Книга «Озарения тюменских просветителей» представляет статьи посвященные творчеству тюменских писателей, ученых, живописцев, а также известных деятелей Сибири, России, таких как: Аввакум Петров, Федор Достоевский, Михаил Пришвин, Григорий Потанин, имеющих отношение к Тобольску, Тюмени и др.

Станислав ЛОМАКИН
Озарения тюменских просветителей

Сборник статей



ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга «Озарения тюменских просветителей» представляет статьи, написанные мной в разный период времени, опубликованные в журналах, научных сборниках, газетах. В статьях наличествует многожанровая палитра, отражающая, в основном, три сферы творчества: тюменских писателей, ученых, живописцев, а также известных деятелей Сибири, России, таких как: Аввакум Петров, Федор Достоевский, Михаил Пришвин, Григорий Потанин, имеющих отношение к Тобольску, Тюмени и др. Однако, живя в мире, исповедующем свои творческие способности, трудно понять, каким образом может быть развито необходимое в длительной творческой деятельности, перспективе личностное качество творца, без которого невозможно достижение поставленных целей. Творчество — это не мистический процесс, а структурированные рудиментарные предчувствия, интуиция и предвидения, ориентированные на феномен открытия, связанный с талантом философа, писателя, художника. Отличительной особенностью тюменских просветителей, мое субъективное мнение: в их творчестве в качестве отправной точки они используют понятие здравого смысла, принятого в русской гуманитарной традиции. Ценность гуманитарной традиции состоит в том, что она сохранила и передала идеал человеческой мудрости и становится реальной альтернативой как способ постижения всего сущего в мире, России. Здравый смысл, являющийся одной из составляющих таланта писателя, художника, ученого, вписывает реальность, в здравомыслие нравственный фундамент, и особенно эмоции, чувства, при этом речь идет о конкретных установках морали в своих произведениях, о нравственном совершенствовании личности. Размышляя над сочинениями близких по духу мне людей, прихожу к пониманию, что творчество просветителей во всех его проявлениях, разнообразии отражает наиболее предпочтительный метод нравственной философии, позволяющий сохранить цельность живой жизни. Как гласит умная, справедливая испанская пословица: «Бог дает человеку лицо и никогда не ошибается при этом». Творчество освобождает нас от унизительного страха, от самообмана и легковерного оптимизма, оно придает человеку значительность и наполняет нашу жизнь в обществе смыслом и радостью от содеянного. Открываю книгу «Озарения тюменских просветителей» двумя своими статьями, имеющими отношение к каждому человеку, живущему в России: «Русский язык — духовная колыбель России», «О бинарной сущности человека».

Станислав Ломакин


РУССКИЙ ЯЗЫК — ДУХОВНАЯ КОЛЫБЕЛЬ РОССИИ

История русского языка — это всеобъемлющая, непостижимая тайна. Язык является духовной основой России, великой ее культуры, которая открывает черты русского мышления, сущность нации в той же степени, что и православная вера. Вера является не интеллектуальным актом, а образом жизни миллионов людей, и трудно представить жизнь человека вне культуры и веры. Язык — элемент культуры и выступает как хранилище событий, произошедших на разных этапах развития общества. Язык отражает образ жизни этноса, его психологию, верования, систему ценностей, передаваемых через культуру поведения людей.
Отечественные лингвисты озабочены понятийным вырождением, засорением, мутацией русского языка. Социологические исследования показывают, что число говорящих на русском языке в мире за последние 20 лет сократилось почти на 100 млн человек. По нашей Конституции русский язык является языком государствообразующего народа. Русофобские режимы в государствах Прибалтики и на Украине запрещают учиться, вести бизнес и даже разговаривать на русском языке. Демографы констатируют: с начала 1990-х до настоящего времени общее число русских на планете сократилось на 20 миллионов. Бросим ретроспективный взгляд на развитие истории русского языка. Солунские братья Кирилл и Мефодий создавали славянскую письменность не на пустом месте. Многие ученые-слависты полагают, что за век до крещения Руси исчезли многочисленные рукописи, говорящие о том, что в дохристианский период на Руси существовала письменность. Некоторые ученые утверждают, будто письменное наследие было сознательно уничтожено, чтобы будущие потомки не знали корней своей национальной культуры. Польский ученый Фадей Воланский утверждал, что славяне имели письменность еще до греков и римлян.
Но это лишь суждение ученого, не основанное на исторических фактах, а вот что касается существования письменности у руссов до кириллицы, то академики А.А. Шахматов, О.Н. Трубачев, Б.А. Рыбаков высказывали мнение, что до христианства, в первые века христианства на Руси существовало несколько видов письма. И «глаголица» была последним из них. Эти ученые не одиноки в своих убеждениях. Археологические исследования подтверждают: в поселениях Черняховской культуры на Днепре (III–V века н. э.) на найденных глиняных сосудах и пряслицах были обнаружены рунические надписи. Обращу внимание читателя на два исторических факта. Первое свидетельство «Панноского жития Константина-философа», согласно которому создатель кириллицы Кирилл видел в 860 году в Херсоне (Корсуне) Евангелия и Псалтырь «русскими письменами писано». Есть предположение, что Кирилл и Мефодий при создании славянского алфавита использовали эти древнерусские письма. «А грамоте русская явилася, Богом дана, в Корсуне русину, от нее же научился философ Константин, а оттуда сложив и написав русским языком», — говорится в одной древнерусской летописи. Второй исторический факт связан с имевшим место влиянием русской культуры на Хазарский каганат.
По сведениям арабских ученых, по их источникам, дошедшим до нас, в древней Хазарии пользовались «русским письмом». Данные факты привожу не для того, чтобы умалить роль Кирилла и Мефодия, а лишь затем, чтобы подчеркнуть: из ничего не возникает что-то, всегда есть некая основа, фундамент.
История России раскрывается через языковые понятия, что находит свое выражение в этимологизировании, в обнаружении лексической формы слова, в обращении к истории русского языка. Русский язык, как любой язык, — это не познаваемая до конца, трансцендентная сущность, и он может сказать о себе только сам.
Никакие науки не могут адекватно отразить язык, понять его сущность, она состоит в его выявлении. Поясню на примере строчками вологодской поэтессы Ольги Фокиной:
Все прекрасно, ясно, мудро, просто!
Корни — в почве, ветви — в синеве,
Стройный стебель — остов — под берестом,
Кольца лет — вкруг сердца, лист — в траве.

В этих четырех строчках, на мой взгляд, заключена мудрость, философия жизни, отражающая природный цикл, выявляющая закономерности всего живого на земле.
Выявление происходит через индивидуальное самосознание русского человека, из исторической языковой сущности. Чтобы уничтожить народ, надо уничтожить его язык, культуру. В начале XX столетия один из русофобов С.С. Юшкевич писал: «Мы должны испортить русский язык… преодолеть Пушкина, объявить мертвым русский быт — словом, заслонить Русь от современности, русский народ — от русского общества, свести на нет русскую оригинальность».
Можно вспомнить первого наркома просвещения России А.В. Луначарского, просвещавшего учителей на съездах в духе космополитизма, призывая не преподавать отечественную историю, и не стоит, по его мнению, учителям проявлять «… пристрастие к русскому лицу, русской речи, к русской природе… — иррациональное пристрастие».
Сегодня наши СМИ почти повторяют то, что вещал
А.В. Луначарский почти 90 лет назад. Их пугает введение курса православной культуры, увеличение часов на изучение русского языка и литературы. Подобное отношение противников изучения православной культуры в школе вызывает недоумение у миллионов людей, заставляет задуматься об ограничении прав граждан России, что ведет к национальной и межконфессиональной вражде. Православная культура на протяжении многовековой истории развития России формировала нравственность, созидала духовные основы семьи, оказывала огромное воздействие на все сферы жизни Отечества. Все народы мира в своем развитии испытывали влияние других этносов, других культур, но основа, база была всегда существенной, отличительной, национальной чертой духовной колыбели государствообразующего народа. Именно в духовной колыбели русского народа надо искать социально-экономические истоки культуры и письменности. Православие являлось внутренним организующим национальным началом русской культуры. Нельзя понять национальную культуру без знания русского языка.
Один из величайших энциклопедистов России XIX века, лидер славянофилов Алексей Степанович Хомяков очень точно и объективно, с позиции глубоко верующего православного мыслителя, оценивает вклад святых равноапостольных Кирилла и Мефодия в развитие письменности, великой русской культуры.
Слава вам, братья, славян просветители!
Церкви славянской святые отцы,
Слава вам, правды учители,
Слава вам, грамоты нашей творцы,
Будьте ж славянству звеном единенья,
Братья святые Мефодий — Кирилл.
Да осенит их дух примирения
Вашей молитвой пред Господом сил!

Надо нынешним поколениям славянских народов услышать первоучителей православных славян и А. Хомякова. Очень важно сегодня соединить духовную и физическую силу России, Украины, Белоруссии на православной основе при глобальном воздействии Запада и Америки на славянские народы в переустройстве их по западному образцу, не исключая реформирования русского языка. Наша письменность прошла нелегкий путь в своем развитии. Она связана с идеалом русского человека, его ментальностью, отличной от других народов мира. Необходимо беречь родное слово, как написано в Священном Писании: «В начале было Слово. Слово было у Бога. И Слово это — Бог». Слово окружает человека от самого его рождения до последнего часа жизненного пути. И сейчас, когда языковеды-реформаторы собираются провести реформу русского языка, а точнее, упростить его, остается надеяться на его самостоятельное выживание. Русский язык — духовная основа России, идеальное царство, от которого человек и вся наша великая культура вышли. Некоторые либералы-демократы (еще одна напасть) предлагают русскую письменность (кириллицу) заменить на латиницу, Россия, по их мнению, должна на равных войти в число цивилизованных европейских государств, как это делают сейчас Молдавия, Казахстан, Азербайджан. В разные периоды истории России было немало нападок на русский язык, вспоминаются слова М.В. Ломоносова, цитирую по памяти: «Языка нашего небесного красота никогда не будет попрана от скота» и еще Вл. Даля: «Я за русское слово, русский язык полезу на штык, на нож…».
Несколько лет назад в Государственной Думе принят Закон о русском языке. Первые впечатления Закона о языке — чувство радости. Наконец-то среди депутатов нашлись радетели русского языка. Может, прекратится мат на заседаниях высшего законодательного органа страны, появится табуированное отношение к ненормативной лексике, засорению иностранными словами родного языка на радио, телевидении, в интернете, литературе. Пришло время, когда необходимо сбережение русского языка. Сегодняшний беспредел в обществе, беспредел в языке — это расплата за бездуховность, в котором оказалась Россия. В свое время В.Г. Белинский писал: «Употреблять иностранное слово, когда есть русское слово, равносильное ему, — значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус».
Хочется верить, что русский язык переживет трудные времена, все реформы-эксперименты. Как заметил в свое время поэт Я. Смеляков:
…Владыки и те исчезали
Мгновенно и наверняка,
Когда невзначай посягали
На русскую суть языка.



О БИНАРНОЙ СУЩНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

Само название статьи вызывает массу вопросов, и ответов на них может быть великое множество. Множественность пронизывает всю прошлую и настоящую жизнь всего человечества, историю его развития. Исследование структур живой простейшей клетки позволило ученым утверждать, что в основе главных звеньев живой природы — растений, животных и человека — лежит общий функциональный биосинтез деления. Если мы считаем, что человек является частью природы, апогеем её развития, то соответственно она бинарна, и без этой множественности эволюция человека и природы была бы невозможна. Вот уже 14 млрд лет имеет место негармоничность Вселенной. Этот диссонанс «услышали» многие ученые в музыке космоса, «исполняемой» микроволновым фоновым излучением, которое называют реликтовым. Большой взрыв во Вселенной породил хаотические флуктуации, они напоминали звуковые волны, отпечатывающиеся в реликтовом излучении. Для знающих Библию напомню: в ней говорится о реликтовом излучении, т. е. о том, что свет был раньше солнца. И только в 1964 году ученые США Пензин и Вильсон обнаружили и подтвердили «микроволновое излучение» — незримый свет, идущий на землю с неба из каждой мыслимой точки небесного пространства.
Становится понятным процесс становления современных скоплений галактик, их происхождение, в которых наличествует множественность, а она в свою очередь породила различие всего сущего на планете Земля. В период становления человеческого общества наши далекие предки, обладающие синкретичным мышлением, делили мир, людей на добрых и недобрых. Они, как и вся природа, испытывали влияние космоса, солнца, закладывая в генофонде последующих поколений упрощенный бинарный взгляд на окружающую действительность.
Последующее развитие человека и общества атомизировалось, испытывая влияние среды, воспитания, генофонда, приобретая социальный, нравственный житейский опыт. Поведенческие структуры, связанные с сознанием, включают многообразие возможностей как для хаотической, так и для созидательной деятельности человека.
Ф.И. Тютчев очень верно заметил:
Невозмутимый строй во всем:
Созвучье полное в природе,
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею признаем.

Откуда, как разлад возник? Неустойчивость, непредсказуемость, дихотомичность в линии поведения каждого человека — закономерная субстанция бытия общества. Бинарность, множественность, неустойчивость жизни человека и общества — основа их развития. Очевидно, что бинарность человека связана с темпоральным изменением, происходящим в природе, обществе. Илья Пригожин, Изабелла Стенгерс в книге «Порядок из Хаоса» замечают: «Наше видение природы претерпевает радикальные изменения в сторону множественности, темпоральности и сложности». В книге «Философия неустойчивости» И. Пригожин высказывает идею, что неустойчивость не всегда зло, подлежащее устранению, т. к. без нее нет развития.
Из данного тезиса нужно сделать вывод: современный мир бинарен, он являет собой бифуркацию цивилизации с вечными противоречиями и изменениями, не всегда позитивными. Жан Батист Ламарк в свое время заметил: «Можно, пожалуй, сказать, что назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной мир непригодным для обитания». Процитировав данное высказывание Ламарка, мысленно соглашаешься и с ним, и с Гегелем, который в своей философской системе доказывал самодвижение вещи (с точки зрения диалектики), которая в процессе развития идет к своему концу, т. е. к противоположности. Многие ученые, создавая свои философские системы и концепции, наталкивались на невозможность найти адекватный ответ, что такое человек, в чем смысл его жизни и какова его дальнейшая судьба и всего человечества в множественном мире. Над этой проблемой много думали русские религиозные мыслители, и в частности философ В. Соловьев и писатель Ф. Достоевский. Как писатель-философ экзистенциального склада Ф. Достоевский, размышлявший о бессмертии, писал: «Человек есть животное, по преимуществу созидающее… Но отчего же он до страсти любит разрушение и хаос?». Великий писатель так и не нашел ответа, ибо ответ противоречит бинарности мира и человека. Внутренние, душевные муки раздвоения переживал и сам Ф. Достоевский. Не разрешил для себя данную проблему и Вл. Соловьев. В своем фундаментальном труде «Оправдание добра» он рассматривает вопрос о Совершенном Боге, породившем несовершенного, вечно неудовлетворенного человека. «Человек совмещает в себе всевозможные противоположности между безусловным и условным, между абсолютным и вечною сущностью, преходящем явлением или видимостью. Человек есть вместе и божество, и ничтожество». Это борьба между желанием тела и душой.
Разве мы не сталкиваемся ежедневно, на уровне обыденного сознания, когда в одном и том же человеке можно обнаружить геройство и подлость, нравственное и безобразное отношение к людям, иногда замечаешь, как человек поет дифирамбы другому человеку, а за глаза поносит его, обливая грязью. Бинарность, мне представляется, — родовая сущность человека.
Россия среди других государств мира может быть, в большей мере, чем иные народы, подвержена бифуркационным процессам.
Какой бы период в истории развития России не взяли, мы обнаружим множественность явлений и процессов, потрясающих нашу страну.
Возьмем, к примеру, насильственную европеизацию России при Петре I. Тотальная вестернизация, западнизация вызвала к жизни слабую оппозицию в лице любомудров. А затем в русле противостояния в первой половине XIX века сформировались два мощных идеологических течения — западничество и славянофильство, сыгравших огромную роль в развитии общественной мысли России. Россия по своему географическому положению представляет Европу и Азию. И даже наш Герб (в виде двуглавого орла, смотрящего на Восток и на Запад) указывает на бинарность, неустойчивость России. Не хочу пророчествовать, но множественность, неустойчивость России с каждым новым десятилетием будет подвергаться серьезным испытаниям. Нельзя не заметить вторжение этнического элемента, со своими стереотипами поведения, разными традициями и культурными доминантами. И чтобы не допустить волнений (хотя они неизбежны, с точки зрения бинарности) подобные тем, что происходили во Франции в конце 2018-19 гг., необходимо, с точки зрения опережающего отражения, отслеживать политические, демографические, социально-экономические процессы и адекватно реагировать на происходящие изменения в России. Осмысливая события в сегодняшней России, приходишь к пониманию того, что наше многонациональное, многоконфессиональное государство бинарно и единение народа (исключая экстремальные ситуации) возможно в период монархического и диктаторского режимов.
И еще: очень важную роль в единении народов России могут сыграть государственная идеология, религиозные конфессии и особенно Русская Православная Церковь.


«ПОДПОЛЬНЫЙ АКАДЕМИК»
«Мысль — превыше всего
между людьми на земле».
Пифагор.

Известно, что математика, как бы абстрактна она ни была, пользуется системой специфических символов, экстраполированных не только в мир отвлеченных философских идей, айв практические основы бытия общества. Примером тому может быть творчество выдающегося русского математика Дмитриева Николая Александровича. Он родился в городе Тобольске 27 декабря 1924 года в семье царского офицера, которого выслали из Москвы в духовную столицу Сибири. Попутно замечу, в 1936 году в Тобольске родился не менее выдающийся математик Юрий Сергеевич Осипов, академик с 1991 года, до сих пор являющийся президентом Российской Академии наук.
Коля Дмитриев обратил на себя внимание с четырех лет, он запоминал прочитанные родителями художественные тексты с одного раза. К восьми годам его называли «ходячей энциклопедией», Коля прочитал десятки томов всемирной истории, знакомится с Ветхим и Новым Заветом, основательно знал произведения русской и зарубежной литературной классики, с легкостью решал трудные математические и геометрические задачи. Ход мысли мальчика был причудлив и своеобразен, отличающий его от сверстников и взрослых людей. Знакомый семьи написал письмо в Наркомпрос с просьбой обратить внимание на тобольского мальчика-вундеркинда.
Девятилетнего Колю в 1933 году пригласили в Москву, комиссия, состоящая из профессоров, под председательством А.С. Бубнова и Н.К. Крупской устроила мальчику экзамен, и все были поражены всеохватностью его интересов и знаниями из различных областей наук. Комиссия так и не узнала пределы интеллектуальных возможностей ребенка. Вот какую оценку дал профессор Чистяков, входивший в число экзаменаторов: «У ребенка чрезвычайно большой объем знаний. Несомненно, мы имеем дело с исключительной одаренностью. Такие явления встречаются раз в столетие. Этот ребенок — типа Паскаля».
Коле Дмитриеву выделили трехкомнатную квартиру в центре Москвы, была назначена стипендия 500 рублей, (зарплата отца составляла 250). Надо признать, что отношение к ученым, преподавателям средней и высшей школ было в то время особенное, преподаватель вуза без степени получал больше, чем заведующий какого-либо отдела райкома партии. Примечателен такой факт: после Сталинградской и Курской битв, когда наступил переломный момент в Великой Отечественной войне, решением Сталина были возвращены из военных частей тысячи ученых и студентов для продолжения учебных занятий, Сталин думал о будущем восстановлении разрушенной страны, развитии науки.
Коле Дмитриеву был создан режим наибольшего благоприятствования, он посещал один раз в десять дней основателя Московской математической школы Н. Лузина, который обращался к пионеру на «Вы», преподаватели французского, немецкого, английского приходили к нему домой. Кстати, Н. Дмитриев владел семью языками. В годы войны Коля жил один, отец погиб в ополчении в 1941 году, а мать с детьми была эвакуирована в Башкирию.
В 15 лет пионер Коля поступает на мехмат Московского университета им. М.В. Ломоносова, будучи победителем первой в стране олимпиады по математике. Университет успешно заканчивает в 1945-м, став аспирантом академика А.Н. Колмогорова. Через год они публикуют совместную работу в докладах Академии наук «Ветвящиеся случайные процессы», которая вызвала огромный интерес среди математиков страны. Все у Николая Дмитриева складывается удачно, через некоторое время он блестяще защищает кандидатскую диссертацию, казалось, путь к вершине славы теоретика-физика и математика близок, но он круто меняет свой жизненный уклад.
Академик Я.Б. Зельдович предлагает Н. Дмитриеву свои знания применить в разработке советского ядерного оружия, и он без колебаний дает свое согласие. Наверное, на Николая оказали влияние сброшенные атомные бомбы американцами на японские города Хиросиму и Нагасаки в августе 1945 года и их последствия… С 1946 года Дмитриев работает в Сарове КБ-11 (Арзамас-16) — теоретическом секторе химической физики. Им заложены основы теоретических методов расчета уравнений состояния веществ в экстремальных условиях, разработаны физико-математические методы расчета основных характеристик ядерных зарядов, теоретических основ использования атомных зарядов в системах ПВО и ПРО.
Н. Дмитриев сделал открытие, доказав, что любое ядерное изделие, будучи приведенное в сверхкритическое состояние, не может находиться в нем длительное время,
Неотвратимо, обязательно может произойти нейтронное инициирование даже от собственного нейтронного фона активного делящегося вещества — такое состояние ядерного заряда называется неполным. Н. Дмитриев создал математическую модель неполного взрыва. На основании его расчетов физик Манхеттенского проекта Р. Пайерпс получил Нобелевскую премию. Математические модели Н. Дмитриева считаются классическими и до сих пор используются при разработке новых технологий, во всех работах его проявлялась высочайшая интуиция физика и мощь математического анализа.
В создании водородной бомбы Николай Александрович принял непосредственное участие, исследовав характеристики протекающих в ней физических процессов. А.Д. Сахаров писал в воспоминаниях: «Еще на раннем этапе работы были решены автомодельные уравнения, придав замкнутую математическую формулу, созданную Н. Дмитриевым. Он был самым молодым среди нас, необычайно талантливый, в то время он с ходу делал одну за другой блестящие работы, в которых проявлялся его математический гений». Именно благодаря работам Дмитриева, его расчетам удалось уменьшить бомбу в 50 и даже в 100 раз. Им проведены сложнейшие классические исследования по физике, он создал точную формулу для расчета давления в холодном кристалле, разработал двухмерные и трехмерные модели состояния твердых тел.
Николай Александрович Дмитриев в возрасте 29 лет читал лекции для руководителей КБ-11 Арзамас-16 по физическим основам термоядерных бомб. Среди его слушателей были академики и профессора, записывающие за ним каждое произнесенное им слово. Академик Я. Зельдович дает такую оценку своему коллеге: «У Коли, может, единственного среди нас, искра Божия. Можно подумать, что Коля такой тихий, скромный мальчик, но на самом деле мы все трепещем перед ним, как перед высшим судией».
А этот «высший судия» бескорыстно помогал всем, кто его просил о помощи, оставаясь секретным физиком, «подпольным академиком» (выражение принадлежит Зельдовичу), бойцом невидимого фронта. Профессор В.П. Копышев, работавший с Николаем Александровичем, писал: «Паломничество к Дмитриеву было ежедневным, он был источником, из которого черпали и академики, и молодые специалисты, интересующиеся проблемами физики, математики, химии, истории, философии, экономики». Л.В. Дмитриева, жена, в своих воспоминаниях пишет: «Когда-то Коля сказал мне: «Ты знаешь, легче всего объяснять академикам — они, правда, не все, быстрее понимают то, что им объясняешь».
Известно, что академик Зельдович не публиковал ни одной своей статьи, не показав ее Н. Дмитриеву. И Коля добросовестно читал не только его, но и других академиков, находя неточности, исправлял, что-то добавлял, не заботясь о том, что на него даже не было ссылок. Дмитриев оставался рядовым сотрудником, он не стремился закрепить авторство той или иной программы, оставаясь кандидатом наук, не стремился к получению должностей, степеней, наград. Он был скромным человеком, нестяжателем, никому не завидовал. Зельдович, проводивший научные семинары, перед началом спрашивал: «А где Коля?», Коля был на месте, и после заседания во всех лабораториях, отделах продолжали обсуждения, как наш «русский гений» Дмитриев разнес академика Ф., предложив оригинальную концепцию и ряд сформулированных математических уравнений.
Н. Дмитриев не стремился стать доктором наук, ему постоянно напоминали: напишите заявление и по совокупности работ Вам присвоят доктора. Вот его ответ: «Знаете, к фамилии Дмитриев «доктор» уже ничего не добавит».
Из истории развития наук вспоминается случай, похожий, но уже в гуманитарной области, и связан он с выдающимся русским мыслителем, литературоведом, философом, историком Вадимом Валерьяновичем Кожиновым (1930–2001) кандидатом филологических наук, вошедшим за свои научные труды во все современные словари и энциклопедии мира.
Н. Дмитриев, став сотрудником научного ядерного центра, сформулировал для себя мировоззренческие идеологемы на долгие годы. «Я всегда интересовался политикой больше, чем следует, ожидал, что после войны будет широкая эволюция к социализму во всем мире, и переход Запада к атомному шантажу нанес болезненный удар по моим иллюзиям. И я нашел себе дело, которому стоило бы отдать десять лет жизни или даже всю жизнь, — создание советской атомной бомбы». С 1955 году на Семипалатинском полигоне были успешно произведены ядерные взрывы, они остудили горячие головы западных стратегов, в планах которых было уничтожение Советского Союза. Современная Россия до сих пор находится под надежным щитом, имея ядерное оружие, которое было создано коллективным разумом, где не последнюю роль сыграл Н. Дмитриев.
Академик Ю.Б. Харитон, один из руководителей этого проекта, назвал Н. Дмитриева суперзвездой, поставив его в один ряд с такими учеными-академиками как Н.Н. Боголюбов, И.Е. Тамм, Я.Б. Зельдович, И.В. Курчатов. После успешного завершения работ по созданию атомной бомбы многие сотрудники разъехались, получив высокие правительственные награды, иные уже были дважды, а то и трижды Героями Социалистического Труда.
Н. Дмитриев вычеркивал себя из списка награжденных. Он остался в Сарове и был назначен начальником отдела математического сектора. Коллектив, возглавляемый им, взялся за разработку новых компьютерных программ, внедрены по существу были новые принципы организации программ, которые используются и в наше время. Конечно, перечисляя все сделанное, нельзя не сказать, что Н. Дмитриев не был обделен правительственными наградами, перечислю их: Сталинская (коллективная) премия 1 степени в 1951 г., ему всего 26 лет — юноша, орден Ленина, два ордена Трудового Красного Знамени, Государственная премия СССР — 1972 г.
Много написано книг, статей, снято фильмов о создателях атомной бомбы, но о Н. Дмитриеве — почти ничего, создается впечатление, что он до сих пор не рассекречен (секретный физик), хотя его нет среди нас 12 лет, скончался 23 сентября 2000 года. В последние годы жизни Н. Дмитриев написал семь классических работ о квантовой механике, о физике и философии, о Конституции, как учить, чему учить (о школьном образовании) и др. Н. Дмитриев тяжело переживал распад Советского Союза, не принял перестройку, осудил пришедший на смену социализму «дикий капитализм». Для многих коллег стало неожиданностью вступление ученого в Российскую Коммунистическую Рабочую Партию 1991 году, и это тогда, когда многие вышли из КПСС, выбрасывали членские билеты и даже прилюдно сжигали их.
Неординарность Н. Дмитриева проявлялась во всем, несокрушимый в добродетели, он отвергает и славу, и богатство, обрекая себя безвестности, ибо для него было главным в жизни — дело. В одном из интервью 1993 г. на вопрос корреспондента «Красной звезды» М. Ряхова «Что Вам наиболее дорого?», ответил: «Бомба! Более полезного, чем Бомба, не было. Она сдерживала угрозу, это самое важное для тех времен и не только для тех».
Я глубоко убежден: придет время и об ученом такого масштаба напишут книги и воспоминания, снимут фильмы, а сейчас было бы актом гражданской справедливости назвать хотя бы одну из улиц в Тобольске, где он родился, именем Николая Александровича Дмитриева, одного из крупнейших русских ученых второй половины XX столетия.


СВЕТИЛЬНИК ПРОСВЕЩЕНИЯ
«Величие человека состоит в его мысли,
чувстве, деянии».
Блез Паскаль.

Человек в своей обыденной жизни на субъективном уровне обнаруживает свое истинное предназначение, но, к сожалению, не каждому это дано. Не лишено значения и то обстоятельство, что основание для этого, видимо, заложено в ранний период жизни и проявляется в зрелом возрасте. Ученые в области экспериментальной психологии размышляют о явлениях, побуждающих человека на разных этапах его развития найти свое призвание и, соответственно, смысл и счастье в жизни. В данной статье речь пойдет о Елфимове Аркадии Григорьевиче, председателе президиума общественного фонда «Возрождение Тобольска». Его биография — свидетельство того, о чем говорилось выше. Родился Елфимов в Тюмени, но связал свою сознательную жизнь с духовной столицей Сибири Тобольском. Выдающийся просветитель нашего времени — и это мое суждение основывается на деятельности книгоиздателя, бывшего мэра города Тобольска, строителя, фотохудожника, банкира, мецената, коллекционера, историка, публициста, отца пятерых детей. Обладая всеми перечисленными профессиями, не исчерпав себя на высокой ноте в них, Аркадий Григорьевич нашел свое истинное призвание в лице книгоиздателя.
В одном из писем Елфимову великий писатель Валентин Распутин дает такую характеристику издателю, цитирую небольшой фрагмент: «Пожалуй, не было еще в России столь могучего и расторопного издателя, который бы как по волшебству поставлял все новые и новые издания. Ведь и «вся Сибирь» после Тобольска, чуть ли не вся уже вышла в прекрасном оформлении и с такими текстами, о каких, казалось бы, и мечтать нельзя. Тобольск, благодаря Вам, уже собрал вокруг себя всю (или почти всю) Сибирь. Вы за годы сделали столько, что и за последнее столетие не удалось сделать. И всей Сибири надо бы низко поклониться Вам». Эта оценка деятельности Аркадия Григорьевича, одного из честнейших, нравственнейших писателей-мыслителей, дорогого стоит. Надо сказать, уникальный издательский проект «Тобольск и вся Сибирь» придумал Валентин Распутин. Вот уже 25 лет каждый день издателя до самозабвения насыщен трудом деятельным, подвижническим. Когда листаешь отчеты общественного благотворительного фонда «Возрождение Тобольска» за разные годы, то просто приходишь в изумление от обилия имен, с которыми Елфимов ведет переписку, просматривает присланные рукописи, отвечает на вопросы корреспондентов со всего света. Так, отчет фонда за 2015-16 годы открывается большими статьями Елфимова «Сердцевина патриотизма» и «Патриотизм — сыновнее отношение к собственной истории», а также указывается, какие книги появятся в ближайшее время. Нет необходимости перечислять все изданные фондом книги за четверть века, этот список огромен и представляет Сибирь на всех исторических этапах ее развития.
Назову, по памяти, лишь некоторые опубликованные фондом книги: «Тобольск», «Томск», «Тара», «Сургут», «Ишим», «Тюмень», «Якутск», «Слово о матери» — антология сибирской поэзии в двух томах, «Освобождение», «Сибиряки и Победа» в пяти томах, Ремезовская «Чертежная книга Сибири», «Евангелие Ф. Достоевского», Ф. Конюхов, С. Заплавный (избранные произведения) и др. Каждый год фондом издается календарь. В нем в алфавитном порядке (365 дней), уважительно, даже трепетно представлены известные люди России, с их краткой биографией и заслугами перед Отечеством. Издательским отделом фонда «Тобольск и вся Сибирь» готовится к выпуску трехтомный альманах, посвященный истории освоения Северного морского пути, тесно связанного со стратегически важнейшей северной границей России. Число авторов (ученых, писателей), участвующих в написании книг, составляет несколько сотен. Колоссальную работу проводит главный редактор фонда, известный поэт, прозаик Юрий Петрович Перминов, у меня складывается впечатление от его деятельности, что это лучший редактор России. И хочется надеяться на продолжительный союз, тандем А. Елфимова и Ю. Перминова во имя и на благо не только Сибири, но и России. В отчетах фонда наличествуют рубрики: «Только факты, документы», «Русский взгляд» (события, даты), отзывы, рецензии, статьи ученых, писателей, фотофакты, по городам и весям, документы, воспоминания, перспективы, память и др. Все присланные материалы анализируются, проверяются главным редактором, комментируются, согласовываются с авторами. Доводятся до ума, прежде чем рукописи попадают в издательство. Из всех эффектов, производящих впечатление на людей, посещающих Тобольск с его памятниками великим людям, музеями, не меньшее воздействие производит усадьба Елфимова. Она создавалась с незамысловатым сюжетом, но это продуманное композиционное построение в духе русского классицизма XIX века. Красивые беседки утопают в ухоженных деревьях, среди которых в строгом соответствии вышагивают исторические персонажи разных эпох Сибири. Хозяин усадьбы, в сопровождении ласковых собак, ведет нас от памятника к памятнику, посвящая посетителей в историю Тобольска, историю минувших веков и дней. Основополагающим для визуального восприятия усадьбы является осмысление исторических событий, имевших место в прошлом, прокатившихся по ухоженному природному ландшафту. Эта бинарность отражает фундаментальные оппозиции человеческого сознания: культура — природа, добро — зло, жизнь — смерть. Все увиденное стараниями Елфимова заставляет думать, что он сохранил приметы своей прародины, милые сердцу предания, поклонение святым отеческим местам.
На территории усадьбы возвышаются небольшой удивительной красоты храм, он стоит на своем месте, как чудо из чудес, и четырехэтажный дом, в котором на одном из этажей находятся библиотека, картинная галерея. Меня, вечного книгоискателя, потрясло наличие уникальных книг в библиотеке Елфимова. От дома тропинки уводят нас на берег Иртыша, а затем — к знаменитой липовой аллее. Важным конструирующим фактором является образ мирового древа, которое имеет сакральный смысл. Все деревья имеют свой номер и были посажены выдающимися людьми России, назову лишь некоторых: В. Распутин, Вл. Крупин, С. Небольсин, В. Курбатов, Ю. Поляков, А. Проханов,
А. Фурсов и др., около 200 имен. В исторических анналах России остаются носители русских традиций, их молитвенное отношение к великой русской культуре, чья неутомимая и плодотворная деятельность сохраняла и приумножала эти традиции. Аркадий Григорьевич Елфимов, не сомневаюсь, входит в обойму русских общественных деятелей, для него история России, культура стали Библией, источником нравственно-исторических смыслов в своей деятельности.


МИХАИЛ ПРИШВИН И ЕГО НРАВСТВЕННО-ФИЛОСОФСКИЕ ИСКАНИЯ
«Некоторым без кривизн — дорого дается жизнь».
Марина Цветаева

Михаил Михайлович Пришвин (1873–1954) прошагал свой жизненный путь, зачарованный вечно изменяющимся миром природы и социума и, чтобы заглушить персоналистические упования, связанные с постоянными сомнениями, жившими в нем, нашел выход в «родственном внимании к миру», единению людей между собой и с природой. Природа — неотъемлемая часть человеческой истории, если сузить это понятие русской цивилизации. Эта бинарность, двуплановость, дихотомичность истории — внутреннее содержание, выраженное в событиях, — в рефлекторном сознании приобретает вид диалектики, бессознательное ощущение бесконечности, бездонности увлекает каждого человека на безбрежный простор неясного и темного, но сильного, сладостного, что трепещет в глубине души на экзистенциальном уровне. Главной темой в судьбе Михаила Пришвина стала «Человек и природа». «Пишу о природе, сам же о людях думаю. Я нашел себе любимое дело: искать и открывать в природе прекрасные стороны души человеческой». Воображение — непомерное чувство в душе, оно пытается одухотворить реальность, этот процесс начинается с созерцания всего и вся, устремленности человека к бескрайне широкому единению между собой и природой. Пришвин в миниатюре «Зеркало человека» писал: «Чтобы понимать природу, надо быть очень близким к человеку, и тогда природа будет зеркалом, потому что человек содержит в себе всю природу». В этом высказывании автор стоит на позиции христианской антропологии, и дальше он продолжает: «И если себя посвятить этому изучению, то откроется, как в зеркале, жизнь человека, и что вся природа есть зеркальный свидетель жизни всего человека — Бога». Пришвин не был пассивным созерцателем, его наблюдения за явлениями природы приводили писателя к предельно широким философским обобщениям. И здесь нужно сказать о влиянии двух мыслителей на мировоззрение, на философию жизни — взгляды Пришвина по утонченности духовной русской мысли созвучны идеям Д. Мережковского и В. Розанова. Их влияние проявилось в повести «У стен града невидимого», наполненной мистическими и фольклорными образами. Охота и фотография, которые сопровождали писателя на протяжении всей его творческой жизни, имеют несомненную научную ценность, он сумел запечатлеть жизнь животных и птиц в разных регионах России и описать их в своих произведениях.
Мои размышления о соотношении природы и человека переносят меня не только к 18-томному дневнику Пришвина (1907–1954), в котором наличествуют великое многообразие записей на разные темы, размышления о бытии человека и Вселенной. В их полноте и откровенности повествуется о событиях, не отрывающих писателя от первореальности, но и погружает меня, читателей в органическую связь с природой в таких художественных произведениях как: «Журавлиная родина», «Женьшень», «Кащеева цепь» и др. Писатель, фотограф, мыслитель в течение всей своей творческой жизни путешествовал, проехал вдоль и поперек свою страну, другие страны, странствуя по городам и весям, исследовал структуру социума, основные типы характеров, вел путевые записи, фотографировал девственно не тронутых уголки земли. Погружаясь в традиционный русский быт, Пришвин совершил поездку по старообрядческим поселениям Поволжья, результатом этого явились книги очерков. Исследуя социум, психику и природу русского человека, писатель наблюдал смену фантастических изменений в обществе, порою изменений не в лучшую сторону, нарушающих духовную целостность страны. В период экстремальных ситуаций русский человек, по мнению Пришвина, как духовная субстанция воспаряет над своим физическим воплощением, ощущает стремление к космосу, к тому, чтобы стать творцом и гарантом чаемой, высшей свободы. Процитирую мысли Пришвина о русском человеке, наиболее точно характеризующие его сущность: «Есть ли на свете другой народ, кроме нас, русских, кто так удивляется, радуется и просто любит жизнь другого, чужого народа, и при этом совершенно молчит о своем или даже бранит. Я теперь только вполне понимаю, отчего это так: русский, восхищаясь другой страной, так выражает смертельную любовь к своей Родине, сгорает тоской по России».
Изучение душевной жизни человека доставило Пришвину прочное и, можно сказать, опытное убеждение в бытии души и ее бессмертии. Писатель считал, что душа имеет место быть в неживой природе и земных тварях. Эти умозрительные сюжеты писателя совпадают с идеями Н. Федорова, который писал в «Общем деле» о трансцедентальном и имманентном воскрешении мертвых, о преодолении смерти волей будущего человечества, в победе над временем, в достижении личного бессмертия посредством высочайшего развития науки и техники, в воскрешении, восстановлении всех людей, когда-либо живших на земле. Размышляя об идеях Н. Федорова и его последователях — русских космистах, приходишь к идее победы над смертью, связанной с «Бессмертным полком». Эта идея, приобретшая мировое признание, зародилась в Тюмени-Томске, несущая благую весть Победы над злом, трагическое торжество воскрешения, мистерию неизбежной смены поколений. Воскрешение людей в Царстве Божием восстанавливает утрачиваемую при смерти живую цельность жизни. Пришвин писал: «Художник должен чувствовать вечность. Иду в полном, радостном согласии с теми, кто прошел раньше меня… и сам готовлю дрова идущим за мною». Судя, по опубликованным в дневнике отрывкам мыслей Пришвина, человек должен соучаствовать в развитии всего человечества, быть хозяином природы, всей Вселенной, так как космос нуждается в человеческом разуме. «Нужны ценности положительные, чувства небывалые, мысли — подчиненные великому целому». Речь идет о Вселенной, сохранении природы, а значит, человечества. Конечно, у Пришвина нет специальных философских работ, а тем более в строго академической истории философии для него не нашлось бы места. Но в истории русской религиозной мысли нельзя пройти мимо Пришвина.
После многолетних скитаний, включающих в себя переезды с одного места жительства на другое, так и дальние путешествия, Михаил Михайлович наконец-то нашел долгожданный приют в живописном уголке Подмосковья в деревне Дунино, под Звенигородом, где провел последние восемь лет в трудах и заботах. До конца дней мыслитель сохранил прекрасную память, живейший интерес ко всему, что его окружало, волновало, будоражило мысли и чувства. В доме, в котором жил писатель, сейчас находится музей.
Погружаясь в дневники Пришвина, обнаруживаешь родовые черты русских философов, их воззрения, размышляя о смыслах бытия, проблемах свободы, добра и зла в мире, поисках социального или религиозного идеала, писатель старается выработать для себя нравственные ориентиры, которые ведут к преодолению разрыва между религией и культурой, западным индивидуализмом, персонализмом и русской соборностью. Дневники Пришвина — явление уникальное по мыслям, идеям, смыслам, они стали культурным памятником XX столетия, как и все его творчество, даже небольшие этюды полны поучительности и выполнены с блеском, вызывающим гамму эмоций и чувств. Творчество Михаила Михайловича Пришвина, его жизненный путь еще долго будут являться предметом изучения для литераторов, философов, историков, художников, всех тех, кому не безразлична судьба России.


ЗНАЧЕНИЕ Г. ПОТАНИНА В ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ СИБИРИ
«Прежде всего человек обязан своей Родине».
П. Чаадаев.

В октябре 2020 года исполняется 185 лет со дня рождения Потанина Григория Николаевича. Мое знакомство с его творчеством началось в студенческие годы, мы, первокурсники Томского государственного университета, часто, из гуманитарного корпуса направляясь в главный корпус, обращали внимание на установленный бюст мыслителя работы томского скульптора С.К. Данилина по правую сторону от дорожки, от стен Научной библиотеки, за кедрачом, в глубине университетской рощи. На постаменте скромная, лаконичная надпись: «Потанин Григорий Николаевич (1835–1920). Выдающийся русский ученый и путешественник». Позднее я узнал, что Григорий Николаевич вначале был похоронен на Преображенском кладбище. Могила Потанина была забыта, заброшена, и только в послевоенное время она была обнаружена по сохранившейся фотографии с похорон учениками ученого. Но сколько стоило трудов ученым, писателям, общественным деятелям, даже вмешательству Академии наук СССР, чтобы провести идентификацию останков, перенести прах Потанина в университетскую рощу в 1956 г. и открыть памятник через два года.
Григорий Николаевич Потанин родился в станице Ямышевская Семипалатинской области в семье потомственного офицера сибирского казачьего войска. Учился в Сибирском кадетском корпусе, в котором подружился (жили в одной комнате) с одногодком Чоканом Валихановым, который не знал ни единого слова по-русски, как, впрочем, Григорий — по-казахски. Позднее Григорий Николаевич свободно будет говорить на казахском языке, и даже на некоторое время станет переводчиком в главном управлении Западной Сибири. А выдающийся казахский ученый, художник Валиханов Чокан Чингисович, проживший всего тридцать лет, будет говорить и писать на восьми языках мира. Эта встреча определила вектор их будущей деятельности, они стали известными этнографами, фольклористами, историками, писателями, географами, биологами, геологами в ученом мире. О своем друге Потанин писал: «Если бы у Валиханова была казахская (киргизская) читающая публика, может быть, в его лице киргизский народ имел бы писателя на родном языке в духе Лермонтова и Гете». Кстати, одну из последних книг Потанин посвятил самым близким своим друзьям: Чокану Валиханову и Николаю Ядринцеву. Начинал свою службу Потанин в городе Семипалатинске, участвовал в основании города Верного (ныне Алма-Ата), затем переведен в город Омск.
Где бы он ни находился, постоянно изучал местный край, описывал неведомые ему травы и постоянно учился, для продолжения учебы он подал в отставку. Русский мыслитель-анархист М. Бакунин, познакомившись с молодым исследователем Сибири, назвал Потанина «Сибирским Ломоносовым». Он писал своим сестрам, прося их оказать посильную помощь юноше. Характеризовал его так: «Главное — у него есть ум и сердце, он одарен самостоятельным мышлением. В нем три качества, редкие между нами: упорное постоянство, любовь к труду и способность неутомимо работать и, наконец, полное равнодушие ко всему, что называется удобствами и наслаждениями материальной жизни». Бакунин дал сто рублей юноше, на первое время, для поступления вольнослушателем в Санкт-Петербургский университет на естественно-историческое отделение физико-математического факультета. В Петербурге он знакомится с Н.М. Ядринцевым, организовывает сибирское землячество, занимавшееся изучением Сибири. Он находит в библиотеках, музеях, архивах огромное количество документов, погружается в них, пишет статьи и готовится к будущим путешествиям, чтобы на практике убедиться в их подлинности. Потанин писал об этом времени: «Три года, проведенные мною с Ядринцевым в Петербурге, были, быть может, самые важные в нашей жизни, это были годы нашего политического воспитания. В эти годы определилась наша индивидуальность, было указано особое место в общественной деятельности».
Каковы же главные идеи молодого исследователя Сибири? Он выступает за отмену уголовной ссылки в Сибирь, предоставление этому огромному краю экономической и политической автономии, открытие Сибирского университета для формирования местной интеллигенции. Ученый старается свои мысли и идеи донести для большего числа людей, выступает с докладами, публикует статьи, но не каждая газета и журнал солидаризуется с идеями мыслителя. Некоторые исследователи творчества Потанина считают, что он ратовал за отторжение Сибири от России, стремился сделать ее самостоятельным государством. Приведу небольшое высказывание мыслителя. В письме Н.С. Щукину (1862 год) он пишет: «…Сибирь — одна из резко отмежевавшихся провинций (колония царской России). У ее населения имеются собственные интересы, под ними я разумею… автономию провинции. Мы хотим жить и развиваться самостоятельно, иметь свои права и законы, читать и писать, что нам хочется, воспитывать детей по своему желанию, по-своему собирать налоги и тратить только на себя. Пусть каждая область Сибири зажжет свое солнце, и вся Россия будет иллюминована». В одном из устных выступлений перед студентами-историками ученый горько посетовал: «У нас вошло в обыкновение всех… разделяющих чувство сибирского патриотизма, называть сибирскими сепаратистами, хотя бы они и в мыслях не имели отделения Сибири от России». С этим клеймом еще долгие годы жил Григорий Николаевич, его даже не пригласили на открытие Томского университета в 1888 году, за свои идеи мыслитель трижды попадал в тюрьму на различные сроки.
В Лондоне А. Герцен в своем «Колоколе» напечатал статью Потанина «К характеристике Сибири», которая была перепечатана несколькими европейскими изданиями, его «Заметки о Западной Сибири», прокламации «Сибирским патриотам» распространялись в рукописном и печатном виде по всей России. Надо сказать, что его литературно-публицистическая, общественно-политическая деятельность недостаточно изучена и ждет своих исследователей. Она особенно отражена в эпистолярном наследии мыслителя, которое огромно. В 1987–1992 гг. иркутскими исследователями изданы письма в пяти томах, большой том издан Томским университетом в 2004 г., но это лишь небольшая часть, многое еще не выявлено. Свои идеи «областничества» Потанин проповедовал своим учащимся во время лекций в Томске в мужской и женской гимназиях. Ученый писал, что во время преподавания увлекался «сверх меры», давая своим ученикам знания не только по истории и литературе, но и политике, экономике, ботанике, зоологии, географии. Учащиеся очень любили и восхищались своим наставником за его энциклопедические познания, любовь к Сибири, он заряжал их сибирским патриотизмом. Весной 1865 года Г. Потанин, Н. Ядринцев, Е. Колосов были арестованы по обвинению в стремлении отделить Сибирь от России, «сибирском сепаратизме», в «Обществе независимости Сибири» одновременно в Омске, Иркутске были арестованы друзья и соратники Григория Николаевича.
Потанин взял вину на себя, его единомышленники отделались кратковременной ссылкою. В Омском остроге Потанин был подвергнут гражданской казни, затем отправлен на каторгу в Свеаборг, после ссылка в Вологодскую губернию и только через восемь лет — освобождение: помогло ходатайство выдающегося путешественника, председателя Российского Географического общества П.П. Семенова-Тянь-Шанского. В Вологде Григорий Николаевич встретил Лавровскую Александру Викторовну, ставшую верной спутницей и соратницей во всех его начинаниях, невзгодах и бедах, другом и ангелом-хранителем. После отсидки и ссылки Потанин совершил многочисленные экспедиции в Тибет, Китай, Монголию, Алтай. Тысячи километров исходил пешком по Западной и Восточной Сибири, при этом надо заметить, что у него не было охраны, умел договариваться, убеждать людей. Он производил неизгладимое впечатление на людей в различных регионах мира, его знали как доброго и смелого человека, лекаря, приносившего исцеление, называли «хутухтой» — святой подвижник. Писатель В. Шишков дает такую характеристику ученому: «Потанин пользовался по всей Сибири громадной популярностью, почти такой же, как Лев Толстой в России».
Потанина влекли неизведанные земли, просторы, на озере Зайсан его интересуют проблемы рыбоводства, в Китае — культура, быт, традиции. Скрупулезность в изучении быта и уклада народов мира, статистические сведения их развития позволили ему соотнести, обнаружить исторические параллели культурологического характера, собрал богатейшие геологические, ботанические коллекции. В трудах «Восточные параллели некоторым русским сказкам» или «Русская девица в Даригавкиргизской сказке» затрагивает взаимовлияние казахской и русской литературы, культуры. Позднее были написаны две удивительные фольклорно-философские книги: «Сага о Соломоне» и «Ерке. Культ сына Неба в Северной Азии». В них рассматривается единство мифологии Европы и Азии, связь христианско-библейской традиции с религиями Центральной Азии. Изданы глубокие научные книги «Восточные основы русского былинного эпоса» и «Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе». В 1883 году ученый опубликовал огромный четырехтомный труд «Очерки Северо-Западной Монголии», который и сегодня не потерял своего значения для историков и этнографов, религиоведов. Были изданы книги: «Урга — всемирная иллюстрация», «Тунгуско-Тибетская окраина Китая и Центральная Монголия», «Областническая тенденция в Сибири». Во всех экспедициях Потанина участвовала его жена, она автор научных трудов, первая женщина, принятая в члены Географического общества, удостоена Большой золотой медали, есть ледник в горах Монгольского Алтая в ее честь. Во время 4-й 1893 года длительной экспедиции в Монголию Александра Викторовна серьезно заболела, ее организм не выдержал тяжелых нагрузок, пришлось прервать экспедицию. Похоронена Потанина в городе Кяхта в Бурятии, у границы с Монголией, горожане на свои средства поставили памятник прекрасной русской женщине-ученому. В 75 лет Потанин женился во второй раз на сибирской поэтессе Васильевой Марии Георгиевне (1863–1943).
Брак с поэтессой просуществовал недолго, издательство Томского университета выпустило большой том писем, обращенный к Васильевой, Григория Николаевича «Мне хочется служить Вам, одеть Вас своей любовью». Эти письма дают нам возможность увидеть частные моменты биографии ученого, общественного деятеля, энциклопедически образованного, бескорыстного человека, который в личной жизни оставался интеллектуалом, с моральной ответственностью за все происходящее в семье и обществе. Последние 18 лет Потанин прожил в Томске, его неувядаемая энергия поражала всех, кто общался с ним, ученого называли «Великим дедушкой Сибири». Выходили его книги, брошюры, создал Томское литературно-драматическое общество, общество по изучению Сибири, выступает с лекциями, редактирует книги и журналы, четыре крупных сибирских города избрали почетным гражданином Потанина. После февральской революции уже больного просветителя заочно избирают главой Сибирской областной думы. М. Горький 21 апреля 1917 года прислал телеграмму Потанину: «Сердечно поздравляю Вас, мудрый рыцарь, желаю счастья Вашей любимой ныне свободной Сибири». На Октябрьскую революцию Потанин почти никак не прореагировал, в декабре 1919 года, за несколько месяцев до смерти, советская власть назначила Георгию Николаевичу персональную пенсию как выдающемуся ученому и путешественнику. Вот его реакция: «Господи, что они делают!
Зачем же столько беспокойства — ведь я же еще работоспособен». Таким работоспособным оставался Григорий Николаевич Потанин на протяжении всей своей долгой подвижнической жизни. Последними словами ученого, когда его посетили в университетской клинике молодые друзья-соратники, были: «Вот я умираю. Жизнь кончена. А мне жаль. Хочется еще жить. Интересно очень. Хочется знать, что будет дальше с милой Россией».


ЗАГАДОЧНЫЙ СТАРЕЦ СИБИРИ
«Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, неумело убрать своих последствий».
В.О. Ключевский.

Загадочный томский старец Федор Кузьмич до сих пор привлекает внимание ученых, исследователей, писателей, о нем за 150 лет после его смерти написано огромное число статей и книг. Мое внимание к этому старцу началось еще со студенческих лет, на пятом курсе Томского государственного университета, я тогда подрабатывал в Томском педагогическом училище (читал курс лекций по основам философии). Училище стоит на месте разрушенного Богородице-Алексеевского мужского монастыря. Недалеко от него возвышалась гробница, накрытая мраморной плитой, с вырезанным восьмиконечным крестом и надписью: «Здесь погребено тело великого и Благословенного старца Федора Кузьмича 20 января 1864 года». В 1997 году была восстановлена часовня над могилой старца.
К тому времени мои познания о сибирском старце были скудны, я прочел незаконченный рассказ Л.Н. Толстого 1905 г. «Посмертные записки старца Федора Кузьмича», которые читатель принимал за подлинную исповедь старца. Впервые рассказ был опубликован в журнале «Русское богатство» за 1912 г., № 2. Позднее мне попались воспоминания очевидцев, рассказавших о том, что в 1850 годы Толстой посетил келью старца на пасеке Латышева, село Краснореченское, и в течение целого дня беседовал с Федором Кузьмичом. Прочитанные мною книги Д.С. Мережковского об Александре Первом и В.К. Шильдера о царствовании Александра Павловича (библиотека при Томском университете, одна из крупнейших научных библиотек мира, позволяла иметь такую возможность) оставили меня с неразрешенной загадкой, как, впрочем, и тысячи читателей.
«Александр Павлович, — писал компетентный историк двух царствований В.К. Шильдер, — сфинкс, не разгаданный до гроба». Я прочитал ни один десяток работ, посвященных Александру Павловичу — Федору Кузьмичу, но ни на шаг не приблизился к разгадке и мог бы вслед за историком повторить, что и будущие историки будут ломать головы над загадкой, имя которой — Александр Павлович Романов. Легенды, мифы существовали всегда, в различные эпохи, периоды истории развития человеческого общества. Легенды — это инстанция такого рода, что человеку не подобает ни слепо верить в них, ни безропотно отвергать их. Одной из легенд, ставших, по мнению ученых, значимой для России, занимающихся эпохой царствования династии Романовых, возникшей в период правления Александра I и Николая I, стала легенда превращения императора Александра Первого в старца Федора Кузьмича.
Многие известные люди России и даже императорское семейство верили в истинность легенды. Писатель В.Г. Короленко отмечал: «Правда ли это? Возможно ли, что в лице Федора Кузьмича жил и умер Александр I? Вопрос, казалось бы, странный, но ведь его допускал известный историк В.К. Шильдер». Одним из первых, кто описал легенду о сибирском отшельнике, был хорошо знавший все тайны царской семьи князь Н.С. Голицын, его легенда опубликована в журнале «Русская старина» за ноябрь 1880 г. Многочисленные исследования последних дней царствования Александра Павловича, скончавшегося 19 ноября 1825 года в городе Таганроге, а также близкие, находящиеся рядом, указывают, что он не болел, и скоропостижная смерть императора вызвала подозрение в ее подлинности. Многие историки и писатели считают, что имела место инсценировка, хорошо продуманная и до сих пор вызывающая неподдельный интерес у всех, кто прямо или косвенно касается этой темы.
Известно, что Александр I тяготился своим положением венценосца и несколько раз предлагал брату Константину заменить его. В одной лишь религии он находил утешение и облегчение своих душевных тревог, он часто посещал монастыри, вступал в продолжительные беседы с духовенством и затворниками, встречался со знаменитым подвижником — пророком Серафимом Саровским. Измученный угрызениями совести, как соучастник убийства императора Павла I, своего отца, Александр Павлович даже помышлял о самоубийстве, но, будучи православным человеком, не взял на себя этот страшный грех и инсценировал свою смерть вдалеке от столицы. Историки, поддерживающие эту версию, считают, что вместо императора в Петропавловском соборе был погребен другой человек, и даже называют его имя — фельдфебель Масков. По воспоминаниям современников, приближенных царской семьи, на смертном одре Александр I был совершенно не похож на себя. Отсутствие императрицы Елизаветы Алексеевны, которая скончалась через полгода, и П.М. Волконского, близкого сподвижника, на панихиде и траурных церемониях в Москве и Санкт-Петербурге говорит о многом.
Забегая вперед, замечу, что имеются недостоверные свидетельства, относящиеся к 1921 году, когда по решению советского правительства в Петропавловском соборе был вскрыт гроб Александра Павловича, но он оказался пустым.
А теперь о легенде, как император России стал старцем Федором Кузьмичом. Легенды, как и медицина, частенько пичкают нас плохими лекарствами, настоящие снадобья бывают крайне редко. В 1826 году в Сарове в храме преподобного Серафима появился средних лет человек, который выказал желание стать послушником, его исповедовал сам настоятель, и он был принят в братство под началом Серафима под именем Федор. Через некоторое время храм преподобного Серафима посетил с многочисленной свитой император Николай I, имеются свидетельства, что после торжественной службы и трапезы государь удалился в келью настоятеля, где кроме него находился послушник Федор. О чем беседовали трое в течение трех часов, одному Богу известно…
Преподобный Серафим Саровский преставился в 1833 году, а осенью 1836 г. к одной из кузниц на окраине города Красноуфимска верхом на лошади подъехал бедно одетый пожилой человек и попросил подковать его лошадь. Незнакомец объявил себя бродягой, у него не было никаких документов, сказал, что зовут его Федором Кузьмичом, на вопрос, как фамилия и кто его родители, сказал, не помню. Он привлекал внимание к себе не натруженными руками, и хотя одет был в крестьянскую одежду, но в нем чувствовалась аристократическая порода, особый язык, вызывавший сомнения у крестьян. За бродяжничество Федора Кузьмича судили 20 ударами плетьми, он был очень доволен такому наказанию и особенно местом поселения в Сибирь, а точнее — в Мариинский уезд, деревню Зерцалы Томской губернии, куда он прибыл 26 марта 1837 года и поселился в бедной крестьянской семье. Из старого хлева ему сделали келью, в которой он прожил десять лет. Со слов крестьян, знавших старца, он не чурался никакой работы, обладал большой физической силой, поднимал на вилы копну сена и метал ее на стог. Федор Кузьмич отличался простотой быта, носил рубашку из холста, подпоясанную веревочкой, и шаровары, спал на доске, обтянутой холстом, в еде был постник, много времени проводил в молитве, когда старец умер, обнаружилось, что его колени покрыты мозолями от длительного стояния на них.
Старец имел духовника в лице батюшки Петра Петрова. В 1849 году Федор Кузьмич поселился в селе Краснореченское, где ему построил келью крестьянин Иван Латышев, там его навещал Иркутский епископ Афанасий, епископ Иннокентий, ставший впоследствии митрополитом Московским, разговоры они вели на французском языке. Где бы ни находился старец, он старался по возможности работать, занимался с ребятишками, учил их Священному Писанию, грамматике, географии, истории, любил рассказывать о жизни Петербурга, Отечественной войне 1812 года, о полководцах Суворове, Ушакове, Кутузове, Аракчееве, деньги за свои труды не брал, принесенные продукты отдавал беднякам, у которых были дети. Однажды во время сенокоса крестьяне после ответов на многочисленные вопросы услышали от старца сокровенные слова: «Я сейчас свободен, независим, покоен. Прежде нужно было заботиться о том, чтобы не вызывать зависти, скорбеть о том, что друзья меня обманывают, и о многом другом. Теперь же мне нечего терять, кроме того, что всегда останется при мне — кроме слова Бога моего и любви к Спасителю и ближним. Вы не понимаете, какое счастье в этой свободе».
Федор Кузьмич за свою деятельность, праведный образ жизни и как провидец считался местным населением святым и пользовался всеобщим уважением, в его келью было паломничество людей разных сословий. Александр Второй в бытность его наследником престола встречался со старцем. Известно, что Федор Кузьмич переписывался с разными людьми (некоторые графологи не обнаружили идентичность письма старца и императора, кроме известного юриста А.Ф. Кони, признавшего адекватность почерков, заявившего, «что письма императора и записки странника писаны рукой одного и того же человека»), в частности, переписка с бароном Дмитрием Остен-Сакеном, с императором Николаем I велась с помощью шифра. Получив известие о смерти родного брата императора Николая I, старец заказал отслужить панихиду, на которой долго молился со слезами. В 1858 году купец Семен Хромов уговорил старца переехать на жительство к нему в Томск. Последние пять лет, проведенных в Томске, мало что изменили в жизни Федора Кузьмича, он жил в полном одиночестве, никого не принимал. После того как его опознали женщина и солдат, признав в нем поразительное сходство с императором Александром, бросились в ноги старцу, на что тот сказал: «Умоляю вас, молчите, если хотите мне добра, вы ошиблись». Семен Хромов, до конца опекавший старца, накануне смерти спросил его: «Благослови, батюшка, спросить тебя об одном важном деле». «Говори, Бог тебя благословит», — ответил старец. «Есть молва, — продолжил купец, что ты, батюшка, не кто иной, как Александр Благословенный. Правда ли это?» Старец, услышав эти слова, стал креститься и говорить: «Чудны дела твои, Господи… Нет тайны, которая бы не открылась». Федор Кузьмич скончался на 88 году жизни, год рождения старца совпадает с годом рождения Александра I. На исповеди старец отказался назвать имя своего покровителя («Это Бог знает»), а также имена своих родителей («Святая церковь за них молится»). Внимание к старцу после его смерти не ослабело, на что указывают такие факты: в 1873 году могилу Федора Кузьмича посетил великий князь Алексей Александрович, а в 1891-м поклонился святому старцу цесаревич, будущий император Николай Второй, пожелавший построить на месте кельи каменную церковь, строительство осуществлено не было. Появилось исследование биографа Александра Павловича, великого князя Николая Михайловича Романова.
В «Истории русской церкви», изданной Спасо-Преображенским Валаамским монастырем в 1991 году, в хронологических списках русских святых, предстоятелей Русской церкви, великих князей, царей, императоров и императриц Российских, я обнаружил среди святых за XIX век «Святого праведного Феодора Томского, Сибирского (1864). В 1984 году Федор Кузьмич был канонизирован Русской Православной Церковью как праведный Феодор Томский в составе Собора Сибирских Святых. Меня заинтересовало молчание выдающихся деятелей Томска, которые никак не откликнулись на пребывание Федора Кузьмича в городе Томске. В это время в Томске жили: М. Бакунин, Д. Кузнецов, Г. Потанин и др. Особенно меня заинтересовало молчание великого ученого-энциклопедиста Григория Николаевича Потанина (1835–1920), который откликался на все события, происходящие в Сибири, Томске. Я просмотрел письма Потанина, изданные в пяти томах иркутскими исследователями в 1987–1992 гг., а также присланную мне переписку Г. Потанина с М. Васильевой, огромный том «Мне хочется служить Вам, одеть Вас своей любовью», изданный издательством Томского университета в 2004 году. Какое великое эпистолярное наследие ученого, писателя! В письмах ничего о Федоре Кузьмиче не сказано, наверное, великие умы заключают в себе и те истины, о которых следует говорить, и те, о которых лучше умолчать…


ТРАЕКТОРИЯ ЖИЗНИ ОДНОЙ СУДЬБЫ
«Кто говорит, что в поле он не воин?
Он воин в поле, даже и один».
Н. Заболоцкий.

