Василий Еловских
Вместе с ребятами
Рассказы
У ДЕДУШКИ
В последних числах мая, как только кончились занятия в школе, мама собрала Витины вещи, села с Витей в поезд, и они поехали к дедушке и бабушке.
Старики жили на окраине маленького города в аккуратном бревенчатом домике. Дедушка всю жизнь работал столяром на заводе, а сейчас был на пенсии. Мама говорила, что у него есть два ордена. Всю зиму дедушка в письмах просил, чтобы Витя на лето приехал к ним. И мама в конце концов решила не снимать на лето дачу, отпустить в отпуск домработницу и отвезти Витю к дедушке.
Возле дедушкиного дома разросся густой сад. Несколько кустов черемухи поднялись над крышей и прикрыли её, как козырьком. Ветвистые деревца росли и возле дома, на улице.
— Ух, зелени-то сколько! — удивился Витя и вспомнил единственный тополь с побуревшей от пыли листвой, который стоял у них во дворе.
За обедом мама просила дедушку:
— Папа, пусть он побольше отдыхает, не утомляется. Он у нас слабенький.
Дедушка заулыбался, отчего кончики его седых усов поднялись вверх, и подмигнул Вите.
— Не сомневайся, дочка. Отдохнёт за милую душу!
Витя не понял, почему дедушка подмигивает ему, но на
всякий случай мигнул дедушке обоими глазами и подтвердил:
— Да, мамочка, я тут отдохну.
После обеда мама поцеловала Витю и сказала:
— Сейчас никуда не ходи. Ложись и отдыхай до вечера. Ты устал с дороги.
Затем мама простилась и уехала. Завтра с утра ей нужно было идти на работу.
Витя, как и наказала ему мама, лёг на диван и до вечера отдыхал, рассматривая бабушкин альбом с открытками, а потом поужинал и лёг спать.
Проснулся он, как и обычно, часов в девять утра и долго лежал в постели. В комнате был накрыт для завтрака стол. В открытую дверь виднелась аккуратно прибранная спальня дедушки и бабушки. Кругом было тихо-тихо, только со двора доносились еле слышные голоса.
Вдруг хлопнула дверь, и в комнату вошла бабушка. Седые волосы её были аккуратно повязаны платком. Весёлый, цветастый передник делал её моложе и стройнее.
— Ты уже не спишь, Витенька? — удивилась она. — Чего же ты тогда лежишь? Как проснулся — сразу вставать надо, а то лень одолеет. Да и мы со старым проголодались — тебя всё завтракать ждём…
Витя сладко потянулся, тяжело вздохнул и стал одеваться.
За завтраком бабушка угощала Витю горячими пирожками с капустой и жареными чебаками.
— Ешь, ешь, внучек, — говорила она. — Чебаков-то дедушка вчера утром наловил. Да сплоховал старый — маленьких принёс. Выговор надо ему за такую работу дать.
— Ой, нет, хорошие чебаки, — отвечал Витя. — А как быстро вы, бабушка, пирожков напекли и рыбы нажарили.
Бабушка только махнула рукой:
— Какое быстро! Десятый час! Как фон-бароны завтракаем. Рабочий человек скоро уж обедать будет.
Витя подумал, что дома он всегда завтракает в это же время, а обедает перед вечером, когда приходит из школы со второй смены, а мама возвращается с работы. Учительница в школе как-то сказала, что поздно обедать вредно, что обедать надо перед уроками. Витя передал это маме, но она отмахнулась:
— Много понимает она, твоя учительница…
Дома всё осталось по-прежнему.
Сразу же после завтрака Витя прилёг на диван и прикрыл глаза. Он привык это делать дома. Мама всегда говорила, что после еды нужно полежать. И Витя лежал, хотя и не чувствовал, чтобы от этого прибавлялись силы. Даже наоборот, всё тело становилось вялым, слабым, и совсем не хотелось двигаться. Из-за этого в последнее время Витя редко гулял и совсем перестал ходить в кино. Да и зачем туда было ходить, если дома стоял телевизор, и мама разрешала в нём смотреть даже те фильмы, на которые в кино детей до 16 лет не пускали.
Растянувшись на диване, Витя с удивлением смотрел на дедушку. Он был уже совсем старый, но почему-то отдыхать не ложился. Просмотрев за столом газеты, которые только что принёс почтальон, дедушка сказал:
— Понравились, говоришь, чебаки? Вот пойдём на реку — ещё наловим. Рыбачить-то приходилось?
