Василий Еловских
Вместе с ребятами
Рассказы
РАЗГОВОР О ГЕРОЙСТВЕ
Дует порывистый северный ветер. Тёмные, тяжёлые тучи низко нависли и обволокли всё небо до горизонта. По тучам перекатывается гром, но ни капли дождя не падает на землю.
Над стадом коров, которые идут по улице, поднимается серая пыль и тут же рассеивается по ветру.
Коровы мычат. Встревоженные громом, гогочут гуси. Издалека доносится стук топоров — там строят новый телятник.
Колхозный плотник Тимофеич — высокий, худой, морщинистый, с лохматыми седыми бровями и низко надвинутой на лоб кепкой — ремонтирует дверь свинарника.
Возле Тимофеича вертится невысокий парнишка с выгоревшими, почти белыми волосами и крупными веснушками на лице. Уши у парнишки грязные. Один рукав закатан выше локтя, другой — спущен.
Парнишке очень хочется поработать молотком, и, как только Тимофеич кладёт его, парнишка хватает молоток и стучит по пустой бочке для дождевой воды, по тёмным жердям изгороди, по новеньким белым дощечкам.
Тимофеичу это явно не нравится. Он сопит, хмурится и, наконец, говорит:
— Брось, Санька, это баловство-то! Лучше делом каким займись. А то где шуму много, там дела мало. Ишь как грохочет гром-то, а дождя нету… Вот и ты пустой, как этот гром.
— Не… Я не пустой. Я всё, что хошь, могу…
— Сначала уши вымой, а потом говори: «всё, что хошь, могу». Ничего ты толком не умеешь… Вот Алёшка Гаврюшин — этот да! Этот взаправду всё может. Геройский парень!
— Подумаешь, геройский, — скривил рот Санька. — Простой пацан, и никакого геройства в нём нету. Зимой, когда холодно было, мы с Борькой поехали в лес на лыжах, а Алёшка побоялся. «Обморозиться, — говорит, — можно». Подумаешь! Мы вот всё равно съездили. Ну, обморозились маленько, да не сдрейфили…
— Ну, и дураки вы с Борькой. Какая нужда была морозиться? Геройство ваше гороховое. Дурнышка одна. Геройства в тебе, Санька, ни на грош нет. Когда с фермы жеребята ушли, все их искали. А ты первым прибежал из лесу: «Нету их. Волки, видать, съели. Нечего искать». А Алёшка с дружками нашёл и привёл!
Быстро и уверенно забивая гвозди в широкие сосновые доски, Тимофеич продолжает громко и сердито:
— И учится Алёшка хорошо, а ты колы да двойки хватаешь. Так ведь? Так. А учиться хорошо может, я тебе скажу, только упорный парень. Если в учёбе упорство есть, то и в работе будет. И в бою тоже. Из таких, как Алёшка, и герои выходят. А из тебя кто выйдет?
Санька задумчиво чешет в затылке. Потом решительно говорит:
— Я тоже, как вырасту, героем буду. Что мне захочется, я всегда сделаю.
И как бы в подтверждение своих слов Санька с силой пинает маленький обрубок жерди. Деревяшка летит на дорогу и поднимает клубы пыли.
— И опять не то, Санька. Вот захотелось тебе пнуть — ты и пнул. Зачем? Лежала деревяшка на месте, она мне нужна.
А сейчас я за ней должен на дорогу идти. Тебе баловство — мне работа.
— Я принесу.
— Во-во, принеси. Надо, парень, делать не то, что хочется, а что надо. Я бы вот иной раз днём к куме на чаёк сходил, ан нет — на ферме плотничать надо. К куме и вечерком можно сходить.
— А кто у тебя кума, Тимофеич?
— Это к делу не относится. Или вот нонешний день возьми. Все ребята в поле картошку выбирают. Знаешь ведь сколько картофелеуборочный комбайн работы задает. А ты уже домой приплёлся.
Сашка опускает голову. Густая краска заливает его лицо, и веснушки на нём становятся ещё более заметными.
