Испытание властью
В. С. Коробейников
ОДИН ДЕНЬ СЕЛЬСКОГО ИНЖЕНЕРА
* * *
Из командировки Валентин возвратился в два часа ночи, в семь утра, как всегда, уже был на работе, никто еще не знал о его прибытии, поэтому телефоны молчали, посетителей не было.
Он пододвинул к себе толстую папку с накопившимися документами и стал их неторопливо рассматривать.
Вдруг один телефон зазвонил, Валентин глянул на него, но трубку не взял. «Позвонят, позвонят, да и перестанут. Должен же я с бумагами разобраться» – подумал он.
Однако телефон не умолкал и пришлось ответить. Говорил заведующий сельхозотделом.
– Я тебя по районам ищу, на квартиру уже звонил, а ты оказывается на работе. Слушай, в Заводоуковске сегодня будут грузиться комбайны. Железной дорогой пойдут на Ишим. Надо там хлеб домолачивать, а то уйдет под снег. Доскачи, побудь на погрузке.
– Виктор Иванович, так я только ночью вернулся, почти месяц дома не был. Хоть бы детей пересчитать – ушел все спали еще.
– Ничего страшного, к вечеру вернешься. Кого попало тут не отправишь – люди все-таки, да еще уставшие за уборку. Побудь сам. Мало ли чего?.. Чуть что, выходи на любые меры, а людей отправьте по-человечески. По линии железной дороги все согласовано. Давай выезжай. Потом отоспимся. Зимой.
Валентин достал из тумбочки стола свои «дежурные» сапоги, завернул в газету, сунул подмышку и пошел к машине.
До узловой станции доехали быстро и остановились на грузовой площадке. Половина комбайнов уже готовили к погрузке, остальные подходили. Механизаторы собрались кучкой. Валентин представился и начал разговор и инструктаж. Рассказал о районе, в который идет отправка. Началась погрузка и крепление комбайнов на платформах. Ревели моторы, перекликались люди, стучали кувалды, гремели платформы.
Пахло дымом солярки, моторным маслом и табаком. Все это было привычно и близко Валентину. Он ходил вдоль площадки, проверял ломом установку креплений, делал замечания, шутил и был в хорошем настроении.
Часа через два он вдруг услышал тревожные гудки и увидел бегущего к нему местного инженера. Тот запыхался, был бледен и чем-то потрясен.
– Там... там... наш комбайн вышел на главный путь и застрял.
– Ну и что? Вытащим и все дела.
Валентин вытер руки ветошью и зашагал к месту происшествия.
Комбайн стоял поперек пути, задние, управляемые колеса застряли между рельсами. К нему подкатил тепловоз и бесконечно подавал гудки. Комбайнера нигде не было. Толпа одетых в форму железнодорожников металась вокруг комбайна, громко возмущалась. Валентин понимал, что столкнулись два ведомства, будет скандал, а возможно и трагедия, поэтому нужно держать себя в руках. Он сразу подошел к тепловозу и выкрикнул машинисту.
– Ну-ка иди сюда! Что ты там вылупился в окошке?
Тот удивленно поморгал глазами, потом спустился по ступеням и уставился на Валентина.
– Ты что хочешь делать?
– А кто его знает. Сказали – я подъехал.
– Не вздумай комбайн трогать. Он денег стоит. И не малых. Тебе потом всю жизнь не рассчитаться. Понял?
Валентин уже бесцеремонно взял опешившего машиниста за плечо, повернул к тепловозу.
– Залазь, выключай свои гудки и уезжай отсюда!
Трусцой подбежал начальник вокзала, за ним несколько подчиненных.
– Вы что своих людей распустили? Смотрите что делают? Ясно, что нетрезвый сюда заехал. Будете отвечать по всей строгости! Вся вина на вас ляжет.
– Не надо на механизаторов кивать. Помогать нужно. Они сейчас круглые сутки работают. А вот почему у вас тепловозом не трезвый управляет? Один машинист у вас и того не можете проконтролировать.
Такого поворота железнодорожники не ожидали и были ошарашены. Их обвинительно-наступательный пыл был сбит.
– Ды мы его из дома срочно привезли. Он отдыхал после смены.
– Какое мое дело? Хоть бы и из бани. Прикатил – комбайнера напугал, тот бы уже давно выехал. Убирайте тепловоз, пока он никого не задавил! Ему не вытолкнуть комбайн – он же на колесах – покатится вдоль линии и все.
Начальник вокзала очумело вытаращился на Валентина.
Дак что делать-то? Пассажирский экспресс на подходе. Врежется ведь!
– Мы сами уберем. Прекратите панику !
