Владимир Нечволода ЛАДА МОЯ, ЛАДА
Содержание
О поэзии В. Нечволоды............................................................. 4
История стихов, посвященных Ольге............................................. 7
Что мне молва-перемолва......................................................... 15
Как ты невежливо права ...........................................................16
Говорят, что пропасть сердцем чуя ..............................................17
Говорит................................................................................ 18
Володенька, мой малый мальчик! ................................................19
Ах, как ладно меня женили!....................................................... 21
Сберегу жену своей любовью..................................................... 22
Любимая, если тебя разлюблю я .................................................23
Нет, не верю.......................................................................... 24
Дверь хрустко настежь отворится ................................................25
Подарок................................................................................ 27
Погадай мне, кукушка, в разлуке .................................................28
Оля .....................................................................................29
Письмо жене с летней сессии Литинститута
им. А. М. Горького ..................................................................30
В трепетании ив ......................................................................32
Одиночество.......................................................................... 33
Отвыкаю ...............................................................................35
Осень-художник..................................................................... 36
В чем меня укорять вы могли? ....................................................37
Сонет ..................................................................................38
У моря................................................................................. 39
Леле ...................................................................................41
На вокзале............................................................................ 42
Приникли к следам твоим ветры................................................. 43
Твои глаза опять покорны .........................................................45
Ты меня о любимой не спрашивай.............................................. 46
Не рассыпчатых жемчугов ........................................................47
О поэзии В. Нечволоды
Имя Владимира Нечволоды не выставлено напоказ, «не раскручено», как принято говорить в наше время, оно находится в тени. Но несмотря на это, его творчество известно истинным ценителям поэзии.
Стихи этого сборника объединены темой любви, лирических переживаний героя. Они вобрали в себя много земных и духовных потрясений, любви и сострадания.
... Миг, пережитый мной —
Твой будет он.
Все пройденные годы встанут с нами.
Все будет повторяться, словно сон,
Счастливый и оплаканный,
Как память...
Поэт полон любви к людям, щедро отдает им свое недюжинное поэтическое дарование. В его стихах проникновенно звучат строки о красоте природы, человеческих отношений, о его трогательной, трепетной любви к жене и сыновьям.
Не рассыпчатых жемчугов,
Не хоромы и не коня,
Заведем мы с тобой сынов,
Ай, да ладные сыновья!
Любовь его свободна от громких, неискренних слов, рассчитанных на эффект, она скромна, порой застенчиво-сдержанна, заботлива и горделива.
Сберегу жену свою любовью,
С рыжим полднем в зыбких волосах,
С притомленно падающей бровью,
С благодарной ласкою в глазах.
А как выйдет Ольга на прогулку,
Да пообок ладные сыны,
Затихают споры в переулках,
Умолкают грустно ворчуны.
Любовь, верность и измена для него не отвлеченные понятия, но жизненные стихии, в тех или иных отношениях проявляемые. Они подвержены изменениям и в то же время остаются непоколебимыми на фоне уходящей юности и наступающей зрелости.
Ты меня о любимой не спрашивай.
По плечам ее и устам
Столько лет я тоску вынашивал
И на тысячу лет устал.
Пронзительные строки о любви и чувствах обладают подлинным даром вечной жизни, способным к постоянному самообновлению.
Испытав в жизни и любовь, и горе, и разочарование, он написал об этом сердечные, теплые стихи, что, несомненно, подтверждает наличие у автора большого поэтического таланта.
Как звезда, бесприютен сегодняшний вечер.
Шепчут листья акаций: «Нелюбый, нелюбый».
И всплывают во мне новогодние встречи
И любимые губы.
Его стихи всегда возвышенно-духовные, в них нет пошлости, где чувства понимаются, как таинство, как святость.
Мы с любимой о снах не гадали.
Щедро падала в руки сирень,
Соловьи у плеча запевали.
Я под солнцем по улочке шел,
На руках нес родную сквозь взгляды.
Гармоничное сочетание чувств и переживаний и сила их выразительности составляют сущность поэтического творчества Владимира Нечволоды.
Говорят, что сердцем пропасть чуя,
За мгновенье сдерживают шаг...
Как уйти от этих поцелуев,
И без этих рук прожить мне как?