Тимофеич примеряет к двери доску, отчеркивает её конец карандашом и начинает отпиливать. Равномерно двигая пилой, он говорит:
— Алёшка… не зря жизнь проживёт… От него польза народу будет… Потому — упорство в человеке…
Санька бормочет: «Алёшка, конечно, ничё» и хочет потихоньку уйти. Но Тимофеич останавливает его:
— Погодь! Скажи-ка всё-таки, сколько ты сегодня собрал картошки? А вот мы сейчас узнаем точнее…
На дороге появляется большая группа ребят. Первым идет высокий мальчик с коричневым от загара лицом и тёмным, почти черным чубом.
Когда ребята подходят к свинарнику, Тимофеич останавливает их:
— Скажи-ка, Алёшка, сколько Санька картошки собрал?
— Его картошкой поросёнка день не прокормишь.
Ребята поддакивают:
— Сдохнет к вечеру.
— А вы сколько собрали?
— Много, Тимофеич! Столько, что хватит год прокормить даже такого обжору, как Санька.
— Ну уж, расхвастались, — обижается Санька. — В воскресенье пойдём веники ломать для овец, вот тогда и посмотрим, у кого сколько будет. Посмотрим тогда…
— Вы сейчас куда, ребята? — интересуется Тимофеич.
— Пойдём в реке искупаемся, — отвечает Алёшка, — потом ужинать. Учительница нам на выходной ничего не задала. Будем вечером на улице свои модели пускать, которые в автокружке сделали.
Кто-то из ребят ехидно спрашивает:
— Санька, ты свою модель принесёшь?
Санька снова густо краснеет. Тимофеичу становится понятно, что модель у Саньки не сделана. Он с жалостью глядит на мальчика и произносит:
— Эх ты, герой!
Ребята смеются.
Санька поворачивается и медленно бредёт в переулок, где стоит его дом.
Из туч неожиданно начинают сыпаться редкие и большие капли дождя. И уже не слышно ни мычания коров, ни визжания пил у нового телятника. Только глухие звуки падающих на землю дождевых капель.
Ребята во главе с Алёшкой Гаврюшиным срываются с места и бегут к реке.
Тимофеич, как ни в чём не бывало, продолжает ремонтировать дверь свинарника.
Василий Еловских
Вместе с ребятами
Рассказы
РАЗГОВОР О ГЕРОЙСТВЕ
Дует порывистый северный ветер. Тёмные, тяжёлые тучи низко нависли и обволокли всё небо до горизонта. По тучам перекатывается гром, но ни капли дождя не падает на землю.
Над стадом коров, которые идут по улице, поднимается серая пыль и тут же рассеивается по ветру.
Коровы мычат. Встревоженные громом, гогочут гуси. Издалека доносится стук топоров — там строят новый телятник.
Колхозный плотник Тимофеич — высокий, худой, морщинистый, с лохматыми седыми бровями и низко надвинутой на лоб кепкой — ремонтирует дверь свинарника.
Возле Тимофеича вертится невысокий парнишка с выгоревшими, почти белыми волосами и крупными веснушками на лице. Уши у парнишки грязные. Один рукав закатан выше локтя, другой — спущен.
Парнишке очень хочется поработать молотком, и, как только Тимофеич кладёт его, парнишка хватает молоток и стучит по пустой бочке для дождевой воды, по тёмным жердям изгороди, по новеньким белым дощечкам.
Тимофеичу это явно не нравится. Он сопит, хмурится и, наконец, говорит:
— Брось, Санька, это баловство-то! Лучше делом каким займись. А то где шуму много, там дела мало. Ишь как грохочет гром-то, а дождя нету… Вот и ты пустой, как этот гром.
— Не… Я не пустой. Я всё, что хошь, могу…
— Сначала уши вымой, а потом говори: «всё, что хошь, могу». Ничего ты толком не умеешь… Вот Алёшка Гаврюшин — этот да! Этот взаправду всё может. Геройский парень!
— Подумаешь, геройский, — скривил рот Санька. — Простой пацан, и никакого геройства в нём нету. Зимой, когда холодно было, мы с Борькой поехали в лес на лыжах, а Алёшка побоялся. «Обморозиться, — говорит, — можно». Подумаешь! Мы вот всё равно съездили. Ну, обморозились маленько, да не сдрейфили…
— Ну, и дураки вы с Борькой. Какая нужда была морозиться? Геройство ваше гороховое. Дурнышка одна. Геройства в тебе, Санька, ни на грош нет. Когда с фермы жеребята ушли, все их искали. А ты первым прибежал из лесу: «Нету их. Волки, видать, съели. Нечего искать». А Алёшка с дружками нашёл и привёл!
