Мальцев = По волчьему следу
Станислав Мальцев





Станислав МАЛЬЦЕВ





ПО ВОЛЧЬЕМУ СЛЕДУ



_РАССКАЗЫ_О_РАБОТНИКАХ_МИЛИЦИИ_




ВЫСТРЕЛ НА ШОССЕ



I

В это раннее летнее утро шоссе было пустынно. Солнце встало совсем недавно и не успело еще нагреть землю. Воздух был чист и прохладен.

По обе стороны дороги бесконечными полосами тянулся? лес. Суровые, могучие темно-зеленые сибирские ели, сосны, редкие нежные белоствольные березки проносились мимо Морева.

Старшина свернул к обочине дороги и затормозил. Заглушив мотор мотоцикла, он слез с седла, чтобы немного размять ноги.

Дежурство автоинспектора Николая Морева близилось к концу. Всю ночь он патрулировал по этому длинному шоссе, соединявшему областной центр с другим старинным сибирским городом.

До этого города не доходила железная дорога, и почти все перевозки осуществлялись автомобильным транспортом. Поэтому на шоссе обычно было оживленно.

Но в это воскресное утро на дороге пока не было видно ни одной машины. Шоссе было пустынно. Только тихо гудели от ветра телеграфные провода.

Старшина Морев закурил и взглянул на часы. До конца дежурства осталось менее часа. На это воскресенье у Морева были обширные планы — прежде всего, он должен хорошенько помыться под душем, затем соснуть два-три часа, а потом они всей семьей поедут в сосновый бор, на берег маленькой, но. чистой речки Яченки…

Морев подумал о том, что его Колька и Петька обязательно начнут брызгаться и баловаться в воде, и улыбнулся…

Далеко-далеко, там, где дорога выходила из-за леса, блеснуло на солнце стекло-по шоссе навстречу Мореву шла машина, шла на большой скорости.

Когда потом старшину спрашивали, почему именно эта машина вызвала у него подозрение и он ее остановил, — Морев недоуменно пожимал плечами.

Он и сам не знает, почему эта новенькая светло-коричневая «Победа» сразу же насторожила его. Может быть, потому, что невдалеке от него она вдруг резко понизила скорость. Шофер ее словно старался не привлечь внимания автоинспектора.

Морев махнул рукой, показывая шоферу, чтобы тот свернул к кювету и остановился. Но «Победа» прошла мимо него, не замедляя хода. На мгновение старшина увидел за рулем лицо водителя — совсем еще молодого, безусого парня. Он был один в машине.

Морев прежде всего быстро записал ясно видимый номер машины — он был из соседней области — и бросился к мотоциклу.

Мгновение — и старшина в седле. Мотор завелся безотказно, и через минуту ветер уже привычно пел в ушах.

Водитель «Победы» заметил погоню и резко прибавил скорость. Началась гонка. Деревья по сторонам шоссе слились в одну сплошную зеленую линию, ветер упруго бил в лицо, было трудно дышать. Низко пригнувшись, Морев старался занять как можно меньше места, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, помочь своему мотоциклу.

Стрелка спидометра встала около цифры 100. Морев дал полный газ, мотор взревел изо всех сил, и стрелка сразу прыгнула за цифру 120. Морев уже примерялся, как бы ему удобнее на полном ходу обогнать «Победу» и загородить ей дорогу, но водитель, очевидно, понял, что от мощного мотоцикла автоинспектора все равно не уйти, и, резко затормозив, свернул к кювету.

Выскочив из седла, Морев бросился к машине. Сухо щелкнула дверца, и навстречу старшине выглянул водитель. Мореву почему-то сразу бросилась в глаза его белая гуцульская рубашка с ослепительно красной вышивкой.

— Почему не остановились сразу? Вашу путевку! Права! Чья машина? — Морев тяжело дышал.

— А добрый у тебя конь, — шофер улыбнулся. — Понимаешь, какое дело — спешу очень, некогда. Превысил скорость — виноват, возьми с меня штраф, и делу конец.

Он повернулся, и Морев увидел, что рядом с шофером на сидении лежит серый пиджак. Парень что-то стал доставать из его карманов.

— Насчет штрафа мы еще поговорим с вами, а пока попрошу предъявить путевые документы…

— На, ради бога! — Парень повернулся и сунул прямо в лицо Мореву большую пачку денег. — На тебе штраф! Бери и катай домой. Ни ты меня не видел, ни я. тебя. Здесь больше, чем ты за год получишь…

Банковская бандероль от резкого движения лопнула с тихим треском, и деньги, освободившись, растопырились пушистым радужным веером.

Морев побледнел и отшатнулся — в его работе это был первый случай, когда ему так откровенно и нагло предлагали взятку.

— Выходи из машины! Быстро! — Морев понял, что перед ним не обычный шофер, — Быстро! — Он правой рукой схватился за кобуру пистолета.

Брошенные резким толчком деньги полетели ему в лицо, и он инстинктивно отшатнулся, словно боясь запачкаться о них.

Старшина заметил, как в руках парня блеснула вороненая сталь пистолета, и бросился к нему, левой рукой стараясь перехватить пистолет, а правой расстегивая кобуру.

На мгновение Морев увидел прищуренные злобные глаза, черное дуло пистолета. Затем прямо в лицо ударило что-то тяжелое и острое, вспышка выстрела опалила глаза, но самого выстрела автоинспектор уже не слышал…

Взревел мотор. «Победа», рванувшись с места, круто набирая скорость, понеслась по пустынному шоссе и быстро скрылась за поворотом. По-прежнему вокруг было тихо, ярко светило жаркое июльское солнце, нагревая землю и воздух, шелестела листва. Выстрела на шоссе никто не слыхал…

О разыгравшейся здесь трагедии говорило лишь тело человека в милицейской форме, лежащего вниз лицом на дороге. Левая рука его была вытянута вперед, правая — закинута за спину, к кобуре. Небольшая струйка крови медленно пробиралась среди пыли и уже залила несколько сторублевок… Все шоссе вокруг него было усыпано деньгами. Тихий ветерок понемногу гнал их к кювету…

Через пятнадцать минут у места преступления резко затормозил пустой полуторатонный грузовик. Шофер — молодой парнишка в коричневой курточке из искусственной кожи, с комсомольским значком на груди — испуганно выскочил из кабины. Несколько минут он нерешительно стоял возле тела милиционера, затем быстро откинул задний борт грузовика, устроил из лежащего там брезента нечто вроде постели и, покраснев от натуги, осторожно перенес туда безжизненное, неподвижное тело старшины.

