Такая культурная жизнь... 2004-1994
В. А. Рогачев


Владимир Александрович Рогачев (1940-2004), доцент Тюменского государственного университета, выдающийся культуролог, в течение десяти с лишним лет работал обозревателем по вопросам культуры в газете «Тюменский курьер». За это время им написано свыше пятисот обозрений, фактически, очерков – театр, литература, музыка, живопись... Прекрасная эрудиция, отличная память, тонкое понимание творческих процессов и людей, занимающихся творчеством, – все это присуще его публикациям, что еженедельно, по вторникам печатались на третьей странице газеты.

В этой книге вы прочтете собранные его друзьями по газете и систематизированные его верным спутником – Натальей Рогачевой – избранные обзоры, опубликованные в «Тюменском курьере» с 1994 по 2004 год. Собственно, это – ретроспектива, от 2004 к 1994 году, описание тюменской культурной жизни. Ведь и газетная рубрика, под которой они печатались, называется тоже без претензий «Такая культурная жизнь».





Такая культурная жизнь...

2004–1994 гг.





2004 ГОД






БОЛЬШАЯ ПЕРЕМЕНА?




    16 марта

Из столицы приходят интересные вести. Добрый знак - председателем комитета по культуре Госдумы стал знаменитый и деятельный Иосиф Кобзон. Входит в партию парламентского большинства. Настроен решительно. В планах «добиваться выделения специальных средств на восстановление культуры». Уже плотно работаете администрацией президента и правительством. Упор на положение дел в регионах. Пробивает новый закон об авторских правах, изменения в законе о защите прав потребителей, чтобы прекратить использование фонограмм, пение под фанеру.

Еще в 1994 г. Кобзон внес в Думу законопроект «О защите чести и достоинства гражданина РФ», дабы государство отвечало за свои действия перед людьми, но и граждане тоже перед государством. Мы знаем, Кобзон не отступится. В комитете уже начата проработка проблемы повышения зарплаты работникам культуры, новой редакции «основ» законодательства о культуре. Обнадежены творческие союзы. Пока творчество приравняли к коммерции. Если кто-то из Тюмени купил в Екатеринбурге картину за 15 тыс. рублей, то пошлина будет равна 30 % суммы. Мало проку заниматься благотворительностью. Ветеранам не засчитывают годы творческой работы при оформлении пенсии.

Суть ситуации понятна в начале 1990-х гг. криминал широко использовал творческие союзы для получения налоговых льгот, через липовые фонды прокачивал деньги. В новом законопроекте будет специальный механизм, перекрывающий хитрые лазейки. Кобзон: «Бюджет на культуру сегодня позорно мал... не больше 8 % от общего бюджета». Кстати, в регионах и того меньше ниже 2 %. Думский комитет собирается провести широкую акцию, чтобы убедить власти на культуру нельзя жалеть средства. Нужна и новая система безопасности в часы массовых культурных акций.

Важные заявления сделал и новый министр культуры Александр Соколов. С идеями Кобзона расхождений мало. Интересно, как совпали мнения министра и директора тюменской детской музыкальной школы № 1 Дмитрия Антонюка. Выступая на февральском отраслевом совещании, он призвал не разрушать уникальную систему музыкального образования в стране. Его ученик, после трех классов музыкальной школы перебравшийся с семьей в Германию, был сразу же принят там в симфонический оркестр. Недавно чинуши задвинули детские школы в сферу дополнительного образования (ниже статус, меньше бюджет). Необходимо вернуть таким школам статус начального профессионального образования, иначе не будет у нас новых Спиваковых.

Культура явно приободрилась, слушая такие речи. Благими надеждами... Но несомненно, что к руководству пришли действительно влиятельные и деятельные лидеры.


РОССИЙСКИЕ ИМПЕРАТОРЫ В ТЮМЕНИ

10 марта день рождения уникальной культурной акции в Тюмени. Под музыку Вивальди шла торжественная церемония. В залах филиала краеведческого музея «Городская Дума» Петр Великий и Екатерина Великая благосклонно взирали на небывалое классные тюменские пары в костюмах XVIII в. грациозным менуэтом заворожили элиту тюменской культуры. Так открылась выставка «Российские императоры» совместный арт-проект Государственного исторического музея (Москва) и Тюменского областного краеведческого музея. Знаменитый на весь мир ГИМ привез в Тюмень бесценные шедевры свыше 200 подлинников портретов властителей от Петра I до Николая II, царствующих семей и приближенных ко двору. 14 первых фамилий. Личное оружие, монеты, мундиры, даже первые терки для табака. Резная кость, графика и малая скульптура, письма, патенты на чины, грамоты и рескрипты. Уникальная композиция (резьба по кости) на уход из жизни Александра I Благословенного.

Серебряный, смятый в лепешку стакан напоминает о крушении царского поезда 17 октября 1888 г. у станции Борки (к югу от Харькова), когда богатырь Александр III удержал на плечах вагонную перегородку, помогая людям выбраться наружу. Свыше 200 памятников истории Российской империи конца XVII начала XX вв. из сокровищ ГИМа (4,5 млн. единиц хранения). Небывалый выезд за пределы Красной площади в столице.

Я с детства помню эти портреты в учебниках истории, панораму Полтавской битвы, сотни раз видел их в кино, на телеэкране. Нет, никакая электронно-цифровая музыка не заменит живого оркестра, никакие копии подлинников. Потрясающее впечатление веет доброй энергетикой былого, дыханием родной истории. В свое время наше поколение приучали к мысли, что императоры тираны, лукавые интриганы, прожигавшие жизнь на балах. Конечно, всякое было, но было и это частная жизнь августейших особ, ее благородная простота и естественность.

Письмо семилетнего наследника Алексея, сына Николая II, вдовствующей императрице Марии Федоровне: «Милая бабушка! Поздравляю тебя с днем твоего рождения. Я уже начал учиться. Читаю и пишу каждый день. Складываю буквы, как ты знаешь. У нас была гроза. Любящий тебя внук Алексей».

Часть экспонатов имеет сибирский след. Меню завтрака и обеда 13 апреля 1918 г. семьи Николая II в тобольской ссылке. Просто от руки, простое меню, хотя и на гербовой бумаге. Серебряная табакерка с картой Сибири времен Семена Ремезова, вещи тобольского губернатора Дениса Ивановича Чичерина (1720-1785), двойной кубок из тюменского Свято-Троицкого монастыря. Икона «Богоматерь Знамение» светлейшего князя Меншикова, которой он 10 ноября 1724 г., в свой последний час в березовской ссылке, благословил сына Александра. Мудрый и захватывающий мир родной истории.

Суперакцию двух музеев поддержали Министерство культуры РФ и областной комитет по культуре. Авторов проекта из Москвы в Тюмени представляла зав. отделом выставок ГИМа Татьяна Мартынова, с нашей стороны координатор проекта Ольга Бей (ТОКМ). Весомую долю в успех внесла со своими сотрудниками зав. музеем «Городская Дума» Наталья Войнова. Хоть и зав., но экскурсии ведет (блеск!), постарайтесь попасть к ней.

Выставку приурочили к 60-летию Тюменской области, 125-летию областного музея и 165-летию со дня рождения Ивана Яковлевича Словцова. Высокую оценку событию дали на открытии директор ГИМа Александр Шкурко, зам. председателя областного комитета по культуре Наталья Хвостанцева, зам. председателя областной Думы Николай Барышников, директор ТОКМ Татьяна Исламова.

Много важного было на пресс-конференции. Шкурко довольно влиятельная фигура в столице. Федеральная программа «Национальные музеи России музеям Сибири» не только сотрудничество с регионами, но и масштабное соучастие в работе местных музеев. «Ваши раритеты увидит столица», сказал умнющий и хитрый Александр Иванович, положив глаз на подарки тюменцам Александра I! Освободителя (цесаревичем посетил Тюмень).

О ситуации в нынешней культуре, с музеями. Российская секция Международного союза музеев (ИКОМ) сейчас больше занимается связями с зарубежьем и продвижением нашего историко-культурного наследия за границу. Влияния на власти больше у Союза музеев России. Он оказывает реальную поддержку многим важным проектам. Под эгидой Союза и ГИМа недавно увидел свет красочный фолиант, где обобщен и представлен путь развития всех региональных школ искусства резной кости в России. В том числе тобольской и тюменского Севера, автор очерка о них старший научный сотрудник Тюменского музея изобразительных искусств Вера Субботина. Союз заинтересован в скорейшем возведении первого в Сибири современного музейного комплекса, сочетающего в себе научно-просветительские и культурно-досуговые функции.

По мнению Шкурко, наш ТОКМ входит в фундаментальную основу музейного дела в РФ, отличается творческим духом и удивительными инновациями в работе. Это во многом связано с командой директора ТСЖМ Татьяны Исламовой, ее деятельной личностью, оригинальными решениями. Исламова яркая звезда в музейной элите России. «Я полюбил Татьяну Михайловну», так и сказал Шкурко. За что? Зайдите в ТСЖМ, увидите.

Отвечая на конкретные вопросы о строительстве музейного комплекса, зам. председателя областного комитета по культуре Наталья Хвостанцева привела полную информацию. Сейчас по заданию губернатора Сергея Собянина идет корректировка проектно-сметной документации, разрабатывается четкий график финансирования работ. Стройка завершится с учетом местных реалий и потребностей культурного развития нашей области.




ЕЛКА-ЕЛОЧКА, ЗАЖГИСЬ!




    6 января

Печальная весть: 20 декабря 2003 г. не выдержано сердце замечательного мастера декоративно-монументального искусства Всеволода Николаевича Кальнина. Болезнь сразила его на собрании коллег по Тюменскому отделению Союза художников РФ, где обсуждали трудную ситуацию. В ней наши мастера оказались Из-за чехарды противоречивых законов, когда Госдума тянет с главным из них о статусе творческих союзов. Налоговики пока приравнивают художников к... коммерсантам.

Кальнин разволновался, произнес яркую речь, призывая товарищей беречь живомосные традиции высокого искусства. Успел сказать о наболевшем... Он родился в Баку в 1937 г., получил прекрасное образование в Харьковском художественно-промышленном институте (1970). В начале 1970-х гг. переехал в Тюмень. Здесь его приняли в СХ РФ.

Всеволод Кальнин автор неповторимых декоративных росписей, витражей, мозаик, сграффито (процарапанный рисунок в верхнем слое специально подготовленной штукатурки из песка, мелко истолченного кирпича, туфа, извести и земляных красок, когда обнажается нижний слой со своим цветом, выделяющим орнамент).

Кальнина отмечали на выставках как республиканского, так и городского рангов. Мы не стали печатать репродукции его работ. Помяните мастера, пройдите по Тюмени, посмотрите на мозаику театра кукол, на декор «Строителя»... Это он, его дух, «его теперь воплощение» в красоте оставшихся на земле творений.

Горько, что так жестоко сейчас убивают высокое искусство, ожесточают сердца, разобщают и унижают настоящих деятелей культуры. Даже официального соболезнования никто из руководящих лиц не прислал в редакцию, об утрате я узнал от знакомых художников. Они в ступоре: о каком возрождении говорить, когда выбивают мастеров поодиночке? Выход: пока молчат в столице, на областном уровне надо принимать специальный закон о поддержке местных творческих союзов.




ЮБИЛЕЙНОЕ




    3 февраля

После новогодних праздников тюменская культура взвинтила темп. К тому же у заметных ее фигур круглые юбилеи. Юбилей и у нашей колонки: ровно 10 лет назад был напечатан ее первый выпуск. Название придумал главный редактор «Курьера», а потом – свыше полу-тысячи публикаций. Спасибо всем нашим читателям, мастерам местной культуры за содействие!


АЛЕКСАНДР НОВИК

Председатель Тюменского отделения Союза художников РФ (член СХ РФ с 1984 г.) Александр Сергеевич Новик коренной тюменец. Родился 6 февраля 1949 г., рос рядом со стенами оскверненной Вознесенской церкви. Он вернул ей духовный свет в белом наряде тюменской зимы в философско-символическом пейзаже 1990 г. Его кредо, его диалог с душой города, его откровение, детский талисман. Вещь изумительная и всегда с ним.

Новик закончил Тюменское училище искусств (1978), в изоискусство пришел неожиданно. Словно пронзила молния, и провидение подтолкнуло к рисованию. Успешен на всех выставках от родного города до Европы и Америки. Летом 2003 г. впервые получил областную. Кстати, Новик один из немногих известных мастеров региона, до сих пор не имеющий даже паршивого буклета на своем счету. Лишь оценки в обзорной статье альбома-монографии «Художники Тюмени» (1994) и главка с беседой про свой путь в грамотном и богатом (иллюстрациями и мнениями) издании Геннадия Вершинина и Сергея Перепелкина (настоящих лидеров тюменского искусствоведения). Называется «Новое искусство Тюмени» (1996). Про то, как из «зеленых гусей» молодых бунтарей середины 1980-х гг. выросла очень красивая формация тюменского постмодерна и арт-дизайна. С участием настоящих прогрессоров тогда сорокалетних Михаила Гардубея и тех же Новика с Вершининым. Метареализм своих 1970-1980-х гг. Новик сменил на дымку условных образов, цветопрописанную музыку настроении, синтез реальных пластов бытия, таинственное кружение композиции. То, что Рогачев назвал пост-символизмом, а Вершинин уточнил это пост-экспрессионизм. Особенно в серии конца 1990-х, навеянной стихами Осипа Мандельштама.

Новика мучит, и он благодарно порождает свои таинственно-поэтические видения с мотивом «художник и модель», заповедная Тюмень, сибирская женственность, детство и сельские путешествия. «Условный цвет, становящийся средством эмоционального выражения, равновесия и единства колорита... иногда на конкретных сочетаниях... отказ от перспективы, идеальное пространство», лишенное конкретных деталей, сегодняшний Новик (из статьи тонкого искусствоведа Татьяны Борко в еженедельнике «УиР», 2004, № 3). А еще Новик уже 3 года прославляет своих коллег, печатая в журнале «Элита» этакие «видеозарисовки» о них. Когда-то в юности, отбиваясь от заречного хулиганья, Новик серьезно занимался боксом, и тут преуспел. Умеет держать удар и рисовать картину... теперь не новых боев новых сюжетов.


АЛЕКСАНДР ЦИНЬКО

Праздник настоящего артиста, его торжество на сцене. 28 января с.г. в зале камерной и органной музыки ТГФ (филармонии) был аншлаг. На концерте заслуженного артиста РФ, солиста ТГФ Александра Цинько. И кто там говорит, что публика отвернулась от классики? Любителей ее у нас много, просто доходы не очень... Но стоило установить цену на билеты в рамке от 80 до 120 рублей, как народ пошел студенты, школьники, преподаватели. Бюджетники в основном.

Цинько построил программу своего вечера романсов как драму высоких чувств и переживаний вечных ценностей бытия. Пел только шедевры, знакомые меломанам, но в оригинальной трактовке, словно герой бессмертной стихии любви в романтичном и мужественном диалоге с превратностями судьбы. Драма началась объяснением в любви высоким слогом русского романса (Оскар Фельцман) и завершилась весенним победным разливом сочного баритона (по Юрию Гуляеву) «Желаю вам...». Сильно и проникновенно, напомнив о великом певце. Небольшое замечание: наверное, следует закрепить тенденцию поиска своего образа, своего тембра, не подчиняться магии знаменитого образца.

Хорош был Цинько в драматизации «Старого капрала» Даргомыжского, прочувствовал глубину «Элегии» Массне, тут в мелодичном лиризме наш мастер свободно менял диапазон, уходя в выразительные искусы драматического тенора. И не боясь в других вещах взрывать тонкую «сурдинку» голосовых связок басовыми нотами. Звучали испанские, итальянские мелодии. «Черные брови, карие очи» были особенно волнительны в предчувствии мемории про «два колера два цвета». Браво!

Цинько малость покачался на лирических волнах, когда «Ночь светла», чтобы бесстрашно бросить: «Нет, не тебя так пылко я люблю» и умчаться успокоить бурю чувств стремительным улетом «Бубенцов». Публика была в восторге, а Наталья Гетьман (лауреат международных конкурсов, аккомпаниатор) по праву разделила успех нашего мастера, усладив публику знаменитой пьесой Ференца Писта.


ФИЛАРМОНИЧЕСКИЙ БУКЕТ

И в минувшем январе он напоминал золотой луг. Серия абонементных концертов камерного оркестра Антона Шароева отличалась элегантностью и строгим рисунком музыкальной формы. Большая нагрузка легла на солистов наших хоровых коллективов. Январский грипп некстати прошелся по рядам, но в целом класс удалось выдержать. Цинько устоял.

23 января с.г., увидев заполненный зал, пришел в волнение маэстро Даниил Крамер. Вместе с суперзвездой джазового пианизма в Тюмень приехал народный артист РФ, патриарх отечественного джаза Алексей Кузнецов (гитара) и одаренный молодой Сергей Васильев (уже лауреат, контрабасист). Большие мастера, особенно в джазе, не могут отбывать номер. Если публика не ахти и она не заводная, конечно, концерт пройдет на холодом профессионализме. А тут просто шикарная публика. Крамер предложил прочувствовать «триумф махрового джаза».

