Денисов Стихотворения
Unknown
НИКОЛАЙ ДЕНИСОВ
СТИХОТВОРЕНИЯ
НЕЧАЯННАЯ ПОВЕСТЬ
Ивану Пятнице
Так завершился сюжет
этой сумрачной повести
И присоседился к списку
привычных потерь.
Белая ночь!
Мы ходили по Диксону в поисках,
Может быть, грусти?
Чего - уж не знаю теперь!
Снег прошлогодний светился
отчетливо, матово,
Дорисовав побережья
высокий карниз.
Как на колеса,
я грязь на ботинки наматывал,
Будто совхозный,
случайно не списанный "ЗИС" .
Ты мне твердил про зимовку
на острове давнюю
И про подругу,
что ждать обещала сто лет.
Вот в полутьме неожиданно
стукнули ставнями,
И ночника загорелся
таинственный свет.
Мы на крыльце деревянном
для смелости топнули
Поочередно,
тревожа семейный народ.
"Шляются тут!" -
нам в ответ только форточкой хлопнули,
Бросив вдогонку:
такая, мол, здесь не живет!
Жизнь моряка!
Мы судьбу выбирали не сами ли?
Шли мы на судно,
был холод придирчив и груб.
Но, обнявшись,
мы веселые песни горланили,
Пристанский сторож
приветливо крякнул в тулуп.
Норд сатанел,
надувая над грузами пологи,
Пенился вал
и с размаху хлестал о гранит.
Понавешали нам
лишнего метеорологи,
Вот и прибой,
как нанявшийся, в берег долбит.
Приободрясь,
мы ступили на палубы чистые.
Как было знать нам:
вернемся ль на этот причал?
Норд сатанел,
будто список потерь перелистывал,
И до отплытия
в стенку каюты стучал.
1976
Unknown
НИКОЛАЙ ДЕНИСОВ
СТИХОТВОРЕНИЯ
НЕЧАЯННАЯ ПОВЕСТЬ
Ивану Пятнице
Так завершился сюжет
этой сумрачной повести
И присоседился к списку
привычных потерь.
Белая ночь!
Мы ходили по Диксону в поисках,
Может быть, грусти?
Чего - уж не знаю теперь!
Снег прошлогодний светился
отчетливо, матово,
Дорисовав побережья
высокий карниз.
Как на колеса,
я грязь на ботинки наматывал,
Будто совхозный,
случайно не списанный "ЗИС" .
Ты мне твердил про зимовку
на острове давнюю
И про подругу,
что ждать обещала сто лет.
Вот в полутьме неожиданно
стукнули ставнями,
И ночника загорелся
таинственный свет.
Мы на крыльце деревянном
для смелости топнули
Поочередно,
тревожа семейный народ.
"Шляются тут!" -
нам в ответ только форточкой хлопнули,
Бросив вдогонку:
такая, мол, здесь не живет!
Жизнь моряка!
Мы судьбу выбирали не сами ли?
Шли мы на судно,
был холод придирчив и груб.
Но, обнявшись,
мы веселые песни горланили,
Пристанский сторож
приветливо крякнул в тулуп.
Норд сатанел,
надувая над грузами пологи,
Пенился вал
и с размаху хлестал о гранит.
Понавешали нам
лишнего метеорологи,
Вот и прибой,
как нанявшийся, в берег долбит.
Приободрясь,
мы ступили на палубы чистые.
Как было знать нам:
вернемся ль на этот причал?
Норд сатанел,
будто список потерь перелистывал,
И до отплытия
в стенку каюты стучал.
1976