Занятый всегда любимым делом,
Не заметив, как прошел весь путь,
Я сейчас не знаю, что мне делать —
Шаг назад или к тебе шагнуть...
Все стихотворения написаны горячим сердцем поэта, а не холодной рукой ремесленника. Чувства и мысли — вот что такое стихи Владимира Нечволоды, и, конечно, мастерство, потому что оно позволяет полнее и свежее выразить и чувства, и мысли, и образы.
Хотелось бы, чтобы молодое поколение полюбило поэзию, чтобы оно видело в стихах не ряды зарифмованных строк, а живое сердце человека, в котором эти строки родились.
Президент Тюменской ассоциации литераторов,
член Союза российских писателей,
заслуженный работник культуры А. М. Марласов
История стихов, посвященных Ольге
К сожалению, ни в домашних архивах, ни в прочитанных нами источниках о жизни и творчестве писателя мы не нашли воспоминаний Владимира Алексеевича об истории создания его стихов, посвященных любимой, и решили обратиться с данной просьбой к его жене. С большой неохотой она поведала о некоторых из них. «Понимаете, это такое все личное, интимное, об этом не принято рассказывать. Тем более, прошло много времени, уже что-то и забылось...». Но все же к каждому стихотворению, готовившемуся к печати, была дана краткая предыстория (воспоминание). Она такова.
«Что мне молва-перемолва...». Говорят, что милые бранятся — только тешатся. У нас тоже всякое бывало, а особенно когда соседки «все знают» про тебя и хотят, чтобы муж «знал». Свекровь меня первое время не принимала, разговоры сделали свое дело. Время тоже сделало свое дело. Свекровь убедилась в несостоятельности сплетен и полюбила меня. И родственникам своим рассказывала, какая я хорошая хозяйка и как у меня аккуратненько белье по полочкам в шифоньере лежит. Она была очень хорошей. Стихотворение написано примерно в 1965-66 гг.
«Как ты невежливо права...». Володя смотрел фигурное катание и замучил меня вопросами на эту тему, а я не всегда отвечала на них. Даже резко его обрывала и негодовала: «Неужели это так непонятно?». Родилось стихотворение. Кстати, на это стихотворение написана песня, музыку сочинила Юлия Шаламова.
А вообще Володя много знал и во многих вещах разбирался. Ту правду, о которой он мне поведал в 60-х гг., я услышала из СМИ в 90-х. Стихотворение написано в конце 70-х гг. (1978-79 гг.).
«Говорят, что пропасть сердцем чуя.. Это первое стихотворение, которое мне посвящено. Написано примерно в 1965 г. Мы в этом году поженились. Зарегистрировались в ЗАГСе г. Ишима, что был при Горисполкоме. Брак зарегистрирован 13 марта. Володя считал число 13 счастливым.
«Говорит: — Привяжу! Говорит: — Присушу!». Стихотворение написано до свадьбы, в 1965 г., в январе. Как сейчас помню, я нарядилась в школьную форму и стала ждать. Послышался стук в одно из окон. Высунулась в створку — стоит Вова. «Родители дома?». Ничего не ответив, я выскочила к нему.
Моя бабушка была деревенской знахаркой, а мама моя переняла у нее секреты знахарства. Она любила юморить. Подучивала меня: «Возьми портрет, положи в сундук на дно, пошепчи на него, да скажи знатные слова». Я ей ответила, что так и сделаю. Да не сдержала слово.
Это второй вариант стихотворения, был и первый. Вместо слова «снимок» было слово «портрет»; было «а в глазах у нее», во втором варианте читаем «а в огромных глазах»; было «околдуй, привяжи», в настоящем варианте «околдуй, присуши».
«Володенька, мой малый мальчик...». Это стихотворение можно считать ответом на наш разговор. Володя часто уезжал в командировки, я обижалась, что он много времени проводил не дома, а где-то далеко от него, с друзьями. Мне приходилось воспитывать детей и ждать возвращения мужа.
«Ах, как ладно меня женили...». Стихотворение было написано в 1965 г., после нашей свадьбы.
