Еврейские сюжеты
С. Л. Белов


Основная часть книги краеведа С. Белова посвящена жизни еврейского населения Тюмени, а также Тобольской губернии. Но автор известен читателю и как исследователь массового сознания двадцатых годов, а также краеведческого движения.





ЕВРЕЙСКИЕ СЮЖЕТЫ

Записки краеведа





ТЕХНИЧЕСКАЯ СТРАНИЦА


ББК 63.3

Б 43



БЕЛОВ Станислав Леонидович. Еврейские сюжеты: записки краеведа / Стас Белов. – Тюмень: Мандр и Ка, 2009. – 308 с. + 1 с. ил. – Приложение к журналу «Лук&Чок» : Тюмень полосатая.



Основная часть книги краеведа С. Белова посвящена жизни еврейского населения Тюмени, а также Тобольской губернии. Но автор известен читателю и как исследователь массового сознания двадцатых годов, а также краеведческого движения.



© Белов С.Л., 2009.

© Кухтерин А.С. (обложка), 2009.

© Мандр и Ка (издание, оформление), 2009.



ISBN 5–93020–420–9






ОБ АВТОРЕ







Белов Станислав Леонидович родился 25 сентября 1974 года в Тюмени. Окончил исторический факультет ТюмГУ. С ноября 1995 года – научный сотрудник Тюменского областного краеведческого музея. Автор около 30 научных и более 30 научно-популярных статей по истории края. Публиковался в изданиях Тюмени, Барнаула, Екатеринбурга, Ишима, Омска. Постоянный автор журналов «Лукич» и «Лук&Чок».




ОТ РУБЕЖА ВЕКОВ К КОНЦУ 30-Х





ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ

СУДЬБА ТЮМЕНСКОЙ СЕМЬИ


Историю делают люди, а потому судьба каждого из нас уже история. В свое время в собрание Тюменского областного краеведческого музея поступили материалы, поведавшие об истории одной семьи, жившей в нашем городе на рубеже XIX–ХХ веков. Историю обыкновенную и в то же время необычную. Герои ее – простые люди, не занимавшие высоких постов. Они не «творили» историю, они просто жили, и история сама «прошла» по их судьбе. Поведала нам об этом Альбина Геннадьевна Пахомова, потомок героев нашего повествования.




КУПЕЧЕСКАЯ ДОЧЬ

Тюмень, как известно, была в то время городом торговым, купеческим. Большую роль в жизни города играли старообрядцы. Особенно много было их среди тюменских предпринимателей. Вековые преследования сплотили староверческую общину, члены которой поддерживали и защищали друг друга. Так, в обычае было брать на воспитание сирот, оставшихся без попечения родственников. Богатые староверы принимали их в свои семьи и воспитывали как родных детей – давали образование, обеспечивали приданым и стартовым капиталом для основания своего дела.

Именно так сложилась жизнь Екатерины Евгеньевны Игошиной, бабушки нашей рассказчицы. Потеряв в юные годы родителей, она нашла приют в доме купца 2-й гильдии Петра Федоровича Богданова, тюменского старовера, занимавшегося мясной торговлей. Воспитывали ее как родную дочь с вытекающими из этого правами и обязанностями. Так, рано утром Екатерина шла в мясную лавку своих приемных родителей и отпускала товар кухаркам из богатых домов, которые отправлялись в это время за продуктами.

Шли годы, девушка взрослела и уже достигла того возраста, когда по всем понятиям того времени должна была выйти замуж и покинуть родительский дом. Богдановы и здесь позаботились о своей воспитаннице, обеспечив ее не только приданым, но и подобрав достойную партию – человека богатого, основательного, но... очень немолодого. Однако «невеста», согласия которой никто не спрашивал, оказалась девушкой с характером и на родительское решение ответила единственным доступным ей способом – сбежала из дома. Бросив приданое, порвав с воспитавшей ее семьей и отринув обеспеченное будущее, Екатерина бежала... с рубщиком мяса из лавки Богдановых, вятским крестьянином по имени Николай.

Мы можем лишь предполагать, как искала свое место в жизни молодая семья, какие лишения довелось ей перенести. Известно лишь, что, добравшись до Николаевска-на-Амуре, беглецы осели и занялись ловлей и продажей рыбы. На этом занятии им удалось сколотить определенное состояние, и если бы не Русско-японская война, вряд ли Игошины когда-нибудь покинули бы эти края. Но, по словам Альбины Геннадьевны, «бабушка была человеком робким, пугливым» и вскоре после начала боевых действий приняла решение о новом переезде.

Так Екатерина Евгеньевна и Николай Лукич оказались в Екатеринбурге. Впрочем, и здесь они задержались сравнительно ненадолго: первые революционные волнения стали причиной нового, последнего переезда – Игошины вернулись в Тюмень. Устроившись на новом-старом месте, они относительно спокойно прожили до 1938 года. Следующая часть семейной истории связана уже с их дочерью Августой, точнее, с ее мужем – Геннадием Андреевичем Колбиным.




БОГДАНОВЫ: ЛЕГЕНДЫ И ФАКТЫ

К сожалению, у меня не было возможности (как обычно, не хватило времени) проверить, уточнить и дополнить семейную легенду. Поэтому к числу исторически достоверных фактов, имеющих документальное подтверждение, с уверенностью можно отнести лишь следующее. В 1897 г. Петр Федорович Богданов был купцом 2-й гильдии и занимался мясной торговлей[1 - Торговые фирмы Тюмени в 1897 году // Сибирский тракт. 1994. №1. С. 133.]. Проживал он с семейством в доме на углу улиц Голицынской, 5 и Ялуторовской, 1, ныне не сохранившемся. В 1903 г. Петр Федорович фигурирует в документах как тюменский мещанин, недвижимое имущество которого оценивалось в 4,5 тыс. руб. В 1911 г. эта цифра составила 5,31 тыс. руб., в 1912 г. – 5 тыс. руб., в 1915 г. – 5,31 тыс. руб.[2 - Автор благодарит краеведа В.А. Чупина за любезно предоставленные сведения.] Большего мы пока сказать не можем.




ОШИБКА МАШИНИСТА

Передо мной – пожелтевшие листки бумаги: две справки, конверт и одно письмо. Это единственные свидетели большой человеческой трагедии, разыгравшейся в январе 1938 г. в обычной тюменской семье. Альбина Геннадьевна была еще слишком мала, чтобы что-то помнить, и по большей части пересказывает слова матери, услышанные позднее. Впрочем, документы говорят сами за себя. Дадим им слово. Орфография оригиналов сохраняется. Все документы и фотографии переданы Альбиной Геннадьевной в дар Тюменскому областному краеведческому музею.



_Приложение_1_



В пленум Верховного суда СССР

от Колбиной А.Н., г. Тюмень, Каширская, 5




ЗАЯВЛЕНИЕ

Прошу Пленум Верховного суда Союза Советских Социалистических республик рассмотреть мое заявление и отменить приговор моему мужу Колбину Геннадию Андреевичу, работавшему машинистом депо Тюмень и арестованному 17 января 1938 г.

Обвинительного акта на руках я не имею. В течение двух лет писала жалобы, просила рассмотреть дело мужа. 14/IХ сентября получила ответ от главного прокурора транспорта за №15у1610789 от 6/IХ–40 года, где значится, что моя жалоба оставлена без удовлетворения.

Мужу дали 10 лет. Он работал машинистом на пассажирских поездах. Его социальное происхождение: сын рабочего, пенсионера-железнодорожника. Благодаря Советской власти этот Геннадий получил образование и стал водить пассажирские поезда. К работе он относился честно и аккуратно, за безаварийные поездки был премирован наркомовской премией. 5/IX–38 г. ему поручили вести дозорный поезд №1. Он с гордостью заявил семье о том, что поедет с дозорным поездом. Целый день он был в депо, машина была на промывке. Только вечером пришел домой за продуктами и снова в депо. Дорогой во время следования у него[3 - Так в тексте.] машины выпала задняя буферная тарелка. Стержень упал на стрелке, стрелочница его подняла.

Мужа сняли из машинистов в пом. дежурного по депо, а спустя 5 месяц, его в январе 17 числа арестовали. Судили в Свердловске. Отправили в лагеря, в какие – мне ничего неизвестно. Сама я работаю в школе. Я член ВЛКСМ. Я призвана воспитывать молодое поколение в духе коммунизма. И я это выполняю. Мои дети (их двое – 3 и 4 лет) посещают детский садик. Все переживания отразились на моем здоровье. Я ослабила питание и в 1939 г. заболела туберкулезом легких в открытой форме, в стадии распада справа.

Я вместе со своими детьми прошу пленум Верховного суда СССР отменить приговор моему мужу и отцу и пересмотреть его дело основательно. Зарплату я получаю 250 р., а на моем иждивении 3 чел. (2 детей, мать и сама – 4). Мне хочется поправиться, жить и работать для блага нашей великой родины. Мне хочется, чтобы мой муж и отец моих детей смыл с себя позорное пятно врага народа и честно трудился, принося пользу государству. Он переживал морально, что его сняли из машинистов. Паровозу он посвящал все свое свободное время. Он заботился о нем, а машина давала ему большую экономию угля. Он сам устроил на паровозе паровое отопление. Он приводил свой паровоз в культурный вид. Помощники, работающие с мужем, овладевали сложной техникой локомотива, и под руководством мужа выходили машинистами.

Прошу пленум Верховного суда СССР учесть все изложенное мною, принимая во внимание мою болезнь и материальное положение, пересмотреть дело мужа и отменить приговор. Я думаю, что советское правосудие разберется в деле, учтет, что мой муж был советский машинист, воспитанный советской школой, рос он в коллективе, жил в общежитии, работал машинистом пассажирских поездов, не имел аварий.

Его брат машинист I класса. Потерял глаз на транспорте, работал честно и добросовестно. Водил все поезда особой важности. Несколько раз предупреждал крушения, за что имеет ряд благодарностей и премий, как от начальника дороги, так и от нашего любимого наркома Л.М. Кагановича. И в настоящее время он работает тяговым диспетчером.

Жду вашего, удовлетворяющего меня ответа. Я надеюсь, что наши дети будут воспитываться мною (пока хватит моего здоровья) и моим мужем, ибо совместное воспитание детей очень ценно для них.

Приближается двадцать третья годовщина Великой Октябрьской Социалистической революции. Надеюсь, что к этому времени я получу от вас ответ.

С комсомольским приветом А. Колбина

4/Х–1940 г.

С получением дайте мне ответ, что жалоба вами получена. Для ответа посылаю марку.



_Пометы_на_документе:_

1. Штамп в верхней части первого листа: Верховный Суд СССР. Получено 31-Х.1940 г. №23522.

2. Надпись карандашом в верхней части первого листа: «нет 27-Х 40. Ер.».

3. Надпись карандашом в нижней части последнего листа: «Марки нет».






ПРИЛОЖЕНИЕ 2



Прокуратура СССР

10 ноября 1940 г. №15/у16–10789

Колбиной А.Н.



Жалоба Ваша по делу КОЛБИНА Геннадия Андреевича проверена и за отсутствием оснований к пересмотру дела оставлена без удовлетворения.

_Прокурор_Главн._Пр-ры_т.д._транспорта_Сотников_






ПРИЛОЖЕНИЕ 3



Военный трибунал Уральского военного округа

г. Свердловск. 26 июля 1956 г.




СПРАВКА

Дело по обвинению КОЛБИНА Геннадия Андреевича пересмотрено Военным трибуналом Уральского Военного округа 24 июля 1956 года.

Постановление от 14 марта 1938 года в отношении Колбина Г.А. отменено и дело производством прекращено за отсутствием состава преступления в его действиях.

_ВРИО_Председателя_военного_трибунала_УРВО_

_полковник_юстиции_М._Вербовик_






ПРИЛОЖЕНИЕ 4

СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ

Гражданин Колбин Геннадий Андреевич умер 14 апреля 1938 г. в возрасте 29 лет, о чем в книге регистрации актов о смерти 1947 года апреля месяца 16 числа произведена запись за №218. Причина смерти – расстрел. Место смерти – неизвестно.

11 мая 1995 г.





_Имя_из_«Книги_расстрелянных»_

Колбин Геннадий Андреевич, 1909 г., г. Камышлов, ныне Свердловской обл. Помощник дежурного локомотивного депо ст. Тюмень. Арестован 17.01.38 г. Содержался в тюменской тюрьме. Осужден «тройкой» Свердловского УНКВД 14.03.38 г. Расстрелян 14.04.38 г. Реабилитирован 24.07.56 г.[4 - Книга расстрелянных: мартиролог погибших от рук НКВД в годы большого террора (Тюменская обл.): в 2т. / сост. Р.С. Гольдберг. Тюмень, 1999. Т. 1. С. 87.]




_Эпилог_

Добавить к этому можно немногое. Со слов Альбины Геннадьевны мы знаем, что ее мать долгое время не оставляла надежды на возвращение мужа. Не раз бегала она с передачами на Семакова, 18, в здание НКВД, в подвалах которого сидел ее муж. Ей говорили, что следствие во всем разберется, потом заявили, что приговор вынесен, и даже назвали его – 10 лет лагерей (обычная отговорка тех дней). Августа Николаевна не знала, что в то время, когда она носила передачи и писала письма, ее мужа уже давно не было в живых.

Только много лет спустя узнала она правду о происшедшем. Назвали ей и имя доносчика. По ее словам, им оказался некий Слепов, один из учеников-помощников мужа. Однажды Геннадий Андреевич сильно вспылил на того за какую-то оплошность (человек он был горячий), а в ответ услышал: «Ну погоди, ты у меня еще кровавыми слезами умоешься!». Трудно судить о том, насколько достоверны эти сведения. Можно лишь сказать, что о таких случаях, когда жертвы позднее узнавали имена доносчиков, я не раз слышал от своих собеседников из числа репрессированных. Одним словом, обычная история...








«СКОРО КРЫШКА КУМАНЬКАМ»

СЛУХИ О ВОССТАНИИ В 1920-Е ГОДЫ


Социальные и экономические преобразования 1920-х гг. в определенной степени затронули и массовое сознание, хотя в этой сфере изменения протекали гораздо медленнее, наталкиваясь на сопротивление вековой традиции. Советская власть и весь новый строй воспринимались значительной частью населения как нечто противоестественное и потому временное. На протяжении 1920-х гг. на территории Тюменского края циркулировали слухи, предрекавшие скорое падение советской власти в результате внешнего вторжения, заговора либо народного восстания. Порой эти слухи достаточно серьезно воспринимались не только рядовыми обывателями, но и низовым звеном советского управленческого аппарата.

Мы попытаемся проанализировать имеющиеся сведения по данной теме, определить основные черты этого явления и то место, которое оно занимало в сознании населения края в 1920-е годы. Источниковой базой исследования служат сводки и донесения ОГПУ, а также сообщения периодической печати того времени.




СРОКИ И МЕСТО ВОССТАНИЯ

В большинстве случаев распространители слухов утверждали, что антисоветское восстание начнется в ближайшее время (нередко называлась конкретная дата) либо уже началось. Так, в марте 1922 г. в Ялуторовском уезде говорили, что «в апреле месяце обязательно должно быть восстание, т.к. в Омске есть заговор»[5 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 431. Л. 41.]. В мае 1923 г. крестьяне Ишимского уезда сперва утверждали, что восстание начнется 1 мая, позднее фигурировала другая дата – 4 мая[6 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 86 об.–87.]. В июне 1923 г. в Тобольском уезде распространился слух о свержении советской власти в октябре[7 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Лл. 13–14.]. В апреле 1924 г. в с. Заводо-Успенском появился слух о том, что в Омске уже было восстание, побили много коммунистов и скоро следует ожидать того же в нашем крае[8 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 103.]. В августе 1924 г. крестьяне Емуртлинского района говорили о сильных боях, якобы идущих под Петропавловском, где началось крестьянское восстание[9 - Там же. Л. 176.].

В марте 1925 г. в Кондинском районе появилось известие о том, что в Ленинграде и Москве переворот уже состоялся и как только начнется навигация и пойдут пароходы, то «и здесь "куманькам" будет крышка»[10 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Лл. 103–104.]. В июле 1925 г. в Тюмени распространялись слухи о крестьянском восстании под Ташкентом, все госпитали и больницы которого якобы были заполнены ранеными[11 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 238.]. В ноябре 1926 г. волнения, по слухам, проходили сразу в Омске и Томске и грозили в ближайшее время вылиться в нечто большее[12 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 393 об.].




ПРИЧИНА ВОССТАНИЯ

В качестве непосредственного повода к началу восстания зачастую называлось нападение на Советскую Россию иностранных держав. При этом свержение коммунистов порой виделось как способ предотвратить внешнюю агрессию, направленную исключительно против большевистского режима. Другим поводом к началу восстания могла служить мобилизация, неизбежная в случае начала войны. Смерть Ленина также вызвала целый ряд предположений, сводившихся к тому, что скоро «можно ожидать смерть и самой Соввласти»[13 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1 Д. 21. Л. 342 06.–343.]. Среди рабочих фабрики «Пламя» в феврале 1924 г. распространялся слух о бунте безработных, вспыхнувшем в Москве «в связи с дискуссиями о рабочей демократии»[14 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 72.].

В качестве причины могли также фигурировать ожидаемое усиление налогового бремени или введение обязательного страхования крупного рогатого скота. Новое вооруженное выступление представлялось логичным продолжением восстания 1921 года. Так, секретарь одного из райисполкомов Тобольского района, возмущенный новыми налогами, прямо говорил, что «видно, опять придется ковать пики»[15 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д.21. Л. 321 об.–322.]. В сводке ОГПУ, составленной в июле 1925 г., высказывается мнение о причинах и сезонном характере подобных слухов: «слухи распространились в момент взимания налога, в момент, когда крестьяне дрожали за свои гроши и "обиженные" они ждали, что кто-то идет их спасать»[16 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Лл. 161–162.].

Нарастающее отчуждение власти от народа, превращение советского аппарата в новый социальный слой, занимающий верхние позиции общественной иерархии, также отмечалось населением. Один из крестьян, побывавший в феврале 1925 г. в Тобольске, говорил односельчанам, что «в г. Тобольске у ответственных работников появились кучера и прислуги», а значит, «опять... повторяется старое, могут получиться снова классы и может получиться новая борьба»[17 - Там же. Л. 78.].

Новый повод для возникновения слухов дал хлебозаготовительный кризис 1927 г. и его последствия. Так, один из жителей Талицы, получивший в декабре 1927 г. письмо от брата из Томска, рассказывал знакомым: «Сейчас в Томске настоящий 1920 год, магазины позакрыты, голод, у хлебных магазинов громадные очереди, простаивают по несколько дней, ночью стоящие в очереди разжигают костры. Небывалая дороговизна. Настроение города напряженное, население чего-то нетерпеливо ждет»[18 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Лл. 13–14.].




РЕАКЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ

Ожидание скорого падения советской власти стимулировало крестьян к уклонению от выполнения перед властью каких-либо обязательств, сокращению любых контактов с представителями режима. Так, в ноябре 1923 г. жители д. Березовый Яр уклонялись от уплаты налога, утверждая, что «со стороны Омска везут раненых солдат, как видно, где-то есть восстание»[19 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 6.]. В другой деревне крестьяне на этом же основании затягивали уплату страховых взносов. Жители д. Соколовка, напуганные известиями о скором перевороте, прекратили посещение занятий агрономического кружка[20 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 366.]. В с. Богандинском под влиянием агитации о предстоящем в ходе восстания уничтожении комсомольцев и коммунистов местную комсомольскую ячейку покинули 23 члена из 30[21 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 136.].

Стремясь по возможности отдалиться от правящего режима, крестьяне избегали вступления в комитеты взаимопомощи и кооперации, полагая, что «как раз попадешь в коммунисты»[22 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 117.]. Известен случай, когда учительница, вышедшая замуж за коммуниста, убеждала его выйти из партии, дабы не пострадать во время ожидаемого вскоре переворота[23 - Там же. Л. 85.].

Достоверность слухам придавало то, что нередко они распространялись не просто влиятельными членами крестьянского сообщества, но и самими представителями власти – секретарями исполкомов и сельсоветов. Ярким примером тому может служить история с мобилизацией коммунаров Ишимского уезда в мае 1923 года. Тогда командир 17-й роты ЧОН, расквартированной в с. Армизонском, получив сообщение о якобы открытом в Ситниковской волости контрреволюционном заговоре, немедленно отдал распоряжение по соседним волостям о явке в волкомпарты вооруженных коммунаров. Многие откликнулись на этот призыв и явились на сборные пункты в полном вооружении, некоторые взяли с собой семьи. С согласия уездного комитета отрядам ЧОН было послано несколько тысяч патронов. Апогеем тревоги можно считать произведенный Армизонским волостным комитетом арест нескольких местных кулаков, которые были объявлены заложниками, подлежащими расстрелу в случае начала восстания[24 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 91 об.–92.].

Деятельность реально существовавших либо сфабрикованных органами безопасности подпольных антикоммунистических организаций также давала почву для возникновения слухов. Так, в ночь на 21 февраля 1925 г. в Тюмени были расклеены воззвания от имени Тюменского бюро Сибирского комитета действия фашистов, в которых заявлялось, что «СовВласть за 7 лет дала рабочим безработицу, жалкую зарплату, принудительную работу, лишила свободы печати, религии и т.д.», и содержался призыв вступать в ряды названной организации «по первому зову»[25 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 136.].

Судя по всему, понятие «фашист» в то время использовалось в более широком смысле, как синоним слова «контрреволюционер». В пользу этого свидетельствует тот факт, что рабочая молодежь называла «фашистами» детей бывших торговцев и чиновников, о чем упоминается в сводках ОГПУ от 1924 года[26 - ГАСПИТО Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 168.]. В марте 1925 г. несколько ночей подряд по улицам Тобольска неизвестные разбрасывали рукописные прокламации с лозунгами: «Смерть коммунистам! Смерть Рыкову-каторжнику! Долой Совправительство! Да здравствует Монархия! Да здравствует Николай Николаевич!»[27 - ГАСПИТО Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Лл. 106–107.]. Арест 17 поляков в Тобольске, произведенный органами госбезопасности в апреле 1925 г., породил среди крестьян слухи о раскрытии контрреволюционного заговора, участники которого готовились к восстанию, причем арестованы далеко не все заговорщики[28 - Там же. Л. 117.].




РЕАКЦИЯ ВЛАСТИ

Власти, безусловно, не оставляли без внимания слухи и их распространителей, используя при этом как карательные, так и пропагандистские методы. В газете «Трудовой набат» в сентябре 1921 г. было опубликовано сатирическое стихотворение «Слухи», начинавшееся со слов: «Слухи... Сплетни... Пересуды... Всюду шепот, клевета: "Виноваты коммунисты", "Виновата беднота!"». Заканчивалось это стихотворение изображением типичного разговора двух обывателей того времени: «Только, знаешь, по секрету Катя Наде говорит: "В Петрограде возмущенье и Москва уже горит"»[29 - Трудовой набат. 1921. 9 сент. С. 2.]. В феврале 1922 г. в заметке «Ждут японцев» подверглись критике жители с. Бухтальского, распространяющие слухи о скором приходе японцев, которые уже «чуть ли не в сараях», и заявляющие, что «перед приходом японцев сначала вырежут коммунистов»[30 - Трудовой набат. 1922.17 февр. С. 2.].

Опровержения звучали с самой высокой трибуны. Так, на VI губернской партконференции, проходившей в августе 1922 г., ответственный секретарь губкома Зыков, говоря о противниках советской власти, посчитал нужным опровергнуть «ложь о какой-то борьбе в среде компартии... – бессовестные измышления базарных шарлатанов»[31 - Трудовой набат. 1922. 2 авг. С. 3.]. Именно эти внутрипартийные разногласия зачастую воспринимались обывателями как свидетельство скорого падения режима.

Другим источником слухов была элементарная неосведомленность населения о событиях, происходивших в стране и даже в пределах края. В большинстве случаев причиной этого были неграмотность, отсутствие официальных источников информации и недоверие к таковым.

Особая ситуация сложилась, например, в 86-м полку, расквартированном в Тюмени. Большая часть служивших в нем красноармейцев были уроженцами Украины, плохо говорившими и практически не читавшими по-русски. Отсутствие газет на украинском языке приводило к тому, что военнослужащие обращались к «самым недостоверным и нелепым слухам о своей родине», которые они «принимали близко к сердцу». О том, насколько благодатной была почва для возникновения и распространения слухов, можно судить по тому, что в 1924 г. красноармейцы полка на вопрос «кто такой Троцкий?» отвечали: «то батько царь»[32 - ГАСПИТО Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 208.].

В целом восприятие советской власти как явления недолговечного, ощущение неустойчивости существующего режима, ожидание изменения государственного строя, в т.ч. и насильственным путем в результате новых социальных потрясений, сохранялись, по-видимому, на всем протяжении 1920-х годов.








«КАКАЯ ЖЕ ВЛАСТЬ БЕЗ БОГА?»

ТЮМЕНЦЫ И РЕЛИГИЯ В 1920-Е ГОДЫ




Реконструкция массового сознания – пожалуй, одно из наиболее интересных и в то же время сложных направлений исторических исследований. Для составления полноценной, достоверной картины необходимо изучить огромные массивы самых разнообразных источников, буквально по крупицам собирая необходимую информацию. Особенно интересной представляется нам реконструкция массового сознания населения Тюменского края в 1920-е гг. – период радикальных перемен в социальной и экономической жизни общества, массовой психологии.

В ходе этих перемен существенные изменения претерпело мировоззрение самых широких слоев населения, которым официальной идеологией была уготована роль «строителей коммунизма». Цель нашего исследования – попытаться в общих чертах реконструировать религиозный элемент массового сознания населения Тюменского края, выявить его структуру и соотношение различных элементов. Источниковой базой данной работы служат сводки и донесения ОГПУ, а также материалы местной периодической печати[33 - Использовались два издания: «Трудовой набат» – ежедневная газета, орган Тюменского губкома РКП(б) и Губисполкома (июнь. 1921 – дек. 1923), орган Тюменского окружного комитета РКП(б) и Окрисполкома (янв. 1924 – дек. 1926); «Красное знамя» – ежедневная газета, орган Тюменского окружного комитета ВКП(б), Окрисполкома и окружного профбюро (1927–1944).]. Изучение и сопоставление данных этих групп источников позволяет взглянуть на проблему с двух точек зрения: официальной, декларируемой, и скрытой от широких масс, предназначенной для узкого круга правящей элиты. Возможно, использование более широкого круга источников позднее позволит внести определенные коррективы в результаты нашего исследования.

Православная церковь на протяжении многих веков фактически играла роль одного из государственных учреждений, инструментов государственного воздействия на сознание большей части населения страны. Этому способствовало множество факторов, начиная с централизованной структуры самой церкви и заканчивая православной системой ценностей, отношением к власти, утвердившимся в богословской традиции. После революции роль и место церкви в жизни общества и государства радикально изменились. Церковь в одночасье стала оппонентом власти, предназначившей ей роль маргинального элемента духовной жизни. С самого начала власти оказывали активное и порой крайне агрессивное давление на церковь, предпринимали все для полного искоренения религиозного элемента в сознании масс. Источники позволяют нам судить о формах и последствиях подобного натиска, реакции на него различных социальных групп. В настоящем исследовании мы рассмотрим этот процесс в наиболее общих чертах, выделив две социальные среды – город и деревню.




КРЕСТЬЯНСТВО

Наиболее многочисленная социальная группа края на тот период традиционно отличалась архаичностью, инертностью мировоззрения. Поэтому на всем протяжении 1920-х гг. в сознании большинства крестьян религиозный элемент по-прежнему играл значительную роль. Попытка властей вытеснить его посредством утверждения новой идеологии, традиций и праздников приводила к тому, что новые элементы включались в уже сложившуюся мировоззренческую систему, без серьезного изменения последней.

Так, в сводке ОГПУ по Тобольскому округу от 7 мая 1924 г. отмечалось, что «праздники Пасху и Первое Мая в деревне нельзя разграничить на разные половины, так как крестьянство в большинстве случаев верующее и для них Пасха и Первое Мая было одно целое». В результате селяне «праздновали неделю, самогон лился рекой»[34 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 281.]. Примечательно высказывание крестьян, зафиксированное в августе 1924 г.: «Коммунисты все хорошо делают, но вот почему-то бога ненавидят, какое им дело до бога»[35 - Там же. Л. 103.].

Вообще, обрядовая сторона религии сохранялась наиболее прочно. К примеру, в августе 1924 г. множество крестьян съехалось в Тобольск на традиционную церемонию проводов Абалакской иконы Божьей Матери в одноименный монастырь. При этом на вопросы обывателей о потерянном в страду времени следовал ответ: «Мы для себя хлеба и травы закосили, а "товарищи" пусть сами посеют и пожнут. Мы сегодня намолимся владычице и она нам пошлет, а налоги у нас хватит заплатить. Нас этим "товарищи" не доймут, а мы молились и будем молиться»[36 - Там же. Л. 135.]^.^

Порой новые традиции и символы вызывали явное отторжение у наиболее активной части крестьянства. К примеру, в д. Зырянка в 1924 г. после антирелигиозного диспута выступил Андрей Аржиловский, председатель местной кооперации. Он подверг резкой критике аргументы докладчиков, обвинявших священников в корыстном использовании святых мощей, и заявил в ответ: «Если вы не признаете мощей, то зачем вы открываете такие же мощи Ленина, пусть он пропал, то нужно его зарыть куда-нибудь, а ничуть не ставить на показ. Тогда если вы это делаете, то не вмешивайтесь в нашу религию». По сообщению доносчика, «речь Аржиловского со стороны присутствующих была покрыта аплодисментами»[37 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 118.]. С этого момента за ним было установлено негласное наблюдение. Со временем этот бесстрашный сельский интеллигент, один из сотрудников этнографа П.А. Городцова, поплатился за свою откровенность: он и его брат псаломщик Михаил были расстреляны в 1937 г.[38 - Белов С.Л. Тюменское общество научного изучения местного края в 1920-е годы // Лукич. 2003. Ч. 2. С. 46; а также с. 215–284 наст. изд.]

Православная церковь в сознании большей части крестьянства продолжала оставаться высшей, абсолютной ценностью. Соответственно коммунистический режим, притеснявший церковь, автоматически получал отрицательную оценку. Это находило выражение, в частности, в трактовке селянами тех или иных событий. Так, резкое похолодание в июле 1924 г. было воспринято крестьянами Тобольского округа как наказание за грехи. По данным ОГПУ, ожидались крупные крестные ходы по этому поводу[39 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Лл. 233–234.]. Жители д. Дружининой Шатровского района в ноябре 1925 г. так оценивали последние политические события: «вот умер ЛЕНИН и ФРУНЗЕ – дело сейчас не пойдет – придется от всего отступиться – умирают потому, что не признают бога». Примечательно недоумение крестьянства: «какая же власть без бога?»[40 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 163.].

Традиция неразрывности связи церкви и государства выливалась в сознании селян в надежду на реконструкцию монархии, следствием чего станет и возрождение церкви. В д. Заваруевой Юргинского района в сентябре 1925 г. распространились эсхатологические ожидания, привнесенные группой из двенадцати монахов («апостолов»). Крестьяне не работали по субботам в ожидании «конца света» и заявляли: «Не признаем мы эту власть. Вот "царь" будет, тогда – другое дело»[41 - Мыслитель. В Заваруевой появились апостолы (Юргинский район) // Трудовой набат. 1925. 18 сент. С. 5.].

В январе 1926 г. на скамье подсудимых оказался крестьянин Ушаков из Юргинского района, а также трое его односельчан, отказавшихся от уплаты сельхозналога по религиозным соображениям. Характеризуемый журналистом как «тип деревенского книжника, знатока и толкователя евангельских истин», Ушаков заявил на суде: «Верую в закон божий и единосущную церковь. И власть признаю только божеску. Заплачу налог, коли стару печать на квиток поставите. Стара печать изображала двухглавого орла, орел – это два ангела-херувима, ободочек вокруг – православная церковь. А ваша коммунистическая печать чо изображат? Ничо не изображат, – и развел руками. – Нет, греха на душу не возьму». Односельчане показали, что «Ушаков вот вычитал в евангелии, если уплатить налог – дети наши пойдут в ад кромешный... Жалко детей»[42 - Суд. В религиозной одури // Трудовой набат. 1926. 17 янв. С. 4.].

Попытки властей найти своего рода компромисс с верующими, создав послушную и управляемую обновленческую церковь, не имели особого успеха. Крестьяне, как правило, четко отделяли традиционную церковь от новой, просоветской, и не оказывали последней особого доверия. Так, обновленческому попу, приехавшему в Пасху в д. Голышеву и одетому в рясу красного цвета, местные жители открыто заявили: «Нам попов-коммунистов не нужно. Смотрите, люди, он в коммунистической ризе, а по ней звездочки с молотом и серпом»[43 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 84.].

В с. Пановом Загваздинского района в апреле 1925 г. перед приездом обновленческого попа местный священник П. Александров рассказывал селянам, что к ним едет «коммунистический архиерей», у которого на ризе изображены серп и молот, а вместо креста на груди красная звезда. В результате обновленец был принят крестьянами крайне враждебно. Примечательна реакция последнего на эти обвинения. Обновленец собрал стариков села в доме одного из крестьян и спросил, есть ли в Пановом коммунисты. Получив отрицательный ответ, священник выразил сожаление и заявил, что именно этим объясняется появление подобной клеветы. Не ограничившись этим, он указал селянам на статью Уголовного кодекса, по которой может быть осужден П. Александров за свои антикоммунистические выступления[44 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 121.].

В противоположность обновленцам священники-тихоновцы пользовались у селян достаточно высоким авторитетом. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что их обращения обычно получали живой отклик у крестьянства. В качестве примера можно привести историю со сбором средств для уплаты страховой премии за церковь и часовню в Тюмени. Соответствующее послание было составлено священником Ереминского прихода Тюменского уезда и отправлено местным крестьянам. Следует отметить, что под этим документом подписались и представители власти: заместитель председателя Антроповского волисполкома Ярков и секретарь волисполкома Девятков.

Послание было отправлено с нарочным, для чего волисполком выделил подводы. В течение двух суток четыре сельсовета собрали причитавшиеся с них суммы. Только в пятом сельсовете, в д. Черепановой Тавдинской волости, крестьяне отказались давать деньги. При этом они сослались на декрет об отделении церкви от государства, заявив, что исполком не может заставлять их собирать деньги для церкви. Однако несколько дней спустя священник приехал в эту деревню и прямо заявил сельсовету, что деньги должны быть собраны, в противном случае все селяне будут отлучены от церкви[45 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 715. Л. 3.].

Стремительность и радикальность перемен порождали в сознании крестьянства ощущение зыбкости, неустойчивости настоящего и неопределенности будущего. Современное состояние общества воспринималось как нечто временное, будущее зачастую связывалось с реконструкцией царского режима вследствие войны или восстания, которые уже начались либо произойдут в ближайшее время[46 - См. статью в наст. изд.: «Небо вскрылось – быть беде»: слухи о войне в 1920-е годы.]. Распространением подобных слухов зачастую занимались сельские священники.

Так, в августе 1924 г. священник Парфенов из с. Погадивского Емуртлинского района рассказывал прихожанам, что Россия вступила в войну с Китаем и Японией, по железной дороге везут раненых красноармейцев, и вскоре должен произойти переворот, после которого «при буржуазном строе мы откроем свои школы, так как в Москве уже в настоящее время открыта духовная академия»[47 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 176.].

Одним из проявлений подобных настроений стало появление целого ряда видений и пророчеств, форма и содержание которых весьма примечательны. К примеру, в Сургутском уезде в апреле 1923 г. распространился слух, согласно которому одному «благочестивому самоеду» явился Христос в сиянии и сказал: «Человек, иди и скажи людям, что Бог есть, пусть они верят и живут по старому, если же они не поверят, то покажи им вот этот камень» – и бросил камень к его ногам, добавив: «Иди и не бойся людей, говори им все, если они тебя арестуют, ты не останавливайся». По слухам, на камне был изображен крест и что-то вроде железной дороги[48 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 80 об.–81.]. Скорее всего, речь идет об изображении голгофского креста с прислоненной к нему лестницей.

В августе 1925 г. в Карачинском сельсовете милицией был задержан и вскоре отпущен неизвестный, выдававший себя за «сына божьего» и провозглашавший, что «христа не было, а христос это есть он». Документов у задержанного не оказалось, что он объяснил крайне просто: «документов антихристовых ему не нужно»[49 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 175.].

Однако не следует воспринимать крестьянство того времени как исключительно однородную массу. Можно предположить, что имел место своего рода идеологический раскол между старшим поколением и молодежью, изначально более восприимчивой к новшествам. В особенности это относится к деревенским комсомольцам, в действиях которых непримиримость прозелита зачастую сочеталась с обыкновенным хулиганством, получившим идейное прикрытие. К примеру, в мае 1925 г. в с. Терсюкском Шатровского района группа парней зашла в великий четверг в церковную ограду «с пением хулиганских песен и гармошкой», а уходя, забросала церковь кирпичами. Аналогичный инцидент произошел тогда же в с. Плетневском Юргинского района, где в ночь перед Пасхой после окончания спектакля в школе группа парней забросала кирпичами алтарь, так что верующие вынуждены были выставить вокруг церкви сторожевую охрану[50 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 182.].

Сохранились многочисленные свидетельства недовольства верующих селян подобными актами вандализма и, соответственно, властью, их допускающей. Известен пример, когда Ишимскому окружкому дано было указание пресечь подобные действия местных комсомольцев[51 - ГАСПИТО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 266. Лл. 6–7, 9.].

Порой старшее поколение противопоставляло «комсомольцев-молокососов» правящей элите, вероятно, списывая их агрессивное отношение к религии на горячность молодости. Так, в Алымском сельсовете Уватского района в качестве подтверждения этого тезиса крестьяне использовали факт венчания в церкви председателя сельсовета. В этом же документе отмечалось, что сельская молодежь порой отмечает религиозные праздники, однако исключительно «с целью устройства попоек»[52 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 139.]. В другом случае население ожидало ночного хождения комсомольцев с песнями и факелами в рамках «комсомольской пасхи», аналогичного недавно прошедшему «комсомольскому рождеству». Когда же мероприятие по каким-то причинам не состоялось, обыватели решили, что коммунисты «образумились и не стали устраивать кошачьих концертов»[53 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 71, 71 об.].

Одним из проявлений конфликта поколений стала попытка вытеснения религиозных традиций новыми, советскими. К числу последних можно отнести звездины, или октябрины, как назывался вновь созданный обряд имянаречения младенца. В порыве энтузиазма юные безбожники изобретали самые невероятные имена. Так, девочка, родившаяся в январе 1924 г. в семье членов коммуны «Путь к социализму» (Тугулымский район), была названа Камой – в честь победы Красной армии на этой сибирской реке. В тот же день новорожденная была записана в ряды комсомола[54 - Еще октябрины у коммунаров (Тугулымский район) // Трудовой набат. 1924. 26 янв. С. 3.].

Месяц спустя в этом же районе в семье комсомольцев Молчановых родился Герой, получивший свое имя на торжественном заседании РКП и РКСМ[55 - Земляк. Революционное имянаречение (Тугулымская волость) // Трудовой набат. 1924.16 февр. С. 3.]. А уже в апреле в д. Красный Яр родилась Лентрозина, названная так в честь вождей мировой революции – Ленина, Троцкого и Зиновьева[56 - Крестьянин. Новый быт просачивается (с. Велижанское) // Трудовой набат. 1924. 16 апр. С. 3.]. В мае в комсомольской семье с. Тавдинского появилась Майина[57 - Свой. Новый быт идет (с. Тавдинское) // Трудовой набат. 1924.11 мая. С. 3.]. Особый ритуальный смысл несли красные крестины, состоявшиеся 6 января 1924 г. в д. Мыс около Тюмени. Церемония совпадала с сочельником по старому стилю и крещением по новому и проходила в здании церкви, переданной под школу. В этот день «ячейка совместно с родителями» (именно так, а не наоборот) дали имена и даже отчества двум новорожденным.

Мальчик получил имя Ким (в честь «Коммунистического интернационала молодежи») и отчество Уралович (т.к. родился он в Уральской области). Девочку назвали Розой (в память Розы Люксембург) Львовной (как дочь революционера Льва Троцкого). Новоявленные «крестные» в лице комсомольской ячейки одарили малышей 22 аршинами мануфактуры, 5 фунтами сахара, 5 фунтами масла, а также вручили им буквари и по портрету Ленина[58 - Д-й С. Революционное имянаречение (дер. Мыс Городовой вол.) // Трудовой набат. 1924. 8 янв. С. 3.].

Гораздо реже встречались случаи перемены имени взрослыми людьми. К примеру, в январе 1924 г. в тюменской газете появилась заметка, автор которой заявлял: «Я, вышеупомянутый молодой крестьянин дер. Бунысовой Петропавловской вол., давно отбросивший все статьи, привычки и понятия, навязанные старым порядком в России, не хочу носить старое имя и вместе с тем фамилию, а посему прошу наречь мне имя: "Факел" и фамилию "Пролетарский"»[59 - Кунгурцев А. Не хочу быть Антипом Кунгурцевым, а хочу быть Факелом Пролетарским: заявление в ЗАГС // Трудовой набат. 1924. 26 янв. С. 3.].

Судя по всему, попытка десакрализации такого важного обряда, как имянаречение, встречала осуждение со стороны старшего поколения, и в особенности служителей культа. Так, в августе 1925 г. в д. Виноградовой Частоозерского района местный священник объявил после обедни присутствующим, что «у крестьянина КОЛОТОВА – сына... зовут собачьим именем», и призвал прихожан не давать детям «собачьих имен» из советских календарей (мальчика звали Рудольфом)[60 - ГАСПИТО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 74. Л. 218.]. К сожалению, мы не располагаем статистическими данными о частотности подобных имянаречений, их динамике в разных социальных и этнических группах, местностях. Однако можно предположить, что доля их в целом была невелика.

Как и прежде, религия играла в жизни крестьянства во многом практическую роль, когда на Бога и святых возлагались надежды в решении таких проблем, как болезни, неурожай, пожар и пр. Так, в ноябре 1922 г. сообщалось о пожаре в д. Казаковой Туринского уезда, во время которого вокруг домов бегали старушки с иконами, заявившие позднее: «Боги-то помогают. Если бы не они, то сгорела бы вся деревня»[61 - Фролов А. «Боги спасли» // Трудовой набат. 1922. 21 нояб. С. 3.]^.^

Поддержанию авторитета священнослужителей способствовало и то, что в условиях отсутствия развитой сети образовательных и лечебных учреждений, общей безграмотности крестьянства они были одними из немногих представителей сельской интеллигенции. Имеется множество примеров того, что священники занимались врачеванием селян, приготовляя микстуры и выполняя некоторые медицинские процедуры.

Впрочем, здесь большую роль играли также знахари. По свидетельству современника, в сознании крестьянства существовало достаточно четкое разделение: «С богом имеет дело поп, а с чортом – знахарь. Случится какая болезнь, несчастье – мужики думают: это от "нечистой силы". Злой человек "попустил". Поп уж тут не поможет, нужен знахарь». В тех случаях, когда последний все же не мог исцелить больного, следовало своеобразное объяснение: «Хоть болезнь не от бога, а от злого человека, то смерть-то уже приходит от бога, а против его ничего не поделаешь»[62 - Темнота деревенская // Трудовой набат. 1923. 7 дек. С. 3.].

Сохранились интересные описания приемов отдельных знахарей. К примеру, в с. Кондинском для «присушки» разлюбившего мужа знахарка вырезала «некоторые члены» у собаки, после чего жена кормила ими (предварительно обжарив) ничего не подозревающего мужа. В этих же целях практиковалось выдергивание или отрезание прядей волос у мертвецов, принесенных в церковь на отпевание[63 - Там же.]. В Ишимском районе один знахарь заставил женщину сбрить и подпалить «шерсть на половом органе», чтобы напоить этим снадобьем разлюбившего мужа[64 - ГАСПИТО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 337. Лл. 50–50 об.].

Распространенным средством борьбы с эпидемиями были: зарывание в землю живой черной кошки, петуха, собаки, окуривание «деревянным огнем» (добытым от трения двух деревянных палочек) и пр.[65 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 138–138 об.] В июле 1923 г. крестьяне Тоболтуринских юрт наняли знахаря Ильина для изгнания сибирской язвы. Он распорядился выгнать весь скот в поскотину, после чего в прогоне возле кладбища зарыл в землю живьем собаку, кошку и петуха. Затем начертил над ямой крест, налил в него какой-то жидкости (как выяснилось позднее – купоросной кислоты), произнес ряд заклинаний и развел «древесный огонь», после чего ритуал считался законченным[66 - Бобыль. Мракобесие (Тоболтуринская вол., Тобольск, у.) // Трудовой набат. 1923. 24 июля. С. 3.].

Иначе подходил к лечению знахарь Иван Иванов из с. Бушуева Нерчинской волости. Для исцеления от всех болезней он обошел лошадей три раза с молитвами и крестным знамением и поставил на каждой лошади дегтем по пять крестов. Вознаграждение целителя составило 5 фунтов ржи с каждой лошади[67 - Местный житель Т-н. Деревенский «целитель» (Усть-Ламенская вол.) // Трудовой набат. 1923. 22 июня. С. 3.].

В с. Суерском Ялуторовского уезда крестьяне также предпочитали самостоятельно лечить лихорадку, которая, по их мнению, «не боится фельдшера» и изгоняется «домашними средствами». Больного засовывали в печь черной бани (каменки), где он должен был пролежать часа два и заснуть. После этого печь затопляли, подкладывая дрова и горящую лучину. Болезнь должна была «испугаться» и оставить больного. Другим верным способом лечения считалось заворачивание больного в сырую кожу павшей лошади или коровы – этого лихорадка также «не любит». Наконец, применялось окуривание дымом от сжигания конского копыта и козлиного рога, который должен вдыхать больной[68 - С.У. Ерский. Своими средствами угоняют в могилу (с. Суерское Ялуторовского уезда) // Трудовой набат. 1923.14 июля. С. 3.].

Известен случай в д. Старо-Травнинской Ларихинского района, когда мужики убили свинью, заподозрив в ней «бабу-ведьму»[69 - ГАСПИТО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 337. Лл. 50–50 об.]. Однако порой поиски «злого человека» выливались в подлинную «охоту на ведьм». Так, в д. Соляной Абалакской волости в июле 1923 г. было отмечено несколько случаев заболевания сибирской язвой скота и мужчин. На помощь селянам пришла 27-летняя знахарка Александра Богданова из д. Серебрянки. Осмотрев больных лошадей и людей, она заявила, что виной всему порча («хомуты»), и предложила выявить виновников таковой. Знахарка «гадала на углях, на святой воде, глядела в стакан с водой, в печную трубу», но все было тщетно. Тогда она предложила собрать всех женщин и девушек и попарно пропустить их мимо окна той избы, где она находилась. Колдуньями были признаны молодая женщина 20 лет и девочки 16 и 9 лет. Получив вознаграждение (100 руб. общественных денег, 30 аршин холста, мука, масло), знахарка вернулась домой.

Заподозренные же в колдовстве женщины были арестованы и отправлены в волисполком. Вскоре их повели к пруду всем обществом, хотели утопить, но побоялись «запоганить воду». Затем заперли в пустой бане, где собирались сжечь, но из-за боязни пожара отказались и от этой идеи. Тогда несчастных закрыли в хлебозапасном магазине, где и продержали два дня. Наконец, в воскресенье женщин вывели для пытки, при этом за девочку вступилась мать, которая была избита до полусмерти. Дальнейшую расправу остановил отряд милиции, прибывший на место[70 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 146.].

Таким образом, в сознании тюменского крестьянства 1920-х гг. религиозный элемент занимал значительное место. При этом, как правило, роль посредника между Богом и людьми отводилась православной церкви, священнослужители которой пользовались достаточно большим авторитетом и влиянием. Сохранилась традиция отождествления церкви и государства, власти в целом, с той только разницей, что речь шла уже о власти низвергнутой. Поэтому возрождение церкви, восстановление православных традиций связывались, в первую очередь, с падением коммунистического режима и восстановлением монархии. В связи с этим широкое распространение получили слухи, предсказывавшие скорое начало восстания, войны, а порой и конца света.

Традиционный дуализм крестьянского сознания нашел отражение в разделении сфер деятельности священника и знахаря: первый решал проблемы, общаясь с Богом, второй – прибегая к услугам дьявола. В условиях общей безграмотности населения, отсутствия развитой сети лечебных и образовательных учреждений священник и знахарь осуществляли широкий круг социальных функций, мирно сосуществуя в сознании крестьянства. В некоторой степени такая тенденция проявлялась и в отношении новых, советских традиций и обрядов, которые постепенно включались в традиционную мировоззренческую систему. Все вышесказанное в наибольшей степени применимо к среднему и старшему поколению крестьянства, в то время как молодежь зачастую живо откликалась на антирелигиозную пропаганду, отвергая не только образ жизни, но и само мировоззрение своих родителей.




ГОРОЖАНЕ

Можно предположить, что в сознании городской части населения края религиозный элемент занимал не столь заметное место. Масштабы и степень идеологического воздействия антирелигиозной пропаганды в городе изначально были несравнимы с аналогичными процессами, протекавшими на селе. Помимо этого, сказывались более высокий образовательный уровень горожан, наличие альтернативных способов удовлетворения социально-культурных потребностей (больницы вместо знахарей и священников, светские праздники и мероприятия вместо религиозных, лекции и собрания вместо проповедей и т.д.).

В то же время значительную часть городского населения составляли выходцы из деревни. Распространенным явлением была миграция квалифицированных рабочих, которые переезжали с одного предприятия на другое в поисках наиболее выгодных условий труда. Подобные передвижения зачастую были связаны с переселением в сельскую местность, где располагались многие крупные предприятия (Успенская писчебумажная фабрика, Петровский стекольный завод и т.д.), и обратно. К тому же повседневная реальность городов края в 1920-е гг. во многом сохраняла черты сельских поселений с присущей им патриархальностью. Таким образом, несмотря на наличие определенных различий, мировоззрение горожан, по нашим предположениям, во многом было схоже с мировоззрением сельского населения края.

Так же, как и на селе, в религиозной практике горожан наиболее прочно сохранялась обрядовая сторона. Распространенным явлением было наличие икон на предприятиях и даже в советских и учебных заведениях[71 - Богомольный текстиль // Трудовой набат. 1922.17 дек. С. 3.]. Так, в 1922 г. местная газета клеймила позором работников тюменского завода «Механик», где иконы можно было встретить во многих производственных помещениях[72 - Ячейке – стыдно // Трудовой набат. 1922.10 дек. С. 2.]. Аналогичная ситуация сложилась на тюменском лесозаводе №1[73 - Христа пора сократить // Трудовой набат. 1924. 5 февр. С. 3.]. В тюменском клубе металлистов иконы висели в комнате, где проводили свои собрания клубный совет и бюро ячейки РКСМ[74 - Петька Кузнецкий. Глаза режет // Трудовой набат. 1924.18 янв. С. 4.].

Примечательно, что религиозная практика горожан зачастую принимала активные общественные формы, что выражалось в проведении на предприятиях молебнов, соблюдении религиозных праздников и т.д. Нередко это сопровождалось конфронтацией с официальными органами, что зачастую не останавливало верующих. Так, администрация тюменской мельницы №1 (бывшая Жернаковская) хотела отслужить молебен в день Святого Николая[75 - Богомольцы // Трудовой набат. 192. 25 дек. С. 2.]. В 1922 г. персонал тюменской электростанции не вышел на работу в рождество Богородицы, в то время как рабочие завода «Механик» не работали в день Воздвижения Креста Господня, заявив: «Этакий праздничище да не прогулять? Выдумают тоже коммунисты!»[76 - Любители праздников // Трудовой набат. 1922.11 окт. С. 3.] В день Николая Чудотворца на этом заводе на работу не вышло 16 чел., в т.ч. 2 коммуниста[77 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 725. Л. 5 об.]. В 1923 г. рабочие г. Тобольска заявляли, что в случае запрета на празднование Рождества по старому стилю они будут нанимать за себя работников на это время, но праздника не пропустят[78 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 324.].

Ярким примером такого рода может служить история, случившаяся под Тобольском 8 мая 1923 г. В этот день в Покровском затоне[79 - Покровское – село на территории Ярковского района Тюменской области. Здесь традиционно зимовали речные суда, дожидаясь начала навигации.], при отходе парохода «Могучий» по инициативе капитана Н. Тупицына был отслужен молебен в честь открытия навигации. В молебне приняла участие вся команда парохода, около сотни местных крестьян, 12 водников Покровского каравана и 80 детей из местного детдома. При этом на корабле находился председатель Покровского затонкома Д. Кочетков, который не принял никаких мер для срыва молебна, за исключением договоренности с руководительницей детдома и частью рабочих устроить в этот момент пение «Интернационала». Мы не знаем, был ли исполнен гимн мирового пролетариата, известно лишь, что позднее состоялось крупное разбирательство этого дела. В результате было решено исключить всех участников молебна из профсоюза, уволить и отдать под суд, Покровский затонком распустить, а председателя привлечь к партийной ответственности[80 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 829. Л. 19.]. В какой части было выполнено это решение, сказать сложно.

Антирелигиозная политика советской власти, как правило, воспринималась горожанами с осуждением. Одним из проявлений этого стали различного рода слухи, рождавшиеся по следам антицерковных акций. Так, после закрытия тюменского Свято-Троицкого монастыря в 1923 г. в городе говорили «о звоне колоколов в монастыре, который производит кто-то неведомый, о сиянии, которое бывает над монастырем по ночам, о музыке, которая слышится из монастыря, и о видении в образе человека, издающего свет, который ходит несколько ночей по монастырскому кладбищу и вкруг монастыря»[81 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 154 об.].

При этом рассказывали, что милиционер, стоявший на посту около монастыря, видел человека в белом, который ночью появился у дверей обители со стороны кладбища, и стрелял в него, но с испугу не попал. Подойдя поближе, он увидел лишь белую колонну у церкви, облитую лунным светом, и пулю, всаженную в стену. Верующие быстро нашли объяснение этому происшествию: «Не иначе как святой Филофей[82 - Филофей Лещинский (1650–1727) – митрополит Сибирский и Тобольский (1702–1711,1715–1720), похоронен у ворот построенной им Троицкой церкви на территории тюменского Свято-Троицкого монастыря.] выходит. А чтоб не даться, в столб этот вошел». Вскоре слух об этом облетел города и села, принимая самые разнообразные формы.

Так, в Тюмени говорили, что святого видели у дверей церкви. В Ялуторовске рассказывали, что Филофей ходил по территории монастыря. При этом добавляли, что в него стреляли, но убить не могли, а он лишь стонал в ответ. Говорили, что купол церкви загорелся, а когда пожарные приехали, то не увидели никакого огня. Пожар действительно был, но только не на территории монастыря, а рядом с ним. В с. Омутинском и вовсе рассказывали, что святого увидели в монастыре молящимся перед зажженной лампадкой, – якобы после этого монастырь и был закрыт[83 - Поповское чудо. Из обыкновенного столба сделали живого человека // Трудовой набат. 1923. 6 окт. С. 3.]. О масштабах распространения этих слухов и их влиянии на сознание горожан говорит тот факт, что Тюменский губрозыск организовал наблюдение за монастырем и даже устроил засаду в надежде поймать таинственного незнакомца[84 - Поповское чудо. Из обыкновенного столба сделали живого человека // Трудовой набат. 1923. 6 окт. С. 3.].

Небывалый ажиотаж вызвала история, произошедшая в 1924 г. в Тобольске. 15 июня в городе закончилось сооружение летнего театра, и в этот же день решено было снять крест с часовни, расположенной в летнем саду. В жизни маленького провинциального Тобольска не часто происходили подобные события, поэтому вскоре у часовни собралось множество любопытных. Крест был благополучно сброшен, а на его место водружен красный флаг. По информации ОГПУ, среди верующих это вызвало определенное недовольство, слышались высказывания вроде: «вот безбожники коммунисты, ничего не боятся, взяли и сбросили крест и как будто так и нужно». Однако в массе своей население отнеслось к происшествию достаточно спокойно, а некоторые, по словам авторов сводки, даже утверждали, что без креста часовня стала красивее[85 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 213.].

Гораздо больше толков и волнений вызвало не само снятие креста, а то, как это происходило. Сброшенный крест вонзился в землю рядом с фундаментом и застрял настолько крепко, что администрация театра так и не смогла его вытащить. Вскоре город был полон слухов о новоявленном чуде. «Одни говорили, что бог не дал свою святыню в поганые нечистые руки коммунистов, другие говорили, что крест вытаскивали веревкой, но коммунисты не могли вытащить, затем запрягали три пары коней, тоже не могли вытащить, а он (крест) шевелится и не хочет вылезти» и т.д. и т.п.[86 - Там же. Л. 221.] Началось подлинное паломничество к «чудесному» кресту, некоторые даже целовали его.

Все это продолжалось не более недели, после чего удалось разобрать кладку фундамента и вынуть из земли источник волнений. Однако слух об этом «чуде» уже жил своей собственной жизнью и продолжал распространяться. В сентябре он достиг Самаровского района, где использовался в качестве еще одного доказательства того, что советская власть – это «божье наказание»[87 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 163.].

Попытки подменить традиционную церковь вновь созданной обновленческой среди горожан также не имели особого успеха. Вероятно, отчасти это объяснялось тем, что верующие в большинстве своем относились к советской власти по меньшей мере скептически, с недоверием воспринимая исходящие от властей инициативы. Обновленческое движение для них было не более чем советским мероприятием, очередным покушением власти на прежние устои. Этому способствовала и острота конфликта между обновленцами и тихоновцами, которые воспринимались большинством верующих в качестве ревнителей истинных традиций.

Примером такого противостояния может служить борьба за икону Абалакской Божьей Матери, разгоревшаяся в Тобольске 19 июля 1925 г. во время праздника, посвященного этой иконе. Накануне она, как и весь Абалакский монастырь, была передана обновленцам. В ответ тихоновцы объявили, что икона стала «коммунисткой», а потому «благодати в ней не будет до тех пор, пока она не будет возвращена обратно»[88 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 180.]. В качестве антагониста «коммунистической» Абалакской Божьей Матери сторонники опального патриарха использовали икону Почаевской Божьей Матери, которую торжественно носили по городу. Только усиленные отряды милиции, выставленные в городе, предотвратили столкновения между двумя группами верующих. Ситуация порой приобретала оттенок фарса: так, тихоновцы украли у обновленцев хоругвь и спрятали ее в своей церкви за иконостасом. Реликвию удалось найти лишь год спустя при помощи милиционера[89 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 540. Л. 30.]^.^

На собрании мирян, состоявшемся 22 апреля 1923 г. в тюменском Свято-Троицком монастыре, энергичные протесты собравшихся вызвало предложение провести сбор денег для организации поездки архиепископа Алексия[90 - Алексий Тюменский (Копытов Алексей Петрович) – архиепископ Тюменский, назначенный в 1923 г. Сибирским Церковным Управлением.] на поместный собор. Звучали заявления, что «денег давать епископу не надо ни копейки, так как ему Соввласть платит жалование»[91 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 79 об.–80.]. Одна из выступавших открыто заявила, что «денег для поездки архиерею давать не нужно, так как он едет для укрепления на Руси ереси, молится за разбойников и разрушителей веры, что лучшие священники сидят в тюрьмах, а потому и деньги лучше собрать и дать епископу Иринарху[92 - Иринарх (Синеоков-Андриевский И.Д.) – епископ Тюменский в 1919–1925 гг.], находящемуся в тюрьме»[93 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 79 об.–80.].

На епархиальном съезде духовенства и мирян 26 марта 1924 г. во время доклада священника В.А. Марсова[94 - Марсов Владимир Александрович – настоятель тюменской Вознесенской (Георгиевской) церкви, один из лидеров «Живой церкви» в Тюмени. Возможно, в данном случае речь идет о его брате Валентине, священнике.] о «Живой церкви» среди слушателей были слышны гневные возгласы. По окончании доклада поднялся шум и крик, миряне кричали: «Что вы хотите в нашей церкви – революцию, жиды вы проклятые! Вы продали себя за деньги! Не надо нам жидоцерковников, а нам нужно тихоновцев»[95 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Лл. 96–97.]. Авторы сводки от 22 апреля 1924 г. констатировали: «Обновленческое движение теряет под собой почву, Тихоновцы завоевывают свое положение среди массы верующих»[96 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 265.].

Одним из достаточно действенных орудий антирелигиозной пропаганды стали всевозможные разоблачения церкви и ее служителей. Они могли принимать самые различные формы, начинал со вскрытия и выставления на всеобщее обозрение мощей святых и заканчивая уголовными процессами над служителями культа. Последние, как правило, проводились публично и широко освещались в печати, публиковавшей признания подсудимых, свидетельские показания и т.п.

Одним из первых процессов такого рода стал суд над епископом Иринархом, проходивший в июне 1924 г. в Тюмени. Он активно освещался в местной печати, к примеру, целый ряд статей был посвящен откровениям подсудимого о подмене мощей Иоанна Максимовича[97 - Виноградов А. Откровение епископа Иринархао мощах Тобольского «святого» // Трудовой набат. 1922.16 июня. С. 3; В-ов А. История одного неудавшегося обмана (или Похождения «мощей») // Трудовой набат. 1922. 6 сент. С. 2; В-ов А. «Мощи... из осиновой рощи» (Чистосердечное «признан.» еп. Иринарха) // Трудовой набат. 1922. 26 окт. С. 2–3. – Возможно, автором публикаций был врач А.Н. Виноградов, принимавший участие в изъятии церковных ценностей в 1922 г. в качестве представителя здравотдела.].

Известно, что этот процесс вызывал весьма неоднозначную реакцию горожан. Так, в одной из парикмахерских авторы газетной заметки услышали следующее суждение: «И за что же это судят нашего владыку? Что он им сделал? Впрочем, сейчас на всех порядочных людей нападают... Эх, поскорее бы от "них" избавиться! Надоело нам это ярмо...»[98 - Нестриженые. Язык из подворотни, или Исповедь в цирюльне // Трудовой набат. 1922.10 июня. С. 1–2.].

Разоблачительный характер носил и процесс над монахами Абалакского монастыря, арестованными в марте 1925 г. Тогда десять монахов были обвинены в растлении 12-летней девочки и 15-летнего мальчика, а также поголовной педерастии[99 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 105.]. Процесс начался в Тобольске 12 июня и вызвал огромный ажиотаж, что объяснялось как неординарностью самого события, так и высоким авторитетом Абалакской обители. Часть верующих не поверила признаниям монахов, утверждая, что они сделаны под давлением следователей, а обвиняемые обмануты и запуганы.

Однако, по словам составителей сводки ОГПУ, большинство горожан были шокированы и возмущены, а в целом «суд над монахами явился могучим фактором в развитии антирелигиозной пропаганды Тобольска»[100 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 144.]. Примечательно, что окончательный приговор суда был достаточно мягким: один обвиняемый был осужден на 2 года лишения свободы, другой – на 4[101 - Там же. Л. 152.]. Сложно сказать, чем объяснялась подобная снисходительность: гуманностью советского правосудия или же слабостью доказательной базы обвинения.

Можно предположить, что, в отличие от деревни с ее более однородным социальным составом, в городе линия противоречий пролегала не только между отдельными поколениями, но и между различными социальными группами. Принятие или непринятие антирелигиозной пропаганды при этом тесно увязывалось с восприятием коммунистической пропаганды в целом. К примеру, в феврале 1924 г. составители сводки ОГПУ отмечали, что учащиеся тобольской школы II ступени «настроены почти целиком религиозно». При этом они негативно относились к советской власти в целом и к комсомольцам в частности. Примечательно, что совершенно иная ситуация сложилась в ветеринарном и педагогическом техникумах города. Можно согласиться с авторами документа, связывавшими такое различие с социальным составом учащихся[102 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 350.].

Таким образом, религиозный элемент занимал в сознании городского населения края значительное место. Так же, как и на селе, наиболее прочно сохранялась обрядовая сторона религии, что проявлялось в повсеместном сохранении традиций и обрядов. Антирелигиозная политика советской власти, как правило, воспринималась населением отрицательно. Антицерковные акции обрастали многочисленными слухами, быстро распространявшимися по территории края. Попытки подменить традиционную церковь вновь созданной обновленческой не имели особого успеха. Обновленцы воспринимались верующими в качестве ставленников правящего режима, который в целом оценивался ими отрицательно. Само принятие или непринятие антирелигиозной пропаганды было тесно связано с отношением к коммунистической идеологии. Поэтому, в отличие от деревни, в городе линия противоречий пролегала не только между отдельными поколениями, но и между различными социальными группами.

В целом можно утверждать, что вплоть до конца 1920-х гг. религиозный элемент играл существенную роль в массовом сознании жителей Тюменского края. Антирелигиозные мероприятия советской власти воздействовали главным образом на молодежь и пролетарские слои городского населения, в целом более склонные к восприятию официальной идеологии, лояльные к коммунистическому режиму. Только массовое уничтожение, отстранение от общественной жизни религиозных общин и их лидеров, закрытие храмов и молитвенных домов, произведенные в 1930-е гг., позволили правящему режиму обрести тотальный контроль над сознанием своих граждан.






«НЕБО ВСКРЫЛОСЬ – БЫТЬ БЕДЕ»

СЛУХИ О ВОЙНЕ В 1920-Е ГОДЫ




1920-е гг. были сложным временем для молодого советского государства, становление которого происходило в условиях экономической разрухи, радикальной социальной и политической перестройки общества на фоне перманентно существовавшей военной угрозы. Последнее обстоятельство способствовало формированию специфического массового сознания, в котором большое место занимал милитаристский элемент. Население страны в целом и жители края в частности жили в постоянном ожидании войны, чему в немалой степени содействовали целенаправленные усилия официальной пропаганды. Она настойчиво формировала образ внешнего и внутреннего врага, которому противостоят сплоченные ряды советских граждан, готовых защищать «завоевания революции». Такова была официальная версия происходящего. Сегодня мы можем посмотреть на проблему с другой стороны, глазами простых жителей края, высказывавших свое мнение в ходе частных бесед, споров. Зачастую это происходило в форме распространения слухов, которые играли очень большую роль в формировании массового сознания в 1920-е гг., выступая в качестве альтернативы идеологизированным официальным средствам массовой информации. Поэтому, проанализировав их, мы можем составить достаточно полное представление о настроениях, господствовавших в широких народных массах. В качестве источниковой базы выступают сводки ОПТУ. В цитатах сохранена орфография оригинала.




ИСТОЧНИК АГРЕССИИ

Прежде всего попытаемся определить направление, из которого, по мнению тюменцев, происходила главная военная угроза. Наиболее часто называются западные государства, в большинстве своем принимавшие участие в интервенции в годы Гражданской войны: Англия, Франция, США, Польша, Финляндия, Италия, Бельгия. Время от времени появлялись слухи о нападении на советскую республику Китая, Японии или Румынии.

Как правило, речь шла об агрессии со стороны государства в целом, хотя порой говорилось о вторжении с его территории эмигрантов – противников большевистского режима. Так, в ноябре 1924 г. зафиксировано появление слухов о предстоящем нападении Врангеля[103 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 2.], в июле 1925 г. – о нападении Махно, якобы получившего в свое распоряжение французские войска[104 - Там же. Л. 238.], в апреле 1926 г. – о вторжении 400 тыс. русских офицеров-эмигрантов, высланных западными странами на Дальний Восток[105 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 628. Л. 7.].

В ряде случаев говорилось о нападении на СССР армии, возглавляемой Троцким, который в глазах значительной части населения представлялся противником коммунистов и, следовательно, защитником простого народа, угнетаемого последними. Так, в январе 1924 г. среди торговцев тобольского рынка ходил слух о том, что намечается война между Лениным и Троцким, причем ей будет предшествовать голосование – «кто пойдет воевать за Троцкого, а кто за Ленина»[106 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 2.1. Л. 343 об.]. После смерти Ленина эти слухи только усилились, говорили, что война неизбежна, т.к. Троцкий разослал по всей стране телеграммы с требованием «подчиняться только ему одному»[107 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 70.]. С начала 1925 г. появляются разговоры о бегстве Троцкого за границу, где он организует свою армию и поведет ее на большевиков[108 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 147.]. В январе 1925 г. жители Тобольского района говорили, что Троцкий улетел на аэроплане за границу, набрал там войска и уже захватил Крым и Москву. При этом утверждалось, что победа будет за ним, поскольку за Троцкого пойдет Красная армия – «этот человек не Ворошилову чета»[109 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 196.].




ПРИЧИНЫ ВОЙНЫ

По слухам назывались самые разные причины надвигающейся (или уже начавшейся) войны. Среди них: защита Польшей, как религиозной страной, священников, притесняемых советской властью (июнь 1923 г.)[110 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 100.], отказ коммунистов от уплаты большой контрибуции, якобы наложенной на Советский Союз Англией, Францией и Японией (сентябрь 1924 г.)[111 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 139.], необходимость выполнения СССР своих союзнических обязательств в отношении Латвии, на которую нападает Польша (сентябрь 1926 г.)[112 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 370.], раскол в высшем руководстве страны – между ленинцами и оппозицией (с 1924 г).

Самым экзотическим вариантом, который тем не менее вполне серьезно воспринимался крестьянами, было мнение, что: «Английское правительство хочет воевать с Россией из-за того, что русские коммунисты в Петрограде убили английского представителя и сняли с него дорогое платье, и когда Англия потребовала денег за платье, то коммунисты платить отказались» (июнь 1923 г.)[113 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 100.].

Однако чаще всего на протяжении рассматриваемого периода называлась одна и та же причина – существование в СССР коммунистического режима, изначально враждебного внешнему капиталистическому окружению. Это во многом определяло цель и ход военных действий, как они представлялись широким слоям населения.




ЦЕЛЬ И ХОД ВОЙНЫ

В качестве главной цели агрессоров в большинстве случаев называлось уничтожение коммунистического режима, а не подчинение Советского государства, его расчленение и т.д. Так, в декабре 1923 г. в Тюмени прямо говорили: «на западе уже война, бьют коммунистов, скоро и наших коммунистов тоже будут бить»[114 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 14.]. В марте 1925 г. крестьяне с. Караульноярского рисовали более подробную картину предстоящих событий: «на Дальнем Востоке и в Кронштадте высадился англо-американский десант, но войны не будет, а они только захватят одних главарей и в крайнем случае отравят газами одну лишь Москву, если жители не выдадут добровольно главарей власти»[115 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 147.].

В июле 1927 г. по Тавдинскому району ходили слухи, что «Англия, Америка и прочие государства предъявили СССР ультиматум, чтобы Соввласть сдалась без боя и всех, кто сторонник Соввласти, то всех отправят на Сахалин, а если на это не согласны, то будут убивать не только коммунистов, но и граждан, которые сочувствуют Соввласти»[116 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 211.].

Будущая война представлялась именно как противостояние интервентов и коммунистов, в котором основная часть населения страны займет выжидательную позицию, втайне надеясь на поражение последних.




ОТНОШЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ

Впрочем, ожидание это не всегда виделось в исключительно пассивной форме. К примеру, крестьянин д. Каренгиной в июне 1923 г. утверждал, что для предотвращения войны с иностранными государствами нужно «сделать восстание и перебить всех коммунистов»[117 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 11.]. В октябре 1923 г. жители Гилеволиповской волости говорили, что им «тоже вооружаться и уходить в лес»[118 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 171.].

Исход столкновения предсказывался однозначно – поражение коммунистов. Это объясняет ту радость, с которой порой встречались слухи о начале войны. Так, в мае 1924 г. некий гражданин, недавно освободившийся из тобольской тюрьмы, рассказывал крестьянам, что «в тюрьме большая радость: Англия объявила войну России»[119 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 398.]. Аналогичным образом отреагировал на сообщение о готовящемся нападении Румынии на Советский Союз один из рабочих завода НЭП, заявивший: «я... очень доволен, что Советскую власть скоро уничтожат»[120 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 130.].

Услышав о мобилизации, многие вспоминали события недалекого прошлого и говорили: «плохая будет надежда на мобилизованных, и будет то, что случилось с Колчаком» (вероятно, речь идет о восстании мобилизованных в Тюмени 13 марта 1919 г.)[121 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 201.]. А служащие транспорта говорили в декабре 1924 г., что «Польша задаст нам жару... наши рабочие тоже поумнели и зря совать нос не будут»[122 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 61.].




ПРИМЕТЫ ВОЙНЫ

Слухи о скором начале военных действий циркулировали по территории края в 1920-е гг. практически непрерывно. Что же служило поводом для их появления? Каковы были приметы надвигающегося вооруженного конфликта?

Основанием для возникновения очередного слуха могло стать любое действие советской власти. К примеру, вскоре после начала в мае 1923 г. учета военнообязанных в губернии появляются толки, согласно которым это делается в ожидании войны с Францией. О том, насколько серьезно эти сведения воспринимались населением, говорит тот факт, что в Туринском уезде некоторые из являющихся на учет крестьян сразу заявляли, что «они воевать не будут, т.к. гражданская война разоряет крестьянское хозяйство, и, кроме того, семьи призванных в красную армию ничем не обеспечиваются»[123 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 83.].

В январе 1924 г. началась регистрация находящегося у коммунаров оружия, что немедленно породило разговоры о скором начале войны[124 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 59.]. Аналогичную реакцию вызвал и проводившийся в январе 1925 г. переучет конного состава[125 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 56.]. Весной 1926 г. ходили слухи, что взятые на всеобуч допризывники 1904 г. «не будут учиться, а отправятся на войну в Китай», поскольку Америка и Франция уже захватили Китай и двинулись на СССР[126 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 337.].

Обострение ситуации со снабжением промышленными товарами также однозначно толковалось как свидетельство надвигающейся военной катастрофы. В январе 1925 г. возвращающиеся из Тобольска крестьяне отмечали, что «в городе мало стает товаров, в особенности мануфактуры, должно быть, попрятали, боясь войны, другие говорят... что сукна идут на обмундирование Армии»[127 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 78.]. В октябре 1927 г. в Ярковском районе говорили, что «товаров не стало, потому что заграница отказалась доставлять их, а коммунистам сейчас не до изготовления товаров, они копят крестьянские денежки да к побегу готовятся»[128 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 126.].

Наконец, развитию предвоенных ожиданий способствовала и сама официальная пропаганда, призывавшая население к укреплению армии и флота, проявлению бдительности. Крестьяне прямо говорили, что «и в газетах об этом писали: «Будьте готовы, будьте начеку» (январь 1925 г.)[129 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 56.].

О скором начале войны свидетельствовали и различного рода знамения. Так, в августе 1924 г. в нескольких районах говорили, что на дороге видели мешок с хлебом, из которого затем образовалась бочка крови. Возле бочки стоял древний старик, который сказал, что это означает «сильную войну в нынешнем год»[130 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 182.]. В Шатровском районе в 1926 г. ходили слухи, что 1 марта в 11 часов ночи небо «вскрылось», что предвещает войну (аналогичное явление якобы наблюдалось накануне Первой мировой войны)[131 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 228.].

Порой говорилось, что война уже началась, назывались меры, предпринимаемые в связи с этим властями. Так, в октябре 1923 г. ходили слухи, что в Тюмени при Губмилиции организуется отряд особого назначения, который будет подавлять крестьянские восстания, ожидаемые с началом мобилизации. По другой версии, власти уже начали эвакуацию из Тюмени на пароходах в полном вооружении[132 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 170–171.].

В ноябре 1923 г. в Тюмени говорили, что в Москве уже проведена мобилизация четырех возрастов, в Ишимском округе рассказывали о якобы расклеенном на улицах Ишима объявлении о мобилизации[133 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 22.]. В августе 1924 г. в Емуртлинском районе население говорило, что Америка объявила войну СССР и уже захватила все железные дороги, а местный священник утверждал, что война действительно началась, но только с Китаем и Японией, и все железные дороги забиты составами с ранеными красноармейцами[134 - Там же. Л. 176.]. В сентябре 1924 г. один крестьянин рассказывал своим односельчанам, что бои уже идут, в Тюмени расклеены афиши о мобилизации, и он лично видел раненых на станции Тюмень[135 - Там же. Лл. 200–201.]. В октябре эти слухи получили развитие, в Тобольском округе говорили, что Китай захватил уже половину Сибири[136 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 101.]. В августе 1925 г. зафиксирован слух о мобилизации коммунистов от 17 до 40 лет[137 - ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 174.]. Исход войны во всех случаях толковался однозначно – поражение СССР и свержение коммунистического режима.




ПОДГОТОВКА К АГРЕССИИ

Крестьянство, для которого устная информация зачастую была единственным источником сведений о внешнем мире, воспринимало подобные слухи весьма серьезно. На протяжении всего исследуемого периода составители сводок отмечают, что население относится к слухам о войне с доверием, делает соответствующие приготовления. Так, жители Уватского и Тобольского районов в августе 1925 г. отказывались продавать излишки хлеба за советские деньги, объясняя это тем, что скоро «совденьги не пойдут, что они уже имели случай наторговать колчаковских и керенских денег, которые никакой ценности не имеют, а для них это убыток»[138 - Там же. Л. 174.]. В д. Александрова Тугулымского района после получения в июле 1927 г. подобного известия о начале войны и скорой мобилизации началось поголовное пьянство, крестьяне стали «ходить из дома в дом как рекрута»[139 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 201.]. В августе 1927 г. Яровский сельсовет ежедневно посещали группы крестьян, справлялись о якобы начавшейся войне и арестах мужиков в Шадринском округе[140 - Там же. Л. 197.]. В декабре 1927 г. в Талицком районе крестьяне начали в массовом порядке закупать товары первой необходимости и продавать лишний скот, опасаясь, что скоро начнется война и его бесплатно заберут на нужды армии[141 - Там же. Л. 42.].

В массовом сознании населения Тюменского края в 1920-е гг. постоянно присутствовал такой элемент, как угроза войны. Его устойчивость и значимость были обусловлены особенностями внутренней и внешней политической обстановки.








«ПРОШУ ПРОВЕРИТЬ И РАЗОБРАТЬ МОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ...»

(НЕИЗВЕСТНАЯ ЖИЗНЬ МАРИИ КРАУКЛИС)




Музейные коллекции отличает высокая степень персонификации, причем нередко в личных фондах достаточно известных людей можно встретить свидетельства их «неизвестной» жизни, оставшейся за пределами официальных биографий. В нашем случае отправной точкой поиска стала старая тетрадь, хранившаяся с 1980-х гг. в личном фонде Марии Яновны Крауклис, члена партии с 1914 г., персонального пенсионера союзного значения.

Обратимся к официальной автобиографии, текст которой хранится в том же фонде[142 - ТОКМ. ВФ. 3276/13.]. Мария Яновна Крауклис родилась 22 июля 1897 г. в Лифляндской губернии в семье сельскохозяйственного рабочего. Окончила сельскую школу и приходское училище. В 1913 г. стала членом подпольного социал-демократического кружка, в 1914 г. вступила в РСДРП. В 1915 г. переехала в Петроград, где продолжила подпольную работу. В декабре 1916 г. была арестована, освобождена накануне Февральской революции. В 1917 г. стала свидетелем выступления В.И. Ленина, о чем с волнением вспоминала всю оставшуюся жизнь. В течение 1918 г. вела подпольную работу в оккупированной немцами Латвии. Участвовала в советско-польской войне в качестве информатора политотдела 15-й армии, позднее была мобилизована для подавления Кронштадтского мятежа. Окончила рабфак и сельхозинститут. В 1928–1934 гг. работала агрономом в Красноярске и Омске, преподавала. С 1935 г. преподавала в учебных заведениях Тюмени, одновременно занимаясь партийной работой.

Мне довелось видеть несколько автобиографий Марии Яновны. Ни в одной из них нет ни слова о событиях 1937-1938 гг., которые перевернули всю ее жизнь и едва не прервали столь успешно складывавшуюся партийную карьеру. Об этом нам рассказали страницы той самой ветхой тетрадки, что каким-то чудом сохранилась и попала в состав личного фонда, наполненного по большей части благодарственными письмами, дипломами, грамотами и тому подобным официозом, составлявшим значительную часть жизни ветерана партии. Откроем первую страницу: «Заявление. Прошу проверить и разобрать мое заявление, так как Бюро Горкома ВКП(б) 27/IХ–38 г. исключило меня из партии: 1) за неискренность перед партией, 2) за защиту врага народа мужа Купц, 3) за связь с семьей арестованного врага народа Бривина...»[143 - Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, цитируется документ: ТОКМ. ВФ. 3276/14.].

На сцене появляются новые лица – кто они? Рейн Яковлевич Купц – муж Марии Крауклис, как и она, латыш, родился в 1896 г., член ВКП(б) с 1917 г., образование – Коммунистический вуз нацменьшинств. На момент ареста работал директором Школы повышения квалификации колхозных кадров в Тюмени, где и преподавала Мария Яновна. Андрей Михайлович Бривин – латыш, родился в 1888 г., член ВКП(б) с 1924 г., образование – Комвуз нацменьшинств. На момент ареста – преподаватель истории ВКП(б) и парторг в той же школе. Эти сведения мы получили в результате кропотливого архивного поиска, в ходе которого постепенно вырисовывалась картина трагедии, разыгравшейся в учебном заведении одного из райцентров Омской области.

В 1937 г. по краю прокатилась волна репрессий, в результате чего были уничтожены тысячи партийных и советских работников, рядовых коммунистов и беспартийных. Уцелевшие выступали с публичной поддержкой действий органов Н КВД. Так, на общепартийном закрытом собрании первичной парторганизации вышеназванной школы А.М. Бривин зачитал доклад «О некоторых методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистско-бухаринской агентуры», заявив, в частности: «Они, враги, еще более опасны, ибо во многих случаях прикрываются партийными билетами»[144 - ГАСПИТО Ф. П–1008. Оп. 1. Д. 1. Лл. 35–35 об.]. Итог прениям подвел Р.Я. Купц: «Задача состоит в том, чтобы нам, партийцам, быть основными помощниками НКВД»[145 - Там же.].

Вероятно, одним из первых примеров проявления бдительности в школе стало дело преподавателя М.Н. Каменевой, которая осенью 1936 г. во время одной из лекций неосмотрительно вступила в дискуссию с курсантами по одному из самых «скользких» вопросов марксистско-ленинской теории – возможности построения коммунизма в отдельно взятой стране. Все последовавшее за этим (доносы, обсуждения на собраниях и т.п.) требует отдельного рассказа. Для нас важен результат: в марте 1937 г. Мария Каменева была уволена, а в октябре – исключена из партии с формулировкой «за протаскивание троцкизма, выразившееся в попытках доказать невозможность построения высшей фазы коммунизма, отрыв от парторганизации и неуплату членских взносов в течение 4-х месяцев»[146 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2239. Лл. 4–5.].

Следующей жертвой стал преподаватель А.П. Чеченев, исключенный 4 ноября 1937 г. практически с той же формулировкой – «за протаскивание троцкистских установок в преподавании истории ВКП(б)»[147 - Г АСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 106.]. В декабре очередь дошла до семьи Марии Крауклис. 27 декабря 1937 г. был арестован ее муж Рейн Купц. Можно себе представить шок, который испытала эта чета рьяных марксистов, которые сами ранее неоднократно участвовали в выявлении и устранении «контрреволюционных элементов» – троцкистов, уклонистов и т.п.