У каждого творческого человека — ученого, писателя, художника — своя судьба, она связана со временем, с частью нашего опыта, повседневной обыденной жизни, и мы не просто переживаем их всей силой своих чувств, с ними мы обретаем наши интересы, устремления, страсти.
Хочу написать небольшое эссе о человеке, которого знал более сорока лет. Работая вместе на кафедре философии Тюменского нефтегазового университета, общались, начиная со студенческих лет, когда он читал на нашем курсе философию в Томском государственном университете. Имя этого человека — Федор Андреевич Селиванов (1928–2012 гг.). Не претендуя на полноту, понимая, что вряд ли возможна объективная оценка столь противоречивой личности, попытаюсь, эскизно, отразить деятельность ученого и писателя. При этом сразу замечу, что отношения наши не всегда были благостными, не всегда носили и имели дружеский характер, они иногда носили непримиримую мировоззренческую основу, связанную с религией. Реальная жизнь всегда была и будет не только скольжением по течению, но и противостоянием напору обстоятельств, соизмеряя их с положениями и изменениями в жизни человека и общества. Я не рассматриваю здесь те случаи, когда груз тяжких воспоминаний сменялся добрыми, близкими отношениями с его стороны, можно было бы проиллюстрировать это дарственными надписями подаренных мне почти всех его книг. Мои воспоминания об ученом, учителе не вытеснены временем, потоком новых дел, новых друзей.
Отправляясь на первую лекцию по философии, мы, второкурсники, знали от студентов старших курсов, что Селиванов — строгий преподаватель, недавно защитил кандидатскую диссертацию, является автором книги «Этика. Очерки», изданной в Томске в 1962 году. Пред нами предстал молодой доцент, роста выше среднего, с небогатой шевелюрой, высокий лоб, энергично подвижные губы, чуть выдвинутый подбородок, свидетельствующий о силе характера и духа, способности постоять за свои идеалы и принципы. Он говорил негромко, не растекался по листве многословия и бесплодного мудрствования, не пользовался написанным заранее текстом, редко доставал листочки из кармана, чтобы процитировать какого-либо автора. В речевоздействии лектора на нас было много тайн, он говорил просто и ясно, но так умел составить слова, что они входили в нас и наводили в нашем сознании свой порядок.
Подобное впечатление своими выступлениями Селиванов производил на слушателей во время дискуссий в клубе, который он вел при областной Тюменской библиотеке «Искусство и духовный мир личности», литературном объединении в нефтегазовом университете, на научно-практических конференциях разного уровня. На заседаниях кафедры, когда анализировались коллективные посещения лекций и семинаров преподавателей и когда обсуждались интересные работы философов страны. Во время вечеров вопросов и ответов в студенческих общежитиях, организованных кафедрой философии, перед рабочими бригады каменщиков В. Скорикова — кафедра шефствовала над ней несколько лет.
Надо признать, образ жизни, который исповедовал и практически осуществлял Федор Андреевич, не каждый, наверное, мог выдержать. Будучи заведующим кафедрой, он наравне с другими коллегами вел учебную нагрузку, не снижая ни одного часа, имел аспирантов, часто встречался с художниками, артистами драматического театра, музыкантами. Я не помню ни одной выставки тюменских художников, новых спектаклей театра, презентаций книг, на которых он отсутствовал, все ждали его выступления, отвечал на многочисленные письма своих корреспондентов, на все хватало сил и терпения. В то же время Селиванов много писал, выходили монографии, книги, статьи. Ни разу не слышал, что ему не хватает времени, никогда не жаловался на отсутствие здоровья, хотя перенес несколько сложных операций, эти табуированные для него темы не поднимались коллегами в его присутствии. В его научных и художественных произведениях также наличествовали простота и ясность. Очень часто за анализом научных, художественных текстов ученого, писателя, образов положительных персонажей, противоречий теряется сам автор. Этого не происходит, когда читаешь Селиванова, впечатление такое, что слышишь его голос.
Научные интересы Селиванова впечатляют, чем только не интересовался и, соответственно, не выказывал практически свою всеохватность профессор: этика, эстетика, логика, эвристика, истина и заблуждения, диалектика, разум, культура поведения, публицистика, сказки, рассказы, стихи и многое, о чем он успел написать. Он словно искал свое настоящее призвание, пробуя себя в разных жанрах литературы, науки, культуры. Одной из центральных тем его научного творчества — соотношение разума и познания. Во все времена эти составляющие не утратили гармонического синтеза и равновесия двух начал человеческой деятельности. Он сам образовывал свой ум путем самостоятельного и произвольного чтения. Особо хочу подчеркнуть влияние на формирование Селиванова выдающегося философа П.В. Копнина, директора института философии АН УССР, перед авторитетом которого Федор Андреевич преклонялся, он считал его своим учителем, наставником, слушал его лекции в Томском университете.
И все-таки универсальным принципом, на мой взгляд, присутствующим во всех его научных и художественных работах, является культура, объясняющая мораль социальных изменений и превращений в стране. В статье «Теряем Родину», опубликованной в журнале «Наш современник», № 5 за 2011 год, он писал: «Могущество страны определяется не только экономикой, но и культурой. Традиции в культуре выполняют роль обручей на бочке, скрепляющих общество. Возрождение лучших народных традиций чрезвычайно необходимо в эпоху аномии — распада норм в обществе. Традиции и Родина — почти одно и то же. Любовь к Родине — это патриотизм, который является величайшей добродетелью».
Статья отражает не прекраснодушие, а горестное ощущение реальности, жестокое чувство несправедливости из-за осознания невозможности осуществления возвышенных идеалов. Многие статьи и книги Селиванова наполнены реальными событиями, фактами, они получают свое соподчиненное место и свое истолкование, видение современной действительности. Он никогда не отворачивался от широкой общественной проблематики, всегда мыслил утилитарными категориями, являющимися следствием его неспособности к компромиссам. На этой почве у него возникали конфликты с коллегами и друзьями. Приведу лишь один пример, касающийся автора данной статьи, относящегося к Селиванову как к учителю.
Мною была опубликована статья «О соотношении науки и веры», в которой я попытался показать, что многие научные открытия предсказаны в «Книге книг», и какую роль в жизни великих людей сыграла Библия, сославшись на Бойля-Мариотта: «В сравнении с Библией все человеческие книги являются малыми планетами, которые свой свет и блеск получают от Солнца». И далее подчеркиваю, что религия не мешала верующим ученым в их деятельности, а, наоборот, как писала директор Института мозга РАН Н.П. Бехтерева: «Многие часто задают вопрос: а не мешает ли вам то, что вы верите в Бога? Нет, в исследованиях мне это помогает». Вечером раздается звонок, Федор Андреевич без предисловий, цитирую по памяти, говорит:
— Как Вы могли написать такую статью, это же надо додуматься, что Библия является универсумом и ее одной достаточно (изучить и понять), чтобы стать образованным человеком, какая-то поповщина.
— Федор Андреевич, речь в данном случае идет о русских крестьянах, которые, по словам зарубежных авторов и немецкого историка Шубарта, читали одну Библию и поражали иностранцев своей мудростью и нравственностью, с этой книгой умирали не только простые люди, но с ней прощались с жизнью Л. Толстой и Ф. Достоевский.
Наши диалоги продолжались, однажды я имел неосторожность сказать:
— Вы писали о русском философе и поэте Вл. Соловьеве, а он, между прочим, был невысокого мнения об ученых-атеистах.
— Где это Вы вычитали? — далее следует монолог с нелицеприятными оценками в адрес поповствующих… Продолжаю:
— В письме к Е.В. Романовой Вл. Соловьев пишет: «Все великие мыслители — слава человечества — были истинно и глубоко верующими (атеистами же были только пустые болтуны)». Его письма, т. 3, стр. 73.
Через три дня звонит, нашел это письмо и не согласен с Вл. Соловьевым. И сразу, чтобы закончить разговор на эту тему:
— Вы, не знаете, кто такой Жорж Блон?
— Знаю, писатель, историк, много написавший о морях, океанах и путешествиях, у меня есть его книга «Тайны трех океанов».
— Неужели? Принесите на кафедру.
И через некоторое время приносит рассказ «Панамская дама», связанный с Жоржем Блоном, в литературно-художественный альманах «Арион-14», где он и был опубликован. В этом альманахе, который мне пришлось редактировать более 12 лет, Селивановым было опубликовано много рассказов, и после выхода нескольких художественных книг я дал ему рекомендацию для вступления в члены Союза писателей России.
Однажды, гуляя по парку и продолжая разговор о религии, я приобнял его за плечи и сказал:
— Мы умрем, Федор Андреевич, оба православными.
Он произнес:
— А я крещеный.
За несколько дней до ухода в другой мир я увидел Селиванова в Знаменском соборе. Он стоял перед иконой Божьей Матери и молился. Удивительный человек находился подле нас, это начинаешь осознавать с возрастом. Работоспособность Федора Андреевича поражала и удивляла, он до последнего своего часа сохранял память и ясность ума, в последний день своей жизни он писал за столом и после праведных трудов прилег отдохнуть — и умер, не обратив внимания на смерть…


ПРОСВЕТИТЕЛЬ

Равнодушие, с которым люди относятся к своему питанию, кажется странным, эта странность выражается в легкомыслии людей при выборе еды, приводящем их к соматическим изменениям в организме. Они расплачиваются своим здоровьем, а когда начинают осознавать свое легкомыслие, находят утешение в том, что сосредотачиваются на поисках экологически чистых продуктов, помогающих исцелению души и тела. Конечно, приходится признать, что с ростом населения во многих регионах земного шара растет производство модифицированных продуктов, вызывающих изменения в иммунной системе человека. Сегодня известно, что в сельском хозяйстве при выращивании овощей и фруктов, злаковых культур применяются до 200 ядохимикатов, многие из которых — отравляющие вещества прямого действия. Возник «нитратный бум», вызывающий повсеместно потенциальную канцерогенность продуктов. Необходимо учитывать и негативное влияние загрязнения окружающей среды на продукты питания. На этом фоне разыгрывается вся токсикологическая, микробиологическая, инфекционная трагедия общества.
Мой коллега Николай Матвеев-Зотов придавал большое значение поиску естественных, хороших продуктов питания, и об этом хочется рассказать. В свободное от лекций и занятий в университете время он звонил мне и предлагал поассистировать, прошвырнуться по магазинам, в которых, по его мнению, продукты не имеют большого количества нитритов и нитратов. Посещение торговых точек он предварял субъективно-средовым воображением, тщательным, до мелочей выверенным продумыванием.
Это был своеобразный ритуал. Заранее набрасывался сценарий: сколько взять с собой денег и пакетов, на каких автобусах ехать, сколько пересадок, адреса магазинов, записанные на листках и положенные в мелкие кармашки любимого рюкзака, с которым Николай Дмитриевич не расставался, выходя из дома. В продуктовых магазинах профессор отоваривался частично, немного. Необходимо пояснение: он брал продукты на пробу: мясо, колбаса, рыба, консервы предназначались для кота Васьки. Васька был дегустатором, непререкаемым авторитетом в распознавании некачественных продуктов, и убедить Матвеева, что кот может ошибаться в своих вкусовых предпочтениях, было невозможно. Друзья посмеивались над чудачествами философа.
Тот, кто смеется над приметами, не всегда умнее того, кто верит им, люди устроены так, что питать иллюзии свойственно не только наивным чудакам, но и мудрецам. Если Васька начинал есть ишимскую колбасу, она приобретала статус деликатеса и становилась продуктом, употребляемым семьей во время трапез. Но бывало и так, что Васька, понюхав рыбу или содержимое консервов, равнодушно отходил от своей посудины в сторону, да еще в знак презрения подергивал заднюю правую ногу. Рыба, колбаса, консервы летели в мусорное ведро.
Васька был красавцем, короткошерстным, крупным, черного окраса, и только подбрюшье и лапы, как носочки, были белыми. Была у кота еще одна, немаловажная для домочадцев, функция. Если у кого-либо начинала болеть голова (а этим часто страдала хозяйка Людмила Ивановна), Васька проявлял инициативу, устраивался на плечах больного ближе к голове в виде меховой накидки или воротника, и через полчаса головные боли проходили, но целитель на какое-то время становился вялым, сонливым, видимо, терял часть своей энергетики.
За экологически чистыми продуктами мы ездили в деревню Друганова, где у Николая Дмитриевича был дом, оставшийся от родителей. Философ знал всех жителей, здороваясь, называл каждого по имени-отчеству. Он вникал в дела и проблемы людей, знал, какая живность имеется на том или ином подворье, у кого недавно отелилась корова, сколько появилось поросят и даже знал количество куриц, и все ли они несутся. В деревне у добрых хозяев мы покупали молоко, сметану, творог, яйца, сыр, никогда не торговались. Правда, однажды на предложение одного хозяина купить у него тушку гуся, узнав цену, Николай Дмитриевич, смутившись и отведя глаза в сторону, тихо произнес: «Профессору не по карману».
Любил разговаривать со старухами, которым было за девяносто, они жили в своих пятистенных домах, восхищался их мудростью, памятью, деликатностью, оконными резными наличниками, дымниками над печными трубами, чистотой и самоткаными половичками в каждой комнате. Человек не может ограничиваться только телесной оболочкой, ему необходимо продолжение, состоящее из веры, дома, ограды, огорода. В одной из статей Николай Дмитриевич писал о старухах: «Храма у них нет, они не могут ходить на службу. Иконы, они, конечно, сохранили с той поры, когда церкви разрушали, иконостасы разбирали. И вот что я важное о них понял: они греха боятся, греха праздности. Они все время работают».
Профессор не ограничивался только поисками экологически чистых продуктов, его посещение магазинов, в которых торговали промышленными товарами, вызывало у посетителей неподдельный интерес и восхищение. Философ скрупулезно, с какой-то маниакальной последовательностью, вызывая иногда легкое раздражение у продавцов, перебирал шарфы, свитера, носки, трусы, майки, рубашки, исследуя этикетки, где указывались проценты. Он покупал вещи для себя и семьи только те, которые составляли 100 % шерсти и хлопка. Его не интересовала красивость вещи, он подходил к ней с утилитарной точки зрения, видя смысловую значимость в ее полезности. Если рассматриваемые вещи указывали, что в них 5-10 % синтетики, Матвеев начинал монолог в присутствии покупателей, заканчивая его цитатой из Библии о вредности одежды, состоящей из разных волокон, веществ: «Не надевай одежды, сделанные из разных веществ, из шерсти, льна и других вместе» (Второзакон, 22,11).
Незабываемые поездки в деревню Друганова… Они всегда были связаны со сбором ягод, грибов, купанием в Черной речке, в зимнее время топили баню, приводили в порядок двор, очищая его от снега, готовили ужин. Немногочисленные приглашенные гости, среди которых были художники, музыканты, ученые, писатели, с нетерпением ждали вечернее чаепитие, так как знали, что радушный хозяин дома будет читать стихи разных поэтов. Иногда друзья привозили «заморского гостя», т. е. не местного начитанного поэта, стараясь провести интеллектуальный поэтический турнир-соревнование.
Однако не находилось ни одного человека, который во время поединка мог бы продержаться несколько часов, все сходили с дистанции, Николай Дмитриевич, не повторяясь, продолжал читать стихи всю ночь, а слушатели так и не могли узнать пределы его интеллектуальных возможностей. До чего же это поучительно было наблюдать, как победитель ведет себя скромно, стараясь найти достоинства побежденного. Он стихами, поэмами разных авторов, своими комментариями, их анализом по методу любимого им писателя Вл. Солоухина, восхищал и побуждал нас прислушиваться к голосам доброты, кротости, справедливости, внутренних размышлений. Иногда во время пребывания в зотовском доме между гостями возникали нешуточные мировоззренческие русские словесные баталии, приводящие к охлаждению между друзьями, к паузам во взаимоотношениях на какое-то время. Однажды на мой вопрос, что больше всего тревожит Зотова как гражданина в наше время, он ответил: «Коммерциализация общества, происходит убывание у людей совести, нарастание агрессии, возрождаются ранее дремавшие инстинкты, поведенческие структуры, которые нужны только в период страшного дикого капитализма».
Сегодня число чиновников в России увеличилось по сравнению с СССР, но тогда населения было больше на 100 миллионов, если так дело пойдет и дальше, то скоро некому будет работать в производственной сфере. Коррупция захлестнула страну. Меня тревожит состояние, сложившееся в науке: сегодня за деньги покупаются кандидатские и докторские диссертации, слушать некоторых горе-ученых на конференциях — тошно. Создается впечатление, что у нас нет никакой другой шкалы успеха, кроме денежной, нет ничего святого. СМИ нас пичкают убийствами, насилием, суицидом, драмами, трагедиями. Неужели мы дойдем до такого состояния, как написано в священных книгах, когда живые будут завидовать мертвым. В такие смутные времена общества смерть сберегает людей, а не разрушает их, не предает их забвению. Кажется, А.Л. Чижевский написал: «В сметенье мы, а истина — ясна. / Проста, прекрасна, как лазури неба; / Что нужно человеку? Тишина, / Любовь, сочувствие и корка хлеба».
В одной из последних своих статей «Проецирование моралистических интуиций на предмет как способ приближения к эйдосу. (В процессе размышления о наказании)» Николай Дмитриевич писал, что человек сам «в себе взращивает разрушительное для себя греховное чувство. Человека всего более разрушает его собственный грех. Преодолей в себе неприязнь, злое чувство к другому, и это избавит тебя от порочного стремления мстить и карать». Статья опубликована в научном сборнике «Этика, мораль, нравственность: Россия и современный мир. Материалы Всероссийского симпозиума. Тюмень, 2006 год». Нравственная, разрушительная трансформация людей, как в миниатюре, отражается на всем обществе. Об этих проблемах философ писал еще в советское время в книгах: «Нравственное самоопределение личности», из-во «Знание», Москва, 1983 г., и монографии «Личность как субъект нравственной активности: природа и становление». Из-во Томского университета, 1984 г.
Все его научные работы проникнуты поисками путей приобщения к вековечным ценностям христианской традиции. В статье «Где искать ответ?», 2006 г., философ анализирует Ветхий и Новый Заветы и, обращаясь к соотечественникам, призывает их не только молиться за спасение России, но и творить во благо Родины, ибо вера без дел мертва. Свою статью он заканчивает следующими словами: «Что касается цивилизационных свершений, характерных для начавшегося века, то они, пожалуй, как никогда ранее, усиленно споспешествуют внешнепредметному обеспечению жизни в ущерб ценностям духа. Ошалевшего от суперкомфорта и гедонистической вакханалии человека мчат по автобанам и хайвэям прямо в направлении к входу с начертанным над ним безжалостным предупреждением: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
Он своими статьями, блистательными устными выступлениями — эрудит и оратор был уникальный — старался иногда примирить непримиримое, понимая, что общество не скреплено общей идеей, идеологией, разумом, не оживлено чувством собственного достоинства. Николай Дмитриевич Зотов-Матвеев преподавал философию в университете около сорока лет, его студентами и аспирантами были несколько тысяч молодых, а теперь уже и не очень молодых людей, живущих во многих странах, на всех континентах земного шара. Все они преисполнены великой благодарности к человеку высочайшей культуры, образованности, скромности, искреннейшей отзывчивости. Иногда задумаешься о смыслах человеческого существования, как удручающе быстро летит время: «А дни, как гуси, пролетели».
Вспоминается один случай. Возвращались с Николаем Дмитриевичем с корзинами грибов, зашли на Другановское сельское кладбище, где похоронены его родители. Стоим у могилы матери, и он говорит: «Не хотел бы я лежать в мертвом городе, здесь мое место, рядом с отцом и матерью, здесь, на бугре, небо приспускается, и дует ветерок, гуляет по-особому, хорошее, сухое место…». В деревне Друганова Зотов и был похоронен. Уже пятнадцать лет его нет среди друзей, коллег, с годами все острее ощущаю для себя невосполнимую потерю, он был для меня духовной опорой, нравственной укрепой. В тяжелые, тягостные минуты жизни хочется взять телефонную трубку, набрать номер и услышать бодрый, дорогой голос: «Здесь Зотов», услышать стихи неведомого для меня автора, новый анекдот, суждения о происходящих событиях в мире, России…


ЭТНОГРАФ РАССКАЗЫВАЕТ…
«В молодости мы постигаем мудрость.
С возрастом — ее проявляем».
Жан-Жак Руссо.
Книга известного профессора Томского государственного университета Кулемзина Владислава Михайловича «Записки этнографа», («Издательский Дом Томского государственного университета, 2018 г.) отражает многочисленные экспедиции по Сибири, Тюменскому Северу, встречи этнографа с представителями малых народностей, проживающих в районах Крайнего Севера, с учеными разных стран во время международных конференций. Автор коротких рассказов воспринимает жизнь малых этносов как бесчисленное количество уровней бытия во всех проявлениях, причем эта реальность простирается в разном временном измерении, и действуют персонажи разного поколения, несмотря на контрасты жизни, не в замкнутом, хотя в традиционно противоречивом, иногда очень жестоком мире. Движение времени не проходит бесследно для людей, как, впрочем, и для самого автора. Его общение с этносами — хантами, селькупами, манси, эвенками — позволило ему, как он пишет в предисловии, выявить «несколько специфических этнографических срезов, позволяющих уловить некоторые особенности различных сословий современной Сибири, а значит — и России». Рассказы, написанные с юмором, высвечивают серьезные проблемы, например, почему северные народы не всегда принимают блага современной цивилизации? Почему язычество так глубоко пустило корни и нужно ли их вырывать, и можно ли просвещением цивилизовать детей природы? Какие трудности испытывают малые народности в процессе христианизации? В данном случае не последнее слово в этом вопросе остается за исследователем, который изначально призван служить посредником между людьми. Ученый, не уклоняясь от своей наипервейшей обязанности — создать целостную концепцию, где здравому смыслу отведена позитивная, самостоятельная роль, открывает возможности для многостороннего подхода в изучении малых народов с их традициями и верованиями. Малые этнические народы полагают, что все в мире повторяется, мир представляет собой сложившуюся систему, и разрушать ее нельзя и, соответственно, мир со сложившимися устоями и традициями. Отсюда — отсутствие у них страха перед смертью, они относятся к ней, как к чему-то обычному, естественному, обязательному. Для народов, живущих в районах Крайнего Севера, природа является святыней (глава «От бересты к пластмассе»), с которой они связаны с детства. Это своего рода благоговение перед величием природной данности, которую они наделяют человеческими чертами. У этих народов существует генетический код, он останавливает (экзистенциально) их, не нарушая сложившееся веками трепетное отношение к природе.
Этнограф в своей книге знакомит читателя с обрядами рождения детей и смерти, ритуалами, традициями народов природы. Подробно автор рассказывает читателям о способах добывания рыбы, ее хранении, долблении лодок, использовании бересты коренными народами Сибири.
При чтении книги «Записки этнографа» иногда закрадывается мысль: а может, народы природы по своему укладу, отношению к природе, стилю жизни стоят в нравственном отношении выше современных, цивилизованных народов, особенно тех, у которых приняты законы о браках людей одного пола? Не все этносы повторяют пути, пройденные в свое время человечеством, точно так же как приобщение культурно отсталого социума к более передовой культуре не влечет за собой повторения всех этапов культурного развития. Знаю автора книги со студенческих лет, он представляется читателю как незаурядный рассказчик, проявивший не только декламаторские, но и артистические способности, особенно в знаменитом рассказе «Иконка». Я слышал «Иконку» несколько раз и почти запомнил ее дословно, Кулемзин перенес свои байки с устного повествования на письменный уровень. Автор, передавая сказание «из пятых уст», добивается художественного впечатления правдивости описываемых событий, устанавливая для себя жанровый поведенческий признак, который с умилением принимается зрителями, воздействуя словом и мимикой на самые глубокие струны человеческой души. Юмор не может что-либо обесценить, он подчеркивает равенство, совместимость, теплоту взаимоотношений. Шокирующее переплетение сакрального и юморного кажется смелым новаторством в процессе чтения книги «Записки этнографа». Конечно, письменные истории ученого-рассказчика, тонко чувствующего аудиторию, умевшего применяться к любым вкусам, запросам, настроениям, частично утрачивают представление в лицах.
Мало того, я не раз слушал разные байки своего сокурсника, смеялся и восхищался, когда он, имитируя какого-либо персонажа, становился соавтором, сохраняя сюжетную канву. Помню, как Владик перед началом лекции по истории средних веков имитировал преподавателя, но заметил, что никто не смеется. А когда сел на свое место, обнаружил рядом ректора университета (пришедшего до лекции к коллеге) Данилова Александра Ивановича, выдающегося историка-медиевиста, депутата Верховного Совета СССР, будущего министра просвещения РФ, который севшему рядом студенту сказал: «А Вы знаете, похоже»… Рассказы-байки Владислава Кулемзина вызывают смех, радость узнавания, тревогу за состояние сибирской природы, изумляет то, что скрыто за горизонтом. Преимущество рассказчика прежде всего в том, что он озабочен не столько раскрытием авторского замысла, сколько стремлением донести до зрителя свое собственное понимание, адекватно передать то, что слышал из уст, скажем, старика ханта — охотника или рыболова. Причем в основании авторской постановки уже изначально присутствует элемент зрительского восприятия. Сила этой позиции заключается в том, что она позволяет найти себя в жанре сказителя, самореализоваться как творческой личности. Байки Владислава Кулемзина полны восхищения нестандартными поступками людей, многообразием неведомого для нас мира, нескончаемого любопытства и любви ко всему живому на земле.


К 200-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО. МЫСЛИТЕЛЬ, ПРОРОК, ГЕНИЙ

Явление Федора Михайловича Достоевского (1821–1881) — событие мирового значения в истории русской литературы, философии, в целом русской, мировой культуры. Его творения наполнены глубоким философским содержанием. Как мыслитель экзистенциального склада, он ставит человека в центр своей картины мира, картина эта покоится на воспевании человека, при погружении в самые темные глубины движения человеческой души. В своих произведениях писатель-мыслитель поднимал гуманистические проблемы, мировоззренческие, социально-политические вопросы религии, философии, истории, этики и эстетики.
Достоевский родился в семье врача в Москве. Предоставим ему слово: «Я происходил из семейства русского и благочестивого… Мы в семействе нашем знали Евангелие чуть ли не с первого года; мне было всего лишь десять лет, когда я знал почти все главные эпизоды русской истории». После окончания Военно-инженерного училища (в Петербурге) Достоевский работал в инженерном ведомстве, но вскоре вышел в отставку, посвятив себя писательству, начав свой творческий путь в традициях гоголевской «натуральной школы». Уже в первом своем большом произведение «Записки из подполья» после возвращения из Сибири (отсидки) как участника кружка М.В. Петрашевского, Достоевский поднимает вопросы о свободе и материальном благоустройстве, противопоставляя их друг другу, подчеркивая, что свобода дороже всякого материального благополучия, видимо, сказались 4-летняя каторга и 6-летняя служба в солдатах. Культ материальных благ, к которому стремится «социалистический муравейник», он отвергает и пророчествует, что будущее общество должно на первое место ставить культуру, духовность, «сохранять нам самое главное и самое дорогое, то есть нашу личность, духовность и нашу индивидуальность». Достоевский, гениальный диалектик, противоречащий самому себе, в романе «Преступление и наказание» разоблачает «соблазны свободы», связанные с универсальными бинарными характеристиками любого конкретного индивида, подчеркивая, что беспредельная свобода приводит к богоборчеству. «Смирись, гордый человек», — взывал писатель в своей речи о Пушкине. Эти идеи не потеряли своей актуальности и в наше время. Характеризуя Раскольникова, не имевшего твердой нравственной опоры в голосе своей совести, «Совесть без Бога есть ужас», Достоевский открывает перед ним и другими людьми два пути.
Один путь — это путь к Богу, к святости, ко всем людям, к миру. Второй путь — путь к самообожествлению «гордого человека о праве на преступление» для людей, стоящих по своему социальному статусу, развитию выше низких слоев социума. Вопрос о существовании Бога мучил мыслителя всю жизнь, все его творчество пронизано религиозно-философскими исканиями, попыткой глубоко проникнуть в «тайны человека». Достоевского на всех этапах творчества занимали проблемы веры и неверия, добра и зла, смысла жизни, свободы и ответственности, страсти и долга, рассудка и морали. Эти вопросы поставлены в «Дневнике писателя», «Легенде о Великом Инквизиторе», «Братьях Карамазовых», «Идиоте», «Бесах», «Записках из подполья», в них философия Достоевского исполнена пророчеством духа, здоровой реакцией души на глубины и высоты, в которые проникал его гений. В романе «Бесы» писатель предсказал этапы развития и потрясения России на целый век, высказывая такое суждение: «Я пытался изобразить те многоразличные и многообразные мотивы, по которым даже чистейшие сердца способны к чудовищным злодействам. Это не у нас одних, это на всем свете так, всегда с начала веков, во времена переходные, во время потрясений в жизни людей, сомнений и отрицаний, скептицизма и шаткости в основных нравственных понятиях». В «Бесах» Достоевский обличает теоретика Шигалева и практика-организатора Верховенского, с их утопической идеей, она преподносится пророческому гению как реальная опасность, угрожающая человечеству, писатель разгадал подлинный, сатанинский лик грядущей революции. Мыслитель был противником всяких революционных преобразований, полагая, что нельзя искоренить зло, заложенное на генетическом уровне, в человеческой природе. Антропология Достоевского касается глубин человеческого духа, отражает этические начала в человеке, но и помутнение сердца и духа в разных ситуациях, ему принадлежат слова о том, что «все за всех виноваты».
Достоевский скептически относился к революционным идеям, идущим с Запада, исчерпавшего, по его мнению, ресурсы своего положительного влияния на русского человека. Можно не согласиться с пророком, так как до сих пор имеет место вестернизация России, а число либералов-западников не уменьшается до сих пор, и в первой половине XXI столетия. «Россия не в одной только Европе, но и в Азии; потому что русский не только европеец, но и азиат. Надо прогнать лакейскую боязнь, что нас назовут в Европе азиатскими варварами», — писатель призывал общество обратить свои взоры на Восток, кстати, с этими призывами обращались М. Лермонтов и И. Ильин. Главными пороками западной цивилизации, ее культуры Достоевский считал отсутствие в ней «братского» начала, превращающего общество в муравейник, эгоизм, утилитаризм, индивидуализм. Писатель выдвинул христианскую идею соборности и братства — идею «всечеловечества». Многие исследователи творчества Достоевского причисляют его к славянофилам второго поколения, получившим название почвенничества, представленных выдающимися писателями, учеными: Н. Страховым, К. Леонтьевым, Н. Данилевским, А. Григорьевым, В. Розановым. Достоевский в своих творениях, не идеализируя русский народ, противопоставляет его другим нациям, акцентируя характерные черты, такие как отсутствие национального эгоизма, неудовлетворенность собой, страстное стремление найти истину. Эти черты, по мнению мыслителя, формировались общинным ведением хозяйства. Община, соборность, коллективизм — основа существования русского человека, величайшая форма человеческого общежития. «На Руси, — писал Ф. Достоевский, — общинное начало существует уже как данное жизнью и ждет благоприятных условий к своему большому развитию. А главным образом тут должно обратить внимание на то, с каким упорством народ отстаивал целые века свое общественное устройство и все-таки отстоял…».
Русский человек, по мнению писателя-философа, существует и проявляет себя в Православии. Великое множество людей исповедует христианство, но только один народ в мире есть «народ-богоносец» — это русский народ, который, как никто другой, верит во все догматы христианской церкви и ее предписания, исполняет их в обыденной жизни. Хранителем и носителем православной веры, считал мыслитель, являются три части русского народа: крестьяне — истинные православные люди, носящие в своем сердце Христа; монашество, старчество, старообрядцы, (Достоевский общался со старцами Оптиной пустыни) и это, видимо, не могло не сказаться на его отношении к институту старчества. «Русский народ весь в православии и идее его, более в нем ничего нет — да и не надо, потому что Православие все… Кто не понимает Православие, тот никогда и ничего не поймет в народе. Мало того, тот не может и любить русский народ, а будет любить его лишь таким, каким желает видеть». Мыслитель в своих произведениях часто возвращался к мысли о том, почему русский человек, будучи всечеловечен и милосерден к любому представителю другой нации, не имеет чувства уважения к своей нации, Родине. Эту точку зрения писателя разделяли многие русские мыслители в различные периоды развития России, их замечание очень верно и для нашего времени, людей, вступивших в третье тысячелетие. Определенная часть в нашей стране становится ксенофилами. Термин этот (с греческого) означает любовь ко всему западному и, соответственно, сопровождается неуважением и даже ненавистью к русской культуре, народу. «Стать русским — значит, перестать презирать народ свой. И как только европеец увидит, что мы начали уважать народ наш и национальность нашу, так тотчас начнет и нас самих уважать», — учит нас Достоевский. Неожиданно вспомнил несколько строк
А. Пушкина, посвященных отдельным русским индивидам, которым чужды Россия, ее культура и все, что связано с ней:
Ты просвещением свой разум освятил,
Ты правды чистый свет увидел,
И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел…

Отголоски такого отношения к западной цивилизации, почвенничества мы обнаруживаем в произведениях выдающихся писателей второй половины двадцатого столетия и начала третьего тысячелетия: Ф. Абрамова, В. Распутина, В. Белова, Н. Рубцова, В. Шукшина, Вл. Солоухина, В. Личутина. Их, наверное, по праву можно причислить к славянофилам третьего поколения. Об одном пророчестве Достоевского, которое еще не осуществилось, хочу сказать особо, его интуиция стала духовным достоянием не только России, но и всего человечества. Писатель-философ считал, что в мире наступит такое время, когда придет антихрист. Позднее с подобными идеями в своих философских трактатах обозначились великие мыслители: Вл. Соловьев «Повесть об Антихристе», Ф. Ницше «Антихрист. Проклятие Христианству». Достоевский в «Дневнике писателя», обличая западную культуру, писал, что священные камни ее оплаканы, она уже не может влиять позитивно на другие народы. Люди соблазнились материальным благополучием, и, вследствие этого, они ближе к антихристу, нежели к Христу, они поклоняются не Богу, а дьяволу. Надо признать, подобное наблюдается сегодня и в России, где социальное расслоение представляет угрозу социуму. Сегодня деньги из необходимой составляющей культуры стали ее доминантой, уродливо исказив всю иерархию духовных ценностей. Мыслитель критикует католичество, которое, по его мнению, уже не христианство и переходит в идолопоклонство, протестантизм семимильными шагами переходит в атеизм — в зыбкое, текущее, изменчивое (а не вековечное) нравоучение. Западные стратеги ставят целью разрушить русский духовный национальный менталитет через разрушение и уничтожение Православия в России. Об этом мечтал ярый русофоб, ныне покойный американский политолог 3. Бжезинский, который считал, что Православие мешает уничтожению России. Достоевский во второй половине XIX столетия считал: спасти нашу страну от антихриста, недругов, рессентиментов (от французского, переводится «злопамятство»), люди, принадлежащие к этому слою, радикально отрицают русскую культуру и даже пытаются фальсифицировать прошлое России. И сегодня опасность для нашей страны существует, и спасти ее может только православное государство Россия.
Удивительное явление в русской культуре — Федор Михайлович Достоевский, чем больше читаешь его сочинения, тем больше находишь сегодня ответы на волнующие тебя проблемы, вопросы. Это означает, что философское серьезное осмысление его творческого наследия будущих поколений еще впереди.


НЕСЛОМЛЕННЫЙ АВВАКУМ

Протопоп Аввакум Петров (1621–1682 гг.) родился в с. Григорово (ныне Нижегородская губерния) в семье священника. Когда ему исполнился 21 год, был рукоположен «во диаконы», а в 1643 г. получил сан священника в с. Лопатицы. Аввакум был человеком, искренне и неукоснительно соблюдающим все церковные правила. Он обличал всех богатых и бедных, если те не выполняли религиозного благочестия.
Аввакум — идеолог старообрядцев, и он не мог согласиться с нововведениями патриарха Никона, когда тот издал распоряжение о троеперстии и сокращении числа земных поклонов за великопостной молитвой св. Ефрема Сирина. За это непослушание Аввакум был заключен в сентябре 1653 г. в тюрьму, после сослан в г. Тобольск, затем — в Даурию. На некоторое время он возвращался из ссылки, когда Никон был низложен с патриаршего престола. Но тем не менее в 1666 г. на Соборе в Москве его лишили сана, подвергли анафеме и сослали в Пустозерск, где он в «земляной тюрьме» находился более 15 лет.
Аввакум, несмотря на невзгоды жизни, продолжал свою проповедь, она вылилась в десятки произведений, а его «Житие» поражает жизнестойкостью и искренней убежденностью в правоте своих идей, связанных с восстановлением «древнего благочестия». Произведения протопопа Аввакума знала вся Россия, он имел много последователей, его сочинения расходились по всем губерниям. В Пустозерском остроге неистового протопопа заживо сожгли за то, что он отстаивал каноничность дониконовской обрядности Русской Православной церкви. Протопоп Аввакум, священномученик и исповедник, причислен клику святых Московской и всея Руси православной церковью в 1988 году.
Протопоп Аввакум был первым мыслителем, понявшим взаимосвязь Русской Православной церкви с национальными особенностями народа, государства. Он не мог смириться с попранием православной веры, ее древнейших традиций и с тем, что инославные авантюристы попирают священные для русской души заветы святых старцев. Аввакум, видя Европу в образе антихриста, предупреждал русских людей о западном влиянии, которое принесет наибольший вред России. Мятежный борец за чистоту православной церкви протопоп Аввакум, как и нестяжатели, полностью подчинил свою деятельность служению Богу и людям. В книге «Житие Аввакума» он советует: «Если хочешь помилован быть — сам также милуй, хочешь почитаемым быть — почитай, хочешь есть — сам покорми, хочешь взять — иному давай. Это есть равенство, а по высшему разуму — себе желай худшего, а ближнему — лучшего». Книга «Житие» написана по типу житий святых, она представляет сведения о мировоззрении Аввакума и является выдающимся произведением древнерусской истории и литературы. Его произведения знали многие, мыслитель был авторитетом в богословско-догматических вопросах русского старообрядчества, они переписывались и расходились по всей России. Истолковательные беседы священника о Священном Писании написаны ярким, выразительным языком, он имел огромное число духовных прихожан своей паствы, среди которых была и знаменитая боярыня Феодосия Морозова. Великий исповедник старообрядцев вошел в историю как священномученик, сохранивший догматы, ценности православной веры. Аввакум был ярым противником вмешательства инославных конфессий в дела старообрядцев, он писал: «Ох, бедная Русь, чего-то тебе захотелось немецких поступков и обычаев». Он сознавал, что изменение обрядов и традиций пагубно для православной церкви, так как ведет к ослаблению веры и признанию относительно церковных установлений. В своей книге «Житие» он неизменно повторял: «Начнете переменять, конца переменам не будет. Не перемены нужны церкви, а восстановление святорусского благочестия».
Патриарху Никону мнился вселенский патриарший престол, царю Алексею Михайловичу Романову — покровительство над всем славянским миром.
На Соборе в 1666–1667 годов были преданы анафеме старые обряды, а именно: двуперстное крестное знамение, которым крестились все русские святые, начиная со святой Ольги. В богословском понимании двуперстное знамение является более древним, вместо него было введено триперстное. Если сравнивать эти два обряда, то можно сказать следующее. В двуперстии указательный палец изображает человеческое естество Христа, а рядом с ним стоящий — великосердный — изображает Божеское естество Сына Божия. Причем, по катехизическому требованию, этот перст верхним своим составом должен быть наклонен, что означает верование: «Господь, преклони небеса и снеди на землю». Остальные персты — большой и два последних — совокупляются между собой для изображения Святой Троицы. Как видим, двуперстное сложение составляется из всех пяти перстов — для исповедания Святой Троицы и Духа, естества Христа. Но при самом действии крестного знамения и благословения только два перста полагается: на голову, на живот, на правое плечо и на левое. Богословски и догматически двуперстие является вполне православным исповеданием, а центральная сущность христианства — распятие и смерть на кресте Богочеловека, а с ним — сораспятие всего человечества.
«Мы проповедуем Христа распятого», — провозглашает апостол Павел (1-е послание Коринфянам, 1:23). То же говорит за себя и двуперстие. Оно существенно и наглядно: евангельская и апостольская проповеди, за которые так яростно и самозабвенно бился неистовый протопоп Аввакум. В понимании Аввакума и его последователей в триперстии нет ни этого центрального христианского исповедания, ни этой апостольской проповеди.
Собор 1667 года принял установление: «Знамение честного и животворящего креста творите на себе тремя первыми персты десныя руки: палец, глаголемый большой и иже близь его глаголемый указательный. И средний слагати вкупе во имя Отца и Сына и Святого Духа. Два же — глаголемый мизинец плети наклонены и праздны». О Сыне Божием как Богочеловеке, как Иисусе Христе, пострадавшем на кресте, не говорится ни единым словом. Нет о нем никакого исповедания в триперстии. Заметим, что не говорится о том, что в Святой Троице он исповедуется в двух естествах.
В «Истории русской церкви» под редакцией М.В. Толстого 1861–1868 годов сказано: «Собор издал свое решение о сочинении касательно сложения перстов при крестном знамении, — сочинении, обыкновенно предпосылаемом Псалтыри и другим церковным книгам; соборное определение запрещает веровать этому сочинению и повелевает уничтожить в печатных книгах, как «невежественное и нерассудное».
Протопоп Аввакум и другие благочестивые люди того времени отречься от двуперстия и принять триперстие не могли, так как двуперстием изображается крест на человеке. Таким образом, распиналась Святая Троица на кресте без Христа, без человечества, без Человека. Это было по крайней мере отвержением самой сущности христианства, его центрального смысла и цели. Такое триперстие можно было принять или не понимая его смысла и значения, или насильственно. Тонкое чутье Аввакума ощущало идущий с Запада дух мертвящей рассудочности (рациональности), которую он в трактате «О внешней мудрости» заклеймил; только чистота веры, жизнь по заповедям Христа и изучение Писания ведут человека к истине, разум же — к заблуждению. Наибольший вред, по его мнению, принесло русской духовной нравственности западное влияние.
Страстное выступление протопопа Аввакума и церковные проповеди против пьянства, губящего народ, и других пороков, истлевающих душу русского человека, ныне актуальны для нас, как никогда.


ФИЛОСОФСТВУЮЩИЙ МЯТЕЖНИК

Приступая к написанию статьи о декабристе Якушкине Иване Дмитриевиче (1793–1857), я намеренно не буду касаться его биографии, т. к. она отражена в многочисленных исследованиях историков, писателей, в письмах, записках, статьях самого мятежника. Предметом моего внимания стал философский трактат И. Якушкина: «Что такое человек?», написанный в ссылке в городе Ялуторовске Тобольской губернии. Трактат имеет несколько дореволюционных изданий, в советское время он был опубликован в журнале «Вопросы философии» в третьем номере за 1949 год.
При этом замечу, отношение к декабристскому движению научной общественности на различных этапах развития России было различно, даже полярно, это связано с идеологией. В советский период декабристов-борцов с царским самодержавием восхваляли, героизировали их время, сегодня появляются работы, утверждающие, что декабристское восстание — это масонский заговор, цель которого — убийство царя, установление в России республиканской формы правления. И. Якушкин, как один из членов «Союза спасения», «Союза Благоденствия», «Северного общества», первым вызвался убить царя, что является святотатством, т. к. царь — сакрализованное лицо, Божий помазанник.
Конечно, идеи коренного переустройства России у декабристов, в том числе у Якушкина, окончательно сформировались после победоносного разгрома наполеоновских войск и триумфального похода по европейским государствам. «Пребывание во время похода за границей, — заявил он в одном из своих показаний на следствии по делу тайного общества, — вероятно, в первый раз обратило мое внимание на состав общественный в России и заставило видеть в нем недостатки». Однако нельзя не учитывать влияние материалистов-просветителей, безбожников XVIII века Франции, которыми зачитывалась просвещенная молодежь России. Не без их влияния А.С. Пушкин написал поэму «Гавриилиада», в которой выказал на тот момент свои антирелигиозные взгляды. И. Якушкин, обучаясь на словесном факультете Московского университета, зачитывался французскими богоборцами. Но нужно признать, что в это же время будущий декабрист серьезно начинает знакомиться с античной, средневековой европейской философией.
В письмах к своему близкому другу П. Чаадаеву он признается, что серьезно погрузился в трактаты, содержащие обширный естественно-научный материал, необходимый для осмысления философских проблем о жизни, смерти, о человеке, сознании и познавательной деятельности. В письмах из ссылки своим друзьям он перечисляет авторов по истории философии, которых основательно проштудировал, а именно: Декарта, Канта, Локка, Шеллинга, Лейбница, материалистов-просветителей XVIII века Франции, необходимых ему для написания работы: «Что такое жизнь?», которая позднее получит название: «Что такое человек?».
И. Якушкина интересуют те же вопросы, которые поставили в своей работе А. Радищев «О человеке, о его смертности и бессмертии» и другие мыслители того времени, но его не удовлетворяет ни противопоставление человека природе, ни взгляд на человека, низводящий его до уровня животных. Он признавал, что отсутствие у человека животных инстинктов делает его ничтожным существом в мире, принуждая к образованию семьи, общества и государства.
По мнению философа-декабриста, вся природа в своей основе состоит из бесчисленного множества материальных частиц («единиц»), он вводит такое понятие, не обладающее никакими другими свойствами, кроме способности к движению. В отличие от атомистов он признавал бесконечную делимость материи. Сочетаясь различными способами, «единицы» образуют все предметы внешнего мира. А сама жизнь, в конечном счете, есть особый способ и порядок вещей, имеющая общие закономерности и качественное разнообразие.
И. Якушкин развивал своеобразное онтологическое учение, в котором умопостигаемая «единица» уподоблялась математической точке и была наделена атрибутом пространственности лишь в процессе движения. Эта позиция не совпадает с традиционно материалистической атомистикой, она терминологически близка к учению Лейбница и его монадологии. Философ, наделяя природу живой общностью, выделяет человека из мира животных как мыслящее существо. Сознание — это высшая ступень в развитии жизни, но как мыслящее животное человек в силу природных и общественных обстоятельств по необходимости является и животным общественным. Мыслитель искренне полагал, что все животные рождаются, в том числе и человек, имея изначальные знания. Вот его суждения: «Цыпленок, вылупившийся из яйца, и ребенок, вышедший из утробы женщины, в своем зародышевом развитии получают уже собственно им одним принадлежавшее образование, отличающее их от всех прочих цыплят и от всех прочих ребят». Своими наблюдениями ученый доказывает, что первичное образование всех животных совершается одним и тем же порядком и в то же время разнообразно до бесконечности и что «каждое животное существует отдельно от всех животных как неделимое, неповторимое и вместе с тем составляет собой звено неразрывной цепи всех существ».
Подобный взгляд делает честь нашему соотечественнику, который интуитивно предсказал генетическую основу всему живому на земле, с неповторимостью всего сущего, и еще, как мне представляется, он пытался понять бинарность, дихотомичность объективного мира. Интересные идеи высказал мыслитель о познавательной деятельности человека. Процесс познания, по его мнению, начинается с чувственного восприятия, на основе которого возникают понятия и теоретические обобщения. В самом процессе восприятия человек выступает как развитое существо с уже имеющими накопленными знаниями, т. е. ощущения являются осознанными, в них присутствует рациональный элемент, мозг играет определенную роль в образовании воображения и мышления. Что же касается интеллекта, то он естественно появляется у человека с начала его существования.
Он вобрал все ценное, что было в предшествующих философских системах, но ученый показал несостоятельность теории познания Декарта, отрицавшего чувственный момент в познавательной деятельности и утверждавшего, что человек познает мир посредством разума. И. Якушкин не согласился и с теми, кто считал (Локк, Дидро, Гельвеций), что человек познает объективную реальность только посредством чувств. Мыслитель писал: «Собственная познавательная деятельность нашего Я беспрестанно проявляется при сношениях своих ощущений с внешним миром. И не все впечатления, передаваемые нам нашими чувствами, равносильно ощущаются нашим Я, и на подмогу чувствам должен прийти разум».
И. Якушкин, высказывая свое мнение о двух противоположных направлениях познаваемости мира, по существу, приходит к современному пониманию, что чувственный и рациональный моменты в процессе познания должны выступать в органическом, диалектическом единстве, и только такое единство способно адекватно отразить окружающую нас действительность. Ученый не ограничился теоретическими изысканиями по данной проблематике, он на практике в открытой им школе для детей разного сословия в городе Ялуторовске успешно применял свою теорию в процессе преподавания разных предметов.
Им составлены методики и программы преподавания русской истории и литературы, катехизиса, начала геометрии и математики, иностранных языков. И. Якушкин сам преподавал арифметику, историю, русский язык, географию, ботанику, его воспитательные принципы основывались на способности объективного самопознания и на этой основе — самовоспитания. Такая способность, будучи развита в людях, может значительно улучшить, по его мнению, природу человека, а следовательно, и общественную мораль. Моральная личность формируется средой и связывается с постановкой личностью своих целей, борьбой за их осуществление.
Философское учение русского мыслителя о человеческой субстанции, а также рассмотрение отдельной личности им как гносеологического субъекта, активно участвующего в процессе познания объективного мира, высоко было оценено современниками Якушкина Ивана Дмитриевича и учеными России второй половины XIX столетия. Его именем назван проезд Якушкина в Москве и улица в городе Ялуторовске Тюменской области.



СОЛОВЕЙ ПУШКИНСКОЙ ЭПОХИ
«Петь Алябьева — значит понять его великую душу».
А. Ведерников.

В издательстве «Университетская книга» (второе издание), Москва, 2017 г., вышла книга «Браво, Алябьев!», посвященная 230-летию со дня рождения выдающегося русского композитора и музыканта. Будущий композитор (1787–1851) родился в Тобольске, его родители происходили из старинного дворянского рода, он получил прекрасное домашнее образование, учился в пансионате при Московском университете. Когда слушаешь романсы, фортепианные произведения Алябьева, чувствуешь и осознаешь, что задача вокальной и инструментальной музыки сведена у композитора к музыкальному изображению, музыкальной передаче человеческой речи, составляющей содержание текста, смысла. Музыка является своеобразным средством общения и самовыражения слушающих ее людей. И еще почему-то мысль переносится к духовной столице Сибири — Тобольску, начинаешь вспоминать великих мыслителей, деятелей русской культуры, родившихся в Тобольске, — П. Ершов, Дм. Менделеев, А. Алябьев, С. Ремезов, В. Перов, Ю. Осипов, Н. Дмитриев и др. Эта плеяда великих людей Тобольска, России вызывает духовную гордость, свет — идущий из Сибири. Все научные, антропологические и этические учения перечисленных деятелей культуры не упускают духовную глубину человека, свято памятуя, что «дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей». Светоносная музыка Алябьева, мне представляется, окормляет гуманистическую суть деятелей науки и искусства, проникая в психологию и экзистенциальную основу человеческих переживаний. По-всякому складывалась жизнь композитора и музыканта, отважного гусара, проявившего себя на полях сражения в Отечественной войне 1812 года. Он прошел путь от корнета до подполковника, удостоился множества боевых наград, был и узником под полицейским надзором и церковной опекой. Несмотря на опалу со стороны царских греховных преследователей на протяжении четверти века, Алябьев создавал музыку, вошедшую в летопись великой русской музыкальной культуры. Одно из первых крупных произведений композитора (комическая опера «Лунная ночь, или Домовые») была поставлена на сцене императорского театра в Петербурге и получила благожелательные отзывы. Затем водевиль «Путешествующая танцовщица», две оперы на сюжеты французских водевилей «Хлопотун, или Дело мастера боится», «Приключение калифа», 1824-26 гг.
Так начиналась успешная деятельность сибирского соловья, но злой рок вмешался в жизнь творца, когда в состоянии аффекта, не преднамеренно, он совершает поступок, за который расплачивается всю последующую жизнь, находясь в лоне христианской морали перед лицом совершенного и всемогущего Бога. В заточении он сочинял балеты, водевили, оперы, романсы, в этот период был написан знаменитый «Соловей» на стихи А. Дельвига. Соловьи не поют в клетках, птица является символом воли, свободного полета, так в русском фольклоре аттестуют соловья. Вина Алябьева в смерти помещика, отставного полковника Т. Времева, не была доказана, и тем не менее композитора лишили дворянства, всех гражданских прав, чинов, боевых наград, его предали церковному покаянию на семь лет. Композитор в прошении на имя генерал-губернатора Западной Сибири писал: «Во время суда, произведенного надо мною по делу о скоропостижной смерти коллежского советника Времева и продолжавшего около трех лет, я содержался под арестом в полицейском доме в самой сырой комнате, что много способствовало к разрушению здоровья, в особенности глаз моих, уже от природы весьма слабых». В период лишения, страданий Алябьева поддерживали выдающиеся друзья: А. Грибоедов, князь В. Одоевский, композиторы А. Верстовский, П. Булахов, М. Глинка, писатели, декабристы. Особенное родство на духовной, мировоззренческой основе сказывалось во взаимоотношениях Алябьева с А. Грибоедовым. На стихи своего друга композитор написал романс:
Ах, точно ль — никогда ей в персях безмятежных
Желанье тайное не волновало кровь,
Еще не сведала тоски, томлений нежных,
Еще не знает про любовь?

Алябьев, получив предписание жить в сибирских городах, выбрал свою малую родину — Тобольск. Он вновь погружается в творческую стихию, много сочиняет, дирижирует, организует духовой оркестр, участвует в любительских концертах. В Тобольске им написаны прекрасные романсы: «Зимняя дорога», «Два ворона», «Иртыш» и др.
Огромное количество песен, романсов, опер, водевилей сочинил композитор на стихи известных поэтов: А. Пушкина, А. Дельвига, А. Майкова, Н. Языкова, П. Вяземского, И. Козлова, Д. Давыдова и др., издан 21 диск с музыкальными сочинениями. Такие деяния Алябьева есть выражение витальной силы, свидетельствует о его таланте, мощи его воли, желаний, характера, темперамента. Когда слушаешь музыку композитора, ее звучание ассоциируется с лирикой, суровым, мужественным, но жизнеутверждающим временем, несущим, излучающим в себе свет, радость бытия. В заключение своего восприятия от прочитанной книги «Браво, Алябьев!» особо хочется поблагодарить Лидию Ивановну Шмаль, редактора-составителя, и ее сына Шмаля Максима Геннадьевича за спонсорскую помощь в создании этой прекрасной, удивительной по содержанию книги. Низкий Вам поклон!


ВСЕУСЕРДНЫЙ СТИХОТВОРЕЦ
«Ничто так не освобождает человека, как знание».
И. Тургенев.

Недавно разбирая книги, в поисках нужного мне автора наткнулся на детскую книжку «Стихи» Григория Кайгородова. Мои редкие встречи с писателем, бывшим по специальности врачом, носили тихое ощущение приятности, удовлетворенности от краткого общения во время писательских собраний. Конечно, я читал его детские книжки, переизданные неоднократно, и особенно «Аленький цветочек» по сказке С.Т. Аксакова, в поэтическом изложении, который прошелестел своими смыслами на моем письменном столе. Книга «Азбука шахмат» стала любимой книгой моего внука Тимоши, и я солидаризируюсь с оценкой, данной ей и другим книгам Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом, народной артисткой СССР Дорониной Татьяной, чемпионом мира по шахматам Анатолием Карповым. Наблюдая за внуком, видя его повышенное внимание к шахматам, прихожу к выводу, что шахматы могут влиять не только на мысли и поступки, но и на все его физические и душевные функции. Постоянное стремление играть Тимофея со мной в шахматы изменяет его характер, перестраиваются поведенческие структуры, мысли с рассмотрением шахматных этюдов, непонимание их замыслов, приводит к сдерживанию чувств, когда он проигрывает партии. Трудно определить границы различных периодов социализации ребенка, сфера разума непрерывно растет, глубины познания возрастают, когда он погружается в содержание стиха, контрастирующего с обыденной речью. Например, в стихотворении «Зоопарк» Кайгородов повествует:
Я в зоопарке был и два часа смотрел, бродил…
Я видел разноцветных рыб, похожих на осколки глыб
Цветного чешского стекла, рубины, яшмы, янтаря.

Сколько в этих строчках неизвестного, загадочного для ребенка. Фрагментарное употребление смыслов связано со второй доминантой. Альтернативное слово попадает в поле зрения, однако значение его намеренно минимизируется. Когда мой внук читает стихи о кроликах, ежах, варанах, лягушках, тритонах, черепахах поэта Кайгородова, он заучивает их с одного прочтения, у него возникает потребность узнать о них больше. На столе внука появляются энциклопедии, словари. Меня это радует.
Тритонов видел и рачков, лягушек, мелких грызунов,
Варана, спящего в песке, а черепаху — на доске,
Колючий ежик все пыхтел — себя он трогать не хотел.