«Махра» от лукавого, но игра в составе трио, дуэтов «Крамер Кузнецов», «Кузнецов Васильев» была виртуозной и огнедышащей. Импровизации в свинговых квадратах делали классические композиции свежими, как огурчики только что с грядки.

Зубры испытали Васильева на прочность, он только улыбался в ответ, словно всю жизнь мечтал быть надежным мостом между клавишами и струнами гитары. Что, как известно, довольно трудное занятие. Мотивы 1960-х гг., прицельный драйв, ритм энд блюз, «ивы плакали», ибо «никогда не будет такой, как ты», Таривердиев вкупе с американскими звездами. Лакомая свобода виртуозов, втроем волхвовавших на сцене, словно большой состав. В финале Крамер пообещал привезти с собой суперзвезду масштаба недавнего волшебника современного арт-джаза Дидье Локвуда. То ли еще будет!

Любители органного искусства не были разочарованы филигранью маэстро из Петербурга Даниэля Зарецкого, чей классический коктейль был сбит из опусов традиционного экстра-класса.

На 5 и 6 февраля с.г. намечен визит в Тюмень московского театра Школа современной пьесы» под руководством знакового режиссера Иосифа Райхельгауза. С недавней сенсацией в два вечера. В первый балуют классическими ходами чеховской «Чайки», во второй конец комедии, дописанный модным Борисом Акуниным (быстро раскрытый псевдоним доктора филологии Григория Чхартишвили, позолотившего пилюлю академической бедности детективными писаниями). Заявлены сплошь народные и заслуженные Ирина Алферова, Альберт Филозов, Лев Дуров, Владимир Стеклов сотоварищи. Мои домашние видели их чеховскую гимнастику в августе прошлого года. С чувством глубокого удовлетворения.

Драмтеатр сделал свой ход: заявил на середину февраля гастроли модного, европейски знаменитого театра «Модернъ» под руководством Светланы Браговой. С «Петлей» Рустама Ибрагимбекова и «Сном императрицы» ночного телелетчика Андрея Максимова, чью роскошную гриву вы можете созерцать на канале «Культура». Прямо жаркое лето искусств в феврале.




ДЖАЗОВЫЙ ЦВЕТОК НАПУА В ХРУСТАЛЬНОМ КОНДАЧКЕ




    10 февраля

Джаз бессмертен... пока жив последний джазмен. Амур, у которого вместо стрел то ли сакс, то ли труба, то ли кларнет... Джаз не терпит пустоты даже в Тюмени. Леди-джаз нашего города Инга Лударева с помощью директора ОДНК «Строитель» Вадима Швеца и его команды продолжают арт-проект «Джазу 100 лет».

На этот раз произошло экстраординарное событие: концерт известных музыкантов. Американская певица Напуа Девой (США, Нью-йорк) в паре с пианистом и композитором Андреем Кондаковым (РФ, Санкт-Петербург) сотворили настоящее чудо общения с теми, кто любит элитарный интеллектуальный джаз. Самый гармоничный и красивый, но бедный, ибо большинство почитателей жанра предпочитает бурные массовки с ритмическим гипнозом и вольными скачками синкопов плюс модные изыски западных волн вплоть до объятий с попсовой судорогой рока.

Концерты интеллектуального джаза большая редкость, ибо здесь ценится не только импровизационная свобода, «побиение» классических стандартов, свобода музыкальной чувственности и безупречная техника игры и соула (в моем случае манера пения). Ценится содержательная нота, методизм, тонкое выражение джазового стиха, словесного портрета композиции. Всеми компонентами и Девой, и Кондаков владеют свободно и профессионально и позволяют себе выходить далеко за знакомые границы, изящно и не-обычно преподносить композиции великого Дюка (Эллингтона), проигрывать классические фразы, вторгаться в симфоджаз.

Весь концерт удивительный спектакль, где две утонченные натуры не просто идут друг к другу, расставляя дружеские, силки и освобождая из них, ведя беседу с мудрым подтекстом (баллады в начале второго отделения). Оба неплохо владеют интригой действия, я тоже попался. Поначалу на пресс-конференции Девой была в имидже типичной американской джаз-певицы. Решительные рубленые фразы, низкий регистр хорошо поставленного голоса по-русски: бой-баба. Ну, думаю, сейчас выдаст бурю и натиск под Эллу Фицджералд или Еву Дымарчик...

Да, мой заголовок – это творческий код концерта. С магией имен, что важно в искусстве. Хотя Напуа и уроженка Техаса, но имя-то гавайское, и музыкальная архетипика этого архипелага счастливых людей чувствуется в певице – дальней наследнице тихоокеанской культуры, сумевшей выразить естественное единство природы и человека. Обогащенное ритмическим мелосом американских индейцев (малознакомым в мире), достаточно близким мотивам афроамериканского джаза и латины. Напуа – имя цветка.

Кондаков. Его имя по популярным словарям не самое лучшее, но если копнуть, увидеть угорские корни, то получится не легкомысленный, бесшабашный, получится легкий, светлый. Мировая джазовая семья единственное в мире сообщество с настоящей демократией. Гражданин, джазмен ценится по существу его дара и симпатии в отношениях с коллегами. Большие и небольшие составы могут образовываться даже на пару-тройку дней. На время конкретного фестиваля, конкретных гастролей.

Кондаков сотрудничает с Девой (неплохой сочетание, только ударение на с 1997 г. В итоге в Нью-йорке они записывают альбом «UNTIL, WE MEEI AGAIN» с участием известных барабанщика Пенни Уайта и басиста Мариетта Моффета. Критика и публика заметили свежесть ритмического мелоса и полное отсутствие стандартов, что выглядело дерзкой новацией.

Необычайное, фантастически романтичное, блоковски-женственное царило на концерте. Кондаков сыпал бисер джазовых примечаний к блюзовому купанию напуа в волшебной лагуне любимого архипелага. Она чарующе цельная натура, милая красавица, этакая указовая сестренка пела, танцевала, шутила, но главное – ее тело стало звучащим органом, излучая ласковый ветер мелодий.

Концерт по сюжету состоял из композиций (свыше 10) Кондакова в голосовой аранжировке Девой с ее белыми стихами. Несколько вещей написала она сама. Уходя передохнуть, они оставляли друг друга наедине с роялем. Кондаков забирался в ноктюрн, даже тосковал в микрофон, вызвав одобрение своим «Соул» части тюменских мачо.

Посвинговали на славу, особенно во втором отделении. Кстати, стандарты показали свои рожки да ножки, особенно в сннкопных трелях Папуа, где она блистательно бросалась в волны джазового океана и возвращалась под облака на высоком регистре. Диапазон впечатлил. Драматургия намекала на смены курса: «Когда ты идешь» на «Сибирский поезд» и слышишь апофеоз блюза, бархатом выстилающий путь другим композициям, думай о ветре... Как принято в джазе, помянули игрой и песней ушедших. И незабвенного Вячеслава Врублевского...

Небольшой сейшенз не обошелся без Инги Лударевой. Она опаляла голосом, жаром эмоций зал и дуэт, Кондаков прятал лицо в клавиши, Папуа малость «испуганно» отвечала нежной мольбой. Но знаменитая французская меланхолия Косма на стихи Жака Превера им удалась. Я вдруг вспомнил, что таков джаз в Париже. Наверное, подобное было у Хемингуэя в джазе 1920-х гг., когда шел праздник, который всегда с тобой. С замечательной разницей в Тюмени он творился в реальном времени. Восторженные отзывы мэтра тюменского джаза Всеволода Бессараба не привожу. Простите, /добрый знакомый, я ими отчасти воспользовался, радея над этой зарисовкой.




2003 ГОД





ЗНОЙ




    16 января

Бурные сцены любовных страстей бушуют в новом сезоне в нашем областном драмтеатре. В ноябре прошлого года спутали позднюю осень с майской маетой «Восемь любящих женщин». Без мужчин, правда, не обошлось. Полешки в костер подбрасывали постановщик главный режиссер облдрамы Алексей Ларичев и главный художник Алексей Паненков. Публика до сих пор обмирает в креслах.

Параллельно старина Семен Фуксман, вкусивший режиссерского хлеба, поглядев на такую детективно-истеричную французскую любовь, решил пальнуть в зал из всех раскаленных орудий испанской страсти. К восьми любящим присоединил четырех. Из очень трудной для воплощения на сцене драматургии великого испанского поэта Федерико Гарсиа Лорки (1896-1936). Гремучая смесь авангардной романтики, попытки обнажить социальное ложе страсти и вполне естественного желания посоревноваться в сюрреалистических кошмарах с другом-ровесником (и соперником!) Сальвадором Дали в 1930-1940-е гг. увлекала лишь закомплексованных и радикально настроенных деятелей студенческого театра.

Но поэзия Лорки гениальна и прекрасна, да еще освещена его трагической судьбой. Его расстреляли в апельсиновой роще в самом начале фашистского мятежа Франко. Лорка классик, и, конечно же, репутация заставляет к его драматургическим опытам относиться с пиететом. Мэтры советского театра, уступая давлению людей, завороженных магией имени и судьбы Лорки, пытались ставить его пьесы. Но перед началом второй мировой войны дело не пошло. Быстро иссяк всплеск интереса и у шестидесятников.

Не выручила даже социально обостренная подкладка, попытка представить любовные драмы народным протестом против тирании.

Самую известную драму «Дом Бернарды Альбы» – Лорка дописал 19 июня 1936 г. За месяц до франкистского мятежа и за два месяца до своей гибели. Зная контекст этой вещи, Фуксман (как режиссер) обрамляет свою версию трагически-романтической дымкой меморией в честь великого поэта. Но... оставляя в программке имя автора, добавляет к нему: «Посвящается Поэту».

Эдуарду Соболю пришлось поработать с актрисами над пластикой испанским народным танцем. Танцуют, не искушая особой отделкой, ибо далее реальные страсти, яростные сшибки прямолинейно-лицемерной хозяйки Бернарды (артистка Капитолина Баженова), хитрющей служанки Понсии (Ирина Тутулова), дочерей Мартирио (Гульнара Галавиева) и Аделы (Юлия Зеленина).

Порка пытался рассказать драму «об испанском мещанстве, об испанском ханжестве, о жажде наслаждения, которая таится в самых глубинах женского существа и которую женщина вынуждена подавлять» (из интервью поэта 1930-х гг.). Тут есть свои нюансы, связанные с личностью Порки, думаю, что Фуксман про то ведает, ибо старается не выводить наших актрис на тонкий лед весьма сложных отношений мужчины и женщины.

Однако в эпоху перемен уже не надо с опаской оглядываться на идеологических хранителей прошлого. Фуксман смело убирает социальный план, оставляя героинь в знойном поле непреодолимых желаний, когда безжалостный голос плоти не оставляет никакого просвета. По сюжету в доме сеньоры Бернарды Альбы царит траур по умершему мужу и отцу.

Баженова показывает, как ее героиня держит дом в ханжеских путах формального благочестия. Роль наушницы-цербера досталась Тутуловой. Сложно играть рабыню и одновременно наперсницу хозяйки. Настоящая психологическая эквилибристика, надо знать все обо всех и обо всем, угодничать и сдавать запутавшихся в ночных похождениях девчонок строгой матери.

Соль интриги в том, что женщины вожделеют одного и того же деревенского красавца. Только днем дом Бернарды напоминает бастион нравственной чистоты. Затаенные страсти похожи на грязевой вулкан. Змеиное шипение сквозь зубы сменяется мелкими уколами и дешевыми интрижками. Выходя на первый план, оставаясь в одиночестве, героини выплескивают на зрителя и дурное, и хорошее.

Тут Фуксман молодец. Предоставил актрисам полную свободу самораскрыться, вывернуть наизнанку женские тайны. Зрелище и потоки слов странные, будто теркой с тебя сдирают кожу. Смешались искусство, коварство и любовь, реальная психология исполнителей и игровое содержание.

Я следил за поведением мужской части зрительного зала. Интересная реакция, многие чувствовали себя не в своей тарелке. Тем более под финал, когда неплохо нарисовавшие портрет чувственного юношеского максимализма Галавиева и Зеленина расстаются со своим «идальго», оказавшимся трусливым и похотливым жеребцом. Но... успевшим обесчестить младшенькую и подарить ей плод любви. И рухнул домострой Бернарды Альбы...

Безусловно талантлива оформительская работа художника Евгения Теплинского. Рельефные складки белой и черной ткани замечательно воссоздают особняк Альбы. Символика белого и черного покрывал, меняясь, подчеркивает предельное напряжение страстей. И только «черное сердце» подиум в центре сцены смотрится как горючий камень, боль и тревога за унизительную свободу героинь. Их зной иссушает сердца, опустошает души.

Само по себе включение в репертуар классической пьесы Порки делает честь нашему театру. Звучат и стихи великого поэта. Зачем, для кого? Но они звучат. Знают, найдется тот, кто откликнется.






ПРОКЛЯТИЕ ЛЮБОВЬЮ




    18 февраля

Свободолюбивый и демократический, неистощимый на игровые радости и печати творческий дух Тюменского государственного театра кукол и масок живет и побеждает. «Наконец-то появился свет», сказана Анна Николаева, наш известный театровед. Появился. После реконструкции театр действительно стал сказочным храмом искусств. Свет, звук, музыка, переоборудованный зрительный зал значительно усилили техническую сторону спектакля.

Увидев премьеру «взрослого» спектакля по знаменитой, играной-переиграной комедии великого венецианца Карло Гольдони «Слуга двух господ», я тоже говорю: появился свет! Не только в буквальном смысле. И в метафорическом, ибо то, что сотворил в Тюмени постановщик, заслуженный деятель искусств РФ Анатолий Тучков, стало достойным продолжением сюиты его же великолепных спектаклей 1970-1980-х гг.

Театр кукол и масок хорош тем, что свои премьеры он обсуждает по горячему следу в широком кругу прессы и знатоков жанра. Посиделки после сдачи 13 февраля настолько затянулись, что поднаторевший в критических разборках Леонид Ткачук закрыл это дело возгласом: «Давайте еще раз выразим свое восхищение и уйдем, чтобы не мешать уставшим хозяевам пережить свою радость».

Перед тем директор театра Василий Пустыльников, касаясь репертуарной политики в столь интересно начавшемся сезоне, отвечая на мое предложение «попрочнее приковать Тучкова к Тюмени», сказал, что он счастлив работать с мастером и сочтет за честь, если Тучков подготовит для нас новую вещь. Не молчал и недавно принявший труппу главный режиссер театра Сергей Грязнов, вкупе с главным художником Сергеем Перепелкиным успевшим в трудное время реконструкции поставить пару веселых сказочных историй в полюбившемся и ему королевском стиле «куклы плюс маски, плюс живая (не только за ширмой) игра актера».

Пошутил, что Тюмень возродила творческое соревнование двух великих итальянских Карло: Гольдони (1707-1793) и Гоцци (1720-1806), в свое время немало повоевавших друг с другом за пальму первенства. Тучкова сменяет известный режиссер из Минска Алексей Пелявский. В портфеле трагикомическая сказка Гоцци «Король-Олень». Нам, шестидесятникам, бальзам на сердце с божественной музыкой гениального Микаэла Таривердиева. Король умер?! Да здравствует король (ибо он уже «побывал» в Тюмени в прошлые сезоны)!

Оба Карло преобразовали комедию масок commedia dell arte. Древнее искусство, зрелищная импровизационная драма. Расцвела в эпоху барокко (XVII в.), когда зрителя увлекали проделками, шутками, розыгрышами, с ходу придуманными ситуациями и репликами актеров.

Оба Карло, овеянные мотивами века Просвещения и предромантизма, установили равновесие своих текстов и актерских масок. Суть главных характеров осталась: знаменитый венецианский купец Панталоне ревнивый, нерешительный и бестолковый, в неизменно коротком камзоле, плаще с капюшоном, красных чулках; его слуги повеса и плут Бригелла в полосатом костюме и Арлекин в наряде из разноцветных лоскутов. Оба Карло довели до гротеска маски служанки Смеральдины и Труффальдино (слуга двух господу Гольдони).

У Гоцци представлен народный поэтический мир, когда чудесное и магическое видится сверх-эмоциональным, веселым и плачущим одновременно. Оба Карло влили свежую кровь в импровизированную комедию в просветительский век, в эпоху острословов и вольнодумцев. Вот на какую вершину замахнулся у нас Тучков. Оставил в покое классическое название комедии «Слуга двух господ», допустив лишь необходимую в наш век режиссерскую редактуру текста (повторы, длинноты и прочее). Решение знаковое, ибо коллеги вольничают с классикой напропалую (римейк), пересочиняют текст, ставят по мотивам» и под своими названиями (рязановскпй «Жестокий романс» вместо островской «Бесприданницы»).