Володя часто ездил на Север по линии бюро пропаганды художественной литературы, проводил поэтические встречи с буровиками, нефтяниками, машиностроителями, колхозниками, одним словом, с людьми, которые любили поэзию. И всегда читал это стихотворение. Во время очередной встречи после чтения строчки «Украдите мою жену» в зале раздался голос: «Адресочек оставь». А еще в этот вечер пришла записка с таким содержанием: «Только дурак хвастается красивой женой».
«Сберегу жену своей любовью...». Помню, как я увидела морщинку, села и заплакала. «Леля, я тебе сделаю зеркало, будешь смотреться в него и никогда не увидишь себя старой», — сказал Вова.
«Любимая, если тебя разлюблю я...». Это стихотворение было написано в канун юбилея Изяслава Самуиловича Штейна, корреспондента «Тюменской правды», Володиного друга. На юбилее оно звучало впервые.
«Нет, не верю, будто за морями...». Год написания примерно 1967-й. Мы жили в североказахстанском Петропавловске. К нам в гости приезжал друг моего мужа из Алма-Аты, из Союза писателей, однокурсник по институту — Сергей Киселев. Они готовили с Володей передачу на телевидении о писателях. Мы жили у хозяйки (Полины Александровны) в большом доме. Хозяйка отдала нам во владение комнату, сама жила на кухне. Запомнился большой стол с кручеными старинными ножками, посередине всегда стоял самовар. Целый день стол был накрыт. Сергей прочитал мне свое стихотворение «Где-то за морями, за лесами...Значит не забыли, значит, помнят. Некому обнять и приголубить, Чтоб на век, а не на судный час. Потому, наверное, и любят наши жены Даже мертвых нас». Я его обняла и даже поцеловала за это стихотворение. У моего Вовки, по-моему, что-то екнуло в груди. А вскоре он дал как бы ответ на стихотворение Сергея. «Нет, не верю, будто за морями...». Всю жизнь мой Нечволода доказывал, что он лучший поэт. Я считаю, что Володины стихи по накалу страстей действительно лучше стихов Киселева. Есть много стихов нежных и романтических.
А если уж говорить объективно, то Сергей Киселев оказал большое влияние на творчество моего мужа. Он помог ему в выпуске сборника «Новые стихи». Вова не раз бывал в Алма-Ате у своего друга.
«Дверь хрустко настежь отворится...». Написано 27 августа 1980 г. Передо мной такая картина: муж возвращается из командировки, а я выскакиваю на крыльцо в глубоком счастье от встречи с ним. Я помню этот порыв души каждого из нас. Вероятно, это и послужило толчком к написанию.
Стихотворение «Подарок». Оно было написано в Ишиме. Не очень приятно вспоминать историю с соседом-алкоголиком, который приставал ко мне и чуть было не зарезал. Ох, и наревелась я от него... Володька устроил с ним разборки: «...чтобы милой слеза не туманилася...». Стихотворение — своеобразное признание мне в любви, своеобразная защита от поклонников такого рода.
«Погадай мне, кукушка, в разлуке...». Примерный год написания — 1978-й. Это стихотворение помещено в сборник «Наследство». Вероятно, написано на Севере.
Стихотворение «Оля». Примерный год написания — 1970-й. Уже были двое детей и любимая жена. Мне кажется, этим стихотворением он хотел похвастаться перед своими друзьями женой. На ум приходит такой эпизод из жизни. Володя в командировке, а я дома, в Ишиме. Раздается междугородний звонок (в то время не было мобильных телефонов). «Встречай, жена, еду». Не прошло и двух минут, а он дома. Оказалось, звонил из нашего же дома, мы жили на пятом этаже, а на первом был телеграф, оттуда и звонил. «Вдруг у тебя кто-то есть». Мы любили встречать друг друга. Любили юмор и шутки. «Юморист- мистификатор» — Виктор Строгальщиков о Нечволоде.
«Письмо жене с летней сессии Литинститута им. А. М. Горького». 1966 г. Это письмо мне Володя прислал из Москвы, в нем все сказано, оно не требует пояснений.
«В трепетании ив...». Начал писать стихотворение под Ишимом, когда ездил с выступлением в пионерский лагерь, я тоже была с ним. Это было в начале 1970-х гг. (1972-1974?).
Стихотворение «Одиночество». Нашла его после смерти мужа, лежало в «ишимской папке», значит, оно было написано в Ишиме в конце 1960-х гг.
