Мила Романова
Выбор


Повести


Наваждение

Часть 1
Любаша
Любаша открыла дверь. В квартире было темно и тихо.
«Странно, — подумала она, — а где же Иван? Должен быть дома».
Но дома никого не было. В полутьме комнаты отражались размытые очертания дивана и стола, тишину нарушало только мерное тиканье кухонных часов.
Она сняла пальто и сапоги в прихожей, бросила все на пол, включила свет. Прошла по коридору, заглядывая в комнаты сыновей и в свою спальню. Она знала, что у Ивана была привычка спать вечером, а потом уходить на всю ночь. Но постели везде были заправлены, в квартире полный порядок. Обычно, когда Иван бывал дома, она находила его разбросанные вещи в самых разных уголках квартиры. Несмотря на то, что сыну недавно исполнилось двадцать четыре, он был крайне не организован в быту. Хотя бизнес вел строго и очень аккуратно. Дома же бросал вещи где попало, не любил убирать за собой и постоянно ругал младшего брата.
Любаша вздохнула. Она любила их одинаково. Своих мальчиков. Хотя они были такими разными…
Вернулась в прихожую, подняла с пола пальто, повесила в шкаф. Потом взяла сапоги и убрала их за дверь. И вдруг почувствовала облегчение и спокойствие.
«А все-таки хорошо дома. Как редко я бываю одна! Практически никогда».
Хотелось есть. Она открыла холодильник и поняла, что он почти пуст. На одной из полок лежали маринованные огурцы, банка рыбных консервов и кусок засохшего сыра. Больше там ничего не было. Она достала свои находки, поставила на стол. В хлебнице нашла небольшой кусок черствого хлеба.
«Хоть что-то. И то хорошо. Сейчас поем и лягу спать. Устала. Хорошо хоть Кеша у бабушки остался, иначе сейчас бы пришлось бежать в магазин и готовить сыну ужин. А так поем, в ванную и спать…»
Люба Вершинина была адвокатом. И не простым, а адвокатом по уголовным делам.
— Собачья у тебя работа! — часто сетовала мама.
— Зато позволяет мне жить безбедно! — парировала обычно Люба.
— Лучше бы ты замуж вышла за нормального человека, а не с бандитами и рецидивистами общалась, — продолжала вздыхать мама.
— Эти бандиты и рецидивисты, мамуль, тоже люди. Надо же кому-то их защищать.
— Да ну тебя! — Мама вздыхала и замолкала, потому что спорить с Любашей было бесполезно. Работу свою она любила и слушать ничего не хотела.
Люба, в девичестве Старцева, родилась и выросла в красивом большом городе на Урале — центре отечественного машиностроения. Ее отец всю жизнь проработал на заводе, производившем большегрузные автомобили. Мама после окончания института вышла замуж, родила подряд троих детей, а потом до самой пенсии работала на том же заводе, что и отец. В отделе кадров.
У Любы была старшая сестра Олеся и младший брат Тарас. Обычная советская семья. В школе училась хорошо, поэтому все были уверены, что она легко поступит в институт. Два последних года перед выпуском Люба тщательно готовилась: учила химию и биологию. Собиралась поступать в медицинский.
Что случилось потом, так никто и не понял. Но после окончания школы она внезапно вышла замуж, а вместо медицинского института поступила в университет на юридический. Хотя в одном все были правы — поступила она легко и сразу.
— Совсем девка спятила, — расстраивался отец, который не мог понять неожиданных Любиных поступков. — Хотела быть доктором, с Максимом дружила. А тут, бац! Как белены объелась! Дура! Набитая дура!
— Ну, может, любовь случилась внезапная. Бывает же такое, — защищала мама Любу, хотя и сама была в полном недоумении.
— Это она специально! — злилась Олеся. — У меня ведь свадьба скоро, вот она назло мне и сделала все это! Чтобы меня опередить!
Тарас только пожимал плечами: мол, бывает.
Что же касается самой Любы, то внезапность такого решения она объясняла сама себе очень просто. Это была обида. Та, которую невозможно ни простить, ни забыть. Сколько она себя помнила, ей очень нравился одноклассник по имени Максим. Они сидели за одной партой, вместе готовились в медицинский, гуляли, мечтали, ходили в кино, в парк и на каток. Любаша привыкла считать Максима своим. Она даже представить себе не могла, что когда-то в жизни наступит период, в котором Максима не будет. Нет. Наоборот. Она представляла его своим мужем, отцом общих детей, а еще — известным хирургом, вместе с которым она будет работать рядом всю жизнь. Возможно, это была первая юношеская любовь, привязанность или что-то другое, но Любаше казалось, что Максим всегда был, есть и будет в ее жизни. Это он мечтал о медицине, а ей хотелось быть рядом и делать все то, что нравится ему.
Однако порой жизнь вносит коррективы в наши судьбы и то, что еще вчера казалось решенным и понятным, вдруг превращается в замок из песка, смытый морскими волнами. Так случилось и с ней.
В один из дней, незадолго до вступительных экзаменов в институт, они должны были встретиться и вместе позаниматься, но Максим не пришел. Любаша ждала. Она пробовала пописать химические уравнения сама, но что-то не получалось, не клеилось. Ожидание сменилось беспокойством, беспокойство переросло в нетерпение, нетерпение заставило действовать.
«Может, что-то случилось. Или заболел. Почему не пришел?» — стучал в висках назойливый вопрос.
Дома не сиделось, поэтому она вышла на улицу и пошла дорогой, по которой обычно ходил Максим к своему дому. Путь проходил через старый парк, в последние годы заброшенный и поэтому заросший молодой порослью кустарника. Был теплый летний вечер, воздух наполнен ароматом цветов и свежестью. Только что прошел мелкий дождик и прибил пыль, поэтому идти было легко и приятно. Она шла по темной аллее, окруженной кленами, и думала о чем-то своем.
В какое-то мгновение ей показалось, что вокруг что- то начало происходить. Странное, необъяснимое. Воздух стал плотным, и ей приходилось прилагать усилия, чтобы двигаться вперед. А кленовая аллея оказалась и не аллеей вовсе, а длинным коридором большого величественного замка. Люба непроизвольно расправила плечи и почувствовала на них меховую накидку, а на голове — капюшон, в котором она пыталась спрятать свое лицо.
«Будь осторожной, Луиза. Это очень опытный враг, сильный и хитрый. Будь начеку!» — услышала она где-то рядом тихий голос. Она шла веред, не оборачиваясь, понимая, что голос обращен к ней.
Сумерки сгущались, и ей показалось, что в конце длинного коридора зажгли свечи или факелы.
«Нужно идти осторожно. Не позволять, чтобы меня заметили», — мелькнуло в голове. Она пошла медленнее, стараясь ступать почти бесшумно. Ей казалось, что она плывет по воздуху, который стал еще плотнее и гуще, то поднимаясь немного вверх, то опускаясь вниз. Как будто раскачивалась на качелях.
«Будь осторожна, Луиза!» — звучало в ее голове.
Вдруг она увидела, что впереди что-то зашевелилось, и еще больше замедлила шаг, а вскоре вовсе остановилась. Часы на городской башне пробили десять раз. Десять вечера.
Она замерла и заметила, как окружающая ее картинка начала стремительно меняться. Длинный коридор замка снова стал обычной кленовой аллеей, а из Луизы она превратилась в Любашу.
На одной из лавочек, что прятались в глубине зарослей, она увидела Максима вместе с их одноклассницей Таней. Парочка вдохновенно целовалась. Любашу они не видели, поскольку были всецело поглощены друг другом.
Несколько секунд она стояла неподвижно, а потом вдруг, как от резкого удара, отпрянула, развернулась и что есть силы побежала в сторону дома. Слезы текли по щекам и, срываясь от порывистых движений, падали на землю тяжелыми каплями, лицо стало мокрым. Тело начало трясти, а руки и ноги сразу стали холодными.
«Предатель! Подлый предатель! Никогда ни за что не прощу!» — больно стучало в висках.
Она бежала так стремительно, что ноги почти не касались земли, но она совсем не боялась упасть. На душе было настолько темно и больно, что она не замечала ничего вокруг.
Вдруг снова что-то начало меняться, и она поняла, что бежит по длинному коридору замка. Ноги путаются в длинном платье, капюшон, что скрывал ее лицо, сбился на спину.
«Предатель! Подлый изменщик! Ненавижу! Как же теперь жить? Как? И зачем? Я не хочу! Не хо-чу!»
«Стой, Луиза! Стой! Остановись!» — вдруг услышала мысленный приказ. Он прозвучал жестко и уверенно. Ослушаться она не посмела, поэтому остановилась.
«В мире много разных людей. Предательство и измена будут в твоей жизни не однажды. Важно не то, что сделал другой человек, а то, что делаешь и чувствуешь ты. У тебя есть цель, предназначение. Это предназначение ты обязана выполнить любой ценой. Ведь от этого зависит весь твой Путь. И не только твой. Успокойся, будь благоразумной и помни о главной цели. Не разменивайся на ежесекундные эмоции, Луиза. Учись прощать, принимать, обходить острые углы. И не останавливаться на своем Пути. Помни, если ты плачешь — ты слабая. Если ты остановилась — значит умерла. Двигайся. Действуй. Иди к своей цели. Но будь осторожна. И помни, главное испытание еще не наступило. Оно впереди. Жди его, но не останавливайся. Ни при каких обстоятельствах. Запомнила?»
— Запомнила, — проговорила она вслух и вдруг осознала, что снова стоит на темной аллее, обсаженной кленами.
«Что это было? — подумала она. — Странно так. И голос, и ощущение. Такое реальное! Невероятно. Наваждение какое-то!»
Она пошла дальше, продолжая находиться в этом странном состоянии. Однако немного успокоилась.
«Что там говорили мне? Что-то про путь, про какую- то цель. А еще о том, что главное испытание ждет впереди. Но ведь оно уже случилось, это испытание. Максим оказался предателем и подлецом! Я же верила ему! Любила его! А он!»
Слезы снова навернулись на глаза, но вдруг вспомнилось: «…не разменивайся на ежесекундные эмоции, Луиза. Помни, если ты плачешь — ты слабая. Если ты остановилась — значит умерла».
«Кстати, а почему Луиза? Меня ведь Любашей зовут», — подумала.
Продолжая идти дальше, она заметила, что тело стало легким и даже каким-то воздушным. Слезы высохли, и лицо немного стянуло. Испытывая от этого небольшой дискомфорт, она остановилась, зажмурила глаза и энергично потерла лицо руками.
— Какая красивая девушка и без охраны. — Люба убрала руки и открыла глаза, услышав приятный мужской голос с легкой ноткой иронии.
