Отцвели соловьи
Александр Анатольевич Гришин





РАЗГОВОР


Доставай-ка, мать, всё, что есть в печи,
вон сыны у ворот — Александровичи.

Сядем вкруг стола и преломим хлеб,
а по правую руку старшой мой — Глеб,

а по левую руку меньшой — Егор.
Неторопкий лепится разговор.

И, в спецовку штопаную одет,
со стены глядит Анатолий, дед.

—Где ж носило вас, по каким таким
сторонам глухим столько лет и зим,

внуки, дети, зятья да невесточки,
что ни духу о вас и ни весточки?

Слово за слово, говорим всерьёз,
за вопросом новый растёт вопрос.

Или мало мы наломали дров
из певавших нам золотых дубров?

Или мало рек расплескали мы
по могилам дедовским?
                                   Тьмы и тьмы...

Со своей земли, своего двора
сколько ж вымели злата-серебра,

и пшеницы-проса, и ржи-овса?
Да, пожалуй, поболе германца-пса.

Что ж так благостно языком мели?
Идти некуда со своей земли.

Никакой тропы, никакого пути
ни в которую сторону — нетути.

Коли тут стоять — дак о том и речь,
чтоб не брать-хватать, а жалеть-беречь,

не парить-летать, сказки сказывать,
а прорехи латать, бездны связывать,

наводить порядок в душе, в миру:
корень — к веточке, и добро — к добру,

чтобы тихо небу могла сиять
красно украшенная Отчизна-мать.

Не один сижу за столом в ночи,
вон оплечь сыны — Александровичи!



_1988_