Затем шофер быстро собрал в мешок деньги и тоже забросил его в кузов.

Круто развернувшись, грузовик на полном газу помчался назад, в ближайшую сельскую больницу.




II



— Так! — Вершинин задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Значит, Морев до сих пор не пришел в сознание?

— Нет! — Сидящий напротив следователя человек в форме майора милиции тяжело вздохнул. — Врачи ручаются за его жизнь, операция прошла успешно. — Но… — он пожал плечами, — когда старшина сможет рассказать нам обо всем, — они не знают. Может быть, через час, а может быть, — через неделю…

— Ну, что ж. — Вершинин нахмурился. — Пока мы попробуем восстановить сами то, что произошло на шоссе. Что вы предполагаете?

— Я долго был на месте преступления, внимательно осмотрел его, и мне картина рисуется довольно ясной. Следы на шоссе подробно рассказали обо всем. — Майор милиции взял красный карандаш и подвинул к себе лист бумаги. — Первое. — Он нарисовал единицу. — По следам шин точно установлено, что Морев преследовал автомашину «Победа». Второе. — Майор нарисовал жирную двойку и взял ее в кружок. — Эта «Победа» остановилась как раз там, где был подобран шофером колхоза раненый на шоссе Морев. Это очень важно. В-третьих, гильзы мы не обнаружили, несмотря на самые тщательные поиски. Очевидно, стреляли из машины и она осталась там. Отмечено также, что все четыре покрышки на машине новые, нестертые. Следы хорошо сохранились, и мы сделали четкие фотографии. Вот они.

Соловьев передал пачку фотокарточек Вершинину. Тот разложил их перед собой и стал разглядывать, продолжая внимательно слушать Соловьева.

— Следовательно, — майор положил карандаш, — мы предполагаем так: Морев пытался остановить «Победу», хотел проверить документы водителя. Шофер не остановился, попытался скрыться. Началась погоня. Она длилась недолго — мотоцикл прошел около двух километров. Наконец Морев нагнал «Победу». Шофер был вынужден остановиться: есть след торможения. Мореву предложили взятку-десять тысяч, пачку сторублевых купюр. Он отказался. Тогда тот, кто сидел за рулем, выстрелил и тяжело ранил Морева. Старшина потерял сознание, упал, а «Победа» ушла дальше… Могу добавить, что бандит стрелял из обычного пистолета «ТТ», пулю наши врачи уже извлекли…

— Ну, что ж! — Вершинин откинулся на спинку стула, — Нарисованная вами картина вполне реальна. Будем считать это рабочим вариантом. Но кто мог быть в этой «Победе», как вы предполагаете?

Майор милиции на мгновение задумался.

— Во всяком случае, какая-то крупная фигура, если он пошел на применение оружия… Мы приняли все меры: на всех дорогах посты, проверяются все машины «Победа», но пока безрезультатно…

— Так! — Вершинин открыл ящик стола и достал оттуда пачку сторублевок. — Вот эти деньги, которые шофер колхоза собрал на шоссе и привез к нам. Он оказал нам неоценимую услугу- им была подобрана и банковская бандероль с указанием отделения госбанка. Выяснено, что деньги были похищены этой ночью из сейфа сберегательной кассы в Ярцево. Очевидно, грабитель ехал в этой «Победе». Мы уже послали машину за следователем райпрокуратуры, осматривавшим сберкассу. Он скоро будет здесь…

Майор милиции подошел к большой карте области, висевшей на стене кабинета Вершинина.

— Интересно! Значит, он проезжал через Ярцево… Да, оно стоит как раз на этом шоссе. От Ярцево только одна дорога — дальше на юг… Разрешите позвонить от вас? — обратился майор к Вершинину.

— Пожалуйста.

Майор снял трубку и набрал номер.

— Что нового? — спросил он невидимого собеседника. — Ничего?.. Плохо ищете! Позвоните в Илимск, пусть особенно тщательно осмотрят город. Вероятней всего, он спешил именно туда и где-нибудь там бросил машину. Узнайте, какие поезда прошли по всем направлениям через Илимск за последние пять часов. Сообщите мне о результатах. Я буду у Вершинина, в облпрокуратуре.

Майор положил телефонную трубку, задумался на минуту и опять подошел к карте.

— Логично предположить, — обратился он к Вершинину, — что бандит бросит машину при первом же удобном случае. Он, знает, что за ним уже идет погоня. А этот удобный случай может быть только в Илимске, крупном железнодорожном узле… От места, где найден Морев, до Илимска семьдесят километров. Это менее часа езды на «Победе» при хорошей скорости…

В дверь постучали.

— Да, да, войдите! — громко сказал Вершинин.

Уже немолодой человек в кожаном пальто вошел _В_ комнату и поздоровался с Вершининым.

— Знакомьтесь, это следователь Ярцевской прокуратуры Емельянов, — представил Вершинин вновь вошедшего майору милиции, — а это майор Соловьев из областного управления милиции.

Емельянов разделся, сел у стола, достал блокнот и начал рассказывать.

— Ограбление кассы обнаружила уборщица соседнего магазина. Она пришла рано утром и увидела, что задняя дверь сберкассы не закрыта. Сразу же были вызваны на место милиция и я.