Начальник махнул рукой и тепловоз плавно попятился в тупик.
Валентин разговаривал, спорил, а в голове неотступно крутилась мысль: – «Трактор бы сейчас гусеничный. Он бы выдернул. Как же я не предусмотрел? Осел!.. И где комбайнер? А если двигатель не исправный? Что тогда?»
Мысли его пролетали одна за другой, глаза следили за тепловозом, а он уже посылал местного инженера, чтобы тот быстро, бегом собрал сюда работающих на платформах механизаторов. Тот умчался. Время шло никто не подходил. Железнодорожники обступили Валентина.
– Ты что? Шутишь что ли? Такое дело, а он стоит спокойно. Вот человек какой- а? Ты посмотри на него!
Внутри у Валентина все кипело от напряжения, но он молча смотрел на крайнюю платформу. Наконец, из-за нее показалась толпа механизаторов. Они не спеша двигались к злосчастному комбайну. Валентин уже не выдержал и пошел навстречу. Он знал, что сейчас спасет только решительность, резкость и напор. Рассусоливать времени нет. Люди должны подчиниться беспрекословно. Разбираться будем потом.
– Вы что тащитесь как коровы недоеные? Быстро!
– А что надо-то?
– Комбайн на путях. Поезд скорый идет.
– Ну, и что мы? На руках что ли его поволокем?
– Бегом, я говорю, в душу вашу мать!
– Это другое дело. Так бы и сказал сразу!
Механизаторы бросились к комбайну, на ходу обсуждая, что можно сделать.
Валентин на бегу схватил за руку самого здоровенного мужика и потащил впереди всех.
– Быстро залезь в кабину и заводи мотор. Не жалей комбайна, рви на полных оборотах. Пошел!
Через несколько секунд мотор взревел на всю мощность. Машина дернулась, но не могла вытащить через рельсы задние колеса.
Валентин глянул вдоль путей. Экспресс выходил с поворота и приближался, поблескивая стеклами вагонов. Навстречу ему побежали сразу два работника вокзала, размахивая – один красным флажком, второй фуражкой.
Начальник вокзала, весь бледный, грубо выругался и кинулся на вокзал к радиостанции.
Валентин заорал на механизаторов:
– Поднимай зад комбайна! Колеса поднимай!
Мужики уцепились за боковину копнителя, закричали, надрываясь от тяжести.
– Хо-о-п! А ну, давай!! Пошел! Пошел!
Комбайн надсадно рявкнул мотором, рванулся и выпрыгнул через рельсы. Валентин бежал рядом с ним и кричал комбайнеру. Гони дальше! Впереди еще один путь! Не сбавляй газа! Шуруй с ходу!
В это время за спиной раздался шум проходящего поезда. Валентин остановился и, бессмысленно глядя на пролетающие мимо вагоны, тяжело дышал.
Подходили механизаторы, толкавшие комбайн, веселые, довольные и возбужденные.
– Ну, едри же его мать, как он туда заперся?
– Это надо же придумать? Вот козел!
Они окружили Валентина и доброжелательно поглядывали на него, а он уже, спокойный и официальный, широко развел руки и, как бы подталкивая их, тихо сказал.
– Все, мужики, все! Успокойтесь! Давайте на погрузку. Скоро отправка. Все дружно зашагали к своим платформам, а Валентин шел за ними и,
скрывая дрожь в руках, глубоко засунул их в карманы плаща, сжав кулаки.
Комбайн, застрявший на путях, тоже уже стоял на платформе. Около него раздался вдруг хохот. Оказывается комбайнер-молодой парень, ошибочно выехавший на линию, со страха залез в зерновой бункер и просидел там, пока его не нашли. Мужики добродушно потешались.
Ну, Васька, еще бы чуть-чуть и тебя бы заделало, как в консервной банке. Только бы спищал! Скажи инженеру спасибо- он не растерялся. Парень видать ходовой, битый.
– А ты, случайно, там не обхезался? Иди, вон, в луже полощись, а то в вагон не пустят. Выпрут как миленького!
Валентину не хотелось ни слушать, ни говорить. Он шагал вдоль эшелона, автоматически оглядывая правильность крепления комбайнов, а сам думал об отправке людей.
Погрузка практически заканчивалась. Подошел местный инженер.
– Валентин Семенович, а с этими, что будет делать?
– С кем?
– Да вон лежат. Уморились, разбудить невозможно.
В стороне, на бревнах, за штабелем леса в разных позах сидели и лежали девять человек, мирно похрапывающих под дождем. Рядом валялось несколько пустых бутылок из-под водки.