Быстро и уверенно забивая гвозди в широкие сосновые доски, Тимофеич продолжает громко и сердито:
— И учится Алёшка хорошо, а ты колы да двойки хватаешь. Так ведь? Так. А учиться хорошо может, я тебе скажу, только упорный парень. Если в учёбе упорство есть, то и в работе будет. И в бою тоже. Из таких, как Алёшка, и герои выходят. А из тебя кто выйдет?
Санька задумчиво чешет в затылке. Потом решительно говорит:
— Я тоже, как вырасту, героем буду. Что мне захочется, я всегда сделаю.
И как бы в подтверждение своих слов Санька с силой пинает маленький обрубок жерди. Деревяшка летит на дорогу и поднимает клубы пыли.
— И опять не то, Санька. Вот захотелось тебе пнуть — ты и пнул. Зачем? Лежала деревяшка на месте, она мне нужна.
А сейчас я за ней должен на дорогу идти. Тебе баловство — мне работа.
— Я принесу.
— Во-во, принеси. Надо, парень, делать не то, что хочется, а что надо. Я бы вот иной раз днём к куме на чаёк сходил, ан нет — на ферме плотничать надо. К куме и вечерком можно сходить.
— А кто у тебя кума, Тимофеич?
— Это к делу не относится. Или вот нонешний день возьми. Все ребята в поле картошку выбирают. Знаешь ведь сколько картофелеуборочный комбайн работы задает. А ты уже домой приплёлся.
Сашка опускает голову. Густая краска заливает его лицо, и веснушки на нём становятся ещё более заметными.
Тимофеич примеряет к двери доску, отчеркивает её конец карандашом и начинает отпиливать. Равномерно двигая пилой, он говорит:
— Алёшка… не зря жизнь проживёт… От него польза народу будет… Потому — упорство в человеке…
Санька бормочет: «Алёшка, конечно, ничё» и хочет потихоньку уйти. Но Тимофеич останавливает его:
— Погодь! Скажи-ка всё-таки, сколько ты сегодня собрал картошки? А вот мы сейчас узнаем точнее…
На дороге появляется большая группа ребят. Первым идет высокий мальчик с коричневым от загара лицом и тёмным, почти черным чубом.
Когда ребята подходят к свинарнику, Тимофеич останавливает их:
— Скажи-ка, Алёшка, сколько Санька картошки собрал?
— Его картошкой поросёнка день не прокормишь.
Ребята поддакивают:
— Сдохнет к вечеру.
— А вы сколько собрали?
— Много, Тимофеич! Столько, что хватит год прокормить даже такого обжору, как Санька.
— Ну уж, расхвастались, — обижается Санька. — В воскресенье пойдём веники ломать для овец, вот тогда и посмотрим, у кого сколько будет. Посмотрим тогда…
— Вы сейчас куда, ребята? — интересуется Тимофеич.
— Пойдём в реке искупаемся, — отвечает Алёшка, — потом ужинать. Учительница нам на выходной ничего не задала. Будем вечером на улице свои модели пускать, которые в автокружке сделали.
Кто-то из ребят ехидно спрашивает:
— Санька, ты свою модель принесёшь?
Санька снова густо краснеет. Тимофеичу становится понятно, что модель у Саньки не сделана. Он с жалостью глядит на мальчика и произносит:
— Эх ты, герой!
Ребята смеются.
Санька поворачивается и медленно бредёт в переулок, где стоит его дом.
Из туч неожиданно начинают сыпаться редкие и большие капли дождя. И уже не слышно ни мычания коров, ни визжания пил у нового телятника. Только глухие звуки падающих на землю дождевых капель.
Ребята во главе с Алёшкой Гаврюшиным срываются с места и бегут к реке.
Тимофеич, как ни в чём не бывало, продолжает ремонтировать дверь свинарника.