Тучков вобрал трагедийно-сатирический дух Шекспира и заполнил им бытовое комическое пространство, «дописал» классические маски чертами социальных перекосов текущего времени. И старый сюжет заиграл уже по нашим правилам. Его укололи: мол, вы уже ставили эту вещь несколько раз. Последний в Краснодаре, где Анатолий Семенович художественный руководитель муниципального театра. На что режиссер ответил: там была чисто традиционная комедия. В театре кукол и масок, которому «столько отдано ранее и сейчас не менее любимому, с хорошо сбалансированной труппой, это совершенно новый спектакль. О болевых точках переживаемого нами времени». Я понимаю и принимаю решение Тучкова: поверить текущее апокалипсисом наших дней, предупредить людей о вполне возможной глобальной катастрофе, прежде всего нравственно-духовной, до которой довело землю само человечество. Вот почему такие счастливые, вдохновенные лица были у нынешних лидеров театра Василия Лазарева (роль благодарного влюбленного Флориндо Аретузи) и Юрия Федорова (Панталоне). Прожить на сцене в предлагаемых Тучковым обстоятельствах прикоснуться к тому великому назначению искусства, когда только актер, пересилив личную слабость и условность профессии, способен сказать правду в лицо бесчестным сильным мира.

Символическая перекличка с ларичевским «Убийством Гонзаго», где на такую же высоту поднимался незабвенный Семен Фуксман в роли Бенволио и говорил горькую правду. Впрочем, если вы пришли просто развлечься, отойти от своих забот ничего, я не осуждаю. Спектакль красив, сценограф Юлия Тучкова интересно воссоздала феерию венецианского карнавала, превосходны костюмы, куклы и маски веселящихся и разыгрывающих друг друга персонажей. Ведь в праздничной атмосфере мы все такие хорошие, так любим друг друга, словно мы вечны, беззаботны, плоды необходимых трудов появляются сами собой. И сам господь на время простил наши грехи и разрешил, как детям, порезвиться в давно утраченных райских кущах.

Да и пьеса ничего: интересно следить, как проделки Труффальдино, плутоватого малого, нанявшегося в слуги сразу к двум влюбленным героям обворожительной Беатриче Распони (романтически возвышенная работа Зои Гульбани) и рыцарски смелому Флориндо, и неизбежная путаница слуги двух господ приводят к их счастливому соединению.

Финал, все хорошо. Все у нас получилось. Еще никак не может остановиться веселая музыка венецианского карнавала (мастерская ретроспекция композитора Валентина Демина). Но что это? В любимом Тучковым приеме (театр в театре) обнажается суть событий. В глубине сцены другая сцена. Площадного театра. С черным зевом нашей (не ада!) земной преисподней, где зеркально живут куклы, гротескно повторяющие всех персонажей спектакля. Они в упоении, в механическом блеске удачи. Не замечают, что вся сцена уже заливается апокалипсической фигурой. Маска фигура, древний архетип вод глобального потопа грозит смыть? очистить? всех чистых и нечистых. Новый «Титаник» погружается в темный мир маски Ночи, с уступок которой свету очередного дня и начинается спектакль. Пройдя испытание масками земной тверди и огня. Но мы еще успеем вернуться к привычным делам, надеть уже будничные маски, не слыша предупреждения Бориса Пастернака «все тонет в фарисействе». Недаром спектакль обрамлен двумя его гениальными стихотворениями. О Венеции как модели нашей цивилизации в искусе самоуничтожения и о ее театральном зеркале, предупреждающем нас.

Более всего этот груз раздвоения выдерживает Труффальдино даровитого Бориса Поткина, удачно содействует ему в роли служанки Смеральдины актриса Альфия Загретдинова. Еще одна парочка Клариче (Наталья Явныч) и Сильвио (Алексей Соколов) замечательно воссоздают фон драматической любовной истории Беатриче и Флориндо. Юные и пылкие, они жаждут победить реальный мир жестоких масок бытия, не ведая о трудной цене своего свершившегося счастья. Просто герои очень молоды и любят друг друга, они остаются на сцене в финале как надежда на спасение?

Тучков прав: главное звено успеха спектакля слаженный ансамбль исполнителей. Свою лепту внесли в действо Виктор Андреевских (в роли хозяина гостиницы Бригеллы) и другие артисты в сценах с горожанами.

Мэтр добился своего средствами (поэтикой) самого древнего кукольного искусства, когда важно воплотить на сцене собирательный образ жизненных явлений, ибо в драматическом театре добиваются диалога характеров, собирательного образа людей. На фоне вечных, завещанных человечеству ценностей, не осуждая предупреждая! режиссер и актеры вскрывают болевые точки текущего.

На обсуждении я спросил отца и дочь, какой они нашли Тюмень спустя почти два десятилетия (Юлия уехала в Краснодар после 7 класса 40-й школы). Город похорошел, стал лучше. Видны черты нового современного культурного облика. Театр кукол и масок интересен сейчас тем, что молодая когорта энергично разворачивается и не дает закостенеть «старикам». Тучковым веришь. Они все равно наши. Ведь именно в Тюмени мэтр продолжает ставить свои знаковые спектакли. С нашими любимыми актерами по Тучкову, «актерами быстрой мысли».






СКВОЗЬ НЕВИДИМЫЕ СЛЕЗЫ




    18 марта

Рей Дуглас Бредбери родился в 1920 г. Еще в 50-е гг. стал суперзвездой в глобальной сети ПФ (научной фантастики). Один из немногих великих писателей США, романтизировавший «американскую мечту» высокой поэзией прозы, гуманизировавший ее лирическим даром. Он нащупывал болевые точки социального самочувствия не только Америки всего мира. Не как «сатиры смелый властелин», а в тех формах НФ, которые позволили писателю получить признание и в СССР, где начиналась хрущевская оттепель.

Так появились у нас всемирно известные «Марсианские хроники» (1950), сборник новелл «Золотые яблоки солнца» (1953), романы «451 градус по Фаренгейту» (1953) и «Вино из одуванчиков(1958). Говорят, что Бредбери «моралист космической эры», выступающий против физического и интеллектуального порабощения человека теми силами цивилизации, которые он же и сотворил. «Сами машины – это пустые перчатки, но их надевает человеческая рука, которая может быть хорошей или плохой» (Бредбери). Его волшебство, мечта и фантазия о «зеленом утре в зеленой долине» среди дивного сада, который должно взрастить человечество на всей земле, чтобы спастись от возможной катастрофы, питают души американских астронавтов и наших космонавтов, многих людей. Книги Бредбери символ преодоления вопиющей пропасти между односторонним технотронным прогрессом и вековечными моральными ценностями. Не стала исключением и новелла «Чудесный костюм цвета сливочного мороженого», в которой честная бедность молодых парней из небольшого городка в штате Нью-Мексико помогла им найти свой путь к достойной жизни, к счастью. Вез насилия, без тех радикальных авантюр социальных, криминальных, политических, в которые вовлекают молодежь вожаки из старшего поколения.

Шестеро объединились в особую группу вокруг идеи заводного и неистового лидера Гомеса: сложиться по 10 долларов и купить вскладчину этот чудесный костюм. Поочередно они будут фланировать в нем по главной «стрит» своего городка, хоть на миг вырвавшись из круга безработных, презираемых маргиналов. Будут любить и будут любимыми. Наивно и смешно? Но у Бредбери и автора инсценировки, лауреата международных конкурсов, режиссера-постановщика и художественного руководителя молодежного театра-студии «ТЕАТРиК» («Театр и компания») Татьяны Тарасовой этот костюм становится символом другой, более светлой и радостной жизни.

Поэтизация вещи, одухотворение предметно-вещного мира гуманизируют наши отношения в жестоком мире. Молодые герои у Тарасовой хорошо знают про лицемерие и коварство социального слоя над ними, они рвутся не туда, они хотят добиться не просто уровня жизни с достатком. Жизни с достоинством и честью, с настоящей дружбой, любовью.

В финале ребята ждут нового дня. Какой там сон Мартинес, экспансивный романтик, мечтатель (выразительная и органичная работа студийца Василия Раку), встретил свою любовь. И Селия тоже потянулась к нему (интересный сюжет разыгрывает Анастасия Луковская). Вещь случайный знак встречи, ибо героиня говорит парню, что «вгляделась и увидела в нем близкого человека». «При чем тут твой костюм?».

А не понимаю, как эти сцены делает Тарасова, ее команда. Наваждение, утраченный взрослыми дар молодой солнечной окрыленности бытия? Остальные пятеро переживают счастье Мартинеса как свое. И восходит солнце. Лишь раз в эту чудную ночь Мартинес скажет наперекор настроению, что он теперь знает, верит они не пропадут. Но, став благополучными, не забудут ли свою дружбу?

Недавняя премьера ТЕАТРиКа современная молодежная комедия Костюм» по мотивам новеллы Бредбери. При всех ее технических минусах, огрехах в сценической речи (был долгий перерыв!) замечательно красивый шаг вперед этого уникального коллектива.

Молодая энергия жизни переполняет точно подобранный ансамбль исполнителей. Слово дополнено безудержной пластикой, сшибками юных самолюбий. Молодость не терпит формализма, и место каждого в избранном круге общения определяется быстро и честно. Искрометную динамику действия хорошо стимулируют мелодии и ритмы Elvis Presley, U-2, Red Snapper…

Укрепляется мастерство Василия Орла (Гомес), в паре с Раку эти ребята, если не бросят театр, обещают стать очень интересным дуэтом на тюменской сцене. Певучий и ранимый Мэнуло (Павел Мансуров) в основном верно чувствует роль, но иногда торопится выйти из тени. Неплох Домингес Максима Шереметьева (посильней бы отработать «голос»!). Комическая роль «Вонючки» Ваменоса у Сергея Кочнева прорисована отчетливо, хотя в ряде эпизодов (особенно в интродукции) режиссерские «уши» торчат слишком заметно. Неплохо уравновешивает страсти Вильяносул Вадима Пямкина.

Елене Пегановой в роли хозяйки магазина достался лишь комический эпизод малость переволновалась, но потенциал есть. Не бросит студию толк будет.

Новое в искусстве тянется к новому. Один из лидеров арт-дизайна и современной волны в тюменской живописи, быстро набравший высоту мастер Ольга Трофимова сотворила бесподобную сценографию из передвижных ширм и расписанных пологов. Сдвигаясь, разворачиваясь и скатываясь обратно, они прекрасно содействуют молодой свежести жизни и жажде перемен. Тут Тарасова с Трофимовой голь на выдумки хитра! сделали все, чтобы сквозь веселье победы никто не заметил их слез.

ТЕАТРиК прославленный коллектив, лауреат конкурсов от международного до регионального рангов. Четыре раза российская секция АIТА (Международная ассоциация любительских театров) при СТД РФ выбирала тюменскую студию представлять страну на европейских фестивалях. После реорганизации в 2000 г., когда «Нефтяник» стал пристанищем для лучших областных творческих коллективов, руководство областного комитета по культуре обещало ТЕАТРиКу всяческую поддержку. Понятно, что руководство не может постоянно следить, как идут рабочие будни ТЕАТРиКа. Почему же в ОДК «Нефтяник» его посадили на голодный финансовый и материально-технический паек? Почему не давали основную сцену для репетиций? Спектакль готовили в тесной аудитории. Раку сломал руку, и гипс ему сняли (повезло!) лишь за пару дней до премьеры 1 марта с.г. И он сыграл здорово. Вот и такая у нас есть молодежь.

На премьеру не смог приехать ректор ТГУ Геннадий Куцев. Но с шикарной корзиной роз появилась проректор по внеучебной работе Надежда Ермакова (большинство студийцев учится в ТГУ). Если планы вуза не изменятся, скоро будет в нем свой мощный культурно-досуговый центр. Из студтеатра МГУ вышли ведущие сегодня актеры, а на премьеры и сейчас стремится попасть вся Москва. Если для области ТЕАТРиК с одареннейшей Тарасовой – обуза, почему бы университету не взять его под свое крыло?




КРУТОЙ МАРШРУТ ТОБОЛЬСКОГО ТЕАТРА




    18 апреля

В 298-м творческом сезоне ТГДТ (Тобольский драматический театр им. П.П. Ершова) снова встречается с тюменцами. Комитет по культуре области изыскал средства для гастролей на сцене нашего театра кукол и масок с 11 по 20 апреля. Возможно, опять станет нормой традиция, когда тоболяки ежегодно бывали в областном центре с творческим отчетом.

Итак, в 2005 г. ТГДТ отметит свое 300-летие. Однако дотошный зритель откроет театральную энциклопедию позвольте, мол, официальная историография гласит, что первый русский театр волковский появился в Ярославле во второй половине XVIII в. Но в тобольском архиве сохранились документы о первом спектакле, устроенном знаменитым сибирским митрополитом и просветителем Филофеем Лещинским. Тот театр действительно был полупрофессиональным. На сцену выходили студенты духовной семинарии и бродячие актеры. Так же начинал и волковский театр. Но ему повезло в истории больше, поскольку Ярославль набирал вес, а Тобольск отступил в тень. В советское время стал городом областного подчинения.

Но театр тоболяки сохранили, хотя режим, регламентировавший все и вся, даже творчество втискивал в рамки категорий. Словно колбасу, разделял театры на высший сорт и ниже. Дурость несусветная. Тобольску дали статус городского театра самые низкие ставки, малый штат и скудное даже по советским меркам материально-техническое и финансовое обеспечение. Здесь работали в основном начинающие актеры, стремившиеся перебраться в более солидные города, доигрывали вчерашние звезды. Не прекращалась режиссерская чехарда, набеги «варягов» с дурными амбициями. Благо наступивших в начале 1990-х перемен театры в России стали государственными, репутацию и художественный уровень определяет творческий дух, а не чиновник.

ТГДТ пошел в рост, укрепился за 20 лет директорства заслуженного артиста РФ Николая Лаптева достойного лидера, нашедшего в Сибири вторую родину. Но особенно интересным театр стал, когда три года назад его принял главный режиссер Валерий Медведев. Вернулся туда, где родился.

Он насквозь театрален и многое знает о современном раскладе, на его призыв откликаются москвичи и ставят авангардную «Таню-Танечку» Ольги Мухиной. Этакий чеховский парафраз со смесью «Чайки» и «Иванова» в ироническом постмодерне, когда персонажи наслаждаются игрой в рефлексию, не желая искушать судьбу, браться за серьезные дела.

Сам мастер для второго пришествия выбрал комедию Островского «На бойком месте», где виртуозно отшлифовал свое видение зрелищных всплесков «новой волны» в связке со сценической поэтикой отечественной реалистической традиции. При Медведеве ТГДТ работает практически при полных залах. Он удачно тасует современный модерн с классическими пьесами Гоголя, Островского. Зрителю стоит вернуть высокие идеалы, чистую романтику чувств, созидательный труд души. Зритель может не понять, но это не страшно. В следующий раз он (по Бертольду Брехту) получит то, что знает. Ведь театр – это и замочная скважина, через которую мы рассматриваем собственные пороки.

Недавно Медведев снова угадал, поставив хит 1950-х гг. – «Филумену Мартурано» Эдуардо де Филиппо. Получилась «Женщина, не знавшая слез», где интересные актеры Альбина Шафирова (Филумена) и Олег Пешков (Доменико) показывают нам непростой путь простого человека к счастью, к надежности семейного очага. Чтобы не повторять звездных Софи Лорен и Марчелло Мастроянни в фильме знаменитого Витторио де Сика «Брак по-итальянски», который хорошо помнит старшее поколение.

На этом фоне смотрится бытовая комедия «Корабль дураков» по пьесе Николая Коляды, где есть дом, затопление и жильцы, с которыми мы регулярно видимся в подъезде. Их затопило так, что они отрезаны от внешнего мира, и возникают отношения в экстриме, где дурь и лучшее в каждом как на ладони. Да еще настоящий бассейн на сцене... аншлаг и грустно-ироничная улыбка Медведева-постановщика: над чем и кем смеемся, люди?

В русском водевиле «Аз и Ферт» блистает Лаптев, он же упоенно переживает коллизии известной драмы Александра Вампилова «Старший сын» в паре с молодым даровитым Леонидом Допуа. Медведев нашел ход, показав, как в нынешней жестокой жизни с потерей элементарной нравственности в отношениях людей может появиться светлый чудик Сарафанов и помочь вочеловечиться.

Изюминка гастролей поэтическая трагедия Николая Гумилева «Отравленная туника» символ Серебряного века, переносящий нас в VI в., где царствует византийский император Юстиниан I, вовлеченный в интриги, в клубок противоречий любви и ненависти, коварства и верности.

Поставил Медведев и романтическую драму Александра Володина «С любимыми не расставайтесь» – гордость шестидесятников. Оказалось, что проблема настоящей любви и развода и сегодня остается острой. Только нынешние судебные разбирательства вообще потеряли всякий смысл мораль начисто отсутствует, стороны куда больше интересуют деньги и недвижимость.

Спектакль ностальгический, пронизан аллюзиями 60-х гг., рок-музыкой Сергея Курехина, песнями 70-х. Тема суда уходит на второй план, подчиняясь теме возрождения молодых душ. Покажет театр тюменцам и три сказки, что наверняка привлечет юных зрителей.

Сейчас труппа верно сбалансирована. Хорошо принимают заслуженных мастеров Николая Макаренко и Анвара Гумирова, ведущие роли получают Татьяна Андрианова и Надежда Хрипачева. Я помню по спектаклям 1999 г. Юрия Мазура, Сергея Радченко, Константина Антипина, Олега Исакова.

В конце марта с.г. театр и город простились с незабвенной Анной Грязновой, много лет честно и достойно служившей музам. Она умела прочертить психологически острый и верный ракурс роли, воплотила многоликую галерею своих героинь. Я помню вдову Белису в «Хитроумной влюбленной» Попе де Бега, народный характер Басены в современной драме «Выходили бабки замуж», мать в американской «лав стори» Леонарда Герша «Эти свободные бабочки»... Вечная память!