В помещении кассы мы обнаружили взломанный сейф. Собака сразу же уверенно взяла след и привела нас к переулку, где был обнаружен четкий след новых покрышек «Победы». Преступник уехал на машине. Вот снимки покрышек. — Емельянов передал Вершинину фотографии, тот разложил их рядом с фотографиями, привезенными Соловьевым, и стал внимательно их сличать.

— Из сейфа, — продолжал свой рассказ Емельянов, — было похищено сорок тысяч рублей в четырех пачках сторублевыми купюрами и около двухсот рублей мелочью. По несчастной случайности эти деньги своевременно, вечером, не были сданы в банк. Присланная вами банковская бандероль опознана работниками банка и сберкассы — деньги похищены именно из этой сберкассы…

Емельянов задумался.

— Я считаю, что грабеж сделан не местным вором. Почему? Во-первых, у нас в Ярцево подобных грабежей никогда раньше не было. Во-вторых, преступник уехал на машине, а, по имеющимся у нас данным, все машины в Ярцево на месте, ни одна не угнана. И все лица, которых можно было бы заподозрить, сейчас на месте… Следовательно, преступник проезжий…

На месте преступления следов не обнаружено никаких. Только на сейфе осталась коричневая нитка. Экспертиза показала, что это нитка от перчатки. Преступник орудовал в перчатках, боясь оставить следы пальцев. Это еще раз подтверждает, что грабитель — опытный рецидивист… — Емельянов замолчал.

— Можно подозревать сговор с работниками сберкассы, магазина? — спросил Вершинин.

— Нет. — Емельянов покачал головой. — Это отпадает. Я этим специально занимался. В сберкассе работают старые, проверенные люди. — Емельянов встал. — Я уверен, что это посторонний, проезжий вскрыл сейф.

— Следы машины у сберкассы, — сказал Вершинин, — и на шоссе, у места ранения Морева, полностью совпадают. Без всякого сомнения, это одна и та же машина. Наше предположение, следовательно, подтвердилось. Это один и тот же преступник.

Раздался резкий телефонный звонок. Вершинин взял трубку.

— Это вас! — сказал он и передал ее Соловьеву.

Соловьев долго, внимательно слушал, делая какие-то пометки на листке бумаги.

— Хорошо! Мы скоро будем! — Он положил трубку и сказал, обращаясь к Вершинину:- Брошенная машина «Победа», светло-коричневого цвета, обнаружена возле вокзала станции Илимск. Принадлежит одному из учреждений… — Соловьев назвал соседний областной центр. — Угнана накануне убийства, в субботу, с улицы. Шофер не заявлял, пытался найти собственными силами. В машине обнаружена гильза от пистолета «ТТ». Рисунок покрышек совпадает со следами на шоссе. Это та самая машина. Следовательно, преступник сейчас в Илимске или только что покинул его. За это время через город прошло три поезда на Москву и два на восток. Кроме того, из города в областной центр вышел автобус. Поезда уже проверяются, а автобус здесь встретят наши люди…

— Были обнаружены отпечатки пальцев на машине? — спросил Емельянов.

— Нет. — Соловьев покачал головой. — Преступник не оставил ничего…

— Ну, что ж. — Вершинин встал. — Пожалуй, поедем в Илимск, посмотрим на месте, что к чему. Если это опытный преступник, а судя по всему это именно так, он, конечно, не будет пытаться сейчас уехать. Он знает, что о выстреле на шоссе всем известно и что его усиленно ищут. Он, скорее всего, постарается переждать в городе несколько дней. Где он остановился — вот задача, которую нам нужно будет решить.




Ill



Илимск — старинный сибирский город. Он, правда, не областной центр, а всего лишь районный, но в нем есть новые многоэтажные каменные здания, дворец культуры, библиотеки, клубы. Есть в нем и немало крупных промышленных предприятий. Илимцы любят свой город и по праву гордятся им.

Вокзал в Илимске похож на сотни других вокзалов городов средних размеров. Небольшое двухэтажное старинное каменное здание, маленький скверик возле него с большим красивым фонтаном.

В этот июльский день на Илимском вокзале все шло как обычно. То и дело по радио передавались сообщения о проходящих поездах- Илимск стоит на транссибирской магистрали, и все поезда, следующие с запада на восток и с востока на запад, проходят через него.

В привокзальном сквере, возле большого фонтана, сидели пассажиры, ожидающие своих поездов. Возле чугунной узорчатой ограды сквера выстроился ряд легковых автомашин. Здесь были и светло-серые такси с шахматным пояском, и коричневые «Победы», и побитые темно-зеленые «козлы». Шоферы их в ожидании либо мирно дремали за рулем, либо разговаривали о своих, шоферских делах.

Светло-коричневая «Победа», покрытая легким слоем пыли, плавно развернулась и встала в ряд, не с краю, а в середину, между двумя такси. Водитель машины, молодой человек в сером пиджаке, из-под которого выглядывала вышитая гуцульская рубашка, быстро, не оглядываясь, вошел в здание вокзала.

Он подошел к газетному киоску, купил там несколько газет, затем прошел в буфет и, сев за столик, выпил бутылку холодного пива. Потом он подошел к кассам и долго изучал расписание поездов.

Сделав несколько записей, он быстро оглянулся, торопливо вышел из здания вокзала и сел в автобус, идущий к центру города, словно забыв о своей машине.

Через несколько минут он уже стоял в просторном вестибюле городской гостиницы. Над окошечком администратора висела табличка: «Свободных мест нет». Несколько человек в ожидании сидели на диванах.

За стеклянной перегородкой у телефона сидел администратор — какого-то неопределенного возраста человек, в потертом, засаленном пиджаке. Человек в гуцулке, прищурившись, взглянул на него, затем подошел к барьеру, достал паспорт, незаметно вложил в него сторублевую бумажку и, подав все это в окошечко, громко, так, чтобы слышали сидящие, сказал:

— Номер Куликову по брони министерства…

Администратор ловким, незаметным движением сбросил сторублевку в ящик, прикрыл ее сверху журналом и выписал тому, кто назвал себя Куликовым, направление в отдельный номер на втором этаже.