— Нет, дедушка. Это, наверно, трудно?
— Какое трудно? Отдых! Курорт! Давай-ка червяков накопаем. Да еще удочек сделаем. У меня есть четыре, а на двоих надо штук восемь. В последние дни что-то плохо клюёт. С двумя удочками пропадёшь со скуки. Будет лежать-то. Пойдем в сарай удочки делать.
Витя нехотя встал.
В сарае стояли припасённые дедушкой ещё с весны удилища. На полочке лежала новенькая леска…
…До обеда они с дедушкой провозились в сарае, а после обеда пошли ловить рыбу.
Река пересекала окраину города. По воде часто проплывали пароходы. Слышались разноголосые гудки, откуда-то доносилась музыка. У берега стояли плоты, катера, лодки, плавали брёвна. Вите казалось, что поблизости на берегу не найти места, где бы можно было расположиться с удочками.
Но дедушка уверенно подошел к берегу, сел на бревно, один конец которого скрывался в воде, и сказал:
— Вот здесь и порыбачим.
В берег ударяли небольшие пенистые волны. У воды пахло рыбой и тянуло сыростью, как из погреба. Вите было скучно. Наблюдать за поплавками, которые всё время прибивало к берегу, быстро надоело. Потянуло домой. Витя сказал об этом дедушке, надеясь, что он смотает удочки, соберётся домой, и можно будет растянуться на диване.
Но дедушка только удивлённо посмотрел на внука:
— Что ты за рыбак, если у тебя терпения нет?
Клёв начался, когда зашло солнце. Поплавки непрерывно ныряли в воду. Сгорая от нетерпения, Витя раньше времени дёргал леску, и рыба срывалась. Дедушка советовал:
— Не торопись, внучек, не торопись.
Витя чуть не заплакал, когда увидел, что дедушка снимает с крючка уже четвёртого чебака. А он не положил в ведёрко ещё ни одного.
— На-ка возьми две мои удочки, — сказал дедушка — С шестью-то удочками ты сильно торопиться не сможешь, а мне и двух хватит.
И верно, дело пошло лучше. Витя приноровился и стал выдёргивать леску тогда, когда рыба основательно хватала крючок. Ловить рыбу было интересно, и Витя забыл обо всём на свете. Когда дедушка спросил: «Может, домой пойдём?» Витя даже испугался:
— Ой, нет, что ты! Давай ещё порыбачим.
— Давай, — согласился дедушка и довольно усмехнулся.
Так они просидели до позднего вечера. В ведёрке уже
плавало шестнадцать чебаков и пять окуней. Одиннадцать из них поймал Витя. Даже перегнал дедушку! Вот здорово!
Домой мальчик шёл весёлый.
— Пока вы рыбачили, я себе юбку сшила, — сказала бабушка.
Витя заметил, что дедушка и бабушка всё время что-нибудь делают, притом не спеша, спокойно. Перед сном бабушка вышивала цветными нитками картину на полотне. На картине были видны лебеди, озеро и дома. И хотя лебеди у бабушки получались крупнее домов, внуку картина казалась красивой. Дедушка читал «Записки о Шерлоке Холмсе», улыбался, хмурился и в наиболее интересных местах дёргал бабушку за рукав:
— Ты посмотри-ка, посмотри…
Я читал ей вслух какое-нибудь место.
Укладываясь спать, Витя слышал доносившийся из-за перегородки сердитый голос деда:
— Ты знаешь, в мебельном цехе мастером опять Сосновский. Снова порядка нет. Кто в лес, кто по дрова… Тысячу раз его спросишь, пока ответ получишь. Ходит сонный, грубит и ничего не делает.
Дедушка говорил о заводе так, что можно было подумать, будто он не на пенсии, а продолжает работать.
На следующее утро Витя проснулся очень рано. Было сумрачно, и он вначале подумал, что идёт дождь. Поэтому он очень удивился, когда услышал тихий голос дедушки:
— Надо сходить полить огурцы и помидоры. Опять жара будет.
Витя повернул голову и посмотрел на часы-ходики. Четверть шестого! Так рано он не просыпался ещё ни разу.