В последние годы ТГДТ успешно преодолел неприятный след репутации бывшего городского театра. Так считает известный тюменский театровед Анна Николаева. Интересный репертуар, который труппа везет в Тюмень, заслуживает внимания. Хотя бы потому, что таких пьес в Тюмени или не ставили вообще, или они шли давно. А перед новым зрителем хороший театр всегда выступает в самой лучшей форме.






РАЙСКИЕ ПТИЦЫ И АДОВЫ ЧУДОВИЩА




    22 июля

Профессиональные художники нашего города и региона первыми открыли серию культурных проектов к 59-й годовщине со дня образования Тюменской области. Областной и городской комитеты по культуре, областное отделение СХ РФ (Союз художников) и музей изоискусств составили собрание разных плодов от «Райских птиц» Михаила Гардубея до темных демонов Сергея Перепелкина (куклы из спектакля «Король-олень» ТГТКиМ театра кукол и масок).

68 мастеров из Тюмени, Тобольска, Ялуторовска, Нижневартовска и Мегиона обнародовали свои новые работы. Узкая география региона? Дело в том, что с 20 июня по 20 июля с.г. проходила не просто выставка, а и конкурс членов СХ РФ и молодых профессионалов.

Итоги подвели и вручили награды Евгений Негинский и Лариса Яркова (председатели областного и городского комитетов по культуре), Надежда Васькова (директор ТМИИ), Александр Новик (председатель Тюменского СХ РФ), искусствоведы Людмила Овсянкина и Наталья Сезева. Они верно заметили разнообразие жанров и стилей, грани творческих индивидуальностей. Помимо традиционных долгожителей выставок живописи, графики, скульптуры, декоративно-прикладного искусства показаны работы фотомастеров, сценографов, модели старинных судов.

О премиях областной администрации. Гран-при присудили Александру Новику («Деревенский сюжет» и «Акт Н5», 2003). Во избежание кривотолков, ибо лауреат председатель СХ, входит в экспертный совет, ситуацию прокомментировала Наталья Сезева. Новик награжден за создание оригинальных жанрово-тематических полотен и вклад в развитие изоискусства региона. Кандидатуру предложил независимый эксперт, известный искусствовед Игорь Щетинин (Курган). В обсуждении и принятии решения Новик не участвовал.

В номинации «Живопись» отмечены тоболяки Михаил Полков («Первый снег» и «Закат») и Николай Боцман («Зима» и «Заброшенный двор»»). В области скульптуры наградили Владимира Шарапова (Ялуторовск, «Торсы»). Юрий Бычков (Нижневартовск) получил свое за графику («Тайны и легенды Югры»). По разделу декоративно-прикладного искусства отличилась Ирина Герман за «Вечного странника», свой отчий дом, преображенный в вещую птицу юности, летящую в бесконечном потоке времени.

Тобольский резчик по кости, молодой Монур Кульмаметьев блестяще представил «Сибирь до нашей эры», 415-летие Тобольска и «Вьюгу»».

Премии главы города тоже хороши. В номинации «Премия имени Ивана Калганова», тюменского живописца 2-й половины XIX в., заслуженно выделены Михаил Гардубей («Райские птицы» и «Видение над Орловской» – на сюжет о тюменской старине, 2003) и Юрий Юдин («Неизвестный святой», 2002). За создание оригинальных жанрово-тематических композиций.

Премию имени Александра Митинского за создание сибирского пейзажа получил Дмитрий Бобонич («Осень у Каменки», 2003). Чему «Курьер» рад особо, давно заметив дарование художника, долго остававшегося в тени.

Именем Александра Мурычева (1918-1986) названа премия за создание городского пейзажа. Юрий Рыбьяков, «Старая улица» Тюмени, вид в 2003 г. Давно пора было отметить мастера. Лучшие натюрморты и портреты наших современников прописаны по части премии имени Виктора Овчарова (1926-1995). Ее получили Алексей Чугунов («В ночи», 1998) и Альберт Мокин (Ветеран с Городища», 2003).

Рад я за интересного мастера графики и хорошего человека Юрия Акишева, получившего премию имени Геннадия Бусыгина (1938-1991). Отмечена «Радость бытия» (2002). Разнобой в датах пусть не смущает: если указан, к примеру, даже 1991 г., то это значит, что произведение было у автора в мастерской и его видело лишь ближайшее окружение художника.

Мнение Гардубея: выставка удачна, ибо отражает ту художественную ситуацию, в которой мы оказались. Социальное начало, общая идея времени еще в потемках, ясен образ творческого мышления личностей. Несомненный плюс выход в свет молодых Анны Сусловой, Дарьи Шабалиной, Юлии Ермаковой... Сильно выступили театральные художники Владимир Осколков, Алексей Паненков, Сергей Перепелкин и Ольга Трофимова.

По Сезевой, у выставки своя печать текущего времени, чьи социумные перекосы трудноваты для кисти и пера прежде всего в нравственном смысле. Отсюда рефлексия мастеров, уход в фантазии на темы окружающего мира, живописание тюменской старины. Выбор есть у художников, они теперь свободны, осталось лишь знаками этой свободы (произведениями) заинтересовать публику.






КНИЖНЫЕ ИМЕНИНЫ СЕРДЦА




    12 августа

Похоже, тюменские культуртрегеры и областной комитет по культуре забыли про летние от пуска и в свой «мертвый» сезон проводят одну крупную акцию за другой. Причем на современном и эстетически привлекательном уровне. Не успели мы остыть от жарких фольклорных «Сибирских родников 2003», как 7 и 8 августа с.г. в Тюмени высадился мощный книжный десант. Два дня в ТОНБ им. Д.И. Менделеева радовала посетителей региональная книжная выставка-ярмарка «Тюменская область в современных изданиях».

Лишний раз продемонстрировал свои лоцманские качества среди хитрых рифов нашего делового мира директор ТОНБ, заслуженный работник культуры РФ Анатолий Марласов.

Когда на пресс-конференции полемика зашкаливала, Марласов мастерски вышучивал (не спорящих ситуацию!), снимая остроту. При всей внешней благопристойности книжный рынок жестокая вещь. Чтобы получить прибыль, надо быть коммерческим эквилибристом, лавируя между светом противоречивых уложений и тенью интересных структур, делающих деньги. В целом пока правила игры напоминают минное поле, на карту которого «забыли» нанести все знаки, а часть слегка перепутали.

Так что про ярмарку помолчим, лучше про выставку, презентации издательств, проблемный брейнстроминг (мозговую атаку) на тему «Издательства и библиотеки: путь к читателю», встречу с литераторами. И хорошо, что организаторы акции пошли на чистый вариант: как издательства и библиотеки в непростых текущих буднях заботятся о нашей духовности, ищут новые информационные технологии, активизируя культурное наследие, приумножая его.

Скептики ошибаются, говоря, мол, мало было читателей, не тот был ажиотаж, когда мы лет 15 назад писали номера на ладонях в очередях у почившего в возе магазина подписных изданий возле бассейна «Геолог». Помните, в античном Риме сказали: «Бремена меняются, и мы меняемся вместе с ними». Учителя и врачи, другие бюджетники средней руки и рады бы пополнить новинками личные библиотеки, да на какие шиши? После недавних отмен налоговых льгот даже тонкая методическая брошюрка стоит за 50 руб. Зато кассета с убойным боевиком доступна. Вот и сказал на выставке знакомый коллега:

- Жизнь стала безжалостной к нам, бюджетникам. Масс-культ получил простор. Бьешься на трех-четырех работах за копейки. Покупаешь нечто легкое, развлекательное. Давление жестокого времени таково, что надо отвлечься. Сохранить душу».

Агрессивно ведут себя столичные издательства, завоевывая местные рынки. Выставка показала, что ситуация получше в крупных городах. Солидно выглядели екатеринбургские издательства. И Средне-Уральское (долгожитель, пока на плаву, сохранивший культуру подготовки и выпуска книги), и пустившие крепкие корни новички «Сократ», «СВ-96»... Книг на тюменскую тему ими выпущено много: хорошая полиграфия и оформление, современные технологии.

Однако практически все тома и томики изданы по заказу. Особенно ХМАО и ЯНАО. Интересный вопрос: почему заказы не отдали нашим набравшим силу «Вектор-Буку», «Тюменскому издательскому дому», где хорошо ведет дела опытный Иван Кнапик, издательству Юрия Мандрики? Любопытно было наблюдать, как уральский гость, просматривая «тидовский» (Тюменского издательского дома) журнал «Сибирское богатство», похвалив, спрашивал это, мол, в Новосибирске выпускают?

Беседуем с координатором Ассоциации писателей Урала, поэтом Александром Керданом: в Екатеринбурге укрепляются связи литераторов с издателями. И старый Союз писателей, и новый Союз российских писателей действуют совместно. Ради издания своих книг. Находим рынок сбыта, финансы. Соревнование идей продолжается без распрей.

В Тюмени остается групповщина, писатели, как правило, действуют в одиночку, ищут знакомых в деловом мире, образовали узкий круг авторов, пробивающих субсидии в Совете по книгоизданию. В Екатеринбурге, конкурируя, издатели и писатели осознали, что у них есть общие интересы, сил прибавилось настолько, что вспомнили и о тюменцах. Всероссийские премии Урала (не оговорился, могут претендовать и москвичи) недавно присуждены Николаю Денисову, Зоту Тоболкину и Николаю Шамсутдинову, изданы их произведения.

В Тюмени рискует лишь Мандрика, выпуская за счет скромных прибылей своего издательства историко-культурные раритеты, поэзию любимого им Константина Михайлова, хрестоматии по литературному краеведению. Увы, показательно выступление хорошего прозаика Александра Аханова. С обидой на издателей, с упованием на прошлые заслуги. За его плечами Афган, Чернобыль, Чечня, кровоточащие и сюжетно острые рукописи. Действовать надо по-новому: выйти на сайт в Интернете, заручиться библиотечными заявками, пробиваться в печать, читать в учебных заведениях.

Перспективен и профильно-тематический путь. Главный редактор издательства ТГУ Надежда Дементьева раскрыла грамотную стратегию его работы. Издательство вошло в десятку лучших в РФ, стало лауреатом всероссийских конкурсов, может позволить себе выпустить трехтомник избранных сочинений Константина Лагунова.

По словам сотрудника нового на тюменском рынке центра «Экспресс» Владимира Полищука, бизнес в городе укрепляет позиции, при всей ограниченности ресурсов все больше нуждается в рекламно-издательской сфере. Незанятые ниши есть. Реализована идея атласа городских улиц. Готовится презентация сборника «Город как культурное пространство» (2003), в котором, помимо сугубо культуроведческих научных статей, много хорошей публицистики, занимательных фактов. Меньше издержек, ибо подготовка книги и полиграфия сведены вместе.

В новом духе работает екатеринбургское издательство «Баско», для которого мультимедийные технологии, книги, Интернет, CD-ROM – информационные технологии успеха. Я могу себе позволить за 100 руб. «прочитать» на диске новую монографию столичного светила, которую, по причине популярности, продают на бумажном носителе в Москве за 300-400 руб. Запущен первый культурный веб-проект ЯНАО «Планета Ямал», посвященный этнокультурному наследию северных народов. Уже готов анимационный фильм «Все живое. Традиционные представления коренного населения Ямала о жизни и смерти».

Предлагаются CD-ROM для города, района, округа с социокультурной и экономической информацией о регионе, что принято сегодня в развитых европейских странах. Основную роль книги «Баско» не отрицает. Я же могу получить распечатку, что хорошо, и так дома уже «сидишь» на книгах.

Современно действует и «Сократ». Приехал вместе с живым классиком, нашим земляком Владиславом Крапивиным. А в «рюкзачке» свежий роман с тюменскими мотивами «Семь фунтов брамсельного ветра». Рука устала у автора надписывать красивые тома. Крапивин сказал, что Тюмень притягивает его не только как память о детстве. Здесь много понимающих читателей. Город хорошеет, хотя зря вырубили тополя, новая застройка не всегда удачна. Важно сохранить заповедные уголки, поэтому радуют возрождаемые храмы, Троицкий монастырь. А вот Спасская церковь прямой укор городу.

Подводя итоги проблемным обсуждениям на выставке, зам. председателя областного комитета Наталья Хвостанцева позитивно оценила эту акцию, посвященную 59-й годовщине образования области, работу организаторов. Политика власти в книжном деле сегодня связана с практикой социально-культурного заказа, оптимизацией и совершенствованием библиотечной сети. Нужна особая концентрация сил и средств, действенная система пополнения новинками. А то какая-то часть новых книг поступает в школьную библиотеку, другая – рядом, в общую. И книг не хватает. Однако возможна кооперация, обменный фонд, когда новинка будет доступна и школьникам, и взрослым.

Выставку закрыли, под вечер я прошел по читальным залам ТОНБ. На градуснике за тридцать, но столы не пустовали.






НОСТАЛЬГИЧЕСКИЙ МАЯК ВЛАДИМИРА ФАТЬЯНОВА




    19 августа

Вот уже 15 лет, как в тюменском радиоэфире идет без перерыва необыкновенный спектакль. У него большая почта, у автора масса поклонников всех возрастов. Он один верховодит на своей незримой сцене. Сам себе режиссер, ведущий актер, автор и сценарист. Сейчас по штату сотрудник ГТРК «Регион-Тюмень» Владимир Фатьянов. Давний и неразлучный друг, доверительный собеседник и понимающий слушатель известных мелодий и ритмов XX в., самых настоящих звезд песенного жанра.

К своему служению Фатьянов приступил, будучи подростком, в начале 1960-х годов. Родители переехали в Тюмень с Украины, эпоха шестидесятников была в самом разгаре, юношеская романтика обретала крылья, уносила вслед за волнующими голосами Эдиты Пьехи и Муслима Магомаева, Майи Кристалинской и Иосифа Кобзона, Анны Герман и Валерия Ободзинского... Долетайте до самого солнца! Где-то есть город, дивный, как сон... Синий-синий иней лег на провода... Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги...

И ты бежал за мечтой, за голосами, которые питали тебя надеждой, открывали первую любовь, помогали найти крепких друзей и верить в лучшую долю. Первые советские эстрадные программы «С добрым утром», «До-ре-ми-фасоль», позднее уникальная передача Виктора Татарского Для тех, кто не спит» на радиостанции «Юность» определили душевный настрой Фатьянова. Он стал собирать записи, пластинки, следить за судьбой певцов. Не кумиров, парень не стал фанатом, его коллекция зеркало формирования личности, сопротивления темной стороне жизни, которой не избежать в любые времена.

В 1971 году Фатьянов получает диплом физика в Тюменском пединституте, после армии работает в «Тюменьгеофизике», учительствует. К новым эстрадно-песенным волнам относится избирательно их кумиры за редким исключением не поют душой, да и голоса без технических чудес не впечатляют. Так началась у Фатьянова ностальгия по настоящему искусству песни. Он для себя составляет сборные программы, сольные концерты любимых звезд.

В конце 1980-х гг. на большом сборе сокурсников по случаю 25-летия выпуска Фатьянов, остановив разлив дешевого рока и однообразие стиля диско, удивил всех своим «концертом» из минувшего. На встрече был и Александр Трушников, тогда радиожурналист, рвавшийся в политику. «Да ведь это готовая передача!» воскликнул он, и участь Фатьянова была решена.

Первые программы из песен прошлых лет тематические, персональные (Пьеха, Ободзинский, Горовец) вызвали шквал откликов. Писали со всех сторон, даже с Крайнего Севера, где, казалось бы, утвердились модные рок-барды, новые группы. Тогдашнее радионачальство заметило: «Передача обречена на успех. У автора радийный голос». А это уже особый дар, у Фатьянова – созвучие исполнителям, умение передать характер и живую атмосферу вокруг песни. Да он и сам неплохо поет, но пока включает свои записи в близком кругу общения.

Когда в Тюмени родился «Диполь патруль» странный и первый певец радио свободы в эфире, Фатьянов заделался там заправским ди-джеем, вскоре покорил телекамеры в начале вещания ТРТР, получив двухчасовой интервал под программу «Как будто вчера». Вихрь перемен закружил в России все и вся, шальные деньги разметали вчерашнюю эстраду, эфир делили чуть ли не ежедневно акулы шоу-бизнеса. Новые поп-звезды месили грязь прямо в эфире, соревнуясь в пошлости. Куда-то исчезла в Москве радиостанция «Ностальжи».

И тут вице-президент «Регион-Тюмень» Владимир Битюков предложил Фатьянову открыть на радио новую авторскую программу «Ностальгическая нота»». С 1992 г. она успешно идет в эфире, варьируя формы и расширяя контакты с современными исполнителями, не забывающими уроки прежних лет. В передачах Фатьянова вспоминали лучшие песни своего детства мэр Тюмени Степан Киричук, депутат Госдумы и политик Геннадий Райков, президент «Регион-Тюмень» Анатолий Омельчук, шел диалог с известным тюменским актером Леонидом Окуневым, с руководителем популярной в городе музыкальной студии Александром Кирилловым. Многие местные звезды приходят в студию. Новые песни приносит известный композитор Валерий Серебренников, новые записи солист Сергей Дьяконов-Дьяченков.