Куликов, провожаемый завистливыми взглядами ожидающих, не спеша, с достоинством поднялся на второй этаж и предъявил направление дежурной. Та провела его в номер и вручила ключ.

Закрывшись в номере на ключ, Куликов скинул пиджак прямо на стол и сел на кровать. Он очень хотел спать: голова была как чугунная, в ушах звенело. Две бессонные ночи, бешеная езда, встреча с милиционером, погоня, опасность быть разоблаченным каждую минуту-все это сказалось на нервах. Они настоятельно требовали отдыха. Эта страшная, неодолимая усталость и потребность выспаться сыграли значительную роль в том, что Куликов решился остановиться в гостинице. Он хорошо понимал, как опасно было бы поддаться инстинктивному чувству самосохранения, сесть в первый же попавшийся поезд и уехать подальше от этого места. Ведь вся милиция уже на ногах, все поезда будут проверяться. И он наверняка привлек бы внимание работников милиции.

Конечно, надежней было бы найти какую-нибудь частную комнатку, но он очень устал. И все же, несмотря на усталость, Куликов ни за что не остановился бы здесь, если бы не был уверен, что взяточник-администратор, спасая свою шкуру, не скроет его пребывания в гостинице.

— Поживу здесь пару дней, — пробормотал он. — Пожалуй, это безопаснее, чем бродить по городу, искать комнату. Документы у меня чистые. Этот тип, которому я сунул сотню, наверняка никому не скажет, что поселил меня…

Куликов быстро откинул одеяло, проверил, надежно ли заперта дверь, вытащил из кармана пиджака пистолет, сунул его под подушку и, не раздеваясь, лег. Через секунду он уже спал мертвым сном.

Куликов не ошибся в своих предположениях. Все поезда и автобусы, прошедшие в это утро через Илимск, были тщательно и незаметно для пассажиров проверены. Но в них ничего подозрительного обнаружено не было.

Расчет Куликова оказался верным и в другом — взяточник- администратор гостиницы скрыл его.

Вскоре после того, как Куликов заснул, на столе администратора зазвонил телефон.

— Поселяли ли вы кого-нибудь в гостиницу за последние шесть часов? — спросили из городского управления милиции.

— Нет! Никого! Номеров нет! Люди ждут в вестибюле на диванах, — солгал перепуганный взяточник.




***



Проснувшись, Куликов немного полежал неподвижно, внимательно прислушиваясь к шумам, доносящимся из коридора. Затем, успокоившись, он быстро вскочил и надел ботинки.

За окном уже смеркалось. Он проспал весь день, зато чувствовал себя теперь прекрасно. Только голод мучил.

Входя в гостиницу, Куликов заметил, что в первом этаже ее был расположен ресторан. Конечно, было очень заманчиво спуститься сейчас туда, занять столик, выпить коньяку, познакомиться с официанткой… Куликов вздохнул. Нет, этого нельзя делать. Ему нужно как можно тише и незаметнее прожить здесь еще пару дней и потом уехать в другой город. В большом городе легче скрываться, кроме того, у него есть там надежные друзья.

Но что же делать? Как поужинать? Просить дежурную принести в номер — опасно. Это неминуемо вызовет подозрения. Впрочем, в буфет, пожалуй, можно сходить и принести еду сюда, в номер, сразу на два дня.

Куликов быстро оделся и вышел в коридор, тщательно закрыв за собой дверь.

Ковровая дорожка делала его шаги неслышными. Ярко светили люстры. Из-за дверей доносились чьи-то веселые голоса, звонкий смех. Куликов вышел в своеобразную комнату отдыха, которая была создана на широкой площадке возле лестницы.

За столом азартно забивали «козла». Громкий стук костяшек домино разносился по всей гостинице. Стол с играющими окружало несколько болельщиков.

Какой-то пожилой, унылого вида мужчина сидел за пианино и одним пальцем наигрывал однообразную мелодию.

Женщина читала что-то вслух маленькой девочке — они сидели рядом на большом черном диване под огромной картиной.

Куликов все это видел, и у него вдруг проснулось что-то вроде чувства зависти к этим людям, которые живут спокойно и ни от кого не должны прятаться.

Словно загнанный волк, глядя исподлобья, он прошел мимо них.

В буфете он купил две бутылки коньяку, много колбасы, хлеба и унес все это к себе.

В номере опять тщательно закрылся и стал с жадностью есть и пить.

Очень скоро он опьянел и, с трудом добравшись до кровати, уснул крепким, пьяным сном.

Утром он проснулся поздно. Во рту был противный привкус, голова гудела. Он быстро выпил еще коньяку, и неприятные ощущения скоро прошли.

Время тянулось медленно. Делать было нечего. Книг Куликов никогда не читал, если даже они и были под рукой. Он бесцельно лежал на кровати. Потом сел, вытащил деньги и стал их пересчитывать. Банковские бандероли он сорвал и бросил за шкаф, а деньги разделил на несколько одинаковых пачек и рассовал по карманам.

Затем Куликов подошел к окну. Город жил своей трудовой жизнью. По асфальтовой мостовой проносились машины, гудели возле остановки автобусы, смеясь и разговаривая о чем-то, шли люди, издалека, с вокзала, доносились паровозные гудки. И Куликов снова почувствовал какую-то злобную зависть к этой спокойной жизни. Он отошел от окна и с силой пнул стул. Но сразу же трусливо оглянулся на дверь и быстро поднял его.

Томясь от безделья, преступник повалился на кровать, затем выпил еще коньяку и вскоре вновь уснул.




IV



Проснулся он от властного, требовательного стука в дверь. «Бежать!»- было его первой мыслью. Он бросился к окну. Но через него скрыться было невозможно. На крышу никак не вылезешь, а прыгать среди бела дня со второго этажа на центральную улицу, прямо на милицейский пост, было бы безумием.

В дверь постучали еще раз, так же громко, так же требовательно.

— Кто там? — наконец дрожащим голосом спросил Куликов.