Серьезные знания о тритоне и варане я узнаю из уст внука Тимофея. Время структурирует смысловую и образную ткань стихотворения, образность и эмоциональность становятся эстетической детерминацией текста. Все стихотворения рецензируемой книги «Стихи» (для детей) носят познавательный характер, являются синонимом любви, чистоты и мудрости; синонимом души. Современная цивилизация сделала одно из любопытнейших открытий последнего времени, чуткие «уши» уловили новые, порождаемые негативные последствия от использования электронных носителей, регистрирующие радиоизлучения, возникшие в конвульсиях радиоволн. В Японии, Германии, Франции учащимся школ не рекомендуется пользоваться мобильниками до определенного возраста. В стихотворении «Мобильник» поэт предупреждает:
Мобильник — это не игрушка,
В себе опасность он таит:
Микроволнами портит ушко,
Здоровью нашему вредит.

Прочитав эти строчки, внук задумался, попросил дать разъяснения и почти перестал (только в крайней необходимости) пользоваться мобильником, поверил поэту. В безграничном океане поэзии, с ее разнообразием стихотворных жанров, воспевающих радости жизни, поэтические детские книги тюменского поэта занимают достойное место в сибирской литературе. Книга «Стихи» для детей Кайгородова Григория Константиновича, как и десятки других, манифестируют талантливую личность автора, который очищает и озаряет детские души, дарует блаженство от узнавания нового, неизвестного, дарует любовь ко всему живому на Земле.


У НАЧАЛА БОЛЬШИХ ДОРОГ
«Человек — все равно, что кирпич: обжигаясь, он становится твердым».
Бернард Шоу.

Книга Сергея Козлова «Мальчик без шпаги» издательство «Сибирская Благозвонница», Москва, 2014 г., имеет все шансы на то, чтобы занять особое место в ряду детской литературы. Содержание книги составляет две повести: «Пуговица царевича Алексея», по которой снят художественный фильм «Наследники», и «Бекар», к ним я бы еще добавил рассказ о девочке «Хлеб наш насущный», опубликованный в литературно-художественном альманахе писателей Югры «Эринтур» (Поющее озеро), № 19, 2014. Главными персонажами повестей и рассказа являются дети — школьники перестроечного периода: Тимофей Трофимов, Василий Морозов, Катя, подневольная попрошайка у церкви. Две повести и рассказ о непростых судьбах детей, у которых будущее не предвидится с особой ясностью. У каждого периода нашей истории есть ее тайный духовный подтекст, поучительную картину которого можно увидеть духовным взором. У меня такое чувство, что автор, обратившийся к социальным проблемам детства, взрастившим социальной средой ущербные души, поруганную справедливость, отражая мрачные глубины бытия, на собственном опыте знающий тяжелое детство, обеспокоен их судьбой. Их судьбы становится его жизнью, судьбами многочисленных читателей писателя.
Создается впечатление, что автор был участником описываемых драматических событий, их очевидцем, несколько лет он работал директором средней школы. Возможно, он знал о них по рассказам других людей, это не так важно, для писателя гораздо важнее его свободная ориентация в коллизиях, причудливых тонкостях во взаимоотношениях подростков с себе подобными и со взрослыми. В первой повести речь идет о подростке, живущем в неблагополучной семье, в семье пьющих родителей. Тимофей, в школе одноклассники-друзья звали его Тимоха, наладился делать своеобразный бизнес, сбывать рыбу армянке Ануш, владевшей небольшой столовой и магазином в селе Демьянка, находящимся от таежного поселка, где жил Тимофей, на десятки километров. Он понимал, что его муксуны, нельма, стерлядки баба Ануш будет продавать в несколько раз дороже, но его устраивали те деньги, которые он получал, вкладывая их в скудный семейный бюджет.
Поездки Тимофея плохо сказывались на его учебе «шестьдесят километров по тайге и болотам, — пишет автор, — его не пугали, он твердо знал: все равно кто-нибудь подберет. В этом краю людей на дороге еще не оставляют». Многие шофера-дальнобойщики сочувствовали подростку и подкармливали его. На эти поездки Тимофея толкает непреодолимая нужда обстоятельств, повелительная необходимость помочь родителям, отстоять свое достоинство, желание изменить грубую, пьяную плоть быта, восстановить мир и согласие в семье. Он растет в ледяной, бездушной атмосфере, где пьяные родители не заботятся о нем, у него иногда нет даже куска хлеба, где нет места простым, естественным человеческим отношениям, даже таким, как материнская любовь, где все подчинено выпивке. У Тимофея нет пока никаких планов переустройства своей жизни, может, еще и потому, что у него нет социального идеала, а его родители не являются теми, с кого нужно брать пример. Эти обстоятельства толкают подростка на связь с криминальным взрослым дядей Мишей, который через подростка сбывает краденые вещи.
Вот их диалог в кафе: «Сегодня есть две цепочки, просим по две штуки, отдаем по полторы, мобила одна есть с фотиком, проси три, отдашь в случае чего за две с половиной, камера есть цифровая, запомни, цифровая! Японка настоящая! Меньше пяти не отдаем, она в магазине пятьсот баксов стоит… Пуговица, да не простая. Ребята из Екатеринбурга слили. Если не врут, то эта пуговица из Ипатьевского дома. Слышал про такой? — Не-а… — Там царскую семью расстреляли. Николая и всех его родственников». Во сне Тимоха увидел, что это пуговица с мундира царевича Алексея. Вокруг этой пуговицы разворачиваются события, возможно, определившие будущие приоритеты подростка.
В повести «Бекар» тоже школьная тема, иерархическая субординация старшеклассников по социальному статусу родителей и физической силе, однако автор не прельстился мыслью слепо следовать идее бытописания, неотвратимо приводящей людей из потребительской сущности в драматическую, хотя элементы насилия, жестокости в ней наличествуют. Вася Морозов — способный ученик, успешно совмещающий учебу в обычной и музыкальной школах, «сибирский самородок», так его иногда называла наставница Изольда Матвеевна, мечтавшая увидеть Василия в будущем в одном лице — великого пианиста и не менее великого композитора.
Талантливый ученик стал победителем областного конкурса юных пианистов, готовился выступить на всероссийском конкурсе. Любовь к музыке великого русского композитора Георгия Свиридова подвигла Василия к сочинительству. В любом классе, школе есть свои неформальные лидеры, к таким лидерам и прибился Василий. Виктор Брагин и Макс Вознесенский слыли в школе «отменной шпаной, водили дружбу со шпаной настоящей, которая есть ныне (да и была всегда) в каждом населенном пункте». Все их шалости, драки никак не наказывались, так как их родители были не последними шишками в администрации города, они и наглели в своей безнаказанности. Маэстро, такую кличку дали Василию, понимал, что ему претит их гонор, разговоры о сексуальном опыте, машинах, деньгах, драках, не прельщает их образ жизни. Он пытается дистанцироваться от этой компании, начинает осознавать их темные инстинкты, складывающиеся извращенные представления о чести, совести и справедливости, их склад мышления и мировосприятия.
Дружба Василия с целомудренной девушкой-музыкантшей Аней вызвала у Виктора и Макса зависть, раздражение, злость, неприятие, ненависть. Брагин полагал, что Аня должна принадлежать ему и только ему. Финал этой драмы таков: изверги навсегда лишили пианиста великого будущего Василия Морозова. Избиение юноши они провели в подъезде дома Ани, и когда Василий был в бессознательном состоянии, Вознесенский «взял руку Василия: “Ну что, проверим музыкальные пальчики? Пальчики-баянчики!” Он положил безвольную кисть на ребро ступени, со всей силы опустил на нее подошву берца и успел попрыгать на второй руке Василия, превращая ее содержимое в груду осколков».
Прекрасный рассказ Сергея Козлова «Хлеб наш насущный» также изобилует драматическими коллизиями. Девочка Катя, оставшаяся без родителей, которые погибли в автокатастрофе, жила с бабушкой Василисой Мироновной. Мироновна, так звали ее прихожане церкви, по совету соседки стала направлять Катю к Крестовоздвиженской церкви, там сердобольные люди подают исправно малым и калекам.
И действительно, «в первый же день в Катину кружку насыпалось не только мелочи, но и разных купюр столько, что хватило и сходить в гастроном, и даже купить внучке новый свитерок и ботинки на меху». Дальше — больше, аппетит у Мироновны разыгрался настолько, что она, обрядив внучку в лохмотья старых вещей, направляла ее к церкви в дикие морозы. Мироновна, почувствовав вкус денег, не могла остановиться, квартира заставлялась новыми вещами, иногда Катя приносила в дом за несколько дней в два раза больше бабушкиной пенсии. «Подавали миловидной Катюше, хоть и делала из нее Василиса Мироновна оборвашку-замарашку, щедро. «Бабушка, ты же все время говоришь, что Бог нас не оставит, и меня, значит, не оставит, зачем нам еще что-то? Я уроки делать не успеваю, — нюнилась всякий раз третьеклассница Катя». Но Мироновна была неумолима. В Рождественскую ночь Катюше особенно подавали, но она была безучастна, даже забывала бумажные купюры убирать в карман. Ее знобило, она засыпала, казалось, что холод проник в каждую клеточку ее тела.
Ей приснился незнакомец, спросивший: «Холодно тебе?». Он пригласил Катю с собой в рай. «Катя смотрела в добрые и глубокие глаза Спасителя». Ее сон прервал парализованный подросток Паша, сидевший в своей коляске, с которым Катя подружилась во время долгих стояний с кружкой для подаяния. Еще не проснувшись, она услышала пронзительный крик Паши: «Катя замерзла!» Все из храма спешили к ней, Мироновна блажила: «Господи! Прости меня, старую дуру, прости! Да никогда больше…» Кто-то пытался Кате тереть уши и щеки, «а отец Тихон властно сказал: — Отступите! — и, встав на колени, влил в сомкнутые губы Кати Крови Христовой из лжицы».
Катя открыла глаза. Хочу заметить, Сергей Козлов так выстроил сюжетную линию своих повестей и рассказа, что по мере развития сюжета драматическая линия нарастает и становится все заметнее. Писатель взрывает ровную описательность прозы парадоксальными поступками и намерениями героев, рассуждениями, ошеломляющими по искренности фактами. А в конце двух повестей и рассказа писатель, через священников, Тимофей Трофимов хочет быть похожим на великого путешественника-священника Федора Конюхова, Василий Морозов начинает тесно общаться с батюшкой Алексием, Катюша — напрямую со Спасителем, приводит своих героев в лоно Русской Православной церкви. Это не прихоть праздного пера, это острое ощущение писательского долга, отразившего в каждом персонаже черты русского национального характера.
Прозаик и поэт Сергей Козлов известен в России и за рубежом, его книги переведены на многие языки мира. У него свободный, разветвленный ход мысли и тон речи — свежий, необычайный, богатый ассоциациями образный язык письма. В заключение замечу: Сергей Козлов обладает огромной работоспособностью, несмотря на то, что он облечен государственным статусом — депутат Тюменской областной Думы, общественным статусом — председатель областного Тюменского Общества русской культуры, у него почти каждый год выходят книги. Обращение к детству явилось для Сергея Козлова значительной вехой, обогатившей его изобразительные средства и подсказавшей ему новые возможности для раскрытия собственного дарования.


ФИЛОСОФИЯ СХОДИТСЯ С ВЕРОЙ И ПОЭЗИЕЙ

Отечественная философская традиция связана не только с умственной конструкцией, но и с чувственным восприятием мира, живой реальностью, где едины земное и небесное, вера, мысль, поэзия. Эта зиждительная связь пронизывает всю русскую литературу в лучших ее проявлениях.
Я — русский. Я порою до боли грубый,
В кармане Слово, за плечами вечность
И нищему в картуз я брошу рубль
И напою его водою из речки…
Я — русский, я ищу повсюду Правду
И водкою усопших поминаю.
Я верю в то, что русским нету равных,
Когда они грустят или страдают.

Эти строчки из книги стихов профессора — философа по профессии Алексея Шлякова, который давно прикипел к поэзии и наконец со смирением и молитвою начинает своей первой поэтической книгой путь философствующего поэта. Философ одновременно является лидером рок-группы «НЕва», автором многочисленных песен, солистом, музыкантом. Подобная бинарная сущность профессора, поэта не может не отражаться на восприятии мира, но отождествлять две деятельности (философию и музыку), две стези, происходящие или идущие параллельно, было бы грубым, на мой взгляд, заблуждением. Каждый вид деятельности проявляется особым образом на органы чувств или органы мысли. Иногда задумываешься над тем, что наши жизненные приоритеты зависят не от нас, а определяются случайными или необходимыми внутренними мотивами наших действий. Так и хочется сказать: «На все Божий Промысел». Поэт-философ прогнозирует:
Я присяду, немного устал,
А еще предстоит ночью битва
И приемлю слова Христа:
«Род сей гнать лишь постом и молитвой».

Почему-то возникает строчка из Ф. Тютчева: «По высям творенья, как Бог, я шагал». Нечто подобное наличествует у философа-музыканта. Алексей Шляков решает исключительно сложную и важную для него задачу: как человек воспринимает мир посредством музыки и философии в обновляющейся России? В одном из интервью он откровенно, не навязывая никому свои идеи, говорит: «Есть чувство, определяющее духовное переживание, которое меня тревожит, и его я хотел бы зарисовать словами, складывающимися в смысл. Русская рок-культура состоит из богоискательства, мы ищем Бога. Человек наделен полномочиями избирать себе музыкальные, поэтические пристрастия». Эти полномочия не отторгают веру, Алексей Шляков устремляет своих современников к вере, захватывающей все человеческие дарования, разнонаправленность их устремлений. Наша духовная природа состоит из немыслимого, из того, что не подчиняется физическим законам мира. Умную, тревожную написал философ книгу, в стихотворении «Напоминание» он пророчествует:
А меня забудут послезавтра.
Завтра я напомню о себе,
И еще один ненужный автор
Крест поставит на своей судьбе.

Напрасно этой книгой автор сказал, что таланты неисчерпаемы на Руси. Книга стихов Алексея Шлякова покажется небезынтересной как многочисленным любителям поэзии, так и узкому кругу читателей-специалистов.


ДУХОВНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ «ЕРМАКОВА ПОЛЯ»

Общественный благотворительный фонд «Возрождение Тобольска» издал книгу «Ермаково поле», «Сибирской славы корни вековые», 2020 г.
Эта книга является летописью становления, оживления природного чуда, как на хрупком клочке русской сибирской земли появляется божественная субстанция, принимающая самые разнообразные образы. Она, земная красота, хранит их в виде совершенного добра, из которого возникают наши духовность, нравственность, историческая память. Человек не может составить себе идею об отдельно взятой красоте, абсолютной красоты не существует ни в идеях, ни в воображении разных этносов, ни в естественном, изначальном человеческом разуме. Одним словом, врожденно ли нам понятие о красоте или оно есть результат опыта, постоянно ищущего ее, как писал поэт Николай Заболоцкий: «Что есть красота и почему ее обожествляют люди?». Могу лишь предположить, что создатель «Ермакова поля» Елфимов Аркадий Григорьевич на начальном этапе, 26 лет назад, внушал себе и людям, окружавшим его, убеждение, что название возникло как «поле русской славы — Ермаково — непременно должно быть в Сибири, эта мысль не покидала меня многие годы».
Соратник Елфимова во всех добрых делах, начинаниях известный поэт Юрий Перминов в статье-предисловии в книге «Ермаково поле», «Хранить и возделывать: двуединая задача» написал: «Тобольский парк получил от его создателя ко многому обязывающее имя — «Ермаково поле», но он одновременно и елфимовский, поскольку сады всегда похожи на своих создателей. Парк — ключ — символ и к пониманию выбранного Елфимовым жизненного пути». Природа для Елфимова есть образец ратной силы, соотношение определенного размещения видимых сущностей, глубоко ими обусловленной эмоциями, побуждает нас грезить о прошлой и будущей жизни Сибири. Сущность — это то, в чем укоренена воля человека, в соответствии с чем она действует и чем определяется. Бросая ретроспективный взгляд на историю Тобольска, Сибири в статье: «Сибирской славы корни вековые». (Экскурсия по парку «Ермаково поле»), Аркадий Григорьевич Елфимов знакомит читателя со святоотеческими корнями, русскими первопроходцами, основателями, созидателями Сибири. Кто породил их? Откуда и кем брошено семя на сибирскую землю. Они не ищут забвения, сибирская земля стала их домом, в их душах слышен голос божественного инстинкта, этот инстинкт учит их созерцать земное и небесное, вспомним великого зодчего Семена Ульяновича Ремезова. Инстинкт даровал ему целостный вид бытия, и над ним царят гармония и красота, отражаясь лучами Тобольского кремля.
А.Г. Елфимов в своей статье напоминает читателю о выдающихся подвижниках, имеющих отношение к Тобольску. Назову лишь некоторых: Дмитрий Менделеев, Александр Алябьев, Федор Достоевский, Петр Ершов, бывал в Тобольске великий живописец Василий Суриков, написавший «Покорение Сибири Ермаком». Личный духовный опыт этих гениальных людей в глубине своей связан происхождением, подобием и взаимодействием с опытом русского народа. Образы великих людей приводят к мысли, что духовность, красота и величие человека возможны лишь благодаря творчеству, которое приносит человеку духовное успокоение. В книге «Ермаково поле» Елфимов подробно рассказывает о творческих людях, словом и делом помогавших создать «ландшафтный историко-культурный парк с его монументальной составляющей и растениями». Повествование Елфимова о художниках, ученых, селекционерах, скульпторах, архитекторах, искренних творцах всего сущего, говорят нам о талантливых, бескорыстных людях. Творческий человек совершает свои деяния в соответствии с внешними, экзистенциально выверенными православными традициями, с собственными эмоциями, с собственным характером. Все это эстетическое русское чудо Аркадий Григорьевич запечатлел своими чудесными фотографиями в книге, когда смотришь на стройные аллеи, деревья, многоцветье трав, беседки, резные мостики, на прекрасную, восхитительную часовню в честь святого великомученика Димитрия Солунского, скульптуры великих людей Сибири, России, возникают в душе музыка, удивление, а оно — главный источник удовольствия, эмоций, чувств. Прекрасное есть не что иное, как гармония и сообразность, эти положения не были оспорены во все века развития человечества. Эта сообразность наличествует в Елфимовском парке. Мне приходилось не раз бродить по парку «Ермаково поле», иногда у меня возникало ощущение, что среди многочисленных скульптур великих людей России я увижу на одной из беседок изваяние сидящего Елфимова Аркадия Григорьевича с книгой — выдающегося книгоиздателя, вписавшего свое имя в историю Сибири, России. Процитирую небольшой фрагмент письма Аркадию Елфимову великого писателя земли русской Валентина Распутина: «Спешу поблагодарить за книги, которые Вы издаете, они все больше и больше удивляют не только своим превосходным видом, но и содержанием, и подбором авторов, и необходимостью в наше время. Вы за годы сделали столько, что и за последнее столетие не удалось сделать. И всей Сибири надо низко поклониться Вам». Однажды мне пришлось побродить по Ермакову полю в коллективе с холодными, рассудочными коллегами, которые, подавив свою рассудочность, скепсис и угрюмость, восхищались увиденным в парке. Они вынимали свои записные книжки, что-то записывали, фотографировали, задавали экскурсоводу много вопросов. Когда посетители достигли липовой рощи, где каждое дерево отмечено цифрой и фамилией его посадившим, а их около двухсот, выдающихся людей России, увековечивших себя, то почти каждый турист старался записать именные липы. Книга «Ермаково поле» произвела на меня огромное впечатление и привела к мысли, что она может служить методическим подспорьем, пособием, указанием, решением для создания подобных исторических парков в разных регионах нашей страны.


СВЕТ МИРУ
К 73-летию со дня рождения тюменского художника Б.И. Паромова.

Название данной статьи отражает одну из картин тюменского живописца Паромова Бориса Ивановича, о творчестве которого и пойдет речь. Обычно мы судим и оцениваем творческие деяния художников, исходя из естественных сердечных порывов, свойственных нашему мировосприятию, жизненному опыту. От природы склонных к философским размышлениям: нравится или не нравится, будоражат ли картины наши мысли и чувства… Люди, пришедшие на выставку художника, наполняют душу приятным удивлением, верящие в правдоподобие увиденного, осмысленное на полотнах художника. Божественная искра живописца состоит в способности найти такие образы изображаемой действительности, что нам, пришедшим на выставку, остается лишь восхищаться увиденным, проницательностью и справедливостью ваятеля, отражающего мир во всех его проявлениях. С работами Бориса Паромова знаком в течение более 30 лет, мое восхищение ими я выказывал не только на выставках, но в большей мере в мастерской художника. Наши диалоги, обсуждения отдельных полотен, выражающие эмоции людей, которые отражают чары тайного колдовства, восхищение талантом художника, реальностью и действительностью, вечной сущностью всех вещей. Воплощенные православными храмами тюменские силуэты, «Тюмень уходящая», «Это было и прошло», сияние снегов, природное буйство в июне, превращая Тюмень в один из красивейших городов России. Все это наличествует в разных сюжетах, прекрасных картинах Бориса Ивановича, таких как: «Вечерний звон», «Памятник советской эпохи», «Бабье лето», «Аллея в городском саду».
Всеми средствами Паромов стремится создать иллюзию того, что перспективное пространство является продолжением реального пространства города. Прозрачные краски, тонко передающие различные состояния освещения, от утреннего до вечернего, и изменчивая линия контуров придают картинам художника особую камерность и в то же время живость, воздушность, душевность. Мы видим любимый мотив художника, когда неожиданно выступающий среди зелени в последних лучах заходящего солнца, виднеется храм и идущие к нему служители церкви: «На закате», «Знаменский собор в мае», «Дорога к храму» и др. Эти картины в наибольшей степени, на мой взгляд, обладающие поэтической фантазией художника, являют собой как будто божественную сущность, открывающуюся в своем значении через мое собственное бытие, открывая прямой путь к человеческому сердцу. Знакомясь с работами художника, начинаешь понимать, что живопись, как вид искусства, — важная часть национальной культуры. Очередная выставка Паромова покоряет многообразной, многожанровой палитрой ваятеля — около 400 работ, она отражает всепоглощающую думу о России, русском народе, о надвигающихся серьезных временах, событиях в XXI столетии, которые уже происходят и начинают тревожить все человечество. Обращает на себя внимание монументальная картина «Воин с копьем. На битву». Красные сполохи над крепостью и храмом, момент перехода от одного состояния к другому выражены с помощью грозового пейзажа, где за последними проблесками заката следует солнечный свет луны, озаряющий фигуру воина. «Памятник Ермаку», «Тобольский кремль», «Вечный сон. Закат над Россией», «Россия», «Воин Ослябля», «Пересвет», «Неси свой крест и веруй», «Родина», «Вечный бой».
Исторические картины, в которых световые эффекты нужны живописцу для их перевода из области чувственных ощущений в область духовных, нравственных категорий, религиозных переживаний, где истины веры раскрываются разуму. Потому так и бушует мрачнеющий океан истории в картинах Бориса Ивановича, что он не принимает в свою глубину мышления предсказания, которые громоздятся вокруг нас, а основывается на фактах и вере, принципе историзма во исполнение светлых чаяний и исторических идеалов вечной России. Когда я смотрел на картину «Вечный зов. Закат над Россией», в которой семья — воин, ребенок, жена — мать — спят на своей земле в окружении цветов, земной юдоли, а над ними встает солнце и видны мириады еще не погасших звезд, неожиданно вспомнились строки великого русского ученого, поэта Ал. Чижевского:
Великое без Солнца не цветет;
Происходя от солнечных истоков,
Живой огонь из груди бьет
Мыслителей, художников, пророков.

Картины Паромова окутаны облаками и звездами — «Дышала ночь», «Пыль веков», «Вечность», «Над миром», «Утренняя звезда», «Крест», «Жажду» — обертонами духовного и душевного строя русского человека. Красками низвергается ночное небо, молчанием леса, звоном колоколов церквей, приглашая зрителей к исповедальности. Кругом Храмы — присутствие Горнего мира, ощущаемого почти физически. Художник смело, там, где считает нужным, огрубляет те или иные детали и сгущает краски. В изображении Храма Паромов опускает некоторые подробности, а в колокольне, сохраняя ее пропорции, слегка видоизменяет рисунок верхней части для достижения единой гармонии. Его муза — углубленный в себя странник-монах «На закате», идущий к своему Храму, который манит тем, что скрыто за его стенами. Фигура монаха несколько отодвинута вглубь по отношению к первому плану, что сообщает большую пространственность и глубину пейзажа — ярко распустившейся цветущей сирени, а за деревьями видны купола двух Храмов. В картине все — и монах, и пейзаж — взаимосвязаны и взаимообусловлены не каким-то интересным событием, а правдой обыденности, являющейся частью единого целого. Часто смотрю на эту картину и задаюсь вопросом: о чем думает монах, что тревожит его в нашем мире? Эта картина висит у меня в кабинете, подаренная автором, напоминая о соответствии божественного и земного, внешнего и внутреннего, погружая в глубочайшее, чистое созерцание идеи, идеалов, возвышающих душу человека. При этом попутно замечу, что я благодарен Борису Ивановичу за художественное оформление почти всех моих научных и художественных книг. Чем больше смотришь на паромовские полотна, тем больше возникает вопросов, ответы на которые хочется найти. Почти каждая его картина имеет какое-то скрытое значение, авторский подтекст, в них заключена другая, не показная жизнь, экзистенциально скрывающая художника, его душевное состояние, ирония, скорбь. Внутренний мир живописца служит ему своеобразным камертоном, который с необычайной чуткостью отзывается на человеческие горести и радости, а через призму чужих страданий и радостей просвечивает его собственное мировоззренческое видение многоликого мира, отраженное в картинах. Живопись как вид искусства не прихоть, не временная забава души, а выражение, повторюсь, ее внутренней деятельности, заключающей свои идеалы, переходящие в реальную жизнь, субстанцию по законам красоты.
Многожанровая деятельность художника привлекает зрителя, обнаруживающего пейзаж, портрет, натюрморт и даже народный лубок. Его портретная коллекция оживлена напряженной духовной жизнью, внутренним порывом, вдохновенно устремив свои взоры в будущее и нашу действительность. Некоторые портреты даны в смелых ракурсах и отличаются четкостью рисунка и объемностью форм «Ах, эта красная рябина», «Август», «Голоса предков». В натюрмортах «Вино жизни», «Солдатский натюрморт» Паромов выказывает свое духовное беспокойство, всякий раз замораживающееся в надежде обрести устойчивость в странном и хаотичном взбудораженном мире городского человека нашего времени. Именно в поисках духовности живописец приходит к большим обобщениям, где предметы, вещи воспринимаются как христианские символы, а не как бытовые продукты. Привлекает внимание зрителей цикл картин, посвященных «Тюмени уходящей», ее истории, картинам, связанным с Великой Отечественной войной, Победой над фашистской Германией. Сила эстетического, этического воздействия на зрителя этих полотен связана с мощным силовым полем исторической памяти, вызовами времени, поисками культурных доминант, которые подвергаются философской рефлексии. Причины, вызвавшие у художника-реалиста потребность в таком поиске, очевидны: крах, закат постмодернистских концепций, попытка предложить выход из кризиса, удержать духовный каркас моральных императивов, традиций с божественной справедливостью, русской историей. К некоторым своим картинам Борис Иванович предпослал толковые комментарии, художник отлично владеет литературным языком, им написаны и опубликованы десятки прекрасных рассказов, и пора уже собрать их и издать книгу. В заключение хочу поздравить с 75-летием выдающегося тюменского художника Паромова Бориса Ивановича и его супругу, талантливейшего искусствоведа Наталью Паромову, вклад содеянного ею в труды своего мудрого ваятеля несомненен.


ЖИЗНЬ ЯВЛЕНА В СТИХАХ

Стихи Людмилы Ефремовой (книги «Шаги», «Не пойманная птица») отмечены незаурядным художественным дарованием. Они отражают преданную любовь, радость, страдания любящего женского сердца, независимость суждений, зрелость в понимании процессов, происходящих в мире и России. Возвышенный строй ее лирики более всего приближается к высокой простоте и гармоничной ясности.
Какая сила в связи слов!
Попробуй поменяй местами,
И первое движенье мысли
Преобразится новым смыслом…

Тема любви с ее страданиями, радостями, самоотречением раскрывает драму любящей женщины во всех ее противоречиях. Мы считаем естественным, что мы любимы, но как обманчива бывает вера женщины в это, а особенно в наше время, когда преданность и искренность чувств так редки. Мне могут возразить, что эти понятия — искренность, верность — были почитаемы во все времена развития человеческого общества. Да, в разные эпохи складывался определенный нравственный кодекс отношений между мужчиной и женщиной. Сегодня эти отношения легкомысленны и недолговечны. Сегодняшнее поколение, к которому я принадлежу, не потому порицает разврат, что питает к нему отвращение (это естественно), а потому, что он наносит моральный ущерб молодежи и будущим поколениям людей. Доверимся свидетельству самой поэтессы:
Освобождаю тебя от тревоги,
В священнодействии помогут мне боги,
Освобождаю от болей сердечных —
Жизни достаточно дней скоротечных…

История взаимоотношений между мужчиной и женщиной подтверждает: если один из них перестает любить, он радуется измене другого (в это время даже отсутствует ревность), тем самым и он освобождается от необходимости хранить верность.
Поэзия во все времена воюет с несправедливостью, предательством, она всегда выступала с позиции благородства и верности глубоким нравственным идеалам, воспевала сильные, чистые и высокие чувства.
Этим идеалам верна поэтесса:
Что я могу тебе сказать
О том, чему не быть?
Мы научились не прощать,
Друг друга не любить.

Жизненный век неумолим —
Мы на одно лицо.
Но как же быть, коль на двоих
Разменяно кольцо.

Из огромного многообразия мира поэтесса берет частность, крупицу, деталь, но они отражают не только конкретный факт бытия людей, но и воссоздают жизнь нашей многострадальной страны, побуждая нас задумываться над социальными явлениями и общественными устремлениями людей XXI века.
А что Москва?
Стоит и не краснеет.
Несет слова
Да Западом болеет.
Бурлит поток —
Кругом узлы и спины.
Чужой кусок
Хозяином витрины.
Метро. Вагон.
Увечная с сумою.
Раздавлен стон
Под солнцем и луною.

Подобные наблюдения, обнажающие жизнь Москвы (а она как в миниатюре отражает жизнь людей всей России), говорят о зрелости поэта, о неравнодушии к происходящим политическим, социально-экономическим процессам в стране.
Надымская поэтесса, склонная по характеру своего дарования к некоторой словесной витиеватости, к злоупотреблениям частностями, в какой-то мере вредит себе, так как при этом нарушается форма стиха, хотя чувствуется, сами стихотворные изыски всегда совпадают с душевным настроением поэта.
Собирался старательно,
Уходил основательно.
А прощался играючи:
— Стану жить припеваючи.

Дверь открылась с ворчанием,
На пороге — молчание…

В зависимости от смены настроений поэтесса придает своим стихам различное звучание, мироощущение. В стихах Л. Ефремовой нет ощущения тоски и безысходности, горя; нередко они отступают перед верой в грядущее, надеждой на приход новых времен. Этот оптимизм характерен для многих русских поэтов.
Людмила Ефремова не перестает удивляться жизни. Ее неожиданные образы, метафоры, раскованное ассоциативное мышление, афористичность, описание истории надежд и разочарований, отзывчивость на все доброе, прекрасное, незлое — основные черты поэзии.
Весна! Долой сугробы! Я живу!
В домах природы петухи горланят.
Я смертью, может быть, своей умру.
Пока скачу резвее легкой лани.

Светлеет горизонт, летит капель,
Друзей улыбки мне ковчегом Ноя.
Корабль наш не угодит на мель!
Успеем в царство вечного покоя.

Размышляя над стихами Людмилы Ефремовой, убеждаешься, что вся жизнь поэтессы явлена нам в ее стихах, и эта жизнь очень похожа на жизнь каждого человека. Тем и дорого нам ее творчество.


«ДОБРО ЗАВИСИТ ОТ ДОБРА»

Эти строчки из стихотворения «Благодарственное слово» Евгения Вдовенко я вынес в заглавие статьи о его творчестве. Евгений Федорович — старейшина среди поэтов Тюменской области. Он вступил в одиннадцатую седьмицу (седьмица имеет два значения: неделя и семь лет), т. е. перевалил за 70-летний рубеж, но по-прежнему бодр и продолжает активно писать стихи и печататься в разных изданиях.
Последние его книги: «Ты гуляй, гуляй, мой конь» и «Летучий сон осенней паутины» отражают различное состояние поэта: романтика, оптимиста, лирика, твердого и решительного правдолюбца. Во всех стихах поэт чувствует необходимость сказать читателю о добре, любви к людям, ко всему живому на земле. В стихотворении «Первый и последний юбилей…» он говорит об истории народа, о русском духе, который в нас не перешибить, какие бы тяготы жизни не обрушились на нашу родину: «… все же стали мы Великой Русью, синь родных небес неся в очах! И пройдя по углям революций, зон и войн, Афганов и Чечней, Русью и стоим, хотя и куцей, и лицом в юдоль свою черней!..» Как участник Великой Отечественной войны, он пропускает все события через свое сердце. В отдельных стихах Евгения Вдовенко чувствуется противоречивость состояния души. Это состояние негармонично, несимметрично, оно расколото глубокими трещинами, потому что окружающий мир разорван противоречиями и контрастами, а те действенные силы, которые смогут в будущем восстановить, возродить Великую Россию, вызревают слишком медленно. Поэт живет прошлым. Во многих стихотворениях он в первых строчках не выходит за пределы личной судьбы, но в последующих строках все шире развертывается трагическая картина нашего Отечества. Иногда очень неожиданный поворот темы как бы застает читателя врасплох и, таким образом, усиливает внимание.
В стихотворении «Опята», посвященном войне, поэт очень точно выразил свое состояние:
Я впервые в смущенье смотрел на грибы,
Пораженный, как молнией, рыжей оравой,
Что на пне вековом, как из окон избы,
Обожгла меня взглядом из каски дырявой.

Стихотворение он завершает тем, что погибший безымянный солдат, чья каска стала домом для опят, всколыхнул душу живого солдата, перенеся его в военное прошлое. Поэт-патриот, Вдовенко в своих стихах и в жизни всегда правдив. Его горечь не подавляет своей безысходностью, в его размышлениях словно скрыта волнующая оптимистическая будущность России. В стихотворении «Молитва» он вновь начинает с себя, с размышления. Волны времени прокатываются по его судьбе, судьбе современников. Но печаль поэта — как облако, которое вскоре рассеивается, и выглядывает солнце.
Я устал от чужих уставов,
Монастырь мой совсем оглох.
Помоги мне, Господь усталый,
Пересилить переполох.

А вот и солнце! Уходит чувство одиночества и незащищенности. «А ведь мой монастырь — Россия, та в которой и ты велик!». Стихи Евгения Федоровича — это монологи, в которых его мысли и чувства обретают завершенную, ясную форму. Он посредством поэтической экспрессивности достигает проникновения в самую суть часто противоречивых состояний души.
Беспощадно, с жестокой иронией он отсекает в себе малейшую тень неосознанной фальши, рисовки.
Я стар уже. Стар.
Но люблю все года,
Что прожиты вслух,
Как застолье со вкусом,
Что в жизни своей не жалел никогда
О, риске, боясь лишь выглядеть трусом.

Трагична, многострадальна судьба России, соответственно, и судьба поэта. В черных ночах он видит зарницы будущей жизни своей родины, поэт хочет знать всю правду о ней и правду о себе, проникнуть в самую суть сложных и часто неосознанных состояний своей души.
Отсюда его монологи и вопросы в них, адресованные не только читателю, но и себе.
Я, поэт, ему молился сроду,
Я его берег в своей душе
И от всех дарю всему народу,
Как любовь в дворце и в шалаше.
Мне не жаль души,
Не то что денег,
Мне не жаль и жизни,
Лишь бы с ней, кто богаче,
Бедных не разденет
И в добре сам выглядит красней!

Стихи Евгения Вдовенко негромки, он не трибун, но его поэзия отражает сокровенные чаяния многих людей, сеет семена добра, правды, человеколюбия.


«В ЧАС ВЕЧЕРНИЙ, КОГДА ГАСНУТ ЗВЁЗДЫ»

Эту строку из стихотворения Николая Данилова «Пою о деревне» я решил поставить в заглавие своей статьи, т. к. она согласуется со взглядами поэта и имеет самодостаточное основание ко всему его творчеству.
При повторяемости тем в стихах, складывающихся и обновляющихся, как в калейдоскопе, он рисует новый узор, затрагивая внутренние и внешние перемены своего чувствования природы. В его стихах все переплетено: переживания, радости, горести, утраты, созидательный порыв… Каждый человек творческого труда — явление уникальное в культуре, но не каждый человек становится самоцветом в мозаичной, постоянно меняющейся жизни, особенно в литературе. Творчество Н. Данилова как в поэзии, так и в прозе исповедально. В своих поэтических книгах и в биографической повести «Крапива» писатель пишет о горестном детстве и юности, но этот многострадальный опыт выработал у него иммунитет ко всему пошлому и негативному в жизни, закалил его волю и подвигнул к творчеству. Он рано лишился матери, а мачеха не заменила ему мать. С 16 лет, покинув школу-интернат, он становится самостоятельным. В книге «От слезы до стихов» есть такие строчки:
Я трудно жил, я многое изведал.
Людских пороков много повидал,
Но чести и достоинства не предал,
И если с кем-то раз хоть пообедал,
Того на власть, на деньги не менял.

Поэт пытается разомкнуть тиски не понимающей его среды, он готовится заявить о себе и осознает, что не только от умений, способностей зависит его творческая судьба. Ложность в отношениях с некоторыми товарищами он обнаруживает в очень быстром падении сердечной привязанности в период сложных ситуаций, когда дружба и проверяется. Однако поэт верит в преданность и самоценность человеческого общения. Он осознает уровень дифференцированное™ общения на всех этапах многотрудного жизненного пути. Именно с самооценкой своего «я» через общение с людьми связано творение себя как поэта:
Когда друзья встречаются — ликуй,
Когда они уходят — плачь от горя.
Ведь без друзей, тут сколько не толкуй,
Не переплыть и ручейка, не то что моря.

Николай Данилов в своих стихах предстает перед читателями в различных ипостасях, раскрывающих не только становление его как писателя, но и свидетельствующих о его сопричастном отношении к жизни страны. Его душевные, нравственные искания выступают в качестве цели и способа их реализации за счет силы воли, способностей, где и сами способности продолжают совершенствоваться и утончаться в общении с себе подобными. Стихи Н. Данилова просты, прозрачны по замыслу, а потому реальны и понятны читателю. Хотя некоторые литературоведы считают, что поэтические вымыслы реальнее поэтов и читателей. Читаешь его ностальгические стихотворения о деревне (сам он живет на севере, в г. Салехарде) и безоглядно веришь каждому слову.
Видно, в тех извилистых тропинках
Через рожь, полянки и луга,
В кустиках знакомых и былинках,
Где ступала детская нога,

Сила есть такая, что издревле
Держит нас в объятьях, как в тисках.
Вот опять пою я о деревне —
О твоих, Ировка, берегах.

Возвращусь к теме матери. Психологи говорят, что потеря в раннем детстве матери накладывает определенный отпечаток на восприятие мира, творческую индивидуальность писателя (вспомним о неутоленной любви к матери М. Лермонтова, Л. Толстого). Об этом пишет и поэт:
В любом, хоть самом малом, деле
Источник есть один у всех.
Его мы знаем с колыбели —
Твой материнский добрый смех.

Стихи о матери, малой родине ведут поэта к размышлению о России. Перед читателем пройдут стихи, в которых он от лирики переходит к жестким интонациям, когда речь идет о сегодняшней униженной, растоптанной родине.
Что нам осталось в жизни этой?
Что жизнь без цели и идей?
Держава! Русь скользнула в Лету
Под свист и хохот упырей.
Все рушится! И нет спасенья.
Сроднились гений и палач,
И над Россией в «утешенье»
Всеобщий плач. Всеобщий плач.

Внимательно вчитываясь в строчки стихотворений, чувствуешь, что поэт считает себя причастным ко всему происходящему в стране. Его скорбь — это наша всеобщая скорбь.
С полным осознанием своей ответственности за судьбу родины патриот с присущей ему эмоциональностью говорит потомкам:
… Ужель исчезнет след, прервется нитью тонкой
И кровного родства, и дней прошедших связь?
Ужели скажут нам: «Подонки — не потомки
Вы были для отцов, а для Отчизны — мразь!»

Мне нравится то, о чем пишет Николай Данилов и как пишет. Мы знаем из опыта жизни, что талантливый человек относится с глубоким вниманием ко всему рядовому, простому, знакомому. Чистота сердца поэта проясняет взор; язык его стихов, сдержанный и строго отработанный, образные находки остаются в памяти как яркое зрительное впечатление, его эмоциональный мир открыт для читателя. Эмоциональность и язык — это те составляющие в поэзии Николая Данилова, воздействие которых ощущает каждый читатель, берущий в руки книги поэта.


ПОДАРОК СУДЬБЫ

Имя известного поэта в России Николая Васильевича Денисова неотделимо от его родных мест. Малая родина властно зовет его, и поэт почти каждый год приезжает сюда, освободившись от суетного городского повседневного существования, чтобы надышаться чистым воздухом, освежить свои впечатления от общения с простыми и дорогими его сердцу людьми. Встречи с родиной и людьми заряжают поэта энергией, которая как бы переливается в его творения.
Среди полей, где мир и тишина,
Где даже гром грохочет с неохотой,
Лежит моя крестьянская страна
Со всей своей нелегкою заботой.

…Итак светлы в заснеженную стынь
Ушедших лет сомненья и печали,
Там деревенька с именем простым —
В других краях о ней и не слыхали.
Поэт появился на свет в селе Окунево Бердюжского района Тюменской области, и его жизнь мало чем отличалась от жизни людей, родившихся в «сороковые-роковые». Послужной список поэта впечатляет: разнорабочий в совхозе, рыбак, тракторист, старшина 2-й статьи на флоте, механик, повар на торговых судах, студент литературного института, журналист, проработавший около трех десятков лет в разных газетах области.
Мое краткое повествование, обращенное на некоторое своеобразие литературной судьбы тюменского поэта и прозаика, считаю необходимым, т. к. человек, прошедший многотрудную жизнь и побывавший в разных жизненных ситуациях, написал об этом так, что не верить ему нельзя.
Сказанное мной о Н. Денисове кратко дополнит сам поэт:
…Но горжусь, что в отчем поле
Я пахал и хлеб растил.
И в глухом ледовом царстве,
Под прицелом зябких вьюг,
Я работал в море Карском,
Обживал Полярный круг.
Побродил по белу свету
Не из прихоти-гульбы —
По заданиям газеты,
По велению судьбы…
Словом, как и было нужно,
Вся — от отчего села
От Ямала до Бердюжья
Домом творчества была.

Н.В. Денисов — автор 20 поэтических и прозаических книг. В конце 2002 г. в Екатеринбурге вышла книга «Заветная страна», в которой, по мнению поэта, собраны лучшие стихи. Его стихи и проза с годами кажутся тем драгоценнее, чем больше он постигает мир, отражая его неповторимость поэтическим взглядом, образом, поэтическим осмыслением многоликой действительности, без которых нет истинного поэта.
С теплой грустью есенинских кленов,
С русской думой о днях золотых,
Все прошел я: шторма и циклоны,
Принимая, как должное, их.
Жили рядом светло и согласно
Деревеньки мои, города.
Жили разно, не то чтобы праздно,
Но без света в душе — никогда.

Строки этого стихотворения заслуживают особого внимания: мысль поэта возвращается с годами все чаще и чаще к одной и той же теме — осмыслению собственного бытия и жизни людей.
Поэт хочет видеть жизнь в движении, в развитии, а для этого совершает несколько кругосветных путешествий на судах торгового флота, работая матросом, механиком, поваром. Перед взором поэта проходят страны и континенты, экзотические города и селения, хмурое небо, суровые, дикие и благословенные места, бушующий океан или спокойный, весь расцвеченный яркими красками.
За рейс постареет не только металл,
Усталым и грустным вернусь я на сушу.
Вот только что в полдень прошли Сенегал,
И — странно! — событье не тронуло душу.

Космичность эмоций, объемлющий взгляд,
Потери крупней и глобальней фортуна.
Эфир сообщил, что бомбили Багдад,
Нам тоже досталось вчера от Нептуна.

Воображение поэта от всего увиденного и пережитого рисует одну за другой картины, проникнутые самыми различными настроениями, но с каждой у читателя крепнет ощущение, что автор книги остается неизменно верным одному все более углубляющемуся чувству — чувству Родины.
Горячие тропики… Дивная доля!
А там и экватор — какой-нибудь шаг!
Так что же теперь мне все видится поле,
Морозные ивы над речкой Кармак?

Где белая вьюга гудит до рассвета,
Где тихо мерцает селенье одно.
Где столько тепла и живого привета,
Что вроде бы лучше и быть не должно.

Вдали от родины поэт ищет уединения своей душе. Уединение мило, как правило, людям талантливым, чья душа сладостно волнуется от воспоминаний об отчем доме, родных людях.
Поэт мысленно воспроизводит милые его сердцу картины: тихо колышутся от дуновения легкого ветерка спелые колосья ржи, тихо плещется вода речки Кармак… В уединении складываются замыслы талантливого поэта, коим, безусловно, является Н. Денисов. В уединении проясняются чувства, легко и непринужденно рождаются новые стихи. В уединении поэт постигает тайны собственного сердца, он прикасается к неуловимой для слова зыбкости и необратимости времени, к бытию и небытию, к миру, который вечно меняется.
Раскрытие национального характера и простота художественных средств, их разнообразие, владение лирической и национально-патриотической интонациями, мастерство пейзажа, живость языка, энергичный, богатый ритмами стих — все это можно отнести к достоинствам поэта.
В цикле стихов, посвященных морской тематике, нет и намека подавленности от трудностей, выпавших на долю моряков, находящихся вдали от Родины. Да, поэт Н. Денисов говорит в своих стихах о тоске по России, но это ностальгическое чувство лишь подчеркивает его верность и любовь к ней. Ему чужды недомолвки, игра в подтекст; о самом сокровенном поэт говорит всегда просто и прозрачно, не тая своих симпатий и антипатий, радости, боли и сомнений. В стихотворении «Сны» он пишет:
Ну, а сны все про родину, Русь!
Земляки там стога уже мечут,
Ждут, конечно. Под осень вернусь
И на все их вопросы отвечу…

А вопросов не только у людей к поэту, но и у поэта к людям, к самому себе очень много. Он, как принято говорить у нас, «продукт своего времени» и отражает его в своих книгах честно и благородно, не приукрашивая и не наводя глянец, посредством которого иные писатели пытаются замаскировать свое видение жизни. Правдивый, идущий от сердца подход к действительности сокращает дистанцию между поэтом и читателем до той степени близости, когда они начинают думать одинаково, а это самая высокая награда поэту.
У меня не дом теперь — жилье.
И сума — пакет из целлофана.
Как-то враз ушли в небытие
Бежин луг и Ясная Поляна.
Славил труд. Ославили и труд.
Красота в шипах чертополоха.
Как избрать тут праведный маршрут?
Но молчит глумливая эпоха.
Содрогнешься, боже сохрани:
И напор, и выучка, и стойка!
Жадной сворой кинулись они
К пирогу с начинкой — «перестройка».

Поэт не морализирует «по поводу», он сообщает о сложившейся обстановке в стране. Его искренние, прочувствованные суждения глубоки по форме и содержанию. Они почти всегда психологически укрупняют мысль, порою придавая ей характер философского обобщения. Его поэзия — это стремление оказать воздействие на русского читателя, на его национальное самосознание. За каждой строчкой стиха стоит конкретное, увиденное, реальное, существующее в жизни. Допускаю, что читателю не сразу откроется поэтический мир Н. Денисова, но тот, кто не пожалеет усилий и времени, чтобы понять и прочувствовать его, будет щедро вознагражден.


ДИАЛОГ О ГЛАВНОМ

В издательстве «Мандр и К» в 2005 году вышла книга покойного надымского поэта, члена Союза писателей России Юрия Баскова «Время жизни». Чуткий литературный «термометр» отражает бесстрастно-объективное настроение людей, придавая ему характер философского обобщения.
Юрий Басков не является исключением из ряда литераторов, которые от созерцательности жизни приходят к ее осмыслению и неприятию многого в ней. В стихотворении «Сокол Гамаюн» он пишет:
… Над городами грустными и гнусными,
Где в зеркала и образа плюют,
Где не видать почти народу русского,
Где иноземцы пляшут и поют
Свои вороньи песни над погостами,
Над черною бесчетною толпой,
Глумящейся над девою нагой…

Юрий Басков, на мой взгляд, — один из чутких провозвестников нового, что грядет на место смутного времени. Он в своих стихах как бы говорит нам о том, что умонастроения людей, совпадающие с его взглядами, уже витают в воздухе. Поэт уловил их обнаженными нервами. Они, эти умонастроения, для него являются зарифмованным наваждением потрясенной расколотой души, особенно чуткой ко всем пугающим изломам жизни. Поэт не идеализирует прошлое, оно, это прошлое, необходимо Баскову, ибо составляет часть, и немалую, его жизни, оно необходимо ему, как душевная терапия от чувства сегодняшней бездуховности. Поэта мучительно занимают вопросы нашей земной юдоли: «Кто виноват?», «Как жить?» и «Что делать?», которые принято на Руси относить к вечным. По причине их неотвязности, всегдашней неразрешимости.
И все-таки в ряде стихотворений появляются оптимистические настроения, указывающие на выздоровление общества и его будущее. В трогательном стихотворении «Тук да тук — на стыке колеса…» поэт показывает обыденную сценку многоликой жизни: пассажиры поезда из окна вагона видят одинокого мальчика в латаной фуфайке с велосипедом, который кричит: «Счастливого пути!». И в конце поэт замечает…
Знать, прошла счастливая пора,
Если через всю Россию едем…
Только мальчуган с велосипедом —
Он один желает нам добра.

Поезд мчит, колесами грохочет,
Машинист сигналит громко «SOS»!
Может, мы не съедем под откос,
Если мальчик этого не хочет?

Эта картинка с поездом и мальчиком выглядит как проекция будущего России. Тяжба России с извечно надмирным промыслом тем более тщетна, а подчас и вредна, т. к. основывается на долготерпении и милосердии русского народа. «Неотмирность» здесь оборачивается своей неприглядной изнанкой: все «суета сует» с точки зрения фатализма, ничего изменить нельзя в жизни — так было и так пребудет, от нас ничего не зависит… К великому сожалению, людей, думающих, что «от нас ничего не зависит», становится с каждым годом все больше и больше. Этому обстоятельству есть объективные причины. Но вернемся к стихам Ю. Баскова. Поэт бережно и свободно обращается со словом и рифмой, иногда перехватывая то тут, то там свободно струящуюся ткань стихотворения. Особенно это удается ему, когда он описывает свои впечатления от северной природы или передает диалоги людей, услышанные им в процессе общения с ними.
Стиль и язык поэта имеют свои особенности, их своеобразие — в отточенности форм диалога. Он вводит в лирические стихотворения бытовую разговорную речь (без ремарок) естественно и непринужденно, как бы незаметно. Например:
… - Ну что, хипарь. Мышкуешь понемногу?
Дошел, видать, раз и на пиво нету.

Книга «Время жизни» Юрия Баскова вызвала у меня чувство радости от соприкосновения с талантом. Книга отражает жизнь людей, ее краткий миг. Она не претендует на большее в масштабе происходящих событий в мире, но зато отличается достоверностью в изображении всего характерного и впечатляющего, что входит в этот маленький промежуток времени.
Поэт сознательно и скромно ограничивает свое видение жизни малым пространством и малым временем. В стихотворении «Тропа» он как бы сводит вместе всех милых его сердцу людей, ушедших в мир иной, от общения с которыми он стал мудрее и духовнее. В свойственной ему манере поэт, подытоживая стихотворение, придает афористичность концовке.
… Я постою, в чужие лица глядя:
Есть и моя среди толпы родня. Вот!
Брат, отец, вот бабушка, вот дядя,
Вот Витька-друг… Прошли мимо меня!
Прошли мои… не зря в пыли топтался.
Я бы себя до смерти не простил,
Когда бы с ними я не повидался,
Когда б своих в толпе я пропустил.
С обочины вернусь к своим заботам:
Мне вроде рановато на покой.
Дай Бог, чтоб и меня дождался кто-то,
Когда и я смешаюсь с той толпой.

Как-то в развернувшейся дискуссии о поэзии на страницах газеты «Тюменские известия» один из ее участников высказал мысль о том, что если после прочтения поэтической книги в памяти не остается ни одной строчки, то такая поэзия ничего не стоит. Не принимая полностью этот тезис (от памяти человека тоже многое зависит), тем не менее замечу: стихи Юрия Баскова запоминаются.
Доброе, отзывчивое, впечатлительное сердце поэта заставляет нас, читателей, с благодарностью отнестись к нему за его способность своими стихами эмоционально пробудить в нас душевный подъем, отвлечь от тягот и невзгод сегодняшней жизни.


ПОЭТ-УЧЁНЫЙ

Сегодня многие пишут стихи, выпускается огромное количество книг-однодневок. Идет волна за волной, и в этом слитном потоке, шуме очень трудно расслышать и запомнить новые имена в поэзии. В лихую пору начинают творить люди, ранее никогда не имевшие представления об истинной поэзии. Большая часть из них, мягко выражаясь, не впечатляет ни интересным образом, ни оригинальными мыслями, ни даже ритмом и рифмой, что само по себе первично для стиха. Талантливые люди пишут стихи сердцем, душой, своим зрением, и когда попадаются запоминающиеся строки, то не надо никому объяснять, никому навязывать свое восприятие. Стихи просто нужно прочесть вслух, и люди способны оценить терзание мысли и чувства, вложенное в данное творение.
Передо мною книга «Цвета России» доктора геологоминералогических наук, профессора Тюменского государственного нефтегазового университета Папина Юрия Семеновича.
Книга, в основном, отражает поэтический мир человека, занятого нелегким трудом геолога. Его поэтические зарисовки с натуры во время многочисленных экспедиций показывают различие сибирского пейзажа. Остановлюсь лишь на описании поэтом природы. Так в стихотворении «Мох» поэт-романтик пишет:
… Тяжелы расстояния топкие,
Час за часом — и валишься с ног,
Обнимают тебя руки теплые,
И, как мама, баюкает мох.
Вечно зелен. Не тундра, а тропики
Его так бы и звать «зимоцвет».
Может, печка тихонько в нем топится,
Только жара дымящего нет.

В этих бесхитростных строчках нет ни малейшей небрежности, попытки умничания, они просты, безыскусственны и ясны, так как связаны с первоэлементом (мхом) сибирской тайги.
В сознании поэта постоянная дума о красоте природы, она связана с тайной перевоплощения, вызывающей удивление у поэта и, соответственно, у читателя. Вот как он живописует тундру:
Тундра — дали, как море просторные.
Хоть иди, хоть назад оглянись —
Полный красками мир, у которого
Нет оттенкам и формы грани.
Есть чему удивиться впервые
Снежник — летом! Воды! Пей да лей!
А лишайники! Розы любые,
Без предвзятости, много бледней.

Юрий Папин в том возрасте, когда любое явление природы способно возыметь у него буйство фантазии, чувство удивления и намерение как ученого-поэта узнать истоки, глубинные тайны явлений природы.
Наблюдая растительный и животный мир, следя за птицами, зверями, их повадками, он пытается рассказать нам, читателям, их поведение, соотнося с человеком, которые на рефлекторном уровне иногда бывают умнее и справедливее нашего.
Мне очень нравится стихотворение «Синичка»:
Птичка-синичка кнопка,
Пигалица на палочках,
Десятка, видать, неробкого,
В палатку вошла вразвалочку.

… Клюв длинный, как шило, узкий
Кольнет — и сапог с отверстием,
Глаза, как искринки-бусинки,
Что в точки такие вместится?

Древние поэты и мыслители наделяли природу душой, отождествляли ее с Богом — Творцом. Это единение чувствуется в явной или не явной форме и у Ю. Папина почти в каждом стихотворении о природе. В научном мире известно суждение о том, что природа не любит сложностей и что самое сложное понять простоту.
Ох, и поле! Простор какой!
Мне бы крыльев размах крутой,
Мне бы в небо подняться разом,
Чтоб увидеть все поле сразу:
Перелески, болота, нивы
И реки поворот прихотливый…

Итак, вторая поэтическая книга ученого вышла. Она не претендует на большой резонанс в масштабе нашей эпохи, нашего сложного многострадального времени. Сейчас время полной незащищенности творцов перед разгулом вседозволенности и бескультурья. Каждый честный писатель, ученый ощущает, как тяжко больна Россия, и перед ними встает вопрос, как сохранить высокие нравственные идеалы, честь, духовные и природные богатства России. В период безвременья нужны такие книги, которые несут моменты волшебного превращения природы, ее изменения, а с ней — и изменение человека в позитивном плане, как части природы. И я пожелаю Юрию Семеновичу Папину новых книг и постоянного счастливого единения с природой, людьми и делами России.


НА ЗЕМЛЯНИЧНОЙ ПОЛЯНЕ

Журналист Василий Михайлов написал небольшую книжку стихов для самых маленьких — «Мой колокольчик». (Средне-Уральское издательство, Екатеринбург). Книжка прекрасно иллюстрирована художником Галиной Козловой. Читал, думал: слава Богу, не прерывается связь с предшественниками — носителями великого русского языка, что сочиняли и для детей: М. Пришвиным, С. Михалковым, А. Барто, В. Крапивиным, К. Лагуновым…
Стихи В. Михайлова, его авторские приемы, служат одной, основой идее — доброте. Поэт внушает малышам чувство взаимопомощи, идеалы дружбы между детьми и взрослыми. За внешней сказочностью прочитывается великая любовь к детям. В стихах сквозят глубоко личностные ноты, мотивы. И это естественно:
Я сорок лет, как с детством не могу
Ни уз не разорвать и не проститься.
Мне колокольчик синий на лугу
С малиновым трезвоном часто снится.
Он словно хочет в чем-то упрекнуть,
Он душу по ночам мою тревожит.
Желанье появляется вернуть
Ту пору, где коней моих треножат.

Автор пытается развернуть сюжет во времени и пространстве, переносясь из дома на земляничную поляну, луг, огород, речку, пруд, поле, болото, рисуя смену погоды, раскрашивая щедрыми мазками настроения детей в различных ситуациях. Стихи его окрашены в элегические тона, в них ожидание чуда, чего-то нового, неизведанного. В стихотворении «Навигация» подростки стремятся уплыть на лодке, хотят ощутить чувство страха и неизвестности. Смельчаки запаслись всем необходимым. Они не без самонадеянности мечтают о новых впечатлениях и открытиях.
Так и в жизни: наверное, каждый второй подросток мечтает о своей навигации, а может, совершал ее в отроческом возрасте.
Мы на лодке уплываем,
Только мамам ни гугу.
Провожает хриплым лаем
Нас Дружок на берегу.
Капитаном — друг Сережка.
Витька — боцман, я — старпом.
В рюкзаке у нас картошка.
До свиданья, милый дом!
Про уроки забываем: под овации
Мы сегодня открываем навигацию.

Василий Михайлов в своей первой книжке (недавно вышла вторая) воспитывает в детях душевное, внимательное отношение к многоликому миру и как бы говорит: посмотри, как прекрасен мир природы, как разнообразны и порой непредсказуемы человеческие отношения и как нужно строить их, чтобы быть в согласии с природой и людьми.
Хочу отметить простоту и языковую точность, красоту и завершенность поэтических образов в его стихах. В них гармоничность, отзывчивость, способная покорить детское сердце, а его образы вызывают воображение и фантазию. Дети в восторге от книги В. Михайлова, я проверил на соседских мальчишках. К примеру, вот на таком стихотворении «Где ежата?»:
Жили-были на опушке в ветхой маленькой избушке
Еж, ежиха, два ежонка — вся в колючках одежонка.
У ежихи сто забот: дом, хозяйство, огород…
Утром выйдут на зарядку и целый день играют в прятки…
На картине поищи, где ежата-малыши?

И малыши ищут на картинке ежей, спорят, горячатся. Это ли не признание маленьких читателей! Василий Андреевич Михайлов обладает драгоценным умением писать светлые, добрые детские стихи. Во взрослости своей не утратившей свежести мысли, молодости, с годами он обрел отзывчивую доброжелательность, способность слышать внятную музыку детского сердца.