Он закрыл глаза и снова уснул. А когда опять проснулся, косой солнечный луч протянулся через всю комнату и отпечатал на стене оконный переплёт. В комнате было так светло, что даже резало глаза. Блестели и, казалось, излучали свет гардероб, шкатулка на столе, листья фикуса и даже гриф старенькой гитары, которая висела в углу у двери.
Витя снова посмотрел на часы. Семь! Всё-таки ещё очень рано. Но спать уже не хотелось — то ли от того, что сегодняшнее утро было какое-то необычное, весёлое, то ли потому, что вчера он не успел внимательно осмотреть дедушкин сад. А в саду, наверно, много интересного.
Витя сел и потянулся к одежде. На минутку ему захотелось лечь обратно под одеяло, свернуться калачиком и полежать с закрытыми глазами. Но он вспомнил, что говорила вчера бабушка, и побоялся, что его одолеет лень. Да и стыдно было: дедушка с бабушкой уже встали, а он ещё спит.
Витя оделся и вышел во двор.
— Раненько встал, — сказал дедушка. — Это хорошо — по-нашему, по-рабочему. И для здоровья полезно. Пойдём, посмотришь, какие у нас деревья выросли.
Каждый год дедушка сажал в саду какое-нибудь дерево. Кроме деревьев, здесь росли черёмуха, акация, чёрная смородина и сирень. Больше всего разрослась малина. Её ростки появились даже на дорожке. Дедушка и Витя выдергали эти ростки, потом подремонтировали деревянную скамейку. Было приятно смотреть, как чёрная скамейка, от старости похожая на чугунную, постепенно приобретала совсем другой вид. Она выпрямилась и после того, как её построгали рубанком, стала светлой. Витя сел на скамейку и помахал ногами — крепко стоит, даже не качается.
Потом они с дедушкой ремонтировали садовую изгородь. Установили новый столб и заменили несколько дощечек. Витя попросил у дедушки разрешения прибить дощечки. Ему ещё никогда не приходилось заниматься такой работой. Сперва гвозди у него гнулись и уходили куда-то в сторону.
— Бей молотком уверенно и прямо по шляпке, — учил дедушка. — Вот смотри.
И он тремя ударами вбивал гвоздь.
— Это, парень, ничего, что у тебя так получается. Привыкнешь. А ну-ка ещё.
… Потекли необычные для Вити дни, полные разнообразного труда. Он ходил с дедушкой в лес, окучивал в огороде картошку, учился стряпать пельмени. Кое-что ему нравилось, но многое было непривычным и неприятным.
Дедушка купил внуку игрушки. Но и игрушки здесь были какие-то необычные. В углу комнаты лежали маленькая лучковая пила, маленькие фуганок, рубанок и топорик, маленькое зубило.
— Это лучше, чем безделушки покупать, — сказал дедушка. — С этими игрушками соображать надо, действовать. Так ведь?
Витя промолчал. Действительно, играть с ними на диване было невозможно. А если вообще не трогать их, — дедушка обидится. И Витя понемногу стал искать применения своим новым игрушкам в саду.
С помощью дедушки он смастерил себе маленькую лавочку под кустом сирени и сколотил полочку для книг, которую решил увезти к себе домой.
Когда он теперь по старой привычке ложился на диван или долго сидел без дела, откинувшись на стуле, бабушка тревожно спрашивала:
— Ой, уж не заболел ли ты, Витенька? Может, лекарства какого дать?
Иногда Витя уставал оттого, что все время приходилось что-нибудь делать. В такие минуты ему хотелось домой, к маме с папой. Но он понимал, что если напишет это маме, и она приедет за ним, дедушка с бабушкой обидятся. Он ведь говорил, что проживёт у них не меньше месяца… Они же добрые, заботятся о нём. Они просто не понимают, что он слабенький.
Порой Витя даже сердился на стариков, а потом стал сердиться на себя: почему он не может всё делать так, как они?
Однажды во двор привезли две машины дров.
— Вот теперь будем пилить и колоть дрова, — сказал дедушка, — на солнце они быстро просохнут. Пойдём, старуха. А ты, Витюшка, займись чем-нибудь.
Но Витя пошёл вместе с дедушкой и бабушкой. В день приезда он, возможно, и остался бы в комнате. Но сейчас ему было неудобно: такие старенькие работают, а он сидит.
— Ты не шибко налегай, — предупреждал дедушка, — мы без тебя справимся.