Как же мы не заметили раньше? Нужно было сразу в работу, под контроль... Придется их оставлять. Потом догонят свои комбайны. Где представитель райисполкома? Пусть в гостиницу их определит.
– Да он давно смотался отсюда.
– Вот помощники, ей-богу! Ладно. Пойду сам, а вы тут собирайте людей, за билетами пора.
В гостинице Валентина хорошо знали и вопрос решился быстро. Уходя, он с усталой улыбкой обратился к дежурной и горничным.
– Только, девочки, сами понимаете – люди месяц с комбайнов не слазили. Вечные работяги. Сегодня целый день под дождем. Ну, кое-кто расслабился мало-мало. Вы уж не обращайте внимание. Мужики есть мужики. Всякое бывает. Зато в работе как звери – день и ночь пашут. Договорились? Ну спасибо!
– Да все сделаем. Не понимаем, что ли? У самих такие же бедолаги в поле мучаются.
Возвратившись к месту погрузки, Валентин не обнаружил спящих.
Стоящие рядом механизаторы мирно курили. Загруженный комбайнами эшелон уже отошел.
– Где же ваши засони? Им место в гостинице готово.
– А мы их отправили с комбайнами. В бункера уложили.
– Как это в бункера?
Вмешался шофер, оставшийся у платформ.
– А так! Всех сбросали. Как бахнут его туда, – только кости гремят.
– Разве можно так? Мужики, вы что? Они же могут покалечиться, ушибиться. Или вылезет кто-нибудь на ходу, может и упасть.
Механизаторы беззлобно рассмеялись.
– Да ну ! Ни хрена им не сделается. Доедут – куда с добром. Не первый раз замужем.
Эшелон скрылся за поворотом, а Валентин все еще в смятении думал, как теперь поступить, но, взглянув на часы, увидел, что пора заниматься отправкой людей. До прихода пассажирского поезда оставалось меньше часа. Стало уже смеркаться. Толпа в пятьдесят человек во главе с ним зашлепала по грязи к вокзалу, чтобы приобрести билеты. Замыкал колонну местный инженер. Он следил, чтобы кто-нибудь не потерялся в темноте.
Вокзал ослепил и поразил вошедших яркими люстрами, чистотой и непривычным уже комнатным теплом.
У кассы стояла очередь человек 15. Все они с удивлением и неприязнью уставились на давно нестриженных, небритых, мокрых, грязных, немытых, уставших людей, некоторые были не совсем трезвы.
Валентин попросил пропустить механизаторов. Очередь загалдела и закричала.
– Почему без очереди? Мы с обеда стоим, а тут «без очереди». Просто удивительно!
Из толпы механизаторов с усмешкой донеслось.
Удивительно, Марья Дмитриевна, – чай пила, а брюхо холодное. Видать, неувязочка! Садись, мужики к стенке – ночевать будем. Привал!
Валентин снова взялся увещевать очередников, но все было напрасно. А время уходило. Тогда он, набрав воздуха, рявкнул во все горло.
– А ну-ка, освободить сейчас же кассу. Всем до одного. Кассир– прекратить продажу. Почему нет дежурного по вокзалу? У меня спецрейс!
Он повернулся спиной и оттолкнул стоящих в очереди, из которой раздавалось.
– Откуда такой нахал! Для всех один закон! Сейчас милицию вызовем. Нашелся какой умный!
Комбайнеры подошли к окошечку, но кассир заявила.
– Я ничего не знаю. У меня нет указания. Столько билетов не продам. Ждите следующих поездов.
Такого Валенин не ожидал. Ему говорили, что все согласовано, поэтому он не обратился предварительно в кассу. Да и некогда было. Мысли пролетали как молнии: «Неужели начальник вокзала подкинул свинью? К кому обратиться за помощью? Время уходит– поезд пройдет – куда я на ночь глядя с такой оравой? Люди и так еле держатся на ногах от усталости».
Валентин встряхнулся и громко обратился к кассиру начальственным тоном.
– У Вас что тут за порядки? Я выполняю правительственное задание. Соедините меня по селектору с начальником отделения дорог. На работе нет – давайте квартиру. И чтобы срочно! Люди уже в обморок падают от утомления. Будете отвечать!
Кассир почти совсем высунула голову из окошечка, оглядела Валентина и комбайнеров.
– Ладно, пусть подходят. Но будет без мест. Там ваше дело. Разбирайтесь с проводниками.
Она начала продавать билеты, механизаторы подходили без толкучки, стоящая в стороне очередь успокоилась, и Валентин вышел за двери.
