Денисов Поножовщина
Unknown
Николай Денисов
ПОНОЖОВЩИНА
Стихотворения и поэмы смутных лет России
ШКОЛЬНЫЙ ДРУГ
У Кольки Чекунова все при месте:
Обширный двор с постройками — поместье! —
По нынешним-то скудным временам.
Есть две машины «Нива», «Жигуленок»,
В хлевушке народившийся теленок,
Ну, словом, поживает: я те дам!
«Сначала в баню», веничек зелёный
Несет хозяин. И, как две иконы,
Мы восседаем чинно на полке.
Над банной крышей звёзды и кометы —
Предмет любви не нынешних поэтов,
А тех, старинных, — в дальнем далеке.
По всем частям — по косточкам и в целом —
Чугунный жар злодействут над телом,
Экватору и тропикам — родня.
А мы к воде скользим, к холодной, ниже.
И ковш-другой — сибирский наш «кондишен» —
Враз остужают Кольку и меня.
Вновь русский дух в нас, радостный и стойкий!
А в доме телек врёт о перестройке,
Настали же смурные времена!
Но Кольке — что? Он банно-кумачовый,
Махнув рукой на байки Горбачева,
К столу торопит: «Водки иль вина?»
«Ну как сказать!» — томлюсь неловкой ролью.
«Да ты взгляни! — он мигом нырь в подполье —
Сухое, спирт, коньяк «Наполеон»...
И впрямь, таких я сочных этикеток
Не видел столько постных пятилеток,
Считай, еще с добрежневских времён.
«Что ж, — говорю, — сейчас дерябнуть стоит,
Как детям культа, пленникам застоя,
И коль страна до гласности дошла,
Мы выпьем, чтоб начальство не чудило
Над мужиком с «ухватистою силой»,
Не притесняло русского села.
Как уцелел ты? Ведь такие годы...»
Смеётся Колька: «Были и погоды...»
А мне своя привиделась стезя:
Сплошной галоп за книжками, за славой,
Едва поспеешь, — окрик литоравы:
«Погодь за дверью — занято. Нельзя!»
Ну, повидал Америку, Европу,
Ну, по морям тропическим протопал,
Но не взрастил телка и порося.
Не сдал — где взять? — ни литра и ни грамма,
В счет этой продовольственной программы,
Для тружеников фабрик молока.
У Кольки Чекунова все при деле:
Сейчас придет с вечерней дойки Неля,
И ребятишки-школьники — вот-вот.
А я в гостях сижу залетной птицей,
Ну, сочиню печальную страницу...
Да нет, шалишь, совсем наоборот!
Стезя стезей... А радоваться надо:
Вот лунным светом залита ограда,
И теплый снег искрится у окон.
Мы были с Колькой други высшей марки.
И вот впервые пьём по честной чарке.
«Ну доставай там свой «Наполеон!»
1990
Unknown
Николай Денисов
ПОНОЖОВЩИНА
Стихотворения и поэмы смутных лет России
ШКОЛЬНЫЙ ДРУГ
У Кольки Чекунова все при месте:
Обширный двор с постройками — поместье! —
По нынешним-то скудным временам.
Есть две машины «Нива», «Жигуленок»,
В хлевушке народившийся теленок,
Ну, словом, поживает: я те дам!
«Сначала в баню», веничек зелёный
Несет хозяин. И, как две иконы,
Мы восседаем чинно на полке.
Над банной крышей звёзды и кометы —
Предмет любви не нынешних поэтов,
А тех, старинных, — в дальнем далеке.
По всем частям — по косточкам и в целом —
Чугунный жар злодействут над телом,
Экватору и тропикам — родня.
А мы к воде скользим, к холодной, ниже.
И ковш-другой — сибирский наш «кондишен» —
Враз остужают Кольку и меня.
Вновь русский дух в нас, радостный и стойкий!
А в доме телек врёт о перестройке,
Настали же смурные времена!
Но Кольке — что? Он банно-кумачовый,
Махнув рукой на байки Горбачева,
К столу торопит: «Водки иль вина?»
«Ну как сказать!» — томлюсь неловкой ролью.
«Да ты взгляни! — он мигом нырь в подполье —
Сухое, спирт, коньяк «Наполеон»...
И впрямь, таких я сочных этикеток
Не видел столько постных пятилеток,
Считай, еще с добрежневских времён.
«Что ж, — говорю, — сейчас дерябнуть стоит,
Как детям культа, пленникам застоя,
И коль страна до гласности дошла,
Мы выпьем, чтоб начальство не чудило
Над мужиком с «ухватистою силой»,
Не притесняло русского села.
Как уцелел ты? Ведь такие годы...»
Смеётся Колька: «Были и погоды...»
А мне своя привиделась стезя:
Сплошной галоп за книжками, за славой,
Едва поспеешь, — окрик литоравы:
«Погодь за дверью — занято. Нельзя!»
Ну, повидал Америку, Европу,
Ну, по морям тропическим протопал,
Но не взрастил телка и порося.
Не сдал — где взять? — ни литра и ни грамма,
В счет этой продовольственной программы,
Для тружеников фабрик молока.
У Кольки Чекунова все при деле:
Сейчас придет с вечерней дойки Неля,
И ребятишки-школьники — вот-вот.
А я в гостях сижу залетной птицей,
Ну, сочиню печальную страницу...
Да нет, шалишь, совсем наоборот!
Стезя стезей... А радоваться надо:
Вот лунным светом залита ограда,
И теплый снег искрится у окон.
Мы были с Колькой други высшей марки.
И вот впервые пьём по честной чарке.
«Ну доставай там свой «Наполеон!»
1990