Перед ней стоял мужчина. Высокий, статный, красивый, одетый в милицейскую форму.
— Обидел кто? — снова спросил он, пока Люба соображала, что ему ответить. — Плачешь?
— Да… так… — Она не знала, что ему сказать.
— Давай-ка рассказывай. Не бойся, теперь тебя никто не тронет. И не обидит.
— Да… так… — повторила она и вдруг, сама того не ожидая, начала говорить: — Да! Обидел!
Слова торопились и застревали в горле, а она спешила рассказать совершенно незнакомому человеку о своих обидах и неожиданном предательстве. Казалось, каждое сказанное слово приносит ей облегчение и дарит защиту. Она рассказала ему все: и про медицинский институт, и про Максима, и про то, что только что увидела в парке.
Парень молча слушал. Потом, когда она закончила, подошел ближе и резко взял за руку.
— Ну, что ты, детка, расстроилась. Предателей в этой жизни хватает. Но это не повод для слез такой красивой девушки, как ты. Замуж хочешь? — вдруг спросил неожиданно.
— Все хотят, — обобщила Любаша.
— Так выходи за меня замуж! — Он подошел еще ближе.
— Как? — Она не поняла.
— Как, как! Обычно. Как замуж выходят? Девушка переезжает к мужу, вместе живут, детей рожают.
— Ты… шутишь?
— Нет. Ей-богу, нет. Ты красивая, умная. Вот только в медицинский поступать не нужно. Давай в юридический. Будет у нас, так сказать, династия. Может, адвокатом станешь или судьей. Так как? Согласна?
— На что согласна? — не поняла Любаша.
— Замуж за меня. Пойдешь?
— Ко-ко-гда? — начала заикаться она.
— А прямо завтра! У меня знакомые в ЗАГСе есть, нас распишут сразу, без проблем. Не нужно месяц ждать. Раз, два — и все готово. Зашли-вышли — и уже муж и жена. Ну как? Согласна?
«Глупость какая-то. Наваждение. Разве так в жизни бывает? Разве так предложение делают?» — мелькнуло в голове.
— Нет. Я не могу. Мои родители будут против. Да и вообще… Мне в институт поступать.
— Ерунда все. Родители привыкнут, в институт поступишь. Да еще и этому предателю отомстишь! Или слабо?
Последние слова были похожи на пощечину. Она вздрогнула, подняла на него глаза и твердо сказала:
— Согласна! Но тебе-то это зачем? Первый раз видишь и сразу замуж.
— А у меня времени нет для этих «сюси-пуси». Мне воров и рецидивистов ловить нужно и в тюрьму сажать. Поэтому от ухаживаний уволь. Да и зачем? Ты красивая и умная. Я тоже ничего. Будем вместе жить-поживать…
Так в ее жизни появился Гордей Егоров. Он был действительно хорошим следователем: хитрым, умным, любящим правду. Раскрывал самые запутанные преступления и вычислял самых ловких преступников. Начальство его ценило, друзья уважали, преступники боялись. Однако жить рядом с таким человеком оказалось ох как непросто.
Она поступила в юридический, как он и хотел. Старалась не перечить и подчиняться мужу, хотя иногда чувствовала, что он на самом деле переходит все границы. Иногда случайно, но чаще — умышленно. Да, Гордей был исключительно честным ментом. Он не брал взяток, а плюс еще и часть зарплаты отдавал своей одинокой матери. Любе он запрещал просить деньги у родственников, поэтому ей приходилось выживать, еле-еле сводя концы с концами. Временами он был злой. Очень злой и жестокий. В такие моменты лучше было не попадаться ему под руку. Однако Любаша терпела. Мужа она не любила. Уважала — да, боялась — конечно. Но не любила. Странным образом сделанный когда-то выбор не давал ей права просто все бросить и уйти. Поэтому она терпела. Столько, сколько могла. А это оказалось очень и очень долго. Терпела скандалы, злые слова, пьяные выходки, ночные отсутствия и размахивание оружием над головой.
Несмотря ни на что, старалась понять, принять, простить мужа и поддерживала его, как умела.
Родился сын Иван. Она какое-то время сидела дома, взяв академический отпуск в институте.
— Я же говорил, что не доведет до добра этот брак, — сердился отец. — Даже образование получить нормально не может. Такая хорошая девочка была, а потом вдруг как с цепи сорвалась… Не окончит Любка институт. Как пить дать не окончит!
Но она окончила. Более того, сдала экзамен и стала адвокатом по уголовным делам. Вышла на работу и постепенно, хоть и очень нескоро, создала себе репутацию хорошего адвоката. Стала зарабатывать приличные деньги. Гордея это невероятно злило, но она снова прощала и молчала. Вероятно, так уготовано было судьбой, но в один прекрасный день они с Гордеем оказались по разные стороны баррикад. И она победила. Стерпеть подобное мог кто угодно, только не он. Когда Люба вечером вернулась домой и увидела его лицо, поняла: нужно срочно принимать меры, иначе могут быть большие неприятности. К счастью, он, не глядя на нее, собрался и ушел из дома. Больше искушать судьбу она не решилась. На следующий день, пока муж был на работе, собрала сына, свой немногочисленный скарб и поехала к родителям.
— Ты чего приехала? — С этими словами отец вышел ей навстречу из кухни, где обычно вечерами читал газеты.
— Пап, я немного у вас поживу. Можно?
— А что так? Выгнал тебя твой мент? Прошла любовь, завяли помидоры? — Отец презрительно прищурился.
— Пап, не надо. Пожалуйста. Я очень устала. Я только до завтра останусь. Потом уйду.
Отец не успел ответить, в коридор вышла мама:
— Ладно, ладно. Проходи, дочка.
В ту ночь она долго не могла уснуть, а под утро провалилась в сон, как в пропасть. И приснилось ей, что она идет по лесу. Ночь, гроза, ветер. А она идет с небольшим узелком в руках и молит Бога, чтобы скорее получить кров. Вот в темноте она видит высокие стены монастыря, подходит к воротам. Ей открывает пожилая монашка:
— К кому?
— К сестре Терезе.
— Проходи.
Она заходит в монастырь и вдруг слышит тихий голос за спиной:
— Будь осторожна, Луиза. Твой враг коварен и хитер. Будь бдительной. Не позволяй себе расслабляться. Помни, главное твое испытание еще впереди.
— Куда же больше? — отвечает она голосу. — У меня отобрали все…
— У тебя невозможно отобрать твою душу и твое сердце. Порой самые большие приобретения и подарки в нашей жизни похожи на потери. И только со временем понимаешь, что иногда настоящая, большая удача — это не получить желаемого. Отличить желаемое от настоящего не каждому дано. Да и приходит настоящее не сразу. В него поверить нужно. Вот тогда оно к тебе придет и откроется.
— Проходите, мадам. — Монашка провожает ее в тесную келью. — Сейчас я позову сестру Терезу.
Любаша проснулась, села на кровати.
«Что за странный сон? Наваждение какое-то. Когда- то уже было подобное, кажется. Точно было! Как раз когда мы с Гордеем познакомились. Та же странная картинка, и Луиза, и голос… — Любаша задумалась. — А может, это знак? В прошлый раз это случилось как раз тогда, когда в моей жизни все изменилось. Я тогда тоже подумала, что это наваждение. Может, и в этот раз Луиза появляется, чтобы меня предупредить о чем-то, предостеречь? Или наоборот: показывает, что начинаются перемены?»
Придумать ответ она не смогла, зато прозвала новое явление своей жизни синдромом Луизы, или коротко — наваждением. И приняла для себя как аксиому: появляется Луиза — значит жди перемен. Понятно, что об этом она никогда и никому не рассказывала, поскольку у большинства ее знакомых такое откровение могло вызвать замешательство и желание отправить Любашу на обследование к психиатру на предмет раздвоения личности.
С тех пор прошло много лет.
Люба вздохнула и выловила из банки последнюю шпротину.
«Спать, спать, спать… Нужно хорошо отдохнуть, завтра сложный процесс».
Однако, вопреки своему намерению, спать она не легла. Сначала включила телевизор, но, не найдя там ничего интересного, выключила его и пошла к компьютеру.
«Только проверю почту и пойду спать», — дала она сама себе установку.
Открыв почту, просмотрела ряд деловых писем, затем увидела уведомление фейсбука о том, что там ее тоже ожидает сообщение.
«Странно, кто это мне написал?» — подумала Люба.
В социальных сетях она бывала редко, однако иногда писала там письма бывшим одноклассникам и однокурсникам.
Перешла по ссылке и открыла письмо. Оно было коротким: «Привет! Познакомимся?»
«Ерунда какая. Еще в интернете я не знакомилась!» — возмутилась она.
Однако интерес адвоката уже проснулся и она решила посмотреть на человека, который ей написал. Зашла на страницу своего адресата, прочитала вслух — Александр Франц, а затем открыла альбом с фотографиями. Их было всего две. На первой был изображен молодой человек за рулем машины, на второй — лицо крупным планом. Она рассматривала фотографии и вдруг почувствовала, как под ложечкой странно засосало. Плотный горячий комок поднялся в сердце и разорвался там на тысячу частиц, обжигая все тело изнутри и заливая горячим потоком голову, руки, ноги. Потом появились озноб и волна холодного пота. А затем снова обжигающий взрыв. Всматриваясь в его лицо, ее неотступно преследовала мысль, что этот человек ей знаком и даже занимает какое-то важное место в ее жизни. Но ведь она видит его впервые. Что за странное наваждение?
«О боже! Что со мной? — только и успела подумать, а пальцы уже сами писали ответ: — Привет. Давай».
Человек на другой стороне этого странного мостика, выстроенного интернетом, как будто ждал ее письма. Ответ пришел мгновенно.
«Отлично, давай знакомиться! Меня зовут Сашка. Мне 30 лет. Ищу человека, близкого по духу».
Это ее немного отрезвило, и она написала:
«Я — Любовь. Мне 43. Рада знакомству. Вряд ли я подойду на роль такого человека. Слишком мы разные. Разные поколения, разные интересы, разные взгляды на жизнь».
Его ответ ее обескуражил:
«Ой ли? Ты уверена в этом? А возраст не имеет никакого значения, когда встречаешь родную душу. Может, ты как раз та, кого я ищу?»
Люба опять почувствовала комок, поднимавшийся в груди.
«Что же это такое? Почему я так странно себя чувствую? Может, это действительно родная душа? Иначе как можно это все объяснить?»
Внезапно она почувствовала легкий запах костра, а голос за ее спиной сказал: «Будь осторожна, Луиза! Твой враг силен и хитер!»
«О-па! Начинается синдром Луизы, наваждение. Значит, действительно в мою жизнь стучатся перемены…»