«ГЛЯДИШЬ ЗАДУМЧИВО И ЯСНО»

Уже несколько десятков поэтических книг вышло в издательстве «Исеть» города Шадринска. Очередная книга мансийского поэта Андрея Тарханова «Поющие молнии» занимает значительное место в его зрелом творчестве. В пленительной прозрачности, достигнутой простотой и ясностью, отразились его размышления о природе, любви, России. Непринужденностью дышит неподражаемая поэтическая индивидуальность известного в России поэта — Андрея Тарханова.
Я — мученик радостный Бога.
По воле его на земле
Кремнистую выбрал дорогу,
В каменьях она и золе….
Душа моя — знак притяжения
Страданий и болей людских.
И в этом мое вдохновенье,
И обретает паренье
Обласканный муками стих.

Почти в каждом стихотворении чувствуются энергический, стремительный слог. И проистекает он в большей мере из того, что поэт поддерживает душу в состоянии непрерывного и живейшего волнения, заставляет ее быть деятельной, увлекая ее, и зачастую очень резко, от одной мысли к другой, от одного образа, идеи, предмета — к другим. Живость — главное достоинство поэзии Тарханова. Красота стиха связана с простотой и ясностью. Они являются самодовлеющими элементами его поэзии. И на этом хочу остановиться подробнее. В стихотворении «Моя деревня» автор ностальгирует о прошлом, но не прерывает полет души.
У деревьев голос древний,
И душничка на лугу.
Карагаево — деревня
На песчаном берегу.
…Но в период укрупнений
Неразумнейшим пером
Тысячи таких селений
Были списаны на слом.
Нет тебя, моя деревня,
Нет боров, река тиха.
Голос кедров мудрых, древних
Стал тревогою стиха.

Свет и утешение несет нам память поэта. В приведенных строчках нет ни малейшей небрежности или попытки выразить боль изящно и завуалированно. Простота и ясность — производные красоты. Почему красота прекрасна? Да только потому, что она естественна, не нарочита, не подделана искусственно. Главнейшая черта и отличительный признак хорошего вкуса в различных жанрах искусства — простота. Вид прекрасной природы пробуждает восторг у поэта, он испытывает душевное волнение и с наслаждением вызывает минувшие чувства. Воображение и простота в отображении природы вызывает инстинктивное чувство красоты у поэта. Нельзя описать природу только посредством разума. Поэт достигает должного впечатления у читателя посредством воображения и чувства. Вот как он живописует ночь в стихотворении «Увертюра ночи»:
Соком фиолетовой черники
Август залил розовый закат.
Сразу стихли птиц шумливых крики,
Бор сосновый передышке рад.
Песня в горле иволги уснула,
Затаились звуки в дуплах крон,
Тихо, без веселого разгула,
Укатился гром за окоем.

Очарование природой обуславливается целым рядом явлений, деталей, без которых нельзя обойтись, и они привносят какие-то ассоциативные воспоминания у человека, читающего данное стихотворение. Прекрасное остается в пределах недосказанности, ибо ночь, рисуемая поэтом, становится зыбкой и волшебной, словно мечта.
Слышу голос ушедших полей.
Я седею от счастья и муки,
Что Природа вернула мне звуки,
Звуки детства для песни моей.

Природа вдохновляет поэта, а то, что происходит сегодня в России, душевно травмирует его.
И, глядя на пустые пашни,
Былому говоришь: прощай.
Но это злое запустенье
Полей — повсюду. Боже мой!
Какого ждать столпотворенья?
Грядет ли вновь переселенье?
Скажи, Россия, что с тобой?

Беспокойство Тарханова о судьбе России тревожит и читателя, так как его суждения относительно разора страны достигли таких масштабов и, соответственно, такой степени его убежденности, что иной раз при чтении стихов и статей поэта невольно встает вопрос: когда же кончатся эти антинародные реформы. Когда Отечество обретет стабильность и силу, когда произойдут нравственное очищение души, возрождение и воскресение России?
Закончу статью словами прекрасного тюменского поэта Андрея Тарханова из рецензируемой книги «Поющие молнии»:
Мы явились, Земля, ненадолго —
Воссиять, как звезда, и уйти,
Не оставив ни памяти горькой,
И ни зла на коротком пути.




«СНОВА ВЕТРЫ»

Поэт, редактор «Тюмени литературной» Николай Денисов попросил посмотреть небольшую, только что вышедшую в издательстве «Исеть» г. Шадринска поэтическую книжку Валентина Законова «С любовью вместе». Открыл ее на 65-й странице — вчитался. Стихотворение «Вишня»:
Чуть жива. И слабенького роста.
Климат наш, конечно, не по ней…
Прописаться неженке непросто
И расцвесть в сибирской стороне…

Или еще одно стихотворение «Ландыши»:
Ах, какие ландыши цвели!
Собирал их — белые, тугие…
Видно, вздохи теплые земли
По весне их к жизни пробудили.

Поэт растворяется в своей природной данности. В основе творческого импульса лежит желание отразить реальность, окружающую его, которую он знает, т. к. сам ее часть. Как читатель стихов В. Законова я изображаемую им природу чувствую и тем самым как бы активно участвую в творческом процессе. Поэт часто обращается к прошлому, и вызвано это не только ностальгией по временам своей молодости, а необходимостью, чтобы опереться на все истинное, духовное, нравственное. Заложенные нравственные силы в советское время дают возможность поэту сопротивляться сегодняшнему беспределу, напору потребительства, социальной дифференциации, делящих людей на бедных и богатых. В стихотворении «После нас»…
Пустим реки мы вспять,
А леса — в переруб?
Нам на все наплевать
Если светит нам рубль.
Так бери, не жалей:
Мы хозяева ведь…
Только вот на детей
Все труднее глядеть…

Все происходящее, сегодняшняя развальная жизнь показана через восприятие неравнодушного человека. Он прекрасно знает все горести и невзгоды людей разрушенной деревни. Он пишет о привязанности к близким людям, ушедшим или уходящим из жизни, через понимание их боли и горестей за поруганную в мирное время землю. Поэт улавливает изменения в людях и показывает душную атмосферу, глухоту, расчетливость, эгоизм, которые в наше время (коммерческих отношений) становятся нормой поведения между людьми.
В поэме «Родство» он пишет:
… И снова череда нововведений,
Которые попробуй не прими!
О, сколько поразрушилось селений
И оскудело делом и людьми.

И после разрушений из сел и деревень люди шли в город, в надежде на лучшую судьбу и долю.
Шли, устыдясь разора и бурьяна.
(Стояли колом в горле все слова)
И прибавлялось на Руси Иванов,
Уже почти не помнящих родства.

Валентин Алексеевич Законов — человек от земли, он прожил долгую жизнь и совершенно естественно, что сущностью его поэзии является сельская тематика, природа.
С протокольной точностью начинается книга о сельских людях и ею же заканчивается. Это простое, незамысловатое, в высшей степени напряженное повествование в стихах. Мне очень нравится простота выражения поэта, говорящая о большом жизненном опыте, таланте, глубине проникновения в жизнь, она помогает ярко и художественно воплотить идеи и помыслы поэта. В четырех строчках стихотворения «Вечером» поэт говорит о вечности изменяющейся природы, так и человек, изменяясь с годами, даже в трагическое время продолжает жить и надеяться. Для творчества Валентина Законова «еще не вечер».
Еще на кленах крепок лист,
Но в тополиный шелест четкий —
Замри, прислушайся — вплелись
Зимы трагические нотки.



«СВЯТАЯ ИСТИНА ПРОСТА»
«Слово — высший подарок
Бога человеку».
Н.В. Гоголь.

В издательстве «Исеть» города Шадринска вышла очередная книга. Автор книги «Верста» — Сергей Абрамов, поэт из поселка Барсова, что под Сургутом. Сразу скажу: вся книга посвящена религиозной тематике, поэт глубоко верующий. Человек, приходящий в лоно Православной церкви, начинает осознавать свою избранность, чувствовать божественное присутствие, его воздействие на себе. Вторая книга Сергея Абрамова «Верста» как раз говорит о надличностном воздействии на поэта. Это явление он ощущает в мире идеалов, где существуют те божественные прообразы, подобием которых являются для него все вещи нашего действительного мира. Прекрасное понимается поэтом как божественные образы лишь в той мере, в какой они являются отражением свыше.
… Пришел и мой черёд, заветный час,
Молить: «Помилуй, Боже, пожалей.
Душа моя — погасшая свеча,
Затеплилась по милости твоей».
Сюда я шёл, блуждая по пути,
Из-за болот пришел, издалека.
Пусть слышится смиренное — «прости»,
Тут протекает Божия река.

Своими стихами поэт борется с бессмысленной коммерциализацией общества, где явствует жестокость бытия и нет места жалости и состраданию. Сергей Абрамов пытается найти в свой поэзии опору и смысл существования, обрести в стихах те духовные ценности, которые могли бы противостоять бездуховности.
Над нашим горем вновь хохмят иуды,
Хохмят на сценах весь великий пост.
Иудам все оплачено «оттуда»,
Чтоб мы со смехом шли на свой погост…

Личная боль звучит подспудно, его боль — Россия. Поэт говорит о двуликости отдельных людей, что окружают нас, о разрыве между видимостью и сущностью. Это нравственная проблема — обличая лицемерие, расчетливую ложь, льстивое раболепие перед сильными мира, он констатирует разлад между идеалами и поступками, намерениями и реальной действительностью. Читаешь стихи и чувствуешь, что его боль — серьезное ранение, и ощущение от него на долгие годы. Предощущения близости роковых событий в России, как и природных катаклизмов, уже вызывают колебание почвы, колебания жизненного уклада, а это связано с тем, что в светоносном Присутствии наличествуют темные силы, стремящиеся к распаду Отечества. В стихах, написанных в последнее время, Сергей Абрамов описывает зыбкость, кризисное состояние страны и даже ностальгирует по утрате целостного, стабильного общества второй половины XX столетия.
О происходящих событиях и переменах, набирающих разрушительную силу в России, он пишет:
Ты жив ещё, русский народ православный,
Ты жив, потому что беда за бедой…
Хранит тебя Бог на обломках Державы
За то, что ты крест отдаёшь с головой…

Сопричастность, слияние с людскими судьбами, вера в Бога придают поэзии Сергея Абрамова удивительный оптимизм, делают ее ясной и провиденциальной.
Слов немного, но хватит слёз
За безумную нашу прыть.
Монастырь в Русь крестами врос,
Чтобы русскому духу — выть.

В другом стихотворении он прямо говорит о том, что пришло время бить в колокола:
Из сил последних бьют колокола:
«Беда! Беда! Очнись, люд Православный!
Твоя святая Русь ещё жива,
А царь на небе молит за Державу».

Подобная поэзия поэта и гражданина мне по душе, так как она напоминает Русской Православной церкви и всему вымирающему русскому народу «о сопротивлении злу силою». Это выражение принадлежит великому православному мыслителю Ивану Ильину, который в данной книге выступил с резкой критикой толстовской идеи непротивления злу и пытался обосновать свою мысль сопротивления, несмотря на то, что, с христианской точки зрения, зло всегда побеждается только любовью. Сергей Абрамов вслед за И. Ильиным не призывает к силе, не возводит ее в ранг добродетели — применение насилия всегда остается делом неправедным (хотя и не всегда греховным). Напомню слова одного из самых почитаемых в России духовных иерархов митрополита Филарета. Он в духе глубочайшей, гениальнейшей из заповедей Нового Завета произнес: «Божьих врагов ненавидь, врагов Отечества уничтожай, а личных врагов прощай». Этой заповеди следует в своем творчестве Сергей Абрамов.
Меняется время, меняются лица
Твоих палачей на просторах Руси.
Такая судьба и в бреду не приснится…
Но с нами Христос! «… Расточатся врази!..»

От стихов поэта исходит дух гуманности, добра, мудрости, и они дойдут до читателя, чье сердце распахнуто для понимания чувств талантливого поэта. У него безупречный политический слух на предстоящие события в мире, отточенная стилистическая форма стиха, свободолюбивое устремление к правде. Он страшный противник селевого потока пошлости, несущегося на людей из всех средств массовой информации. Поэт чужд зависти к роскоши и полон восторга перед мужеством, смелостью, милосердием, бескорыстием русского человека.
Дай бог мне сил в бесчестия годину,
Когда в почете нехристи-шуты,
Когда весь мир запутан в паутину
Междуусобнойзависти, вражды…

Не отвергай благих моих желаний,
Не посрами создание твое…
Дай Бог мне сил нести свой крест страданий.
Дай Бог мне слез за прошлое мое.

Прочитав всю книгу поэта Сергея Абрамова, я подумал: многие ученые-гуманитарии пишут о том, что в поисках новых устойчивых нравственных ориентиров они приходят в изумление от того, что их просто нет. Позволю себе не согласиться с подобным утверждением. Книга «Верста» учит добру, честности, всепроникающему торжеству принципов человеколюбия.
Появился на Тюменской земле прекрасный поэт Сергей Абрамов со своим мировидением, основанном на мировоззренческом фундаменте — Православии, творчество которого не потускнеет во времени, независимо от социальной системы государства. Закончу статью его строками:
…Не медли и не бойся умереть
За Родину, за веру… За Христа!
Здесь наша Русь и есть нам что жалеть,
Враг не уйдет, пока мы без креста.

Как говорится: С Богом, Поэт!
У них всегда готовы щит и меч,
Они свое тебе не отдадут…
Ты — русский! Встань, чтоб русское сберечь!



ЗАКАТ ТВОРЧЕСТВА НЕ ПРЕДВИДИТСЯ…

В связи с юбилеем тюменского детского поэта и художника имею скромное намерение сказать добрые слова о творчестве Александра Евгеньевича Шестакова.
Его поэзии и живописи чужды скорбные и скептические нотки. Почему? Объяснение простое: он пишет и рисует для детей и не хочет их омрачать анализом современной действительности, происходящей в России. Повзрослев, наши дети и внуки сами обнаженными нервами почувствуют, с лихвой окунувшись в свирепство, смутный образ распятой России начала XXI века.
И второе: Александр Шестаков по своему складу характера веселый человек, и ему присущ оптимизм. Как бы не было тяжело детскому писателю, он должен преодолевать негативные стороны жизни, темные силы зла силой поэтического слова, посредством живописи, несущих радость бытия.
За ужином с куклой мы выпили чай,
Теперь вот попробуй ее укачай,
Даже не думает спать егоза.
Таращит свои голубые глаза.
С тобой я устала, тебя не балую,
Дай-ка я нежно тебя поцелую,
И по-доброму глазки сомкнешь,
И по-хорошему быстро уснешь?

Творчеству Александра Шестакова свойственно гармоничное единство, заключенное в точном слове и рисунке, незаменимых в каждом отдельном случае. Изыски поэта и художника, связанные с описанием природы, зверей, животных, являются для А. Шестакова не декоративным буколистическим пейзажем, а глубоко личностным пониманием того, что флора и фауна имеют тесные постоянные контакты с человеческими чувствами и мыслями. Они носят сакральный характер, и поэт постигает мир как непосредственную данность, во всей своей строгой полноте и неразрушимом органическом единстве. Поэт, художник А. Шестаков, рассказывающий о животных, зверях, стремится сформировать эстетический нравственный облик детей, он действует осторожно, памятуя о детской психической хрупкости.
В старой папиной папахе
Спать угодно черепахе:
Спит она уже полдня
Ноль вниманья на меня.

А. Шестаков, проведший детство и юность в провинции и сохранивший с нею тесную эмоциональную связь, в своем творчестве отображает самобытность народной жизни, неторопливую размеренность повседневного существования, прелесть обычаев, будничный труд и радость сельских праздников.
Цель поэзии этого художника — нести изначальное слово и преодолеть дистанцию между ребенком и миром, смоделировать отношения между детьми и взрослыми. Стихи и рисунки его добрые, их воздействие развивает способности воображения, побуждает к образному мышлению. В данном случае (поэзия и живопись) выступают в диалектическом, органическом единстве. Читая А. Шестакова, я восхищаюсь гармоничностью поэта и художника в одном лице. Каждое свое стихотворение он иллюстрирует рисунком с такой чувственной наглядностью, что у меня возникает ощущение мелодии звуков.
Деревня спящая тиха.
И вдруг — побудка петуха
Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!
Дремать мешает старику.

В поэзии и живописи Александра Шестакова присутствуют тонкий эстетический вкус, природная чистота, светлое воображение. Его чистоту помыслов в поэзии и живописи ничто не замутнит, не затемнит. У него четкий ум, мгновенно постигающий возвышенное, неувядающая свежесть восприятия, любовь к детям, природе, умение быть счастливым, несмотря на почтенный возраст, и привычка находить счастье в себе и окружающих, близких по духу ему людей. Все это свидетельство того, что Александру Евгеньевичу Шестакову далеко еще до некоего зенита и, соответственно, заката творчества…


СВЕТ И ТЕНЬ МИССИОНЕРСТВА

Недавно в поисках нужной книги, кляня себя за потраченное время, случайно наткнулся на небольшую, ранее не прочитанную мною художественно-документальную повесть Константина Лагунова «Иринарх» (Сургут: «Северный дом», 1993). Полистав ее, а затем вчитавшись, не заметил, как настало раннее утро, занялся рассвет нового дня. Сейчас уже так почти не читают, все больше листают книгу, находя ответы на интересующие вопросы. Некоторые читатели могут возразить мне: мол, нельзя обобщать, есть немало книгочеев, которые читают книги до конца и способны радоваться каждой хорошей новинке.
Согласен. Однако, общаясь с учеными, студентами, писателями, художниками, людьми разных профессий, все больше убеждаюсь, что читать стали меньше, а если и читают, то приключенческо-эротическую литературу. Сам я с грустью смотрю на тысячи книг, приобретенных мной за долгие годы, задумываюсь над тем, кто будет общаться с ними, вести мысленный диалог с персонажами и авторами после меня. Внуки, наверное, полностью перейдут на электронные massmedia и будут пользоваться электронными библиотеками, a Internet вовлекает все большее число людей в свои объятия — это всемирная паутина, информационная свалка, девальвирующая мышление подрастающего поколения. Но об этом я писал и не хочу повторяться. Напомню лишь строчки одного автора:
Наш век прошел, пора нам, братья!
Иные люди в мир пришли,
Иные чувства и понятья
Они с собою принесли.

А теперь о книге К. Лагунова. Автор повести знакомит нас с отцом Иринархом (в миру Иваном Шемановским), стоящим на верхней палубе парохода «Остяк», направляющегося в Обдорск (Салехард) по благословению Тобольского и Сибирского епископа Антония. Молодой выпускник духовной семинарии отец Иринарх едет с целью «привить дикому Северу русскую культуру, приблизить его к цивилизации, внедрить там христианство»… Благородная задача, нравственное намерение, а затем и деятельность духовного Иринарха на ниве просвещения среди самоедов заставляли о многом задуматься. В частности, почему северные народы не всегда принимают блага цивилизации, почему язычество так глубоко пустило корни и нужно ли вырывать эти корни? Как нужно строить отношения с язычниками и можно ли просвещением цивилизовать детей природы?
Отец Иринарх понимал, что взаимосвязь между язычеством и христианством по целому ряду признаков должна существовать, и он находит такие возможности, получая удовлетворение от своей деятельности и уважение со стороны язычников.
Язычество развивалось и укрепляло свое автономное существование, исходя из образа жизни малых народов. Их мышление могло развиваться, как и у других народов, и оказалось в гораздо меньшей степени отделено от христианства. Земная жизнь самоедов переносится «ввысь», к Богу, к совершенствованию человека, а сам род деятельности низводит их «вниз», предполагая их угасание. И нужно великое терпение и просвещение миссионеров, чтобы поднять эти народы до уровня современной цивилизации.
Правда, после знакомства с прекрасной повестью К. Лагунова, читая выписки предшественников Иринарха, я иногда задавался вопросом: а нужно ли «цивилизовать» эти народы, может быть, они по своему укладу и стилю жизни стоят в нравственном отношении выше других народов? Каков критерий? Они считают, что мир заведомо задан и его изменить нельзя. Отсюда — отсутствие страха перед смертью. Они относятся к смерти, как к чему-то обычному, естественному, обязательному.
Писатель знакомит читателя с обрядами, связанными со смертью человека, одновременно показывая красоты тундры, переменчивой природы Севера, соответствующие настроению людей. В язычестве отсутствует идея, подчеркивающая сакральную роль прихода Спасителя. Северные народы опираются на собственные силы, свои неписанные законы. Земля у них поделена. Если кто-либо нарушает закон (кража оленей, женщин, убийство), он предстает перед уважаемыми людьми, вершащими суд по справедливости и традициям. Языческие народы полагают, что все в мире повторяется, мир представляет систему. С их точки зрения, просветители пытаются разрушить эту систему и, соответственно, мир с его сложившимися устоями и традициями.
Верования людей преломляются через собственное восприятие окружающего мира, и он, естественно, не одинаков. Для язычников святыней является природа, с которой они сталкиваются с детства, это своего рода благоговение перед величием природной данности, которую они наделяют человеческими чертами. Но тем не менее народ, наперекор многовековым мистическим верованиям, тянется к православию, а заповеди Христа ассоциируются у них с земными действиями, мыслями, планами.
Сколько сил, здоровья потратил Иринарх на создание миссионерского братства, которое в лице купцов помогло построить богадельню для престарелых и немощных, переплетную мастерскую, книжную и иконную лавки, библиотеку, этнографический музей, выпускать газету. Отец Иринарх понимал, что народы Севера, приходящие в новый мир христианской культуры, стремятся к полному познанию вещей: что мир велик, бесконечен, неисчерпаем и необъятен.
И, наконец, пришло такое время, когда самоеды поверили главному миссионеру. Они не только стали привозить своих детей в интернаты, но и сами спешили на встречу: «Как привидения, невесомы и быстры, катили в Обдорск упряжки, везя жаждущих принять веру Христову. Венчаться, поклониться Николаю Чудотворцу или Божией Матери, прося у них исцеления, защиты, помощи. Крутилось великое кольцо Жизни». Автор повести, ссылаясь на документы, дневник отца Иринарха, показывает, какие трудности преодолел настоятель Обдорской миссии, сколько недоброжелателей и просто противников просвещения он встретил на своем пути. Чтобы завоевать уважение и авторитет среди населения Крайнего Севера, ему пришлось в силу необходимости быть языковедом, писателем, строителем, врачом, психиатром, архитектором, регентом и др. Подобно тому, как ячейка сети рыбака предопределяет размер пойманной рыбы, так и существование людей природы, сделавших свой исторический выбор, определяет их черты характера и линию поведения. Отец Иринарх как просветитель Крайнего Севера подобен зодчему Сибири Семену Ремезову. Может, кто-то из историков и не согласится с подобным суждением, как и с тем, о чем поведал в повести Константин Лагунов, но какое бы произведение (безупречное) ни написал любой писатель, всегда найдутся читатели, не согласные с автором. Такова сущность восприятия жизни. Чем масштабнее, крупнее писатель, тем больше завистников и недоброжелателей у него.
Константин Лагунов — автор большого количества романов, рассказов, повестей, очерков. Поражаешься его великой работоспособности. Творчество его охватывает разные периоды истории развития Сибири. «Иринарх» — конец XIX — начало XX века, «Красные петухи» — февральское восстание крестьян 1921 года, десятки романов и повестей отражают героику освоения Сибири советского времени. В своих произведениях автор показал ломку традиций, стереотипов. Это художественно-исторический дневник летописца в разных жанрах.
Интересен эпилог повести «Иринарх», в котором говорится, «что деятельность просветителя игумена Иринарха — Ивана Семеновича Шемановского — увековечена в бронзовом памятнике, в названиях улиц Салехарда». В постскриптуме К. Лагунов замечает, что повесть достоверна, основана «на воспоминаниях, дневниках, письмах». Только эпилог придуман: «Ни памятника Иринарху-Шемановскому, ни мемориальных досок, ни улиц с его именем нет ни в Обдорске (Салехарде), ни в Тюмени, ни в Тобольске». Хочется верить, что благодарные потомки прислушаются к мнению выдающегося писателя Сибири и увековечат память великого просветителя.


ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ

Перевернута последняя страница романа Константина Лагунова «Самоеды». Есть повод поразмышлять о вопросах, поставленных в последнем произведении известного сибирского писателя.
К. Лагунов обладал удивительной чуткостью и умением улавливать в зародыше общественно важные нравственные аспекты бытия. Вспоминаются его прекрасный очерк «Воспитать человека» (журнал «Урал», № 1, 1978 г.), статья «Подранки» («Тюменская правда», 20.11.1996). Эти публицистические работы вызвали резонанс среди читателей. Задолго до сегодняшних образовательных реформ он говорил о том, чем обернется для России ориентация на западные ценности с их эгоизмом, прагматизмом и рационализмом. Верный жизненной правде в изображении действительности, писатель и в романе «Самоеды» не мимикрировал, а обнажил удушливую атмосферу нашего времени.
Читаешь и физически ощущаешь, как сместились традиционные нравственные ценности в сторону культа денег. Чувство отвращения вызывают рыночные отношения между людьми, цель которых одна — обман друг друга, нажива, выгода. Приведу диалог главных персонажей романа К. Лагунова — Светланы и ее матери. Светлана — красавица, умница, закончила университет с красным дипломом, и ее нравственное падение, эволюция взглядов потрясают мать.
«— А ты не знала?… Не предполагала?.. Не догадывалась даже, что твоя красавица и умница, твоя единственная дочь торгует своим естеством, своим телом за доллары или рубли? Не бледней!.. Неужто, думаешь, что эту квартиру, эту роскошь, неиссякаемый поток рублей — все это можно заработать честно, головой и руками?..
— Перестань, — простонала мать, — неужели не стыдно…
— Чего тут стыдного! — ужаленно вскричала Светлана. — Кого стыдиться? Этих оглоедов, что оптом и в розницу торгуют Родиной, судьбой всего народа, честью, славой и достоинством России. Или их приспешников рангом пониже, которые за взятку любую задницу оближут?»
Да, сегодняшние отношения между молодыми мужчинами и женщинами строятся, к сожалению, не на любви, не на крепости брака. Целомудренные женщины имеют две добродетели — чистоту телесную и чистоту души. Но, как говорили древние, «все прекрасное — редко». Написав эти моральные сентенции, я подумал: какое бы человек ни высказал суждение, всегда можно найти ему противоположное. Однажды древнего философа Сократа спросили: «Что лучше: взять ли жену или вовсе не брать ее?» Сократ ответил: «Что бы ты не избрал, все равно придется раскаиваться». Но в данном высказывании, видимо, заговорил личный опыт мудреца.
Светлана не была такой до встречи с предприимчивым дельцом, ловцом неокрепших душ Антоном Дубовиком. Этот современный бизнесмен развратил не только тело Светланы, но и душу, превратив ее в искусную жрицу любви, поклонницу желтого дьявола. Грош цена тому чувству, у которого есть цена. Антон сделал ее хозяйкой «теремка», в котором собиралась «золотая молодежь», она умело завлекала в него «желторотых наследников новоявленных Рокфеллеров»! Посадить на иглу, обольстить молодых людей — главная задача «сотрудников» теремка, а дальше наркотики делают свое дело.
Однажды Антон привез к Светлане Павла. Этот студент — чистый, непорочный юноша, которого посадили на иглу. Он искренне влюбляется в Светлану, и, похоже, она отвечает ему взаимностью. Светлана раскаивается в содеянном по отношению к Павлу.
Жизнь юноши протекала вне семьи, он воспитывался у деда и двух бабушек. Мать-переводчица большую часть времени проводила за рубежом, ей недосуг было заниматься сыном, как, впрочем, и отцу-ученому, с которым «Варвара-краса» была в разводе. Самое большое влияние на Павла оказывал дед, перед которым он благоговел. Но дед умер… Читаешь К. Лагунова, и появляются мысли о том, что в мире существует некая закономерность: нечестно нажитые деньги приносят горе как родителям, так и их детям. Самонадеянность, уверенность людей в том, что «деньги правят миром», исчезает, когда их чадо становится наркоманом.
Сегодня происходит отчуждение некоторой части молодежи от западных ценностей. Она начинает осознавать, что демократы-либералы создали криминогенное государство, сделали из людей пассивных созерцателей, стоящих на краю гибели и равнодушно взирающих, как стремительно несется Россия к катастрофе. И если молодежь восстает против разнузданной сексуальной революции, то это можно отнести к тому, что она хочет иметь четкие нравственные ориентиры и правовые установления.
В Рязани образовались молодежные группы самообороны, они громят дискотеки — эти рассадники пьянства и наркомании. А что делать, если власть бездействует, а молодежь гибнет? Зайдите на любое городское кладбище и посмотрите, кто лежит под могильными плитами. Одна молодежь!
Либерализация общества привела к массовой преступности, обнищанию людей, к утрате любви к своей Родине, ее святыням. Деньги для многих миллионов людей из необходимой составляющей культуры стали ее доминантой, уродливо исказив всю иерархию духовных ценностей.
Вспомнился рассказ В. Шукшина «В профиль и анфас». На упреки старика, что Иван не хочет зарабатывать большие деньги, тот отвечает: «А мне не надо столько денег. Мне чего-то другого надо». Это «чего-то» есть достоинство человека, осознающего, что деньги не являются основой жизни. К. Лагунов в романе «Самоеды» показал, что для Павла дед был нравственной укрепой. Не без влияния деда внук обратился к церкви, чтобы избавиться от наркозависимости. И вот Павел в церкви, его молитва к Богу — от отчаянья, и взывает он о помощи как человек не воцерковленный.
«— Господи… Ты один в силах помочь мне. Только ты. Я знаю, ты видишь и слышишь меня, и понимаешь. Не дай загнуться, протяни хоть соломинку надежды. Кинь тонюсенький лучик веры в исцеление. Слышишь? Сам буду карабкаться и очищаться от своей этой мерзости. Слезами от боли изойду. Волком выть стану, камни грызть буду, но выползу на свет. Только помоги мне. Молю тебя. Слышишь?». И Бог услышал, Павел нашел путь к свету. А Светлана стала его женой и родила ему сына.
В последние годы К. Лагунов в беседах с коллегами часто ссылаться на Библию. Мне редко приходилось общаться с ним, в основном на семинарах по приему новых членов в Союз писателей. При обсуждении текстов претендентов он часто задавал вопросы, касающиеся православия, словно пытался найти ответы. С ним было интересно беседовать на религиозные темы. А документальная повесть писателя о монахе Иринархе говорит не только о его широком кругозоре, но и о нем самом как верующем человеке.
Финал романа «Самоеды» трагический. Павел, мужественно преодолев невзгоды, освободившись от наркомании, не смог вынести измен любимой женщины.
Духовная и физическая смерть Павла для писателя приобретает характер символа. Тем не менее, мне кажется, что возрождение России может произойти только через религиозное сознание. Конечно, мировоззрение, нравственность людей складываются под влиянием социальноэкономических условий, воспитания и образования. Но духовное воспитание человека должно стать определяющим по отношению ко всей системе ценностей. Если мы будем пренебрегать этим, то перспектива самоуничтожения человеческой цивилизации станет реальной. Вот некоторые мысли, возникшие у меня после прочтения прекрасного произведения К. Лагунова.
Роман «Самоеды» издан на средства издательства «Вектор Бук» тиражом в 300 экземпляров. Хотелось бы, чтобы духовное завещание писателя, обращенное к нам, живущим в XXI веке, все-таки стало достоянием многих.


ЗОДЧИЙ СИБИРИ

Появился новый роман известного тюменского прозаика и драматурга Зота Корниловича Тоболкина «Зодчий», опубликованный издательством «Русь». Трудным был путь писателя в осмыслении эпохи конца XVII — начала XVIII веков, стремившегося к глубинному познанию жизни человека, чей многогранный талант неоспорим и признан эпохой Петра Великого и нашей эпохой. Речь идет о нашем земляке — тоболяке Семене Ульяновиче Ремезове.
Всесторонняя и справедливая оценка редко выпадает на долю прозаика, взявшегося написать роман об исторической выдающейся личности. Почему так происходит? Всякая оценка степени таланта писателя всегда грозит быть очень субъективной, потому что писатель, вознамерившись рассказать об историческом событии и присутствии в нем выдающейся личности, не всегда следует строго историческим фактам. И это понятно, так как он пропускает события прошедших лет через себя, через свой духовный опыт.
Уже первые строки романа «Зодчий» сразу привлекают внимание языком повествования: «Едвалишь май народился, едва плеснул зелеными листочками, травами, подразнил ноздри, одурманил сиренью, черемухой, оглушил соловьями, расстался Ремез с Москвой, получив в Сибирском приказе прогонные. Не велика поживка — по семи алтын на подводу, — а и тому рад. Скорей бы в путь, подальше от белокаменной. Чужая она, и за два месяца родней не стала».
Казалось бы, все написанные слова известны, но вот «плеснул» Зот Корниловнч их, словно пригоршню, — и уже не читать дальше было нельзя. Роман захватил меня в полон, не только языком говорящих людей периода Семена Ремезова, но и эмоциональной лирико-романтической направленностью. Писатель не рассказывает о юности просветителя Сибири, он рисует человека, которому уже за сорок, человека, умудренного жизненным опытом, приехавшего в Москву со своими чертежами и планами (их было пять вариантов) строительства Тобольского Кремля. Начал он его строить только в 58 лет.
Все персонажи романа вылеплены 3. Тоболкиным с истинным мастерством. Читатель не найдет в нем ни одного диссонанса, нарушающего целостность произведения. Куски жизни схвачены с такой натуральностью, которая говорит о большой предварительной работе автора, об использовании огромного количества исторических источников, относящихся к началу XVII столетия истории Сибири. Через психологический анализ той эпохи 3. Тоболкин пришел к глубокому философскому и социально-историческому изучению действительности г. Тобольска, Сибири, показал противоречивость взаимоотношений между людьми, в которых сталкивались принципы, идеалы, индивидуализм и высокая человечность.
Разные люди окружали Семена Ремезова — «Ремеза» (так звали близко знавшие русского мыслителя). Я заглянул в энциклопедический словарь и обнаружил, что «Ремез» означает птицу семейства синицевых. Это птица-строитель. С точки зрения этимологии, фамилия Ремез являет собой совпадение в содержательном плане с деятельностью сибирского просветителя. Семен Ульянович Ремезов, словно птица, облетел всю Сибирь, создал чертежную книгу Сибири, географический атлас из 23 карт, в 1703 году в Тобольске открыл завод по производству селитры. Он строитель, историк (автор первого научного трактата по истории Сибири), художник, писатель, этнограф, поэт, архитектор… Казалось, не было сферы деятельности, в которой не проявил бы себя Ремез.
Этот мыслитель был под стать монарху России, реформатору и преобразователю. На крутом изломе истории, в эпоху невиданных перемен, коими жило Отечество, С. Ремезов полностью реализовал свой многогранный талант. Постоянные разъезды Ремеза сталкивали его с людьми разных социальных слоев. Он стремится обстоятельно проникнуть в их душу и помыслы, исследовать сложные и противоречивые процессы их внутренней и духовной жизни.
Судьба подарила Ремезу возможность в юные годы общаться с такими выдающимися людьми, как протопоп Аввакум и Юрий Крижанич, которые отбывали ссылку в Сибири, в Тобольске. Характер взглядов Ремеза вырисовывается чаще всего в спорах со своими сподвижниками — С. Шарыпиным, Г. Тютиным, братом Никитой, В. Турчиным — всецело верившими своему сотоварищу, который полностью отдает себя служению России.
Как патриот России, Сибири, Ремез встречает на своем пути не только понимание, но и препятствия со стороны чиновников белокаменной, воевод, но в случае неудачи не опускает руки, а переключается на другие дела. 3. Тоболкин в описании душевных мук своего героя очень точен. Мы благодарны ему за остроту зрения и понимание психологии человека, его душевных качеств. «Чертить карты и сочинять стихи одновременно — не можно. Два начала эти — непримиримые враги. Но оба врага в нем одном. Они воюют, а ему тяжко. В душе будто железо плавится. Сорвет оно летку, извергнется и сожжет все вокруг, иссушит. Само застынет лавой. Рождались вирши, а он их и не осознавал. Быть может, эти стихи обессмертили бы его, узнай мир о них».
От душевных невзгод Ремез искал выход и находил его в разнообразной деятельности. Он интересуется всем не ради праздного любопытства, но его как ученого волнует, насколько адекватен исторический факт, отражающий жизнь и являющийся порождением ее. У 3. Тоболкина нет боязни излишней обобщенности, утраты конкретного, а его тяга к скрупулезному анализу жизни и деятельности Ремеза не порождает опасности мелочности аргументов, многочисленных подробностей, описания деталей домашнего быта, отношений, скажем, с женой Фимой, сыновьями. Наоборот, подобная детализация помогает создать определенный фон, раскрывающий всесторонне личность ученого и обычного земного человека с его страстями, страданиями, взлетами и падениями. Желая сотворить облик своего героя, писатель побуждает его жить не под сенью таинственного облачения, не вдали от обыденных дел, невзгод, сильных страстей, сжигающих людей, не обносит оградой, не очерчивает кругом от всего сущего и земного. Герой его — страстный до работы — страстен и неутомим во всех мирских делах, не исключая и любви.
Вот как описывает автор вспыхнувшую страсть Ремеза к знахарке-белорыбице Домне: «Плыла, хохотала, чертова белорыбица! Дом кружило в мутном безбрежье, тащило вниз, к океану, но страха не было, изограф его не испытывал, лишь детское любопытство, восторг перед разыгравшейся стихией, страстью Домны. Мутное небо и мутный Иртыш слились где-то за невиданной чертой, настал давно обещанный Писанием конец света. Странный, странный, совсем не библейский потоп. Ни птиц, ни зверей в ковчеге…». У обоих возлюбленных в периоды отдыха не чувствуется раскаяния. Домна, правда, словно оправдывается: «Зашлась я… обезумела вовсе. О-ох! И сила снова в нее влилась. Обмякшее, вялое тело сделалось упругим и жадным». Так мог написать только человек, переживший в своей жизни подобную страсть и хорошо знающий психологию женщин. Господи, все мы не безгрешны на этой Земле!
К достоинству романа 3. Тоболкина нужно отнести летописную документальность, он увязывает в сюжете наиболее характерные для того времени события и факты. Это обеспечило прочную реалистическую основу сюжетно-композиционным линиям романа. Речевая, языковая плоть «Зодчего» создает эмоциональный подтекст, органично связанный с повествовательной тканью произведения.
Природа Сибири, столь живо и талантливо воссозданная в романе, властно подчиняет читателя, он невольно как бы переносится на пастбище, луга и озера, в тайгу, мысленно представляя их не тронутыми бездумной цивилизацией.
Роман «Зодчий» Зота Корниловича Тоболкина рождает мысль о том, что мы порою проявляем излишнюю сдержанность там, где надо сказать откровенно и честно о большом таланте. Произведения 3. Тоболкина не удерживают читателя в безмятежности, они волнуют и входят в душу как порыв, пробуждающий к деятельности.
Цена талантливому писателю подобна цене на алмазы и золото. До известной степени его превозносят за то, что он своими произведениями будит мысль и чувства людей. Я долго размышлял над тем, как выразить свое впечатление от прочитанного романа «Зодчий», от встречи с его главным героем — патриотом России Семеном Ульяновичем Ремезовым, и неожиданно припомнил слова выдающегося писателя В.Г. Распутина, сказавшего их на последнем съезде российских писателей. Вот они: «Да, среди великого множества мерзостей жизни… есть и бескорыстие, и радость, и надежда, и святость, они очень сейчас нужны читателю. Он устал от зла, от пошлости и цинизма, грубости и оскорблений. Огромный успех ждет сегодня книгу, где сквозь слезы и страдания, сквозь страх и нужду засветится герой надеждой и любовью и не уронит с красивого лица благодарной улыбки за жизнь».
Эти слова можно со всей ответственностью отнести к Зоту Тоболкину и его прекрасному роману «Зодчий».


ГОЛГОФА ЗОТА ТОБОЛКИНА

Самоосуществление, предназначение литератора обнаруживается по-разному: у одних тяга к сочинительству проявляется с раннего детства, у других — в зрелые годы.
У Зота Корниловича Тоболкина первые прозаические произведения, на которые обратили внимание критика и читатели, появились, когда автору было за сорок. За 30 лет великий труженик опубликовал более двадцати книг, представ перед читателями в различных литературных жанрах: как романист, драматург, повествователь, эссеист, поэт. Популярный поэт в восьмидесятые годы прошлого века как-то написал:
До сорока, до сорока Схватить удачу за рога На ярмарку мы скачем, а в сорок с ярмарки пешком с пустым мешком бредем тишком, обворовали — плачем…
Своим творчеством Зот Корнилович опроверг данный тезис собрата по перу. Меня заинтересовала последняя по времени повесть Тоболкина «Голгофа», о которой и пойдет речь. Надо сразу сказать, что повесть автобиографична и ее персонажи, близкие по духу писателю, друзья, легко узнаваемые люди, имеющие отношение к искусству, литературе. Автор не решился на документальную повесть, поэтому имена и фамилии героев повести вымышлены. Голгофа переводится с греческого — «череп», в новозаветном повествовании — лобное место распятия Христа, обозначение холма, круглого, как череп.
Христианское богословие связало Голгофу с черепом Адама, провиденциально оказавшимся прямо под крестом, чтобы кровь Христа, стекая на него, телесно омывала Адама и в его лице все человечество от скверны греха. Голгофа рассматривается как сакральный центр мира. Голгофа Зота Тоболкина носит индивидуалистический характер повествования. Начинается повесть с описания картин детства, которое наиболее ярко ассоциируются у каждого человека и остаются в памяти даже в преклонном возрасте. Представление о прекрасном, безобразном возникали у ребенка в зависимости от обстоятельств и условий жизни. Описания своего детства у Зота Корниловича носят отрывочные, фрагментарные, эпизодические моменты. Ребенок, появившийся на свет, не имел никаких врожденных идей и целесообразности чего бы то ни было.
Эти понятия возникают только с опытом и от общения с людьми. Сам писатель о своем детстве говорит: «Я часто окунаюсь мыслями в детство. И когда спрашивали меня в те несытые годы: «Кем ты будешь?» «Пекарем или поваром», — бойко отвечал я. Потому что оба этих умельца во все времена сыты». Дети военного и послевоенного поколения хватили лиха, об этом лихолетье написаны сотни книг. Однако, описывая трагические периоды детства, писатель не без юмора их живописует. Истинное бедствие возбуждает сожаление и не может быть смешным, но беда пустяшная или воображаемая не вызывает сострадания, бывает смешна.
Например: случай с петухом, который за свое злодеяние назван «вражиной, Берией». Все необычное, увиденное впервые, вызывает у ребенка восторг, который предшествует работе мысли. Ребенок останавливается, пораженный неведомым явлением, и начинает мыслить.
Так начинается творческое постижение мира, осмысленное разумом, отождествление себя с природой, а это и есть акт познания, совершаемый интуицией и размышлением. Общаясь с простыми деревенскими людьми, впечатлительный ребенок выуживал живой язык, а в зрелые годы оттачивал свое словесное мастерство. Его языковые и стилистические изыски почерпнуты из глубинки.
Жизнь среди простых людей обострила его духовное зрение, углубила его художническое восприятие. Зот Корнилович в своих произведениях избегает стандартов, банальных общих мест, современных словечек, почерпнутых из западной литературы. Он часто обращается к великому словарю русского языка Вл. Даля, который писал о народном языке: «Не должно писать таким языком, какой мы себе сочинили, распахнув ворота настежь на Запад, надев фрак и заговорив на все лады, кроме своего… Если же мы в чаду обаяния сами отсечем себе этот источник, то нас постигнет засуха». В повести «Голгофа» автор не изменил себе, язык его оригинален и изобилует словами, которыми пользуются миллионы простых людей. Оригинальность есть только там, где есть независимость. Когда человек перестает быть целью и становится средством, он теряет индивидуальность — единственное, что вызывает интерес у читателя. Для Тоболкина литература: труд, жизнь, долг, вдохновение. Он постоянно учится у людей, у природы. Вот его писательская исповедь, гимн природе, которая подпитывает его талант. «Пусть за меня журчит ручей. Пусть соловушка поет, звенят звезды, шелестят листья. Я буду лишь внимать им и записывать их великие мысли и звуки. Их гимн волшебен. Гимн, который создан лучшим на свете композитором». Понятно, что «лучший композитор» — это природа. Читаешь повесть и проникаешься осознанием постоянной тревоги автора: как оценят его очередное произведение. Он словно говорит: не отступайте от меня ни на шаг, пройдите вместе со мной все повороты моей жизни, изгибы, закоулки до конца. Доверьтесь изображаемому мной пути. Наконец, подарите мне то, что я даровал предмету моих размышлений, моему замыслу, стилю, всему моему произведению: терпеливую надежду и неослабное внимание. Не могу не остановиться на персонифицированном диалоге персонажей повести.
Диалоги составляют органический сплав прозы, поэзии и публицистики. Видимо, в такое время мы живем, что без публицистики, направленной на размышления о судьбе России, нельзя выразить свое беспокойство. Друзья писателя имеют прямое отношение к искусству. Все они обращены к свету, связаны духовно, освещены одним и тем же многократно преломленным лучом. Свет соединяет творцов: литератора, скульптора, артиста, которые как три соответствующих хора созвучны друг другу и звучат почти совершенно одинаково. Их дружба соразмерна их строю души, составляющему органическую гармонию единого целого. Сравниваешь писателя Тоболкина с другими авторами и думаешь: ремесленники крышу дома держат на опорах, ограничиваясь столбом, Зот Корнилович воздвигает колонну, притом еще пристраивает фронтон. Стихи, перемежающие прозу и публицистику, незамысловаты, но они исходят из души, а ум словно и непричастен. Например:
… Суббота. Солнышко, Сияние небес.
Залюбовался ими дивный лес.
Везет же мне! Со мной моя природа.
И здесь покой, и радость, и свобода.
… Ушла, ушла зима!
Отвластвовала вьюга.
Тепло.
Березы вновь в бесценных изумрудах
Какое чудо — Жизнь!
Какое чудо!

Так поэзия неподвластна мысли, это небесный дар.
Ум открывает душе различные предметы, готовит почву для поэзии. Эмоциональное восприятие в данном случае природы — причина поэзии, знания — повод к ней.
Припоминается одна, из великого множества, античных Венер, в которой соразмерны все части тела. Венера обнажена и собирается укрыться плащом. Этот порыв прекрасен, т. к. высвечивает стыдливость, и благодаря этой второстепенной детали нагота навевает мысли о целомудрии. Вот такая соразмерность чувствуется в соотношении прозы, публицистики и поэзии в повести «Голгофа» Зота Тоболкина. В повести даже трагическое возникает тогда, когда земное и конечное уничтожается в божественном, светлом: трагедия растворяется в радости бытия. Финал повести страшен: один из главных персонажей Клим Нилин скульптор застрелен в своей мастерской. Такое либералы-демократы построили бандитское, криминогенное государство, когда властные структуры не способны оградить своих граждан от бандитов, а иногда и потворствуют им. Умирающий скульптор успевает произнести своим дорогим друзьям Мирошину и Ольге «Горько!». Писатель чувство скорби соединяет с чувством радости, блаженства, как продолжение жизни. Чувство блаженства, смешанное с печалью, — это состояние, превосходящее предел человеческих ощущений. В данном эпизоде радость и трагедия идут рядом. Прочитав очередное произведение прекрасного известного писателя России, я подумал о том, что Зот Тоболкин, несмотря на свой почтенный возраст, находится на взлете своего большого таланта. И мне хочется надеяться, как одному из читателей, что лучшее произведение Зота Тоболкина еще впереди. Как заметил в свое время, кажется, поэт К.Д. Бальмонт: «День только к вечеру хорош, жизнь тем ясней, чем ближе к смерти».


МУДРЫЙ РАССКАЗЧИК

Книга «Прицепные вагоны» Юрия Ермоленко воспринимается как светлая, трогательная, добрая история с людьми и животными, но в то же время не оторванная от сегодняшней суровой реальности. Каждый его рассказ — это доброе напутствие людям, которые должны жить в мире и согласии с природой и животными. И даже тогда, когда персонажи рассказов пребывают в состоянии безысходности, я испытываю леденящие душу разочарования, унижение, обиду, они не срываются в истерику, а пытаются найти выход из экстремальных ситуаций.
Автор рассказов воспринимает действительность как бесчисленное количество уровней бытия во всех проявлениях. Причем эта реальность простирается в одном временном измерении, и действуют в ней люди одного поколения, живущие в районах Крайнего Севера. Сам он — житель Салехарда. Движение времени не проходит бесследно для людей, как, впрочем, и для самого автора. Его литературные изыски, приемы различны, стиль письма столь же своеобразен, как и его личность, сформированная в суровых условиях Севера. Несмотря на противоречия, контрасты жизни (рассказ «Гражданский иск»), ощущается единение людей, говорящее о том, что они живут не в замкнутом, противоречивом, иногда очень жестоком мире. Но и в этот жестокий мир иногда вступает доверчивость, доброта, и писатель возвращает нам — читателям — память к утраченной вместе с детством свежести взгляда на время, которое не изобиловало жестокостью сегодняшнего дня.
Творчество Юрия Ермоленко я бы назвал созерцательным, но созерцательность его не пассивная, в ней не слепая покорность не задавшейся изначально судьбе. Писатель стремится донести до читателя все то, что он испытал в своей многотрудной жизни, всю полноту переживаний, всю глубину раздумий, отразившихся в рассказах и повестях. В рассказах нет и тени подавленности, нет намека на то, что неоднозначность отношений приведет к мрачным сторонам жизни. Контрастность творческого воображения, независимость писателя, понимание противоречивости жизни не снижает, не изменяет идеал писателя, как спокойствие водной глади, отражающей бездонность ночного неба.
Трогательные истории с кошками Марьяшей и ее сыном Шипой вызывают чувство родства людей с животными. Существует некая телепатическая связь кошек с людьми. На одном древнем египетском папирусе, переведенном на русский язык, можно прочитать о кошке: «Когда ты думаешь, она слышит тебя, даже когда ты не произносишь ни слова. Взглядом Бога она читает в тебе твои мысли». Пользуясь скупым набором выразительных средств, автор рассказов достигает предельной напряженности (рассказ «Лекарь Марьяша») повествования. В упомянутом рассказе кошка Марьяша спасает хозяина от хвори, а может, и от смерти. Он тоже ухаживает за ней, как может. Некоторые рассказы Ю. Ермоленко пишет от своего лица, но как бы наблюдает за происходящими событиями со стороны. А финал рассказа о Марьяше таков: «Похоронил я Марьяшу, приспособив под гробик старый бидон. Вместе с нею ушла часть моей жизни. Поэтому я, как над могилой человека, зажег над ней свечу. И заплакал, наверное, всего в третий раз со времен юности, когда скончалась бабушка, которая воспитала меня». Автор рассказов обнаруживает всеобщую связь явлений в природе в отношениях между животными и человеком. Люди разговаривают, размышляют вслух в присутствии коров, собак, кошек, и те стараются понять настроение людей, отвечают признательностью и взаимностью. Одно и то же страдание, один и тот же плен гнетет как человека, так и бессловесных животных. Природа вверила материнскую любовь ко всему живому на земле.
В книге «Прицепные вагоны» нет ничего надуманного, лишнего, каждая, казалось бы, безликая деталь исправно функционирует и находится на своем месте. Если автор пишет, что веселый ветерок затерялся в распадке, то у меня, как у читателя, такое выражение вызывает восторг. А вот описание осени: «А осень завершала таинство превращения острова и озера в сказочный уголок. И еще тем, что покрывала многоцветьем, и не аляповато ярко, а тонко подобранными и сочетаемыми полутонами с незаметным переливом из одной краски в другую». Книгу завершает повесть «Ориентировался только визуально» о юноше Николае, дерзнувшем без специальной подготовки и образования поднять самолет и, пролетав более пяти часов, посадить биплан на воду. С юношеской наивностью, не осознавая последствий своего поступка, он хотел утвердиться в глазах девушки Лены и друзей, которые не замечали, не ценили его талант и человечность.
Впечатление от прочитанной книги самое благоприятное, появился писатель со своим добрым, умным, негромким голосом. Используя огромный жизненный опыт, напряженно вслушиваясь в себя, он расслышал нечто важное для нас, читателей, и мы за это ему благодарны.