Невысокие электрические фонари, как солдаты по стойке смирно, выстроились вдоль перрона, с трудом вырывая его своим светом из окружающей мокрой и бесконечной тьмы, в далекой глубине которой замерцала сквозь дождь белая точка огня. Она разрасталась и превращалась в ослепительный луч.
Подходил пассажирский. Механизаторы выстроились на перроне и когда поезд остановился, рванулись все в один вагон. Проводница закричала:
– Куда вы их столько и все ко мне! Не пущу! Все в грязи, мокрые, табачищем прет, да еще пьяные. Их на платформе отправлять надо, а вы в вагон.
Валентин, как всегда в решительные минуты, почувствовал в себе спокойствие, уверенность и даже какой-то мальчишеский задор. Он вплотную подошел к женщине.
– Прошу вас понять, это не просьба, а приказ. Мы с вами обязаны перевести этих людей к месту хлебоуборки. Там пропадают тысячи тонн зерна. Уйдите с дороги, а то мы перевернем ваш вагон.
Валентин заставил себя засмеяться и грудью отодвинул проводницу. Мужики начали посадку, постепенно заполняя коридор общего вагона. Проводница, стоя за спиной Валентина, колотила его по плечам и кричала.
– Куда претесь? Куда претесь? Вагон и так переполнен. Мест нет, а они прутся. Сейчас вызову начальника.
Когда механизаторы вошли в вагон, там поднялось волнение. Валентин пробрался в середину коридора и обратился к пассажирам с просьбой потесниться. Он быстро прокричал, как на митинге, срывая голос, о сложной уборке хлеба, о дожде, мешающем работать, о том, какие прекрасные люди – эти комбайнеры, что у них тоже семьи и они ждут их и вообще о том, как трудно быть крестьянином.
Пассажиры начали перекладывать вещи, садиться плотнее и размещать механизаторов. У Валентина защемило сердце от чувства благодарности. Скоро в вагоне возобновились разговоры, то там то здесь вспыхивал смех и шутки.
Вагон плавно качнулся и поплыл в темноту. Валентин еще раз осмотрел своих механизаторов, потом вышел в тамбур и выпрыгнул на ходу.
Когда он сел в машину, шофер радостно воскликнул.
– Сегодня пораньше вернемся. Хоть бы отгул дали, что ли. Надо же отоспаться.
Валентин курил и потупившись молчал, потом сказал шоферу.
– Волнуюсь я. Как они доедут? Особенно те, что на платформах отправились.
– Да, бросьте вы об этом думать! Они ведь не дети.
– Как это не думать? Ведь девять человек в бункерах уехали. Если не покалечатся там на выгрузных шнеках, так замерзнут к черту. Смотри как холодает.
– Ничего, встретят их утром сорочинцы.
– Когда они еще приедут встречальщики... В общем, не можем мы уехать от этих людей. Давай разворачивайся.
Шофер остановился и оторопело смотрел на Валентина, надеясь, что тот шутит.
– Ведь триста километров пути, а время полночь. Все равно не успеем. Они уже уедут в район.
– Надо успеть. Разворачивайся и пошел по боевому. Давай, давай!
Машина нехотя спятилась с дороги в сторону, затем, развернувшись, рванула по осенним ухабам и шелестящей под колесам грязи. Валентин молчал, мысли его уже были далеко с железнодорожным составом, который мчался где-то впереди.
Рано утром, миновав просыпающийся районный городок, добрались до эшелона. Он стоял в тупике. Механизаторы только что вернулись на двух автобусах с завтрака и направились к своим платформам.
Увидев Валентина, они окружили его и наперебой рассказывали, что доехали хорошо.
– Как эти – в бункерах?
– А что им сделается? Вон посиживают, как огурчики на грядке. В целости, сохранности.
– Ну и слава Богу. Давайте по вагонам. Уже отправление объявили.
Эшелон медленно двинулся на разгрузку, механизаторы выстроились у
своих комбайнов и смотрели на Валентина.
– Инженер, давай с нами! Айда! Приезжай!
Они улыбались, махали руками и шапками. От этого признания людей, с которыми провел всего меньше суток, Валентин почувствовал, как по сердцу разливается тепло. Возможно это и было самое большое счастье – чувство простолюдного, хлеборобского братства. Он тоже махал обеими руками, еле сдерживая себя от слез.
Ему казалось, что он кричит, а в самом деле он растроганно шептал.
Спасибо, друзья. В добрый путь. Успехов. Удачи вам. Я приеду, обязательно приеду.
Состав прошел мимо и скрылся за поворотом, а Валентин все стоял и не возвращался к машине, не желая показывать свои влажные, покрасневшие глаза.
