МОРЯЦКАЯ СКАЗКА




Жил-был штурман один,
                 он читал романтичные книжки,
Он ходил по морям и стихи сочинял для жены:
Мол, к весне буду дома, скучаю, люблю.
                                              А сынишке
Попугая мечтал привезти из далекой страны.

Месяц к месяцу, ждут ли красивые
                                          флотские женки?
Им положено ждать, компенсация будет потом —
Чемоданами шмоток. Но штурман
                                     читал все книжонки,
Он о шмотках не думал.
                            А это тревожный симптом.

Как-то бросили якорь в стране,
                                       где жара и лианы,
Где купить попугая слабо за валюту —
                                                    в момент,
Хоть у братьев по классу, что чаще стучат
                                                 в барабаны,
Чем трудиться желают.
                             Но строгим был их президент.
Президент приказал: “Из страны —
                                      ни зверушки, ни птицы!
Контрабандный товар! Накажу и не дрогнет рука!”
И советский генсек, укрепляя стальные границы,
Параллельно придумал такое ж решенье ЦК.

Словом, штурман-романтик зажат был
                                             в суровые узы,
Но решился товарищ, ведь сыну он, знамо, не враг.
И потом на таможне родного до боли Союза
Спрятал птицу за пазуху: только, мол,
                                              вякни, дурак!
И пока потрошили его чемоданишко тощий,
Говорящая птица, — конечно, не ведая зла, —
Острым клювом на теле трудилась
                                 с угрюмою мощью,
Штурман вынес и это. Бывали покруче дела!

Вышел бледный, шатаясь, он в зиму.
                                Домой он вернулся.
Ну, а дома записка: “Устала одна куковать...”
Взял за голову птицу он и широко размахнулся,
А потом передумал, живой отпустил умирать.

Сколько видел еще он и звезд заграничных,
                                                             а лун-то!
Много разных событий стряслось
                                             на пути холостом:
Президента сгубила какая-то черная хунта,
А советский генсек сам от старости умер потом.

                                                      1990