«Отвыкаю...». Написано в начале семейной жизни, в 60-е гг., в поезде, по дороге в Москву. На больших станциях мой любимый бросал в почтовый ящик открытки, на одной из таких открыток и было это стихотворение.
«Осень-художник. Осень-художник». 1981 г. Проснулись. Смотрим глаза в глаза:
— Лель, да у тебя морщинки появились.
— Где?
— Ну, тебе они еще не видны, а я заметил.
Пошли мы с ним в салон красоты, там он меня записал везде, где только можно было записаться. На другое утро проснулась — прыщи на лбу. Хоть Вова и говорил, что это моя мнительность, но про салоны
я забыла. Ему нравилось со мной везде ходить, мы даже женскую кон-сультацию вдвоем посещали. Бабы смеялись, а он сидел возле кабинета врача, ждал меня и не обращал внимания на «усмешливые» взгляды.
«В чем меня укорять вы могли?». Колесил он в жизни много, много дорог было исхожено его ногами. И цветы ему дарили, и картины, а он все раздавал. Щедрой души человек был. Книги также им раздаривались. Писал это стихотворение несколько лет, переделывал его, забрасывал и снова к нему возвращался. В нем судьба поэта.
«Ты говоришь: не берегу любовь...». 1975-1981 гг. Сонет о любви к своей жене. Тоже много раз его переделывал, не менее шести вариантов было написано.
«У моря». Начато в Севастополе, а дописано в Тюмени. В конце пребывания на юге Вова «загудел» по полной. Я волком на него смотрела. Он хотел смягчить отношения, стал писать «У моря».
«Леле». Тоже написано на юге. Подсматривал за мной. Вова: «Когда ты раскинула руки и поплыла — я обалдел, аж привстал. Ты вся в этот миг раскрылась».
«На вокзале». Написано в Ишиме в конце 60-х. Провожая мужа, плакала. А он боялся того, что в жизни может случиться такое, что я перестану плакать во время его проводов. А еще страшнее, что я перестану его провожать.
«Приникли к следам твоим ветры...». Обнаружила стихотворение после смерти Володи.
«Твои глаза опять покорны». Нашла это стихотворение после смерти мужа, но я очень хорошо понимаю, о чем там написано. Бывало, скажет мне: «Когда ты сердишься, мне страшно становится, Леля». Называл мой взгляд будулевским. Моего папу (и всю его родню) звали в Бердюжье Будулями.
«Ты меня о любимой не спрашивай...». Написано 7 июля 1974 г. Узнала о существовании этого стихотворения после смерти мужа. Но вы меня ничего о нем не спрашивайте, больно, очень больно ворошить прошлое.
«Не рассыпчатых жемчугов...». Стихотворение было написано в Ишиме.
Записали К. Погребняк, Л. Чернухина
* * *
Что мне молва-перемолва,
Намеки с наговорами —
Я не коплю твои слова,
Обидные которые.
На перелете сплетен злых
Стою.
Меня тревожит,
Что невзначай одна из них
Тебя поранить может.
* * *
Как ты невежливо права
В очаровательном уменьи —
Из-за мгновенья торжества
Меня поставить на колени.
А мне от радости твоей
легко,
Поет, поет во мне признанье:
Цена всей жизни — обожанье
Великой Женщины своей.
* * *
Говорят, что пропасть сердцем чуя,
За мгновенье сдерживают шаг...
Как уйти от этих поцелуев,
И без этих рук прожить мне как?
Занятый всегда любимым делом,
Не заметив, как прошел весь путь,
Я сейчас не знаю, что мне делать —
Шаг назад или к тебе шагнуть...
* * *
Говорит:
— Привяжу!
Говорит:
— Присушу!
Говорит:
— Одурманю дурман-травой.
В самый дальний сундук
Снимок твой положу.
Будешь больше ничей,
Будешь только ты мой.
А в огромных глазах
Смех дрожит, как слеза.
У колдуньи косички
Рыжинкой слепят.
— Околдуй, —
говорю.
— Присуши,—
говорю.
— Ну, какая мне жизнь
Без любимой — тебя?!
* * *
Володенька, мой малый мальчик!
Володенька!
Глаза в глаза.
Ну, как нам жить с тобою дальше?