В. С. Коробейников
ОДИН ДЕНЬ СЕЛЬСКОГО ИНЖЕНЕРА
* * *
Из командировки Валентин возвратился в два часа ночи, в семь утра, как всегда, уже был на работе, никто еще не знал о его прибытии, поэтому телефоны молчали, посетителей не было.
Он пододвинул к себе толстую папку с накопившимися документами и стал их неторопливо рассматривать.
Вдруг один телефон зазвонил, Валентин глянул на него, но трубку не взял. «Позвонят, позвонят, да и перестанут. Должен же я с бумагами разобраться» – подумал он.
Однако телефон не умолкал и пришлось ответить. Говорил заведующий сельхозотделом.
– Я тебя по районам ищу, на квартиру уже звонил, а ты оказывается на работе. Слушай, в Заводоуковске сегодня будут грузиться комбайны. Железной дорогой пойдут на Ишим. Надо там хлеб домолачивать, а то уйдет под снег. Доскачи, побудь на погрузке.
– Виктор Иванович, так я только ночью вернулся, почти месяц дома не был. Хоть бы детей пересчитать – ушел все спали еще.
– Ничего страшного, к вечеру вернешься. Кого попало тут не отправишь – люди все-таки, да еще уставшие за уборку. Побудь сам. Мало ли чего?.. Чуть что, выходи на любые меры, а людей отправьте по-человечески. По линии железной дороги все согласовано. Давай выезжай. Потом отоспимся. Зимой.
Валентин достал из тумбочки стола свои «дежурные» сапоги, завернул в газету, сунул подмышку и пошел к машине.
До узловой станции доехали быстро и остановились на грузовой площадке. Половина комбайнов уже готовили к погрузке, остальные подходили. Механизаторы собрались кучкой. Валентин представился и начал разговор и инструктаж. Рассказал о районе, в который идет отправка. Началась погрузка и крепление комбайнов на платформах. Ревели моторы, перекликались люди, стучали кувалды, гремели платформы.
Пахло дымом солярки, моторным маслом и табаком. Все это было привычно и близко Валентину. Он ходил вдоль площадки, проверял ломом установку креплений, делал замечания, шутил и был в хорошем настроении.
Часа через два он вдруг услышал тревожные гудки и увидел бегущего к нему местного инженера. Тот запыхался, был бледен и чем-то потрясен.
– Там... там... наш комбайн вышел на главный путь и застрял.
– Ну и что? Вытащим и все дела.
Валентин вытер руки ветошью и зашагал к месту происшествия.
Комбайн стоял поперек пути, задние, управляемые колеса застряли между рельсами. К нему подкатил тепловоз и бесконечно подавал гудки. Комбайнера нигде не было. Толпа одетых в форму железнодорожников металась вокруг комбайна, громко возмущалась. Валентин понимал, что столкнулись два ведомства, будет скандал, а возможно и трагедия, поэтому нужно держать себя в руках. Он сразу подошел к тепловозу и выкрикнул машинисту.
– Ну-ка иди сюда! Что ты там вылупился в окошке?
Тот удивленно поморгал глазами, потом спустился по ступеням и уставился на Валентина.
– Ты что хочешь делать?
– А кто его знает. Сказали – я подъехал.
– Не вздумай комбайн трогать. Он денег стоит. И не малых. Тебе потом всю жизнь не рассчитаться. Понял?
Валентин уже бесцеремонно взял опешившего машиниста за плечо, повернул к тепловозу.
– Залазь, выключай свои гудки и уезжай отсюда!
Трусцой подбежал начальник вокзала, за ним несколько подчиненных.
– Вы что своих людей распустили? Смотрите что делают? Ясно, что нетрезвый сюда заехал. Будете отвечать по всей строгости! Вся вина на вас ляжет.
– Не надо на механизаторов кивать. Помогать нужно. Они сейчас круглые сутки работают. А вот почему у вас тепловозом не трезвый управляет? Один машинист у вас и того не можете проконтролировать.
Такого поворота железнодорожники не ожидали и были ошарашены. Их обвинительно-наступательный пыл был сбит.
– Ды мы его из дома срочно привезли. Он отдыхал после смены.
– Какое мое дело? Хоть бы и из бани. Прикатил – комбайнера напугал, тот бы уже давно выехал. Убирайте тепловоз, пока он никого не задавил! Ему не вытолкнуть комбайн – он же на колесах – покатится вдоль линии и все.
Начальник вокзала очумело вытаращился на Валентина.
Дак что делать-то? Пассажирский экспресс на подходе. Врежется ведь!
– Мы сами уберем. Прекратите панику !