Часть 2

Луиза, или Побочный эффект
Луиза де Плизе была единственной дочерью барона де Плизе. Отец очень ждал мальчика и невероятно расстроился, когда повитуха вышла из покоев, где рожала его жена Шарлотта, и торжественно объявила:
— Девочка!
Получив добрую порцию разочарования от этого известия, он не стал дожидаться, когда можно будет увидеть жену и новорожденную, а собрался и поехал в кабак. Там его ждала компания верных друзей, с которыми было выиграно не одно сражение, большая кружка старого хмельного вина и веселая Марсельеза, с которой он время от времени забывался.
Девочка словно чувствовала, что отец ее особо не любил: росла болезненной и скрытной. Мечты барона о сыне так и не стали реальностью. Во время вторых родов его жена Шарлотта скоропостижно умерла, не успев разрешиться от бремени. Младенец тоже погиб. И это опять была девочка.
Спустя год барон снова женился в надежде получить желанного наследника.
Его новая жена Сюзанна была красива, своенравна и достаточно жестока. Она с первого взгляда невзлюбила падчерицу и делала все, чтобы настроить мужа против Луизы. Отношение отца к дочери и без того прохладное стало вовсе безразличным и отстраненным. А иногда в присутствии Луизы он испытывал даже приступы неуправляемой ярости. В такие моменты его боялась даже Сюзанна. Поэтому, когда муж приходил не в духе, она говорила падчерице:
— Уйди с глаз! Не раздражай его!
И Луиза уходила. Спешила на скотный двор, где пряталась в стоге сена. Сын кухарки и конюха Поль приносил ей туда сыр и хлеб. И вообще, этот мальчик был, пожалуй, единственным человеком на свете, который заботился о ней. Она чувствовала его искренность и преданность. И любила его всем своим маленьким сердцем.
Отца своего она ненавидела, на мать обижалась за то, что та умерла так рано, мачеху готова была убить. Нет, она не была жертвой отцовского произвола. Скорее наоборот, поскольку характер у нее как раз был отцовский — боевой и азартный.
Через год после женитьбы на Сюзанне у барона де Плизе снова родилась дочь, а через два — близнецы. Тоже девочки. Однако эпидемия скарлатины, которая прошлась по селению, забрала с собой все три маленькие жизни, а заодно и их мать — Сюзанну де Плизе.
Луизе самой чудом удалось избежать смерти. Поскольку она часто была предоставлена самой себе, то временами выходила за пределы замка искать себе занятия. Однажды она случайно встретила старика, который шел по дороге. Увидев Луизу, он остановился и позвал ее за собой.
— Я знаю, ты умная. Ты сможешь понять то, что я тебе расскажу. А мне нужен кто-то, кто сохранит мои знания. Я уже стар и скоро умру. Но я успею тебя научить.
Так в жизни Луизы появился Соломон. Кто он и откуда, она не знала, да и не спрашивала. Просто иногда тихонько сбегала из дома и проводила в лачуге Соломона целые дни. Она никому об этом не рассказывала. Только Полю.
— Кто он, Луиза? — спрашивал Поль.
— Я не знаю, — отвечала она. — Он точно может получать золото из любого металла, а может и снадобье сварить волшебное, которое хвори разные лечит. И травы знает, и заговоры всякие.
— Колдун, — вздыхал Поль. — Будь осторожна с ним, Луиза!
— Не волнуйся! Я все примечаю и в обиду себя не дам.
— Смотри, чтоб не узнал кто. А то с колдунами да ведьмами у нас разговор короткий.
— Не узнает никто! — твердила Луиза.
Когда началась эпидемия скарлатины, Соломон сварил какое-то зелье и заставил Луизу его выпить.
— Теперь не заболеешь, — твердо сказал он.
— А… можно я Поля тоже приведу? Чтобы и он не заболел?
— Кто такой Поль?
— Это мой друг надежный, — ответила Луиза.
— Ну, коль надежный… Веди!
И действительно, и Луизу, и Поля эпидемия, которая унесла много жизней, обошла стороной.
Третья попытка барона де Плизе получить наследника снова была неудачной.
Его третья жена, Анна-Мария, вообще оказалась бесплодной. Она была добрым человеком. Луизу жалела и защищала, но вскоре сама оказалась под ударом. Под нажимом жестокого мужа она приняла решение уйти в монастырь и стать монашкой. Это была еще одна потеря для Луизы, поскольку Анна-Мария стала ей скорее доброй подругой, но не мачехой.
Жениться еще раз барону не удалось. Как-то ночью он возвращался пьяный домой, в темноте упал в канаву, где и захлебнулся нечистотами. Унизительная смерть для вельможного господина. Поэтому пустили слух, что барона убили подлые недоброжелатели, поджидающие его темной ночью.
В возрасте пятнадцати лет Луиза де Плизе вдруг неожиданно для всех стала очень привлекательной девушкой и завидной невестой. Во-первых, она оказалась наследницей приличного состояния, принадлежащего семейству де Плизе, а во-вторых, из болезненного худого ребенка превратилась в молодую и удивительно красивую девушку. У нее появилось множество кавалеров, которые наперебой предлагали ей руку и сердце. Но она действительно не понимала, что ей нужно делать. На всей земле у нее были только два человека, которых она по-настоящему любила, — Анна-Мария, которая теперь стала сестрой Терезой, и друг детства Поль.
Нет, был еще Соломон. Он был уже очень стар, по- прежнему жил в своей лачуге, но, как и раньше, всегда радовался ее приходу. Он продолжал ее учить, но никогда ничего о себе не рассказывал, не любил отвечать на вопросы, кто он такой и откуда. Лишь однажды он случайно проговорился:
— Это было давно, лет сто назад. Я тогда жил…
— Что? — не поняла Луиза. — Ты жил так давно? Как такое может быть?
Соломон прищурился хитро-хитро, а потом произнес:
— Ошибся я. Конечно не жил. Другое хотел сказать.
Однако те знания, которые он давал Луизе, были порой так странны и необъяснимы, что, наверное, если бы Соломон сказал, что жил в будущем, она бы непременно ему поверила.
— Сегодня я покажу тебе один ритуал, — сказал ей Соломон однажды. — Он очень сильный. Его нужно выполнять предельно четко, иначе могут быть разные последствия. Применяй его редко и только тогда, когда действительно тебе или тем, кого ты любишь, грозит большая опасность. Часто не делай, иначе результат может быть непредсказуемым. И еще запомни — то, что ты будешь испытывать во время проведения ритуала или сразу после него, материализуется.
Луиза все впитывала как губка. Она действительно была хорошей ученицей. А скоро как раз и настал момент, когда она испытала силу волшебного ритуала.
Дело в том, что у барона де Плизе был младший брат, которому по завещанию почти ничего не досталось из наследства. Он был женат и имел трех сыновей. Теперь, когда владелицей родового замка стала его племянница, у него появилась реальная возможность все прибрать к своим рукам. Замысел состоял в том, чтобы Луиза вышла замуж за своего кузена Жака, старшего из трех сыновей дяди.
Когда ей впервые сказали об этом, она только рассмеялась. Вспомнила Жака, большого рыжего толстяка, который и на лошади-то толком сидеть не умел, и отмахнулась. Ну, какой из него муж!
Она не понимала, что все это слишком серьезно, до тех пор, пока однажды Жак не зажал ее в угол в одном из замковых переходов.
— Отпусти! Сейчас же отпусти! — кричала она.
Но он только сопел, придавив ее толстым большим телом. А еще от него очень плохо пахло. Он никогда не мылся и пил много вина.
— Отпусти! Я буду звать на помощь!
— Не дерись! Ты же почти моя жена! Давай прямо сейчас позабавимся! — И она почувствовала, как его толстая потная рука залезла ей под платье.
— Отпусти! Сейчас же!
Но он продолжал делать свое дело, совсем не обращая внимания на ее вопли. И тогда она, собрав все свои силы, двинула его ногой прямо в пах. Он взвыл словно раненое животное и ослабил хватку. Этого было достаточно, чтобы Луиза выскользнула из его рук.
— Ну, подожди! — кричал он ей вслед. — После свадьбы я тебе покажу!
— А не будет никакой свадьбы! — тихо, но решительно сказала она.
Поздно вечером она надела меховую накидку и побежала в лес, на берег озера. Там она впервые совершила ритуал Соломона. Тот самый, который можно было применять очень редко и только для защиты. А когда она возвращалась обратно в замок, с ней приключилась очень странная вещь. В какой-то момент ей показалось, что она бежит не по коридору замка, а по тенистой аллее в лесу или парке. Она прикрывает свое лицо, чтобы случайно никто ее не смог узнать. И вдруг видит в темном углу аллеи лавочку, на которой целуются двое. Парень и девушка. Они чудно одеты и вообще все вокруг очень необычное. А потом она слышит голос Соломона: «Будь осторожной, Луиза! Это очень опытный враг, сильный и хитрый. Будь начеку!»
«Луиза? Но ведь мое имя Любаша», — вдруг всплывает в голове.
Уже через секунду удивительное состояние рассеялось, и она вновь очутилась в одном из коридоров замка.
«Нужно сходить к Соломону и спросить, что это значит. Кто такая Любаша? И почему я назвала себя этим именем?»
Но прийти она смогла только через неделю. На следующий день она узнала, что ее любезный кузен и будущий муж скоропостижно скончался во сне. Эта новость принесла Луизе облегчение, поскольку ненавистное бракосочетание теперь отменялось.
— Ты сделала ритуал? — Такими словами встретил ее Соломон.
— У меня не было другого выхода.
— Ты уверена?
— Уверена. И я не знала, что результат будет таким.
— Но я же предупреждал, что это очень мощный ритуал и делать его можно только в исключительных случаях.
— Это был исключительный случай.
— Хорошо. Я тебе верю. Расскажи, как он прошел. Я должен знать все.
Луиза рассказала. Начала с момента, когда Жак остановил ее в темном коридоре, и закончила странным видением, что случилось с ней после обряда. Именно эта часть ее рассказа заинтересовала Соломона больше всего.
— Скажи, Соломон, что это было? Кто такая Любаша? И что это за парень с девушкой в аллее?
— Полагаю, что Любаша — это ты… Только много-много лет спустя. В будущем.
— Как так? Мы живем, умираем, и наша душа попадает либо в ад, либо в рай. Так сказано в Библии.
— А если предположить, что все иначе? Душа возвращается на землю снова и снова.
— Много раз?
— Именно так.
— А зачем она это делает? Ведь во многих жизнях можно нагрешить гораздо больше, чем в одной.
— И исправить сделанное тоже легче, если у тебя времени больше. Вот что я тебе скажу, Луиза. И в одной жизни можно дров наломать столько, что в десяти последующих эти ошибки не исправишь. А если жить праведно? Делать добро, учить людей, помогать им… Разве плохо, если у тебя жизней много?
— Не знаю, учитель. Но мне страшно оттого, что вы говорите. Неужели это так? Кто эта Любаша? Она меня помнит?
— Нет. Конечно не помнит. Но, видимо, при выполнении ритуала ты создала сильный временной вихрь, вот он и открыл тебе коридор в будущее. Так что с Любашей ты можешь поздороваться.
— Ты говорил мне что-то про врага. То, что враг у меня коварен и силен. Кого ты имел в виду?
— Я не могу тебе сказать. Еще не время. Не торопись. Но будь готова принять любой вызов жизни. А теперь иди, тебе пора.
— До свидания, учитель.
Соломон подошел, порывисто обнял ее и резко отвернулся:
— Удачи, Луиза! Прощай!
Это была их последняя встреча. Когда через несколько дней Луиза пришла в лачугу Соломона, она увидела, что там все перевернуто вверх дном, а самого хозяина нет. Уже собираясь уходить, она заметила на полу небольшой свиток, который закатился за ножку стола. Подняла, развернула и прочитала. Сверху было написано: «Графу Сен-Жермену».
«Странно, — подумала она. — Что это письмо, адресованное какому-то графу, делает в лачуге Соломона? Может, они знакомы?»
«Любой металл можно превратить в золото. В обмен на золото можно купить все. Но не талант.
Любого человека можно подчинить. Сделать покорным и послушным. Но заставить насильно полюбить нельзя.
Время испепеляет все: талант, любовь, тело. Но не душу.
Время уходит, сжигая себя. Остается Вечность».
Луиза прочитала странное послание несколько раз, но так ничего и не поняла. Подумала:
«Пожалуй, я заберу это с собой, а потом отдам учителю при встрече. Где он сам и почему здесь такой беспорядок?»
Так она размышляла, когда услышала шум на улице, и быстро спряталась под кучу тряпья, валяющегося в углу.
В жилище Соломона вошли два человека. Они громко разговаривали, по их речи можно было понять, что это простолюдины.
— Колдун сбежал, — говорил первый. — Можно золото поискать здесь. Говорят, он добывал его из любого металла.
— Не нужно мне золото бесовское! Нас сюда зачем прислали? Дом поджечь. Будем поджигать.
— Ну, Жан, давай поищем! Мы же никому не скажем. И про то, что золото бесовское, тоже никто не узнает. А дом подожжем потом. Вдруг тут золота много.
— Тут уже искал кто-то. Видишь, все перевернуто в лачуге.
— А вон там дверь, смотри. Давай посмотрим, что там, в подвале.
Второй вздохнул и милостиво разрешил:
— Ладно, только быстро. И будем дом колдуна жечь!
Луиза услышала удаляющиеся шаги и скрип. Осторожно вылезла из своего укрытия и на цыпочках пошла к двери. А когда оказалась на улице, стремительно побежала в сторону дома.
«Нужно Полю все рассказать!» — подумала она и завернула на конюшню, где Поль работал вместе с отцом.