Мальчик не налегал, он с бабушкой пилил полегоньку, часто отдыхал. Но скоро у Вити заболела поясница, закружилась голова, он ушёл в дом, лёг на диван и больше не подходил к дровоколам.
На другой день Витя снова попробовал пилить дрова. Н, удивительно, голова у него уже не кружилась, а поясница почти не болела. Прошло ещё несколько дней, и Витя заметил, что эта работа совсем не такая уж тяжёлая, как показалось сначала.
— Как он у вас поправился! — удивилась мама, увидев Витю через две недели. — Хорошо отдыхает!
— Конечно, хорошо! На этот счет ты не сомневайся, дочка, — ответил дедушка.
Как-то дедушка взялся ремонтировать лодку. Витя помогал ему. Когда лодка была готова, они поплыли на ней по реке. За городом, в мелких притоках, Витя и дедушка до ночи ловили бреднем рыбу. В лесных речушках много чебаков, окуней и щурят и не меньше подводных коряг, камней, оплетённых крепкими водорослями. Ловить бреднем рыбу — работа нелёгкая, но Вите она нравилась. Он кричал от восторга, когда бредень выводили на берег и вытряхивали рыбу.
А потом они развели костёр на берегу реки. Над водой висела луна и такая огромная, какую Вите ещё ни разу не приходилось видеть.
Мальчик чувствовал себя необыкновенно легко. Несмотря на то, что он целый день трудился, он совсем не устал, ему хотелось бегать и прыгать. И он уже с грустью думал о том, что скоро приедет мама, и придётся возвращаться домой.
Дедушка помешивал в котелке уху и говорил:
— Осенью я, Витюшка, на зайцев пойду. Их много за последние годы развелось. Прямо на окраины деревень забегают. Приезжай как-нибудь на воскресенье — компанию составишь. Или, может, на диване полеживать будешь?
— Нет, — ответил Витя, краснея, — не буду. Ты же дедушка не устаёшь, а уж больше шестидесяти лет прожил.
Старик хитровато подмигнул:
— Я потому и крепкий, что всю жизнь не на диване лежал, а трудился. А кто на диване много лежит, тот и не доживёт до моих-то лет.
Василий Еловских
Вместе с ребятами
Рассказы
У ДЕДУШКИ
В последних числах мая, как только кончились занятия в школе, мама собрала Витины вещи, села с Витей в поезд, и они поехали к дедушке и бабушке.
Старики жили на окраине маленького города в аккуратном бревенчатом домике. Дедушка всю жизнь работал столяром на заводе, а сейчас был на пенсии. Мама говорила, что у него есть два ордена. Всю зиму дедушка в письмах просил, чтобы Витя на лето приехал к ним. И мама в конце концов решила не снимать на лето дачу, отпустить в отпуск домработницу и отвезти Витю к дедушке.
Возле дедушкиного дома разросся густой сад. Несколько кустов черемухи поднялись над крышей и прикрыли её, как козырьком. Ветвистые деревца росли и возле дома, на улице.
— Ух, зелени-то сколько! — удивился Витя и вспомнил единственный тополь с побуревшей от пыли листвой, который стоял у них во дворе.
За обедом мама просила дедушку:
— Папа, пусть он побольше отдыхает, не утомляется. Он у нас слабенький.
Дедушка заулыбался, отчего кончики его седых усов поднялись вверх, и подмигнул Вите.
— Не сомневайся, дочка. Отдохнёт за милую душу!
Витя не понял, почему дедушка подмигивает ему, но на
всякий случай мигнул дедушке обоими глазами и подтвердил:
— Да, мамочка, я тут отдохну.
После обеда мама поцеловала Витю и сказала:
— Сейчас никуда не ходи. Ложись и отдыхай до вечера. Ты устал с дороги.
Затем мама простилась и уехала. Завтра с утра ей нужно было идти на работу.
Витя, как и наказала ему мама, лёг на диван и до вечера отдыхал, рассматривая бабушкин альбом с открытками, а потом поужинал и лёг спать.
Проснулся он, как и обычно, часов в девять утра и долго лежал в постели. В комнате был накрыт для завтрака стол. В открытую дверь виднелась аккуратно прибранная спальня дедушки и бабушки. Кругом было тихо-тихо, только со двора доносились еле слышные голоса.