Начальник махнул рукой и тепловоз плавно попятился в тупик.
Валентин разговаривал, спорил, а в голове неотступно крутилась мысль: – «Трактор бы сейчас гусеничный. Он бы выдернул. Как же я не предусмотрел? Осел!.. И где комбайнер? А если двигатель не исправный? Что тогда?»
Мысли его пролетали одна за другой, глаза следили за тепловозом, а он уже посылал местного инженера, чтобы тот быстро, бегом собрал сюда работающих на платформах механизаторов. Тот умчался. Время шло никто не подходил. Железнодорожники обступили Валентина.
– Ты что? Шутишь что ли? Такое дело, а он стоит спокойно. Вот человек какой- а? Ты посмотри на него!
Внутри у Валентина все кипело от напряжения, но он молча смотрел на крайнюю платформу. Наконец, из-за нее показалась толпа механизаторов. Они не спеша двигались к злосчастному комбайну. Валентин уже не выдержал и пошел навстречу. Он знал, что сейчас спасет только решительность, резкость и напор. Рассусоливать времени нет. Люди должны подчиниться беспрекословно. Разбираться будем потом.
– Вы что тащитесь как коровы недоеные? Быстро!
– А что надо-то?
– Комбайн на путях. Поезд скорый идет.
– Ну, и что мы? На руках что ли его поволокем?
– Бегом, я говорю, в душу вашу мать!
– Это другое дело. Так бы и сказал сразу!
Механизаторы бросились к комбайну, на ходу обсуждая, что можно сделать.
Валентин на бегу схватил за руку самого здоровенного мужика и потащил впереди всех.
– Быстро залезь в кабину и заводи мотор. Не жалей комбайна, рви на полных оборотах. Пошел!
Через несколько секунд мотор взревел на всю мощность. Машина дернулась, но не могла вытащить через рельсы задние колеса.
Валентин глянул вдоль путей. Экспресс выходил с поворота и приближался, поблескивая стеклами вагонов. Навстречу ему побежали сразу два работника вокзала, размахивая – один красным флажком, второй фуражкой.
Начальник вокзала, весь бледный, грубо выругался и кинулся на вокзал к радиостанции.
Валентин заорал на механизаторов:
– Поднимай зад комбайна! Колеса поднимай!
Мужики уцепились за боковину копнителя, закричали, надрываясь от тяжести.
– Хо-о-п! А ну, давай!! Пошел! Пошел!
Комбайн надсадно рявкнул мотором, рванулся и выпрыгнул через рельсы. Валентин бежал рядом с ним и кричал комбайнеру. Гони дальше! Впереди еще один путь! Не сбавляй газа! Шуруй с ходу!
В это время за спиной раздался шум проходящего поезда. Валентин остановился и, бессмысленно глядя на пролетающие мимо вагоны, тяжело дышал.
Подходили механизаторы, толкавшие комбайн, веселые, довольные и возбужденные.
– Ну, едри же его мать, как он туда заперся?
– Это надо же придумать? Вот козел!
Они окружили Валентина и доброжелательно поглядывали на него, а он уже, спокойный и официальный, широко развел руки и, как бы подталкивая их, тихо сказал.
– Все, мужики, все! Успокойтесь! Давайте на погрузку. Скоро отправка. Все дружно зашагали к своим платформам, а Валентин шел за ними и,
скрывая дрожь в руках, глубоко засунул их в карманы плаща, сжав кулаки.
Комбайн, застрявший на путях, тоже уже стоял на платформе. Около него раздался вдруг хохот. Оказывается комбайнер-молодой парень, ошибочно выехавший на линию, со страха залез в зерновой бункер и просидел там, пока его не нашли. Мужики добродушно потешались.
Ну, Васька, еще бы чуть-чуть и тебя бы заделало, как в консервной банке. Только бы спищал! Скажи инженеру спасибо- он не растерялся. Парень видать ходовой, битый.
– А ты, случайно, там не обхезался? Иди, вон, в луже полощись, а то в вагон не пустят. Выпрут как миленького!
Валентину не хотелось ни слушать, ни говорить. Он шагал вдоль эшелона, автоматически оглядывая правильность крепления комбайнов, а сам думал об отправке людей.
Погрузка практически заканчивалась. Подошел местный инженер.
– Валентин Семенович, а с этими, что будет делать?
– С кем?
– Да вон лежат. Уморились, разбудить невозможно.
В стороне, на бревнах, за штабелем леса в разных позах сидели и лежали девять человек, мирно похрапывающих под дождем. Рядом валялось несколько пустых бутылок из-под водки.