Не отказываются от эфира приезжие знаменитости – Людмила Гурченко, Вилли Токарев, мэтры из «Ариэля», совсем недавно освежила блик легендарных «Самоцветов» первая солистка ансамбля Елена Преснякова. Конечно, чаще звучат авторские передачи о мастерах второй половины XX в. Искусность Фатьянова в том, что он возвращает старым хитам вторую молодость, находит для них новую лирико-романтическую «раму», созвучную настроению слушателей.

Безошибочный вкус и нежность, выбор голосов и сюжетов, за которыми вся история XX в., пережитая в песне. Я называю имена, а Фатьянов откликается напевом. Эдита Пьеха «Великаны и гномы», «Город детства». Леонид Утесов «Тот, кто рожден был у моря», Лидия Русланова «На улице дождик», Клавдия Шульженко «Три вальса», Марк Бернес «Сережка с Малой Бронной».

Вторжение в твист Жана Татляна и Муслима Магомаева, сплав мужества и нежности в мелосе Владимира Трошина. «Володя, а еще вроде бы незамысловатые «Ландыши» Гелены Великановой?» он молчит, потом поддакивает, когда я говорю про бурю в официальной советской прессе 1960 года, гвоздившей этот хороший шлягер «за мещанские чувства». «А вот у Анны Герман были такие песни. И ничего. У Великановой – свое, у Герман – магия задушевной чистоты, любовь земная до небес».

Вспомнили добрым словом первооткрывателей жанра, вокально-инструментальные ансамбли начала 1960-х годов. «Веселые ребята», «Поющие гитары»... песни Журбина, Гладкова, Рыбникова... Был в гостях у Фатьянова и Богдан Кемеровский, начинавший солистом в знаменитой ленинградской «Дружбе», в своем БИЛ поставивший одну из первых советских рок-опер (про Орфея из античных мифов). И Андрей Богословский, сын известного композитора, отметился у нас. После мемуаров об экспрессивных мюзиклах Евгения Гинзбурга, о его «Волшебном фонаре», еще в начале 1980-х покорившем Европу, искали и нашли камертон «ископаемого мамонта (шутливое самопрозвище Фатьянова) искренность в искусстве.

В числе лучших программ «Ностальгической ноты» диалог с Билли Токаревым. Началось хитро: этакое шансонное попурри, знакомое многим. А дальше долгий монолог певца, исповедь. И вдруг раздумчивая философская лирика. «Жизнь не стареет никогда», «Я вас любил» на пушкинские слова, «На висках седина». И тут оказалось, что вырвавшийся в Америку в 1974 году певец любит Россию сильней иных патриотов, чаще живет сейчас в Москве. «Блатной» жанр понимает по академику Лихачеву: много грязных развращающих вещей, но хватает и гениальных откровений. Лучше называть часть его репертуара классически бытовой песней.

Осведомленность и такт ведущего подкупили Токарева. Маска отложена в сторону в основе творчества была учеба при ленинградской консерватории, работа в знаменитом оркестре Анатолия Кролла, в составе «Дружбы». Так в тюменском эфире «легковесный» Токарев открылся с новой стороны.

Одна из «старых танцплощадок» Фатьянова увлекла в теплые летние вечера 1960-х. Он поставил вначале «Серебряную гитару» прости, грусть, прости! взбодрил бессмертной «Лазареллой» (огонь!), увлек в дальнюю аллею с Майей Кристалинской («Мы с тобой не первый год встречались»), дальше был «Чай вдвоем», колокольчик Робертино Лоретти, и все кончилось под «Дождь на Неве» и «Марину» Клаудио Биллы. Так уходят, мечтая о новой встрече.

Большая удача творческий портрет Аллы Пугачевой. Уважительно воссоздано первое «мозолистое» десятилетие нашей суперзвезды. Где и как нашел Фатьянов уникальные материалы его секрет. Но как она интересна и красива в работе с лета 1965 года по миг торжества осенью 1975 года, когда оригинальная трактовка болгарской песни «Арлекино» обернулась гран-при «Золотого Орфея». Вот он, «Робот», которого скромная московская старшеклассница заклинала стать человеком в поисках романтической, чистой любви. После передачи всесоюзного радио дебютанты получали путевку на большую эстраду. Тут тишина... В 1966 г. Владимир Шаинский случайно доверяет Пугачевой спеть «Как бы не влюбиться». Вроде успех, но опять тишина.

19 апреля 1968 года певица в составе концертной бригады ЦК комсомола по пути на Север к освоителям недр выступила перед тюменскими студентами. Она здорово спела под гитару хит Высоцкого «Если друг оказался вдруг», шутливую вещь «Не отнимайте у девчонки сигарету». Восторг зала и ее реплика: «Наша встреча сказочный сон, я счастлива!». И тут Алла исчезла надолго, занималась в московском училище имени Ипполитова-Иванова, стала работать концертмейстером в цирковом училище, увидела непраздничную сторону манежа.

Уже забыто, что знаменитая «Ирония судьбы» Рязанова была сначала телефильмом, ее закадровый голос запомнили. И все же Пугачева решилась на второй шанс: оформляется в Липецкой филармонии, поет у Олега Лундстрема, в «Веселых ребятах». В 1974 г. певица становится лауреатом Всесоюзного конкурса артистов эстрады, но трактовка песни «Посидим, поокаем» на гала-концерте оставила публику холодной. Через год оказалось, что на «Орфей» не успевают знаменитости. Не готова часть программы на болгарском языке. Опять случай: в министерстве культуры Союза сказали про сжатые сроки, про болгарский язык. Как она справилась, известно: в один вечер Пугачеву узнала огромная страна, Европа.

Просто блеск передача Фатьянова об истории песенного цикла Аркадия Островского и Льва Ошанина «А у нас во дворе». Редкий случай, когда каждая новая песни была не хуже другой, их ждали и в 1962 году, и в 1966. И засияла звезда Иосифа Кобзона.

Трагическую судьбу Валерия Ободзинского Фатьянов лишь намеком связал с грехами звездной болезни, когда у певца вдруг обнаруживается масса «друзей», наперебой зазывающих на валтасаровы пиры. И опять Фатьянов помещает в центр лирико-философские раздумья певца о жизни. Начиная с «Луны на солнечном берегу» до пронзительно небесного чуда, когда «Играет орган»...

В разговоре с лидером вновь рожденной «Синей птицы» Алексеем Комаровым ведущий показывает, как забытый ансамбль и в наши дни становится современным. Судьба Сальваторе Адамо подается в зеркале песни «Вместе со временем, которое бежит». И в старых мелодиях ведущий открывает новый лад, созвучный текущим дням. Вот он какой хранитель давних сокровищ, смотритель тюменского музыкального маяка, чья ностальгическая нога очищает и возвышает наши души.






КАПРИЗ ВОСКРЕШЕНИЯ




    14 октября

Давно известно, что настоящая музыка самое высокое в мире творение искусства. И хотя ранги в царстве Муз определяются иначе, чем осетрина второй и прочей свежести, музыка все равно будет впереди.

Минувшая неделя подарила горожанам прекрасный букет мелодий и целое созвездие музыкантов экстра-класса. И не только в филармонии, но и в нашем театре драмы и комедии (ТГТДиК). Где 10 октября открыли 146-й сезон сентиментальной комедией по пьесе популярного британца (два «Оскара») Рональда Харвуда «Квартет» в постановке главного режиссера театра Алексея Ларичева. Действие разворачивается тоже 10 октября в день рождения бессмертного чародея мелодий и раскаленных страстей Джузеппе Верди (1813-1901). Великого «маэстро итальянской революции» (освобождение страны от власти иноземцев), ненавидевшего социальное зло, защитника униженных и оскорбленных. Он знал «Силу судьбы» (опера, поставленная в Мариинском театре в Петербурге в 1861-1862 гг.) и был «Трубадуром» (опера) силы любви. 190-летие композитора Тюмень публично отметила только на драматической сцене.

На пресс-конференцию в день премьеры явились директор ТГТДиК Владимир Коревицкий, Ларичев и главный художник Алексей Паненков. Взаимные раскланивания и поздравления прессы и хозяев. Директор: общество меняется, театр спешит, пытаясь уловить интересы и настроения. В столицах, блюдя коммерческий интерес и достигнутый уровень благополучия, спешат ставить спектакли-клипы. Меняется художественный язык, свободно действующие актеры все больше представляют нечто сексапильное. Распад формы и духа. За кулисами рыдают вечные ценности. Но таково время и вкусы, и тюменской драме надо искать свой путь.

Осторожно о планах: открывается сезон «Квартетом», на 14 ноября запланирована трагикомедии по пьесе Александра Вампилова «Провинциальные анекдоты» в постановке заслуженного артиста РФ Владимира Орла. К Новому году Ларичев ставит сказку «13-я звезда». И не только для детей – со взрослым подтекстом. На мой вопрос о региональном фестивале «Золотой конек (весна 2004 г.) Коревицкий ответил: «Да, конечно»». Может, я не прав: что-то смутило меня в этой краткости. Такой большой проект на фоне текущей оптимизации связан с поддержкой властей. Идут переговоры с Банионисом (Литва). Наш «Контрабас (с Орлом!) имел успех в Магнитогорске на международном фестивале «Театр без границ»».

Оптимизация, как считают в ТГТДиК, сложная проблема, активизированная в столице. Государство все меньше поддерживает социально-творческую сферу. Я понял так: если бы не мешали бюрократические рогатки, театры смогли бы зарабатывать. По может быть лишь одно: или театр, или бизнес. Коревицкий недавно был в Нью-Йорке, встречался с ведущим продюсером Бродвея. Только деньги, деньги, деньги... Мюзиклы, мюзиклы, мюзиклы. Исполнители сильны, но в игре сплошь набор штампов, приклеенный лучистый оптимизм. И лишь на периферии города с десяток небольших театров, частично репертуарных, занятых искусством.

В России вытесняют гордость отечественной культуры репертуарный театр, готовится оформление смены форм собственности (играйте и выживайте сами). Ларичев был краток: мы все больше теряем человека, человеческое в нем, отбрасываем систему нравственных ценностей. «Моя задача все равно, как ни трудно, возвращать человека человеку»». После потерь восстанавливаются «Продавец дождя», «Убийство Гонзаго», не будет лишь «Дорогой Памелы». «Гарольд и Мод» – будет. Мы отстаем в техническом отношении. Современная техника света, звука и материалы декора стоят дорого. Другое дело, как это работает на поэтику, идею спектакля. «Из русского театра сейчас уходит русский театр». В благоденствующих труппах актеры стали роботами, «прислуживающими» техническим эффектам.

Паненков: видел в московских театрах модные вещи с машинерией, суперзвуком и светом, а актеры не знают, что делают на сцене. Даже 2 + 2 не получается, и чайник мешает.

Сценографический аскетизм «Квартета» от замысла. Лишь ряды и перекрестки из тонких гнутых трубок стульев, напоминающих венские. От громадных котурн до детских стульчиков. Пустые кулисы и задник оживляет лишь свет. Символическая метафора прожитой жизни. Личные ряды персонажей от бренного земного «сиденья» до перехода в высокие духовные сферы.

18.33. Вечер 10 октября. На сцене скромное, без фанфар, открытие 146-го сезона: трое в темном Коревицкий, Ларичев, председатель областного комитета по культуре Евгений Негинский. Наверное, пытаясь заразить нас оптимизмом, Евгений Семенович обыгрывает символику цифры «10». Заключает, что наш славный театр попадал и снова попадает в десятку.

И началось... «Квартет» с бисированием подавляющей части зрителей приняли очень хорошо. Ушли немногие, те, кто жаждал развлечений. А тут сентиментальная комедия (?). Нет, постепенное превращение персонажей вчерашних звезд оперной сцены, где каждый по-своему переживает славное былое в доме ветеранов сцены в творящий квартет. Тем более впечатляющий после бренной бытовухи, взаимных склок и обвинений в сусально-золоченой клетке личной несвободы. И только настоящее искусство преодолевает призрачность нашего существования на земле, особенно горько переживаемую в мудрое время зрелости. Говорят: «если В молодость знала, если В старость могла». Увы, у многих так. Но не у настоящих героев нашего времени, призывающих дух и магию Верди помочь им преодолеть тоскливое умирание. Людей артистов жизни – искусственно отделенных от остального мира границами старческого дома.

Где-то за сценой носится бодрый коллега Седрик, готовящий традиционный гала-концерт, как сигнал: «Мы еще живы!». Некоторую монотонность первого действия разрывает приезд суперпримы Джин Хортон. Блестящая роль, творческая победа заслуженной артистки РФ Анты Колиниченко. Если в «Гарольд и Мод» она изначально полна жизнеблагодатной энергией и светом души, воплощая молодость духа, поддерживающего телесную крепость (вспомним качели и стойку на голове), то в «Квартете» замечательная актриса тонко лепит куда более сложный образ с переходами от гнетущего разочарования в бытии, капризных срывов до искрящего красотой воскрешения в музыке Верди. Андрей Платонов, великий русский писатель XX в.: «Музыка всегда играет ради победы, даже когда она печальная».

И от каприза что-то такое сделать на гала-концерте, уступая Седрику, к новому философски емкому исполнению знаменитого квартета из оперы «Риголетто». Сложнейшую гамму переживаний выстраивает Колиниченко, «играя» в своем театре отношений с Реджинальдом Пейджетом (заслуженный артист РФ Вениамин Панов), великое odiet amo («и ненавижу, и люблю, и сам не знаю, почему так мучаюсь...». Гай Валерий Катулл, классик античного Рима). А герой Панова знает и любит, и боится своей капризно красивой Джины. И желание повторить миг упоения красотой (и славой) в квартете заставляет Реджи вернуться в то время и через любовь вернуть Джину себе, друзьям, спасительному искусству. Мягкость, нежность и хрупкую интеллигентность наш Панов переводит в силу вдохновения, мастерски выстраивая сложный рисунок роли.

Балагур, циник и повеса, гурман незабытых наслаждений Уилфрэд Бонд органично воссоздан артистом Геннадием Куцаном. Его Бонд и в клетке Дома остается самим собой душа звездной компании, легко соглашающийся на концерт. В сцене выбора костюмов его комплименты Джине не дают ей отступить. Именно Куцан чаще других сидит на детских стульчиках, ибо детское солнце памяти помогает его герою не замкнуться в себе.

С трудной ролью Сессили Робсон хорошо справилась артистка Валентина Толмачева. Безумие ее героини творческий прорыв в запредельное. Все как всегда, все в ожидании выхода на сцену, в ожидании партнеров, которые должны «прилететь из Карачи». Именно Робсон по блаженному наитию выводит всех на гала-концерт. Они на пороге неизвестного взлетят или упадут? И провидение дарит им удивительное воскрешение квартет звучит необыкновенно сильно. Как победа над рутинно-старческим прозябанием, как новый полет.

Знакомая команда тюменских театральных новаторов Ларичев, Паненков, Эдуард Соболь (хореограф) опять отличилась. Ларичев увидел сверхзадачу своего «Квартета»» в метареализме. Редком ныне художественном направлении, когда реалистическая традиция усилена символами, говорящими деталями, фантастикой, сверхэнергией мысли и чувств.

Главный мотив такой поэтики все время будоражит восприятие. Музыкальные фразы из «Риголетто» врываются в отношения героев, ведут их к финальному единству. Отсюда и особая игра света и тени, воссоздающая прошлое.

А то неожиданно упадет стул, недавно занятый Джиной. С самого высокого стула-вышки герои видят нечто таинственное, манящее. Действие нарастает, реализуясь в психомоторике актеров, в усложнении психологических красок. Чистая, высокая игра.

И награда всем близким друзьям театра: спонсоры и пресса унесли домой по шикарному набору шоколадных конфет «Бенефис» с логотипами кондитерской фирмы «Квартет» и ТГТДиК. С фотографией любимцев в костюмах из «Вишневого сада», «Ревизора» и «Чумы». Гремучий коктейль в честь бессмертного искусства сцены.






РЕНЕССАНС АНЖЕЛИКИ




    11 ноября

В последних числах октября камерный хор «Ренессанс» Тюменской государственной филармонии с триумфом выступил в столице Башкортостана Уфе и городе Салавате.

То были долгожданные первые большие гастроли известного тюменского коллектива за все пять лет работы в профессиональном статусе. Подарок от областного комитета по культуре по случаю пятилетия, о котором попросила Анжелика Таланцева бессменный художественный руководитель Ренессанса». С 1992 г., когда одна из самых талантливых выпускниц Уральской консерватории вернулась в Тюмень.

То было время разгула дикого капитализма и затухающей хоровой жизни в городе. Но нежное романтичное сердце Анжелики питало стальную волю Таланцевой, еще один ее талант (символичная тавтология!) менеджерский. Она не только собрала свой хор, она с вызовом назвала его «Ренессанс» Возрождение. «Все знают, я работаю много. Жестко. Требовательно. С самого рождения нашего хора мы жили по профессиональным законам», – говорит Таланцева. Формально коллектив считался любительским, но творил профессионально.