* * *

…Любаша лежала и смотрела в темноту. Сон никак не шел. Повернулась на правый бок, потом на левый. По- прежнему не спалось. Села на кровати.
«Выспаться нужно, а не спится, как назло! Еще Сашка этот…»
В чем виноват ее новый виртуальный знакомый, она объяснить не могла, однако встала и снова включила компьютер. Что-то притягивало, будоражило, цепляло.
«Наваждение какое-то!» — подумала она.
Посмотрела на часы: 02:05. Вспомнила, как мама говорила, что после полуночи и до рассвета на землю приходит дьявол, чтобы искушать людей.
Улыбнулась в темноте:
«Точно! Права мама была! Дьявол-искуситель, вот он кто!»
Но села поближе к компьютеру и снова зашла на свою страницу.
Он написал сразу же, как будто наблюдал за ней:
«Не спится, красавица?»
«Не спится», — ответила она.
«Поговорим?»
«Давай».
«Пиши номер».
«Сейчас».
И уже через несколько мгновений она услышала телефонный звонок. Ответила:
— Алло!
— Привет, красавица. Это я. Твой Сашка.
Голос проникал в ее тело и наполнял каждую клеточку. У Любаши закружилась голова, а сердце отчаянно забилось. Было в этом совсем чужом голосе что-то такое родное, близкое и знакомое, что она даже зажмурила в темноте глаза.
«Еще не хватало такой напасти! Стою над пропастью и готовлюсь совершить очередную глупость. Какую? Пока не знаю. Но точно это будет глупость. Еще бы… Кажется, я пропала», — только и успела подумать.
Тогда, после расставания с Гордеем, она дала себе слово — никакой спонтанности.
— Отношения — это вещь серьезная, — любила повторять мама. — Вот видишь, что ничего путного не вышло из твоего скоропалительного замужества! Потому что к браку нужно подходить уважительно. И мужа выбирать солидного, богатого. А не такого, как этот твой остолоп в погонах.
— Мамуль, во-первых, Гордей не остолоп. И вообще, он отец твоего внука. А во-вторых, где я тебе найду богатого? Они все женаты давно.
— А ты искала? Сначала Максим мозги пудрил, а потом замуж быстро выскочила. Вот послушалась бы родителей…
Упоминание о Максиме почему-то принесло ей неожиданную боль, и она поняла, что обида до сих пор жива. Поэтому решила прекратить разговор и больше не говорить на эту тему.
— В следующий раз обязательно послушаюсь, — улыбалась она.
Но это было неправдой — никого слушать она не собиралась. Однако волею судьбы вторым ее мужем стал, по мнению родителей, человек подходящий и порядочный.
Георгий был достаточно успешным бизнесменом. Невысокого роста, лысый, с круглым пивным брюшком. Он мало напоминал принца из девичьих грез. Зато был обходителен, ненавязчив и, главное, постоянен. Познакомились они, когда он пришел к ней, как к адвокату, на консультацию. У него были какие-то «разборки» с бывшими партнерами.
Сначала он пригласил ее в театр, потом в ресторан. Затем стал заезжать регулярно, приглашая на обеды и ужины. Через месяц знакомства он привел ее к себе домой и познакомил со своими близкими: мамой и сестрой. И наконец, напросился в гости к ее родителям и официально сделал предложение.
Это была его вторая попытка построить личное счастье. Первая семья Георгия распалась. Его жена вышла замуж за иностранца и вместе с сыном уехала в Германию. Почему так вышло, Георгий не любил рассказывать. И вообще, все, что касалось его прошлого, Георгий трогать не разрешал:
— У каждого в шкафу есть свои скелеты. Вот пусть они там и остаются. Нечего доставать их на свет божий и трясти пылью. Это никого не сделает счастливым. А вот навредить однозначно может.
Мама была в восторге:
— Вот это мужчина! Мечта! Даже не думай! Выходи за него. За таким всю жизнь будешь как за каменной стеной!
— Но… понимаешь, мам, не торкает он меня как-то… Что есть он рядом, что нет. Без разницы. Совсем никаких эмоций.
— Хватит! Уже один раз торкнуло! Вон теперь растет безотцовщина. Пора начать головой думать, а не другим местом! Дурой будешь, если такую партию упустишь!
Любаша вздохнула:
— Да уж.
И не упустила. Вскоре она переехала жить к Георгию, а через год родился Кеша. И за это она была благодарна мужу. Однако не он, а именно сын стал для нее самым любимым и родным существом.
Через пять месяцев после рождения Кеши она собрала вещи и ушла от Георгия. В никуда, на съемную квартиру.
— Дура! Набитая дура! — плакала мама. — Что же ты наделала? Двое детей, мужа нет… Вы на нее посмотрите! Видите ли, не торкает ее! Тьфу!
Любаша молчала и не спорила. Она понимала, что, наверное, мама права. Но от этой правды ей было ни жарко ни холодно. Именно поэтому она и решилась уйти от обременительных отношений с человеком, которого не любила… А «скелет в шкафу» оказался банальным, но неприятным: у Георгия все это время была еще одна семья, в которой росла дочь.

* * *

— …Поль! Поль! — Луиза забежала на конюшню. — Где ты, Поль?
Неожиданно кто-то схватил ее сзади и набросил на голову мешок. Сильные руки скрутили ее и куда-то потащили. Луиза пыталась кричать, но ее уже никто не услышал…