Утром следующего дня Мария Яновна обратилась к секретарю горкома ВКП(б) Божко. Помимо спасения мужа ее остро интересовал и другой вопрос: «Как быть мне как члену партии?». Божко уже знал об аресте и ответил просто: «Пока ты член партии, а там видно будет, а о причине ареста спроси тов. Петрова – начальника НКВД». Петров мало прояснил ситуацию, сказав лишь, что «Кунц долго будет сидеть». Тогда же он разрешил принести передачу – ту самую, что станет впоследствии одним из пунктов обвинения Марии Яновны в «защите мужа – врага народа». Она пыталась оправдываться, говорила, что это была единственная передача и «тогда я совсем еще не знала, что Купц арестован как враг народа и будет исключен из партии», но тщетно.

29 декабря 1937 г., то есть спустя два дня после ареста, Купц был исключен из партии как враг народа, арестованный органами НКВД за антисоветскую контрреволюционную деятельность. Предложение об исключении внесено Божко[148 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 163.]. Однако Мария Крауклис узнала об этом только в январе 1938 г., во время партсобрания. Реакция ее была незамедлительной: «Для меня ясно было, раз Купц исключен как враг народа, то и о мне должен стоять вопрос. Я тут же на собрании заявила, что надо и о мне ставить вопрос». Парторг У.Л. Ибрагимов «успокоил» ее, сказав, что она могла не знать о предательстве мужа, хотя, «если Горком ВКП(б) скажет, мы и тебя исключим из партии».

Так был дан официальный старт кампании, развивавшейся в лучших традициях советской репрессивно-бюрократической машины. Из проверенного бойца партии, «одного из лучших преподавателей школ», наконец, из жены директора Мария Крауклис превратилась в не внушающий доверия, потенциально опасный элемент, жену арестованного врага народа – одним словом, изгоя. На нее стали косо смотреть бывшие товарищи, некоторые просто старались избегать, к примеру, преподаватель Г.П. Беседин перестал с ней здороваться. Жить и работать в такой обстановке, по словам самой Марии Яновны, было невозможно.

Она неоднократно пыталась что-то узнать: обращалась к Божко в горком, к Петрову в НКВД – безрезультатно. «Следствие не окончено», «на тебя материала нет» – вот все, что она могла услышать. Терзали душу и сомнения иного рода: «Я перебрала все годы, прожитые вместе с Купц, но не могла найти в нем врага. Я допускала только такую мысль, что Купц если стал врагом, то стал невольно, может быть, сам этого не зная. Неужели, прожив 10 лет вместе, я бы не видела, не заметила бы его вражеских помыслов. Я в то время была уверена, что следственные органы разберутся и Купца освободят. То, что Купц арестован как враг народа, лежало и лежит на меня[149 - Так в тексте. Мария Яновна, по-видимому, так и не овладела в совершенстве русским языком, подобные ошибки встречаются неоднократно.] невыносимо тяжелым пятном».

Пытаясь забыться (и, вероятно, отвести подозрения, заранее реабилитировав себя перед партией), Мария Яновна с головой ушла в работу – стенгазета, поездки в подшефные колхозы, кружок домохозяек по изучению Конституции и т.п. На какое-то время наступил период затишья в ее судьбе – «мне казалось, что... отношение со стороны коммунистов нашей первичной парторганизации ко мне стало более товарищеским». Но однажды запущенный механизм остановить было уже невозможно.

3 сентября 1938 г. на собрании первичной парторганизации неожиданно поднимается вопрос о поведении Марии Крауклис, преподавателя, члена партии. Ей предъявили три пункта обвинения, о которых мы уже говорили выше. Напрасно она оправдывалась, недоумевала: «Почему же тогда сразу после ареста Купц не ставили обо мне вопроса. До собрания никто из наших коммунистов и особенно парторг со мной по-товарищески не поговорил. Ни разу не указал на те ошибки, которые я, сама не замечая, допускала, как, например, связь с женой Бривина... Я из прежней своей партийной работы знаю, что [в] таких случаях, прежде чем наказывать, члена партии предупреждают, помогают ему исправить допущенные ошибки, но по отношению ко мне искали, собирали материал». На результат это не повлияло – строгий выговор «за притупление политической бдительности и защиту врага народа Купц»[150 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 18.].

Оставалась одна надежда – горком ВКП(б). Там товарищи все проверят, разберутся и исправят ошибку. Первое обращение к М.Л. Мальцеву, секретарю горкома, отчасти обнадежило – дело передано инструктору А.А. Куликову. 27 сентября 1938 г. пришло долгожданное известие – инструктор горкома А.А. Куликов вызывает Марию Крауклис и парторга Г.П. Беседина («я думала – для проверки моего дела»). Но ждала ее не товарищеская встреча, а заседание бюро горкома, которое уже началось, и одним из вопросов было ее дело. Стоит ли говорить, что рассмотрение было исключительно формальным – «судя по ходу разбора моего дела на Бюро, мне осталось такое впечатление, что обо мне вопрос был предрешен».

Дополнительным ударом стало заявление докладчика Трифонова о том, что ее муж Купц сознался следствию в том, что он «в течение ряда лет выполнял шпионскую работу». Сомнений больше не было – партия оказалась права, на протяжении многих лет она жила со шпионом, врагом Советского государства и не замечала этого. «Если это так, а словам тов. Трифонова я не могу не верить, то каким слепым же может быть человек как я. Я слепо верила Купцу, когда он рассказывал о своих заслугах, о своей преданности к партии в прошлом. Эта слепота сгубила меня, не дала мне возможности быть бдительной, подойти к сему критически. Моя вина усугубляется еще тем, что... [на этом текст фрагмента обрывается]».

Позиция «товарищей» была ясна: жена врага народа Крауклис не могла не знать о его «вражеских действиях». Секретарь горкома Десятков прямо заявил: «У нас нет данных, чтоб у тебя была идейная связь с Купц, но, может быть, о тебе еще поступит материал». Результат рассмотрения дела горкомом ВКП(б): решение первичной парторганизации об объявлении Марии Крауклис строгого выговора отменить. Вместо этого она исключается из членов ВКП(б) за «неискренность перед партией, защиту врага народа мужа – Купц и связь с семьей арестованного врага народа – Бривина»[151 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 788. Л. 153.]. Обком ВКП(б) 2 ноября 1938 г. подтвердил исключение. «Я убедилась, что при решении вопроса о моей партийности подошли ко мне исключительно как [к] бывшей жене Купц».

Земля ушла из-под ног. Мир Марии Крауклис рухнул. Человек, которому она верила, оказался врагом народа, сама она – его невольной (а может, и осознанной) пособницей, недостойной состоять в партии Ленина-Сталина. Бывшие товарищи не здоровались на улице, сторонились человека, контакты с которым стали предосудительными. Обида и сомнения терзали душу. «Я в январе месяце сильно болела, ко мне никто не заходил... никто не поинтересовался, как я живу, чем дышу, атмосфера была такая создана, что даже и беспартийные сотрудники боялись со мной общаться... Ведь тюменская парторганизация и отдельные коммунисты меня не знали. Никто со мной никогда не говорил и говорить не хотел... Те старые большевики, которые меня знают с детства, живут в Москве, в Ленинграде, а многих я за последние годы растеряла... Выходит, что сейчас на меня могут клеветать, могут камнями забросать, но мне уже правды не найти». На этом записи в тетради обрываются.

Надо сказать, что Марии Яновне повезло. Записи в той тетради, о которой мы говорили выше, были, но всей вероятности, черновиками ее апелляции, направленной в последнюю, высшую инстанцию – Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б), возглавляемую известным публицистом и партийным деятелем Е.И. Ярославским. 2 мая 1939 г. состоялось заседание комиссии, на которое была приглашена и сама Крауклис. Сомнений в виновности Р.Я. Купц к тому времени не оставалось – он уже был осужден. Однако, поскольку «организационной связи с мужем» установить не удалось, в отношении Марии Яновны было вынесено следующее постановление: «В отмену решения Омского Обкома ВКП(б) от 2.ХI.1938 г. – Крауклис М.Я. в членах ВКП(б) восстановить. Поручить Тюменскому ГК ВКП(б) оформить партдокументы т. Крауклис»[152 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 18.].

Повезло не только Крауклис: днем раньше та же комиссия восстановила в партии завуча О.Д. Гильдермана, исключенного 29 ноября 1938 г. первичной парторганизацией той же школы «за притупление политической бдительности, непринятие мер к ликвидации последствий вредительства, неочищение аппарата от чуждых элементов, допущение безучетности в хозяйстве школы»[153 - Там же. Л. 8.]. Восстановили в партии и М.Н. Каменеву и А.П. Чеченева. Не повезло лишь Р.Я. Купцу да А.М. Бривину.

Судьбы этих двоих нам пока неизвестны. В «Книге расстрелянных», охватывающей территорию современной Тюменской области, нет их имен. Архив РУ ФСБ РФ по Тюменской области на наш запрос ответил, что сведениями о судьбе РЯ. Купц и А.М. Бривина не располагает. Означает ли это, что их дела были переданы в другой оперсектор НКВД – в Омск или Екатеринбург? Каким был приговор суда – расстрел или лагеря? Точно можно сказать одно оба они безвозвратно «выпали из обоймы», их многообещающие карьеры партработников оборвались навсегда. Остались лишь несколько групповых фотографий да старая тетрадь с выцветшими записями.

Ниже мы публикуем два документа из коллекции ТОКМ. Один из них – автобиография Марии Яновны – сообщает набор общеизвестных данных. Другой – заявление, написанное ею в 1938 г., – приоткрывает завесу глубокой личной трагедии, разыгравшейся в ее семье и скрывавшейся все последующие годы. Мы постарались составить возможно более полный комментарий ко всем персоналиям, сообщив всю известную нам на данный момент информацию. Орфография оригинала сохраняется.




ПРИЛОЖЕНИЕ 1 АВТОБИОГРАФИЯ

Я родилась 22 июля 1897 года в Лифляндской губ. Вендинского уезда Рамковской волости в семье с/хоз. рабочего. Отец и мать эксплуатировались латышскими кулаками и немецкими баронами. Эксплуатировали и нас детей, особенно летом на поденных работах в им[ении] барона Мейндорфа.

Сельскую школу я окончила в 1910 г. После сельской школы имела возможность с 1910–1914 г. учиться в приходском училище, так как старшая сестра и брат в то время уже работали. В приходском училище мы, группа учеников, через отдельных старших товарищей получали и читали нелегальную соц. демократическую литературу. Летом 1913 г. был организован подпольный соц. демократический кружок, в котором я принимала активное участие. В 1914 году в нашем районе уже было три кружка, которые в мае месяце 1914 г. при принятии нас в партию были объединены на правах районной парторганизации под названием «район Силенски». После окончания приходского училища в июне месяце я поступила работать в портняжную мастерскую торговца Эрглис в местечке Смилтене в качестве ученицы портнихи. В местечке Смилтене в то время была крепкая подпольная парторганизация «Пиршасны», в которой я активно работала до августа месяца 1915 года.

В августе месяце 1915 года я уехала в Петроград и поступила на работу в склад огнестрельных боеприпасов на Выборгской стороне в качестве чернорабочей, где проработала по апрель месяц 1916 года. В апреле 1916 года я поступила на завод Сименс-Шукерта на Васильевском острове в качестве чернорабочей. С первых же дней приезда в Петроград связалась с Петроградской парторганизацией и принимала активное участие во всех мероприятиях, проводившихся в то время партией. К концу 1916 года более активные товарищи, в том числе и я, были выслежены шпиками и в декабре 1916 года арестованы. Во время прихода полиции (это было ночью) мы успели выбросить в форточку воззвания, которые не успели раздать рабочим, но полиция их подобрала и приобщила к делу.

В то время товарищи к нам часто приносили нелегальную литературу для хранения и для передачи по назначению. Обвиняли меня в принадлежности к соц. демократической партии большевиков. Во время допроса в полицейском участке нас показывали «шпикам» завода. После допроса отправили в охранное отделение, где разместили по одиночке в подвальном помещении. Самое жуткое было время, проведенное в охранке. Вечером под рождество нас перевели в женскую тюрьму на Выборгской стороне, где я как политзаключенная находилась под следствием.

Накануне февральской революции нас освободили, но взяли под надзор. По призыву партии с первых же дней революции я и мои товарищи, члены партии, принимали активное участие в уличных выступлениях и во всех мероприятиях, проводимых в то время партией большевиков. После победы февральской революции я снова работала на заводе Сименс-Шукерт. Всегда вспоминая 1917 год, прожитый в Петрограде, я с волнением вспоминаю приезд тов. Ленина, его выступления среди членов партии и рабочих и то глубокое незабываемое впечатление, которое он оставил на меня на всю жизнь. Помню, как часто рабочие – члены партии вспоминали о тов. Ленине как о вожде пролетариата и жалели, что его нет в Петрограде, Трудно передать ту радость, которая охватила не только нас, членов партии, но и беспартийных рабочих, когда узнали о приезде в Петроград тов. Ленина.

Скоро после приезда, я имела счастье видеть и слушать великого Ленина на собрании, которое проводилось на Васильевском острове в зале морского корпуса. На собрании я отправилась раньше назначенного времени, но какое было мое разочарование, когда на линии стояла большая очередь членов партии, желающих занять первое место, и стоя в очереди для регистрации прибывших на собрание, мы гордились своим вождем, ведь нету такого вождя ни у какой партии, к которому стояла бы очередь. Помещение актового зала морского корпуса было большое – просторное. Трибуна для выступления тов. Ленина стояла не по-обычному, а [в] середине зала, кругом трибуны стулья и скамейки.

Появление тов. Ленина было встречено бурными авиациями[154 - Так в тексте.]. В своем выступлении тов. Ленин говорил о текущем моменте, о очередных задачах партии и изложил основные положения апрельских тезисов. Говорил он понятно, не спеша. В перерыве я вместе с группой старых рабочих подошла к трибуне, где стоял тов. Ленин. Мне ближе хотелось рассмотреть и послушать его. Тов. Ленин, окруженный рабочими, которые обращались к нему с разными вопросами, весь перерыв простоял на месте. Мне на всю жизнь осталась в памяти та отцовская теплота, простота и искренность, которую тов. Ленин проявил в беседе с рабочими.

Во время выступления тов. Ленина в зале была необычная тишина. Слушали его внимательно, стараясь надолго запомнить все сказанное. В конце собрания все встали и спели Интернационал. С этого собрания я и, по-моему, все ушли с новой энергией, с ясным сознанием и твердой верой к победе[155 - Так в тексте.]социализма. С приездом тов. Ленина все резко изменилось, это чувствовали все. Он внес ясность, показал верный путь к дальнейшему революционному движению. Тов. Ленин часто выступал на собраниях рабочих в заводах. Он воспитывал, поднимал рабочих на борьбу за социалистическую революцию.

Демонстрация 18 июня в 1917 г. в Петрограде, в которой участвовала я вместе с рабочими завода, прошла под революционными лозунгами большевиков. Эта демонстрация показала силу и веру масс к большевистской партии[156 - Так в тексте.].

В июле месяце 1917 г. я уехала в Лифляндскую губ. Рамковская вол., где снова стала работать в парторганизации Рамковского района – по организации бедняцко-батрацких масс, созданию советов в латвийской деревне. Была избрана членом совета безземельцев, а впоследствии членом волисполкома Рамковской вол., где работала в продовольственном комитете – приемщиком хлеба по фев. 1918 год. Во время первой немецкой оккупации Латвии с марта 1918 г. по декабрь 1918 г. я и все члены нашей парторганизации перешли в подполье. Подпольную партработу в то время приходилось проводить в очень тяжелых условиях, почти все время скрываясь в лесах. Местными оккупационными властями я и мои товарищи – члены партии были объявлены вне закона.

С августа месяца 1918 г. по декабрь 1918 г. работала в картонной фабрике в качестве чернорабочей. После прихода Красной Армии и восстановления Советской власти с декабря месяца 1918 г. по мая месяц 1919 г. я работала зав. партклубом и секретарем парторганизации Рамковского района. В мае 1919 г. с занятием Рамковской волости белогвардейцами и интервентами, вся парторганизация, комсомольские и советские работники эвакуировались в г. Режица. Здесь я работала в Горкомхозе в качестве пом. зав. отделом топлива. В декабре мес. 1919 г. с наступлением белых на гор. Режицу эвакуировалась в г. В.-Луки, где после ликвидации Горкомхоза в марте мес. 1920 г. перешла работать в Политотдел 15 армии в качестве информатора. В 1920 г. войска 15 армии участвовали в боях на польском фронте.

После расформирования 15 армии и ликвидации [неразборчиво] 15, по личной просьбе, желая учиться, я была откомандирована в распоряжение Латсекции ВКП(б) в г. Ленинград. По командировке Латсекции ВКП(б) в 1920 г. я поступила учиться в Рабфак при Ленинградском Гос. Университете на подготовительном курсе. В 1921 г. в марте месяце, по мобилизации Ленинградской парторганизации, участвовала в подавлении Кронштадтского мятежа. После окончания Рабфака в 1924 г. поступила в Ленинградский сельско-хозяйственный институт. С 1925 по 1927 г. была избрана членом бюро факультетской ячейки ВКП(б) при ЛСХИ.

После окончания С.Х. института в декабре мес. 1928 г. была откомандирована на работу в г. Красноярск, где с января месяца 1929 г. по июнь 1930 г. работала в Красселькредсоюзе, а после реорганизации, в окрполеводсоюзе инструктором агрономом. В 1930 г. была избрана членом Красноярской окружной контрольной комиссии V созыва. С июнь мес. по сентябрь месяц 1930 г. работала в Райколхозсоюзе в качестве агронома. По распоряжению Красноярского Горкома ВКП(б) в сентябре мес. 1930 г. перешла работать в Совпартшколу агрономом-преподавателем. С переводом Латсектора Красноярской Совпартшколы в гор. Омск в январе 1931 г. я переехала в г. Омск, где работала в Омской Совпартшколе преподав.-агрономом до 1935 г. С 1932 г. по 1934 г. была избрана секретарем ячейки ВКП(б) Латсектора при Омской СПШ.

В 1935 г. с переводом Омской СПШ в г. Тюмень я переехала в г. Тюмень, где работала на прежней работе до ликвидации СПШ. С 1936 г. по июнь 1937 г. работала в областной школе партработников – агрономом-преподавателем и одновременно с XII.1936 г. по 1940 г. преподавала агротехнику в школе повышения квалификации колхозных работников. В 1940 г. после ликвидации школы повышения квалификации колхозных работников была организована школа среднего с/хоз. образования, в которой я работала агрономом-преподавателем до начала войны. В школе среднего с/х образования была избрана секретарем первичной парторганизации.

После закрытия школы Омское бюро командировало в Тюменский район работать по введению правильных севооборотов в колхозах Тюменского района. После выполнения работы по севооборотам с II1942 г. по V 1942 г. преподавала в 25 школе с/хоз. машины, с V 1942 г. перешла работать в Тюменский районный отдел с/хоз-ва в качестве агронома-семеновода, где проработала до ликвидации районного отдела с/хоз-ва. С XII1953 г. по настоящее время работаю [в] Тюменском Исполкоме райсовета в Райплане ст. экономистом по планированию с/хоз-ва. Неоднократно награждалась за общественную и производственную работу.



    ТО КМ. ВФ. 3276/13.






ПРИЛОЖЕНИЕ 2 ЗАЯВЛЕНИЕ

_Фрагмент_№1_

Прошу проверить и разобрать мое заявление так как Бюро Горкома ВКП(б) _Тюмень_[157 - Здесь и далее – выделенный курсивом текст в документе зачеркнут.] 27/IX 38 [г.] исключило меня из партии:

1) за неискренность перед партией,

2) за защиту врага народа мужа Купц[158 - Купц Рейн Яковлевич – родился в 1896 г. Член ВКП(б) с 1917 г. Латыш. Образование – Коммунистический вуз нацменьшинств. На момент ареста 27.12.1937 г. работал директором Школы повышения квалификации колхозных кадров в Тюмени. Решением Тюменского горкома ВКП(б) от 29.12.1937 г. исключен из ВКП(б) как враг народа, арестованный «за антисоветскую контрреволюционную деятельность органами НКВД».],

3) за связь с семьей арестованного врага народа Бривина[159 - Бривин Андрей Михайлович – родился в 1888 г. Член ВКП(б) с 1924 г. Латыш. Образование – Коммунистический вуз нацменьшинств. На момент ареста – преподаватель истории ВКП(б) и парторг Школы повышения квалификации колхозных кадров в Тюмени. Решением бюро Тюменского горкома ВКП(б) от 29.12.1937 г. исключен из ВКП(б) как враг народа, арестованный «за антисоветскую контрреволюционную деятельность органами НКВД».]. Первичная парторганизация 3/IХ на партсобрании и 27/IХ Бюро Горкома меня обвиняют в том, что...

Меня обвиняют в том, что я не могла не знать о вражеских действиях Купца, _в_том_что_я_ что я его защищаю, за то, что я после ареста носила передачу. За то...[160 - Так в тексте.]

Купца арестовали 27/ХII 37 [г.], утром 28/ХII 37 [г.] сообщив об этом [в] нашу первичную парторганизацию. Я пошла в Горком ВКП(б) [к] секретарю тов. Божко.

Об аресте Купц т. Божко знал, спросила ему[161 - Так в тексте.] в чем причина ареста и как быть мне, как члену партии. На это тов. Божко ответил: «Пока ты член партии, а там видно будет, а о причине ареста спроси тов. Петрова[162 - Петров Николай Николаевич – начальник Тюменского городского отдела НКВД в 1935–1938 гг.]– начальника НКВД». Тов. Петров мне причины ареста не говорил, сказал только, что Купц долго будет сидеть. Разрешил принести передачу, которую я в тот же день передала, Эта _та_единственная_ передача, о которой сейчас меня упрекают, но тогда я совсем еще не знала, что Купц арестован как враг народа и будет исключен из партии. О том, что я снесла передачу я рассказала говорила коммунисткам нашей парторганизации, но тогда никто меня в этом не упрекал.

В январе мес., когда на первичной парторганизации обсуждали Постановление Пленума ЦК ВКП(б) «об ошибках парторганизации при исключении коммунистов из партии и т.д.», парторг тов. Ибрагимов[163 - Ибрагимов Усман Лукманович – родился в 1897 г. в крестьянской семье. Татарин. Образование – средняя школа. Преподаватель и парторг Школы повышения квалификации колхозных кадров в Тюмени.] сообщил, что Купц Горкомом ВКП(б) исключен из партии как враг народа. Для меня ясно было, раз Купц исключен, как враг народа, то и о мне должен стоять вопрос. Я тут же на собрании заявила, что надо и о мне ставить вопрос. На это парторг Ибрагимов ответил, что ты могла и не знать о Купц, а если Горком ВКП(б) скажет мы и тебя исключим из партии. Обсуждая ошибку о исключении из партии тов. Каменевой[164 - Каменева Мария Николаевна – родилась в 1899 г. семье рабочих. Член ВКП(б) с 1925 г. Образование – Коммунистический вуз нацменьшинств. Преподаватель истории народов СССР и ленинизма (1933–1934), работала в Тюменской советской партийной школе и Школе повышения квалификации колхозных кадров в Тюмени (1935–1937). Ее судьба легла в основу другой статьи: Белов С.Л. Ячейка: люди и судьбы 1937 года. – См. с. 71–102 наст. изд.], мне тогда казалось, что неправильно всю вину сваливать только на арестованных, не говоря о ошибках нашей парторганизации в целом. Насколько помню, я сказала, что при исключении т. Каменева виноваты не только арестованные, но вся наша парторганизация _в_целом_. Сказав это, я ничуть не думала защищать Купц.

Парторг т. Беседин[165 - Беседин Гавриил Петрович – родился в апреле 1907 г. в с. Плетнево Омутинского района Омской области в крестьянской семье. Член ВКП(б) с 02.05.1930 г. Образование – среднее. Окончил СПШ II ступени, г. Тюмень (06.1930–03.1932), философский факультет на курсах преподавателей ВКУ при УКУ им. Ленина, г. Свердловск (03.10.1932). Работал преподавателем в Остяко-Вогульской СПШ, г. Остяко-Вогульск (08.1934–09.1936), зав. учебной частью Остяко-Вогульской СПШ (09.1936–11.1937). Преподаватель ленинизма и парторг Тюменской областной школы повышения квалификации колхозных работников (11.1937–04.1939). Позднее он перейдет на работу в Тюменский горком ВКП(б) и вырастет с рядового лектора (с 04.1939) до секретаря по кадрам (с 10.1944).] сейчас эти мои слова _приписывает_ приписал как защиту Купц.

Сообщение, что Купц исключен как враг народа для меня было тяжелым неожиданным ударом.

_В_такой_обстановке,_какая_создалась_вокруг_меня_жить_и_работать_было_трудно,_отдельные_товарищи_стали_меня_избегать,_не_разговаривать_как,_например,_т._Беседин..._ Я обращаюсь [к] секретарю Горкома ВКП(б) тов. Божко и просила разобрать и о мне вопрос, ибо [в] такой обстановке, какая создалась вокруг меня, жить и работать было тяжело, отдельные тов., как например – Беседин _не_здоровался_ избегал меня, не разговаривал.

На мою просьбу разобрать вопрос обо мне тогда тов. Божко ответил «На тебя материала нет».

Я _тогда_ думала, если Купц исключен из партии как враг народа, то о нем следствие закончено, спросила об этом тов. Божко, последний на это ничего не ответил, посоветовал только обратиться к тов. Петрову. У тов. Петрова я узнала только то, что Купц находится под следствием и что следствие может протянуться долго. Поскольку мне было выражено недоверие со стороны тов. Божко, я перед ревизионной комиссией Горкома ВКП(б) – председателем которой в то время была я, поставила вопрос о выборе другого пред. ревкомиссии оставаясь членом ревкомиссии.

Я в то время болезненно тяжело все переживала. Долго не могла опомниться, как это могло случиться, что Купц, которому я верила и считала, что он на деле партией проверенный товарищ и _вдруг_ арестовали и исключили из партии как врага народа. Я перебрала все годы, прожитые вместе с Купц, но не могла найти в нем врага. Я допускала только такую мысль, _если_ что Купц если стал врагом, то стал невольно может быть сам этого не зная. Неужели прожив 10 лет вместе я бы не видела, не заметила бы _что_ его вражеских помыслов.

Я в то время была уверена, что следственные органы разберутся и Купца освободят. То, что Купц арестован как враг народа, лежало и лежит на меня[166 - Так в тексте.] невыносимо тяжелым пятном.

Но я была рада и нашла большую моральную поддержку в том, что все же наша парторганизация мне доверяла нести те же партнагрузки, которые я выполняла до того. Я была до исключения из пар. _работала_бессменной_ начиная с работы в СПШ бессменным ответредактором стенгазеты – _полюбила_ эту работу я полюбила. Не было еще в истории нашей школы, чтоб [к] выпуску курсантов не выпускали стенгазеты. Мне _сейчас_ больно было смотреть, когда к выпуску последнего набора курсантов – председателей _сельсове[тов]_... колхозов стенгазеты не выпустили. До сих пор висит на стене последний номер выпущенный еще мною. В конце апреля мес. Горком ВКП(б) командировал меня на посевную по проведению политико-массовой работы в колхозах Антипинского с/совета. Я обслуживала два колхоза, все, что было сделано по политико-массовой работе за этот период это сделало по моей инициативе и при моей помощи. Я с большой радостью, с большим удовлетворением работала тогда в колхозах.

После посевной, имея месячный отпуск во время отпуска работала по подготовке к выборам в Верховный Совет РСФСР, руководила кружком среди домохозяек по изучению Конституции и положения по выборам в Верховный Совет РСФСР.

В начале августа, по просьбе Тюменской МТС, меня послали в колхоз «3Й год Пятилетки», помочь выпустить стенгазету и провести беседу о международном положении. Я данное задание выполнила. В момент отправки меня в колхоз в кабинете директора школы сидел тов. Завалин[167 - Завалин Александр Алексеевич – родился в сентябре 1905 г. в крестьянской семье. Член ВКП(б) с 1926 г. Образование – сельская школа. Окончил Комвуз, г. Пермь (06.1930–08.1932). С мая по декабрь 1937 г. – слушатель Института усовершенствования педагогов при ЦК ВКП(б), г. Москва. С 12.1937 г. по 12.1938 г. – инструктор сельскохозяйственного отдела Омского обкома ВКП(б). С 05.1938 г. – директор Школы повышения квалификации колхозных кадров в г. Тюмени (утвержден 23.12.1939). 06.08.1940 г. утвержден в должности директора Тюменской школы шоферов. 29.04.1941 г. назначен зам. секретаря первичной парторганизации школы механизации сельского хозяйства. С 06.05.1941 г. зав. отделом пропаганды и агитации Тюменского горкома ВКП(б). В июле 1941 г. призван в армию.] и парторг _Ибраги[мов]_... Беседин, пришел тов. Ибрагимов и говорит, что колхоз «3Й год Пятилетки» самый _реакционный_ плохой колхоз, так как туда ездили только Троцкисты – перечисляя кто.

Колхоз «3Й год Пятилетки» когда-то был подшефным колхозом СПШ. Туда ездил и тов. Ибрагимов, а будучи секретарем парткома сам туда направлял людей. Я [в] тот момент сказала, что Купц все же не троцкистом был. За эти слова _сей[час]_... на партсобрании 3/IX парторг Беседин и др. меня больше всего обвинили к защите Купц. Я сознаюсь, что [в] тот момент сгоряча я сказала, так как _не_надо_было_ не полагалось мне как партийцу. Я не понимаю, почему... Но тогда никто мне на эту ошибку не указал.

Если подойти по партийному, то надо было сразу меня за это греть.

Когда 3/IХ на первичной парторганизации совершенно для меня неожиданно _о_мне_ был поставлен вопрос о мне, я никак не могла понять чем это вызвано, те обвинения, которые мне предъявили, были натянуты. Не понимаю, почему же тогда сразу после ареста Купц не ставили обо мне вопроса. До собрания никто из наших коммунистов и особенно парторг со мной по-товарищески не поговорил. Ни разу не указал на те ошибки, которые я сама не замечая допускала, как, например, связь с женой Бривина. Я никогда с ней особой дружбы не имела и не имею. Она заходила ко мне с детьми. Летом, когда у Бривина сильно болел ребенок с воспалением легких я к ней несколько раз заходила. Я никогда не подумала, что это послужит одной из причин исключения меня из партии. Об этой связи могли же меня предупредить. Я из прежней своей партийной работы знаю, что [в] таких случаях, прежде чем наказывать, члена партии предупреждают, помогают ему исправить допущенные ошибки, но по отношению ко мне искали собирали материал.

После партсобрания...

Я просила тов. Мальцева[168 - Мальцев Михаил Лаодикиевич (1908-?) – родился в ноябре 1908 г. в д. Кокошилово Кадниковского уезда Вологодской губ. в семье служащих. Член ВКП(б) с 1930 г. Образование – сельская школа, заочная семилетняя школа. Окончил партийное отделение заочного Комвуза (1931–32). Зав. культурно-пропагандистским отделом Тюменского горкома ВКП(б) (03–05.1938). Секретарь Тюменского горкома ВКП(б) (06.1938–03.1941).], секретаря Горкома ВКП(б) проверить те обвинения, которые мне предъявила наша первичная парторганизация. Тов. Мальцев сказал, что инструктор Куликов проверял. Я ждала, когда меня вызовут [в] Горком ВКП(б), со мной поговорят, проверят _правильность_ серьезность всех обвинений и когда инструктор тов. Куликов 27/IХ вызвал меня с парторгом Бесединым в Горком ВКП(б), я думала, для проверки моего дела. Я совершенно была поражена, когда узнала, что заседание Бюро Горкома началось и что на повестке дня и [мой] вопрос. Встретив тов. Мальцева, я [в] недоумении спросила, как же это так, без всякой проверки, даже со мной никто не поговорил и уже поставили вопрос на бюро. На это тов. Мальцев холодно ответил, что же тут особенного, поговорим на Бюро.

Судя по ходу разбора моего дела на Бюро мне осталось такое впечатление[169 - Так в тексте.], что обо мне вопрос был предрешен.

На Бюро тов. Трифонов сообщил, что Купц сам [в] своих показаниях на следствии рассказал, что он в течение ряда лет выполнял шпионскую работу. Если это так, а словам тов. Трифонова я не могу не верить, то каким слепым же может быть человек как я. Я слепо верила Купцу, когда он рассказывал о своих заслугах, о своей преданности к партии в прошлом. Эта слепота сгубила меня, не дала мне возможности быть бдительной, подойти к сему критически. Моя вина усугубляется еще тем, что...



_Фрагмент_№2_

Мне вспоминается передовица «Правды» в начале 1938 г., в которой писали, что член партии, который ни в чем не виновен, может быть спокоен, ибо за ним стоит партия. Я за себя была спокойна так как за мной нет партийного проступка. Но почему местные партийные руководители не хотят установить правды. Конечно, легче исключить из партии и этим себя застраховать, чем разбираться.

3/IX 38 [г.] совершенно для меня неожиданно парторгом Бесединым был поставлен вопрос о мне на первичной парторганизации, я сразу подумала, что на это есть установка Горкома ВКП(б). После партсобрания, на котором мне вынесли строгий выговор за небдительность (это после 8 месяцев), я обратилась к секретарю Горкома ВКП(б)тов. Мальцеву с просьбой проверить серьезность всех выдвинутых ко мне обвинений. Тов. Мальцев тогда сказал, что дело передано инструктору Горкома тов. Куликову[170 - Куликов Андрей Александрович – родился в 1908 г. Член ВКП(б) с 1938 г. Образование – низшее. С 07.1938 г. – инструктор Тюменского Горкома ВКП(б).].

Когда 27/IХ меня вызвали в Горком, я думала для проверки моего дела. Но я была крайне поражена тем, что Бюро Горкома ВКП(б) началось и на повестке дня мой вопрос. Встретив тов. Мальцева я спросила: «Как же это так, без всякой проверки, никто со мною даже не поговорил, а уже вопрос поставили на Бюро». На это тов. Мальцев равнодушно ответил: «что же тут особенного, поговорим на Бюро». Насколько я знаю из своей практики партийной работы, то в таких случаях всегда дело обвиняемого проверялось и всегда беседовали с тов., которого обвиняли. Но со мною не считали нужным даже поговорить. По ходу разбора моего дела на Бюро Горкома ВКП(б) мне осталось впечатление, что о мне был предрешен вопрос. Мне было невыносимо больно, когда Бюро Горкома ВКП(б) так бездушно подошло при разборе моего дела. Но я надеялась, что Бюро обкома ВКП(б) разберутся и меня восстановят в партию[171 - Так в тексте.]. При разборе моего дела в обкоме никто даже не поинтересовался в чем же заключалось обвинение в защите Купц. а подтвердили решения Бюро Горкома ВКП(б). Я убедилась, что при решении вопроса о моей партийности подошли ко мне исключительно как [к] бывшей жене Купц.

Ибо секретарь Горкома ВКП(б) тов. Десятков и инструктор тов. Куликов мне заявили, что Горком ВКП(б) думает, что я как жена не могла не знать о вражеских действиях Купц. Причем тов. Десятков высказал такое мнение, что «У нас нет данных, чтоб у тебя была идейная связь с Купц, но может быть о тебе еще поступит материал».

Я не понимаю, почему до сих пор по отношению к членам партии существует такой произвол, почему на ложных подозрениях решается судьба живого человека, члена партии. Неужели нельзя проверить, установить всю правду.



_Фрагмент_№3_

Невыносимо больно и обидно было мне, что когда со стороны _отдельных_товарищей_ коммунистов не было товарищеского отношения, не было товарищеской поддер[жки], люди страховались.

Я в январе месяце сильно болела, ко мне никто не заходил. _Такого_бездуш..._ никто не поинтересовался как я живу, чем дышу, атмосфера была такая создана, что даже и беспартийные сотрудники боялись со мной общаться. Я тогда больше чем когда-либо нуждалась [в] товарищеской среде. Я с детства воспитывалась, выросла и закалялась в партии Ленина-Сталина. Всегда жила [в] партийной – товарищеской среде. _Кроме_партии,_кроме_ Всегда была окружена доверием партии.

Невыносимо больно, когда за собой _не_чувствуешь_ни_ не имеешь никакого партийного проступка, а ты окружен недоверием. Мне кроме партии ведь _ничего_в_ и не осталось ничего [в] жизни _не_имелось_ и не было. Я в своей жизни... Я начиная с детства жила только жизнью партии Ленина-Сталина. Ведь тюменская парторганизация и отдельные _товарищи_ коммунисты меня же не знали. Никто со мной никогда _и_ не говорил и говорить не хотел. _Есть_только_тов._Гильдерман_[172 - Гильдерман Отто Давидович – родился в 1904 г. Член ВКП(б) с 1930 г. Немец. Образование – Комвуз нацменьшинств. Зав. учебной частью Школы повышения квалификации колхозных кадров в г. Тюмени. Решением первичной парторганизации Школы от 29.11.1938 г. исключен из ВКП(б) «за притупление политической бдительности, непринятие мер к ликвидации последствий вредительства, неочищение аппарата от чуждых элементов, допущение безучетности в хозяйстве школы». Решение об исключении подтверждено бюро Тюменского горкома ВКП(б) 07.12.1938 г. с формулировкой «исключить за утерю политической бдительности и как не внушающего политического доверия». 08.01.1939 г. партколлегия КПК при ЦК ВКП(б) по Омской области решение Тюменского горкома подтвердила. Восстановлен в ВКП(б) решением КПК при ЦК ВКП(б) от 04.05.1939 г.]_и_Ибрагимов,_которые_знают_меня_но..._Здесь_нет_никого_из_старых_большевиков,_которые..._ Те старые большевики, которые меня знают с детства, живут в Москве, в Ленинграде, а многих я за последние годы _потеряла_ растеряла.

Я перебрала все годы прожитые вместе с Купц. но не могла найти в нем врага. Я искала причины ареста, _и_единственно_остановилась_на_т[ом]..._ узнав о том, что перебежчиков арестуют потому что среди них много шпионов, я думала, что, возможно, Купц арестован из-за Мезита, который у нас работал с 30–33 г. преподавателем. Мезит – латгалец, перебежчик, после окончания Комвуза Запсибкрайкомом ВКП(б) был командирован в СПШ преподавателем. Мезит являлся Латвийским подданным. Мы как-то часто над ним смеялись, говорили: как тебе нравится быть Латвийским подданным, когда Латвия не советская страна, а ты ведь член партии. В Омске Мезит перешел в советское гражданство, а Купц насколько помню, дал ему рекомендацию. Я о судьбе Мезит не знаю, но подумала, если Мезит арестован как перебежчик, о Купц [надписано вверху карандашом: и указал врагов] то и из-за Мезита могли арестовать и Купц. _На_то,_что_для_ареста_Купц_была_причина..._ [надписано вверху карандашом: Эту мысль подтвердило и выск. Гильд.] _Но_ я долго думала и я в то время была уверена, что следственные органы разберутся и Купца освободят, как... Я допускала только такую мысль, что Купц если стал врагом, что стал невольно, сам этого не зная. Если он был _сознательным_врагом_, как говорится матерым врагом, я бы не могла об этом не заметить[173 - Так в тексте.]. Неужели так тонко может человек маскироваться, что, прожив 10 лет вместе и не видеть, не замечать этого.

_Все_эти_девять_месяцев_после_ареста_Купц..._ То что Купц арестован как враг народа лежало и лежит на меня невыносимо тяжелым пятном.

_Работая_в..._ Впоследствии _мне_казалось,_что_большинство_ отношение со стороны коммунистов нашей первичной парторганизации ко мне стало более _дру..._ товарищеским. Я увлеклась своей работой в школе. _Когда_я_работаю_в_аудитории_ среди курсантов (_сейчас_среди_ председателей колхозов) _я_забываю..._я_увлекаюсь_своей_работой._ В работе я испытываю большую радость, большое удовлетворение_,_когда_меня_слушают,_ когда перед...



_Фрагмент_№4_

Еще в январе месяце, когда на партсобрании сообщили, что Купц исключен из партии как враг народа, – Беккер[174 - Беккер П.Я. – член ВКП(б), работник Школы повышения квалификации колхозных кадров в г. Тюмени.], который имел с Купц личные счеты, выступил и заявил, что Купц _фашистам_ ящиками в Москву посылал масла фашистам, что Крауклис здесь об этом молчит.

Посылал масло не Купц, а я своим старым подпольным товарищам семьей Рубен. Я послала из Тюмени три посылки по 6–8 кгр. Мне хотелось своих товарищей отблагодарить за ту материальную помощь, которую они мне оказали, когда я училась в Ленинграде – они тогда жили в Ленинграде.

Рубен Петр Павлович, член партии с 1905 г. работает... его жена Рубен Марта Яковлевна, член партии с 1914 года работает в клубе зав. клубом пионеров в доме правительства.

С Рубен Мартой Яковлевной я с одной волости, вместе вступали в партию, вместе работали в гор. Ленинграде с 15–17 г. Вместе были арестованы и сидели [в] тюрьме как политзаключенные. С 21 г. [по] 28 г., пока я училась в Ленинграде, а они жили там и работали, я все время имела с ними товарищескую связь.

Я сразу подала заявление в Бюро Горкома ВКП(б) и просила привлечь к ответственности Беккера за такую наглую клевету на честных коммунистов, обзывая их фашистами. Дело было передано тов. Сухову, который работал культпропом. Знаю, что тов. Сухов тогда беседовал с отдельными коммунистами. Случайно встретив меня на Горкоме, поговорил со мной. Сказал, что мы тебе пока верим, но эту клевету до сих пор с меня не сняли. 3/IХ 38 [г.] на партсобрании Беседин опять задал многозначный вопрос, а о судьбе Рубен знаешь. Рубен, член партии как работал, так и работает сейчас в Москве.

Выходит, что _сейчас_ на меня могут клеветать, могут камнями забросать, но мне уже правды не найти.



    ТОКМ. ВФ. 3276/14.






ЯЧЕЙКА

ЛЮДИ И СУДЬБЫ 1937 ГОДА




Ячейка – элементарная частица, основа, базовый структурный элемент. Ячейки стандартны и безлики, а потому свойства и характеристики одной из них могут быть смело перенесены на все остальные. Рассмотрев в мельчайших деталях, словно под микроскопом, одну ячейку, мы можем понять принцип устройства всей структуры. В нашем случае речь идет о социальном организме – политической системе советского общества – и его элементарной частице: партийной ячейке.

Объектом нашего исследования станет партячейка одного из учебных заведений Тюмени, вернее, двух учебных заведений – Школы партийных работников (ШПР)[175 - Тюменская областная школа партийных работников, по-видимому, была создана на базе советско-партийной школы, переведенной в Тюмень из Омска в 1935 г. Судя по всему, в сентябре 1937 г. она была ликвидирована. На 1936 г. школа размещалась в здании по ул. Республики, 50. В ее составе действовало четыре отделения: 1) парторгов и секретарей парткомов; 2) пропагандистов; 3) газетных работников; 4) комсомольских пропагандистов. Срок обучения составлял 11 месяцев. Возраст курсанта не должен был превышать 32 лет. Набор осуществлялся до 25 сентября. Курсантам предоставлялось общежитие и выплачивалась стипендия от 1.50 до 250 руб. (Условия приема в Тюменскую областную школу партийных работников // Красное знамя. 1936. 29 сент. С. 2).] и Школы повышения квалификации колхозных работников (ШПККР)[176 - Тюменская школа повышения квалификации колхозных работников была открыта не позднее декабря 1936 г. и ликвидирована в 1940 г., вероятно, в связи с организацией Тюменской средней сельскохозяйственной школы.]. Впрочем, состав этих ячеек во многом совпадает, так что основной круг героев нашего повествования будет почти неизменен. История, о которой пойдет речь, началась осенью 1936 г. и закончилась весной 1939 г.

Частично мы уже касались этого сюжета в одной из предыдущих публикаций[177 - Белов С.Л. «Прошу проверить и разобрать мое заявление...»: документы о судьбе М.Я. Крауклис из коллекции музея // Земля Тюменская: ежегодник ТОКМ: 2002. Тюмень, 2003. Вып. 16. С. 291–310. – см. также с. 48–70 наст. изд.]. Однако тогда нам удалось рассказать о судьбе только одного из участников этой истории – Марии Яновны Крауклис, лишь вскользь упомянув о людях, ее окружавших. Между тем то, что произошло с Марией Крауклис – преданным членом партии, в одночасье превратившимся во врага народа, – нельзя назвать исключением, случаем из ряда вон выходящим. Подобным образом были сломаны судьбы многих из тех, кого она знала, с кем вместе работала сперва в областной школе партийных работников, затем в школе повышения квалификации колхозных работников.

Сегодня мы имеем возможность заглянуть за стены этих учебных заведений, всмотреться в лица наших героев, прислушаться к их словам, а быть может, и мыслям... К сожалению, нам не удалось обнаружить в тюменских архивах материалов. Вероятнее всего, они были уничтожены после ликвидации этих учебных заведений либо направлены в Омск, как областной центр. В нашем распоряжении имеются лишь материалы партийных ячеек этих учреждений да личный фонд М.Я. Крауклис, хранящийся в Тюменском областном краеведческом музее. Впрочем, этого вполне достаточно для того, чтобы восстановить общий ход событий и даже разглядеть некоторые детали. Приступим.




ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫЕ КУРСАНТЫ

В сентябре 1936 г. в областной школе партийных работников начался очередной учебный год. Однако начало его было весьма своеобразным. Причиной всего стало элементарное любопытство. Курсанты (так называли учащихся этого заведения), приехавшие из разных районов области, собрались перед занятиями в общежитии и устроили дискуссию с учащимися курсов пропагандистов-одномесячников. Темой для обсуждения стала извечная дилемма российских коммунистов: возможно ли построение коммунизма в отдельно взятой стране? Как известно, мнения классиков марксизма по этому вопросу существенно расходились с установками Ленина и Сталина. Впрочем, при желании можно было найти немало аргументов, подкрепленных ссылками и цитатами, в пользу как положительного, так и отрицательного заключения. К какому же выводу пришли курсанты?

Похоже, дискуссия в общежитии не получила должного разрешения и вопрос остался открытым. Вскоре он прозвучит снова, во время занятий, и будет адресован двум преподавателям школы – П.Я. Беккеру и М.Н. Каменевой. Познакомимся с ними поближе, поскольку именно им предстоит стать главными действующими лицами нашей истории. О П.Я. Беккере нам добавить особо нечего, зато о его коллеге мы знаем гораздо больше. Мария Николаевна Каменева родилась в 1899[178 - По другим данным – в 1894 г.] г. в семье рабочих. В партию вступила в 1925 г. Окончила Коммунистический вуз, в 1933–1934 гг. работала преподавателем истории народов СССР и ленинизма в Омской советско-партийной школе, с 1935 г. преподавала в Тюменской школе партийных работников.

Итак, вопрос прозвучал. Обоих наших героев он застал врасплох, и дело было не только в запутанности идеологической казуистики. Немец Беккер вообще плохо говорил по-русски, позднее товарищи будут просить перевести его на работу «на родном языке». Мария Каменева же, судя по всему, была женщиной крайне простой и не отличалась склонностью к интеллектуальной работе. Позже она скажет в сердцах на одном из собраний: «лучше бы мне снова на простую физическую работу». Но будет уже слишком поздно, в 1937 г. партия не принимала оправданий. Впрочем, не будем спешить, сделаем шаг назад и попробуем восстановить ход событий.

Итак, учеба еще не началась, идет одно из предварительных занятий, посвященное «контрреволюционному троцкизму». Преподаватель Беккер получает из зала записку от курсанта Бешенцева с уже известным нам вопросом. Надо отдать должное Беккеру. Чувствуя скрытый подвох и осознавая слабость своих позиций, он не стал делать поспешных заявлений: «Если отвечу, что можно построить, – будет неверно, и если отвечу, что нельзя построить, – то же самое, будет неверно. Я подготовлюсь и отвечу потом», – заявил он[179 - ГАСПИТО. Ф.7. Оп. 1. Д. 774. Л. 157.]. Сразу после занятий Петр Яковлевич поспешил к А.М. Бривину, преподавателю истории ВКП(б). Его терзал один вопрос: «Как быть в данном случае: или дать ответы, или отложить?».

Андрей Михайлович, кстати, тоже нацмен (латыш), окончивший в свое время Комвуз нацменьшинств, член партии с 1924 г., оказался человеком рассудительным. Он успокоил своего взволнованного коллегу, сказав, что учеба еще не началась и курсанты пройдут эту тему в свое время. После этого он лично встретился с подрастающим поколением и зачитал выдержки из классиков, разумеется, в строгом соответствии с линией партии на тот момент.

Иначе развивались события на отделении комсомольских пропагандистов, где курсанты Глячков и Чепурных задали уже известный нам вопрос своему преподавателю Марии Каменевой. Она оказалась не столь опытной, как Бривин, и не такой осторожной, как Беккер. В ответ курсанты услышали нечто несвязное вроде: «принципы коммунизма осуществить можно, а завершить в мировом масштабе»[180 - Там же.]. Эрудированный Глячков, явно неудовлетворенный этим, предложил ей прочитать статью А.И. Стецкого «Социализм и коммунизм»[181 - Стецкий Алексей Иванович (1896–1938) – известный политический деятель. С 1930 г. заведующий отделами ЦК ВКП(б), одновременно с 1934 г. главный редактор журнала «Большевик». Член ЦК с 1927 г. Репрессирован. Реабилитирован посмертно.]. Мария Николаевна, вероятно, задетая этим замечанием курсанта, читать статью отказалась – это ей тоже припомнят позднее.

Так или иначе, дискуссия продолжалась. Ответ Беккера показался дотошным курсантам слишком туманным, разъяснение Бривина – кратким, а слова Каменевой и вовсе подозрительными. Неутомимый Глячков открыто говорил, что Мария Николаевна «отрицает построение коммунизма в одной стране», т.е. фактически допускает контрреволюционные высказывания. Курсант Долгачев не стал томиться в неведении и написал письмо в направивший его на учебу Крутинский райком[182 - Село Крутинское – ныне райцентр на западе Омской области.], тов. Горустович. В письме Долгачев достаточно подробно описал разгоревшуюся в школе дискуссию, добавив, что «очень много, почти большинство курсантов отрицает возможность построения коммунизма в одной стране, в том числе и преподаватели». В заключение любознательный курсант просил порекомендовать ему соответствующую литературу и «помочь разобраться точно в этом вопросе»[183 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 774. Л. 157.]. По-видимому, именно из Крутинского райкома информация поступила в Омский обком ВКП(б), вынудив его принять соответствующие меры.

Надо сказать, что реакция высшего партийного органа области была на удивление мягкой и ограничилась разъяснительной работой. 20 ноября 1936 г. в Тюменскую партшколу прибыл представитель обкома товарищ Малышев, который прочитал курсантам доклад на тему «Социализм и коммунизм». Свое выступление лектор предварил пояснением, из которого следовало, что в обком поступило письмо от двух неназванных товарищей с описанием разгоревшейся дискуссии и поведения трех вышеупомянутых преподавателей.

Бдительные члены парткома школы немедленно спросили: не следует ли разобрать этот вопрос на собрании? Однако Малышев ответил отрицательно, заявив: «не надо, я разъясню и этим закончим, и мы больше этот вопрос не поднимем»[184 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Л. 4.]. Но слова – не документ, к делу их не пришьешь, и ссылка на них вряд ли поможет в проблемной ситуации, если таковая возникнет. Тюменские коммунисты понимали это и потому опередили ход событий, отправив в обком письмо с жалобой на партком школы, который «не принимает мер». Директор школы Рейн Купц также подстраховался, проинформировав о происшествии М. Божко, секретаря Тюменского горкома. Последний дал указание инструктору горкома Ожогиной изучить состояние дел в школе и сообщить ему о результатах. Однако на деле такой работы, по словам Купца, проведено не было[185 - Там же. Л. 8.].

Дальнейший ход событий может быть реконструирован с некоторой долей условности, поскольку многие документы сегодня утрачены. Во всяком случае, развивались они достаточно быстро. В декабре в тюменской газете «Красное знамя» появилась заметка. О ее содержании мы можем судить лишь по косвенным данным, поскольку самой публикации нам выявить не удалось.

Впрочем, 15 декабря была напечатана небольшая редакционная заметка, в которой сообщалось о реакции руководства парткома школы партийных работников на неопубликованную заметку «По лекции должен быть план». Кстати, такая практика была очень распространена в то время, поскольку газета воспринималась советским человеком скорее в качестве жалобной книги, чем источника информации. Авторам важна была не столько сама публикация, сколько реакция на нее. Поэтому зачастую присланные заметки просто направлялись в соответствующие инстанции, а в газете некоторое время спустя появлялись сообщения об итогах подобных обращений. Обычно они так и начинались: «В ответ на неопубликованную заметку нам сообщают...».

В данном случае партком школы сообщал, что преподаватель Каменева действительно порой читала лекции без плана и допускала грубость по отношению к курсантам. Однако после предупреждения, сделанного ей на общем собрании (оно было посвящено обсуждению заметки), Мария Николаевна дала слово впредь не допускать подобных ошибок[186 - По неопубликованным материалам // Красное знамя. 1936.15 дек. С. 2.]. Но на этом дело не закончилось.

9 января 1937 г. на стол А. Тарасова, секретаря Тюменского горкома ВКП(б), легла папка с материалами «об искажениях в преподавании истории ВКП(б) в Облпартшколе преподавателем БРИВИНЫМ и другими»[187 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 758. Л. 4.]. Судя по всему составители названных материалов подошли к заданию творчески, сформировав из довольно заурядного эпизода учебного процесса настоящее дело по борьбе с контрреволюцией, проникшей в партийные ряды. В ход шли самые невероятные средства и аргументы.

Например, к перечню прегрешений Бривина было добавлено «неверное выражение некоторых фраз при чтении лекций». Авторы доноса явно были прилежными курсантами и тщательно фиксировали каждое слово преподавателя. Помимо прочего, ими был отмечен следующий факт. «Читая лекцию о II-ом парт, съезде 1903 г., он [Бривин. – С.Б.] говорит: "На этом съезде РКП раскололась на две партии, т.е. на партию большевиков «И» нового типа последовательно борющихся за дело рабочего класса партию меньшевиков". И вышло, что вставленный неверно "И" дает неверное понятие, можно понять, что последовательно борющаяся партия была партия меньшевиков»[188 - Там же. Лл. 5–6.].

Впрочем, этот проступок не был единственным. Так, «читая лекцию 7-го декабря на тему о борьбе партии в период между II-го и III-го съезда, дойдя до момента, где СТАЛИН выступал под именем Коба, он сказал: "На митинге выступал Коба от меньшевиков ЛАРДКИПАНИДЗЕ" и получилось, не вставив союз "а" между "Коба» и словом "от меньшевиков" непонятно, то ли Коба выступил от большевиков или от меньшевиков»[189 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 758. Лл. 5–6.].

Впрочем, даже эти явные нелепости вряд ли вызвали улыбку товарища Тарасова. Документы поступили из Тюменского горотдела НКВД, поэтому медлить с решением не стоило, дабы не вызвать типичное в таких случаях подозрение: «Несмотря на поступивший сигнал, меры не приняты. Может, товарищу N чем-то симпатичен этот поступок?». В то время «врагом народа» мог оказаться каждый и потому свою лояльность режиму следовало подтверждать ежедневно и ежечасно, промедление могло быть приравнено к преступлению. Расследование началось.

Первым делом постарались разыскать свидетелей пресловутой дискуссии. Курсант Ф.Ф. Чепурных к тому времени уже покинул стены учебного заведения, и на вопросы пришлось отвечать Глячкову. В своем объяснении 27 февраля он в общих словах пересказал уже известные нам факты, сославшись на то, что «это было уже давно» и подробности события стерлись из его памяти[190 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Лл. 11–11 об.].

По-видимому, в конце февраля горком направил материалы на преподавателей в школу. Экстренное заседание парткома началось 26 февраля и продолжалось два дня. Итог: «Материал на тов. БРИВИНА не подтвердился, а на БЕККЕР и КАМЕНЕВУ подтвердился, но не в такой форме, как написано в заметке. Тов. БЕККЕРУ дали указание, чтобы он эти вопросы знал и в дальнейшем давал быстрые и точные ответы. На КАМЕНЕВУ материал подтвердился, ее постановили снять с работы и дать строгий выговор, и предложить ей изучить вопрос о социализме и коммунизме в течение месяца, и отчитаться на парткоме»[191 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Л. 5.].

Следующим шагом стало более масштабное разбирательство обстоятельств дела, которое состоялось 4 марта 1937 г. на общем закрытом партсобрании школы. В повестке дня значилось всего два вопроса, и первым из них был: «Разбор дела на тт. КАМЕНЕВУ, БЕККЕР и БРИВИНА». Об атмосфере, царившей на собрании, и том психологическом давлении, что испытали на себе «объекты» разбирательства, можно судить уже по количеству присутствовавших: в зале сидело 90 коммунистов и 4 кандидата в члены партии[192 - Там же. Л. 4.]. Выступило около 30 чел., включая самих обсуждаемых. Дискутировался, в сущности, один вопрос: обусловлено ли поведение названных преподавателей неграмотностью в данном вопросе? Что это ошибка или же «сознательное протаскивание троцкизма»? Большинство выступавших склонялись к первой формулировке, поддержав ранее принятое решение парткома.

Легче всего отвел от себя подозрения осмотрительный Бривин. Он заявил, что давно разрабатывает этот вопрос, всегда дословно зачитывает подготовленные им тексты лекций, и даже прочел в подтверждение своих слов выдержку из работы Л.П. Берии. Помимо этого, Андрей Михайлович напомнил о своем выступлении перед курсантами, во время которого он рассказывал о борьбе с троцкизмом, начатой Лениным еще в 1915 г., приводил множество цитат и примеров. Большинство выступавших также опровергли обвинения автора заметки, отметив точность и правильность формулировок Бривина, который и сам в подобных случаях всегда поправлял курсантов. Чрезмерную же склонность педагога к чтению лекций «по бумажке» (кстати, весьма полезную в подобных ситуациях) объяснили плохим знанием русского языка.

Общее мнение сводилось к тому, что автор статьи «спал или дремал» на лекции, а потому «зря поднимает бузу».

Директор школы Р.Я. Купц прямо заявил, что «БРИВИН как преподаватель хороший, но он не лектор». Автор же заметки, по его мнению, явно «хотел спровоцировать тов. БРИВИНА», и потому неплохо было бы проверить его самого «посмотреть, что это за человек».

Несколько более сложным было положение Беккера, отказавшегося в свое время дать курсантам однозначный ответ на поставленный вопрос. Выступавшие отмечали, что он «как коммунист-преподаватель, обязан был дать хотя короткий, но ясный ответ». Причиной такого проступка большинство считало недостаточную работу по самообразованию.

Основной удар пришелся на Марию Каменеву, допустившую неосторожные высказывания как на лекции, так и на заседании парткома. Она полностью признала свою вину, сказала, что «не оправдала доверия» замечательных людей, которые так много помогали ей в работе (Купц, Гильдерман, Зеленин). Завершая свое выступление, Мария Николаевна заявила, что считает правильным вынесенное ранее решение парткома, добавив: «Я двенадцать лет в партии и в первый раз в таком положении, но я доверие партии оправдаю, при вашей помощи взыскание сниму. Мы коммунизм строим и построим». В подтверждение своих слов она обратилась к дирекции школы с просьбой «допустить прослушать лекцию по Ленинизму».

Большинство выступавших поддержали решение парткома. Проступку Каменевой как опытного преподавателя и коммуниста, по их мнению, трудно было найти оправдание. Отмечали и присущую ей грубость в отношениях с курсантами, которые в ответ на ошибку вместо тактичного замечания могли услышать: «Что ты чушь прешь?». В то же время сам проступок выступавшие склонны были объяснять скорее недостаточной работой над собой, чем «протаскиванием троцкизма». Так, преподаватель Зеленин заявил, что знает Каменеву с 1930 г. и помнит, как она сама еще в Комвузе активно боролась с правым уклоном. Председатель собрания О.Д. Гильдерман также отметил активную борьбу Марии Николаевны с троцкистами.

Р.Я. Купц, как директор школы, находился в наибольшей опасности в этой ситуации, а потому занял несколько более жесткую позицию. По его мнению, Каменева три года училась в Комвузе и потому не должна допускать подобных ошибок. В случае повторного проступка он предложил исключить Марию Николаевну из партии. Наиболее радикально подошел к вопросу сотрудник горкома Сухов, присутствовавший на собрании. Он заявил, что: «Сознательно или нет, она [Каменева. – С.Б.] играла на руку фашизму. Троцкий, Зиновьев говорили тоже: "Строить можно, но построим или нет, это будет видно". А это развинчивает вас, а также рабочий класс и колхозное крестьянство». Однако прежние заслуги в деле выявления троцкистских «врагов народа» все же сыграли свою роль: Мария Николаевна отделалась выговором и снятием с преподавательской работы.

Кстати, досталось и самим курсантам-доносчикам, проявившим чрезмерную любознательность. Некая Оношко рассказывала, что БЕШЕНЦЕВ, ДОЛГАЧЕВ, МОРОЗКО и БОВЫКИН буквально «затаскивали людей в свою комнату и спрашивали: "Можно построить коммунизм в одной стране или нет?"». Реакция парторга У.Л. Ибрагимова была незамедлительной. Он напомнил, что большинство членов парткома школы работает в ней с 1932 г., среди них есть члены партии с 1914–1918 гг., и потому посылать куда-то в район письма с теоретическими вопросами просто нелепо. Видимо, учитывая присутствие на заседании представителя горкома Сухова, Усман Лукманович также отметил, что в школе ведется активная борьба с контрреволюцией: «вот преподаватели: КРУМИН, ЗОТОВ, ФОМИН, если стали протаскивать троцкизм, то сразу же вылетели». По его мнению, парткому следовало бы заняться названными курсантами и выяснить мотивы их активности.

Предельно жестким было выступление директора Купца, явно раздосадованного опасным положением, в котором он оказался: «Нужно посмотреть и ДОЛГАЧЕВА, не кроется ли здесь троцкизм. Вот МОРОЗКО за спиной директора раздувает целое дело, а к КУПЦУ не идет. Нужно бить врага на месте, если есть у нас классовые враги, нужно их выгнать немедленно».

Итоги собрания были следующими. А.М. Бривин – полностью оправдан («материал не подтвердился»). П.Я. Беккеру предложено указать «на недостаточное усвоение им учения ЛЕНИНА-СТАЛИНА о возможности победы социализма в одной стране и на необходимость упорной работы над повышением своего идейно-политического уровня». Кроме того, рекомендовалось поставить перед вышестоящими инстанциями вопрос о переводе его на преподавательскую работу «на родном языке». М.Н. Каменевой, с учетом ее многолетней активной борьбы с троцкистами и правыми оппортунистами, удалось отделаться строгим выговором с предупреждением и возложением на нее обязательства «упорно работать над повышением своего идейно-политического уровня». При этом было одобрено ранее принятое решение парткома и дирекции школы о снятии Марии Николаевны с преподавательской работы.

Парткому, помимо указания на допущенную им «грубейшую политическую ошибку», выразившуюся в затягивании рассмотрения дела (с ноября 1936 г.), дано было задание разобрать вопрос о курсантах Морозко, Бешенцеве и Долгачеве, «в кругу которых особенно с шумихой обсуждается вопрос о возможности и невозможности построения коммунизма в одной стране»[193 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Лл. 12–14.]. Разбирательство это, по-видимому, закончилось ничем. По крайней мере, уже 2 апреля на одном из партсобраний школы выступил Долгачев, который обрушился с критикой на парторга Ибрагимова. Помимо прочего, он заявил, что попытки «приписать ему троцкизм» не удались, а делавшая подобные заявления Оношко сама нечиста на руку и даже украла 90 руб. у курсантки Коноваловой[194 - Там же. Лл. 19–20.].

Надо отметить, что обстановка в школе, судя по всему, была достаточно сложной. Прибывшие из сельских районов курсанты не отличались ни тягой к учебе, ни особыми способностями к ней. Достаточно показателен в этом отношении второй вопрос, обсуждавшийся на партсобрании 4 марта. Речь шла о поведении курсанта Тоболова, который, по словам парторга Ибрагимова: «не хочет учиться, саботирует, занимается многоженством и т.п.». Товарищам показались неубедительны слова самого Тоболова, заявившего: «Я малограмотный, в особенности по русскому языку, а также по ленинизму, ничего не понимаю, у меня ничего не варит голова».

Курсант Ярков на это заметил, что первое время также плохо справлялся с изучением русского языка, но к настоящему моменту «добился на посредственно». По его мнению, Тоболов, столь хорошо выступающий на собрании, не кто иной, как «симулянт», недостойный быть членом партии. Эту позицию поддержала и курсант Шварова, заявившая, что с изучением русского языка не справляются многие, а утверждение Тоболова, что «у него не варит шарабан», не соответствует действительности. В итоге отстающий курсант-«многоженец» получил выговор и был исключен из школы, о чем проинформировали его местную парторганизацию[195 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Л. 10.].

Мы столь подробно остановились на этом случае даже не в силу его исключительной курьезности. Просто на этом примере отлично виден процесс, набравший силу именно в 1930-е гг. и достигший своего апогея в 1937–1938 гг. В это время многочисленные «выдвиженцы» с мест, из рабочих и крестьянских коллективов, стремительно вытесняют «старую гвардию» большевистской партии. На смену тем, кто боролся за власть Советов, приходят те, кто этой властью воспользуется, станет ее органичной частью. Формировалась новая партийная элита со своей, принципиально новой иерархией ценностей.

Пожалуй, наиболее точно представителей этого нового социального слоя охарактеризовал писатель-современник В.С. Гроссман, противопоставив их старому поколению большевиков: «Это были люди иного... склада. Они читали иные книги и по-иному читали их – не читали, а "прорабатывали". Они любили и ценили материальные блага жизни, революционная жертвенность была им чужда либо не лежала в основе их характера. Они не знали иностранных языков, любили в себе свое русское нутро, но по-русски говорили неправильно, произносили: "прóцент", "пинжак", "Бéрлин", "выдающий деятель". Среди них были умные люди, но, казалось, главная, трудовая сила их не в идее, не в разуме, а в деловых способностях и хитрости, в мещанской трезвости взглядов»[196 - Гроссман В.С. Жизнь и судьба. М., 1990. Т. 2. С. 283.].

Долгачевым и тоболовым предстояло сменить бривиных и гильдерманов, и уже совсем немного времени оставалось до событий, которые существенно ускорят этот процесс. Впрочем, наши герои вряд ли догадывались об этом.




«ГНАТЬ ИЗ ПАРТИИ!»

Осенью 1937 г. происходит событие, которое пока, за неимением достоверных источников, реконструируется нами лишь предположительно. Судя по всему, в это время областная школа партийных работников в г. Тюмени ликвидируется. Впрочем, для нас это мало что меняет. Практически все основные герои нашей истории появляются в другом учреждении: уже упоминавшейся областной школе повышения квалификации колхозных работников. Примечательно, что в этом учебном заведении они занимают аналогичные прежней работе должности. Итак, что же происходит в этой кузнице колхозных кадров?

29 сентября 1937 г. в газете «Правда» была опубликована передовица с весьма своеобразным названием: «Пора омским большевикам заговорить полным голосом». Автор статьи указывал на многочисленные факты потери политической бдительности, саботажа и даже прямого вредительства в рядах партийной организации Омской области и призывал к скорейшему их устранению. В ход шла типичная риторика тех дней: «Пора прогнившую троцкистско-бухаринскую мразь убрать и дать возможность Омской области занять подобающее место в нашем строительстве».

Перепечатанная во всех газетах края, эта статья послужила сигналом к началу грандиозной кампании, в результате которой будут исключены из партии, арестованы и осуждены тысячи коммунистов и беспартийных. 2 октября она была опубликована в тюменской газете «Красное знамя» и в тот же день стала предметом обсуждения на заседании бюро Тюменского горкома ВКП(б)[197 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 61.]. На следующий день передовицу разбирали на парткоме школы повышения квалификации колхозных работников[198 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 25.]. В Омске был срочно созван IV пленум обкома ВКП(б), участники которого признали отмеченные недостатки и пообещали ликвидировать их в кратчайшие сроки. Началась повсеместная процедура «очищения рядов» партии. Так, словно в известном романе Ф. Кафки, для наших героев возобновился «процесс».

Все началось с того, что из Омска вернулся директор школы Купц, принимавший участие в работе названного пленума. Первым, что он сделал по возвращении в Тюмень, стал созыв 10 октября общего закрытого партсобрания, на котором Рейн Яковлевич выступил с содержательным докладом. Рассказав о решениях, принятых на пленуме, он перешел к конкретным предложениям по претворению их в жизнь в родном коллективе – благо возможности для этого имелись.

Купц заявил, что коммунисты школы «мягко отнеслись по отношению к Каменевой», и предложил пересмотреть ее дело, поставив вопрос о возможности пребывания ее в рядах партии. Но одного «козла отпущения» было мало для того, чтобы доказать свою преданность и бдительность. Впрочем, кандидатур для обсуждения хватало. Рейн Яковлевич предложил Л.Я. Беккеру выступить перед товарищами и рассказать о том, зачем он столь часто встречался с «ныне разоблаченным врагом народа Ником». Того же директор школы потребовал и от О.Д. Гильдермана, призвав его объяснить коллегам истоки своей дружбы с «ныне расстрелянными фашистами Адольфом, Фогшем и др.».

Первым выступил Беккер. Он детально, с именами и датами, описал свои немногочисленные встречи с Ником. Рассказал, как они учились на соседних курсах в Комвузе нацменьшинств Запада, как оба были посланы в Сибирь и однажды встретились на площади в Омске. Подробно описал приезд Ника в Тюмень на лекцию по марксизму-ленинизму и встречу двух бывших студентов в гостинице. «Если бы я знал... что он враг народа, никогда бы к нему не пошел», – оправдывался Беккер. Впрочем, напоследок он перешел от защиты к нападению, напомнив Купцу, что именно он передавал привет от Ника из Омска и в свое время даже хотел принять его на работу. Так что Ник ему «такой же друг, как и Вы, т. Купц», – заявил находчивый преподаватель. Завершая выступление, Петр Яковлевич отметил, что директор вообще плохо относится к преподавателям, вследствие чего один из них (Зеленин) уже уволился, а другой (Ростовцева) собирается это сделать[199 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Лл. 28–28 об.].

Тему продолжил О.Д. Гильдерман. В своем выступлении он также признал, что некоторое время учился и работал вместе с названными людьми, но ничего вредительского за ними не замечал. О том, что они арестованы как фашисты, Отто Давидович узнал лишь в 1934 г., получив письмо от жены Адольфа. Она сообщала Гильдерману, что его бывший товарищ арестован и осужден, но ныне освобожден по состоянию здоровья и находится дома, просила о помощи. Реакция осторожного партийца была вполне предсказуемой: «узнал, что они фашисты, и порвал всякую связь и никакой помощи не посылал»[200 - По-видимому, речь шла о деятелях Немецкого национального района, образованного на части территории Алтайского края (Славгородский округ) с центром в с. Гольбштадт (вариант: Гальбштадт). В 1938 г. он будет ликвидирован, а в 1949 г. райцентр переименуют в с. Некрасово. В 1991 г. район восстановят, а селу вернут прежнее название.].

Стремясь усилить первоначальный эффект от собственных выступлений, оба оратора приняли активное участие в прениях по ходу собрания. Одобряя решение пленума, Беккер предложил обратить особое внимание на Тюменскую сенобазу, где процветает пьянство. К тому же директор базы, похоже, «участвовал в белых бандах и его биография нечиста». Впрочем, Петр Яковлевич сразу поправился, что «утверждать не может, ибо не имеет доказательств, но слыхал» об этом, и потому предлагает передать материал на проверку в горком партии – в порядке бдительности.

Не отставал от него и Гильдерман. Он вспомнил о бывшем преподавателе школы А.П. Чеченеве, который в свое время «протаскивал явно троцкистскую проповедь» на курсах пропагандистов, а теперь работает в горкоме и даже заведует Домом партийного просвещения. Более того, когда Алексею Петровичу указывали на ошибки, допущенные им в оценке сроков Октябрьской революции, лозунга «Соединенных Штатов Европы» и др., то он отказывался их признавать, чем усугубил свою вину. Отто Давидович также предложил передать материалы на Чеченева в горком, чтобы вышестоящие органы разобрались с этим вопросом.

Помимо этого, Гильдерман напомнил, что партийная организация «мягковато» отнеслась к Каменевой, ограничившись строгим выговором, к тому же отмененным горкомом. Необходимо вторично поставить вопрос о возможности пребывания Марии Николаевны в рядах партии, заявил он, призвав всех членов партии помочь своей организации.

Однако все эти тирады мало помогли попавшим под подозрение коммунистам. Большинство выступавших сходились на том, что длительные связи Гильдермана и Беккера с врагами народа не могли не отразиться на них самих. Всплывали в памяти и другие имена. Парторг У.Л. Ибрагимов назвал Каменеву и Зеленина, которые общались с преподавателем Зотовым, бывшим колчаковским офицером, к тому же имевшим связь с троцкистом Зайцевым. Усману Лукмановичу вспомнилось, что Зеленин и сам – бывший эсер, а потому вряд ли достоин членства в партии. Некий Аксенов напомнил, что в школе уже 16 лет работает бухгалтер Крутиков, также бывший колчаковский офицер. И хотя пока ничего предосудительного за ним замечено не было, это еще не повод для самоуспокоения, поскольку «такие люди из бывших сидят до поры до времени, а потом начинают действовать» и т.д. и т.п. Среди прочих выступила и Мария Крауклис, указавшая на «мягкотелое отношение к троцкистско-бухаринским «последышам»[201 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 31.].

Поняв, что разбирательства не миновать, Гильдерман сыграл на опережение, предложив передать свой вопрос на рассмотрение в горком партии, чтобы «соответствующие органы» рассмотрели его в ближайшее время и сняли с него «такое тяжкое обвинение». Беккер поддержал это предложение. Последним на собрании выступил директор школы. Стремясь хоть как-то реабилитировать себя на фоне столь многочисленных ошибок и нарушений, Купц попросил обязательно отметить в постановлении собрания, что он до последнего времени «примиренчески относился к бухгалтеру». Им двигала простая логика: раз уж о проступке стало известно, нужно хотя бы вовремя признать вину.

Просьба директора была учтена и вошла в резолюцию. Однако важнее было другое. Материал на Гильдермана и Беккера был передан в горком на «дополнительное выяснение», а вопрос о пребывании в партии Каменевой и Зеленина перенесен на следующее партсобрание, назначенное на 13 октября.

Общее партсобрание с участием 26 членов и кандидатов в члены партии началось в срок и было особенно продолжительным, растянувшись на два дня. Изменились масштабы мероприятия, но не его накал. Даже повестка дня нам вполне знакома: «О члене ВКП(б) Каменевой». Доклад, зачитанный парторгом А.М. Бривиным, носил исключительно обвинительный характер и сводился к тому, что Каменева, еще будучи преподавателем школы партработников, «протаскивала троцкизм, доказывая на занятиях с курсантами невозможность построения социализма в одной стране»[202 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2239. Лл. 4–5.]. Вина ее усугублялась тем, что после отстранения от преподавательской работы Мария Николаевна с мая не посещала общих собраний и не платила членских взносов.

Напрасно она пыталась оправдаться, говорила, что на партсобрания не ходила, т.к. ездила к маме в Москву и сестре в Новороссийск, а потому отсутствовала почти три месяца. Напоминала, что выполнила поручение, подготовив доклад по вопросу о победе социализма в одной стране, но партком не спросил отчета об этой работе. К тому же с 25 сентября она была зачислена преподавателем истории в школу №25 и собиралась как можно скорее перевестись в новую парторганизацию. Каялась в незнании того, что безработные тоже должны уплачивать партвзносы[203 - Там же. Л. 3.]. Все было тщетно.

Выступавшие оказались на удивление единодушны в своем стремлении очистить партию от людей, недостойных звания коммуниста. «Факт протаскивания троцкизма установлен и известен, – заявлял Гильдерман. – Отрыв Каменевой усугубляет допущенные ошибки». «Людей, протаскивающих троцкизм, нужно гнать из партии», – вторил ему некий Попов.

Директор школы Купц напомнил, как после разбора ее дела секретарь горкома А. Тарасов посчитал, что с Каменевой обошлись слишком сурово, и предложил дать ей еще один шанс, которым она не воспользовалась. Впрочем, сейчас Тарасов вряд ли смог бы помочь опальной коммунистке. 22 сентября на закрытом заседании бюро горкома партии он неосмотрительно вступил в перепалку с начальником Тюменского горотдела НКВД Н.Н. Петровым. Последний выступал с докладом о ликвидации очередной контрреволюционной группировки, на этот раз скрывавшейся в колхозе им. Ленина Переваловского сельсовета. Секретарь горкома обвинил чекиста в том, что тот проявил «медлительность в расследовании и изъятии контрреволюционных элементов», несмотря на неоднократные сообщения о фактах вредительства в этом колхозе.

Судя по всему, столкновение было довольно жарким и сопровождалось взаимными обвинениями. Большинство присутствовавших поддержали Тарасова, отметив его замечание к докладу Петрова в итоговой резолюции. Однако о факте «резко выраженных ненормальных отношений» между названными товарищами решено было сообщить в Омский обком с просьбой прислать своего представителя для разбора этого конфликта[204 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Лл. 30–31.].

Мы не знаем, как именно проходило это разбирательство. Одно известно точно: Тарасов переоценил свои силы. 13 октября состоялось очередное заседание бюро горкома (уже без его участия), члены которого приняли решение об исключении бывшего секретаря горкома из состава бюро. К этому времени Омский обком уже исключил его из партии за «необеспечение политического руководства Тюменской парторганизацией и как не внушающего политического доверия (связь с врагами народа, получение премии от врага народа Угланова)»[205 - Там же. Л. 77.]. Нам неизвестно, как дальше сложилась судьба опального коммуниста, однако Мария Николаевна уже однозначно не могла рассчитывать на его поддержку.

Тем более не следовало ожидать ее от бывших товарищей. Беккер, по-видимому, заслуживший к тому времени прощение партии, верно уловил тенденцию: «Наша партия очищается от таких как Каменева». Общее мнение сформулировал Ибрагимов: «Каменева выбыла из партии механически». В последнем слове Марии Николаевны сквозит обреченность человека, раздавленного бездушной машиной: «Я подошла теперь под статью подсудных, но теперь по делу, которое уже было разобрано, мне приписывается протаскивание троцкизма, когда это была лишь ошибка. Я хотела уехать к себе на родину. Лучше бы мне снова на простую физическую работу, не пустили. Хотя меня исключают, но нутро у меня большевистское».

При голосовании только один (разумеется, анонимный) участник собрания выступил против итоговой резолюции: «Каменеву, члена ВКП(б) с 1925 года №партбилета 0348156, за протаскивание троцкизма, выразившееся в попытках доказать невозможность построения высшей фазы коммунизма, отрыв от парторганизации и неуплату членских взносов в течение 4-х месяцев – из рядов ВКП(б) ИСКЛЮЧИТЬ»[206 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 77.]. Мгновение спустя она протянула свой партбилет парторгу Бривину.

Кстати, на этом собрании был и еще один пострадавший преподаватель Чиркин. После предыдущего, закрытого партсобрания он разболтал содержание обсуждения беспартийным преподавателям и даже курсантам. В результате на следующий день вся школа гудела от слухов: «Представляешь, преподаватель – и связан с фашистами!». Впрочем, поскольку разглашение партийной тайны произошло по исключительно бытовым причинам (проще говоря, по пьянке), то виновника лишь слегка пожурили[207 - ГАСПИТО. Ф.10087. Оп. 1. Д. 7. Л. 33 об.]. Ведь в целом он оставался преданным партии коммунистом.

Впрочем, у исключенного члена партии еще оставалась надежда, прежде всего на вышестоящие партийные органы. Там товарищи все поймут и разберутся... Надежда на это была не слишком велика, особенно учитывая характеристику, выданную Марии Николаевне по постановлению все того же партсобрания. Похоже, авторы этого документа задались целью собрать как можно больше компрометирующих фактов, не гнушаясь при этом абсолютно ничем.

Так, к уже известному нам обвинению в «протаскивании троцкизма» добавились «путанные объяснения по вопросу о значении классовой борьбы в период образования Московского государства». К тому же бывший парторг Ибрагимов уже предупреждал ее, что следует «отказаться от связи с исключенным из партии бывшим колчаковским офицером Зотовым», поскольку последний «имел связь с троцкистом Зайцевым». Однако, по заявлению Р.Я. Купц и У.Л. Ибрагимова, связь Марии Николаевны с Зотовым сохранялась[208 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2239. Лл. 9–9 об.].

Но чудеса все же случались. Рассмотрев 4 ноября решение первичной парторганизации об исключении М.Н. Каменевой из партии, бюро горкома ВКП(б) постановило снять этот вопрос с повестки дня и поручить инструктору Москвичевой провести дополнительное расследование[209 - Там же. Л. 2.]. Что было тому причиной: искреннее сомнение вышестоящих партийцев в правильности принятого решения или же наличие у Марии Николаевны протекции? Во всяком случае, ей крупно повезло, что случалось далеко не со всеми.

Следующим на том заседании слушался вопрос об исключении из партии А.П. Чеченева, совершившего, в бытность преподавателем школы партработников, целый ряд проступков. К примеру, в июне 1937 г. он заявил на лекции, что «капитализм имеет выход из общего кризиса капитализма, а для того, чтоб прикрыть эту антипартийную трактовку, пытался использовать цитаты Ленина»[210 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 106.].

Помимо этого, Алексей Петрович допустил вольнодумство в вопросе о дате установления диктатуры пролетариата, заявив, что 25 октября это произошло только в Петрограде, а по всей стране «проходит до 1918 г. период комбедов». Наконец, отвечая курсанту Наумову на вопрос о программе VIII съезда партии, он произнес и вовсе крамольную вещь: «в решении VIII-го съезда партии по нац. вопросу Бухарину сделана некоторая уступка». Все это было своевременно отмечено, зафиксировано и ныне передано в виде «материала» на рассмотрение горкома. Члены бюро были единодушны в своем решении: «ЧЕЧЕНЕВА за протаскивание троцкистских установок в преподавании истории ВКП(б) из членов ВКП(б) ИСКЛЮЧИТЬ»[211 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 106.].

19 декабря 1937 г. – эту дату Мария Каменева, наверное, запомнила на всю жизнь. В этот день состоялось заседание бюро Тюменского горкома ВКП(б), на котором в присутствии Марии Николаевны был заслушан итоговый доклад инструктора Москвичевой по ее делу. В нем утверждалось, что на партсобрания Каменева не ходила лишь «в силу ненормальных отношений с отдельными коммунистами своей парторганизации». Отмечалось, что, несмотря на исключение из партии, она посещает в школе №25 кружок по истории ВКП(б) и участвует в общественной жизни. Итоговое постановление было исключительно мягким: «Решение первичной парторганизации – отменить. За неуплату членских взносов КАМЕНЕВОЙ М.Н. объявить строгий выговор без занесения в учетную карточку»[212 - Там же. Л. 157.].

