На земле моей
Владимир Нечволода
* * *
Балок смолил дремучую махру,
Таежный порт,
Три дня без самолета.
Бродила по тропинкам желтых струн
Гитарной грусти робкая дремота.
За окнами кружил метельный вихрь,
Внося в сердца седое ожиданье,
Встав у окна,
Знакомый с детства стих
Вдруг стал читать учитель-северянин.
Чуть окая,
рукою руку сжав,
Прядь белую рывком со лба сбивая,
Читал про увяданье тихих трав
И про багрец и золото дубрав...
Потом читал другое,
вспоминая...
И кто-то повторял:
«Некрасов,
Фет...»
А кто-то горько выдохнул при этом:
«Писали как!
Талантов нынче нет.
Есенин
был последним из поэтов...»
Вскипел старик.
Тряся культей руки:
— Молчи,— сказал он
и вдруг понял: —
Ладно!
Обвел нас, как детей, веселым взглядом,
И вот ворвались всполохом стихи
С твардовской далью пройденных дорог
И августовским солнышком Ручьева...
Нам душу обожгло сильней тревог
Прозреньем обессмертенное слово,
Все слушали,
Хоть он и не просил.
Мне навсегда слова его запали:
«Поэты умирали на Руси,
Но никогда они
не вымирали!»