Как же мы не заметили раньше? Нужно было сразу в работу, под контроль... Придется их оставлять. Потом догонят свои комбайны. Где представитель райисполкома? Пусть в гостиницу их определит.
– Да он давно смотался отсюда.
– Вот помощники, ей-богу! Ладно. Пойду сам, а вы тут собирайте людей, за билетами пора.
В гостинице Валентина хорошо знали и вопрос решился быстро. Уходя, он с усталой улыбкой обратился к дежурной и горничным.
– Только, девочки, сами понимаете – люди месяц с комбайнов не слазили. Вечные работяги. Сегодня целый день под дождем. Ну, кое-кто расслабился мало-мало. Вы уж не обращайте внимание. Мужики есть мужики. Всякое бывает. Зато в работе как звери – день и ночь пашут. Договорились? Ну спасибо!
– Да все сделаем. Не понимаем, что ли? У самих такие же бедолаги в поле мучаются.
Возвратившись к месту погрузки, Валентин не обнаружил спящих.
Стоящие рядом механизаторы мирно курили. Загруженный комбайнами эшелон уже отошел.
– Где же ваши засони? Им место в гостинице готово.
– А мы их отправили с комбайнами. В бункера уложили.
– Как это в бункера?
Вмешался шофер, оставшийся у платформ.
– А так! Всех сбросали. Как бахнут его туда, – только кости гремят.
– Разве можно так? Мужики, вы что? Они же могут покалечиться, ушибиться. Или вылезет кто-нибудь на ходу, может и упасть.
Механизаторы беззлобно рассмеялись.
– Да ну ! Ни хрена им не сделается. Доедут – куда с добром. Не первый раз замужем.
Эшелон скрылся за поворотом, а Валентин все еще в смятении думал, как теперь поступить, но, взглянув на часы, увидел, что пора заниматься отправкой людей. До прихода пассажирского поезда оставалось меньше часа. Стало уже смеркаться. Толпа в пятьдесят человек во главе с ним зашлепала по грязи к вокзалу, чтобы приобрести билеты. Замыкал колонну местный инженер. Он следил, чтобы кто-нибудь не потерялся в темноте.
Вокзал ослепил и поразил вошедших яркими люстрами, чистотой и непривычным уже комнатным теплом.
У кассы стояла очередь человек 15. Все они с удивлением и неприязнью уставились на давно нестриженных, небритых, мокрых, грязных, немытых, уставших людей, некоторые были не совсем трезвы.
Валентин попросил пропустить механизаторов. Очередь загалдела и закричала.
– Почему без очереди? Мы с обеда стоим, а тут «без очереди». Просто удивительно!
Из толпы механизаторов с усмешкой донеслось.
Удивительно, Марья Дмитриевна, – чай пила, а брюхо холодное. Видать, неувязочка! Садись, мужики к стенке – ночевать будем. Привал!
Валентин снова взялся увещевать очередников, но все было напрасно. А время уходило. Тогда он, набрав воздуха, рявкнул во все горло.
– А ну-ка, освободить сейчас же кассу. Всем до одного. Кассир– прекратить продажу. Почему нет дежурного по вокзалу? У меня спецрейс!
Он повернулся спиной и оттолкнул стоящих в очереди, из которой раздавалось.
– Откуда такой нахал! Для всех один закон! Сейчас милицию вызовем. Нашелся какой умный!
Комбайнеры подошли к окошечку, но кассир заявила.
– Я ничего не знаю. У меня нет указания. Столько билетов не продам. Ждите следующих поездов.
Такого Валенин не ожидал. Ему говорили, что все согласовано, поэтому он не обратился предварительно в кассу. Да и некогда было. Мысли пролетали как молнии: «Неужели начальник вокзала подкинул свинью? К кому обратиться за помощью? Время уходит– поезд пройдет – куда я на ночь глядя с такой оравой? Люди и так еле держатся на ногах от усталости».
Валентин встряхнулся и громко обратился к кассиру начальственным тоном.
– У Вас что тут за порядки? Я выполняю правительственное задание. Соедините меня по селектору с начальником отделения дорог. На работе нет – давайте квартиру. И чтобы срочно! Люди уже в обморок падают от утомления. Будете отвечать!
Кассир почти совсем высунула голову из окошечка, оглядела Валентина и комбайнеров.
– Ладно, пусть подходят. Но будет без мест. Там ваше дело. Разбирайтесь с проводниками.
Она начала продавать билеты, механизаторы подходили без толкучки, стоящая в стороне очередь успокоилась, и Валентин вышел за двери.