Мы не знаем, вернулась ли Мария Николаевна на свою прежнюю работу. Зато нам достоверно известно, что вопрос об ее исключении, точнее, о допущенной при этом ошибке, обсуждался на партсобраниях ШПККР. При этом из уст преподавателя М.Я. Крауклис, жены директора школы Р.Я. Купц, прозвучала примечательная фраза: «при исключении т. Каменева виноваты не только арестованные, но вся наша парторганизация в целом»[213 - См. с. 62 наст. изд.]. Кто же эти таинственные «арестованные»? Кажется, мы с ними уже знакомы.




ВРАГИ НАРОДА

По крайней мере, один из них нам уже хорошо известен. Андрей Михайлович Бривин, парторг ШПККР. В этой должности он был утвержден бюро Тюменского горкома 11 ноября 1937 г. (возможно, в очередной раз)[214 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 119.]. Сомнений в кандидатуре товарища Бривина не было. Он был активен, политически грамотен и проявлял похвальное рвение в борьбе с врагами народа. К примеру, 1 сентября он прочел на партсобрании доклад на актуальную тему: «О некоторых методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистско-бухаринской агентуры»[215 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Лл. 35–35 об.]. Сквозной нитью последнего была мысль: «Они, враги, еще более опасны, ибо во многих случаях прикрываются партийными билетами». Эту позицию полностью разделил директор школы Р.Я. Купц, заявивший: «Наши парторганизации слабо помогали органам НКВД выявлять этих контрреволюционеров. Задача состоит в том, чтобы нам, партийцам, быть основными помощниками НКВД».

Впрочем, вернемся к нашим героям. Итак, 11 ноября Бривин был утвержден парторгом школы. Вряд ли радость события существенно омрачила заметка «Кто как сможет», опубликованная в этот день местной газетой. В ней содержалась критика работы как самого парторга, так и директора школы Купц, запустивших, по мнению автора публикации, политико-массовую работу с курсантами[216 - Федоров С. Кто как сможет // Красное знамя. 1937.11 нояб. С. 3.].

Но в то время волны критики и самокритики захлестывали страницы периодической печати, так что до определенной степени воспринимать их всерьез не стоило. Немногим ранее, 22 апреля, была опубликована похожая заметка, в которой объектами критики стали все тот же директор Купц и парторг Ибрагимов в период их работы в школе партийных работников. По мнению автора публикации, они зажимали критику со стороны комсомольцев. Примечательно, что в заметке фигурирует и уже известный нам Глячков, явно отличавшийся повышенной активностью[217 - Северный В. Критика не по нутру // Красное знамя. 1937.22 апр. С. 2.].

Однако прошло немногим более месяца, и вот 29 декабря бюро горкома вновь рассматривало вопрос, связанный с персоной деятельного парторга школы. Впрочем, это было уже исключительно формальной процедурой. Секретарь горкома М. Божко сделал краткий доклад, из которого следовало, что «Бривин за антисоветскую контрреволюционную деятельность органами НКВД арестован». В таких случаях резолюция выносилась автоматически: «как врага народа из членов ВКП(б) – ИСКЛЮЧИТЬ»[218 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 163.].

Следующей жертвой (впрочем, в данном случае разграничение на жертв и палачей очень условно) стал директор школы Р.Я. Купц. За ним пришли вечером 27 декабря. На следующий день об аресте сообщили в первичную парторганизацию, а уже 29-го на заседании бюро горкома рассматривался вопрос об исключении Рейна Яковлевича из партии. Резолюция полностью совпадала с вынесенной в тот же день по вопросу А.М. Бривина (он рассматривался следующим)[219 - Там же.].

Сложно предсказать, как могли развиваться дальнейшие события. Своеобразная логика террора подсказывала, что следующими должны быть «изъяты» родственники и прочие члены ближайшего окружения арестованных. «Черный ворон» и подвалы бывшего дома Брюхановых – такой была наиболее реальная перспектива для Марии Крауклис.

Однако судьба распорядилась иначе. По большому счету ей просто повезло. «Большой террор», захлестнувший страну, начал выходить из-под контроля. Партийные организации лихорадило от чисток и исключений, чекисты постоянно просили об увеличении лимитов по 1-й и 2-й категориям (расстрел и 10 лет лагерей соответственно). Людей не хватало, и к исполнению приговоров приходилось привлекать партактив, милицию и даже комсомольцев. В маленьком провинциальном Тобольске за одну ночь 14 октября 1937 г. было расстреляно 217 чел.

В начале 1938 г. партийное руководство начинает постепенно сворачивать кампанию по поиску и выявлению «врагов народа». Первым шагом в этом направлении стало постановление Пленума ЦК ВКП(б), проходившего с 11 по 20 января 1938 г. Примечательно само название этого документа: «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков». В декабре ставшего слишком одиозной фигурой Н.И. Ежова на посту наркома внутренних дел сменяет Л.П. Берия. Начинается волна реабилитаций и даже освобождений. Благодаря этому Мария Яновна не разделила судьбу своего мужа, хотя в целом ее настроение вряд ли можно было назвать оптимистичным.

Об исключении своего мужа из партии она узнала лишь месяц спустя – 28 января 1938 г., на партсобрании школы. Примечательно, что посвящено оно было изучению названного постановления пленума[220 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 43 об.]. Выступавший с докладом парторг Ибрагимов был самокритичен и беспощадно вскрывал ошибки и упущения – как собственные, так и товарищей по партии. Усман Лукманович справедливо отметил отсутствие индивидуального подхода при рассмотрении вопроса об исключении того или иного коммуниста из партии. В качестве примера он привел случай с Каменевой, которую парторганизация «оттолкнула от себя». Впрочем, вскоре прозвучали и имена главных виновников этой травли: «на исключении ее больше всего тогда настаивали Купц и Бривин, эти враги народа». Правда, Усман Лукманович тут же отметил, что порой клеймо «врага народа» накладывают слишком поспешно и необоснованно, но этот случай, по-видимому, был исключением – ведь оба «врага» уже были «изъяты» и все понимали, что шансов на их оправдание нет.

Парторга горячо поддержали Беккер и Гильдерман, вспомнившие, что в школе «существовала система массовых увольнений работников», что «на разных постах Купц поставил своих людей», а Бривин «восхвалял Купца», называл его «лучшим большевиком»[221 - П.Я. Беккер был уволен 4 декабря 1937 г.]. Теперь им стало ясно, почему эти враги народа творили такое «издевательство над тов. Каменевой», которая всего лишь допустила ошибку и обращалась за помощью к парторганизации. Одним словом, у всех коммунистов школы в одночасье открылись глаза на творившееся беззаконие и его истоки, скрывавшиеся во вредительской деятельности двух врагов народа.

Будучи коммунистом старой закалки, Мария Крауклис быстро сориентировалась и, осознав свое новое положение жены врага народа, заявила: «надо и о мне ставить вопрос». Парторг У.Л. Ибрагимов заверил ее, что хотя она не могла не знать о предательстве мужа, пока этот вопрос не поднимается. И добавил: «если Горком ВКП(б) скажет, мы и тебя исключим». Так над головой Марии Яновны впервые сгустились тучи. Дальнейшая судьба Марии Крауклис подробно описана в нашей предыдущей публикации[222 - См. с. 48–70 наст. изд.], поэтому обозначим лишь основные вехи этой истории, дополнив ее новыми сведениями.

На некоторое время воцарилось затишье, хотя многие коллеги стали сторониться «неблагонадежного» преподавателя. Да и сама она понимала, что положение ее изменилось раз и навсегда. К примеру, во время выборов парторга, состоявшихся 13 мая, Мария Яновна сама попросила отвести ее кандидатуру, «ввиду того, что ее муж Купц арестован». Собрание удовлетворило просьбу, оставив Крауклис в составе счетной комиссии. Парторгом школы стал Г.П. Беседин. Пройдет не так уж много времени, и Мария Яновна вспомнит это имя.

«Процесс» возобновился неожиданно. 3 сентября 1938 г. на партсобрании внезапно был поднят вопрос о М.Я. Крауклис. Парторг Беседин отметил в своем докладе, что, несмотря на время, прошедшее после ареста ее мужа, Мария Яновна «не только не помогает в выкорчевывании последствий вредительства, но старается замазать факты и оправдать врага народа Купц, считая, что Купц изъят ошибочно». Собранию предложено было обсудить такое антипартийное поведение и осудить его.

В целом Крауклис предъявили обвинение по трем пунктам: неискренность перед партией, защита врага народа Р.Я. Купца и связь с семьей арестованного врага народа А.М. Бривина. Она пыталась оправдаться. Говорила, что вовсе не защищала мужа, а всего лишь отнесла ему после ареста одну-единственную передачу. Что не поддерживала связи с семьей Бривина, а только навестила летом его жену ребенок которой заболел воспалением легких. Каялась, признавала, обращалась за помощью к товарищам... Партия была неумолима.

«Выступление Крауклис меня не удовлетворило, – заявил П.М. Дука. – Прошло 8 месяцев со времени разоблачения и ареста врага народа Купц. За это время можно было проанализировать факты и сделать политические выводы. Позиция Крауклис нерешительна и по отношению к парторганизации неоткровенна»[223 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 61.]. «Крауклис должна была все рассказать откровенно, – вторил ему Аксенов. – Трудно представить, чтобы жена ничего не знала». На том партсобрании Марии Яновне объявили строгий выговор.

27 сентября бюро горкома отменило это решение, посчитав его слишком мягким. Новый вердикт гласил: «исключить из членов ВКП(б)». 2 ноября он был подтвержден Омским обкомом ВКП(б) [224 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 18.]. Положение усугублялось тем, что к этому времени Рейн Купц уже «сознался» в своей «многолетней шпионской деятельности». Похоже, в это поверили все или, по крайней мере, большинство его бывших товарищей. Даже сама Мария Яновна не допускала иной мысли и лишь корила себя за утраченную бдительность: «Я слепо верила Купцу... Эта слепота сгубила меня, не дала возможности подойти критически...». Жена «врага народа» оказалась в полной изоляции.

Впрочем, среди ее старых товарищей был, по меньшей мере, один, выразивший сомнение в действиях парторганов по данному делу. Это был Отто Давидович Гильдерман, член партии с 1930 г., работавший завучем в названной школе. У нас нет сведений о том, что он выступал в защиту Марии Яновны на собраниях или писал письма в ее поддержку. Скорее всего, он просто не решился на столь серьезные поступки. Отто Давидович всего лишь высказал свои сомнения по этому вопросу в разговоре с парторгом школы Г.П. Бесединым.

Однако Гавриил Петрович был человеком бдительным и, видимо, сообщил о содержании беседы в соответствующие инстанции. Кстати, он уже давно перестал здороваться с Марией Яновной и всячески избегал встреч с этим «неблагонадежным» преподавателем. Подобная осмотрительность сослужит ему хорошую службу. В апреле 1939 г. он перейдет на работу в горком ВКП(б), где в 1941 г. возглавит отдел агитации и пропаганды. А к 1944 г. бывший беспризорник, потерявший в 13 лет в результате взрыва детонатора левую руку, станет секретарем горкома по кадрам и получит редкую по тем временам благоустроенную квартиру в доме «Реконструктор» по ул. Республики, 24[225 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 9. Д. 183. Лл. 1–2 об.].

Впрочем, донос Беседина, вероятнее всего, сыграл роль исключительно пускового механизма. Дальнейшие события развивались по уже отлаженному сценарию. 29 ноября состоялось партсобрание школы, на котором А.А. Завалин, новый директор школы, выступил с докладом о состоянии вверенного ему заведения в 1938 г. При этом прозвучала жесткая критика, направленная главным образом в адрес О.Д. Гильдермана, на которого после ареста Купца временно было возложено руководство школой. Отто Давидович был обвинен в халатности, бесхозяйственности и, что самое страшное, в непринятии мер «по ликвидации последствий вредительства». «Враги народа были изъяты, но никаких выводов сделано не было», – заявил Александр Алексеевич[226 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Лл. 68 об.–69 об.].

Гильдерман попал под подозрение и подругой причине: он слишком долго работал рядом с Купцем, но почему-то не разоблачил его вредительской деятельности. Что это, спрашивали товарищи: политическая близорукость или же пособничество? Коммунист Катаев прямо заявил: «Гильдерман работал более 8 лет вместе с врагами народа, он человек грамотный, он не мог не заметить вражеской деятельности Купц и других». Его горячо поддержал Беседин: «у Гильдерман все закадычные друзья – враги народа, теперь арестованные». На определенные мысли наталкивало и слишком мягкое отношение к Марии Крауклис, жене врага народа.

Гильдерману вспомнили все. То, что с 1924 г. он дружил с Динкелем, Адольфом, Фогшем и Буксманом, оказавшимися «членами подпольной фашистской организации». Эти разоблаченные троцкисты якобы проникли на руководящие посты Немецкого района Западносибирского края, где на протяжении многих лет вели свою подрывную работу. Помимо этого, он долгое время дружил с Купцем и при этом «не сумел разоблачить его вражеской деятельности».

Более того, Отто Давидович бездействовал, видя, как директор школы нарушает политику государственных цен на сельхозпродукты, отпуская продукцию подсобного хозяйства сотрудникам школы по сильно заниженным ценам. Добавим к этому, что он был недисциплинирован, отказался вести кружок по ленинизму, допустил растрату и, наконец, сохранял в школе после ареста Купца «67 трехлинейных винтовок и 21 мелкокалиберную»[227 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 789. Лл. 65–66.]. Постановление звучало как приговор: «ГИЛЬДЕРМАН за утерю политической бдительности и как не внушающего политического доверия ИЗ ЧЛЕНОВ ВКП(б) ИСКЛЮЧИТЬ»[228 - ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 73.]. Решение подтвердили вышестоящие организации: 7 декабря 1938 г. – бюро Тюменского горкома, 8 января 1939 г. – партколлегия Комиссии партийного контроля по Омской области[229 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 6.].

Сложно сказать, чем могла закончиться эта история для наших героев – Марии Крауклис и Отто Гильдермана. Исключенные из партии по обвинению в связи с «врагами народа», вероятнее всего, они должны были повторить путь, ранее пройденный их товарищами – Купцем и Бривиным. Однако судьба распорядилась иначе.




ЭПИЛОГ

Мы уже говорили о том, что в Кремле было принято решение о сворачивании «большого террора». Окончательно изменение курса было закреплено во время XVIII съезда партии, проходившегося с 10 по 21 марта 1939 г. На нем Сталин признал «многочисленные ошибки», допущенные во время чисток, разумеется, возложив всю ответственность за это на местные парторганизации. На съезде был принят новый устав, который узаконивал право на обжалование и, следовательно, восстановление в партии. Одним словом, нашим героям просто повезло: они попали в маховик репрессивной машины слишком поздно и потому получили шанс на спасение.

2 мая 1939 г. комиссия партийного контроля при ЦК ВКП(б) под руководством Емельяна Ярославского восстанавливает в партии М.Я. Крауклис. Основанием для такого решения стал тот факт, что, хотя муж ее был органами НКВД арестован и осужден, «организационной связи» Марии Яновны с ним не установлено[230 - Там же. Л. 18.]. 5 мая аналогичное решение вернуло партбилет О.Д. Гильдерману, обвинения в адрес которого также не подтвердились[231 - ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 8.]. Так завершилась эта трагическая история.

Вернее, так она окончилась для двух наших героев – Крауклис и Гильдермана. К сожалению, мы пока не знаем, как сложилась дальнейшая жизнь Отто Давидовича. А вот Мария Яновна сделала вполне приличную карьеру и окончила дни свои ветераном партии, окруженным вниманием и почетом. Ее личный фонд, хранящийся в Тюменском областном краеведческом музее, переполнен всевозможными грамотами, почетными адресами и рассказами о встречах с пионерами. Правда, ни в одной из ее бесчисленных автобиографий мы не встретили упоминаний ни об этой истории, ни о судьбе ее мужа. К чему было портить мажорную картину взаимной любви партии и ее верного бойца?

Вернули партбилет и А.П. Чеченеву. И только Андрей Бривин да Рейн Купц так и сгинули в недрах ГУЛАГа. Можно предположить, что их привлекли в качестве «соучастников» по более крупному делу, связанному с ликвидацией в 1938 г. Немецкого района и арестом многих их товарищей. Наверняка кто-то из них дал «признательные» показания либо просто нашлись старые письма, дневники с именами... Во всяком случае, в «Книге расстрелянных» нет их имен, архив РУ ФСБ по Тюменской области не располагает данными о судьбе РЯ. Купца и А.М. Бривина. Были ли они переданы в другой оперсектор, за пределы современной Тюменской области, и расстреляны там? Либо получили срок и отправились в лагеря? Впрочем, оставшихся в живых вряд ли терзали подобные вопросы. Ведь в отличие от них, честных коммунистов, это были враги народа...






ЕВРЕЙСКИЕ СЮЖЕТЫ





ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ


Путь к этим материалам был удивительно долгим. Вероятно, у каждого краеведа со временем накапливается множество своего рода «попутной» информации – той, что повстречал когда-то в книгах или документах и не устоял перед соблазном зафиксировать, порой не всегда сознавая, зачем, собственно, это делаешь. Ремесло историка специфично, нередко приходится действовать интуитивно. К тому же в краеведении, как в деревне, – все и вся так или иначе связано между собой, и потому любая информация может оказаться полезной.

Так и в моих рабочих архивах сформировался ряд сюжетов, которые вряд ли будут в ближайшие годы должным образом раскрыты (хотя я вполне ясно вижу, что для этого надо сделать, чего не хватает, где искать и т.д.) – слишком мало времени на архивные изыскания, да и приоритеты уже не те. Долгое время боролся между двумя чувствами: стремлением публиковать лишь что-то цельное, завершенное и сознанием того, что даже такая отрывочная и неполная информация может пригодиться коллегам и потому не должна лежать мертвым грузом в загашнике.

Чаша весов качнулась в пользу последнего после очередной беседы с Юрием Лукичом Мандрикой, издателем одноименного краеведческого журнала («Лукич», позднее «Лук&Чок»). Услышав мои сомнения относительно востребованности подобных публикаций и необходимости полного выявления и проверки информации, Лукич со свойственной ему деликатностью ответил на первое: «Да все равно это никому не нужно – у меня же всего три читателя!», а на второе: «Старик, не переживай, все равно где-нибудь наврешь!». Устоять перед такими аргументами было невозможно.

Значительная часть накопившегося материала связана с историей еврейской общины края – темой интересной и совершенно не изученной. Это определило тематику и название настоящего цикла публикаций – «Еврейские сюжеты». Пожалуй, это наиболее адекватное название для моих маргиналий. Надеюсь, кому-то они будут полезны.




ЕВРЕЙСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ТОБОЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ В КОНЦЕ XIX ВЕКА:

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ (ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ 1897 Г.)




В 1897 г. впервые население Российской империи было охвачено всеобщей переписью. Ее материалы, опубликованные лишь в 1905 г., представляют собой уникальный по полноте и достоверности источник сведений, в т.ч. о жителях Тобольской губернии. Целью данной статьи является создание средствами социально-демографической статистики по возможности наиболее полною и подробного портрета еврейского населения края.

Прежде чем перейти к непосредственному рассмотрению проблемы, отметим некоторые особенности терминологии. Они связаны с извечным вопросом – на основании какого критерия может быть определена этническая принадлежность человека. В конце XIX века в качестве таких критериев служили язык и вероисповедание, которые и послужили основой для двух основных типов классификации сведений переписи. При использовании материалов, классифицированных по тому или иному типу, будет изменяться и употребляемое нами наименование исследуемой этнической группы – иудеи и евреи соответственно.

Однако даже в рамках одной этнической группы языковая и конфессиональная принадлежность могут не совпадать. Это прослеживается и на примере еврейского населения Тобольской губернии – за счет выкрестов, родным языком которых был еврейский, с одной стороны, и иудеев, назвавших в качестве родного один из нееврейских языков. Впрочем, число и тех и других на момент переписи было относительно невелико. Поэтому, несмотря на вышеприведенные замечания, мы имеем все основания к тому, чтобы считать произведенный нами анализ достаточно полным и репрезентативным для всего еврейского (в этническом отношении) населения губернии в целом.




ЧИСЛЕННОСТЬ И РАССЕЛЕНИЕ

В 1897 г. в крае проживали 2 468 представителя иудейского вероисповедания, что составляло 0,17% населения Тобольской губернии[232 - Первая всеобщая перепись населения Российской империи. 1897 год. LXXVIII. Тобольская губерния. СПб., 1905. С. XXX.]. При этом число назвавших в качестве родного языка еврейский было несколько ниже – 2 387 чел.[233 - Там же. С. XXXII.] Помимо этого, в губернии на момент переписи проживали 26 караимов[234 - Там же. С. 2–3.]. Следует отметить, что еврейская община Тобольской губернии занимала последнее место среди еврейских общин Сибири по своему относительному весу (в близлежащей Томской области этот показатель составлял 0,4%, в среднем по Сибири – 0,6%, по всей Российской империи – 4,1%) и пятое место по абсолютной численности. В целом еврейская община губернии составляла 7,1% от всего еврейского населения Сибири (34 477 чел.)[235 - Население // Еврейская энциклопедия. Т. XI. СПб., [б.г.]. (репринт 1991 г.). С. 536–538.].

Вопрос о численности иудейской общины, причинах ее весьма значительных колебаний очень интересен, но пока не прояснен. Так, в «Обзоре Тобольской губернии» за 1883 г. сообщается, что евреи составляют 0,16% населения края[236 - Обзор Тобольской губернии за 1883 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). [Б.г.]. [Б.и.]. С. 5.]. В «Обзорах» за 1884[237 - Обзор Тобольской губернии за 1884 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). [Б.г.]. [Б.и.]. С. 6.], 1885[238 - Обзор Тобольской губернии за 1885 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). [Б.г.]. [Б.и.]. С. 5.], 1888[239 - Обзор Тобольской губернии за 1888 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). [Б.г.]. [Б.и.]. С. 6.] гг. фигурирует цифра 0,17%.

К 1891 г. происходит значительный прирост еврейской общины, которая составляет уже 3 983 чел., или 0,28% населения губернии. Но уже в «Обзоре» за 1899 г. сообщается: «на 1 000 жителей распределяется ... евреев – 1,55»[240 - Обзор Тобольской губернии за 1899 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). Тобольск, 1900. Приложение 1-е.], то есть 2 391 чел., или 0,15% от населения края.

По территории губернии иудейское население распределялось неравномерно. Большая часть его – 1 966 чел. (около 80%) – проживала в городах, и только 494 чел. (20%) были приписаны к округам. Соответственно колебалась и процентная доля еврейского населения – в городах она возрастала до 2,25%, в округах снижалась до 0,04%[241 - Первая всеобщая... С. XXX.].

Наиболее крупная иудейская община сформировалась в центральном городе губернии – Тобольске. Там проживали 1 251 иудей, что составляло немногим более 6% от населения города или 50,8% иудейской общины края. Эта особенность вполне объяснима, поскольку евреи, будучи в массе своей коренными горожанами и не имея ни права, ни возможности заниматься сельскохозяйственным трудом, предпочитали селиться в наиболее крупных городах, где существовало больше свободных социальных и экономических ниш. К городам тяготели и представители других национальных диаспор, о чем упоминают сами авторы разработки материалов переписи: «Часть поляков, немцев и евреев хотя и занимается земледелием, но большинство из них предпочитает ремесла, торговлю и др. занятия»[242 - Там же. С. XLIII.].

Вторая по величине иудейская община существовала в Тюмени. Здесь проживали 262 иудея, что составляло 0,9% населения города или 10,6% от общего числа иудеев губернии. Далее шли: Ялуторовск – 105 чел. (3,1% и 4,3% соответственно), Ишим – 92 чел. (1,3% и 3,7%), Тара – 84 чел. (1,2% и 3,4%), Тюкалинск – 76 чел. (1,9% и 3%), Курган - 70 чел. (0,7% и 2,8%) и Березов – 29 чел. (2,7% и 1,2%). Два города губернии и вовсе не имели населения иудейского вероисповедания – это Сургут и Туринск[243 - Первая всеобщая... С. 2–3.]. Как видно из приведенных выше данных, абсолютная величина общины не всегда соответствовала ее относительной величине, весу и влиянию в данном населенном пункте.

Во всех округах губернии (без учета городов) иудейское население было немногочисленно, в Сургутском и Березовском округах оно просто отсутствовало. Лидером здесь является, как ни странно, Тюкалинский округ, на территории которого проживали 286 иудеев, что составило 0,1% населения округа и 11,6% от иудейского населения губернии. Далее шли: Тарский – 92 чел. (0,06% и 3,7% соответственно), Ишимский – 58 чел. (0,02% и 2,3%), Тобольский – 19 чел. (0,01% и 0,7%), Ялуторовский – 14 чел. (0,007% и 0,6%), Курганский – 12 чел. (0,004% и 0,5%), Тюменский – 10 чел. (0,01% и 0,4%), Туринский – 3 чел. (0,004% и 0,1 %)[244 - Там же. С. 74–75.].




ПОЛОВАЯ СТРУКТУРА

Соотношение между полами в иудейской общине края выглядело следующим образом: на 1 234 мужчины приходилось 1 229 женщин, что может быть представлено в процентном соотношении как 50,1% мужчин и 49,9% женщин. Среди населения губернии в целом это соотношение выглядело иначе: 49,3% мужчин и 50,7% женщин. В целом половая структура иудейского населения края была сбалансирована и почти не отличалась от общей демографической картины по губернии[245 - В целом среди еврейского населения, проживающего вне черты оседлости, было характерно несколько иное соотношение полов: 53,5% мужчин и 46,5% женщин. – См.: Население // Еврейская энциклопедия. СПб., [б. г.] (репринт 1991 г.). Т. XI. С. 541–542.]. Этот баланс сохраняется практически во всех населенных пунктах, исключение составляют лишь Курганский округ (без города), где проживали 11 мужчин и всего 1 женщина иудейского вероисповедания, а также Тюменский округ (без города), где проживали 7 мужчин из числа иудеев и 3 женщины[246 - Первая всеобщая… С. 74–75.]. Наличие подобного баланса имело большое значение для такой дисперсной этнической группы, как российское еврейство, позволяя заключать большую часть браков внутри общины, что, в свою очередь, препятствовало развитию ассимиляционных процессов.




ЯЗЫК

Родной язык – очень важный показатель для определения степени ассимиляции, а также принадлежности к той или иной субэтнической культурной группе. Интересный материал предоставляют нам данные по соотношению вероисповедания и родного языка среди евреев края. Всего по губернии признали еврейский язык в качестве родного 2 387 чел. (1 205 мужчин и 182 женщины). Уровень грамотности среди них составил 52,9%, в т.ч. 62,1% у мужчин и 43,4% у женщин.

Подавляющее большинство лиц, признавших своим родным языком еврейский, принадлежало, конечно же, к иудейскому вероисповеданию: 2 352 чел., то есть 98,5% от общего числа носителей языка. Соотношение полов было практически тождественным – еврейский язык назвали родным 95,9% мужчин-иудеев и 95% женщин-иудеев. Уровень грамотности среди них составил 52,8% (среди иудеев в целом – 52%).

Помимо иудеев еврейский язык назвали в качестве родного 30 чел., подпадающих под определение «православные и единоверцы» (19 мужчин и 11 женщин; в т.ч. 19 грамотных), мужчин принадлежали к римско-католической общине (1 грамотный) и 3 женщины относились к караимам (все неграмотные). Очевидно, что все они (за исключением караимов) были выкрестами. Вероятнее всего, число последних было даже больше, поскольку часть их могла назвать в качестве родного иной язык. Но даже по приведенным данным можно судить о том, что общее число выкрестов было относительно невелико – 1,4% от общего числа иудеев или 1,5% от числа назвавших еврейский язык в качестве родного.

Примечательно, что новообращенных евреев не оказалось ни среди мусульман, ни среди представителей множества других конфессий. Двое евреев – членов римско-католической общины, вероятнее всего, были сосланы в Тобольскую губернию из Польши, где они и были крещены (не случайно оба этих прозелита – мужчины). Все вышесказанное еще раз подчеркивает основной мотив принятия евреями христианства в дореволюционной России – это было стремление приобрести равноправное положение и слиться с господствующим этносом посредством принятия государственной религии.

Несмотря на явное доминирование еврейского языка как родного для местных иудеев, он не был единственным в этой общине. На втором месте стоял великорусский язык, который назвали родным 78 иудеев (3,1%), 40 мужчин и 38 женщин, из которых грамотой владели только 24 (30,8%), что несколько ниже, чем среди говорящих на еврейском и среди иудеев в целом. Далее следовал немецкий язык, который в качестве родного назвали 23 иудея (0,9%), в т.ч. 8 мужчин и 15 женщин. Уровень грамотности среди них составил 60,9%, что объясняется, по-видимому, их происхождением из Германии, Прибалтики либо стран Восточной Европы, где немецкий язык также имел большое хождение, а культурный уровень был достаточно высок. Наименее распространенными среди членов иудейской общины были языки, объединенные под общим наименованием «остальные индоевропейские языки». Их назвали в качестве родных 10 чел. (0,4%), 2 мужчин и 8 женщин, из которых только 1 мужчина был грамотным[247 - Первая всеобщая… С. 82–85.].

Ни один из иудеев Тобольской губернии не назвал родным языком малорусский, в то время как великорусский оказался родным для 78 чел. И это при том, что подавляющее большинство еврейского населения империи проживало в черте еврейской оседлости, то есть на территории, населенной преимущественно малороссами (украинцами и белорусами). Объясняется этот факт, по-видимому, тем, что евреи проживали в основном в городах, малорусское население которых почти не пользовалось национальным языком. С другой стороны, процессы ассимиляции, следствием которых является принятие языка другого этноса, были затруднены в Западном крае, где проживали компактные массы еврейского населения. Поэтому наибольшее число ассимилянтов появлялось уже за пределами этой черты, в среде преимущественно великорусского населения, язык которого они и перенимали.

В округах губернии (без городов) еврейский язык назвали родным 484 чел., из которых 267 (55,2%) были грамотными, что даже несколько выше аналогичного показателя по губернии в целом. Подавляющее большинство носителей языка так же принадлежало к иудейской общине – 471 чел. (97,3%), уровень грамотности среди них составил 56,9%. 13 чел. (43,3%) из числа «православных и единоверцев» губернии, назвавших еврейский язык в качестве родного, также проживали в округах. Среди членов иудейской общины, проживавших в округах, еврейский язык считали родным 471 чел. (95,3%), великорусский – 22 чел. (4,5%), немецкий – 1 чел. (0,2%)[248 - Первая всеобщая… С. 82–85.].

В городах Тобольской губернии сложилась следующая картина. В качестве родного еврейский язык назвали 1 903 чел., из которых 986 чел. (51,8%) были грамотными. Большинство из них были членами иудейской общины – 1 881 чел. (98,8%). Помимо этого, еврейский язык оказался родным для 17 (0,9%) «православных и единоверцев» и 2 римско-католиков (0,1 %). Среди членов иудейской общины, проживавших в городах, еврейский язык назвали в качестве родного 1 881 чел. (95,7%), великорусский – 56 чел. (2,8%), немецкий – 22 чел. (1,1%), остальные индоевропейские языки – 10 чел. (0,5%)[249 - Первая всеобщая… С. 86–87.].

Таким образом, в языковом отношении ситуация в иудейской общине мало различалась между городами и округами губернии.




ГРАМОТНОСТЬ

Образование всегда занимало высокое место в еврейской системе ценностей. В конце XIX в. продолжала функционировать испытанная столетиями система традиционного еврейского образования, через которую проходил практически каждый еврейский ребенок. В то же время набирали силу ассимиляционные и модернистские тенденции, особенно сильные на периферии расселения, где не было масс компактно проживающего еврейского населения. В этом свете особый интерес представляет ситуация, сложившаяся в Тобольской губернии.

К сожалению, мы не располагаем данными о распределении населения губернии по вероисповеданию и грамотности и потому вынуждены использовать статистику по грамотности и родному языку. Но, как мы уже убедились, подавляющее большинство носителей еврейского языка составляли члены иудейской общины, а большинство последних называли в качестве родного именно еврейский язык. Таким образом, анализируя имеющиеся данные, мы получим представление о грамотности как еврейского населения, так и иудейской общины губернии.

Напомним, что еврейский язык считали родным 2 387 жителей Тобольской губернии, или 0,17% населения края. Из них 893 чел. (37,4%) владели русской грамотой, 238 чел. (10%) попадали под определение «грамотные на других языках». Среди населения губернии в целом аналогичные показатели составили 9,7% и 1%. Образование выше начального получил 131 носитель еврейского языка (5,5%), в то время как среди населения губернии в целом этот показатель едва достигал 0,5%. Таким образом, составляя всего 0,17% населения губернии, носители еврейского языка составляли 0,6% всех жителей грамотных по-русски, 1,7% грамотных на других языках и 1,6% получивших образование выше начального.

Приведенные цифры подтверждают выдвинутый выше тезис об относительно высоком уровне образованности еврейского населения. Обращает на себя внимание невысокий уровень грамотности «на других языках», где речь, по-видимому идет преимущественно о традиционном еврейском образовании. Означает ли это, что последнее не функционировало в губернии, а процессы ассимиляции получили большое развитие? В поисках ответа на этот вопрос проанализируем уровень и тип грамотности по возрастным группам.

В возрастной группе от 1 до 9 лет уровень грамотности всех типов среди евреев вообще ниже среднего для еврейского населения губернии в целом. В последующих возрастных группах с 10 до 39 лет процент евреев грамотных по-русски значительно выше среднего уровня и доходит до 61,5% в группе от 10 до 19 лет, в то время как процент грамотных на других (вероятно, почти исключительно на еврейском) языках ниже среднего или незначительно его превышает. В возрастных группах от 40 до 60 лет и выше доля грамотных по-русски стабильно снижается, достигая минимального показателя в группе от 60 лет и выше (20,4%), в то время как доля грамотных на других языках значительно превышает средний уровень, достигая своего пика в группе от 60 лет и выше (23,6%). Аналогичная тенденция прослеживается и в отношении лиц, получивших образование выше начального. В возрастных группах от 10 до 19 лет, от 20 до 29 лет и от 30 до 39 лет процент этой категории лиц составляет соответственно 8,7%, 13% и 5,8%. В последующих возрастных группах этот показатель резко снижается и колеблется в пределах 0,5–1,3%.

Эти данные свидетельствуют о том, что в среде еврейского населения губернии в конце XIX в. продолжали развиваться ассимиляционные тенденции, главным проводником которых стала молодежь. Более половины говорящих на еврейском в возрасте от 10 до 29 лет владели русской грамотой, в то время как еврейской грамотой владели только около 10% представителей данной возрастной группы. Более того, среди евреев этого возраста прослеживается устойчивое стремление к продолжению образования на более высоком уровне.

Впрочем, эти тенденции зародились на треть века раньше, что видно из показателей, характеризующих еврейское население губернии в возрасте от 40 до 49 лет. В этих возрастных группах процент получивших образование по-русски также достаточно высок и превышает число получивших традиционное образование. В группе от 40 до 49 лет это соотношение выглядит как 33,9% и 17,5%, в группе от 50 до 59 лет – 32,9% и 9,7%. Среди еврейского населения старше 60 лет это соотношение радикально меняется и представляется как 20,4% и 23,6%. Именно евреи в возрасте от 40 до 49 лет и стремились дать своим 10–29-летним детям современное образование на русском языке, желательно выше начального.

Поскольку известно, что система традиционного еврейского образования в Тобольской губернии в то время уже существовала, остается предположить, что она охватывала не все еврейское население, а лишь около 10% его. Стабильность последнего показателя в возрастных группах до 39 лет говорит о наличии некоего неассимилированного «ядра» в среде еврейского населения губернии, которое продолжало сохранять национальные традиции.

Интересны также данные о соотношении полов среди говорящих на еврейском языке жителей губернии, получивших то или иное образование. Соотношение мужчин и женщин среди грамотных по-русски выглядит как 60% и 40%, среди получивших традиционное образование – 73% и 27%, среди получивших образование выше начального – 42% и 58%. Эта тенденция прослеживается и по возрастным группам: среди еврейского населения от 1 до 29 лет грамотного по-русски разрыв между полами относительно невелик и составляет не более 2,5% в пользу мужчин. Среди получивших образование выше начального женщин просто подавляющее большинство – до 75,5% в группе от 20 до 29 лет. Среди получивших традиционное образование во всех без исключения возрастных группах наблюдается значительное преобладание мужчин, что еще раз подчеркивает его традиционалистский, патриархальный характер. Добавим также, что в целом система образования в Тобольской губернии конца XIX в. сохраняла достаточно патриархальный характер: соотношение мужчин и женщин среди всех жителей губернии грамотных по-русски выглядело как 80,5% и 19,5%, среди получивших образование выше начального – 54,2% и 45,8%.

В округах все названные тенденции сохраняются и даже приобретают более широкое развитие. Обусловлено это, по-видимому, тем, что еврейское население проживало в округах очень дисперсно, состояло по большей части из представителей более ассимилированной интеллигенции (врачи, учителя, аптекари), наконец, просто имело меньше возможностей для обучения детей в еврейских школах. Потому процент грамотных по-русски среди еврейского населения округов был выше среднего по губернии и достигал 46%, получивших традиционное образование ниже – 8,3%, получивших образование выше начального также незначителен – 2,7%. Соотношение полов в основном совпадало со средним по губернии.

В городах губернии, где проживали компактные массы еврейского населения и функционировали общинные институты, процент грамотных по-русски снижается до 35,2%, получивших традиционное образование возрастает до 10,4%, получивших образование выше начального – 6,2%[250 - Первая всеобщая... С. 102–105.].




ВОЗРАСТНАЯ СТРУКТУРА

Возрастная структура иудейского населения губернии почти полностью совпадает с общими показателями по губернии. Исключение составляют группы до 29 лет, по которым процентное соотношение иудейского населения губернии и населения в целом выглядит следующим образом: до 1 года – 3,4% иудейского и 3,6% населения в целом, от 1 до 9 лет – 24,3% и 22%, от 10 до 19 лет – 23,3% и 20,3%, от 20 до 29 лет – 16,5% и 14,4%. В последующих возрастных группах начиная с 30 лет соотношение меняется в пользу населения в целом. Подобное явление может быть объяснено воздействием двух факторов.

Во-первых, уровень гигиенической и медицинской культуры иудеев был выше среднего по стране, вследствие чего большее число детей доживало до взрослого возраста[251 - Снижение смертности у еврейского населения наметилось еще в XVIII в., а в XIX в. становится общим явлением для еврейских общин всей Европы. Уровень смертности у евреев всегда был ниже, чем у окружавшего их нееврейского населения. – См.: Демография // Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, 1982. Т. 2. С. 322.]. Это подтверждается и приведенными выше цифрами: если первоначально этот разрыв незначителен (в группе до 1 года он составляет всего 0,2%), то по мере увеличения возраста эта разница также стабильно растет, достигая 2–3% в группах от 10 до 29 лет. При этом следует учесть, что уровень рождаемости у еврейского населения губернии был ниже, нежели у других этнических и религиозных групп. Так, в 1902 г. естественный прирост иудейского населения составил 6,4 чел. на 1 000 душ, в то время как у православного населения он достиг 9,5 чел. на 1 000 душ[252 - Движение населения в Европейской России и в двух губерниях Сибири: Енисейской и Тобольской за 1902 г. СПб., 1907. С. XXII.].

Во-вторых, иудейское население губернии формировалось во многом за счет миграции, в которой могли принять участие в первую очередь молодые и мобильные граждане в возрасте от 16 до 30 лет. Это также объясняет приведенные выше статистические данные.




СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

В еврейской традиции существует особое отношение к семье, к браку в целом. В европейской традиции вступать в брак принято только в том случае, если существуют гарантии обеспеченности новой семьи. Традиции еврейского народа определяют создание семьи как долг каждого еврея вне зависимости от уровня его доходов. В общинах, как правило, существовали специальные благотворительные сборы – на приданое бедным невестам.

В связи с этим некоторое удивление вызывает относительно невысокий уровень брачности среди еврейского населения губернии в конце XIX века. Состоявшими в браке числились только 35,7% мужчин и женщин (среди русского населения – 38,4%), холостых и девиц было 58,9% (среди русского населения – 46,7%). На причину этого, на наш взгляд, косвенно указывает соотношение мужчин и женщин, состоящих в браке, – 426 и 426. Это позволяет с большой долей уверенности утверждать, что все или, по крайней мере, большая часть браков были заключены между членами еврейской общины. Стремление к своеобразной эндогамии значительно тормозило развитие ассимиляционных процессов, однако имело и негативную сторону: несмотря на сбалансированное соотношение полов, не всегда легко было составить супружескую пару исключительно из представителей еврейского населения губернии – немногочисленного и рассеянного по обширной территории. Это еще раз показывает, что к концу XIX века последнее было в малой степени ассимилировано, преобладало стремление к сохранению национальной самобытности.

Другой особенностью, характеризующей семейное положение еврейского населения губернии, был значительно более высокий процент разведенных (0,4%) в сравнении с тем же показателем у русского населения (0,06%)[253 - Первая всеобщая... С. 134.]. Вероятно, это обуславливается тем, что 80% евреев проживало в городах и испытывало на себе влияние модернизированной европейской культуры, секулярной по своей сути. Кроме того, сам институт развода был санкционирован иудаизмом, что облегчало совершение данной процедуры – в сравнении с христианским или мусульманским населением. Следует отметить, что статистика семейного положения евреев Тобольской губернии в целом почти не отличалась от аналогичных показателей по всему еврейскому населению Российской империи[254 - Население // Еврейская энциклопедия. Т. XI. СПб., [Б. г.]. С. 541–542. – (Репринт).].




ФИЗИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ

Опубликованные материалы переписи не содержат подробных данных о физическом здоровье еврейского населения губернии. Нам известно лишь то, что процент лиц, имеющих физические недостатки (инвалиды, умалишенные), был среди евреев края таким же, что и в целом по губернии – 0,5%[255 - Первая всеобщая... С. 140.].




ЗАНЯТИЯ

Общая численность самодеятельного еврейского населения составила 745 чел., или 31,2% от общины в целом. 86% работающих были мужчинами, в то время как среди иждивенцев (статья «члены семей») доля мужчин составила всего 34,3%. За редким исключением мужчины преобладают во всех группах занятий. Диапазон сфер деятельности, в которых проявляли себя евреи края, очень широк. Из 64 выделенных в опросе групп занятий невостребованными оказались только 14, то есть 21,9%, включая такие, как «богослужение православного вероисповедания» и «лесоводство и лесные промыслы».

Среди занятий еврейского населения лидируют ремесла – ими занимались 256 чел., т.е. 34,4% всего самодеятельного населения. Если добавить к ним членов семей, то эта цифра несколько понизится – до 32,9% от еврейского населения в целом. Наиболее популярным среди ремесел было изготовление одежды – этим занимались 120 чел. (16,1 % всего самодеятельного населения, 46,9% ремесленников). Далее шли: устройство, ремонт, содержание жилья и строительные работы – 31 чел. (4,2% и 12,1% соответственно), обработка металлов – 18 чел. (2,4% и 7%), полиграфическое производство – также 18 чел., инструменты физические, оптические, хирургические, часы, игрушки – 14 чел. (1,9% и 5,5%), обработка растительных и животных питательных продуктов – 13 чел. (1,7% и 5%), обработка волокнистых веществ – 12 чел. (1,6% и 4,7%; из них 8 женщин), обработка дерева – 9 чел. (1,2% и 3,5%), ювелирное дело, живопись, предметы культа, роскоши и т.д. – 5 чел. (0,7% и 1,9%), обработка животных продуктов, минеральные вещества (керамика), винокурение, пиво- и медоварение – по 4 чел. (по 0,5% и 1,6%), производства химическое и связанные с ним, а также прочие напитки и бродильные вещества – по 2 чел. (по 0,2% и 0,8%).

На втором месте по популярности среди еврейского населения губернии стоит торговля всех видов – ею занимались 223 чел., или 29,9% самодеятельного еврейского населения. С членами семей этот процент доходил до 38,9% от общины в целом. Наиболее распространенной была торговля «остальными сельскохозяйственными товарами» (не живым скотом и не зерновыми продуктами) – 87 чел. (11,7% самодеятельного населения и 39% всех занятых в торговле). В целом же торговлей сельскохозяйственными товарами занималось 42,6% всех евреев губернии, занятых в торговле, что отражает преимущественно аграрный характер экономики края в то время.

Следом за ней шла торговля: вообще, без точного определения – 47 чел. (6,3% и 21 % соответственно), тканями и предметами одежды – 42 чел. (5,6% и 18,8%), разносная и развозная – 27 чел. (3,6% и 12,1%), живым скотом и зерновыми продуктами – по 4 чел. (по 0,5% и 1,8%), торговля металлическими товарами, машинами и оружием, кожами, мехами и т.п., остальными предметами – по 3 чел. (по 0,4% и 1,3%), предметами домашнего обихода – 2 чел. (0,2% и 0,9%), предметами роскоши, наук, искусств, культа и т.д. – 1 чел. (0,1% и 0,4%).

Третьим по популярности среди еврейского населения губернии был извозный промысел – им занимались 33 чел. (в т.ч. 2 женщины), то есть 4,4% самодеятельного еврейского населения края.

На четвертом месте стояло земледелие – 31 чел. (в т.ч. 2 женщины), или 4,2% самодеятельного населения. Вместе с членами семей число евреев, связанных с земледелием, возрастало до 119 чел. (5% общины). Еврейское земледелие в крае интересная, но малоизученная тема. Пока трудно сказать, как оно возникло и были ли это обособленные поселения либо отдельные еврейские семьи входили в состав крестьянских обществ. Однако сам тот факт, что в Сибири, за тысячи верст от черты оседлости, евреи занимались земледельческим трудом, очень интересен и требует дальнейшего изучения.

На доходы от капитального и недвижимого имущества, средства родителей и родственников существовали 40 чел. самодеятельного еврейского населения (5,4%). 25 чел. (3,3%) работали в качестве прислуги или поденщиков. 18 чел. (2,4%) проходят по статье «средства от казны, общественных учреждений и частных лиц». Учебной и воспитательной деятельностью занимались 12 чел. (1,6%; в т.ч. 2 женщины), врачебной и санитарной – 6 чел. (0,8%; в т.ч. 1 женщина), по статье «чистота и гигиена тела» проходили 7 чел. (0,9%). 9 евреев (1,2%) служили в вооруженных силах. Все прочие виды занятий не привлекали более 1% самодеятельного еврейского населения края.

Примечательными являются сведения об 1 проститутке, проживавшей в Тобольске, членами семьи которой числились 12 женщин. Возможно, мы имеем дело с одним из случаев фиктивного занятия проституцией, когда соответствующий документ («желтый билет») добывался с целью получения разрешения на жительство за пределами черты оседлости. К самодеятельному населению было отнесено и 48 чел. (6,4%) из числа «лишенных свободы и отбывающих наказание». Судя по тому, что у этих людей не было семей в Тобольской губернии и все они были мужчинами, речь, по-видимому, идет о ссыльных и каторжниках из центральных областей страны. Косвенно это подтверждается тем, что 30 из них (62,5%) проживали в Тобольске, вероятно, в тюрьме[256 - Первая всеобщая... С. 176.].

К «богослужению нехристианских исповеданий» относился 1 чел., по-видимому, это был раввин тобольской синагоги. Еще 5 чел. относились к «лицам при церквах, кладбищах, и т.п. – прислуга и сторожа». Из них 2 проживали в Тобольске[257 - Там же.], 1 – в Ишиме[258 - Там же. С. 182–184.], 1 – в Тюмени[259 - Там же. С. 204.], 1 – в Ялуторовске[260 - Там же. С. 208.]. Как уже отмечалось выше, эти города губернии обладали наиболее крупными еврейскими общинами с соответствующей инфраструктурой – молитвенными домами, миквами, кладбищами. Однако на всю губернию в то время был всего один раввин. В 1896 г. это был челябинский мещанин Аарон Яковлев Фридьев[261 - Адрес-календарь Тобольской губернии за 1895 г. Тобольск, 1894. С. 18.].

Приведенные выше данные опровергают многие из существующих в массовом сознании и отчасти исторической науке мифов в отношении занятий еврейского населения.

Более трети евреев Тобольской губернии занималось ремеслом, торговля же стояла на втором месте. Каждый двадцатый был связан с земледелием, в то время как такие «традиционно еврейские» занятия, как медицина, наука и культура, преподавательская деятельность, привлекли менее 1% самодеятельного населения каждое, в таких же сферах, как юридическая практика, кредитные и коммерческие учреждения, евреи вообще не были представлены. Наконец, пресловутой «питейной торговлей» занимались всего 6 чел., или 0,8% самодеятельного еврейского населения губернии[262 - Первая всеобщая… С. 158.].

Распределение по занятиям значительно разнится между городами и округами губернии. В округах к самодеятельному еврейскому населению относились 144 чел., или 19,3% всех трудящихся евреев губернии. Среди занятий явно лидирует торговля – ею занимались 59 чел., или 41% всех занятых в округах евреев, в то время как ремесленным трудом занимались лишь 26 чел. (18%), из них изготовлением одежды занимались 8 чел., то есть 30,7% всех евреев-ремесленников, проживающих в округах. Там же проживало все земледельческое еврейское население губернии – 31 чел. (21,5%)[263 - Там же. С. 164.].

А теперь проанализируем занятия еврейского населения по отдельным местностям, что позволит составить представление о структуре еврейских общин конкретных городов и округов.




ТОБОЛЬСКИЙ ОКРУГ

В Тобольском округе на момент переписи проживали 6 чел. самодеятельного еврейского населения, в т.ч. 1 женщина. Из них 3 чел. занимались обработкой растительных и животных питательных продуктов (в т.ч. 1 женщина), 2 были лишены свободы и отбывали наказание и 1 существовал на доходы с капитального и недвижимого имущества либо на средства родителей и родственников[264 - Там же. С. 174.].




ТОБОЛЬСК

В Тобольске было сосредоточено 50,8% еврейского населения губернии, в т.ч. 408 чел. (54,8%) самодеятельного населения, из них 342 мужчины и 66 женщин. Однако по многим показателям удельный вес тобольской еврейской общины был еще выше. Так, учебной и воспитательной деятельностью занимались 9 чел. (75% всех евреев губернии, занятых в этой сфере), 8 евреев (88,8%) служили в вооруженных силах. Также в Тобольске проживали 13 из 18 полиграфистов (72,2%), 4 из 6 содержателей питейной торговли (66,6%), 21 из 31 занимавшихся устройством, ремонтом, содержанием жилья и строительными работами (61,6%), 28 из 33 занятых извозом (84,8%; в т.ч. 1 женщина).

Остальная часть самодеятельного еврейского населения города распределялась следующим образом: ремеслами занимались 148 чел. (36,3% от занятых в городе, 57,1% от общего числа еврейских ремесленников по губернии), торговлей – 107 чел. (26,2% и 48% соответственно), причем в Тобольске было сосредоточено 65,5% еврейских торговцев «прочими сельскохозяйственными товарами». 14 чел. (56% от общего числа по губернии) служили в качестве частной прислуги и поденщиков, 20 чел. жили на доходы с капитального и недвижимого имущества либо на средства родственников, 11 чел. (61,1%) существовали на средства от казны, общественных учреждений и частных лиц, 2 (100%) работали на водном сообщении, еще 2 попали в статью «чистота и гигиена тела». В администрации, суде и полиции, а также на общественной и сословной службе числились по 2 чел., в сферах науки, литературы и искусства, а также врачебной и санитарной деятельностью занимались по 1 члену еврейской общины, 6 чел. Были обозначены как «лица неопределенных занятий»[265 - Первая всеобщая… С. 176.].




БЕРЕЗОВ

Еврейское население этого города полностью состояло из лиц, занимающихся торговлей сельскохозяйственными товарами (кроме зерновых и живого скота), и членов их семей – 6 (4 мужчины и 2 женщины) и 23 чел. соответственно[266 - Первая всеобщая... С. 178–182.].




ИШИМСКИЙ ОКРУГ

В этом округе на момент переписи проживали 17 чел. самодеятельного еврейского населения, в т.ч. 14 мужчин и 3 женщины. Среди них были 2 мужчины-земледельца и 3 женщины из числа членов их семей. Также в округе было 5 еврейских ремесленников, 5 торговцев и 1 извозчик. 1 женщина существовала на средства от казны, общественных учреждений и частных лиц, 1 мужчина проходил по статье «чистота и гигиена тела» и 1 женщина не смогла указать своих занятий[267 - Там же. С. 180–182.].




ИШИМ

Самодеятельное еврейское население города состояло из 20 мужчин. Из них 8 чел. (40%) занимались ремеслами (изготовление одежды, обработка дерева, полиграфическое производство, инструменты – по 2 чел.), 3 чел. (15%) – торговлей, на средства от казны, общественных учреждений и частных лиц, а также на доходы от устройства, ремонта, содержания жилья и строительных работ существовали по 2 чел. По 1 чел. числились на общественной и сословной службе, службе частной прислугой и поденщиками, на извозе. 1 чел. числился «при церквах и кладбищах», еще 1 не имел определенных занятий[268 - Там же. С. 182–184.].




КУРГАНСКИЙ ОКРУГ

В округе проживали 8 чел. самодеятельного еврейского населения, все мужчины. 4 из них (50%) занимались торговлей тканями и предметами одежды, еще 3 (37,5%) были земледельцами, при которых жили 2 члена их семей (также все мужчины). 1 еврей числился на общественной и сословной службе[269 - Там же. С. 184–186.].




КУРГАН

Самодеятельное еврейское население города состояло из 17 чел. – 15 мужчин и 2 женщины. Из них 10 чел. (58,8%) занимались ремеслами, в т.ч. 5 – изготовлением одежды. 2 занимались торговлей, 1 врачебной и санитарной деятельностью (женщина), 1 – устройством, ремонтом, содержанием жилья и строительными работами, 1 работал в сфере «чистоты и гигиены тела». 1 еврейский житель города не имел определенных занятий, а 1 был лишен свободы и отбывал наказание[270 - Первая всеобщая... С. 186–188.].




СУРГУТ

Этот город просто не имел самодеятельного еврейского населения. Во всем Сургуте был лишь один еврей – женщина, которая была членом семьи, существовавшей на средства от казны, общественных учреждений и частных лиц[271 - Там же. С. 190.].




ТАРСКИЙ ОКРУГ

К самодеятельному еврейскому населению округа относился 21 чел., все мужчины. Торговлей занимались 9 чел. (42,8%), земледелием – 6 чел. (28,6%), членами семей последних состояли 30 чел. На доходы с капитального и недвижимого имущества, средства родителей и родственников существовали 3 чел., ремеслами занимались 2 чел. (керамика и изготовление одежды), добычей руд и копий – 1 чел. (100% от общего числа по губернии)[272 - Там же. С. 190–192.].




ТАРА

В г. Таре проживали 23 чел. самодеятельного еврейского населения, в т.ч. 19 мужчин и 4 женщины. 9 из них (39,1%) занимались торговлей, 6 – ремеслами (26%), в т.ч. 3 – обработкой металлов и 3 – изготовлением одежды (из них 2 женщины). По 1 чел. существовали на средства от казны, общественных учреждений и частных лиц, на доходы с капитального и недвижимого имущества, средства от родителей и родственников, а также на доходы от устройства, ремонта, содержания жилья и строительных работ. 1 мужчина проходил по статье «служба частной прислугой и поденщиками», а 1 женщина занималась извозом. Также в городе проживали 3 еврея из числа лишенных свободы и отбывающих наказание[273 - Там же. С. 192–194.].




ТУРИНСКИЙ ОКРУГ

Все еврейское население округа состояло из 1 мужчины, который был лишен свободы и отбывал наказание[274 - Первая всеобщая... С. 194–196.].




ТЮКАЛИНСКИЙ ОКРУГ

Самодеятельное еврейское население округа было многочисленно и состояло из 82 чел. (70 мужчин и 12 женщин). Из них торговлей занимались 37 чел. (45,1%), в т.ч. торговлей вообще – 17 чел. (45,9%) и торговлей тканями и предметами одежды – 12 чел. (32,4%). На втором месте шло земледелие, которым занимались 18 чел. (21,9%), в т.ч. 2 женщины; членами семей земледельцев были 48 чел. В округе также проживали 12 еврейских ремесленников (14,6%), в т.ч. 3 занимавшихся винокурением, пиво- и медоварением (75% от общего числа по губернии). К частной прислуге и поденщикам относились 5 чел., учебной и воспитательной деятельностью занимались 3 чел. В таких группах занятий, как извоз, железнодорожный транспорт, устройство, ремонт, содержание жилья и строительные работы, а также торговля питейная, было представлено по 1 члену еврейской общины округа. Еще 1 еврей существовал на доходы с капитального и недвижимого имущества, средства родителей и родственников, а 1 не смог указать своих занятий[275 - Там же. С. 198–200.].




ТЮКАЛИНСК

Еврейское население города вообще было немногочисленно, в т.ч. самодеятельное население составляло 17 чел., все мужчины. Из них 10 чел. (58,8%) занимались торговлей, 5 чел. (29,4%) – ремеслами, 1 существовал на доходы с капитального и недвижимого имущества, средства родителей и родственников, а еще 1 служил в вооруженных силах[276 - Там же. С. 200–202.].




ТЮМЕНСКИЙ ОКРУГ

В округе проживали всего 10 евреев, в т.ч. 5 самодеятельных (из них 1 женщина). 2 из них были ремесленниками (обработка животных продуктов) и 1 женщина – изготовление одежды, 1 торговал тканями и предметами одежды, 1 занимался врачебной и санитарной деятельностью, а 1 был лишен свободы и отбывал наказание[277 - Первая всеобщая… С. 202–204.].




ТЮМЕНЬ

В Тюмени на момент переписи проживали 82 представителя самодеятельного еврейского населения, в т.ч. 10 женщин. Ремеслами занимались 28 чел. (34,1%), в т.ч. изготовлением одежды 18 чел. (64,2%). Также в городе проживали 16 еврейских торговцев (19,5%), из которых 10 чел. (62,5%) торговали тканями и предметами одежды. 12 тюменских евреев (14,6%) были лишены свободы и отбывали наказание. Врачебной и санитарной деятельностью занимались 3 чел., еще 3 служили в качестве прислуги или поденщиков, столько же существовало на средства от казны, общественных учреждений и частных лиц.

2 еврея проходили по статье «чистота и гигиена тела», еще 2 занимались устройством, ремонтом и содержанием жилья и строительными работами, по 1 было представлено в таких группах занятий, как администрация, суд и полиция, лица при церквах и кладбищах, железная дорога, извоз, питейная торговля. Занятия 4 евреев остались неопределенными, а 1 не смог их указать[278 - Там же. С. 204–206.].




ЯЛУТОРОВСКИЙ ОКРУГ

Самодеятельное еврейское население округа состояло из 4 мужчин. Из них 3 (75%) занимались торговлей и 1 – изготовлением одежды[279 - Там же. С. 206.].




ЯЛУТОРОВСК

В самом Ялуторовске проживали 28 представителей самодеятельного еврейского населения. Из них 12 чел. (42,8%) занимались ремеслами, в т.ч. изготовлением одежды 9 чел. (75%). Еще 9 чел. (32,1%) занимались торговлей, из них 7 чел. (77,7%) торговали «прочими сельскохозяйственными товарами». Помимо этого, 3 чел. существовали на доходы с капитального и недвижимого имущества, средства родителей и родственников, 1 служил частной прислугой или поденщиком, по 1 проходило по статьям «лица при церквах и кладбищах», «трактиры, гостиницы, меблированные комнаты, клубы» и «устройство, ремонт, содержание жилья и строительные работы»[280 - Первая всеобщая… С. 208.].




РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПО СОСЛОВИЯМ И СОСТОЯНИЯМ

Очень показательно распределение еврейского населения губернии по сословиям и состояниям. Оно дополняет данные распределения по занятиям и позволяет составить более полное представление о той социальной нише, которую занимало еврейское население края.

Как и по всей Российской империи, подавляющее большинство евреев оказались приписанными к мещанскому сословию. По Тобольской губернии число евреев-мещан достигало 1 739 чел. (879 мужчин и 860 женщин), что составляло 72,8% еврейского населения края (средний показатель по губернии – 3,2%). Вторая по величине группа евреев была приписана к крестьянскому сословию – 516 чел. (242 мужчины и 274 женщины), что составило 21,6% (среди всего населения губернии – 89,6%).

Примечателен тот факт, что число евреев, приписанных к крестьянскому сословию, на 4,3% превышало число евреев, проживающих в округах, и на 77% – общее число евреев, занимающихся земледелием либо являющихся членами семей земледельцев. Очевидно, что крестьянское состояние нужно было преимущественно для преодоления юридических ограничений на жительство и занятия либо являлось переходным этапом для евреев-ссыльнопоселенцев, впоследствии переходивших в мещанство или купечество. Это подтверждается архивными документами, содержащими многочисленные сообщения о евреях-«крестьянах», постоянно проживающих в городах.

Общая численность евреев-купцов и членов их семей по губернии достигала 76 чел. (35 мужчин и 41 женщина), что составило 3,2% всего еврейского населения. Этот, на первый взгляд, незначительный в абсолютном отношении показатель тем не менее в 35,5 раза превышал аналогичный показатель по губернии в целом (0,09% от всего населения).

Помимо этого, среди еврейского населения края значилось 6 чел. из числа потомственных и личных почетных граждан и членов их семей (5 мужчин, 1 женщина), что составило 0,2% всех евреев края. Процент этого состояния среди еврейского населения был в 2,5 раза выше среднего показателя по губернии (0,08%). Возможно, что евреи были и среди дворянского сословия: 1 чел. (мужчина) проходил по категории «дворянство личное, чиновники не из дворян и их семьи». Еще 1 еврей, также мужчина, относился к числу иностранных граждан. 44 чел. не принадлежали ни к одному из перечисленных сословий (39 мужчин, 5 женщин), 4 чел. не указали своей сословной принадлежности. Среди потомственных дворян и членов их семей, лиц духовного звания христианских вероисповеданий и членов их семей, а также войскового казачества, инородцев и финляндских уроженцев евреи полностью отсутствовали, что вполне закономерно[281 - Первая всеобщая... С. 222–223.].

К городам было приписано 89% евреев-мещан (1 548 чел.), 86,8% купцов и членов их семей (66 чел.), 46,5% крестьян (240 чел.) и 93,2% лиц, не принадлежащих ни к одному из сословий (41 чел.)[282 - Там же. С. 224–225.].

Интересно, что в Тобольске проживало 61,1% евреев-мещан (1 061 чел.) и всего лишь 15,8% еврейских купцов и членов их семей (12 чел.) от общего числа по губернии (1% от еврейского населения города). К Тобольску же было приписано и 23,6% евреев-крестьян. В то же время еврейская община Березова, насчитывавшая всего 29 чел., на 37,9% (11 чел.) состояла из купцов и членов их семей. Остальное еврейское население города было приписано к мещанскому сословию, за исключением 1 женщины-крестьянки[283 - Первая всеобщая... С. 226–227.]. Относительно крупные группы евреев купеческого сословия проживали в Ялуторовске – 13 чел., то есть 13,3% городской общины[284 - Там же. С. 238–239.], Тюкалинском округе – 8 чел. (2,8%)[285 - Там же. С. 236–237.], Ишиме 7 чел. (7,3%)[286 - Там же. С. 228–229.].

Несмотря на свои небольшие абсолютные размеры, очень представительной была еврейская община Тюмени. Среди ее членов насчитывалось 4 чел., проходивших по категории «потомственные и личные почетные граждане и их семьи» (66,6% от общего числа по губернии), и 23 чел. из числа купцов и членов их семей (30,3% от общего числа по губернии и 9,3% от еврейского населения города). Крестьяне составляли 23,9% (59 чел.) еврейской общины города. В Тюмени же проживал и единственный еврей иностранного подданства.

В Тюменском округе число евреев-купцов и членов их семей составляло 2 чел. (20%)[287 - Там же. С. 236–237.]. В Кургане[288 - Там же. С. 230–231.] и Тюкалинском округе[289 - Там же. С. 234–235.] числилось по 1 еврею, относившемуся к числу потомственных и личных почетных граждан и членов их семей.

Из приведенных выше данных видно, что наибольшее (как в абсолютном, так и в относительном выражении) число еврейских купцов проживало не в столичном городе Тобольске, где сосредоточилось около половины всего еврейского населения губернии, а в небольших окружных центрах вроде Тюмени, Ялуторовска или Ишима. Причина этого, вероятно, заключается в том, что в столице губернии социальное продвижение евреев было затруднено вследствие жесткой конкуренции с преобладающими этническими группами. В периферийных же центрах потребности в собственном купеческом сословии оставались большими, а конкуренция была значительно менее жесткой. Этим и обусловлен тот факт, что наиболее состоятельные представители еврейского населения губернии стремились получить купеческие документы на окраинах, где это было легче сделать, с тем, чтобы впоследствии, по возможности, перебраться в более крупные города либо в сам Тобольск.



_Караимы_[290 - Караимы (буквально «читающие») – еврейская религиозная секта, возникшая в начале VIII века в Багдаде. Учение караимов основано на отрицании раввинистически-талмудистской традиции. Российские караимы стремились к обособлению себя от евреев иудейского исповедания и в 1863 г. были полностью уравнены в правах с остальным населением Российской империи. – См.: Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, 1988. Т. 4. С. 90–98.]

Число караимов в Тобольской губернии было крайне невелико – 26 чел., что составляло 0,001% от населения губернии в целом. Изучение положения этой категории затрудняется тем, что во многих случаях данные по населению губернии представлены в материалах переписи на основе классификации по языковому, а не религиозному признаку. Тем не менее по имеющимся у нас сведениям уже можно составить общее представление о караимской общине края.

Половая структура караимского населения была несколько несбалансирована – мужчины составляли 61,5% (16 чел.). Уровень грамотности также оставлял желать лучшего: грамотными числились лишь 4 чел. (15,4%), из них всего 1 женщина. Подавляющее большинство караимов – 21 чел. (80,8%) – назвали в качестве своего родного языка великорусский (на нем говорили и все 4 грамотных), еще 1 мужчина – малорусский. 3 женщины говорили на еврейском языке (11 ,5%), 1 мужчина проходил по статье «татарский» язык.

Большинство караимов проживало в округах – к ним были приписаны 22 чел. (84,6%), в т.ч. все грамотные, а также практически все (15 чел. из 16) мужчины. Интересно, что в округах не было ни одного караима, говорившего по-еврейски. В городах проживали 4 караима, из них 3 женщины. Все женщины говорили на еврейском языке, мужчина – на великорусском[291 - Первая всеобщая... С. 82–85.].

Возрастной диапазон караимского населения губернии – от детей до 1 года до лиц 70–79 лет. Соотношение было следующим: дети до 1 года – 1 чел., от 1 до 9 лет – 5 чел., от 10 до 19 лет – 6 чел., от 20 до 29 лет – 1 чел., от 30 до 39 лет – 3 чел. (11,5%), от 40 до 49 лет – 4 чел. (15,4%), от 50 до 59 лет – 3 чел. (11,5%), от 60 до 69 лет – 2 чел. и от 70 до 79 лет – 1 чел.[292 - Там же. С. 240–241.]

В Ишимском округе проживали 3 караима (2 мужчины и 1 женщина). Судя по составу (мальчик 10–19 лет, мужчина 30–39 лет и женщина 50–59 лет), это была одна семья. Более крупная группа караимов – 7 чел. (6 мужчин и 1 женщина) – проживала в Курганском округе. По-видимому, это также была трехпоколенная семья (2 мальчика 1–9 лет, 2 мальчика 10–19 лет, 1 мужчина 20–29 лет, 1 женщина 40–49 лет и 1 мужчина 50–59 лет)[293 - Там же. С. 242–243.].

В Тарском округе числились 4 караима (1 мужчина и 3 женщины), вероятно, также одна неполная трехпоколенная семья (девочка до 1 года, 2 женщины 40–49 лет и мужчина 70–79 лет). 3 мужчины-караима были приписаны к Туринскому округу. Примечательно, что это были дети: 2 мальчика 1–9 лет и 1 мальчик 10–19 лет[294 - Там же. С. 244 –245.]. В Тюкалинском округе проживали 2 мужчины-караима, не исключено, что это были отец и сын (возраст 30–39 и 60–69 лет соответственно). В Тюменском округе жила девочка-караимка в возрасте 10–19 лет. В Ялуторовском округе проживали 2 караима (мужчина и женщина), вероятно, женщина с сыном (возраст 30–39 и 1–9 лет соответственно). Все городское караимское население губернии сосредоточилось в Тюмени. Не исключено, что они также состояли между собой в каком-то родстве (мальчик 10–19 лет и женщины 40–49, 50–59 и 60–69 лет соответственно)[295 - Первая всеобщая… С. 246–247.].








АЛЬТШУЛЛЕРЫ




Альтшуллеры – одно из множества влиятельных тюменских семейств конца XIX – начала XX в., о которых сегодня знают все, но в то же время не знают почти ничего. К сожалению, не могу сказать, что мне известно намного больше, нежели остальным тюменским краеведам.

Сегодня я располагаю информацией о почти десятке тюменцев, носивших эту фамилию. Среди них – представители трех поколений рода Альтшуллеров и несколько их потенциальных родственников (возможно, однофамильцев). Свой рассказ я буду вести в хронологической последовательности. Начнем.




ДВА ПОКОЛЕНИЯ



_Израиль_Леонтьевич_

Что нам известно об Израиле Леонтьевиче Альтшуллере? Здесь больше вопросов, чем ответов. В точности нам неизвестно даже его отчество, в источниках встречаются самые разные варианты – Леонтьевич, Лицманович, Литманович. Мы будем использовать наиболее распространенный, хотя, скорее всего, и самый далекий от оригинала вариант, образовавшийся вследствие русификации еврейского имени. Вероятно, ближе всех к истине были составители актовой записи о смерти, в которой наш герой именуется Литмановичем[296 - Запись №414 (512). – Здесь и далее мы опираемся на данные архива отдела ЗАГС комитета ЗАГС администрации г. Тюмени.].

Но косвенным данным мы можем установить примерную дату рождения Израиля Леонтьевича – 1848 г., поскольку на февраль 1928 г. ему уже исполнилось 80 лет[297 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 9. Л. 2.]. По состоянию на 21 марта 1894 г. он был полоцким мещанином, хотя и проживал в Тюмени[298 - ГАТО. Ф. И-1.0П.1.Д. 87. Л. 88.]. Место его рождения нам пока неизвестно. Однако уже в 1899 г. встречается упоминание о принадлежавших Израилю Леонтьевичу магазине в Тюмени и павильонах на Ирбитской (пассаж №14), Нижегородской, Ишимской и Курганской ярмарках[299 - Адрес-календарь Тобольской губернии на 1899 г. Тюмень, 1899. – Объявление в конце книги.]. В 1910 г. Альтшуллеру принадлежал магазин, в котором продавались швейные и вязальные машины[300 - Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 113.]. В магазине велась также торговля ювелирными изделиями. Широкую известность получил неприглядный эпизод столкновения Израиля Леонтьевича с двумя покупательницами, детально описанный в анонимной заметке «Покупательницы под конвоем», помещенной в газете «Ермак» (см. приложение 1).

Альтшуллер жил и работал здесь же, при собственном магазине, на углу улиц Спасской и Телеграфной. В этом здании по ул. Ленина, 12 позднее размещались детский сад почтамта, а затем общежитие ТюмГУ. Летом 2003 г. оно было снесено, на этом месте построен жилой дом для преподавателей ТюмГУ.

К 1928 г. Израиль Леонтьевич был уже человеком пожилым и находился на иждивении детей. О его отношениях с новой властью судить сложно, однако, скорее всего, они были нейтральными. Ни в партию, ни в профсоюз он никогда не вступал. Репрессиям и дискриминации не подвергался, на 1928 г. пользовался избирательными правами[301 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 9. Л. 13.]. Альтшуллер был одним из влиятельных членов еврейской общины Тюмени. В 1920-х гг. он занимал выборную должность старосты тюменской синагоги, входил в состав хозяйственного правления еврейской общины города[302 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. – К сожалению, большая часть листов в деле не пронумерована.].

Вероятно, это влияние объясняет тот факт, что именно от Израиля Леонтьевича исходила инициатива создания в Тюмени отделения Общества по землеустройству евреев-трудящихся (ОЗЕТ)[303 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 9. Л. 13. – Подробнее о деятельности Тюменского отделения ОЗЕТ см. в наст, изд.: Белов С.Л. Еврейские колхозы в Тюменском крае: история одного эксперимента.]. В начале 1928 г. им было получено письмо от одного из членов областного ОЗЕТ, после чего Альтшуллер собрал 16 февраля 1928 г. на своей квартире знакомых, что и стало первым организационным заседанием оргбюро ОЗЕТ[304 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 5. Лл. 1–2.]. Позднее он принимал активное участие в деятельности общества, будучи членом оргбюро[305 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 8. Лл. 1–3.] и членом правления Тюменского отделения ОЗЕТ[306 - Там же. Лл. 4–7.].

Умер Израиль Леонтьевич (в актовой записи о смерти Литманович) 28 марта 1931 г. в возрасте 81 года «от старческой дряхлости». На момент смерти он проживал по ул. Ленинской[307 - Так в документе.], 4. К тому времени Израиль Леонтьевич находился на иждивении некоего С. Альтшуллера, проживавшего по ул. Каширской, 6. Вероятно, это был Сергей Альтшуллер, скончавшийся в том же году. К сожалению, нам удалось выявить упоминание о нем лишь в алфавитной книге смертей (запись № 1241). Актовую запись о смерти обнаружить не удалось.

В одном из документов ОЗЕТ от 09.09.1928 г. сообщалось, что Израиль Леонтьевич находится «на иждивении сына-профессора»[308 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 9. Л. 13.]. Эта информация подтверждается публикацией из газеты «Трудовой набат», в которой говорится о состоявшейся в здании техникума «лекции-докладе профессора Альтшуллера на интересную тему о научной организации труда»[309 - Никольский. Научная организация труда // Трудовой набат. 1921. 19 июля. С. 2.]. Скорее всего, речь идет о Михаиле-Мейндале, одном из сыновей Израиля Леонтьевича.

В фонде редкой книги ТОКМ хранится книга на иврите (без обложки, сохранились С. 19–350), на страницах которой имеется четыре вида штампов, связанных с Альтшуллерами. Это: «И.Л. Альтшулер. I.L. Altshuler», «Л.Н. Альтшулер. L.N. Altshuler» (кто этот таинственный Л.Н.?), «Израиль Леонтьевич Альтшуллер в Тюмени» и «Магазин золотых, серебрян., бриллиантовых вещей и часов И.Л. Альтшуллер. в г. Тюмени их соб. дом». Кроме того, в единственной сохранившейся со времен И.Я. Словцова Книге поступлений тюменского музея значатся три предмета, поступившие от «купца Альтшуллера»: «крестьянское кремневое ружье, на сошках»[310 - В единственной сохранившейся со времен И.Я. Словцова Книге поступлений (КП) тюменского музея предмет обозначен под инвентарным №3029. В «Каталоге музея при Тюменском Александровском реальном училище» (Тюмень, 1905. С. 73) он записан под №537.], «череп носорога с нижней челюстью, найденный близ деревни Салаирки, по речке Салаирке, впадающей в Туру»[311 - КП №4160. В вышеупомянутом «Каталоге...» записан под №416 (С. 37).] и «доска для набивки краски из кустарной мастерской»[312 - КП №3030. В «Каталоге...» записан под №538 (С. 73).]. Кто был этим меценатом? Вопрос вновь остается открытым.



_Двира_(Двора)_Соломоновна_

Жена Израиля Леонтьевича, мать Леонтия, Виктора, Михаила-Мейндаля и Зинаиды Израилевичей. Фигурирует в списке домовладельцев Тюмени от 31 марта 1898 г., поскольку в ее доме предполагалось разместить 5 человек нижних чинов[313 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 462. Л. 3.]. Из этого же списка мы узнаем, что ей принадлежал уже известный нам дом на углу улиц Спасская, 4 и Телеграфная, 11. В 1918 г. это здание было включено в список национализированных домовладений по Тюмени. При этом указывалась сумма чистого дохода с имущества – 294 руб. в год[314 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Л. 21.].



_Леонтий_Израилевич_

Так же по косвенным данным мы можем установить примерную дату рождения Леонтия (он же Лицман, Литман) Израилевича Альтшуллера, сына Израиля Леонтьевича, это 1869 г. (по крайней мере, на 1 октября 1921 г. ему было 52 года)[315 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Лл. 3–4.]. Окончил Тюменское Александровское реальное училище. В 1908 г. встречается упоминание о принадлежавшем ему часовом магазине в Тюмени[316 - Вольский В. Вся Сибирь: справочная книга по всем отраслям культурной и торгово-промышленной жизни Сибири. СПб., 1908. С. 516.], в 1910 г. говорится о часовых магазинах Л.И. на Царской и Спасской улицах[317 - Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 113.].

Как и его отец, Леонтий Израилевич проявлял живой интерес к общественным делам, в особенности связанным с жизнью еврейской общины. 13 апреля 1917 г. в «Сибирской торговой газете» появилась заметка «В еврейском обществе» следующего содержания: «Общее собрание Тюменской еврейской общины бывшее в Синагоге 1 Апреля организовало временное национальное бюро, со следующими полномочиями: национальное объединение, общее представительство интересов тюм. евр. общины, контроль над всеми старыми организациями с правом решающего голоса и выработка проэкта организации внутренней общины. В состав его вошли: Альтерман, Л.И. Альтшуллер, Бейн, Бердичевский, Л.Х. Бранд, Звагельский, Лаковский, Ш. Оверштейн, И. Чесницкий, Ис. Шайчик, Ян. Шайчик». В 1919 г. Леонтий Израилевич баллотировался в гласные Тюменской городской думы по списку от «Союза Возрождения России»[318 - Цит. по: ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Лл. 18–19.].

Обеспокоенность судьбой еврейского народа привела нашего героя в ряды сионистов, достаточно популярных среди российского еврейства в первой четверти XX в. Об этом увлечении мы узнаем из сводок Тюменского отделения ОГПУ, которое имело двух постоянных осведомителей в еврейской общине города, уделяя пристальное внимание деятельности тюменских сионистов. По сведениям ОГПУ, Леонтий Израилевич вступил в организацию в 1917 г. Определить его положение и влияние в партии осведомителям не удалось, известно лишь, что, не будучи активистом, он в то же время пользовался определенной популярностью среди сионистов города. По имевшимся у них данным, Альтшуллер примыкал к правому крылу сионистского движения. В 1921 г., по сведениям ОГПУ, он принял участие в организации еврейского вечера, на котором выступил с речью.

Впервые мы встречаем фамилию Альтшуллера в списке, составленном по заданию ОГПУ от 4.8.1921 г. и подшитом к делу тюменских сионистов, с примечанием «анк. уст.»[319 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32.]. Фигурирует она и в списке тюменских сионистов, взятых на учет к 1 октября 1921 г.[320 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Лл. 3–4.], на май 1923 г.[321 - Там же. Лл. 66–67.], сентябрь 1923 г.[322 - Там же. Лл. 18–19.], октябрь 1923 г.[323 - Там же.] В документах ОГПУ сохранилось описание внешности «объекта наблюдения»: роста среднего, телосложения среднего, лицо круглое, чистое, волосы темно-рыжие, бороду и усы бреет, глаза карие, нос прямой, тип интеллигентный[324 - Там же.].

Нет сведений о том, чтобы это увлечение навлекло на Леонтия Израилевича какие-либо неприятности, на 1924 г. он не имел судимости. В 1921–1923 гг. он работал контролером Рабкрина, на декабрь 1924 г. – в Окрсельсоюзе. Имеется также информация о двух адресах, по которым в разное время проживал Израиль Леонтьевич: ул. Войновская, 38 (май 1923 г.), ул. Каширская, 10 (октябрь 1923 г., декабрь 1924 г.).

В фондах ТОКМ хранится медная печать с надписью: «Леонтий Израилевич Альтшуллер»[325 - ТОКМ ОФ 6263/4.]. Поступила она 29 мая 1983 г. через Фролова О.В. от Марковой Г.И., проживавшей по адресу: ул. Каширская, 8, то есть по соседству с Альтшуллерами.

Умер Леонтий (в актовой записи о смерти №3178 – Литман, в алфавитной книге смертей – Лицман) Израилевич 4 ноября 1942 г. в возрасте 74 лет в городской больнице от правостороннего крупозного воспаления легких. Заявление о смерти было сделано некой Злобиной, вероятно, врачом больницы.



_Михаил-Мейндаль_Израилевич_

Этот представитель рода Альтшуллеров родился в Тюмени 21 марта 1894 г., а имя свое получил 11 мая того же года. Родителями его были Двора Соломоновна и Израиль Леонтьевич[326 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 88.]. Его перу принадлежит книга, один из экземпляров которой хранится в Тюменской областной научной библиотеке им. Д.И. Менделеева: Альтшуллер М.И. Земство в Сибири. Томск: Типо-Литография Сибирского Т-ва печатного дела, 1916. 404 с. (с приложениями). Об авторе в ней сообщается немного: это студент Томского университета, само сочинение удостоено золотой медали юридического факультета Императорского Томского университета. Предисловие составлено деканом факультета профессором П.И. Лященко. До октября 2004 г. в этих скупых строчках заключалось все, что я знал о Михаиле Израилевиче.

Затем в игру вступила техника, точнее, возможности, ею предоставляемые. На запрос «Альтшуллер Тюмень», отправленный мною без особой надежды в информационное море Интернета, поступило на удивление много ответов, один из которых заслуживал особого внимания. Речь идет о сайте Пермского государственного университета, на котором благодарные потомки разместили рассказ о наиболее ярких, известных профессорах вуза. Среди них – о чудо! – встречаем знакомое имя: Михаил Израилевич Альтшуллер, экономист, специалист в области научной организации труда (НОТ), профессор Пермского университета (1923–1930). Более того, здесь мне впервые удалось увидеть моего героя: на сайте размещена его фотография. Из краткой, но очень информативной статьи я узнал, что Михаил Израилевич окончил в 1911 г. Тюменское Александровское реальное училище, а позднее юридический факультет Томского университета. За свою студенческую работу «Экономические условия введения земств в Сибири», на основе которой была подготовлена вышеупомянутая книга, он действительно был удостоен золотой медали. Исследование получило высокую оценку известных русских ученых-экономистов П.И. Лященко и П.П. Маслова и было отмечено Общесибирской научной премией.

В 1918–1921 гг. наш герой преподавал в Томском и Иркутском университетах, в 1921–1922 гг. – в Высшем кооперативном институте в Петрограде. В 1921 г. он выдержал магистерские испытания по экономике на право занять профессорскую должность. С 1922 по 1930 г. работал в Пермском университете. С 1923 г. заведовал межфакультетской кафедрой истории народного хозяйства и политэкономии и статистическим кабинетом при педагогическом факультете.