В ПОИСКАХ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ

Россия в течение почти двух десятилетий живет без национальной идеи, без идеологии и идеалов. Великое множество статей и книг написано о русской идее, мелких, «на потребу» дня, идеях, но они не отражают мысли и чувства населения всей страны. Многие авторы пишут о сегодняшней России и ее будущем, пытаясь представить ее как «маргинальное» государство, возникшее совершенно случайно. Ретроспективный взгляд на Россию заставляет нас взирать на ее пройденный путь. Путь этот есть разворачивание к началу, истокам, оправдание духовно-патриотического начала.
Первым великим произведением, на мой субъективный взгляд, содержащим национальную идею, было «Слово о Законе и Благодати» первого митрополита Киевского Илариона Троицкого, XI век. Мыслитель впервые вводит понятие «русский народ» и пророчествует о мессианской черте характера русского человека и, соответственно, о великой миссии России. В этом произведении Иларион, основываясь на глубоком религиозном чувстве русского народа, говорит о сплочении их на национальной основе, проявлении патриотизма, самопожертвенности и героизма в период опасности для Отечества. В прославлении настоящего через прошлое четко очерчена национальная идея. Сущность национальной идеи Илариона связана с единением славян, с христианским преображением жизни, построении ее на началах истины, добра и красоты. «Слово…» Илариона — это доктрина национальной независимости и исторического оптимизма.
Перенесемся в XVI век. В этот период оформилась национальная идея о Москве как Третьем Риме. Ей предшествовала полемика между «нестяжателями» и «иосифлянами» о втягивании церкви в мирские дела, против ее обмирщения, ведущего к забвению ее роли как духовного пастыря, а также против всякого рода ересей в Православии.
Игумен псковского Спасо-Еликзарова монастыря Филофей в своих посланиях великому князю Василию III писал о существовании двух христианских центров: Древний Рим, который пал, т. к. отошел от истинного христианства; затем Византия, изменившая христианству, пойдя в 1439 году на унию с католической церковью. И, как следствие, в случае с Древним Римом, произошло падение Византии, завоеванной турками в 1453 году. По мнению Филофея, Москва, не признавшая флорентийской унии, стала мировым центром христианства. Рассуждения Филофея сводились к тому, что православное «истинное» христианство сохранилось только в России, она избрана Богом и является единственным наследником Древнего Рима. «Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти», т. к. могут быть только три мировых царства, после чего наступит конец света.
Протоиерей Георгий Флоровский в книге «Пути русского богословия» назвал идею старца Филофея эсхатологической. «Образ Третьего Рима обозначается на фоне надвигающегося конца». Идея Москвы как третьего мира становится ведущей идеологией позднейшей московской Руси. Она была призвана служить не только обоснованию исключительного значения церкви, но и государства. Эта национальная идея носила мессианский характер «священного царства», подчеркивала «русское православие», делая ударение на словах «русское», «Святая Русь». Таким образом, христианизация Руси и падение Византии ознаменовались двумя национальными идеями «Словом о Законе и Благодати» митрополита Илариона и «Третьего Рима» монаха Филофея, сыгравшими огромную роль в становлении и развитии России XI–XVI веков.
Поиски национальной идеи продолжались и в последующие столетия прогрессивными интеллигентами России. И здесь необходимо сказать прежде всего о философско-теоретическом наследии, двух мощных идеологических направлениях общественной жизни Отечества, оказавших влияние на всю историю России. Я имею в виду идеи славянофилов и западников, неославянофилов или, как их называли, — «почвенников» во второй половине XIX века. Им предшествовали идеи любомудров, молодых людей, занимавшихся изучением истории и философии. Философский кружок — В. Одоевский, гениальнейший юноша-поэт Д. Веневитинов (рано умерший), И. Киреевский, Н. Рожалин и другие, — был основан в 1823 году. Эти юноши в своих историософских поисках сформулировали такие опорные идеи, жизнь которых стала на долгие десятилетия достоянием национальной общественной мысли. Любомудры определили самоценность национального начала, противопоставив духовные традиции страны западным. Они обсуждали вопросы о том, в чем предназначение России, на что она может надеяться, какова ее дальнейшая судьба. И пришли к выводу: «XIX век принадлежит России». И, кстати, не ошиблись, т. к., по мнению многих выдающихся мыслителей, XIX век был, с точки зрения развития культуры, не только серебряным, но и золотым.
Лидер любомудров В. Одоевский сформулировал понятие о Русской идее как о синтетическом примирении всех идей. Эту мысль позднее развивали Ф. Достоевский, В. Соловьев, Н. Бердяев и другие. В. Одоевскому, Д. Веневитинову принадлежат идеи, легшие в основу славянофильского мессианизма. В. Одоевский писал: «Осмелимся же выговорить слово, которое, может быть, теперь многим покажется странным, а через несколько времени — слишком простым: Запад гибнет. Не одно тело спасти должны мы, русские, но и душу Европы». Национальные идеи любомудров были изящны, глубоки и оригинальны. Они в своих статьях подняли вопрос о раздробленности внутреннего духовного мира народа, являющейся главным препятствием к постижению истинной России, отметили моральный упадок европейской цивилизации, осудили эгоизм, индивидуализм, страсть к наживе. Их национальное поле было ориентировано на устойчивые мировоззренческие тенденции и направления, связанные с Православием. Православие понималось любомудрами как идеологическая конструкция, несущая в себе преобразования всех воззрений, их институционального воплощения в жизнь российского общества.
Сквозной линией размышления, как поиска особого пути развития России, явилась антитеза «западничество — славянофильство». После философического письма П. Чаадаева, потрясшего всю «мыслящую Россию», развернувшаяся полемика между западниками и славянофилами имела не только теоретико-философский характер, но и практический. Славянофилы выдвигали свою патриотическую идею о возможности коренного изменения социальных отношений на основе соборного православного сознания, носителем которого объявлялся русский народ. Движущей силой славянофилов была не ненависть к Западу, а борьба за русскую самобытность. Их критика западных ценностей, особенно триады (свобода, равенство, братство), ставшей знаменем русских западников, связана прежде всего с тем, что либералы призывали к господству индивидуализма, разъединенности, обособленности духовной жизни внешними обстоятельствами, господству материальных ценностей над духовными. Поэтому славянофилы солидаризировались с официальной доктриной, выдвинутой министром просвещения в период правления Николая I С. Уваровым — «Самодержавие, Православие, Народность». Они искренне были убеждены, что Православие как идеология России способна вывести человечество на путь спасения.
Основоположник славянофилов А. Хомяков писал: «Каждый человек находит в церкви самого себя, но не в беседе своего духовного одиночества, а силе духовного единения с братьями, со Спасителем». Здесь понятие «соборность» обретает широкое значение, сама православная церковь понимается как некий аналог множества людей, объединенных силой любви в свободное органическое общество. Национальной идеей славянофилов, как и любомудров, было учение, рассматривающее Православие как идеологию, фундамент, основу всех исторических и общественных реалий сегодняшней и будущей России. Взгляды западников прошлого и настоящего характеризуются их сторонниками как «позитивная» тенденция и как адекватная естественная идеология в условиях России. Многие западные политологи убеждены, что для России нет другой альтернативы, как принять западные ценности, западный образ жизни.
Подобный взгляд на западную цивилизацию с ее ценностями они отбирают из резервуара традиций или конструируют лишь те, которые несут констатацию о включенности России в контекст мировой, прежде всего европейской, истории. Во второй половине XIX века идеи славянофилов получили свое продолжение в идеологии почвенников, представленные такими мыслителями, как Ф. Достоевский, А. Григорьев, Н. Данилевский, Н. Страхов, К. Леонтьев. Продолжая идеи славянофилов, почвенники центр своих философских размышлений сместили в сторону «национальной почвы». Они писали об особой роли, миссии русского народа, всего славянства, призванного спасти человечество от моральной деградации, идущей от тлетворных идей Запада. Н. Данилевский в книге «Россия и Европа» писал: «Для всякого славянина, после Бога и его святой церкви, идея славянства должна быть высшей идеей». Национальной идеей почвенников стала проблема славянского мира, его место в истории и судьбе русской и славянской культур. Высшими идеалами и целями должна жить Россия, бескорыстно должна служить человечеству. Ф. Достоевский учил: «Если нация будет жить своими интересами, то она погибнет, окоченеет, обессилит и умрет. А выше целей нет, как те, которые поставит Россия, служа славянам бескорыстно и не требуя от них благодарности, служа их нравственному (а не политическому лишь) воссоединению в великое целое». Прекрасная национальная идея и сегодня не потеряла актуальности, национальная идея почвенников через восемь столетий перекликается с идеями митрополита Киевского Илариона. Сущность национальной идеи на протяжении почти тысячелетней истории развития России в ее державообразующей тенденции, в служении интеграции славянских народов. Русский народ, как коренник, объединив славянские племена, образовал государство и провел его через тысячелетие своей истории. Немногим нациям удавалось подобное в истории человечества. Но, к великому сожалению славянских народов, они сегодня, в начале третьего тысячелетия, разобщены. Славянские народы связывают не только культурные, бытовые традиции и ценности, но, главное, — православная вера. 140 лет назад великий патриот поэт Ф. Тютчев в стихотворении «Славянам» пророчески писал:
…Опально-мировое племя,
Когда же будешь ты народ?
Когда же упразднится время
Твоей и розни, и невзгод.
И грянет клич к объединенью,
И рухнет то, что делит нас!
Мы ждем и верим провиденью,
Ему известен день и час…

Хочется надеяться, этот «день и час» славянских народов скоро наступит, ибо это веление времени, геополитической стратегии и желание народов. Мы сегодня знаем планы Запада в отношении (частично осуществленные) Сербии, Украины, России, Белоруссии.
В советский период национальная идея существовала, построение развитого социализма, несмотря на утопическую концепцию, дало возможность создать великое, сильное государство, способное сломать хребет фашизму и с которым считались все страны планеты. По-разному можно относиться к советскому периоду, просуществовавшему более семи десятков лет. В соответствии с национальной идеей строилась внешняя и внутренняя политика страны, четко прослеживались идеологические приоритеты, выражающие характер социально-экономических и культурных отношений. Величие страны измеряется не только экономическим, но и духовно-нравственным уровнем ее, утверждением идеала, фокусирующим в себе все высшие представления нации. Советская цивилизация войдет в историю человечества достижениями в области социальных, национальных отношений между людьми, высшими успехами в области образования, здравоохранения, развития науки и культуры.
Сегодняшнее состояние России, в которой господствует имущественное и социальное неравенство, приводит к отсутствию единства нации и, соответственно, отсутствию национальной идеи и исторической судьбы народов. Потребность в национальной идее возникает тогда, когда народ чувствует угрозу со стороны западной цивилизации, с ее доминирующей либерально-демократической идеологией, распространяющейся на различные континенты земного шара. Либерал-демократы, рьяно разрушая советскую цивилизацию, привели Россию в такое состояние, что масштабы их деятельности невозможно описать в привычных терминах социологии. Известный либерал-демократ и реформатор-разрушитель страны, в годы своего премьерства, Е. Гайдар в своей последней книге «Долгое время» вновь повторил то, что он озвучил на вербальном уровне: Россия может существовать и без русских. Россия сегодня вымирает со скоростью 1.000.000 человек в год, в основном — русских, поэтому необходимо заселить ее мигрантами со всего света — от семисот тысяч до одного миллиона в год. Автор не учитывает большое количество проблем, с которыми столкнется Россия. Уже сегодня на долю мигрантов приходится до 70 % всех преступлений. Эта этническая пестрота со своеобразными стереотипами, разными традициями, поведенческими структурами и культурными доминантами предполагает обучение мигрантов, на которое из бюджета страны потребуются миллиарды долларов. Демограф А. Вишневский предупреждает: «Что скрывать, миграция инокультурного населения несет немало опасностей. Россия может увязнуть в бесконечных этнических конфликтах и окажется неспособной к приему иноэтнических эмигрантов».
Наши современные западники стремятся изменить духовный строй русского человека, они стараются выбить русского человека из традиций, заставить забыть ценности, сложившиеся на протяжении многовековой истории развития культуры. Но Россия всегда была идеократическим государством. Национальная идея, идеалы, ценности и идеология являются державообразующими, стержневыми опорами страны. Без них русское общество обречено на политическое и экономическое рабство и вымирание, что и происходит с Россией сегодня. Несколько лет назад в одной из статей я пытался сформулировать национальную идею, означающую совокупность специфических черт, характерных для русской нации, ее великой культуры, ментальности, ставшей основополагающей, стержневой основой России. Национальная идея означает определенный уровень национального самосознания в каждый данный момент истории Отечества. Она воплощает в себе дух нации и отражает помыслы и чаяния не только русского народа, а всего населения страны. Повторюсь: под национальной идеей я понимаю систему, состоящую из элементов. Элементами этой системы, пронизывающими все сферы бытия общества, являются самые дорогие, святые понятия, присутствующие в русском этносе на протяжении всего развития России. Вот эти понятия: Бог, Православие, Государство, Патриотизм, Дух, Душа, Соборность, Совесть, Справедливость, Милосердие, Семья, Доброта, Мужество, Самопожертвенность, Смелость, Героизм, Всепрощение, Национальный Идеал, Самодержавие, Народность. Осмысление и анализ этих понятий потребует написания нескольких книг…


СЕВЕРНЫЕ МОТИВЫ

Недавно мне подарили три книги, авторами которых являются прозаик Валерий Мартынов: повести «Свиль», роман «Единица, деленная», цикл рассказов «Мещанские сказы», и поэтесса Людмила Ефремова, написавшая прозаическую книгу «Картина за спиной».
В своих прозаических произведениях они по существу пишут об одном и том же и отражают события, совпадающие по времени.
Речь идет об освоении севера Тюменской области, или ещё точнее, о людях, трудившихся не один десяток лет и живших со дня становления и развития города Надыма. Путём такой ретроспекции авторы не только посвящают читателей в тайны своих героев, но и своеобразно воссоздают через совокупность частных судеб и индивидуальных конфликтов историю освоения Севера. Композиционный принцип, лежащий в основе их повестей, рассказов, можно назвать принципом особого времени.
Работа на Севере в экстремальных условиях оставляет впечатление от пережитого на всю оставшуюся жизнь. В этих условиях происходит надлом, уход от привычных будней, суеты, сброс всей наносной чужеродной защитной оболочки (пыли) на душе человека. Процессы социальной и духовной жизни, связанные с освоением нефтяных и газовых месторождений, авторы выразили через особые формы описаний событий, не побоюсь пафосно сказать, героического времени. Они идентифицировали себя полностью с первопроходцами, осваивающими северные просторы. Грандиозные масштабы свершений романтически окрашивают неприглядную серую действительность. В. Мартынов и Л. Ефремова по-разному, без всяких красивостей, голосом совести описывают человеческие слабости и относятся к ним без непримиримой требовательности и педантизма.
Способность понимать людей такими, какие они есть в своей линии поведения: волевыми, незащищенными, неприкаянными, проявляя в определенных условиях дух вольности и неприятие строгой официальности и регламентации, казенщины. Всё это отражено в произведениях надымских писателей, выявляя их нравственные приоритеты, духовную связь с персонажами. Эта связь очевидна, т. к. они прошли тропами и дорогами со своими героями. Конечно, писатель не может отражать жизнь людей с точки зрения изоморфизма, когда элементы одного множества полностью совпадают с элементами другого множества. Воображение присутствует у обоих писателей, но в рассказах и повестях В. Мартынова оно наличествует в большей мере. Письмо Л. Ефремовой больше тяготеет к документалистике. Но я должен отметить, что язык у обоих лаконичен, точен, образен. Немецкий философ и писатель Ф. Ницше высказал интересную мысль: «Человек изобрел искусство, чтобы не погибнуть от истины». Видимо, нужно понимать его высказывание, на мой взгляд, следующим образом: искусство в его различных видах и жанрах, каким бы величайшим историческим феноменом человеческой деятельности оно ни было, является слабым отражением существующей действительности, а воображение, образное мышление дополняет как бы вторичные отображения жизни. А оно в свою очередь не предусматривает полного копирования индивидуальной трасфигурации в сознании людей. Культура в сознании людей является только имманентной, неотторжимой частью духовного мира творцов, создающих разнообразные виды искусства.
В рассказах В. Мартынова «Мимозы», «Баба Поля», «Сейф», «Не пью», «Такая вот война» и других, сохраняя все внешние приметы сугубо камерного повествования, захватывают гораздо более широкие пласты социальной жизни.
Событийная сторона происходящего в рассказах занимает писателей куда меньше, нежели внутренний мир персонажей, своеобразная сейсмограмма их мыслей и чувств. Время для героев движется неравномерно, оно то растягивается, вбирая в себя всю полноту духовной жизни героев, то стремительно летит.
Некоторые рассказы писателей демонстрируют разную степень отчётливости поведения героев — от лёгкого юмора до карикатурного гротеска. Л. Ефремова живописует разные ситуации своих знакомых, совпадающие с нашими.
Сюжетной сердцевиной многих очерков и рассказов В. Мартынова и Л. Ефремовой является размышление о своём времени и соотнесённость в нём себя. Писатели прямо указывают, что в наше время насаждается утилитаризм, идет растление молодежи, стремление оболгать всё хорошее, нравственное, что было в советское время, забыть свою историю. Культ преуспеяния плодит поколение безликих приспособленцев, людей, бессмысленно пожертвовавших своей человеческой полноценностью во имя сомнительных удовольствий, выразившихся в материальных и социальных благах. Напор предпринимательства не только губит первозданную природу Севера, но и вытесняет из жизни веками складывающийся быт, моральные устои, подменяя их рациональным стандартом сугубо потребительского существования.
Читаешь повести, рассказы В. Мартынова и поражаешься его прозорливостью, его жизненному опыту, его наблюдениям относительно переоценке моральных ценностей людей, когда они меняют бараки, балки на квартиры. Новая среда, условия жизни вызывали неотвратимые изменения. Состояние жизненного дискомфорта и наоборот влияет на духовную жизнь людей.
Тема духовного (даже не физического) выживания в произведениях В. Мартынова и Л. Ефремовой, на мой взгляд, главная опора их творчества. Север может поднять и опустить человека на разные высоты.
Одна высота открывает новое видение в жизненных реалиях, другая может застить глаза и обессмыслить жизнь человека во всех её проявлениях. Всякие люди встречались писателям на их жизненном пути. Были и гламурные сволочи, чувство жертвенности им недоступно, но даже и они, эпатируя своё поведение, вынуждены были признать необходимость освоения Севера и значимость его в истории развития Сибири. Удивительно разнообразные мотивы поведения людей: здесь и романтика, жестокость, мелочность, нестяжательство и откровенное сребролюбие, интимные стороны, выдержанные, как в откровенных, так целомудренных формах. Писатели показывают изнанку северных будней, проявляя редкостную объективность, вкладывая частицу собственной души, рисуя образы суровой природы и людей, осваивающих её. Ещё одна тема, пронизывающая все рассказы и повести, — это тема труда, иногда невыносимо тяжёлого, основанного на духовном дерзании и отваге человека. В повести «Фагоцит» В. Мартынова главный персонаж Светлана, много испытавшая в жизни, размышляет: «Жизнь не есть непрерывная разматывающаяся лента, это на надгробии она вмещается в небольшую черту между цифрами начала и конца, жизнь состоит из отрезков разной длины, разного цвета, разного запаха».
Хорошие книги написали В. Мартынов и Л. Ефремова, заставляющие страдать, мыслить, чувствовать. Мир их книг включает в себя все возможные поведенческие структуры, выраженные в отношении к людям, природе, которыми руководствуемся и мы, читатели.


«ЗЕМЛЯ РОДНАЯ ПРОСТИТ»

Общеизвестно, что с возрастом у людей притупляется восприятие современной жизни. Человек пытается постичь ее, но не всегда адекватен ей, так как он живет как бы в двух измерениях: в прошлом и настоящем. Время для каждого человека — непостижимый фактор бытия. Люди в стремительном и незримом потоке времени, в калейдоскопе событий пытаются найти свой вектор, чтобы в душе царила гармония воспоминаний, деяний и мечты. Но не всегда это удается. Замечено, что поэты, писатели, ученые с возрастом стараются посредством жизнеописания зафиксировать свою биографию в документальных повестях и рассказах. Почему? Да только потому, что детские и юношеские годы наиболее яркие, эмоциональные, сохраняющиеся в памяти до конца жизни. Например, Лев Толстой помнил себя еще во младенческом возрасте.
По существу, мы сталкиваемся с тремя ликами времени, тремя фундаментальными измерениями нашей жизни: прошлым, настоящем и будущим. Эти мысли навеяла прочитанная мною книга Николая Денисова «На закате солончаки багряные», изданная в городе Екатеринбурге.
Поэт в своих прозаических и поэтических произведениях не однажды обращался к личностному началу жизни. Начало его сохранило яркую, эмоциональную память о минувшем. Вот как он описывает малиновые полосы заката: «Огненные эти закаты и сегодня царапают душу ощущениями неповторимости той поры. В холодных ночах, со льдинками звездного неба, сверкающими колюче и ярко, над селом вдруг вылущивался серпик месяца».
Описание природы вызывает у меня божественный образ в душе, охватить, исчерпать его сущность я не могу. Природа запредельна, надличностна, и она действует на разных людей по-разному. Меня трогает все написанное Н. Денисовым еще и потому, что мы — почти ровесники, сибиряки, и мое голодное послевоенное детство полностью совпадает с одной лишь оговоркой: в моей семье, как и у многих детей того времени, не было отца, не было коровы-кормилицы. Это говорит о многом…
Вся книга состоит из событий, которые отложились в памяти писателя, они нанизываются и связаны друг с другом, причем каждый очерк достаточно самостоятелен, внутренне завершен, образует отдельную главу. И это относительная автономия очерков наводит на мысль об их новеллистическом происхождении. В небольших новеллах он заставляет читателя видеть мир таким, каким он предстал в воображении подростка. Автор книги описал предметы быта, как творения рук человеческих, к чему прикасались родные: мать, отец, братья, дающие представление о сельском опыте того времени.
Н. Денисов описал то, что испытали подростки послевоенной поры в очерке «За хлебом в магазин», когда с рассветом, а иногда и с вечера, нужно было занимать очередь, чтобы получить свою долю. «И можно было бы вполне удовлетвориться скромным их описанием, если бы получасом ранее под крышей нашего дома не кипели страсти. Не вздымался угрожающе в руке отца солдатский ремень, не шарил в тесноте палатей ухват или сковородник, стремясь добыть меня из-за баррикады пимов, сбоек, сухих карасей, чтобы поднять и снарядить в поход за хлебом. Вставать было тем тяжелей и невыносимей, что я лишь два часа назад заснул, отложив книжку, которую читал до той поры, пока не кончился в лампе керосин».
Мир детства Н. Денисова — это свет и тень его души. Привлекательные стороны его детского мира, связанные с радостью, обидой, юмором, подобны ключам, отмыкающим мысли читателей, дающим им возможность узнать не только мысли поэта, но и собственные. Мы с радостью окунаемся в водоворот людских судеб, описанных автором, и занимаем в этом людском потоке свое место, чтобы радоваться и страдать, любить, смеяться и восхищаться. Изнурительный труд, бедствие, нищета, отчаяние, постоянная нужда — все это наставники поэта. Причудливый этот процесс накопления знаний, почерпнутых у жизни, превращается в опыт, а он, в свою очередь, оказывается преображением в мысль.
Действия и события, относящиеся ко времени детства и юности поэта, подобны явившимся перед читателями в воздухе пленительными картинами. «Подкатывает вечер, предзакатная пора. Схлынет жара от нагретых озер, потянет банным паром, запищат в камышах гагары, кто-то брякнет в вечерней тишине веслом, поплыв на лодке-плоскодонке за камыши ставить сеть, чтобы снять его с уловом на утренней зорьке…».
Эти картины словно пульсирует в нас, читателях, и не остывают со временем после чтения книги. В ней детство представляется, как череда поступков и замыслов. И какие бы побуждения ни лежали в их основе (например, замыслили с другом Шуркой Кукушкиным побег из родного села), какие бы действия ни предшествовали им и ни следовали за поступками и намерениями, они становились отныне опытом в жизни. Поступки в детстве обретали крылья и становились ангелами мудрости и прекрасными порывами.
Опыт, приобретенный в детстве, во взрослой жизни, особенно в пограничной ситуации, сослужит огромную пользу. Как заблудивший путник бросает уздечку и доверяет инстинкту лошади, которая отыскивает правильную дорогу, так и писатель доверяет опыту, который помогает ему в течение всей жизни. Н. Денисов пишет: «Стерлись и прощены памятью нашей детские обиды и разочарования. Но навсегда осталось в душе чистое и сказочное чувство к миру, которое запало в сердце в юную пору, которое жалко и страшно растерять теперь до срока».
Прекрасную книгу о своем детстве написал Николай Васильевич Денисов. Люди по преимуществу живут настоящим, но прошлое — часть нашего опыта, и мы в повседневной, обыденной жизни обращаемся к нему, пытаясь найти укрепу в сегодняшней жизни. Мы переживаем прошлое со всей силой своих чувств, ибо с ними связаны наши интересы, страсти и даже устремления в будущее. А будущее у автора книги «На закате солончаки багряные» сложилось по-разному, но можно сказать, что удачно.
Он прошел большой жизненный путь и это описал в книге от механизатора, моряка, журналиста до известного поэта в России. Н. Денисов в своем разнообразном творчестве обречен на вечное отталкивание от детства и юности, на напряженное ожидание преображения своей малой родины, а значит, и всей России. Об этом его последняя книга.
Закончить свое впечатление от книги поэта хочу строчками давнего стихотворения Н. Денисова:
… И душа выбирает пространство.
Нет пристанища ей на земле.
Может быть, и не худшее дело —
Вознеслась, упорхнула в зенит —
Поразмыслить над тем, что было,
И над тем, что ещё кровенит…



ПОЭТИЧЕСКАЯ СВЕТОТЕНЬ ДВУХ ФИЛОСОФОВ

По признанию многих отечественных и зарубежных критиков, русская литература философична. Одно лишь разъяснение должно быть сделано мной с самого начала.
Я не сомневаюсь в подобном тезисе и в подтвержденье решаюсь написать статью о своих молодых коллегах, кандидатах философских наук, уверен, в будущем профессорах: Чернышове Денисе и Шлякове Алексее.
Занимаясь серьёзно наукой, они в то же время подсели, можно так выразиться, на иглу поэзии и вряд ли соскочат с неё. И хотя философия доминирует в повседневной деятельности, но кто знает, что их ждёт впереди…
Д. Чернышов так выразил своё отношение к поэзии:
Поэзия — умиротворение,
Хрустальный свод благодати.
Обняла руками колени,
Боюсь, что на всех не хватит.

А. Шляков на вопрос о влиянии поэзии на него написал:
Писать. Писать.
Чтоб выжать до остатка
Всё, что ещё осталось от мрака,
От грязи, от безумств,
От знака рака.
И от сомнений, свойственных так мне.
Сижу. Пишу. Дышу.

Авторами создана философская языковая среда: лексика, интонации, построение фраз и сюжетные ходы привязаны к формам многообразной жизни. Две линии жизни, две стези наличествуют у Шлякова и Чернышова: первоначальная стезя избранничества — философия, вторая линия жизни — поэзия, угнездившаяся в душах учёных.
У них свой нрав, характер, они несут в себе черты определённого человеческого типа и неповторимые черты сегодняшнего времени. Творческая лаборатория двух поэтов одного возраста различна, факт разительного несходства налицо. Если Д. Чернышов много пишет о природе и любви в своей книге «Где облака всегда легки» (философская лирика), то А. Шляков в своих стихах и песнях (он известный бард Сибири) пишет о восприятии мира, своём отношении к нему. Его воображение рисует одну за другой картины, проникнутые самыми различными настроениями, но с каждой картиной у читателя крепнет ощущение, что поэт остаётся неизменно верен одному, всё углубляющему чувству. Причём прелесть стихов А. Шлякова именно в том, что здесь не пустая игра образами, все они основаны на глубоком чувстве постижения мира и себя в этом мире.
Не пел, хрипел, как будто смерть
Уже жила в убогом теле.
И так хотелось мне успеть
Сказать, кто я на самом деле.
Как лошадь загнан, в пене, в мыле,
И надо б пристрелить коня.
Друзья давно бы пристрелили,
Да только нет их у меня.

В сетованиях и восторгах, вопросах и сомнениях относительно своего места в мире, любви, которыми наполнены стихи Д. Чернышова и А. Шлякова, чувствуется непосредственный опыт эмоциональной жизни поэтов, отраженный особенностями духовной атмосферы нашего времени. Все поэты пишут о страданиях любви, но, в противоположность большинству, у Д. Чернышова они пока отсутствуют. В его стихах нет неразделённости или коварства, предательства, несчастной любви. Его возлюбленные трогают его сердце, чувствуется, в его стихах сквозит определённость, основанная на опыте, отсюда неуловимое сочетание детскости и взрослости. В этом единстве выступает органическая целостность, связанная с восхищением от земных человеческих радостей.
Когда на земле не хватает любимых,
Я всех призываю друзей-невидимок,
Чтоб эту тоску разогнать и поджечь,
Охапкой забросив в небесную печь!
И так утолив нескончаемый голод,
Рассыпаться звездами лунных иголок.

С помощью стихов философы создали свой собственный мир, полный экстатических видений, куда нелегко проникнуть непосвященному. В самых обычных вещах они находят сущностную основу бытия, нередко какая-нибудь банальная и незначительная деталь обретает истинный смысловой ряд. Иногда их стихотворения строятся на всё более изощрённой ломке синтаксических норм. Однако эта ломка обусловлена стремлением к предельной ассоциативной сжатости и ритмической музыкальности.
Д. Чернышов:
Туча, как чьё-то большое тело,
Над беспросветной тоской висела;
Сквозь фиолетовые туманы
Мерцали её золотые раны.


А. Шляков:
В кулаке — счастье.
В ладони — несчастье.
В кулаке — победа.
В ладони — хлеб для лошади.
В щепотке — соль.
В щепотке — крестное знамение.

Не нужно, однако, полагать, что указанные ассоциативные стихи являются самодовлеющими в их творчестве.
Они намеренно сдвигают органические отношения содержания и формы, как иллюстрацию к созвучию, скрепляя внутреннюю мелодику стиха, оттеняя важность темы.
Одно из важнейших средств достижения этого эффекта — краткость стихотворений, лаконизм их художественных средств, дающая возможность читателю сразу охватить и освоить текст в целом, погрузиться в смысловую атмосферу стиха. Такой эффект погружения достигается высоким умением тонко и разносторонне подойти к теме, увлечь читателя, который идёт за поэтом. Проиллюстрируем это следующими строчками поэтов. А. Шляков в минуты смятения и сомнения написал:
А меня забудут послезавтра.
Завтра я напомню о себе.
И ещё один ненужный автор
Крест поставит на своей судьбе.
За столом не слышно моих песен.
Под столом не слышен лёгкий стон.
Скоро стану я безынтересен.
Мир со мною был вам слишком тесен,
Без меня просторней станет он.

А вот строчки Д. Чернышова и тоже отражают эсхатологическую тональность:
Закат утирал мои горькие слёзы,
Из сердца вытаскивал беды-занозы
Сомнений, предательств, напрасных обид,
Им всем придавая чарующий вид.
Чтоб жизнь изживая от края до края,
Я после встречал их на улице рая.

В этих небольших стихотворениях явственно соотносится личное трагическое мироощущение с событиями, происходящими в России, т. к. они накладывают особый отпечаток на жизнедеятельность каждого человека. Их монологи живо напоминают сетования людей, недовольных сегодняшней жизнью. В их стихах через собственную судьбу и судьбу своих близких чувствуется переосмысление ценностей, что вносит тревожные и глубоко пессимистические ноты.
Они остро чувствуют не только финансово-экономический кризис, а прежде всего духовный кризис в России.
Голоса их звучат иногда по-разному, но общее у них одно — чувство Родины, которая у них в сердце и душе навсегда.
Это чувство проявляется через восприятие родной природы. Своими стихами А. Шляков и Д. Чернышов демонстрируют верность животворной стихии русского языка, русской природе, русской поэзии, философии, верность России.
Д. Чернышов:
На розовой иве печали
Три ангела мирно молчали,
И та тишина и покой
Лилась над вселенской рекой,
Прощая чарующим видом
Туманы её и обиды.


А. Шляков:
За звездою с хвостом лиловым,
Суетливо тени кружат.
Блинчики с росой сосновой,
Подавались нам на ужин.
И сухарики из кедра,
И березовый напиток.
Хорошо прохладой ветра
Утереться пред молитвой.

В этих небольших стихотворениях философы-поэты рассматривают природную красоту как отражение Бога и находят её субстанцию в пропорциональности и соразмерности формы предметов. В своих чувственно-рациональных, душевных, романтических стихах они гипнотизируют оригинальностью, тонкостью и глубиной мысли читателя, обновляя его чувства и разум. Жанровая композиционная природа поэзии Д. Чернышова и А. Шлякова достаточна ёмкая и разнообразная, как и само её содержание, а поскольку они занимаются наукой, то их некоторые стихи идут от ума, спорадически явственно обнаруживая философское отношение к миру.
Алексей Шляков и Денис Чернышов ещё не достигли предельной для себя высоты творчества и глубины мысли в поэзии и философии, и будем надеяться, что они порадуют нас, читателей, своими книгами, в которых отразят определённую систему ценностей современной русской цивилизации.


ВСЕВЛАСТИЕ ЛЮБВИ. О ПРОЗЕ НИКОЛАЯ ОЛЬКОВА

В издательстве «Шадринский Дом печати» вышли две книги Николая Олькова: «И ныне и присно» (2008 год), «Глухомань (Земля крови)» (2009 год). Он автор 25 художественных и публицистических книг. В своем творчестве мне он представляется как документалист и бытописатель, православный писатель.
Сюжетная канва рассматриваемых работ — любовь. В рассказе «Крутые Озерки», в повести «И ныне и присно» выделяется индивидуально-эмоциональное содержание, впрочем, и обобщения сформированы так, что явственно слышится голос самого автора, свойственные ему страстность и нежность, прихотливая смена бодрости и грусти, предметность воображения. Любовь властвует над поступками человека, её верховная власть такова, что нельзя спрогнозировать линию поведения, она властно вторгается и изменяет природу человека вплоть до нарушения самих ее законов. В любви сконцентрированы лирические и психологические обобщения автора, его опыт, мысли о своей любви к женщине и самой природе этого чувства.
Повесть «И ныне и присно» открывается описанием, как польская семья историка Леопольда Лячека по приглашению самого Государя Николая Второго прибывает из Варшавы в Петербург, чтобы привести в порядок найденные в архивах важные документы и дать им толкование. Семья въехала в Царскосельский дворец, где ей были отведены комнаты. Сын историка тринадцатилетний Бронислав знакомится в Царскосельском саду с младшей дочерью царя Анастасией. Вот как описывает их первую встречу автор:
«— Ну-с, — обратилась она к покрасневшему незнакомцу.
Он уже понял, что перед ним одна из Великих Княжен.
— Меня зовут Бронислав, мы только что прибыли из Варшавы.
— Замечательно! Это вас поселили с северной стороны Дворца?
— Право, не знаю, я еще не ориентируюсь, где здесь север.
Девочка залилась веселым и громким смехом».
Несколько встреч с Анастасией определили жизненный
вектор Бронислава, у которого открылись удивительные способности предсказания событий. Встреча с Григорием Распутиным убедила подростка в удивительном его даре, а видения грядущей войны поразили и потрясли родителей.
Н. Ольков описывает простоту Анастасии, её сестер, восхищается чертами характера, воспитанностью царских особ, но не избегает и житейских деталей. Читая повесть, размышляешь о быстротечности счастья, о непорочности и целомудрии молодости, о мимолетности любви. Но любовь, возникшая у подростков и проявившаяся в симпатиях друг к другу, оказалась длиною в жизнь. Она вошла, робкая и чистая, и стала возвышенной и бескорыстной для Бронислава.
Выезд семьи в Тобольск, по настоянию Распутина, разлука с Анастасией стали трагедией для впечатлительного подростка. Писатель не ограничивается тем, что превращает своего героя в носителя любовных чувств, он показывает его многотрудную жизнь. В советское время Брониславу Лячеку пришлось сменить фамилию на Арсения Чернухина, сменить десятки профессий, быть участником Великой Отечественной войны. Человек скромный и простодушный, он, вместе с тем, убедил себя в том, что Анастасия жива, и он должен выполнить обещание, данное самому себе, найти ее и ради этой цели готов не считаться ни с какими жертвами. Что он выстрадал за годы искания своей любимой, непрерывной душевной пытки и каждодневной борьбы, сталкиваясь с разными людьми, какой жестокий демон втайне терзал его и подрывал в нем рвение к избранному пути. Какой мучительный трепет овладел им, когда, казалось, наконец-то он нашел её, а затем каким тяжелым камнем ложилось на его сердце осознание, что это не Анастасия. И он вновь начинал очередные поиски.
Н. Ольков в свойственной ему манере описывает бытовые будни своих героев, с житейскими деталями, где есть и ночные грезы, и подушки, смоченные слезами, когда томление переходит во вдохновение. Власть любви автор ставит выше всякой другой власти. Тут проявляется нечто противоположное сегодняшнему чуть ли не мистическому культу физической любви, здесь речь идет о романтическом, духовном чувстве, любви «издалека». Слово «издалека» имеет для меня чисто географическое понятие и связано с упоением недоступной любовью.
В рассказе «Крутые Озерки» любовь не названного героя к девушке Варюше безответная. Жизненность этой истории — в предметной эмоциональной убедительности. Эта насыщенность переживаний героя подлинными чувствами осознается читающим. Однако понятие искренности, подлинности и связанной с ними простоты самовыражения не такое уж простое дело, искренность в подобных случаях никак нельзя сводить к беспритязательной передаче жизненного материала, мыслей и чувств, взаимоотношениях влюбленных — всего того, что испытал писатель в жизни. Искренность не сводится к примитивной автобиографичности, а то и противоречит ей. Автор скорбит о несостоявшейся любви, как, впрочем, и в повести «И ныне и присно». В жизни часто видишь угасание любви, понимаешь, что ограничены ресурсы сердца, у него есть пределы. В произведениях Н. Олькова любовь, несмотря на драмы и даже трагедии, является источником радостей, а не уныния и усталости.
В прозе Николая Олькова все движется, меняет цвета, летит и течет, ему свойственна устремленность, в текстах много глаголов, и даже большинство эпитетов не прилагательные, указывающие стабильные свойства героев и обстоятельств, а причастия и деепричастия, обозначающие действие или временное состояние. Постоянным спутником автора является автомобиль, он все время куда-то спешит, эта торопливость чувствуется и в его прозе. Он не шлифует свои тексты, но это не небрежность, она не приводит к оскудению литературного языка, автор точно и тонко отбирает слова, строит и заостряет причудливые обороты. Мы восхищаемся его многовидностью слова. Приведу небольшую цитату из повести «И ныне и присно», описывающую красоты сибирской природы:
«Седой зимой через убродные суметы снега с трудом протискиваются лоси и козы, направляясь в подлески, где вихревой ветер озорно выметает опушки, оголяя засохшую траву, малый кустарник и золотой березовый лист, который тоже годится в пищу, если неволят морозы».
Человек, живущий в Сибири, прочитав эти строки, вздрогнет и будет читать книгу до конца. Именно это свойство письма Н. Олькова побуждает читателей углубляться в тексты его повестей и рассказов и перечитывать их. Персонажи книг — люди простые и известные, имеющие разные профессии, разный уровень интеллекта. Благодаря творческой энергии ему удалось избавиться от пут сентиментально-романтических установок, когда он давал волю фантазии и полагался на собственный эстетический вкус. Сейчас под пером писателя действительно рождаются образы, выхваченные из потока подлинной жизни.
В книге «Глухомань» собраны повести, рассказы и очерки, они говорят о душевной терапии, о чувстве исторической безысходности, разочаровании настоящим и влюбленности в прошлое. Разумеется, по своей социально-политической направленности мироощущение Николая Олькова прагматично, направлено на сохранение элементов докапиталистического уклада России. Но жизнь есть жизнь, и нужно исходить из возможности гармоничного сочетания элементов советского периода и нынешнего времени, эта дихотомия присутствует в его произведениях.
Книги Николая Олькова заставляют читателя размышлять, вселяют в него благородные порывы и чувства, они созданы рукой мастера.


ЧУДО ЛЕПЕСТКОВОЕ

В наше время часто можно услышать из уст весьма почтенных людей, что литература уже не играет той роли, которую она демонстрировала (ее влияние на общество), в 19–20 веках. И надо признать, что для этого есть все основания: всеобщая компьютеризация, электронные СМИ постепенно вытесняют книжную продукцию, стремительное наступление технической цивилизации приводит к тому, что человеку неподготовленному трудно бывает угнаться за ее темпами. Большая часть людей не может так быстро овладеть ею, двигаясь в русле современных технических достижений, более того, люди не в состоянии расстаться с тысячелетней традицией, т. е. книгой, не в состоянии понять, чего же они не смогли постичь, ибо одна традиция не живет в присутствии другой.
Иногда создается впечатление, что писатели — «властители дум» становятся маргиналами, а их книги читают все меньше и меньше. Как вернуть читателя, как заинтересовать, особенно детей, чтобы они открыли книжку и погрузились в нее, забыв все на свете, в смыслы и чувства написанного. Одна из задач детского писателя — выплеснуть свою радость перед жизнью, свою пламенную страсть, донести до души ребенка без всякого стилизаторства. Хочу поделиться радостью с читателями и указать на некоторые талантливые детские книжки, появившиеся в Тюмени. Литературные критики часто сетуют на то, что в России исчезли детские писатели и, соответственно, нет детской литературы.
Сообщаю, в последние два года тюменские писатели заявили о себе следующими своими детскими книгами: профессор, геолог Юрий Папин опубликовал две чудесные стихотворные сказки «Яблоко» и «Чудище лесное», издательство «Вектор Бук». Несколько книжек издал прекрасный детский поэт и художник Александр Шестаков, только что вышла чудная прозаическая книжка журналистки Елены Дубовской «Планета Котофея», журналист Василий Михайлов выпустил книгу рассказов «Беличий переполох» и «Я лечу» с удивительными по смыслу рисунками Евгения Крана в «Тюменском издательском доме». О последней хочу сказать особо. Открываю первую страницу с неким трепетом и уже думаю, как будут воспринимать текст мои внуки Александр и Тимофей, и неподдельная радость обрушивается потоком от чтения первого стихотворения.
Хоть и мало Диме лет,
Ищет он на все ответ.
Может, скажете, ребята,
Почему наш мост горбатый?

В стихах В. Михайлова деятельная жизнь, поиски ответа на «почему», она узнаваема и переведена на язык чувств. Представление о ней в стихотворении отчетливо проявляется в образах, интонации, в движении мысли. Каждое стихотворение — замкнутое целое в смысловом отношении, фразеология его, словесное выражение ново, индивидуально.
Здравствуй, ежик, здравствуй, еж.
На кого же ты похож?
Целый год, видать, не брился…
Поглядишь — бросает в дрожь!

Но еще больший простор для индивидуального подхода открывается благодаря тому, что происходит замена существительного обычной речи двумя существительными, из которых второе определяет первое, т. е. перефраз типа: огурец-молодец, т. е. семенник. И еще:
Родились у квочки
Желтые комочки.
Шустрые ребята,
Кто они? Цыплята.

Мне представляется, порядок слов стиха объясняется тем, что переплетение предложений — сознательный художественный прием, цель которого, чтобы образы, рисуемые автором и связанные с ними мысли подействовали на детей настолько собранно, насколько возможно.
Так, в стихотворении «Котята» игра их набирает такую силу, впечатление от их вольности такое, что слабо диссонирующую ноту (первоначально) автор взял лишь для того, чтобы придать мажорному повествованию убедительность воздействия на ребенка. Котята растащили домашние вещи по всем комнатам, но Малышек бить не буду:
Тапок и чулок добуду
И потери все найду.
А когда я погуляю,
Мы опять втроем сыграем.

Сюжет стихотворения развивается просто и изящно. Взаимопроникновение поступков котят и линия поведения ребенка у автора книги «Я лечу» выводится из событийной плоскости в новое измерение, благодаря чему создается впечатление не только широты, но и глубины происходящего.
У меня четыре кошки…
Сосчитай у кошек ножки,
Сколько глазок, сколько ушек,
Сколько надо им подушек.

Язык инвективы против котят в шутливой форме вполне характерен для отдельных стихотворений, и автор тщательно их отделывает, наряду с другими художественными приемами. Все это преломляется в творчестве, отображается с единственной целью — научить ребенка видеть невидимое, осязать — не упускать из виду красоту слова, успеть заинтересовать, вызвать отклик в душе ребенка, подростка — читателя.
Книга «Я лечу» Василия Михайлова, как и три предшествующих до нее, уже нашла своих читателей и почитателей таланта автора, которые ждут продолжения, захватывающих историй с котятами и ежами.


СВЕЧА

Люди по-разному входят в литературу, видимо, этот шаг такой же загадочный, как загадочна душа человека. Человек, начинающий интересоваться окружающим его миром, осваивая его пространственно, растёт вместе с ним, осваивает время, социализируется заодно с ним.
В этот период личность начинает проявлять свой интерес, осознавать своё будущее предназначение. Это особенно проявляется в литературе, когда она властно берёт начинающего поэта в полон, а он в свою очередь безраздельно отдаётся творчеству, как будто пытается оставить потомкам сокровище своего ума и сердца.
Предметом моих размышлений стали прочитанные поэтические книги Ольги Даниловой-Пушкарь «Как хорошо в моей России» и «Весеннее окно», изданные в Санкт-Петербурге в 2008 и 2009 годах. О них и пойдёт речь.
Творческая биография Даниловой мало чем отличается от других людей. Врач по образованию, стихи пробовала писать ещё в школе. Постоянное чтение книг позволило ей прикипеть к литературе вообще, и к поэзии в частности. Язык поэта сдержанный и строгий, но она позволяет себе образные сравнения, причём все они поразительно свежи и смелы в своей чёткой определённости.
Мы привыкли уже к беспределу.
Нынче время разврата и власти.
Душу бросили. Отдали телу
Весь соблазн, удовольствия, страсти.

Безрассудные, страшные годы…
Ах, Россия, моя ты Россия!
Поиграли немного в свободу…
Да, не таку Христа мы просили!

Исподволь, незаметно подкралось к ней разочарование, прозрение. Её вера во всемогущество, справедливость власти была поколеблена после развала СССР. С болью поэтесса осуждает то, что происходит сегодня в России. Она не может смириться со злом, искренне пытается избавить людей от страданий.
Под небом голубым России
Равны богатые, босые.
Сверкают храмов купола,
Звонят в набат колокола.
Чтоб совесть стали снова слушать,
Стучать в черствеющие души,
Как в двери, зовом: «Отвори!..»
Добру откликнемся: «Твори!»

Нравоучительную окраску придают стихи, в которых имеет место повествовательность, они представляют собой прямую речь поэта. В них либо описание каких-нибудь событий, взволновавших автора, либо тревога. И таких стихов достаточно в книгах, они составляют сентенции, т. е. отражают переживания близких ей людей. Это не бинарность, а, наоборот, единство. Подобные сочетания в зависимости от характера жизненных обстоятельств на время выступают на первый план, но в конечном счёте они совмещаются и сливаются друг с другом.
… Я стану верить встречам, людям
И стану ждать хорошее…
Строители своих мы судеб —
Зерно в землицу брошено…

Автор не предлагает какую-либо последовательную и всеохватывающую нравственную основу бытия людей. Она не учит, как им жить. Мораль её ситуативна — касается её самой или близких ей по духу людей и связана с житейским контекстом. Её моральные сентенции опираются на здравый смысл, не претендуя на безусловную общезначимость. Поучительные дидактически-доктринёрские стихи, в которых наличествует мораль, Ольга Данилова применяет только к себе.
Сама себе я прокурор,
Сама и адвокат.
Твержу суровый приговор
И оправданий ряд.

Мне нравятся стихи Ольги Ивановны, посвященные сибирской природе.
Берёзы перламутровы,
А сосны зелены,
И небо смотрит утренне
В преддверии весны.

Так, начинается, обновляется прежде всего весенний запев, а затем переход к другим временам года.
Но этот переход перестаёт быть только данью традиций, соблюдением шаблонного параллелизма, установившейся схемы — именно потому, что уже само изображение весны приобретает у поэтессы лирически впечатляющую жизненность.
Дней ушедших вереницу
Увенчает месяц май —
Синеглазку медуницу —
Хоть в охапку собирай.
Вдаль бегущая тропинка,
Как загадочный узор,
Заплетается в осинках,
Опоясавших бугор.
Там цветущие поляны
В золотистой желтизне,
Там черёмух запах пряный
Кружит голову весне…

Условный пейзаж, отражающий время года, перестаёт быть условным, данью одной лишь традиции, — он обретает воздух, как только почувствует рядом с собой дыхание, биение сердца, влюблённость в природу поэта.
… Берёз белоствольных
Кружат хороводы,
Как дышится вольно
В объятьях природы,
В объятьях России,
Душою хранимой,
Бездонной и сильной,
До боли любимой.

Ольга Ивановна прекрасно передаёт гамму чувств, меняющийся лад, то минорный, то мажорный в стихах о любви. У неё способность любить сочетается с духовностью и не связана с меркантильной озабоченностью.
Любовь дана человеку, как божественный дар и долг личности перед Всевышним и выступает в двух ипостасях: духовной и телесной. Поддавшись страсти, только разумный человек способен остановиться и выгрести золу из сердца.
Ты в жизнь мою вошёл, не прошен…
Каким ты был, я всё же не пойму.
Твой образ прошлым запорошен,
Не нужен ты — ни сердцу, ни уму.

Пороки души похожи на телесные раны. Счастье и несчастье мы переживаем соразмерно нашему себялюбию. С волнующей откровенностью Ольга Данилова раскрывает драму женского сердца — во всех её противоречиях и сложностях, сумев придать ей духовно-нравственное звучание. Поэтическая биография Ольги Даниловой-Пушкарь только начинается с изданием этих книг. В двух книжках биография спрессована, стянута в малый промежуток времени. Книги стихов являют собой отражение лирической исповеди поэтессы. Ольга Ивановна скромно призывает довольствоваться малым и не удовлетворяться достигнутым. В стихотворении «Свеча» она пишет:
Я выбрала профессию врача.
Гори, свети добром, моя свеча!
И не туши её усталость,
Пусть людям помогу — хоть малость!

Будем надеяться, что поэтесса не ограничится теорией малых дел и разовьёт свой поэтический талант, порадует ревнителей литературных традиций и чистоты литературного языка, порадует и нас, простых смертных, любителей русской поэзии.


О ДУХОВНОМ И МАТЕРИАЛЬНОМ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ

Проблема соотношения духовного и материального в экономической жизни российского общества на различных этапах его развития служила предметом активного обсуждения среди ученых-обществоведов. Философско-методический анализ этой проблемы занимает существенное место в монографии профессора кафедры философии Тюменского нефтегазового университета Вадима Авенировича Кондакова, вышедшей в издательстве вуза.
Его работа «Духовные основы экономической жизни общества в русской философии и современность» раскрывает своеобразие русской религиозной философии и ее представителей. Оно заключается в том, что ее творцы, определяющие судьбу России, были склонны, несмотря на свою гениальность, к самоуничижению, самоедству. Наверное, в этом кроется тайна нашего религиозного назначения, выраженного в долготерпении и милосердии русского народа. В книге делается анализ философских воззрений на проблему духовных основ экономической жизни общества нескольких выдающихся философов, таких как Н. Федоров, В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков и др.
Выскажу свое суждение только о Н. Федорове, уникальном явлении в духовной жизни России XIX века. В своем труде «Философия общего дела» он поставил 12 вопросов перед человечеством. В третьем вопросе автор пытается соотнести духовные и материальные начала. Его заботит жизнь людей, которые в процессе деятельности не задумываются о том, что хищническая эксплуатация природных ресурсов может привести к истощению многовековых запасов земли. Н. Федоров ставит, по существу, нравственный вопрос: каковы границы (и есть ли таковые) вмешательства людей в природные ресурсы земли?
Рассматривая концепцию Н. Федорова о воскрешении умерших поколений, В. Кондаков постоянно пытается соотнести пророчества мыслителя с современностью. Н. Федоров высказал предупреждение, что любая революционная перестройка жизни вне Христа, вне христианских истин ведет человечество к нравственной деградации и гибели. Православие — по Федорову, — есть печалование. Рай может быть создан не только Божьим Промыслом, но и самими людьми — всеми силами всех людей. Трактовка духовной и экономической жизни общества в разные периоды развития России у В. Кондакова глубока и основательна, она простирается от самого широкого понимания русских религиозных мыслителей до взглядов современных реформаторов, приведших страну на грань духовной и экономической катастрофы.
Автор показывает стремление России в разные периоды времени к самоидентификации, но часть общества сворачивала в сторону западной цивилизации, альянс с которой всегда был трагичным для нашего Отечества.
Отстаивая положение о духовной основе русского народа, В. Кондаков сетует на то, что часть сегодняшнего населения России отрывается от своих духовных, нравственных корней, от народной почвы. Автора волнуют те же вопросы, что и всех людей: какая судьбах ждет завтра и в отдаленном будущем? что ждет Россию, пребывающую в состоянии хаоса и развала духовной и экономической жизни? что будет с населением нашей Родины, гонимым ветром истории? где та нравственная, идеологическая основа, способная остановить развал страны? По мнению автора, национально-государственная идеология укрепляет иммунные силы народа России и таким образом сохраняет их самобытие. Но, к великому сожалению, такой идеологии у нас нет. Сверхзадача автора — поиск способа осмысления самобытности российского опыта в системе духовных координат во всех проявлениях нашей жизни.
К достоинству монографии стоит отнести то, что автор, используя большое количество литературных (отечественных и европейских) источников, указывает, комментирует понятия, слова, пытается определить их смысловую наполненность, значимость. Работа является воплощением философских воззрений ученого и, на мой взгляд, может быть полезна для студентов, аспирантов, для понимания исторических процессов, происходящих сегодня в России.


ВПЕЧАТЛЕНИЕ ОТ ВЫСТАВКИ СЕРГЕЯ БОЧАРОВА

В культурной жизни областного центра Тюмени большое событие — выставка работ известного художника России Сергея Петровича Бочарова. Можно по-разному относиться к полотнам живописца, к его политическим воззрениям, которые естественным образом сказываются на всем его творчестве, можно соглашаться с ним или нет, но нельзя умалить его дарование, талант. Талантливым людям, как известно, живется всегда не просто, а иногда тяжко. Некоторые деятели, имеющие отношение к искусству, бывают терпимы, снисходительны ко всему и способны простить творческому человеку все его пороки и прегрешения, но кроме одного — таланта. Художник, достигший высот в своем творчестве — это самобытный, неповторимый альянс всевозможных умений, навыков, знаний. Это ум и цепкий взгляд на окружающую его действительность, это этические, эстетические, политические оценки, идеалы, впечатления, эмоции, чувства, душевные состояния, трансформируемые в свои полотна.
Сергея Бочарова знают ценители живописи во многих странах, он — профессор, обладатель Гран-при в Италии и Франции. Сегодня о его работах спорят искусствоведы, художники, поклонники, любители живописи. Одни С. Бочарова принимают полностью, другие — выказывают полное неприятие. Это было продемонстрировано людьми на закрытии выставки художника.
Время — основной критерий творца, оно как систематизирующая категория жизни творческого человека очень субъективно. Святой Августин в своей исповеди заметил: «Что такое время? Пока меня о том никто не спрашивает, я понимаю, просто созидаю и не затрудняюсь с ответом, но как скоро хочу дать ответ, что такое время, я становлюсь в тупик». Вечных творений художников, писателей, композиторов не существует, они отражают свое время, и если это время по событиям совпадает с умонастроениями людей в разные периоды жизни человечества, то он бывает востребован. Человеческие деяния таковы, что нельзя определенно утверждать, насколько они востребованы в данный момент и какова судьба творений в будущем. Работам С. Бочарова, будем надеяться, уготована долгая жизнь. Картины художника открывают принципиальную позицию с четкой установкой самовыражения («Явление народа», «Грачи прилетели», «Урок анатомии», «Неравный брак»). Эти известные произведения не отгораживают авторскую мысль от нашей действительности с ее враждебными социальными невзгодами для миллионов простых людей, эгоистических помыслов сегодняшних разрушителей России, правителей и олигархов!
Подобные картины — это вызов компрадорской буржуазии, создавшей себе материальное благополучие за счет простых людей и на горе людей. Это принципиально новое понимание самого творчества, а главное, его смысла и задач для каждого творца и для всей культуры России в целом. Когда начинаешь пристально вглядываться в картины и анализировать их, приходит понимание, что С. Бочаров, создавая свои произведения, делает ставку не на эпатажность, эфемерность, а на отражение реального бытия. Его рациональность связана с глубоким проникновением в суть вещей. Иногда кажется, что его Дух (высший инстинкт) залегает глубже сознания и способен действовать, в определенный период творчества, помимо художника. В работах чувствуется глубокое влияние западной живописи и эстетики. Однако традиции русской культуры — русской религиозно-философской мысли доминируют в его творчестве. И становится понятным благословение великого духовника митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна на создание многих работ, ставших известными во всем мире. Такие работы, как: «Машенька», «Натюрморт с сухими цветами», «Тещины сказки», «Крым», «Набережная Ялты», «Вид на Ялту с Толикуровского холма», «Белая посуда», «Наташа Ануфриева» и др. отражают строй мысли и чувств их созидателя. Эти работы точно определяют духовно-нравственные ориентиры Сергея Бочарова.
В них он выступает как символ веры во все прекрасное и правдивое, они говорят о вечных истинах: красоте души человека, его умении созидать прекрасные вещи, о природном пронзительно русском пейзаже. Успех выставки Сергея Бочарова в Тюмени связан с тем, что его творчество бескомпромиссно правдиво. Разительная контрастность, в которой мы живем, резкая социальная полярность его портретов — не выдумка, не фантазия, а следствие самой жизни, это находит понимание и восхищение у посетителей его выставки. Сергей Бочаров не обманывается и вполне объективно, трезво оценивает изображаемую им действительность. Поиски художником добра, красоты, истины, полные трагизма, противоречий, надежды и веры, и делают произведения Сергея Бочарова столь значительными и созвучными современным дискуссиям о будущем России.


«ЛЮБЛЮ НАВЕК, ДО ВЕЧНОГО ПОКОЯ»

Каждый раз встреча с самобытным, оригинальным тюменским художником Геннадием Александровичем Токаревым, его произведениями дарит ни с чем несравнимую радость и эстетическое удовольствие. Увиденные русские сибирские пейзажи, с детства до сердечной боли знакомые, вызывают волну воспоминаний.
Токарев — художник-пейзажист. Он принадлежит к тем русским художникам, которые стремятся запечатлеть сибирскую природу не обезображенной, не «преобразованной» человеком. Он находит глухие места, до которых еще не докатилась все сметающая на своем пути современная техническая цивилизация с ее неуемной утилитарной, потребительской сущностью. Художник хочет оставить на полотнах для будущих поколений свое восприятие природы в ее первозданности, в ее девственном виде. Чтобы прийти к этому решению, художнику пришлось много пережить, сменить массу профессий, поездить по белому свету. Переоценка жизненных ценностей начинается с того, что человек задумывается над тем, что «колодец жизни» мелеет, и нужно остановиться на чем-то главном и оставшиеся годы посвятить этому главному.
Художник-пейзажист убежден в том, что в природных явлениях представлены все возможные этапы и процессы душевной деятельности природы. Художнику, чтобы показать истинное величие природы, нужно отделить себя от нее, с тем, чтобы по-настоящему вернуться к ней, слиться с нею. Талантливый художник не просто копирует природу, но и создает ее образ, живой, дышащий, изменяющийся, как меняются времена года.
Картины Токарева поражают необычным, великолепным ощущением цвета, богатством его, мастерской передачей освещения и пространства. Передо мной полотно «Над тихой водой». Сколько различных чувств вызывает этот пейзаж! Кажется, слышишь негромкий всплеск воды, видишь легкое качание деревьев от слабого ветерка. Проносящиеся облака отражаются в свинцово-серебряном зеркале воды. Каждая деталь этой картины, линия, цветовое полотно глубоко продуманы, тщательно взвешены и подчинены раскрытию замысла.
Чувство умиротворенности, вечного покоя вызывает картина «Гаснет день». Золотистая дымка лучей уходящего солнца, еще прорывающихся сквозь толщу перистых облаков, определяет светотени на земле. Переливы серо-голубых оттенков и розовых тонов, легкость переходов и особая нежность красочных сочетаний создают удивительный эффект.
В большинстве своих пейзажей Токарев передает тончайшие цветовые нюансы, своеобразие милой его сердцу малой родины — деревни, в которой он родился, расположенной в живописном месте недалеко от Тюмени. Деревня Мыс представлена художником в разных ракурсах, ей посвящены десятки картин.
У художника редко можно обнаружить на полотнах человека, но почти всегда предметы, созданные его руками: дом, лодку, плетень, колодец-журавль, ветряную мельницу. Он как бы приближает свои творения к человеку. Большое полотно — «Ночная птица»: из-за туч едва пробивается свет луны, на переднем плане птица, распластав огромные крылья, стремительно парит в воздухе. Ее движение найдено в диагональном построении композиции, оно нарастает сверху вниз. Цветовая гамма картины, построенная на сочетании голубых, лилово-синих тонов, усиливает ощущение тревожности, таинственности, безостановочности движения. Картина изумительна по своей жизненности (на фоне природы), неудержимости вечно изменяющегося бытия.
Важнейшим критерием оценки произведения художника, на мой взгляд, является цвет, понимаемый им как элемент формы и содержания. Цвет для Токарева — способ выразительных возможностей. Он, словно прожектор, скользит по поверхности полей, лесов, рек, озер, деревень, выхватывая или сглаживая те или иные подробности. Заставляет нас, зрителей, тоже скользить взглядом от пейзажа к пейзажу, размышлять, сострадать, переживать, наслаждаться красотой русской природы.
Образы, которые пробуждает игра света на холсте, освещая, скажем, одинокую, покосившуюся, седую, старенькую избу, затерянную в тайге, или отблеск неба на воде, не являются для художника результатом только зрительных впечатлений. Они, эти краски и светотени, рождены дорогими воспоминаниями или, может быть, выстраданы многодневными раздумьями о смысле существования или бренности человеческой жизни, о многострадальной судьбе России. Да мало ли о чем думается художнику! Но тема родины в его картинах, хотя прямо и не акцентируется, присутствует всегда. Она свидетельствует о глубинной нежности, безграничном сочувствии, всепроникающей любви художника к России.
В мастерской Токарева, когда он ставит на просмотр свои картины, занятно наблюдать, как мастер пускается странствовать по сельским дорогам. Для художника ценно в композиции картины не только главное, заметное, но важны и детали. Вот полотно с незамысловатым сюжетом: вдали чернеет лес, на переднем плане — покосившаяся изгородь, совсем вросший в землю от старости большой дом, в котором когда-то кипела жизнь, слышен был детский смех. Можно только мысленно представить, что в нем любили, страдали, веселились, рождались и умирали люди. Где это все? Почему покинуто родное гнездо, почему судьбе было угодно раскидать по городам и весям домочадцев?.. Об этом можно только размышлять и догадываться. Но как контраст умирающему дому рядом с ним распустился и цветет, наперекор всему, огромный куст сирени, символизирующий жизнь во всех ее проявлениях.
На подставке появляется очередная картина — «Русская печь». Сколько раз от ее тепла (хочется написать, как о живой — душевного тепла) в детстве я забывал обиды и засыпал сном праведника. Композиция отличается намеренным отказом от перспективы. Детали быта, располагаясь вдоль печи, как бы парят, в них угадывается дремлющая сила: в руках хозяйки рано утром они окажутся там, где они должны быть.
Вот такие ассоциации возникают у меня при созерцании картин художника. Я проверяю свои впечатления вновь и вновь и ясно вижу, что эстетическое удовольствие возрастает с каждым новым просмотром картин Г. Токарева. Художник редко выставляет их. Последний и единственный раз, два года назад, по случаю юбилея, была открыта выставка его работ. Он мало известен массовому зрителю. Его, наверное, больше знают зарубежные ценители русского пейзажа, которые в последнее время зачастили в мастерскую художника. Среди них — англичане, американцы, канадцы, немцы. Однажды среди близких людей художника возникла идея создать в Тюмени музей одной картины. Общественная потребность в появлении такого музея давно назрела. В мастерской художника друзья часто смотрят на полюбившиеся полотна. Часами просиживал перед картиной «На реке Балдушке» покойный тюменский художник Геннадий Николаевич Бусыгин. О чем думал смертельно уставший от жизни художник — одному Богу известно. Печально, что многим недоступно очищающее искусство Токарева.
Друзья художника не одиноки в желании видеть музей одной картины в своем городе. Такие музеи уже есть в других российских городах. Автор этих строк побывал в таком музее в Пензе. Нас, участников философской конференции, привезли в небольшое уютное кирпичное здание. Мы поднялись на второй этаж, где была выставлена картина великого русского художника В.И. Сурикова «Покорение Сибири Ермаком».
В течение получаса мы в безмолвной тишине созерцали творение художника, и, поверьте, это незабываемое впечатление от шедевра останется в нас на долгие годы. Картины великих мастеров в таком музее сменяются картинами местных художников. В музее они находятся около месяца, и человек может не раз посмотреть полюбившиеся ему произведения. И только так, по-видимому, можно познать душу живописца.
Музей одной картины нужен Тюмени, чтобы тюменцы и гости города не от случая к случаю, а в любое время могли его посетить и открыть для себя мир прекрасного и чарующего. В наш жестокий, рациональный век встреча с прекрасным необходима, ибо красота врачует душу, делает человека добрее, чище, нравственно возвышает.


