В конце века
Н. В Денисов


ДЕВЯНОСТО ТРЕТИЙ ГОД




Когда громили танки Дом Советов,
Я горько пил за души всех поэтов.
И багрянел от крови сам собой
Телеэкран когда-то голубой.

Шестой канал – Ротару и «Лаванда»,
А на втором – расстрельная команда:
Грачев-паша – змеиный камуфляж,
Бурбулис – подстрекателей типаж,
И прочие искатели наград...
Зашел сосед – упертый демократ,
Я без раздумий вышвырнул соседа:
Локальный гром, негромкая победа.
И пусть ликует сам с собой один,
Зомбированный «ящиком» кретин.

А Дом горел, прицельно танки били,
При СССР их ладили в Тагиле:
Камулятивным ухнут, пробасят...
И я налил еще сто пятьдесят.

Возник Спецназ, Омон, Бейтара тени...
В столице кровь, беспамятство в Тюмени,
Россия вновь на дыбе и во мгле.
И злой прораб, кайфуюший в Кремле,
Торжествовал и всем судил удавки.
И Черномырдин – слон в посудной лавке,
Гоняя мух во рту, в герои лез,
Как лез вчера в ЦК КПСС.

Когда Немцов с Явлинским мух прогнали,
И всем Гайдарам сребреники дали,
В квартире дверь, как будто в небе кратер,
Разверзлась вдруг, явилась Богоматерь:
«Переживем, – рекла, – а пьянку брось!»
И нимб сняла, повесила на гвоздь.

    1999