Гришин = Возвращение = Клименко 06.08.2014
«В коридорах редакций…»
В коридорах редакций — кладбищенская тишина.
Не витийствуют чтой-то на лестничных клетках витии.
Жирно блещет паркет. Золотятся решетки витые.
Над столами мерцают то лысина, то седина.
Молодежный журнал вам напомнит больничный покой —
разговоры про слабое сердце, про печень, про почки…
Молодые, горячие и неудобные строчки
здесь не могут читать, не держа валидол за щекой.
Ну, а если мелькнет молодое лицо, то оно
так напугано чем-то, что, право, и стыдно, и больно.
И с таким-то в атаку на души людские? Да полно!
Не смешите людей. Хотя это совсем не смешно.
Не смешно, не смешно, что глаза равнодушно скользят
по застиранным строчкам меж точками и запятыми,
что поэтов, которым под сорок, зовут молодыми —
ха-ха-ха! — не смешно, не смешно…
В коридорах редакций заплесневела тишина.
Не за славой забрел я сюда и не в поисках выгод.
Просто выход искал, просто выход искал, просто выход —
но стена и стена, и стена и стена,
и стена…
«В коридорах редакций…»
В коридорах редакций — кладбищенская тишина.
Не витийствуют чтой-то на лестничных клетках витии.
Жирно блещет паркет. Золотятся решетки витые.
Над столами мерцают то лысина, то седина.
Молодежный журнал вам напомнит больничный покой —
разговоры про слабое сердце, про печень, про почки…
Молодые, горячие и неудобные строчки
здесь не могут читать, не держа валидол за щекой.
Ну, а если мелькнет молодое лицо, то оно
так напугано чем-то, что, право, и стыдно, и больно.
И с таким-то в атаку на души людские? Да полно!
Не смешите людей. Хотя это совсем не смешно.
Не смешно, не смешно, что глаза равнодушно скользят
по застиранным строчкам меж точками и запятыми,
что поэтов, которым под сорок, зовут молодыми —
ха-ха-ха! — не смешно, не смешно…
В коридорах редакций заплесневела тишина.
Не за славой забрел я сюда и не в поисках выгод.
Просто выход искал, просто выход искал, просто выход —
но стена и стена, и стена и стена,
и стена…