Часть 3
Сашка

Сашка Франц родился в удачной семье. Знаете, так бывает, когда папа — руководитель нефтяной компании, а мама — известный журналист.
С самого детства у него было все самое лучшее. Сначала он ходил в частный элитный садик, потом в такую же элитную гимназию. С ними жила нянька по имени Василиса, или тетя Вася, как называл ее Сашка. Она так любила и опекала «своего Шурика», что, даже когда тому исполнилось восемнадцать, продолжала завязывать ему шнурки.
Кроме Сашки в семье были две старшие девочки — Полина и Арина. Конечно, их тоже любили. Но Сашка был ненаглядным и долгожданным сыном.
Если честно, его действительно нельзя было не любить, потому что был он светлым, радостным и очень милым. Знаете, есть такая особая категория людей, которые могут обаять других, даже не открыв рот. Именно таким был и Сашка Франц. В школе был всеобщим любимчиком всего женского состава учебного учреждения, включая учениц, учителей, техничек и даже поварихи. Однако ни с кем не встречался и не заводил романтических отношений, хотя друзей, вернее подружек, у него было много. Каждая из них втайне мечтала о том, что однажды Сашка признается ей в любви, но эти мечты так и оставались мечтами. Он никого не выделял, был со всеми вежлив, учтив, доброжелателен и галантен. Потом, правда, кто-то пустил по школе сплетню, что, мол, не интересуют его девочки вообще. Наверное, от обиды или неразделенной любви. Но сплетня не прижилась, поскольку никто ее особо поддерживать не стал. Да и не хотелось верить в то, что ни у кого из девочек шансов нет. Поэтому немного поболтали и затихли.
После окончания школы Сашка уехал учиться в Англию, потому что так решил папа. Сестры тоже учились там. И все бы, наверное, в его судьбе сложилось самым наилучшим образом, если бы не трагический случай, который полностью изменил его жизнь…
Что-то случилось на работе у отца. Что именно, никто не знал, а он сам никому ничего не рассказывал. Только пришел домой расстроенный, ужинать не стал, а ушел в кабинет и там закрылся. Когда утром отец не вышел к завтраку, тетя Вася стала стучать ему в дверь, но он не открывал. Дверь взломали и обнаружили уже совсем холодное тело. Отец умер во сне от обширного инфаркта.
И «великая империя бизнеса», построенная им так грамотно, вдруг осталась без руководителя. Сначала мама пыталась взять дело в свои руки. Но оказалось, что быть хорошим журналистом и быть хорошим руководителем нефтяной фирмы — совсем разные вещи.
Муж Полины, тоже преуспевающий бизнесмен, предложил маме свои услуги. Но она, понимая, что, передав зятю бразды правления, потеряет все, отказалась. Арина сама захотела попробовать поруководить. Но быстро поняла, что в нефтяном бизнесе она совсем ничего не смыслит. Компания начала нести убытки и очень скоро оказалась на грани банкротства.
Когда Сашка вернулся из Англии, семейному бизнесу уже практически пришел конец. Он попытался его спасти. Как мог и умел. В результате… оказался в тюрьме из- за экономических преступлений, связанных с неуплатой налогов и выводом денег из фирмы.
— Да. Это правда! — твердо сказал он на суде. — Хотел спасти бизнес отца. Если бы дела наладились, мы снова начали бы исправно платить налоги.
Адвокат укоризненно качал головой: мол, наломал дров, парень. Но дело, увы, было сделано.
После вынесения приговора его поместили в камеру, а семья подала аппеляционную жалобу. Однако, пока жалоба пошла в высшие инстанции, Сашка должен был находиться в заключении.
Первые дни в тюрьме были поистине адскими. Но Сашка очень быстро понял, что и здесь нужно приспосабливаться. Его способность располагать к себе людей и умение нравиться пригодились и тут. И очень скоро все «камерное начальство» стало ему покровительствовать.
Кроме того, Сашка был продвинутым пользователем, а у Костыля, главного в камере, был компьютер, которым тот и пользоваться толком не умел.
Сначала Сашка научил Костыля играть в игрушки, потом — пользоваться интернетом.
— А как бы мне бабу найти? — однажды спросил его Костыль.
— Зачем? — не понял Сашка.
— Ну как зачем? Письма ей писать буду.
— А-а-а… — Сашка улыбнулся. Он уже понял, что у многих заключенных поразительная жестокость уживалась вместе со слезливой сентиментальностью. — Это тебе нужно на сайте знакомств регистрироваться.
— Давай, регистрируй!
А потом Сашка от имени Костыля отвечал на письма всех женщин, которые тому писали.
Однажды Костыль сказал:
— А напиши-ка ей, чтобы денег мне на телефон бросила. — У Костыля был и телефон тоже. — Проверим, на что она готова…
И тогда в голову Сашке пришла идея. Он придумал занятие, которое не только развлекало его сокамерников, но и приносило хороший доход.
Ночью, когда все ложились спать, он брал компьютер Костыля, заходил в интернет и начинал искать. Он просматривал сайты знакомств, социальные сети, группы по интересам. Сашка находил там женщин обычно одиноких, но социально реализованных. Завязывал знакомство и начинал им писать. Практически всегда ему отвечали. Почему? Может, просто потому, что многие женщины так устали от одиночества и тоски, что даже видимость отношений давала им надежду. Начиналась активная переписка. А через какое-то время женщина становилась его заложницей. Он умело расставлял сети: просил прислать фотографии, восхищался, льстил и «лил» сладкую ложь в уши, которые так истосковались по теплым словам. Затем наступал «час икс»: Сашка рассказывал женщине о том, что находится в заключении, и ждал. Если «проглотила» и это, можно было переходить к более масштабным действиям. Он подключал и других сокамерников, которым эта игра очень нравилась. Сашка передавал им ту или иную свою виртуальную подружку, и ей начинали писать другие, но от его имени. Признания в любви сменялись угрозами, просьба прислать новую фотографию преображалась в требование пополнить телефон или карту деньгами, виртуальные поцелуи заканчивались заданием собрать посылку или прийти на свидание.
Удивительным было то, что практически всегда эта игра приносила результаты. Когда за дело бралась братва, начиналось жесткое принуждение и жертва выполняла все условия, которые ей ставили…
«Почему так? — размышлял Сашка. — Что это? Потребность быть униженной? Жертвенность? Преданность? Почему такое качество есть в русских женщинах? Удивительно! Ведь в Англии все совсем по-другому. Но ведь если сама женщина попадает в заключение, общество отвергает ее…»
Он вспомнил, что однажды видел передачу про женскую колонию. Там как раз говорили о том, что женщину, попавшую в тюрьму, мужья, как правило, бросают, на свидания никто не приходит и дома ждут разве что дети и родители, да и то не всегда.
«Интересно, почему? Женщина, которая сидела в тюрьме, — преступница, а мужчина — почти романтический герой. Откуда это? Возможно, с тех самых времен, когда в тюрьме оказывался сам цвет нации. Времена политических репрессий. Любой инакомыслящий считался политическим преступником. Но ведь и женщин тогда сажали так же часто, как и мужчин. А может, это какая-то особенность нашего народа?» — размышлял Сашка, однако продолжал делать свое дело.
Сашка был умным парнем и часто рассуждал о подобных вещах, однако делал это мысленно, а не вслух. Его сокамерникам ни к чему было знать, о чем он думает. Важно, что они уважали его, а главный в камере — Костыль — постоянно повторял:
— Академика не трогать! Он — голова.
Так у Сашки появилась кличка — Академик.
Ему разрешались такие вещи, которые другим заключенным даже не снились. И скоро у него даже появился свой собственный сотовый телефон. Но Сашка понимал: все это временно. И «тюремный рай» — это фикция, иллюзия. Нужно выходить отсюда, и как можно скорее.
«Потянуло на честность дурака, — вспоминал он судебный процесс. — Нужно было адвоката слушать, а не отсебятину пороть. Оно и понятно. Я же только из Англии приехал, совсем забыл законы России-матушки».
Однако все уже случилось. У Сашки хватало мудрости и хитрости тянуть тюремную лямку с наименьшими усилиями.
Однажды он решил «прогуляться» по фейсбуку, поискать подходящих женщин и там. У него был аккаунт, благодаря которому он общался со своими зарубежными друзьями.
«Нужно друзьям письма написать. Тем, с кем учился и жил в Англии», — подумал он.
Однако привычка взяла верх и вместо того, чтобы писать письма друзьям, стал просматривать женские профили. Сразу отбирал тех, кто, по его мнению, подходил под категорию «обрабатываемых».
«Так… пятьдесят лет, не замужем… директор страховой компании… Годится. Нужно будет развести эту тетеньку на фотки интимные. Точно пришлет. Сделает и пришлет. Видно по ней, что рисковая. А риска этого ей в жизни не хватает. Да и по внешности видно, что мужчины рядом нет. Слишком уж явно демонстрирует себя. Поэтому фотки она пришлет. И обязательно нужно сказать, чтобы на этих интимных фото лицо было хорошо видно. Так более пикантно будет. А потом пригрозить ей эти фотки выставить на обозрение всех друзей в фейсбуке. Сколько их там? Около пяти тысяч? Отлично. Наверное, и коллеги есть среди них, и клиенты. И ультиматум. Чтоб денег прислала. Тысяч пять долларов. Или больше? Можно и десять. Не обеднеет. А потом еще раз. И еще».
Он рассуждал, машинально листая, и просматривал фотографии женщин, выбирая будущих жертв. Холодно и расчетливо. Он не испытывал к ним неприязни. Как и симпатии тоже. Не испытывал и жалости или сострадания. Только холодное безразличие.
«Если ведутся, то, значит, так им и надо. Женщина добродетельная не вляпается в такую историю. А если ей «перчика» не хватает, так пусть кушает вдоволь. Полной ложкой. Заодно и урок получит платный. Хорошие уроки стоят дорого».
Вдруг его взгляд остановился на одном фото. На нем была изображена женщина с ребенком где-то на юге. Невысокая, полная и вся какая-то мягкая, улыбчивая. Светлые волосы, детские глаза, румяные щеки. Лицо похоже на свежее спелое яблоко.
«Стоп! А это у нас кто? — Вернулся, зашел на ее страницу и прочитал: — Любовь Вершинина. Адвокат по уголовным делам».
Еще раз посмотрел на фото. Ничего особенного. Женщина как женщина.
«Адвокат! Надо же. Может, поэтому и привлекла. Прикольно же адвоката развести на деньги!» — улыбнулся он. Потом посмотрел семейный статус. Разведена.
«Что и требовалось доказать! Моя тема!»
Вдруг внутри что-то зашевелилось. Как будто в голове его жил большой клубок змей, и он сейчас их разбудил. Было во взгляде этой незнакомой женщины-адвоката что-то такое, что поднимало внутри его тела волну напряжения или даже злости. Сашка ненавидел такое состояние. Беспокойство, перерастающее в легкую дрожь в солнечном сплетении. И противный сладковатый привкус во рту. Безнадежная попытка что-то вспомнить, которая снова закончилась ничем. Это состояние его невероятно злило.
«Ну что же, Люба, Любаша, Любонька… держись! Тебе достанется особая программа!»
Он выдохнул, вытер вспотевшие руки и написал: «Привет. Познакомимся?»
Состояние внутреннего напряжения не прошло, а наоборот, усилилось. Тело пробила волна озноба.
«Фу-ты, глупость какая! Почему колбасит-то так? Откуда? Никак не могу понять, при чем тут эта Люба? А может, это совпадение и все. Или все же из-за нее? Странно, ей-богу! Тьфу!»
Он рассердился сам на себя и выключил компьютер. Однако беспокойство нарастало, поэтому он завалился на свою кровать и попробовал уснуть. Уснуть не удавалось, тело продолжало сжиматься, хотя сознание расслабилось и мягко соскользнуло в полудрему. Он вдруг увидел странную картинку: старинная лаборатория со множеством различных колб, реторт, баночек. Что-то кипит и булькает, образуя огромное облако пара. Ему показалось, что он стоит в самом центре этой лаборатории и держит в руках какой-то свиток. Очень старый. Что написано на свитке, рассмотреть невозможно, но он понимает, что там что-то очень-очень важное. И ему нужно срочно прочитать текст. Сквозь пелену пара он видит, как открывается дверь и в комнату входит девушка в накидке с капюшоном. Он не видит ее лица, оно скрыто тенью капюшона. Только мягкий подбородок и чувственный изгиб губ…


* * *

— …Ведьма! На костер! — Луиза смотрела на лица своих палачей и понимала, что пощады не будет.
— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — спросил, обращаясь к ней, толстый священник с узкими щелками-глазами и высоким женским голосом.
— Я ничего плохого не делала! — отвечала она.
— Ты ходила к колдуну. У тебя нашли его свиток. Это ты помогла ему бежать! Он тебя учил, и ты совершала страшные сатанинские ритуалы…
Она понимала, что доказывать что-то бесполезно. В толпе судей она увидела своего дядю, который давно претендовал на наследство, но не знал, как его получить. Он не сказал ни слова в ее защиту, наоборот, был главным обвинителем.
— Ведьма! — кричал он громче всех.
«Это его рук дело», — подумала Луиза и поняла, что это конец.
Приговор суда был единодушным — смерть. Она чувствовала, как затрясло все тело, однако, не показывая страха, подчинилась своим конвоирам и очень скоро оказалась в темном вонючем помещении с узкими бойницами вверху. Легла на ворох старой соломы и замерла.
Она не плакала, слез не было совсем. Наступила какая-то тянущая, парализующая пустота. Она лежала на ворохе старой соломы и смотрела в темноту.
«Учитель! Что мне делать? Ты дал мне много знаний, но что они значат на пороге смерти? Ничего… За что? Что плохого я сделала? Почему они так хотят моей смерти?»
— Ты не умрешь, Луиза! — вдруг услышала она тихий голос где-то рядом.
— Учитель! Ты здесь? В тюрьме?
— В тюрьме… Но я не могу тебе помочь.
— Они тоже тебя схватили?
— Нет, Луиза, нет. Однако не трать время, у тебя его мало. До рассвета всего несколько часов, потом они поведут тебя на казнь.
— Что же делать?
— Помнишь ритуал, которому я тебя учил?
— Помню. Это тот, который я сделала. Ну и… когда появился побочный эффект и какая-то Любаша.
— Верно. Она может тебя спасти.
— Кто?
— Любаша.
— Как?
— Нужно, чтобы она услышала тебя. Чтобы поверила, что она — это ты. И чтобы нашла свиток, который они потеряли.
— Как же она найдет его, если она так далеко? Совсем в другом времени…
— Не задавай глупых вопросов, Луиза! — Голос учителя стал строгим. — Действуй! Помни, у тебя мало времени!
В углу что-то зашуршало, и Луиза почувствовала рядом какое-то шевеление:
— Крысы! Учитель! Я безумно боюсь крыс!
— Не бойся! Они тебя не тронут. Действуй!
— Как? Что я должна сделать? Учитель! Скажи!
Однако ответа не последовало. В узкие бойницы пробивался свет полной луны, слышалось далекое фырканье лошадей и звук падающих капель воды. Больше ничего.
«Поль! — вдруг вспомнила Луиза. — Где ты, Поль? Помоги мне, Поль!»