— Откройте! Номер убрать! — ответила из-за двери женщина.

Рукавом пиджака Куликов вытер пот со лба и, быстро подойдя к двери, открыл ее.

— Номер убирать нужно… Чего среди бела-то дня закрываетесь?.. — Пожилая женщина, уборщица в стареньком черном халате, бесцеремонно прошла в комнату и опустила ведро на пол. Она быстрыми, привычными движениями освободила от окурков пепельницу, составила бутылки на подоконник, стряхнула крошки со скатерти.

Куликов настороженно следил за каждым ее движением.

— Кровать не убирайте, я сейчас опять лягу… — Он машинально взглянул на кровать и, пораженный, замер от ужаса. Из-под съехавшей в сторону подушки торчала черная рукоятка пистолета. Она была очень хорошо видна на фоне чистого постельного белья.

«Видела старуха или нет?»- Куликов метнул взгляд на уборщицу. Та протирала мокрой тряпкой широкие толстые листья фикуса. Куликов быстро подошел и сел на кровать, закрыв пистолет спиной.

«Старуха, вроде, и не смотрела в сторону кровати… Наверное, не заметила… Надо как-то спроводить ее отсюда», — подумал Куликов.

— Зачем вы убираете? Шумите, стучите… Мне нездоровится… Уберете завтра… — Он постарался придать своему голосу болезненный, страдальческий оттенок.

Уборщица выпрямилась и взглянула на него.

— Раз болеете, так надо врача вызвать. Я могу и не убирать, мне-то что… — И женщина, подхватив ведро и швабру, спокойно вышла из комнаты.

Сухо щелкнул замок, и Куликов вытер покрывшийся испариной лоб. Он подошел к двери и, прислонив ухо к щели, прислушался. В коридоре было тихо. Только издали доносились еле слышные звуки музыки.

«Видела или не видела пистолет старуха? А если видела, то сообщит ли?»- напряженно думал он. Его недавнее спокойное состояние как рукой сняло.

— Дурак! Ах, какой дурак! — ругал он себя. — Ведь все было так хорошо…

Видела она все-таки пистолет или нет?

С одной стороны, старуха вроде и не подходила к кровати, даже не смотрела в ее сторону, а с другой стороны, черная- рукоятка была так заметна на фоне белья…

«Нет, пожалуй, она ничего не заметила, — решил Куликов. — Да и потом какое ей дело, кто останавливается в номерах!»

Немного успокоившись, он снова повалился на кровать.

Но уборщица второго этажа Мария Ивановна Тимофеева, простая русская женщина, мать пятерых детей, успела заметить пистолет под подушкой. Однако не только он возбудил ее подозрения. Подозрительным был сам жилец. Он явно боялся ее, у него бегали глаза, он не смотрел ей прямо в лицо. А если человек от тебя глаза прячет — значит, у него совесть нечиста. Это Мария Ивановна твердо знала.

Поставив в углу коридора ведро и швабру, она быстро направилась к дежурной и отозвала ее в сторону.

— Слышь-ка, Сомова, — негромко спросила она, — кто у нас в сорок четвертом живет?

Дежурная подошла к столу и быстро найма в специальном ящичке паспорт Куликова.

— Куликов Семен Петрович, служащий. Поселил его Аверьяныч вчера. Но анкеты почему-то нет и командировки тоже. Как же он его поселил? Ведь у нас командировочные в вестибюле ждут, мест уже двое суток нет…

— Слушай, Сомова, я сейчас была в номере у него. Накурил, надымил, на столе бутылки пустые, а сам валяется на кровати как есть, в пиджаке и ботинках. Болеет, говорит… Глаза от меня отводит, в лицо не смотрит. На ключ закрылся и в номере убирать не велел. А под подушкой-то у него, смотрю, револьверт! Ей-богу, револьверт! Ой, не нравится он мне! Душою чую — плохой человек…

— Да ну! — дежурная с испугом смотрела на уборщицу. — Кто же это?

— Давай-ка звони, Сомова, в милицию, а я пойду погляжу, чтобы он не сбежал куда… — Уборщица быстро вышла и стала подниматься на второй этаж, крепко сжав швабру.

Если бы сейчас навстречу ей попался жилец из сорок четвертого номера, она, не задумываясь, сделала бы все, чтобы задержать его. И она совсем не боялась этого человека — она хорошо знала, что он ее боится. Да, кроме того, она не одинока, вокруг советские люди, которые сразу же придут ей на помощь.

А Сомова торопливо освободила от теплого платка ухо и осторожно взяла телефонную трубку…

Дежурный по отделению милиции прослушал сообщение из гостиницы с большим интересом и сразу же переключил Сомову на начальника отделения.

Начальник отделения внимательно выслушал сбивчивый рассказ дежурной по гостинице. Хотя он и знал, что в гостиницу звонили и что после прибытия в Илимск светло-коричневой «Победы» никто в гостинице не поселился, он все же решил немедленно выяснить, что это за человек. Лучше сто раз перепроверить, чем один раз упустить преступника.

— Большое спасибо вам, товарищ Сомова, — сказал начальник отделения, — Сейчас к вам выедут наши люди. Не беспокойтесь, все будет хорошо. Если до их приезда Куликов попытается выписаться, постарайтесь его задержать насколько удастся… Да… На всякий случай… Если кто-нибудь будет возле вашего окна, наш работник попросит билет в душ…

Начальник отделения повесил телефонную трубку и нажал кнопку звонка…




***



После ухода уборщицы Куликов недолго лежал на кровати. Прежнего спокойствия уже не было. Мысль о том, что старуха видела пистолет, позвонила в милицию и что уже, может быть, по лестнице поднимаются за ним, не давала ему покоя.

Куликов представил себе, как сейчас вдруг раздастся требовательный стук в дверь, и в смятении вскочил с кровати.