ИЩУЩИЙ БОГА НАХОДИТ ЕГО

Недавно прошла выставка тюменского художника Бориса Паромова. Она заставила задуматься о духовной сути человека, о быстротечности и бренности существования, о вечной жизни души.
Обращенность к Богу происходит не без влияния каких-либо важных событий в жизни каждого человека. Но когда к вечному образу Христа обращается художник, он как бы вступает в сокровенные отношения с Творцом.
Большое количество работ художника размещено в одной комнате, их энергетика такова, что зритель, кажется, физически ощущает духовную мощь живописца. На нас смотрит Всевышний, словно размышляя о молитвах, приведших людей на данную выставку. Но ведь и нам, зрителям, важно осознать: зачем мы пришли? Что хотим увидеть в идеале? Совпало ли то, что мы увидели? И когда зритель, потрясенный увиденным, начнет размышлять и чувствовать, то это значит, что художник своим творчеством прикоснулся к нашей жизни, бросил в нее свой отблеск и вызвал очищение души.
Картины Бориса Паромова отражают различные периоды в истории развития России. Внимательно всматриваясь в полотна художника, нельзя не заметить, что в них также отражена история православной церкви. И, несмотря на то, что она пережила раскол, ересь, религиозное святотатство, она выстояла благодаря неискоренимой православности русского духа. Художник в своих работах соотносит происходящие события в истории России с борьбой религиозных конфессий. Эта борьба не прекращалась на протяжении тысячелетней истории России, она имеет место и сегодня.
Восприятие картин Бориса Паромова таково, что мы словно заново переживаем историю России, становимся современниками ее многострадальной разобщенности — всегдашней русской трагедии.
Полотна «Родина», «Ангел мщения», «Вечный бой» погружают нас в страдания русского народа, его разорение и тяготы. В такой пограничной ситуации патриоты вдохновлялись древнерусской идеей святой Руси «Москва — Третий Рим», православными ценностями, отражающими наши духовные, нравственные корни и истоки. В Христе художник видит нравственную, духовную опору народа. В своих полотнах Б. Паромов говорит нам о духе русского народа: несмотря на то, что корни его подорваны, он должен возродиться. Таково его назначение: через невзгоды, разъединение, смуты, ностальгии по прошлому, чтобы лучше видеть свое будущее, — таков удел и история великого народа.
Припоминаются строки М. Ножкина:
…Ностальгия одолела, ностальгия,
Ностальгия поднимается во мне,
Ностальгия по России, по России
По распятой, по истерзанной стране…

Способ, каким Б. Паромов достигает выразительности и правдивости в своих картинах, состоит в придании Божественным фигурам очертаний и внешности обычных людей, выражающих мысль, поступок, побуждение души. «Ангел мщения» может гневаться, но у него не замечено искаженного от гнева лица, бешеных глаз. На картине воин в облике ангела, с нормальным, спокойным русским лицом. Он держит перед собой меч (и этим все сказано), готовый в любое время поразить своего врага, отомстить за поруганную землю.
Ф.М. Достоевский в свое время писал, что из храмов придет спасение земли Русской. В уста старца Зосимы писатель вложил следующие слова: от кого придет спасение — от тех, которые «образ Христов хранят пока в уединении своем благолепно и неискаженно в чистоте правды Божией, от древнейших отцов, апостолов и мучеников и когда надо будет его поколебавшейся правде мира».
Художник Б. Паромов явил своим творчеством «благолепно» свой образ Христа, который всегда был духовной опорой нравственного совершенствования человека, основой единения людей.
Интересен у художника цикл работ, посвященных русскому космизму. Русский космизм связан с именами выдающихся мыслителей России, таких как Н. Федоров, Н. Умов, К. Циолковский, В. Вернандский, А. Чижевский, П. Флоренский, С. Булгаков и др. В мировоззрении русских космистов была идея покорения космоса, идея всеобщего «имманентного воскрешения». Речь идет о том, что воскрешение человечества является делом исключительно Божественным, но философ Н. Федоров полагал, что раз человечество не воспользовалось возможностью в период воскрешения Христа воскресить людей, то необходимо это сделать самому человечеству. Для этого нужно развить науку и технику, способные покорить космос, и утвердить над ним власть и мощь человека.
Однако учение космистов, судя по научным трудам, не противоречило их религиозности. Все они были православными. Н. Федоров искренне считал, что знание и вера не должны быть враждебны друг другу, они должны объединиться во имя величайшего проекта в мире — воскрешения умерших поколений. «Христос страждущий есть тип всех людей, сынов человеческих. Религия, как соединение знания и дела, и есть совокупная молитва всех живущих, вызванная страданиями и смертью, молитва возвращения жизни всем умершим».
Картины «Русский космизм», «Россия земная и небесная» говорят нам о том, что Древняя Русь не забыла отцов и веры в Бога. Человечество несовершенно, и только русский народ ближе всех на пути к совершенству, т. к. у него есть единственная православная церковь. Поэтому русский народ должен стать во главе уникального проекта воскрешения, как народ более религиозный, а стало быть, и более нравственно совершенный.
Художник средствами живописи доносит нам, зрителям, идеи русского космизма. Как человек, живущий в конце XX века и вступивший в XXI век, Б. Паромов не мог обойти в своих произведениях многие вопросы современности. Казалось бы, в таких полотнах как: «Я иду равниной», «Россия» (предстающая в образе молодой женщины со связанными руками), «Аввакум», «Снегурочка», «Ямская слобода» или в картинах «Осень», «Дышала ночь», «Яблони в цвету», «Вечер в Гилевской роще», отражающих природу тюменской земли, пейзаж как бы контрастирует с его основной темой образов Христа, Храма. Однако это не контрастность творческого воображения — не выдумка, не фантазия, а следствие контрастности самой жизни, личных обстоятельств: непримиримого разрыва социальной действительности и возвышенных религиозных идеалов. Живописец не может снизить свой идеал, оторванный от реальной действительности, не может приукрашивать жизнь, закрывать глаза на то, что творится сегодня в России.
После выставки меня не покидала мысль о том, что художник в своих живописных полотнах отразил «русскую идею». О ней писали русские мыслители не одного поколения.
Н. Бердяев даже опубликовал книгу «Русская идея», смысл которой — «братство народов, искание всеобщего спасения». Для меня «русская идея» (об этом я уже писал) — это система, состоящая из элементов. Элементами этой системы являются самые дорогие для русских людей понятия, такие как Бог, Патриотизм, Совесть, Православие, Родина, Дух и т. д., которые являются подлинными хранителями культурных традиций, они раскрывают истинную любовь к родине, являются гарантом против распада Отечества.
Все эти понятия присутствуют в каждом произведении художника Б. Паромова, т. к. «русская идея» родилась из катастрофического прошлого страны, да и сегодня Россия, с точки зрения эсхатологии, переживает не лучшие времена в своей истории. Видимо, этим можно объяснить стремление художника-патриота заставить зрителя задуматься над сегодняшними разрушительными и мироустроительными процессами, происходящими в России.
Нравственная чистота помыслов Б. Паромова, его стиль и метод, отражающие прошлое и настоящее культуры России, подобны солнечному лучу из Храма, устремленному в земные и небесные дали России.


«ЭТО БЫЛО И ПРОШЛО»

Известный тюменский художник Борис Иванович Паромов выпустил альбом «Тюмень уходящая» в 2005 году. Это событие в культурной жизни Тюмени, прямо скажем, не частое. Открыв альбом, человек погружается в историю прошлого города. Искусствоведы часто пишут о том, что живопись должна быть современной, т. е. должна живописать современные нравы, отражать ритм времени, современную архитектуру городов России. Все это так, но большое несчастье для людей — потерять то, что предшествовало, что прерывает три фундаментальных измерения нашей жизни: прошлое, настоящее, будущее. Кто скажет, какова ценность каждого из этих измерений? Судьба, история любого государства непрестанно движется из прошлого через настоящее. Для разных людей ценность трех измерений времени не одинакова: об этом свидетельствует вся история развития человеческого общества.
Потомство судит художников не по их положению в обществе, как, впрочем, всех творческих людей, а по их трудам. Работы Б. Паромова отличают принцип историзма, тщательная выверенность композиции, тонкий эмоциональный и живописный строй. Альбом открывается картиной «Ермак». На нас смотрит суровое русское лицо, на редкость привлекательное в своей доверчивой простоте. Он плывет с сотоварищами в лодке, преодолевая водное пространство. Лицо светится особым внутренним оживлением. Выразительный овал лица, умный высокий лоб, смоляная борода, острые и проницательные глаза. Все части стального панциря оттеняют могучую фигуру Ермака. Руки атамана создают впечатление напряженного ожидания будущих событий. По небу проходят тяжелые черносвинцовые тучи, почти задевая парусник. Сюжет картины не показной, а глубокое, идущее от искренности, знание исторических событий и убежденности художника. Когда мы смотрим на пейзажи Паромова, мы испытываем смутное желание побывать в этих местах. Очарование природой обуславливается целым рядом деталей, без которых, конечно, можно обойтись, но они привносят прекрасные эффекты воспринимаемого пейзажа. Так, картины «Аллея в горсаду», «Бабье лето. Ул. Володарского» вызывают у нас стремление постичь намерение художника, сокровенную мысль, что побудила его к написанию этих картин. Пушистые деревья не затеняют аллею, вдалеке виднеющийся храм, они образуют переднюю плоскость, играют роль световоздушных средств. На фоне тонко переданы переходы цветов, в которых сочетаются голубое небо с белыми и розоватыми у горизонта, темнеющими наверху облаками. В картинах «К вечеру мороз», «На Орловской» сдержанная и спокойная цветовая гамма побуждает вглядеться повнимательней в дома, запорошенные снегом. Всякий элемент дома, окно, карниз, забор, виднеющиеся вдалеке деревья, имеют ясные границы и самостоятельное значение, показывающее большое профессиональное умение живописца. С удивительной проницательностью вникает Паромов в строение домов и храмов, в причудливые узоры на окнах и карнизах, в тончайших оттенках раскрывает важнейшие подробности, сокровеннейшие черты старых построек. Размышляя над картинами, приходишь к мысли, что никакой историк в своих исследованиях старого города не способен отразить то, что под силу художнику, который точными мазками способен запечатлеть прошлую жизнь города, связывая один отрезок отдаленных времен с другим. Интуиция живописца побуждает его к поиску таких нетронутых мест современной цивилизации в Тюмени, что удивляешься: как же мы проходим мимо такой красоты? В картинах «Весна на Заречной улице», «Заречье. Март» Б. Паромов очень точно вводит линию исторических ассоциаций, выказывая настроение через свет, падающий на старые строения, которые словно рассказывают зрителю о людях, живших в них и, возможно, живущих сегодня, об их долготерпении, радостях и страданиях. Страдания художника всегда обостряют русское зрение. Прекрасный альбом выпустил художник. Он описал нашу малую родину в миниатюре, посвятив свое творчество прошлой Тюмени. Паромов описал Тюмень, где падает снег на дома, журчит ручей, где в сумерках встречаются день и ночь, где голубое небо расчерчено облаками или усыпано звездами, где разлиты контуры предметов старых домов, где взор прорывается в небесное пространство. Здравомыслящие потомки будут благодарны прекрасному художнику за «Тюмень уходящую». С удивлением, с полным ощущением причастности, они будут мысленно рукоплескать создателю дивных картин малой родины, а исследователи подивятся творческому вдохновению, внутреннему духовному богатству, которое не имеет границ у Паромова Бориса Ивановича.


НЕТ ПРЕДЕЛА ВОЗМОЖНОСТЕЙ

Не многим из живописцев России выпало счастье выставить свои работы в знаменитом Государственном Русском музее Санкт-Петербурга.
Тюменский художник Александр Николаевич Павлов удостоился такой чести. Представленные произведения (около 100) отражают внутреннюю природу и нравственный облик живописца. В Италии в издательстве Расе Edidions издана прекрасная книга «Александр Павлов» (Живопись 2006 г.), в которой представлены более 120 работ. По рассказам очевидцев, присутствующих на открытие персональной выставки произведений Павлова в Русском музее, было много людей, представляющих разные слои общества и уровни интеллекта, и, судя по отзывам посетителей, она прошла успешно. Более того, выставка была продлена на две недели по решению ученого совета Русского музея. Русский музей приобрел несколько работ А. Павлова. Это ли не признание таланта живописца! Размышляя о произведениях Павлова, я попытаюсь, на субъективном уровне, прояснить себе глубокую натуру творца. Почти все картины Павлова связаны с природой: лес, ручей, луга, снег, деревья, стоящие в воде, размытая весенняя дорога, тянущаяся к поселку, приводят меня к пониманию многообразия и цельности окружающего нас мира. Художник, любящий природу, наделяет ее, в зависимости от времени года, разными цветами. Некоторые цвета возбуждают живое, сильное ощущение, которое доставляет нам удовольствие, вызывая радостное и оживленное расположение духа при созерцании картин.
Природа всегда таинственна, сколько ее ни разгадывай. Она окутывает таинство пеленой и одевает разнообразными и неведомыми (нам, простым смертным) покровами и прячет ее от взора, куда открыт доступ не каждому человеку. Художнику Павлову природа открывает свои таинственные кладовые, пропускает его через многочисленные двери и витражи, при его появлении невидимая пелена становится прозрачной. Лес, увиденный нами впервые, представляется беспредельным. Когда мы в него входим и осваиваемся в нем, освоившись, мы перестаем дивиться, и он кажется меньше. Глаз — единственный тут судья. Картина «Весна пришла. Грачи» как раз отражает визуальное восприятие живописца. Не представляю эту картину без грачей.
Когда мы смотрим на пейзаж, и если там нет ни одного живого существа, мы, какое бы ни получили удовольствие, глядя на него, все же испытываем некоторую неудовлетворенность и как бы смутное желание найти что-то недостающее. Вот это недостающее и есть грачи. Нас, зрителей, больше утешает и радует в картинах какое-нибудь живое существо. В картине «Лесная дорога. Сороки» Павлов рисует двух сорок, сидящих на земле, третья сидит на прясле. В картине «Снегири» на фоне зимнего леса на снегу сидят снегири, оттеняя цветовую гамму, зависящую от характера идеи. В данных картинах Павлова нарушается пустынность ландшафта, а птицы оживляют вид. Картины Павлова бодрят, пробуждают к размышлениям, заставляют всколыхнуться чувствам. В картине «Весенние просторы» красота красок связана с таянием снега, на зрителя она действует приятно и успокаивающе, вызывает чувство признательности автору, побуждает к великодушию. В картинах «Моя Родина», «Лунное безмолвие» нет живых существ, но они возбуждают восхищение, и это восхищение есть чувство возвышенного. Гомеопаты считают, что травы полезны той местности, где проживают люди, так и художник обладает возвышенностью в описании природы, где он постоянно проживает. Чувствование природы художник выражает в цвете. В цвете заключена красота пейзажа. Зелень полей, лесов весной, летом, зимние сибирские просторы по-настоящему прекрасны. Красота цвета является показателем чего-то ценного или совершенного. Благодаря цвету природа в произведениях Павлова предстает в пространственных измерениях, обретает волшебную глубину и бездну очарования. Воспринимать природу дано нам всем, но не всем отмерено с равной щедростью и благосклонностью. Соответственно, не каждый художник способен средствами живописи увидеть все ее совершенство и донести до зрителя. У Павлова тонкий вкус, светлое воображение, неувядающая свежесть восприятия, любовь к Родине и природе, очарование, живущее в душе.
Много лет знаю А. Павлова, он как творец совершенствует свое мастерство и не дает ценителям его творчества повода для разочарования, а это основа того, что художник не знает предела своих возможностей.


С ЛЮБОВЬЮ К СИБИРИ

Жизнь и художническая карьера тюменского скульптора Николая Васильевича Распопова, как и у многих его современников по возрасту и творчеству, была неровной и многотрудной. Представляю человека среднего возраста, который, прочитав эти строки и отложив очки в сторону, подумал: «Опять речь идет о культуре и о том, как сложно было пробиться и завоевать себе имя в сфере искусства. Не об искусстве надо сегодня думать, а о хлебе насущном, о преступности, поразившей наше общество. О том, что развалили, разграбили Россию, и о том, что с нами будет в ближайшие 5-10 лет». Соглашаясь с такими мыслями предполагаемого читателя (сам часто думаю об этом), тем не менее, убежден: не вся жизнь человека проходит через желудок — есть иные ценности, и возрождение России нужно сегодня начинать с духовности и нравственности. Я уверен в том, что люди, расшатывающие и разрушающие государство, чаще всего гибнут первыми при его крушении. Сейчас не о них речь, а об одном из тех, кто созидает, кто творит красоту, а значит, духовность и нравственность.
Н. Распопов родился в деревне Якимовке Тобольского района Тюменской области и рано прикипел к крестьянскому труду, а к тринадцати годам стал кормильцем семьи. Детство и мужание его приходятся на военные и послевоенные годы. Руки будущего скульптора умели многое: управляться в кузнице, где работал до войны отец, косить, пахать, сеять, срубить избу.
В детстве, рассказывал Николай Васильевич, в часы досуга любил рисовать, «поиграть» топором и «сварганить» что-нибудь из дерева, но учиться не представлялось возможным. Судьбе было угодно, чтобы Распопов закончил Тобольский рыбопромышленный техникум, после работал, служил в армии, но мечта о том, что придет время, когда он полностью посвятит себя любимому делу — искусству, жила. Такое время пришло. С 1955 года он начал работать в оформительской мастерской Худфонда Тобольска, затем — в городе Тюмени.
И вот уже более 50 лет он создает для людей красоту, повинуясь зову творческой потребности. Распопов всю жизнь учится: был несколько раз на творческих сборах, проводимых Союзом художников России, общался с известными мастерами, которые обратили внимание на его первые работы.
Медленно шло осмысление жизни. В мастерстве ваятеля заложен труд других людей, и прежде всего — его родителей, друзей разных профессий, сотоварищей по творчеству. Он идет по пути, который они выровняли и наездили, но и сам соскальзывает с проезжей части и торит дорогу для других — щедро делится своим опытом и мудростью прожитых лет. Десять лет назад, по случаю 40-летия творческой деятельности скульптора, была организована персональная выставка Н. Распопова, которая стала настоящим праздником как для художника, так и для его почитателей. На выставке были представлены скульптуры и барельефы: из дерева, бронзы, металла, гипса, кости, алюминия. А также рисунки, графика, живопись. Издан каталог его работ.
А их у Н. Распопова более 200. Следующие десять лет после выставки для художника прошли в великих трудах и заботах. Не помню точно, кто, кажется Ж. Жубер, сказал: «Вечер жизни приносит с собой свою лампу». Лампа Н. Распопова все сильнее разгорается. Чем больше талант художника, чем больше его жизненный опыт, порой трагический, драматический, тем полнее он выражает в своих произведениях собственный взгляд на мир.
Вспоминается скульптура — одна из ранних работ Распопова — «Дед Федор», 1958 г. (дерево). Скульптор со всей тщательностью выписал каждую морщинку старого, умудренного жизнью человека. За жесткими и усталыми чертами крестьянского лица таятся тоска, разочарование и глубокое знание жизни. Но из искрящихся глаз смотрит чистая, незамутненная годами жизни детская русская душа, способная удивляться и радоваться жизни, даже если она невыносима.
Таким же настроением жизненности пронизана и скульптура «Портрет отца». Сурова и проста окружающая отца-кузнеца обстановка. Лицо работающего у наковальни, кующего подковы — символ счастья — полно глубокой сосредоточенности и выражает благородное вдохновение. В этой композиции нет ничего лишнего, каждая деталь, будь то могучие руки отца, его поза, использованы с большим смысловым эффектом, благодаря уравновешенности всех деталей. В основе этой скульптуры лежат уважение и искренний интерес к простому человеку, его делу.
Эта скульптура заставляет задуматься об обыденной жизни, которой живут миллионы наших соотечественников, над вопросами: а что ты делаешь, зачем ты пришел в этот мир, что ты собираешься оставить после себя? Знакомясь с работами и замыслами Н. Распопова, с его суждениями о сложившейся обстановке в России, начинаешь понимать, какую роль играет историко-патриотическая тема в его творчестве.
Ей он отдал десятки лет. В восприятии литературы, разных видов искусства важна взаимосвязь явлений и событий прошедшей жизни с сегодняшней действительностью. Н. Распопов изваял целую портретную галерею исторических деятелей, связанных с Сибирью, Россией.
Его работы можно увидеть во многих городах России: Москве, Нижнем Тагиле, Екатеринбурге, Тобольске, Каменном Мысе, Ханты-Мансийске и др. Разве можно забыть мемориал «Родина-Мать», посвященный воинам, не вернувшимся с Великой Отечественной войны, в Березово или композицию при въезде в г. Тюмень по Ялуторовскому тракту, скульптуру «Прощание» около университета, посвященную десятиклассникам г. Тюмени, не вернувшимся с войны. О последней хочу сказать особо. Над ней скульптор работал около 9 лет. Было несколько десятков вариантов, но они не удовлетворяли автора.
На постаменте два юных существа. Он и Она. Юноша, облаченный в мундир солдата, прощается с любимой и не знает, как сложится его военная судьба. Они стеснительны, пытаются обняться, но лишь слегка касаются друг друга. Их юные лица выражают сдержанность, торжественность и взрослость, но эти черты одномоментны, они вызваны военным лихолетьем. Целомудрие — источник сдержанности их чувств и мыслей. Целомудрие дано нам всем, но не всем оно отмерено с равной щедростью и благосклонностью.
В скульптуре «Прощание» целомудрие подобно красоте. Тюменцы, любят эту скульптуру, часто перед ней можно увидеть стоящих людей и живые цветы у постамента.
Сущность скульптурных приемов Распопова раскрывается наиболее ярко в вариациях на исторические, сказочные темы. История России, Сибири преобразуется под резцом скульптора в сегодняшнюю реальность. Достаточно вспомнить скульптурные портреты: первого архитектора, историка, просветителя Сибири С. Ремезова, великого ученого Д. Менделеева, Ермака, композитора А. Алябьева, сказочника П. Ершова.
С удивительным мастерством исполнена композиция по сказке П. Ершова «Конек-Горбунок». В центре барельефа — П. Ершов, а вокруг него персонажи сказки. Настолько точно рассчитано место каждого, так мастерски учтены законы перспективы, что все герои сказки сразу и легко обнаруживаются. Глубина, эмоциональная многозначность содержания скульптуры связаны с внутренней динамикой ее построения. Не теряясь в подробностях, но и не избегая их, скульптура исчерпывающе и в то же время без малейшего схематизма выражает само существо сказочной композиции. Персонажи сказки несут такую безудержную радость и полноту жизни, такое многообразие мотивов, что зритель, всматриваясь в работу, чувствует себя как бы продолжателем замысла скульптора. Зритель понимает, что автор этой работы стремится расширить рамки простого жанрового сюжета, и придает всей сцене ершовской сказки более значительный, аллегорический характер. Мысленно он «дорисовывает» ее, становясь соучастником художника.
В своих работах Н. Распопов показывает духовное величие, подвиг, красоту, смелость, самоотверженность, силу воли, мудрость русского народа. Так, фигуры Ермака с дружиною, облаченные в непробиваемый панцирь, — грозно монументальны, но их лица говорят о том, что это люди думающие. В мастерской скульптора меня охватывает, чарует, немного печалит седая, молитвенная тишина — единый след прогрохотавших над Сибирью, Россией бурных веков.
Недавно Н. Распопов закончил большую работу, пока еще не востребованную. Приблизительное название — «Первопроходцам Уренгойского газа». На постаменте во весь рост стоит прекрасная молодая женщина, за спиной ее из земли взметнулось пламя горящего газа. Она пытается удержать природную стихию.
Не могу не упомянуть еще об одной законченной работе — «Жертвам репрессий». Особенно поражают неестественно длинные, худые руки заключенного, поднятые вверх, они как бы взывают к миру и милосердию. Скульптура выражает боль и стон, чувство вины перед всеми невинно убиенными.
В заключение несколько слов о скульптурном портрете доктора философских наук, профессора Ф.А. Селиванова. Лицо философа выражает натуру идейную и активную. Полуприкрытые глаза говорят о неотвязных думах, о вечных проблемах бытия, которые волновали не одно поколение мыслителей. Высокий лоб, энергично сжатый рот свидетельствуют о силе характера и духа, способности постоять за свои идеалы и принципы.
Заканчивая статью о Н. Распопове, задуманную с самыми скромными намерениями — высказать свое отношение, свой субъективный взгляд на творчество скульптора, понимаю, что не сказал и сотой доли того, что волнует меня после каждого просмотра его работ. Сейчас уже появляются статьи об энергетической ауре, о биополе, которые окружают произведения искусства. Не сомневаюсь в том, что произведения Н. Распопова излучают доброту и духовность.
Работы скульптора позволяют нам сохранить надежду на будущее духовное, культурное возрождение России.


ЖИВОПИСЬ ДУШИ

О тюменском художнике Александре Николаевиче Павлове можно сказать кратко словами поэта:
Крестьянский сын, воспитанник завода
И волею судеб интеллигент…

Он родился в селе Дмитриевское, неподалеку от знаменитого поселка Писцово Ивановской области — вотчины князей Долгоруковых. С детства будущего художника окружала русская первозданная природа. Леса, поля, чистая речка были первыми яркими впечатлениями. Они и наложили отпечаток не только на восприятие мира, но и на суждения о деревенских людях.
Ощущение чистоты природы и чистоты помыслов односельчан, с которыми общался подросток, на всю жизнь определили линию его поведения: светлое воображение, свежесть восприятия и тонкий вкус, воспитанный на русской классике, мгновенно постигающий возвышенное и нравственное. В общении с добрыми людьми, среди лесов, полей, засеянных пшеницей, под ослепительным солнцем, свободно пронизывающим прозрачный воздух, пробуждался художнический дар подростка. Жизненный опыт А. Павлова таков, что сначала он противился роли, уготованной ему как отличнику в школе, пытался сохранить независимость и индивидуальность.
Подросток удивил своих родителей, односельчан тем, что не стал заканчивать среднюю школу, а поступил в художественное училище г. Иванова. Он мечтал стать художником. Но мечта — вещь иллюзорная. Для реализации ее потребовались годы и годы. После окончания училища А. Павлов преподает рисование в своей родной школе, затем армия, работа на заводе, в пожарной охране в Ленинграде, одновременно становится вольнослушателем художественной академии, позднее заканчивает педагогический институт заочно. В Тюмени художник работает с 1977 года. Таковы главные вехи его биографии.
Шли годы многотрудной, но удивительной по насыщенности впечатлений жизни. Однако молодой художник старался сохранить свое личностно-неповторимое естество. Сталкиваясь с различными людьми, он понял, как сложно, а порою невозможно установить настоящий контакт с коллегами, как трудно осуществить свои идеалы и мечты, удержать мимолетное счастье и достичь душевной полноты, гармонии духа. Ленинград, с его многочисленными музеями, картинными галереями стал для начинающего художника основным духовным поводырем. Впечатление от увиденного, прочитанного и пережитого, общение с ленинградскими художниками помогло ему сформировать свое видение, свое отношение к искусству, свое художественное кредо. В его картинах, даже начального периода творчества, нельзя найти следов подражания. Неустанный творческий поиск дал А. Павлову возможность приобрести самобытность, найти для себя новые формы выражения.
Повинуясь интуиции, он в своих картинах, иногда в ущерб самому себе, жертвует внешним правдоподобием, опуская частное, случайное для большего выявления реальности. В его работах не найти того, что считается мастерством в академических кругах. Как пейзажист А. Павлов тонко чувствует настроение русской природы, приводя в гармонию с нею свое настроение.
Пейзажи художника основаны на очень тонком расчете количества света, тесно связанного цветовыми оттенками. Так, в картинах «Иван-чай», «Жасмин», «Первая клубника» он из одного цветового нюанса способен вывести всю гамму густых, насыщенных тонов, которые сливаются в единое сияние. Поражают сильные световые эффекты. Смотришь на это диво — и в душе начинает звучать музыка.
Сюжет картины «Уходит день» идилличен. Сдержанные серовато-охристые тона создают общее печальное звучание. Настроение картины определено мотивами тишины, покоя, умиротворенности. Ласковый свет клонящегося к закату солнца золотит кроны деревьев, и воздух по-особенному прозрачен, словно фосфоресцирует, излучая таинственное свечение.
Картина «Закат» философична. Вдоль небольшого озера стоят вереницей деревья, как бы образуя получашу, подернутая рябью вода от ветра нечетко отражает очертания деревьев. Вибрацией теней и света художник выражает свое душевное состояние и состояние природы. На переднем плане видна полукруглая возвышенность, и на ней одиноко стоит береза. Уходящее солнце словно прощается с лесом, озером, одинокой березой, лучи, слегка касаясь верхушек деревьев, все реже и реже проникают сквозь толщу листвы. Вся природа какая-то очень знакомая — сибирская, истинно русская. Картина сдержанна, не раскрывает до конца замысел. В ней, как в жизни, все непредсказуемо, она заставляет задумываться о бренности жизни и естественной красоте, смысле и таинстве природы.
Проникновенной поэтичностью отличаются пейзажи А. Павлова, написанные в предместье Тюмени. И приходится сожалеть, что красивые тюменские лесные уголки постепенно исчезают. Цивилизация, с ее беспощадной неотвратимостью, приведет к тому, что наши сыновья и внуки по пейзажам тюменских художников будут, возможно, представлять родную природу. Смотришь на работы А. Павлова, на то, как он в своей мастерской пытается сразу поставить несколько картин перед зрителем, соотнеся их по колориту, контрасту, и думаешь: мерило красоты в природе — это вся последовательность естественных форм, ее целостность.
В живописи природа проявляет себя через волю, чувства и разум художника. Художник оживляет природу, делает ее активной или статичной, меланхоличной. В спокойном пейзаже, в далекой черте горизонта мы различаем нечто прекрасное.
Назначение пейзажа состоит в том, чтобы быть средством, способом, при помощи которого достигается иллюзия, не противоречащая собственной природе. И когда художник приходит рисовать природу с натуры, он все равно отталкивается от своего представления о ней, пытаясь убедить себя в том, что он реалист, и жизненный опыт, фантазия, память лишь помогают ему в отображении природы. Художник только тогда возносится на высоту своего призвания и бередит душу зрителя, когда он способен испытывать и чувствовать сильнее и глубже, чем человек обыкновенный. «Задача художника, — говорил Л.Н. Толстой, — это вызвать в себе раз испытанное чувство и, вызвав в себе, посредством движений, линий красок, звуков, образов, передать это чувство».
Мое небольшое отступление от анализа картин А. Павлова имеет непосредственное отношение к художнику, его работам, которые вызвали во мне разные чувства и мысли, заставили убедиться в таланте живописца. Показанные А. Павловым рисунки, графика, натюрморты, портреты, многочисленные наброски будущих картин убедили меня в огромной работоспособности художника. И вновь я пожалел, что многие художники Тюмени не имеют возможности выставить свои работы, я уж не говорю о персональной выставке.
Творчество А. Павлова разнообразно. Среди портретов запомнился портрет дочери. Он значителен по глубине проникновения и выразительности, при внешней сдержанности изображения одухотворенное лицо девочки говорит о внутренней жизни, познающей мир, и в то же время лицо выражает нежность и доверчивость, тончайшие движения души. При входе в мастерскую художника посетителю бросается в глаза портрет молодой женщины. «Лена». Красивое, нежное лицо внешне спокойно, слегка сжатые полные губы говорят о доброте и сердечности, огромные живые глаза на молодом лице выражают глубину чувств и сложность переживаний. Этот портрет А. Павлова выходит за рамки изображения конкретной женщины и представляет собирательный образ русской женщины.
В заключение хочу сказать несколько слов о картине «Зимняя дорога». Представьте себе широкую, хорошо накатанную санями и машинами снежную дорогу, по обе стороны которой стоит лес. Горизонтальные линии в картине создают впечатление бесконечности дороги, уходящей к далекому горизонту. Этот принцип очень часто использует А. Павлов во многих своих миниатюрных пейзажах.
Посредине дороги идет крепкий русский мужик, мы его видим со спины. Возможно, он идет на заработки. Экипировка его рабочая, она соответствует зимнему морозному дню. На ногах старые подшитые валенки (или, как говорят в Сибири, пимы), за спиною — пила, за пояс фуфайки заткнут топор. Можно предположить, что идет он подправить мост через небольшую речку или дорубить сруб, начатый осенью. Да мало ли дел у рабочего человека… Он идет, чтобы созидать, а не разрушать. Картина «Зимняя дорога» А. Павлова заставляет о многом задуматься. Она ассоциируется с Русью, и невольно в памяти всплывают стихи прекрасного русского поэта Василия Федорова:
Ты извечная, как Русь,
Ты и боль, и врачеванье,
Я не скоро разберусь,
В чем твое очарованье.



НРАВСТВЕННОЕ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ

У каждого творческого человека, будь он художником, композитором, писателем, ученым, своя судьба.
Тюменскому скульптору Николаю Васильевичу Распопову выпала трудная, сложная жизнь во всех ее проявлениях, но и завидная судьба. Его работы знают не только в России, но и за ее пределами.
Прекрасно понимаю, что должен противиться искушению во всем, что делает художник, видеть величие, но тем не менее отмечу: Н. Распопов ваяет скульптуры и себя вот уже более 50 лет. Его работы сохраняют исторические и патриотические идеалы, они современны и злободневны. Невероятная сложность бытия Н. Распопова, как творческого человека, трансформированная в православную культуру, оправдана. Когда бываешь в его мастерской и слушаешь замыслы будущих его работ, начинаешь понимать, что творческий человек устроен так, что ему всегда хочется заглянуть в будущее, а иногда и в бездну небытия. Он ставит часто вопросы, казалось бы, самые простые и извечные: для чего я живу? для чего пришел в этот мир? куда я иду?
Эти вопросы важны для него не своим результатом, а поиском, выяснением пути. В своих работах скульптор пытается восстановить реальную причинно-следственную связь времен: самопознание совершается вглубь. Его мучает вопрос, связанный с русской культурой, с тем, что Россия сегодня опасно больна парализацией духовного начала и, как следствие, опошлена безответственностью, имеющей отношение к искусству.
Надо понять, что творческий человек есть приход откуда-то и путь куда-то. В кризисные эпохи человек становится бинарным, т. е. двойственным, и ему многое непонятно в движении, куда идти? Н. Распопов, человек, исповедующий открытые горизонты бытия, и даже тогда, когда он создает скульптуру, наличествующую печаль и скорбь, она подобно светлым облакам подстелена светом, и в самой печали слышен голос времени. В мастерской художника уже готовые модели, макеты двух скульптур: к 100-летию Тобольска и портрет Петра Ершова. Портреты великих деятелей Тобольска, Сибири отражают исторические периоды в истории России. Портрет, как жанр, у скульптора выражает душевные движения, позволяет ему раскрыть неповторимую конкретность облика (например, Д. Менделеева, С. Ремезова, А. Алябьева), воссоздать строй мыслей и чувств, настроений, угадать тайну личности. Портреты выдающихся соотечественников раскрывают глубокие психологические стороны исторических деятелей через внешние черты лиц и отличаются неповторимой распоповской скульптурной лепкой, сложностью или простотой композиционных форм построений. На память приходят строчки поэта, не помню его фамилию, которые можно отнести к Н. Распопову:
Что, душа моя, вечная странница,
Тяжко в стужу звенеть соловьем?
Все пройдет… А Россия останется.
Ради этого мы и живем.

Скульптура Петра Ершова (не первое обращение к нему, дай Бог, не последнее) многозначительна, многогранна по сюжетной линии. Все фигуры дополняющие портрет сказочника, очень выразительны и по-своему содержательны. Они представляют главы «Конька-Горбунка» и раскрывают характер главного героя сказки. Эти фигуры движимы неумолимой стихийной силой.
…Вдруг о полночь конь заржал.
… Караульщик наш привстал,
Посмотрел под рукавицу
И увидел кобылицу,
Кобылица та была
Вся, как зимний снег, бела,
Грива в землю, золотая,
В мелки кольца завитая.

Русский мотив поэмы на фоне портрета П. Ершова воплощен скульптором в блестящей форме.
С расстояния вырисовывается облик автора «Конька-Горбунка», его отчетливый силуэт, как остов, определяет, выявляет главный замысел художника. Максимально используется русский мотив, благодаря переднему плану, зрители чувствуют себя продолжателями замысла скульптора, они пытаются разгадать помыслы персонажей сказки П. Ершова и испытывают при созерцании композиции бездну откровения. Работоспособность Н. Распопова поразительна. В период сбора материала о будущей скульптуре он способен перечитать уйму книг, у него есть твердое правило доходить до истины эмпирическим путем, а когда найдена основа композиции, работоспособность Н. Распопова удваивается.
Подобный образ жизни нравственно совершенствует ваятеля и не дает возможности омертвлению, изношенности души.


ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ. ЗИЖДИТЕЛЬНАЯ СВЯЗЬ

«На земле, где все изменно, выше славы блага нет».
Ф. Тютчев.
Книга «Это наша с тобой биография», составленная ученым А.Л. Вычугжаниным (Тюмень, Издательский дом «Слово», 2010 г.), до сих пор вызывает неподдельный интерес у читателей и специалистов разных направлений, связанных с освоением и развитием северных территорий Тюменской области, а значит, всего Тюменского края.
Главный персонаж этой книги — Богомяков Геннадий Павлович, посвятивший большую часть своей жизни развитию Тюменского региона. Его государственная деятельность, независимо от социального статуса, отличалась дальновидностью, прогностической прагматичностью. С присущей мудростью, мужественно отстаивающий свои идеи, определяющие направленность важнейших проектов для области, он осмысливал профессиональное, специфическое мировоззренческое их значение. Рассматривая рассудочный вариант обоснования необходимости освоения природных запасов нефти и газа Тюменской области, мы имеем дело с реальностью объектов, скрытых сил природы, отличных от нашей логики, так как реальные основания не всегда совпадают с принципом целесообразности природы и одновременно с принципом человеческой природы. Сочетая характеристику жизни и творчества Г.П. Богомякова с изображением героической эпохи, автор книги с не меньшей любовью повествует о людях, окружавших руководителя области, своей деятельностью утверждавших веру в свои силы, в грядущие социальные преобразования, в духовную красоту и величие человека, проявляющиеся иногда в экстремальных условиях жизни. О деятельности их написано много книг и статей, созданы документальные фильмы.
Вл. Высоцкий написал два стихотворения, посвященных нефти и революции в Тюменской области, не имея под рукой текста, цитирую по памяти:
…В борьбе у нас нет классовых врагов,
Лишь гул подземных нефтяных течений,
Но есть сопротивление пластов,
И есть ломка старых представлений…

Убежден, по прочтении книги «Это наша с тобой биография» многие читатели укрепят и оживят свою память, придут к признанию истины о существовании великого поколения людей, свершивших нравственный и духовный подвиг. Но иногда и сегодня можно обнаружить людей, страдающих в повседневной жизни от преступного незнания того, что было содеяно предшествующими поколениями. Особенно гибельно отражается такое незнание на воспитании юношества, т. к. нельзя иметь надлежащей нравственной разумности, если в основу ее не положено широкое объективное знание великих дел своих предков, являющихся опорой, укрепой последующей жизни новых поколений.
Книга, о которой идет речь, дает глубокое осознание героических будней, и молодые люди проникаются в процессе чтения совершенно новым, воодушевляющим пониманием своей жизни, вырабатывая по отношению к себе мировоззренческий вектор, ориентир на всю последующую жизнь.
В заключение этого краткого моего восприятия от прочитанной прекрасной книги «Это наша с тобой биография» замечу: я не был праздным обывателем великих дел, происходящих в жизни СССР, Тюменского края тех лет. Студенческому строительному движению я посвятил 14 лет, был первым командиром студенческого отряда Томского университета, первым командиром Тобольской зоны в 1975 году на строительстве нефтехимкомплекса, много читал статей, репортажей, книг о славных делах моих соотечественников.
С лекциями по линии областного общества «Знание» я побывал на всех крупнейших месторождениях — газовых, нефтяных, газонефтяных — и воочию наблюдал мятежный дух объединившихся в братстве единого идеального содружества людей, совершающих подвиг во имя и на благо будущих поколений.
Книга «Это наша с тобой биография» Александра Вычугжанина вносит свой вклад в понимание специфики постановки и решение проблем освоения северных территорий Тюменского края, и, следуя за автором, мы проходим по лабиринтам его размышлений, начинаем понимать, что смысловое значение книги будет полезно для развития других регионов России.


НА КОНУ ЛЕЖАТ ДУША И ЕЁ НОСИТЕЛИ

«О, вещая Душа моя, о, сердце, полное тревоги.
О, как ты бьешься на пороге как бы двойного бытия!»
Ф. Тютчев.

На моем рабочем столе покоится среди разных книг и рукописей огромный многостраничный труд: книга «Деньги, банки, перо», изданная Тюменским издательским домом «Титул» в 2015 г. Авторы данной книги — банкиры Александр Вычугжанин и Дмитрий Мизгулин, имеющие отношение к науке и литературе. Оба являются членами благотворительного фонда «Возрождение Тобольска» и членами редакционного совета литературно-художественного, историко-культурологического альманаха «Тобольск и вся Сибирь». С самого начала оговорюсь, что я не знаю авторов (не общался близко), ни А. Вычугжанина, экономиста, доктора исторических наук, ни поэта Д. Мизгулина, однако читал их научные и поэтические книги. Написав эти строчки, подумал, а зачем я сделал оговорку, словно извиняюсь. Кому какое дело, о чем пишет человек, каковы его пристрастия и проявления самости, лишь бы душа не немотствовала. Само наименование книги, о которой идет речь, побуждает человека, взявшего ее в руки, задуматься, что банки и деньги составляют лишь определенную, иногда не главную часть жизни отдельных людей, но есть еще второе бытие, не менее важное, а может, наиважнейшее в краткой земной юдоли успешного предпринимателя. Конечно, люди, связанные с деньгами, не все живут по христовой благодати, чтят Священное Писание, Новый Завет, в которых осуждаются сребролюбцы и приветствуются люди-нестяжатели, альтруисты. Внимательный читатель обратит внимание, что перо (литература) в названии книги стоит в конце, пропустив вперед деньги и банки. Но будем объективны, мы знаем, например, выдающихся писателей Вяземского П.А., Аксакова И.С., Державина Г.Р. не за их финансово-предпринимательскую деятельность, а за литературное творчество, ставшее национальным достоянием России.
Авторы в конце книги в приложении представили стихи, малоизвестные читателю: Бенедиктова В.Г., Голенищева-Кутузова А.А., Долгорукова И.М., Аксакова И.С., Державина Г.Р., Вяземского П.А. Люди разных профессий, имеющие отношение к литературе, возможно, прозревают на определенном этапе жизни, думая о том, что от нас останется только то, что мы напишем. Они без сожаления расстаются с деньгами, роскошью, освободившись от повседневного существования, устремляясь в творения духа, разума и чувств. Они спешат успеть оставить потомкам не свои миллионы, а сокровища своего ума и сердца. Например, Константин и Иван Аксаковы родились в семье известного писателя С.Т. Аксакова, их родословная глубоко уходит в древний аристократический род. В благополучной семье сформировались два выдающихся славянофила-мыслителя (первого и второго поколения), деятельность которых была направлена на примат социального над политическим, они боролись за славянское единство, независимость славянских народов, идеализировали все русское. Исходным тезисом их статей, книг, устных выступлений были: вера, община, народный быт, русский народ. Иван Аксаков руководил банком, являлся главой Славянского комитета, в разное время был редактором журналов: «Московский сборник», «Русская беседа», газет «Парус», «День», «Москва», «Русь». За свои убеждения И. Аксаков сидел в тюрьме, входил в дружину Московского ополчения во время двух войн: Крымской (1853–1856 гг.) и Русско-турецкой (1877–1878 гг.). Жена И. Аксакова Анна Федоровна Тютчева в своем дневнике 8 сентября 1877 года записала: «Муж день и ночь завален работой, падает от усталости. Он стоит во главе Славянского комитета, является его душой, к нему обращается вся Россия». Вот так работал банкир, мыслитель, писатель.
Большую роль в жизни каждого человека играет вера, она охватывает те интимно-человеческие отношения, которые не в силах охватить ни экономика, ни социальная сфера. Второе, на что хочу обратить внимание читающих книгу, — густонаселенное персоналиями интеллигентское общество, имеющее непосредственное отношение к русской культуре. Эти две составляющие социума — Вера и Культура — всегда определяли цели и задачи русского человека в различных областях повседневной деятельности. Выдающийся русский мыслитель, богослов П.А. Флоренский в статье «Троице-Сергиева Лавра и Россия» писал: «Вглядываясь в русскую историю, в самую ткань русской культуры, мы не найдем ни одной нити, которая не приводила к этому первоузлу: нравственная идея, государственность, живопись, зодчество, литература, нестяжательство, русская школа, русская наука — все эти линии русской культуры сводятся к Преподобному». Авторы знакомят читателя с небедными людьми, православными представителями финансового капитала, всегда помнящими Бога в процессе своей деятельности, жившими не только личными интересами, а интересами России, являясь одновременно выдающимися общественными деятелями, интеллектуалами, прозаиками, публицистами, поэтами, меценатами. Россия на протяжении всей своей тысячелетней истории славилась своими духовными поводырями, исповедующими дерзновенные идеи во имя и на благо Отечества. Савва Морозов, промышленник, меценат, интеллектуал, спорил со средневековым французским математиком, философом Декартом, не принимая его афоризм на веру: «Я мыслю, следовательно, существую», а вот суждение Саввы Морозова: «Я говорю, работаю, верую, значит существую. Для меня очевидно: только работа расширяет, обогащает мир и мое сознание». Он и ему подобные промышленники жили интересами рабочих страны, спорили, предлагали новые проекты. Талантов на Руси всегда хватало, и сегодня их предостаточно. Прочитайте статьи и книги экономиста, академика РАН С.Ю. Глазьева, М. Делягина, узнайте об их отношении к финансовой политике и банковской системе… Полемика, битва за Россию никогда не кончается, ни в какие времена. Вспоминаются прекрасные строчки одного из авторов рецензируемой книги, поэта Дмитрия Мизгулина. В книге «Ненастный день» он писал:
…Но все же не кончена битва,
Ведь где-то вершится молитва,
А стало быть, Русь устоит,
Покуда трепещет сердечко,
Покуда мальчишка со свечкой
У скорбной иконы стоит.

Перед читателями книги проходит плеяда замечательных людей, сыгравших огромную роль в истории развития России. Авторы используют большой по объему документальный, фактический, архивный материал (который можно использовать для защиты диссертаций по экономике и филологии), написано о более чем 80-ти персоналиях, подавая через биографию их финансовую и литературную деятельность. Когда читаешь книгу «Деньги, банки, перо» о наших великих предках, появляется мысль о том, что образование и воспитание сформировало у таких персон, как Ремезов С.А., Путилов А.И., Решетников Ф.М., Уваров С.С., Хвостов А.С., Чавчавадзе И.Г., Флоринский А.С. и др., величие души помогло им сделать первые шаги на пути к карьере и стать заметными, известными людьми в общественной жизни страны. Честолюбие воспламеняет возвышенные души и некоторых делает восторженными по отношению к миру, России. Природа устроила их так, что они меньше всего питают иллюзии, связанные с их экономической, финансовой деятельностью, считая ее основой своего бытия, необходимостью, построенной на знаниях и практике жизни, отдавая в то же время предпочтение литературе, живописи, театру, музыке. Хорошую книгу написали Александр Вычугжанин и Дмитрий Мизгулин, они проанализировали типологическое сопоставление экономических и литературных явлений разных исторических периодов, основываясь на обращении к общественно-культурной ситуации во всем ее многообразии. Книга «Деньги, банки, перо» будет полезна нынешним и будущим банкирам и литераторам, всем, кто не потерял интереса к истории развития России, так как она ведет перекличку русских мыслителей-патриотов, разделенных двумя веками.


ПОД СТУК КОЛЕС РОССИЯ РАСПРАВЛЯЕТ ПЛЕЧИ

В издательстве «Дом печати — ВЯТКА», г. Киров, вышла поэтическая книга Александра Новопашина под броским названием «Новый ковчег». Стихи были благосклонно приняты читателями, часть из них прочитана по местному радио артистами Тюменского драматического театра. В книге сделана попытка перевести стихи размером подлинника, состоящие из восьми строк, с воспроизведением всего того сложного и строгого узора аллитераций и внутренних рифм, которые составляют сущность новопашинского стихосложения. Каждое восьмистрочное стихотворение иллюстрировано в соответствии со смысловым содержанием, замысловатые и похожие на загадки фигуры, причудливое переплетение отдельных предложений между собой отражают внутренний мир поэта, служат ему своеобразным камертоном, который с необычайной чуткостью отзывается на человеческие горести, радости, страсти. И только сквозь призму своих и чужих радостей и страданий просвечивается представление о стихотворной форме, воздействующей на читателя. Процитирую одно из стихотворений, в котором автор, владея определенной формой, умеет зашифровать заданные смыслы. Сначала вклиниваясь между сделанным выбором и уже начавшимся действием, он затем в силу своего миропонимания, осуществляющегося выбора, влияет на восприятие читателя. Стихотворение: «Искупление».
Сшивая белые полотна
Холодною стальной иглой,
Ты осень пеленала плотно
В прощальный саван кружевной.
На красных ползала коленях,
Мольбою грела кисти рук,
Чтобы за все твои мученья
Господь простил когда-нибудь.

Когда внутренняя мотивация автора еще не утвердилась и не прояснилась, каждый проблеск будущего стихотворения в его начальной точке будит воображение поэта, основываясь на жизненном, социальном, нравственном опыте. Совершенно необходимой предпосылкой для формирования взглядов поэта является накопление достаточно обширных и глубоких знаний, почерпнутых в процессе деятельности, общения с людьми, книгами, это сопряжено с постепенным ростом ясности и отчетливого осознания действительности, понимание которой перетекает во внутренний свет писателя. В стихотворении «Счастье» мы обнаруживаем запоздалое рассуждение о жизни на различных ее этапах:
Всю жизнь судьбе наперекор
Стремился к счастью,
Но так не понял до сих пор,
Что понапрасну
Рвал жилы из последних сил
И лез из кожи…
А счастье, к ночи загрустив,
Ждало в прихожей.

Новопашин, познав жизнь во всех ее проявлениях, старается донести до читателя всю неповторимость человеческих чувств, событий, природы; заставить его увидеть, понять, пережить то, что увидел, понял, испытал сам, и, надо сказать, автор в своем поэтическом восприятии мира максимально точен, его стихам присущи ясность, завершенность и порой даже изящество. Читатели, взявшие книгу поэта в руки, освободившись от рассеяний повседневного существования, как бы переливаются в творения автора, его духа, чувств и разума. Некоторые стихотворения автора настолько укрупняют мысль, придавая ей характер философского обобщения, и даже иногда эпатируют читателя. Используя восьмистрочную строфу, подытоживающую заключенное в ней суждение, поэт вносит в конце свойственные его таланту глубину, броские парадоксы, безмерность сомнений, целостность мироощущения. Стихотворение «Судьба» об этом:
От сытости до нищеты —
Всего два шага.
С огнем сердечной глухоты
Шутить не надо!
Судьбе не нужно много сил,
Чтоб всех расставить
И на скамье переместить
С бомжом местами.

Поэтический мир Новопашина очень разнообразен, он умеет постигать красоту и печали, трагедии мира и донести их до читателя. Его поэзии, несомненно, присущи русские черты, он неразрывными узами связан с родиной, выражает ее суть, эмоции, ее душу. Россия сегодня находится в сложных внутренних и внешних отношениях с миром. Сам этот жизненный путь в своей незавершенности, в своей неисполненности есть Божий замысел осуществления идеального общества — как Дела жизни. Вторгаясь в политику, автор намерен не только просветить читателя, но и предупредить, рассчитывая на действенность стихотворной формы и содержания. В стихотворениях «Демонстрация» и «Мать» поэт использует лаконизм, характерный для его стихов, за которыми нетрудно ощутить глубокую взволнованность и его мировоззренческие политические приоритеты:
Прости меня, Господи, что не сумела
Сынов удержать от убийственной бойни
На площади, залитой кровью и пеплом,
Под слоем тревог и надежд погребенной
Присядет на корточки бледное утро,
Закурит, прищурившись виновато.
Случайные жертвы «цветных» революций
Уже никогда не вернутся обратно.

Эти мысли-образы при чтении стихов нанизываются на живую нитку мироздания и мировоззренчески оформляются в сознании читателя.
Кровь пролитая взыскалась, где бы это ни происходило. Обезумевшая от ненависти толпа, убивавшая невинных людей, не воскресает убиенных, об этом печалится поэт, призывая нас к светлой жизни. Трагическое (катарсис) проходит испытание и очищается сознанием поэта, являя страдание к сознанию воспринимающему. В данном случае понимание трагического является сущностным (если не определяющим) моментом для понимания художественного языка, выражает и отражает бытие мира и человека в начале XXI столетия. И в то же время поэт верит, что все невзгоды рано или поздно минуют Россию, призывает верить в человека и его возможности благодаря целесообразности и гармонии, в нем заключенной.


РОССИЯ — ГРАД БОЖИЙ

Каждая новая книга Сергея Козлова — это событие не только в личной жизни известного сибирского писателя, но и осмысление, переоценка исторических событий, возрождение национальной русской культуры. В книге «Романовы: преданность и предательство» отражена нравственно-духовная жизнь российского социума с ее кризисным, трагическим состоянием действительности начала XX столетия. Принцип построения книги точно сформулирован автором в ее названии. В ней органически сомкнулись две линии: преданность и предательство. Основа этого романа — Россия периода Первой мировой войны, ожесточенная борьба общественно-политических направлений и групп, ее культура в народном, «почвенном» выражении и либерально-западническое вмешательство в гибельном разложении русской цивилизации. Ф. Достоевский в свое время в «дневнике писателя» предсказывал: если внешние и внутренние ниспровергатели объединятся, в России возникнет «такой мрак, такой хаос, нечто до того грубое, слепое, бесчеловечное, что все здание рухнет под проклятиями… Раз отвергнув Христа, ум человеческий может дойти до удивительных результатов»… Исторические события, происходящие в мире, России данного периода, изложены автором в художественной форме, однако внутренняя природа романа такова, что в ней наличествует историзм, властно притягивающий к себе внимание читателя, предлагая свое видение, свое понимание описываемой эпохи.
«Роман-калейдоскоп» можно отнести к историко-документальной прозе, так как использовано великое множество исторических фактов, документов, позволяющих раскрыть авторский замысел, стремление донести до читателя в художественной форме свое понимание трагического периода позволяет писателю-историку самореализоваться, как художнику слова, как творческой личности. Сергей Козлов с особой признательностью благодарит коллег и друзей за помощь в отыскании исторических документов, фактов, связанных с последним русским царем Николаем II и его семьей, «чтобы передать образ эпохи, к каждой главе мы сделали небольшое приложение из мемуаров и газетных публикаций тех лет». Важным конструирующим фактором является естественный образ Николая Александровича Романова. Царедворцы, противопоставляя окружающих царя людей, делили их на низший, высший, срединный слои, превращая своими предательскими деяниями Россию в хаотически разлагающийся организм, они не стремились к поиску средств, могущих отсрочить апокалиптический конец империи.
Прочная вертикальная противоположность теряется с приходом в правительство людей, равных П. Столыпину, но он был убит до описываемых событий, когда внутренняя и внешняя политика строилась, основывалась им на трех традиционных началах: православии, самодержавии и сельском общинном быте. Когда я читаю книги, где затрагивается враждебная деятельность Великобритании или Польши по отношению к России, у меня складывается впечатление, что ненависть к нашей стране, русскому народу имеет место у них на генетическом уровне, как в прошлом, так и сегодня, особенно в связи с событиями, связанными с Украиной…
В ответ на такое враждебное отношение к себе во все времена русский народ отвечал справедливым отношением даже к противнику, проявляя великодушие и благосклонность к тем, кто ищет его поддержки. Русский народ во всех войнах, не исключая Первую мировую, проявлял чудеса храбрости, героизма, самоотверженности и благородства. Это явствует из содержания книги «Романовы». В книге «Роман-калейдоскоп» автор иногда бросает ретроспективный взгляд на будущее династии Романовых, а значит России: например, диалог императора Александра I Благословенного (Федора Кузьмича) и монаха Авеля — провидца (в миру Василий Васильев, 1757–1841) или некоторые поразительные прозрения прорицателя, нашего земляка, друга семьи Романовых Распутина Григория Ефимовича (Новых, 1871–1916). В конце книги Сергей Козлов опубликовал «некоторые сведения о судьбах исторических персонажей», связанных с трагической историей семьи Романовых и, соответственно, повторим, не менее трагической историей России того времени. Дополнением к этим сведениям в приложении к главам книги автор опубликовал фрагменты: записки, воспоминания, письма, дневники известных людей России, являющихся очевидцами и участниками исторических событий (1914–1918). Интересны воспоминания комиссара Василия Панкратова «С царем в Тобольске» или дневниковые записи самого свергнутого царя Николая Александровича Романова за 1918 год. Иногда среди ученых-гуманитариев можно услышать, что у нас нет серьезных исследований, художественных произведений о Первой мировой войне, являющейся предтечей Великой Социалистической революции. Тюменский писатель создал свой духовный Град, говоря словами великого М. Ломоносова:
На то ль воздвиг я Град священный,
Дабы, врагами населенный,
Россиянам ужасен был?!

Великолепную книгу написал Сергей Козлов, она восполняет предшествующие работы о последнем монархе России и его семье, дело писателя-историка — человеческий характер в богатстве его связей с прошлым и своим временем. Автор в книге «Романовы», предпринимает попытки, способствующие решению задач, стоящих перед литературой описываемого им периода, которая заключается в том, чтобы помочь читателю как можно глубже постичь трагическую эпоху, глубже понять смысл той борьбы. Книга «Романовы: преданность и предательство» Сергея Козлова будет полезна особенно для молодежи, возможно, у многих произойдет внезапное озарение, желание узнать больше, а может быть, и желание восстановить Россию — империю в пределах ее наивысшего расцвета, каковой она пребывала при Александре III и Николае II.


ТАЙНОЕ ОБАЯНИЕ ЖИВОПИСИ

Недавно прошла очередная выставка в Тюмени известного художника России Павлова Александра Николаевича, одновременно в издательстве АО «Тюменский дом печати» вышел альбом «Времена года. Музыка русской живописи». Прекрасному альбому с живописными работами разных времен года Павлов, в виде эпиграфа, предпослал свои поэтические строчки:
Мой друг, прими мои восторги,
Этюдов красочный настрой,
Родной природы образ кроткий,
Воспетый дерзостной рукой.

Поистине не может быть сомнения в том, что произведения поэзии и живописи вызывают наибольший восторг тогда, когда им удается растрогать нас, читателей, зрителей. Живопись, поэзия, музыка — посредник и примиритель природы и человека. Их колдовские чары способны породить в нас страдания или возвышенные устремления к прекрасному, объяснить тайное обаяние живописи. Живопись отображает души через внешний облик. Ее музыкальное сопровождение в душе, происхождение того наслаждения, которое мы испытываем от стихов и картин, надо признать, не каждому дано. Погружаясь в «Цветы осени», «Бабье лето», «Зимний сон», «Вербное воскресенье», эти полотна Павлова проявляют особое, мощное воздействие на зрителя, вызывают в памяти хранящиеся в девственной чистоте наиболее глубокие, устойчивые природные эмоциональные связи, которые могут быть осмыслены и бережно актуализированы человеческим разумом.
На выставке художника я простаивал перед картинами: «Вешние воды», «Весной», «Туман. Белые ночи», «Тишина», «Ливни золотые». И думал: Павлов своими работами очеловечивает природу, дает возможность внедрения человеческих мыслей и страстей во все явления, которые зритель созерцает: цвет, форма, движение — эти элементы объединяют искусство, сливаясь в единую нравственную идею — любовь к своей Родине. Живопись — явление чисто человеческое, и зритель, посетивший выставку картин художника, сохраняет в своей душе полотна, предназначенные для насыщения его интересов, эмоций, чувств, сохраняет в памяти отчетливые образы над человеческой душой. Большое впечатление произвели на меня полотна: «Березки. Деревенька», «Осенний вечер. Стожок». Почему-то вспомнились строчки моего земляка, прекрасного поэта Владимира Гундарева: «Деревня моя, деревянная, добрая,/ Смотрю через дали я из-под руки», и еще мои любимые строчки, которые точно соответствуют упомянутым картинам художника.
Берез серебряные волосы
Струятся медленно в снега.
Оставив шалости и вольности,
Умчался ветер за стога.
Стога в тулупах отороченных
Стоят, как будто сторожа…

Художник посвятил более десятка картин деревне, вид которой вызывает ностальгию об уходящем укладе жизни, всепоглощающей, глубокой тоске, связанной с исчезновением малой родины, а с ней — и социального слоя людей. Полотна имеют историческое значение.
Картины Павлова: натюрморты, портреты, этюды, пейзажи, природные сибирские зарисовки вызывают слияния чувств с мыслью. Происходят полеты ассоциаций при малейшем, едва уловимом сходстве, но всегда обязательное возвращение к собственному опыту, руководствуясь в своих мнениях в зависимости от того, насколько оно подходит под их мерки. Возникает вопрос: а могут ли зрители правильно судить о произведении живописи, о его главном достоинстве — творческой фантазии, которая явственно отличает талантливого художника от простого ремесленника. Наверное, показателем могут служить многочисленные отзывы зрителей, посетивших выставку того или иного художника. Процитирую лишь одно суждение о Павлове Вл. Леняшина, доктора искусствоведения, академика, вице-президента Российской академии художеств: «Павлов живет в природе. Любит он ее? Странный вопрос. Он дышит с ней одной жизнью, породнен с ней: он — ее малая часть, пытающаяся понять смысл своего в ней существования. И его творчество естественным образом оказывается опытом живописного истолкования того, что он увидел и услышал в беспредельном природном бытии».
Живопись расшифровывает действительность, в ней не может не заключаться божественный смысл. Все небесное, земное несет нам свет, свежесть дождя с небес. В том и состоит величие живописи, что она являет нам вечность, возвещая о существовании нового мира, выбирая между направлениями и устанавливая связь между прошлым, настоящим и будущим.
С нескрываемым удовольствием листаю прекрасно оформленный, красочный альбом, снова и снова любуюсь картинами, которые я видел во время их зарождения, мои дружеские связи с Александром Николаевичем продолжаются несколько десятилетий. Его творческое взросление, становление, известность начинались с персональных выставок в Тюмени, с 2006 года полотна тюменского художника экспонировались в залах Государственного Русского музея, позднее — в Венгрии, Австрии, Риме, Париже, Чехии, Дели, Лиссабоне. Имя заслуженного художника России Александра Павлова известно не только в России, его работы находятся во многих музеях стран мира. Тюменский художник своим реалистичным искусством в век утраты фундаментальных смыслов, по отдельным закромам многоликой культуры пытается сохранить традиционные православные ценности, являющиеся источником, основанием духовной жизни России.