* * *
…Сашка вздрогнул, очнулся и сел на кровати. Несколько минут сидел с закрытыми глазами, постепенно возвращаясь к реальности.
«Фу-ты! Приснится же всякая ерунда!»
Он окончательно проснулся и снова включил компьютер. Зашел на свою страничку, увидел, что от Любы пришел ответ.
«Попалась в сети, красавица ты моя ненаглядная!» — потер довольно руки. Улыбнулся в темноте и защелкал клавишами. А через несколько минут у него уже был номер ее телефона. Набрал номер, чувствуя близкую и легкую победу.
— Привет! Это я. Твой Сашка.
Начав разговор, он испытывал странные чувства: пойманная им азартная, захватывающая волна не только будоражила его тело и сознание, но и одновременно очень раздражала.
Голос на том конце провода был знакомым, приятным и почему-то очень родным. Вдруг возникло странное желание защитить, помочь. Хотелось обнять эту женщину, успокоить, сказать о том, что все будет хорошо, потому что он, Сашка, рядом. А еще научить, как справляться с проблемами, и рассказать что-то хорошее и смешное.
«Ерунда! Сентиментальным становлюсь. Как все зэки», — раздраженно подумал, однако это не сбило его с толку. Сашка продолжал свою игру.


* * *


…Поль не успел. Он издалека видел, как схватили Луизу, но сделать ничего не мог. Он подоспел к конюшне, когда там уже никого не было.
— Что делать? Что же делать? — От собственного бессилия на глаза наворачивались слезы. — Как мне ее спасти?
Он метался из стороны в сторону, не в силах остановить бурлящее чувство гнева и бессилия одновременно. Сначала побежал по дороге, по которой тащили Луизу, потом понял, что это ничего не даст. Нужно думать, как ее выручать. Повернул обратно. Вдруг немного в стороне от разъезженной колеи увидел свиток, видимо выроненный кем-то из преследователей Луизы. Нагнулся, поднял. Читать Поль не умел, поэтому свернул его поплотнее и спрятал под рубашку.
«В монастырь надо! Может, Тереза сможет помочь!» — вдруг вспомнил он последнюю мачеху Луизы, которая стала монашкой, и тут же, развернувшись, побежал в сторону леса, по направлению к монастырю, что виднелся из-за кромки черных деревьев.

* * *

…Любашин виртуальный роман развивался стремительно. Она не могла понять, что происходит и зачем она это делает. Как она, взрослая состоявшаяся женщина, известный адвокат, может часами разговаривать по телефону или переписываться по интернету. Однако уже через пару дней она поняла, что тянет ее к этому странному Сашке с невероятной силой. Было ощущение, что она заболела и у нее жар. Иногда пробовала «включить голову», но этого хватало ненадолго. И она выполняла все его просьбы и с нетерпением ждала нового общения.
Ее мама сразу поняла, что с Любашей что-то не так. Однажды вечером она отвела ее в сторону и спросила:
— Люба, что с тобой?
— Ничего. Все в порядке, мамочка.
— Ох, неправда. Знаю я тебя, ох как знаю. Как ты говорила? Торкнуло? Смотри, не наломай дров! У тебя двое детей! Помни об этом!
— Помню, мамочка! Все помню! — И бежала домой, с трепетом в сердце ожидая вечернего звонка Сашки…
— Ну как там новая мадама, Академик? Готова? — Костыль заглянул Сашке через плечо на экран компьютера. — Можно на толпу выводить?
Сашка от неожиданности вздрогнул:
— Ну… нет. Еще нужно время. Не готова она.
— Эй, Академик, не тяни резину. Ты с ней уже две недели болтаешь. Раньше все быстрее было. Давай, выводи! Или сам на нее залип? — и Костыль противно засмеялся.
Сашка почувствовал, что его пытаются загнать в угол:
— Не гони! Я ей еще даже не сказал, где я сейчас…
— Вот сегодня и скажи! Посылку нужно передать. Свои подставляться не будут, опасно. А мадама твоя — адвокат! Глядишь — пронесет. Ну а нет, так посидит! Вот мы сидим здесь, и она посидит! — Костыль снова противно засмеялся.
— Хорошо! Сегодня поговорю с ней. — Сашка еле сдержал волну гнева и бессилия одновременно. Хотелось встать и ударить Костыля прямо в морду. Однако он не стал перечить. Знал, бесполезно, да и себе дороже.
Что же происходило на самом деле? Неужели Сашку тоже очень увлекло это общение? Странно, но он чувствовал в Любе близкого по духу человека. Хорошо знакомого и родного.
«Сегодня придется открывать карты. Вот и проверим, насколько она готова что-то сделать для меня стоящее. Хотя до сих пор осечек не было. Компромата у меня предостаточно…»
От осознания того, что игра подходит к концу, появилось легкое разочарование, а одновременно с этим странная грусть. Как перед расставанием с близким человеком.
И если раньше он спокойно передавал сокамерникам очередную жертву, то сейчас почувствовал сопротивление собственного естества. Как будто он действительно предавал человека, который был его другом.
Однако изменить Сашка ничего не мог, потому как быть Академиком под патронажем Костыля гораздо приятнее, чем выносить парашу.
Поэтому он открыл компьютер и написал Любе короткое письмо:
«Привет! Пришло время поговорить серьезно. Я хочу рассказать тебе правду…»

Часть 4
Алхимия отношений

Любаша второй день ходила как в воду опущенная. Ей не хотелось ни есть, ни работать. Было огромное желание спрятаться от всего окружающего мира под одеялом и так сидеть долго-долго.
Было очень больно внутри. И еще как-то пусто и холодно.
— Мамочка, пойдем кушать! Я омлет приготовил, — звал ее Кеша.
— Нет, сыночек, не хочу.
— Мам, пойдем чаю попьем, — приглашал Иван.
— Нет. Лучше я полежу. — И отворачивалась к стене.
— Так я и знала! — сердилась мама. — Не иначе как опять дров наломала! Ну, Любка!
Люба ничего не отвечала. Она все пыталась понять, как она, опытный адвокат с огромным количеством судебных процессов за плечами, не поняла, что почти месяц общалась с заключенным. Хотя сам этот факт для нее ничего не значил: она много раз приходила в тюрьму на встречи со своими подопечными. На ее счету было уже много спасенных судеб, так как она умела в самом закоренелом преступнике найти хорошие, добрые черты. Однако в этот раз ей действительно «дали по носу». Удар был настолько болезненным, что оправиться она никак не могла. Также она понимала, что в руках ее нового знакомого было множество материала, с помощью которого ее можно шантажировать…
Еще ее подавляло то, что после признания Сашка начал вести себя очень странно. Он практически перестал ей звонить, сославшись на то, что у него сломался телефон. Письма же продолжал писать. Однако тон их постоянно менялся. Ласковые и нежные слова сменялись угрозами испортить ей репутацию, а потом вдруг становились сентиментально-слащавыми. А вчера после порции угроз последовало требование забрать в назначенном месте посылку и доставить ее в тюрьму.
Люба прекрасно знала, что при передаче посылки в тюрьме потребуют паспорт, а еще она напишет заявление, в котором поручится за то, что в посылке недозволенных вещей нет. И если при проверке обнаружится обратное, она будет нести ответственность по всей строгости закона. Все это она понимала. Однако другого выхода из этой ситуации не видела.
Это угнетало и мучило ее. И чем больше проходило времени и настойчивее становились требования, тем больше она склонялась к тому, чтобы уступить, сделать так, как хочет Сашка.
Здравый ум опытного адвоката останавливал. Однако страх, неуверенность и «неприкрытая спина» одинокой женщины толкали ее к опасной черте, перейдя которую она может потерять все.
— Любка, скажи, что ты натворила! — истерила мама. — Помни, у тебя двое детей!
— Помню, — вздыхала Люба. И действительно, толь- ко присутствие рядом сыновей позволяло ей «собирать себя в кучу».
Еще через три дня тон писем Сашки стал крайне требовательным и грубым. Она не могла больше сопротивляться. Спросила, где и когда забрать посылку, и получила четкие инструкции и номер телефона человека, который ее привезет.
Вечером Люба легла спать рано — нужно было хорошо отдохнуть. Завтра предстояло много дел.
«Будь что будет, — думала она. — Понимаю, что это очень опасно. Но ведь выхода нет. Дура я, дура! Но сейчас уже поздно, да и сделать ничего нельзя!»
Сон как назло не шел. Она вертелась из стороны в сторону и слушала тишину. Где-то на кухне тикали часы, в ванной из крана капала вода. Люба открыла глаза и пристально вгляделась в темноту.
Вдруг на какое-то мгновение ей показалось, что она находится совсем не в комнате, а в каменном каземате с узкими бойницами под потолком. Что-то зашуршало рядом.
«Крысы! Я очень боюсь крыс! — пронеслось в голове. И уже в следующее мгновение ее отрезвила мысль: — Господи! Какие крысы? Тринадцатый этаж, центр мегаполиса…»
Она заворочалась на кровати и замерла. Стало тихо. И снова в голову пришла странная мысль: «Скоро рассвет! Они поведут меня на казнь!»
Села в кровати, пощупала себя. Лицо, руки. Включила свет, оглядела комнату: все стоит на своих местах. Выключила свет, снова легла, закрыла глаза. И опять всем естеством почувствовала себя в темнице. Сквозь узкие бойницы пробивается тусклый свет полной луны, где- то слышно фырканье лошадей и звук капающей воды. Вдруг до нее дошло:
«Точно! Это же синдром Луизы начинается! Значит, будут в моей жизни перемены!»
На мгновение затихла, а потом вдруг неожиданно для самой себя позвала:
— Луиза! Ты здесь?
Ответ пришел сразу, просто родился в ее голове:
«Да! Как хорошо, что ты меня услышала! Спаси меня, Любаша. Они схватили меня и хотят казнить! Учитель сказал, что меня можешь спасти только ты!»
«Как? Что я могу сделать? Скажи! Я все сделаю!»
«Свиток! Нужно найти свиток! Так сказал учитель! И тогда я буду спасена».
«Какой свиток? Луиза! Какой свиток? Как он выглядит?»
Однако наваждение-видение исчезло так же внезапно, как и появилось, а Любаша снова оказалась в своей комнате на кровати. Она понимала, что заснуть теперь точно не сможет, поэтому встала, оделась и тихонько, чтобы не разбудить сыновей, пошла к входной двери.


* * *

«Почему? Почему моя жизнь и мое спасение зависят от Любаши? Учитель сказал, что она — это я. Разве так бывает? Захочет ли она меня спасать? И вообще, поняла ли она, что нужно сделать? Где искать этот свиток?» — Луиза пыталась оценить ситуацию, в которой оказалась. От этого умственного процесса стало немного легче. Голова была занята, поэтому было не так страшно. И хотя тело по-прежнему сводило судорогой от ожидания предстоящих ужасов казни, размышления помогали ей ощущать себя способной еще что-то исправить, попытаться найти какой-то выход.
В это время Поль стучал в ворота монастыря.
— Откройте! Пожалуйста! Беда! Беда!
Ему не приходило в голову, что сестры монастыря могут отказать ему в помощи. Но ведь Луиза ни в чем не виновата!
Ворота открылись, показалась черная фигура со свечой в руках:
— Что случилось? Какая беда?
— Они забрали ее! Убить хотят! Помогите!