«Какое старухе дело? Будет она ввязываться!.. Зачем ей это нужно, если она даже и видела?..»- пытался он успокоить себя. Но это ему не удавалось. Он по своему прежнему опыту очень хорошо знал, что простые советские люди, которых он не трогал и не причинял непосредственно им никакого вреда, активно помогали милиции, хотя никаких выгод от этого не имели и даже, наоборот, рисковали жизнью…

Длительный воровской опыт выработал у Куликова правило, которое не раз спасало ему шкуру, — при малейшем признаке, даже тени опасности, бросать все и всех и бежать куда глаза глядят. Вот и сейчас какой-то внутренний голос настойчиво говорил Куликову об опасности.

«Бежать, бежать пока не поздно!»- решил Куликов, засунул пистолет в боковой карман пиджака, окинул взглядом номер, проверил, на месте ли деньги, и выскочил в коридор. Там он с облегчением увидел, что уборщица спокойно мыла пол на лестничной площадке.

«Пожалуй, я зря поспешил, — подумал он. — Ну, да все равно». И он быстро спустился по лестнице.

Мария Ивановна проводила его долгим взглядом. Сомова уже рассказала ей, что сообщила обо всем самому начальнику милиции. Теперь Мария Ивановна была спокойна. Она выполнила свой долг.

— Беги, голубчик, беги, — пробормотала она вслед Куликову — Все равно далеко не уйдешь, никуда не денешься.

Со спокойным, невозмутимым видом Куликов подошел к дежурной:

— Мне сейчас нужен паспорт… Получить перевод… Я вам вечером его верну…

— Фамилия? Номер? — Дежурная отложила вязание и склонилась над ящичком со стопками паспортов.

— Куликов из сорок четвертого…

Дежурная медленно, страшно медленно перебирала паспорта в ящичке.

— Странно! Вашего паспорта я что-то не найду… А вы не брали его раньше?

— Нет! — В душе Куликова снова вспыхнули подозрения. — Как же так! Мне необходим паспорт. Ищите, где хотите!

— Успокойтесь, гражданин. — Дежурная вдруг уронила карандаш и, нагнувшись, долго искала его на полу. — Найдется ваш паспорт, не волнуйтесь. Зайдите часа через два, придет моя сменщица, может быть, она знает…

Куликов взглянул на часы. Что делать? Плюнуть и уйти без паспорта? Но куда без него? Когда-то он еще достанет паспорт… А без него, как без рук…

— Ищите немедленно! Я буду жаловаться! — закричал он

Дежурная недоуменно пожала плечами и снова, не торопясь, стала перебирать паспорта в картотеке.

Куликов с ненавистью смотрел на эту седую пожилую женщину. «Из-за этой дуры все может погореть», — пронеслось у него в голове…

Неслышно отворилась дверь, и в вестибюль гостиницы вошел молодой человек с маленьким чемоданчиком в руке. Остановившись за спиной Куликова, он едва заметно кивнул дежурной на дверь и затем спросил:

— Можно взять билет в душ?

Дежурная подняла голову, внимательно посмотрела на молодого человека и спокойно проговорила:

— Подождите минутку… Сейчас найду товарищу Куликову паспорт и отпущу вас.

— А может, он на прописке, — вслух подумала дежурная и открыла ящик стола. — Конечно, вот он! — Она достала новенький коричневый паспорт и раскрыла его. — Точно, ваш! — Она протянула его Куликову.

— Нужно было сразу смотреть, — проворчал Куликов, схватил его, быстро сунул во внутренний карман пиджака и повернулся к дверям.

— Простите, молодой человек, — громко сказала дежурная. — Я забыла — душ сегодня не работает. Испорчен…

Хлопнула дверь. Вслед за Куликовым на улицу вышел молодой человек с чемоданчиком.

Дежурная подбежала к окну. Ей было хорошо видно, как Куликов вскочил в стоящее у подъезда гостиницы такси, и машина пошла в сторону вокзала. Следом за такси тронулась и серая «Победа», стоявшая на углу, возле магазина. На мгновение дежурная увидела сидящего рядом с шофером молодого человека, только что приходившего к ней насчет душа…




V



— Где же будем брать? Везде народ, а у него оружие…

— Ничего, не спеши! Подождем, обстановка покажет… Так негромко разговаривали между собой двое людей, по внешнему виду — типичные командировочные: в сапогах, серых плащах, с пузатыми потертыми портфелями.

Кругом била ключом обычная суетливая вокзальная жизнь. У расписания поездов стояли люди с карандашами и листками бумаги. Возле билетных касс собрались небольшие очереди, в которых наводила порядок дежурная по залу с красной повязкой на рукаве. У окошечка справочного бюро о чем-то подробно расспрашивала невидимую собеседницу маленькая старушка в черном платке. То и дело громко, на весь вокзал, раздавался голос диктора, объявляющего о движении поездов. И лишь два человека с портфелями и в плащах ничего этого не замечали, так как не отрывали взгляда от Куликова, который стоял в очереди у билетной кассы.

Вот он взял билет и медленно направился в зал ожидания. Тотчас же один из командировочных направился за ним, а к другому подошел юноша в голубой тенниске с «молнией», только что стоявший в очереди за Куликовым, и негромко сказал:

— Билет до Свердловска. Едет «тройкой», вагон пятый, отправление через час десять…

Взяв билет в кассе, Куликов немного успокоился. Через час он будет в поезде, документы у него надежные, деньги есть. Наблюдение с поездов уже наверняка сняли. Все пока идет отлично. Через какие-нибудь десять часов он будет в Свердловске, а потом — на юг, в Сочи… Уж там-то он погуляет!..

Единственное, что смущало Куликова, это отсутствие чемодана. Человек без чемодана не может не вызвать в поезде подозрений…

Куликов вышел на привокзальную площадь и огляделся. Ему сразу же бросилось в глаза то, что он искал, большая вывеска промтоварного магазина.

Он вошел в магазин, выбрал себе дорогой коричневый чемодан и, чтобы он не был пустым, купил пижаму, мохнатую простынь, пару белья, флакон духов. Затем пошел платить деньги в кассу.