Невысокие электрические фонари, как солдаты по стойке смирно, выстроились вдоль перрона, с трудом вырывая его своим светом из окружающей мокрой и бесконечной тьмы, в далекой глубине которой замерцала сквозь дождь белая точка огня. Она разрасталась и превращалась в ослепительный луч.
Подходил пассажирский. Механизаторы выстроились на перроне и когда поезд остановился, рванулись все в один вагон. Проводница закричала:
– Куда вы их столько и все ко мне! Не пущу! Все в грязи, мокрые, табачищем прет, да еще пьяные. Их на платформе отправлять надо, а вы в вагон.
Валентин, как всегда в решительные минуты, почувствовал в себе спокойствие, уверенность и даже какой-то мальчишеский задор. Он вплотную подошел к женщине.
– Прошу вас понять, это не просьба, а приказ. Мы с вами обязаны перевести этих людей к месту хлебоуборки. Там пропадают тысячи тонн зерна. Уйдите с дороги, а то мы перевернем ваш вагон.
Валентин заставил себя засмеяться и грудью отодвинул проводницу. Мужики начали посадку, постепенно заполняя коридор общего вагона. Проводница, стоя за спиной Валентина, колотила его по плечам и кричала.
– Куда претесь? Куда претесь? Вагон и так переполнен. Мест нет, а они прутся. Сейчас вызову начальника.
Когда механизаторы вошли в вагон, там поднялось волнение. Валентин пробрался в середину коридора и обратился к пассажирам с просьбой потесниться. Он быстро прокричал, как на митинге, срывая голос, о сложной уборке хлеба, о дожде, мешающем работать, о том, какие прекрасные люди – эти комбайнеры, что у них тоже семьи и они ждут их и вообще о том, как трудно быть крестьянином.
Пассажиры начали перекладывать вещи, садиться плотнее и размещать механизаторов. У Валентина защемило сердце от чувства благодарности. Скоро в вагоне возобновились разговоры, то там то здесь вспыхивал смех и шутки.
Вагон плавно качнулся и поплыл в темноту. Валентин еще раз осмотрел своих механизаторов, потом вышел в тамбур и выпрыгнул на ходу.
Когда он сел в машину, шофер радостно воскликнул.
– Сегодня пораньше вернемся. Хоть бы отгул дали, что ли. Надо же отоспаться.
Валентин курил и потупившись молчал, потом сказал шоферу.
– Волнуюсь я. Как они доедут? Особенно те, что на платформах отправились.
– Да, бросьте вы об этом думать! Они ведь не дети.
– Как это не думать? Ведь девять человек в бункерах уехали. Если не покалечатся там на выгрузных шнеках, так замерзнут к черту. Смотри как холодает.
– Ничего, встретят их утром сорочинцы.
– Когда они еще приедут встречальщики... В общем, не можем мы уехать от этих людей. Давай разворачивайся.
Шофер остановился и оторопело смотрел на Валентина, надеясь, что тот шутит.
– Ведь триста километров пути, а время полночь. Все равно не успеем. Они уже уедут в район.
– Надо успеть. Разворачивайся и пошел по боевому. Давай, давай!
Машина нехотя спятилась с дороги в сторону, затем, развернувшись, рванула по осенним ухабам и шелестящей под колесам грязи. Валентин молчал, мысли его уже были далеко с железнодорожным составом, который мчался где-то впереди.
Рано утром, миновав просыпающийся районный городок, добрались до эшелона. Он стоял в тупике. Механизаторы только что вернулись на двух автобусах с завтрака и направились к своим платформам.
Увидев Валентина, они окружили его и наперебой рассказывали, что доехали хорошо.
– Как эти – в бункерах?
– А что им сделается? Вон посиживают, как огурчики на грядке. В целости, сохранности.
– Ну и слава Богу. Давайте по вагонам. Уже отправление объявили.
Эшелон медленно двинулся на разгрузку, механизаторы выстроились у
своих комбайнов и смотрели на Валентина.
– Инженер, давай с нами! Айда! Приезжай!
Они улыбались, махали руками и шапками. От этого признания людей, с которыми провел всего меньше суток, Валентин почувствовал, как по сердцу разливается тепло. Возможно это и было самое большое счастье – чувство простолюдного, хлеборобского братства. Он тоже махал обеими руками, еле сдерживая себя от слез.
Ему казалось, что он кричит, а в самом деле он растроганно шептал.
Спасибо, друзья. В добрый путь. Успехов. Удачи вам. Я приеду, обязательно приеду.
Состав прошел мимо и скрылся за поворотом, а Валентин все стоял и не возвращался к машине, не желая показывать свои влажные, покрасневшие глаза.