А что могу я ей сказать?
А что сказать, как жить иначе?
Дороги на сердце лежат,
И для хозяйственного счастья
Корреспондентский мал оклад.
Поняв как надо все и взвесив,
Ценя за поиск бытие,
Я не могу, ни хмур, ни весел.
Себя представить без нее.
Вот подойдет,
вот скажет:
— Милый!
Прижмется бережно к груди.
И я не в силах, я не в силах
Сказать сурово:
— Уходи.
Взгляну в глаза. В них тоже:
— Родненький!
Забуду с их голубизной,
Как лебединое «Володенька»
Петлею вьется надо мной.
* * *
Ах, как ладно меня женили!
«Златовлаской» зовет ее мать.
И не руки у ней, а крылья,
Чтоб под небом меня обнимать,
Чтоб обвить золотыми косами
Непутевого да небритого,
Столько раз едавшего досыта,
Никогда не бывавшего сытым.
Ради явленного богатства
Позабуду своих друзей.
Только б ноченьку миловаться,
День-деньской обниматься с ней.
Пса поставлю под сытой крышей,
Разведу во дворе утят.
Боевых, оглушительно рыжих
Понаделаю пацанят.
Спросят:
«Папка, расскажь, как плавал
На могучих седых баржах,
Как ходил с косарями в травы,
Как цветы носил на руках,
Как бродяжничал зимы, весны
Не желал и не ждал тепла...
И какая такая песня
В тещин дом тебя привела?
Помнишь, как на Оби с изыскателями
Песни пел, целовал волну?»
Дорогие мои приятели,
Украдите мою жену!
* * *
Сберегу жену своей любовью,
С рыжим полднем в зыбких волосах,
С притомленно падающей бровью,
С благодарной ласкою в глазах.
А как выйдет Ольга на прогулку,
Да пообок ладные сыны,
Затихают споры в переулках,
Умолкают грустно ворчуны.
Молодость...
Она не повторится.
Пусть же Оля
в самый поздний год
В зеркало стихов о ней глядится —
Ни одной морщинки не найдет.
* * *
Любимая, если тебя разлюблю я,
Уйти не решаясь из горестной жалости,
Ты ядом тоски напои поцелуи,
Обидам придай хладнокровье кинжала.
И если прошедшие годы жалея,
Тебя, как и прежде, коснусь я, родимая,
Пусть губы мои в этот миг помертвеют
И руки увянут ласкать не любимую.
Тебя обделив равнодушьем жестоким,
Как детям в глаза мне смотреть хоть мгновенье?
Придумал же кто-то красиво и ловко
Законом отцовства прикрыть извращенье.
И если все это как есть понимая,
Уйти не решусь из-за слуха трезвонного,
Чтоб дети не знали о грязном обмане,
Ты лучше меня задуши полусонного.
Любимая, я присягаю на верность.
Секундою каждой любя и тоскуя,
Тебе отдаю свое сердце и веру.
Ты раньше меня фальшь поступков почуешь.
* * *
Нет, не верю,
будто за морями —
Счастье рядом.
Помни. Дорожи.
Вот в густые всполохи сиянья
Девочка взволнованно бежит.
Покраснеет, радостно смущаясь.
И в светлице северной зари
Мне она, смеясь, пообещает
Сыновей хороших подарить.
И пойдет вдоль поля, как вдоль моря,
Мимо стай березовых пойдет
В дом,
Где не увижу больше горя,
В дом, где нет мне жизни без нее.
Станут после с отчеством соседи,
Ребятишки «мамой» величать.
Но черты той девочки,
Как прежде,
Я один сумею различать.
Я один увижу,
Как в морозы,
В зоревую легкую пургу
Лебедями белые березы
Бьются на взволнованном снегу.
* * *
Дверь хрустко настежь отворится,
Дохнет прохладой тишина.
И отзовутся половицы,
Когда коснется их она.
Мир ослепительно качнется,
Любимая сбежит с крыльца,
Вчера в сегодня обернется.
И все — сначала, без конца:
Дверь хрустко настежь отворится,
Любимая сбежит с крыльца...
И счастье пить с ее лица —
Всю жизнь,
И, видно, не напиться.
Подарок
Одарю,
задарю
Дорогую мою.
