ЕВГЕНИЙ ВДОВЕНКО
ПРОЩАЙ-ПРОЩАЙ И ЗДРАВСТВУЙ-ЗДРАВСТВУЙ

СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ
ТОМ ВТОРОЙ

СТИХОТВОРЕНИЯ
ПОЭМЫ
ПОСВЯЩЕНИЯ


ЕТКА МАРЫЯ
Хатынь, Лидице, Орадур,
Хиросима, Нагасаки
и далее, по списку, —
Вечная память!
Автор.

Роняют скорбный звон колокола.
Над мертвыми холмами
                                  вечер стынет.
А я брожу, печальный, по Хатыни,
как будто здесь
                      любовь моя жила…

…Ей было пятнадцать.
Зеленая ветка
от старого корня
земли белорусской.
Я звал бы ее на свидание: —
Ет-ка-а!
           Ма-ры-я-а! Маруся!..

И пусть не в меня, одногодка,
впервые
в ту, давнюю, пору влюбилась Марыя,
а синие очи да русые пряди
другому пришлись по душе.
Неизвестно.
И кто-то
шутил в партизанском отряде:
откуда взялась, мол, такая,
                                      невеста?
Она из Хатыни.
Из тихой деревни,
в которую лесом —
одна лишь дорога.
Таких деревень
на пригорках сугревных
потом, в Белоруссии
                              видел я много.
Но эта имеет особое право
на вечный огонь,
                  на гранит и на мрамор!
Сюда
в сорок третьем
пришли крестоносцы
в тяжелых доспехах
двадцатого века
и вместе с деревней
сожгли по доносу
всех
     до последнего человека.
И я не успел…
И теперь о минувшем
кричу запоздало:
Не смейте! Здесь дети!
Спасите их души!
Спасите их души!
Их крохотный мир
                            на огромной планете!
На трубах печных
золотятся таблички,
и память
звучит командирской командой,
и вот перед нею на перекличку
становятся мертвые
                             ряд за рядом:
Етка Казимир 54 гады
Етка Алена 50 год
Етка Альберт 16 год
Етка Марыя 15 год
Етка Стася 12 год
Етка Даминик 5 год
Етка Сцепа 4 гады
Етка Рэня 3 гады
Етка Юзик 1 год…

Марыя! Марыя! В очах твоих синих —
два факела
              непобедимой России!
Во взоре моем ли, огнем полыхая,
качнулись
             и рухнули стены сарая?
В убийц ли, на них ли жестокие пули
кричащие факелы
                         стены метнули?
Как встретили смерть твои очи,
Марыя?
Какой пред врагом
                         в них предстала Россия?
Твоя Белоруссия?
Может, напрасно
с рожденья
               не дали ей имени Красная? —

в Хатыни, по угольям красным, босые,
шли в вечность
                       уже Краснорусы, Марыя!
Я вижу безумные факелы эти
и голосу сердца
                       обязан ответить:
могу ли, как ты, —
на костер и под пули?
На самое главное в жизни
                                     могу ли?
Бушует стихия, беснуется буря
в Хатыни и в Лидице,
                              и в Орадуре.
Не пропасть, не круча,
а жизнь между нами,
и буря — не буря уже,
                                    а цунами!
У этой стихии, я знаю, есть берег,
откуда она налетает внезапно,
и крыша, как в доме, и окна, и двери!
И имя:
         Свободный Запад.

Не пропасть меж нами,
не круча, не вечность,
и худо тому,
                кто проявит беспечность!
Хатынь — мой Вьетнам.
Мне кричат во Вьетнаме:
«Внимание, воздух!
                          Цунами! Цунами!»
Устами моей почерневшей Хатыни
ловлю я
          огонь Аравийской пустыни.
Хатынь —
моя память о силах зловещих,
мой взгляд на врагов,
                              на друзей и на вещи,
и верность, Марыя, тебе,
всем, кто светел,
и голос,
и голос, что миру б ответил:
Хатынь — не Помпея,
не тень Хиросимы,
Хатынь —
боевая готовность России!


Хатынь — Минск — Тула, 1969–1970 гг.