Оставались самые-самые. Солисты приходили сами после концертов, приводили друзей. Привлекали высококлассный репертуар, увлеченность и особый стиль «Ренессанса». Романтичное и нежное начало в возвышающем душу звуке, в тонких сочетаниях глубинных эмоций и размышлений в музыке о мире, времени и наших судьбах.

А чтобы полегче жилось, Таланцева обратилась за помощью к тюменскому предпринимателю Владимиру Кондратенко, ставшему меценатом удивительного коллектива. Тогдашний председатель областного комитета по культуре Александр Шишкин, оценивший по достоинству мастерство хора, предлагал Таланцевой получить муниципальный статус. В конце 1990-х гг. в ДК «Нефтяник» прошли представления классической оперы «Алеко», шла борьба за открытие в Тюмени оперного театра. Таланцева была хормейстером, ведущие партии исполняли Ирина Бибеева, Александр Цинько (роскошный бас, ныне заслуженный артист РФ).

В 1998 г. начался новый этап творчества «Ренессанса». Хор перешел под крыло филармонии. Мытарства закончились, у 35 солистов есть свой репетиционный класс, стабилизировался коллектив. В основе выпускники ТГИИК (института искусств и культуры), Тюменского колледжа искусств, тот же Цинько, Владимир Графов (тенор), Анна Сукманюк (сопрано)... да все любы и дороги Таланцевой. Вкупе с помощником директора Анной Мазенковой.

Отшлифован репертуар, включающий лучшие произведения русских и зарубежных композиторов, духовную классическую и народную музыку. В «Ренессанс» влюбляются с первой встречи и юные, и зрелые слушатели. Пока судьба благоволит коллективу. В самом начале работы в филармонии его путь пересекся с прославленными «Виртуозами Москвы» Владимира Спивакова. Совместному музицированию маэстро дал высокую оценку: «Тюменский хор звучал профессионально, интеллигентно, музыкально».

Светлеют лица на концертах, когда исполняются циклы «Поэзия Есенина в музыке» композиторов Георгия Свиридова и Сергея Сиротина; «Поэзия Пушкина в музыке» с романсами и песнями Глинки, Даргомыжского, Шабалина и Свиридова. «Фирменная» трактовка чувствуется на вечерах классического романса в сольном исполнении многих хористов. «Ренессанс» – непременный участник «Рождественских встреч», где царствует духовная классика отечественных корифеев Бортнянский, Чайковский...

В цикле «Музыка народов мира» привлекает широчайший диапазон и собственные трактовки неаполитанских, итальянских, французских, чешских и русских народных песен. Таланцева: «Надо идти в ногу со временем», и хор разучивает популярные песни советского периода, нового времени. Умеет первый профессиональный хор за всю историю региона «зрителям душу растормошить (Таланцева).

Художественный руководитель и главный дирижер неостановим в исканиях. Недавно стали отходить от статической манеры, драматизируют отдельные номера. В сюите уральских песен Сергея Сиротина (Екатеринбург) мужская часть солистов использует атрибутику народного костюма, пускается в перепляс. Очередь за женским хороводом. Много работы у «Ренессанса» в совместных проектах с камерным оркестром под управлением знаменитого маэстро Антона Шароева.

В Башкирию отправились с выверенным репертуаром, дополнив фрагментами «Реквиема» Антона Брукнера. К нашему «Краю любимому» добавился вызывавший овации «Край Башкирский». Удивили коллег и особым подарком тюменским муксуном холодного копчения.

Магия Таланцевой такова, что в поездку отправилась и молодая мама - солистка, недавно родившая ребенка. Как сказала Анжелике верная подруга: «От тебя можно уйти или в декрет, или в могилу». Черной работы у Таланцевой много, а потом такой всплеск творческой энергии, что кажется, здоровьем физическим и духовным «поет» все тело, светлые и радостные эмоции бьют через край.

Провожала в Уфу и фирма «Нэсси», подарившая хору специально сшитые кофры для костюмов. Почему Башкирия? Хорошие контакты с республиканской академической хоровой капеллой под управлением Нафиры Исхановой. Два года назад совместно музицировали на концертах тюменской «Алябьевской осени».

Очаровали Башкирию «забойными» куманьками, веничками, песней на слова большого поэта Николая Рубцова. Реквиемом, греческой литургией композитора Герасимоса Вутонкаса. Прием был такой, что хор расплакался от избытка чувств. Таланцева: «Цветы в одной руке, дирижирую другой, еще и слезы вытираю». Нашим Башкирская филармония вручила благодарственное письмо, отметив «исключительно высокое профессиональное мастерство, тонкое проникновение в суть классических произведений, народных и современных песен».

Что еще? «Глория» Вивальди, духовные сочинения Рахманинова, обработки русских народных песен Александра Свешникова, Николая Голованова, региональные вещи, сравнительно недавний цикл «Поэзия Лермонтова в музыке». Прекрасные будни рабочие будни в воскресной музыкальной гостиной, от 5 до 7 концертов в месяц, подготовка к сольному концерту в феврале 2004 г. (дата рождения «Ренессанса»). На 18 декабря с.г. намечен сольный концерт Цинько. Мечтания Таланцевой: «Теноров бы хороших побольше».

Собираются солисты, прошла «наша Монсеррат Кабалье» Наталья Терентьева, знакомая мне по поэтическим встречам Наталья Герасименко (сопрано)... Еще не определили специальное место дорогому подарку уфимцевскому, национальному башкирскому инструменту (близкому флейте). Еще не подан знак хормейстером к началу репетиции, а уже в классе мастеров воцарилась особая атмосфера, воспитанность, хорошие манеры. Интродукция в предвкушении первых нот. Даже хорошо знакомых, которые хор споет так, словно они только что родились.






В ПОТОКЕ ВРЕМЕНИ




    25 ноября

Двадцать седьмого ноября с.г. Тюменский государственный театр драмы и комедии собирается проводить праздничный вечер, посвященный 145-летию со времени своего образования. Последние смотрины со стороны состоялись в апреле с.г., когда в Тюмень приехала группа известных российских театроведов и критиков во главе с профессором Юрием Барбоем (Петербургская академия искусств). Вердикт: сильная, хорошо сбалансированная труппа, современный репертуар, сочетающий классику, постмодерн, символическую притчу и комический жанр. «Ревизор» фестивальный спектакль, хотя его эстетическое «хулиганство» расколет любое жюри.

А все началось в январе 1858 г. Дата первого спектакля не сохранилась, первую газету Константин Высоцкий («Сибирский листок объявлений») откроет только 5 (17) января 1879 г. Известен лишь отзыв февральских «Тобольских губернских ведомостей»: «Благородный театр в уездном городе, да еще в Сибири! В Тюмени благородный спектакль! Откуда взялись лица для... театра? Дворянства там нет... чиновничества окружного очень мало, разве из купечества?»

Первыми исполнителями стали учителя уездного училища, тюменские граждане из купцов Решетников, Шешуков, Прасолов, дочери купчих Злобиной и Юдиной. По косвенным свидетельствам можно предположить, что играли одну из комедий Островского или популярный в те годы русский водевиль.

Первая профессиональная труппа (1890) связана с именем коммерсанта и мецената Андрея Ивановича Текутьева, занимавшего пост городского головы. 26 лет он держал театр, перед кончиной (1916) написал завещание, в котором передавал сие предприятие городу.

Здание не сохранилось, оно было напротив нынешнего Дворца детского творчества (бывший Дом пионеров). Не сохранилась и могила Текутьева, похороненного в ограде Спасской церкви. Рядом с театром.

Может, какое-то заклятье связано с этой историей. Уже многим храмам в городе вернули былую красоту. А Спасский храм жемчужина нашего зодчества все глубже уходит в землю. В нем располагалась областная библиотека, сейчас фондохранилище ТСЖМ.

Еще дойдут руки до Спасской, возможно, новые хозяева догадаются провести биоразведку, когда определяют место старых захоронений. Поставят символический памятник человеку, основавшему тюменский театр.

До событий 1917 г. и начала 1920-х гг. работал городской театр имени Текутьева. В хронике, составленной издателем Юрием Мандрикой по материалам тюменской прессы начала XX в., можно заметить, что тот театр наряду с коммерческими развлекательными постановками держал курс на актуальную, прогрессивно-демократическую драматургию эпохи. Ставились пьесы Леонида Андреева, остросоциальная драма «Труд и капитал», «На дне» Горького, инсценировка его рассказа «Мальва», «Плоды просвещения» Толстого.

Довольно сложным в истории тюменского театра был период с 1920-х до начала 1960-х гг. Если судить по материалам газет, то бурная пора рабоче-крестьянского театра быстро иссякла. С социологическим нажимом и гротеском ставили «Идиота» по Достоевскому. «Власть тьмы» Льва Толстого, его же «Живой труп», горьковскую «На дне». С 1935 г. по сей день театр селится в бывших соляных складах. Различные пристройки и надстройки, тем не менее, сделали здание уникальным комплексом, единственным в своем роде в России. Всякий, кто проникается его энергетикой и атмосферой, влюбляется навсегда. Говорите что угодно, но и у такого нашего театра свой норов, свой неповторимый стиль. Театр всколыхнулся в годы Великой Отечественной войны, когда режиссер и актер Юрий Зеленевский ставил лучшие пьесы Константина Симонова («Парень из нашего города», «Жди меня», «Русские люди», «Так и будет»), «Разном» Бориса Лавренева, «Партизаны в степях Украины» Александра Корнейчука.

В 1940-1950-е гг. у нас работали народные артисты СССР Евгений Матвеев и Владимир Краснопольский, народные артисты России Ирина Аркадьева, Валентина Литвинова и Петр Вельяминов. Целая эпоха в театральной жизни города искусство Георгия Дьяконова-Дьяченкова, удостоенного почетного звания народного артиста РСФСР (1 76). Много доброго связано и с именем Виктора Ансарова. Просто начальство не разглядело его таланта. Ансаров прожил практически весь XX век и стал одним из немногих провинциальных актеров, выпустивших в свет книгу воспоминаний «Театр стал моей судьбой» (Тюмень, 1996).

Четверть века, блестящие, творчески наполненные страницы 1960-1980-х гг. связаны со знаменитым тандемом директором театра Александром Калугиным и главным режиссером Евгением Плавинским. Евгений Анатольевич царил с 1961 по 1984 г. А просвещенный и талантливый режиссер фигура особая, достойная величания. Выученик вахтанговской школы с тягой к яркой актерской игре, дерзким перепадам эмоций, Плавинский усыплял узких идеологов-смотрителей комбинацией из пьес на производственно-моральные темы и советских комедий (знаковая «Когда цветет акация»), но по-настоящему ставил на вершины мировой и отечественной драматургии.

Ансаров называет шедеврами постановки «Короля Лира», «Рюи Блаза», «Антония и Клеопатры», «Марии Стюарт». Театр в провинции жесткая вещь, и Плавинский все время раскладывал пасьянс из периодически сменяемых им лидеров труппы (антрепризный элемент) и стационарной основы. «Я периодически менял ведущие пары героя и героиню: Рудольф Жуков и Людмила Матвеева, Борис Мостовой и Мария Ярцева, Андрей Рудяков и Лилия Винаковская, Борис Красиков и Ирина Аркадьева, Эдуард Мурашов и Наталья Зубкова».

Не думаю, что это выход. Покинув Тюмень, многие мастера поднимались еще выше. Как Зубкова, ставшая суперзвездой ставропольской драмы. Но и сейчас завзятые театралы вспоминают Мурашова в «Ричарде III» Шекспира, «Царе Феодоре...» Д. К. Толстого, в роли Григория Мелехова в «Тихом Доне». Безусловная заслуга Плавинского мощный подъем сибирско-тюменской темы, постановки известных драм Константина Лагунова и Зота Тоболкина, отражение судеб первооткрывателей нефтегазовых кладовых региона.

Главным достижением тандема стали гастроли в Москве (1975). Столичная пресса высоко оценила спектакли. Заметили вещи на местную и военную тему, где загорелись звезды нынешних лидеров труппы Геннадия Баширова и Владимира Орла. Отличились мастерством и самобытными характерами Борис Медведев, Анта Колиниченко и Вилнис Пинтис...

Подходили 1990-е. В театре шла своя смута, менялись главрежи. Блеснул и исчез и сегодня поминаемый многими мэтр Цодиков. Ряд интересных постановок осуществил уехавший из Таджикистана маститый режиссер Рюрик Нагорничных. В 1987 г. у директорского руля встал Владимир Коревицкий, что по ситуации тех лет можно смело назвать сильным поступком.

К 1994 г. Коревицкий окончательно выровнял курс, и театр обрел новое лицо, сумел приспособиться к рыночной болтанке. С 1994 г. работает главный режиссер Алексей Ларичев. Вообще, Коревицкий подобрал творчески способную и деятельную команду, в которой, помимо Ларичева, тон задают первый зам. директора Париса Гордиенко, главный художник Алексей Паненков и балетмейстер Эдуард Соболь. Весомую поддержку со стороны труппы обеспечивает лидер актеров региона, председатель областного отделения Союза театральных деятелей РФ, заслуженный артист РФ Владимир Орел.

Подписываюсь под оценкой Плавинского: «Ларичев – человек необывательской складки, человек идеи, ведущий театр не по коммерческой колее, а по пути нравственного самосовершенствования зрителя».

Уже трижды (1998, 2000, 2002) поднимался занавес регионального фестиваля-конкурса «Золотой Конек». Специалисты и пресса, зрители высоко оценили гастрольные спектакли ТГТДиК в Омске (1997), Москве (2000), Минске и Смоленске (200 1). «Эквус»» Ларичева был включен в номинацию лучших российских спектаклей на финише XX в.

Фурор в Минске произвели ларичевские версии «Убийства Гонзаго» и «Нахлебника», «Мирандолина» в постановке незабвенного заслуженного деятеля искусств РФ Владимира Воробьева (СПб). Он любил работать в Тюмени, подарив нам три своих спектакля. «Комедию в замке» поставил Владимир Меньшов (Москва). Аркадий Кац отметился «Школой злословия». Новая звезда столичной режиссуры Александр Горбань удачно воплотил в пост-модерновом стиле «Вишневый сад» и «Ревизора», собирается приняться за нашумевшего «Моц-Арта». Именно с «А» большим посередине, дабы (по пушкинскому Сальери) «гуляка праздный, баловень небес» усладил тюменцев божественной легкостью и чувственностью своего искусства.

Жаль, что уже ушли из репертуара работы новатора современного театра Игоря Парина. Но именно в его пушкинской дилогии 1999 г. («Барышня-крестьянка», «Станционный смотритель») засверкал талант большого и умного актера Семена Фуксмана, воплотившего трагический народный характер Вырина.

1990 – начало 2000-х невосполнимые потери, уход от нас замечательных мастеров: Виктора Ансарова, заслуженных артистов Виктора Нелепа и Геннадия Щербакова, Марины Самойловой, Семена Фуксмана, Александра Дьяконова-Дьяченкова, Татьяны Стрилюк... Вечная память! У незабвенной Татьяны, пронзительно блеснувшей в эпизоде в «Ревизоре», удивительное начертание своей фамилии: ее автограф похож на скрипичный ключ. Сразу вспоминаешь ее певческий дар, соло во время капустников и праздничных концертов.

Несколько раз за последние десять лет проводились зрительские опросы, назывались памятные спектакли «Non dolet», «Продавец дождя», горинская «Чума», «Гарольд и Мод», «Дорогая Памела», «Восемь любящих женщин», комедии в постановке Андрея Лапикова...

Недавно хорошо прошли премьеры известной пьесы «Квартет» в постановке Ларичева и «Провинциальных анекдотов» Александра Вампилова классика драматургии XX в. Режиссерский дебют Владимира Орла. В строю молодая духом, испытанная в сценических боях гвардия Анта Колиниченко и Вилнис Пинтис, Анатолий Бузинский и Геннадий Баширов, Вениамин Панов, Владимир Орел и Елена Самохина (как-то все забывают, что она заслуженная артистка Республики Коми). Уже давно доросли до заслуженных Андрей Волошенко, Владимир Ващенко, Ирина Халезова, Татьяна Пестова, Валерий Рябков, Марина Слепнева, Сергей Осинцев, Гульнара Галавиева, Галина Домникова, Елена Махнева, Капитолина Баженова и Сергей Белозерских...

За кулисами скрываются мастера – золотые руки постановочных дел Александр Петров, Вячеслав Шабалин, Любовь Крестьянникова, Любовь и Георгий Стасенко, Наринэ Манвелян, Вера Сергеева, Геннадий Колбин, зав. труппой Владимир Баталов (любимец публики в «правление» Плавинского), ассистенты режиссера – Вера Сокурова и Татьяна Драганова. Это они кидают в лоб герою Бузинского в «Провинциальных анекдотах» лопнувший резиновый мячик. Сердобольные, у автора-то – камешек. Спасибо завлиту Анжеле Карапетян за выписываемое на премьеры вашему обозревателю кресло № 1. Анжела! Мне все равно видно то, что нужно! Кого забыл, простите, ибо сложный механизм всех служб театра помнит дорогая Людмила Степановна – помощник самого директора. Ars metior vite – искусство выше и лучше жизни, ибо оно помогает нам оставаться людьми даже в самые трудные времена.






ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ПРИЛИВ ДЖАЗОВОГО ОКЕАНА




    16 декабря

Спустя 400 миллионов лет Тюмень, место расположения которой когда-то ласкал мировой океан, вновь заштормило на высоте девятого вала.

И видимо, и слышимо. Под бурные овации концертного зала имени Юрия Гуляева. Девятый вал гроза моряков как символ высоты, красоты, силы и музыкальной энергетики международного джазового фестиваля в Тюмени 11-13 декабря.

У нас есть почитатели муз, которые хранят автографы и фотографии ансамблей и солистов экстра класса, начиная с 1950-х гг. Листают альбомы и говорят: вот этот концерт был при Згерском. Леонид Михайлович (бессменно) руководил тюменской филармонией с ее образования в 1958 г. по 1996 г. Почетный гражданин Тюмени, заслуженный работник культуры РФ. В 1996 г. генеральным директором стал Михаил Михайлович Бирман, заслуженный артист РФ.

В конце 1990-х гг. пересеклись пути-дороги Бирмана и суперзвезды академика джазового пианизма и виртуоза классической музыки Даниила Крамера (Москва). Маэстро известен и как удачливый топ-менеджер больших проектов, арт-директор первоклассных международных фестивалей. Много сил отдает пропаганде жанра в Сибири. Так в афише ТГФ появился абонемент № 4 «Даниил Крамер приглашает...», венчаемый уже третьим международным джазовым фестивалем. Пока еще рано говорить о традиции, но начало положено, крамеровский джазовый звездный десант на этот раз обернулся настоящим звездопадом, фантастическим приливом мощного по энергетике и неповторимого по ритмам и мелодической гармонии современного джазового океана.

Ни одного композиционного сбоя за три дня. Изысканно ироническая и лукавая манера подачи номеров программы, за которой разворачивались космические картины лирико-романтического путешествия с остановками джаз-машины времени то в знаменитом ресторане Нью-Орлеана, то в почтенных клубах Америки и Европы, то среди родных осин, где «в лесу родилась елочка» – новогодний парафраз, подарок тюменцам.

Выступили четыре команды: сам Крамер, мировая звезда, первая скрипка в джазе Дидье Локвуд (Франция), отец-основатель русского джаз-рока, композитор, соулмен и клавишник (не прочь устроить дуэт электрооргана и рояля) Вячеслав Горский – лидер своего трио, неподражаемый духовик и композитор Аркадий Шилклопер (недавно перебрался в Германию, но много проектов осталось в России). В Тюмени маэстро выглядел ненавязчивым опекуном бурно стартовавшей молодой московской группы «Маримба плюс».

По моему любительскому разумению, Шилклопер повторяет подвиг Данте, стоя одной ногой в уходящей классике джаза XX в., а другой на поле дерзких дебютантов, открывающих перспективы джаза XXI в. Свою  реформу джазовых стандартов в солнечно-искристом дансинге диксиленда предлагает безудержный в игре на основе классики жанра с импровизационными сюрпризами и ошеломительными по красоте новациями «Московский регтайм-бенд».

На пресс-конференции перед открытием фестиваля Крамер сотоварищи высказался определенно: «Нет никакого кризиса джаза, он самый великий подарок человечеству в XX в.». Свободный, красивый и всесильный, как мировой океан прародитель всего живого на земле. Демократичный жанр, в мелосе которого высветлено солнечное начало нашего бытия, его романтическая основа, большое сердце всего человечества. Джаз дружен с высокой классикой, он ее пряная оправа, доносящая Баха и Вагнера до самых непосвященных. Джаз многолик и бессмертен, ибо ритм, импровизация, тематическая свобода и бесконечность аранжировок не дают ему застояться.

«Но если в Европе успешно противостоят американской глобальной вульгаризации культуры, наступлению шоу-дебилизма, то в России дурнота и пошлость пошли ва-банк». И тюменский фестиваль культурная акция ради нового духовного созидания, просветления души.


МОСТ В НЕВЕДОМОЕ

Крамер сражается с пошлой серостью, собирая в своем проекте лучшие силы. Сначала на фестивале путь в неведомое проложили московский регтайм-бенд и трио Горского. Напомнив о классике жанра, обе команды освежили аранжировками испытанные стили, упаковав их в импровизациях в новые мелодийные и технические одежды.

Игра регтайм-бенда (лидер Константин Гевондян, труба) была пронизана перформансом – театрализацией общения на сцене и со слушателями. Веселая нью-орленнада сменялась блюзовой меланхолией. Цитаты из энциклопедии жанра нарушались дерзкими экспериментами. Погрузив трубу в сосуд с водой, Гевондян призвал на помощь самых талантливых квакушек с берегов Лимпопо. В этот момент ударник Ястребиное Крыло, соловей-экстази Александр Ветхов чувствовал себя воином с тамтамом, разгонявшим враждебную тьму. А тромбон Алексея Панкратова вел наступление забойными пассажами. Туба Стаса Черемушкина ворчала, как доброе вино в старых мехах, потом выдала соло с марочной этикеткой, вызвав восторг зала. Гитарист Иван Рахманов, как связной, посылал всем ритмические сигналы, а кларнет Марата Галеева живоносно поддерживал оптиму всех тем.

Ах, этот кудесник, эстет романтической экспрессии Вячеслав Горский, дошел до экзотизма. До «Шопена в Африке». Очень душевно и ласково, вспомнилось неистовство публики, рвавшейся в Москве на концерты его ансамбля «Квадра». «Экзотик лайф» поддержали Алексей Лебедев (бас) и Руслан Капитонов (барабаны). Рассказывающий балладный джаз-рок, верховая прогулка то ли по Версалю, то ли по Петергофу с поводьями нашего фанка (вкусного эстетского стиля). С подарком (композицией) другу Джино Ванелли из Канады. Со «Свежим квадратом» (соло на клавишах маэстро) этакой матрешкой из знакомых рулад, но еще и выпеваемых (за духовые инструменты) самим автором композиции. Новогодний коктейль из воспоминаний в честь великого Майлза Дэвиса, и как чудо пылающий ровный жар классической латины знаменитая «Московская самба» в финале.


СОШЕСТВИЕ ДЖАЗОВОГО ОРФЕЯ В ТЮМЕНЬ

Бее три дня нас пускали на божественный пир джаза. Кульминацией фестивального сюжета стало явление публике Дидье Поквуда. Французского кельта, гения, волшебника скрипки. Духовного сына великого Степана Грапелли. Человека-оркестра, свободно, романтически, пьяняще путешествующего по истории музыки с букетом мелодий и ритмов всех континентов. Это он учил джазу великого Иегуди Менухина, на склоне лет взбодрившего дух и тело этим солнечным лекарством. Уже написаны две оперы, два скрипичных и фортепианный концерты. Самый романтичный джаз, непревзойденные соло, неистовый накал импровизаций, которые благодаря электронике волнами бегут за новой находкой.

Спонтанная (непрерывная) услада игры, драгоценное переживание символически вечных фраз, древних мелодий Палестины, молдавских напевов и цыганского огня... Я впервые видел Крамера в роли ведомого, хотя и ведомым он часто врывался в исповедь маэстро. Думаю, что случился диалог первых номеров, прекрасно понимавших друг друга.

Что такое скрипка Дидье Поквуда? Это океан, подчинивший свои волны музыкальному богу. Не надо Паганини, он был велик по-своему. Скрипка Поквуда говорила человеческим голосом, смеялась, нежнейшие пианиссимо открывали сокровенные тайны жизни. Бился прибой о берег, кричали чайки, высокая тоска пустыни разбивала сердца.

В третьей теме мы путешествовали по городам, и скрипка стала ударными, а то играла, как контрабас. В мотивах возникали галантный XVIII в., Вивальди, классики джаза. Все покорялось этой большой симфонии музыкального космоса земли. На десерт подали «Фольк- сонг» «народную песню» тему Шилклопера.


ЛЕГЕНДА ОБ АФРИКАНСКОЙ БОГИНЕ

Группу «Маримба плюс открыл Шилклопер и передал готовенькими Крамеру. Недавние выпускники классических отделений Московской консерватории с ходу ворвались в российскую джазовую элиту, быстро обретя оригинальный стиль, свое лицо в жанре, на что многие нынешние знаменитости тратили десятилетии.

В основе их стили арт-fusion высокая классика. Она органично сплавлена со многими школами джаза. Бесподобны аранжировки и суперимпровизации с поэтически чистыми лессировками необычно нежных пассажей. Правда, мои розыски богини Маримбы в солидных томах по африканской мифологии, в доступной литературе о джазе были безуспешными. Но реальный экзотический инструмент маримба дразнил со сцены необычным видом. Словно сняли часть органа и положили трубками вниз. Или отобрали флейту у бога Пана.

Неужто и Крамер, и все стали жертвами красивой легенды, а ловкие афроамериканцы-джазмены, придумав сей инструмент, облегчили с помощью легенды его вхождение в богатый пантеон труб и барабанов? На этой маримбе лидер группы Лев Слепнер музицировал, словно органист, попавший на берега великой реки Конго и заделавшийся там кудесником необычного звучании. Даже целебного. Впечатление усиливал дуэт с флейтой Ильи Дворецкого, прямо родни, да еще Дворецкий выдувал такие тонкие перлы, что маримба спешила вдогонку, пока солировали гитара Константина Беи и барабаны Александра Зингера.

У правой кулисы засел испытанный в джазовых передрягах сам Мерлин, волшебный солист на не менее экзотичных духовых альпийском роге (швейцарцы уступили пальму первенства Аркадию Шилклоперу), валторне и флюгельгорне. Фанкование (стиль!) как волхование прошло на темы маэстро плюс «Унисон» Михаила Альпера. В замедленном ритме, словно полет на воздушном шаре.

На гала-концерте (варианте джем-сейшенз) прозвучала композиции в память безвременно ушедшего от нас великолепного тюменского альтиста, клавишника и аранжировщика Вячеслава Врублевского. Словно светлый дождь омыл нашу печаль...

Обыграли Питера Эрскина, прогулялись по африканским джунглям (соло Льва Слепнера), восхитились супер-откровением его композиции «Луна и ночь», выслушали сетования Вячеслава Горского на слишком вольное обращение с его «Прелюдией». Потряс зал своим соло на валторне сам маэстро, еще раз оживили его же «Народную песню». Регтайм-бенд доигрался до чудных превращений классики жанра в композицию «Медведь опоздал на поезд», на что специально указали живые голоса Гевондяна, Панкратова и Галеева.

Крамер летал как метеор, посылая в зал новые космические дожди вкупе с Локвудом. Великий музыкант не только солировал, но и органично влился в общий строй мелоса, особенно в стиле латины. И какая песня без баяна, какой же джаз без «Каравана» Армстронга уважили великана. И московскую самбу впридачу. Фантастика с лечащим эффектом маримбы, с открытием джазовой перспективы XXI века. С открытием стиля, который я бы назвал космо-джазом.






МАГИЧЕСКИЙ КРИСТАЛЛ БОРИСА ПАРОМОВА




    23 декабря

Подвижнический труд известного тюменского художника Бориса Паромова обрел зримые очертания на его персональной выставке «Тюмень уходящая», открытой в областном музее изобразительных искусств.

Свыше 15 лет мастер постоянно и плодотворно занимался одной из своих главных тем личной историко-культурной коллекцией видов и образов заповедной Тюмени. Вел свою летопись, искал старые фотографии, делал зарисовки, наброски полюбившихся мест, писал этюды и картины.

Представленные на выставке 150 живописных и акварельных работ значимый этап судьбы Паромова, где неразделимы будни и творчество. Хронологически выставка заключена в рамки 1974 г. (автопортрет с Музой, они стоят на перекрестке в Потаскуе, и Муза заслоняет избранника от всего дурного) по 2002 г. (триптих «Голоса предков», символически благословляющих на труд души в противостоянии смутному времени). От первой выставки до текущих дней Паромов продолжает свое дело, перенося разрушаемый на наших глазах дивный деревянно-резной град и уголки с каменными особняками в художественное пространство-время.

Уходит в былое домашнее тепло, исчезает уют старого города, безжалостно выкорчевывают наши связи с естеством природы. Под моими окнами после ремонта на Никольской-Луначарского расправились с яблонями, окружавшими еще в начале 1980-х старые особняки. Какой был аромат весной, белое волшебство цветов, радость пробуждения. Сейчас тут серый бетон панелей, составивших безобразный забор с колючей проволокой, скрывающий хоздвор трубопроводной компании. Рядом центральная городская библиотека, вдоль фасада которой росли клены. Вырубили их, здоровых и красивых. Под одну мерку, что ли, с якобы вредными тополями, с их летним пухом? А по радио говорят, что технотронная урбанистическая среда угнетает человека, чем выше этажом живешь, тем больше депрессий, страха и болезней, предупреждают ученые.

Паромов родился в 1947 г. в Ханты-Мансийске, учился в художественной студии Ивана Некрасова в Тюмени, посещал классы Академии художеств в Ленинграде, много лет жил в историческом центре нашего города, был принят в профессиональный творческий Союз художников РФ. Участник свыше 40 выставок всех рангов от всероссийского до городского. Его произведения есть в частных коллекциях за рубежом и в России, в фондах ТМИИ.

Нынешняя персональная выставка возвращенный долг перед недавним 55-летием мастера. Композиция продумана и решена верным другом, искусствоведом Натальей Александровной Паромовой. Картины взяли Тюмень в кольцо, но общая энергетика устремлена к духовным высотам, нравственному самостоянию зрителя. Мы совершаем удивительную неспешную прогулку по городу. В смене разных времен года и настроений от мажорно-солнечного до меланхолической музыки ноктюрна с ностальгическими нотками. Камерный взгляд органично меняется на широкую перспективу.

Лессировка (тонкая пропись кистью) особенно хороша в зимних пейзажах любимой поре Паромова. Он замечает все в традиционном декоре города резные ворота и калитки, палисадники, наличники и окна, дымники и красивое крыльцо. Особо выделяются пейзажи зимней Тюмени в ясный день к закату, в мороз, когда небо пылает космической феерией на сине-белом фоне домов, деревьев и улиц. Шедевр зимний вид Свято-Троицкого монастыря (2002), подчеркнуто духовное излучение обновленных и еще пребывающих в поруганном виде тюменских храмов. Часть картин заключена в круглую раму, в медальоны, дабы прервать монотонную плоскостность пространства. Мет людских фигур, но человек где-то рядом. Вот соседнее «Окно бабы Моти» (2003), отошла снять чайник с плиты. Особняк, в котором размещалась 6-я школа, вот-вот прозвенит звонок. Дом Почетного гражданина Тюмени Никольского (2002), тюменский модерн, вечерние силуэты Городища, уютные дворы...

Настоящий шедевр «Тюмень заповедная» (1999) в форме диорамы. Летняя красота правого берега со Знаменским собором переходит через Туру на Зареку, минуя осенний пожар, плавно оборачивается зимней сказкой у Крестовоздвиженского храма. Изделия декоративно-прикладного искусства дополняют картины.

Есть на выставке и интерактивный раздел «В мастерской художника» с мольбертом, этюдником с палитрой, красками и кистями. Юным посетителям предлагают самим изобразить уголки родного города. Лучшие работы на специальном стенде рядом. А в залах шумит очередная экскурсия по заповедной Тюмени то беседа со взрослыми, то урок со школьниками. Намечены вечера поэзии, творческие встречи с Паромовым. Дело чести отцов города приобрести экспозицию итог гигантского труда и творчества, лучший памятник тюменской красоте разместить ее в целом виде. Увы, властей не было на вернисаже. Отходили, видимо, от недавних выборов. Выберите время, не пожалеете. Такого целостного портрета Тюмени у нас еще не было.




2002 ГОД





НОВОГОДНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК




    10 января

Что греха таить детские спектакли во «взрослых» театрах традиционно воспринимаются как не самый серьезный ««довесок» к афише. Да и в репертуарной карте их перечень и шрифтом пониже, и краской пожиже в самом конце.

Пять лет назад главный режиссер областного театра драмы Алексей Ларичев удивил меня, по научной линии в вузе занимающегося лете кой литературой, процитировав Горького. Классик вместе с Чуковским и Маршаком заложил в начале XX в. первые камни в фундамент настоящего искусства слова для юных. Он же нашел поэтичную формулу: «Для детей надо писать, как для взрослых, только немножечко лучше».

Многие ларичевские премьеры молодежных и детских спектаклей проходили под этим знаком. Репетировали серьезно и с полной выкладкой. Тюменцы помнят «Чайку по имени Джонатан Ливингстон», «Домой» (в репертуаре), «Сыроежку». Жаль, что не очень получилась знаменитая «Алиса в Стране чудес».

Премьеру своей «Чукоккалы» театр заявил в «Курьере» еще в середине декабря прошлого года. «Чукоккала» название домашнего альбома семьи Чуковского, бесценный памятник культуры Серебряного века. Там автографы, дружеские послания, шутки, рисунки, экспромты гостей. Маяковского и Репина, Шаляпина и Блока... В 1912 г. Чуковский купил дачу под Питером, в поселке Куоккала. Соединил два слова фамилию и название дачного места. Получилась Чукоккала. Кстати, настоящее имя знаменитого критика, публициста, детского поэта и доктора филологических наук Николай Васильевич Корнейчуков.