Говорю,
говорю,
О-
ча-
ро-
вы-
ва-
ю.
Ни платок, ни кольцо
Ей не дороги так —
Молодое словцо
На смешливых устах.
Я из северных стран,
Я промерз до костей.
Я — счастливый шаман
В шубе добрых вестей.
День и ночь напролет
Хохочу,
бормочу.
Зыбкой ревности лед
Растоплю. Отлучу
Сплетен волчьи глаза,
Уведу от крыльца,
Чтобы милой слеза
Не туманилася.
На заре отдари —
Говори, говори...
* * *
Погадай мне, кукушка, в разлуке
Про судьбу мою, счастье мое.
Да надолго ль подарены руки,
Губы,
сладкое тело ее?
Сколько маяться светлою болью?
Это счастье, коль сердце болит...
Слышишь: имя такое есть — Оля,
Словно эхо над лесом звенит.
Прокукуй мне,
легко и незримо
Синеву приближая к глазам.
Сколько лет быть на свете любимым?
Смертный час угадаю я сам.
Оля
Поезд свистнул у перрона
Под веселый перестук.
Поезд выставил вагоны
Против Ольги и подруг.
А подружки за намеки:
— Он один ли там? Скажи!..
И зачем тебе далекий?
Парни рядом хороши.
Побледнела только Оленька
Да бровью повела.
Никому надменно Оленька
Руки не подала.
И следят подруги долго,
Как в вагоне, во втором,
Замелькало платье Ольги —
Цвет лимона с серебром.
Буду милую встречать
Чаем с медом угощать.
У меня сегодня счастье —
Дай бог каждому понять!
А друзья смеются:
Как бы в дураках ты не был, друг,
Одинаковые бабы.
Выбирай себе вокруг.
Всех я слушаю внимательно,
Отвечаю я друзьям:
— Никому из вас, приятели,
Руки я не подам!
Письмо жене с летней сессии
Литинститута им. А. М. Горького
Вечер прелым теплом и травою пропах.
Но откуда в Москве эти запахи лета,
Что зачаты на лунных и диких лугах?
Там, наверно,
поэтому
Вечер с птицею схож или, может быть, с песней,
Там все травы поют от ромашки до мяты.
Здесь он тоже хорош, только очень невесел,
И багряна полоска заката.
На далеких широтах в седых облаках
Она кажется странной незваною гостьей.
Ей недолго пылать — вот мгновенье и тьма
Упадет прямо в росы.
Заблудилась звезда в поднебесье.
Ей сегодня со мной до утра не расстаться,
И кому, как ни ей, мне шептать свои песни,
С ней шептаться...
Я в вечернем саду одинок, как звезда,
Моя милая очень отсюда далеко.
Письма редки, как лилии в бездне труда,
Их немного.
Как звезда, бесприютен сегодняшний вечер.
Шепчут листья акаций: «Нелюбый, нелюбый».
И всплывают во мне новогодние встречи
И любимые губы.
И летит белый пух тополей, как года.
И тревожно остаться с одной тишиною,
Словно в небе, как коршун, кружится беда
Надо мною
И ложится тоскою на плечи.
Эта грустная ноша, как горькая чаша,
Как боюсь за тебя я в сегодняшний вечер,
Как расскажешь?
Каждой ночью с щемящей тоскою и болью
Ухожу я в тревожную гулкую память,
И одно только имя беззвучное — «Оля»
Говорю я губами.
Из груди моей рвутся на волю слова,
Словно позднее, давнее оправданье.
Что же делать, когда рядом с сердцем беда
И молчанье?
Я люблю тебя, Оля.
Я об этом готов на весь сад закричать.
Одиноко мне, Оля!
Тоскливо мне, Оля!
Как об этом молчать?!
Вечер прелым теплом и травою пропах.
Вечер с птицею схож или, может быть, с песней.
На далеких широтах в седых облаках
Заблудилась звезда в поднебесье.
Я в вечернем саду одинок, как звезда.
Как звезда, бесприютен сегодняшний вечер,
И летит белый пух тополей, как года,
И ложится тоскою на плечи,
Потому что я знаю, как стынет листва
каждой ночью.
С щемящей тоскою и болью
Из груди моей рвутся на волю слова:
«Я люблю тебя, Оля!»
