Михаил Федосеенков
СЕРДОЛИК
Стихи
ИЗ ЦИКЛА «ПЕРСОНАЖИ»
1. ПЕДАГОГ-АНТРОПОСОФ
В буйстве пляски макабрической
Он вскричал карабаричиски:
«Я прошу вас убедически:
Поступайте какхотически,
Но ударьте по всему
Силой вашего уму!»
2. ЛИТЕРАТОР
«Один косит под идиота,
Другой бездарен, как икота!
А этот день и ночь в работе,
Но только на автопилоте…
А тот пролез в литконсультанты
И душит юные таланты!
Ну а уж этот… не иначе —
Достоин участи собачей,
Поскольку врёт себе и свету,
Что здесь его светлее нету!», —
Так досточтимый Литератор
Перебирал на сон грядущий
Себе подобных… Авиатор
Он был по складу настоящий
И про себя легко над всеми
Парил в писательской системе.
И даже не парил невинно —
Кружил он в позе ястребиной
Над книжной братией честною,
Над их мышиною вознёю!
Дремал в шкафу чернильный китель,
Гасил огни соседний дом,
Скрёб по стене гвоздём вредитель,
Всё шло обычным чередом…
3. МЫШИНЫЕ ЖЕРЕБЧИКИ
Мышиные жеребчики гарцуют по стране,
Не пашут и не сеют, не варят вар оне.
Мышиные жеребчики мышкуют поскорей,
Покуда тихо правит пейсатый асмодей!
4. НОВЫЕ ТУГОПЛАВКИЕ ЭДМУНДЫЧИ
Неужели ради лишь единой цели
Сделать всё вокруг себя
себе полезным
Появление на свет преодолели
Эти люди с позвоночником железным?
Вот они — свежи, осанисты, вальяжны —
Море жизни рассекают, как торпеды,
Оставляя позади разор и беды,
Выбираются на солнечные пляжи.
Мастодонтами с мерзлотной кровью
Изредка грызут друг другу холки,
Держат правду о себе за кривотолки
И дар речи принижают до злословья…
5. ВОТ ТАКОЙ ЗАБОТЛИВЫЙ ОТБРОС
Добрый Мусорос поможет,
Путь спасительный укажет.
Лишь ненужных укокошит,
А всех прочих укакашит.
6. ЭЛЕКТРОВЕНИК
В фонде Мусороса денег
Даже куры не клюют…
Заряжай электровеник —
За порядок и уют!
7. НАВЯЗЧИВЫЙ НЕОФИТ
Примерной жизнью
путь в премирную торя,
Он поменял, примерив, образ бунтаря
На проповедника заправского личину.
Стал говорить умно, длинно, согласно чину.
Однако что за незадача? До сих пор
В нём явно проступает опытный позёр,
Когда он, очарованный собою бесконечно
И болтовнёй своей, вещает нам о Вечном!
8. ПРИЖИМИСТЫЙ КРИТИК
Словно купчик тонкоусый,
Кругломордый, он так прост:
Взглядом хваткий, но кургузый,
Словно хряк, не видит звёзд.
Зато выгоду он знает —
Кто честнее, тот не ест, —
Убивает много заек
За один вранья присест!
9. МЕСТНЫЙ ЯКОБЫ-АРИСТОКРАТ
Есть люди любви, а есть мелких проделок.
Увы, ко вторым наш относится Озрик.
Манеры манер и осанка осанок,
Но что-то плебейское портит весь облик —
Оно, в самом деле, от пигалиц мелких,
Гарцующих со скорлупой на макушке…
Состарился и поседел он в проделках,
Почтенья, увы, не нажив и полушки!
10. ПОЭТЕССА-ДОБРОХОТ
Так она душой болеет
О заблудших напоказ —
От натуги аж белеет,
Как спасти желает нас,
В рифмы суетном позыве,
В неестественном надрыве
Так бичует наш порок,
Что аж гадит между строк!
11. БЫВШАЯ ГАЗЕТНАЯ ШАВКА
Изгой с задатками кумира —
Как будто в нём сидит великий
Перелицовщик карты мира,
Объект для культов и религий, —
Но, как в остроге, сам сидит он
В своей запущенной берлоге
И сквозь стекло глядит сердито
На проходящих по дороге.
Пред ним дешёвая отрава,
Ошкурки древней колбасы.
Его забыли не по праву
Политрежимные тузы!
Хотя ещё готов трещать он
Во славу их реформ любых…
Но стар. А рынок беспощаден —
Берут продажных молодых.
12. ГИГАНТ
Он с дальновидно-практичным умом
Преет над виршей, запиской, письмом.
Делает всё он с прицелом на вечность,
С ней приводя в соответствие внешность.