Под руководством Михаила Израилевича был собран большой статистический материал по народному хозяйству Урала и Коми-Пермяцкого национального округа, проводилась работа на Пермской опытной станции по НОТ (единственной на Урале), изучались условия производства на Мотовилихинском, Лысьвенском, Очерском заводах и других предприятиях края, обследовался бюджет времени пермского студенчества.

Основные результаты своих исследований ученый опубликовал в журналах «Экономика» и «Хозяйство Урала», научным редактором которых он являлся, а также в ряде книг, выпущенных Пермским книжным издательством.

Среди последних названы: «Экономическое изучение Урала в связи с общими задачами науки, экономической политики» (Экономика. 1923. №1), «О производительности труда на Урале» (Хозяйство Урала. 1925. №1), « К вопросу о воспроизводстве рабочей силы на Урале» (Хозяйство Урала. 1925. №2), «НОТ и наши перспективы» (Экономика. 1923. №8), «Опыт местной работы по НОТ» (Экономика. 1925. №5–6), «Пути и перспективы развития Пермского округа в системе Уральского хозяйства» (Пермь, 1929), «Бюджет времени пролетарского студента Пермского университета» (Пермь, 1924) и др.

Все это время Михаил Израилевич вел большую общественную работу, был членом Пермского окрисполкома и горсовета, президиума Уралоблпроса и президиума Ассоциации работников науки и техники (ВАРНИТСО), а также председателем ее пермского отделения. Участвовал в составлении пятилетнего плана округа. Выезжая в научные командировки в Германию, выполнял поручения Уралоблторга по изучению европейского рынка с целью определения перспектив экспорта продукции промышленности Урала. В 1930 г. Альтшуллер переехал в Москву на работу в Московский НИИ транспортной экономики и эксплуатации[327 - Сайт ПГУ: http://psu.ru/?a=0&lang=Eng&m=008&id=4&mode=profs]. С этого времени его следы вновь теряются.



_Зинаида_Израилевна_

Дочь Израиля Леонтьевича и Дворы Соломоновны. Трудно сказать, было ли это русское имя дано ей при рождении либо это результат поздних изменений, возможно, не отразившихся в документах. Слишком уж велик контраст с именами Леонтия (Лицмана, Литмана) и Михаила-Мейндаля – судя по всему, в семье Альтшуллеров придерживались весьма традиционных взглядов и не были склонны к русификации. Сказанное в полной мере относится и к Виктору Израилевичу.



_Виктор_Израилевич_

Сын Израиля Леонтьевича и Дворы Соломоновны. Виктор окончил Харьковский технологический институт по специальности инженер-технолог и обосновался в Петрограде. В декабре 1922 г. у него гостил Станислав Иосифович Карнацевич, передавший семье Виктора Израилевича сливочное масло, посланное с ним Зинаидой Израилевной для меновой торговли. Виктор Израилевич был женат, работал в те годы в «Петроторге» и был, по воспоминаниям Карнацевича, «очень добрый в душе человек и очень наивный – тип такого чеховского интеллигента, мало приспособленного к жизни». Супруги Альтшуллеры проживали в то время в 4-комнатной квартире по адресу: ул. 7-я Рождественская, д. 25. По сведениям Станислава Иосифовича, Альтшуллер и его жена погибли от голода во время блокады Ленинграда (см. приложение 2).



_Моисей_Израилевич_

Возможно, еще один сын Израиля Леонтьевича. В изданиях 1899 и 1910 гг. встречается информация, согласно которой он занимал должность горного техника при Иртышском участке (от д. Новой до г. Тобольска) Томского округа путей сообщения[328 - Адрес-календарь Тобольской губернии на 1899 г. Тюмень, 1899. С. 89; Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 131. – В последнем источнике, вероятно, допущена опечатка, следует читать М.И., а не Л.И.].

В воспоминаниях С.И. Карнацевича содержится также упоминание о некой Марии Альтшуллер, которая на октябрь 1905 г. училась в ТАРУ[329 - ТОКМ. ОФ 6835. С. 68.]. Возможно, это еще одна дочь Израиля Леонтьевича?



_Шифра_и_ее_сестры_

В ходе архивных изысканий мне встретились имена еще нескольких Альтшуллеров, имевших одинаковые отчества, но никак не укладывавшихся в выстроенную мною схему родства. Опираясь на скупые актовые записи о смерти архива отдела ЗАГС комитета ЗАГС администрации г. Тюмени, я узнал лишь нижеследующее.

Альтшуллер Бася[330 - В актовой записи о смерти фигурирует именно это имя, хотя в алфавитной книге смертей указано другое, возможно, более полное Бася-Роза (Книга 2. Запись №188).] Натановна (1881?–1943). Умерла 21 января 1943 г. в возрасте 62 лет от декомпенсации сердечной деятельности. Накануне смерти находилась на пенсии и проживала в Тюмени по ул. Красина, 16. Смерть зафиксирована Шифрой Альтшуллер, проживавшей по тому же адресу (актовая запись о смерти №187).

Альтшуллер Евгения Натановна (1895?–1943) – по всей вероятности, сестра Баси Натановны. Умерла 3 февраля 1943 г. от атеросклероза в возрасте 48 лет. Накануне смерти работала регистратором в санпропускнике и проживала по тому же адресу – ул. Красина, 16. Смерть зафиксирована Шифрой Альтшуллер (актовая запись о смерти №337).

Альтшуллер Шифра – до недавнего времени было известно лишь то, что в 1940-х гг. она проживала в Тюмени по ул. Красина, 16 и зафиксировала смерть двух вышеназванных сестер.

В декабре 2006 г. сотрудник Тюменского областного краеведческого музея Юлия Соловьева сообщила о фотографиях некой Альтшуллер, увиденных ею в музее Тюменского медколледжа. В ходе повторного визита выяснилось, что Шифра Натановна Альтшуллер возглавляла Тюменское медучилище, а в экспозиции музея демонстрируется несколько групповых фотографий, на которых присутствует наша героиня. Более того, проведенная в свое время исследовательская работа позволила сотрудникам музея частично восстановить биографию Шифры Натановны.

Теперь мы знаем, что будущий медик родилась в 1903 г. в местечке Ляды (Белоруссия). Окончила Смоленский гос. университет и с 1926 г. работала в школах разных городов. С 1933 г. Шифра Натановна трудилась в фельдшерско-акушерской школе, в т.ч. в должности директора (1941–1944 гг.). Сотрудники музея, рассказывая учащимся о прошлом их колледжа, нередко приводят примеры, когда «строгая Альтшуллер» объявляла ученикам выговоры за «недисциплинированность» или «посторонние занятия на уроке» (приказы №60 от 05.05.1941 г. и №16 от 15.04.1942 г.). Вот только к своим тюменским однофамильцам она, похоже, не имеет никакого отношения. Хотя... кто знает, почему в итоге все три сестры осели именно в Тюмени?



_Родственник?_

О Пейсахе Альтшуллере известно немного. Мы достоверно знаем, что в 1920-е гг. он был сторожем тюменской синагоги. Проживал по ул. Большая Разъезжая, 30. Происходил из мещанского сословия, но считался «безимущественным»[331 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32.]. В ноябре 1923 г. им был получен денежный перевод из «Паблик Национал Банка» в Нью-Йорке в размере 20 долларов[332 - ГАТО. Ф. 352. Оп. 1. Д. 64. Л. 5.]. О чем говорит последний факт? Альтшуллеры имели родственников в США? Либо Пейсах просто был очень беден и получал помощь от благотворительных еврейских организаций? Снова вопросы.



Вот, пожалуй, и все – больше мне добавить нечего. По крайней мере, пока.


ПРИЛОЖЕНИЕ №1 ПОКУПАТЕЛЬНИЦЫ ПОД КОНВОЕМ (СЦЕНКА С НАТУРЫ)

Есть в Тюмени купец Израиль Литманович Альтшуллер. Давно он торгует в Тюмени. Старожил. В его магазине вы встретите золото, серебро, часы, машины, граммофоны, пластинки, пианино и... замечательное «обращение» с покупателями. Торговля была не из важных, из хлеба на воду, и недавно для увеличения своих оборотов г. Альтшуллер открыл еще типографию. Но не в типографии дело.

18 июня в магазин г. Альтшуллера заявляются две приезжие барышни г-жи В. Понадобилась им вязальная машина. А эти машины, как уверил г. Альтшуллер покупательниц, продаются им дешево, по своей цене. Смотрели покупательницы машины (в которых они ничего не понимали), слушали уверения торговца о их прочности, замечательной производительности. Приценились барышни к одной машинке.

Сколько стоит?

– 150 руб.

Эта цена показалась дороговатой. Их знакомая купила такую же машину за 85 руб. Хотели они было из магазина уйти. Но не тут-то было.

– Вы что же, барышни, так уходите не купивши?

– Да у нас денег еще нет. Мы пришли прицениться. А сейчас идем на почту за деньгами.

– Зачем вам о деньгах беспокоиться, наш мальчик сходит на почту. Дайте ему доверенность, мы подпись засвидетельствуем, а вы посидите у нас.

Барышни имели неосторожность показать повестку почтовой конторы на 150 руб. Покупательницы поблагодарили за любезность и пожелали лично получить деньги. Но оказалось не так-то легко избавиться из-под опеки г. Альтшуллера. Он под каким-то предлогом отправил с покупательницами своего служащего, которому строго-настрого приказал привести с почты барышень с деньгами в магазин.

Идут покупательницы на почту. Слуга магазина с ними. Вошли в здание почтамта. Приказчик не отстает. Чиновник, заведывающий переводами, оказался старым знакомым барышень. Те рассказывают, как они пришли на почту под конвоем.

– Смотрели у Альтшуллера вязальную машину, и вот он заставляет нас эту машину купить за 150 рублей.

Чиновник посоветовал им сходить в другой магазин и между прочим сообщил, что вязальную машину его знакомый покупал за 85 р. Слуга г. Альтшуллера вмешивается в разговор и делает выговор чиновнику, что не его дело обсуждать чужие дела. Случайно на почте находился заведывающий продовольственным делом г. Б., который возмутился нахальством торговца. По просьбе барышень слуга г. Альтшуллера из почты был удален.

Но приключения покупательниц еще не окончились. Вскоре после ухода приказчика прибегает на почту сын г. Альтшуллера и повышенным тоном говорит, что раз они были в магазине, отняли время, смотрели машину, а потому обязаны купить эту машину. Одна из барышень заплакала. Сынок Альтшуллера не отстает и требует, чтобы они шли в магазин. Присутствовавший при этой сценке г. Б. вступается за бедных покупательниц. Но ничего не действует. Только после распоряжения послать за полицией молодой Альтшуллер стушевался.

Идти домой барышни боятся. Как бы их не подкараулили и силой не завлекли в магазин. Переждали они часок-другой на почте, и их проводили по другому ходу, из двора.



    Наблюдатель

Ермак. 1912. 23 июня. С. 20.






ПРИЛОЖЕНИЕ №2 ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ С.И.КАРНАЦЕВИЧА

г. Тюмень 1976 г.

[Станислав Иосифович вспоминает о своей поездке в Петроград в декабре 1922 г.]

Остановился я не в общежитии, а на частной квартире у нашего тюменца Виктора Израилевича Альтшуллера, инженера-технолога, окончившего в свое время Харьковский технологический институт. Его отец имел в Тюмени богатый магазин в своем доме, где жил. Этот магазин был в деревянном доме, одноэтажном (угол Ленина и Красина), где потом помещался почтовый детский садик. В магазине его продавались золотые вещи, машины, велосипеды.

Так вот, Зинаида Израилевна (сестра инженера) попросила меня увезти масло сливочное, купленное в Тюмени на базаре, на меновую торговлю своему брату в Ленинград и дала мне его адрес: 7-я Рождественская ул., дом 25, кв. Альтшуллер. Когда я привез масло, то хозяева квартиры всего муж и жена занимали целых четыре комнаты. Они упросили меня остаться у них и жить в одной из комнат и даже согласились меня кормить обедом. Я приехал еще в солдатской шинели, в папахе, а в городе были нападения на квартиры и лишний мужчина в доме, конечно, не помешает. Кроме того, я помогал Виктору Израилевичу в колке дров. Он даже спросил меня, как и где я научился этому делу. Таскал дрова из подвала на 3-й этаж. Ночами я всегда был дома...

Хозяева мои тоже были большие домоседы. Оба они работали. Виктор Израилевич работал в Петроторге и получал 700.000.000 рубл., а его жена бухгалтером во вновь открытом частном предприятии, начинался уже НЭП, «Канцбумтрест», которое помещалось где-то на Литейном проспекте, и получала зарплату в сумме 1 миллиард 600.000.000 рублей. Виктор Израилевич был очень добрый в душе человек и очень наивный – тип такого чеховского интеллигента, мало приспособленного к жизни. Оба они, говорят, потом погибли от голода во время блокады Ленинграда во время Великой Отечественной войны. (Я помню такой случай. На службе ему выдали 1 пуд муки, и он снес их в одну из вновь открывшихся частных булочных для того, чтобы ему напекли из нее хлеб...) [Следующую фразу прочитать не удалось.]



    ТОКМ. ОФ 6835. Рукопись. Подлинник. С. 215–218.






БРАНДТЫ




Брандты – в Тюмени конца XIX – начала XX столетия хорошо знали это имя. Трехэтажный особняк этого влиятельного еврейского семейства и поныне возвышается на ул. Республики (быв. Царская), а на фронтоне еще недавно виднелись следы сбитой звезды Давида. Так кто же они, эти почти забытые магнаты ушедшей эпохи? Попробуем разобраться.




ДОМА КАМЕННЫЕ И ТОРГОВЫЕ

Начнем наше расследование с вышеупомянутого дома. Что нам известно на данный момент? Мы знаем, что особняк принадлежат семейству Брандтов, которое, по всей видимости, сдавало его помещения внаем. Так, в 1910 г. в доме размещался податной инспектор 2-го участка Л.С. Мондатов, а также канцелярия Иртышского участка Томского округа путей сообщения (телефон №41)[333 - Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 130–131.]. В ноябре 1918 г. ежедневно с 9 до 14 и с 18 до 20 часов здесь вели прием зубные врачи М.С. Моравицкая и Н.С. Гуревич[334 - Рабочий день. 1918. 20 нояб. С. 1.]. Осенью 1921 г. о доме говорится как о бывшем Гарнизонном клубе[335 - Трудовой набат. 1921.11 сент. С. 2.]. Примерно в это же время здесь разместился уездный отдел труда[336 - Трудовой набат. 1921. 2 авг. С. 2.].

О торговом доме братьев Брандтов нам известно не намного больше. Он был основан в 1898 г. и в начале XX века занимался поставками тобольского сливочного масла за границу, главным образом в Великобританию, частично – в Данию и Германию. Отделения фирмы работали в Петропавловске, Ишиме[337 - Адрес-календарь Тобольской губернии на 1904 г. Тобольск, 1904. С. 107.] и Кургане[338 - Вольский В. Вся Сибирь. СПб., 1908. С. 551.] – крупнейших центрах маслоделия Тобольской губернии.

В газете «Ермак» в мае 1912 г. была опубликована критическая заметка об учреждении Иоселем Хаимовичем Брандтом торгового дома «Брандт и К^О^». По мнению автора, главной целью данного мероприятия было уклонение от выполнения своих обязанностей перед кредиторами, что стало в то время довольно распространенной практикой. Из той же заметки следовало, что сразу после учреждения торгового дома была произведена «грандиозная распродажа» золотых и серебряных изделий в Кургане[339 - Из дневника обывателя // Ермак. 1912.12 мая. С. 12.]. Позднее в газете звучали обвинения в сбыте Брандтами во время распродаж некачественного товара. При этом возмущенным покупателям указывали на вывеску «Купленный товар ни в каком случае обратно не принимается[340 - Он. Зигзаги // Ермак. 1912. №9. С. 17.].

Следует отметить, что упомянутое издание регулярно публиковало негативные высказывания о еврейских предпринимателях и евреях вообще, обвиняя их во всевозможных кознях. В связи с этим Афромееву даже приходилось отвечать на публичные обвинения в юдофобии, которые он с гневом отверг[341 - Афромеев. Провокационный выпад г. Крылова // Ермак. 1912. 2 июня. С. 18.].




ЛЮДИ



_Брандт_Хаим_Лейбович_

Отставной рядовой, причисленный в мещане г. Тюмени по указу Тобольской казначейской палаты от 31 января 1874 г.[342 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 75.] С большой долей уверенности можно предположить, что перед нами – родоначальник клана тюменских Брандтов. В пользу этого говорит не только ранняя дата появления его в городе, но и солдатское происхождение. Как известно, отставные солдаты были одной из немногочисленных категорий еврейского населения, получавших право беспрепятственного выбора жительства на территории всей Российской империи. Вполне возможно, что солдат, вероятно, проходивший службу в этих местах, решил после выхода в отставку остаться на жительство в знакомой ему местности.



_Брандт_Иосель_Хаимович_(Иосиф_Михайлович)_

Мы не случайно приводим два варианта написания имени и отчества этого члена семейства. По-видимому, в повседневной жизни оба они широко использовались, так что даже в «Посемейном списке о тюменских купцах за 1887 год» написано: Иосель Хаимов, по-русски Иосиф Михайлович»[343 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 191 об.–192.].

Владелец магазина в Тюмени, располагавшегося в собственном доме на углу улиц Царской, 34 и Садовой, 40, в своем салоне Иосель Хаимович торговал часами и ювелирными изделиями[344 - Вольский В. Вся Сибирь. СПб., 1908. С. 516.], а также велосипедами, швейными машинами, граммофонами, оптическими инструментами «в громаднейшем выборе». Магазин был открыт в будние дни с 8 до 19 часов[345 - Вся Тюмень. С. 88.]. Помимо этого, наш герой владел магазином в Кургане (ул. Троицкая, дом Толкачева), где помимо все тех же велосипедов, швейных машин, золота, серебра и часов продавался также и зерновой хлеб[346 - Адрес-календарь и справочная книга торгово-промышленных фирм г. Кургана и его уезда, Тобольской губернии. 1909 г. С. 99, 104, 113, 116.]. О широте коммерческих связей и интересов этого представителя семейства Брандтов можно судить по наличии собственных агентств в Москве (ул. Варварка) и Берлине (Little-Strasse)[347 - Вся Тюмень. С. 105.].

В купеческое общество г. Тюмени Брандт был причислен из тюменских же мещан в начале 1890 г. по отношению II Отделения Тобольской казенной палаты от 16 февраля 1890 г. за №1969. В «Посемейных списках евреев г. Тюмени» за 1907 и 1911 гг. он числится купцом 2-й гильдии[348 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 1 об.; Там же. Д. 876. Л. 1 об.]. Однако 20 апреля 1916 г. состоялось распоряжение Тобольской казенной палаты №22227 об исключении Иоселя Хаимовича из купеческого звания по г. Тюмени «за не возобновлением документов»[349 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 191 об.–192.]. Что послужило тому причиной: расстроенное финансовое положение купца или же иные обстоятельства – этого мы пока не знаем.

Из вышеупомянутого «Посемейного списка о купцах...» мы узнаем, что на 1 января 1887 г. Иоселю Хаимовичу было 34 года (следовательно, родился он в 1852/53 г.). Был он человеком семейным, и семья его состояла из жены по имени Рахиль-Лея Мордхо-Борухова 31 года (т.е. 1855/56 г.р.), а также трех сыновей: Ионея 11 лет (13.04.1878 г.р.), Давида 5 лет (14.01.1884 г.р.) и Шлиома 4 лет (22.09.1885 г.р.). 24 июня 1890 г. у супругов родилась дочь Хая Гитель. В 1905 г. один из сыновей Давид – был призван на действительную службу[350 - Там же.].

В числе занятий главы семейства в материалах обеих переписей упомянуты: торговля «золотыми и серебряными вещами и часовая мастерская»[351 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 1 об.]. Известно также, что Иосель Хаимович принимал определенное участие в делах еврейской религиозной общины. Так, в 1900 г. он выступил в роли уполномоченного тюменских евреев в деле строительства миквы в Ляминском логу – здания, где еврейские женщины ежемесячно совершали ритуальные омовения[352 - См. подробнее в наст изд.: Белов С.Л., Чупин В.А. Оверштейны.].

В фондах ТОКМ хранится фотография, на которой изображен дом Брандтов (вид на торцовую часть с восточной стороны). На торце видна надпись большими буквами: «I. БРАНДТЪ». Над этой надписью – часы, показывающие время: «9–07». Просматривается звезда Давида на фронтоне фасада[353 - ТОКМ. ВФ. 551/19.]. Существует также фотография, на которой отчетливо видны звезда Давида на фронтоне, ныне утраченные балконы на втором и третьем этажах, а также товары, выставленные в больших стеклянных витринах магазина на первом этаже здания. В 2006 г. фасад был спешно отреставрирован, на фронтон вернулась звезда Давида. Однако уже несколько дней спустя звезду убрали, стыдливо прикрыв оставшийся след гербом Тюмени. В 2006 г. здесь размещался комитет по благоустройству г. Тюмени, после его ликвидации здание перешло к управе Центрального административного округа Тюмени.

О том, как сложилась судьба хозяина дома в годы Гражданской войны, судить сложно. Достоверно известно лишь, что здание на углу Царской и Садовой улиц было включено в 1918 г. в список национализированных домовладений по Тюмени под №335. Здесь же была указана и сумма чистого дохода, приносимого этим объектом недвижимости: 2311,4 руб.[354 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.] В июне 1918 г. сообщалось о том, что ряд тюменских предпринимателей были арестованы красными в качестве заложников, среди них упоминался и некий Брандт[355 - Городская хроника // Сибирский листок. 19.18. 16 июня. С. 1 // Сибирский листок: 1912–1919. Тюмень, 2003. С. 499.].

Помимо этого, мы располагаем отрывочными сведениями о судьбах двух сыновей Иоселя Хаимовича – Давиде и Ионее. Мы уже упоминали, что Давид родился 14.01.1884 г., а в 1905 г. (по достижении 22-летнего возраста) был призван в армию. Позднее он, по-видимому, некоторое время проживал в г. Петропавловске. Во всяком случае, именно оттуда 20 июля 1910 г. на запрос Тюменской городской управы от 13.07.1910 г. поступил ответ Г. Ходоса, исполняющего дела местного раввина. В письме сообщалось, что 28 декабря 1908 г. в местной синагоге был зарегистрирован брак тюменского купеческого сына Давида Иосифова Брандта 24-х лет с дочерью петропавловского мещанина Матлей Янкелевой Нахтигаловой 22-х лет[356 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 23.].

Интересные сведения о судьбе Ионея Иоселевича приводит краевед А.А. Петрушин, ссылаясь на слова М.Л. Зуева, уполномоченного экономического отдела Тюменского оперсектора ОГПУ. Рассказывая о массовых операциях ОГПУ по поиску золота, спрятанного во время отступления Белой армии, в качестве примера он приводит историю нашего героя. По словам М.Л. Зуева, этот представитель семейства Брандтов «имел с отцом магазин золотых вещей, часов, швейных машин, велосипедов и музыкальных инструментов». Покинув город при отступлении белых, он в итоге переехал в Харбин, забрав с собой наиболее ценные вещи.

В 1933 г. Ионею Иоселевичу «по его собственной просьбе» разрешили вернуться в Тюмень и выдать спрятанные здесь ценности. Оперативники и слесарь, отправившиеся вместе с ним на поиски, обнаружили ряд тайников. Один находился в здании бывшего магазина Брандтов в стене возле сейфа, другой – в конторе под подоконником. Пробыв в Тюмени три-четыре дня, Ионей Иоселевич вернулся в Харбин, где у него также был собственный магазин. При этом (как предположил М.Л. Зуев – «от расстройства») он также сообщил ОГПУ о других «бывших» в Тюмени и на севере края, которые в свое время припрятали золото[357 - Петрушин А.А. На задворках Гражданской войны: кн. вторая. Тюмень, 2004. С. 142–143.].

Этой версии несколько противоречит информация, согласно которой некий Ионий Иосифович Брандт, родившийся в 1869 г. в Тобольске, малограмотный, беспартийный кустарь-частник, проживал на 1932 г. во Владивостоке. 21 января 1932 г. он был арестован по обвинению в шпионаже (ст. 58–10 УК РСФСР) и 3 февраля приговорен тройкой при полномочном представителе ОГПУ по Дальне-Восточному краю к высылке в Западную Сибирь на 3 года. Судя по дате смерти (1932 г.), осужденный скончался по дороге в ссылку или вскоре после прибытия на место. Реабилитирован 5 июля 1990 г.[358 - База данных о жертвах репрессий Приморского края: http:// www.rosgenea.ги/?lin=about&alf=2&serchcatal = Брандт&пате=Ионий%20Иосифович&г=5]

Примечательный факт: Иосель Хаимович стал персонажем романа Фомы Еремова «Тюмень по-еврейски», опубликованного на интернет-портале Проза.ру в конце 2007 г.[359 - Еремов Ф. Тюмень по-еврейски: [Электронный ресурс] http://www.proza.ru/texts/2007/11/30/256.html]

В апреле 2004 г. участник интернет-форума, представившийся как «Рубинштейн», выставлял на аукцион карманные серебряные часы (84-я проба) с надписью на крышке «За отличную стрельбу» (на фоне перекрещенных револьверов) и гравировкой на внутренней части корпуса: «По особому заказу I. Брандтъ въ Тюмени»[360 - http://forum-su.com/topic10948.html]. Интересно, где они сегодня?



_Брандт_Лейба_Хаимович_

Этот член семейства Брандтов также имел свое торговое дело и отличался не меньшим размахом в ведении коммерческих операций. Лейбе Хаимовичу принадлежали магазины готового платья в Тюмени (Царская ул., дом Деевой) и Тобольске (Захарьевская площадь, дом Ершовой). Использовались различные формы оплаты, в т.ч. ордера Общества потребителей служащих Пермской железной дороги. Примечательно, что в рекламе не только указывалась дата основания фирмы (1885 г.), но и подчеркивалось, что это – «самая старинная фирма в г. Тюмени»[361 - Вся Тюмень. С. 12.]. «Суконные тройки и пары от Брандта» приводятся в тюменской газете 1914 г. в качестве атрибутов «мужской молодежи»[362 - Учитель П. Ив-ев. Неотложное дело // Сибирский листок. 1914. 2 янв. С. 2–3 // Сибирский листок: 1912–1919. Тюмень, 2003. С. 233.].

В тюменские купцы 2-й гильдии Лейба Хаимович был причислен с начала 1894 г. из состоящих на причислении в мещанство г. Тюмени по указу I Отделения Тобольской казенной палаты от 13 июня 1894 г. за №14517[363 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 197 об.–198.]. В «Посемейных списках евреев г. Тюмени» за 1907 и 1911 гг. он также числится купцом 2-й гильдии[364 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 2; Там же. Д. 876. Л. 2.].

На 1 января 1894 г. Лейбе Хаимовичу исполнилось 30 лет (т.е. родился он в 1863/64 г.). Его большая семья состояла из жены Ханны Мордуховны 21 года (т.е. 1872/73 г.р.), а также многочисленных детей. Перечислим всех известных нам потомков Лейбы Хаимовича: Гирш (07.02.1890 г.р.), Вениамин (27.05.1893 г.р.), Иона (07.11.1896 г.р.), Илия (20.05.1898 г.р.), Израиль (15.02.1901 г.р.), Авраам (21–26.05.1902), Борух Мордехай (27.04–02.08.1892), Иосиф (28.05.1894–12.09.1896), Нохим (30.08.1895–07.06(07?).1896)[365 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 197 об.–198. – Список позднее дополнялся, поэтому в него вошли и дети, родившиеся после 1 января 1894 г.]. Таким образом, из 9 детей 4 умерли еще в младенчестве, что было вполне нормальным явлением для того времени.

В «Посемейных списках евреев г. Тюмени» за 1907 и 1911 г. мы видим все тех же детей, скорее всего, новых прибавлений в семье Брандтов уже не было. Некоторая неясность сохраняется лишь в отношении Авраама, который, поданным списка о купцах, родился 21 и умер 26 мая 1902 г.[366 - Там же.] В то же время мы встречаем его в списке за 1907 г., где указано, что Авраам родился 21 мая 1901 г. и на момент составления документа ему исполнилось 7 лет[367 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 2.]. Однако в списке 1911 г. Авраам среди детей Лейбы Хаимовича уже не упоминается[368 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 876. Л. 2.]. Можно предположить, что все эти разночтения объясняются ошибкой переписчика, допущенной в 1907 г. и позднее исправленной. Мы более склонны доверять списку о купцах.

На 1907 и 1911 гг. все дети Лейбы Хаимовича проживали в г. Тюмени и находились «при отце». Как сложилась их дальнейшая судьба, сказать сложно. Достоверными сведениями мы располагаем лишь о жизненном пути Вениамина Лейбовича. Можно предположить, что он еще до революции проявлял политическую активность и некоторое время проживал в г. Перми. Во всяком случае, в феврале 1912 г. в Тюменскую городскую управу обратился пермский полицмейстер. Исполняя предписание пермского губернатора, он просил сообщить, «принадлежит ли сын тюменского 2-й гильдии купца Вениамин Лейбов Брандт по своему происхождению: 1) к коренным жителям, 2) к ссыльным и 3) к потомкам ссыльных»[369 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 74.].

Вероятно, во время Гражданской войны Вениамин Лейбович покинул родные места с отступавшими частями Белой армии и осел в Томске. Советская власть, как правило, не прощала столь «подозрительного» прошлого, что и предопределило трагический финал этой истории. 22 декабря 1937 г. Вениамин Лейбович был арестован по обвинению в принадлежности к подпольной организации «Союз спасения России», 28 декабря осужден и 14 января 1938 г. расстрелян. Реабилитация состоялась 6 февраля 1958 г.[370 - Книга памяти Томской области: [Электронный ресурс] http://www.rosgenea.ru/?lin=about&alf=2&searchcatal=Брандт&name=Вениамин%20Лейбович&r=5] Накануне ареста он работал бухгалтером Томской больницы водников, имел среднее специальное образование, не состоял в партии и проживал в пер. Батенькова, 19[371 - Боль людская. Томск, 1991. Вып. 1. С. 127.].

Тем не менее именно это ответвление родословного древа Брандтов живо сегодня – во всяком случае, это нам достоверно известно. В Томске в 1924 г. родился Леонтий Вениаминович Брандт, судя но всему, здравствующий и поныне. В начале Великой Отечественной войны он оказался в Белоруссии, два месяца добирался до дома, где затем работал на производстве. В январе 1942 г. в возрасте 17 лет отправился добровольцем на фронт в составе 150-й Сибирской стрелковой добровольческой дивизии, продемонстрировав в военкомате в качестве доказательства своей зрелости значок ГТО.

Служил в разведке, неоднократно переходил линию фронта, дважды был ранен. Принимал участие в освобождении Освенцима, войну закончил в Праге. За фронтовые подвиги был награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны, медалями «За отвагу», «За освобождение Праги» и др. Федерация еврейских общин России наградила Леонтия Вениаминовича медалью Спасения – как одного из первых советских солдат, вошедших в Освенцим.

После войны окончил три вуза, а затем поступил на работу в НПО «Контур» (Томск), где и трудится до сих пор. Подобно своему отцу, Леонтий Вениаминович принимает активное участие в жизни еврейской общины города, работе ветеранских организаций. В Израиле живут внучка и три правнука потомка еврейского купца. Недавно с супругой филологом-преподавателем Софьей Исааковной (дев. Бернштейн) отметили золотую свадьбу[372 - http://www.lechaim.ru/ARHIV/190/region.html].

Возвращаясь к Лейбе Хаимовичу, отметим, что он, похоже, проявлял большую общественную активность, нежели его брат Иосель. Нам известно, что он был одним из членов Временного национального бюро, созданного 1 апреля 1917 г. Тюменской еврейской общиной[373 - Сибирская торговая газета. 1917.13 апр.]. Также он фигурирует в списке, составленном по заданию ОГПУ от 4 августа 1921 г. и подшитом к делу тюменских сионистов, с примечанием «анк.». В задании было указано, что следует установить, проживают ли в Тюмени перечисленные в списке лица, и представить информацию на них[374 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. – К сожалению, листы в этом деле не пронумерованы.].

Сложно сказать, насколько высоко эта общественная деятельность была оценена советской властью. Во всяком случае, в списке национализированных домовладений по Тюмени (1918 г.) под №553 числится и принадлежавший Лейбе Хаимовичу дом по ул. Тобольской, 4 (сумма чистого дохода с имущества: 1099 руб. 44 коп.)[375 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.]. С большой долей уверенности можно предположить, что именно Лейба Хаимович был тем самым Брандтом (инициалы в документе не указаны), который присутствовал в 1922 г. в качестве одного из представителей еврейской религиозной общины Тюмени при изъятии ценностей из тюменской синагоги[376 - ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 298. Л. 37.].

Еще одна примечательная деталь. 20 июня 1918 г. Лейбе Хаимовичу, равно как и двум другим жителям города (Михайлову А.Ив. и Некрасовой), было отправлено следующее послание: «Совет Городского Хозяйства просит Вас одолжить на время – дня на два на три – линейку, которая будет Вам возвращена. Председатель Совгорхоза. Чл|ены] Сов[ета]»[377 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 19. Л. 226.].



_Брандт_Л.Л._

Этот член семейства Брандтов, неизвестный нам по другим источникам, на 1908 г. был владельцем магазина готового платья в Тюмени[378 - Вольский В. Вся Сибирь. СПб., 1908. С. 526.]. Впрочем, возможно, речь идет о банальной опечатке, приведшей к искажению инициалов уже известных нам представителей этого клана.



_Брандт_Альфред_Георгиевич_

Вероятно, самый загадочный персонаж нашей истории. По большому счету, мы не можем с полной уверенностью утверждать его принадлежность к семейству тюменских Брандтов, о которых шла речь выше. Возможно, это просто однофамилец, необязательно еврейского происхождения. Тем не менее мы полагаем необходимым привести имеющиеся о нем сведения.

Итак, нам известно, что в 1914 г. Альфред Георгиевич служил в должности счетного чиновника 1-го разряда в Тобольском отделении Госбанка[379 - Памятная книжка Тобольской губернии на 1914 г. Тобольск, 1914. С. 34.]. В сентябре 1921 г. некий А. Бранд фигурирует в списке кандидатов, намеченных профсоюзами в Тюменский горсовет от 3, 6, 7 и 8 райуправлений в качестве представителя группы беспартийных (в нее вошло 4 кандидата)[380 - Трудовой набат. 1921.1 сент. С. 1.]. Возможно, речь идет об одном и том же человеке.

В документах 1923 г. встречаются также упоминания о некой стенографистке Брандт, работавшей по найму на сессиях Губисполкома. О ком именно идет речь, мы пока не знаем[381 - ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 278. Лл. 70,133.].




НАСЛЕДИЕ

В собрании ТОКМ хранится книга «Хае Адам, то есть человеческая жизнь. Сочинение Абрагама Данцига». (Части 1 и 2. Вильно. В типографии Манеса Ромма, и Зимеля Типографа. 1843. 218 с.) Это издание большого формата. Книга прожила долгую жизнь и, по-видимому, активно использовалась, что не лучшим образом сказалось на ее сохранности. Оригинальный переплет утрачен, его сменила обложка из старых газет, склеенных между собой. Надпись на внутренней стороне обложки гласит: «Книга принадлежит... Брандту». Инициалы разобрать сложно, но, вероятнее всего, речь идет о Лейбе Хаимовиче.

О чем говорит нам эта находка? Известно, что Авраам Данциг, автор данного сочинения, происходил из семьи еврейских ученых из Западной Пруссии. В 14 лет он отправился в иешибот (религиозное училище) в Прагу. Окончив в 18 лет талмудическое образование и получив диплом «хабера», будущий ученый переселился в Вильно, где занялся торговлей. Данциг является автором ряда сборников религиозных постановлений, из которых наибольшую известность получил именно вышеупомянутый труд: «Chaje Adam: Nischmat Adam», написанный им в 1810 г. Этот кодекс рассчитан преимущественно на образованного светского еврея, а не раввина. Главная задача Д. – возможно более точное изложение закона. «Chaje Adam» пользовалась необычайным успехом, и во многих городах организовались кружки по изучению книги, существовавшие еще в начале XX века.

Высшая обязанность человека, по мнению Данцига, – служить любовью к Богу. Богобоязнь же – средство достижения этой цели. Особое значение при этом уделялось молитве, которая не должна быть «бормотанием». Лучше уж молиться на знакомом немецком, чем на непонятном еврейском, утверждал талмудист. Высшими качествами человека Данциг называл любовь к истине и довольство своим положением. Касаясь межчеловеческих отношений, он отмечал, что «оскорбление ближнего заслуживает большего упрека, чем грех против бога». Все должны вести свои дела честно со всеми, кто бы то ни был – еврей или не еврей[382 - Данциг, Авраам бен-Иехиель // Еврейская энциклопедия. М., 1991. Т. 7. (репринт). Стб. 4–5.].

Таким образом, по этому элементу круга чтения нашего героя мы можем составить некоторое представление о его мировоззрении. Судя по всему, это был образованный, в т.ч. в светском, европейском понимании человек, придерживавшийся достаточно прогрессивных религиозных устоев. В то же время он не был склонен поддерживать политику ассимиляции и стремился к сохранению традиций своего народа в условиях иноэтничного окружения.



Итак, мы собрали все осколки в единое целое. Что получилось? Мозаика, слабые, нечеткие контуры нескольких человеческих судеб. И все же первый шаг сделан.






ОВЕРШТЕЙНЫ[Написана в соавторстве с В.А. Чупиным. ]




Оверштейны – влиятельное, зажиточное тюменское семейство рубежа ХIХ–ХХ вв. Чем не сюжет для краеведа? Правда, имеющиеся в нашем распоряжении факты напоминают какую-то россыпь, лоскутное одеяло. Тем интереснее – посмотрим, что из этого получится.






ДОМ НА ЦАРСКОЙ УЛИЦЕ


Прежде всего обозначим место действия. Речь идет о доме, который до 30.08.2002 г. числился по адресу: ул. Республики, 28/Кирова, 29 («А»). В настоящее время это здание по ул. Республики, 28, строение 1 (в 1928 г. – Республики, 30). Это памятник архитектуры, поставленный на государственный учет постановлением администрации г. Тюмени №12 от 31.03.1994 г.

В 1897 г. место на углу улиц Царская, 22/Войновская,19, согласно материалам Первой Всероссийской переписи населения, принадлежало чиновнику Николаю Ефимовичу Розову[384 - Розов, Николай Ефимович – отставной чиновник (на 1903 г.; ГАТО. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 690а. Л. 8 об.)., в 1899 г. владел недвижимостью, оцененной в 1,5 тыс. руб. (ГУГО ГА в г. Тобольске. Ф. 152. Оп. 36. Д. 83. Л. 18 об.). В 1910 г. он имел двухэтажный каменный дом на Царской, 22 / Войновской, 19, оцененный в 23 тыс. руб. (ГАТО. Ф. И-1. Оп. 3. Д. 16. Лл. 17–18). В 1912 г. отставной коллежский асессор Н.Е. Розов жил на ул. Подаруевской, 291. Анна Николаевна Розова (супруга?) работала кассиршей в Торговом доме «Братья Дмитриевы», с 1902 г. была действительным членом с ежегодным взносом Общества вспоможения приказчиков г. Тюмени (Седьмой годовой отчет Общества вспоможения приказчиков г. Тюмени на 1902 г. С. 30).]. Правда, его фамилия была вписана в документ вместо зачеркнутой фамилии Кадыш[385 - ГАТО. Ф. И-232. Оп. 1. Д. 1-а. Л. 37 об.]. Обычно такого рода исправления означали, что смена владельца произошла незадолго до составления документа. Можно предположить, что первоначально в качестве хозяина ошибочно был записан квартирант. Кадыш не был собственником этой недвижимости, поскольку усадьба по указанному адресу еще в середине 1880-х гг. принадлежала Розову. Кадыш, по-видимому, снимал там помещения под жилье и мастерскую. Известно, что в 1884 г. в доме Розова на Царской располагалась фотография и хромофотография студента Варшавского Императорского университета Флориана Станиславовича Ляхмайера. Возможно, что в конце 1880-х – начале 1890-х гг. фотография Ляхмайера перешла к Кадышу. Впрочем, это может быть и случайным совпадением.

Усадьба Розовых на углу Царской и Войновской перешла к супругам Оверштейнам в первые годы XX века. Купчая крепость была утверждена Тобольским окружным судом в 1906 г.[386 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 3. Д. 16. Л. 17.] В 1907 г. тюменский купец 2-й гильдии Шлема Менделевич Оверштейн попросил разрешения перестроить на углу Царской и Войновской деревянный одноэтажный дом и построить одноэтажный ледник, двухэтажные службы с одноэтажной при них прачечной, каменную одноэтажную кладовую и три брандмауэра[387 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 408. Лл. 101,105.]. Хозяином усадьбы в 1900–1910-е гг. разные источники называют то самого Шлему Менделевича, то его жену Хавву Давыдовну.

Каменное двухэтажное здание было построено, скорее всего, в 1906–1908 гг. Верхний этаж его строился «специально для банковского учреждения». «Для сохранения ценностей» там изначально была устроена особая «цементно-бетонная кладовая». С 1908 г. в здании размещалось Тюменское отделение Русского для внешней торговли банка[388 - ГАТО. Ф. Р-143. Оп. 1. Д. 130. Лл. 91, 91 об.]. Площадь, занимаемая банком, составляла 52,55 кв. саженей[389 - Сажень = 152 см.]. В нижнем этаже дома находилась квартира хозяев усадьбы и их магазин (полезная жилая площадь составляла 52,55 кв. саженей, а торговая – 37,34[390 - ГАТО. Ф. Р-143. Оп. 1. Д. 130. Лл. 91–91 об.]).

В 1908 г. тюменская купеческая жена Хавва Давыдовна Оверштейн получила разрешение построить у существующего каменного дома на Царской улице террасу с черной лестницей на железных балках с обивкою железом стен, лестницы и потолка над нижним этажом[391 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 407. Л. 38.].

Согласно оценочной ведомости Тюменской городской управы в 1910 г. усадьба на углу Царской и Войновской, 22/19 (каменный двухэтажный дом с магазином и одноэтажный деревянный флигель), принадлежавшая Х.Д. Оверштейн («Оверштейн Шлема Менделевич» – зачеркнуто) была оценена в 23 тыс. руб.[392 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 3. Д. 16. Лл. 17–18.]

В доме Оверштейнов по ул. Царской проживал (на 1912 г.) биржевой маклер Афанасий Сергеевич Безродный[393 - ГАТО. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 690а. Л. 25. (1912 г.).], а в доме по ул. Войновской (т.е. во флигеле) – некто Л.А. Бердичевский[394 - Справочник и Адрес-календарь по г. Тюмени и Тюменскому уезду на 1913 г. Тюмень, 1913.] (на 1913 г.). На первом этаже каменного дома находился магазин готового платья Ш.М. Оверштейна[395 - Там же. С. 163, 166; Сибирский торгово-промышленный ежегодник. 1914–15 гг. Петроград, 1914. С. 546.], а на втором этаже располагался Русский для внешней торговли банк, Тюменским отделением которого управлял Александр Михайлович Трескин (телефон №169)[396 - Там же. С. 163, 166; Сибирский торгово-промышленный ежегодник. 1914–15 гг. С. 540.].

В 1915 г. домовладелица Хавва Оверштейн получила разрешение Тюменской городской управы построить «деревянные службы с сеновалом, кучерской и баню с брандмауэром по левой меже по Царской и Войновской ул.»[397 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 4.13. Л. 104.]. В материалах 1918 г. дом на углу улиц Царской и Войновской, 22/19 значится как ранее принадлежавший Хавве Давыдовне Оверштейн[398 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Л. 11.].

В сентябре 1918 г. управа реквизировала нижний этаж дома Оверштейна для размещения воинской части, но некая комиссионная контора Сибири не торопилась освобождать это помещение, поэтому управа распорядилась, чтобы городская милиция «приняла меры»[399 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 2. Л. 117.].

В бывшем владении Оверштейнов в 1919 г. размещался штаб 51-й дивизии, в 1920 г. – канцелярия 140-го госпиталя, в 1921 г. – гублесотдел, в 1922 г. – Тюменское отделение Государственного банка, а с 1 января 1924 г. – Тюменское отделение Уралсельхозбанка[400 - ГАТО. Ф. Р-143. Оп. 1. Д. 130. Лл. 91–91, об.]. В 1926 г. дом имел адрес: угол улиц Республики, 30/Крестьянской.

По-видимому, Хавва Давыдовна не теряла надежды вернуть свое недвижимое Ихмущество, продолжая писать заявления и прошения. В этом противостоянии ей удалось одержать, по меньшей мере, одну тактическую победу. Постановлением Тюменского уисполкома от 10 февраля 1922 г. ей был возвращен флигель по ул. Войновской, 18. Судя по всему, Хавва Давыдовна была обнадежена и даже произвела ремонт во вновь обретенном доме. Однако уже 11 июля состоялось постановление президиума Тюменского губисполкома, отменившее решение уисполкома со следующей формулировкой: «Принимая во внимание, что гр-нка Оверштейн уезжала из Тюмени при отступлении власти Колчака, что флигерь[401 - Так в тексте.] находится на усадьбе банка и поэтому на основании указаний Центра должен быть национализирован, – постановление Тюменского уисполкома от 10 февраля 1922 г. о возвращении флигеря Оверштейн ОТМЕНИТЬ, передав его в распоряжение Губфинотдела»[402 - ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 143. Л. 115.]. При этом последнему предписывалось возместить бывшей владелице расходы по ремонту здания по предъявлении ею подтверждающих документов.

Муниципализация здания была утверждена ГУКХ 6 октября 1923 г. «ввиду бегства бывшей владелицы с Колчаком», а поскольку «ранее строения не принадлежали государству и для признания их национализированными нет признаков», решено было оставить здания на усадьбе муниципализированными[403 - ГАТО. Ф. 143. Оп. 1. Д. 130. Л. 4 об.]. В 1926 г. происходило разбирательство по поводу протеста Тюменского отделения Уральского областного сельскохозяйственного банка от 23 марта 1926 г. на постановление комиссии от 16 марта 1926 г. В итоге было принято следующее решение: «Так как дом до революции принадлежал частному лицу, после революции занимался учреждениями, подведомственными местному исполкому, в настоящее время арендуется у отдела местного хозяйства по договору и национализирован специальным постановлением центральной власти не был, подтвердить свое постановление от 16.03. 26»[404 - Там же. Л. 110 об.].

В 1928 г, во время «первой советской инвентаризации» на бывшей усадьбе Оверштейнов находились: А – 2-этажный каменный дом с пристроями, в том числе а1, 2, 4 и аЗ – балкон, из 6-сантиметровых досок по железным балкам, размером 7,20x1,20 м; Б – флигель 1-этажный, деревянный с пристроями, используется под жилье; В – флигель 1-этажный деревянный (кучерская с баней), используется под жилье; Г – конюшня, 1-этажная; Д – навес; Е, Ж – дровяники; 3, И – дворовые уборные; К – сторожевая будка; Л – брандмауэр; М – хозяйственный двор; Н – садик; О – пустырь.

В 1936 г. в здании уже располагалась телефонная станция (с какого времени – неизвестно). Внутри была произведена перепланировка помещений. Станция занимала комнаты №1–4 на втором этаже, все остальные помещения использовались под жилье.

К настоящему времени усадьба значительно уменьшилась в размерах, а из построек Оверштейнов сохранился лишь двухэтажный дом. Часть территории усадьбы занял пятиэтажный жилой дом по ул. Республики 28а, построенный в 1962 г.

На фронтоне дома Оверштейнов еще в конце 1990-х гг. можно было разглядеть следы сбитой звезды Давида, некогда украшавшей этот особняк в центре Тюмени. Она отчетливо видна на фотографии 1930-х гг., хранящейся в фондах Тюменского областного краеведческого музея[405 - ТОКМ. ВФ. 4756/15.]. Позднее звезду сменила буква «Т», напоминающая о том, что ныне это здание принадлежит компании «Тюменьтелеком» (точнее, уже «Уралсвязьинформ»).



_Дети_Менделя_Оверштейна_

Мы не располагаем сведениями об основателе этой династии. Известно лишь, что в 1898 г. по ул. Больше-Городищенской, 32 находился дом, записанный на имя Менделя Займановича Оверштейна. На тот момент в нем предполагалось разместить на постой пять нижних чинов[406 - ГАТО. Ф. И-1. Д. 496.]. Кем был этот Мендель Займанович (Залманович?) и о его ли потомках пойдет речь ниже – этого мы пока не знаем.



_Оверштейн_Шлёма_Менделевич_

Главный герой нашего сюжета. Во-первых, о нем нам известно больше всего, во-вторых, похоже, он один из всего клана выбился в люди или, по крайней мере, добился наибольшего успеха в жизни.

Родиной Шлёмы (Шлеймы) Менделевича была Тюмень. Дата рождения остается спорной. В посемейном списке евреев Тюмени, составленном в январе 1907 г., утверждается, что на тот момент ему было 45 лет[407 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 2 об.]. Несложный подсчет позволяет вывести дату рождения – 1861/62 г. В то же время в актовой записи о смерти приводится иная дата – 1860 г. Образованием Шлёма Менделевич не блистал – только низшее.

По-видимому, первоначально наш герой проживал в сельской местности. Впрочем, в 1900 г. мы встречаем его уже в Тюмени, причем в качестве крестьянина Ялуторовского уезда[408 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 384. Л. 51 об.]. В связи с этим было издано постановление Совета Тобольской губернии о выселении его в числе ряда других евреев из Тюмени как приписанного к другой местности. Шлёма Менделевич подал соответствующую жалобу в 1901 г.[409 - ГУТОГА в г. Тобольске. Ф. 1. Оп. 1. Д. 978. Л. 52.] Окончательно закрепиться в Тюмени ему удалось несколько лет спустя. Распоряжением Тобольской казенной палаты №2 от 3 января 1905 г. Шлёма Менделевич был причислен с начала 1905 г. из крестьян д. Заозерной Плетневской волости Ялуторовского уезда в купцы 2-й гильдии г. Тюмени[410 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 235 об.–236.].

Можно предположить, что его отец Мендель Оверштейн попал в Сибирь в качестве каторжанина или ссыльнопоселенца и был, как обычно в таких случаях, после отбытия срока наказания приписан к вышеупомянутому крестьянскому обществу. Семья, по-видимому, последовала за ним в Сибирь либо появилась уже позднее, на месте водворения. Ссыльно-каторжный элемент стал, вероятно, одним из основных при формировании еврейской общины края в XIX – начале XX в.

На 1907 г. Оверштейн занимался торговлей готовым платьем и шитьем на заказ[411 - Вольский В. Вся Сибирь. СПб., 1908. С. 526. – Всего в этом справочнике говорится о трех торговцах готовым платьем в Тюмени.]. В 1910 г. в справочнике «Вся Тюмень» было опубликовано «рекламное послание» Ш.М. Оверштейна к потенциальным покупателям магазина на Царской улице: «Всегда, ко всем сезонам, громадный выбор мужского, дамского и детского готового платья, а также меховые и суконные товары русских и заграничных фирм. Меха, сукна, драп и трико модных элегантных рисунков для приема заказов под опытным наблюдением известного закройщика Н.М. Баранова. Исполнение скорое и добросовестное. С почтением Ш. Оверштейн»[412 - Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 14.].

В том же издании заведение Шлёмы Менделевича было отнесено к числу немногих, где «цены на товары назначены умеренные». Магазин был открыт с 8 утра до 7 вечера во все дни, кроме воскресных[413 - Там же. С. 88.]. Один из образцов работы мастеров Шлёмы Менделевича можно и сейчас увидеть в музее «Дом Машарова», где в прихожей выставлен в витрине зеленый жакет с ярлычком «Магазин Ш.М. Оверштейн»[414 - ТОКМ. ОФ. 6235/1. – В настоящее время экспонируется в филиале ТОКМ «Дом Машарова».].

В 1907 г., как свидетельствуют списки избирателей в Государственную думу, ценз Шлёмы Менделевича составил 7 тыс. руб.[415 - ГАТО. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 690а. Л. 95.] (для сравнения: ценз И.И. Игнатова, к примеру, составлял 17 084 руб.[416 - Там же. Л. 94.]). В списках избирателей в Тюменскую городскую думу за 1903 г. Оверштейн почему-то не значится. В списке избирателей в 1912 г. строка с записью «Царская, 24, Оверштейн Шлейма Менделевич, купец, 2 100 руб., дом» – по неизвестной причине зачеркнута[417 - Там же. Л. 12 об. 1912 г.].

Шлема Менделевич был женат на Хавве Давыдовне (1862/ 63 г.р.[418 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 235 об.–236.]) и имел несколько детей (к ним мы еще вернемся). Несмотря на большую занятость предпринимательской деятельностью, глава семьи уделял внимание делам еврейской общины. Так, 28 апреля 1900 г. он и купец Иосиф Хаимович Брандт выступили в качестве уполномоченных от тюменских евреев при обращении в Тюменскую городскую управу за разрешением на постройку в Ляминском логу «1-этажной деревянной бани с теплым колодцем для религиозных омовений»[419 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 384. Л. 51 об.]. Речь, безусловно, идет о микве – месте, где еврейские женщины ежемесячно совершают ритуальные омовения. Сохранился ответ управы, которая «не нашла препятствий» в удовлетворении данного ходатайства при соблюдении известных санитарно-гигиенических требований[420 - Там же. Л. 52.].

К устройству миквы предъявляется ряд строгих требований, одним из основных является наличие источника проточной воды. Выполнить это условие в Тюмени того времени было непросто, чем, по всей вероятности, и был обусловлен выбор места для строительства «бани». В конце 1990-х гг. автор совместно с другим сотрудником ТОКМ Евгением Бутиаровым предпринял поиски бывшей миквы или того, что от нее осталось. Уточнить местонахождение здания помогло объявление, опубликованное в местной газете в 1927 г.: «Объявление о продаже строения: Ляминский лог №8. б. Еврейская купальня, дом бревенч., крыт тесом, одна половина жилая, 2-я где была купальня свободна. Длина – 810 см, ширина – 610 см, высота – 220 см»[421 - Красное знамя. 1927. 21 июля. – Информация Е.А. Бушарова.].

С большой долей вероятности, на основании документов и свидетельств старожилов, и поныне проживающих по соседству, было найдено место, где сто лет назад находилась миква. Это район пересечения улиц Тургенева (быв. Полицейская) и Герцена (быв. Ляминская), за домами на четной стороне последней. Как рассказали нам местные старожилы, овраг за последние полвека сильно обвалился, поглотив многие строения. В числе последних оказалась и «еврейская баня». Косвенным доказательством нашей правоты служат рассказы старожилов о ключе, который еще в 1940-х гг. бил из стенки оврага, снабжая местных жителей (а раньше и микву) чистой водой.

Мы не знаем точно, бежал ли Шлёма Менделевич с отступавшими на восток частями белых или же переждал смутное время в родном городе. В апреле 1917 г. он еще был в Тюмени и входил во Временное национальное бюро, созданное 1 апреля 1917 г. тюменской еврейской общиной[422 - Цит. по: ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Лл. 18–19.].

В 1918 г. дом Оверштейнов (вернее, Х.Д. Оверштейн – на ее имя, по всей вероятности, он был оформлен) в числе многих других подвергся национализации (из соответствующего документа мы узнаем о сумме годового дохода, который приносила семейству эта недвижимость, – 2 275 руб.)[423 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.]. Хавва Давыдовна проявила немалую активность, пытаясь снять с себя взыскания оценочных сборов и других налогов, заявив, что осталась «без средств к существованию». Два прошения такого рода были отправлены в Тюменский совет городского хозяйства 31 мая[424 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 19. Л. 25.] и 12 июня 1918 г.[425 - Там же. Л. 40.]

Однако уже 6 октября 1923 г. муниципализация здания была утверждена ГУКХ «ввиду бегства бывшей владелицы с Колчаком». Возможно, перед нами отголоски забытой семейной трагедии, связанной с разрывом семьи. По крайней мере, на этом следы Хаввы Давыдовны обрываются, в то время как Шлёма Менделевич вряд ли покидал Тюмень, во всяком случае, надолго. В 1921 г. мы вновь встречаем следы нашего героя в тюменских архивах. Фамилия Оверштейна фигурирует в списке тюменских сионистов, составленном по заданию ОГПУ от 4 августа 1921 г. и подшитом к делу с примечанием «нет»[426 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. – К сожалению, большая часть листов в деле не пронумерована.].

Во всяком случае, окончил свои дни Шлема Менделевич в Тюмени, и произошло это 4 июля 1927 г. На момент смерти он проживал по ул. Советской, 12. В актовой записи о смерти №794 в графе «социальное положение» было указано – «ремесленник», в качестве профессии – «торговля». На следующий день врач Шайчик[427 - Вероятнее всего, речь идет о докторе И.М. Шайчике: «Сифилис, кожные, венерические. Прием ежедневно от 7 до 9 утра и от 5 до 8 ч. вечера, ул. Урицкого (быв. Архангельская), №9, верх». – См.: Красное знамя. 1927. 24 февр. С. 4.] составил медицинское свидетельство, удостоверяющее причину смерти – саркома. Согласно все той же записи после Шлёмы Менделевича осталось наследство, были и наследники. На момент смерти он был женат. Заявление о смерти сделала дочь – Фрида Вилькер.

Примечательный факт: Шлёма Менделевич стал персонажем романа Фомы Еремова «Тюмень по-еврейски», опубликованного на интернет-портале Проза.ру в конце 2007 г.[428 - Еремов Ф. Тюмень по-еврейски http: [Электронный ресурс] //proza.ru/texts/2007/11/30/256.html]



_Фрида_Соломоновна_

И снова загадка – мы почти ничего не знаем об этой дочери Шлёмы Менделевича, хотя Вилькеры порой и появлялись на горизонте во время краеведческого поиска. Известно лишь, что на 1905 г. Фриде Оверштейн было 17 лет, т.е. родилась она в 1877/78 гг.[429 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Ял. 235 об.–236.]

Встречаются также упоминания о некой Любови Соломоновне Вилькер, вдове Симона (Семена) Лейзеровича Вилькер, крестьянина д. Скотлы Крайтчиковской волости Тарского уезда, скончавшегося 3 декабря 1910 г. 14 мая 1891 г. в Тюмени у них родилась дочь Зинаида, а 2 августа 1892 г. Мария[430 - ГАТО Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Ял. 11–11 об.]. В 1915 г. Любови Соломоновне потребовалась справка о смерти мужа для предоставления в Рижский политехнический институт. Можно предположить, что там обучался (или планировал учиться) ребенок Вилькеров и справка нужна была для получения льгот[431 - ГАТО Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 163. ].

Помимо этого, в нашей «копилке» имеется одно объявление, размещенное на страницах «Трудового набата» в 1922 г.: «Утеряно два паспорта на имя Вилькера Лазаря Семеновича и Фриды Солом. Бердичевской-Вилькер. Считать недействительными»[432 - Трудовой набат. 1922. 27 янв. С. 2.]. На этом следы наших героев снова теряются.



_Надежда_Павловна_Оверштейн_

Зато в нашей истории появляется новое действующее лицо – Надежда Павловна Оверштейн. Так звали вторую жену Шлёмы Менделевича, сочетавшуюся с ним браком, по-видимому, где-то между 1918 и 1927 гг. Вместе супруги прожили недолго, детей у них не было, что объяснялось, вероятно, преклонным возрастом Шлёмы Менделевича: ему было уже за 60, Надежде Павловне – немногим более 30-ти. После смерти супруга она вышла замуж вторично за Александра Кочнева, сохранив, однако, прежнюю фамилию. Эльвира – дочь Алфия Александровича Кочнева, т.е. внучка мужа Надежды Павловны, рассказывала своей подруге Маргарите Леонтьевне Хацкелевич, что ее приемная бабушка не поддерживала контактов с Фридой Оверштейн. Что скрывается за этими словами: следы забытой семейной размолвки или еще более сложная и запутанная история?

Достоверно известен нам лишь финал жизненного пути второй жены Шлёмы Менделевича. Из актовой записи о смерти 1341 мы узнаем, что Надежда Павловна, русская, родилась 29 июня 1884 г., а покинула этот мир 9 октября 1968 г. в возрасте 84 лет. Накануне смерти она проживала по ул. Харьковской, д. 56, кв. 69. Заявление о смерти сделано Алфием Александровичем Кочневым, проживавшим по тому же адресу.



_Оверштейн_Абрам_Менделевич_

С большой долей вероятности можно предположить, что речь идет о брате Шлёмы Менделевича. В пользу этого свидетельствует то, что родился он в 1879 г. в Тюмени. Однако уже в 1930-е гг. Абрам Менделевич, получивший в свое время начальное образование, заведовал продуктовой базой продтреста в Томске (переехал в связи с семейными, профессиональными обстоятельствами? бежал с белыми? Вопросы, вопросы...). 1 ноября 1937 г. этот беспартийный представитель семейства Оверштейнов был арестован по обвинению в принадлежности к подпольной организации «Союз спасения России», 19 ноября осужден и 26 ноября расстрелян. Реабилитация состоялась 1 ноября 1956 г.[433 - Книга памяти Томской области: [Электронный ресурс] http://www.rosgenea.ru/?lin=about&alf=15&searchcatal=0верштейн&name=Абрам%20Менделеевич &г=5] Накануне ареста Абрам Менделевич проживал в Томске по ул. Р. Люксембург, 55–1[434 - Боль людская. Томск, 1991. Вып. 2. С. 331.].



_Оверштейн_Пинхус_Менделевич_

Родился, по нашим подсчетам, в 1867/68 г. (в январе 1911 г. ему было 43 года)[435 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 876. Л. 15.]. Портной. Мещанин. Домовладелец. В конце 1920-х гг. проживал на Городище, рядом с Земляным мостом, точнее по адресу: пер. Перекопский, 16. Был членом Тюменской еврейской религиозной общины (список конца 1920-х гг.)[436 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32.]. Имел трех сыновей: Абрам (родился 22.12.1889 г.), Лейзер (род. 05.1894 г.), Бейнл (родился 18.11.1895 г.)[437 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 876. Л. 15.]. Фигурирует в посемейном списке тюменских евреев 1911–1912 гг.



_Оверштейн_Соломон_Менделевич_

Об этом брате Шлёмы Менделевича нам известно совсем немного. По состоянию на конец 1920-х гг. он был членом Тюменской еврейской религиозной общины и проживал по ул. Ильинской, 8. Характеризовался как торговец мещанского сословия, безымущественный[438 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32.].



_Шайчик_Гися_Менделевна_

Сделать предположение о причастности Гиси Менделевны к клану Оверштейнов заставили нас данные актовой записи о смерти. Она умерла от порока сердца 16 мая 1929 г. в возрасте 57 лет, что косвенно позволяет установить дату ее рождения (1872 г.). Накануне смерти Гися Менделевна нигде не работала и проживала по адресу: ул. Урицкого, 9. Заявление о смерти сделано уже известным нам Пинхусом Менделевичем Оверштейном, проживавшим на тот момент по адресу: пер. Перекопский, 16 (отсюда мы и узнали его адрес).

Мы уже сталкивались с Шайчиками выше, когда доктор, носивший такую фамилию, зафиксировал смерть Шлёмы Менделевича. Вследствие этого, а также совпадения отчества и близкой даты рождения можно предположить, что Гися Менделевна была дочерью Менделя Оверштейна и, соответственно, сестрой Шлёмы Менделевича.

По состоянию на 1898 г. Гися Менделевна владела домом по ул. Архангельской, 4, в котором предполагалось на тот момент разместить на постой двух военнослужащих нижних чинов[439 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 462. Л. 6.]. В 1918 г. принадлежавший ей дом на углу ул. Ляминской и Садовой, 4, приносивший годовой доход в размере 684 руб., был намечен к национализации, но позднее это решение было отменено[440 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.].



ПОТОМКИ ДАВЫДА ОВЕРШТЕЙНА?



_Оверштейн_Ципа_Давидовна_

Возможно, речь идет о жене одного из братьев либо их двоюродной сестре, дочери некоего Давыда, брата Менделя Оверштейна. В 1910-х гг. Ципе Давыдовне было разрешено пристроить деревянное одноэтажное жилое помещение к таковому же существующему дому на углу Больше-Городищенской улицы и Трусовского проулка[441 - ГАТО. Ф. И-1. Д. 413. Л. 30.].

Актовая запись о смерти №142 сообщает нам, что Ципа Давыдовна скончалась от атеросклероза 16 января 1943 г. в возрасте 64 лет (т.е. родилась она в 1878/79 г.). Накануне смерти она находилась на пенсии и проживала по ул. Энгельса, 25. Заявление о смерти сделано Раисой Едигарьевой, проживавшей по тому же адресу.



_Оверштейн_(в_зам._Едигарьева)_Раиса_Павловна_

Сведения об этом персонаже нашей истории также скудны и отрывочны. На 1916 г. она состояла в браке со скрипачом Николаем Павловичем Едигаревым (именно так. без «ь») и имела двух дочерей. Одна из них умерла в юные годы, другая – Нина Николаевна Маргина – прожила долгую жизнь и скончалась в 1990-е гг. в Тюмени. Она проживала в собственном доме по ул. Смоленской, 6. Именно отсюда в 1988 г. в собрание ТОКМ поступила двухгрифная 11-струнная гитара ручной работы австрийского мастера, некогда принадлежавшая А.М. Афромееву, тюменскому музыканту и издателю[442 - ТОКМ. ОФ. 8923/1. – В настоящее время экспонируется в филиале ТОКМ «Дом Машарова».]. Примечательно, что некая Н.Н. Едигарева состояла с 10 мая 1930 г. в Тюменском отделении ОЗЕТ[443 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 36. – ОЗЕТ – Общество землеустройства евреев-трудящихся. Подробнее см. наст, изд.: Белов С.Л. Еврейские колхозы в Тюменском крае: история одного эксперимента. С. 205–211.].

Николай Едигарев, муж Раисы Павловны, на 1911 г. проживал в Санкт-Петербурге по ул. Большой Дворянской, 6. Когда и при каких обстоятельствах он переехал в Тюмень, остается загадкой. В собрании ТОКМ имеется «Музыкальный календарь на 1911 г.», принадлежавший Н.П. Едигареву с его владельческой надписью и пометками[444 - ТОКМ. ОФ. 7072/1. Музыкальный календарь на 1911 г. А. Габриловича. Справочная и записная книжка. СПб., 1911. – В настоящее время экспонируется в филиале ТОКМ «Дом Машарова».].

В Музее гитары, действующем при Тюменском колледже искусств, хранится фотография работы А. Шустер, на которой изображены супруги Едигаревы. На обороте имеется надпись: «На добрую память Ольге Давыдовне и Павлу Николаевичу от любящих Николая и Раи Едигаревых. Тюмень, 2.03.1916 года»[445 - Яблоков М.С. К вопросу о подготовке к изданию словаря «Тюмень музыкальная» // Словцовские чтения: материалы докл. и сообщ. XVI Всерос. науч.-практ. краевед, конф. Тюмень, 2004. Часть 1. С. 114.]. Можно предположить, что подарок был адресован родителям Раисы Павловны. В таком случае вышеупомянутая Ципа Давыдовна является ее тетей – сестрой матери, что объясняет ситуацию с заявлением о смерти и совместным проживанием в одном доме.



_Брат?_Оверштейн_Александр_Львович_

Вот уж действительно загадка. Можно только догадываться о его родственных связях с остальными членами клана Оверштейнов. Скорее всего, он был двоюродным братом сыновей Менделя. Актовая запись о смерти №964 сообщает нам, что Александр Львович родился 30 августа 1862 г., а умер от рака желудка 22 июля 1926 г. Наш герой имел только низшее образование, что не помешало ему занимать должность заведующего складом кожевенного завода. На момент смерти он был женат и проживал по ул. Береговой, 21. Заявление о смерти сделано неким Яковом Алферовым.

Примечательно, что в графе национальность было указано – «великоросс». Означает ли это, что Александр Львович или даже его родители, целая ветвь семейства Оверштейнов, приняли христианство? В пользу этой версии говорят русское имя и, возможно, русифицированное отчество. Возможно, это просто результат изменения документов с целью снизить негативные последствия столь распространенного в 1920-е гг. антисемитизма[446 - Об этой проблеме см. в наст, изд.: Белов СЛ. Антисемитизм в 1920-е гг. в Тюменском крае. С. 196–204.]. Снова версии, предположения – а значит, есть чем заняться краеведу.






ШМУКЛЕРЫ




Кто такой Шмуклер? Этим вопросом я стал задаваться, время от времени наталкиваясь на эту фамилию в архивных документах, старых газетах и на музейных фотографиях. Словарь Даля сообщил, что шмуклер есть «бахромщик, работающий шнуры, кисти, бахрому», и пояснил, что можно, оказывается, «шмуклерить» или «заниматься шмуклерством». Попробуем разобраться, чем же занимались тюменские Шмуклеры.




ЕВРЕИ



_Шмуклер_Гдаль_

Вполне возможно, что перед нами – основатель династии тюменских Шмуклеров. О нем нам известно совсем немного. Ялуторовский мещанин, на 1910 г. проживал в Тюмени в доме Бровцына на Знаменской улице. 26 мая 1910 г. Симон Лазаревич Вилькер, крестьянин Крайчиковской волости Тарского уезда Тобольской губернии, постоянно проживавший в собственном доме в Тюмени по ул. Ляминской, 50, подал заявление с просьбой внести в еврейские метрические книги своих дочерей, родившихся в 1891 и 1892 гг. В качестве одного из свидетелей, способных подтвердить названный факт, был указан Гдаль Шмуклер[447 - ГАТО. Ф. И-1. 0П.1.Д. 87. Л. 11.].



_Шмуклер_Шмуил-Шлейма_Гдалиев_

Вероятно, сын вышеназванного ялуторовского мещанина. В посемейном списке евреев Тюмени от 1907 г. фигурирует в качестве торговца 36 лет, постоянно проживающего в Тюмени[448 - ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 10.].



_Шмуклер_Янкель_

Черниговский мещанин, сапожник по профессии, с 1887 г. проживал в Тюмени. Был включен в список евреев (всего 12 чел.), оставленных на дальнейшее жительство в Тобольской губернии в соответствии с циркуляром министра внутренних дел №2979 от 26 июля 1893 г. При этом указывалось, что Янкель Шмуклер оставляется «по 4 пункту». На 1893 г. он был женат[449 - ТФ ГАТО. Ф. 152. Оп. 36. Д. 312. Л. 90.].



_Шмуклер_Моисей_Борисович_

Скончался 27 октября 1953 г. в возрасте 55 лет. На момент смерти Моисей Борисович работал начальником Тукманского лесопункта и проживал в с. Черепаново Нижнетавдинского района. В актовой записи о смерти обозначен как еврей. Заявление о смерти сделал Степан Федорович Рожин, проживавший по адресу: ул. Нагорная, 47. Мы не знаем, что связывало этих людей. Можно лишь предположить, что речь идет о сыне Фадея Лазаревича Рожина, назначенного 25 ноября 1944 г. госарбитром при Тюменском облисполкоме[450 - ГАТО. Ф. 814. Оп. 1. Д. 228. Л. 146.], который, судя по имени и отчеству, также был евреем.



_Шмуклер_Берта_Нохимовна_

Владелица дома по ул. Войновской, приносившего ей 294 руб. годового дохода. В 1918 г. ее домовладение было намечено к национализации, однако позднее решение отменили[451 - ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.]. Однако к концу 1920-х гг. дом по ул. Войновской (с 1922 г. – Крестьянской) все же перешел в руки государства. В июне 1928 г. в газете «Красное знамя» было опубликовано объявление о торгах по продаже на слом надворных построек при муниципализированных домовладениях Тюмени. Под №3 значилось: «Крестьянская №5. б. Шмуклер. Стайки бревенчатые под тесовой крышей. Навес под железной крышей глаголем. Длина – 8,3/5,4 м. Ширина – 29,2/4,5 м. Оценка –100 р./120 р.»[452 - Красное знамя. 1928. 7 июня. С. 5.]. Таким образом, мы узнаем о судьбе дома. Что же случилось с его хозяйкой – еще предстоит узнать.




РУССКИЕ



_Шмуклер_Константин_Георгиевич_

О нем нам известно больше всего. В 1913 г. он занимал должность надсмотрщика почтового отделения в Тобольском уезде[453 - Памятная книжка Тобольской губернии на 1913 год. Тобольск, 1913. С. 8.], в 1914 г. – аналогичную должность в Березовской почтово-телеграфной конторе[454 - Памятная книжка Тобольской губернии на 1914 год. Тобольск, 1914. С. 10.]. С 1915–1917 гг. Шмуклер числится в кружке интернационалистов. Вероятно, в качестве представителя меньшевиков[455 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 737. Лл. 23–24.] в 1917 г. он занимал посты председателя Березовского исполкома и Березовской земельной управы[456 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 7. Л. 27.]. По этой причине и после вступления его в 1919 г. в ряды РКП(б) Шмуклер регулярно включался в списки коммунистов – выходцев из других партий.

По всей видимости, ему довелось принять участие и в событиях Гражданской войны. На такую мысль наталкивает опубликованная Константином Георгиевичем в газете «Трудовой набат» статья «Кровавый кошмар (воспоминания из восстания Тобольской каторги при Колчаке)» (в ней идет речь о событиях 18 октября 1918 г.)[457 - Шмуклер К. Кровавый кошмар: воспоминания из восстания Тобольской каторги при Колчаке // Трудовой набат. 1925.18 окт. С. 3.]. Из надписи на фотографии, оригинал которой хранится в Ханты-Мансийском окружном музее, а копия размещена в экспозиции уватского музея «Легенды седого Иртыша», мы узнаем, что Шмуклер был женат на сестре известного партизана П.И. Лопарева, сражавшегося в годы Гражданской войны на Обском Севере[458 - См. также: Петрушин А.А. На задворках Гражданской войны: кн. вторая. Тюмень, 2004. С. 23.]. В 1919–1920 гг. он работал зав. технической частью электротеатра в Тюмени и проживал по ул. Новой, 15[459 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 25. Л. 108 об.]. В августе 1921 г. встречаем его (инициалов нет, но можно предполагать с большой долей уверенности) среди членов губкома и губисполкома, мобилизованных по постановлению Тюменского губкома РКП на работу по сбору продналога[460 - Трудовой набат. 1921.14 авг. С. 2.]. На 10 апреля 1922 г. Шмуклер заведовал Тюменским отделением Областьрыбы[461 - ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 143. Л. 55.] По некоторым данным, в начале 1920-х гг. он далее занимал пост председателя тюменского горисполкома, поставив при этом вопрос о временном закрытии местного суда, окончательно дискредитировавшего себя[462 - Шабанова И.К. Правовой произвол начала 1920-х гг. в Тюменской губернии //www.stipendiat.memo.ru/shabanova/shabanovaproizvol.html#y9].

В начале 1920-х гг. им были предприняты, вероятно, первые попытки опубликоваться в местной печати, закончившиеся безрезультатно. В рубрике «Почтовый ящик» все того же «Трудового набата» в марте 1922 г. читаем: «тов. Шмуклер, Вы прислали бухгалтерский отчет с мертвыми цифрами. Куда он нам?»[463 - Трудовой набат. 1922. 26 марта. С. 4.].

В 1925 г. Константин Георгиевич заведовал тюменской конторой АО «Тряпье. Лоскут», находившейся по ул. Томской, 24. В сентябре 1925 г. совместно с коммерческим отделом промкомбината им был разработан проект, предусматривавший организацию заготовок названной конторой для Успенской писчебумажной фабрики 80 тыс. пудов тряпья ежегодно. Однако в связи с крупными растратами контора была ликвидирована, а проект остался нереализованным. Шмуклеру поступило предложение от центрального правления продолжить работу в Москве, но по семейным обстоятельствам он вынужден был отказаться и с 23 ноября 1925 г. поступает на службу в коммерческий отдел промкомбината по ведению заготовок тряпья и другого сырья для вышеупомянутой фабрики (см. приложение 1).

В феврале 1927 г. назначен директором вышеназванной фабрики, только что запущенной после длительной реконструкции[464 - Об этом вопросе подробнее см.: Белов С.Л., Соловьева Ю.А. Заводоуспенская писчебумажная фабрика в 1917–28 гг. – от революции до индустриализации // Ежегодник ТОКМ: 2001. Тюмень, 2002. С. 193–214.]. Здесь Константин Георгиевич вновь проявил себя как человек с активной жизненной позицией – в 1927–1929 гг. им был опубликован ряд статей и заметок в тюменской газете «Красное знамя». Практически все они были посвящены вопросам, связанным с жизнью с. Заводоуспенского и возглавляемого им предприятия (см. приложение 2).

Однако этот пост он занимал весьма недолго. Уже в ноябре 1928 г. Уралоблисполкомом было принято решение о передаче фабрики в распоряжении Камоуралбумтреста. За этим последовали и кадровые перестановки – место Шмуклера занял ставленник Екатеринбурга. Дальнейшая судьба Константина Георгиевича нам пока неизвестна.



_Шмуклер_Александр_Георгиевич_

Умер в окружной больнице от менингита 9 марта 1925 г., возраст не указан. Накануне смерти Александр Георгиевич работал телеграфистом и проживал по ул. Новая, 61. Заявление о смерти сделано Василием Яковлевичем Деровым, проживавшим по тому же адресу. На момент смерти Александр Георгиевич был холост. Останки его были погребены на Текутьевском кладбище. В графе национальность актовой записи о смерти указано – «великоросс».



_?_



_Шмуклер_Фаина_Даниловна_

Мы крайне мало знаем об этой представительнице клана Шмуклеров. Неизвестна даже примерная дата ее рождения. Некоторым подспорьем может служить статья «Нетрудовой элемент», опубликованная в газете «Красное знамя» в июне 1927 г. Из нее мы узнаем, что бывший заведующий управлением коммунальных строений Жильцов (поистине – «говорящая» фамилия!) пытался выселить из дома по ул. Садовой, 112 старушку Фаину Даниловну Шмуклер – как «нетрудовой элемент». Старушка шила белье на продажу, то есть была швеей-надомницей. На этом основании в иске Жильцову было отказано[465 - П.Б. «Нетрудовой элемент» // Красное знамя. 1927. 2 июня. С. 4.].

Старушка Шмуклер, впрочем, успешно пережила не только попытку выселения, но и коллективизацию с индустриализацией, избежала репрессий 1930-х гг., продержалась в тяжелые военные годы и покинула этот мир лишь в 1953 г. Запись №46 в алфавитной книге смертей была сделана 7 февраля. Актовую запись о смерти обнаружить не удалось, возможно, она вообще не была сделана, поскольку уже в алфавитной книге смертей указано – «нет записи».



_Шмуклер_Анна_

Скончалась в 1919 г. (запись №119 в алфавитной книге смертей). Актовую запись о смерти обнаружить не удалось.




ДОМА

Что ж, похоже, ни одного шнуровщика-позументщика среди наших героев не обнаружилось. По большому счету, мы пока даже не знаем, были ли они связаны между собой родственными узами или же просто носили одну фамилию, весьма распространенную и поныне. Добавим также, что в документах встречается упоминание о доме, принадлежавшем Шмуклерам, – без указания, кому именно. Этот дом по ул. Серебряковской, 7 был в начале 1920-х гг. зачислен в жилфонд Губкоммунотдела[466 - Трудовой набат. 1923.11 янв. С. 2; ГАТО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 4. Лл. 86–87.]. Вот, собственно, и все.

_Приложение_1_


Документы из личного дела Шмуклера К.Г.

(Начато 23 ноября 1925 г.)

№ 1

Приказ №53

Управляющего Тюменским Промышленным Комбинатом

Тюмень 21 ноября 1925 г.

Гр. Шмуклер К.Г. зачисляется на службу с 23-го сего Ноября в Коммерческий отдел по ведению заготовок тряпья и др. сырья для надобностей п/б фабрики.

Управляющий Байков.

Секретарь Прусаков.

С подлин. верно: секретарь Промкомбината

_ГАТО._Ф._47._Оп._2._Д._533._Л._5._Машинопись._





№ 2

Удостоверение

Тюмень 24 ноября 1925 г.

Предъявитель сего сотрудник Тюмпромкомбината тов. Шмуклер Константин Георгиевич командируется в районы [надписано вверху] Тюменского округа по обследованию работ хлебозаготовительных пунктов Тюмпромкомбината, в частности на такового возлагается поверка наличности денежных сумм, соответствие израсходования [надписано вверху] денежных сумм сделанным заготовкам и дача указаний по дальнейшей отправке хлеба.

Удостоверение действительно по _____ 1925 года.

Зам. Управляющего (Беспрозванных)

Секретарь (Прусаков)

_ГАТО._Ф._47._Оп._2._Д._533._Л._4._Машинопись._



№3

Заявление Управляющему Тюменским

Промкомбинатом тов. Байкову

от Заведывающего Тюменской конторой

акционерного общества

«Тряпье. Лоскут» К.Г. Шмуклер

Томская ул., д. 24

Тюмень до 21 сентября 1925 г.

В начале Сентября месяца с/г мною был разработан совместно с Коммерческим отделом Промкомбината проект договора, которым Правление нашего акционерного общества принимало на себя поставку для Заводоуспенской писчебумажной фабрики тряпья в количестве 80.000 пудов. Проект договора мною для утверждения был направлен Правлению, однако в связи с крупной растратой в Правлении ослаблены в значительной степени денежные средства, почему перед Правлением стал вопрос максимального свертывания аппарата по периферии, между прочим Тюменская контора с своими филиалами также предназначена к ликвидации и вопрос о подписании договора остается открытым.

...[467 - Здесь и далее – пропуски в тексте обозначены многоточием.] я ... думаю изложить вкратце план, по которому Тюменская контора предполагала производить Вам заготовку. Наговоренный %% комиссионных составляет с суммы договора – р.7440. Годичное же содержание Тюменской конторы с филиалами – Ялуторовск, Туринск, Тобольск, Ишим составляет 6250 р. Следовательно, весь аппарат содержался бы на средства Промкомбината, принимая во внимание то, что получаемых от нас средств нам бы хватило оперировать... отсюда вывод, что Промкомбинат [Л. 7 об.] может с некоторой реорганизацией проводить ту [работу] по заготовке, установленным аппаратом ... мы предполагали одновременно вести заготовку для Правления экспортного товара.

Оперируя в Сибири в течение 8-ми месяцев нами достаточно исследованы все районы Тюменского, Ишимского, Барнаульского. Семипалатинского, Ялуторовского, Ирбито-Туринского, причем в порядке плановой заготовки каждый район имел свое задание ...

Ввиду ликвидации конторы и невозможности принять по семейным обстоятельствам вызова Правления для работы в Москву, я настоящим заявлением обращаюсь к Вам с предложением своих услуг для работы в Подотдел по заготовке тряпья – в качестве руководителя, или по Вашему усмотрению, так как полагаю, что в связи с создавшейся такой обстановкой Промкомбинату придется иметь свой заготовительный аппарат из специалистов, находящихся в распоряжении конторы, могу рекомендовать тов. Федорова Тим. Ильича (?) завед. п/складами. Подробный план могу представить после получения результата на мое заявление, о чем прошу поставить меня в известность.