Твой Вовка.
Июнь 1966 г.
* * *
В трепетании ив
Над журчливыми струями
Я ладони твои
Заселю поцелуями,
И уста отворю
Приговорками
Ясными,
Ночку-ночь
Озарю,
Как зарницами,
Ласками.
Что мне времени власть!
Не угасли обычаи —
Обрученную красть,
Став ее же добычею.
Положи-ка ладонь
Мне на грудь неприкрытую
И услышишь, как конь
Переступит копытами.
Одиночество
Одиночество разве бывает недобрым?
Это люди его называют таким,
Чтобы так оправдать слабость страсти негордой,
Чтобы стать равнодушней к себе и другим.
Я с друзьями забуду любимые плечи,
Растеряю в толпе свет улыбок твоих.
Что останется мне — мимолетные встречи
Да неверность бестрепетных женщин чужих.
Если это придет, если так вдруг случится,
Боль подкатится к горлу, крича и слепя,
Я уйду в одиночество, словно в больницу,
Чтобы снова увидеть и встретить тебя,
И на дикой поляне, где раньше я не был,
Протяну руки к солнцу в седой тишине,
И ветрами на землю осыпется небо,
И опять из тоски ты вернешься ко мне.
* * *
Отвыкаю.
Забыл близость медленных губ,
Вспомнить голос заплаканный твой не могу.
Ускользает улыбка,
движение рук,
колыханье волос,
взгляд встревоженных глаз.
Только эхо разлук
Остается,
Тоска на часы, на года,
Сны о встречах,
бессонницы маята,
Остается счастливо молиться судьбе,
Никогда, никогда не привыкнуть к тебе.
* * *
Осень-художник. Осень-художник.
Капает краска в ладонь подорожника...
Милая, мы ведь художники тоже.
Лаской и болью и поцелуями
Лица мы наших любимых рисуем.
Слышишь ли, как под ладонью моею
Щеки твои пунцовеют, бледнеют.
Вывели пальцы губ теплых кольцо,
Четче твое проступило лицо.
Только минуту побыли мы рядом —
Новое что-то скользнуло во взгляде.
...Чувства — палитра,
Дни, как холсты,
Каждый — иной и на каждом — все ты.
* * *
В чем меня укорять вы могли?
Что живу я легко и нестрого?...
Подо мною в цветах и пыли
Не однажды гуляла дорога.
День и ночь напролет,
снова день.
Мы с любимой о снах не гадали.
Щедро падала в руки сирень,
Соловьи у плеча запевали.
Я под солнцем по улочке шел,
На руках нес родную сквозь взгляды.
И родной было так хорошо,
Словно счастья иного не надо.
А еще у меня через дом,
Через дом,
через каждый —
товарищ.
Все мы истину видим в одном —
дом не крепость,
а сад,
что раздаришь.
Нынче встану опять на заре
И в работу войду молчаливо.
Мне не страшно сейчас умереть,
Потому что умру я счастливым.
Сонет
Ты говоришь: не берегу любовь,
На зов дорог спеша без промедленья.
Но я ведь потому
и вновь, и вновь
Дом покидаю, чтоб сберечь мгновенья.
Мерцанье снежных северных цветов,
Шуршанье нарт по злым тропам оленьим,
И веские беседы рыбаков
Я должен положить к твоим коленям.
И твой счастливый крик,
и слабый вздох
В меня вольются, словно боль дорог.
Миг, пережитый мной —
твой будет он.
Все пройденные годы встанут с нами.
Все будет повторяться, словно сон,
Счастливый и оплаканный,
как память.
У моря
За раннею песней, за юной тобой,
К веселому морю, где пляшет прибой,
Где даль проструится навстречу светла
И солнце-голыш раскалит добела.
Наш поезд сибирский — неловкое диво,
Змееныш железный, лентяй и ворчун.
То дремлет в степи, то несется игриво...
А ты все твердишь мне, прижавшись к плечу:
— Где море?
А поезд сошел к Лонжерону.
— Где море?
И море легло под уклоном.
Рокочет, хохочет и пляшет прибой,
И день, словно праздник, пригублен тобой.
Потом кипарисы,
полночная бухта.