* * *

Сашка Франц задумчиво смотрел в стену. Завтра все закончится. Она сама подпишет себе приговор. Сашка знал, что в посылке, которую должна передать Любаша, будут наркотики. Может, и повезет, конечно. И тогда Костыль продолжит игру от его имени и будет снова и снова заставлять ее выполнять его поручения. До тех пор, пока она либо не сорвется, либо не попадет в окончательную западню. От осознания этого факта Сашке почему-то стало тошно. Хотя у него был повод для хорошего настроения. Он узнал, что сестра Полина добилась пересмотра его дела и появился шанс, что скоро он выйдет на свободу. Однако игра с Любашей вышла за пределы его возможностей. От его имени ей писала вся камера. Так было и раньше с другими женщинами. Но именно в этот раз у Сашки почему-то возник протест. Ему хотелось написать Любаше правду, но он понимал: как только он откроет компьютер, его сразу же «засветят». Костыль чувствовал, что эта «новая мадама» интересует Академика. Поэтому компьютер ему теперь не давали.
Что испытывал Сашка? Ему было тошно и противно. Впервые за все время тюремного заключения он задумался о том, что испытывали женщины, которых он так жестоко разводил. Он не жалел их и совсем не сожалел о содеянном. Однако понял: все, конец. Он больше так действовать не может.
В это самое время Любаша вышла во двор, завела машину. Ей хотелось что-то делать, двигаться. Она вырулила со двора и медленно поехала по почти пустынной улице.
«Где искать этот свиток? Понятия не имею! Может, он продается где-то… — думала Любаша. — Тьфу! Где продается? Я здесь! Она там. Какой это век? Семнадцатый или восемнадцатый? Кажется, Франция. Что я знаю про этот период? Почти ничего. Алхимики пытались получить золото из любого металла. Золото, золото… Всегда людьми правила нажива. Эх! Но ведь талант не купишь, мастерство тоже».
Она вдруг вспомнила, как началась ее адвокатская карьера, свои первые дела, а также тот день, когда со своим первым мужем Гордеем пришлось вступить в схватку, защищая интересы клиента. Неожиданно вспомнила о Сашке.
«Я бы могла сделать так, чтобы его условно-досрочно освободили! Точно! Нужно написать ему, предложить подать дело на пересмотр!»
Увидела впереди светящуюся вывеску кафе — 24 часа. Припарковалась, вышла из машины. Люба вдруг почувствовала страшный голод, ведь последние несколько дней она почти совсем не ела.
Кафе было пустым и на удивление уютным. Большие часы, висевшие прямо возле входа, показывали три часа ночи.
«Как там мама говорила? Дьявол правит в это время? — Любаша впервые за последние несколько дней улыбнулась. — Вот он и искушает меня едой».
Официант был молодым и немного сонным, но очень вежливым. Он напомнил ей сына Ивана, и это немного улучшило ее настроение. Она заказала шашлык из курицы, большую тарелку салата и чашку кофе. Когда официант ушел, продолжила размышлять:
«Что я еще знаю про времена Луизы? Ничегошеньки! Хотя… кажется, граф Сен-Жермен жил в те времена. И он-то как раз был то ли колдуном, то ли алхимиком…»

* * *

— Будь осторожен, но торопись, — наставляла Поля сестра Тереза. — Помни, ты никому не должен говорить о том, что был здесь. Я буду молиться и просить Бога, чтобы он сохранил жизнь Луизе. Больше я ни тебе, ни ей помочь ничем не смогу. Это бутыль с вином. Напои этим вином конвоиров, они быстро уснут. Забери ключи и освободи Луизу. А затем бегите. Вот деньги, они пригодятся вам первое время. Я знаю, что вам будет трудно. Но имущество Луизе не вернуть. Титул и имя тоже. Да и разве это главное! У вас есть то, чего нет у многих-многих людей на земле. Любовь. Это поможет вам пройти все испытания вместе. Но сейчас поспеши. До рассвета осталось мало времени, потом они поведут ее на казнь.
— Спасибо. — Поль неуклюже пытался поклониться. В это время свиток, который он спрятал под рубаху, выпал прямо на пол.
— Что это? — спросила сестра Тереза.
— Не знаю. Нашел. Но я не умею читать. — Он поднял и протянул свиток ей. — Возьмите.
Сестра Тереза развернула свиток и прочитала. Ее лицо стало строгим. Она немного помолчала, а потом сказала:
— Да. Это ее спасет. Но торопись! До рассвета осталось мало времени.

* * *
Любаша с удовольствием ела салат. Она вдруг почувствовала себя живой, сильной, умной. Про то, что завтра нужно везти посылку в тюрьму, она не думала, как будто совсем забыла.
Думала о Луизе и никак не могла понять, чем она может ей помочь.
Почему-то вспомнился Георгий, отец Кеши. Вспомнила, как выходила за него замуж, как заставляла саму себя. Это была сделка, принуждение. Она пошла за него замуж только потому, что все вокруг убеждали — хорошая партия. Дура будешь, если упустишь!
«Да уж, воистину дура. Сколько лет понадобилось, чтобы понять. Можно себя заставить, можно другого принудить к чему-то. Но полюбить насильно нельзя». — Люба вздохнула и снова позвала официанта.
— Пирожное! Большое и вкусное, — улыбнулась она. — Порекомендуете что-нибудь?
— Да. «Наполеон». Очень вкусно. Я своей маме всегда беру, она говорит, что это напоминает ей вкус детства. Как делали пирожные во времена вашей молодости. — Официант резко осекся, понимая, что сказал что-то не то. — Извините.
— Ладно, не извиняйся. У меня сын твоего возраста, — Люба умышленно перешла на «ты», чтобы помочь парню сгладить оплошность.
Молодой человек облегченно выдохнул:
— Сейчас принесу!
«Вот тебе, Любаша, и напомнили о возрасте», — мелькнуло в голове. Стало немножко грустно, однако она отогнала эту грусть, как осеннюю муху, в сторону.
«А если я не стану передавать посылку? Сашка реально начнет мне вредить? У него хватит подлости использовать против меня все, что у него есть? И почему он так сильно изменился в общении? Я должна подумать…»
Официант принес кофе и пирожное, и она снова переключилась на еду.
«Да, конечно, так и есть. Мне уже много лет. Но я же имею право на счастье! Какая разница, сколько лет! В конце концов, в масштабах вечности мне еще очень мало. Придет время, и тело превратится в прах. И все то, что еще вчера было Любовью Вершининой, станет пылью и воспоминанием. И может, через пару столетий родится на земле кто-то, кто снова вернет мою душу на землю. Как в случае с Луизой. Ведь по всему выходит, что душа вечна. Но как же мне помочь Луизе? Время идет, а я по-прежнему не знаю, что делать. А себе? Как мне помочь и себе тоже?»
Сашка посмотрел на часы: 03:40. Все сокамерники дружно спали. Сашка тихонько встал, подошел в кровати Костыля и взял свой телефон, который лежал на тумбочке. Несколько дней назад у него отобрали и телефон тоже.
— Нашему Академику мадаму жалко! — ерничал Костыль. — Поэтому он пока поживет без связи. Пока у нас игра идет по-крупному!
Вернулся на свою кровать и быстро нашел номер Лю- баши в списке контактов.
«Люба! За посылкой не ходи. Это подстава. Удали свой аккаунт в фейсбуке, поменяй адрес почтового ящика и номер телефона. Это срочно. Никому не отвечай, если тебе будут писать или звонить от моего имени. На этот номер не пиши и не звони. Мое сообщение удали. Удали и номер телефона, который тебе дали для связи с почтальоном при передаче посылки. Очень надеюсь, что скоро покину эти стены. Спасибо тебе за общение. Держись. Поверь, ты достойна самого лучшего. Сашка Франц».
Он отправил сообщение, получил подтверждение о его доставке абоненту. Затем очистил базу телефона, удалив все полученные и отправленные сообщения. Тихо встал и вернул телефон на место…
Люба пила кофе, когда услышала, что телефон пикнул, извещая ее о новом сообщении. Она открыла его и прочитала. Несколько минут сидела, застыв, обдумывая прочитанное. В голове упорно вертелась фраза: «Нет ничего постоянного. Все переменно. Все изменяемо. Все проходяще. И только вечность существует всегда…»
«Вечность есть вечность… Она всегда есть. Потому что она вечная», — думала Люба, а на душе было горько и пусто, И вдруг почему-то вспомнилась обида. Та самая обида на Максима, который предал ее когда-то.
Молча расплатилась, оставив щедрые чаевые, надела пальто и пошла к выходу. Вышла на улицу и поежилась от свежего весеннего ветра. Светало. За горизонтом на востоке уже появилась розовая дымка, а небо окрасилось в невероятные, фантастические цвета.
«Уже утро…Луиза! Я так и не смогла тебе помочь! Как жаль!»
Подойдя к машине, она оглянулась и случайно зацепила взглядом вывеску кафе, из которого только что вышла. На ней был изображен мужчина с бородкой, в странной шляпе и со свитком в руках. А ниже красовалось светящееся название: кафе «Тайный свиток Сен- Жермена».
В этот момент Сашка почти полностью погрузился в предрассветный сон. Он чувствовал, как расслабилось тело, и впервые за много-много дней ему стало легко и свободно. Уже почти полностью окунувшись в марево небытия, он вдруг увидел странное помещение. Это видение уже однажды появлялось.
Он стоит с колбой в руках посередине большой старинной лаборатории. Он — великий алхимик, способный любой металл превратить в золото. Напротив: него девушка в меховой накидке. Она поднимает капюшон, и он видит ее лицо. Она очень похожа на Любашу, только моложе и одета совсем по-другому.
— Учитель! — обращается она к нему. — Спасибо! Ты спас мне жизнь!
— Не стоит, Луиза! Ты должна жить, ибо твоя миссия только сейчас начинается. Это не моя заслуга. И Любаша, и Поль успели вовремя.
— Ты предостерегал меня от врага. Хитрого и коварного. Много раз. Скажи: кто он? Кого мне следует опасаться? Моего дядю?
Он поднимает голову, смотрит на нее внимательно:
— Нет, Луиза. Не он. Твой самый большой враг — это твои иллюзии, ожидания. Нельзя переделать другого человека. Можно его принудить, сломать. Или принять и понять. Как часто нам кажется, что мы сильнее, умнее, мудрее многих. Помнишь, я говорил тебе о том, что ритуал, которому я тебя научил, можно делать в исключительных случаях. Ты сделала. И поверила в то, что ты неуязвима… Иллюзия… Избавляйся от иллюзий, принимай и цени жизнь такой, какая она есть.
— Но… а Поль? Скажи: он тоже моя иллюзия?
— Поль? Нет. Он твоя любовь и поддержка. Но он совсем не такой, как ты думаешь. Учись принимать людей, Луиза. Не позволяй своему сердцу затуманиться. Разреши всему многообразию жизни пройти через тебя.
— И еще… Ты постоянно говорил мне о моем Пути, моем предназначении.
— Я помню.
— Какое же оно, это предназначение?
— Ты сама ответишь на этот вопрос, Луиза. Придет время, и ты ответишь. Вот только обязательно постарайся быть счастливой. Ведь ты же женщина. А это не исчадие ада, как считают многие святоши, а вершина божественного творения… Твое предназначение — провести самую важную алхимическую реакцию в мире: превратить обыденность в счастье…
— Спасибо, Соломон! Спасибо, учитель!
— Прощай, Луиза! И удачи!
Любаше тоже приснился сон. Она уснула, как только добралась домой и коснулась головой подушки. Во сне увидела красивое чистое поле и молодую пару: парня и девушку. Они шли по дороге, взявшись за руки.
— Луиза! — позвала Любаша. — Ты на свободе?
Девушка оглянулась и махнула ей рукой:
— Да! Спасибо, Любаша!
А потом толкнула плечом парня, и он тоже повернулся:
— Это мой Поль. Мой любимый.
— Здорово… Счастливого пути!
А сама вдруг подумала:
«Хорошо, что хоть в той жизни я нашла свою любовь…»
— Увидимся, — откликнулась Луиза, постепенно растворяясь в голубой дымке утренней мглы.