    Уполномоченный О-ва Тряпья-Лоскут К. Шмуклер



Пометы: торговому отделу. Принять все меры к новым заготовкам тряпья и принять Шмуклера в коммерческий отдел и дать ему эту работу. И. Тайц. 30.IX.25 г.

Приказ №53 21/ХI.25 г. Секретариат. Отдать приказ о зачислении т. Шмуклера на службу с 23 ноября согласно резолюции. 21/ХI.25 г. Банков.

_И._Тайц_

_ГАТО._Ф._47._Оп._2._Д._533._Л._7–7об._Рукопись._



_Приложение_2_


Позор заводоуспенцам

Еще не освободились из лап старого быта. Глубоко сидят корни старого рабства, проклятого царского наследия среди отсталой части населения поселка Заводо-Успенского. Как праздник, так пьяная волна разливается по избушкам. Помнится, в масленицу все село стонало пьяным стоном от масленичных гуляк. Свист, гулянье, пьяные песни, густая матерщина висели в воздухе и терроризировали. Один милиционер на 2000 человек населения бессилен удержать пьяную ватагу. В ту маслянку пьяные выбили стекла в квартире врача и убили человека. Хулиганство, разбой, пьяные дебоши еще живут. Этому надо противопоставить культурную работу в нардоме.



    К. Шмуклер

_Красное_знамя._1927._14_апр._С._3._





_Откройте_почтовое_агентство._

_Почтарь_не_может_обслужить_Заводо-Успенку_

Несмотря на то, что в селе Заводо-Успенском действует писчебумажная фабрика, древесно-массовый завод Тюмпромкомбината с числом рабочих до 400 человек, есть кооперативная паровая мельница, ряд лесозаготовительных контор, где занято до 300 человек, работает с/х кооперация, потребобщество, лесничество, врачебный пункт, трудовая государственная сберегательная касса и имеется крупный сельсовет, тем не менее такой хозяйственный район обслуживается по связи 2 раза в неделю...

Вообще единственное звено, которое связывает Успенку с Тюменью, это почта, ни телеграфной, ни телефонной связи нет...

Сельский почтарь данный пункт с населением свыше 2000 человек обслужить не может.



    К. Шмуклер

_Красное_знамя._1927._4_мая._С._3._





_В_суде_(«Брат»_восстал_на_«брата»)_

Очень интересное не по содержанию, а по обстановке дело разбиралось на днях в Тюмени в выездной сессии тобольского окружного суда.

В продолжении многих лет мирно и спокойно торговали в Тюмени евреи Шмуклер и Шайчики, дружно уживаясь рядом на базаре в дощатом городском балагане, ведя небольшую торговлю готовым платьем. Но фортуна улыбнулась Шайчикам, во время японской войны, как и многие из поставщиков на русского солдатика, Шайчики разбогатели и вернулись в Тюмень капиталистами, на Царской и Спасской улицах они выстроили большие дома, открыли роскошный магазин, устроили роскошное помещение для клуба, а прежний сосед по торговле Шмуклер остался в той же обстановке бедного мелкого торговца.

Из-за чего-то между бывшими добрыми соседями загорелась непримиримая вражда, и в один прекрасный день Шайчики обнаружили таинственный переход из своей базарной лавки в лавку соседа Шмуклера – своего товара. Закипело дело, вызвано было масса свидетелей, даже Шайчики не поскупились пригласить адвоката в качестве гражданского истца, лишь бы доехать ненавистного конкурента.

На суде свидетели путались, одни утверждали, что товар, найденный у Шмуклера – товар Шайчика, другие говорили, что товар с клеймами Шайчика везде продавался на базаре. Гражданский истец г. Вальберг усердно чернил подсудимого и даже был два раза остановлен председателем. Подсудимого защищал г. Радлов, указавший, что в данном деле много сенсационного, сомнительного, а прямых улик нет. Все говорит о том, что Шайчики хотели сжить конкурента, даже в управу подавали заявление о передаче им лавки, занимаемой Шмуклером.

Присяжные после продолжительного совещания признали Шмуклера виновным в простой краже на сумме менее 300 руб. Суд приговорил Шмуклера к 3 мес. тюрем, заключения.

_Ермак._1912.19_мая._С._20._






ВОССТАНИЕ 1921 ГОДА И ЕВРЕЙСКАЯ ОБЩИНА ГУБЕРНИИ




Одной из самых важных и сложных проблем, стоявших перед российским обществом в первой четверти XX века, был национальный вопрос, обострившийся в годы Гражданской войны. Распространенным явлением стал антисемитизм, охвативший широкие слои населения. Традиционно считается, что этому способствовало наличие большой доли евреев среди коммунистов и продработников. Возможно, это утверждение и справедливо для Европейской России, однако механическое применение его к условиям Тобольской губернии вряд ли правомочно.

По имеющимся в нашем распоряжении документам можно предположить, что еврейская община края была довольно пассивна в политическом отношении, склоняясь к поддержке скорее буржуазных, а не пролетарских партий. Достаточно сказать, что на 1 декабря 1921 г. в Тюменской городской организации РКП(б) состояло всего 8 евреев, при общем количестве членов 900 чел. Для сравнения: в то же время в организации состояло 25 поляков, 10 украинцев, 6 китайцев и корейцев[468 - Трудовой набат. 1921. 22 дек. С. 2.].

Крестьянское восстание 1921 года, охватившее районы, где проживало подавляющее большинство населения губернии, стало апогеем и в то же время финалом Гражданской войны на территории края. В связи с этим интересным представляется вопрос, как же складывались отношения повстанцев с местными евреями?

В качестве источниковой базы исследования выступают сообщения Тюменского ГубЧК за 1921 г., отдельные документы партийных органов, а также публикации в тюменской газете «Трудовой набат» и газете повстанцев «Голос народной армии».

С осени 1920 г. в сводках Тюменской ГубЧК появляются сообщения об антисемитских листовках, носивших в то же время ярко выраженную антикоммунистическую направленность. В сентябре на пристани Каратунка Туринского уезда были обнаружены прокламации, где лозунг «Да здравствуют Еврейские вожди» соседствовал с ерническим «Сколько раз Вы сегодня пообедали» и «Если Вы товарищи голодны, то пойте III-й Интернационал»[469 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 162. Л. 7.]. Накануне ноябрьских праздников на территории Ишимского уезда распространялись листовки, в которых говорилось, что «жидовское советское правительство забирает хлеб [и] отправляет его в Палестину в жидовское царство»[470 - Там же. Л. 14.].

Прямые сообщения об антисемитизме в рядах повстанцев немногочисленны, однако косвенных подтверждений этого достаточно. Большая часть последних выявлена в газете повстанцев в виде регулярно появлявшихся публикаций с осуждением антисемитских настроений в их среде. Так, в марте 1921 г. на собрании тобольского гарнизона повстанцев имели место антисемитские выступления, о чем с осуждением сообщал «Голос народной армии» в рассказе об очередном заседании Крестьянско-Городского Совета – высшего органа гражданской власти в Тобольске и уезде. При этом подчеркивалось, что « Крестьянско-Городской Совет считает своим долгом заявить, что в свободной России все граждане ее, без различия национальности и религии, являются равноправными перед законом»[471 - Голос народной армии. 1921. №22, 27 марта. С. 2.].

Интересная, но нуждающаяся в проверке информация содержится в статье «О Тобольской "народной власти" (беседа с председателем губернской чрезвычайной комиссии т. Студитовым)», опубликованной 1 июня 1921 г. в газете «Трудовой набат». Под заголовком «Архиерей не пошел с ними» сообщается, что «на одном из заседаний совета ставился вопрос в определенной форме о погроме евреев, но это им не удалось, т.к. "они" чувствовали свою неустойчивость». При этом «большую роль в предотвращении погрома сыграл архиерей, который не только не благословил погромщиков на "их" дело, но даже выступил против "их" с речью»[472 - Трудовой набат. 1921. 1 июня. С. 2.]. Очевидно, не всегда удавалось своевременно пресечь антисемитские выступления. Так, в апреле сообщалось, что прапорщик Шмидт был арестован повстанцами и, по слухам, убит, поскольку его приняли за еврея[473 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 269. Лл. 10,12.].

В политическом отчете Тюменского губкома РКП(б) за февраль-март 1921 г. в перечне наиболее характерных лозунгов повстанцев антисемитские призывы отсутствуют. Однако заслуживает внимания оговорка составителей отчета о том, что «другие черносотенные лозунги наблюдались в отдельных местах, когда оголтелое кулачество не выдерживало тона и ускользало из-под руководства своих более толковых вожаков»[474 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 266. Лл. 8 об.–9 об.].

Здесь же косвенно подтверждается предположение о расхождении, которое существовало по национальному вопросу между руководителями и рядовыми участниками восстания. В документе говорится, что после закрепления повстанцев в Тобольске «немедленно появилась и открытая черная сотня... Тобольским правителям пришлось обратиться с воззванием к населению с призывом не поддаваться на агитацию черносотенных купцов-спекулянтов и пр.»[475 - Там же.].

В апреле сообщалось, что в Тюмени и ряде других населенных пунктов распространялись листовки с призывами «Долой евреев!», «Долой еврейскую власть!», «Бей жидов!».

Причем соседствовали они с лозунгом повстанцев «В борьбе обретешь ты право свое»[476 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 266. Лл. 8 об.–9 об.].

К лету основные силы повстанцев были разгромлены, сопротивление оказывали лишь разрозненные партизанские группы. Отсутствие контроля со стороны более образованных руководителей привело к росту в среде восставшего крестьянства антисемитских настроений. Так, в сентябре на ст. Маслянской были обнаружены рукописные прокламации следующего содержания: 1. «Долой жидов и коммунистов ибо они угнетатели». Подпись – партизан ДУБОВ, 25/VIII – 21 г. 2. «Долой коммунистов грабителей и жидов правителей». Подпись – бандиты ДУБОВ и ОРЛОВ, 25/VIII- 21 г. 3. «Товарищи, прошло уже 4 года как у нас существует советская власть, а что мы видели от нея хорошее с каждым годом прожить становится все хуже и хуже. Коммунисты, жиды и комиссары только и знают, что грабить крестьян и рабочих. Товарищи, еще раз призываю организуйтесь и возставайте. Долой коммунистов, да здравствуют восставшие крестьяне. Подпись – возставшие крестьяне бандиты Дубов и Орлов, 25/VIII – 21 г.»[477 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 279. Лл. 156.–156 об.].

Характеризуя отношение повстанцев к евреям, следует отметить, что в сознании широких масс населения произошло наложение традиционного антирелигиозного антисемитизма на антикоммунистические настроения, когда евреи стали восприниматься как олицетворение новой безбожной власти. В августе в сводке, характеризующей религиозные настроения крестьянства губернии и его отношение к декрету об отделении церкви от государства, говорится, что крестьяне, «уяснившие себе его смысл», относятся к нововведению враждебно, воспринимая этот декрет как богохульство. Совершено же оно, по их мнение, только потому, что «у власти сидят "жиды" ненавидящие Христа, а потому и старающиеся надругаться над ним и его служителями». Составителями сводки отмечалось широкое распространение подобных настроений[478 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 279. Л. 134.].

Парадоксальность ситуации заключается в том, что ярко выраженный интернационализм был характерной чертой официальной пропаганды повстанцев. В то же время по многим публикациям чувствуется, что их авторы не просто рассуждают о национальном вопросе, а ведут ожесточенную полемику с оппонентами – многочисленными и находящимися в рядах сторонников восставших. К примеру, 6 апреля в «Голосе народной армии» была опубликована статья «Что не надо забывать», в которой рассказывалось о том, как царское правительство натравливало угнетенный народ на евреев, поляков и других инородцев, говорилось, что «нельзя в каком-либо преступлении обвинять огульно нацию». Примечателен псевдоним автора – «Русский»[479 - Голос народной армии. 1921. 6 апр. С. 2.].

Мы не располагаем данными и о каких-либо целенаправленных репрессиях повстанцев против еврейского населения. Так, в списках членов и кандидатов Ишимской, Тюменской, Тобольской и Туринской организаций РКП(б), погибших при подавлении восстания, из 506 чел. только 11 чел. с некоторой долей условности (по именам и фамилиям) могут быть отнесены к евреям[480 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 283. (На основании «Известий» Тюменского губкома РКП(б). 1921. №15. С. 26–29).]. В списке коммунистов, расстрелянных в тобольской тюрьме со 2 февраля по 3 апреля 1921 г., из 46 чел. только двое были евреями[481 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 283. Л. 22.].

О неоднозначности отношений между повстанцами и еврейским населением говорит и такой факт. В списках пожертвований, поступивших в Тобольский главный штаб народной армии, которые регулярно публиковались в газете повстанцев, среди жертвователей встречается целый ряд еврейских фамилий. Свой взнос внесла и еврейская община Тобольска, передавшая на нужды народной армии 133 тыс. руб., а также большое количество одежды и обуви. Это было второе по величине пожертвование, больший вклад внесла только вся Городовая волость (249 558 руб.), остальные взносы не превышали 10 тыс. руб.[482 - Голос народной армии. 1921. №24, 30 марта. С. 2.] Это еще раз подтверждает наш тезис о консерватизме еврейской общины края, выражавшемся в первую очередь в сотрудничестве с любой властью и перманентном антикоммунизме.

Таким образом, отношения повстанцев с еврейским населением губернии можно охарактеризовать как неоднозначные, что было вызвано неоднородным составом самих участников восстания. В то время как более образованные лидеры движения активно проповедовали идеологию интернационализма, среди рядовых повстанцев широкое распространение получили антисемитские настроения, тесно переплетавшиеся с религиозной нетерпимостью и антикоммунизмом.






АНТИСЕМИТИЗМ В ТЮМЕНСКОМ КРАЕ В 1920-Х ГГ.




Одним из лозунгов, под которыми совершались Февральская, а позднее Октябрьская революции, было национальное освобождение народов, населяющих Российскую империю. Идея разрушения «тюрьмы народов», каковой представлялась революционерам всех национальностей эта империя, и создания на ее руинах нового государства, в котором национальная проблема будет решена радикально, с социалистических позиций, долгие годы звучала практически во всех революционных программах и заявлениях. Это не могло не привлечь в революционное движение представителей национальностей, ограниченных в правах, – в первую очередь российских евреев, повседневная жизнь которых регламентировалась несколькими сотнями всевозможных ограничений, самыми тяжкими из которых были запрещение жительства за чертой оседлости и установление максимальной квоты при поступлении в учебные заведения.

Действительно, в первые послереволюционные годы были все основания полагать, что осуществление этих лозунгов близко, – по всей стране начинается настоящий национальный ренессанс, который затронул и русское еврейство. Повсеместно возникают еврейские газеты и журналы, издаются книги, открываются еврейские школы, театры. Энергия и мощный интеллектуальный потенциал русского еврейства вкупе с традиционным стремлением к получению образования и высоким уровнем социальной мобильности способствовали тому, что в 1920-е гг. многие государственные, партийные и общественные руководящие посты оказались заняты евреями. Это стало одной из главных причин небывалого расцвета антисемитизма, распространившегося практически во всех слоях общества. Антисемитизм стал неотъемлемым элементом общественного сознания тех лет. Ниже на примере Тюменского края будут рассмотрены основные обвинения, звучавшие в адрес евреев в те годы.




СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ – ВЛАСТЬ ЕВРЕЙСКАЯ

Данный лозунг широко использовался черносотенцами и официальными властями еще до революции, а в годы Гражданской войны был взят на вооружение практически всей антибольшевистской оппозицией. Так, кандидат в члены Учредительного собрания Панкратов активно развивал в своих выступлениях тему еврейского происхождения многих большевистских лидеров, чем вызвал публичную отповедь со стороны еврея-большевика И. Коганицкого[483 - Тобольский рабочий. 1917. 2 дек. С. 4.]. Делегаты тюменских профсоюзов, побывав в октябре 1918 г. в Томске, были поражены обилием надписей «Боже царя храни!», с которыми неизменно соседствовало «Бей жидов!». Впрочем, в своем сообщении они отмечают, что это всего лишь «старая знакомая песня, старое характерное сочетание двух лозунгов»[484 - Рабочий день. 1918. 9 окт. С. 3.].

В 1920-е гг. отождествление советской власти с еврейством стало типичным для многих, если не для всех, недовольных новым режимом. Так, в первой половине сентября 1920 г. на пристани Каратунка Туринского уезда Тюменской губернии были обнаружены антикоммунистические прокламации, одна из которых гласила: «Да здравствуют Еврейские вожди»[485 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 162. Л. 7.]. Тогда же в Тюмени состоялся суд по так называемому «делу тюменских монархистов», распространявших составленные ими «прокламации погромного характера» за подписью «Н.Н. Романов», в которых ими провозглашался лозунг борьбы «против власти советов и евреев»[486 - Известия (Тюменского губисполкома). 1920. 4 сент. С. 2.]. В ноябре того же года в Ишимском уезде во время празднования годовщины Октябрьской революции распространялись прокламации, в которых утверждалось, что «жидовское советское правительство забирает хлеб [и] отправляет его в Палестину в жидовское царство»[487 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 162. Л. 14.]. Так крестьянство реагировало на тяготы продразверстки. Схожее утверждение прозвучало в июне 1930 г. из уст машиниста ст. Тюмень, который при виде паровоза, отремонтированного сверхурочно, в качестве подарка XVI съезду партии, и украшенного по этому поводу флагами и плакатами, заявил: «Этот паровоз надо пустить прямо в съезд, чтобы он раздавил все жидовское царство»[488 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1104. Л. 33.].

Всплеск антисемитизма на территории края произошел, по-видимому, в период крестьянского восстания 1921 г., когда в руках повстанцев на протяжении нескольких месяцев находилась большая часть территории края, включая Тобольск – крупнейший центр еврейской диаспоры губернии. Официально руководители восстания провозглашали идеологию интернационализма, однако имеются сведения об антисемитских выступлениях на гарнизонном собрании повстанцев в Тобольске в марте 1921 г.[489 - Голос народной армии. 1921. 24 марта. С. 2.], а также о готовившемся еврейском погроме в Тобольске[490 - Красное знамя. 1921.1 июня. С. 2.]. В политическом отчете Тюменского губкома РКП (б) за февраль-март 1921 г. сообщается, что лидерам восстания «пришлось обратиться с воззванием к населению с призывом не поддаваться на агитацию черносотенных купцов-спекулянтов и пр.»[491 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 266. Лл. 8 об.–9 об.].

О настроениях широких масс можно судить по таким случаям, как убийство крестьянами прапорщика Шмидта, принятого ими за еврея[492 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 269. Л. 10.], и появление в апреле 1921 г. в Тюмени и многих других местностях воззваний вроде «Долой евреев!», «Долой еврейскую власть!», «Бей жидов!», которые сочетались е лозунгом «В борьбе обретешь ты право свое»[493 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 269. Л. 12.]. Уже после подавления восстания в сентябре 1921 г. на ст. Маслянской Ишимского округа были обнаружены листовки, гласившие: «Долой жидов и коммунистов ибо они угнетатели», «Долой коммунистов грабителей и жидов правителей» и заявлявшие, что «коммунисты, жиды и комиссары только и знают, что грабить крестьян и рабочих».

В качестве доказательства истинности данного лозунга использовалось и такое «проверенное» средство, как «Протоколы сионских мудрецов». Рукописные копии последних распространялись в конце 1921 – начале 1922 г. среди крестьян Тобольского и прилегающих уездов некой Марией Сильверстовой, имевшей неосторожность выслать одну из них своему брату, сотруднику Челябинского упродгуба, который и сообщил обо всем в ЧК. Примечательна оценка, даваемая этим органом знаменитым «протоколам»: «протоколы собрания Сионских мудрецов имеют злостный провокационный характер и они своим содержанием, безусловно, темному и суеверному крестьянству могут вселить мысль, что Советская Власть "Жидовская власть"»[494 - ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. Л. 7.].

Последнее убеждение получило распространение во всех социальных группах, включая армию. Так, в октябре 1923 г. сообщается, что завхоз штаба 317-го батальона, расквартированного в Ишимском округе, «ведет агитацию против коммунистов и называет всех "жидами"»[495 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 174.]. Антисемитизм проник и в ряды самой партии. Так, на заседании комитета Тюменской организации РКП(б), состоявшемся 24 октября 1919 г., подверглась обсуждению деятельность секции интернационалистов. Было отмечено, что секция «уже была создана и в ней находились развитые традиции, лучшие работники, но евреи и благодаря существованию среди темных масс антисемитского настроения, отрыжки колчаковщины еще, работа все время тормозится», вследствие чего было решено «просить Екатеринбургский Комитет Партии прислать для руководства работами секции дельного работника интернационалиста и ввиду темноты масс и временно определенного антисемитского течения – не еврея»[496 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2. Лл. 29–29 об.]. В 1929 г. коммунист Сметанин руководил на фабрике «Пламя» в Тюмени травлей работницы-еврейки[497 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 718. Л. 7.]. Восприятию коммунистической партии как «еврейской» нисколько не мешал тот факт, что на 1 декабря 1921 г. в Тюменской городской организации РКП(б) из 900 членов только 8 были евреями, что составляло 0,88 % (при этом в организации было 7 латышей, 10 украинцев и 25 поляков)[498 - Трудовой набат. 1921. 22 дек. С. 2.].




ЕВРЕИ – ВРАГИ ХРИСТИАНСТВА И ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Отождествление коммунистов с евреями сочеталось в массовом сознании с традиционной религиозной неприязнью к инаковерующим, продолжая тем самым традиции антисемитизма дореволюционных лет. Так, на декрет об отделении церкви от государства часть крестьянства реагировала в 1921 г. следующим образом: «власть совершила богохульство обидев "батюшек" и то только потому что у власти сидят "жиды" ненавидящие Христа, а потому и старающиеся надругаться над ним и его служителями». При этом отмечалось, что «такие слова можно слышать во всех деревнях стоит только завести разговор о религии»[499 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 279. Л. 134.]. Аналогично было встречено и введение нового стиля летосчисления. На церковном съезде верующих, состоявшемся 19 октября 1923 г. в с. Тугулым, священник Добромыслов выступил против этого нововведения, заявив, что «новый стиль это еврейский и мы не должны его праздновать, все церковные праздники должны праздновать по старому стилю, что съездом и было постановлено»[500 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 13.]. Убеждение масс в ненависти евреев к христианству усилилось в ходе агрессивной антирелигиозной кампании, охватившей весь край. При этом верующие Тобольского округа в январе 1924 г. заявляли: «коммунисты хотят разрушить православие, а религии татарская, еврейская и другие остаются в прежнем виде»[501 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 21. Л. 347.]. В действительности же все синагоги губернии в 1922 г. подверглись конфискации на нужды голодающих Поволжья, а в 1929–1930 гг. были закрыты.




ЕВРЕИ – ГЛАВНЫЕ ЗАЧИНЩИКИ ОППОЗИЦИИ, СТРЕМЯТСЯ К ЗАХВАТУ ВЛАСТИ

Внутрипартийная борьба 1920-х гг. также оказала свое влияние на формирование антисемитских настроений. Значительное число евреев на высших партийных и государственных постах, их влиятельность и активность, в том числе на стороне оппозиции, лидерами которой являлись евреи Троцкий, Каменев и Зиновьев, способствовали возникновению представления, в котором внутрипартийная борьба принимала вид столкновения между евреями, стремящимися к полному захвату власти (лидеры оппозиции), и их противниками. Так, в апреле 1923 г. некий Ушаков распространял слух о том, что «Троцкий уже давно убит, надо полагать на национальной почве»[502 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 828. Л. 16.]. В ноябре 1923 г. в Тюменском округе распространялся слух о том, что «в Москве якобы на одном из митингов выступал тов. Троцкий, по докладу о международном положении, где был встречен криком публики "долой жидов от власти и долой червонцы"»[503 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 3 об.].

Любое изменение баланса власти в Кремле воспринималось в антисемитском контексте. Примечательно, что Ленин при этом ассоциировался в массах с образом народного заступника, противостоящего «еврейскому засилью». К примеру, в мае того же года в Слободо-Туринской волости ходил слух, согласно которому «Ленин арестован и в России правят жиды и бывшие жандармы под видом большевиков»[504 - ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 85.]. Узнав о смерти Ленина, часть крестьянства Тобольского округа высказала следующее суждение: «Соввласть держалась и была крепка только потому, что был Ленин, он мог и умел подходить к народным массам, а теперь остались одни жиды у власти»[505 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 69.].

В том, кто имелся в виду, сомневаться не приходится главным образом речь шла о Троцком, одном из наиболее вероятных претендентов на пост руководителя партии и государства в те годы. Действия Троцкого активно обсуждались в широких массах, а их оценка принимала порой самые невероятные формы. Так, в декабре 1924 г. среди рабочих Поклевского пимзавода Тюменского округа, обсуждавших последнее выступление Троцкого, были распространены опасения, «как бы не произошло волнений среди евреев в защиту Троцкого». Успокаивала их лишь уверенность в том, что «партия и Соввласть этого не допустит»[506 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 27.].

По словам самого Троцкого, подобные настроения отчасти были обусловлены тем, что начиная с 1926 г. на уровне первичных ячеек сталинскими агитаторами велась открытая антисемитская пропаганда, доходчиво и просто объяснявшая рабочим суть внутрипартийного конфликта «жиды бунтуют»[507 - Недава Й. Вечный комиссар. М., 1991. С. 141.]. Среди откликов на оппозиционное выступление Зиновьева на XIV съезде ВКП(б) в августе 1926 г. можно встретить высказывание телеграфиста ст. Тюмень, заявившего, что «в связи с событиями происходит нашествие евреев, так как Зиновьев, Лашевич, Троцкий и др. евреи, хотя Троцкий пока еще молчит, но все же к той или иной группировке примкнет»[508 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 357.]. Один из тюменских рабочих в разговоре с товарищами в ноябре 1923 г. прямо сказал, что «Троцкий и Зиновьев являются евреями и поэтому они добиваются того, чтобы власть была в их руках, что имеется в действительности». При этом сообщалось, что это заявление «все присутствующие рабочие поддерживали»[509 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 57.].




ЕВРЕИ ЗАНЯЛИ ВСЕ «ТЕПЛЫЕ» МЕСТА

Это утверждение выросло на благодатной почве массовой безработицы и падения уровня жизни в 1920-е гг. Кроме того, следует учитывать, что за годы Гражданской войны край лишился значительной части чиновничества, да и просто образованных людей. Освободившуюся нишу заняли во многом люди приезжие, среди которых было и немало евреев. Так, рабочие завода «Красный Октябрь» в Тюмени говорили в мае 1926 г.: «один моська пролезет и всех за собой тянет ... любят быть на теплых местечках, ни одного еврея не увидишь рабочим, он где-нибудь да устроится, а если не устроится – у него свое дело или торговля»[510 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 341.]. Среди служащих также были распространены подобные настроения, причем в некоторых случаях ненависть к евреям приобретала характер настоящего психоза. Так, один из служащих Церабкопа в Тюмени «даже плакал и говорил, что если бы не семья, то он бы евреев стал стрелять»[511 - Там же. Л. 312.]. Недовольство евреями было распространено даже среди кулачества, заявлявшего: «как ответственный пост, так и занимает его еврей, и неужели не нашлось бы русских таких же грамотных на эти посты»[512 - Там же. Л. 294.]. Впрочем, даже на фоне «хронической ненависти к евреям» среди беднейшего крестьянства встречались и такие высказывания: «пусть управляет еврей, татарин, но только умело»[513 - ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 294.].

Проект создания в Крыму еврейской республики также хорошо укладывался в схему антисемитского мировосприятия. В 1926 г. сотрудник ж/д г. Ишима заявил в частном разговоре: «это верно, что крестьяне Украины послали письмо тов. КАЛИНИНУ, в котором запрашивают, почему правительство заселяет Крым евреями, а русский народ переселяют в Сибирь, не лучше было бы евреев переселить в Сибирь, чтобы они не издевались над русским народом. Так как евреев на производстве не увидишь, а все они на легких должностях, если не в кооперативных, то в других хозяйственных организациях»[514 - Там же. Л. 369.].

Подводя итог, следует признать, что антисемитизм принял в 1920-е гг. небывалые размеры, не встречая при этом должного сопротивления со стороны властей. Образ еврея в массовом сознании был явно демонизирован и потому вызывал ненависть в самых разных слоях общества: рабочие обвиняли евреев в уклонении от физического труда, служащие – в занятии всех выгодных должностей, крестьяне – в изъятии хлеба и притеснении православной религии. Антикоммунисты видели в евреях опору большевизма, большевики – базу оппозиции. В результате в широких массах был создан образ еврея, вызывавший типичные проявления фобии – страх и ненависть одновременно.






ЕВРЕЙСКИЕ КОЛХОЗЫ В КРАЕ: ИСТОРИИ ОДНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА




Вероятно, главной проблемой еврейского народа со времени его проживания в диаспоре была отчужденность от окружавшего населения, взаимное неприятие между еврейской общиной и окружающим миром. Одной из причин этого антагонизма является то, что на протяжении многих столетий евреи были лишены возможности заниматься земледельческим трудом, то есть тем видом деятельности, который вплоть до середины XX века воспринимался большинством населения как единственно достойный и честный. В России власти несколько раз предпринимали попытки решить эту проблему. Однако каждый раз они натыкались на непреодолимое скрытое сопротивление местных властей, усугублявшееся традиционным разворовыванием отпущенных на эти цели казенных денег. Было очевидно, что в этой ситуации эффективное решение вопроса невозможно.

Революции 1917 г. принесли освобождение еврейскому населению Российской империи – в отношении него были отменены все правовые ограничения, число которых достигало нескольких сотен. 1920-е гг. стали временем национального подъема российского еврейства: возникали еврейские общества, театры, школы, институты. Встал вопрос и о «преодолении нетрудового прошлого» значительной части еврейского населения. В частности, решено было реализовать уже на социалистической основе широкомасштабную программу аграризации еврейского населения страны. С этой целью в 1925 г. было создано Общество по землеустройству евреев-трудящихся (ОЗЕТ).

Довольно скоро отделение ОЗЕТ появилось и в Тюмени. Примечательно, что произошло это не в приказном порядке, а по инициативе, исходившей от еврейской интеллигенции города. В «Отчете о работе Окружного Правления ОЗЕТ за время 1 год и 4 месяца» утверждается следующее: «никакого официального отношения из областного и центрального комитетов ОЗЕТа не было послано, а частным путем один из членов областного ОЗЕТа написал письмо к гр. Альтшуллер, который собрал вокруг себя знакомых и в частной квартире состоялось 1 -е организационное заседание оргбюро ОЗЕТа 16 февраля 1928 г.»[515 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 6. Л. 18.]. Упомянутый Израиль Леонтьевич Альтшуллер был одним из лидеров еврейской общины города еще в дореволюционное время, когда он занимался торговлей часовыми и ювелирными изделиями. Ко времени создания отделения ОЗЕТ 80-летний Альтшуллер являлся старостой тюменской синагоги[516 - Подробнее см. в наст, изд.: Белов С.Л. Альтшуллеры.].

Инициативная группа состояла из семи человек, трое из которых входили в состав правления еврейской религиозной общины города. Это были: Альтшуллер – идейный вдохновитель проекта, Морей Семенович Каган, ставший позднее председателем оргбюро, и Альтер Самуилович Альтерман – секретарь организации. Еще двое членов группы имели явно непролетарское происхождение – один из них был торговцем, лишенным избирательных прав, второй именовался безработным. И только двое самых молодых участников группы были членами ВКП(б).

Первоначально деятельность тюменской организации была довольно стихийна и в малой степени формализована. Предполагалось привлечь к работе по землеустройству все еврейское население края, а не только так называемый «пролетарский элемент». Участие в деятельности ОЗЕТа неевреев не предполагалось. По всей вероятности, призыв энтузиастов нашел достаточно широкий отклик в еврейской общине города, поскольку на следующее крупное собрание, состоявшееся 4 марта, явились 87 чел., при том, что общая численность общины не превышала 300 чел. Тогда же было избрано оргбюро и начаты переговоры с советскими органами о выделении земельного участка для организации еврейских земледельческих поселений. Вскоре состоялась поездка Кагана в Ялуторовск, результатом которой стало создание ялуторовского отделения. Число ячеек и отделений тюменской организации быстро росло – они появились в Новой Заимке и Нижней Тавде.

Началась успешная работа по комплектованию групп семей, принявших решение о переходе к земледельческому труду. Уже 28 марта 1928 г. оргбюро сообщает Центральному правлению ОЗЕТ о существовании такой группы из 10 чел. Причем в своих сообщениях тюменское оргбюро неоднократно подчеркивает, что речь идет о людях, «ликвидировавших свое торговое дело»[517 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 11. Л. 11.]. Однако довольно скоро стало ясно, что реализация главной задачи ОЗЕТа сопряжена с многочисленными трудностями. Советские органы не предлагали организации приемлемого земельного участка для создания поселений. Так, вместо запрашиваемой группой Ульяновской заимки площадью 171 га, расположенной в 8 верстах от Тюмени, земельное управление предложило Голубихинский участок площадью 80 га на оз. Чаша, в 180 верстах от Тюмени и 30 верстах от с. Омутинское[518 - Там же. Л. 2.]. Неудивительно, что переселенцы, будучи коренными горожанами, не испытывали желания забираться далеко в сельскую глубинку.

Другой проблемой стало финансовое обеспечение программы. Для обустройства на новом месте переселенцам нужны были ссуды, помощь в приобретении сельхозинвентаря, налоговые льготы. Лидер инициативной группы первых переселенцев И. А. Цукасов писал 19 марта 1928 г., что им нужно «не менее 9100 руб. для 6 членов и вновь прибывающим по 2000 руб.», причем «наибольшая помощь должна быть оказана в марте-апреле в сумме около 5600 руб. и далее по 1000 руб. ежемесячно»[519 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 11. Лл. 1–1 об.]. Из этого же письма мы узнаем, что у шести семей первопроходцев набралось в общей сложности 3000 руб., при этом одна или две семьи вовсе не имели средств.

Тюменское отделение не раз запрашивало Центральное правление по данному вопросу, но всегда получало стандартные ответы, суть которых сводилась к тому, что: «рассчитывать на материальную поддержку ЦПО не приходится»[520 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. З.Л.7.]. Таким образом, единственным подспорьем для переселенцев должна была стать ссуда от окружного земельного управления в размере 300 руб. на семью, выдаваемая на 10 лет.

Кроме того, по всей видимости, имело место и скрытое сопротивление деятельности общества со стороны местных представителей власти, объяснявшееся достаточно широко распространенными антисемитскими настроениями[521 - Подробнее см. в наст, изд.: Белов С.Л. Антисемитизм в Тюменском крае в 1920-е годы.]. Сообщалось, в частности, что при распространении лотерейных билетов ОЗЕТа в Ялуторовске местный коммунист, заворготделом селькредсоюза Моргунов открыто заявил: «Я такой нации не хочу помогать»[522 - «Такой нации не хочу помогать» // Красное знамя. 1928. 21 марта.].

Тем не менее определенные успехи были достигнуты. Так, в мае 1928 г. в ст. Маслянской Ишимского района был организован колхоз «Энергия», прикрепленный к УралоблОЗЕТу. К марту 1929 г. в коллективе трудились 34 семьи, в его распоряжении находились два собственных дома, 80 голов дойного скота, трактор и несколько сотен гектаров земли. Руководство тюменского отделения постановило рекомендовать всем изъявляющим желание к переходу на землю вступить в данный колхоз[523 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 5. Л. 47 об.]. Об отношении к коллективу со стороны местных органов власти можно судить по документам, в которых правление Урал ОЗЕТа заявляет о необходимости выявления тех, по вине кого «работа коллектива тормозилась в течение длительного периода времени, благодаря дискредитированию его некоторыми враждебно настроенными элементами в г. Ишиме»[524 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 18. Л. 5.].

Год спустя, в мае 1929 г., под Ялуторовском был создан второй еврейский колхоз, получивший название «ОЗЕТ». Членами его стали восемь семей, поселившихся на Первухинском земельном участке в 12 верстах от Ялуторовска[525 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 5. Л. 60.]. Однако уже в июле того же года правление тюменского окружного отделения ОЗЕТ вынуждено было рассматривать вопрос об организации поддержки колхозу, поскольку Ялуторовский райисполком тормозил закрепление за коллективом данного участка, ссылаясь на его небольшую площадь[526 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 21. Л. 4 об.]. Финал, по всей видимости, был довольно плачевен. В сентябре того же года от имени окружного земельного управления, Ялуторовского райисполкома и тюменского отделения ОЗЕТ командиру отделения 7-го полка связи Антонову был выдан документ, в соответствии с которым для демобилизованных красноармейцев полка предоставлялся земельный участок в Авазбакеевской даче разверстания, предназначенный первоначально для коллектива «ОЗЕТ». Условием предоставления участка было выделение земли и «оставшимся членам колхоза "ОЗЕТ" с слиянием в один колхоз». При этом также упоминается о некоем колхозе «Труд евреев» – возможно, еще одном еврейском сельскохозяйственном коллективе края[527 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 19. Л. 27.].

Все названные факторы обусловили скорое и резкое падение интереса к организации землеустройства со стороны даже руководства тюменского отделения ОЗЕТ. Эта тема все реже и реже встречается в протоколах собраний, постановлениях и обращениях. На 1 марта 1930 г. в двух еврейских колхозах трудились всего 14 семей. При этом представители правления в течение года всего лишь дважды выезжали в эти коллективы. И это несмотря на то, что за истекший год новых переселенцев зарегистрировано в отделении не было[528 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 19. Л. 95.].

За период с 1 марта 1928 по 1 марта 1929 г. расходы отделения по статье «помощь переселенцам» составили всего 41 руб. при общем бюджете в 844 руб. 32 коп. (для сравнения оплата труда секретаря составила 185 руб.). За аналогичный период с 1929 по 1930 г. эта сумма сократилась до 3 руб. при общем бюджете в 261 руб. 12 коп.[529 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 10. Лл. 9–10.] В смете расходов на 1930 г. по статье «культурное обслуживание колхозов и шефство» выделялось 24 руб., в то время как на подписку планировалось потратить 36, а на устройство вечеров – 60 руб.[530 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 23. Л. 15.]. Именно организация вечеров, чтение лекций на тему антисемитизма как орудия классовой борьбы буржуазии, а также распространение билетов всевозможных займов и лотерей становится главной задачей тюменского отделения ОЗЕТ.

В рамках всесоюзной кампании в тюменском отделении с конца 1929 – начала 1930 г. начинается активная перестройка деятельности общества. Численность его резко возрастает за счет массового вступления в него нееврейского населения: так, с 1 января 1929 по 1 марта 1930 г. число неевреев – членов ОЗЕТ возросло с 33 до 661, в то время как число евреев членов организации сократилось с 94 до 73 человек после исключения «непролетарских элементов»[531 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 19. Л. 97.]. Устанавливается полный контроль за деятельностью отделения со стороны местных партийных органов. Само общество переезжает в здание Тюменского окружкома ВКП(б) по ул. Республики, 25[532 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 10. Л. 57.].

К тому же начиналась коллективизация, уже 16 ноября 1929 г. Центральное правление ОЗЕТ проводит заседание, в ходе которого рассматривалось положение, сложившееся в еврейских колхозах Омской области вследствие злоупотреблений во время чисток[533 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 18. Лл. 11 об.–12.].

Окончательно же похоронило идею организации еврейских земледельческих коллективов заявление Центрального правления ОЗЕТ, сделанное 18 января 1930 г. В нем утверждалось, что: «при проводимой в настоящее время сплошной коллективизации нецелесообразно организовывать отдельные еврейские колхозы в местностях, где нет компактных масс еврейской бедноты и где не ведется работа по заселению этой беднотой сплошных земельных массивов. В таких районах ОЗЕТ должен содействовать вовлечению трудящихся евреев в общие интернациональные коллективы»[534 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 24. Л. 31.]. Страна стояла на пороге «большого перелома», и ей было не до еврейских земледельцев.






ЗАКРЫТИЕ ТЮМЕНСКОЙ СИНАГОГИ В 1930 ГОДУ




В 1929 г. по стране прокатилась волна антирелигиозных акций, в ходе которых церкви, мечети, синагоги и другие культовые учреждения закрывались, а их здания и имущество передавались местным хозяйственным органам. Такая участь постигла и тюменскую синагогу.

4 мая 1929 г. состоялось расширенное заседание президиума правления тюменского отделения ОЗЕТ[535 - Общество землеустройства евреев-трудящихся. Подробнее см в наст. изд.: Белов С.Л. Еврейские колхозы в Тюменском крае: история одного эксперимента. С. 205–211.], на котором, помимо прочего, рассматривался вопрос «о переходе помещения синагоги под культурно-просветительские цели». В итоге такое решение было признано целесообразным, собрание постановило создать комиссию «для проработки» вопроса.

11 мая 1929 г. состоялось первое заседание означенной, на котором был оглашен официальный список прихожан синагоги, полученный из административного отдела окружного исполкома. В списке фигурировало 80 чел., но по оговорке одного из членов комиссии – «по заключению Адмотдела право голоса по вопросу о передаче синагоги имеют лишь те прихожане, которые зарегистрированы в списке» – можно предположить, что в действительности религиозная община была более многочисленной. Итогом заседания стало принятие варианта «добровольного» отказа общины от пользования зданием синагоги. Реализовать этот план предполагалось следующим образом: «вести агитацию и пропаганду... среди прихожан... за целесообразность передачи помещения синагоги для культурных целей» и составить подписной лист для сбора подписей в поддержку такого решения[536 - ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 7. Лл. 7–7 об.].

23 декабря 1929 г. специальная комиссия, состоящая из представителей культурных организаций и администрации города, обследовала культовые здания Тюмени с целью «определения их под культурные учреждения». Но синагога оказалась единственным из них, оставшимся по какой-то причине необследованным. «Еврейский костел... установить не представилось возможным»[537 - ГАТО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 147. Л. 17.], – констатировали авторы документа.

Впрочем, это уже не могло ничего изменить. 25 декабря 1929 г. состоялось заседание исполнительного комитета профсоюза студентов, на котором было принято решение «ходатайствовать перед Тюменским горсоветом, АПО окружкома партии и окрпрофбюро о передаче одной из церквей города под студенческий клуб (желательно Знаменский собор, Староверческая церковь или Синагога)»[538 - Там же. Л. 20.]. Однако на заседании, состоявшемся 31 декабря 1929 г., пожелание было высказано уже более определенно: «Совет настаивает на Знаменской»[539 - Там же. Л. 21.].

Судьба синагоги была предрешена. 13 января 1930 г. прошло общее собрание членов религиозной общины, в ходе которого, если верить словам протокола заседания президиума Тюменского горсовета от 26 января 1930 г.[540 - Протокол самого собрания членов иудейской общины (если таковой вообще существовал) пока обнаружить не удалось.], община «отказалась от дальнейшего содержания культового здания». Договор с общиной был расторгнут, а само здание и находящееся в нем имущество переданы горкомхозу в соответствии с постановлением президиума Тюменского горсовета от 26 января 1930 г.[541 - ГАТО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 4. Л. 94.] 29 января соответствующая заметка появилась в газете «Красное знамя»[542 - Красное знамя. 1929. 29 янв. С. 4.].

Официальным поводом для закрытия синагоги стало «невыполнение [общиной] взятых на себя... обязательств... отсутствие учета и записи приобретаемого имущества, непринятие мер к производству необходимого зданию ремонта, бесхозяйственное содержание этого здания, отказ от уплаты причитающихся государственных и местных налогов и ряд других нарушений». Все вышеперечисленное представляло собой стандартный набор обвинений, которые выдвигались в отношении всех религиозных общин.




ХРАНИТЕЛИ ИСТОРИИ





ТЮМЕНСКОЕ ОБЩЕСТВО НАУЧНОГО ИЗУЧЕНИЯ МЕСТНОГО КРАЯ




Тюменское общество научного изучения местного края одна из удивительных страниц нашей истории. С одной стороны, о нем знают все, кто когда-либо всерьез занимался краеведением, с другой – никто не знает о нем столько, сколько необходимо хотя бы для элементарного очерка с указанием основных дат и событий. Поэтому особенно важно проанализировать потенциальную источниковую базу такого исследования. В условиях, когда документы общества утрачены либо рассеяны по многочисленным архивным фондам, большую роль приобретает изучение местной периодической печати, регулярно сообщавшей о деятельности краеведов. Ниже вниманию читателя предлагаются все выявленные мною публикации того времени с возможно более полными комментариями.

Главной проблемой, с которой пришлось столкнуться при составлении последних, стало практически полное отсутствие информации по большинству персоналий. В литературе можно встретить разрозненные сведения о достаточно узком круге краеведов 1920-х гг. – Россомахин, Городцов, Мартэн, Шульц. Десятки же других исследователей края забыты. В лучшем случае мы знаем их фамилии, реже – написанные ими работы, в исключительных случаях – фрагменты биографии. Я постарался максимально полно осветить жизнь и деятельность каждого, сообщив все то немногое, что удалось узнать в ходе подготовки публикации.

К сожалению, мне не довелось поработать с документами самого общества, вероятно, рассеянными по фондам ГАТО. В то же время был задействован ряд новых, ранее не использовавшихся источников, которые достойны хотя бы краткой характеристики. Прежде всего это список сотрудников Тюменского сельскохозяйственного техникума на 31.01.1924 г.[543 - ГАТО. Ф. 1202. Оп. 2. Д. 1.], выявленный Соловьевой Ю.А. Это своего рода анкета в виде таблицы из 26 колонок, составленная на всех без исключения сотрудников учебного заведения – от заведующего до уборщицы. Документ содержит информацию о полных фамилии, имени, отчестве сотрудника, его должности, домашнем адресе, количестве членов семьи, основной специальности, дате и месте рождения, национальности, сословном происхождении, образовании, отношении к воинской повинности, сообщает, откуда он прибыл в Тюмень и находился ли под судом.

Ценнейшие сведения содержатся в документах отдела ЗАГС комитета ЗАГС администрации г. Тюмени, прежде всего в актовых записях о смерти. В архиве отдела ЗАГС хранятся алфавиты и актовые записи о смерти жителей Тюмени начиная с 1918 г. Форма и полнота заполнения записи менялись со временем, но в большинстве случаев фиксировались: ФИО умершего, даты смерти и составления записи, адрес умершего, причина смерти, ФИО и адрес заявившего о смерти. В некоторых случаях указывались также: профессия умершего, его сословная принадлежность, место работы, основной источник дохода (для иждивенцев – основной источник дохода лиц, на иждивении которых они находились), национальность, наличие наследства и др. Трудно переоценить значение этого источника для краеведческих изысканий, особенно для реконструкции биографий тюменцев. Автор выражает особую благодарность работникам отдела ЗАГС комитета ЗАГС администрации г. Тюмени: Бойко Надежде Ильиничне, заведующей отделом, Хожаевой Елене Андреевне, начальнику архива, и Музыченко Наталье Владимировне, сотруднику отдела, за понимание и содействие, оказанное при подготовке настоящей публикации.

При подготовке публикации были просмотрены все номера газет «Трудовой набат» и «Красное знамя» за 1920-е гг. Все тексты публикуются полностью, без купюр. Орфография оригинала сохраняется, за исключением явных опечаток.




В ОБЩЕСТВЕ ИЗУЧЕНИЯ МЕСТНОГО КРАЯ



_Гибель_Севера_

В течение нескольких последних заседаний на повестке дня стоял вопрос об условиях возрождения и оживления Тобольского Севера.

Докладчик Н.А. Самотесов[544 - Самотесов Н.А. – член ТОНИМК, некоторое время входил в состав президиума общества. Покинул Тюмень в 1922–1923 гг. Автор ряда докладов, сделанных на заседаниях общества: «Тюменская старина», «О быте тюменских ремесленников в прошлом столетии» (1920–1921 гг.) «Об экономической перспективе Тобольского Севера» (1922 г.). В настоящей публикации, вероятнее всего, речь идет о последнем докладе. ] подробно выяснил, что все промыслы Севера пали: меньше стало добываться и рыбы и пушнины. Так, в сезон 1919–1920 гг. всего было собрано разной пушнины 440.500 штук, а за период 1912–16 г. в среднем в год собиралось 1200422, т.е. вдвое более. Благодаря этому в настоящее время замечается увеличение животного мира Севера в такой степени, что размножение хищных зверей (медведей и волков) стало в сильной степени вредить скотоводству северянина и даже угрожать его жизни. Сокращение рыболовства, в свою очередь, увеличило количество рыбы, находящейся в водах Севера.

Несмотря, однако, на это, местные жители, охотники и рыболовы, состоящие из 61.000 человек русских, остяков и самоедов, не в состоянии использовать увеличившегося богатства. У них нет ружей, нет пороха, дроби и патронов, нет рыболовных снастей и нет, наконец, предметов первой необходимости для себя, т.е. хлеба, одежды и утвари и пр. Все это прежде доставляли им частные предприниматели торговцы в обмен на рыбу и пушнину, чаще авансом в счет добычи. Теперь, при уничтожении частного аппарата, этот источник снабжения прекратился, а государство, при оскудении своих ресурсов, также не может дать этого Северу, принужденное снять с государственного снабжения даже своих служащих, работающих там.

Положение создается катастрофическое.

Промыслы падают еще больше, а с ними могут погибнуть и производящие их жители в полярных странах. С гибелью населения край окончательно замрет на долгие годы.

В предупреждение этого необходимо, по словам докладчика, теперь же снабдить Север, кроме предметов питания и домашнего обихода, следующими предметами промысла: 1) 900 000 саж. рыболовных снастей, 2) 20 000 ружей, 3) 15 000 п. свинца, 4) 1000 п. проволоки. Кроме того, для использования лесов, недр земли и других богатств Севера должны быть устроены лесопильные и механические заводы, консервная фабрика, заводы для приготовления масла из кедровых орехов, проложены рельсовые пути, созданы склады и оборудованы пристани в устье Оби, должен быть создан речной флот для подвозки продуктов выработки к устью Оби и морской для вывозки за границу. Кто, спрашивается, может это сделать?

Представители местной кооперации говорили, что оживить Север может кооперация и что заграничный капитал туда пускать не следует, так как пойдет к нам сейчас капитал хищнический, который только разорит наши богатства.

На это большинство участвовавших в прениях возражали, указывая, что для обуздания капитала можно выработать условия сдачи концессий на Севере, гарантирующие русские интересы. Что касается кооперации, то она не может справиться с теми задачами, какие ей поставлены здесь и, конечно, ей не под силу брать еще новые, тем более что материальные ценности, нужные для Севера, она может черпать только внутри России, где их также очень недостаточно, и если бы ей это даже удалось, то было бы в ущерб остальной России.

Наоборот, иностранный капитал может все достать извне и доставить сразу, тем более что за границей сейчас безработица и массовое перепроизводство товаров. В силу этого при голосовании большинство участников совещания в обществе изучения местного края высказалось за привлечение иностранного капитала. В этом смысле и была вынесена резолюция. Детальное рассмотрение условий, на которых была бы возможна сдача помещений[545 - Вероятно, опечатка, правильно – концессий.], будет предметом обсуждения следующих собраний о-ва.



    А. С.

Трудовой набат. 1922.12 марта. С. 4.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

Собрание материалов для биографии И.Я. Словцова

Общество изучения местного края приступило к собиранию материалов для биографии основателя Тюменского музея И.Я. Словцова[546 - Словцов, Иван Яковлевич (1844–1907) – известный ученый, краевед, директор Тюменского Александровского реального училища (1879–1906 гг.), основатель тюменского музея. См.: Вибе П.П. Словцов И.Я. // Вибе П.П., Михеев А.П., Пугачева Н.М. Омский историко-краеведческий словарь. М., 1994. С. 251–252; Безбородова Л.Г., Семенова В.И. Деятельность И.Я. Словцова по изучению археологического наследия Западно-Сибирского региона // Ежегодник ТОКМ: 1994. Тюмень, 1997. С. 31–43; Ситников П.С. И.Я. Словцов как биолог и его естественно-историческая коллекция // Ежегодник ТОКМ: 1994. Тюмень, 1997. С. 44–52; Безбородова Л.Г., Пархимович С.Ю. Археологическое наследие И.Я. Словцова // Материалы науч.-практ. конф. «Словцовские чтения», посвященной 150-летию И.Я. Словцова. Тюмень, 1995. С. 14–17; Коновалова Е.Н. Цензор «Сибирской торговой газеты» И.Я. Словцов // Там же. С. 54–56; Вибе П.П. Иван Яковлевич Словцов – первый историк Омска // Словцовские чтения–99: Тезисы докладов и сообщений науч.-практ. конф. Тюмень, 1999. С. 105–109; Копылов В.Е. Словцов И.Я. – директор реального училища: из жизни провинциального ученого // Копылов В.Е. Окрик памяти. Тюмень, 2000. Кн. первая. С. 102–127; Копылов В.Е. Три поколения семьи Словцовых (к 160-летию со дня рождения ученого) // Земля Тюменская: Ежегодник Тюменского обл. краевед, музея: 2003. Вып. 17. Тюмень, 2004. С. 5–29; Тишкина Т.В. Создание И.Я. Словцовым учебного музея при реальном училище в Тюмени // Словцовские чтения–2000: тезисы докл. и сообщ. науч.-практ. конф. Тюмень, 2000. С. 84–86; Коновалова Е., Шварева Л. Авторы Ежегодника Тобольского губернского музея // Лукич. 2001. Ч. 4. С. 132–135; Рафиенко Л.С. Мемориальные памятники, связанные с жизнью и деятельностью И.Я. Словцова // Ежегодник ТОКМ: 2001. Тюмень, 2002. С. 279–288; Жукова Н. А. Крылов, СТГ и И. Словцов (1897–1899) // Лукич. 2002. Ч. 1. С. 204–215.]. 22 марта состоялось собрание небольшого кружка лиц, знавших покойного, главным образом как педагога. На собрании были заслушаны и записаны воспоминания участников о педагогической деятельности И.Я.

Такие собрания предполагается устраивать и впредь. Кроме того, общество обращается ко всем, у кого имеются какие-либо материалы для биографии И.Я., касающиеся многообразных сторон его деятельности, с просьбой предоставить эти материалы во временное или постоянное пользование О-ва.

Сообщение всякого материала, как бы он ни казался незначительным, будет принято Об-вом с большой благодарностью. Сообщать материалы можно или в библиотеку Губмузея (Никольская, 2) ежедневно с 9 до 3 ч., или во время собраний Об-ва, о дне которых бывают публикации в газете.

Трудовой набат. 1922. 26 марта. С. 4.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

В понедельник 3 апреля в 7 часов вечера в помещении Губмузея (Никольская, 2) имеет быть общее собрание членов О-ва изучения местного края. Повестка: 1) Доклад А.Н. Серебренникова[547 - Серебренников, Андрей Николаевич (1868–1959) – преподаватель, член ТОНИМК, в 1924 г. стал членом правления общества. Родился 17 октября 1868 г. в с. Исетское Ялуторовского уезда Тобольской губернии. Окончил Тюменское Александровское реальное училище и Лесной институт. В Тюмень прибыл из Кургана. На 31.01.1924 г. являлся преподавателем и деканом Тюменского сельскохозяйственного техникума, не имел семьи и проживал по ул. Никольской, 31. Входил в профсоюз работников просвещения. Умер в Тюмени 6 июля 1959 г. (актовая запись о смерти №543). На момент смерти проживал по ул. Перекопской, 15. Близких родственников в городе, по всей видимости, не было, поскольку заявление о смерти сделано Е.В. Царевич, ученым-ботаником, сотрудником Тюменского краеведческого музея. Автор докладов: «Значение лесов во влагообороте» (1922 г.), «О Всероссийской кустарно-промышленной выставке» (в соавторстве; 1923 г.), «Лесное хозяйство и лесное образование в Уральской области» (1924 г.). Возможно, некоторое время проживал в Москве, поскольку в блокноте Э.К. Хилькевича 1930–1940-х гг., переданном в дар ТОКМ его потомками и любезно предоставленном автору М.Э. Волковой, среди прочих адресов знакомых Эдуарда Карловича имеется запись следующего содержания: «Серебренников А.Н. в Москве: Москва, Ульяновская, д. 39а, кв. 3. Виктору Николаевичу Серебренникову».] «Значение лесов на влагооборот и урожайность хлебов» 2) Доклад П.А Мартэн[548 - Мартэн, Павел Августович (1881–1972) – ученый, преподаватель, общественный деятель. Сын героя Парижской коммуны 1871 г. Огюста (Августа) Мартэна, эмигрировавшего в Россию после поражения восстания, и Паулины Стоцкой, польки по происхождению. Родился 15 января 1881 г. в г. Вильно. Окончил гимназию. В годы учебы в Казанском университете принимал активное участие в революционных событиях 1905 г., был арестован, бежал в Чимкент и два года пробыл в Средней Азии. Позднее окончил физико-математический факультет Казанского университета, а также Петербургский лесной и археологический институты, получил приглашение преподавать в Петербурге. В 1911 г. за поддержку выступлений студентов Лесного института сослан с семьей и матерью в г. Красноуфимск. По сведениям В.Е. Копылова, принимал участие в Гражданской войне на стороне красных, однако в анкете от 31.01.1924 г. отрицается служба как в Белой, так и в Красной армиях.В Тюмень прибыл из Екатеринбурга, будучи назначен в 1920 г. членом Тюменского гублескома. Здесь развернул активную общественную и научную деятельность: основатель и заведующий Тюменским сельскохозяйственным техникумом (1920–1929 гг.), один из организаторов и заведующий Тюменским промышленно-экономическим техникумом (1926–1928 гг.), член правления Тюменского губпроса, редактор сельхозотдела газеты «Трудовой набат». Член ТОНИМК, некоторое время входил в состав президиума общества, в 1924 г. был избран ученым секретарем, войдя в состав правления, позднее возглавил его. Принимал участие в качестве делегата в работе съезда музейных работников Урала и Приуралья, а также Петроградского съезда преподавателей-естественников. С семьей из 10 человек проживал по ул. Знаменской, 2. Член профсоюза работников просвещения.Сохранилась актовая запись о смерти №862, из которой следует, что 7 июня 1921 г. в возрасте 75 лет скончалась некая учительница Паулина Мартэн, уроженка г. Вильно, проживавшая по ул. Б. Городищенской, 3. Заявление о смерти было сделано сыном (без уточнения фамилии). В качестве места погребения указано польское кладбище.В1929 г. Павел Августович переехал в Москву, в разное время преподавал в Тимирязевской сельскохозяйственной академии и Всесоюзном сельскохозяйственном институте заочного образования. Умер 10 декабря 1972 г, Автор докладов: «Растительные суррогаты питания в Тюменской флоре» (1922), «Лекарственные растения в Тюменской губернии, их применения в народной и научной медицине» (1922), «Анабиоз, достижения и перспективы» (1923), «О Всероссийской кустарно-промышленной выставке» (в соавторстве; 1923). В вышеупомянутом блокноте Э.К. Хилькевича имеется запись: «П.А. Мартэн. Москва 34, 2-й Зачатьевский пер., д. 13, кв. 8. М.Н. Разумовой для П.А. Мартэн или Москва 63, Останкинская улица, д. 22. кв. 3». См.: Копылов В.Е. Последний энциклопедист Тюмени // Копылов В.Е. Окрик памяти. Тюмень, 2000. Кн. первая. С. 316–321. ] «Растительные суррогаты питания в тюменской флоре» 3) Текущие дела. Вход свободный.

Трудовой набат. 1922. 1 апр. С. 4.



_К_любителям_природы_

Тюменское общество изучения края обращается ко всем наблюдателям и любителям природы с просьбой не отказать в присылке сообщений о времени появления в их местности перелетных птиц, грачей, жаворонков, скворцов и других известных наблюдателю птиц, упоминая как об единичных, передовых, так и о массовых, общих прилетах; о появлении первых насекомых и других животных, отсутствовавших в зимнее время; о времени зацветания первых экземпляров полевых цветов, о появлении зеленой «дымки» (зеленении) и зацветании древесных и кустовых растений; о вскрытии местных вод; о началах полевых работ, о первой весенней грозе и других периодических явлениях местной природы. Кроме того, желательно получить сообщения о времени начала токов, кладки яиц, выводке птенцов, линянии, начале и окончании спячки зверей, смене зимней и летней одежды; о времени метания детенышей, случае массового переселения и о других выдающихся явлениях в жизни птиц и животных. В посылаемых сведениях просим сообщать точный адрес наблюдения; также точное число и месяц данного наблюдения. Все почтовые расходы по пересылке сведений будут оплачены обществом.

Сведения просят присылать по адресу: Тюмень, Губмузей.

Трудовой набат. 1922.11 апр. С. 3.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

Во вторник 2-го мая в 7 часов вечера имеет быть очередное собрание членов о-ва (Никольская, 2, библиотека Губмузея).

Повестка: 1) Доклад П.С. Суханова[549 - Суханов, Павел Степанович (р. ок. 1870 – ?) – агроном, общественный деятель, член ТОНИМК. Сын сургутского мещанина. По некоторым данным, учился в Сибирском кадетском корпусе в Омске. Принимал участие в революционном движении, за что неоднократно привлекался к дознанию в: Тобольске (1887), Санкт-Петербурге (1889), Саратове (1900). В 1900–1905 гг. отбывал ссылку в Якутской области. В 1906 г. выслан из Тобольска в с. Сартыньинское Березовского уезда на три года, но менее чем через месяц получил разрешение на выезд с больной женой за границу. По возвращении и прекращении дела поступил в Москве в сельскохозяйственный институт. Летом 1910 г. выслан в Тобольск. По другим данным, в 1888 г. был выслан в Тобольск, где принял участие в организации ссыльными нелегальной библиотеки и в подпольном выпуске брошюр, за что был выслан в Восточную Сибирь. По возвращении некоторое время жил в Тюмени, откуда в 1900 г. вновь сослан на 5 лет в Иркутскую губернию. В 1910-е гг. работал в Тобольской губернии старшим таксатором переселенческого управления. В 1918 г. назначен редактором организованного в Тобольске журнала «Сибирская земская деревня». В начале 1920-х гг. работал в Тюмени губернским агрономом. Принимал участие в ряде общественно-политических акций. На Тобольском уездном крестьянском съезде, проходившем в Тобольске в период с 21 по 26 мая 1917 г., выступал с докладами по 6-му («Земельный вопрос») и 14-му («О присоединении к Крестьянскому союзу») пунктам повестки дня. Во время работы II сессии Тобольского уездного земельного комитета (Тобольск, 5–9 декабря 1917 г.) Павел Степанович сделал два доклада: «О земельном вопросе в связи с автономией Сибири» и «О лесном вопросе». 15 декабря 1917 г. он, уже в качестве депутата Учредительного собрания, принял участие в работе совещания представителей политических партий Тюмени. На Тюменском уездном крестьянском съезде, проходившем в Тюмени с 30 января по 14 (1) февраля 1918 г. сделал доклад об Учредительном собрании. Наконец, в качестве члена Всероссийского Учредительного собрания Павел Степанович присутствовал на I чрезвычайной сессии Тобольского губернского земского собрания (Тобольск, 14–24 (1–10) февраля 1918 г.) (Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций в Тобольской губернии: март 1917-ноябрь 1918 гг. Томск, 1992. С. 50,123–125,127,145–148).С 1910 г. состоял действительным членом Тобольского губернского музея, позднее – Общества изучения местного края при Музее Тобольского Севера. Автор докладов: «О поднятии земледелия на Севере» (1922), «Озимый клин на территории Тюменской губернии за 25 лет: с 1897 по 1922 год». (1922), «Личные воспоминания о Г.Н. Потанине, преимущественно как об этнографе» (1923).] «Поднятие земледелия на севере как средство облегчения кризиса продовольствия и транспорта» 2) Обсуждение нормального устава, предложенного всероссийской конференцией научных о-в 3) Текущие дела.

Вход свободный, просьба не запаздывать.

Трудовой набат. 1922. 29 апр. С. 3.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

В понедельник 15 мая в 7 час. вечера состоится очередное собрание членов о-ва в помещении библиотеки Губмузея (Никольская, 2).

Повестка: 1) Доклад инж. М.Л. Липского «Консервное дело на Тобольском Севере», 2) Текущие дела. Вход свободный.

Трудовой набат. 1922.14 мая. С. 4.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

В понедельник 22 мая в 7 часов вечера в помещении библиотеки Губмузея имеет быть очередное собрание членов о-ва, повестка: 1) Доклад П.С. Суханова «О постановке сельского хозяйства в Березовском и Сургутском уездах» 2) Текущие дела. Вход свободный.

Трудовой набат. 1922. 21 мая. С. 4.



_В_Обществе_изучения_местного_края_

На одном из последних собраний общества был заслушан краткий отчет о его деятельности. Общество основано 3 августа 1920 г., но начало работать более или менее интенсивно только с января 1921 года. Число общих собраний за время существования – 34, на них сделано научных докладов 15; посещаемость собраний членами колебалась между 12 и 45. Число членов, возросшее было, по меньшей мере, до ста с лишним человек, в настоящее время составляет 36 активно работающих по мере возможности. Общество, имеющее согласно уставу своей целью «всестороннее изучение природы, истории края и быта его населения, а также способствование научно поставленной разработке и охране его природных богатств», затрагивало в своей деятельности разносторонние вопросы.

Научные доклады по своему содержанию могут быть разделены на доклады по этнографии (3 д.), по географии (1 д.), по местной истории (2 д.), по сельскому хозяйству и лесоводству (5 д.), по экономическим вопросам (4 д.).

Кроме научных докладов президиумом и членами общества разработаны и переданы в административные органы доклады по отдельным вопросам, как, например: «О нецелесообразности забойки оленей в 1921 году», «Об охране памятников природы и о создании заказчиков», «О снабжении продовольствием инородцев губернии», «По вопросу отделения губернии на новые административные единицы» и пр. Был разработан подробный проект экспедиции в верховья реки Конды с разнообразными заданиями, оставшийся неосуществленным из-за общего положения в губернии.

Совместно с Губернским музеем велась работа по составлению археологической карты губернии, по составлению библиографий по Тобольской губернии и Западной Сибири вообще; приступлено к собиранию материалов для биографий местных деятелей (И.Я. Словцова). Членами общества производились ботанические сборы флоры окрестностей Тюмени, зарисовывались характерные старинные постройки города, велись фенологические наблюдения, собирались материалы по народной словесности и собрано некоторое количество археологических находок.

Общество завязывало сношения с рядом аналогичных организаций, главным образом в Сибири; между прочим, и с центральной международной орнитологической станцией в Росситене (Германия) по вопросу о кольцевании перелетных птиц. Попытки общества создать сеть корреспондентов по всей территории губернии до сих пор увенчались слабым успехом.

Не могли не отразиться на деятельности общества как бандитские движения в прошлом году, которые ограничивали круг его работ почти исключительно пределами города, так и главным образом новая экономическая политика, лишившая его почти всякой возможности получения средств от казны.

Общих собраний в летнее время созывать не предполагается; они занимаются работой по отдельным секциям.

Трудовой набат. 1922. 4 июня. С. 3.



_В_Обществе_изучения_местного_края_

В понедельник 16-го октября в 7 часов вечера в библиотеке Губмузея Никольская ул. 2 имеет быть собрание членов о-ва.

Повестка: 1) Установление размера членского взноса и обсуждение бюджета о-ва, 2) Доклад «Из тюменской старины» В.Г. Молодых[550 - Молодых, Василий Гаврилович (1871–1927) – сын тюменского купца 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин, член Тюменской городской управы, член ТОНИМК. В 1883 г. поступил в Тюменское Александровское реальное училище. Занимался торговлей земледельческими орудиями труда и машинами, а также чаем и сахаром. Проживал в доме на углу ул. Спасской, 18 и Войновской, 28 (1898), позднее на ул. Казанской, 16 вместе с сестрами: страдавшей эпилепсией Анной Гавриловной Молодых (1866–1867 г.р.) и домохозяйкой Марией Гавриловной Симаковой (1876–1877 г.р.). На 4.12.1922 г. был председателем президиума Монастырского Свято-Троицкого религиозного общества в Тюмени. На 26.03.1923 г. он занимал эту же должность, в соответствующем документе имеется запись: «Молодых Василий Гаврилович – ул. Казанская. 16; служащий Тюменского губархива, служил по выборам членом Городской управы, домовладелец, время присоединения к культу – 1871 г.» (Религия и церковь в Сибири: сб. науч. ст. и докумен. материалов. Тюмень, 1994. Вып. 7. С. 57–58). Умер 2 октября 1927 г. в Тюмени. В актовой записи о смерти №1245 фигурирует как делопроизводитель. О смерти заявил Николай Драгунов. Автор доклада «Из тюменской старины» (1922 г.). Публиковался в «Записках Тюменского Общества Научного Изучения Местного Края»: Молодых В.Г. Новое о постройке 1-го каменного здания в Тюмени. К постройке Благовещенского собора // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 201–210 (с прил.); Он же. Материалы к истории иконописания живописи в Западной Сибири // Там же. С. 154–165. См.: Валов А.А. Публикация дневниковых записей В.П. Барашева // Материалы науч.-практ. конф. «Словцовские чтения», посвященной 150-летию И.Я. Словцова. Тюмень, 1995. С. 155–156 (цитируется фрагмент дневниковых записей Барашева от 2 февраля 1921 г., содержащий описание визита к Василию Гавриловичу и его сестре Марье, а также пересказ воспоминаний Молодых о годах учебы в ТАРУ).], 3) Текущие дела. Вход свободный.

Трудовой набат. 1922.17 окт. С. 2.



_В_Обществе_изучения_местного_края_


ЗНАХАРИ И ГАДАНИЯ

Два последних собрания О-ва в большей своей части были посвящены народной медицине.

Доклад из литературного наследия П.А. Городцова[551 - Городцов, Петр Алексеевич (1865–1919) – известный русский этнограф, специалист по этнографии русских жителей Сибири. Родился 10 января 1865 г. в семье дьяка с. Дубровичи Рязанской губернии. Окончил Рязанское духовное училище, семинарию, но в 1883 г. неожиданно выходит из духовного звания. Окончил Демидовский юридический лицей в Ярославле, служил судебным следователем. В 1894 г. получает назначение в Тобольскую губернию. В 1904–1908 гг. – крестьянский начальник 3-го участка Тюменского уезда. Именно в этот период была собрана большая часть фольклорного материала, позднее использованного исследователем в его работах. В 1908 г. Петр Алексеевич подает в отставку и переезжает в Тюмень, где с 1909 г. служит присяжным поверенным. В 1914 г. он становится председателем Тюменского отделения Общества для борьбы с детской смертностью в России. Продолжает заниматься сбором фольклора. По словам дочери, во время «первого прихода в Тюмень красных» его «уводили на расстрел», а после возвращения большевиков также искали, но не нашли, поскольку краевед скончался за несколько дней до этого. Красная армия заняла Тюмень 8 августа 1919 г. Городцов скончался в Тюмени 16 июля.Архив исследователя был передан ТОНИМК, при котором, по предположению В.Я. Темплинга, действовала библиотека имени П.А. Городцова, созданная на основе принадлежавших ему книг. В 1926 г. известный этнограф, исследователь Русского Севера Н.Е. Ончуков по просьбе директора Тюменского окружного музея Л.Р. Шульц ознакомился с хранившимися в музее рукописями П.А. Городцова и составил краткую опись их, позднее опубликованную. Вероятно, им (либо В.А. Городцовым, братом исследователя, одним из основателей советской археологии) часть архива была вывезена в Москву. Четыре полных рукописи П.А. Городцова и фрагмент пятой хранятся в фондах Тюменского областного краеведческого музея (ТОКМ).По материалам Петра Алексеевича на заседаниях общества был сделан ряд докладов: «Сибирская язва – этнографический очерк» (1920–1921), «Сказки и варианты былин, записанные в Тюменском уезде» (1922), «Моча в народной медицине» (1922), «Демонология Тюменского уезда» (1923). Публиковался в «Записках...»: Городцов П.А. Сибирская язва: очерк // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 53–10.1.См.: Ончуков Н.Е. П.А. Городцов: западно-сибирский этнограф // Сибирская живая старина. Вып. VII. Иркутск, 1928. С. 122–126; Темплинг В. «Я посторонний зритель и холодный исследователь быта...» // Лукич. 1999. Ч. 5. С. 3–17; Он же. Фольклорно-этнографические рукописи П.А. Городцова в фондах ТОКМ // Духовная культура Западной Сибири: проблемы межнациональных связей, философии, филологии и истории. Тюмень, 1994. С. 35–42; Беспалова Л.Г. Тюменские тетради П.А. Городцова // Там же. С. 217–226; Она же. О народном сказании и древних слонах // Беспалова Л.Г. Тюмень. Из дальних и близких лет. Тюмень, 2001. С. 66–70 (о работе П.А. Городцова «Мамонт. Западносибирское сказание»); Коновалова Е., Шварева Л. Авторы Ежегодника Тобольского губернского музея // Лукич. 2001. Ч. 3. С. 78–80. Работы П.А. Городцова (в т.ч. из собрания ТОКМ) были опубликованы: Городцов П.А. Таинственные обряды крестьянской свадьбы в Западной Сибири // Лукич. 1999. Ч. 5. С. 71–97; Городцов П.А. Были и небылицы Тавдинского края в трех томах. Тюмень, 2000. – Большой интерес представляет также опубликованная переписка Петра Алексеевича: Городцов П.А. Письма брату Василию // Лукич. 2002. Ч. 2–4. – Отдельные документы Городцова и его родственников опубликованы в статье: Карпухин В.И. Становление краеведческого движения в Тюмени в 1920–1923 гг. // Земля Тюменская: Ежегодник Тюменского обл. краевед, музея: 2005. Вып. 19. Тюмень, 2006. С. 105–125.] на тему «Маги в народной медицине» дал яркую картину тех невозможных приемов лечения, которые до сих пор широко применяются. Прения после доклада выяснили значительность вреда, который наносится народному здравию знахарством вообще и в частности упомянутыми приемами. Весьма интересен был также доклад и «гадания на бобах» и «гадания на растении», материалы для которого также были собраны П.А. Городцовым. Эти гадания так же живучи, как и древние виды народного суеверия, и только постепенно меняются в деталях обряда.




МЕСТНАЯ ФЛОРА

На втором собрании П.А. Мартэн сделал доклад на тему «Лекарственные растения Тюменской губернии и их применения в научной и народной медицине». С одной стороны, докладчиком дано подробное описание сорока одного вида местной флоры, применяющейся в народной медицине и большой частью безразличной для организма. Незначительная часть растений входит также в фармакопею, является положительно вредною. Перечень растений, сделанный докладчиком, далеко еще не исчерпывает всех употребляемых в Тюменской губернии для лечения видов растений.

Во второй части своего доклада тов. Мартэн сообщил об успехах, достигнутых в области сбора лекарственных растений начиная с 1921 года, когда это дело впервые было более или менее налажено в губернии. Отдельные попытки сбора их в начале германской войны не достигли большого развития. В настоящее время можно считать достаточно выясненным, что местная флора может не только дать ценный продукт для вывоза за границу и для получения валюты, но, пожалуй, и пополнить тот пробел в лекарственных средствах, который сейчас так остро ощущается. Доклад, выслушанный с большим интересом и вниманием, вызвал оживленный обмен мнениями.

Трудовой набат. 1922.17 нояб. С. 5.



_В_Обществе_изучения_местного_края_

В понедельник 27-го ноября в 7 часов вечера в библиотеке музея (бывш. Коммерческое училище) состоится очередное собрание членов о-ва.

Повестка: 1) Доклад агронома П.С. Суханова о своей работе по изучению озимого клина (посевов) на территории Тюменской губ. за истекшие 25 лете 1897–1921 гг., 2) Текущие дела. Вход для всех свободный.

Трудовой набат. 1922. 25 нояб. С. 2.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

В понедельник 4 дек. в 6 ч. веч. в библиотеке Губмузея состоится внеочередное собрание членов о-ва. Повестка дня: 1) Доклад выставки Е.И. Симонова[552 - Симонов, Георгий Иванович (1890–1923 гг.) (в 1920-е гг. предпочитал именоваться Егором, хотя в цитируемый период встречается и прежнее именование – так, в публикации от 30.12.1922 г. содержится информация о докладе Г.И. Симонова) – один из наиболее известных и популярных исследователей Тюменского края первой четверти XX века. Окончил Ишимское духовное училище, проживал в Тобольске. В 1920-е гг. развернул активную работу по изучению и популяризации истории родного края – основал кабинет «тобольсковедения» (о нем идет речь в публикации), выступал с докладами на заседаниях ТОНИМК и Общества изучения местного края при Музее Тобольского Севера, опубликовал ряд статей и брошюр, посвященных творчеству П.П. Ершова. Автор докладов: «Опыт изучения истории города Тобольска» (1922), «Памяти первого историка Сибири П.А. Словцова» (1923).Деятельность Георгия Ивановича получила признание со стороны Центрального бюро краеведения при Российской академии наук (РАН), членом-корреспондентом которого он был избран в июне 1923 г. Авторитет Симонова среди краеведов и интеллигенции Тобольска был необычайно велик. Жизнь его оборвалась трагически – 13 (по другим данным – 14) дек. 1923 г. он покончил с собой по невыясненным причинам. См.: Улыбина Л.Г. Служить обществу: о тобольском краеведе Г.И. Симонове // Тобольский хронограф. Вып. 3. Екатеринбург, 1998. С. 314–323; Белов С.Л. «Пути Соввласти» и «дорожка Симонова» // Лукич. 2002. Ч. 1. С. 201–204.] – «Опыт изучения истории г. Тобольска», 2) Выставка экспонатов по изучению автора «Конька-Горбунка» П.П. Ершова, 3) Прения по докладу П.С. Суханова, бывшему 24 ноября.

Вход платный – 100 р. Деньги пойдут на укрепление средств кабинета имени Ершова.

Трудовой набат. 1922. 3 дек. С. 4.



_В_Об-ве_изучения_местного_края_

В понедельник 11-го декабря в 7 часов вечера в помещении библиотеки Губмузея имеет быть очередное собрание членов общества. Повестка дня: 1) Прения по докладу П.С. Суханова «Об озимом клине»; 2) Краткое сообщение о поездке в д. Киндерскую Л.Р. Шульц[553 - Шульц, Леонид Рудольфович (1878 – после 1926) – землемер, этнограф, один из инициаторов создания ТОНИМК, позднее его председатель. Родился в Германии в семье агронома. Учился в гимназиях в гг. Кенигсберге и Торне, окончил землемерно-таксаторскую школу в г. Горки Могилевской губернии. Производил землеустроительные работы в Тобольской губернии, в 1908–1911 гг. в должности землемера и страхового агента обслуживал участок Тобольского уезда в нижнем течении Иртыша. С 1907 г. занялся краеведческой и музейной работой, с 1908 г. – действительный член Тобольского губернского музея, сотрудничал с отделом этнографии последнего. В 1907–1910 гг. возглавил ряд экспедиций по местам обитания ханты, манси и татар, в 1910 г. руководил организованной музеем экспедицией на р. Салым, в состав которой также входили Б.Н. Городков и Г.И. Лебедев.В 1911 г. занимался устройством из изделий остяков Тобольской губернии отдела этнографии на Западно-Сибирской выставке в Омске. В июне 1920 г. возглавил Секцию музеев и охраны памятников при Тюменском губернском отделе народного образования. В августе 1921 г. был назначен руководителем созданного губернского отдела (позднее – управление) архивов при Губнаробразе, первоначально объединенного с отделом музеев, также возглавляемым Шульцем. Директор Тюменского музея в 1920–1925 гг. Проживал в эти годы в Тюмени, в доме Войкова по ул. Б. Набережная. 5, с дочерью Кирой (1918–1919 г.р.).Зимой 1924 г. по поручению плановой комиссии Уральского облисполкома произвел экономическое обследование Прикондинского края. Автор докладов: «Иртышские остяки и их край» (1920–1921), «План обследования района в верховьях реки Конды» (1920–1921), «Сообщение о съезде музейных деятелей Урала и Приуралья в Екатеринбурге» (1920–1921), «О Всероссийской конференции научных обществ» (1922), «Сообщения о поездке в юрты Киндерские» (1923), «О Всероссийской кустарно-промышленной выставке» (в соавторстве; 1923). Публиковался в «Записках...»: Шульц Р. Салымские остяки: из материалов к этнографии южных остяков // ЗТОНИМК. 1924. Вып. 1. С. 166–200. Это сочинение было переиздано (Лукич. 2000. Ч. 6. С. 104–140). См.: Шульц Л.Р. // Белобородов В.К., Пуртова Т.В. Ученые и краеведы Югры: биобиблиогр. очерк. Тюмень, 1997. С. 322–323; Коновалова Е., Шварева Л. Авторы Ежегодника Тобольского губернского музея // Лукич. 2001. Ч. 4. С. 142–143; Карпухин В.И. Становление краеведческого движения в Тюмени в 1920–1922 годы // Словцовские чтения–2001: тезисы докладов и сообщений науч.-практ. конф. Тюмень, 2001. С. 130–132.]; 3) Текущие дела.

Трудовой набат. 1922.10 дек. С. 4.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

После докладов П.С. Суханова «Работа по изучению озимого клина Тюм. губернии за 25 лет» и Г.И. Симонова «Опыт по проведению курса родиноведения в г. Тобольске» был прочитан доклад А.К. Серебренникова[554 - Серебренников, Алексей Константинович – член ТОНИМК, некоторое время входил в состав президиума, в 1924 г. избран кандидатом в члены правления общества. Доклад, о котором идет речь, с иллюстрациями другого члена общества – тюменского художника Вениамина Петровича Барашева – был опубликован в «Записках...»: Серебренников А.К. Историко-археологическое обследование Тюменского Благовещенского собора // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 145–153.] «Историко-археологическое описание Тюменского Благовещенского собора». Интересный доклад, иллюстрируемый демонстрацией старинных икон, рукописей и планов г. Тюмени и собора, ценен тем, что он впервые обратил внимание членов о-ва на один из немногочисленных памятников тюменской старины, мимо которых большинство обычно проходит без внимания: между тем собор по ряду архитектурных деталей заслуживает безусловного внимания: желательно было бы даже некоторых из них восстановить в первоначальном виде, какими они были до неумелой реставрации. Особенно интересны орнаменты окон из разноцветных поливных изразцов и такая же надпись из славянской вязи хорошей работы начала 18-го века. Собрание вынесло пожелание дальнейшего изучения местных архитектурных памятников.