«С таким чемоданом, — думал Куликов, — я буду выглядеть солидным человеком. Заведу знакомства — в дороге это быстро. Глядишь, и пригодится в будущем…»

У кассы Куликов встал в очередь. Он был уже у самого окошечка, как вдруг почувствовал в своем кармане чью-то руку… Он быстро схватился за карман, поймал там кисть чужой руки, с силой выдернул ее и обернулся.

— Ах ты!..

Он держал за руку молодого паренька в голубой тенниске с «молнией», безуспешно пытавшегося вырваться.

Около Куликова сразу собралась негодующая толпа.

— В милицию его, вора!

— В тюрьму сразу!

Вдруг среди толпы мелькнула милицейская фуражка, и усатый сержант крепко взял вора за руку.

— А ну, пойдем! И вас, гражданин потерпевший, — обратился он к Куликову, — прошу со мной до отделения. Тут недалеко.

Прогулка в отделение совсем не улыбалась Куликову.

— Нет, нет! Я не могу! — запротестовал он. — У меня поезд сейчас отходит! Ведите его одного!

— Тогда пройдемте в кабинет директора магазина. Составим протокол, и поезжайте себе. Это быстро…

Куликов поморщился. Он очень досадовал, что влип в эту историю. Лучше уж было бы не поднимать шума, а просто дать понять парню, кто он такой…

«Дернуло же дурака ко мне залезть, — думал он, с ненавистью глядя на побледневшего парня. — Сопляк! — Работать не умеет, а туда же…» Куликову вдруг вспомнилось, как он давным-давно, еще мальчишкой, был вот так же схвачен за руку в чужом кармане…

Куликов пошел за милиционером. Он был спокоен — паспорт у него в полном порядке, прописка есть, а больше там ничего и не нужно. Через десять минут он освободится…

Милиционер и вор вошли в небольшой коридорчик, который замыкала дверь с табличкой: «Директор магазина». Они открыли дверь и зашли в кабинет.

Вслед за ними вошел и Куликов. И сразу же, едва он переступил порог, кто-то сзади сильно взял его за обе руки и быстро вынул из кармана пистолет.

Куликов рванулся, но руки были сильными и держали его крепко. Он оглянулся. Сзади стояли два человека в серых плащах, по внешнему виду — обычные командировочные.

— Садитесь! — Человек в милицейской форме встал из-за стола. — Садитесь, не стесняйтесь! Не беспокойтесь, вы не опоздаете на поезд…

И как бы в ответ на его слова из открытого окна донесся громкий голос вокзального диктора:

— Объявляется посадка на поезд третий, следующий до станции…

Куликов бессильно опустился на стул. Напротив него, за столом, сидел улыбающийся «вор»… Дверь открылась, и продавец принес покупки Куликова. Веселый солнечный луч ярко блеснул на никеле роскошного, дорогого чемодана…




VI



Вершинин сидел возле приемника в своем небольшом кабинете в облпрокуратуре. Издалека, через тысячи километров, доносилась до него нежная, чарующая музыка, изредка прерываемая морзянкой. Медленно, певуче пробили старинные часы. Вершинин вздохнул, выключил приемник и подошел к окну.

Он смотрел на шумящий внизу город, на поток пешеходов, на проносящиеся автомобили, а мысли его были далеко. Следователь думал об ограблении сберкассы и ранении старшины Морева. Уже прошло почти двое суток, а следствие не продвинулось вперед ни на шаг.

Самое тщательное расследование не установило ничего нового. Специалисты-криминалисты не смогли определить по характеру взлома сейфа «почерка» преступника. Таким образом, Вершинин оказался в тупике. Он не знал, за что браться, с какого конца начинать поиски. В его руках не было ниточки, за которую можно было бы размотать клубок.

Преступник ускользнул, и найти его, не имея никаких данных о нем, невозможно. А данных не было. Никто, кроме Морева, его не видел.

Самые тщательные поиски в Илимске не дали никаких результатов. Были подняты на ноги все участковые, мобилизованы бригадмильцы и дворники, были проверены буквально все дома города, но таинственный преступник, прибывший в город, обнаружен не был.

«Да, очевидно, он сразу же уехал из Илимска, а в поезде его не нашли, — подумал Вершинин. — Как-то ему удалось проскочить:.. А может, и сейчас сидит на надежной квартире в Илимске…»

Оставалось одно — ждать, пока придет в сознание Морев. Но и на его показания Вершинин особенно не рассчитывал. Следователь уже боялся, что это дело придется отправить в архив с лаконичной, но тяжелой надписью: «Преступник не обнаружен. Следствие прекращено». И лишь когда-нибудь потом, может быть, даже случайно, выяснятся личность таинственного преступника и обстоятельства дела.

Телефонный звонок прервал раздумья следователя.

— Что? Это здорово! Давайте его сюда скорее! Срочно! — Вершинин положил телефонную трубку и в волнении заходил по комнате. Ему сообщили, что в Илимске задержали некоего Куликова. При нем обнаружено около 30 тысяч денег сторублевыми купюрами и пистолет «ТТ» без одного патрона.

— Через полчаса этот Куликов должен быть здесь, — рассуждал Вершинин. — Как будто бы все приметы сходятся. Десять тысяч на дороге и тридцать у него — как раз сорок. Купюры те же и одного патрона нет в пистолете — наверное, это он… Но как доказать?

Вершинин снял телефонную трубку, набрал номер.

— Этого Куликова, которого скоро доставят из Илимска, — сказал он невидимому собеседнику, — поместите в одиночную камеру, чтобы он ни с кем не мог общаться. Снимите отпечатки пальцев и пошлите срочный запрос… Пусть подробно сообщат о его прошлом.

Первые допросы Куликова ничего не дали. Он рассказывал Вершинину, что работал на Алтае, в зерносовхозе, комбайнером, хорошо зарабатывал, но потом ему все надоело и он решил пожить в городе. Вот ездит, выбирает город по вкусу. Деньги он заработал, скопил, а пистолет нашел. Надо было бы конечно, сдать, но он этого не сделал, виноват.