Вдруг хлопнула дверь, и в комнату вошла бабушка. Седые волосы её были аккуратно повязаны платком. Весёлый, цветастый передник делал её моложе и стройнее.
— Ты уже не спишь, Витенька? — удивилась она. — Чего же ты тогда лежишь? Как проснулся — сразу вставать надо, а то лень одолеет. Да и мы со старым проголодались — тебя всё завтракать ждём…
Витя сладко потянулся, тяжело вздохнул и стал одеваться.
За завтраком бабушка угощала Витю горячими пирожками с капустой и жареными чебаками.
— Ешь, ешь, внучек, — говорила она. — Чебаков-то дедушка вчера утром наловил. Да сплоховал старый — маленьких принёс. Выговор надо ему за такую работу дать.
— Ой, нет, хорошие чебаки, — отвечал Витя. — А как быстро вы, бабушка, пирожков напекли и рыбы нажарили.
Бабушка только махнула рукой:
— Какое быстро! Десятый час! Как фон-бароны завтракаем. Рабочий человек скоро уж обедать будет.
Витя подумал, что дома он всегда завтракает в это же время, а обедает перед вечером, когда приходит из школы со второй смены, а мама возвращается с работы. Учительница в школе как-то сказала, что поздно обедать вредно, что обедать надо перед уроками. Витя передал это маме, но она отмахнулась:
— Много понимает она, твоя учительница…
Дома всё осталось по-прежнему.
Сразу же после завтрака Витя прилёг на диван и прикрыл глаза. Он привык это делать дома. Мама всегда говорила, что после еды нужно полежать. И Витя лежал, хотя и не чувствовал, чтобы от этого прибавлялись силы. Даже наоборот, всё тело становилось вялым, слабым, и совсем не хотелось двигаться. Из-за этого в последнее время Витя редко гулял и совсем перестал ходить в кино. Да и зачем туда было ходить, если дома стоял телевизор, и мама разрешала в нём смотреть даже те фильмы, на которые в кино детей до 16 лет не пускали.
Растянувшись на диване, Витя с удивлением смотрел на дедушку. Он был уже совсем старый, но почему-то отдыхать не ложился. Просмотрев за столом газеты, которые только что принёс почтальон, дедушка сказал:
— Понравились, говоришь, чебаки? Вот пойдём на реку — ещё наловим. Рыбачить-то приходилось?
— Нет, дедушка. Это, наверно, трудно?
— Какое трудно? Отдых! Курорт! Давай-ка червяков накопаем. Да еще удочек сделаем. У меня есть четыре, а на двоих надо штук восемь. В последние дни что-то плохо клюёт. С двумя удочками пропадёшь со скуки. Будет лежать-то. Пойдем в сарай удочки делать.
Витя нехотя встал.
В сарае стояли припасённые дедушкой ещё с весны удилища. На полочке лежала новенькая леска…
…До обеда они с дедушкой провозились в сарае, а после обеда пошли ловить рыбу.
Река пересекала окраину города. По воде часто проплывали пароходы. Слышались разноголосые гудки, откуда-то доносилась музыка. У берега стояли плоты, катера, лодки, плавали брёвна. Вите казалось, что поблизости на берегу не найти места, где бы можно было расположиться с удочками.
Но дедушка уверенно подошел к берегу, сел на бревно, один конец которого скрывался в воде, и сказал:
— Вот здесь и порыбачим.
В берег ударяли небольшие пенистые волны. У воды пахло рыбой и тянуло сыростью, как из погреба. Вите было скучно. Наблюдать за поплавками, которые всё время прибивало к берегу, быстро надоело. Потянуло домой. Витя сказал об этом дедушке, надеясь, что он смотает удочки, соберётся домой, и можно будет растянуться на диване.
Но дедушка только удивлённо посмотрел на внука:
— Что ты за рыбак, если у тебя терпения нет?
Клёв начался, когда зашло солнце. Поплавки непрерывно ныряли в воду. Сгорая от нетерпения, Витя раньше времени дёргал леску, и рыба срывалась. Дедушка советовал:
— Не торопись, внучек, не торопись.
Витя чуть не заплакал, когда увидел, что дедушка снимает с крючка уже четвёртого чебака. А он не положил в ведёрко ещё ни одного.
— На-ка возьми две мои удочки, — сказал дедушка — С шестью-то удочками ты сильно торопиться не сможешь, а мне и двух хватит.