Трудовой набат. 1922. 30 дек. С. 2.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

На очередном собрании о-ва 16 апреля заслушан доклад В.Ф. Ларионова[555 - Вероятно, речь идет о Вячеславе Федоровиче Ларионове (1903–1975) – зоологе, докторе биологических наук, сыне Федора Филипповича Ларионова, биолога, члена ТОНИМК (см. дальше). В блокноте Э.К. Хилькевича имеются следующие записи: «В.Ф. Ларионов – Москва. Домашний адрес: Москва, Сухаревская пл., д. 6, кв. 22/25», «В.Ф. Ларионов. Москва 75,2-й Останкинский пер., д. 6, зоол. станция МГУ». Автор докладов: «Птицы, зимующие в окрестностях города Тюмени» и «Новые данные к орнитологической фауне г. Тюмени» (1923).] «О птицах, зимующих в окрестностях Тюмени». Интересный сам по себе доклад особенно ценен тем, что затрагивает одну из наименее разработанных сторон наблюдений над сибирской орнитофауной: над зимним передвижением птиц. В частности в окрестностях Тюмени, насколько нам известно, подобных наблюдений не было со времени работ И.Я. Словцова, по крайней мере, они не появлялись в печати. Наступающая весна и период гнездования выдвигают другую очередную работу по орнитологии: кольцевание перелетных птиц. Алюминиевые литерные кольца для этой цели получены обществом от центральной орнитологической станции в Россытени (в Германии), которая ведет наблюдения в международном масштабе. Частью колец о-во поделилось с краеведческими организациями в Тобольске и Обдорске. Необходимо также приступить к весенним фенологическим наблюдениям и к наблюдениям над весенним разливом рек и водоемов.

Для участия о-ва в сборе материалов по кустарным промыслам Тюм. уезда, именно – по ковровому промыслу, для Всероссийской с.-х. выставки губ. выстком ассигновал 100 руб. Главнаука Акцентра по-прежнему поддерживает о-во небольшими, но регулярными ассигнованиями. Центральное бюро краеведения при Академии Наук избрало своим членом-корреспондентом председателя правления о-ва т. Шульц. Госиздательство, так же как К.Е.П.С. и другие научные организации, продолжает уделять о-ву часть своих изданий, которые поступают в научную библиотеку музея. Местным художником В.П. Барашовым[556 - Барашев, Вениамин Петрович – тюменский график-живописец, один из основателей Тюменской организации Союза художников, член ТОНИМК. Мы преднамеренно не указываем даты жизни Вениамина Петровича, поскольку не располагаем соответствующими документальными источниками, сведения же, встречающиеся в литературе, крайне противоречивы. Одни данные приводятся А.А. Валовым (1885–1975; С. 155), совершенно другие О. Майоровой (1895–1975; С. 205). Своего апогея эта неразбериха (вернее, небрежность, столь распространенная в краеведении) достигает в альбоме «Художники Тюмени», где на одной и той же странице, в аутентичном (казалось бы!) тексте биографии Вениамина Петровича, в русском варианте указаны одни даты жизни (1905–1970), в английском – другие (1905–1974) (С. 38). Здесь же утверждается, что краевед умер в Тюмени.Нами были просмотрены все алфавитные книги смертей по Тюмени с 1918 по 1988 гг. включительно. Имя Вениамина Барашева встречается в них только однажды – в связи со смертью его отца, Петра Иосифовича Барашева. Последний был инвалидом, уроженцем д. Барашева Пиштанской волости Яранского уезда Вятской губернии. Петр Иосифович скончался 26 июня 1922 г. в 1-й Советской больнице в возрасте 59 лет от возвратного тифа и был похоронен на Текутьевском кладбище (актовая запись о смерти №1460). Некоторое время спустя была сделана аналогичная запись №1988, отличающаяся лишь сведениями о причине смерти – в качестве таковой указан плеврит. Заявление о смерти было сделано сыном Вениамином Петровичем. Отсутствие же записей о смерти самого Вениамина Петровича означает, что в документах ЗАГС была допущена ошибка (что очень маловероятно), либо он просто умер не в Тюмени, как это утверждается авторами его биографии, помещенной в вышеназванном альбоме. Можно лишь предположить, что ближе всех к истине была О. Майорова, указавшая в качестве даты смерти 1975 г., поскольку последнее из опубликованных ею писем художника-краеведа датировано 22.04.1975 г. (С, 220).См.: Художники Тюмени: юбилейный альбом. [Б. м.], 1994. С. 38–39; Валов А.А. Публикация дневниковых записей В.П. Барашева // Материалы науч.-практ. конф. «Словцовские чтения», посвященной 150-летию И.Я. Словцова. Тюмень, 1995. С. 155–156; Майорова О. Письма В.П. Барашева А.А. Рылову (1903–1978) // Лукич. 2002. Ч. 4. С. 205–220.] в дар о-ву и музею, в дополнение к прежним, преподнесен ряд акварелей с изображением типичных старинных строений Тюмени.

Трудовой набат. 1923. 22 апр. С. 4.



_О-во_изучения_местного_края_

В понедельник 14 мая в библиотеке Губмузея (здание б. Коммерческого училища) имеет быть в 7 часов вечера общее собрание членов о-ва. Повестка дня: 1) Доклад П.С. Суханова «Личные воспоминания о Г.Н. Потанине[557 - Потанин, Григорий Николаевич (1835–1920) – путешественник, этнограф, исследователь Сибири и Центральной Азии, идеолог сибирского областничества. В период Гражданской войны находился в Сибири, был активным противником большевиков. См.: Сагалаев А.М., Крюков В.Н. Г.Н. Потанин: опыт осмысления личности. Новосибирск, 1991; Потанин Г.Н. // Вибе П.П., Михеев А.П., Пугачева Н.М. Омский историко-краеведческий словарь. М., 1994. С. 211–213.] по преимуществу как этнографе» 2) Заметки о поездке в юрты Киндерские – Л.Р. Шульца (не прочитанные на прошлом заседании) и 3) Текущие дела. Вход свободный.

Трудовой набат. 1923.12 мая. С. 4.



_На_пути_к_изучению_Ишимского_края_

Изучение местного края – в отдаленных пунктах нашего обширного государства – до сих пор еще является делом частного почина. По чьей-либо инициативе организуется на добровольных началах общество и несет на себе по мере сил всю тяжесть этой работы. Перед началом организации такого общества практикой рекомендуется проводить предварительно целую агитационную кампанию, которая ставит себе целью убедить сограждан в том очевидном обстоятельстве, что края своего они не знают, что изучить его необходимо раньше, чем заманчивые «заморские страны» и пр. Такие печальные случаи, когда нашего родного города не отыскать ни на одной географической карте, а в учебнике сведения о нем и уезде не идут дальше сообщений о занимаемой площади и количестве населения – аргумент не всегда убедительный. «Какую, мол, ценность может представлять наше захолустье».

Захолустье же это, как наш Ишимский уезд, занимает площадь в 37 604,6 кв. верст с полумиллионным населением. Край богатейший во всех отношениях. Есть верные основания предполагать, что эта площадь была когда-то ареной исторических событий: по уезду то там, то здесь разбросаны древние курганы, могильницы. Довольно часто находят ценные кости мамонта и пр. А сколько всевозможных видов растений, насекомых, птиц и зверьков может таиться на такой огромной площади? Сколько ценных, может быть, совершенно не исследованных научных материалов могло бы дать умелое и добросовестное изучение. Несмотря на все это, к изучению Ишимского уезда, как отдельного края, было приступлено лишь только в 1920 г. по инициативе инструктора внешкольного п-о У.О.Н.О. т. Манухина П.И. Но его почин, по причинам чисто объективного характера, не пошел дальше области начинаний. Сколоченный им для этой цели кружок, просуществовал месяца 1 ½ и распался. Дело казалось безнадежно погибшим.

Совершенно неожиданно, в конце октября 1922 г. вопрос об организации музея и общества краеведения при Ишимском доме советов настойчиво вносится на обсуждение президиума У.И.К. зав. отд. упр. уездом т. Пыжовым[558 - Пыжов, Федор Прокопьевич – председатель Ишимского горсовета. 1 октября 1923 г. по его инициативе был создан Краевой музей, которому было выделено две комнаты на первом этаже Дома Советов (ныне корпус №1 Ишимского государственного пединститута). Однако при первом заведующем музеем В.В. Николаеве почти никакой работы не велось. Фактически деятельность музея началась лишь после назначения 1 августа 1924 г. на эту должность Г.В. Левина (Крамор Г.А. Первый ишимский музей: исторический этюд // Коркина слобода: историко-краеведческий альманах. Ишим, 1999. Вып. 1. С. 56).]. Идея быстро прививается, отводится помещение, отпускают возможную сумму денег на первое время работ. В начале января 1923 г. т. Пыжов организовал из 5 человек инициативную группу, которая энергично приступила к предварительным работам. За основу работ временно пришлось принять оборудование местного музея и вербование путем пропаганды членов о-ва с таким расчетом, чтобы через них связать себя со всем уездом. Умело направляемая работа группы в течение 5 месяцев своей деятельности дала вполне очевидные результаты.

В настоящее время о-во состоит из 45 членов, среди которых есть лица с высшим и археологическим образованием, возглавляется правлением из 5 человек и руководствуется примерным уставом краеведения, утвержденным Всерос. съездом научных обществ. Ведутся постановки лекций, метеорологические наблюдения за уровнем воды в р. Ишим. Почти по всему уезду через своих членов начаты работы по прямым заданиям изучения края. В течение лета предполагается приступить к частичным раскопкам курганов. 3 июня состоялось открытие местного музея. Музей имеет приведенное в полный порядок помещение и вполне достаточное для начала количество экспонатов по трем отделам: историческому, зоологическому и местного быта. Путь верный, а общество обещает быть жизненным.



    О. Андреев

Трудовой набат. 1923.13 июня. С. 2.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

В аудитории техникума состоялся чрезвычайно интересный доклад члена северо-западной экспедиции Академии наук Р.П. Митусовой[559 - Митусова, Раиса Павловна (дев. Кутепова) (1894–1937) – известный советский этнограф, специалист по народам Северо-Западной Сибири. Родилась в г. Холмогоры, окончила Архангельскую гимназию, Высшие Бестужевские курсы, в 1921 г. поступила на антропологическое отделение Петроградского университета. В 1921–1922 гг. осуществила ряд экспедиций на Южный Урал и к тверским карелам. В 1925 г. принята в штат Этнографического отдела Русского музея на должность помощника хранителя. На Тобольском Севере бывала неоднократно: летом 1923 г. командирована в качестве сотрудника Западно-Сибирской экспедиции РАН по поручению Этнографического отдела Русского музея (с 1934 г. этот отдел существует как самостоятельное учреждение – Российский Этнографический музей). Провела три месяца среди аганских ханты – одной из наименее изученных к тому времени территориальных групп восточных ханты. В 1924–1925 гг. вновь посетила этот район, изучая на протяжении почти 9 месяцев лесных ненцев, а также вар-яунских и каван-яунских ханты в верховьях Агана и бассейне Пура. В 1926 г. организовала экспедицию наТромъеган, в 1927 г. – приняла участие в переписи населения.В декабре 1930 г. была арестована по сфабрикованному делу о контрреволюционной организации. В мае 1931 г. выслана на поселение в Томскую область на три года, затем работала в музее г. Кемерово. В1937 г. вновь арестована, осуждена тройкой НКВД «за участие в контрреволюционной кадетско-монархической организации» и 7 декабря 1937 г. расстреляна в Новосибирске. Реабилитирована в 1957 г. Лишь малая часть собранного Митусовой фактического материала была опубликована. Весь ее архив погиб. См.: Карапетова И.А. Коллекция Р.П. Митусовой по аганским хантам в собрании РЭМ // Обские угры: материалы 11-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (12–16 декабря, 1999 г., Тобольск). Тобольск; Омск, 1999. С. 229–231.] на тему «Материалы к этнографии и антропологии аганских остяков». Доклад сопровождался демонстрированием части большой этнографической коллекции, собранной докладчицей (другая часть отправлена из Сургута в академию), среди которой имеются вещи, предназначенные для музеев нашей губернии.

Помимо чисто научного интереса доклад затронул ряд вопросов, давно ждущих своего разрешение, а именно: о необходимости обеспечения инородческого населения медицинской помощью, о снабжении его охотничьим оружием и огнеприпасами и регулировании обложения.

Трудовой набат. 1923. 3 нояб. С. 4.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

В понедельник 26 ноября в 7 часов вечера в естественно-историческом кабинете Промтехникума имеет быть общее собрание членов о-ва; повестка дня: 1) Доклад Н.И. Бердникова[560 - Бердников, Николай Иванович (1875-?) – агроном, член ТОНИМК, некоторое время входил в состав президиума, в 1924 г. вошел в состав правления общества. Окончил реальное училище и сельскохозяйственный институт. Принимал участие в I общегубернском съезде депутатов уездных и городских продовольственных комитетов Тобольской губернии, проходившем с 21 по 26 мая 1917 г. в Тобольске. На съезде Николай Иванович выступил с докладом по 10-му пункту повестки дня: «Содействие организации сельскохозяйственного производства». Судя по принятой съездом резолюции, доклад носил сугубо практический характер и был лишен какого-либо политического оттенка (Съезды... С. 46–50.). На 31.01.1924 г. работал в Тюменском окрисполкоме и по совместительству являлся преподавателем Тюменского сельскохозяйственного техникума. Член профсоюза работников земельного и лесного хозяйства. В Первой мировой и Гражданской войнах не участвовал. Проживал по ул. Иркутской, 2. Автор докладов: «Сельскохозяйственный обзор Туринского уезда» (1920–1921), «Из итогов обследования рыбного промысла на Севере летом 1923 г.» (1923). Публиковался в «Записках...»: Бердников Н.И. Обзор Туринского уезда в сельскохозяйственном отношении // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 28–40.] «Из итогов обследования рыбного промысла на Севере летом 1923 г.», 2) Сообщение о всесоюзной с.-х. и кустарно-пром. выставке, доклад гр. Дмитриева[561 - Дмитриев, Павел Алексеевич (1902–1943) – уроженец Тюмени, один из крупнейших специалистов по археологии Урала. В 1925 г., будучи аспирантом археологического отделения Института археологии и искусствознания Ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук, занимался изучением Липчинской стоянки. Это были его первые раскопки на Урале. В библиотеке ТОКМ имеются прижизненные издания работ ученого, в том числе созданных на основе материалов вышеназванных раскопок. Среди них: Дмитриев П.А. Вторая Андреевская стоянка (с надписями: на одном экземпляре – «Библиотеке Тюменского музея от автора. 26/VI–39 г.», ОФ. 4980; на другом – «Дорогому Павлу Афанасьевичу Россомахину на память о наших совместных работах. П. Дмитриев. 26/VI–39 г.», ОФ. 1529), Дмитриев П.А. Мысовские стоянки и курганы. М., 1929 (с надписью «Дорогому Павлу Афанасьевичу Россомахину на память о наших совместных работах. Автор. Москва. 1929 г.: ОФ. 4978), Дмитриев П.А. Липчинская неометаллическая стоянка (с надписью «Библиотеке Тюменского музея от автора, г. Москва, 1928 г.», ОФ. 4979), Дмитриев П.А. Литейная форма Шадринского музея. (ОФ. 13453/1; 2 экземпляра).], П.А. Мартэн, Н.Е. Сорминского[562 - Сорминский, Николай Ефимович (1883-?) – ветеринар, преподаватель Тюменского сельскохозяйственного техникума (на 31.01.1924 г.). Родился 26 сентября 1883 г. в Нижегородской губернии в семье священника. Окончил духовную семинарию и ветеринарный институт. Служил в царской армии в должности ветеринара, в Гражданской войне участия не принимал. В Тюмень прибыл из Тобольска. Работал и проживал с семьей из 4 человек в скотолечебнице, по совместительству преподавал в сельхозтехникуме. Член профсоюза работников санитарного и медицинского труда.], Г.С. Серкова[563 - Серков, Георгий Семенович (1872-?) –агроном, член ТОНИМК. Родился 1 марта 1872 г. в Ялуторовске в семье служащего. Окончил реальное училище и среднее сельскохозяйственное училище в Красноуфимске. В Первой мировой и Гражданской войнах участия не принимал. В Тюмень прибыл из Мариинска Томской губернии. На 31.01.1924 г. служил в Губземотделе и по совместительству работал преподавателем и деканом Тюменского сельскохозяйственного техникума. Член профсоюза работников земельного и лесного хозяйства. С семьей из 5 человек проживал по ул. Ишимской, 41. Автор доклада «Новые сельскохозяйственные культуры в Тугулымской волости и их значение» (1923).], Л.Р. Шульца, 3) Текущие дела.

Трудовой набат. 1923. 24 нояб. С. 4.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

В понедельник 17 декабря в 7 часов вечера в помещении техникума имеет быть очередное собрание членов о-ва. Повестка дня: 1) Доклад Г.С. Серкова «Новые культуры Тугулымской волости и их значение», 2) Доклад правления о-ва – план работ на 1924 год, 3) Текущие дела.

Трудовой набат. 1923.15 дек. С. 4.



_Общество_изучения_местного_края_

В понедельник 4 февраля с.г. имеет быть общее очередное собрание членов о-ва в помещении техникума в 7 ч. веч. Повестка дня: 1) Отчет ревизионной комиссии, 2) Выборы правления, 3) Доклад И.Ф. Огибалова[564 - Огибалов (встречается другое написание – Агибалов), Иван Федорович – член ТОНИМК. Доклад, о котором идет речь, был опубликован в «Записках...»: Огибалов И.Ф. Астрономические работы в Тобольской губернии // ЗТОНИМК. .1924. Вып. I. С. 103–104; а также приложения: Астрономические пункты Тобольской губернии // Там же. С. 105–139; Алфавитный список астрономических пунктов Тобольской губернии // Там же. С. 141–144.В двух документах от 27 мая и 19 июля 1919 г. он упоминается в качестве ишимского городского головы. На заседаниях Ишимской городской думы, состоявшихся в эти дни, Иван Федорович докладывал о формировании 2-го Ишимского кадрового полка, а также о подготовке к эвакуации из города учреждений. Помимо интересного биографического факта окончательно решается вопрос и о правильности написания фамилии краеведа – мы склонны более доверять журналу Ишимской городской думы, нежели изобилующим опечатками «Запискам ТОНИМК». (Организация самоуправления в Тобольской губернии: вторая половина XIX – начало XX в. Тюмень, 1995. С. 302–304).] «Тригонометрические и астрономические работы в Тобольской губ.».

Трудовой набат. 1924. 2 февр. С. 4.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

В понедельник 11 февраля в 7 часов вечера состоится очередное собрание членов общества. Повестка дня: 1) Выборы правления и доклад ревизионной комиссии, 2) Установление размера членских взносов на 1923–1924 гг., 3) Доклад М.Ф. Протопопова[565 - Возможно, опечатка. Вероятно, речь идет о Протопопове Михаиле Андреевиче – члене ТОНИМК. В ЗТОНИМК он фигурирует в списке членов общества (С. 9). В то же время в качестве автора вышеназванного доклада указан Протопопов М.В. (С. 5). Возможно, все эти разночтения объясняются все теми же опечатками.] «Народное просвещение на крайнем Севере б. Тобольской губернии», 4) Текущие дела.

Трудовой набат. 1924. 10 февр. С. 4.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

_Западно-Сибирская_экспедиция_. В академических кругах и в научных обществах Сибири участь Западно-Сибирской экспедиции Академии наук и географического о-ва, отправившейся минувшим летом на р. Пур через Агано-Пурский водораздел, начинала внушать опасения, которые сейчас, с приездом начальника экспедиции профессора Б.Н. Городкова[566 - Городков, Борис Николаевич (1890–1953) – известный геоботаник, физико-географ, исследователь Арктики и Сибири, систематик-флорист. Родился в 1890 г. в Тобольске. Окончил Тобольскую гимназию, химическое отделение физико-математического факультета Петербургского университета. Осуществил по заданию Тобольского губернского музея и РАН ряд экспедиций на территории Тобольской губернии: на р. Конду (1910), на р. Салым (1911), в Ишимский уезд (1912), на р. Вах (1913), на р. Северную Сосьву и в бассейн р. Маньи (1915).В 1923 г. по инициативе и под руководством ученого РАН была организована экспедиция на территорию Обско-Тазовского водораздела с бассейнами рек Пур и Таз и Гыданский полуостров. В результате была составлена карта рек Агана и Пура, собраны первые сведения о природе, ресурсах и населении этого края. Географическое общество СССР высоко оценило работу исследователей, наградив Бориса Николаевича медалью имени П.И. Пржевальского. В 1927–1928 гг. под руководством Городкова была проведена Гыданская экспедиция, длившаяся 14 месяцев. Пройдя на лодках и собаках 5 тыс. км, ученые создали достоверную карту полуострова. По материалам экспедиции Борисом Николаевичем было опубликовано 15 статей и заметок. В общей сложности за 39 лет ученый совершил 26 экспедиций. Умер в 1953 г. в Ленинграде.Автор доклада «Краткое сообщение о Западносибирской экспедиции Академии наук Р.Г.О.1923 г.» (1923). Материалы экспедиций Городкова 1920-х гг. публиковались в научной периодике того времени: Городков Б.Н. Западносибирская экспедиция Российской Академии наук // Природа. 1924. №7–12. С. 3–32; Он же. Полярный Урал в верхнем течении рек Оби и Войкара // Известия АН СССР. 1926. №9. С. 747–766; Он же. Гыданская экспедиция АН СССР // Научное слово. 1929. №3. С. 94–99; и др. – О жизни и деятельности Городкова см.: Тоболяков В.К. К верховьям исчезнувшей реки. М., 1930.120 е.; Букреев В. Первая советская на Ямале. Документальный очерк. К 40-летию округа // Красный Север. 1970.12 авг.; Омельчук А.К. Нехоженым маршрутом // Красный Север. 1981.15 янв. С. 5; Козин В.В. К верховьям неведомых рек: жизнь и путешествия Б.Н. Городкова. М., 1981.119 с.; Коновалова Е., Шварева Л. Авторы Ежегодника Тобольского губернского музея // Лукич. 2001. Ч. 3. С. 74–78. ], рассеялись.

По просьбе правления о-ва Городков любезно согласился задержаться в Тюмени на 30-е января для доклада о своем восьмимесячном крайне интересном путешествии, протекавшем иногда в самых тяжелых условиях. Экспедиции не только удалось собрать богатые материалы для географического, геологического и геоботанического описания этой впервые исследуемой местности (произведено свыше 2000 километров маршрутной съемки и ряда астрономических пунктов), но и разрешить несколько весьма важных научных вопросов общего значения, как, например: о причинах образования так называемой «пятнистой» тундры, явления циркулеполярного на протяжении 3-х частей света и вопрос о вторичном обледенении северо-западной сибирской равнины и в его пределах и другие.

Совершенно неожиданно являются добытые экспедицией данные о пресловутых «ас-самар ях ах». Настоящей экспедицией профессор Городков заканчивает ряд своих многолетних работ по исследованию Западносибирской равнины, предполагая на будущее лето обследование Северного Урала.



    Л.Ш.[567 - По всей вероятности, псевдоним Л.Р. Шульца.]

Трудовой набат. 1924.10 февр. С. 4.



_В_Обществе_изучения_местного_края_

_Просвещение_на_Севере_

На очередном собрании 11 февраля членом М.А. Протопоповым сделан доклад «О народном просвещении на Крайнем Севере Тобольской губернии». В дореволюционное время народное просвещение среди самоедов и остяков сводилось почти исключительно к так называемому религиозно-нравственному, т.е. к изучению зачатков катехизиса и молитв в школе при Обдорской противо-языческой миссии. Дети, обучающиеся в школе, были большею частью сироты или взятые для обучения миссией «в наем» у родителей.

После революции местным Наробразом было сделано несколько попыток приспособления самого обучения к местным особенностям, так, например, намечена была должность кочующего вместе с остяками учителя, причем старались его выбрать из учившихся при миссии остяков. Предполагалось одновременно с обучением грамоте и до этого дать понятие о необходимейших культурных навыках, о ремеслах, и о простейших видах медицинской и ветеринарной помощи (оспопрививание, лечение болезней оленей и др.); к сожалению, это дело до сих пор не налажено. Неудовлетворительно обстоит также дело с образованием русского и зырянского населения Приобдорского края. Существующая потребность в «северных» учебниках и в учебниках на языках самоедском и остяцком до сих пор неудовлетворена, а необходимость в них очевидна. Нельзя детей, не видавших ни полей, ни сохи, обучать по книжкам, где большинство примеров взято из земледельческого быта.

В заслугу бывшей миссии надо зачесть создание при ней музея с богатыми коллекциями по шаманскому культу и библиотеки, в которой собрана большая часть трудов по Северо-Западной Сибири. К сожалению, музей и библиотека за последние два года сильно пострадали, и самым целесообразным для предотвращения окончательного захирения было бы слияние их с музеем в г. Тобольске.

Трудовой набат. 1924.19 февр. С. 4.



_В_Обществе_изучения_местного_края_

На собрании 4 февраля членом общества Агибаловым сделан доклад о триангуляционных и астрономических работах в б. Тобольской губернии. Незаметно для широкой публики, в течение ряда лет проделана большая чрезвычайно важная работа как для целей землеустройства, так и для составления карты б. губернии.

Триангуляционная сеть Тобольской губернии охватила пространство, равное четырем средней величины губерниям Европейской России; с Западно-Европейской сетью Тобольская губерния связана через триангуляцию Оренбургской губернии и в то же время она служит исходной точкой триангуляции Степного края. В высшей степени прискорбно, что в последние года триангуляционная работа прекратилась, несмотря на сравнительно ничтожную стоимость ее. Тесно связанная с триангуляцией сеть астрономических пунктов в последние года хотя и пополнилась (работа гидрографического отдела, профессора Вейнберга, Западно-Сибирской экспедиции Академии наук), но также далеко еще недостаточна, а именно последнего рода определения необходимы, чтобы быть основой для картографических работ во всей губернии, потребность в которых с каждым днем становится более очевидной, ввиду устарелости и неточности существующих карт.



    Л.Ш.

Трудовой набат. 1924. 22 февр. С. 4.



В понедельник, 3 марта в 7 часов вечера состоится очередное собрание членов общества Из. М.К. Повестка дня: 1) Доклад П.А. Мартэна: «Научные новости в области питания», 2) Сообщение о собранных членами общества в Тюменском округе заговорах, сказках, частушках и прочее и 3) Текущие дела.

Трудовой набат. 1924. 2 марта. С. 4.



_В_О-ве_изучения_местного_края_

В очередной понедельник 3 марта в О-ве изучения края преподаватель техникума Мартэн сделал чрезвычайно интересный доклад «О научных новостях в области питания». Идея доклада заключалась в том, насколько недостаточно судить о пользе для организма той или другой пищи лишь по количеству содержащихся в ней питательных веществ – белков, жиров, углеводов и т.д. Уже давно ученые признали важность гак называемых вкусовых приправ, но и это еще не разрешает вопроса о правильном питании. Нужно учитывать еще присутствие в пище особого неизученного пока химического начала, названного витаминами, которое отсутствует часто в самой высокосортной пище, как, например, в хорошо очищенном рисе и белой муке, и наоборот, имеются там, где прежде видели только излишний отброс, как – в рисовой шелухе, в отрубях. Животные, кормившиеся отборно очищенными мучнистыми веществами, хирели и погибали, а стоило только прибавить к этой пище ничтожного листка капусты или какой-нибудь шелухи, как похудевшие животные (крысы) прекрасно поправлялись. Присутствию особого витамина приписывают теперь высокое целебное воздействие рыбьего жира на страдающих английской болезнью; другие витамины противодействуют цинге и т.д. Словом, прежний упрощенный взгляд на питание, уподоблявший человеческий организм простой машине или печке, требующей лишь топлива, заменяется все более и более сложным изучением этого процесса.

Научные доклады, подобные этому, чрезвычайно полезны и освежают мысль, но...[568 - Так в тексте.] при чем же тут изучение Местного Края? Разве витамины, анабиозы и т.п. интересные вещи наблюдаются только вокруг Тюмени? На эту тему мы поговорим в следующей заметке.



    Никольский[569 - Никольский, Александр Иванович (1897–1927) – член ТОНИМК. Родился в 1897 г. в г. Тара Тобольской губернии. Получил незаконченное высшее образование, учитель по профессии. Женат, накануне смерти проживал по ул. Коммуны, 25. Умер от туберкулеза легких 20 декабря 1927 г. в Тюмени (актовая запись о смерти №1475). О смерти заявила жена Ан. Ал. Никольская.]

Трудовой набат. 1924. 9 марта. С. 4.



_В_Обществе_изучения_местного_края_

В понедельник 31 марта с/г в помещении техникума состоится очередное собрание членов Общества изучения местного края. Повестка дня: 1) Доклад Б.В. Кудряшова[570 - Кудряшов, Борис Васильевич – член и некоторое время технический секретарь ТОНИМК. Автор доклада «Ботанические обследования торфяных болот Тюменского округа» (1924). Публиковался в «Записках...»: Кудряшов Б.В. К вопросу об исследовании торфяных болот Сибири // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 10–13; Он же. Результат обследования торфяных болот близ с. Ожогина Тюменского уезда в 1921 году // Там же. С. 14–23 (с ил. и прил.). ] «О торфяных болотах Тюменского округа (с демонстрацией гербария)»; 2) Свадебный обряд Червишевской волости б. Тюменской губернии по записям А.С. Аржиловского[571 - Аржиловский, Андрей Степанович (1885–1937) – краевед, один из сотрудников П.А. Городцова. Автор доклада «Свадебные обряды Червишевской волости Тюменской губернии» (1924). Родился в д. Зырянка Онохинской волости Тюменского уезда Тобольской губернии. В начале XX века работал писарем в Червишевском волостном правлении. В период Гражданской войны служил председателем Тюменской земской управы. На май 1924 г. работал председателем и казначеем Зырянской кооперации. В сводке ОГПУ от 11.05.1924 г. сообщается, что Аржиловский выступил во время антирелигиозного диспута, проходившего в д. Зырянка, заявив, что утверждение об использовании святых мощей церковью исключительно в целях наживы является необоснованным, и заметив, что не признающие этого коммунисты сами выставили «такие же мощи Ленина», которого нужно «зарыть куда-нибудь, а ничуть не ставить на показ». На этом основании он потребовал от коммунистов не вмешиваться в дела религии, сорвав бурные аплодисменты присутствующих и заслужив постановку на наблюдение со стороны ОГПУ. По словам составителей сводки, среди крестьян Аржиловский пользовался большим авторитетом (ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л.118).С ноября 1926 по 1929 г. работал у нэпмана Н.Е. Рычкова. Осенью 1929 г. был арестован и осужден на 10 лет лишения свободы, срок отбывал в Вишерских лагерях. В мае 1936 г. освобожден досрочно по состоянию здоровья. Проживал на спецпоселении в пос. Красный Октябрь в Тюмени, работал счетоводом сельхозартели «Прогресс».29.07.1937 г. был арестован по обвинению в причастности к «контрреволюционной кулаческой вредительской группировке», осужден «тройкой» Омского УНКВД и 8 сентября расстрелян в Тюмени. Реабилитирован 13.07.1957 г. Его судьбу разделил старший брат Михаил, бывший псаломщик, позднее – преподаватель пения в тюменских школах №21, 50, 51. 10.09.1937 г. он был арестован, 10.10.1937 г. осужден «тройкой» Омского УНКВД, а 12.10.1937 г. расстрелян в Тюмени. Реабилитирован 09.02.1957 г. Опубликованы автобиографические записки Аржиловского периода работы волостным писарем, а также фрагменты его дневниковых записей 1936–1937 гг. См.: Аржиловский А. Заметки незаметного человека // Лукич. 2003. Ч. 3. С. 102–144; Петрушин А.А. «Мои убеждения остались только при мне...» // Петрушин А.А. «Мы не знаем пощады...»: известные, малоизвестные и неизвестные события из истории тюменского края по материалам ВЧК–ГПУ–НКВД–КГБ. Тюмень, 1999. С. 149–160; Книга расстрелянных: мартиролог погибших от руки НКВД в годы большевистского террора (Тюменская область): в 2 т. Тюмень, 1999. Т. 1. С. 16.], 3) Текущие дела. Начало собрания в 7 часов вечера.

Трудовой набат. 1924. 30 марта. С. 4.



_К_любителям_природы._

_Тюменское_О-во_научного_изучения_местного_края_

[Призыв собирать сведения о природе края, аналогичный публикации от 11.04.1922 г.]



    Правление о-ва

Трудовой набат. 1924. 3 апр. С. 4.



_В_Обществе_изучения_местного_края_

В понедельник 17 ноября с.г. в естественно-историческом кабинете техникума в 6 ч. вечера состоится очередное собрание членов общества. Порядок дня: 1) Доклад П.А. Россомахина[572 - Россомахин, Павел Афанасьевич (1886–1956) – общественный деятель, краевед, директор Тюменского музея в 1926–1936, 1939–1941 гг. В последние годы жизни проживал по ул. Коммуны, 41. Умер 4 мая 1956 г. в Тюмени (актовая запись о смерти №353). О смерти заявил Архип Павлович Сударев, проживавший потомуже адресу. Свидетельство о смерти выдано спец. поликлиникой. См.: Петрушин А.А. «Первый ученик» И.Я. Словцова П.А. Россомахин // Материалы науч.-практ. конф. «Словцовские чтения», посвященной 150-летию И.Я. Словцова. Тюмень, 1995. С. 78–82; Семенова В.И. Из истории комплектования фондов ТОКМ: деятельность П.А. Россомахина // Тезисы докл. и сообщений науч.-практ. конф. «Словцовские чтения–96». Тюмень, 1997. С. 37–39; Чупин В.А. К истории антирелигиозного музея в Тюмени: страницы выставки «Герой нашего времени. П.А. Россомахин» // Словцовские чтения–97: тезисы докл. и сообщений науч.-практ. конф. Тюмень, 1997. С. 42–44; Скипина И.В. П.А. Россомахин и его неопубликованные рукописи // Ежегодник ТОКМ: 1999. Тюмень, 2000. С. 84–101; Копылов В.Е. Метеорит «Тюмень» // Копылов В.Е. Окрик памяти: история Тюменского края глазами инженера. Тюмень, 2001. Кн. вторая. С. 149–152 (о судьбе метеорита, найденного П.А. Россомахиным в 1903 г. в Тюмени); Соловьева Ю. «Товарища... считать проверенным» // Лукич. 2001. Ч. 4. С. 209–212; 2002. Ч. 1. С. 216–218; Петрушин А. Тайна «золотого парохода» // Лукич. 2002. Ч. 1. С. 51–58.] «Об археологических находках, сделанных летом 1924 г. в Тюменском и Туринском уездах», 2) Выборы правления о-ва и ревизионной комиссии, 3) Текущие дела.

Трудовой набат. 1924. 16 нояб. С. 4.



_У_краеведов_

Два доклада, сделанные на собрании 1-го ноября, имели злободневный характер.

Первый доклад Л.Р. Шульц, посвященный Уральскому областному съезду краеведов, выяснил, что дело краеведения в области приобретает все большее значение. Краеведением занимаются не только научные общества, но и ряд государственных учреждений. В программах школ первой и второй ступени краеведению также отводится первое место. В заключение докладчик выразил пожелание, чтобы вновь организуемое в Тюмени окружное бюро краеведения сумело приобщить к работе по изучению края все не использованные до сих пор силы.

Второй доклад П.А. Мартэна был посвящен малярийному комару, ставшему за последнее время и в Тюмени угрозой для здоровья широких слоев населения. Оказывается, что малярия не менее важная социальная болезнь, чем туберкулез и сифилис, а по быстроте распространения даже превосходит их. Хотя уже в 60-х годах из работ французского врача Лаверана известно, что возбудителем малярии является микроорганизм, вносимый укусом комара в кровь больных, но до сих пор не изучены виды малярийных комаров в Сибири, и в частности в Тюмени и ее окрестностях. К счастью, борьба с малярийным комаром вполне возможна, она заключается в осушке болот и мелких водоемов, в заливке их нефтью и в предупредительной их химизации в угрожаемых малярией местностях, а также в разведении и охране врагов комара и его личинок. Заслушав интересный доклад, собрание выразило пожелание, чтобы докладчик продолжил начатую им работу с тем, чтобы поместить ее в печать.



    Л. Шульц (Набережная №5)

Трудовой набат. 1924. 19 нояб. С. 4.



_У_краеведов_

На собрании 17 ноября членом общества П.А. Россомахиным сделано чрезвычайно интересное сообщение об археологических находках, открытых им недалеко от деревни Саитковой Туринского уезда и близ села Липчинского Тюменского уезда. В обоих случаях докладчиком обнаружены многочисленные следы первобытной культуры, в виде черепков глиняной посуды с разнообразным орнаментом, костей животных, среди которых оказались, между прочим, кости дикого кабана, и каменных орудий, последние принадлежат к периоду, известному под названием неолитического. Там же найдены бронзовые украшения более позднего происхождения. Многочисленные курганы, городища и могильники в описанных районах заслуживают особого внимания со стороны археологической секции общества, тем более что они частично подвергаются разрушению.

Интересно также сообщение докладчика о палеонтологических находках в пластах берега реки Туры около Туринска, где обнаружены зубы третичной акулы и кости других животных.

На этом же собрании члены впервые познакомились с первым номером «Записок» общества, вышедшим из печати. «Записки», содержащие ряд статей (14) по естествознанию, экономике, археологии и этнографии края, а также каталог астрономических пунктов в б. Тобольской губернии, заслуживают широкого распространения среди всех интересующихся краеведением.

Трудовой набат. 1924. 29 нояб. С. 4.



_Научные_сокровища_Тюменского_округа_

Немногие знают, что наш Тюменский округ – один из наиболее богатых по числу доисторических памятников, а также по числу находок останков ископаемых животных, населявших территорию округа после третичного времени.

Многочисленные курганы, городища, могильники и стоянки являются свидетелями смены и взаимодействия различных культур. Многие из этих памятников подвергались разрушению от размыва водами рек, от распашек и хищнических раскопок.

Музей местного края и Общество изучения местного края со времени своего основания ведут учет этих памятников, среди которых некоторые, как, например, стоянки каменного периода около Андреевского озера, пользуются широкой известностью далеко за пределами Уральской области.

До настоящего времени музей и общество не имели возможности приступить к раскопкам, как по недостатку необходимых средств, так и ввиду отсутствия лице соответствующей подготовкой, на имя которых только и выдаются Центром разрешения на производство таких работ.

В прошлом году близ села Липчинского вновь открыта стоянка также неолитического периода, как у Андреевского озера. Судя по отдельным находкам, направленным для определения специалистами в Ленинград, стоянка обещает много чрезвычайно интересного материала и в то же время грозит разрушением от разлива протекающей вблизи речкой. Пользуясь присутствием в настоящее время в Тюмени ученого археолога, музей и общество думают приступить к разработке упомянутого памятника.

Всякого рода раскопки без надлежащего разрешения являются действием, наказуемым законом, и о каждом отдельном случае таких раскопок следует сообщить музею; туда же надлежит передавать всякие случайные находки.

Только при содействии широких слоев населения музей будет в состоянии вести действительную охрану памятников и принять меры к своевременной разработке и описанию их.



    Л.Ш.

Трудовой набат. 1925. 4 авг. С. 4.



_Объявление_: В понедельник 5-го октября 1925 года в 7 часов вечера в доме просвещения состоится доклад члена общества Шульц Л.Р. «Кондинский край». Вход свободный.

Трудовой набат. 1925. 2 окт. С. 4.



_Объявление_: В пятницу 9-го октября в 7 часов вечера имеет быть экстренное собрание членов Тюменского общества изучения местного края.

Порядок дня: 1) Доклад сотрудника Академии Наук В.Ю. Фридолина «Северо-Уральская экспедиция в 1925 году», 2) Текущие дела. Вход свободный.

Трудовой набат. 1925. 9 окт. С. 4.



_Объявление_: В понедельник 26-го октября 1925 года в 7 часов вечера в помещении с.-х. техникума назначается очередное собрание членов Тюменского общества изучения местного края.

Порядок дня: 1) доклад члена общества П.А. Россомахина «О раскопках неолитической стоянки близ села Липчинского и из материалов и описаний курганов в Шатровском районе», 2) Текущие дела.

Трудовой набат. 1925. 25 окт. С. 4.



_Объявление_: В понедельник 2-го ноября в 7 часов вечера назначается общее собрание членов общества изучения местного края.

Повестка дня: 1) Доклад П.А. Мартэн – «Озеро Горькое (материалы по природе озера)», 2) Текущие дела. Вход свободный.

Трудовой набат. 1925. 31 окт. С. 4.



_Общество_изучения_местного_края_

26 октября на собрании общества был сделан доклад об археологических памятниках округа. Летом текущего года докладчику удалось описать свыше 60-ти курганов близ деревни Чубариной Шатровского района. Некоторые из курганов, принадлежащие к редко встречающимся, представляют, безусловно, большой научный интерес.

Затем докладчик дал краткий очерк произведенных летом раскопок близ села Липчинского и продемонстрировал часть найденных материалов. Другая часть материала, которая главным образом состоит из разнообразной керамики и кремниевых орудий, для дальнейшей обработки отправлена в Москву.

Трудовой набат. 1925. 5 нояб. С. 4.



_Объявление_: В понедельник 23-го ноября сего года в помещении сельхозтехникума в 7 часов вечера назначается очередное собрание членов Тюменского общества изучения местного края.

Порядок дня: 1) Несостоявшийся 4-го октября доклад П.А. Мартэна «Озеро Горькое», материалы для естественно-исторического очерка озера, 2) Об установлении связи с методической комиссией при окроно и выборы туда представителей, 3) Текущие дела.

Трудовой набат. 1925. 22 нояб. С. 4.



_Объявление_: В понедельник 22-го февраля с.г. в 6 часов вечера в помещении сельхозтехникума имеет быть очередное общее собрание членов О-ва изучения местного края.

Порядок дня: 1. Пересмотр плана работ на лето 1926 года. 2. Доклад члена общества Л. Шульц «Тюменский ковровый промысел». 3.Текущие дела.

Трудовой набат. 1926. 21 февр. С. 4.



_В_девственных_местах_Урала_

_Экспедиция_Академии_Наук_и_Уралплана_

15 мая, в экстренном заседании о-ва Изучения Местного Края, ботаником Академии Наук проф. Б.Н. Городковым был сделан доклад об экспедиции Академии Наук и Уралплана в 1925 году под его руководством на Полярный Урал.

Доклад Б.Н. Городкова сопровождался массою диапозитивов.

В состав экспедиции входили: Б.Н. Городков (ботаник), В.Ю. Фридолин (зоолог), А.Н. Алешков (геолог), А.Ф. Беспалов (топограф), П.И. Гусев (астроном) и А.Г. Макарьин (зав. хозяйств, экспедиции).

На экспедицию был возложен ряд важных для науки задач: топографические съемки, астрономические и магнитные наблюдения, геологические, почвенно-ботанические и зоологические исследования. Экспедиция вывезла с Полярного Урала много ценных и интересных наблюдений над животным миром. Все эти материалы приоткрывают завесу над неисследованным до сих пор краем.

Полярный Урал находится в следующих естественных границах: с востока – река Обь, с запада – Большеземельская тундра, с севера – река Собь и с юга – река Вой-кар. Площадь края занимает свыше 9000 кв. километров. Б.Н. Городков разделяет весь обследованный край на 5 естественных районов: Мал. Урал, Бол. Урал, Западно-Сибирскую равнину между р. Обью и Уралом, долину между Малым Уралом и Большим Уралом и, наконец, участок Большеземельской тундры, который примыкает с запада к горам.

Малый Урал начинается недалеко от выхода р. Соби из Урала и в дальнейшем соединяется с Б. Уралом в 100 с лишком километрах южнее, около верховья реки Вой-кара. Высота его редко достигает 400 метров над уровнем моря.

В северной части тундры почти безлесен, в южной покрыт лиственными и еловыми лесами. Центральная часть горного района мало лесиста. В трех местах М. Урал перерезан поперечными долинами р.р. Соби, Тань-ю и Вой-кара. От Большого Урала М. Урал отделяется обширной глубокой равниной, поросшей лиственницей и покрытой валунами и моховыми болотами. Долина почти бесплодна. Она покрыта ледниковыми выкосами. Поверхность валунных холмов прикрыта тонким слоем мхов и лишайников, а иногда и совершенно обнажена. Лиственничные леса находятся, главным образом, вдоль рек и на склонах холмов, защищенных от северных и западных ветров. К реке Вой-кару леса становятся гуще. С западной стороны долина замыкается высокими горами Большого Урала.

В этом районе Урал уклоняется от северо-южного направления к западу, образуя широкую дугу, вогнутую в сторону Большеземельской тундры. Среди массивных горных вершин Б. Урала выделяется Пай-Ер («хозяин гор») высотою в 1.500 метров.

Этот край оставляет впечатление, что он недавно освободился от мощных ледников. Следы их деятельности остались в виде обширных террас и бесчисленных ледниковых долин. Но ледников экспедиция не обнаружила. Склоны и ущелья пестрят снежными поясами, не тающими круглый год. Здесь отмечено странное, на первый взгляд, явление: обширные снеговые скопления, опоясывающие вершины, находятся преимущественно на юго-восточных склонах, которые подвергаются как раз наибольшему нагреванию. Б.Н. Городков объясняет это тем, что преобладающие северо-западные ветры сметают снег с вершин на защищенные от ветра склоны гор.

В сторону Большеземельской тундры Урал круто обрывается скалами и осыпами. Мрачны горы Б. Урала. Всюду видны каменистые россыпи, поднимающиеся иногда отвесными стенами. Растительность – мхи и лишайники, и только глубокие долины реки Соби и ее притока Хара-Матлау покрыты лиственничными лесами и кустарниками. Озера, разбросанные среди гор, до середины июля покрыты льдом. Б.Н. Городков отмечает интересное явление: незначительные по своей ширине горы Б. Урала разделяют две области, по своему характеру весьма различные: с одной стороны – сибирская равнина в бассейне реки Вой-кара имеет характер лесистый, а местность на запад от Б. Урала представляет из себя настоящую тундру и только в долинах больших рек встречаются травянистые луга и кустарники.

Западно-Сибирская равнина между рекой Обью и Уралом представляет из себя слабо холмистую равнину, сложенную из ледниковых моренных отложений. В северной части преобладают болотистые моховые тундры, прерываемые на юге редкими лиственничными лесами. Близ рек находятся более густые леса, в которых встречаются ель и береза. ...Оседлое население почти отсутствует. Юрты остяков встречаются лишь по берегам р.р. Оби, Соби и Войкара. На озере Варга-Ты «селение» состоит из одного самоеда и его жены. Самоед не имеет оленей и промышляет рыбой. Во многих местностях экспедиция встречала зону отмирающих лесов...

Размеры газетной статьи не позволяют охватить того, что сделала экспедиция. Нельзя не отметить, что еще в 1924 году экспедицией под руководством Б.Н. Городкова на Полярном Урале были обнаружены платиноносные участки и уже в 1925 году велись разведки, которые установили пока еще труд недоступность разработки платины.

Интересно еще то, что весь путь Б.Н. Городков со своими сотрудниками совершил при помощи вьючных лошадей в таких труднопроходимых местах, везших на себе весь багаж экспедиции. Опыт применения лошадей в таких труднопроходимых местах оказался удачным, несмотря на недостаток корма и встречающиеся россыпи камней (за все время путешествия экспедиция потеряла лишь одну лошадь, которая сломала ногу).

В этом году экспедиция направляется к югу от реки Собьдо реки Лапина, приток реки Сосьвы.



    П. Мартэн

Трудовой набат. 1926. 20 мая. С. 3.



_Начинает_работать_Общество_изучения_местного_края_

20 декабря после долгого перерыва состоялось собрание Общества изучения местного края. На собрании был заслушан доклад А.М. Кузнецова[573 - Кузнецов, Андрей Михайлович (1870-?) – преподаватель, орнитолог, член ТОНИМК. Родился 30 июня 1870 г. в Тюмени в семье мещан. Окончил реальное училище. Позднее, по-видимому, покинул город, поскольку в анкете от 31.01.1924 г. сообщается, что в Тюмень прибыл из Красноярска. В годы Гражданской войны служил в Белой армии в должности подвозчика. Препаратор, преподаватель Тюменского сельскохозяйственного техникума. На 31.01.24 г. семьи не имел, проживал по ул. Ирбитской, 54. Член профсоюза работников просвещения. Публиковался в «Записках...»: Кузнецов А.М. Краткий обзор прилета и отлета птиц в окрестностях гор. Тюмени в 1923 г. // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 24–27.] об орнитофауне Талицкого района. Докладчик сообщил о замеченных им разновидностях оседлых птиц, не включенных в список птиц Тюменского округа, составленный Ларионовым (издан в 1926 году).

После доклада были перевыборы. В президиум выбрано 7 чел., из них председателем Мартэн, ученый секретарь Ларионов, казначеем Хилькевич[574 - Хилькевич, Эдуард (в актовой записи о смерти – Эдвард) Карлович (1895–1964) – преподаватель, ученый, член ТОНИМК. Родился 28 (29?) сентября 1895 г. в Ишиме в семье разжалованных дворян из числа ссыльных поляков. Относительно даты рождения Эдуарда Карловича имеются некоторые разночтения. Так, в своей статье «Сведения об авторе», предваряющей публикацию воспоминаний Хилькевича «Kronica rodzinna (семейная хроника)», М.Э. Волкова указывает на дату 29 сентября. В личной беседе Марина Эриковна сообщила, что основывалась на метрической выписи, однако в др. документах Эдуарда Карловича она встречала и дату 28 сентября. В списке сотрудников Тюменского сельскохозяйственного техникума на 31.01.24 г. в качестве даты рождения Эдуарда Карловича указано 29 сентября (ГАТО. Ф. 1202. Оп. 2. Д. 1. Л. 2 об.). Окончил Тюменское Александровское реальное училище (1905–1913) и 3 курса Петроградского института инженеров путей сообщения (1913–1917). В качестве студента-практиканта военно-дорожного отряда был направлен на Юго-Западный фронт, после контузии вернулся в Тюмень. Давал частные уроки по математике, работал в редакции газеты «Известия Тюменского Совдепа», позднее получившей название «К оружию». С 1918 г. начал преподавательскую деятельность в учебных заведениях Тюмени, Свердловска, Томска, Саратова. В 1930–1940-х гг. опубликовал ряд научных работ по проективной и неевклидовой геометрии и истории развития идей Н.И. Лобачевского. В1940 г. получил ученую степень кандидата физико-математических наук (по геометрии). В 1920–1930 гг. – преподаватель и заведующий учебной частью Тюменского сельскохозяйственного техникума. Член правления ТОНИМК (1920–1927), профсоюза работников просвещения, ряда др. общественных организаций. В 1930–1960-х гг. избирался в городской и областной Советы народных депутатов. На 31.01.1924 г. с семьей из 4 человек проживал по ул. Знаменской, 2. Умер 25 апреля 1964 г. в Тюмени (актовая запись о смерти №444). Перед смертью проживал по ул. Орджоникидзе, 56. О смерти заявил Геннадий Яковлевич Колотовкин. Свидетельство о смерти выдано спец. поликлиникой. См.: Волкова М. Сведения об авторе // Лукич. 2002. Ч. 3. С. 61–62; Хилькевич Э. «Kronica rodzinna (семейная хроника)» // Там же. С. 63–87. ]. В ревизионную комиссию прошли Балакин, Серебрянников[575 - Опечатка. Правильно – Серебренников. Возможно, речь идет о Серебренникове А.Н.] и Тихонов[576 - Тихонов, Вячеслав Иванович (1885–1952) – член ТОНИМК. Родился 18 февраля 1885 г. в семье купца 2-й гильдии. В мае 1900 г. окончил Каменское двухклассное сельское училище. С 1 июля по 16 ноября 1905 г., будучи «гражданином г. Камышлова», служил конторщиком при управлении Нижне-Исетского завода. В мае 1919 г. окончил Тюменскую мужскую классическую гимназию. В 1920 г., прослушав курс сметного счетоводства при Тюменском народном университете, получил специальность счетовода. Умер 6 мая 1952 г. в г. Тюмени (актовая запись о смерти №119). Перед смертью проживал по ул. Казанской, 37. О смерти заявил Емельян Николаевич Маслов, проживавший по тому же адресу.По свидетельству Тамары Николаевны Емельяновой, соседки покойного, Вячеслав Иванович собрал за долгие годы большую коллекцию книг, посуды, икон, шкатулок, медалей. После его смерти все имущество было описано квартальной этого района Ганжиной – коммунисткой, по доносу которой многие жители квартала были арестованы и репрессированы. Соседям Ганжина заявила, что коллекции будут переданы «государству» (возможно, речь шла о музее). Как стало известно позднее, большая и наиболее ценная часть коллекций была расхищена Ганжиной и ее подручными.Часть коллекций действительно попала в фонды ТОКМ с датировкой: декабрь 1952 г. Актов о передаче не сохранилось (возможно, они не составлялись). В итоге в собрание ТОКМ поступили следующие предметы из коллекции В.И. Тихонова: часы в деревянном корпусе (ОФ. 2161), оселок в деревянном футляре (ОФ. 2162), 8 деревянных икон (ОФ. 1381), 2 медных иконы (ОФ. 1382), медная и чугунная статуэтки (ОФ. 2.141,2145), 15 медалей (ОФ. 1464–1476,1478), 27 металлических предметов утвари (ОФ. 2141, 2143,2144, 2146–2153, 2158, 2159, 2163–2170), а также альбом с фотографиями (ОФ. 1581). В альбоме содержится более десятка фотографий конца XIX – начала XX в. На двух из них изображен сам Вячеслав Иванович, вероятно, в 1940–1950-е гг. Остальные не атрибутированы вовсе либо имеют надписи на польском языке. Кто изображен на этих снимках – родственники краеведа, его друзья? Либо это просто часть собранной им коллекции?Имеется также коллекционная опись от 23.05.1952 г., в которой перечислены несколько десятков плакатов, документов, лотерейных билетов и фотографий 1920–1930-х гг., полученных «от коллекционера Тихонова В.И.». В библиотеке ТОКМ хранятся два издания со штампом «Библиотека В.И. Тихонова»: журнал «Отечественные записки». Т. 31. СПб., 1827 (ОФ. 9877/1) и книга «Памятник из законов, руководствующий к познанию приказного обряда, собр. по азбучному порядку трудами народного советника Федора Правикова». Москва, 1803. Ч. 1. Изд. 2. (ОФ. 10176), а также книга из собрания В.И.Тихонова, но без такого штампа, переданная Т.Н. Емельяновой-Фламмарион: «Атмосфера» М., 1901. (ОФ. 14864). Ряд книг из библиотеки Вячеслава Ивановича находится в Тюменской областной научной библиотеке им. Д.И. Менделеева.]. Членам общества предоставлено право бесплатного посещения музея в часы занятий, кроме понедельника и предпраздничных дней.

В целях точного выявления состава общества в ближайшее время проводится перерегистрация членов.



    Тюмень-Паша

Красное знамя. 1926. 24 дек. С. 4.



_Общество_изучения_местного_края –_за_работой_

3 января состоялось очередное собрание общества изучения местного края, на котором был сделан доклад т. Россомахина о работе музея. Доклад вызвал массу вопросов, что показало громадный интерес общества к музею. Общество обещало полное содействие в осуществлении плана работ музея, т.к. он может быть выполнен только при содействии общественных сил.

Тов. Мартэн кратко познакомил собрание с работой только что окончившегося большого областного краеведческого съезда в г. Свердловске.

Общие собрания общества предполагается созывать регулярно 2 раза в месяц по понедельникам. Собрания правления общества в промежутках между общими собраниями тоже 2 раза в месяц по понедельникам. Правлением разрабатывается план работ общества, который будет доложен на общем собрании. По всем признакам общество вступило в полосу оживленной работы. Все интересующиеся родным краем должны войти в общество.



    М.

Красное знамя. 1927. 6 янв. С. 4.



В понедельник 17 января в 6 часов вечера в С.Х. Техникуме в Естественно-историческом кабинете состоится очередное собрание членов Тюм. О-ва Изучения Местного Края, на котором будет сделан доклад А.М. Кузнецова «Орнитофауны окрестностей Тюмени» (продолжение).

Особых повесток не будет.

Красное знамя. 1927.15 янв. С. 4.



_Краеведческие_кружки_в_школе_

Приступлено к организации сети краеведческих кружков при школах повышенного типа. Эти кружки будут тесно связаны с музеем и обществом изучения местного края.

Красное знамя. 1927.12 апр. С. 4.



_Всем_краеведам_г._Тюмени_и_округа_

Правление Тюменского общества изучения местного края обращается ко всем краеведческим силам города Тюмени и округа и объявляет, что с 1 мая производится перерегистрация всех членов общества и запись всех желающих вступить в члены общества. Членский взнос 1 рубль в год. Подробности можно узнать у председателя правления т. Мартэн П.А. и у секретаря общества т. Кудряшова Б.В. в техникуме с 1 ч. до 4 час. ежедневно. Здесь же производится прикрепление для работы к той или иной секции общества. Обществом организованы секции: I. естественно-историческая, II. историко-археологическая, III. экономическая, IV. художественная.

Всем краеведческим силам одиночкам, работающим в округе, надлежит связаться с обществом путем дачи о себе следующих сведений:

1. Фамилия, имя, отчество.

2. Адрес.

3. Основная должность.

4. Год рождения.

5. Образование.

6. Партийность.

7. Какая отрасль работы интересует.

8. Имеется ли какой собранный материал. (Указать что).

9. Чем могли бы быть полезны об-ву и какие необходимы советы и указания от общества.

Всем существующим в районах краеведческим организациям необходимо сообщить о себе. Адрес, когда организовано, кто возглавляет.

Организациям будет выслана дополнительная анкета.

Адрес. С/хоз. техникум. Об-ву изучения местного края.



    Правление

Красное знамя. 1927. 30 апр. С. 4.



_Раскопки_вблизи_села_Мыс_

В этом году мною, по открытому листу Глав науки Наркомпроса, были произведены небольшие раскопки стоянки и курганов вблизи с. Мыс на средства, отпущенные тюменским музеем. Исследование курганов являлось очередной задачей местной археологии, – во-первых, потому что до сих пор не было известно время их насыпки, а во-вторых, было необходимо выяснить отношение этих курганов к исследованным уже стоянкам (Липчинской, Андреевской). Разведки, произведенные П.А. Россомахиным в 1926 г., указали, что вблизи с. Мыс находились две стоянки (стоянка – место населения), одно в самом селе, другая около курганов на границе земель с. Парфеново и с. Мыс. Население этих стоянок употребляло каменные орудия. Именно поэтому курганы у с. Мыс и были избраны для исследования в этом году.

Прежде всего были заложены пробные шурфы и прорезан вал в березовой роще с. Мыс. Этими рекогносцировочными раскопками установлено, что стоянка у с. Мыс существовала приблизительно 3000 лет назад, одновременно с Липчинской стоянкой.

В настоящее время большая часть стоянки размыта р. Турой и разрушена при постройке когда-то бывшего там пивоваренного завода. Валы были устроены позже, и они тоже послужили причиной разрушения этой интересной стоянки.

После этого была исследована группа курганов, находящаяся километрах в 2-х от с. Мыс. Было раскопано 9 курганов, но, к сожалению, все они оказались разграбленными кладоискателями. Только 1 курган (№6) дал одно нетронутое погребение (в нем было 2 погребения: в насыпи и в глубокой яме, первое разграблено, второе не тронуто). Это погребение представляет большой интерес. Около головы покойника были поставлены: 2 круглодонных горшка с пищей, глиняная тарелка с узорами по краям, и положены: глиняное пряслице (кружок на веретено) и 6 стрел с бронзовыми наконечниками. Здесь же найден железный крючок от колчана и медная дужка от ведра. В этом же кургане сверх могильной ямы найдены 3 целых горшка, глиняная пуговица и др. вещи. В других курганах найдено много обломков глиняной посуды, глиняных грузил для сетей, медный нож, оселок, кости домашних и диких животных и т.д., но эти вещи находились не при покойниках, а в курганных насыпях и относятся к той стоянке древнего человека, которая существовала на этом месте до прихода народности, насыпавшей курганы.

После того, как стоянка перестала существовать, другая народность устроила на этом месте свое кладбище. Землю для устройства курганов брали тут же, разрушая культурный слой стоянки. Этим объясняется большое количество вещей в насыпях курганов. Теперь от стоянки не осталось почти никакого следа и только 2 траншеи, проведенные между курганами, доказали, что стоянка здесь действительно была. В культурном слое траншей находились такие же вещи, как и в насыпях курганов. Найдена, между прочим, глиняная лошадка (детская игрушка). Время этой стоянки не может быть точно установлено, но, во всяком случае, она моложе Андреевской стоянки и старше курганов. Время последних хорошо определяется благодаря одному нетронутому погребению. Датирующими вещами являются бронзовые наконечники стрел «скифского» типа. Эти стрелы определенно говорят за то, что курганы насыпаны около 2000 лет назад. Такое точное определение даты и является наиболее ценным результатом нынешних раскопок.

Теперь можно определенно сказать, что Тюменский округ был уже населен больше чем 3000 лет назад и с тех пор жизнь в нем не прерывалась до настоящего времени. Самыми древними местами поселений пока являются Липчинская и 1-я Мысовская стоянки (в самом с. Мыс), немного позднее их Андреевская стоянка и еще позднее 2-я Мысовская (около курганов). Все эти стоянки принадлежали одной народности, жившей на территории Тюменского округа в течение нескольких столетий. Около начала нашей эры пришла другая народность, вытеснившая первую и принесшая с собою другую культуру, другие вещи. Эта-то народность и оставила нам курганы, раскопанные этим летом.

Материал, собранный при раскопках курганов, отправляется дня научной обработки в Москву, после чего будет передан мною в Тюменский музей. В настоящее время в музей поступила коллекция вещей, добытых мною на Липчинской стоянке в 1925–1926 гг., и в скором времени тюменцы смогут ознакомиться с жизнью древних обитателей Липчинской стоянки по музейному материалу.



    Археолог П.А. Дмитриев

Красное знамя, 1927. 31 июля. С. 4.



_Округ_требует_изучения_

Краеведческая работа в нашем округе, после сравнительно бурного роста 1921–24 годов, за последнее время как-то замерла. Многие склонны объяснять это нашими географическими и экономическими особенностями. У нас, говорят, нет мощных рек, нет высоких гор, нет выдающихся производств, нет этнографической пестроты, нечего, мол, изучать.

Так ли это? На самом деле и природные богатства, и экономические факторы, и многие этнографические особенности заслуживают и прямо требуют дальнейшего их всестороннего, тщательного обследования и изучения. Иначе наш округ не сможет войти в надлежащей степени ни в областной, ни в общегосударственный экономический план и поневоле отстанет в своем росте и развитии.

Мы, например, еще недостаточно изучили, почему мелеют наши реки и гибнут рыбные богатства, почему исчезают ель и липа, что влияет на изменение лесных сообществ, какие у нас запасы торфа? Нам неизвестно, далеко ли распространяется то богатство лекарственных растений, которое мы наблюдаем в окрестностях Тюмени. Нами не обследованы краски, выступающие по берегам рек и оврагов в Липчинском районе. Нет ли их в других районах? Наш климат мало изучен. Фенологические наблюдения ведут двое-трое.

То же самое в области производств. Например, исчезает когда-то обширный ковровый промысел. Изучены ли причины его упадка? При всем нашем лесном богатстве наше деревообделочное производство развито слабо. Мы слишком мало заняты археологией, между тем неутомимость одного нашего члена об-ва, с его находками, могла бы воодушевить многих. Наши бывшие палеонтологические находки: мамонта, носорога и др. могли бы привлечь внимание всего научного мира к нашему округу, но об них мы сами молчим. История нашего края изучена мало. Не изучена история татар, бухарцев. Всюду, куда ни взглянем, работы для краеведа непочатый край.

В настоящее время, когда пробужденные массы тянутся к культурному строительству, нашим краеведам следовало бы в первую голову взяться за создание краеведческих ячеек на местах, привлекая все культурные силы края. Среди комсомола надо повести агитацию за краеведческое дело. Расцвет краеведческой работы по всему СССР не может остаться и не останется без живого отклика и у нас.

Тюменское о-во изучения местного края ждет от всех живых сил в округе, что все они горячо возьмутся за эту необходимую государственную и культурную работу.



    П.М.

Красное знамя. 1927. 6 сент. С. 4.



_Изучение_фауны_округа_

Обществом изучения местного края намечено изучение хищных зверей и птиц Тюм. округа, для чего члену общ-ва Кузнецову А.М., ведущему работу в Ялуторовском районе, выделено 15 р. ежемесячно. Кроме того, проводится выявление лиц, интересующихся краеведением в округе, в целях использования их в качестве корреспондентов.



    Кудряшов

Красное знамя. 1927.16 нояб. С. 8.



_Общество_краеведения_крепнет_

16 января в техникуме состоялся отчетный доклад правления общества изучения местного края, что сделано им за год. Когда было выбрано правление общества, стояли перед возможностью самоликвидации, на собрания ходило человек 5–7 (теперь ходит 20–30 чел.).

По докладам за этот год видно, что обществом более чем в прошлые годы уделяется внимание вопросам общественно-экономическим, можно указать на доклады о первом судостроении в г. Тюмени, о жизни и деятельности Красина в Тюмени, о тюменском монастыре (есть богатый материал для антирелигиозников). Обществу дан на исследование минерал, находимый во время осушения болот, есть надежды, что он окажется хорошим удобрением и, следовательно, его добывание можно поставить в округе. Достигнута связь с окрпланом и получены от него задания.

Общество идет в массы: были поставлены краеведческие доклады в доме рабпрос. Намечены доклады на заводах, фабриках и в комсомольских ячейках. Организовано в Ялуторовске отделение о-ва, организуются в районах. Растет влияние общества за пределами округа. Из Каинска получена просьба дать указания в краеведческой работе.

Председатель правления Мартэн, делегат от Уральской области на Всероссийскую конференцию краеведов, избран ею в центральное бюро краеведения членом.

Закуплены экскурсионные принадлежности. Некоторые члены общества работают по заданиям, например, известный орнитолог Кузнецов изучает пролет птиц в долине реки Тобола (близ Ялуторовска); обществом ему высылается пособие в размере 15 руб. в месяц. При энергичном его участии в гор. Ялуторовске открыт музей.

Крупный недостаток общества – нет согласованности с музеем в работе. В прениях указывалось на необходимость добиваться слияния с музеем. Нужно выпускать на стеклографе краеведческий материал к программам Гуса для школ I ступ. – это облегчит работу учителей. Выделить квалифицированный актив, который будет давать задания отдельным членам. В новое правление общества прошли Мартэн, Кудряшов, Аносов и др.



    Т.П.

Красное знамя. 1928. 22 янв. С. 4.



В понедельник 13-го февраля 1928 года в 6 часов вечера в помещении техникума состоится объединенное собрание Общества изучения местного края и общества Тюмень-Сад. Доклад А.Н. Серебренникова – опыт рационального огородничества в Тюмени.

Красное знамя. 1928.11 февр. С. 4.



_Первый_организатор_краеведения_

В понедельник, 27 февраля, Тюменское общество изучения местного края устраивает заседание памяти И.Я. Словцова.

И.Я. Словцов, исколесивший Тюменский округ, интересовался самыми разнообразными научными вопросами, собравший богатейшие материалы по ботанике, геологии, зоологии, палеонтологии, археологии местного края, является первым краеведом, трудами которого приходится всегда руководствоваться, когда приступаешь к изучению местного края. Энциклопедист в лучшем смысле, превосходный педагог-популяризатор, И.Я. Словцов, безусловно, является крупным деятелем местного края.

Общество изучения местного края, приступая к собранию материалов о Словцове, приглашает на это заседание интересующихся местным краем и надеется, что бывшие ученики и сослуживцы придут и в виде кратких воспоминаний обрисуют личность Словцова.

Заседание будет устроено в музее в 5 часов вечера.



    П. Россомахин

Красное знамя. 1928. 26 февр. С. 4.



_Экскурсии_по_округу_

Тюменское общество изучения местного края решило пойти навстречу в этом отношении. На последнем заседании правления общ-ва были рассмотрены намеченные маршруты ближних и дальних экскурсий по Тюменскому округу. Каждый желающий может ознакомиться с составленной на этот счет картой в музее. В карте обозначены маршруты, пункты с обозначением в них того, что может встретить интересующийся экскурсант.

Красное знамя. 1928. 9 марта. С. 4,



_Вместе_с_жизнью_

_Задания_окрплана_о_изучении_ископаемых_богатств_округа,_об_исследовании_распространенности_кедры_и_др._

На днях в обществе изучения местного края было заслушано сообщение консультанта окрплана тов. Веденягина «Задачи Тюм. окрплана и общество изучения края».

Докладчик предложил обществу ряд заданий, выполнение которых окрплану крайне необходимо. В числе этих заданий имеются: обследование берегов рек Туры, Тобола и Тавды в целях изучения их разрушаемости от наводнений; изучение пушного промысла в округе; выявление ископаемых богатств округа, в особенности наличия строительного камня; заложение опытов по ведению подсечного лесного хозяйства, выявление насаждений кедры и лиственницы, обследование озер Андреевского, Дунан и ценных сортов рыбы; изучение ихтиофауны округа, обследование рек, озер, ключей, колодцев в целях определения качества питьевой воды, санитарное обследование Тавдинского, Липчинского, Ярковского районов и др.

Правление общества, заслушав сообщение, постановило широко информировать членскую массу о полученных заданиях и организовать летом этого года постановку исследовательской работы для осуществления их.

Уже намечено обследование Андреевского озера и производится подготовка к этой работе.



    Б.К.



Красное знамя. 1928. 15 марта. С. 4.

В понедельник, 19 марта в 6 часов вечера, в здании техникума состоится общее собрание Общества изучения местного края.

Повестка: 1) «Из Тюменского жандармского архива». Доклад Россомахина. 2) Текущие дела.

Красное знамя. 1928.17 марта. С. 4.



_Ялуторовские_краеведы_за_работой_

_При_кружке_краеведения_организован_музей._А_как_в_других_районах?_

Ялуторовский кружок как отделение Тюменского окружного общества изучения местного края организован 24 июня 1927 г. Сейчас он имеет 24 члена, в том числе двух из района. Члены кружка большей частью просвещенцы и члены ВКП и ВЛКСМ. Все труды членов кружка поступают в музей кружка краеведения, который находится в помещении гор. библиотеки.

Музей кружка краеведов имеет отделы: естественно-исторический, общественно-политический и историко-культурный. Экспонатов собрано пока немного. Более полно представлена фауна района. Школа семилетка трудами учащихся 5-й группы дает метеорологические плакаты с данными о колебаниях температуры в течение месяца, о ветрах, о количестве осадков, облачности и т.п. Другие школы города и района дали зоологические коллекции, образцы почвы (опорная школа), плакаты населенных мест района. Поступают ценные коллекции и наблюдения от граждан города, а также организаций и учреждений. Посещает музей преимущественно молодежь.

Члены кружка на районных съездах и собраниях профсоюзов выступают с пропагандой краеведения. При музее имеется небольшая краеведческая библиотека. Тюменское окружное общество изучения местного края послало в Ялуторовск члена общества для научной работы в районе – ценного работника краеведа т. Кузнецова.

Красное знамя. 1928. 20 марта. С. 4.



_Как_работала_охранка_в_Тюмени_

_Доклад_по_материалам_из_жандармского_архива_

19 марта в Обществе изучения местного края был заслушан доклад члена общества Россомахина по материалам из жандармского управления г. Тюмени. Докладчик осветил постановку «дела» охранки и привел интересные документы «эпохи».

Состав жандармов нижних чинов обыкновенно подбирался из наиболее «ретивых», «преданных царю и отечеству» унтер-офицеров. Командный же состав – в большинстве случаев – отпетые люди – неудачники на военном поприще, люди наживы, прошедшие «огонь и воду». Интересно практиковалась обработка этого состава жандармерии со стороны главного департамента полиции. Был оглашен ряд документов, из которых видно, что командному составу вменялось в обязанность изучение уставов революционных партий и даже какой-то партии «независимых», неизвестной в партийных кругах.

Из рассмотренных документов можно вывести заключение о наличии чрезвычайно тонко поставленной информации о всех движениях революционной жизни. Один документ гласит о слиянии большевиков и меньшевиков на съезде в Гельсингфорсе. Что касается характера самой переписки, то бросается, прежде всего, «вежливый» тон. Окончание письма циркуляра или простого отношения всегда таково, что поднимало «дух» у получающих его. Интересны также указания, инструкции по приему агентов и о работе их на местах. Особенно заслуживает внимания инструкция о ликвидации так называемых крестьянских братств.

Эта инструкция точно описывает обязанности «агента», посланного на разведку: указывается, к кому надо обращаться (обычно к лавочникам), сколько времени надо провести по заданию, как себя вести и т.п. Конечно, не забыта в инструкции и материальная сторона агента. Денег не жалели. «Агенту» полагался и костюм, и суточные, и оплата переездов и т.п., а также и соответствующее вознаграждение. Но, при всей продуманности, система не всегда себя оправдывала. Ряд документов говорит за то, что ряд агентов просто валяли «дурака», выманивая деньги.

Доклад вызвал интерес и оживленные прения.



    Б.К.

Красное знамя. 1928. 25 марта. С. 4.



_Изыскание_полезных_ископаемых_

В нынешнем году Тюменским обществом краеведения будут проведены разведки по изысканию полезных ископаемых (главным образом строевого камня) в районе озера Гурино Липчинского района и озера Тулумбаево Тюменского района. Кроме того, по округу будут проходить изыскания торфа.

Красное знамя. 1928. 11 апр. С. 4.



_Раскопки_на_Андреевском_озере_

В последних числах июня начинаются археологические исследования на берегах Андреевского озера. Предстоящие раскопки вызывают большой интерес среди ученых специалистов Москвы. Ленинграда и Сибири.

Андреевское озеро, окруженное многочисленными стоянками и городищами – древними местами поселений – должно дать богатый материал, характеризующий жизнь обитателей этого озера на протяжении многих столетий. В 1883 г. И.Я. Словцовым на Козьем Мысу Андреевского озера были произведены небольшие археологические работы, в результате которых была собрана большая коллекция разнообразных предметов, освещающих многие стороны жизни древнейшего населения Тюменского округа. Но И.Я. Словцо в исследовал только небольшую часть одной стоянки и совсем не раскапывал городищ. Последние же в настоящее время представляют очень большой интерес по следующим соображениям.

Раскопки, произведенные мною в 1925–27 гг., дали возможность установить целый ряд мест поселений той же народности, которая обитала и на берегах Андреевского озера. Мы знаем теперь, что эта народность жила в нашем округе не менее 500–600 лет, а может быть даже и больше. В III–I веке до нашей эры вместо этой народности мы видим уже другую, кочевническую, оставившую после себя курганы сарматского типа. Такие курганы были раскопаны мною в прошлом году около с. Мыс. Аналогичные погребения известны еще в Омском и Барабинском округах, Шадринском окр., в Оренбургской губ. и в других местах Степной области и Зауралья. В Шадринском округе такие курганы доходят до I-го века нашей эры.

Но что же было позже? На этот вопрос мы пока еще не можем дать ответа, хотя есть основания предполагать, что некоторые из городищ, разбросанных по всему Тюменскому округу, относятся к более позднему времени, чем сарматские курганы. И вот для выяснения этой довольно поздней культуры и необходимы раскопки городищ.

Для исследования в этом году избраны городища Андреевского озера, т.к. они находятся вблизи стоянки, время которой уже определено. Кроме того, на Андреевском озере были найдены деревянные весла и каменные орудия с рукоятками из рога лося, хранящиеся в тюменском музее. Эти находки относятся к еще более древнему времени, чем известные уже в Тюменском округе стоянки. Таким образом, на Андреевском озере мы можем найти и следы очень древних поселений.

Помимо всего сказанного раскопки могут представлять и общественный интерес. Работая уже несколько лет в госуд. историческом музее в Москве, мне приходилось иметь дело с самыми разнородными экскурсионными группами: с детьми дошкольного возраста, со школьниками I и II ст., со студентами рабфаков и ВУЗов, с рабочими, крестьянами и т.д., и все они без исключения живо интересовались самым методом раскопок. Вряд ли в настоящее время, когда музеи сделались доступными самым широким слоям населения, можно найти человека, не имеющего никакого представления о первобытной жизни, но очень многие еще не знают, каким образом сделалась известной культура наших предков, живших за много сотен тысяч лет до нас, очень немногие представляют, как производятся раскопки.

Очень часто приходится слышать такие вопросы: как вы узнаете, где нужно копать? как производятся раскопки? в каком виде находятся жилища и заметны ли они с поверхности? глубоко ли приходится копать? Что вы находили при раскопках? и т.д. и т.д. Эти вопросы задавались мне в Москве и в Сибири, на севере и на юге. Эти же вопросы предлагали нам студенты ВУЗов и педагоги, так и ребята-дошкольники и неграмотные крестьяне-зыряне.

Я думаю, что каждый, желающий познакомиться с методом археологических раскопок, с главным методом той науки, которая лежит в основе всех общественных наук, должен посетить организованным порядком место раскопок. Педагоги, учащаяся молодежь, пионеры, жадно стремящиеся к пополнению своего образования, должны организовать экскурсии на место раскопок, чтобы собственными глазами видеть, каким образом добывается вещественный материал – основной и самый достоверный источник наших знаний о доисторическом обществе!



    П.А. Дмитриев

Красное знамя. 1928. 27 июня. С. 4.



_Как_идут_раскопки_на_Андреевском_озере_

_(Беседа_с_зав._музеем_т._Россомахиным)_

Раскопки на Козьем мысу производятся под руководством археолога Московского исторического музея Дмитриева, при участии членов Тюменского общества изучения местного края. Раскопками обнаружены стоянки древнего доисторического человека. Нынешние изыскания подтверждают древность Андреевских стоянок, насчитывающих более 3000 лет. По найденным предметам определено главное занятие жителей – рыболовство. Кроме стоянок раскопано одно городище и произведена шурфовка другого. Исследование городищ показало более позднее происхождение по сравнению со стоянками.

Нынешними раскопками найдены предметы неизвестного доселе назначения, находимые раньше в скифских могилах. Можно предполагать, что найденные раскопками предметы послужат ключом к разгадке назначения вещей, найденных в других местах. Кроме раскопок исследователями обнаружено 10 городищ одинакового типа, состоящих из рвов, валов и ям – остатков землянок.

Красное знамя. 1928. 12 июля. С. 4.



_В_глубину_веков_

Понедельник 9-го июля был последним днем работ на Андреевском озере экспедиции археолога Дмитриева. Назначена была раскопка двух курганов, одного около 15 метров в диаметре и другого, более мелкого. С утра во двор, где остановилась экспедиция, стекаются рабочие, вооруженные лопатами. Наконец, все готово к выходу; прерывается оживленная беседа рабочих, и партия в составе 8-ми человек рабочих и 4-х участников экспедиции двигается в путь.

Яркие лучи солнца, уже высоко поднявшегося, весело играют на отточенных лезвиях лопат. К 8 часам утра прибыли к месту работы. Невысокий курган выделяется на поляне одиноко растущей на нем сосной. Впадина в центре указывает на грабительскую работу кладоискателей. Бодро врезаются лопаты рабочих в землю, снимается первый слой глубиной в одну лопату. Изредка попадаются черепки.

После каждого слоя производится тщательная подчистка «пола», после чего археолог исследует подчищенную площадку. Первая площадка не показала определенных «пятен». Снимается второй пласт. На расчищенной площадке обнаруживается кусок обугленного дерева и еще несколько пятен сгнивших столбов. Разработка этих пятен с появившимися предметами производится археологом при помощи ножа.

Начинают снимать третий слой, не затрагивая найденных предметов. Находятся разрозненные черепки, обломок каменного топора, которые и подбираются с обозначением места их нахождения. На глубине около 80 сантиметров показывается череп, местоположение которого тщательно сохраняется до конца раскопки и расчистка земли с костей производится при помощи ножа и кисти.

Затем обнаруживаются еще отдельные кости, подтверждающие предположения археолога, что курган кем-то уже был раскопан, так как череп лежит в отдалении от других костей. Дальнейшая раскопка показала, что грабители, видимо, копали яму меньшей площади, и у восточной стенки колодца удается обнаружить нетронутое погребение, у которого положение костяка не как у других, найденных в северо-восточном углу колодца нижних частей двух скелетов, – головой на запад. Тщательные поиски вещей, которыми обычно сопровождались погребения, не дали результатов за исключением одной бронзовой подвески, что свидетельствует о разграблении курганов.

Работы экспедиции по раскопке стоянки и городища дали гораздо больший материал. Был найден ряд предметов, датируемых археологом десятым веком до нашей эры. Раскопка дала один весьма интересный экземпляр, оценка значения которого еще окончательно не установлена и будет производиться совместно с центральными научными учреждениями. Предполагают, что это стилизованное изображение божества древних обитателей озера. Так наука шаг за шагом раскрывает нам картину жизни и быта наших предков и разбивает поповские выдумки о богах, создателях земли.



    С.Г.

Красное знамя. 1928.14 июля. С. 4.



В пятницу, 26 октября, в помещении техникумов состоится общее собрание членов об-ва изучения края. Повестка дня: Доклад об Андреевском озере. (Результаты работ об-ва летом 1928 г.). Докладчик Россомахин.

Красное знамя. 1928. 25 окт. С. 4.



_Доклад_об_Андреевском_озере_

Летом нынешнего года общество изучения местного края имело возможность приступить к работам по изучению Андреевского озера, давно приковывавшего внимание общества. Удалось произвести археологические раскопки, изучить быт татар, в особенности в области археологии.

В пятницу, 26 октября в техникуме состоится доклад о проделанной работе. На этом докладе желательно присутствие охотников и татар, которые могли бы дополнить собранные сведения.



    П. Россомахин

Красное знамя. 1928. 26 окт. С. 4.



_Результаты_исследования_Андреевского_озера_

На очередном собрании членов Общества изучения местного края были заслушаны доклады членов общества П.А. Россомахина и Ф.Ф. Ларионова[577 - Ларионов, Федор Филиппович (1876–1951) – ученый, преподаватель, общественный деятель. Член ТОНИМК, в декабре 1926 г. избран ученым секретарем общества. Родился 14 февраля 1876 г. в с. Карагат Убинской волости Каннского округа Томской губернии в крестьянской семье. Окончил Каинское приходское училище и Омскую учительскую семинарию. Учитель русского языка в Березовском уездном училище (1897–1903 гг.), принял активное участие в создании в 1899 г. первой библиотеки города, где впоследствии исполнял обязанности библиотекаря на общественных началах. Окончил в 1905 г. естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета. В1904 г. совершил месячную поездку в низовье Оби совместно с настоятелем Обдорской духовной миссии И. Шемановским, во время которой производил ботанические и энтомологические сборы. Затем некоторое время работал учителем в Тобольском городском четырехклассном училище, в 1906–1914 гг. вновь преподавал в Березове и заведовал метеорологической станцией. Летом 1913 г. совместно с ботаником профессором Поле совершил путешествие по р. Казым, во время которого выполнил маршрутную съемку.В 1914–1920 гг. заведовал Тюменским высшим начальным училищем, в 1920–1921 гг. – губернский инспектор школ национальных меньшинств по Березовскому и Сургутскому округам. Составляет остяко-русский и русско-остяцкий словари с приложением материалов по изучению наречий остяцкого языка, обрабатывает записи народных сказок. В Первой мировой и Гражданской войнах участия не принимал. В1921–1932 гг. – преподаватель биологии, химии и методики естествознания Тюменского сельскохозяйственного техникума. Осуществлял исследования флоры, орнито- и энтомофауны Тюменского округа, вел фенологические наблюдения. На 31.01.1924 г. Федор Филиппович с семьей из 4 человек проживал по ул. Ирбитской, 10. Входил в профсоюз работников просвещения. В 1932–1940 гг. преподавал общую биологию, методику естествознания и вел полевую практику в Тюменском педагогическом институте. В 1940 г. вышел на пенсию и переехал в Минск, где работал в институте усовершенствования учителей, затем в институте школ. Позднее переехал в Ленинград. Похоронен в Ленинграде. См.: Ларионов Ф. Семейная хроника: материалы к истории культуры Западной Сибири. Шадринск, 1993; Михайленко А.К. Учитель с большой буквы: к 120-летию Ф.Ф. Ларионова // Югра. 1996. №2. С. 12–16; Ларионов Ф.Ф. // Белобородов В.К., Пуртова Т.В. Цит. соч. С. 165–167.] на тему: «Обследование Андреевского озера летом 1928 года».