КРАТКИЕ ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ ДРУЗЕЙ


Заметным событием каждого человека является общение с людьми, близкими тебе по духу. Общение представляет собой уникальный, вполне сложившийся небольшой коллектив друзей, собиравшихся для диалога по проблемам, существующим на сегодняшний день, касающихся вопросов политики, философии, истории, литературы, живописи, в целом искусства, русской культуры. Назову известных персонажей данной неформальной социокультурной группы — среды: профессор философии Н.Д. Зотов, в доме которого в деревне Друганова, оставшемся ему в наследство от родителей, мы собирались; профессора Ф.А. Селиванов, С.П. Суровягин; профессор-литературовед Н.К. Фролов; доцент, писатель С.К. Ломакин; писатель З.К. Тоболкин, иногда наше сообщество посещали известные художники А.Н. Павлов, Б.И. Паромов. Прекрасный, выдающийся сибирский писатель Зот Корнилович Тоболкин иногда, обращаясь ко мне, шутил: «Мы с тобой трактористы, Станислав, случайно затесались среди профессоров-интеллектуалов, надолго, как ты думаешь?». Каждый из присутствующих докладывал, что им сделано за месяц, сколько лекций прочитано по линии общества «Знание», сколько прошло заседаний в областной библиотеке «Искусство и духовный мир личности», руководители: Ф. Селиванов, С. Ломакин. В течение 30 лет Н. Фролов, председатель, С. Ломакин, заместитель, мы руководили «Областным Обществом русской культуры» и отчитывались перед коллегами. В Зотовском доме заседания проходили один раз в месяц, все приходящие приносили для общего стола что-либо из еды, иногда готовили обеды и ужины на месте. У каждого из присутствующих были свои обязанности. В мою обязанность входило жарить картошку на большой сковородке. Экологически чистые продукты покупали у местных сельских жителей: масло, молоко, творог, яйца, сметану и др. Весело и дружно проходили часы общения друзей: анекдоты, байки, невыдуманные истории, розыгрыши… Розыгрыши носили этический характер, с элементами познания современной действительности.
Расскажу два случая: Николай Дмитриевич, Зот Корнилович и я собрались ехать в Тюмень, спешим на автобусную остановку. Рядом с домом два покосившиеся столба, скрепленных перекладиной. Мы с Николаем намереваемся, как обычно, пройти под перекладиной, нас настигает Зот Корнилович, хватает за руки и выдергивает из-под перекладины. Спрашиваем: «В чем дело, Зот?». «Никогда не проходите под перекладиной — повеситься можно». Можно, конечно, посмеяться, но прошло 16 лет с того времени, а я до сих пор обхожу перекладины, чтобы не повеситься… Второй случай: топим с Зотом Корниловичем баню, рассказываю содержание прекрасного рассказа Василия Шукшина «Алеша Бесконвойный», этот персонаж взял за правило не работать в субботу. Все его помыслы и дела были связаны только с баней. В субботу он светлел лицом, оно становилось благостным. Парился Алеша по пять часов, отхлестав себя веником и лежа на лавке, он предавался размышлениям, разговаривая с самим собой. «Вы хотите, чтобы люди жили одинаково… да два полена и те сгорают не одинаково. Одно полено шает долго, а другое даже в конце, догорая, такую шапку огня выкинет, что диву даешься, откуда такая последняя сила?» Краткая пауза Зот Корнилович задает вопрос: «Станислав, ты когда выходишь из бани, сначала что надеваешь: майку или трусы?» Отвечаю: «Сначала крестик, затем трусы, потом майку». Пауза. Произносит одно слово «хорошо», больше никаких комментариев с его стороны не последовало. Иногда друзья предавались серьезным размышлениям о будущих своих книгах и статьях, которые должны вести от разрушительного культа материального потребительства к истинно духовным потребностям. У каждого из присутствующих были свои интересы в различных областях науки, культуры, литературы, живописи. Иногда наши встречи зимой проходили в мастерской заслуженного художника РФ Павлова Александра Николаевича.
Во время споров, чрезвычайно разнообразных, в своих проявлениях ученые, писатели, живописцы выказывали свои сформировавшиеся поведенческие структуры, раскрывающие тонкие механизмы различных взаимодействий. Эти разномыслия, связанные с жизненным опытом, воспитанием, интеллектом, характеризующие интегральные свойства человеческой психики, мировоззренческого подхода к проблеме, во всей широте и сложности рассматриваемых вопросов. Когда жаркие споры доходили (в основном по международным событиям, до критической массы), кто-либо из присутствующих обращался к Николаю Дмитриевичу Зотову, хозяину дома, с просьбой почитать стихи М. Лермонтова, К. Батюшкова, Е. Баратынского, А. Пушкина, Вл. Солоухина, У. Шекспира, Ш. Бодлера, Ф. Шиллера, И. Гете и др. Хозяин дома обладал феноменальной памятью, он мог сутками напролет читать стихи, успокаивая коллег и вызывая каждый раз восхищение собравшихся своими познаниями в различных областях гуманитарной направленности.
Общение — один из древнейших видов саморазвития человека, способности ориентироваться в контакте с внешним миром независимо от этноса, религиозной, национальной принадлежности. Ценность этой традиции состоит в том, что она сохранила и передала знание, обнаружение преемственности многочисленных поколений разных народов мира. Воспринимая эти явления, характерные для понимания процессов, уходящих в глубь веков, все более становятся явью, обретая черты реальной жизни. Сегодняшнее поколение не всегда осмысливает события прошлого, происходящие в данный момент процессы в России и мире. Показательно в этом плане отношение части сегодняшней интеллигенции к событиям, связанными с Украиной и ее западными покровителями. Немалая часть псевдоинтеллигенции покинула Родину — «Любо вам, лягушкам заморским, квакать на нас… а ведь мы православные!».
Как писал в свое время Лев Толстой: «Самое обычное явление нашего времени — видеть то, что люди, считавшие себя учеными, образованными и просвещенными, зная бесчисленное количество ненужных вещей, коснеют в самом грубом невежестве, не только не зная смысла своей жизни, но гордясь этим незнанием». Здравый, патриотический смысл, являющийся одним из составляющих мудрости нашего народа — это гуманистическая православная традиция, она вписывает в этический контекст, здравомыслие русского народа, опирающееся на нравственный фундамент во всех проявлениях жизни. В первой половине XXI в. европейской действительности происходит смена парадигмы политического мышления, связанная с общим изменением картины мира. В наиболее радикальных формах этот процесс находит выражение в фашизации ряда государств, приводящий население к эсхатологическому мышлению. Проблема состоит в способе его выражения, адекватном различным состояниям сознания. Русская действительность, базирующаяся на знании русской истории, культуры, образования, патриотического воспитания, являет в этом процессе свою русскую сущность, обнажая основы бытия мира и человека. В заключение своего небольшого эссе о дорогих мне друзьях замечу, что почти всем я посвятил статьи в разное время, а некоторым не одну, пытаясь охватить те черты истины, которые остались за пределами наукообразности гуманистической традиции, связанной с их деятельностью. К великому сожалению, из числа нашей «могучей кучки» осталось только трое, но я убежден, что их многочисленные ученики и их книги продолжают будоражить мысли и чувства людей, не утратив духовные и нравственные традиции нашего времени, сегодняшней русской жизни.


ИСТОРИЯ В ЛИЦАХ ОДНОГО ПОЛКА

В тюменском издательстве «Вектор Бук» при непосредственном участии директора Лескина Сергея Михайловича (автор-составитель) вышла книга: «Краткая история Тобольского пехотного полка 1703–1918 гг.». Основанием книги являются многочисленные исторические документы, отражающие различные эпохи, периоды развития России и ее вооруженных сил. Обращение к истории отдельного полка русской армии предполагает изначальную внутреннюю убежденность автора в истинности, бытийственности, актуальности темы и в наше время, в первой половине XXI столетия. В предисловии данной книги С.М. Лескин обращает внимание читателя, кому предназначено это издание. «Наше издание мы старались сделать интересным в первую очередь для детей и молодежи: в меру информативным, в меру иллюстрированным, не занудным, но поучительным. Учить историю, не забывать предков, свои корни — пожалуй, самое важное в этой жизни». Историческое осмысление двухсотлетней службы Тобольского пехотного полка России предполагает обращение к особенностям и проблемам понимания места и роли России к ее вооруженным силам в европейском и мировом социокультурном и цивилизационном процессе.
Узнать в историческом эссе эпизоды прошлого, в которых слиты воедино личный подвиг русского солдата и офицера, обнаружить черты современности, реальную действительность, в малом большое, значит понять содержание данной эпохи, сокровенный смысл, отраженной в книге. Особо хочется отметить описание командиров Тобольского пехотного полка: полковников и генералов, глубоко верующих и беззаветно служивших верой и правдой государю и Отечеству. Прекрасные иллюстрации в книге показывают сражения и быт солдат и офицеров, и патронирующих Тобольскому пехотному полку полководцев, и даже великих князей династии Романовых. Я не сомневаюсь, что настоящий экскурс о далеком прошлом русской армии, ее небольшой части «Тобольский пехотный полк» (эстафета поколений — тема вечная) с интересом будет встречена многими читателями и исследователями славной православной славянской цивилизации данного исторического периода России. Тобольский 38-й пехотный полк, созданный при Петре I и закончивший свои ратные подвиги на благо России при Николае II привлечет внимание читателей и историков, пожелавших узнать об этом периоде как можно больше. Тобольский пехотный полк, прошагавший за два столетия славный, героический путь по дорогам не одного государства, сменив несколько поколений защитников, патриотов Земли Русской, стяжавших «лавры побед в двух турецких, венгерской, польской, крымской кампаниях и двух Отечественных войнах, 1812 и 1914 годов». Взаимоотношения в социуме различных периодов в истории развития России непросты, они трагичны и многозначимы, способные связать прошлое, настоящее и будущее, об этом умная, нужная книга «Краткая история Тобольского пехотного полка 1703–1918 гг.».


«СТИХАМИ ИЗМЕРИТЬ ИНЫЕ ПУТИ…»
«Поэтический образ — это всегда трансляция смысла».
Гарсия Лорка.

Поэзия на протяжении всей истории человечества привлекала к себе внимание. Тема традиционная, даже, можно сказать, привычная, но и загадочная в искусстве. Непостижимость поэтического дара — одни обладают таковым, другие… — не дает вопрошаемому уму покоя и забвения в какой-либо однозначности и определенности. На память приходят строки В. Брюсова: «Кто не родился поэтом, тот не станет им никогда, сколько бы к тому ни стремился, сколько бы труда на то ни потратил». Значимость поэзии как жанра литературы определяется фактом ее данности в повседневной жизни социума, раскрывается грань, точка, промежуток во времени, вырывая человека из бытия, воскрешая его сокровенные чувства, мысли. Тюменская поэтесса Антонина Маркова выпустила очередную книгу «Живу в предчувствии Весны». Эта книга, как и предшествующие, не выходит за пределы обычной для нее темы, мера сосредоточения правдивого жизненного контекста, связанного с природной данностью, открывающейся только поэзией. В стихотворении «Розовая радость» поэт делится своей радостью с читателями:
Сегодня радость розового цвета (вчера была небесно-голубой).
Все началось с лилового рассвета, что затопил полгорода собой.
А дальше — по дороге на работу — встречались мне улыбки на устах,
Как розовые бабочки. И кто-то малиново чирикал на кустах.

Красота этого стихотворения для нас, читателей, умиляется тем обстоятельством, что иногда мы не обращаем внимания на окружающую нас прекрасную, сияющую, чарующую природу. Нами мало обжиты литературные тексты, смыслы, в которых звучат удивительные музыкальные строки стихов. Кстати, на стихи Марковой написано около 40 лирических и детских песен с тюменским композитором В. Серебренниковым. Эти песни звучат в авторской студии «Верешок», которой поэтесса руководит два десятка лет, по профессии она библиотекарь, по образованию филолог, член Союза писателей России. Песни, стихи освежают, возвышают души детей, являются катарсисом, помогают понять особую ветвь искусства, пленяют их образность, чувственность, изобразительный элемент поэтического слова. Дети с дошкольного возраста до 18 лет, посещающие студию, участвуют в конкурсе «Гришинские проталины», регулярно публикуют свои стихи в поэтических сборниках, и, будем надеяться, некоторые из них найдут свою истинную поэтическую стезю. Мир человека, в конечном счете, заключен в слове, в сумме слов — от атома до галактик, от понятия любовь до понятия Бог. В лирике Марковой, помимо человеческих чувств, наличествует цельное представление, отражающее смысловую значимость аллитерации, вытекающую из акцентов постигающего полного внутреннего мира (экзистенциального) поэта. Стихотворение «Чаепитие» демонстрирует сказанное мной выше:
Станет вечер стариком седым, запоет труба на все лады
Теплым ветром, а огонь в ночи, догорев, привычно замолчит.
Будет свет закатный истекать, с занавесок — прямо на кровать,
С покрывала — на пол, а потом растворится в сумраке ночном.

Чудесные строчки! Бытовая сторона лирики эмоционально придает стихам разную степень сентиментальности. Глубинной сущностью духовно-творческая языковая первооснова Марковой предстает в самых различных обличиях. Располагая богатой стилистической палитрой, поэтесса, черпая сюжеты из жизненного опыта, из собственного творческого «Я», достигает смысловой значительности, эмоциональной языковой естественности и точности. В стихотворении «В доме сонном» она простыми строками отражает свое душевное, чувственное проникновение в реальность:
В доме сонном не спит тишина, все прислушивается сторожко:
Шепчут звезды в проеме окна, на кровати мурлычет кошка.
Различим самый немощный звук, что средь ночи царит неугасно,
Даже ходиков медленный стук — тишина над часами не властна.
Ходит сон, половицей скрипя, и в безмолвии слышится звонко,
Как во сне, рассказала себя сказка тихо на ушко ребенку.

Простота стиха соединяется с очень личной, а вместе с тем глубокой рефлексией, соседствует с возвышенностью, с изысканной метафорой, со сменами положений образов сказителя, с богатством художественных средств. Стихотворения Марковой, несмотря на их очевидную простоту, скрывают в себе много загадок. Мне они представляются подростком с возвышенными чувствами, уникальными умственными способностями, достойное «дитя» времени, для которого они были созданы. В одном из стихотворений поэтесса с присущей ей образностью обмолвилась:
…Гармонию рифмы легко сочетать с гармонией ветра.
По свету по белому их рассыпать в морозных конвертах.
Стихами измерить иные пути, душой отогреться…
И солнца монетку с собой унести у самого сердца.

Чувственное восприятие природы у автора базируется на устойчивой связи с внешним миром, объективной основой в данном случае выступают наблюдения, представления, понятия. Почти все эти конструкции участвуют в реализации мотива в процессе творения произведения. Маркова своей любовью к природе в своих книгах говорит нам, читателям, что настало время думать о сохранении природной, земной юдоли и, соответственно, человека как части ее. Чтобы выжить и выйти на новый круг эволюционный спирали, мы должны кардинально изменить систему ценностей и приоритетов существования на земле. Хорошую книгу написала Антонина Юрьевна Маркова «Живу в предчувствии Весны», ее путь от книги к книге просветляется ясным и благородным сознанием содеянного и становится заметным в истории развития сибирской литературы.


ТРИ ЛИКА ВРЕМЕНИ В СЕНОКОСНОМ РОМАНЕ МАКСИМА ОСКОЛКОВА

Автор сенокосного романа «Белая яма» Максим Осколков является профессором, экономистом Тюменского сельскохозяйственного университета. Его сегодняшнему социальному статусу предшествовал большой жизненный опыт, не потерявшийся в переплетениях и коллизиях, изменениях российской действительности, духовно-нравственных ориентиров. Любовь писателя к малой родине была не врожденной, она была привита с детства дорогими ему людьми, выраженной и взлелеянной крестьянскими устоями, бытом, они были пристанищем и покровом для него. И кто их однажды познал, впитал в себя, в том они оставляют неизгладимый след, который нельзя ни забыть, ни изгладить. Начинается роман с подготовки к сенокосной поре, когда в каждом подворье все, от мала до велика, заняты делом.
Бабушка Аксинья наставляет своего внука Левушку, впервые выезжающего на покос со взрослыми, как себя вести со сверстниками, с животными. «…На чужих глазах будешь жить, поэтому веди себя достойно. Со взрослыми в пререканья не вступай, если че у них спросить захочешь, то сначала вопрос-то обдумай со всех сторон и только тогда вступай в разговор. Учись слушать — это большое дело». Бабушке есть что сказать внуку, она, староверка, с высоты своих лет, опыта пытается внушить подростку мысль, что есть крестьянские, базовые ценности, которые время не изменяет, а лишь совершенствует людей, нацеленных на добро, уклад прошлого становится сокровенной частью думающего человека, его ценным достоянием. Автор в деталях, которые не утомляют, описывает, как едут покосники на участки, веками используемые предшествующими поколениями, среди них были и те, которые не один десяток лет осваивали левобережье Поисетья. Молодежь вливалась в среду людей, которые проявили себя как метчики, укладчики копен, стогоправы, копновозы, подскребалыцики, имеющие навыки прошлых лет.
Они постигали эмоционально-ценностные основы крестьянского лада прошлой жизни и приобретали новые отношения, связанные с появлением техники, вызывающей необъяснимую привлекательность у молодых людей. Автор романа рассказывает о трудовых буднях людей послевоенного периода, когда техника только начинала появляться в период сенокосной страды. Она несла в себе момент волшебного превращения, завораживала труженика, привыкшего все делать руками, спектром открывающихся возможностей. Люди связывали с внедрением техники во все сферы производства новое измерение времени, когда все озарится великими надеждами и свершениями. Но чуда не происходит, так как развитие науки и техники иногда страшит непредсказуемостью будущего, они не формируют у людей нравственность. Когда-то русский мыслитель Вл. Соловьев писал об отношениях города и деревни, науки и нравственности, он считал в конце 19 века, что деревня является носительницей духовности и нравственности, она подпитывает этими ценностями город. Но сегодня интернет убрал эти различия, и деревня болеет теми же болезнями, каковые несет нам современная западная цивилизация.
Роман М. Осколкова населен многочисленными персонажами, в основном молодежью, которые умеют беззаветно, бескорыстно работать и даже находить время для отдыха, сочиняя песни и частушки, потешая всех вечером на импровизированных концертах, во время танцев. Работа на сенокосе сплачивает молодых людей, а иногда и разобщает, она высвечивает характеры, внутренние разлады и, наоборот, мудрое стремление преодолевать разрушительные крайности между влюбленными парами. В романе показаны взаимоотношения между юношами и девушками, начинающиеся робко и целомудренно, переходящие в настоящую любовь. Вот лишь одно описание этой целому дренной любви: «Иван ласкал и целовал Дуняшу, доводя себя, но разумом понимал, что они у грани запретной черты, переходить за которую нельзя — за ней нравственное падение, крах их общим мечтам и надеждам». Дуняша погружалась в неутихающую страсть. «Боженька, продли эти сладостные страдания, — шептали ее губы, — отодвинь день нашего расставания».
Хочу особо остановиться на двух персонажах, которые в романе «Белая яма» играют ключевую роль — Ионин Дмитрий Михайлович, мудрый старик, звеневой, участник русско-японской войны 1904–1905 года, и бригадир сенокосной страды Паныпин Николай Федорович. В минуты краткого отдыха, в основном в ночные часы, они ведут неспешные разговоры о России, ее истории на различных этапах развития. Начитанный многомудрый Дмитрий Михайлович погружает Николая Федоровича в исторические события прошлых лет, он на своем мировоззренческом, интеллектуальном уровне старается обнаружить общие тенденции развития народов, соотнести историю с современностью. Путь под гору заставляет Ионина чаще и чаще оборачиваться назад, к вечно меняющемуся времени. Мир прошлого — остановившийся, законченный мир, в который не вмешиваются случайности, ибо его нельзя изменить, но он напоминает о себе.
Процитирую небольшой фрагмент диалога друзей о демографии, в котором речь идет о сокращении населения неполноценных народов, уже есть известная концепция, созданная на Западе, «золотого миллиарда». Паныпин задает вопрос, как могут наши недруги повлиять в мирное время на уменьшение численности населения России? «Николай Федорович, еще Гитлер, задолго до нападения на нашу страну, в своих откровениях с приближенными говорил вроде того, что существует много способов сокращения численности неполноценных народов, плодящихся подобно мухам и комарам. Не обязательно убивать их на войне. Нужно просто систематически препятствовать их плодовитости. Такой подход позволит нам, говорил он, без лишнего кровопролития довести нежелательный нам народ до вымирания». Дальше Ионин, пользуясь данными современных западных стратегов войны, рассказывает, что нужно делать, чтобы сократить население Земли. Мы, люди 21-го столетия, не раз встречали мудрых стариков, подобных Ионину, которые живут воспоминаниями и в то же время глубоко осмысливают и анализируют настоящее. Такие личности были во все эпохи развития общества.
Роман М. Осколкова «Белая яма» характеризует ситуации эмоционально-ценностных жизненных приоритетов прошлого и настоящего, эта обращенность к разному времени развития нашего Отечества становится очень важной для молодого поколения. Время для всех нас, старых и молодых, остается самым непостижимым фактором бытия. Каждый читатель романа М. Осколкова через призму времени вглядывается в калейдоскоп прошлой и настоящей жизни, пытаясь постичь ее загадочный смысл и наше собственное предназначение.


МУЧИТЕЛЬНЫЕ ПОИСКИ СПАСЕНИЯ РОДИНЫ
«Царь православный
должен быть из русских,
есть на это место в нашей земле
достойные сыны!»
Патриарх Гермоген.

Погружаясь в сегодняшний литературный процесс России, замечаешь, как значительная часть писателей старается в своих художественных и публицистических произведениях отразить предшествующие эпохи. Впечатление такое, что сегодняшняя действительность становится избыточной, ненужной. Россия тяжко больна, немалая часть населения отчаялась, утратила веру в будущее, некоторая часть людей поверила в эсхатологические предсказания новоявленных пророков.
Возникает извечный русский вопрос: что делать? Как сохранить высокие нравственные идеалы, честь, духовное богатство Родины, чтобы не прервалась «связь времен», чтобы люди хранили и объективно отражали историю Отечества, которая помогает вновь обрести достоинство и духовное величие.
Выбор литераторами исторических тем носит субъективный характер, их приоритеты могут варьироваться, отражая исторические события, развитие русской культуры, социально-экономические, цивилизационные процессы, менталитет и т. д. Только с учетом особенностей литературно-исторического подхода к произведению, опираясь на документы, можно вести речь об исторической истине, носящей контекстный, содержательный, смысловой характер.
На моем рабочем столе книга известного в Сибири томского прозаика и поэта Сергея Заплавного «Мужайтесь и вооружайтесь» (Томск, издательство «Красное знамя»), посвященная событиям в России, Сибири 400-летней давности. С. Заплавный — автор около тридцати книг, последний исторический роман «Клятва Тояна», состоящий из трех томов, повествует о событиях, предшествующих «смутному времени», и связан с рождением и становлением города Томска.
И вот четвертая книга, являющаяся как бы продолжением, т. к. часть персонажей творят историю Сибири в данном временном срезе, который у нас называется «смутным временем». Название романа «Мужайтесь и вооружайтесь» принадлежит патриарху Гермогену, возглавившему Русскую Православную церковь в самые трагические годы смутного времени, и звучит как призыв к русскому народу. Несколько слов о Святителе Гермогене. Из истории России мы знаем героев этого времени — мещанина Минина и князя Пожарского, крестьянина Ивана Сусанина, но мало говорится о втором Патриархе после Святителя Иова, Гермогене.
А ведь именно Гермогену должно быть уготовано достойное почетное место в истории России. Он оказался несгибаемым духовным иерархом, православным историческим деятелем, которого не смогли сломить корыстные замыслы польских, шведских да и отечественных авантюристов. Патриарх Гермоген не прельстился на посулы иноземцев, не дал обмануть себя лукавым врагам. Они заточили его в Чудовский монастырь, в котором он и принял мученическую смерть от голода и жажды 17 февраля 1612 года, не изменив православной вере и русскому народу.
Можно с уверенностью сказать, что Русская Православная церковь, возглавляемая патриархом Гермогеном, объединила, собрала, сохранила Русь, и завершилось смутное время избранием на престол царя Михаила Романова. Канонизирован патриарх Гермоген в 1913 году. Его память совершается 12 мая. Кстати, Сергею Заплавному 12 мая исполняется 80 лет, с чем мы, тюменцы, учившиеся с ним в Томском университете, поздравляем, а пожелание от себя такое: чтобы Сергей Алексеевич написал исторический роман о патриархе Гермогене.
В конце третьей книги «Клятва Тояна» Сергей Заплавный уведомил читателей о том, что он расскажет в четвертой книге об одном из первостроителей города Томска (Тобольском голове) воеводе Василии Тыркове. И хотя четвертая книга имеет название «Мужайтесь и вооружайтесь», речь в ней идет о главных персонажах Нечае Федорове, большом сибирском дьяке, в прошлом заметной фигуре при Борисе Годунове, и письменном голове Василии Тыркове, их наследниках, многочисленных сторонниках и противниках в деле защиты Отечества и православной веры. Книга повествует о трагическом времени в истории России, когда призыв патриарха Гермогена на борьбу с иноземными завоевателями и чуждыми для Руси религиозными конфессиями был услышан не только нижегородцами во главе с Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским, но и в Сибири. Нечай Федоров и Василий Тырков — главные организаторы сибирского ополчения, ставшего под знамена Минина и Пожарского. Они собиратели материальных ценностей, принесшие в казну государства несколько обозов серебра из городов и весей Сибири (в том числе Томска, Пелыма, Тюмени, Тобольска, Березова, Тары, Мангазеи и др.). В романе «Мужайтесь и вооружайтесь» автором предпринята попытка осознать случившееся со страной и людьми в период смутного времени.
Сергей Заплавный, трактуя трагические события как писатель-историк, усматривает подоплеку политических коллизий в прогрессирующем упадке нравов тех, кто в безудержной жажде наживы и стремлении к власти вознамерился завоевать Русь. Писателя интересуют не только исторические факты, а прежде всего люди с их мировоззренческой позицией, с их доблестями и пороками. В книге содержатся мотивы трагизма, красоты, перемен в настроении людей, их заблуждения, приводящие к драмам, грехопадения и раскаяния, отмщения, равнодушие к жизни, инстинкт смерти и метафизической всеохватности бытия.
Кирила Федоров, сын Нечая Федорова, наделавший в своей короткой жизни много ошибок, пришел к старцу Иринарху исповедоваться. Вот небольшая часть его исповеди: «Не по заповедям божьим жил, а по своему разумению. Не в свои дела лез. За ложными вождями шел. Другими многими грехами грешен. Лишь корысть на всех одна, как моровое поветрие. У нее ни веры, ни совести нет, а только черная алчба. Это она главный разор миру чинит…» Слушая Кирилу, Иринарх очередное лыко кочедыком в переплетку повел, а сам нет-нет да и на коленопреклоненного каялыцика внимательно глянет, а затем перевел вопрошающий взгляд в угол кельи за его спиной. «Кто бы там мог быть?» — встревожился Кирила. И вдруг понял: это Иисус Спаситель с иконной доски на них взирает».
Читая роман, сильнее ощущаешь связь поколений, яснее понимаешь тысячелетний духовный облик России. Поразительны высота и благородство тона Заплавного, когда он пишет о Родине. Это время восставших крестьян под руководством Ивана Болотникова, время, когда первым против иноземцев, «лжедмитриев», поддержанных семибоярщиной, поднялся рязанский воевода Прокопий Ляпунов. Сергею Заплавному присущ особый стиль, сочетающий язык русских людей начала XVII века и современного языка XXI столетия, придающих обаяние его книге. Своеобразие стиля выражается в выборе слов, в их морфологии и синтаксисе. Гармонично устроенные слова пронизаны сквозными ходами, отражают в подробностях события не в виде обособленной словесной искусственной конструкции, но помещены в систему бытийного, религиозно-культурного пространства. В координатах выработанной системы, работая над историческими документами эпохи, Заплавный по-разному оценивает побуждения, намерения и линию поведения героев своего романа. Объективация их поступков приводит к самораскрытию каждого персонажа его произведения. Приведу небольшую понравившуюся мне зарисовку, как жена В. Тыркова кормит своего суженого, который возвращается после бурного собрания казаков-атаманов.
Супруга воеводы готовит и кормит сама, никому другому не доверяет. Уставший от дебатов хозяин поднимается на крыльцо своего дома, жена Павла встречает его: «На верхней ступени они будто невзначай сошлись — тяжеловесный, крутоплечий Тырков и легкая, как голубица, залетевшая в охотничьи силки, Павла. Она вдруг вскинула на него изучающий, полной заботы и преданности взгляд и тут же отвела его, спрятала, затаила. В ответ он обнял ее, задохнувшись от внезапно нахлынувших чувств, притиснул к себе. «Ну, будет, будет! — первой отстранилась Павла. — Чего это ты, Василий Фомич, расчудился? Того и гляди, обеденку со спальней перепутаешь». — «А хоть бы и так, — с сожалением отпустил ее Тырков. — Все дела, дела, пожить-то и некогда».
Хочу в дополнение к сказанному сослаться на автора и процитировать, чем кормила письменного голову жена. Какие яства были на столе у любящей женщины в XVII веке, читателям XXI века, наверное, интересно будет узнать… «Не успел Тырков лицо и руки осушить полотенцем, буйные волосы на голове корявыми пальцами вместо гребня причесать, а стол уже от яств ломится. Здесь тебе и соленые грибочки, и щучья икра, отваренная в маковом молоке, икра черная стерляжья, сыр гороховый, редька с постным маслом и уксусом, студень, колбаса из гречневой каши, мяса, муки и яиц, рыбный каравай, пироги и другие сытные закуски и заедки. А на первое Павла вынесла глубокую миску с горячими щами. Это были богатые щи — с курицей, еще при варке щедро забеленные сметаной. Тырков перекрестился».
Сибирское воинство достигло через несколько месяцев основные отряды князя Пожарского и сразу вступило в бой с польскими и литовскими вояками. Они сражались достойно и даже получили название «сибиряки — народ двужильный». Поляки и литовцы понесли большие людские потери и были выдворены за пределы России. Военные столкновения с иноземцами автором книги описаны с большим мастерством, героизм сибиряков в пылу сражений обнаруживает сдержанность его манеры письма, за которой нетрудно ощутить глубокую взволнованность писателя.
Кровь, пролитая русскими людьми за Отечество в разные периоды многовековой истории, взыскует к памяти прошедших эпох, и современные писатели, основываясь на документах, пытаются объективно донести историю прошлых времен до современного читателя. Прошедшие исторические события и сменившие друг друга поколения читателей с благодарностью, с должным беспристрастием оценят творения Сергея Алексеевича Заплавного, отнеся их к золотому фонду сибирской литературы.


РОССИИ НУЖЕН СУХОЙ ЗАКОН

Недавно мне пришлось ехать в одном купе с человеком, поведавшим о своей трагической судьбе. Многими талантами наградила его природа. Он закончил с золотой медалью среднюю школу, с отличием Московский университет, защитил досрочно кандидатскую диссертацию.
Была семья: две дочери, любимая жена. Все это рассеялось, исчезло, как в тумане, ибо последние 17 лет он жил словно бы нереальной жизнью. Причина — пьянство. Передо мной сидел худой, изможденный 43-летний старик с синюшным лицом, заостренные черты которого указывали на тяжелую болезнь. Случайный пассажир в купе (мы были вдвоем) старался выговориться. Он сообщил, что едет на родину, в Омскую область, умирать. Диагноз его болезни — цирроз печени. Он все повторял: «На что тратил время? 17 лет — лучший кусок жизни — я пропил; беспросветно пил и ничего кроме водки не видел…» В конце своей исповеди он произнес интересную фразу: «Я пропил свою цивилизацию». Мы много сегодня говорим о цивилизации, вкладывая в это понятие разный смысл. Несомненным является то, что любая цивилизация (прошлого и настоящего) в ее истинном понимании и значении отражает культуру, духовность, нравственность, стратегию здоровья государства, умение людей работать и отдыхать. Средства массовой информации России изобилуют данными, говорящими об увеличении числа инфарктов, инсультов, психических заболеваний, убийств и самоубийств, иммунодепрессий, преступлений, о распространении наркомании, разврате, пьянстве людей всех возрастов, не исключая детей и подростков, рождении неполноценных детей… Одной из главных причин пошатнувшегося здоровья населения России является пьянство, охватившее все регионы страны. Конечно, есть и другие, не менее важные, такие как социально-экономическое положение, экологическое состояние страны. Не исключая негативного влияния этих причин, тем не менее считаю пьянство главным виновником ухудшения здоровья нации, многих бед, происходящих в России.
Когда видишь пьяного в городе и деревне в любое время дня и ночи, в любое время года, когда видишь на городских и сельских кладбищах лежащую под плитами молодежь и слушаешь рассказы очевидцев их ранней смерти, поневоле начинаешь думать о серьезной опасности, которая подстерегает все население страны. Можно докопаться до причины, лежащей в основе пьянства отдельных людей: она коренится в слабости, в предрасположенности человека к алкоголю, в несовершенстве нашего общества и т. д. Но когда статистика сухим языком говорит об увеличении потребления спиртных напитков в 3–4 раза по сравнению с тем, что было 20 лет назад, когда из 10 юношей, призывающихся в армию, только трое здоровы, начинаешь думать о физической и духовной деградации общества. Россия вышла на одно из первых мест в мире по потреблению на душу населения спиртного. Конечно, переход от одной социальной системы к другой не может не сказаться на всех сферах жизнедеятельности человека. Внутренняя, общекультурная дифференциация, резкое социальное расслоение людей, сокращение производства и, как следствие, появление большего числа безработных в стране влияют на духовное, моральное, психическое, физическое состояние народа. Человеку без социальной укрепы, без идеалов не на чем строить свою жизненную позицию, неоткуда черпать силы для духовного и нравственного становления. Эксперимент, проводимый в нашей стране по западным моделям, без учета российского менталитета, ничего не дал России. Сегодня стало для всех очевидным, что реформы провалились, что люди не стали жить лучше, как того обещали политики.
Западные ценности, насаждаемые у нас сегодня, являются фундаментальными основами западной цивилизации. Они неприемлемы в нашей стране. Западный человек призван сосредоточиться на удовлетворении материальных и физических потребностей. Философия индивидуализма строится на табуировании равенства между людьми, в основе ее — право на эгоизм, богатство и свободу за счет другого. В России на протяжении многих веков человек проявлял свое отношение к миру через отношение других людей. При этом человек в крестьянском миру не терял своего «Я», наоборот, он, подчиняясь воле общества, обретал свободу, полноту и выразительность личностного отношения ко всему, что его окружало. Его свобода преломлялась через духовное, нравственное единение с людьми с общинными, общественными, моральными установлениями, которые значились выше закона.
Отсюда понятно, что в России пьянство всегда осуждалось обществом, оно считалось большим грехом среди православных и людей иных религиозных конфессий. Кривая потребления алкоголя поползла вверх, когда Россия в конце XIX века вступила на индустриальный путь развития. С рабочим классом, выделившимся из крестьянской общины, связывают рост потребления алкоголя. Интеллигенция России забеспокоилась: по всей стране стали создаваться общества трезвости, появились сотни журналов, газет, брошюр, выступающих за трезвость. И незадолго до Первой мировой войны, в 1914 году, в России был принят сухой закон. Можно проводить исторические параллели между тем, что было в России в начале и в конце XX столетия. Нужно прямо сказать: народы России в настоящее время вымирают (особенно русский народ), превышение смертности над рождаемостью из месяца в месяц увеличивается. Идет процесс депопуляции. Вымирание русской нации в России самым неблагоприятным образом может сказаться в будущем не только в нашем государстве, а на положении во всем мире. В конце 1994 г. многие газеты опубликовали обращение 1700 врачей России «Оружие против нации». В обращении врачи пытаются убедить общественность в том, что алкоголь является наркотическим веществом, а раз так, то его нужно не производить, а запретить. Врачи напоминают, что в 1975 году Всемирная ассамблея здравоохранения вынесла решение: «Считать алкоголь наркотиком, подрывающим здоровье». К рекомендации Всемирной ассамблеи прислушалось только несколько арабских государств.
В газетах патриотической направленности был опубликован секретный документ 1946 года, автором которого был директор ЦРУ (США) Аллен Даллес. Смысл этого документа: «Мы не смогли силой оружия завоевать русский народ, мы взорвем его изнутри. Для этого мы не пожалеем средств. Мы заставим русский народ пить. Наркомания, секс, растление молодежи сделают то, что не удалось сделать Германии. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по масштабу трагедия самого непокорного на земле русского народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания». Похоже, что русские люди начинают догадываться, что происходит в стране, что успели осуществить западные спецслужбы и пятая колонна в России. Русские люди уже стали обижаться, когда их называют шариковыми, быдлом, люмпенами, красно-коричневыми, совками, оккупантами, фашистами и т. д. Это обнадеживает. Но нужно откровенно признать, что немногочисленные патриотически настроенные группы людей не имеют большого влияния на ход событий в стране. Льется поток спиртного из всех государств Запада, ближнего зарубежья. В самой России на всю катушку работают заводы по производству спиртного. Пейте, русские, все для вас. Ослабляйте свое государство. Всякие попытки обществ трезвости, русской культуры, здравомыслящих людей, выступающих против алкоголизации страны, наталкиваются на откровенное замалчивание этой проблемы со стороны руководителей страны, областей и городов. Но иногда руководители в своих отчетах прикрываются избитыми аргументами типа «сейчас стране не до этого», «надо научить людей культурному питию» (это все равно, что научить культурно драться) или «если сегодня запретить алкоголь, то будут пить все подряд, и смертность в стране возрастет в несколько раз». Что ответить на подобные речи руководителей государства? Еще в XIX веке великий ученый Ч. Дарвин ответил на эти вопросы так: «Зло, причиняемое потреблением алкоголя, превышает те беды, что несут человечеству чума, голод и война вместе взятые». Несколько лет назад по телевидению показали документальный фильм. Закрытые съемки операторы осуществили в доме-интернате для умственно отсталых детей, детей не только алкоголиков, но и людей, пьющих 1–3 раза в месяц. Ведь алкоголь в крови сохраняется некоторое время, и зачатие в этот период времени не дает гарантии появления нормального ребенка. Было страшно смотреть и стыдно за людей. Бессмысленные, ничего не выражающие бегающие глаза, неестественно огромные уши, нарушенная координация движений… А финал фильма таков: представьте хорошо ухоженный сад; недалеко от дорожки, ведущей к интернату, стоят лавочки; на одной из них — молодая мать и ее десятилетняя дочь. Мать подает бутылку с газированной водой, девочка отпивает несколько глотков и опрокидывает бессмысленно бутылку, из которой льется вода на землю, как льются слезы (мать плачет) сотен тысяч матерей, родивших несчастных детей хмельной любви. Припоминаются в этой связи трагические строки Е. Евтушенко:
Взмывают ввысь ракеты,
А где-то у ворот
Сивушный дух трагедий
Из подворотни прет.

Мольба простая эта
Глафир и Евдокий
«Не пей» звучит как эхо
Завета «неубий»…

Ныне страна подошла к такому периоду своего развития, когда сухой закон является необходимостью. От каждого из нас зависит сегодня будущее нашей страны, будущее наших детей, и если мы будем нравственным эталоном, зеркалом, в которое станут смотреться люди, и если это зеркало не будет искажено, то не будет искажена жизнь человека, находящегося подле нас.


О СООТНОШЕНИИ РЕЛИГИИ И КУЛЬТУРЫ

Постижение появления культуры связано, как и появление наук, с потребностью человека выразить себя, отразить свое время, действительность. Культура зарождается как ответ на проблемы, возникающие в процессе приспособления человека к внешнему миру, преобразование внешнего мира в соответствии с интересами, целями и задачами, планами человека. Религия — необходимый момент развития культуры. Различные стороны религии, разные элементы ее структуры (мифология, эмоциональная сторона, религиозные институты) существуют в соотношении с культурой, благодаря которым человек начинает формировать свое самосознание, постигая свою сущность, свою историческую значимость. Исторически изменяющиеся культурные, общественные отношения сами порождают определенные религиозные формы, выявляя взаимосвязь между культурой и религией. Христианство, назвав человека вершиной Божественного творения, рассматривала его как субъект культурного процесса. В процессе становления и развития человека религия не сводила его к простому инструменту, пассивному средству, которым руководит Промысел Божий. Нравственный, культурный элемент религий является серьезным ограничителем небесного произвола.
История развития культуры невозможна вне религии, они идут рядом, но не автономно, пересекаясь друг с другом, не возвышаясь, и не отрываясь друг от друга. Культура и религия — исторически обусловленные социальные явления, отражающие формы существования, познания и деятельности человека.
Почти все великие произведения в музыке, живописи, литературе, архитектуре освящены, окормлены религией. Воцерковление — это стадия, когда деятель искусства открывает через церковь жизнь духовную и свои произведения строит так, чтобы приблизить человеческую душу к Богу. Блаженный Августин в своей «Исповеди» писал: «Господь создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе». История развития культуры охватывает огромное многообразие направлений, концепций, которые, с одной стороны, связаны религией между собой, с другой — уникальны, как уникален и неповторим человек-творец. В России Православие оплодотворило русскую культуру. Ставя и решая вопросы развития культуры, вера помогает постижению смысла творчества, развивает способность ориентироваться в противоречиях общественной жизни, позволяет правильно сделать выбор в обосновании ценностей, идеалов, ориентиров. Великие русские мыслители, писатели, композиторы, художники были глубоко верующими людьми: М. Лермонтов, Ф. Достоевский, Д. Менделеев, И. Павлов. Ф. Глинка, М. Мусорский, Г. Свиридов, В. Суриков, А. Иванов. П. Корин и др. Своими произведениями они утверждали преемственность, непреходящее значение прошлого для настоящего и будущего. Наше великое славное прошлое, соединенное с христианским настоящим, и есть прообраз будущей России. Высокий нравственный уровень нашего общества связан с чистотой и полнотой Православной Веры в соотношении с Великой русской культурой.
Возникновение культурных ценностей указывает на наличие духовного производства, определяющего, какие ценности культуры востребованы, как они создаются, осваиваются и воспроизводятся в обществе. Вера перебрасывает мостик от обыденности к культуре, так как она не является исторически обусловленным средством общественной регуляции. Для верующего человека она представляет деятельность, в которой содержится истина повседневной жизни. Религия отражает такое состояние общества, при котором повседневная деятельность людей связана с культурой, и они исторически обуславливают друг друга как социальные явления, как формы общественного сознания. Культура и религия своими корнями уходят в активное взаимодействие человека с природой. В процессе овладения природой человек познает самого себя и подлинный смысл своего существования, он выявляет и развивает заложенные в нем творческие способности, а это, в конечном итоге, приводит его к культурному освоению мира, к реализации человеческих потенций. И получается, что изначально культура и религия взаимосвязаны и взаимозависимы друг от друга. Ф. Достоевский в свое время заметил: «Нации живут великим чувством Веры и великою, все освещающей снаружи и внутри мыслью, связанной с культурой… Оставить славную идею и восточную церковь все равно что сломать всю старую Россию и поставить на ее место новую и уже совсем не Россию». Православие в России в культурной жизни играло непреходящую роль. Размышляя об этом, мы видим бесконечную череду созидания и разрушения. Вся история развития Русской Православной церкви и культуры России — это свидетельство удивительных по красоте храмов, великой литературы, живописи, музыки, театра. Можно с определенностью сказать, что XIX и XX столетия, не без влияния Русской Православной церкви, стали временем расцвета отечественной науки и культуры. Это было время высочайшего духовного напряжения, понимания смысла жизни, чего нельзя сказать о начале XXI века. Только сохраняя и соблюдая Божьи установления, Россия в своей культурной жизни тщательно и настойчиво собирала посредством своих творцов великое духовное наследие, сберегая его от терзаний и тем самым сохраняя души людей.
Культура России — это основа, идеал, но это и земная реальность, выраженная в духовных деяниях русских творцов. Один лишь пример: когда смотришь на картины Г. Угрюмова «Торжественный въезд Александра Невского в город Псков», 1773 г., после одержанной победы над немцами, А. Лысенко «Владимир и Рогнеда», 1770 г., то проникаешься чувством захватывающего полета во времени и пространстве. Идеи этих художников пронизаны верой в справедливость. И начинаешь понимать связь церкви, государства и культуры, так как православная система ценностей глубоко укоренилась в искусстве, в сознании русского народа. Исторически сложившаяся система ценностей всегда соотносилась с верой, совестью, коллективизмом. Россия с конца XX века в результате демократических реформ оказалась на грани социальной, экономической катастрофы, спасти ее от окончательной гибели может только возрождение ее традиционных ценностей, духовности, самобытной русской культуры. Сегодня, когда размыты нравственные и духовные приоритеты, в отсутствии идеологии, общенациональных проектов, способных всколыхнуть народ, страну на великие дела, приходится констатировать, что у наших предков эти приоритеты были. О чем говорят великие произведения деятелей культуры во всех проявлениях многогранной жизни России. Культура и вера помогали нашим пращурам делать добрые дела, и эти дела стали явлением уникальным, не имеющим аналогов в практике мировой и европейской культуры. Имя этого феномена — Великая Русская культура. Россия не желала перенимать образцы чужой культуры, «…основанные на ложном взгляде, враждебной ее христианскому духу…», — писал И. Киреевский. Мы переживаем сегодня время крайнего духовного оскудения.
Наши предки защищали свою культуру, как воины-русичи на полях сражений, и душой этому была Русская Православная церковь. Именно церковь давала моральную силу воину и творцу. Отсюда истоки нашей великой культуры, всей нашей отечественной духовности. Православие является стержнем русской культуры.
Нужно подчеркнуть, что каждая эпоха рождает свою культуру, в основе которой лежит тип человеческой личности, а личность оказывается в системе культуры; она задает культуре нравственные, религиозные, эстетические парадигмы бытия. Человек стремится к полноте своего самовыражения, самоосуществления, а религия, в отличие от культуры, не антиномична, то есть не временна. Вера подпитывается вечностью, и ее цель заключается в нравственном и духовном векторе развития культуры, в достижении непосредственной связи с Божественной сущностью. Во второй главе Соборного Послания Апостола Иакова сказано: «Вера без дел мертва». Вера не столько в знании, сколько в сущности бытия человека во всех проявлениях и, конечно, в культуре, в смысле его жизни, а также духовности, нравственности, в его цельности и целостности.


ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ВЫЖИВЕТ, ЕСЛИ…

Намереваясь поделиться с читателями своими впечатлениями о философском конгрессе, я сознательно не собираюсь комментировать выступления философов из разных стран мира. Свою задачу вижу в том, чтобы дать общую направленность, тональность конгресса, на котором были ученые разных взглядов, убеждений, разных вероисповеданий.
Всемирный философский конгресс проходил в городе Москве с 22 по 28 августа 1993 года. Впервые за всю историю конгрессов (а она началась с 1900 года) Россия была удостоена чести принимать интеллектуалов из 60 государств мира. На конгрессе присутствовало около 1500 участников. Рабочими языками на конгрессе были: русский, английский, немецкий, французский, испанский; осуществлялся синхронный перевод выступающих. Название конгресса — «Человечество на переломном этапе». Рубеж — понятие не только пространственное, но и временное.
Человечество стоит на пороге третьего тысячелетия. В бешеной карусели конца XX века не было недостатка в пророчествах и предсказаниях. Кто только не вещал о конце света, о будущих социальных катаклизмах, об апокалипсисе, о приходе антихриста и т. д.
Видимо, это всегда имело место на стыке веков, когда люди старались подвести итоги уходящего столетия и заглянуть в будущее. Не был исключением и последний Всемирный философский конгресс, участники которого анализировали события XX столетия и прогнозировали события XXI века. Какая-то печать тревожности, пессимизма, неопределенности лежала на всех участниках философского форума, ощущалось ожидание каких-то событий, чуда. Это чувствовалось в выступлениях многих ученых. Об этом свидетельствуют названия пленарных заседаний, симпозиумов, коллоквиумов, «круглых столов», секций (философия ненасилия, о толерантности — терпимости, о смерти и бессмертии, экология и будущее жизни на Земле, судьба техногенной цивилизации, цена прогресса, личность и отчуждение и др.). Даже в выступлении-приветствии в день открытия конгресса экс-президента М. Горбачева — «вечного оптимиста» — прозвучали слова разочарования и признание, что мир стоит на грани глобальной катастрофы. Он говорил о том, что реформы в СССР захлебнулись, т. к. они проводились сверху, без учета менталитета нашего общества. М. Горбачев утверждал, что Запад не может дать ориентиры на будущее, поскольку кризис западной цивилизации очевиден, и взоры здравомыслящих европейских политиков обращены на Россию как на спасительницу. Кстати сказать, один из английских философов сослался на выступление английского принца перед парламентом Англии, который упрекнул парламентариев, что они погрязли в богатстве и разврате и что они деградируют. «Вас спасет только нищая Россия», — заявил он. Так и хочется ответить английскому принцу, что Россия — одна из богатейших стран мира, а в духовном плане она никогда не была нищей. И в области образования до сих пор занимает одно из ведущих мест среди цивилизованных государств. Я понимаю, что английский принц, наверное, имел в виду обнищание населения России. Да, это так, и в этом убеждаешься на каждом шагу, видя огромное количество просящих подаяние в Москве. За 8 дней пребывания в столице мы, участники конгресса, на улицах, в метро почти не видели счастливых лиц, не слышали смеха, а видели понурых, сосредоточенных, вечно спешащих москвичей. А вот иностранцы, особенно американцы, смеются по поводу и без повода. Похоже, им везде живется хорошо и весело, даже в России.
Один профессор из США очень сокрушался и удивлялся тому, что мы, участники из России, имеем право использовать за сутки (суточные) 500 рублей (а обед из трех блюд в столовой стоит 600 рублей), профессор же имеет 500 долларов в день, т. е. 500 тысяч рублей в ценах 1993 года. При таких деньгах он более мобилен в своих волеизъявлениях и пристрастиях. Не хочу говорить о прозе жизни, хочу лишь подчеркнуть, что идет неприкрытый, не завуалированный грабеж России, не имеющий прецедента за всю ее историю. Многие иностранцы-толстосумы лихорадочно меняют валюту на рубли, полагая, что в ближайшее время будет принят закон о купле-продаже земли. Заполучив ее, они станут хозяевами нашей Родины. Уже принят закон.
Но вернемся к проблемам, которые обсуждались на конгрессе. Проблема ненасилия поставлена сегодня с предельной остротой, об этом можно судить по программам и декларациям различных общественных, научных движений во всем мире. Были высказаны разнообразные суждения по этой проблеме. Насилия на нашей планете в разные периоды времени было предостаточно, властные структуры в истории народов создавали порою самые жуткие формы воздействия на людей. XX век, пожалуй, превзошел по жестокости и насилию все предшествующие столетия. Многие ученые в своих выступлениях ссылались на такие авторитеты, как М. Ганди, И. Ильин, А. Швейцер, Л. Толстой, Г. Торо, которые, с точки зрения опережающего отражения, предупреждали человечество о широкомасштабном насилии в XX веке.
В докладах философов подчеркивалась аксиологическая ориентация, связанная с поиском компромиссов, мирного разрешения конфликтов, с отказом от любого насилия. Однако приходится считаться с тем, что конфликты в определенной ситуации все равно возникнут. Мне представляется, что жестокость и насилие имеют не только социальный аспект, но и природный. По моему мнению, чем дальше человек дистанцируется от природы, частью которой он является, чем больше уничтожает ее, удовлетворяя свои постоянно растущие потребности (а это процесс необратимый), тем больше черствеет его душа.
Природа очеловечивает людей, влияет на нравственные, эстетические чувства. Научно-технологический прогресс, миллионные города с их промышленной индустрией обезличивают человека, психологически травмируют, нравственно калечат, делают его жестоким. В подтверждение к сказанному сошлюсь на пример, который привел профессор из г. Брянска Э. Демиденко. Если девочка не живет до 12 лет в природной среде (исследования проводились в ряде промышленных городов России), то она бывает агрессивна и, став матерью, не способна воспитывать нормально своего ребенка. Дети рождаются (до 80 %) неполноценными в психологическом или умственном развитии. Новые данные и подходы к изучению адаптации человека как в природной, так и в промышленной средах побуждают ученых приходить к переоценке ряда ставших уже традиционными концепций, меняют установившиеся представления о роли тех или иных явлений в патологии человека. Проблема толерантности, т. е. терпимости, связана с первой. С этой идеей выступил представитель международной организации ЮНЕСКО, заявив о том, что 1995 год будет посвящен толерантности.
Философы разных взглядов и убеждений пришли к единому мнению: наша планета выживет только тогда, когда все живущие будут терпимее друг к другу. Человек унизил человека. Боль униженного — указание на то, что кто-то здесь виновен. Родившаяся от этого нетерпимость несет на себе этический отпечаток.
Призыв к терпимости становится движущей силой истории. Но, чтобы люди были терпимы друг к другу, необходимо изменить поведенческие структуры, нужно подняться на такой уровень цивилизации, который исключил бы из жизни генетические программы, побуждающие к конфликтности. Уповать на культуру, которая является системой надбиологических программ поведения, явно недостаточно. И исключить из жизни людей нетерпимость в определенных ситуациях пока невозможно. В этом убеждались участники конгресса, когда отношение отдельных ученых к взглядам других проявлялось бурно и неадекватно.
Итак, проблема толерантности доминирует до конца XX столетия, и, наверное, философы пытаются если не изменить природу человека, то найти такие решения, которые изменили бы его поведение в наш очень сложный, рациональный и жестокий век. На конгрессе очень часто говорили о том, что к человеку нужно относиться не как к средству, а как к самоценной личности. Классическое высказывание французского философа Декарта (1596–1650) Cogito ergo sum — «Я мыслю, следовательно, существую» — в наше время многие философы пытаются переосмыслить. Выдающийся советский ученый (покойный) М. М. Бахтин дополнял высказывание Р. Декарта так: «Я существую, не просто мыслю, осознаю, но и отвечаю за все происходящее в мире». Соглашаясь с таким дополнением, думаю, что это высказывание нужно дополнить еще и чувством. Человек не только мыслит, но и чувствует, переживает, страдает, радуется. Поэт Дагестана Р. Гамзатов в одном из своих произведений писал:
…Если боль других твоей не стала,
Прожита напрасно жизнь твоя.

Проблема ненасилия, толерантности, чувствования касается не только философов, а всех людей, живущих на Земле. Всемирный XIX философский конгресс — огромное общественное событие не только для России, но и для всего мира. Его итоги осмысливают ученые разных направлений, все те, кто работает над проблемами человеческого существования и деятельности человека.


ПРИНЦИПЫ СИСТЕМАТИЗАЦИИ ЗНАНИЙ О ЖИВОТНЫХ

В Тюменском издательском доме в 2020 году опубликована очередная книга писателя Григория Кайгородова «Морские животные» из серии «Детская энциклопедия в стихах и прозе» для детей дошкольного и школьного возраста. Книга Кайгородова отражает этический императив в контексте формирования у детей познавательной потребности, чувства сострадания к животным. Писатель, рассказывая о животных, чувствует тонкую грань между ответственностью на уровне межличностных взаимоотношений с детьми в процессе необратимых изменений, которые могут произойти в жизни ребенка, связанных с позицией человека ко всему живому на земле. В стихотворении «Морская корова» автор задается вопросом, не лучше ли, пока не поздно, способствовать распространению иных моделей отношений к жизни животных, сохраняющих уникальность, благодарность к ним, а не горестность.
У морских коров веками не было беды.
Жили бок о бок стадами в водах без вражды.
И морскую травку ели вдоволь досыта.
От травы они толстели — были хоть куда!
Но пришла беда нежданно — человек приплыл.
Поступил он негуманно — всех коров убил.

Великое множество животных гибнет в морях и океанах, на реках и суше по вине человека, загрязняющего нашу планету своей неразумной деятельностью. У ребенка может сложиться устойчивый образ нашей современной цивилизации, отсутствие прочной гомогенной платформы социума. Автор прав, когда справедливо показывает элементы, кодовые негативные знаки деятельности человека. Человек часто поступает в соответствии с обстоятельствами внешней необходимости, со своими эмоциями и мнениями, с собственным характером, природой. Причина негативного отношения человека к животным укоренена в отсутствии знаний о них и соответственно жалости к ним. На бытовом уровне поощряйте жалость ребенка к кошке и собаке, в процессе взросления будет обнаруживаться положительное, доброе отношение к людям, выказывая тем самым содержание его сущности. Представляю ребенка, читающего стихотворение «Дельфины»:
В море плавают дельфины, ловят вкусные сардины.
Не грустят, не знают скуки, громко произносят звуки.
Море, море и свобода! Первозданная природа.
И вокруг друзья, родные, с детства сердцу дорогие.
В море плавают дельфины. Нам показывают спины.
Машут мокрыми хвостами — поиграть желают с нами.

Каждое стихотворение о морском животном дополняется прозой, давая возможность ребенку полного погружения в текст, открывая изначально неведомое ему существо. Любопытный мальчишка, девочка могут в библиотеке заглянуть в энциклопедии, словари, дополняя свои познания, самообнаруживая себя в незнании о многом, предполагающее восхождение к началу зарождения всего живого в море, океане. Книга дополнена автором рекомендациями (утилитарный подход) для отдыхающих у моря. Прекрасную книгу написал Григорий Кайгородов, прочитав ее, я подумал, что она является духовной основой постижения себя через знания о заботах мира, чувственных явлений, в модусе прошлого, его миропонимания, устремляясь в вечном прообразе будущего.


СОЗИДАЮЩИЕ ПОДВИЖНИКИ

У каждого гуманитария, обратившегося к истокам, корням истории России, возникает вопрос, как наиболее адекватно отразить временные периоды своего Отечества. Время является основным критерием творца, оно часто бывает непостижимо, так как в стремительном потоке, в калейдоскопе событий не всегда можно найти свой вектор, в котором бы царила гармония. Время — основной критерий творца, оно, как систематизирующая категория жизни творческого человека, очень субъективно. Прошлое запредельно, надличностно, оно ценно и значимо в контексте происходящих событий прошлого и настоящего. Недавно в стенах Тюменского государственного университета, в белом зале, состоялась презентация пятитомного издания литературно-художественного, историко-культурологического альманаха «Тобольск и вся Сибирь», посвященного 70-летию великой Победы. Надо сказать, что героизму сибиряков на фронтах Великой Отечественной войны и трудовом фронте посвящено 12 томов «Сибиряки и Победа». Этот гигантский труд осуществлен коллективом, возглавляемым председателем президиума общественного фонда «Возрождение Тобольска», генеральным директором издательского проекта Елфимовым Аркадием Григорьевичем и главным редактором Перминовым Юрием Петровичем, известным поэтом, прозаиком России.
Этот тандем двух самобытных, неповторимых, деятельных издателей проявляет себя во всевозможных умениях достигать своих целей, выказывая, где нужно, цепкий ум, взгляд на окружающую действительность. Это этические, эстетические, политические оценки, идеалы, впечатления, эмоции, душевное состояние, трансформируемые в отношения и общение с разными людьми в процессе деятельности. Особо подчеркну роль главного редактора Юрия Перминова, который великое множество рукописей, пришедших из разных регионов страны, редактировал, составлял в строгом соответствии с планом, звонил авторам, находил фотографии военных лет, уточнял. Приходилось сотни раз обращаться к энциклопедическим словарям.
Представленные тома мне представляются одой бессмертию советскому народу, сибирякам. Когда читаешь воспоминания-исповеди участников войны и тружеников трудового фронта, почему-то вспоминаются строчки Вл. Высоцкого: «И в машину ко мне постучало военное время, я впустил это время, замешанное на крови…». Не одно поколение людей будет восхищаться своими предками, ссылаться в своих суждениях на героическое наше прошлое, почерпнутое из великих книг, созданных не менее великими подвижниками, нашими современниками. Выступившие на презентации ученые, писатели, депутаты Тюменской областной Думы, читатели высоко оценили деятельность издательского отдела Общественного благотворительного фонда «Возрождение Тобольска» за его военно-патриотическую серию, посвященную героям-сибирякам. В свое время бывший мэр города Москвы Ю.М. Лужков говорил о создании памятника воинам-сибирякам, которые отстояли Москву. Действительно, сапог фашистского солдата, прошагавший всю Европу и не встретивший достойного сопротивления, споткнулся на подступах к Москве и был разнесен вдребезги. И в этом огромная заслуга сибиряков. Эта серия уже становится раритетом, библиографической редкостью, т. к. тираж книг составляет всего 500 экземпляров, а потребности библиотек только Сибири превышают в десятки раз. Прекрасные книги, издаваемые общественным благотворительным фондом «Возрождение Тобольска», становятся заметным явлением в книгоиздательской деятельности не только в России, но и за рубежом.
Год назад библиотека альманаха «Тобольск и вся Сибирь» издала книгу «20 лет вместе», авторы этого тома представляют тех, кто прямо или косвенно живет интересами сибирской литературы, кто финансово помогает фонду, кто, помимо смыслового ряда, тщательно выстраивает свою деятельность, связанную с возрождением Сибири, России. И хочется надеяться, что духовный, культурологический, мировоззренческий альянс Елфимова и Перминова продлится не один десяток лет, и мы, возможно, увидим, если не мое поколение, то шедшее за нами, книгу «50 лет вместе…».