И верно, дело пошло лучше. Витя приноровился и стал выдёргивать леску тогда, когда рыба основательно хватала крючок. Ловить рыбу было интересно, и Витя забыл обо всём на свете. Когда дедушка спросил: «Может, домой пойдём?» Витя даже испугался:
— Ой, нет, что ты! Давай ещё порыбачим.
— Давай, — согласился дедушка и довольно усмехнулся.
Так они просидели до позднего вечера. В ведёрке уже
плавало шестнадцать чебаков и пять окуней. Одиннадцать из них поймал Витя. Даже перегнал дедушку! Вот здорово!
Домой мальчик шёл весёлый.
— Пока вы рыбачили, я себе юбку сшила, — сказала бабушка.
Витя заметил, что дедушка и бабушка всё время что-нибудь делают, притом не спеша, спокойно. Перед сном бабушка вышивала цветными нитками картину на полотне. На картине были видны лебеди, озеро и дома. И хотя лебеди у бабушки получались крупнее домов, внуку картина казалась красивой. Дедушка читал «Записки о Шерлоке Холмсе», улыбался, хмурился и в наиболее интересных местах дёргал бабушку за рукав:
— Ты посмотри-ка, посмотри…
Я читал ей вслух какое-нибудь место.
Укладываясь спать, Витя слышал доносившийся из-за перегородки сердитый голос деда:
— Ты знаешь, в мебельном цехе мастером опять Сосновский. Снова порядка нет. Кто в лес, кто по дрова… Тысячу раз его спросишь, пока ответ получишь. Ходит сонный, грубит и ничего не делает.
Дедушка говорил о заводе так, что можно было подумать, будто он не на пенсии, а продолжает работать.
На следующее утро Витя проснулся очень рано. Было сумрачно, и он вначале подумал, что идёт дождь. Поэтому он очень удивился, когда услышал тихий голос дедушки:
— Надо сходить полить огурцы и помидоры. Опять жара будет.
Витя повернул голову и посмотрел на часы-ходики. Четверть шестого! Так рано он не просыпался ещё ни разу.
Он закрыл глаза и снова уснул. А когда опять проснулся, косой солнечный луч протянулся через всю комнату и отпечатал на стене оконный переплёт. В комнате было так светло, что даже резало глаза. Блестели и, казалось, излучали свет гардероб, шкатулка на столе, листья фикуса и даже гриф старенькой гитары, которая висела в углу у двери.
Витя снова посмотрел на часы. Семь! Всё-таки ещё очень рано. Но спать уже не хотелось — то ли от того, что сегодняшнее утро было какое-то необычное, весёлое, то ли потому, что вчера он не успел внимательно осмотреть дедушкин сад. А в саду, наверно, много интересного.
Витя сел и потянулся к одежде. На минутку ему захотелось лечь обратно под одеяло, свернуться калачиком и полежать с закрытыми глазами. Но он вспомнил, что говорила вчера бабушка, и побоялся, что его одолеет лень. Да и стыдно было: дедушка с бабушкой уже встали, а он ещё спит.
Витя оделся и вышел во двор.
— Раненько встал, — сказал дедушка. — Это хорошо — по-нашему, по-рабочему. И для здоровья полезно. Пойдём, посмотришь, какие у нас деревья выросли.
Каждый год дедушка сажал в саду какое-нибудь дерево. Кроме деревьев, здесь росли черёмуха, акация, чёрная смородина и сирень. Больше всего разрослась малина. Её ростки появились даже на дорожке. Дедушка и Витя выдергали эти ростки, потом подремонтировали деревянную скамейку. Было приятно смотреть, как чёрная скамейка, от старости похожая на чугунную, постепенно приобретала совсем другой вид. Она выпрямилась и после того, как её построгали рубанком, стала светлой. Витя сел на скамейку и помахал ногами — крепко стоит, даже не качается.
Потом они с дедушкой ремонтировали садовую изгородь. Установили новый столб и заменили несколько дощечек. Витя попросил у дедушки разрешения прибить дощечки. Ему ещё никогда не приходилось заниматься такой работой. Сперва гвозди у него гнулись и уходили куда-то в сторону.
— Бей молотком уверенно и прямо по шляпке, — учил дедушка. — Вот смотри.
И он тремя ударами вбивал гвоздь.