Андреевское озеро давно привлекало взоры местных краеведов. Стоянка первобытного человека, рыбные богатства, величина озера, утиное угодье и т.п. – все это требовало давно приложения краеведческих сил. В июне м-це группа местных краеведов во главе с ученым-археологом П.А. Дмитриевым произвели обследование озера и прилегающей к озеру местности. Первые исследования Андреевского озера и его окрестностей были произведены известным краеведом И.Я. Словцовым, который, собственно говоря, и обратил внимание на необходимость изучения озера во всех отношениях.

Обследования этого года показали, что окрестности Андреевского озера, как и само озеро, имеют богатейший источник для всякого рода краеведческих изысканий, который не исчерпать годами. Взять, к примеру: недалеко сравнительно от культурного центра (17 в.) имеется население Андреевских юрт с остатками быта, уносящего нас далеко вглубь истории. Обследования показали ценность и правдивость указаний И.Я. Словцова в отношении озера и его окрестностей. В ряде пунктов были произведены археологические раскопки, давшие существенные результаты. Произведены большие разведки по занесению на карту археологических памятников (курганы, городища и т.п.), которых оказалось много.

Последующие обследования, рассчитанные на ряд лет, дадут весьма много ценного в отношении выявления обитаемости озера в прошлые тысячелетия. Были произведены наблюдения над флорой и фауной. Отмечено гнездование клеста еловника, что имеет место лишь в северной части нашего округа; собраны экземпляры «Богородской травы» – растения, не значащегося в списках тюменской флоры. Ценны также наблюдения над бытом населения татар, о чем было сказано выше.

Жаль, что доклад был заслушан в тесном кругу краеведов.



    Б. К.

Красное знамя. 1928. 2 нояб. С. 4.



В среду 28 ноября в техникуме (бот. кабинет) состоится в б час. веч. общее собрание членов об-ва изучения края. ПОВЕСТКА: 1) Обследование озера Гурино (Тюменский курорт). 2) Устав об-ва изучения края. Доклад. Копылов, Ханжин[578 - Ханжин, Михаил Яковлевич (1907–1941) – член ТОНИМК, брат известного тюменского самодеятельного художника Геннадия Ханжина. Родился в с. Кодское Шатровской волости Курганского уезда Тобольской губернии в многодетной крестьянской семье. В 1923 г. переехал в Тюмень, в 1926–1930 гг. работал в Тюменском краеведческом музее, жил в здании церкви Петра и Павла, принадлежавшем музею. В 1930–1933 гг. жил в Ленинграде, где под влиянием одного священника становится глубоко верующим человеком. В течение шести месяцев работал в Академии наук, затем – в Госстройтресте и школе ОГПУ в качестве столяра.По возвращении в Тюмень в августе 1933 г. поступил на работу в пожарную часть при Судостроительном заводе и в краеведческом музее, благодаря чему получает доступ к религиозной литературе из музейной библиотеки. В 1933 г. на общем собрании прихожан Всехсвятской общины был избран церковным старостой и занимал эту должность вплоть до ареста в 1936 г. Проживал по ул. Таборной (в районе Ильинской церкви), изготовлял с женой на дому церковные свечи, восстанавливал церковную утварь и т.д. Начиная с 1934 г. пять раз подвергался арестам по политическим мотивам.23.09.1936 г. Михаил Яковлевич был арестован по обвинению в нарушении ст. 73 Уголовного кодекса путем оказания сопротивления при проверке церковного имущества. После длительного разбирательства его приговорили к 6 месяцам принудительных работ без конфискации имущества. По отбытии наказания работал в артели «Пищевкусобъединение» мастером крахмального дела.30.08.1941 г. он был призван на фронт, где и погиб (по официальным данным). Однако на запросы Г.Я. Ханжина в архивы с просьбой сообщить об обстоятельствах и месте гибели брата поступил ответ из Военной коллегии Верховного Суда СССР №5–9107/41 от 21.11.1985 г., согласно которому «постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 31.10.1985 г. приговор военного трибунала Омского гарнизона от 22.09.1941 г. и определение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 11.10.1941 г. в отношении М.Я. Ханжина отменены и дело за отсутствием преступления прекращено. Ханжин Михаил Яковлевич по данному делу реабилитирован посмертно».Сегодня известно, что Михаил Яковлевич, красноармеец 6-го отдельного запасного кавалерийского полка был 13 сентября 1941 г. арестован, 22 сентября осужден военным трибуналом Омского гарнизона, а 16 декабря расстрелян в Омске. Поводом для ареста послужил отказ Ханжина выполнить указание командира – сбрить бороду. Приказ он все же выполнил – на второй день после ареста – но было уже поздно: на него завели дело по обвинению в антисоветской пропаганде, что и послужило основой дня вынесения смертного приговора.См.: Гольдберг Р.С. Дело о бороде // Книга расстрелянных: мартиролог погибших от рук ВЧК-ОГПУ-НКВД в годы «красного террора» (Тюменская область): в 3-х т. Тюмень, 2004. Т. III. С. 334–360; Ханжин Г. В картинах – моя память: альбом. Тюмень, 2000. С. 29, 34–39, 46; Курмачев В.А. Историческое обозрение о Всехсвятской церкви города Тюмени (1833–1998 гг.). Тюмень, 1998. С. 14–15, 36–39.]. 3) Разное.



    Правление

Красное знамя. 1928. 28 нояб. С. 4.



_Музей_и_краеведение_

_–_Карта_почв_. Россомахиным (заведывающий музеем) закончена ценная карта почв Тюменского округа и палеонтологическое описание ископаемых животных четвертичного периода в Тюменском округе.

_–_Летние_научные_экспедиции_. Общество и музей организуют следующие научные экспедиции: геологическое обследование треугольника Елкино-Гурино и Дуброва Липчинского района, где обнаружены выходы бурого железняка; археологическую экскурсию в окрестности Андреевского озера и обследование ряда пунктов по маршруту: Тюмень – озеро Тулубаево (коалин), оз. Окунь (гравий), Червишевское озеро (охра, мумия), Избушки (железная руда), Исетское-Рафайлово (гравий, охра) и Битюки (глина и торф).

Красное знамя. 1929.17 февр. С. 4.



_Над_чем_работают_краеведы_

Состоялось отчетно-перевыборное собрание членов общества изучения местного края. Из доклада о проделанной работе усматривается, что общество сделало большой сдвиг и выполнило ряд интересных исследований и работ по изучению млекопитающих округа, обследованию юрт и озера Сингуль, Андреевского озера, где найдены загадочные археологические предметы, описано 12 городищ, причем описания отправлены в Главнауку. Выполнены ценные научно-картографические работы: составлены карты полезных ископаемых, почв, а также разработаны археологические и геологические карты округа. К числу научных открытий следует отнести нахождение значительных залежей железняка около Пурина и так называемой свободной серной кислоты.

Из филиалов общества прилежно работали Исетская ШКМ, опорная Юргинская школа, ялуторовские отдельные краеведы в округе. Собран значительный материал по истории Тюменского округа. Большинство выступавших в прениях высказались за необходимость издания сборника, так как в портфеле общества имеется ряд ценных работ, имеющих практическое значение по вопросам хозяйства округа. После доклада состоялись выборы нового правления. Председателем правления избран тов. Аносов[579 - Аносов – председатель правления ТОНИМК с 1929 г.].



    М.К.

Красное знамя. 1929. 7 марта. С. 4.



_Поправка_

В заметке «Над чем работали краеведы» упомянуто сообщение тов. Россомахина об открытии так называемой «свободной серной кислоты». Если это относится к глине села Битюги, анализ которой произведен в лаборатории сельскохозяйственного техникума по просьбе тов. Россомахина для общества изучения местного края, то считаю нужным сообщить, что данные анализа показали присутствие в глине растворимых в воде сернокислых солей алюминия и железа, имеющих, вследствие гидролиза, кислую реакцию. «Свободной серной кислоты» в глине обнаружено не было.



    Г. Огибенин[580 - Огибенин, Григорий Тарасович (1897–1937) –преподаватель, химик, сын известного тюменского фотографа Т.К. Огибенина. Родился 8 июля 1897 г. в Тюмени. Окончил реальное училище и 2 курса Петроградского горного института, но в связи с революционными событиями 1917 г. был вынужден прервать обучение и вернуться в Тюмень, где был мобилизован в Белую армию. Служил в чине прапорщика, в военных действиях участия практически не принимал, в г. Канске перешел на сторону красных. В 1920-е гг. был одним из основателей агропедагогического института в Тюмени, организовал там ряд химических лабораторий, был доцентом, зав. кафедрой, имел печатные труды.На 31.01.1924 г. с семьей из 3 человек проживал по ул. Войновской, 14. Не был членом профсоюза. В 1929 г. был лишен избирательных прав, 16.09.1937 г. арестован, 31.10.1937 г. осужден «тройкой» Омского УНКВД и 03.11.1937 г. расстрелян в Тюмени. Реабилитирован 29.09.1956 г. Актовая запись о смерти №56 сделана в 1957 г. В ней указывается, что Огибенин Г.Т. умер 31.10.1943 г. от порока сердца. В качестве врачебного документа, подтверждающего факт и причину смерти, упоминается некое «сообщение от 13.11.1946 г.». Заявление о смерти сделано Владимиром Григорьевичем Огибениным, сыном покойного, проживавшим по ул. Кирова, 22. См.: Книга расстрелянных... С. 136; Копылов В.Е. Тарас Огибенин – мастер светописи // Копылов В.Е. Окрик памяти. Тюмень, 2000. Кн. первая. С. 267–271.]

Красное знамя. 1929.11 марта. С. 4.



_Доклад_об_укреплении_берега_реки_Туры_

В обществе изучения местного края тов. Мартэн, отвечая на призыв президиума горсовета о привлечении широкого общественного мнения к вопросу об укреплении берега реки Туры у Тюмени, сделал по этому вопросу обстоятельный доклад.

После предварительного обзора из геологического прошлого земной коры и нашей местности, докладчик привел некоторые исторические данные о разрушительной деятельности реки Туры, показал старинный вид Тюмени с берега и план города в 1701 году, выяснил, что такое оползни, продемонстрировал схему двух геологических разрезов (района спиртоводочного завода и новой электростанции) и способ собирания геологического профиля реки Туры.

Осветив работы комиссии проф. Клэра[581 - Клер (Клэр), Модест Онисимович (1879–1966) – геолог, один из первых профессоров горного института, основанного в Екатеринбурге в 1917 г. Родился в Екатеринбурге, окончил факультет естественных наук в академии г. Невшатель (Швейцария), на родине своего отца Онисима Егоровича Клера (1845–1920) – основателя Уральского общества любителей естествознания, музейного деятеля, краеведа. Преподавал в университете Женевы, где в 1904 г. получил ученую степень доктора естественных наук. В 1907 г. вернулся в Россию, с 1911 г. проживал на Урале. В мае 1923 г. Модест Онисимович, преподававший в то время в Уральском университете, был арестован по обвинению в экономическом шпионаже в пользу Франции. Тюменская газета «Трудовой набат» откликнулась на это событие двумя передовицами. 12 февраля 1924 г. на первой полосе появилась заметка «Суд над предателями», сообщавшая: «В Екатеринбурге начался процесс заведующего геологоразведочной частью Урал... (текст утрачен) профессора Уральского университета Клера, обвиняемого в экономическом шпионаже в пользу французских капиталистов, а также в содействии им с целью подорвать экономическую мощь Совреспублики. Имея доступ ко всем секретным материалам о состоянии уральской промышленности, Клер передавал копии представителю французской анонимной платино-промышленной компании профессору Дюнар. С этим шпионажем была связана работающая на Урале под флагом помощи голодающим миссия французского Красного Креста в лице директора Дюренга». Неделю спустя в заметке «10 лет заключения за экономический шпионаж» газета сообщила о приговоре, вынесенном ученому: «В Екатеринбурге на суде после 5-ти дневного разбора закончилось дело профессора Клера, обвинявшегося в экономическом шпионаже. Суд установил полную виновность Клера и приговорил его к расстрелу, однако, принимая во внимание крепость Советской власти, заменил расстрел 10-ю годами заключения со строгой изоляцией и конфискацией имущества» (Трудовой набат. 1924.19 февр. С. 1). Вероятно, благодаря заступничеству известного металлурга В.Е. Грум-Гржимайло, заявившего: «Не поверю, пока мне этого не докажут» и пожелавшего выступить в суде в качестве свидетеля защиты, первоначальный приговор (расстрел) был заменен на более мягкий (10 лет заключения). В апреле 1925 г., когда стало известно, что профессор содержится в общей камере с 35 заключенными и поговаривает о самоубийстве, Грум-Гржимайло обратился с ходатайством к Ф.Э. Дзержинскому, заявив: «За Клера я ручаюсь и готов взять его на поруки». Вскоре Клер был амнистирован. Реабилитация состоялась лишь в 1993 г. В блокноте Э.К. Хилькевича имеется запись: «проф. Клер Модест Онисимович. Свердловск, ул. Народной воли, д. 26, кв. 2». См.: Главацкий М.Е. Правозащитная деятельность В.Е. Грум-Гржимайло // История репрессий на Урале в годы Советской власти: тезисы докл. науч. конф.: 25–26 окт. 1994 г. Екатеринбург, 1994. С. 25–28; Копылов В.Е. В поисках утерянных фотографий // Копылов В.Е. Окрик памяти: история Тюменского края глазами инженера. Тюмень, 2000. Кн. первая. С. 45–50.], приведя схему укреплений берега р.Туры, выраженную графически, докладчик остановился более подробно на деталях тех работ, которые должны лечь в предварительные исследования берега реки Туры.

В заключение докладчик приглашал к этой работе членов общества, студентов Мелиоративного техникума и других лиц, которые могли бы помочь в этом деле. От результатов обследования будет зависеть правильное решение об укреплении берега реки Туры. Чрезвычайно желательно, чтобы этот доклад был повторен на широких рабочих собраниях.



    А.Е.

Красное знамя. 1929. 15 марта. С. 6.



_Две_тысячи_лет_назад_

На Андреевском озере производились археологические[582 - Археология – наука, изучающая памятники древней культуры.] раскопки. Андреевское озеро расположено в 18-ти верстах к юго-востоку от Тюмени. Его бывает видно из окна вагона при проезде по железной дороге из Тюмени на Ялуторовск. На берегу озера расположена татарская деревня – Андреевские юрты. Есть и русская деревенька, расположенная на противоположном берегу – Мальковский выселок. Прибрежные жители занимаются почти исключительно рыболовством.

Андреевское озеро – самое большое в Тюменском округе (около 1770 гектаров). Новому человеку нелегко ознакомиться с ним и даже возможно здесь заплутаться: так извилисты очертания, так много здесь больших и малых островов, заливов и проливов. Однако же совершенно явственно видно, что озеро находится в поре своего увядания: оно зарастает, на него надвигаются кругом заросли камыша, тростника и шумихи, и не так уж далеко то время, когда оно превратится в огромный сплошной торфяник. Но за это время выступят на сцену и отцветут несколько человеческих поколений...

На берегу этого озера издавна селился человек, привлекаемый сюда обилием рыбы. Около 2000 лет назад, задолго до прихода сюда татар и русских, здесь обитало какое-то племя. Люди тогда не строили домов, а предпочитали жить в землянках. Да оно и понятно: человек того времени еще не имел в своем распоряжении железного топора, он строил себе жилище с каменным топором в руках и предпочитал не иметь дела с толстыми бревнами. Нередко группы таких землянок для защиты от врагов обносились рвом и валом. Металлы в то время, говоря вообще, уже были известны человеку, но в этих бедных рыбацких деревеньках продолжается еще каменный век: из камня делались топоры, наконечники копий и стрел, скребки для обработки кожи и т.п.

Там, где от изделий не требовалось большой прочности, применялся более доступный и дешевый материал – глина. Гончарное производство тогда было развито весьма сильно и должно было находиться в большом почете: гончары того времени лепили не только горшки, но и богов. Производством богов, если судить по тонкости узоров, занимались наиболее квалифицированные мастера. Но и простые горшечники не были лишены чувства художественности, они не выпускали из своих рук самой простой посуды, прежде чем не украсят ее затейливыми узорами из точек и черточек.

Как же обо всем этом узнали люди? Из книг об этом не узнаешь. В то время люди еще не умели писать, по крайней мере те люди, которые жили на берегу Андреевского озера. Нужно раскапывать землю.

Там, где волны во время прибоя размывают берег озера, можно найти черепки старинной глиняной посуды и кремневые наконечники стрел. Должно быть, где-то здесь поблизости жил древний человек. Присматриваясь к берегу, вы видите, что он имеет известные удобства для обитания. Да, пожалуй, здесь и действительно жил когда-то человек: почва здесь особенная, черная, тогда как кругом она песчаная, эта почва, очевидно, от перегнивания различных отбросов у жилья человека.

Если вырыть[583 - Археологические раскопки могут быть производимы только с надлежащего разрешения и под руководством специалиста. Самовольные раскопки запрещены законом.] здесь яму – «шурф», то можно определить толщину «культурного» слоя земли. Чем больше жил человек на известном месте, тем толще культурный слой и тем больше вероятие найти в нем различные брошенные или потерянные предметы. Сами по себе эти предметы сейчас не имеют никакой цены, но они дороги дня науки, так как по ним может быть восстановлена прошедшая жизнь человека.

Для изучения стоянки в ней прокладывается несколько глубоких и широких канав – «траншей», причем выбрасываемая из траншей земля тщательно исследуется, обнаруженные в ней предметы подбираются, укупориваются и затем посылаются в научные центры дня детального изучения. Вот здесь при рытье траншеи обнаружился четырехугольный участок черной земли, далеко углубившийся в песчаную почву: здесь, очевидно, была расположена землянка. Начинаем особенно осторожно рыть землю, причем количество находимых предметов заметно увеличивается. Вот уже и дно землянки близко.

Обозначиваются две половины землянки: на одной стороне, очевидно, были расположены нары, другая служила для разного рода работ и приготовления пищи. Тут особенно часто встречаются глиняные палочки, служившие, вероятно, для наматывания ниток, из которых вязали сети. А вот в дальнем углу, за нарами, видны следы очага. На стороне, противоположной очагу, мы наталкиваемся на какой-то красноватый слой земли, имеющий чешуйчатое строение. Мы догадываемся: весь этот красноватый слой толщиною в 5–10 сантиметров образовался из рыбной чешуи! Человек перед очагом чистил рыбу, причем всякий раз, по крайней мере, часто, чешуя попадала на земляной пол, здесь втаптывалась и оставалась. Человек того времени не отличался большой чистоплотностью, да к тому же землянка служила жильем, вероятно, в течение ряда поколений, вот почему здесь образуется такой толстый слой рыбьей чешуи.

Кроме стоянок и городищ на берегу озера кое-где встречаются курганы. Эти памятники оставлены племенем, которое имело обыкновение воздвигать над могилами сородичей земляные насыпи. Необходимо заметить, что следы обитания древнего человека встречаются по всему Тюменскому округу. Раскопки, произведенные в восьмидесятых годах прошлого столетия Словцовым, и в наше время Дмитриевым, приоткрыли отчасти завесу, скрывающую от нас далекое прошлое, но работы в этом направлении еще непочатый край. Пока же население обязано охранять памятники древней культуры.



    Ф.Л.

Красное знамя. 1929.12 июля. С. 2.



_У_нас_есть_железная_руда_

В описаниях нашего округа обыкновенно говорится, что он, представляя из себя дно бывшего когда-то здесь моря, не имеет каких-либо полезных ископаемых, кроме песку и глины, нижние слои которых осели из морских, а верхние из пресноводных бассейнов. Указывается также на наличие у нас больших запасов торфа, образовавшихся вследствие заболачивания озер. Однако же этим не исчерпываются богатства нашего округа в отношении полезных ископаемых. Так, в нем имеются порядочные залежи некоторых красок, например, охры и мумии. Залежи красок имеются в Тюменском районе (д. Кулакова, Акияры, Черная речка), Липчинском (дер. Трошкова), Суерском (дер. Черная), но они далеко еще не выявлены. В Липчинском районе находит себе широкое применение в ковровом производстве краска «ржавец». Все эти краски по своему составу имеют связь с окислами железа, и поэтому невольно приходит в голову соображение о присутствии в округе железных руд.

Ближайшее исследование вопроса приводит к неожиданному заключению о наличии в Тюменском округе значительных залежей железной руды в виде бурого железняка и сфера сидерита, причем некоторые ее разновидности имеют до 40–44 процентов железа, т.е. пригодные для промышленного использования. Залежи эти приурочены главным образом к южной правобережной котловине Липчинского района, природа которого вообще отличается некоторыми своеобразными особенностями. Волнистый, неспокойный характер рельефа, ярко выступающий, например, около дер. Елкиной, Калугиной, Мальцевского выселка, Трошковой, Гуриной, обилие ключей, быстрое течение и каменистое дно некоторых речек, например, Липки, преобладание хвойных лесов, включающих в свой состав кроме основной породы – сосны значительную примесь ели и пихты и в малом количестве кедра и лиственницы, – все это придает описываемой части округа характер предгорья. И вот здесь-то именно находится целый ряд «рудников», т.е. расположенных в месторождениях железняка ям, которые имели значение шурфов для исследования запасов руды и из которых жителями брался камень для бута и др. целей.

Большинство «рудников» расположено по речке Липке или вблизи нее, например, около деревень Шехарева, Мельничная, Елкина, Лужбина, Галашева, Тотникова, Трошкова. Есть выходы руды по Нице, например, около Ерзовки и Усть-Ницынского и по Кынырке, например, около Размазиной. Часть месторождений выходит за пределы Липчинского района, например, около Щелконоговой на Айбе и около Кулаковой.

Какое же значение могут иметь запасы железной руды в Тюменском округе? Нужно сказать, что около 20 лет назад ставился вопрос о промышленном их использовании. Однако же до постройки чугуноплавильного завода дело не дошло, очевидно, главным образом вследствие разбросанного характера месторождений руды; к тому же не все разновидности имеющегося железняка пригодны для выплавки чугуна. Но в качестве бута, в особенности те ее низшие сорта, которые расположены по руслам рек и известны под названием «речника», например, около Мельничной, безусловно, могут и должны быть использованы, например, при постройках, укреплении мостов и устройстве дамб.

Безусловно, речник ввиду легкости его доставки по воде может сыграть полезную роль и при неизбежном в будущем укреплении берега Туры около Тюмени. Речник есть и по Туре, например, около Каменки, Елкиной, Калугиной, Усть-Ницынского, но залегает он здесь обыкновенно под водой и обнажается лишь по глубоком спаде воды. Но около Мельничной и Ермолиной на берегах Липки речки легко доступен сразу после спада весенних вод.



    Ф. Ларионов

Красное знамя. 1929.13 июля . С. 3.



_Лицо_тюменского_края_

Краеведческое общество в Тюмени предполагает провести в ближайшие месяцы ряд открытых заседаний дня заслушивания отчетов своих членов и других лиц о проделанной в течение лета исследовательской работе по изучению Тюменского округа. Направление этих работ нередко определяется теми сообщениями, которые поступают от добровольных корреспондентов общества с мест.

Чаще всего получались сведения о нахождении полезных ископаемых. Ближайшее исследование со стороны командированных на места членов общества показало, что наш равнинный, удаленный от горных хребтов край не так уже беден полезными ископаемыми, как это может показаться сначала. Пески, годные для стеклоделия, пески крупнозернистые, с галькой, применимые в строительном и дорожном деле, встречаются во многих районах. Краски – охра, мумия – также не представляют большой редкости. В Липчинском районе имеются скопления железной руды настолько значительные, что около 20 лет тому назад поднимался вопрос об эксплуатации. Низшие сорта этой руды, расположенные по нижнему течению речек

Липка и Ница, могут быть использованы в качестве бытового камня – обстоятельство, которое получает определенное значение в связи с работами по укреплению берега Туры в Тюмени.

В нашем округе встречаются окаменелые остатки вымерших животных не только ледникового периода, как мамонт, волосатый носорог, первобытный бык, но и более древних времен, тех времен, когда на месте Западно-Сибирской равнины было так называемое нижне-третичное море. Там, на речке Липке и на озере Гурино найдены окаменелые кораллы, зубы акул, позвонки морских рыб и т.п. Интересен наш край и в отношении археологическом: здесь много курганов, городищ, стоянок доисторического человека. Все эти памятники старины необходимо регистрировать, наносить на карту, охранять от самовольных раскопок и расхищения.

На Андреевском озере продолжал нынче свои раскопки московский археолог Дмитриев, уже третье лето работающий по распутыванию нитей жизни человека, обитавшего в нашем краю задолго до прихода сюда татар и русских и оставившего после себя упомянутые бугры, курганы и городища. Ученики педтехникума случайно открыли в Суерском районе интересную древнюю стоянку, которая заслуживает направления туда особой экспедиции. В течение года велись наблюдения над растениями и животными. Зарегистрировано несколько новых видов растений и птиц, которые до сих пор не значились в соответствующих списках по Тюм. округу. На реке Тавде в течение всего лета производились зоологические сборы.

Несомненно, что много интересных важных сообщений могли бы дать наши окружные работники – учителя, агрономы и мелиораторы, лесоведы, дорожные мастера и др. К сожалению, дело для выявления этих нередко весьма ценных сведений, которые помогли бы скорее составить правильное представление об округе и его особенностях, поставлено пока весьма несовершенно.



    Ф. Ларионов

Красное знамя. 1929. 29 нояб. С. 6.



_Полезные_ископаемые_по_р._Юзе_

Осенью нынешнего года удалось, попутно с другими работами, обследовать р. Юзю Исетского района, в Батеневском сельсовете. В отношении полезных ископаемых р. Юзя представляет для нашего округа большой интерес. Мной обнаружены в нескольких местах залежи рыхлого мелообразного известняка. Мощность достигает местами более 2,5 метров. Добывать этот известняк очень легко, так как он лежит под слоем охры на 1,5 дециметра.

Судя по ракушкам, найденным в известняке и в других геологических слоях, этот известняк относится к верхне-миоценовым мергелям (третичный период), годен для выработки извести и известкования полей. Также найдено в нескольких местах и так называемое «каменное масло» – серно-кислый алюминий, которым пропитаны торф и глина. Вблизи серно-кислого алюминия часто в глинах выкристаллизовывается и гипс. Также по речке встречается пластами железняк, серный колчедан, охра и мумия.

Так как в районе дер. Хорзовой-Бигилинское, по сообщениям крестьян, также есть и железняк, и краски, и известняк, то необходимо оба района основательно обследовать.



    Россомахин

Красное знамя. 1929. 28 нояб. С. 4.






ВЫСТАВКИ ТЮМЕНСКОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ



ОЧЕРК ИСТОРИИ



О первой выставке, открытой в Тюмени основателем музея Иваном Яковлевичем Словцовым, нам известно очень немного. Фактически мы знаем только место, где она размещалась: в доме купца Войнова (ныне ул. Республики, 13)[584 - Чупин В. Где жила Павла Петровна? // Лукич. 2002. Ч. 1. С. 123–124.]. Известно также, что там была представлена лишь небольшая часть коллекции ученого, незадолго до этого привезенной из Омска в 32 тюках. Отчасти решить эту проблему помогло выделение помещений в здании Тюменского Александровского реального училища, директором которого был назначен Словцов.

Из письма Словцова от 4 апреля 1876 г. мы узнаем, что он уже тогда «завербовал» в здании Сибирской военной гимназии в Омске три больших зала «для музея». По словам ученого, его «коллекция при гимназии» непрестанно пополнялась и была близка к тому, чтобы «походить на маленький музей»[585 - Словцов И.Я. Письма // Тобольские губернские ведомости. Сотрудники и авторы: Книга II. Антология тобольской журналистики конца XIX – начала XX в. Тюмень, 2004. С. 347.]. В этом же письме он вполне однозначно указывает на то, что целью собирания своих коллекций видит создание музея при учебном заведении, что позволит «хоть под старость увидеть небольшие результаты жизни на пользу подрастающих поколений»[586 - Там же.].

В письме, написанном в июне 1881 г., Словцов говорит, что устраивает при Тюменском реальном училище «нечто вроде музея», однако «на началах несколько иных, чем это обыкновенно делается»[587 - Словцов И.Я. Письма // Тобольские губернские ведомости. Сотрудники и авторы: Книга II. Антология тобольской журналистики конца XIX – начала XX в. Тюмень, 2004. С. 405.]. Иван Яковлевич выделил четыре главных принципа, которые, по его мнению, будут отличать задуманный им музей от прочих ему подобных.

Во-первых, «он не должен составлять склада редкостей, на которые обыкновенно смотрят чрез стекла с решетками, а должен составлять подбор самых обыкновенных [т.е. типичных, характерных. – С.Б.] предметов трех царств природы». Иными словами, экспозицию предполагалось построить на строгой научной основе. Во-вторых, «он должен быть открыт для учеников всегда». То есть экспозиция предназначалась не только и не столько для исследователей, сколько для просвещения юношества. В-третьих, «предметы должны быть снабжены точными определениями со списком русских книжек, в которых можно прочесть о каждом предмете царства». В-четвертых, «всякий из музея может взять на память, если пожелает, вещицу с условием: непременно спросить на то у меня разрешение». Принцип весьма необычный, но, по мнению Словцова, «полная откровенность и свобода для выражения желаний» должны были отстранить похищения и сообщить ему некоторые «нравственные черточки детей»[588 - Там же.]. Примечательно, что уже в ноябре-декабре 1881 г. Иван Яковлевич рассказывал своему другу С.И. Гуляеву об идее устройства «детского музея»[589 - Там же. С. 408.].

Экспозиция размещалась в трех больших и одном «добавочном» зале»[590 - Тишкина Т.В. Создание И.Я. Словцовым учебного музея при реальном училище в Тюмени // Словцовские чтения–2000: тезисы докл. и сообщений науч.-практ. конф. Тюмень, 2000. С. 85–86.]. Предметы экспонировались в соответствии со строгой научной классификацией. В первом зале были представлены зоологическая и ботаническая коллекции: чучела животных, яйца и гнезда птиц, различного рода препараты. Во втором зале экспонировались палеонтологическая и археологическая коллекции: части скелетов ископаемых животных, археологические находки, сделанные в окрестностях Тюмени, а также собрание редкостей Востока. В третьем зале разместились собранные скелеты мамонта и «допотопного быка», а также археологические и исторические предметы. В последнем, четвертом зале находились гербарии, коллекция минералов, а также всевозможные приборы, модели, атласы и прочие учебные пособия. Здесь же экспонировались костюмы различных народов. Для показа использовались как застекленные шкафы, так и открытое хранение.

В качестве главной задачи созданного им музея Словцов определил «развитие умственного кругозора учеников реального училища»[591 - Чукмалдин Н.М. Мои воспоминания. Тюмень, 1997. С. 152.]. Однако мы не склонны, вслед за некоторыми авторами, считать эту экспозицию сугубо учебной, т.е. имевшей исключительно прикладное значение. Анализ состава коллекций того периода позволяет согласиться с мнением самого И.Я. Словцова, утверждавшего, что «в совокупности все эти коллекции дают связную картину природы и населения Тюменского округа, а также доисторического и исторического его быта»[592 - Там же. С. 158.]. Таким образом, мы можем утверждать, что с самого начала экспозиция музея носила в значительной степени краеведческий характер.

При этом не следует забывать о широте познаний и научных интересов Ивана Яковлевича, исследования которого охватывали историю и зоологию, ботанику и географию, археологию и геологию. Энциклопедизм, склонность к классификации и популяризации научных знаний, присущие основателю музея, неизбежно должны были отразиться на созданной им экспозиции.

Главным препятствием на пути дальнейшего развития музея стал дефицит экспозиционных площадей, отсутствие отдельного здания для размещения и экспонирования коллекций. Большая часть их по-прежнему хранилась в запасниках. Между тем известный американский журналист Джордж Кеннан, посетивший Тюмень в 1885 г., особо отметил «прекрасный музей» И.Я. Словцова, который принял путешественника «самым сердечным образом»[593 - Кеннан Д. Сибирь и ссылка: путевые заметки (1885–1886 гг.). СПб., 1999. Т. 1. С. 148.].

Четыре года спустя меценат Николай Чукмалдин предпринял попытку решить эту проблему и заложить прочную основу для дальнейшего существования и развития музея. Он сообщил Тюменской городской думе, что готов выкупить у Словцова его коллекции и передать в дар городу. При этом Николай Мартинианович предлагал дополнительно пожертвовать 10 тыс. руб. на дальнейшее существование музея с единственным условием: для этого очага культуры должно быть построено отдельное каменное здание. По предварительным подсчетам, для создания экспозиции требовалось не менее 86 кв. саженей (130,7 кв. м).

Длительные переговоры не увенчались успехом – город так и не смог изыскать средств для строительства здания музея. Однако, исполненный самых благородных намерений, Чукмалдин все же приобретает у Словцова его коллекцию, дополняет собственными реликвиями и библиотекой и передает в дар реальному училищу. При этом он выдвинул одно условие: по праздничным дням музей должен быть открыт для публики. Известно, что это условие было выполнено. Более того, в отчете училища за 1915 г. сообщается, что «музей... для посетителей открыт ежедневно»[594 - Цит. по: Карпухин В.И. У истоков Тюменского музея // Сибирский исторический журнал. 2002. №1. С. 125.].

Новый этап в развитии музея в целом и экспозиционной работы в частности начинается с принятия 16 июля 1920 г. постановления о создании Тюменского губернского музея с включением в его состав музея бывшего реального училища. Тем самым была определена стратегия развития музея в качестве именно краеведческого, а не образовательного учреждения. Вскоре решился и вопрос о выделении отдельного помещения. По иронии судьбы им стало здание городской думы, которая в свое время не смогла изыскать средств для развития музея.

Первая экспозиция в новом здании была открыта, по-видимому, 12 декабря 1926 г. усилиями нового заведующего музеем – Павла Афанасьевича Россомахина[595 - И.Ш. Открытие музея // Красное знамя. 1926. 11 дек. С. 4; Белов С.Л. Музеи Тюменского края в 1920-е годы // Ежегодник ТОКМ: 2000. Тюмень, 2001. С. 376.]. Она состояла из трех разделов: археологического, историко-бытового и естественно-исторического. Сохранилось достаточно подробное описание новой экспозиции, на основании которого можно составить определенное представление об экспонатах и применявшихся способах показа. Первый зал музея, расположенный на втором этаже, был посвящен кустарному производству Тюменского округа, главным образом ткачеству. Стена, полностью заполненная яркими тюменскими коврами, производила большое впечатление на посетителя, начинающего осмотр экспозиции. Здесь же была представлена старообрядческая одежда, преимущественно темная и тяжеловесная, что, вероятно, должно было подчеркнуть контраст между народным бытом и религиозными традициями.

Простенки между окнами были заполнены картинами некоего «местного художника-самоучки», который «талантливо и зло» изобразил лицо дореволюционной Тюмени. Скорее всего, речь идет о карикатурах художника Калганова либо М.С. Знаменского. Рядом экспонировались «очень старые цеховые значки», которые подавались в качестве «отголосков первых шагов профессионального движения».

В следующем зале, гораздо более скромных размеров, были представлены археологические экспонаты, найденные в результате раскопок в Липчипском и др. районах: фрагменты керамики, бронзовые идолы, бляхи, чаши, каменные топоры и пр. Центральным экспонатом третьего зала был скелет мамонта, вокруг которого в стеклянных витринах были расставлены чучела животных и птиц. Примечательно, что этикетаж не отличался академической сухостью и воздействовал не только на разум, но и на чувства посетителя. Так, чучело медведя с открытой пастью было снабжено надписью: «отличается удивительным добродушием». В этом же зале экспонировались подземные богатства Полярного Урала – минералы, разложенные на столах.

В соседнем зале рассказывалось о жизни Тюменского Севера. Из экспонатов можно отметить чучело оленя, оленью упряжку, предметы охотничьего промысла и домашнего обихода.

Первый этаж музея был отдан под библиотеку и сельскохозяйственный отдел. В последнем экспонировались образцы земли в ящиках, образцы семян, породы деревьев, а также всевозможные кустарные изделия. В качестве недостатков экспозиции автор рецензии отметил малочисленность экспонатов, рассказывающих о современной жизни края, недостаточно четкое разграничение разделов, а также наличие ряда предметов, не представляющих особой музейной ценности[596 - Г.П. Язык вещей // Красное знамя. 1926. 16 дек. С. 6.].

Отныне музей работал фактически без праздников и выходных. Основной акцент делался на групповое посещение. Экскурсии проводились с 10 до 14 час. по предварительной договоренности с заведующим музеем и в соответствии с определенным графиком. По вторникам и средам принимались учащиеся школ I ступени, по четвергам и пятницам школ повышенного типа, по праздникам – группы представителей профсоюзов, партийных и др. организаций. Для одиночных посетителей музей был открыт по праздникам и четвергам с 14 до 15 час. Плата для последней категории составляла 10 коп., экскурсии же проводились бесплатно[597 - Порядок посещения музея // Красное знамя. 1926. 19 дек. С. 4.].

Энергичный и целеустремленный новый директор развил бурную деятельность по превращению музея из «кладовой» в общенародный очаг культуры, «доступный всем». В связи с этим особое внимание уделялось экспозиционной работе.

Так, уже 5 января 1927 г. в экспозиции появился новый отдел: «Предметы религиозных культов»[598 - Новый отдел // Красное знамя. 1927. 8 янв. С. 4.]. В марте 1928 г. был собран скелет ископаемого носорога[599 - Скелет древнего носорога // Там же.]. Тюменский художник и краевед Вениамин Барашев предлагал тогда уделить особое внимание пополнению художественной коллекции музея с тем, чтобы «дать толчок к образованию в будущем картинной галереи при Тюменском музее». Мечтам краеведа не суждено было сбыться вплоть до 1956 г. по причине, которую он вполне осознавал уже в 1920-е гг.: «теснота музея»[600 - Барашев В. О картинной галерее // Красное знамя. 1928. 5 дек. С. 4; Белов С.Л. Музеи Тюменского края в 1920-е годы // Ежегодник ТОКМ: 2000. Тюмень, 2001. С. 383.].

Тем не менее живописные произведения были представлены в постоянной экспозиции, регулярно проводились и специализированные художественные выставки. На одной из них, открывшейся в феврале 1927 г., были представлены работы большинства местных художников: Калганова, Федорова, Трофимова, Наймуша, Митинского, Турлапова, Кротова, Курьяна, Барашева, Россомахина[601 - К-й. Выставка картин // Красное знамя. 1927. 26 февр. С. 4.].

Безусловно, экспозиционная деятельность музея была в значительной степени политизирована, направлена на формирование и утверждение в массовом сознании единообразной, большевистской версии исторических событий. В то же время в экспозициях 1920-х гг. находили место и материалы, связанные с деятельностью иных, небольшевистских сил, которые пусть с откровенно негативной оценкой, но все же представлялись вниманию посетителей.

Ярким примером тому может служить окружная Октябрьская выставка, открывшаяся к 10-летию революции. Судя по сохранившемуся описанию экспозиции, она состояла преимущественно из документальных материалов: плакатов, газет, листовок. Помимо прочего демонстрировались: манифест Николая II об отречении от престола, материалы Тюменской городской думы, антибольшевистских организаций, приказы Колчака и т.п. Вещевые экспонаты были немногочисленны, предназначаясь для поддержки фотографий и документов. К примеру, рассказ о голоде начала 1920-х гг. дополнялся демонстрацией образцов суррогатного хлеба того времени. Значительную часть выставки занимали вспомогательные материалы – диаграммы и т.п.[602 - Фр. Чемп. Пройденный путь. Окружная Октябрьская выставка // Красное знамя. 1927.11 нояб. С. 4.]

Следует особо отметить, что уже в 1920-е гг. были предприняты первые попытки по созданию филиалов. Так, 1 марта 1924 г. музею был передан тюменский Троицкий монастырь. Однако в силу организационно-финансовых причин музей не смог содержать этот обширный комплекс, который вскоре вышел из его ведения. Более успешным стал эксперимент по созданию Музея религии и атеизма, который разместился в Благовещенском соборе – старейшем каменном здании города. 11 декабря 1929 г. здание было передано музею, а уже 30 апреля 1930 г. в нем открылась постоянная экспозиция.

Разумеется, она была построена в духе времени и носила во многом пропагандистский характер. Подлинные реликвии христианского, мусульманского, иудейского, буддийского и языческих культов соседствовали с муляжами и лозунгами вроде: «Религия – дурман для народа», «Без бога шире дорога» и т.д. В экспозиции раскрывались такие темы, как: «Интервенция и папство», «История свободомыслия и инквизиция», «Церковь – крупнейший феодал», «Социальный состав русских святых» и т.п.[603 - Чупин В.А. Антирелигиозный музей в Тюмени // Ежегодник ТОКМ: 2000. Тюмень, 2001. С. 125.]

Однако не следует забывать, что в годы «воинствующего атеизма» это позволяло спасти от уничтожения десятки, сотни реликвий и донести до широких масс хотя бы самые общие представления о почти утраченном пласте культуры. Судьба этого филиала музея сложилась трагически. Уже зимой 1931 г. он был впервые закрыт по причине отсутствия денег на отопление, а в ночь с 8 на 9 июня 1932 г. и вовсе перестал существовать. По решению местных властей Благовещенский собор был взорван, причем погибла и часть экспонатов, которые не успели эвакуировать музейные работники[604 - Чупин В.А. Антирелигиозный музей в Тюмени... С. 127.]. Позднее антирелигиозный отдел был воссоздан в основной экспозиции музея. Он неоднократно подвергался жесткой критике со стороны властей, в т.ч. за «аполитичность». Утверждалось, что «это скорее похоже на выставку предметов различных религиозных культов». Вероятно, окончательно отдел был упразднен в годы войны[605 - Там же. С. 130.].

Особенно трудными были для музея 1936–1937 гг., когда прозвучали обвинения в превращении исторического раздела экспозиции в «сборище троцкистского хлама». Под давлением властей был образован отдел социалистического строительства[606 - Томилов Н.А. Тюменский областной краеведческий музей: краткий исторический очерк // Хозяйство русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого музея. Тюмень, 1994. С. 34–35.]. Большим испытанием стали для музея годы Великой Отечественной войны: с 1941 по 1943 г. в его здании размещался госпиталь. В то время как П.А. Россомахин и его помощники сражались на фронте, местные власти фактически выбросили музей на улицу, отправив экспонаты в совершенно непригодный для хранения склад.

Лишь в мае 1943 г. здание было возвращено музею. Надо отдать должное его сотрудникам: уже 15 июля были открыты художественный отдел и отдел природы, а 15 августа возобновили работу антирелигиозный и историко-революционный отделы. В январе 1944 г. открылась первая выставка о Великой Отечественной войне[607 - Карпухин В.И. Тюменский музей в 1940-е годы // Словцовские чтения–2002: материалы докл. и сообщ. Всерос. науч.-практ. краевед, конф. Тюмень, 2002. С. 19.]. Главным недостатком экспозиционной работы того времени оставались иллюстративность, обилие плоскостных материалов вспомогательного характера.

Директор музея В. В. Бобылева вспоминает: «Экспозиции составлялись наспех. Отдел истории дореволюционного прошлого был создан в три дня. На простенки были даны текстовые материалы из учебника истории СССР. Посредине были поставлены столы, разостланы красивые скатерти, наставлена посуда, и отдел был готов»[608 - Там же. С. 20.]. В значительной степени это объяснялось идеологическими установками того времени. В соответствии с ними музейные экспозиции должны были, в первую очередь, иллюстрировать официально принятые научные, а порой и псевдонаучные теории. В результате на первый план вышло идейное содержание экспозиций, в то время как форме подачи материала уделялось значительно меньше внимания.

Впрочем, со временем экспозиционное пространство стало более насыщенным, появились новые вещественные экспонаты, диорамы. Таксидермист музея В.Е. Кюкен вспоминает о том времени: «Сама экспозиция музея в... 1948 г. была очень бедной. Отдел истории в основном состоял из плакатов, разные даты, хронология какая-то там была. Вещевых экспонатов было очень мало»[609 - Кюкен В.Е. Воспоминания о работе в Тюменском музее // Ежегодник ТОКМ: .1994. Тюмень, 1997. С. 256–257.]. Аналогичным образом выглядел и отдел природы: «Одно время была там экспозиция: почвенные экспонаты, срезы были... В то время был уклон: мичуринцы, дарвинизм...». Впоследствии оба отдела приобрели более музейный облик: «Отдел природы стал походить на музей, посетителей всегда было очень много», а «в отделе истории было много вещественных экспонатов. Сделали в коридоре в уголке даже чум, ханта туда посадили, огонек».

Новый этап в развитии музея начинается в 1945 г., когда он приобретает статус областного учреждения культуры. При этом большой проблемой по-прежнему оставался дефицит экспозиционных площадей. После капитального ремонта и реэкспозиции в середине 1950-х гг. они увеличились с 345 кв. м до 473 кв. м, по и этого было крайне недостаточно. В 1959 г. музей впервые выходит с предложением о музеефикации здания по ул. Республики, 18, где в 1919 г. размещалась штаб-квартира В.К. Блюхера. Однако этому проекту суждено было осуществиться только два десятилетия спустя.

Вскоре на территории Тюменской области развернулись события поистине мирового значения. Открытие крупных месторождений нефти и газа послужили толчком к созданию Западно-Сибирского нефтегазового комплекса. Музей стремился отразить стремительный ход событий в своих экспозициях, но делать это становилось все сложнее – экспонаты просто негде было размещать. К середине 1960-х гг. основная экспозиция приобрела завершенный характер и состояла из следующих отделов: природы, дореволюционного прошлого и отдела советской истории, завершавшегося темой «Край в период развернутого строительства коммунизма». Были освоены все подходящие помещения. Достаточно сказать, что материалы по теме «Взяла начало река нефтяная» пришлось разместить на лестничной клетке[610 - Отчет ТОКМ за 1966 г. С. 33. Научный архив ТОКМ.].

Стало очевидно, что для дальнейшего развития музея и создания полноценной краеведческой экспозиции необходимо радикальное расширение экспозиционных площадей. Сотрудники музея в полной мере осознавали это: «Для того чтобы глубоко и содержательно раскрывать в экспозициях музея развитие нашего края, который, можно сказать, сейчас рождается заново, необходимо иметь, по крайней мере, не менее 4000 кв. м экспозиционной площади»[611 - Отчет ТОКМ за 1966 г. С. 34. Научный архив ТОКМ.]. Здание городской думы является памятником архитектуры, поэтому вариант сооружения пристроя был исключен.

В 1965 г. музей впервые обращается к властям с предложением о музеефикации здания сельскохозяйственного института. В качестве аргументов приводилась изначально тесная связь между музеем и зданием бывшего реального училища, а также богатое историческое прошлое этого памятника. К тому же институт вел в то время строительство загородного учебного комплекса, что могло сделать передачу здания музею достаточно безболезненной. В случае положительного решения площади музея возросли бы почти в пять раз[612 - Там же. С. 34–36.]. Однако и это предложение не получило поддержки.

Несмотря на нехватку площадей, музей продолжал активную выставочную деятельность. Начиная с 1954 г. регулярно создавались передвижные выставки, которые разворачивались в самой глухой глубинке, в т.ч. на выпасах и покосах[613 - Томилов Н.А. Тюменский областной краеведческий музей: краткий исторический очерк // Хозяйство русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого музея. Тюмень, 1994. С. 54.]. Вплоть до открытия в 1956 г. картинной галереи ежегодно проводились художественные выставки. В 1976 г. в отделе природы впервые экспонировались минералы Полярного Урала[614 - Отчет ТОКМ за 1976 г. С. 2. Научный архив ТОКМ.]. Особо следует отметить выставку «Подвиг земли Тюменской», которая открылась в 1981 г. в Государственном Историческом музее (г. Москва) и была приурочена к XXVI съезду КПСС[615 - Отчет ТОКМ за 1981 г. Научный архив ТОКМ.].

Три года спустя ТОКМ принял участие в двух крупных экспозиционных проектах. В ГИМ экспонировалась выставка «Летопись стройки века», рассказывающая о героической истории строительства газопровода Уренгой-Ужгород, а в одном из павильонов ВДНХ открылась выставка «Превратим Сибирь в край высокой культуры». В общей сложности ТОКМ отправил в Москву свыше 300 экспонатов[616 - Отчет ТОКМ за 1984 г. С. 2. Научный архив ТОКМ.].

Начинается внедрение в экспозиционную работу ТОКМ современных технологий. Так, в 1983 г. в экспозицию филиала «Штаб-квартира В.К. Блюхера» была включена голограмма шашки маршала, неизменно привлекающая внимание посетителей[617 - Отчет ТОКМ за 1983 г. С. 3. Научный архив ТОКМ.]. В то время этот экспозиционный прием начали использовать ведущие музеи страны. К примеру, в 1986 г. ТОКМ принял выставку из фондов ГИМ «Реликвии Великого Октября в голограммах»[618 - Отчет ТОКМ за 1986 г. Научный архив ТОКМ.].

Одной из постоянных проблем, с которыми сталкивались экспозиционеры в своей работе, стали сложные отношения с местными художниками, принимавшими участие в создании выставок и экспозиций. Так, в 1966 г. отмечалось, что из года в год художники Тюменского отделения художественного фонда срывают сроки выполнения работ, причем воздействовать на них было практически невозможно[619 - Там же. С. 20–21.].

В следующем году вследствие этого под угрозой срыва оказалось приуроченное к 50-летию советской власти открытие экспозиции после капитального ремонта здания музея. Эскизы зала «Становление советской власти и Гражданская война в крае» (ранее эта тема размещалась в узком коридоре) были разработаны художниками Тюменского отделения художественного фонда РСФСР Горбатовым и Погореловым. Однако в процессе монтажа положение спасли художники из Нижнего Тагила Е.И. Вагин и Р.В. Копылов, которые работали днем и ночью. В результате смета на реэкспозицию выросла в четыре раза[620 - Отчет ТОКМ за 1967 г. С. 15–16. Научный архив ТОКМ.].

Практика привлечения иногородних художников сохранилась и в последующие годы. Так, в 1969 г. в оформлении выставки «Заветам Ленина верны» принимали участие художники Нижнетагильского отделения художественного фонда РСФСР А.Ф. Аверин и Л.А. Южаков[621 - Отчет ТОКМ за 1969 г. С. 10. Научный архив ТОКМ.]. В 1986 г. художники ЛСУ «Росмонументискусство» разрабатывали эскизные проекты выставки «Из истории г. Тюмени», а Комбинат живописно-оформительского искусства г. Москвы готовил эскизный проект Музея геологии, нефти и газа[622 - Отчет ТОКМ за 1986 г. Научный архив ТОКМ.].

Структура исторической экспозиции в 1960-е гг. была крайне идеологизирована и фактически копировала учебник истории, включая в себя следующие темы:

Отдел дореволюционной истории:

– край в эпоху феодализма;

– край в эпоху капитализма;

– край в эпоху империализма.

Отдел советской истории:

– становление советской власти и Гражданская война в крае;

– край в годы довоенного мирного социалистического строительства (1921–1941);

– край в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.;

– край в период восстановления и развития народного хозяйства в послевоенный период 1945–1953 гг.;

– край в период мощного подъема народного хозяйства и завершения строительства социализма 1953–1958 гг.[623 - Отчет ТОКМ за 1967 г. С. 15–16. Научный архив ТОКМ.]

Музей воспринимался властями как один из инструментов идеологической обработки населения, что неизбежно сказывалось на экспозиционной работе. К примеру, в 1984 г., в период предвыборной кампании в Верховный Совет СССР, на 15 агитпунктах Центрального района работали передвижные выставки ТОКМ, по которым было проведено 18 экскурсий[624 - Отчет ТОКМ за 1984 г. С. 6. Научный архив ТОКМ.]. Поэтому подлинным прорывом можно считать выставку «По пути социализма. Успехи и ошибки», открывшуюся в 1989 г. Это был первый в музее опыт экспозиционного осмысления советской истории, свободный от идеологических штампов[625 - Отчет ТОКМ за 1989 г. С. 2. Научный архив ТОКМ.].

Новый этап в развитии музея начался в 1982 г., когда был открыт первый филиал – музей «Штаб-квартира В.К. Блюхера». С этого момента начинается формирование филиальной сети, что позволило более полно раскрыть отдельные темы и снять на некоторое время остроту проблемы, связанной с нехваткой экспозиционных площадей. В этом же году в Доме техники и культуры нефтяников открывается филиал «Нефть и газ Тюмени». В 1983 г. он переехал в пристрой ДК «Геолог», где и работал до 2007 г. как Музей геологии, нефти и газа.

В 1984 г. была разработана «Научная концепция генерального плана развития ТОКМ». Основной идеей этого проекта стало создание комплексной сети филиалов, главным образом в исторической части Тюмени. В целом предполагалось создать 11 филиалов, разместив: в тюменском Троицком монастыре – отдел досоветской истории, в здании городской думы – отдел советской истории, в Спасской церкви – отдел природы, в польском костеле – экспозицию по истории религии и научного атеизма, в здании по ул. Ленина, 24 – экспозицию по декоративно-прикладному искусству.

В районе площади Борцов революции должен был появиться целый историко-революционный комплекс, включавший музей «Штаб-квартира В.К. Блюхера» и Дом-музей Л.Б. Красина (ул. Семакова, 7). Помимо этого, предполагалось создать Музей деревянного зодчества под открытым небом (ул. Ямская), Литературный музей (ул. Ленина, 10) и Археологический музей-заповедник на оз. Андреевском.

В Музей деревянного зодчества под открытым небом планировалось свезти традиционные постройки, бытовавшие на территории края: дом-крестовик, одноколку, связь, дом с подклетью, срубную избу с русской печью, пятистенок с оригинальными типами крыльца, украшенными различными видами домовой резьбы, татарскую избу, а также хозяйственные постройки (рига, гумно, конюшня, завозня, колодцы, ветряная мельница, баня) и деревянную церковь[626 - Научная концепция Генерального плана развития ТОКМ. Соловьева А.Л. Тюмень, 1984. С. 8. Научный архив ТОКМ.].

Под Литературный музей предполагалось отвести здание по ул. Ленина, 10, где родился и провел детские годы известный пролетарский поэт В.В. Князев, автор стихотворения «Коммунары». В экспозицию должны были войти материалы, рассказывающие о творчестве В.В. Князева, развитии литературы народов Севера за годы советской власти, а также о деятельности тюменской писательской организации[627 - Там же. С. 10.].

Отдел природы планировалось разместить в здании Спасской церкви, высокие потолки и прочные перекрытия которой позволяли широко использовать диорамный показ, в т.ч. коллекций палеонтологии и геологии. Главной идеей новой экспозиции должно было стать «рациональное использование богатств Тюменской области, связанное с интенсивным освоением края и воздействием человека на легкоранимые тундрово-таежные районы Севера»[628 - Там же. С. 11.].

В целом участок улиц Республики и Ленина от Троицкого монастыря до ул. Первомайской предлагалось превратить в заповедную зону с сетью музеев и туристических пешеходных маршрутов. В отдаленной же перспективе планировалось создать экспозицию, отражающую «целостную картину развития природы и общества в крае» на площади не менее 5000 кв. м[629 - Там же. С. 7–11.].

К сожалению, музейщикам не удалось претворить в жизнь все задуманное. Погиб от пожара дом, где прошла юность дипломата Л.Б. Красина, дом литератора В.В. Князева лишь недавно был освобожден медицинским учреждением и пока пустует, а большинство культовых зданий возвращено религиозным организациям.

Однако многое из задуманного все же удалось выполнить. Появились новые филиалы: «Церковь Петра и Павла» (1988), Археологический музей-заповедник на оз. Андреевском (1988), Дом Машарова (1994).

Филиал «Городская дума» стал главной выставочной площадкой ТОКМ. Здесь размещается постоянно действующая выставка «Окно в природу», реализуются наиболее крупные экспозиционные проекты, в числе которых: «Пушкин. Декабристы. Сибирь» (1998), «Сокровища Московского Кремля» (1999), «Российские императоры» (2004). В перспективе здесь, вероятно, будет создан Музей истории города.

Экспозиция филиала «Церковь Петра и Павла» рассказывала об истории христианства в крае, ремеслах и промыслах. Это была не просто выставка икон и церковной утвари, а первая в России неатеистическая экспозиция о наиболее важных страницах истории православия[630 - Чупин В.А. Тема религии в экспозициях Тюменского музея: история и перспективы // Тезисы докл. и сообщ. науч.-практ. конф. «Словцовские чтения – 95». Тюмень, 1996. С. 125–127.]. Изначально этому филиалу отводилась ключевая роль в деятельности ТОКМ, в «Плане музеефикации» заявлялось: «Троицкий монастырь наиболее важный филиал музея»[631 - Пояснительная записка к программе музеефикации г. Тюмени объединения «ТОКМ». Тюмень, 1987. С. 5. Научный архив ТОКМ.]. Предполагалось развернуть здесь экспозиции, повествующие об иконописи, истории монастыря, христианства в Сибири, старопечатных книг, проводить массовые мероприятия с прослушиванием органной музыки. Приделы с северной стороны должны были использоваться для постоянной выставки по истории архитектуры и деревянного зодчества, а настоятельский корпус под рабочие кабинеты сотрудников и администрации[632 - Научная концепция... С. 7.]. Планировалось восстановить интерьер церковно-приходской школы, а в итоге – создать историко-архитектурный музей-заповедник. При этом музей с самого начала был открыт для конструктивного диалога с церковью, в т.ч. по вопросам совместного использования территории комплекса. Предполагалось «предоставление церкви помещения Троицкого собора для проведения служб во время крупных религиозных праздников»[633 - Пояснительная записка... С. 5.]. К сожалению, предложения музея не получили должного отклика, и в 2003 г. филиал был закрыт в связи с передачей здания епархии.

Археологический музей-заповедник на озере Андреевском стал, вероятно, первым в Тюменской области археологическим сайт-музеем. Он был создан непосредственно на месте древнейшей стоянки, где на протяжении более 70 веков (с 5 тыс. до н.э. до сер. 2 тыс. н.э.) жили люди. Уникальность этого памятника неоднократно отмечалась исследователями. Жилина И.В., автор «Краткого обоснования необходимости создания археологического музея-заповедника на Андреевском озере», отмечала, что настоящий объект соответствует всем основным критериям, предъявляемым к музеефицированным археологическим памятникам: компактность, сохранность, доступность, изученность[634 - Жилина И.В. Краткое обоснование необходимости создания археологического музея-заповедника на Андреевском озере. Тюмень. Научный архив ТОКМ. С. 1.].

25 ноября 1955 г. состоялось решение №652 Тюменского облисполкома об объявлении территории южного берега Андреевского озера археологическим заповедником. 30 августа 1960 г. было издано постановление Совета Министров РСФСР №1327 о постановке археологического комплекса на учет как памятника, имеющего республиканское значение. Однако лишь 16 ноября 1983 г. было принято решение Тюменского облисполкома №344 об организации археологического музея-заповедника на Андреевском озере на правах филиала ТОКМ.

Сегодня здесь размещаются экспозиция по древнейшей истории края, реконструкции ряда древних и этнографических жилищ. В планах – музеефикация и демонстрация in situ (т.е. на месте, в ситуации) ряда археологических объектов: землянок, святилищ, городищ, создание рекреационной зоны. Со временем экспозиция должна выйти за стены музейных залов, охватив всю территорию заповедника.

Музей геологии, нефти и газа рассказывал не только об открытии и освоении богатейших месторождений нефти и газа, но и о жизни коренных народов этого сурового края. Фактически это был музей Тюменского Севера второй половины XX века. К сожалению, в 2007 г. это помещение было временно передано областной научной библиотеке на период реконструкции здания последней. Экспозиция была демонтирована, а музей фактически ликвидирован.

Экспозиция музея «Дом Машарова» (ул. Ленина, 24) представляет собой реконструкцию быта зажиточного горожанина конца XIX – начала XX вв. В разное время здесь предполагалось создать экспериментальный выставочный центр, ориентированный на работу с детьми[635 - Пояснительная записка... С. 1.], либо постоянно действующую выставку декоративно-прикладного искусства[636 - Научная концепция... С. 10.]. Однако в итоге был сделан выбор в пользу мемориальной экспозиции, в центре которой – жизнь семьи Н.Д. Машарова, крупного тюменского промышленника, ранее проживавшего в этом доме. Сквозной идеей экспозиции можно назвать важность сохранения семейных ценностей. На прилегающей территории расположены флигель и каретная, которые сегодня занимают хозяйственные службы музея. В перспективе они также должны стать частью экспозиции, образовав единый комплекс, – «Усадьба Н.Д. Машарова».

Отчасти эта идея реализована в экспозиции филиала по ул. Республики, 18/20. Основанный как «Штаб-квартира В.К. Блюхера», в 1996 г. этот филиал был преобразован в Музей истории дома XIX–XX вв. Вновь созданная экспозиция рассказывает о судьбе этого уникального особняка, в которой отразились основные вехи истории города, страны в целом. Отныне портреты и личные вещи купцов Иконниковых и Колокольниковых мирно сосуществуют с кабинетом маршала Блюхера. Интерьеры этого прекрасного памятника архитектуры гармонично объединились с экспозицией, пронизанной духом патриотизма, бескорыстного служения отечеству.

12 ноября произошло важнейшее событие в истории филиала – открылась экспозиция «Торговая лавка Колокольниковых». Она находится в отдельном здании, расположенном на территории усадьбы, и является частью единого экспозиционного пространства усадьбы Колокольниковых.

Но главным достижением последних двух десятилетий является строительство музейного комплекса. В уникальном музейном городке разместятся экспозиционные и выставочные залы, фондохранилище, реставрационные мастерские, библиотека, конференц-зал, все административные и хозяйственные службы. Строительство музейного комплекса началось в 1996 г., открытие экспозиции намечено на 2009–2010 гг.

Главная идея единой краеведческой экспозиции, которую предполагалось разместить в 7 залах на площади более 4000 кв. м, заключалась в том, чтобы представить процесс обретения и познания Тюменского края как родины. Эта идея не только позволяет объединить все тематические направления экспозиции, но и обладает высокой патриотической ценностью. Она призвана способствовать воспитанию чувства причастности к Тюменскому краю, его истории у жителей области, многие из которых являются мигрантами в первом или втором поколении.

Предполагалось выделить следующие разделы: 1. Полезные ископаемые и камнесамоцветное сырье Урала. 2. Эволюция живой и неживой природы на Земле. 3. Современная природа области. 4. Заселение и освоение края в древности. 5. Традиционные культуры коренных народов края. 6. Край в составе Российского государства: конец XVI–ХIX вв. 7. Край в XX в.

В 2002 г. был проведен всероссийский конкурс на разработку форэскизного проекта единой краеведческой экспозиции. В нем приняли участие ведущие музейные художники из Тюмени, Москвы и Санкт-Петербурга. Конкурсная комиссия, в состав которой вошли такие эксперты, как директор ГИМ Л. И. Шкурко и вице-президент Союза дизайнеров России Г.В. Вершинин, признала лучшим проект московской группы художников под руководством В.В. Надежина.

«Генеральной репетицией» новой экспозиции может по праву считаться выставка «Земля Тюменская» в ГИМ (2004). Этот крупнейший экспозиционный проект был реализован ТОКМ в сотрудничестве с ТГИЛМЗ и ТОМИИ и еще раз показал – нам есть что показывать и чем гордиться.

К сожалению (для тюменцев) и к большому облегчению для немногих оставшихся экспозиционеров, этим грандиозным планам, по-видимому, не суждено сбыться в ближайшие годы. В музейном комплексе, который после объединения ТОКМ и ТОМИИ должен вместить коллекции и экспозиции обоих музеев, под постоянную экспозицию предполагается выделить куда более скромные площади. На первый план выходит создание выставок – популярных, часто меняющихся и, главное, прибыльных.



notes


Сноски





1


Торговые фирмы Тюмени в 1897 году // Сибирский тракт. 1994. №1. С. 133.






2


Автор благодарит краеведа В.А. Чупина за любезно предоставленные сведения.






3


Так в тексте.






4


Книга расстрелянных: мартиролог погибших от рук НКВД в годы большого террора (Тюменская обл.): в 2т. / сост. Р.С. Гольдберг. Тюмень, 1999. Т. 1. С. 87.






5


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 431. Л. 41.






6


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 86 об.–87.






7


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Лл. 13–14.






8


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 103.






9


Там же. Л. 176.






10


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Лл. 103–104.






11


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 238.






12


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 393 об.






13


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1 Д. 21. Л. 342 06.–343.






14


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 72.






15


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д.21. Л. 321 об.–322.






16


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Лл. 161–162.






17


Там же. Л. 78.






18


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Лл. 13–14.






19


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 6.






20


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 366.






21


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 136.






22


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 117.






23


Там же. Л. 85.






24


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 91 об.–92.






25


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 136.






26


ГАСПИТО Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 168.






27


ГАСПИТО Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Лл. 106–107.






28


Там же. Л. 117.






29


Трудовой набат. 1921. 9 сент. С. 2.






30


Трудовой набат. 1922.17 февр. С. 2.






31


Трудовой набат. 1922. 2 авг. С. 3.






32


ГАСПИТО Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 208.






33


Использовались два издания: «Трудовой набат» – ежедневная газета, орган Тюменского губкома РКП(б) и Губисполкома (июнь. 1921 – дек. 1923), орган Тюменского окружного комитета РКП(б) и Окрисполкома (янв. 1924 – дек. 1926); «Красное знамя» – ежедневная газета, орган Тюменского окружного комитета ВКП(б), Окрисполкома и окружного профбюро (1927–1944).






34


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 281.






35


Там же. Л. 103.






36


Там же. Л. 135.






37


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 118.






38


Белов С.Л. Тюменское общество научного изучения местного края в 1920-е годы // Лукич. 2003. Ч. 2. С. 46; а также с. 215–284 наст. изд.






39


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Лл. 233–234.






40


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 163.






41


Мыслитель. В Заваруевой появились апостолы (Юргинский район) // Трудовой набат. 1925. 18 сент. С. 5.






42


Суд. В религиозной одури // Трудовой набат. 1926. 17 янв. С. 4.






43


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 84.






44


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 121.






45


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 715. Л. 3.






46


См. статью в наст. изд.: «Небо вскрылось – быть беде»: слухи о войне в 1920-е годы.






47


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 176.






48


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 80 об.–81.






49


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 175.






50


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 182.






51


ГАСПИТО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 266. Лл. 6–7, 9.






52


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 139.






53


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 71, 71 об.






54


Еще октябрины у коммунаров (Тугулымский район) // Трудовой набат. 1924. 26 янв. С. 3.






55


Земляк. Революционное имянаречение (Тугулымская волость) // Трудовой набат. 1924.16 февр. С. 3.






56


Крестьянин. Новый быт просачивается (с. Велижанское) // Трудовой набат. 1924. 16 апр. С. 3.






57


Свой. Новый быт идет (с. Тавдинское) // Трудовой набат. 1924.11 мая. С. 3.






58


Д-й С. Революционное имянаречение (дер. Мыс Городовой вол.) // Трудовой набат. 1924. 8 янв. С. 3.






59


Кунгурцев А. Не хочу быть Антипом Кунгурцевым, а хочу быть Факелом Пролетарским: заявление в ЗАГС // Трудовой набат. 1924. 26 янв. С. 3.






60


ГАСПИТО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 74. Л. 218.






61


Фролов А. «Боги спасли» // Трудовой набат. 1922. 21 нояб. С. 3.






62


Темнота деревенская // Трудовой набат. 1923. 7 дек. С. 3.






63


Там же.






64


ГАСПИТО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 337. Лл. 50–50 об.






65


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 138–138 об.






66


Бобыль. Мракобесие (Тоболтуринская вол., Тобольск, у.) // Трудовой набат. 1923. 24 июля. С. 3.






67


Местный житель Т-н. Деревенский «целитель» (Усть-Ламенская вол.) // Трудовой набат. 1923. 22 июня. С. 3.






68


С.У. Ерский. Своими средствами угоняют в могилу (с. Суерское Ялуторовского уезда) // Трудовой набат. 1923.14 июля. С. 3.






69


ГАСПИТО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 337. Лл. 50–50 об.






70


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 146.






71


Богомольный текстиль // Трудовой набат. 1922.17 дек. С. 3.






72


Ячейке – стыдно // Трудовой набат. 1922.10 дек. С. 2.






73


Христа пора сократить // Трудовой набат. 1924. 5 февр. С. 3.






74


Петька Кузнецкий. Глаза режет // Трудовой набат. 1924.18 янв. С. 4.






75


Богомольцы // Трудовой набат. 192. 25 дек. С. 2.






76


Любители праздников // Трудовой набат. 1922.11 окт. С. 3.






77


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 725. Л. 5 об.






78


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 324.






79


Покровское – село на территории Ярковского района Тюменской области. Здесь традиционно зимовали речные суда, дожидаясь начала навигации.






80


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 829. Л. 19.






81


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 154 об.






82


Филофей Лещинский (1650–1727) – митрополит Сибирский и Тобольский (1702–1711,1715–1720), похоронен у ворот построенной им Троицкой церкви на территории тюменского Свято-Троицкого монастыря.






83


Поповское чудо. Из обыкновенного столба сделали живого человека // Трудовой набат. 1923. 6 окт. С. 3.






84


Поповское чудо. Из обыкновенного столба сделали живого человека // Трудовой набат. 1923. 6 окт. С. 3.






85


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 213.






86


Там же. Л. 221.






87


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 163.






88


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 180.






89


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 540. Л. 30.






90


Алексий Тюменский (Копытов Алексей Петрович) – архиепископ Тюменский, назначенный в 1923 г. Сибирским Церковным Управлением.






91


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 79 об.–80.






92


Иринарх (Синеоков-Андриевский И.Д.) – епископ Тюменский в 1919–1925 гг.






93


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 79 об.–80.






94


Марсов Владимир Александрович – настоятель тюменской Вознесенской (Георгиевской) церкви, один из лидеров «Живой церкви» в Тюмени. Возможно, в данном случае речь идет о его брате Валентине, священнике.






95


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Лл. 96–97.






96


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 265.






97


Виноградов А. Откровение епископа Иринархао мощах Тобольского «святого» // Трудовой набат. 1922.16 июня. С. 3; В-ов А. История одного неудавшегося обмана (или Похождения «мощей») // Трудовой набат. 1922. 6 сент. С. 2; В-ов А. «Мощи... из осиновой рощи» (Чистосердечное «признан.» еп. Иринарха) // Трудовой набат. 1922. 26 окт. С. 2–3. – Возможно, автором публикаций был врач А.Н. Виноградов, принимавший участие в изъятии церковных ценностей в 1922 г. в качестве представителя здравотдела.






98


Нестриженые. Язык из подворотни, или Исповедь в цирюльне // Трудовой набат. 1922.10 июня. С. 1–2.






99


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 105.






100


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 144.






101


Там же. Л. 152.






102


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 350.






103


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 2.






104


Там же. Л. 238.






105


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 628. Л. 7.






106


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 2.1. Л. 343 об.






107


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 70.






108


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 147.






109


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 196.






110


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 100.






111


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 139.






112


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 370.






113


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 100.






114


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 14.






115


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 147.






116


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 211.






117


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 11.






118


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 171.






119


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 398.






120


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 130.






121


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 201.






122


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 61.






123


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 83.






124


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 59.






125


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 56.






126


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 337.






127


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 78.






128


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 126.






129


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 56.






130


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 182.






131


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 228.






132


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Лл. 170–171.






133


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 22.






134


Там же. Л. 176.






135


Там же. Лл. 200–201.






136


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 21. Л. 101.






137


ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 312. Л. 174.






138


Там же. Л. 174.






139


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 201.






140


Там же. Л. 197.






141


Там же. Л. 42.






142


ТОКМ. ВФ. 3276/13.






143


Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, цитируется документ: ТОКМ. ВФ. 3276/14.






144


ГАСПИТО Ф. П–1008. Оп. 1. Д. 1. Лл. 35–35 об.






145


Там же.






146


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2239. Лл. 4–5.






147


Г АСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 106.






148


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 163.






149


Так в тексте. Мария Яновна, по-видимому, так и не овладела в совершенстве русским языком, подобные ошибки встречаются неоднократно.






150


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 18.






151


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 788. Л. 153.






152


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 18.






153


Там же. Л. 8.






154


Так в тексте.






155


Так в тексте.






156


Так в тексте.






157


Здесь и далее – выделенный курсивом текст в документе зачеркнут.






158


Купц Рейн Яковлевич – родился в 1896 г. Член ВКП(б) с 1917 г. Латыш. Образование – Коммунистический вуз нацменьшинств. На момент ареста 27.12.1937 г. работал директором Школы повышения квалификации колхозных кадров в Тюмени. Решением Тюменского горкома ВКП(б) от 29.12.1937 г. исключен из ВКП(б) как враг народа, арестованный «за антисоветскую контрреволюционную деятельность органами НКВД».






159


Бривин Андрей Михайлович – родился в 1888 г. Член ВКП(б) с 1924 г. Латыш. Образование – Коммунистический вуз нацменьшинств. На момент ареста – преподаватель истории ВКП(б) и парторг Школы повышения квалификации колхозных кадров в Тюмени. Решением бюро Тюменского горкома ВКП(б) от 29.12.1937 г. исключен из ВКП(б) как враг народа, арестованный «за антисоветскую контрреволюционную деятельность органами НКВД».






160


Так в тексте.






161


Так в тексте.






162


Петров Николай Николаевич – начальник Тюменского городского отдела НКВД в 1935–1938 гг.






163


Ибрагимов Усман Лукманович – родился в 1897 г. в крестьянской семье. Татарин. Образование – средняя школа. Преподаватель и парторг Школы повышения квалификации колхозных кадров в Тюмени.






164


Каменева Мария Николаевна – родилась в 1899 г. семье рабочих. Член ВКП(б) с 1925 г. Образование – Коммунистический вуз нацменьшинств. Преподаватель истории народов СССР и ленинизма (1933–1934), работала в Тюменской советской партийной школе и Школе повышения квалификации колхозных кадров в Тюмени (1935–1937). Ее судьба легла в основу другой статьи: Белов С.Л. Ячейка: люди и судьбы 1937 года. – См. с. 71–102 наст. изд.






165


Беседин Гавриил Петрович – родился в апреле 1907 г. в с. Плетнево Омутинского района Омской области в крестьянской семье. Член ВКП(б) с 02.05.1930 г. Образование – среднее. Окончил СПШ II ступени, г. Тюмень (06.1930–03.1932), философский факультет на курсах преподавателей ВКУ при УКУ им. Ленина, г. Свердловск (03.10.1932). Работал преподавателем в Остяко-Вогульской СПШ, г. Остяко-Вогульск (08.1934–09.1936), зав. учебной частью Остяко-Вогульской СПШ (09.1936–11.1937). Преподаватель ленинизма и парторг Тюменской областной школы повышения квалификации колхозных работников (11.1937–04.1939). Позднее он перейдет на работу в Тюменский горком ВКП(б) и вырастет с рядового лектора (с 04.1939) до секретаря по кадрам (с 10.1944).






166


Так в тексте.






167


Завалин Александр Алексеевич – родился в сентябре 1905 г. в крестьянской семье. Член ВКП(б) с 1926 г. Образование – сельская школа. Окончил Комвуз, г. Пермь (06.1930–08.1932). С мая по декабрь 1937 г. – слушатель Института усовершенствования педагогов при ЦК ВКП(б), г. Москва. С 12.1937 г. по 12.1938 г. – инструктор сельскохозяйственного отдела Омского обкома ВКП(б). С 05.1938 г. – директор Школы повышения квалификации колхозных кадров в г. Тюмени (утвержден 23.12.1939). 06.08.1940 г. утвержден в должности директора Тюменской школы шоферов. 29.04.1941 г. назначен зам. секретаря первичной парторганизации школы механизации сельского хозяйства. С 06.05.1941 г. зав. отделом пропаганды и агитации Тюменского горкома ВКП(б). В июле 1941 г. призван в армию.






168


Мальцев Михаил Лаодикиевич (1908-?) – родился в ноябре 1908 г. в д. Кокошилово Кадниковского уезда Вологодской губ. в семье служащих. Член ВКП(б) с 1930 г. Образование – сельская школа, заочная семилетняя школа. Окончил партийное отделение заочного Комвуза (1931–32). Зав. культурно-пропагандистским отделом Тюменского горкома ВКП(б) (03–05.1938). Секретарь Тюменского горкома ВКП(б) (06.1938–03.1941).






169


Так в тексте.






170


Куликов Андрей Александрович – родился в 1908 г. Член ВКП(б) с 1938 г. Образование – низшее. С 07.1938 г. – инструктор Тюменского Горкома ВКП(б).






171


Так в тексте.






172


Гильдерман Отто Давидович – родился в 1904 г. Член ВКП(б) с 1930 г. Немец. Образование – Комвуз нацменьшинств. Зав. учебной частью Школы повышения квалификации колхозных кадров в г. Тюмени. Решением первичной парторганизации Школы от 29.11.1938 г. исключен из ВКП(б) «за притупление политической бдительности, непринятие мер к ликвидации последствий вредительства, неочищение аппарата от чуждых элементов, допущение безучетности в хозяйстве школы». Решение об исключении подтверждено бюро Тюменского горкома ВКП(б) 07.12.1938 г. с формулировкой «исключить за утерю политической бдительности и как не внушающего политического доверия». 08.01.1939 г. партколлегия КПК при ЦК ВКП(б) по Омской области решение Тюменского горкома подтвердила. Восстановлен в ВКП(б) решением КПК при ЦК ВКП(б) от 04.05.1939 г.






173


Так в тексте.






174


Беккер П.Я. – член ВКП(б), работник Школы повышения квалификации колхозных кадров в г. Тюмени.






175


Тюменская областная школа партийных работников, по-видимому, была создана на базе советско-партийной школы, переведенной в Тюмень из Омска в 1935 г. Судя по всему, в сентябре 1937 г. она была ликвидирована. На 1936 г. школа размещалась в здании по ул. Республики, 50. В ее составе действовало четыре отделения: 1) парторгов и секретарей парткомов; 2) пропагандистов; 3) газетных работников; 4) комсомольских пропагандистов. Срок обучения составлял 11 месяцев. Возраст курсанта не должен был превышать 32 лет. Набор осуществлялся до 25 сентября. Курсантам предоставлялось общежитие и выплачивалась стипендия от 1.50 до 250 руб. (Условия приема в Тюменскую областную школу партийных работников // Красное знамя. 1936. 29 сент. С. 2).






176


Тюменская школа повышения квалификации колхозных работников была открыта не позднее декабря 1936 г. и ликвидирована в 1940 г., вероятно, в связи с организацией Тюменской средней сельскохозяйственной школы.






177


Белов С.Л. «Прошу проверить и разобрать мое заявление...»: документы о судьбе М.Я. Крауклис из коллекции музея // Земля Тюменская: ежегодник ТОКМ: 2002. Тюмень, 2003. Вып. 16. С. 291–310. – см. также с. 48–70 наст. изд.






178


По другим данным – в 1894 г.






179


ГАСПИТО. Ф.7. Оп. 1. Д. 774. Л. 157.






180


Там же.






181


Стецкий Алексей Иванович (1896–1938) – известный политический деятель. С 1930 г. заведующий отделами ЦК ВКП(б), одновременно с 1934 г. главный редактор журнала «Большевик». Член ЦК с 1927 г. Репрессирован. Реабилитирован посмертно.






182


Село Крутинское – ныне райцентр на западе Омской области.






183


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 774. Л. 157.






184


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Л. 4.






185


Там же. Л. 8.






186


По неопубликованным материалам // Красное знамя. 1936.15 дек. С. 2.






187


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 758. Л. 4.






188


Там же. Лл. 5–6.






189


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 758. Лл. 5–6.






190


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Лл. 11–11 об.






191


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Л. 5.






192


Там же. Л. 4.






193


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Лл. 12–14.






194


Там же. Лл. 19–20.






195


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Л. 10.






196


Гроссман В.С. Жизнь и судьба. М., 1990. Т. 2. С. 283.






197


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 61.






198


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 25.






199


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Лл. 28–28 об.






200


По-видимому, речь шла о деятелях Немецкого национального района, образованного на части территории Алтайского края (Славгородский округ) с центром в с. Гольбштадт (вариант: Гальбштадт). В 1938 г. он будет ликвидирован, а в 1949 г. райцентр переименуют в с. Некрасово. В 1991 г. район восстановят, а селу вернут прежнее название.






201


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 31.






202


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2239. Лл. 4–5.






203


Там же. Л. 3.






204


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Лл. 30–31.






205


Там же. Л. 77.






206


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 77.






207


ГАСПИТО. Ф.10087. Оп. 1. Д. 7. Л. 33 об.






208


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2239. Лл. 9–9 об.






209


Там же. Л. 2.






210


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 106.






211


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 106.






212


Там же. Л. 157.






213


См. с. 62 наст. изд.






214


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 119.






215


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 1. Лл. 35–35 об.






216


Федоров С. Кто как сможет // Красное знамя. 1937.11 нояб. С. 3.






217


Северный В. Критика не по нутру // Красное знамя. 1937.22 апр. С. 2.






218


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 757. Л. 163.






219


Там же.






220


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 43 об.






221


П.Я. Беккер был уволен 4 декабря 1937 г.






222


См. с. 48–70 наст. изд.






223


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 61.






224


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 18.






225


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 9. Д. 183. Лл. 1–2 об.






226


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Лл. 68 об.–69 об.






227


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 789. Лл. 65–66.






228


ГАСПИТО. Ф. 1008. Оп. 1. Д. 7. Л. 73.






229


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 6.






230


Там же. Л. 18.






231


ГАСПИТО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 797. Л. 8.






232


Первая всеобщая перепись населения Российской империи. 1897 год. LXXVIII. Тобольская губерния. СПб., 1905. С. XXX.






233


Там же. С. XXXII.






234


Там же. С. 2–3.






235


Население // Еврейская энциклопедия. Т. XI. СПб., [б.г.]. (репринт 1991 г.). С. 536–538.






236


Обзор Тобольской губернии за 1883 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). [Б.г.]. [Б.и.]. С. 5.






237


Обзор Тобольской губернии за 1884 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). [Б.г.]. [Б.и.]. С. 6.






238


Обзор Тобольской губернии за 1885 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). [Б.г.]. [Б.и.]. С. 5.






239


Обзор Тобольской губернии за 1888 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). [Б.г.]. [Б.и.]. С. 6.