Сверху — блестящий, внутри — винтовой,
С гордо возвышенною головой,
Видит себя он над площадью мира,
Волны толпы у подножья кумира…
13. СИЗИФ
Разработав систему систем,
Наотрез отказавшись от рюмок,
Плёл строку за строкой он лет семь,
А читать стал поэму поэм —
Лишь жена покосилась угрюмо —
Мол, чего ты удумал, удумок,
Лезешь в душу неведомо с чем…
14. ЭКРАНИРОВАННЫЕ
Как ни гляну этим часом иль другим —
Чешут друг о друге без печали…
Вы бы хоть из сострадания к другим
О себе, любимых, помолчали!
Равнодушные и сытые давно,
В собственном соку шкварчите мирно.
В вашу гибель выключу окно,
За процессом наблюдать противно.
15. УДАЧНИК
С орлиным носом, зоркий, тонкогубый,
Молчащий, как сотаинник врага,
Со слабыми вокруг — суровый, грубый,
А с сильными — румяней пирога,
Солидных книг при жизни он дождался
И премий жатву пожинал при ней…
Лишь после оной свалкой оказался
Бездарных многословных ахиней.
16. БЛИЗНЕЦЫ-БРАТЬЯ
Хотел Юшенков «заказать» Каданёва,
Да его самого «заказал» Каданёв.
В демократии подлой это не ново,
Лишь самой этой подлости уровень нов.
17. ВОЖДЁК
Мерзавчики и шкалики
Не тешат уж его.
Литтундра и литкарлики —
Забота у него.
Они такие скромники,
Такие простаки —
Штампуют многотомники
Аж наперегонки.
И он такой же низенький,
Такой же простачок,
Бывало, выйдет нищенкой
И просит пятачок.
И всё для них, для подданных,
Для преданных ему…
Глядишь, и снова подали
На памятник дерьму!
18. ГРАФОМАН-СМЫШЛЁНЫШ
Ах, что ни слово — потрясение!
Что ни строка — переворот!
Он пел когда-то под Есенина,
Теперь под Бродского поёт.
А будет и кого-то третьего,
Сверяясь с модой, повторять —
Глядишь, расхожего Иртеньева
Иль Губельмана вдругорядь…
19. ШТАМПОВАЛА
Он вертелся, зорок, как бинокль,
Наловчившись видеть и ушами,
И работал, как вельтипиокль,
И забрасывал салоны пейзажами.
Нет угла, наверное, в округе
От вокзала до Тюменьгазпрома,
Что он не нашлёпал без натуги,
Без любви, без страсти, без надлома!
Михаил Федосеенков
СЕРДОЛИК
Стихи
ИЗ ЦИКЛА «ПЕРСОНАЖИ»
1. ПЕДАГОГ-АНТРОПОСОФ
В буйстве пляски макабрической
Он вскричал карабаричиски:
«Я прошу вас убедически:
Поступайте какхотически,
Но ударьте по всему
Силой вашего уму!»
2. ЛИТЕРАТОР
«Один косит под идиота,
Другой бездарен, как икота!
А этот день и ночь в работе,
Но только на автопилоте…
А тот пролез в литконсультанты
И душит юные таланты!
Ну а уж этот… не иначе —
Достоин участи собачей,
Поскольку врёт себе и свету,
Что здесь его светлее нету!», —
Так досточтимый Литератор
Перебирал на сон грядущий
Себе подобных… Авиатор
Он был по складу настоящий
И про себя легко над всеми
Парил в писательской системе.
И даже не парил невинно —
Кружил он в позе ястребиной
Над книжной братией честною,
Над их мышиною вознёю!
Дремал в шкафу чернильный китель,
Гасил огни соседний дом,
Скрёб по стене гвоздём вредитель,
Всё шло обычным чередом…
3. МЫШИНЫЕ ЖЕРЕБЧИКИ
Мышиные жеребчики гарцуют по стране,
Не пашут и не сеют, не варят вар оне.
Мышиные жеребчики мышкуют поскорей,
Покуда тихо правит пейсатый асмодей!
4. НОВЫЕ ТУГОПЛАВКИЕ ЭДМУНДЫЧИ
Неужели ради лишь единой цели
Сделать всё вокруг себя
себе полезным
Появление на свет преодолели
Эти люди с позвоночником железным?
Вот они — свежи, осанисты, вальяжны —
Море жизни рассекают, как торпеды,
Оставляя позади разор и беды,
Выбираются на солнечные пляжи.
Мастодонтами с мерзлотной кровью
Изредка грызут друг другу холки,
Держат правду о себе за кривотолки
И дар речи принижают до злословья…
5. ВОТ ТАКОЙ ЗАБОТЛИВЫЙ ОТБРОС
Добрый Мусорос поможет,
Путь спасительный укажет.
Лишь ненужных укокошит,
А всех прочих укакашит.
6. ЭЛЕКТРОВЕНИК
В фонде Мусороса денег
Даже куры не клюют…
Заряжай электровеник —
За порядок и уют!