— Это, парень, ничего, что у тебя так получается. Привыкнешь. А ну-ка ещё.
… Потекли необычные для Вити дни, полные разнообразного труда. Он ходил с дедушкой в лес, окучивал в огороде картошку, учился стряпать пельмени. Кое-что ему нравилось, но многое было непривычным и неприятным.
Дедушка купил внуку игрушки. Но и игрушки здесь были какие-то необычные. В углу комнаты лежали маленькая лучковая пила, маленькие фуганок, рубанок и топорик, маленькое зубило.
— Это лучше, чем безделушки покупать, — сказал дедушка. — С этими игрушками соображать надо, действовать. Так ведь?
Витя промолчал. Действительно, играть с ними на диване было невозможно. А если вообще не трогать их, — дедушка обидится. И Витя понемногу стал искать применения своим новым игрушкам в саду.
С помощью дедушки он смастерил себе маленькую лавочку под кустом сирени и сколотил полочку для книг, которую решил увезти к себе домой.
Когда он теперь по старой привычке ложился на диван или долго сидел без дела, откинувшись на стуле, бабушка тревожно спрашивала:
— Ой, уж не заболел ли ты, Витенька? Может, лекарства какого дать?
Иногда Витя уставал оттого, что все время приходилось что-нибудь делать. В такие минуты ему хотелось домой, к маме с папой. Но он понимал, что если напишет это маме, и она приедет за ним, дедушка с бабушкой обидятся. Он ведь говорил, что проживёт у них не меньше месяца… Они же добрые, заботятся о нём. Они просто не понимают, что он слабенький.
Порой Витя даже сердился на стариков, а потом стал сердиться на себя: почему он не может всё делать так, как они?
Однажды во двор привезли две машины дров.
— Вот теперь будем пилить и колоть дрова, — сказал дедушка, — на солнце они быстро просохнут. Пойдём, старуха. А ты, Витюшка, займись чем-нибудь.
Но Витя пошёл вместе с дедушкой и бабушкой. В день приезда он, возможно, и остался бы в комнате. Но сейчас ему было неудобно: такие старенькие работают, а он сидит.
— Ты не шибко налегай, — предупреждал дедушка, — мы без тебя справимся.
Мальчик не налегал, он с бабушкой пилил полегоньку, часто отдыхал. Но скоро у Вити заболела поясница, закружилась голова, он ушёл в дом, лёг на диван и больше не подходил к дровоколам.
На другой день Витя снова попробовал пилить дрова. Н, удивительно, голова у него уже не кружилась, а поясница почти не болела. Прошло ещё несколько дней, и Витя заметил, что эта работа совсем не такая уж тяжёлая, как показалось сначала.
— Как он у вас поправился! — удивилась мама, увидев Витю через две недели. — Хорошо отдыхает!
— Конечно, хорошо! На этот счет ты не сомневайся, дочка, — ответил дедушка.
Как-то дедушка взялся ремонтировать лодку. Витя помогал ему. Когда лодка была готова, они поплыли на ней по реке. За городом, в мелких притоках, Витя и дедушка до ночи ловили бреднем рыбу. В лесных речушках много чебаков, окуней и щурят и не меньше подводных коряг, камней, оплетённых крепкими водорослями. Ловить бреднем рыбу — работа нелёгкая, но Вите она нравилась. Он кричал от восторга, когда бредень выводили на берег и вытряхивали рыбу.
А потом они развели костёр на берегу реки. Над водой висела луна и такая огромная, какую Вите ещё ни разу не приходилось видеть.
Мальчик чувствовал себя необыкновенно легко. Несмотря на то, что он целый день трудился, он совсем не устал, ему хотелось бегать и прыгать. И он уже с грустью думал о том, что скоро приедет мама, и придётся возвращаться домой.
Дедушка помешивал в котелке уху и говорил:
— Осенью я, Витюшка, на зайцев пойду. Их много за последние годы развелось. Прямо на окраины деревень забегают. Приезжай как-нибудь на воскресенье — компанию составишь. Или, может, на диване полеживать будешь?
— Нет, — ответил Витя, краснея, — не буду. Ты же дедушка не устаёшь, а уж больше шестидесяти лет прожил.
Старик хитровато подмигнул:
— Я потому и крепкий, что всю жизнь не на диване лежал, а трудился. А кто на диване много лежит, тот и не доживёт до моих-то лет.