Встревоженный ялик,
забвенье луны,
И жаркая ласка, впервые как будто,
Как будто впервые мы так влюблены.
— Где море? — ты шепчешь.
А море под нами.
Где море?
Дотронься до моря руками.
Вот теплые брызги,
слезы солоней.
И горечь...
Нет, горечь проступит поздней.
На пристани Графской расцвет сарафанов
И в мареве пальмы на ближнем холме.
Улыбчивы взгляды седых капитанов,
Но ты прижимаешься чутко ко мне.
— Где солнце?
А солнце у нас за спиною.
Оно с каждым днем все иное, иное.
И вот уж прощанье.
Не торопи...
И вновь вьется поезд по крымской степи.
В моей стороне всходят ясные звезды,
Как славно живется под ними любя,
Но только я понял, наверное, поздно,
Как что-то погасло в душе у тебя.
— Где ты?
Все шепчу я.
Ты маешься рядом.
Звезда умирает под сумрачным взглядом.
Где наша любовь — зоревая вода?
Я снова за нею помчусь хоть куда.
За позднею песней, за прежней тобой,
К веселому морю, где пляшет прибой,
Где даль проструится навстречу светла
И солнце-голыш раскалит добела.
Леле
На пляже у галечной кромки,
Где бронзой сияли тела,
Раздевшись укромно в сторонке,
В прибой она робко вошла.
Плеснула из пригоршни вяло
На плечи, на прядку волос...
Вдруг тело затрепетало,
Как будто к полету рвалось.
Сдержаться нисколько не в силах,
Забыв о зеваках кругом,
Мгновенно ликуя, раскрылась
В певучем движеньи одном.
И возраста пали оковы,
И бредила прошлым душа,
И день очарованный снова
У маленьких ножек лежал.
А море лучилось, гремело...
Я песню сложу и спою,
Как прочно запомнило тело
Всю сладкую славу свою!
На вокзале
И снова ты, ломая руки,
Гудок ждешь, плача, поездной.
И снова горестно разлука
Разводит крылья надо мной.
А я стою с тобою рядом,
С твоим отчаяньем стою.
И борется святое «надо»
С не менее святым «люблю».
О, этого боренья вечность,
Где смешан смысл большой и вздор!
Я знаю, что любовь исчезнет,
Когда исчезнет этот спор.
Спокойна станешь ты и вежлива,
Ни в чем не будешь укорять,
Тебя беспомощно и нежно
Не надо будет утешать.
Но рядом в сутолоке ночи
Вдруг всхлипнет девочка в мольбе
И станет грустно,
И расхочется
Обратно приезжать к тебе.
* * *
Приникли к следам твоим ветры,
Завыли в лицо мне, скорбя.
И впрямь,
На каком километре
Искать мне отныне тебя?
Ах, знал бы...
Все б наново прожил я.
Но сердцу от чувства невмочь:
Всегда впереди мое прошлое
И все ж мне ему не помочь!
* * *
Твои глаза опять покорны
Их взгляд порою дик и глух.
В нем затаился так упорно
Лесных урманов бренный дух.
Ни на кого ты не похожа.
Но тайны
все твои
теперь.
В движении неосторожном
Проглянет вдруг лукавый зверь,
И вижу я, как ловят ноздри
Апрельское дыханье трав,
Как по тропам в закате позднем
Ползут, визжа, к тебе ветра,
Забьются у твоих коленей...
И вздрогнет жилка на виске.
Мне в этот странный час смятенья
Легко и страшно, как в тайге.
* * *
Ты меня о любимой не спрашивай.
По плечам ее и устам
Столько лет я тоску вынашивал
И на тысячу лет устал.
Всякой срочной работой занятый,
Непутевая голова,
Я ее повторял по памяти
И по памяти целовал.
Каково же ей было хаживать
В гиках сплетенного хлыста!
Ты о верности нас не спрашивай —
Поседели мы не спроста.
* * *
Не рассыпчатых жемчугов,
Не хоромы и не коня,
Заведем мы с тобой сынов.
Ай да, ладные сыновья!
Ты дыхание затаи,
Огляди сыновей с утра —
Все привычки у них мои,
А твоя у них — доброта.
Как на севере сын старшой,
А на юге сынок меньшой.
И продлится нам царский род.
Той династии —
что народ.