О НЕСТЯЖАТЕЛЬСТВЕ И СРЕБРОЛЮБИИ

Обозреватель «Литературной газеты» А. Ципко в статье «Русская идея и русский миф» подверг сомнению русский этнос относительно его нестяжательства в обыденной жизни. Русскому народу, по мнению автора, не чужды базовые ценности Запада, такие, как: индивидуализм, рационализм, сребролюбие, меркантилизм, эгоистический интерес с его мещанской сытостью и т. д. Главный тезис статьи А. Ципко: «Патриотизм, живущий мифами об особом русском пути, об особом народе-нестяжателе, которому по природе чужды привязанности к земле, суетному, к частной собственности, к деньгам, чужды заботы о прибыли, о радостях мира сего, просто себя изжил. Этот миф опасен, ибо делает российскую жизнь недееспособной, неконкурентоспособной». Хочу возразить научному обозревателю. И начну с того, что русский народ, как никакой другой народ, очень религиозный, и даже семидесятипятилетний период советской атеистической действительности не убил в нем веру, ценности человеческой души, безусловного достоинства человека. Русский народ на протяжении всей истории развития России свято верит в догматы Православной церкви, старается жить по христовой благодати, чтит Священное Писание. В Новом Завете четко прослеживается мысль о нестяжательстве. Нравственная обязанность русского народа — служение цели счастья наибольшего числа людей. Достижение этой благородной цели вызывает необходимость полного самопожертвования, каждодневного альтруизма.
Вера охватывает те интимно-человеческие сферы, которые не в силах охватить ни экономика, ни социальная сфера. Наша культура имеет свои специфические черты. В разные периоды истории страны осуждались люди-сребролюбцы. В русских сказках положительными героями всегда были нравственные, бедные люди. Значение русской культуры очень велико. Она влияла на все социальные слои общества, и даже социально-политическая и церковная среды опирались на разные элементы в человеке: первая — на психический, вторая — на духовный. В первом цели определяются человеком, культурой, а во втором — Богом. Выдающийся русский мыслитель П. Флоренский в статье «Троице-Сергиева Лавра и Россия» писал: «Вглядываясь в русскую историю, в самую ткань русской культуры, мы не найдем ни одной нити, которая не приводила к этому первоузлу: нравственная идея, государственность, живопись, зодчество, литература, нестяжательство, русская школа, русская наука — все эти линии русской культуры сводятся к Преподобному». Русская Православная церковь является единым организмом. Духовное начало в России для каждого человека является наиважнейшим элементом жизни. Духом традиционализма пронизаны церковные проповеди. И хотя Христос в своей евангельской проповеди не затрагивал вопросов политики, права, экономики, предоставляя решение их свободе человека, он четко выразил свою позицию по отношению к общественному, материальному неравенству людей. Они общеизвестны. В Новом Завете от Матфея Иисус говорит своим ученикам о том, что трудно богатому «войти в Царство Небесное; И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие». В священных книгах трех форм мировых религий — буддизма, христианства, ислама — говорится о том, что люди, нажившие нечестным путем богатства, живущие за счет людей и на горе людей, платят за свою бесчестность здоровьем детей и своим собственным. Я знаю десятки богатых людей, которые после смерти своих детей (наркоманов), рыдая, говорили о том, что отдали бы все накопленное имущество, до последней копейки, лишь бы вернуть детей. Иногда задумываешься над простыми вопросами бытия: сколько человеку нужно для нормальной жизнедеятельности? Нельзя, торгуя честью, разбогатеть — это самый опасный род заблуждения. Появилась незначительная прослойка людей, для которых мерилом всего сущего на земле стали деньги. Таких людей стоит только пожалеть. Для этой категории людей деньги из необходимой составляющей культуры стали ее доминантой. Если страсть сребролюбия не пресечь, она опустошит и уничтожит в душе все добрые и благородные начинания.
В период перестройки сколько людей обогатились, сколько нахапали, присвоили то, что создавалось не одним поколением людей. Так появились в период «прихватизации» современные нувориши, которые приобретали по бросовым ценам государственную собственность, да еще и на деньги государства. В результате шоковой терапии реформы были направлены на поддержание экономического благополучия крупного бизнеса: выживание простого люда в расчет не принималось. Социальная дифференциация, делящая людей на бедных и богатых, продолжается, увеличивая процент бедных. Наше руководство страной не желает вводить прогрессивный налог, миллиардер платит 13 % и простой шахтер или плотник — тоже 13 %. Число бедных с каждым годом будет возрастать, и уже сейчас, по официальным данным, около 80 % населения России находится за чертой бедности.
Стоит ли исправлять человека, чьи пороки невыносимы для большинства людей страны. Не проще ли излечить 5 % богатых, создавая справедливые законы для тех, кто терпит несправедливости. Зададимся вопросом: зачем разбогатевшему человеку яхты, дворцы, самолеты? Он такой же, как и все, смертный, не возьмет же с собой в последний путь, не положит деньги и ценности в гроб. Известно выражение: «Наг вышел я из чрева матери моей, наг и возвращусь туда». Л.Н. Толстой в зрелом возрасте размышляя о сущности человека, в своей «Исповеди» писал: «Ну, хорошо, у тебя будет шесть тысяч десятин в Самарской губернии, триста голов лошадей. Ну и что же из этого? Что потом?». Всю жизнь он задавался вопросом: а «что потом?» Конечно, не все богатые бесчестные, многие в России становились известными, благодаря любви народа. Купец и фабрикант делились своим богатством с простыми смертными. Высшим проявлением альтруистического отношения к людям было, когда купец вкладывал свои деньги в строительство православного храма без указания жертвователя. Честному человеку не подобает гнаться за всеобщим уважением; оно придет к нему само собой, помимо его воли: тот, кто старается озвучить свою благотворительность, сразу выдает свою подлинную сущность. Иногда приходится читать зарубежные газеты, и в них информируют читателей о смерти богатых людей, которые в своих завещаниях просят раздать часть имущества и деньги бедным людям, но они за это должны сопровождать покойного до последнего приюта.
Надо свои добродетели выказывать при жизни, доброе имя и щедрость души проявляются в процессе трудолюбия, а судят, вершат и дают оценку человеку — люди, общество, история.
Не помню автора, возможно, М. Дудин (не уверен), но в памяти засели такие строчки поэта:
…Пусть вам надарит торговый сезам
Макси и мини,
Только не станьте бесстрастны
К слезам в мире.
Вещи текучи, как будто вода.
Вещи зловещи.
Мужество, совесть, честь, это да — вещи!

XI Всемирный Русский Народный Собор, состоявшийся в марте 2007 года, рассмотрел вопросы, связанные с бедностью и богатством в сегодняшней России. В выступлениях Святейшего Патриарха Алексия II и митрополита Кирилла (нынешнего патриарха) с тревогой говорилось о растущей пропасти, чудовищной диспропорции между бедными и богатыми на фоне истощающихся ресурсов. Митрополит Кирилл в своем выступлении говорил о том, что религиозные традиции, ценности, их демонтаж, безнравственные способы накопления богатства незначительной части населения страны могут быть опасны, способны озлобить большую часть населения, подтолкнуть и ввергнуть ее на преступный путь.
Предупреждение серьезное, и исходит оно от Русской Православной Церкви, которая становится более активной в социальной защите бедного населения России. Однако средства массовой информации не прислушиваются к предупреждениям духовных иерархов и продолжают ориентировать население страны на гедонистический образ жизни.
В стране отсутствует идеология, и разве может быть нравственным ориентиром, особенно для молодежи, лозунг, часто повторяющийся в СМИ, «каждый выживает, как может». Если человек будет следовать данному предписанию в своей деятельности, то придет сознательно к макиавеллевскому принципу: «Для достижения цели все средства хороши». Эти средства не только не совпадают с моральными императивами общества, но иногда вступают в противоречие, конфликт с правовыми установлениями государства.
Безусловно, нельзя не учитывать воздействие СМИ на подрастающее поколение, когда душа человека оказывается в плену только материальных потребностей, эгоистических желаний, жажды приобретения денег. Стремление человека к накопительству — это прямой путь к бездуховности, впадению в грех, к растлению души. Выдающийся философ князь Е.Н. Трубецкой писал в начале XX века: «Одно из величайших препятствий, задерживающих духовный подъем, заключается в том призрачном наполнении жизни, которое дает житейское благополучие».
Комфорт, удобство, сытость и весь обман исчезающей, смертной красоты — вот те элементы, из которых слагается пленительный мираж, усыпляющий и парализующий силы духовные. Хочется напомнить читателю: почти все великие религиозные философы России считали: сначала Храм, а затем Хлеб. Невозможно уничтожить многовековые духовные ценности, традиции, просуществовавшие тысячелетия. Некоторые ученые считают, что вестернизация, американизация меняют ценностные ориентации людей России. С этим можно согласиться только частично; происходящие изменения лишь внешние. Они затрагивают вторичные, а не первичные, глубинные ценности, которые усваивались через традиции, в процессе многовековой истории развития России. Изменить их и, соответственно, поведенческие структуры человека, не просто трудно — невозможно.
Русский человек все равно остается нестяжателем, а не сребролюбцем, т. к. у него всегда будет возникать толстовский вопрос: «А что потом?»


ПОДВЕДЕНИЕ НЕКОТОРЫХ ИТОГОВ

Литературно-художественному студенческо-преподавательскому альманаху «Арион» Тюменского государственного нефтегазового университета 12 лет. И хотя это не круглая юбилейная дата, мне как редактору хочется поразмышлять над смыслами и переживаниями авторов последних четырех сборников «Ариона». Авторы «Ариона», а это студенты, аспиранты, профессора, члены Союза писателей России, в глубоких раздумьях, напряженных размышлениях стремятся отразить судьбу Отечества, заглянуть в его прошлое и связать с настоящим. Дух авторов мечется от надежды к отчаянию, от глубокой подавленности и пессимизма к безудержному жизнелюбию, от мрачной действительности к обожествлению человека — центра мироздания, венца всего сущего. Проникновенные строки о любви к Родине, ее природе, о радостях и страданиях преданного сердца к своему народу, всегда воспринимались как общественно значимые на Руси.
Вот как написала об этом Надежда Исаченко, доцент кафедры философии, в стихотворении «Люблю тебя, Россия!»
Я русская душой и мыслью.
Я русская. И тем горжусь.
Я без России жизнь не мыслю
И в том признаться не стыжусь.
Люблю я, Русь, твои просторы,
Бескрайние пшеничные поля,
Душистые луга и долы,
И синие бездонные моря…

В каждом стихотворении, рассказе, статье прослеживается глубоко личная нота. Судьба России связана с судьбой родного языка, изысканной, мелодичной речью, которая вся дышит сознанием своей значимости, а следовательно, и всей духовной жизнью общества, во многом воспроизводит логику их языкового мышления. У каждого автора свой жизненный опыт, мировоззрение, привычки, свой нрав, своя биография, свое живое свечение, выраженное в слове. Включение в жанровую плоть литературы жизненных пластов позволяет авторам расширение и углубление средств лексики, желание приблизиться к осознанию своей эстетической платформы. Эстетическая платформа авторов связана с мировоззрением. Трагическое мироощущение от происходящих сегодняшних событий не могло не сказаться на творчестве, так как реальная жизнь — это инструмент для определения соответствия между действительностью и объективным положением в России.
Пассивность и равнодушие глубоко чужды авторам, они чутко прислушиваются к голосам, в которых слышатся мучительные тревоги. Рассказы, стихи полны мрачных апокалиптических намеков, это чувствуется в их диалектальной фрагментарности социума. Олигархический, чиновничий режим высасывает из России минеральные ресурсы для своего обогащения. Нефть, газ, металлы, лес, капиталы, интеллект, рыба уплывают за рубеж, а в это время страна вымирает по миллиону в год (в основном русских). Деревня вымирает, спасти ее — значит спасти Россию.
Либералы-демократы прозападной ориентации, антироссийски настроенные, пытаются навязать такую идеологию, которая обесценивает все, на что Отечество тратило силы в течение многих столетий. В прессе часто цитируется афоризм: «Угарное упоение потреблением», ведущее к тотальной коррупции в стране. Председатель Конституционного суда В. Зорькин вынужден констатировать: «…Слишком глубоко — и это нужно признать — зашла у нас в Отечестве оргпреступная болезнь».
Безнадежность, смятенное чувство бессилия, обуреваемого идеями оскудения мощи советского времени, избыточности минувшего, — отражено в текстах авторов «Ариона». С. Дюкалов в стихотворении «Наболевшее» написал:
Россия заросла бурьяном,
Лугов медовых не найдешь,
Деревня утонула в пьяни,
И измельчала молодежь.
Забыли люди запах мяты
И свежескошенной травы.
Теперь мы молимся на Запад,
Где косы — росы не нужны.
Пишу — и кажется невольно,
Что кровь струится из пера.
России нестерпимо больно —
Душа ее давно больна.

Однако многие авторы, под безжалостным давлением невзгод и неприятностей, сохраняли свои честолюбивые мечты, личностные запросы, сохранили свою Душу. Душа является центром, властителем, управителем всей деятельности человека. Кроме того, частью души является разум, интеллектуально познающее начало, Душа — это и часть всеобщего космического разума. За 12 лет в сборнике «Арион» опубликовали свои произведения около ста авторов.
Годы бегут, и весна приходит снова и снова, новые поколения поэтов и прозаиков заставляют наш рассудок безумствовать, ибо необоримое неистовство клокочет вокруг нас, жажда снедает нас, читателей, в поисках новых имен в литературе, науке.
Новые стихи, рассказы, статьи авторов обрушиваются в несколько мгновений на чувства и разум читателей. Но за этими мгновениями угадываются бесчисленные часы, груз годов, поиск, опыт, усидчивость, тревога и осознание того, что ничто не дается даром. Осмысливая тексты авторов, приходишь к пониманию, что в мир развития идей неотвратимо властно вторгается нестерпимое чувство вечного возобновления, преображения мира, безудержное желание прервать предшествующий опыт, оторваться от него, зажечь в себе жажду познать и отразить художественными средствами бесконечное разнообразные события нашего времени.
Среди великого множества литературно-художественных журналов, сборников «Арион» — почти неведомая частица в море литературы. Он прекратил свое существование, за неимением средств, однако «Арион» имеет свою небольшую историю, вплетенную в литературный процесс Сибири.


ЧУВСТВЕННО-СМЫСЛОВАЯ ПЛАТФОРМА ПИСАТЕЛЯ

Мои суждения о творчестве тюменского писателя Николая Коняева носят фрагментарный характер, т. е. высказываю свои суждения о некоторых произведениях. Я позволю себе небольшой эмоциональный комментарий к сухой биографической справке Коняева, по сути своей творческой натуры, высокой профессиональности, нестяжателя по жизни, православного человека по убеждениям. Род деятельности, профессия налагает на человека определенный отпечаток, природная наклонность обнаруживается рано, влечет его к ней, создает, влияет, формирует его. Н. Коняев имеет два высших образования: финансово-экономическое и литературное, которые он во всей полноте отразил в документальной повести «Моя нечаянная Родина». В этой повести, размышляя о судьбах родственных, близких по духу людей, привязанных к событиям, происходящих в России, писатель доказывает необходимость иметь каждому человеку исторические, религиозные, национальные корни. А главное, подчеркивает он, нужно иметь и уметь давать чувствовать, что ты пришел в этот мир не обывателем, что ты нужен Родине, и даже после смерти нужен ей твой дух.
В этой повести нет прямого объяснения в любви к Ханты-Мансийскому району, поселку Нялино, малой родине, где родился писатель, эта любовь присутствует не в умозрительных словесных конструкциях, не в имитации действительности, не в борьбе с реальностью, а приближении к ней, которая, расширяясь, отражает глубокую любовь к России. В его произведениях нет лживой приблизительности, двоедушия, нарочитых помыслов, не соответствующих действительности.
Продолжение этой темы читатель обнаруживает в лирической повести «О, ля-ля!». В ней, как и в других повестях и рассказах, много фактического материала, связанного с бытом, детализацией этого быта, но они не утомляют читателя, а, наоборот, заставляют пристально всматриваться в детали, чтобы понять их роль в семейных отношениях.
Повесть автобиографична, в ней угадывается общественная деятельность писателя, погруженного в дела писательской организации и личные бытовые хлопоты, связанные с получением квартиры, вожделенная мечта миллионов людей, прорывающихся в новое измерение жизненных и практических установок современного бытия. На фоне многочисленных дел автор сталкивается с различными людьми, с их мировоззренческими, порой жестокими, прагматическими, моральными, а иногда аморальными установлениями.
Так, во время обустройства новой квартиры писатель прислушивается к полемике двух помощников, с их диаметрально противоположными воззрениями: один представляет коммунистическую идеологию, а другой — либеральную. Процитирую небольшую часть полемики: «Антон Владимирович: «Ну что, ну что вы о своей свободе, тоталитарном режиме, Иван Мефодьевич, что, вас в цепях держали, да? Да при коммунистах в стране порядок был. А что сейчас? Бардак! Разор! Погром!»
Это не аллегорическое противостояние, но вполне живое, и писатель втягивает читателя, побуждая его к размышлению на метафизическом уровне, выводя из событийной плоскости в новое измерение, самораскрытия, благодаря чему создается впечатление не только широты понимания, но и глубины происходящих событий в России. Результаты этого самораскрытия автора и читателя очевидны. Писатель является участником и созерцателем этих событий, он свободно ориентируется в политических, экономических тонкостях жизни страны, осмысливая причудливую космогонию изменения, эволюцию, улавливая этические тонкости взглядов людей. Хороший писатель всегда ставит себя на место читателей и когда придает своему произведению глубину и изящество, он хорошего мнения о них.
В рассказах «Обидно», «Чтоб нас тоже видели», «Русский хант» Н. Коняев продолжает мировоззренческую линию, показывая контрасты сегодняшней жизни людей, разделивших их на бедных и богатых. Автор призывает своих героев: словесного сочинителя Говоркова, предпринимателя Векшина, Мишуню Бикбаева к социальному порядку, к законничеству, однако помыслы, жизненные смыслы этих персонажей космоцентричны, они верят в благодать случая, удачу, но они социально не предопределены и непредсказуемы в период либерального, торгашеского, спекулятивного «социума».
Жизнь некоторых людей, независимо от воли и желания, ставит их в пограничные ситуации между добром и злом, и человек, как показывает Николай Коняев, становится существом асоциальным, но в то же время он претендует на внутреннюю свободу. Сегодня мы наблюдаем такое явление, когда часть людей пытается убежать из социума и укрыться в социальных сетях параллельного мира. Они верят в некий универсализм пришедших и уходящих явлений, объясняющий принципы развития общества, в котором есть обретения и утраты, богатство и нищета, которые, по их мнению, преходящие и исчезающие. Сюжет произведения рождается у Н. Коняева (мое субъективное мнение) на соотношении осмысленного чувства, а чувственная мысль влечет за собой содержание произведения. Их единение создает внутренний мир, гармонию писателя, восстанавливает духовную субстанцию, необходимую для творчества.
Широкий диапазон художественных средств и образная выразительность произведений Николая Коняева выводят значение его творчества за пределы Сибири. В заключение хочу сообщить, что Тюменская писательская организация пополнилась, обогатилась двумя замечательными писателями-прозаиками Николаем Ивановичем Коняевым и Сергеем Сергеевичем Козловым, переехавшими из Ханты-Мансийска на постоянное жительство в Тюмень.


СИБИРСКИМ АФИНАМ — 140 ЛЕТ

Сибирскими Афинами назвали первый университет в Сибири. Несмотря на финансовый и политико-экономический кризис, разразившийся в России и внесший свои коррективы в жизнь всей страны, праздник в г. Томске состоялся. И связан он был со 140-летием со дня основания Томского государственного университета.
Согласно президентскому постановлению, юбилейными датами являются 100, 125 лет, руководство города и области сочло необходимым отметить великую дату в истории не только Томска и Сибири, но и России. Немного истории: 16 (28) мая 1878 года император Александр
II высочайше утвердил и повелел исполнить мнение Государственного совета об учреждении Императорского Сибирского университета в городе Томске с четырьмя факультетами: историко-филологическим, физико-математическим, юридическим и медицинским.
На роль университетского города претендовали семь крупнейших городов Сибири, но победил Томск. Однако со дня основания университета и до его открытия прошло долгих 10 лет. Огромную роль в ускорении этого события сыграл наш великий соотечественник тоболяк Д.И. Менделеев, его друг ученый-медик В. Флоринский — главный устроитель университета, крупные писатели Н. Ядринцев и Г. Потанин, Т. Макушин и др. Открытие Томского университета состоялось 22 июля 1888 года, в период царствования Александра III. Общественные деятели, ученые того времени сравнивали это событие «с походом Ермака, с основанием Петербурга».
Нельзя не упомянуть людей, которые вложили свои капиталы в строительство университета. В ходе строительства выяснилось, что средств, выделенных правительством, явно недостаточно. Сибирская общественность призвала создать фонд, чтобы недостающую сумму собрать всем миром. Сбор средств проводился во всех сибирских городах и среди крестьян. Малоимущими людьми было собрано 125 тысяч рублей. Щедрым даром откликнулся уральский промышленник Павел Демидов, он открыл счет в 100 тысяч рублей еще в 1803 году, с условием: «Дабы мой капитал положен был в государственное место, с тем, чтобы обращением своим возрастал в пользу тех университетов, каковые приспеют к тому времени». Когда «приспело» время Томскому университету, Демидовский фонд составил 182 тысячи рублей. Томский голова золотопромышленник З.И. Цибульский внес 158 тысяч рублей, Иркутский купец А. М. Сибиряков, интересовавшийся освоением Сибирского морского пути, внес 100 тысяч рублей. На эти деньги (по тем временам громадные) были построены студенческое общежитие, научная библиотека, о которой нужно сказать особо.
Казанский профессор, устроитель Томского университета Василий Флоринский начал собирать библиотеку задолго до открытия университета (беспрецедентный случай в истории развития высшего образования в России). Основанием библиотеки послужило ценнейшее собрание книг графов Строгановых. Томский университет получил в дар или приобрел несколько личных библиотек. Так, библиотеку известного поэта России Василия Андреевича Жуковского купил и подарил университету сибирский меценат А. М. Сибиряков. Библиотека В. Жуковского состояла из 4674 книг и содержала издания на русском, английском, немецком, французском языках. До сих пор библиотека пополняется за счет частных ценных книжных собраний пожертвователей и за счет книг выпускников Томского университета.
Существует прекрасная традиция: когда появляется новая книга выпускника (пусть живет он далеко от Томска), она отправляется в научную библиотеку. Так, 7 сентября, во время юбилейных дней, я занес в библиотеку книги выпускника и в прошлом преподавателя ТГУ, философа-академика Тюмени Ф.А. Селиванова и свои книги. И еще раз убедился, что студенты тянутся к знаниям во все времена. В библиотеке 27 студенческих и профессорских залов и во всех можно увидеть читающих и пишущих студентов и преподавателей. Фонд научной библиотеки в данное время насчитывает около 5 миллионов изданий более чем на 50 языках. Научная библиотека Томского университета является одной из лучших в России и входит в десятку крупнейших научных библиотек мира.
Еще хочется сказать об одной жемчужине Сибири — о ботаническом саде при университете, расположенном на 128 гектарах. Основан он был еще до открытия университета, летом 1880 года. Ботанический сад — это уникальный учебно-научный комплекс, в нем собрано около 3-х тыс. видов и разновидностей диковинных растений. Основатель этого сада академик П. Крылов создал гербарий, составляющий сегодня полумиллионную коллекцию растений, 12 отделов с различной тематикой.
Огромный книжный фонд включает раритеты XVIII–XIX веков (пожалуй, такого нет ни в одном заповеднике мира). Некоторые пальмы достигают 16-метровой высоты и органично вписываются в многоярусный ландшафт культурной флоры. В ботанический сад, как и в научную библиотеку, приезжают тысячи ученых из различных стран мира, чтобы воспользоваться богатством для своей научно-исследовательской деятельности.
Томский университет (а открылся он одним медицинским факультетом: было принято 72 человека) и по сей день классический университет, что определяет триада — образование, наука, культура. Если исключить один из элементов данной триады, то университетом заведение нельзя будет именовать. Очень кратко пройдемся по всей триаде, отразив ее с цифрами в руках.
Образование. На 25 факультетах обучается около
14 тыс. студентов по 57 специальностям по всему спектру точных, естественных и гуманитарных наук, около 1000 аспирантов по 75 специальностям, 100 докторантов по 20 специальностям. Университетом подготовлено около 86 тыс. специалистов, здесь учились или работали около 100 академиков, 70 лауреатов Государственной премии, один лауреат Нобелевской премии — Н.Н. Семенов.
В дни юбилея университета состоялась презентация двух книг (из трех) биографического словаря «Профессора Томского университета (1888–1917), (1917–1945)» под редакцией профессора С. Фоминых. В университете работает сегодня около 250 докторов и свыше 800 кандидатов наук. Профессоров Томского университета приглашают для чтения лекций в Кембридж, Сорбонну, Стенфорд, Гейдельберг, они возглавляют кафедры, исследовательские лаборатории в Канаде, США, Франции, Испании. Томский университет в течение многих лет занимает третье место после Московского и Санкт-Петербургского университетов в рейтинге классических университетов России. Университет готовит научно-педагогическую и управленческую элиту, он «взрастил» целую плеяду сибирских вузов и академических учреждений. Университет имеет 35 учебных центров и охватывает своим научно-методическим влиянием территорию Западной и Восточной Сибири, Урала и Казахстана. Конечно, новые веяния, вызванные самой жизнью, не могли пройти мимо Томского университета (я имею в виду компьютеризацию, коммерциализацию, рационализацию в области образования).
Однако, к чести руководителей университета, платное образование почти исключается. В образовании доминирует вербальный уровень, т. е. общение преподавателя и студента, которое не заменит никакой мертвый, бесчувственный компьютер.
Наука. За 2007 год Томский университет получил 20 грантов государственной поддержки ведущих научных школ России, 80 грантов Российского фонда фундаментальных исследований и Российского гуманитарного фонда, 50 грантов Минобразования. В прошедшем году лауреатами Государственной премии РФ стали 8 ученых. По международным научным программам за 2007 год Томским университетом выполнено около 30 международных проектов (3,5 миллиона долларов США). В университете функционируют 23 специализированных совета (из них 12 докторских), в среднем в год защищается до 20 докторских и 50–60 кандидатских диссертаций.
На каждом из 22 факультетов ведется интенсивная научная работа, издаются коллективные научные сборники статей и тезисов, книги и монографии. Издательский центр Томского университета всегда загружен до предела, но ученые стараются издать свои научные труды, т. к. это очень престижно. В университете сложились научные школы, известные не только в России, а во всем мире. Животный мир Сибири изучал основатель школы зоологов академик Н.Ф. Кащенко. Академики С.И. Коржинский и П.Н. Крылов оставили капитальные труды о растительности Сибири. Широко известны имена академиков-медиков Э.Г. Салищева, А.А. Кулябко, Н.Н. Бурденко, В.Д. Тимакова, А.Г. Савиных, Д.Д. Яблокова, академика-физика В.Д. Кузнецова. Математическая школа представлена П.П. Куфаревым, Ф.Э. Молиным, химическая — профессорами Б.В. Троновым, Л.П. Кулевым, историческая — А.И. Даниловым, З.Я. Бояршиной. В Томском университете работал выдающийся философ, впоследствии директор Института философии АН СССР П.В. Копнин.
В университете 10 музеев, последний по времени возникновения — Alma mater — создан в 1985 году, экспонаты истории ТГУ пополняются с каждым днем. Томский университет, по мнению выпускников его и студентов, во все времена — особая планета людей. Особенность заключается в общении студентов и преподавателей, в чистоте помыслов, в линии поведения; вспоминаю, как крупные ученые заходили в общежитие к студентам на чашку чая, читали стихи, спорили об искусстве, пели песни. До сих пор эта традиция сохраняется. Около 30 выпускников ТГУ работают в вузах г. Тюмени. В 1990 году, впервые в истории российских университетов, в ТГУ открыто музыкальное отделение на культурологическом факультете. Отделение готовит специалистов высшей квалификации — дирижеров академических хоров. Ансамбль скрипачей Томского университета под руководством В. Максимова известен далеко за пределами Томска. Хоровая капелла университета, которой через год исполнится 45 лет, является обладательницей большого числа международных премий, с 1966 года и по сей день ею руководит профессор В.В. Сотников. Во время праздников мне посчастливилось трижды послушать ее пение. В конце выступления хоровая капелла исполняла университетский гимн на латинском и русском языках «Гаудеамус». Vivat academia, vivat professores! По традиции присутствующие слушают стоя, а иные поют вместе. Финал торжеств, посвященных 125-летию Томского университета, завершился осенним балом в университетской роще.
На осенний бал пришли тысячи студентов, преподавателей, гостей и томичей. Гуляние, танцы впервые сопровождались грандиозным лазерным шоу, подобного томичи еще не видели. Среди танцующих были выпускники разных лет: академики, ректоры российских университетов, сегодняшние студенты, отцы города и области… Томский государственный университет включен президентским указом от
15 января 1998 года в Государственный Свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации, и хочется верить, что этот прекрасный классический вуз будет существовать всегда, пока существует Россия.


ЦАРЬ-МИРОТВОРЕЦ, СОЗИДАТЕЛЬ
«Заключайте союзы с кем угодно, развязывайте любые
войны, но никогда не трогайте русских».
Отто фон Бисмарк, первый канцлер Германской империи.

Царствующая династия Романовых в России, продолжавшаяся в течение свыше двух столетий, оставила о себе великие и трагические страницы в истории Отечества и, соответственно, в истории царствующих особ. В родословном древе Дома Романовых каждый имел, в соответствии со своим статусом и наклонностями к деятельности, народные прозвища, как-то: «тишайший» или «царь-освободитель». В данной статье речь пойдет об Александре III — царе-миротворце. Великие дела этого императора, надо сказать, незаслуженно принижались или были обделены вниманием. Один лишь пример в книге «Трехсотлетие (1613–1913 гг.) Дома Романовых» (Москва, издательство «Товарищество типографии А.И. Мамонтова», 1913) об Александре III написана одна страничка. Я был просто поражен подобным отношением к великому преобразователю русской жизни. Тринадцатый император царствовал тринадцать лет, эти годы были самыми благополучными в многовековой истории России. Император Александр III наследовал государство, глубоко потрясенное убийством отца царя-освободителя, которого высоко чтили народные массы и часть русской интеллигенции.
С убийством Александра II возникла легенда о том, что убили его противники конституции, а террористы были лишь орудием в руках старого правительства. Появившийся после этих событий манифест начинался с не совсем удачной фразы об убийстве отца — «часть воли Божией свершилась» (что делало из убийц как бы слепое орудие Божественного Промысла). Наследовать престол должен был по существующей традиции старший сын — цесаревич Николай Александрович, скончавшийся в возрасте 22-х лет, поэтому наследником был объявлен второй сын — Александр. По странной иронии судьбы воспитание и образование отца и сына были различны по мировоззренческому вектору: Александр II следовал либералу, выдающемуся поэту и мыслителю В.А. Жуковскому, Александр III — одному из умнейших людей России, правоведу, консерватору, будущему обер-прокурору Синода К.П. Победоносцеву. Воспитанием и образованием Александра III занимались генералы Б.А. Перовский, М.И. Драгомилов, академик-языковед Я.К. Грот, профессор-экономист С.Т. Чивилов, ректор Московского университета, выдающийся историк С.М. Соловьев прочел курс русской истории и др. Почти все Романовы обладали прекрасной памятью, Александр III говорил и писал на семи языках.
Несколько штрихов из жизни Александра III. Он не любил роскоши, церемониями тяготился, терпеть не мог балы и торжественные приемы, считая это бесполезной тратой государственных денег. Надо признать, он был очень бережливым человеком, в обычной жизни обходился немногим, предпочитал самые простые вещи: штаны, часто штопаные, заправленные в сапоги, даже не офицерские, солдатские. Рубашки любил из простого холста, вообще любил все русское, в еде отличался простотой вкусов. С.Ю. Витте, министр и сотрудник царя, записал в своих воспоминаниях: «К нему больше всего подошел бы костюм: полушубок, поддевка и лапти… Громадный характер, прекрасное сердце, благодушие, справедливость и вместе с тем твердость». Император навел строгую экономию во всех службах государственного управления, сократил чиновничий аппарат, даже уменьшил количество слуг и ввел строгий надзор за расходованием денег в своей семье, отменил коленопреклонение перед собой. Сошлюсь еще раз на оценку деятельности царя министра финансов С.Ю. Витте: «Не только в Царской семье, но и у сановников я никогда не встречал того чувства уважения к государственному рублю, государственной копейке, которым обладал Император Александр III. Он каждую копейку русского народа, русского государства берег как самый лучший хозяин не мог бы ее беречь».
За это время не случилось никаких войн с участием России, приутихли революционные экстремисты, появились новые железные дороги, заводы, успешно развивалась экономика, страна влилась в число мировых держав. Население испытывало чувство покоя и порядка, были проведены видоизменения земских учреждений. В огромной стране с населением 120 миллионов за политические преступления казнили 17 человек, все они были участниками цареубийства. Ввел монополию на спиртосодержащие напитки, закрепив, подчинив ее государству. (Хорошо бы в наше время сделать подобное, уменьшилось бы число жертв от паленой водки). Самодержец ратовал за реформы, учитывающие самобытность России, выступал против европейского пути развития. Открывались новые школы и университеты, число церковноприходских школ выросло в 8 раз. Александр III основал первый в Сибири Томский университет. Был воссоздан Черноморский флот, корабли строили русские инженеры на русских заводах, из русских материалов, на вооружении армии появилось новое оружие, увеличивая великодержавный вес России во всем мире. Особо хочется отметить деятельность императора, его роль в строительстве железной дороги — Великого Сибирского пути. По существу, это был первый национальный проект России, осуществление которого вызывало восхищение всего цивилизованного мира. До последнего часа своей жизни Император интересовался ходом строительства железной магистрали в Сибирь, нуждами строителей Великого Сибирского пути. За два дня до кончины Александр III продиктовал сыну завещание. Не могу полностью его процитировать, но некоторые строки приведу: «Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы могло государство свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать. Я завещаю тебе любить все, что служит благу, чести и достоинству России. Охраняй самодержавие, рухнет оно, рухнет Россия. В политике внешней держись независимой позиции. Помни: у России нет друзей, самыми верными союзниками для нас являются армия и флот. Избегай войн. В политике внутренней — прежде всего покровительствуй Церкви и русскому народу, они не раз спасали Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она — основа государства».
У меня возникли исторические параллели после прочтения завещания Александра III, связанные с речью И.В. Сталина на торжественном приеме в честь командующих войсками Советской Армии 25 мая 1945 года по случаю Победы над фашистской Германией. Речь-тост полностью была посвящена русскому народу, вот ее фрагмент: «Я поднимаю тост за здоровье русского народа, потому что он заслужил в этой войне общее признание как руководящая сила Советского Союза среди всех народов нашей страны, он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение». Издалека, из прошлого звучат простые, но такие важные слова мудрых правителей, которые не потеряли для России своей актуальности и в первой половине XXI столетия. Не могу не привести сталинскую характеристику русским царям, данную им на торжественном обеде 7 ноября 1937 года по случаю 20-й Октябрьской годовщины. «Русские цари сделали хорошее дело: сколотили огромное государство — до Камчатки. Мы, большевики, сплотили и укрепили это государство как единое, неделимое целое». Многое сделали русские цари и в создании великой русской культуры. Особенно хочется сказать о политике в области культуры и образования Александра III, она была направлена на развитие и укрепление русской национальной самобытности. В период его царствования был достроен и освящен храм Христа Спасителя в Москве, он стал народной святыней, к которой стремился каждый православный, откуда бы он ни прибыл. Многочисленные храмы Христа Спасителя появились во многих городах страны, стараниями императора было создано Палестинское общество, он понимал, что судьба не только Азии, но и всего европейского мира связана со Святой землей. Сегодня Россия пытается возвратить прежнее влияние на Ближнем Востоке. В период правления царя-миротворца бурное развитие отмечалось в театре, музыке, литературе и изобразительном искусстве. Из классической литературы постоянно, если позволяло время, царь читал М. Лермонтова, Ф. Достоевского. Недавно мне попались воспоминания дочери Достоевского Любови Федоровны о встрече писателя с Александром Александровичем и цесаревной Марией Федоровной в Аничковом дворце: «Они были восхитительно любезны к моему отцу, разговор длился достаточно долго, на разные темы, и, простившись с ними, писатель покидал комнату так, как он делал всегда, повернувшись спиной». Император был, говоря современным языком, фанатом русской музыки, литературы, живописи (он сам иногда играл на фортепиано, валторне, тромбоне). В это время появились настоящие шедевры оперной музыки классики, живописи на сюжеты русской истории. Оперы М. Мусоргского, Н. Римского-Корсакова, А. Бородина, картины В. Сурикова, В. Васнецова, И. Репина и др. Особое отношение император выказывал к П. Чайковскому, девять духовных сочинений написаны композитором по личной просьбе Александра III, среди них — знаменитые Всенощное бдение и Литургия Святого Иоанна Златоуста. Вклад просвещенного самодержца во всех областях культурной жизни России огромен, современники оценивали его очень высоко. В одном из писем Надежде фон Мекк Чайковский писал о Государе: «Мне нравится осторожность, с коей он вводит новое и ломает старое. Мне нравится, что он не ищет популярности, мне нравится безупречная жизнь великого человека, и вообще то, что это честный и добрый человек».
Не могу не сказать о внешних данных тринадцатого царя России. Он был человеком огромного роста и большой физической силы, легко гнул подковы и монеты, мог, шутя, разорвать пальцами колоду карт, завязать в узел кочергу, но делал это тогда, когда не видела жена Мария Федоровна, которая ругала мужа за такое баловство. Казалось, при такой физической мощи ему жить да жить многие лета, но на сорок девятом году император серьезно заболел, сказались стояния в холодной воде. Будучи молодым человеком, в русско-турецкой войне он командовал Рущукским отрядом. Известен и такой факт, который, видимо, повлиял на его здоровье. Царь с семьей возвращался из поездки по югу России, во время завтрака в ресторане под Харьковом, у станции Борки, поезд потерпел крушение. Семь вагонов были разбиты вдребезги, крыша вагона, в которой находились царская семья и люди, потеряв опору, стала падать вниз, царь успел подставить плечи и руки под падающие тяжелые балки и держал крышу вагона до тех пор, пока все из него не выбрались. Государь получил сильные ушибы груди, которые, как и заболевание почек, потом явились причиной преждевременной кончины. В поезде погибли 20 человек и 41 был ранен. При этом он сам получил сильный удар в бедро: портсигар в кармане брюк оказался расплющенным. Под проливным дождем император вместе с сыновьями, дочерьми вытаскивали из-под руин погибших и раненых. Это крушение поезда не повлияло на работоспособность царя, поражая всех, кто был рядом в процессе деятельности. Удивительный правитель Александр III в истории России. Он не поехал лечиться в Европу, спал 4–5 часов в сутки, все остальное время работал. Царь до последней минуты своей жизни сохранял память и давал полезные советы окружающим его людям. Как во все времена не хватает России таких честных, благородных, справедливых, умных правителей, каковым был великий император-миротворец Александр III. И еще в памяти всплывают строки русского святого, преподобного Серафима Саровского: «В очах Божьих нет лучшей власти, чем власть православного царя».


ВАСИЛИЙ ШУКШИН КИСТЬЮ НЕИЗВЕСТНОГО

В моем домашнем рабочем кабинете в проеме между книжными полками портрет Василия Макаровича Шукшина. История этого портрета такова. После неожиданной, загадочной смерти на съемках «Они сражались за Родину» по роману М. Шолохова писателя, режиссера, актера (есть версия, что он умер не своей смертью) люди словно сбросили немоту и движимые чувством любви к В. Шукшину задумались о величии творца и его значении в нравственной, духовной жизни общества.
Мое отношение к Василию Макаровичу Шукшину, вернее, поклонение, проявилось во время учебы в Томском госуниверситете. Мы, студенты начала 70-х, с жадностью набрасывались на новые рассказы писателя, публиковавшиеся в журналах «Новый мир», «Наш современник», на его новые фильмы. Кажется, не было ни одной публикации Шукшина и о нем, которые бы мы не прочли и не обсудили долгими зимними вечерами и ночами.
Такой искренний, неподдельный интерес к его творчеству связан с тем, что его рассказы и фильмы были словно списаны с нас, деревенских парней, отслуживших в армии и продолжающих жить жизнью шукшинских героев. Не каждый человек проходит жизненный цикл, приводящий его к известности в обществе, но эти временные циклы проходят почти все, поэтому, когда люди читают книги Шукшина, они обнаруживают в персонажах самих себя на каком-то отрезке времени, это вызывает у них неподдельные чувства и мысли.
В начале 80-х годов, уже работая в вузе, я начал читать публичные лекции по линии областного общества «Знание». Цикл лекций был связан с творчеством В. Шукшина. Встречи проходили в самых разных аудиториях области.
Однажды пришла заявка из тюрьмы. В небольшом зале присутствовали солдаты, офицеры, обслуживающий персонал. По окончании лекции, как обычно, было много вопросов и среди прочих — традиционный вопрос: «Сидел ли Василий Макарович?». Вопрос, видимо, связан с фильмом «Калина красная», в котором Шукшин играл бывшего уголовника Егора Прокудина. Блистательная игра уголовника Шукшиным вызывала подобные вопросы у зрителей.
Василий Шукшин был коммунистом, свято верил в коммунистические идеалы, т. е. был продуктом своего времени. Но как деятель культуры он много размышлял о значении процессов, происходящих в духовной жизни русского народа и в его культуре. В своих книгах и фильмах он последовательно проводит мысль о том, что осмысление всеобщих законов природной и социальной реальности — прерогатива жизненного опыта и знаний, без учета достижений которых невозможно проникнуть в сущность бытия, содержательно раскрыть характеры и устремления людей во всех их проявлениях жизни.
Но вернемся к портрету Василия Шукшина. Начальник тюрьмы полковник Н. после той давней лекции поблагодарил меня, сказав, что ее слушали не только присутствующие в зале, но и те, кто сидел в камерах, так как они радиофицированы. Он преподнес мне подарок, предварив его следующими словами: «У нас к Вам одно условие, одна просьба: разверните его, когда будете дома».
Подарок был квадратным, завернут в плотную бумагу и мешковину. Дома я с нетерпением его развернул и ахнул. В простой деревянной раме оказался портрет Василия Шукшина, написанный неизвестным художником, не оставившим своего имени, талантливым человеком, отбывающим срок в тюрьме. Голова Шукшина повернута вполоборота. Мы видим прекрасное суровое русское лицо с удивительными, все понимающими и всевидящими глазами. Широкий лоб, упрямо сжатые губы, в уголках рта скорбные складки. Выразительное лицо, чуть-чуть удлиненное, скулы строго очерчены, массивный подбородок, говорящий о сильной воле и подчеркивающий бойцовский характер.
Художник точно «схватил» внешний облик и внутренний характер совестливого правдоискателя и со всей страстностью влюбленного в творчество Шукшина человека отразил сложную стихию его духовной жизни. Портрет Василия Шукшина очень мне дорог, так как по духу его творчество близко мне. Он не дает мне расслабляться, его серьезный взгляд настигает меня в любой точке моего домашнего кабинета. И если приляжешь с газетой на диван, он с укоризной и осуждением смотрит на мою праздность, говоря: «…Кто бы ты ни был — комбайнер, академик, художник — живи и выкладывайся весь без остатка, старайся много знать, не жалуйся и не завидуй, не ходи против совести, старайся быть добрым и великодушным — это будет завидная судьба». Эти простые слова Василия Шукшина являются завещанием ныне живущим и будущим поколениям людей. Это завещание не мыслится без кипения страстей, постоянного труда, господства духовного над материальным, истинного патриотизма, самоотречения от праздности, во имя и во благо России. И еще, выскажу некоторые мысли, возникшие в связи с творчеством писателя, кинорежиссера, актера.
В. Шукшин — одна из ярчайших фигур в литературе и кино второй половины XX столетия. Он считал главной задачей художника — исследование души человеческой. У него своя тема, свой герой из простых смертных.
Множество различных людей со сложными, незаурядными, противоречивыми характерами населяют его произведения. Есть такие, в душах которых явственно раздается голос божественного инстинкта, этот инстинкт учит их не только созерцать, но и созидать, дарует целостный вид бытия, над ними царят гармония и красота — такие люди талантливы. Но как и зрение, и слух не у всех одинаково хороши, так и талант не у всех достигает совершенства. Глубоко народный писатель Шукшин раскрывает в своих героях присущие русскому народу качества: милосердие, совестливость, трудолюбие, доброту.
Главным в творчестве В. Шукшина в литературе и кинематографе является Россия, ее народ. А еще — нравственность, поиск правды. Все актеры, писатели, соприкасавшиеся по роду деятельности с Шукшиным (Г. Бурков, А. Ванин, И. Рыжов, С. Никоненко, А. Чекалов, Н. Губенко, А. Заболоцкий), утверждали: Шукшин советовал учиться правде жизни у простых людей. Композитора П. Чекалова, автора музыки к нескольким шукшинским фильмам, Василий Макарович познакомил с бродячим талантливым балалаечником Федей Телецким, который знал великое множество русских песен, частушек и прибауток; часть его наследия была переработана композитором и использована в кинокартинах.
Стремление к правде позволило В. Шукшину снять в своих фильмах непрофессионалов — людей, не имеющих отношения к кинематографу. Один лишь известный многим пример: в фильме «Калина красная» он снял в роли Куделихи, матери Егора Прокудина, — крестьянку деревни Садовая Белозерского района Вологодской области Офимью Быстрову. В фильме Офимья Ефимовна рассказала о своей судьбе просто, бесхитростно, и миллионы людей, смотревших эту сцену, искренне плакали и сострадали матери, потерявшей сыновей. В. Шукшин показал в фильме «Калина красная» страдание Егора Прокудина, оно рождает отклик у зрителей, вызывает деятельную доброту.
Но в жизни бывает и наоборот, когда страдание не очищает душу, но озлобляет человека, умертвляет его сердце. И Шукшин показывает изломы человеческой психики в ряде своих рассказов, следуя традиции Ф.М. Достоевского.
Искусство требует правдивости, величия духа, то есть самоотверженности. В статье «Нравственность есть правда» Шукшин выразил свое художническое кредо; «Нравственность есть Правда. Не просто правда, а — Правда. Ибо это мужество, честность. Это значит — жить народной радостью и болью, думать, как думает народ, потому что народ всегда знает Правду».
Писатель очень хорошо знаком с бытом и жизнью города и деревни; первые и самые очевидные впечатления от его рассказов касаются различий в манерах людей, с которыми автор встречается, в условиях этих двух укладов. Его персонажи (литературные и кинематографические) — добрые, чудаковатые, искренние, они все время как бы присутствуют рядом и во всякий миг готовы оказать помощь.
Странное ощущение иногда испытываешь от того или иного рассказа. Прочитал уже который раз рассказ «Микроскоп» и вновь переживаю вместе с Андреем Ериным — главным персонажем — его страсть к необыкновенному, непознанному…
В. Шукшин, описывая только пристрастие героя, вместо того чтобы охватить весь его характер, добивается более цельного воздействия, ибо противоречивость индивидуальных качеств мешает единству впечатления. Для Шукшина внешние эффекты, сколь бы разнообразными они ни были, второстепенны. Это не недостаток писателя, а достоинство.
Герои наделены большой любознательностью, они страстно рассказывают о своих чувствах. Это доставляет им наслаждение, и они больше заняты тем, что испытывают, нежели тем, какое впечатление производят (например, рассказ «Миль пардон, мадам!»). Совершенство рассказов, повестей, фильмов Василия Макаровича измеряется не степенью прекрасного, а степенью правдивого описания поведения людей, их поступков, а порой их несовершенства и несоразмерности притязаний в минуты душевного отчаяния и обиды. Когда мы читаем диалоги персонажей Шукшина, то получаем впечатление о почти бесконечной широте взглядов писателя и великолепном знании русского языка. Для Василия Макаровича русский язык был Богом.
В статье нет возможности осветить все стороны деятельности Шукшина как сатирика, публициста, драматурга, поэта, как человека, который в поисках правды был целомудрен и нравственен.
Читая произведения Василия Макаровича, ловишь себя на мысли, что в каждом рассказе, романе он писал о том, что пережил сам. И можно понять критиков, утверждающих, что в романе «Я пришел дать вам волю» Степан Разин — это Шукшин. Когда читаешь сегодняшних писателей, начинаешь думать, что нет уже сокровенного, священной недоступности, восхитительной неожиданности, которыми так поражал Шукшин. А едва исчезает непостижимое, истребляется потребность в удивлении — жизнь превращается в прозу.
В творчестве Василия Шукшина не царят усталость и растерянность, его идеалы ясны и призрачны. Они берут начало в истории Отечества и великой русской литературе. Они ориентированы на свое национальное, столетиями хранимое и развиваемое духовное наследие и потому так дороги каждому человеку, живущему в России.


«И БИЛ ФОНТАН, И РАССЫПАЛСЯ ИСКРАМИ…»

Есть люди, жизненное предназначение которых обнаруживается рано и с большой силой. Талант и энергия как бы переливаются в творения их духа и разума, которые будоражат мысли и чувства как современников, так и потомков. К таким принадлежит и Владимир Высоцкий. Он прожил сорок два года. Его творчество охватывает три сферы деятельности: авторская песня, театр и кинематограф.
Недавно в издательстве «Современник» вышла книга В. Высоцкого «Нерв». Она составлена не только из песен, которые широко известны, но и стихов, дотоле не знакомых читателю.
Какими нужно было обладать автору силой воли, упорством, самоотдачей, чтобы порой одним штрихом с предельной правдивостью очертить человека, целую его жизнь. Такие качества Высоцкому дали достоверность и глубина впечатлений, которые приобретаются лишь собственным опытом, памятью о пережитом. Он стремился как можно полнее, деятельнее, ярче донести своей песней то, над чем сам размышлял, что его волновало.
В выступлениях на эстраде В. Высоцкий не раз говорил о том, что авторская песня занимает в его творчестве главное место, что ей уделяет он больше времени, чем театру, радио, телевидению, кинематографу вместе взятым, и подчеркивал: «Нужно обязательно, чтобы прежде всего звучал текст, чтобы в нем была точная, внятная мысль…».
Песни Высоцкого принимали люди разных поколений, и каждый по-своему, в меру своего личного жизненного опыта и интеллекта. Но каждый, кто слышал его на эстраде или в театре, получал незабываемые впечатления.
Я весь в свету, доступен всем глазам.
Я приступил к привычной процедуре:
Я к микрофону встал, как к образам,
Хотя, как знать, быть может — к амбразуре.

Высоцкий стремился сказать о том, что волновало людей, над чем мы задумывались, заботясь о гражданственности поэзии. И если, случалось, звучали в песне фальшивые нотки, он сам беспощадно умел их вырывать с корнем, заботясь о том, чтобы песня говорила правду и только правду, не заискивая ни перед кем.
…Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И режут в кровь свои босые души…

Особое место — об этом много писали и говорили — в творчестве В. Высоцкого занимает тема войны. И в книге, о которой ведем речь, тоже много стихов, посвящённых ей. Родившийся в 1938 году и впервые узнавший о войне по книжкам, фильмам, рассказам взрослых, Высоцкий с детства впитал в себя героический и трагический характер незабываемой военной поры.
И крики «ура» застревали во рту,
Когда мы пули глотали.
Шесть раз занимали мы ту высоту,
Шесть раз мы ее оставляли.

Все наши деревни, леса, города
В одну высоту эту слились.
В одну высоту, на которой тогда
Пути все и судьбы скрестились.

О чем бы ни писал В. Высоцкий, он всегда стремится говорить просто и ясно, не разделяя сугубо личное, сокровенное, и общественное, гражданское. Наоборот, чаще всего они слиты воедино. И это единение придает произведениям поэта огромную эмоциональную силу.
Высоцкий умел слушать и слышать людей, постигать жизнь в ее многообразии, оставаясь гражданином социалистического Отечества, сыном своей Родины.
Высоцкий не судил человека, а хотел понять его, не просто рассказать о жизни, а осмыслить ее, стремился успеть как можно больше сделать.
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее,
Умоляю вас вскачь не лететь.
Но что за кони мне попались привередливые,
Коль дожить не успел, так хотя бы допеть.
Я коней напою, я куплет допою,
Хоть мгновенье еще постою — на краю-ю-ю…

Поэт-песенник чутко прислушивается к дыханию жизни. В стихотворении «Тюменская нефть» он встал на сторону тех, кто вопреки сопротивлению скептиков и маловеров упорно двигался к цели, разведывая подземные богатства.
И нефть пошла, мы, по болотам рыская,
Не на пол-литра выиграли спор!
Тюмень, Сибирь, земля ханты-мансийская
Сквозила нефтью из открытых пор…

И бил фонтан, и рассыпался искрами,
При свете их я бога увидал:
По пояс голый, он с двумя канистрами
Холодный душ из нефти принимал…

И ожила земля, и помню ночью я
На той земле танцующих людей.
Я счастлив, что, превысив полномочия,
Мы взяли риск и вскрыли вены ей.

От напряженной работы не выдержало сердце. Высоцкий был и актером театра на Таганке в Москве, и артистом кино. В Белграде на шекспировском фестивале, где представлялись больше ста театров из многих стран мира, сыгранная им роль Гамлета была удостоена главного приза, а в Париже его объявили лучшим Гамлетом XX века. У Высоцкого Гамлет — защитник человеческого достоинства, непримиримый к подлости, насилию, несправедливости.
В. Высоцкий снялся во многих фильмах. Мне хочется сказать об одном из последних — «Место встречи изменить нельзя». Капитан Жеглов-Высоцкий по сути дела определил успех этой ленты.
Природа очень щедро одарила В. Высоцкого. Он многое не успел сказать, написать, спеть, сыграть. Не так давно Центральное телевидение в «Кинопанораме» вновь дало нам возможность услышать несколько песен В. Высоцкого. Закончив петь, он попрощался со зрителями, извинился за то, что, может, кого-то потревожил своим голосом, и покинул сцену.
Он уходил в бессмертие, оставаясь с нами.

12 июля в исторической части Тюмени, на смотровой площадке по улице Володарского, 3, установлен памятник знаменитому поэту, певцу, актеру театра и кино Владимиру Высоцкому.


Александр Вычугжанин
ЖЕМЧУЖНЫЕ РОССЫПИ СТАНИСЛАВА ЛОМАКИНА

Нынешние карантинные меры поломали празднование Дня города Тюмени. У меня самое большое сожаление вызвала отмена традиционной встречи тюменских писателей и поэтов возле литературно-краеведческого центра. Всегда с тёплым чувством вспоминаю ставшие для меня традиционными в День города беседы на площади Солнца со Станиславом Константиновичем Ломакиным.
Поэтому решили с ним традицию не ломать, а ненадолго встретиться на этой площади, тем более что и причина была — обменяться новыми книгами. У меня книга вышла в мае 2020 года, у Станислава Константиновича — в 2019-м.
День города совпал с 40-летием со дня смерти Владимира Высоцкого, одинаково почитаемого нами обоими. Неожиданно узнал, что мой собеседник в 1982 г. написал посвященную поэту статью, и она оказалась первой опубликованной в СССР после смерти В. Высоцкого. Статью С.К. Ломакина «И бил фонтан, и рассыпался искрами…» благодаря трудам работников Тюменской областной научной библиотеки можно прочитать в газете «Тюменская правда» от 20 февраля 1982 года. И вывод Ломакина в конце статьи: «Он уходил в бессмертие, оставаясь с нами» — сегодня, после почти сорока лет с момента написания этих строчек, доказал правоту тюменского философа.
Станислав Ломакин подарил мне свою новую книгу «Созвездие русских мыслителей». Издание стало возможно благодаря финансовой поддержке депутатов Тюменской областной Думы Юрия Конева, Александра Крупина, Владимира Столярова, Николая Яшкина и правительства Тюменской области.
Поистине благое дело совершили народные избранники. В предисловии книги доктор философских наук, профессор Тюменского индустриального института Вадим Кондаков пишет: «Очередной раз поражаешься начитанности, огромной эрудиции и памяти писателя, ученого, общественного деятеля, все это наличествует в книге. После прочтения книги приходит осознание, в какое время мы живем и как важно возвращение духовного наследия наших великих предков для будущих поколений».
Сам Ломакин характеризует настроение книги как «невыносимую тягу к прошлому, без которого нет будущего».
Новый труд Ломакина искрится россыпью имен, составляющих славу России. Но среди героев книги есть и тюменцы, наши современники. Сам родился и вырос в Тюмени, но некоторые имена в новинку и для меня. К примеру, в очерке «Просветитель» повествуется о нашем земляке Николае Дмитриевиче Матвееве-Зотове, удивительном человеке. На страницах книги нашлось место тюменским ученым, художникам, писателям, поэтам, философам.
Многим ли моим землякам знакомо имя родившегося в 1924 году в Тобольске Николая Александровича Дмитриева? В массовом сознании укоренился штамп — «Сахаров — создатель водородной бомбы». А вот что Андрей Дмитриевич Сахаров писал в воспоминаниях о роли нашего земляка в создании самого мощного оружия: «Еще на раннем этапе работы были решены автомодельные уравнения, придав замкнутую математическую формулу, созданную Н. Дмитриевым. Он был самым молодым среди нас, необычайно талантливый, в то время он с ходу делал одну за другой блестящие работы, в которых проявился его математический гений». В посвященном Дмитриеву очерке «Подпольный академик» Ломакин задается вопросом, почему бы в Тобольске не назвать улицу в честь Дмитриева? У меня после прочтения вопрос другой — почему до сих пор нет памятника этому человеку?
Добрым словом в очерке «Траектория одной судьбы» поминает автор тюменского философа Фёдора Андреевича Селиванова, которого Ломакин считает своим учителем. Во времена моей юности при Тюменском горкоме комсомола существовал молодежный клуб «Современник». Для проведения мероприятий клуба предоставлялся зал в Доме политпросвещения (ныне это здание музейного комплекса «Истории России»). И однажды там с лекцией выступил Фёдор Андреевич Селиванов. Тема лекции — «Культура мышления». Мне было тогда семнадцать лет, и мне этой лекции хватило, чтобы появился устойчивый интерес к общественным наукам. Во время моей учебы в строительном институте на занятиях по начертательной геометрии преподаватель нам говорила: «Со временем забудете о моем предмете, но знайте, что инженерами вас формирует начертательная геометрия». То же самое можно сказать в отношении философа Селиванова и подобных ему подвижников: со временем мы забываем об их работе с нами, но именно они во многом формируют наши личности.
Чтение очерков «Вестернизация России» и «Духовная основа России» напоминает о недавно принятых поправках в Конституцию России: впечатление, что авторы поправок внимательно изучали эти очерки.
Справедливо намекает Вадим Кондаков на определенную самоидентификацию Станислава Ломакина во многих героях книги. А я рискну прямо утверждать: Ломакин — один из героев этой книги.
Зная о многолетнем сотрудничестве С.К. Ломакина с фондом «Возрождение Тобольска», попросил высказать мнение о тюменском писателе руководителя фонда. Аркадий Елфимов, пользующийся по праву заслуженным уважением среди многих представителей отечественной элиты, среди которых есть по-настоящему великие наши современники, с готовностью ответил на просьбу: «Многолетняя дружба связывает меня со Станиславом Константиновичем Ломакиным. Праздник для меня, когда удается с ним пообщаться, поговорить. Его познания чрезвычайно обширны, а суждения отличаются глубоким философским подходом. Приглашал его неоднократно в Тобольск выступить перед студентами. Но при этом имел и свой «корыстный» интерес — сам всегда слушаю его с тем же увлечением, что и молодежная аудитория. И самое главное — мы с ним на одной волне. Совпадают наши с ним взгляды на исторические и современные события, произведения литературы и искусства. Потрясающий человек!»
Под таким выводом подписываюсь и сам.