240


Обзор Тобольской губернии за 1899 г. (приложение к всеподданнейшему отчету). Тобольск, 1900. Приложение 1-е.






241


Первая всеобщая... С. XXX.






242


Там же. С. XLIII.






243


Первая всеобщая... С. 2–3.






244


Там же. С. 74–75.






245


В целом среди еврейского населения, проживающего вне черты оседлости, было характерно несколько иное соотношение полов: 53,5% мужчин и 46,5% женщин. – См.: Население // Еврейская энциклопедия. СПб., [б. г.] (репринт 1991 г.). Т. XI. С. 541–542.






246


Первая всеобщая… С. 74–75.






247


Первая всеобщая… С. 82–85.






248


Первая всеобщая… С. 82–85.






249


Первая всеобщая… С. 86–87.






250


Первая всеобщая... С. 102–105.






251


Снижение смертности у еврейского населения наметилось еще в XVIII в., а в XIX в. становится общим явлением для еврейских общин всей Европы. Уровень смертности у евреев всегда был ниже, чем у окружавшего их нееврейского населения. – См.: Демография // Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, 1982. Т. 2. С. 322.






252


Движение населения в Европейской России и в двух губерниях Сибири: Енисейской и Тобольской за 1902 г. СПб., 1907. С. XXII.






253


Первая всеобщая... С. 134.






254


Население // Еврейская энциклопедия. Т. XI. СПб., [Б. г.]. С. 541–542. – (Репринт).






255


Первая всеобщая... С. 140.






256


Первая всеобщая... С. 176.






257


Там же.






258


Там же. С. 182–184.






259


Там же. С. 204.






260


Там же. С. 208.






261


Адрес-календарь Тобольской губернии за 1895 г. Тобольск, 1894. С. 18.






262


Первая всеобщая… С. 158.






263


Там же. С. 164.






264


Там же. С. 174.






265


Первая всеобщая… С. 176.






266


Первая всеобщая... С. 178–182.






267


Там же. С. 180–182.






268


Там же. С. 182–184.






269


Там же. С. 184–186.






270


Первая всеобщая... С. 186–188.






271


Там же. С. 190.






272


Там же. С. 190–192.






273


Там же. С. 192–194.






274


Первая всеобщая... С. 194–196.






275


Там же. С. 198–200.






276


Там же. С. 200–202.






277


Первая всеобщая… С. 202–204.






278


Там же. С. 204–206.






279


Там же. С. 206.






280


Первая всеобщая… С. 208.






281


Первая всеобщая... С. 222–223.






282


Там же. С. 224–225.






283


Первая всеобщая... С. 226–227.






284


Там же. С. 238–239.






285


Там же. С. 236–237.






286


Там же. С. 228–229.






287


Там же. С. 236–237.






288


Там же. С. 230–231.






289


Там же. С. 234–235.






290


Караимы (буквально «читающие») – еврейская религиозная секта, возникшая в начале VIII века в Багдаде. Учение караимов основано на отрицании раввинистически-талмудистской традиции. Российские караимы стремились к обособлению себя от евреев иудейского исповедания и в 1863 г. были полностью уравнены в правах с остальным населением Российской империи. – См.: Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, 1988. Т. 4. С. 90–98.






291


Первая всеобщая... С. 82–85.






292


Там же. С. 240–241.






293


Там же. С. 242–243.






294


Там же. С. 244 –245.






295


Первая всеобщая… С. 246–247.






296


Запись №414 (512). – Здесь и далее мы опираемся на данные архива отдела ЗАГС комитета ЗАГС администрации г. Тюмени.






297


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 9. Л. 2.






298


ГАТО. Ф. И-1.0П.1.Д. 87. Л. 88.






299


Адрес-календарь Тобольской губернии на 1899 г. Тюмень, 1899. – Объявление в конце книги.






300


Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 113.






301


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 9. Л. 13.






302


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. – К сожалению, большая часть листов в деле не пронумерована.






303


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 9. Л. 13. – Подробнее о деятельности Тюменского отделения ОЗЕТ см. в наст, изд.: Белов С.Л. Еврейские колхозы в Тюменском крае: история одного эксперимента.






304


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 5. Лл. 1–2.






305


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 8. Лл. 1–3.






306


Там же. Лл. 4–7.






307


Так в документе.






308


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 9. Л. 13.






309


Никольский. Научная организация труда // Трудовой набат. 1921. 19 июля. С. 2.






310


В единственной сохранившейся со времен И.Я. Словцова Книге поступлений (КП) тюменского музея предмет обозначен под инвентарным №3029. В «Каталоге музея при Тюменском Александровском реальном училище» (Тюмень, 1905. С. 73) он записан под №537.






311


КП №4160. В вышеупомянутом «Каталоге...» записан под №416 (С. 37).






312


КП №3030. В «Каталоге...» записан под №538 (С. 73).






313


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 462. Л. 3.






314


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Л. 21.






315


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Лл. 3–4.






316


Вольский В. Вся Сибирь: справочная книга по всем отраслям культурной и торгово-промышленной жизни Сибири. СПб., 1908. С. 516.






317


Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 113.






318


Цит. по: ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Лл. 18–19.






319


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32.






320


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Лл. 3–4.






321


Там же. Лл. 66–67.






322


Там же. Лл. 18–19.






323


Там же.






324


Там же.






325


ТОКМ ОФ 6263/4.






326


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 88.






327


Сайт ПГУ: http://psu.ru/?a=0&lang=Eng&m=008&id=4&mode=profs






328


Адрес-календарь Тобольской губернии на 1899 г. Тюмень, 1899. С. 89; Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 131. – В последнем источнике, вероятно, допущена опечатка, следует читать М.И., а не Л.И.






329


ТОКМ. ОФ 6835. С. 68.






330


В актовой записи о смерти фигурирует именно это имя, хотя в алфавитной книге смертей указано другое, возможно, более полное Бася-Роза (Книга 2. Запись №188).






331


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32.






332


ГАТО. Ф. 352. Оп. 1. Д. 64. Л. 5.






333


Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 130–131.






334


Рабочий день. 1918. 20 нояб. С. 1.






335


Трудовой набат. 1921.11 сент. С. 2.






336


Трудовой набат. 1921. 2 авг. С. 2.






337


Адрес-календарь Тобольской губернии на 1904 г. Тобольск, 1904. С. 107.






338


Вольский В. Вся Сибирь. СПб., 1908. С. 551.






339


Из дневника обывателя // Ермак. 1912.12 мая. С. 12.






340


Он. Зигзаги // Ермак. 1912. №9. С. 17.






341


Афромеев. Провокационный выпад г. Крылова // Ермак. 1912. 2 июня. С. 18.






342


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 75.






343


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 191 об.–192.






344


Вольский В. Вся Сибирь. СПб., 1908. С. 516.






345


Вся Тюмень. С. 88.






346


Адрес-календарь и справочная книга торгово-промышленных фирм г. Кургана и его уезда, Тобольской губернии. 1909 г. С. 99, 104, 113, 116.






347


Вся Тюмень. С. 105.






348


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 1 об.; Там же. Д. 876. Л. 1 об.






349


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 191 об.–192.






350


Там же.






351


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 1 об.






352


См. подробнее в наст изд.: Белов С.Л., Чупин В.А. Оверштейны.






353


ТОКМ. ВФ. 551/19.






354


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.






355


Городская хроника // Сибирский листок. 19.18. 16 июня. С. 1 // Сибирский листок: 1912–1919. Тюмень, 2003. С. 499.






356


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 23.






357


Петрушин А.А. На задворках Гражданской войны: кн. вторая. Тюмень, 2004. С. 142–143.






358


База данных о жертвах репрессий Приморского края: http:// www.rosgenea.ги/?lin=about&alf=2&serchcatal = Брандт&пате=Ионий%20Иосифович&г=5






359


Еремов Ф. Тюмень по-еврейски: [Электронный ресурс] http://www.proza.ru/texts/2007/11/30/256.html






360


http://forum-su.com/topic10948.html






361


Вся Тюмень. С. 12.






362


Учитель П. Ив-ев. Неотложное дело // Сибирский листок. 1914. 2 янв. С. 2–3 // Сибирский листок: 1912–1919. Тюмень, 2003. С. 233.






363


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 197 об.–198.






364


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 2; Там же. Д. 876. Л. 2.






365


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 197 об.–198. – Список позднее дополнялся, поэтому в него вошли и дети, родившиеся после 1 января 1894 г.






366


Там же.






367


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 2.






368


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 876. Л. 2.






369


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 74.






370


Книга памяти Томской области: [Электронный ресурс] http://www.rosgenea.ru/?lin=about&alf=2&searchcatal=Брандт&name=Вениамин%20Лейбович&r=5






371


Боль людская. Томск, 1991. Вып. 1. С. 127.






372


http://www.lechaim.ru/ARHIV/190/region.html






373


Сибирская торговая газета. 1917.13 апр.






374


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. – К сожалению, листы в этом деле не пронумерованы.






375


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.






376


ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 298. Л. 37.






377


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 19. Л. 226.






378


Вольский В. Вся Сибирь. СПб., 1908. С. 526.






379


Памятная книжка Тобольской губернии на 1914 г. Тобольск, 1914. С. 34.






380


Трудовой набат. 1921.1 сент. С. 1.






381


ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 278. Лл. 70,133.






382


Данциг, Авраам бен-Иехиель // Еврейская энциклопедия. М., 1991. Т. 7. (репринт). Стб. 4–5.






383


Написана в соавторстве с В.А. Чупиным.






384


Розов, Николай Ефимович – отставной чиновник (на 1903 г.; ГАТО. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 690а. Л. 8 об.)., в 1899 г. владел недвижимостью, оцененной в 1,5 тыс. руб. (ГУГО ГА в г. Тобольске. Ф. 152. Оп. 36. Д. 83. Л. 18 об.). В 1910 г. он имел двухэтажный каменный дом на Царской, 22 / Войновской, 19, оцененный в 23 тыс. руб. (ГАТО. Ф. И-1. Оп. 3. Д. 16. Лл. 17–18). В 1912 г. отставной коллежский асессор Н.Е. Розов жил на ул. Подаруевской, 291. Анна Николаевна Розова (супруга?) работала кассиршей в Торговом доме «Братья Дмитриевы», с 1902 г. была действительным членом с ежегодным взносом Общества вспоможения приказчиков г. Тюмени (Седьмой годовой отчет Общества вспоможения приказчиков г. Тюмени на 1902 г. С. 30).






385


ГАТО. Ф. И-232. Оп. 1. Д. 1-а. Л. 37 об.






386


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 3. Д. 16. Л. 17.






387


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 408. Лл. 101,105.






388


ГАТО. Ф. Р-143. Оп. 1. Д. 130. Лл. 91, 91 об.






389


Сажень = 152 см.






390


ГАТО. Ф. Р-143. Оп. 1. Д. 130. Лл. 91–91 об.






391


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 407. Л. 38.






392


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 3. Д. 16. Лл. 17–18.






393


ГАТО. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 690а. Л. 25. (1912 г.).






394


Справочник и Адрес-календарь по г. Тюмени и Тюменскому уезду на 1913 г. Тюмень, 1913.






395


Там же. С. 163, 166; Сибирский торгово-промышленный ежегодник. 1914–15 гг. Петроград, 1914. С. 546.






396


Там же. С. 163, 166; Сибирский торгово-промышленный ежегодник. 1914–15 гг. С. 540.






397


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 4.13. Л. 104.






398


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Л. 11.






399


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 2. Л. 117.






400


ГАТО. Ф. Р-143. Оп. 1. Д. 130. Лл. 91–91, об.






401


Так в тексте.






402


ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 143. Л. 115.






403


ГАТО. Ф. 143. Оп. 1. Д. 130. Л. 4 об.






404


Там же. Л. 110 об.






405


ТОКМ. ВФ. 4756/15.






406


ГАТО. Ф. И-1. Д. 496.






407


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 2 об.






408


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 384. Л. 51 об.






409


ГУТОГА в г. Тобольске. Ф. 1. Оп. 1. Д. 978. Л. 52.






410


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 235 об.–236.






411


Вольский В. Вся Сибирь. СПб., 1908. С. 526. – Всего в этом справочнике говорится о трех торговцах готовым платьем в Тюмени.






412


Вся Тюмень. Тюмень, 1910. С. 14.






413


Там же. С. 88.






414


ТОКМ. ОФ. 6235/1. – В настоящее время экспонируется в филиале ТОКМ «Дом Машарова».






415


ГАТО. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 690а. Л. 95.






416


Там же. Л. 94.






417


Там же. Л. 12 об. 1912 г.






418


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Лл. 235 об.–236.






419


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 384. Л. 51 об.






420


Там же. Л. 52.






421


Красное знамя. 1927. 21 июля. – Информация Е.А. Бушарова.






422


Цит. по: ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Лл. 18–19.






423


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.






424


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 19. Л. 25.






425


Там же. Л. 40.






426


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. – К сожалению, большая часть листов в деле не пронумерована.






427


Вероятнее всего, речь идет о докторе И.М. Шайчике: «Сифилис, кожные, венерические. Прием ежедневно от 7 до 9 утра и от 5 до 8 ч. вечера, ул. Урицкого (быв. Архангельская), №9, верх». – См.: Красное знамя. 1927. 24 февр. С. 4.






428


Еремов Ф. Тюмень по-еврейски http: [Электронный ресурс] //proza.ru/texts/2007/11/30/256.html






429


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 83а. Ял. 235 об.–236.






430


ГАТО Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Ял. 11–11 об.






431


ГАТО Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87. Л. 163.






432


Трудовой набат. 1922. 27 янв. С. 2.






433


Книга памяти Томской области: [Электронный ресурс] http://www.rosgenea.ru/?lin=about&alf=15&searchcatal=0верштейн&name=Абрам%20Менделеевич &г=5






434


Боль людская. Томск, 1991. Вып. 2. С. 331.






435


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 876. Л. 15.






436


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32.






437


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 876. Л. 15.






438


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32.






439


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 462. Л. 6.






440


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.






441


ГАТО. Ф. И-1. Д. 413. Л. 30.






442


ТОКМ. ОФ. 8923/1. – В настоящее время экспонируется в филиале ТОКМ «Дом Машарова».






443


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 36. – ОЗЕТ – Общество землеустройства евреев-трудящихся. Подробнее см. наст, изд.: Белов С.Л. Еврейские колхозы в Тюменском крае: история одного эксперимента. С. 205–211.






444


ТОКМ. ОФ. 7072/1. Музыкальный календарь на 1911 г. А. Габриловича. Справочная и записная книжка. СПб., 1911. – В настоящее время экспонируется в филиале ТОКМ «Дом Машарова».






445


Яблоков М.С. К вопросу о подготовке к изданию словаря «Тюмень музыкальная» // Словцовские чтения: материалы докл. и сообщ. XVI Всерос. науч.-практ. краевед, конф. Тюмень, 2004. Часть 1. С. 114.






446


Об этой проблеме см. в наст, изд.: Белов СЛ. Антисемитизм в 1920-е гг. в Тюменском крае. С. 196–204.






447


ГАТО. Ф. И-1. 0П.1.Д. 87. Л. 11.






448


ГАТО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 87а. Л. 10.






449


ТФ ГАТО. Ф. 152. Оп. 36. Д. 312. Л. 90.






450


ГАТО. Ф. 814. Оп. 1. Д. 228. Л. 146.






451


ГАТО. Ф. 141. Оп. 1. Д. 22. Лл. 2–9.






452


Красное знамя. 1928. 7 июня. С. 5.






453


Памятная книжка Тобольской губернии на 1913 год. Тобольск, 1913. С. 8.






454


Памятная книжка Тобольской губернии на 1914 год. Тобольск, 1914. С. 10.






455


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 737. Лл. 23–24.






456


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 7. Л. 27.






457


Шмуклер К. Кровавый кошмар: воспоминания из восстания Тобольской каторги при Колчаке // Трудовой набат. 1925.18 окт. С. 3.






458


См. также: Петрушин А.А. На задворках Гражданской войны: кн. вторая. Тюмень, 2004. С. 23.






459


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 25. Л. 108 об.






460


Трудовой набат. 1921.14 авг. С. 2.






461


ГАТО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 143. Л. 55.






462


Шабанова И.К. Правовой произвол начала 1920-х гг. в Тюменской губернии //www.stipendiat.memo.ru/shabanova/shabanovaproizvol.html#y9






463


Трудовой набат. 1922. 26 марта. С. 4.






464


Об этом вопросе подробнее см.: Белов С.Л., Соловьева Ю.А. Заводоуспенская писчебумажная фабрика в 1917–28 гг. – от революции до индустриализации // Ежегодник ТОКМ: 2001. Тюмень, 2002. С. 193–214.






465


П.Б. «Нетрудовой элемент» // Красное знамя. 1927. 2 июня. С. 4.






466


Трудовой набат. 1923.11 янв. С. 2; ГАТО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 4. Лл. 86–87.






467


Здесь и далее – пропуски в тексте обозначены многоточием.






468


Трудовой набат. 1921. 22 дек. С. 2.






469


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 162. Л. 7.






470


Там же. Л. 14.






471


Голос народной армии. 1921. №22, 27 марта. С. 2.






472


Трудовой набат. 1921. 1 июня. С. 2.






473


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 269. Лл. 10,12.






474


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 266. Лл. 8 об.–9 об.






475


Там же.






476


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 266. Лл. 8 об.–9 об.






477


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 279. Лл. 156.–156 об.






478


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 279. Л. 134.






479


Голос народной армии. 1921. 6 апр. С. 2.






480


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 283. (На основании «Известий» Тюменского губкома РКП(б). 1921. №15. С. 26–29).






481


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 283. Л. 22.






482


Голос народной армии. 1921. №24, 30 марта. С. 2.






483


Тобольский рабочий. 1917. 2 дек. С. 4.






484


Рабочий день. 1918. 9 окт. С. 3.






485


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 162. Л. 7.






486


Известия (Тюменского губисполкома). 1920. 4 сент. С. 2.






487


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 162. Л. 14.






488


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1104. Л. 33.






489


Голос народной армии. 1921. 24 марта. С. 2.






490


Красное знамя. 1921.1 июня. С. 2.






491


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 266. Лл. 8 об.–9 об.






492


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 269. Л. 10.






493


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 269. Л. 12.






494


ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. Л. 7.






495


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 174.






496


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2. Лл. 29–29 об.






497


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 718. Л. 7.






498


Трудовой набат. 1921. 22 дек. С. 2.






499


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 279. Л. 134.






500


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 13.






501


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 21. Л. 347.






502


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 828. Л. 16.






503


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 3 об.






504


ГАСПИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 714. Л. 85.






505


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 69.






506


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 242. Л. 27.






507


Недава Й. Вечный комиссар. М., 1991. С. 141.






508


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 357.






509


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 804. Л. 57.






510


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 341.






511


Там же. Л. 312.






512


Там же. Л. 294.






513


ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 456. Л. 294.






514


Там же. Л. 369.






515


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 6. Л. 18.






516


Подробнее см. в наст, изд.: Белов С.Л. Альтшуллеры.






517


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 11. Л. 11.






518


Там же. Л. 2.






519


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 11. Лл. 1–1 об.






520


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. З.Л.7.






521


Подробнее см. в наст, изд.: Белов С.Л. Антисемитизм в Тюменском крае в 1920-е годы.






522


«Такой нации не хочу помогать» // Красное знамя. 1928. 21 марта.






523


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 5. Л. 47 об.






524


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 18. Л. 5.






525


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 5. Л. 60.






526


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 21. Л. 4 об.






527


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 19. Л. 27.






528


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 19. Л. 95.






529


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 10. Лл. 9–10.






530


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 23. Л. 15.






531


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 19. Л. 97.






532


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 10. Л. 57.






533


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 18. Лл. 11 об.–12.






534


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 24. Л. 31.






535


Общество землеустройства евреев-трудящихся. Подробнее см в наст. изд.: Белов С.Л. Еврейские колхозы в Тюменском крае: история одного эксперимента. С. 205–211.






536


ГАТО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 7. Лл. 7–7 об.






537


ГАТО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 147. Л. 17.






538


Там же. Л. 20.






539


Там же. Л. 21.






540


Протокол самого собрания членов иудейской общины (если таковой вообще существовал) пока обнаружить не удалось.






541


ГАТО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 4. Л. 94.






542


Красное знамя. 1929. 29 янв. С. 4.






543


ГАТО. Ф. 1202. Оп. 2. Д. 1.






544


Самотесов Н.А. – член ТОНИМК, некоторое время входил в состав президиума общества. Покинул Тюмень в 1922–1923 гг. Автор ряда докладов, сделанных на заседаниях общества: «Тюменская старина», «О быте тюменских ремесленников в прошлом столетии» (1920–1921 гг.) «Об экономической перспективе Тобольского Севера» (1922 г.). В настоящей публикации, вероятнее всего, речь идет о последнем докладе.






545


Вероятно, опечатка, правильно – концессий.






546


Словцов, Иван Яковлевич (1844–1907) – известный ученый, краевед, директор Тюменского Александровского реального училища (1879–1906 гг.), основатель тюменского музея. См.: Вибе П.П. Словцов И.Я. // Вибе П.П., Михеев А.П., Пугачева Н.М. Омский историко-краеведческий словарь. М., 1994. С. 251–252; Безбородова Л.Г., Семенова В.И. Деятельность И.Я. Словцова по изучению археологического наследия Западно-Сибирского региона // Ежегодник ТОКМ: 1994. Тюмень, 1997. С. 31–43; Ситников П.С. И.Я. Словцов как биолог и его естественно-историческая коллекция // Ежегодник ТОКМ: 1994. Тюмень, 1997. С. 44–52; Безбородова Л.Г., Пархимович С.Ю. Археологическое наследие И.Я. Словцова // Материалы науч.-практ. конф. «Словцовские чтения», посвященной 150-летию И.Я. Словцова. Тюмень, 1995. С. 14–17; Коновалова Е.Н. Цензор «Сибирской торговой газеты» И.Я. Словцов // Там же. С. 54–56; Вибе П.П. Иван Яковлевич Словцов – первый историк Омска // Словцовские чтения–99: Тезисы докладов и сообщений науч.-практ. конф. Тюмень, 1999. С. 105–109; Копылов В.Е. Словцов И.Я. – директор реального училища: из жизни провинциального ученого // Копылов В.Е. Окрик памяти. Тюмень, 2000. Кн. первая. С. 102–127; Копылов В.Е. Три поколения семьи Словцовых (к 160-летию со дня рождения ученого) // Земля Тюменская: Ежегодник Тюменского обл. краевед, музея: 2003. Вып. 17. Тюмень, 2004. С. 5–29; Тишкина Т.В. Создание И.Я. Словцовым учебного музея при реальном училище в Тюмени // Словцовские чтения–2000: тезисы докл. и сообщ. науч.-практ. конф. Тюмень, 2000. С. 84–86; Коновалова Е., Шварева Л. Авторы Ежегодника Тобольского губернского музея // Лукич. 2001. Ч. 4. С. 132–135; Рафиенко Л.С. Мемориальные памятники, связанные с жизнью и деятельностью И.Я. Словцова // Ежегодник ТОКМ: 2001. Тюмень, 2002. С. 279–288; Жукова Н. А. Крылов, СТГ и И. Словцов (1897–1899) // Лукич. 2002. Ч. 1. С. 204–215.






547


Серебренников, Андрей Николаевич (1868–1959) – преподаватель, член ТОНИМК, в 1924 г. стал членом правления общества. Родился 17 октября 1868 г. в с. Исетское Ялуторовского уезда Тобольской губернии. Окончил Тюменское Александровское реальное училище и Лесной институт. В Тюмень прибыл из Кургана. На 31.01.1924 г. являлся преподавателем и деканом Тюменского сельскохозяйственного техникума, не имел семьи и проживал по ул. Никольской, 31. Входил в профсоюз работников просвещения. Умер в Тюмени 6 июля 1959 г. (актовая запись о смерти №543). На момент смерти проживал по ул. Перекопской, 15. Близких родственников в городе, по всей видимости, не было, поскольку заявление о смерти сделано Е.В. Царевич, ученым-ботаником, сотрудником Тюменского краеведческого музея. Автор докладов: «Значение лесов во влагообороте» (1922 г.), «О Всероссийской кустарно-промышленной выставке» (в соавторстве; 1923 г.), «Лесное хозяйство и лесное образование в Уральской области» (1924 г.). Возможно, некоторое время проживал в Москве, поскольку в блокноте Э.К. Хилькевича 1930–1940-х гг., переданном в дар ТОКМ его потомками и любезно предоставленном автору М.Э. Волковой, среди прочих адресов знакомых Эдуарда Карловича имеется запись следующего содержания: «Серебренников А.Н. в Москве: Москва, Ульяновская, д. 39а, кв. 3. Виктору Николаевичу Серебренникову».






548


Мартэн, Павел Августович (1881–1972) – ученый, преподаватель, общественный деятель. Сын героя Парижской коммуны 1871 г. Огюста (Августа) Мартэна, эмигрировавшего в Россию после поражения восстания, и Паулины Стоцкой, польки по происхождению. Родился 15 января 1881 г. в г. Вильно. Окончил гимназию. В годы учебы в Казанском университете принимал активное участие в революционных событиях 1905 г., был арестован, бежал в Чимкент и два года пробыл в Средней Азии. Позднее окончил физико-математический факультет Казанского университета, а также Петербургский лесной и археологический институты, получил приглашение преподавать в Петербурге. В 1911 г. за поддержку выступлений студентов Лесного института сослан с семьей и матерью в г. Красноуфимск. По сведениям В.Е. Копылова, принимал участие в Гражданской войне на стороне красных, однако в анкете от 31.01.1924 г. отрицается служба как в Белой, так и в Красной армиях.

В Тюмень прибыл из Екатеринбурга, будучи назначен в 1920 г. членом Тюменского гублескома. Здесь развернул активную общественную и научную деятельность: основатель и заведующий Тюменским сельскохозяйственным техникумом (1920–1929 гг.), один из организаторов и заведующий Тюменским промышленно-экономическим техникумом (1926–1928 гг.), член правления Тюменского губпроса, редактор сельхозотдела газеты «Трудовой набат». Член ТОНИМК, некоторое время входил в состав президиума общества, в 1924 г. был избран ученым секретарем, войдя в состав правления, позднее возглавил его. Принимал участие в качестве делегата в работе съезда музейных работников Урала и Приуралья, а также Петроградского съезда преподавателей-естественников. С семьей из 10 человек проживал по ул. Знаменской, 2. Член профсоюза работников просвещения.

Сохранилась актовая запись о смерти №862, из которой следует, что 7 июня 1921 г. в возрасте 75 лет скончалась некая учительница Паулина Мартэн, уроженка г. Вильно, проживавшая по ул. Б. Городищенской, 3. Заявление о смерти было сделано сыном (без уточнения фамилии). В качестве места погребения указано польское кладбище.

В1929 г. Павел Августович переехал в Москву, в разное время преподавал в Тимирязевской сельскохозяйственной академии и Всесоюзном сельскохозяйственном институте заочного образования. Умер 10 декабря 1972 г, Автор докладов: «Растительные суррогаты питания в Тюменской флоре» (1922), «Лекарственные растения в Тюменской губернии, их применения в народной и научной медицине» (1922), «Анабиоз, достижения и перспективы» (1923), «О Всероссийской кустарно-промышленной выставке» (в соавторстве; 1923). В вышеупомянутом блокноте Э.К. Хилькевича имеется запись: «П.А. Мартэн. Москва 34, 2-й Зачатьевский пер., д. 13, кв. 8. М.Н. Разумовой для П.А. Мартэн или Москва 63, Останкинская улица, д. 22. кв. 3». См.: Копылов В.Е. Последний энциклопедист Тюмени // Копылов В.Е. Окрик памяти. Тюмень, 2000. Кн. первая. С. 316–321.






549


Суханов, Павел Степанович (р. ок. 1870 – ?) – агроном, общественный деятель, член ТОНИМК. Сын сургутского мещанина. По некоторым данным, учился в Сибирском кадетском корпусе в Омске. Принимал участие в революционном движении, за что неоднократно привлекался к дознанию в: Тобольске (1887), Санкт-Петербурге (1889), Саратове (1900). В 1900–1905 гг. отбывал ссылку в Якутской области. В 1906 г. выслан из Тобольска в с. Сартыньинское Березовского уезда на три года, но менее чем через месяц получил разрешение на выезд с больной женой за границу. По возвращении и прекращении дела поступил в Москве в сельскохозяйственный институт. Летом 1910 г. выслан в Тобольск. По другим данным, в 1888 г. был выслан в Тобольск, где принял участие в организации ссыльными нелегальной библиотеки и в подпольном выпуске брошюр, за что был выслан в Восточную Сибирь. По возвращении некоторое время жил в Тюмени, откуда в 1900 г. вновь сослан на 5 лет в Иркутскую губернию. В 1910-е гг. работал в Тобольской губернии старшим таксатором переселенческого управления. В 1918 г. назначен редактором организованного в Тобольске журнала «Сибирская земская деревня». В начале 1920-х гг. работал в Тюмени губернским агрономом. Принимал участие в ряде общественно-политических акций. На Тобольском уездном крестьянском съезде, проходившем в Тобольске в период с 21 по 26 мая 1917 г., выступал с докладами по 6-му («Земельный вопрос») и 14-му («О присоединении к Крестьянскому союзу») пунктам повестки дня. Во время работы II сессии Тобольского уездного земельного комитета (Тобольск, 5–9 декабря 1917 г.) Павел Степанович сделал два доклада: «О земельном вопросе в связи с автономией Сибири» и «О лесном вопросе». 15 декабря 1917 г. он, уже в качестве депутата Учредительного собрания, принял участие в работе совещания представителей политических партий Тюмени. На Тюменском уездном крестьянском съезде, проходившем в Тюмени с 30 января по 14 (1) февраля 1918 г. сделал доклад об Учредительном собрании. Наконец, в качестве члена Всероссийского Учредительного собрания Павел Степанович присутствовал на I чрезвычайной сессии Тобольского губернского земского собрания (Тобольск, 14–24 (1–10) февраля 1918 г.) (Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций в Тобольской губернии: март 1917-ноябрь 1918 гг. Томск, 1992. С. 50,123–125,127,145–148).

С 1910 г. состоял действительным членом Тобольского губернского музея, позднее – Общества изучения местного края при Музее Тобольского Севера. Автор докладов: «О поднятии земледелия на Севере» (1922), «Озимый клин на территории Тюменской губернии за 25 лет: с 1897 по 1922 год». (1922), «Личные воспоминания о Г.Н. Потанине, преимущественно как об этнографе» (1923).






550


Молодых, Василий Гаврилович (1871–1927) – сын тюменского купца 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин, член Тюменской городской управы, член ТОНИМК. В 1883 г. поступил в Тюменское Александровское реальное училище. Занимался торговлей земледельческими орудиями труда и машинами, а также чаем и сахаром. Проживал в доме на углу ул. Спасской, 18 и Войновской, 28 (1898), позднее на ул. Казанской, 16 вместе с сестрами: страдавшей эпилепсией Анной Гавриловной Молодых (1866–1867 г.р.) и домохозяйкой Марией Гавриловной Симаковой (1876–1877 г.р.).

На 4.12.1922 г. был председателем президиума Монастырского Свято-Троицкого религиозного общества в Тюмени. На 26.03.1923 г. он занимал эту же должность, в соответствующем документе имеется запись: «Молодых Василий Гаврилович – ул. Казанская. 16; служащий Тюменского губархива, служил по выборам членом Городской управы, домовладелец, время присоединения к культу – 1871 г.» (Религия и церковь в Сибири: сб. науч. ст. и докумен. материалов. Тюмень, 1994. Вып. 7. С. 57–58).

Умер 2 октября 1927 г. в Тюмени. В актовой записи о смерти №1245 фигурирует как делопроизводитель. О смерти заявил Николай Драгунов. Автор доклада «Из тюменской старины» (1922 г.). Публиковался в «Записках Тюменского Общества Научного Изучения Местного Края»: Молодых В.Г. Новое о постройке 1-го каменного здания в Тюмени. К постройке Благовещенского собора // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 201–210 (с прил.); Он же. Материалы к истории иконописания живописи в Западной Сибири // Там же. С. 154–165. См.: Валов А.А. Публикация дневниковых записей В.П. Барашева // Материалы науч.-практ. конф. «Словцовские чтения», посвященной 150-летию И.Я. Словцова. Тюмень, 1995. С. 155–156 (цитируется фрагмент дневниковых записей Барашева от 2 февраля 1921 г., содержащий описание визита к Василию Гавриловичу и его сестре Марье, а также пересказ воспоминаний Молодых о годах учебы в ТАРУ).






551


Городцов, Петр Алексеевич (1865–1919) – известный русский этнограф, специалист по этнографии русских жителей Сибири. Родился 10 января 1865 г. в семье дьяка с. Дубровичи Рязанской губернии. Окончил Рязанское духовное училище, семинарию, но в 1883 г. неожиданно выходит из духовного звания. Окончил Демидовский юридический лицей в Ярославле, служил судебным следователем. В 1894 г. получает назначение в Тобольскую губернию. В 1904–1908 гг. – крестьянский начальник 3-го участка Тюменского уезда. Именно в этот период была собрана большая часть фольклорного материала, позднее использованного исследователем в его работах. В 1908 г. Петр Алексеевич подает в отставку и переезжает в Тюмень, где с 1909 г. служит присяжным поверенным. В 1914 г. он становится председателем Тюменского отделения Общества для борьбы с детской смертностью в России. Продолжает заниматься сбором фольклора. По словам дочери, во время «первого прихода в Тюмень красных» его «уводили на расстрел», а после возвращения большевиков также искали, но не нашли, поскольку краевед скончался за несколько дней до этого. Красная армия заняла Тюмень 8 августа 1919 г. Городцов скончался в Тюмени 16 июля.

Архив исследователя был передан ТОНИМК, при котором, по предположению В.Я. Темплинга, действовала библиотека имени П.А. Городцова, созданная на основе принадлежавших ему книг. В 1926 г. известный этнограф, исследователь Русского Севера Н.Е. Ончуков по просьбе директора Тюменского окружного музея Л.Р. Шульц ознакомился с хранившимися в музее рукописями П.А. Городцова и составил краткую опись их, позднее опубликованную. Вероятно, им (либо В.А. Городцовым, братом исследователя, одним из основателей советской археологии) часть архива была вывезена в Москву. Четыре полных рукописи П.А. Городцова и фрагмент пятой хранятся в фондах Тюменского областного краеведческого музея (ТОКМ).

По материалам Петра Алексеевича на заседаниях общества был сделан ряд докладов: «Сибирская язва – этнографический очерк» (1920–1921), «Сказки и варианты былин, записанные в Тюменском уезде» (1922), «Моча в народной медицине» (1922), «Демонология Тюменского уезда» (1923). Публиковался в «Записках...»: Городцов П.А. Сибирская язва: очерк // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 53–10.1.

См.: Ончуков Н.Е. П.А. Городцов: западно-сибирский этнограф // Сибирская живая старина. Вып. VII. Иркутск, 1928. С. 122–126; Темплинг В. «Я посторонний зритель и холодный исследователь быта...» // Лукич. 1999. Ч. 5. С. 3–17; Он же. Фольклорно-этнографические рукописи П.А. Городцова в фондах ТОКМ // Духовная культура Западной Сибири: проблемы межнациональных связей, философии, филологии и истории. Тюмень, 1994. С. 35–42; Беспалова Л.Г. Тюменские тетради П.А. Городцова // Там же. С. 217–226; Она же. О народном сказании и древних слонах // Беспалова Л.Г. Тюмень. Из дальних и близких лет. Тюмень, 2001. С. 66–70 (о работе П.А. Городцова «Мамонт. Западносибирское сказание»); Коновалова Е., Шварева Л. Авторы Ежегодника Тобольского губернского музея // Лукич. 2001. Ч. 3. С. 78–80. Работы П.А. Городцова (в т.ч. из собрания ТОКМ) были опубликованы: Городцов П.А. Таинственные обряды крестьянской свадьбы в Западной Сибири // Лукич. 1999. Ч. 5. С. 71–97; Городцов П.А. Были и небылицы Тавдинского края в трех томах. Тюмень, 2000. – Большой интерес представляет также опубликованная переписка Петра Алексеевича: Городцов П.А. Письма брату Василию // Лукич. 2002. Ч. 2–4. – Отдельные документы Городцова и его родственников опубликованы в статье: Карпухин В.И. Становление краеведческого движения в Тюмени в 1920–1923 гг. // Земля Тюменская: Ежегодник Тюменского обл. краевед, музея: 2005. Вып. 19. Тюмень, 2006. С. 105–125.






552


Симонов, Георгий Иванович (1890–1923 гг.) (в 1920-е гг. предпочитал именоваться Егором, хотя в цитируемый период встречается и прежнее именование – так, в публикации от 30.12.1922 г. содержится информация о докладе Г.И. Симонова) – один из наиболее известных и популярных исследователей Тюменского края первой четверти XX века. Окончил Ишимское духовное училище, проживал в Тобольске. В 1920-е гг. развернул активную работу по изучению и популяризации истории родного края – основал кабинет «тобольсковедения» (о нем идет речь в публикации), выступал с докладами на заседаниях ТОНИМК и Общества изучения местного края при Музее Тобольского Севера, опубликовал ряд статей и брошюр, посвященных творчеству П.П. Ершова. Автор докладов: «Опыт изучения истории города Тобольска» (1922), «Памяти первого историка Сибири П.А. Словцова» (1923).

Деятельность Георгия Ивановича получила признание со стороны Центрального бюро краеведения при Российской академии наук (РАН), членом-корреспондентом которого он был избран в июне 1923 г. Авторитет Симонова среди краеведов и интеллигенции Тобольска был необычайно велик. Жизнь его оборвалась трагически – 13 (по другим данным – 14) дек. 1923 г. он покончил с собой по невыясненным причинам. См.: Улыбина Л.Г. Служить обществу: о тобольском краеведе Г.И. Симонове // Тобольский хронограф. Вып. 3. Екатеринбург, 1998. С. 314–323; Белов С.Л. «Пути Соввласти» и «дорожка Симонова» // Лукич. 2002. Ч. 1. С. 201–204.






553


Шульц, Леонид Рудольфович (1878 – после 1926) – землемер, этнограф, один из инициаторов создания ТОНИМК, позднее его председатель. Родился в Германии в семье агронома. Учился в гимназиях в гг. Кенигсберге и Торне, окончил землемерно-таксаторскую школу в г. Горки Могилевской губернии. Производил землеустроительные работы в Тобольской губернии, в 1908–1911 гг. в должности землемера и страхового агента обслуживал участок Тобольского уезда в нижнем течении Иртыша. С 1907 г. занялся краеведческой и музейной работой, с 1908 г. – действительный член Тобольского губернского музея, сотрудничал с отделом этнографии последнего. В 1907–1910 гг. возглавил ряд экспедиций по местам обитания ханты, манси и татар, в 1910 г. руководил организованной музеем экспедицией на р. Салым, в состав которой также входили Б.Н. Городков и Г.И. Лебедев.

В 1911 г. занимался устройством из изделий остяков Тобольской губернии отдела этнографии на Западно-Сибирской выставке в Омске. В июне 1920 г. возглавил Секцию музеев и охраны памятников при Тюменском губернском отделе народного образования. В августе 1921 г. был назначен руководителем созданного губернского отдела (позднее – управление) архивов при Губнаробразе, первоначально объединенного с отделом музеев, также возглавляемым Шульцем. Директор Тюменского музея в 1920–1925 гг. Проживал в эти годы в Тюмени, в доме Войкова по ул. Б. Набережная. 5, с дочерью Кирой (1918–1919 г.р.).

Зимой 1924 г. по поручению плановой комиссии Уральского облисполкома произвел экономическое обследование Прикондинского края. Автор докладов: «Иртышские остяки и их край» (1920–1921), «План обследования района в верховьях реки Конды» (1920–1921), «Сообщение о съезде музейных деятелей Урала и Приуралья в Екатеринбурге» (1920–1921), «О Всероссийской конференции научных обществ» (1922), «Сообщения о поездке в юрты Киндерские» (1923), «О Всероссийской кустарно-промышленной выставке» (в соавторстве; 1923).

Публиковался в «Записках...»: Шульц Р. Салымские остяки: из материалов к этнографии южных остяков // ЗТОНИМК. 1924. Вып. 1. С. 166–200. Это сочинение было переиздано (Лукич. 2000. Ч. 6. С. 104–140). См.: Шульц Л.Р. // Белобородов В.К., Пуртова Т.В. Ученые и краеведы Югры: биобиблиогр. очерк. Тюмень, 1997. С. 322–323; Коновалова Е., Шварева Л. Авторы Ежегодника Тобольского губернского музея // Лукич. 2001. Ч. 4. С. 142–143; Карпухин В.И. Становление краеведческого движения в Тюмени в 1920–1922 годы // Словцовские чтения–2001: тезисы докладов и сообщений науч.-практ. конф. Тюмень, 2001. С. 130–132.






554


Серебренников, Алексей Константинович – член ТОНИМК, некоторое время входил в состав президиума, в 1924 г. избран кандидатом в члены правления общества. Доклад, о котором идет речь, с иллюстрациями другого члена общества – тюменского художника Вениамина Петровича Барашева – был опубликован в «Записках...»: Серебренников А.К. Историко-археологическое обследование Тюменского Благовещенского собора // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 145–153.






555


Вероятно, речь идет о Вячеславе Федоровиче Ларионове (1903–1975) – зоологе, докторе биологических наук, сыне Федора Филипповича Ларионова, биолога, члена ТОНИМК (см. дальше). В блокноте Э.К. Хилькевича имеются следующие записи: «В.Ф. Ларионов – Москва. Домашний адрес: Москва, Сухаревская пл., д. 6, кв. 22/25», «В.Ф. Ларионов. Москва 75,2-й Останкинский пер., д. 6, зоол. станция МГУ». Автор докладов: «Птицы, зимующие в окрестностях города Тюмени» и «Новые данные к орнитологической фауне г. Тюмени» (1923).






556


Барашев, Вениамин Петрович – тюменский график-живописец, один из основателей Тюменской организации Союза художников, член ТОНИМК. Мы преднамеренно не указываем даты жизни Вениамина Петровича, поскольку не располагаем соответствующими документальными источниками, сведения же, встречающиеся в литературе, крайне противоречивы. Одни данные приводятся А.А. Валовым (1885–1975; С. 155), совершенно другие О. Майоровой (1895–1975; С. 205). Своего апогея эта неразбериха (вернее, небрежность, столь распространенная в краеведении) достигает в альбоме «Художники Тюмени», где на одной и той же странице, в аутентичном (казалось бы!) тексте биографии Вениамина Петровича, в русском варианте указаны одни даты жизни (1905–1970), в английском – другие (1905–1974) (С. 38). Здесь же утверждается, что краевед умер в Тюмени.

Нами были просмотрены все алфавитные книги смертей по Тюмени с 1918 по 1988 гг. включительно. Имя Вениамина Барашева встречается в них только однажды – в связи со смертью его отца, Петра Иосифовича Барашева. Последний был инвалидом, уроженцем д. Барашева Пиштанской волости Яранского уезда Вятской губернии. Петр Иосифович скончался 26 июня 1922 г. в 1-й Советской больнице в возрасте 59 лет от возвратного тифа и был похоронен на Текутьевском кладбище (актовая запись о смерти №1460). Некоторое время спустя была сделана аналогичная запись №1988, отличающаяся лишь сведениями о причине смерти – в качестве таковой указан плеврит. Заявление о смерти было сделано сыном Вениамином Петровичем. Отсутствие же записей о смерти самого Вениамина Петровича означает, что в документах ЗАГС была допущена ошибка (что очень маловероятно), либо он просто умер не в Тюмени, как это утверждается авторами его биографии, помещенной в вышеназванном альбоме. Можно лишь предположить, что ближе всех к истине была О. Майорова, указавшая в качестве даты смерти 1975 г., поскольку последнее из опубликованных ею писем художника-краеведа датировано 22.04.1975 г. (С, 220).

См.: Художники Тюмени: юбилейный альбом. [Б. м.], 1994. С. 38–39; Валов А.А. Публикация дневниковых записей В.П. Барашева // Материалы науч.-практ. конф. «Словцовские чтения», посвященной 150-летию И.Я. Словцова. Тюмень, 1995. С. 155–156; Майорова О. Письма В.П. Барашева А.А. Рылову (1903–1978) // Лукич. 2002. Ч. 4. С. 205–220.






557


Потанин, Григорий Николаевич (1835–1920) – путешественник, этнограф, исследователь Сибири и Центральной Азии, идеолог сибирского областничества. В период Гражданской войны находился в Сибири, был активным противником большевиков. См.: Сагалаев А.М., Крюков В.Н. Г.Н. Потанин: опыт осмысления личности. Новосибирск, 1991; Потанин Г.Н. // Вибе П.П., Михеев А.П., Пугачева Н.М. Омский историко-краеведческий словарь. М., 1994. С. 211–213.






558


Пыжов, Федор Прокопьевич – председатель Ишимского горсовета. 1 октября 1923 г. по его инициативе был создан Краевой музей, которому было выделено две комнаты на первом этаже Дома Советов (ныне корпус №1 Ишимского государственного пединститута). Однако при первом заведующем музеем В.В. Николаеве почти никакой работы не велось. Фактически деятельность музея началась лишь после назначения 1 августа 1924 г. на эту должность Г.В. Левина (Крамор Г.А. Первый ишимский музей: исторический этюд // Коркина слобода: историко-краеведческий альманах. Ишим, 1999. Вып. 1. С. 56).






559


Митусова, Раиса Павловна (дев. Кутепова) (1894–1937) – известный советский этнограф, специалист по народам Северо-Западной Сибири. Родилась в г. Холмогоры, окончила Архангельскую гимназию, Высшие Бестужевские курсы, в 1921 г. поступила на антропологическое отделение Петроградского университета. В 1921–1922 гг. осуществила ряд экспедиций на Южный Урал и к тверским карелам. В 1925 г. принята в штат Этнографического отдела Русского музея на должность помощника хранителя. На Тобольском Севере бывала неоднократно: летом 1923 г. командирована в качестве сотрудника Западно-Сибирской экспедиции РАН по поручению Этнографического отдела Русского музея (с 1934 г. этот отдел существует как самостоятельное учреждение – Российский Этнографический музей). Провела три месяца среди аганских ханты – одной из наименее изученных к тому времени территориальных групп восточных ханты. В 1924–1925 гг. вновь посетила этот район, изучая на протяжении почти 9 месяцев лесных ненцев, а также вар-яунских и каван-яунских ханты в верховьях Агана и бассейне Пура. В 1926 г. организовала экспедицию наТромъеган, в 1927 г. – приняла участие в переписи населения.

В декабре 1930 г. была арестована по сфабрикованному делу о контрреволюционной организации. В мае 1931 г. выслана на поселение в Томскую область на три года, затем работала в музее г. Кемерово. В1937 г. вновь арестована, осуждена тройкой НКВД «за участие в контрреволюционной кадетско-монархической организации» и 7 декабря 1937 г. расстреляна в Новосибирске. Реабилитирована в 1957 г. Лишь малая часть собранного Митусовой фактического материала была опубликована. Весь ее архив погиб. См.: Карапетова И.А. Коллекция Р.П. Митусовой по аганским хантам в собрании РЭМ // Обские угры: материалы 11-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (12–16 декабря, 1999 г., Тобольск). Тобольск; Омск, 1999. С. 229–231.






560


Бердников, Николай Иванович (1875-?) – агроном, член ТОНИМК, некоторое время входил в состав президиума, в 1924 г. вошел в состав правления общества. Окончил реальное училище и сельскохозяйственный институт. Принимал участие в I общегубернском съезде депутатов уездных и городских продовольственных комитетов Тобольской губернии, проходившем с 21 по 26 мая 1917 г. в Тобольске. На съезде Николай Иванович выступил с докладом по 10-му пункту повестки дня: «Содействие организации сельскохозяйственного производства». Судя по принятой съездом резолюции, доклад носил сугубо практический характер и был лишен какого-либо политического оттенка (Съезды... С. 46–50.). На 31.01.1924 г. работал в Тюменском окрисполкоме и по совместительству являлся преподавателем Тюменского сельскохозяйственного техникума. Член профсоюза работников земельного и лесного хозяйства. В Первой мировой и Гражданской войнах не участвовал. Проживал по ул. Иркутской, 2. Автор докладов: «Сельскохозяйственный обзор Туринского уезда» (1920–1921), «Из итогов обследования рыбного промысла на Севере летом 1923 г.» (1923). Публиковался в «Записках...»: Бердников Н.И. Обзор Туринского уезда в сельскохозяйственном отношении // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 28–40.






561


Дмитриев, Павел Алексеевич (1902–1943) – уроженец Тюмени, один из крупнейших специалистов по археологии Урала. В 1925 г., будучи аспирантом археологического отделения Института археологии и искусствознания Ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук, занимался изучением Липчинской стоянки. Это были его первые раскопки на Урале. В библиотеке ТОКМ имеются прижизненные издания работ ученого, в том числе созданных на основе материалов вышеназванных раскопок. Среди них: Дмитриев П.А. Вторая Андреевская стоянка (с надписями: на одном экземпляре – «Библиотеке Тюменского музея от автора. 26/VI–39 г.», ОФ. 4980; на другом – «Дорогому Павлу Афанасьевичу Россомахину на память о наших совместных работах. П. Дмитриев. 26/VI–39 г.», ОФ. 1529), Дмитриев П.А. Мысовские стоянки и курганы. М., 1929 (с надписью «Дорогому Павлу Афанасьевичу Россомахину на память о наших совместных работах. Автор. Москва. 1929 г.: ОФ. 4978), Дмитриев П.А. Липчинская неометаллическая стоянка (с надписью «Библиотеке Тюменского музея от автора, г. Москва, 1928 г.», ОФ. 4979), Дмитриев П.А. Литейная форма Шадринского музея. (ОФ. 13453/1; 2 экземпляра).






562


Сорминский, Николай Ефимович (1883-?) – ветеринар, преподаватель Тюменского сельскохозяйственного техникума (на 31.01.1924 г.). Родился 26 сентября 1883 г. в Нижегородской губернии в семье священника. Окончил духовную семинарию и ветеринарный институт. Служил в царской армии в должности ветеринара, в Гражданской войне участия не принимал. В Тюмень прибыл из Тобольска. Работал и проживал с семьей из 4 человек в скотолечебнице, по совместительству преподавал в сельхозтехникуме. Член профсоюза работников санитарного и медицинского труда.






563


Серков, Георгий Семенович (1872-?) –агроном, член ТОНИМК. Родился 1 марта 1872 г. в Ялуторовске в семье служащего. Окончил реальное училище и среднее сельскохозяйственное училище в Красноуфимске. В Первой мировой и Гражданской войнах участия не принимал. В Тюмень прибыл из Мариинска Томской губернии. На 31.01.1924 г. служил в Губземотделе и по совместительству работал преподавателем и деканом Тюменского сельскохозяйственного техникума. Член профсоюза работников земельного и лесного хозяйства. С семьей из 5 человек проживал по ул. Ишимской, 41. Автор доклада «Новые сельскохозяйственные культуры в Тугулымской волости и их значение» (1923).






564


Огибалов (встречается другое написание – Агибалов), Иван Федорович – член ТОНИМК. Доклад, о котором идет речь, был опубликован в «Записках...»: Огибалов И.Ф. Астрономические работы в Тобольской губернии // ЗТОНИМК. .1924. Вып. I. С. 103–104; а также приложения: Астрономические пункты Тобольской губернии // Там же. С. 105–139; Алфавитный список астрономических пунктов Тобольской губернии // Там же. С. 141–144.

В двух документах от 27 мая и 19 июля 1919 г. он упоминается в качестве ишимского городского головы. На заседаниях Ишимской городской думы, состоявшихся в эти дни, Иван Федорович докладывал о формировании 2-го Ишимского кадрового полка, а также о подготовке к эвакуации из города учреждений. Помимо интересного биографического факта окончательно решается вопрос и о правильности написания фамилии краеведа – мы склонны более доверять журналу Ишимской городской думы, нежели изобилующим опечатками «Запискам ТОНИМК». (Организация самоуправления в Тобольской губернии: вторая половина XIX – начало XX в. Тюмень, 1995. С. 302–304).






565


Возможно, опечатка. Вероятно, речь идет о Протопопове Михаиле Андреевиче – члене ТОНИМК. В ЗТОНИМК он фигурирует в списке членов общества (С. 9). В то же время в качестве автора вышеназванного доклада указан Протопопов М.В. (С. 5). Возможно, все эти разночтения объясняются все теми же опечатками.






566


Городков, Борис Николаевич (1890–1953) – известный геоботаник, физико-географ, исследователь Арктики и Сибири, систематик-флорист. Родился в 1890 г. в Тобольске. Окончил Тобольскую гимназию, химическое отделение физико-математического факультета Петербургского университета. Осуществил по заданию Тобольского губернского музея и РАН ряд экспедиций на территории Тобольской губернии: на р. Конду (1910), на р. Салым (1911), в Ишимский уезд (1912), на р. Вах (1913), на р. Северную Сосьву и в бассейн р. Маньи (1915).

В 1923 г. по инициативе и под руководством ученого РАН была организована экспедиция на территорию Обско-Тазовского водораздела с бассейнами рек Пур и Таз и Гыданский полуостров. В результате была составлена карта рек Агана и Пура, собраны первые сведения о природе, ресурсах и населении этого края. Географическое общество СССР высоко оценило работу исследователей, наградив Бориса Николаевича медалью имени П.И. Пржевальского. В 1927–1928 гг. под руководством Городкова была проведена Гыданская экспедиция, длившаяся 14 месяцев. Пройдя на лодках и собаках 5 тыс. км, ученые создали достоверную карту полуострова. По материалам экспедиции Борисом Николаевичем было опубликовано 15 статей и заметок. В общей сложности за 39 лет ученый совершил 26 экспедиций. Умер в 1953 г. в Ленинграде.

Автор доклада «Краткое сообщение о Западносибирской экспедиции Академии наук Р.Г.О.1923 г.» (1923). Материалы экспедиций Городкова 1920-х гг. публиковались в научной периодике того времени: Городков Б.Н. Западносибирская экспедиция Российской Академии наук // Природа. 1924. №7–12. С. 3–32; Он же. Полярный Урал в верхнем течении рек Оби и Войкара // Известия АН СССР. 1926. №9. С. 747–766; Он же. Гыданская экспедиция АН СССР // Научное слово. 1929. №3. С. 94–99; и др. – О жизни и деятельности Городкова см.: Тоболяков В.К. К верховьям исчезнувшей реки. М., 1930.120 е.; Букреев В. Первая советская на Ямале. Документальный очерк. К 40-летию округа // Красный Север. 1970.12 авг.; Омельчук А.К. Нехоженым маршрутом // Красный Север. 1981.15 янв. С. 5; Козин В.В. К верховьям неведомых рек: жизнь и путешествия Б.Н. Городкова. М., 1981.119 с.; Коновалова Е., Шварева Л. Авторы Ежегодника Тобольского губернского музея // Лукич. 2001. Ч. 3. С. 74–78.






567


По всей вероятности, псевдоним Л.Р. Шульца.






568


Так в тексте.






569


Никольский, Александр Иванович (1897–1927) – член ТОНИМК. Родился в 1897 г. в г. Тара Тобольской губернии. Получил незаконченное высшее образование, учитель по профессии. Женат, накануне смерти проживал по ул. Коммуны, 25. Умер от туберкулеза легких 20 декабря 1927 г. в Тюмени (актовая запись о смерти №1475). О смерти заявила жена Ан. Ал. Никольская.






570


Кудряшов, Борис Васильевич – член и некоторое время технический секретарь ТОНИМК. Автор доклада «Ботанические обследования торфяных болот Тюменского округа» (1924). Публиковался в «Записках...»: Кудряшов Б.В. К вопросу об исследовании торфяных болот Сибири // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 10–13; Он же. Результат обследования торфяных болот близ с. Ожогина Тюменского уезда в 1921 году // Там же. С. 14–23 (с ил. и прил.).






571


Аржиловский, Андрей Степанович (1885–1937) – краевед, один из сотрудников П.А. Городцова. Автор доклада «Свадебные обряды Червишевской волости Тюменской губернии» (1924). Родился в д. Зырянка Онохинской волости Тюменского уезда Тобольской губернии. В начале XX века работал писарем в Червишевском волостном правлении. В период Гражданской войны служил председателем Тюменской земской управы. На май 1924 г. работал председателем и казначеем Зырянской кооперации.

В сводке ОГПУ от 11.05.1924 г. сообщается, что Аржиловский выступил во время антирелигиозного диспута, проходившего в д. Зырянка, заявив, что утверждение об использовании святых мощей церковью исключительно в целях наживы является необоснованным, и заметив, что не признающие этого коммунисты сами выставили «такие же мощи Ленина», которого нужно «зарыть куда-нибудь, а ничуть не ставить на показ». На этом основании он потребовал от коммунистов не вмешиваться в дела религии, сорвав бурные аплодисменты присутствующих и заслужив постановку на наблюдение со стороны ОГПУ. По словам составителей сводки, среди крестьян Аржиловский пользовался большим авторитетом (ГАСПИТО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л.118).

С ноября 1926 по 1929 г. работал у нэпмана Н.Е. Рычкова. Осенью 1929 г. был арестован и осужден на 10 лет лишения свободы, срок отбывал в Вишерских лагерях. В мае 1936 г. освобожден досрочно по состоянию здоровья. Проживал на спецпоселении в пос. Красный Октябрь в Тюмени, работал счетоводом сельхозартели «Прогресс».

29.07.1937 г. был арестован по обвинению в причастности к «контрреволюционной кулаческой вредительской группировке», осужден «тройкой» Омского УНКВД и 8 сентября расстрелян в Тюмени. Реабилитирован 13.07.1957 г. Его судьбу разделил старший брат Михаил, бывший псаломщик, позднее – преподаватель пения в тюменских школах №21, 50, 51. 10.09.1937 г. он был арестован, 10.10.1937 г. осужден «тройкой» Омского УНКВД, а 12.10.1937 г. расстрелян в Тюмени. Реабилитирован 09.02.1957 г.

Опубликованы автобиографические записки Аржиловского периода работы волостным писарем, а также фрагменты его дневниковых записей 1936–1937 гг. См.: Аржиловский А. Заметки незаметного человека // Лукич. 2003. Ч. 3. С. 102–144; Петрушин А.А. «Мои убеждения остались только при мне...» // Петрушин А.А. «Мы не знаем пощады...»: известные, малоизвестные и неизвестные события из истории тюменского края по материалам ВЧК–ГПУ–НКВД–КГБ. Тюмень, 1999. С. 149–160; Книга расстрелянных: мартиролог погибших от руки НКВД в годы большевистского террора (Тюменская область): в 2 т. Тюмень, 1999. Т. 1. С. 16.






572


Россомахин, Павел Афанасьевич (1886–1956) – общественный деятель, краевед, директор Тюменского музея в 1926–1936, 1939–1941 гг. В последние годы жизни проживал по ул. Коммуны, 41. Умер 4 мая 1956 г. в Тюмени (актовая запись о смерти №353). О смерти заявил Архип Павлович Сударев, проживавший потомуже адресу. Свидетельство о смерти выдано спец. поликлиникой. См.: Петрушин А.А. «Первый ученик» И.Я. Словцова П.А. Россомахин // Материалы науч.-практ. конф. «Словцовские чтения», посвященной 150-летию И.Я. Словцова. Тюмень, 1995. С. 78–82; Семенова В.И. Из истории комплектования фондов ТОКМ: деятельность П.А. Россомахина // Тезисы докл. и сообщений науч.-практ. конф. «Словцовские чтения–96». Тюмень, 1997. С. 37–39; Чупин В.А. К истории антирелигиозного музея в Тюмени: страницы выставки «Герой нашего времени. П.А. Россомахин» // Словцовские чтения–97: тезисы докл. и сообщений науч.-практ. конф. Тюмень, 1997. С. 42–44; Скипина И.В. П.А. Россомахин и его неопубликованные рукописи // Ежегодник ТОКМ: 1999. Тюмень, 2000. С. 84–101; Копылов В.Е. Метеорит «Тюмень» // Копылов В.Е. Окрик памяти: история Тюменского края глазами инженера. Тюмень, 2001. Кн. вторая. С. 149–152 (о судьбе метеорита, найденного П.А. Россомахиным в 1903 г. в Тюмени); Соловьева Ю. «Товарища... считать проверенным» // Лукич. 2001. Ч. 4. С. 209–212; 2002. Ч. 1. С. 216–218; Петрушин А. Тайна «золотого парохода» // Лукич. 2002. Ч. 1. С. 51–58.






573


Кузнецов, Андрей Михайлович (1870-?) – преподаватель, орнитолог, член ТОНИМК. Родился 30 июня 1870 г. в Тюмени в семье мещан. Окончил реальное училище. Позднее, по-видимому, покинул город, поскольку в анкете от 31.01.1924 г. сообщается, что в Тюмень прибыл из Красноярска. В годы Гражданской войны служил в Белой армии в должности подвозчика. Препаратор, преподаватель Тюменского сельскохозяйственного техникума. На 31.01.24 г. семьи не имел, проживал по ул. Ирбитской, 54. Член профсоюза работников просвещения. Публиковался в «Записках...»: Кузнецов А.М. Краткий обзор прилета и отлета птиц в окрестностях гор. Тюмени в 1923 г. // ЗТОНИМК. 1924. Вып. I. С. 24–27.






574


Хилькевич, Эдуард (в актовой записи о смерти – Эдвард) Карлович (1895–1964) – преподаватель, ученый, член ТОНИМК. Родился 28 (29?) сентября 1895 г. в Ишиме в семье разжалованных дворян из числа ссыльных поляков. Относительно даты рождения Эдуарда Карловича имеются некоторые разночтения. Так, в своей статье «Сведения об авторе», предваряющей публикацию воспоминаний Хилькевича «Kronica rodzinna (семейная хроника)», М.Э. Волкова указывает на дату 29 сентября. В личной беседе Марина Эриковна сообщила, что основывалась на метрической выписи, однако в др. документах Эдуарда Карловича она встречала и дату 28 сентября. В списке сотрудников Тюменского сельскохозяйственного техникума на 31.01.24 г. в качестве даты рождения Эдуарда Карловича указано 29 сентября (ГАТО. Ф. 1202. Оп. 2. Д. 1. Л. 2 об.).

Окончил Тюменское Александровское реальное училище (1905–1913) и 3 курса Петроградского института инженеров путей сообщения (1913–1917). В качестве студента-практиканта военно-дорожного отряда был направлен на Юго-Западный фронт, после контузии вернулся в Тюмень. Давал частные уроки по математике, работал в редакции газеты «Известия Тюменского Совдепа», позднее получившей название «К оружию». С 1918 г. начал преподавательскую деятельность в учебных заведениях Тюмени, Свердловска, Томска, Саратова. В 1930–1940-х гг. опубликовал ряд научных работ по проективной и неевклидовой геометрии и истории развития идей Н.И. Лобачевского. В1940 г. получил ученую степень кандидата физико-математических наук (по геометрии).

В 1920–1930 гг. – преподаватель и заведующий учебной частью Тюменского сельскохозяйственного техникума. Член правления ТОНИМК (1920–1927), профсоюза работников просвещения, ряда др. общественных организаций. В 1930–1960-х гг. избирался в городской и областной Советы народных депутатов. На 31.01.1924 г. с семьей из 4 человек проживал по ул. Знаменской, 2. Умер 25 апреля 1964 г. в Тюмени (актовая запись о смерти №444). Перед смертью проживал по ул. Орджоникидзе, 56. О смерти заявил Геннадий Яковлевич Колотовкин. Свидетельство о смерти выдано спец. поликлиникой. См.: Волкова М. Сведения об авторе // Лукич. 2002. Ч. 3. С. 61–62; Хилькевич Э. «Kronica rodzinna (семейная хроника)» // Там же. С. 63–87.






575


Опечатка. Правильно – Серебренников. Возможно, речь идет о Серебренникове А.Н.






576


Тихонов, Вячеслав Иванович (1885–1952) – член ТОНИМК. Родился 18 февраля 1885 г. в семье купца 2-й гильдии. В мае 1900 г. окончил Каменское двухклассное сельское училище. С 1 июля по 16 ноября 1905 г., будучи «гражданином г. Камышлова», служил конторщиком при управлении Нижне-Исетского завода. В мае 1919 г. окончил Тюменскую мужскую классическую гимназию. В 1920 г., прослушав курс сметного счетоводства при Тюменском народном университете, получил специальность счетовода. Умер 6 мая 1952 г. в г. Тюмени (актовая запись о смерти №119). Перед смертью проживал по ул. Казанской, 37. О смерти заявил Емельян Николаевич Маслов, проживавший по тому же адресу.

По свидетельству Тамары Николаевны Емельяновой, соседки покойного, Вячеслав Иванович собрал за долгие годы большую коллекцию книг, посуды, икон, шкатулок, медалей. После его смерти все имущество было описано квартальной этого района Ганжиной – коммунисткой, по доносу которой многие жители квартала были арестованы и репрессированы. Соседям Ганжина заявила, что коллекции будут переданы «государству» (возможно, речь шла о музее). Как стало известно позднее, большая и наиболее ценная часть коллекций была расхищена Ганжиной и ее подручными.

Часть коллекций действительно попала в фонды ТОКМ с датировкой: декабрь 1952 г. Актов о передаче не сохранилось (возможно, они не составлялись). В итоге в собрание ТОКМ поступили следующие предметы из коллекции В.И. Тихонова: часы в деревянном корпусе (ОФ. 2161), оселок в деревянном футляре (ОФ. 2162), 8 деревянных икон (ОФ. 1381), 2 медных иконы (ОФ. 1382), медная и чугунная статуэтки (ОФ. 2.141,2145), 15 медалей (ОФ. 1464–1476,1478), 27 металлических предметов утвари (ОФ. 2141, 2143,2144, 2146–2153, 2158, 2159, 2163–2170), а также альбом с фотографиями (ОФ. 1581). В альбоме содержится более десятка фотографий конца XIX – начала XX в. На двух из них изображен сам Вячеслав Иванович, вероятно, в 1940–1950-е гг. Остальные не атрибутированы вовсе либо имеют надписи на польском языке. Кто изображен на этих снимках – родственники краеведа, его друзья? Либо это просто часть собранной им коллекции?

Имеется также коллекционная опись от 23.05.1952 г., в которой перечислены несколько десятков плакатов, документов, лотерейных билетов и фотографий 1920–1930-х гг., полученных «от коллекционера Тихонова В.И.». В библиотеке ТОКМ хранятся два издания со штампом «Библиотека В.И. Тихонова»: журнал «Отечественные записки». Т. 31. СПб., 1827 (ОФ. 9877/1) и книга «Памятник из законов, руководствующий к познанию приказного обряда, собр. по азбучному порядку трудами народного советника Федора Правикова». Москва, 1803. Ч. 1. Изд. 2. (ОФ. 10176), а также книга из собрания В.И.Тихонова, но без такого штампа, переданная Т.Н. Емельяновой-Фламмарион: «Атмосфера» М., 1901. (ОФ. 14864). Ряд книг из библиотеки Вячеслава Ивановича находится в Тюменской областной научной библиотеке им. Д.И. Менделеева.






577


Ларионов, Федор Филиппович (1876–1951) – ученый, преподаватель, общественный деятель. Член ТОНИМК, в декабре 1926 г. избран ученым секретарем общества. Родился 14 февраля 1876 г. в с. Карагат Убинской волости Каннского округа Томской губернии в крестьянской семье. Окончил Каинское приходское училище и Омскую учительскую семинарию. Учитель русского языка в Березовском уездном училище (1897–1903 гг.), принял активное участие в создании в 1899 г. первой библиотеки города, где впоследствии исполнял обязанности библиотекаря на общественных началах. Окончил в 1905 г. естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета. В1904 г. совершил месячную поездку в низовье Оби совместно с настоятелем Обдорской духовной миссии И. Шемановским, во время которой производил ботанические и энтомологические сборы. Затем некоторое время работал учителем в Тобольском городском четырехклассном училище, в 1906–1914 гг. вновь преподавал в Березове и заведовал метеорологической станцией. Летом 1913 г. совместно с ботаником профессором Поле совершил путешествие по р. Казым, во время которого выполнил маршрутную съемку.

В 1914–1920 гг. заведовал Тюменским высшим начальным училищем, в 1920–1921 гг. – губернский инспектор школ национальных меньшинств по Березовскому и Сургутскому округам. Составляет остяко-русский и русско-остяцкий словари с приложением материалов по изучению наречий остяцкого языка, обрабатывает записи народных сказок. В Первой мировой и Гражданской войнах участия не принимал. В1921–1932 гг. – преподаватель биологии, химии и методики естествознания Тюменского сельскохозяйственного техникума. Осуществлял исследования флоры, орнито- и энтомофауны Тюменского округа, вел фенологические наблюдения. На 31.01.1924 г. Федор Филиппович с семьей из 4 человек проживал по ул. Ирбитской, 10. Входил в профсоюз работников просвещения. В 1932–1940 гг. преподавал общую биологию, методику естествознания и вел полевую практику в Тюменском педагогическом институте. В 1940 г. вышел на пенсию и переехал в Минск, где работал в институте усовершенствования учителей, затем в институте школ. Позднее переехал в Ленинград. Похоронен в Ленинграде. См.: Ларионов Ф. Семейная хроника: материалы к истории культуры Западной Сибири. Шадринск, 1993; Михайленко А.К. Учитель с большой буквы: к 120-летию Ф.Ф. Ларионова // Югра. 1996. №2. С. 12–16; Ларионов Ф.Ф. // Белобородов В.К., Пуртова Т.В. Цит. соч. С. 165–167.






578


Ханжин, Михаил Яковлевич (1907–1941) – член ТОНИМК, брат известного тюменского самодеятельного художника Геннадия Ханжина. Родился в с. Кодское Шатровской волости Курганского уезда Тобольской губернии в многодетной крестьянской семье. В 1923 г. переехал в Тюмень, в 1926–1930 гг. работал в Тюменском краеведческом музее, жил в здании церкви Петра и Павла, принадлежавшем музею. В 1930–1933 гг. жил в Ленинграде, где под влиянием одного священника становится глубоко верующим человеком. В течение шести месяцев работал в Академии наук, затем – в Госстройтресте и школе ОГПУ в качестве столяра.

По возвращении в Тюмень в августе 1933 г. поступил на работу в пожарную часть при Судостроительном заводе и в краеведческом музее, благодаря чему получает доступ к религиозной литературе из музейной библиотеки. В 1933 г. на общем собрании прихожан Всехсвятской общины был избран церковным старостой и занимал эту должность вплоть до ареста в 1936 г. Проживал по ул. Таборной (в районе Ильинской церкви), изготовлял с женой на дому церковные свечи, восстанавливал церковную утварь и т.д. Начиная с 1934 г. пять раз подвергался арестам по политическим мотивам.

23.09.1936 г. Михаил Яковлевич был арестован по обвинению в нарушении ст. 73 Уголовного кодекса путем оказания сопротивления при проверке церковного имущества. После длительного разбирательства его приговорили к 6 месяцам принудительных работ без конфискации имущества. По отбытии наказания работал в артели «Пищевкусобъединение» мастером крахмального дела.

30.08.1941 г. он был призван на фронт, где и погиб (по официальным данным). Однако на запросы Г.Я. Ханжина в архивы с просьбой сообщить об обстоятельствах и месте гибели брата поступил ответ из Военной коллегии Верховного Суда СССР №5–9107/41 от 21.11.1985 г., согласно которому «постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 31.10.1985 г. приговор военного трибунала Омского гарнизона от 22.09.1941 г. и определение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 11.10.1941 г. в отношении М.Я. Ханжина отменены и дело за отсутствием преступления прекращено. Ханжин Михаил Яковлевич по данному делу реабилитирован посмертно».

Сегодня известно, что Михаил Яковлевич, красноармеец 6-го отдельного запасного кавалерийского полка был 13 сентября 1941 г. арестован, 22 сентября осужден военным трибуналом Омского гарнизона, а 16 декабря расстрелян в Омске. Поводом для ареста послужил отказ Ханжина выполнить указание командира – сбрить бороду. Приказ он все же выполнил – на второй день после ареста – но было уже поздно: на него завели дело по обвинению в антисоветской пропаганде, что и послужило основой дня вынесения смертного приговора.

См.: Гольдберг Р.С. Дело о бороде // Книга расстрелянных: мартиролог погибших от рук ВЧК-ОГПУ-НКВД в годы «красного террора» (Тюменская область): в 3-х т. Тюмень, 2004. Т. III. С. 334–360; Ханжин Г. В картинах – моя память: альбом. Тюмень, 2000. С. 29, 34–39, 46; Курмачев В.А. Историческое обозрение о Всехсвятской церкви города Тюмени (1833–1998 гг.). Тюмень, 1998. С. 14–15, 36–39.






579


Аносов – председатель правления ТОНИМК с 1929 г.






580


Огибенин, Григорий Тарасович (1897–1937) –преподаватель, химик, сын известного тюменского фотографа Т.К. Огибенина. Родился 8 июля 1897 г. в Тюмени. Окончил реальное училище и 2 курса Петроградского горного института, но в связи с революционными событиями 1917 г. был вынужден прервать обучение и вернуться в Тюмень, где был мобилизован в Белую армию. Служил в чине прапорщика, в военных действиях участия практически не принимал, в г. Канске перешел на сторону красных. В 1920-е гг. был одним из основателей агропедагогического института в Тюмени, организовал там ряд химических лабораторий, был доцентом, зав. кафедрой, имел печатные труды.

На 31.01.1924 г. с семьей из 3 человек проживал по ул. Войновской, 14. Не был членом профсоюза. В 1929 г. был лишен избирательных прав, 16.09.1937 г. арестован, 31.10.1937 г. осужден «тройкой» Омского УНКВД и 03.11.1937 г. расстрелян в Тюмени. Реабилитирован 29.09.1956 г. Актовая запись о смерти №56 сделана в 1957 г. В ней указывается, что Огибенин Г.Т. умер 31.10.1943 г. от порока сердца. В качестве врачебного документа, подтверждающего факт и причину смерти, упоминается некое «сообщение от 13.11.1946 г.». Заявление о смерти сделано Владимиром Григорьевичем Огибениным, сыном покойного, проживавшим по ул. Кирова, 22. См.: Книга расстрелянных... С. 136; Копылов В.Е. Тарас Огибенин – мастер светописи // Копылов В.Е. Окрик памяти. Тюмень, 2000. Кн. первая. С. 267–271.






581


Клер (Клэр), Модест Онисимович (1879–1966) – геолог, один из первых профессоров горного института, основанного в Екатеринбурге в 1917 г. Родился в Екатеринбурге, окончил факультет естественных наук в академии г. Невшатель (Швейцария), на родине своего отца Онисима Егоровича Клера (1845–1920) – основателя Уральского общества любителей естествознания, музейного деятеля, краеведа. Преподавал в университете Женевы, где в 1904 г. получил ученую степень доктора естественных наук. В 1907 г. вернулся в Россию, с 1911 г. проживал на Урале.

В мае 1923 г. Модест Онисимович, преподававший в то время в Уральском университете, был арестован по обвинению в экономическом шпионаже в пользу Франции. Тюменская газета «Трудовой набат» откликнулась на это событие двумя передовицами. 12 февраля 1924 г. на первой полосе появилась заметка «Суд над предателями», сообщавшая: «В Екатеринбурге начался процесс заведующего геологоразведочной частью Урал... (текст утрачен) профессора Уральского университета Клера, обвиняемого в экономическом шпионаже в пользу французских капиталистов, а также в содействии им с целью подорвать экономическую мощь Совреспублики. Имея доступ ко всем секретным материалам о состоянии уральской промышленности, Клер передавал копии представителю французской анонимной платино-промышленной компании профессору Дюнар. С этим шпионажем была связана работающая на Урале под флагом помощи голодающим миссия французского Красного Креста в лице директора Дюренга». Неделю спустя в заметке «10 лет заключения за экономический шпионаж» газета сообщила о приговоре, вынесенном ученому: «В Екатеринбурге на суде после 5-ти дневного разбора закончилось дело профессора Клера, обвинявшегося в экономическом шпионаже. Суд установил полную виновность Клера и приговорил его к расстрелу, однако, принимая во внимание крепость Советской власти, заменил расстрел 10-ю годами заключения со строгой изоляцией и конфискацией имущества» (Трудовой набат. 1924.19 февр. С. 1).

Вероятно, благодаря заступничеству известного металлурга В.Е. Грум-Гржимайло, заявившего: «Не поверю, пока мне этого не докажут» и пожелавшего выступить в суде в качестве свидетеля защиты, первоначальный приговор (расстрел) был заменен на более мягкий (10 лет заключения). В апреле 1925 г., когда стало известно, что профессор содержится в общей камере с 35 заключенными и поговаривает о самоубийстве, Грум-Гржимайло обратился с ходатайством к Ф.Э. Дзержинскому, заявив: «За Клера я ручаюсь и готов взять его на поруки». Вскоре Клер был амнистирован. Реабилитация состоялась лишь в 1993 г. В блокноте Э.К. Хилькевича имеется запись: «проф. Клер Модест Онисимович. Свердловск, ул. Народной воли, д. 26, кв. 2». См.: Главацкий М.Е. Правозащитная деятельность В.Е. Грум-Гржимайло // История репрессий на Урале в годы Советской власти: тезисы докл. науч. конф.: 25–26 окт. 1994 г. Екатеринбург, 1994. С. 25–28; Копылов В.Е. В поисках утерянных фотографий // Копылов В.Е. Окрик памяти: история Тюменского края глазами инженера. Тюмень, 2000. Кн. первая. С. 45–50.






582


Археология – наука, изучающая памятники древней культуры.






583


Археологические раскопки могут быть производимы только с надлежащего разрешения и под руководством специалиста. Самовольные раскопки запрещены законом.






584


Чупин В. Где жила Павла Петровна? // Лукич. 2002. Ч. 1. С. 123–124.






585


Словцов И.Я. Письма // Тобольские губернские ведомости. Сотрудники и авторы: Книга II. Антология тобольской журналистики конца XIX – начала XX в. Тюмень, 2004. С. 347.






586


Там же.






587


Словцов И.Я. Письма // Тобольские губернские ведомости. Сотрудники и авторы: Книга II. Антология тобольской журналистики конца XIX – начала XX в. Тюмень, 2004. С. 405.






588


Там же.






589


Там же. С. 408.






590


Тишкина Т.В. Создание И.Я. Словцовым учебного музея при реальном училище в Тюмени // Словцовские чтения–2000: тезисы докл. и сообщений науч.-практ. конф. Тюмень, 2000. С. 85–86.






591


Чукмалдин Н.М. Мои воспоминания. Тюмень, 1997. С. 152.






592


Там же. С. 158.






593


Кеннан Д. Сибирь и ссылка: путевые заметки (1885–1886 гг.). СПб., 1999. Т. 1. С. 148.






594


Цит. по: Карпухин В.И. У истоков Тюменского музея // Сибирский исторический журнал. 2002. №1. С. 125.






595


И.Ш. Открытие музея // Красное знамя. 1926. 11 дек. С. 4; Белов С.Л. Музеи Тюменского края в 1920-е годы // Ежегодник ТОКМ: 2000. Тюмень, 2001. С. 376.






596


Г.П. Язык вещей // Красное знамя. 1926. 16 дек. С. 6.






597


Порядок посещения музея // Красное знамя. 1926. 19 дек. С. 4.






598


Новый отдел // Красное знамя. 1927. 8 янв. С. 4.






599


Скелет древнего носорога // Там же.






600


Барашев В. О картинной галерее // Красное знамя. 1928. 5 дек. С. 4; Белов С.Л. Музеи Тюменского края в 1920-е годы // Ежегодник ТОКМ: 2000. Тюмень, 2001. С. 383.






601


К-й. Выставка картин // Красное знамя. 1927. 26 февр. С. 4.






602


Фр. Чемп. Пройденный путь. Окружная Октябрьская выставка // Красное знамя. 1927.11 нояб. С. 4.






603


Чупин В.А. Антирелигиозный музей в Тюмени // Ежегодник ТОКМ: 2000. Тюмень, 2001. С. 125.






604


Чупин В.А. Антирелигиозный музей в Тюмени... С. 127.






605


Там же. С. 130.






606


Томилов Н.А. Тюменский областной краеведческий музей: краткий исторический очерк // Хозяйство русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого музея. Тюмень, 1994. С. 34–35.






607


Карпухин В.И. Тюменский музей в 1940-е годы // Словцовские чтения–2002: материалы докл. и сообщ. Всерос. науч.-практ. краевед, конф. Тюмень, 2002. С. 19.






608


Там же. С. 20.






609


Кюкен В.Е. Воспоминания о работе в Тюменском музее // Ежегодник ТОКМ: .1994. Тюмень, 1997. С. 256–257.






610


Отчет ТОКМ за 1966 г. С. 33. Научный архив ТОКМ.






611


Отчет ТОКМ за 1966 г. С. 34. Научный архив ТОКМ.






612


Там же. С. 34–36.






613


Томилов Н.А. Тюменский областной краеведческий музей: краткий исторический очерк // Хозяйство русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого музея. Тюмень, 1994. С. 54.






614


Отчет ТОКМ за 1976 г. С. 2. Научный архив ТОКМ.






615


Отчет ТОКМ за 1981 г. Научный архив ТОКМ.






616


Отчет ТОКМ за 1984 г. С. 2. Научный архив ТОКМ.






617


Отчет ТОКМ за 1983 г. С. 3. Научный архив ТОКМ.






618


Отчет ТОКМ за 1986 г. Научный архив ТОКМ.






619


Там же. С. 20–21.






620


Отчет ТОКМ за 1967 г. С. 15–16. Научный архив ТОКМ.






621


Отчет ТОКМ за 1969 г. С. 10. Научный архив ТОКМ.






622


Отчет ТОКМ за 1986 г. Научный архив ТОКМ.






623


Отчет ТОКМ за 1967 г. С. 15–16. Научный архив ТОКМ.






624


Отчет ТОКМ за 1984 г. С. 6. Научный архив ТОКМ.






625


Отчет ТОКМ за 1989 г. С. 2. Научный архив ТОКМ.






626


Научная концепция Генерального плана развития ТОКМ. Соловьева А.Л. Тюмень, 1984. С. 8. Научный архив ТОКМ.






627


Там же. С. 10.






628


Там же. С. 11.






629


Там же. С. 7–11.






630


Чупин В.А. Тема религии в экспозициях Тюменского музея: история и перспективы // Тезисы докл. и сообщ. науч.-практ. конф. «Словцовские чтения – 95». Тюмень, 1996. С. 125–127.






631


Пояснительная записка к программе музеефикации г. Тюмени объединения «ТОКМ». Тюмень, 1987. С. 5. Научный архив ТОКМ.






632


Научная концепция... С. 7.






633


Пояснительная записка... С. 5.






634


Жилина И.В. Краткое обоснование необходимости создания археологического музея-заповедника на Андреевском озере. Тюмень. Научный архив ТОКМ. С. 1.






635


Пояснительная записка... С. 1.






636


Научная концепция... С. 10.