7. НАВЯЗЧИВЫЙ НЕОФИТ
Примерной жизнью
путь в премирную торя,
Он поменял, примерив, образ бунтаря
На проповедника заправского личину.
Стал говорить умно, длинно, согласно чину.
Однако что за незадача? До сих пор
В нём явно проступает опытный позёр,
Когда он, очарованный собою бесконечно
И болтовнёй своей, вещает нам о Вечном!
8. ПРИЖИМИСТЫЙ КРИТИК
Словно купчик тонкоусый,
Кругломордый, он так прост:
Взглядом хваткий, но кургузый,
Словно хряк, не видит звёзд.
Зато выгоду он знает —
Кто честнее, тот не ест, —
Убивает много заек
За один вранья присест!
9. МЕСТНЫЙ ЯКОБЫ-АРИСТОКРАТ
Есть люди любви, а есть мелких проделок.
Увы, ко вторым наш относится Озрик.
Манеры манер и осанка осанок,
Но что-то плебейское портит весь облик —
Оно, в самом деле, от пигалиц мелких,
Гарцующих со скорлупой на макушке…
Состарился и поседел он в проделках,
Почтенья, увы, не нажив и полушки!
10. ПОЭТЕССА-ДОБРОХОТ
Так она душой болеет
О заблудших напоказ —
От натуги аж белеет,
Как спасти желает нас,
В рифмы суетном позыве,
В неестественном надрыве
Так бичует наш порок,
Что аж гадит между строк!
11. БЫВШАЯ ГАЗЕТНАЯ ШАВКА
Изгой с задатками кумира —
Как будто в нём сидит великий
Перелицовщик карты мира,
Объект для культов и религий, —
Но, как в остроге, сам сидит он
В своей запущенной берлоге
И сквозь стекло глядит сердито
На проходящих по дороге.
Пред ним дешёвая отрава,
Ошкурки древней колбасы.
Его забыли не по праву
Политрежимные тузы!
Хотя ещё готов трещать он
Во славу их реформ любых…
Но стар. А рынок беспощаден —
Берут продажных молодых.
12. ГИГАНТ
Он с дальновидно-практичным умом
Преет над виршей, запиской, письмом.
Делает всё он с прицелом на вечность,
С ней приводя в соответствие внешность.
Сверху — блестящий, внутри — винтовой,
С гордо возвышенною головой,
Видит себя он над площадью мира,
Волны толпы у подножья кумира…
13. СИЗИФ
Разработав систему систем,
Наотрез отказавшись от рюмок,
Плёл строку за строкой он лет семь,
А читать стал поэму поэм —
Лишь жена покосилась угрюмо —
Мол, чего ты удумал, удумок,
Лезешь в душу неведомо с чем…
14. ЭКРАНИРОВАННЫЕ
Как ни гляну этим часом иль другим —
Чешут друг о друге без печали…
Вы бы хоть из сострадания к другим
О себе, любимых, помолчали!
Равнодушные и сытые давно,
В собственном соку шкварчите мирно.
В вашу гибель выключу окно,
За процессом наблюдать противно.
15. УДАЧНИК
С орлиным носом, зоркий, тонкогубый,
Молчащий, как сотаинник врага,
Со слабыми вокруг — суровый, грубый,
А с сильными — румяней пирога,
Солидных книг при жизни он дождался
И премий жатву пожинал при ней…
Лишь после оной свалкой оказался
Бездарных многословных ахиней.
16. БЛИЗНЕЦЫ-БРАТЬЯ
Хотел Юшенков «заказать» Каданёва,
Да его самого «заказал» Каданёв.
В демократии подлой это не ново,
Лишь самой этой подлости уровень нов.
17. ВОЖДЁК
Мерзавчики и шкалики
Не тешат уж его.
Литтундра и литкарлики —
Забота у него.
Они такие скромники,
Такие простаки —
Штампуют многотомники
Аж наперегонки.
И он такой же низенький,
Такой же простачок,
Бывало, выйдет нищенкой
И просит пятачок.
И всё для них, для подданных,
Для преданных ему…
Глядишь, и снова подали
На памятник дерьму!
18. ГРАФОМАН-СМЫШЛЁНЫШ
Ах, что ни слово — потрясение!
Что ни строка — переворот!
Он пел когда-то под Есенина,
Теперь под Бродского поёт.
А будет и кого-то третьего,
Сверяясь с модой, повторять —
Глядишь, расхожего Иртеньева
Иль Губельмана вдругорядь…
19. ШТАМПОВАЛА
Он вертелся, зорок, как бинокль,
Наловчившись видеть и ушами,
И работал, как вельтипиокль,
И забрасывал салоны пейзажами.
Нет угла, наверное, в округе
От вокзала до Тюменьгазпрома,
Что он не нашлёпал без натуги,
Без любви, без страсти, без надлома!