Эпилог

Привет!
Голос школьной подруги Нади она узнала сразу.
— Привет, Надюша, какими судьбами?
— Ну как же! Встреча у нас. Ты разве не знаешь? — Голос Нади стал удивленным и от этого немного детским.
— Встреча? Нет, не знаю.
— Ну… вот! Я тебе и говорю! Встреча. Первого февраля, вечером, встречаемся в нашей школе, всем классом. Ну что-то вроде двадцать пять лет спустя.
— Неужели? Так много!
— Да, дорогая моя подруга, прошло уже очень много лет. Придешь?
— Не знаю. Времени нет. Да и стоит ли встречаться вообще? Ведь в памяти все молодыми остались.
— Конечно стоит! Это же так здорово увидеть всех снова после стольких лет. Давай, приходи!
— Я подумаю.
— Нечего тут думать! — резко сказала она, но потом вдруг сменила интонацию и Люба опять услышала знакомые с детства нотки: — Ну, Любаша! Пожалуйста! Так увидеть тебя хочу!
Люба вздохнула и согласилась.
В день встречи немного волновалась, сама не понимая почему.
«Ну конечно, все изменились. Разные интересы, увлечения. Разная жизнь. О чем мы разговаривать будем? Ну хорошо, сначала вспомним дела прошлые. Учителей, учеников, все наши приключения школьные и будни. А потом, когда начнем говорить о нас сегодняшних. Хвастаться успехами? Как-то глупо. Но очень в стиле сегодняшнего времени. Оценивать друг друга в новом качестве? Вероятно, да. Никак не могу найти мотивацию: зачем? Зачем мне туда идти? Ну да, встретиться с Надей и, возможно, еще парой школьных подруг. Но ведь с ними можно увидеться и не на встрече бывших одноклассников, а в другое время и в другом месте. Нет. Не пойду. Нечего там делать. Да и времени жалко».
Это была истинная правда. Времени у нее последние полгода действительно не хватало, особенно с того момента, когда она стала руководителем адвокатской конторы, или «большим боссом», как называл ее водитель Серега. Да-да, у нее теперь был собственный водитель, как и положено ее статусу. И собственная адвокатская контора, в которой работало более двадцати сотрудников.
Дела семейные тоже требовали времени. Иван теперь жил в другом городе, но Кеше необходимо было уделять все больше и больше внимания. Парень рос, и Любаша старалась быть в курсе всех дел своего сына. Быть ему не только мамой и папой в одном лице, но другом и доверенным лицом тоже.
Кстати, тогда, после странной истории, в ее жизнь пришли большие перемены. Она сделала все, как велел Сашка. И больше ее никто не беспокоил: не писал и не звонил.
Но что-то в ней изменилось точно. То, что дало ей возможность стать одним из самых успешных адвокатов города. Теперь она могла позволить себе заграничные поездки, дорогие шубы и совсем недавно даже купила новую квартиру. Однако в личном плане все оставалось без изменений. Любаша по-прежнему была одна. На новые знакомства наложила табу: больше никаких историй и никакого «торкнуло»!
После того как немного успокоилась и стала более трезво оценивать произошедшие с ней события, она пыталась найти человека по имени Александр Франц. Ей даже удалось посмотреть его уголовное дело, которое к тому времени уже было закрыто. Узнала о том, что после освобождения он уехал к сестре в Англию и, кажется, теперь живет там.
«Нет. Не пойду. Да и надеть нечего. Вся одежда у меня деловая, строгая, «адвокатская», — снова подумала она, пытаясь найти оправдание своему нежеланию идти на встречу.
И вдруг вспомнила, что сестра Олеся подарила ей чудесное красное платье, которое она так ни разу и не надела.
«Все равно не пойду. Сколько лет прошло. Даже подумать страшно. Многих я последний раз видела на выпускном. С ума сойти! Нет, не пойду!»
Однако на встречу она все-таки пошла. Собралась в самый последний момент, надела платье и позвонила водителю, чтобы отвез ее к школе.
Когда подъезжала, посмотрела на часы: она опаздывала уже на сорок минут.
«Ну и ладно. Кого нужно увидеть, того и увижу!» — подумала Люба.
На улице уже темнело, первый февральский день выдался ветреным и промозглым. Вышла из машины и плотно запахнула полы новой шубы, но резкий порыв ветра вырвал их из ее рук и поднял вверх, превратив на какую-то долю секунды в меховые крылья.
Внезапно она уловила запах факелов и сквозь уличный гул услыхала тихое ржание лошадей.
«Луиза? Ты?» — проговорила она мысленно.
«Да, это я», — услышала привычный ответ.
«Почему ты пришла?»
«Потому что у каждой истории когда-то наступает конец».
«Сейчас наступает конец нашей истории?»
«Да».
«Ты больше не придешь?»
«Нет».
«Почему? История завершается. А дальше? Что будет дальше? Ты знаешь?»
«Нет. Я только знаю, что дальше будет твоя история. Без меня».
«Какая она? Веселая? Грустная?»
«Не знаю. Она твоя. Какой ты ее создашь, такой она и будет. Не история Луизы де Плизе, а история другой женщины — Любови Вершининой. Успешного адвоката, счастливой матери, любимой женщины».
«Но ведь…»
«Не спорь. Все это ты можешь создать в своей жизни. Ведь имя твое — Люба. Любовь. Понимаешь?»
«Понимаю. Но…»
«Никаких «но». Пришло время. Я ухожу. Прощай!»
«Луиза!»
«Что?»
«А как закончилась твоя история?»
Она почувствовала улыбку на своем лице.
«История еще не закончилась…»
Порыв ветра снова ударил в лицо. Она увидела, что стоит возле школы, которую окончила много лет тому назад. Открыла дверь и зашла. В школе было тихо и пусто. Бывшие выпускники уже разошлись по классам. Длинный коридор громким эхом отвечал на стук ее каблуков.
Она шла полутемным коридором и вдыхала знакомые с детства запахи. Пахло свежевымытым полом, молочной кашей и резиной спортивных снарядов, книжной пылью и еще чем-то забытым, но до боли родным и любимым.
«Как давно я здесь не была! — подумала она. — Соскучилась, оказывается».
Вдруг в самом конце коридора, возле окна, она заметила одинокую фигуру. Любаша не могла хорошо разглядеть, однако очевидно, что это был мужчина. Услышав стук ее каблуков, он повернулся и сделал несколько шагов навстречу.
— Любаша! — Он подошел ближе. — А я тебя жду!
Она сделала еще шаг и сквозь сгущающиеся сумерки увидела его глаза. Такие знакомые с самого детства. Это был Максим.
— О, Макс! Привет! Ты почему здесь?
— Тебя жду! Надя сказала, что ты обещала прийти, вот я и жду.
— Ну… Вот и дождался. — Она улыбнулась. — Пойдем в класс?
— Позже. Давай поговорим.
— Хорошо. Давай. О чем?
— О жизни, Любаша. О ней.
— Тогда расскажи мне о своей жизни. О своей семье, работе, хобби.
— Семьи у меня нет. Был дважды женат, но все давно закончилось. Детей нет. А ты? У тебя как?
— У меня два сына. Я счастливая мать.
— Здорово. — Голос Максима стал глуше. — А муж? Кто он?
— Муж? — Любаша вздохнула. — Муж объелся груш. Вернее, оба мужа. Дважды была замужем. Сейчас одна. Моя история закончилась.
Она почувствовала, как к горлу подкатил комок той самой обиды, которая все это время жила внутри.
— Нет, она не закончилась. — Максим смотрел на нее. Сумерки сквозь окно обволакивали их тонкой полупрозрачной кисеей. Она смотрела на его до боли родное лицо и думала, что все эти годы, всю свою жизнь — и прошлую, и настоящую, и даже будущую — она любила и любит только его. Обжигающая волна поднялась вверх по телу и растворила острый камень обиды, как кусок льда в горячей воде.
Вдруг пространство дрогнуло и поплыло, а вместо лица Максима она увидела лицо Поля.
— Поль! — не смогла скрыть удивления. — Ты?
— Поль рядом с Луизой. А я рядом с тобой. — Услышала она спокойный голос Максима.
— Ты! Откуда ты знаешь?
— Знаю.
— Откуда, расскажи?
— Я верю в теорию переселения душ. И в то, что проживаем мы на земле много жизней. Поэтому считаю, что Поль и Луиза — это мы с тобой. В каком-то далеком, прошлом воплощении.
Любаша удивленно замолчала. Такое никогда не приходило ей в голову.
— Ты хочешь сказать…
— Нет. Не хочу. Я уже все сказал.
— Но, эта история. Чем закончилась их история?
— Ты хочешь спросить меня, чем закончилась наша история в прошлый раз? — Она увидела, что он улыбается в темноте.
Любаша растерялась:
— Странно звучит. И вообще все это странно…
— Наваждение какое-то, — продолжал улыбаться он.
Она была несказанно удивлена совпадением ее мыслей и его слов, однако спросила:
— Ты знаешь?
— Знаю. Ведь мы с тобой всегда думали одинаково.
— И знаешь конец?
— Конец? Нет, не конец. Продолжение. Я знаю, что будет дальше в нашей с тобой истории. В этой жизни.
— И что же?
— Я возьму тебя за руку, и мы пойдем в класс, к нашим бывшим одноклассникам.
— А дальше?
— А дальше мы будем жить долго и счастливо. В любви и согласии.
— Ну а конец? Какой будет конец?
— Обычный. Как у всех. Только в новой жизни мы с тобой снова встретимся и снова начнем все сначала. — Максим опять улыбнулся.
— Наваждение какое-то, — только и смогла сказать она.
— А то! — Он крепко взял ее за руку и повел за собой.
Любаша чувствовала, как теплая волна в сердце пульсировала, двигалась, наполняла. Дарила надежду и продолжала исцелять израненное сердце…
«Твое предназначение — провести самую важную алхимическую реакцию на земле: превратить обыденность в счастье», — звучал в ее голове тихий голос Соломона.
На улице стало совсем темно, зажглись фонари, пошел мелкий снег.
…Луиза уснула прямо на полу у камина. Поль укрыл ее теплой меховой накидкой и сел рядом. Он смотрел на яркие язычки пламени и думал о том, как красива жизнь, а каждое ее мгновение прекрасно и величественно. И как здорово, что можно проживать все это. Надеяться, верить, любить, помнить, ценить. Совершать ошибки и получать новые знания, а с ними и новый жизненный опыт… Просто жить… Каждое мгновение. Наслаждаться. Прямо здесь и прямо сейчас. И обыденность превращать в счастье…