Вершинин терпеливо слушал его рассказ, и Куликову уже казалось, что следователь верит ему.

То, что Куликов сознался в незаконном хранении оружия, сказало следователю о многом. Вершинин знал из долголетней практики, что только глупец отрицает все. Опытный преступник всегда старается признаться в каком-нибудь незначительном преступлении, чтобы скрыть крупное.

Вершинин ни минуты не сомневался, что слова Куликова о зерносовхозе — ложь, но все же немедленно послал на Алтай срочный запрос.

Следователь чувствовал, что перед ним опытный преступник, и с нетерпением ждал ответа из дактилоскопической картотеки. Этот ответ сразу прояснил бы обстановку.

И вот, наконец, прямо перед очередным допросом принесли ответы сразу на все запросы. И теперь следователь знал об этом лже-Куликове все. О его прошлом подробно рассказал ответ из центральной дактилоскопической картотеки. В этой картотеке хранятся отпечатки пальцев всех преступников. А ведь в мире нет двух людей, у которых были бы одинаковыми рисунки линий на пальцах. По отпечатку можно легко и быстро определить настоящее имя и фамилию преступника, и его прошлое. И Вершинин уже знал, что перед ним сидит не Куликов.

А преступник, продолжая лгать, беспокойно смотрел на следователя. Верит он ему или нет?

— Скажите, Куликов, когда и при каких обстоятельствах вы ехали по шоссе между Ярцево и Илимском и стреляли в автоинспектора? — вдруг негромко спросил Вершинин.

От неожиданности у Куликова перехватило дыхание. Он никак не ожидал этого вопроса.

— Я никогда там не был… — с трудом выдавил он из себя.

— Вот как… — Вершинин снял телефонную трубку. — Пошлите мне тех граждан, которых я пригласил присутствовать.

Через несколько минут в комнату вошли двое. Куликов с беспокойством взглянул на них. «Нет, этих я никогда не видел, следователь просчитался. Но почему они одеты так же, как и я: серые пиджаки, гуцулки…»

Еще через полминуты вошел старшина Морев.

Куликов вздрогнул и побледнел. Он сразу его узнал. «Дело плохо, — пронеслось у него в голове. — Этот меня сразу вспомнит».

— Вы вызваны сюда для опознания личности, — официальным тоном обратился Вершинин к Мореву. — Вы должны давать правильные показания. За ложные сведения будете нести уголовную ответственность. Взгляните на этих людей. Кого из них вы видели в «Победе» на шоссе?

Морев шагнул вперед.

— Вот он! — Старшина, не колеблясь, указал на Куликова.

— Вы не могли ошибиться? — спросил Вершинин.

— Нет! Я его хорошо запомнил…

Когда понятые, участвовавшие в опознании, подписав протокол, вышли, Вершинин обратился к Куликову:

— Ну, так что ж, Куликов, не хватит ли запираться? Вы опознаны.

К этому времени Куликов немного оправился от неожиданного потрясения.

— Я впервые видел этого человека, — как можно спокойнее ответил он. — Я не понимаю, о чем он говорил.

— Бросьте, Куликов, запираться! Пора уже понять, что это бесполезно! Кстати, как ваша настоящая фамилия?

Куликов изо всех сил закусил губу, чтобы унять противную дрожь.

— Я не понимаю вопроса. Моя фамилия Куликов…

Неожиданно Вершинин улыбнулся. Вот ведь как бывает в жизни: таинственный преступник, не оставивший никаких следов, поимка которого казалась почти невозможной, сидит перед ним, задержанный благодаря бдительности простой русской женщины.

«Надо будет проверить, премировали ли Тимофееву», — подумал Вершинин.

Куликов беспокойно смотрел на следователя. Преступника испугала его улыбка. Он не знал, что известно следователю, но чувствовал, что его дело проиграно.

— Ну, вот что. — Вершинин встал. — Довольно! Мы знаем о вас все, Семен Дубов… Вы рецидивист, были осуждены за грабеж магазина в Ростове, бежали во время переезда, в соседнем областном центре достали одежду и оружие, угнали машину…

Кстати, не пытайтесь уверять, что вы не стреляли в Морева. Экспертиза показала, что выстрел сделан именно из вашего пистолета…

А откуда он у вас — советую вам рассказать. Это пистолет убитого милиционера. И если вы не объясните убедительно, откуда он у вас, то, следовательно… сами понимаете!..

Вершинин замолчал. В комнате установилась тишина. Куликов сидел молча, пристально разглядывая свои ботинки.

Вершинин понимал, что сейчас он решает вопрос — есть ли смысл дальше «путать». Следователь знал, что обычно преступники, когда видят, что они разоблачены, признаются во всем, надеясь этой запоздалой откровенностью смягчить наказание.

— Я советую вам, Дубов, быть откровенным. Это единственное, что вам остается. Кстати, могу сообщить, что из зерносовхоза, который вы называли, пришел ответ. Там действительно был Семен Куликов, Он и сейчас там работает. Зимой, когда он был в Москве, у него украли паспорт. Этот самый паспорт, — Вершинин поднял паспорт Куликова. — Экспертиза показала, что фотография на паспорте наклеена другая. Следы печатей не совпали… Ваша игра проиграна, Дубов. Вы это понимаете не хуже меня…

Дубов поднял голову. Вершинин увидел холодное, злое лицо преступника, так непохожее на лицо простоватого парня, которого преступник изображал несколько дней подряд.

— Хорошо, — сказал он. — Вы правы, я все расскажу, как есть… Но объясните только, как вы меня нашли?

Вершинин улыбнулся:

— Если бы вас искала только милиция, то, пожалуй, вы погуляли бы еще немного на свободе. Но вы — враг всего нашего народа. Вы мешаете всем советским людям спокойно жить и работать. А скрыться от возмездия народа невозможно…

Вскоре преступника увели. Он признался во всем.