ВСПОМИНАЯ РУБЦОВА




Осенний сквер прохладою бодрил,
И битый час, нахохлившись над книжкой,
Я что-то бодро к сессии зубрил,
А он курил, закутавшись в плащишко.

Скамья, и рядом признанный поэт!
Заговорить, набраться бы отваги,
Мол, я из той - хотя без эполет! -
Литинститутской доблестной общаги.

Он все сидел, угрюм и нелюдим,
Круженье листьев взором провожая,
И вдруг сказал: «Оставьте...все сдадим!»
Я подтвердил кивком, не возражая.

«Вы деревенский?» - «Ясно, из села!» -
«Не первокурсник?» - «Нет, уже не гений...»
В простых тонах беседа потекла,
Обычная, без ложных откровений.

Вот пишут все: он в шарфике форсил.
Но то зимой. А было как-то летом:
«Привет, старик!» - рублевку попросил
И устремился к шумному буфету.

Теперь он многим вроде кунака,
Мол, пили с Колей знатно и богато!
А мы лишь раз с ним выпили пивка
И распрощались как-то виновато.

Потом о нем легенд насотворят
И глупых подражателей ораву.
При мне ж тогда был фотоаппарат,
И техника сработала на славу.

Он знал и сам: легенды - ерунда,
А есть стихи о родине, о доме.
Он знать-то знал - взойдет его звезда,
Но грустен взгляд на карточке в альбоме.

                                       1989