Родился (великий пересмешник!) 1 апреля 1882 г. в Петербурге. Как говорят американцы, «сделал себя сам». Так что первоапрельский номер «Курьера» (120 лет дедушке Корнею!) постараюсь украсить чукоккавинами в его стиле. Хотя бы так: приходят гости к нему в Переделкино, а он «вверх ногами» «Литературную газету» держит. Что так? Начал читать нормально чуть от скуки и серости не уснул. А читал Чуковский номер с речью Хрущева на всесоюзном идеологическом совещании 1962 г., где тот громил «Петушенок» (Евтушенко) и «Вознесенок» (Вознесенского).

По разным причинам та ларичевская версия «Чукоккалы» исчезла из репертуара. Возобновленный спектакль – практически премьера. Задуманная и для детей, и для взрослых. Н хотя в программке написано: «Сказки дедушки Корнея, забавное представление для детей и родителей» постановщик и прекрасно, в стиле карнавала карусели цирка, работающий ансамбль актеров придали ему сатирическое звучание.

Многие стихофразы Чуковского словно созданы, чтобы вывести на свет сегодняшних бездарных политиканов, бездушных чинуш, лживых проповедников и трусливых обывателей. Импозантный Таракан Олега Викторовича смотрится как крутой босс темной фирмы, возомнивший себя властелином мира.

Пародируется недавнее фальшивое «героическое» воспитание. Блистательная Гуля Галавиева в роли юного победителя «всех ненаших» Вани Васильчикова напоминает начинающих карьеристов, зовущих на подвиг на безопасном расстоянии, укрывшись мощной трибуной. Не оторвать глаз от Мухи-Цокотухи Елены Махневой. Вот темперамент! Трогательна и нелепа одновременно Лялечка Ирины Халезовой.

Мастерски, со строгой любовью, еще и весело наставляет детей Бабушка Крокодилица Муравьиха Слониха Федора. Синтез-образ в искусном исполнении Татьяны Стрилюк. В паре с еще одним «синтезатором» – артистом Валерием Рябковым. Оба играючи сотворяют свои эпизоды первого плана, чтобы умчаться потом в танцевальном вихре с остальными героями. Создавать общую картину событий «Мойдодыра» и «Краденого солнца», «Тараканища» и «Крокодила».

Символ связи времен трамвай. Без него не обходились поэты Серебряного века. Пережив все научно-технические рывки XX в., эта славная железная коняга до сих пор на колесах. Даже в Сан-Франциско, в забитой авто Америке. На нем наши актеры путешествуют из сказки в сказку Чуковского. А они полны прямых и скрытых цитат Блока и Гумилева, Цветаевой и Ахматовой. Более того, именно в детской поэзии Чуковский касался сущностных язв советского строя. Тираноборческие сюжеты, суета советского мещанства различимы в веселых строфах.

А трамвай? Тут и трагедия, понятная той же эпохе. Ведь «Заблудившийся трамвай» одно из пророческих стихотворений Николая Гумилева. Именно в нем он предчувствовал свою гибель от рук красных радикалов в 1921 г. И Чуковский, и Мандельштам (детская сказка «Два трамвая», 1921) таким образом простились со своим собратом.

Здесь Ларичев верен себе, предлагая многоплановое зрелище в союзе с блещущей искрометной фантазией пластикой Эдуарда Соболя, декором Алексея Паненкова. Пусть веселятся дети, выпевая, выкрикивая легкие и красивые стихи. До поры до времени скрывающие серьезные уроки жизни, творческие лики тех, кто писал «до полной гибели всерьез» (Пастернак). Придет время, и кто-то из юных зрителей увидит в вагоновожатом Гумилева, в плаче Федоры цветаевскую тяжбу с нищетой. На то лишь намекает в своих репликах Владимир Ващенко, типажно близкий дедушке Корнею, хорошо ведущий спектакль.

Увы, тюменскую «Чукоккалу» большинство родителей восприняли как оброк чадам своим ради новогоднего праздника. Но добрая сотня взрослых и детей прониклась действом. Юный авангард потянулся к сцене. Его не гнали, с ним общались. Остальные сверстники... увы, промыты попсовой дешевкой. Они мгновенно вырубались на «чистых» стихах. Но стоило дать современные ритмы музыкальных композиций Владимира Львовского, как молодняк оживлялся, покачивал ручками.

Иногда мне казалось, что они пришли не в театр. В магазин. Сидели и прикидывали не продешевили ли? Убедившись, что товар соответствует цене, хлопнули пару раз и помчались давиться в проходах. Потребительская культура торжествовала, взрослые и дети откатали обязательную праздничную программу. Без своего божества и вдохновения.




СКОЛЬКО СТОИТ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ?




    15 января

Мои читатели нет-нет да спросят, меня почему я редко пишу про знатных гастролеров и прочие арт-факты инотюменского происхождения. Во-первых, есть кому из сотрудников и авторов «Курьера» про то писать. Во-вторых, я разделяю позицию главного редактора отдавать предпочтение городской культуре. В феврале с.г. будет восемь лет, как был опубликован мой первый обзор.

Это долгожительство показало, что есть своя тюменская культура с удивительными мастерами и творениями, увы, малоизвестная и недооцениваемая на всех этажах властных структур и общественных слоев. Стоило лидерам нашей филармонии Михаилу Бирману и Антону Шароеву пробить концерт академического оркестра в Большом зале Московской консерватории, как посыпались комплименты столичных спецов и арт-критиков. Но вскоре все стихло. Развивать успех без серьезной поддержки трудно. Нет средств и у наших театров. Кукольники выпали из первого звена цепи широко известной в России и Европе Уральской зоны еще в начале 1990-х гг.

Довольно скромный по уровню нижневартовский Барабанжа» стал брать призы на фестивалях знаменитой зоны. Северные деньги, поддержка властей, приглашение на постановки знаменитых мэтров сыграли свою роль. Наши покатили вниз. Выдающийся актер и режиссер Стас Железкин не стерпел такого и уехал в Подмосковье. С тюменским творческим багажом. Его авторский театр кукол «Огниво» в Мытищах теперь испытывает лишь одно затруднение на европейских фестивалях ведущие, вручая Железкину очередной гран-при, никак не могут выговорить имя города. Получается «митише». Зато город и публика не только носят «Огниво» на руках. Реконструировано здание, нет проблем с материально-финансовой стороной, актеры получают на порядок выше нашей средней ставки в две тысячи.

Правда, есть надежда, что новый энергичный директор тюменского театра кукол Василий Пустыльников вернет былую славу. Новая команда Сергея Собянина оказала поддержку. Полным ходом идет реконструкция, уже видны контуры театра с начинкой современными технологиями и удобствами для работы. Если все получится, то будет наш театр в десятке лучших в России.

Вернуть прежнюю высокую творческую позицию трудней. Сложился новый рынок, новые отношения в зоне. Пустыльников извернулся и повез осенью 2000 г. на очередной фестиваль в Челябинск спектакль экстра-класса по андерсеновскому «Соловью». Жюри долго чесалось под давлением новых авторитетов и потихоньку сдвигало тюменцев с обещанной в кулуарах «бронзы» вниз. Ограничилось дипломом участника. Промоушен, дорогие мои, реклама и «ублажающая» работа в кулуарах сейчас дорого стоят. Все это противно, затратно. Но куда денешься. Еще Пушкин сказал не продается вдохновенье, но можно рукопись продать. Московский билет стоит от 300 до 500 рублей, тюменский не больше ста. Больше наш зритель не потянет, а нувориши не ходят. Им попса милей.

Одна из набирающих силу форм раскрутки местных талантов и творений Интернет. Я ничего не имею против Олега Федорова, три года назад предложившего мэрии свой культурный проект. Сайты, страницы в сети, посвященные тюменским искусствам. Поначалу горком культуры помогал, Олег даже предложил мне подготовить страницы литературной жизни. Конечно, тут же нашлись мои «друзья» из литераторов да мы, да он... Короче, все сделаем лучше, пробьем. До сих пор пробивают, подбирают материалы. А Олег любит творить в одиночку, кабинеты горкома не штурмует. Сказали денег нет, ну и отложили проект...

Издатель и прилично поднаторевший в культурно-краеведческих разысканиях Юрий Мандрика преуспел побольше Федорова. На его счету сотня отысканных раритетов, переиздания редких книг Серафима Патканова, Евгения Кузнецова, Василия Князева... За трехтомник Петра Городцова, собравшего уникальный тюменский фольклор в начале XX в., Мандрика получил большую золотую медаль Всесибирской книжной ярмарки. Сам отметился сенсационными (пока для спецов) публикациями о судьбах Патканова, сотворителя мансийского героического эпоса Михаила Плотникова. Сумел привлечь к своим проектам молодые и незаморенные научные умы (увы, не любимые старыми кадрами и культурными начальниками за творческую свободу и нежелание тренировать позвоночник). Задружился с Александром Петрушиным тоже энтузиастом изучения сибирики. Редкий случай, когда служивый человек с весомыми погонами сочетает талант поисковика с научно-публицистическим.

28 марта с.г. Мандрике должно стукнуть 50 лет. Прошелся по инстанциям. Вроде бы все за отметить юбилей, подчеркнуть культурный масштаб совершенного. По вот закавыка Мандрика, оказывается, частный человек. Имеет свое дело, тоже большой любитель свободы и независимости. Ии в каких организациях не числится. Правда, друзья-журналисты убедили власть, и на днях Мандрика объявлен лучшим издателем прошлого года.

Остается надеяться на возможности советника нашего мэра Виктора Строгальщикова, чей бестселлер «Слой-1 +2+5» печатался у Мандрики. Дорогой Виктор Леонидович, возглавьте общественный комитет, заведите официальную бумагу с шапкой, давайте почествуем по достоинству этого книжного «ерша».

Вернемся к началу. В-третьих, я пишу о заезжих мастерах. И непосредственно по заданию редакции, и в том случае, когда происходит взаимополезный обмен Тюмени с другими городами культурными ценностями.

Последний случай блистательная выставка всемирно известной «сюиты офортов на причудливые сюжеты великого испанца Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусиентес под названием «Каприччос» (каприз натуры) из собраний Ирбитского государственного музея. Она приехала к нам и открылась 11 января с.г. в областном музее изоискусств.

Увидеть своими тазами подлинные оттиски с досок, выделанных гением 200 лег назад, собралась жалкая кучка приличных людей. Я пересчитал на вернисаже было 47 человек. Немного школьников и студентов колледжа искусств, с десяток сотрудников музея, ноль властей всех мастей. Находчивый и сведущий новый директор музея Надежда Васькова спасла репутацию начальства. Мол, все ушли на первое заседание недавно избранной областной Думы, еще куда-то...

Хватало журналистов. Мой шеф прав легкость добычи информации. Мне аж три пресс-релиза о выставке вручили. Не пришли художники кроме председателя тюменского отделения СХ РФ Александра Новика и мэтра пейзажа Александра Миллера. Была и директор областного краеведческого музея Татьяна Исламова.

В кулуарах говорил с умницей искусствоведом Мариной Косполовой.

- Как же так? Не понимаю... Исключительное, редчайшее событие. Встреча с подлинным шедевром потрясающей силы. С живым духом Гойи! Звонили в школы, вузы. Даже спецшколы «Пира» нет, нет гимназий, объявивших себя профильными в художественном воспитании.

Этот проект результат полезных связей наших музеев, начатый ведущим сотрудником музея Людмилой Овсянкиной. Выставку привез сам Валерий Карпов. Директор Ирбитского музея, он не только в заслуженных лаврах. Он европейски и всероссийски признанный мэтр. Удачливый и динамичный культурный топ-менеджер и тонкий знаток графики с прекрасным нюхом разведчика и добытчика легендарных раритетов.

Коллега допытывалась: «Валерий Андреевич, сколько стоит подлинный альбом Гойи?». Он верно ответил: «А сколько стоит солнечный свет?». Я же добавлю для любопытных, по журналу «Эксперт» не меньше 200 тысяч «зеленых». Урал, Ирбит, власти, меценаты пошли на это.

Ну почему у нас не так? Почему пылятся шедевры недавно ушедшего от нас уникального художника Остапа Шруба? Дня десятков банков и фирм находятся площади и здания. Дня шрубовского скромного филиала музея нет. Десять лет обивает высокие пороги лидер актерской гильдии области, председатель тюменского отделения СТД РФ, заслуженный артист Владимир Орел: «Давайте откроем в Тюмени Дом актера. Будет влиятельный центр популяризации настоящего искусства. Негде показывать хорошие спектакли учебного театра ТГИИК, там в зале прогнил потолок.

Карпов сумел поставить себя в старинном и славном Ирбите. Доказал, что реально создать в нем Всемирный Единственный Музей графики. Будут там свой «Хилтон», иностранные туристы, доходы в бюджет. Уже строится специальное музейное здание.

Стиль работы на уровне современных подходов. Сам Карпов предстал перед нами в смокинге, манеры, живость общения и глубина знаний завораживали. Строг и выразителен дизайн приглашения. Всего за 20 рублей продавался подробный каталог «Каприччос» с репродукциями всего собрания Гойи, чего еще не было в России. Н научно, и художественно каталог отличается от наших строгим соблюдением всех правил издания книг по искусству. В авторах, кроме ирбитских музейщиков, ведущие спецы Москвы и Питера. Лишь один недочет плохая печать иллюстраций по техническим причинам (старое оборудование типографии).

Карпов и его коллеги принципиально держат высокую марку в работе, не желая сдаваться давлению провинциального статуса Ирбита, они в хорошем смысле «загоняют» горожан в музей, воспитывают должную культурную среду. Работают на мировом уровне. Многие знают у нас про музеи в Венеции и Флоренции, но знаковые для европейца итальянские музеи есть в тамошних Тюменях и Ирбитах. В Вероне замок Костельвеккьо, в небольшом Мазере (совсем уж село) вилла Барбаро-Вольпи с шедеврами Паоло Веронезе...

Выставка чудо преображения. Даже для подготовленного зрителя. Я хорошо помню томик Пиона Фейхтвангера с романом о Гойе московского издания 1960-х с репродукциями «Каприччос». Но гам не было оставшихся в рукописи комментариев художника. В ирбитском издании их цитируют: «...я выбирал сюжеты, которые дают повод предать осмеянию и заклеймить предрассудки, ложь, лицемерие, освященные временем; я протестую против того, чтобы какой-либо лист принимали за личную сатиру, ибо это значило бы дурно понимать цель искусства и дурно пользоваться теми средствами, какими располагает художник».

Собрание в Ирбите лишь третье в России после Эрмитажа и Пушкинского музея в Москве. В советское время официоз Гойю не жаловал, скрывал. Уж очень сильно била по системе «ослиная» часть сюиты. Да и сегодня Гойя наш современник, вот только запрещать его не станут. Другое время, хотя многие сюжеты подходят для сегодняшнего бедлама.

Читая ирбитскую книгу, недоумевал почему «Каприччос» называют загадочным шедевром? Ведь есть известная трактовка эпохи европейского рационального просвещения. Хотя бы офорт «Сон разума рождает чудовищ». Я тоже думал до этой выставки вот он, наш спящий, ясный и светлый Разум. И темные злобные силы нападают на мир. Все оказалось сложней: это и мы сами сегодня, обуреваемые тяжкими видениями, своими тревожными эмоциями и комплексами.

Совместный проект наших и ирбитских музейщиков – первый шаг в серии художественных выставок в Тюмени в новом году. Символично такое начало. На высоте неистовых борений Гойи.




НОВЫЙ ВАРИАНТ «ЗЕЛЕНЫХ ГУСЕЙ»




    2 февраля

Из гусей, – о неумолимое время! не было только Александра Чемакина. Что они делали в 50-ти м от Дома художника в 16.40 тюменского времени 28 января с.г. наш хитроумный мастер сибирского арт-наива Чемакин и сам себе передвижной театр русских марионеток, баловень судьбы и непобедимый насмешник Владимир Коростелев на перекрестке Республики и Холодильной? Да разговаривали, небось, поминали былые дни и художественные битвы, где вместе рубились они. Но почему-то на рядом шумевший вернисаж не зашли...

Идея собрать вместе «гусей» молодых возмутителей спокойствия в тюменской художественной жизни 1980-х гг. принадлежит заведующей выставочным залом тюменского отделения Союза художников РФ, одному из самых интересных тюменских искусствоведов Татьяне Борко. 15 лет назад свеженькие выпускники училища искусств при поддержке своих наставников Геннадия Вершинина, Михаила Гардубея, Александра Новика стали устраивать домашние» показы работ в стиле нового сибирского авангарда.

Если быть точным, широкой публике «гуси» представились в мае 1990 г.: Андрей Ердяков, Александр Кухтерин, Сергей Перепелкин, Алексей Прудников, Александр Чемакин с припозднившимися поневоле Ольгой Трофимовой, Николаем Пискулиным, Олегом Федоровым.

Гусь был, я видел этот талисман, этот знак молодой свободы и первых творческих дерзостей на выставке 1997 г. Но кто его «породил» ироничные и вставшие на ноги «гуси» не сказали. Чаще всего называли Чемакина и Прудникова. А, вам непонятна суть названия? По легенде, после первых домашних выставок некая дама из училища искусств, прочитав студентам лекцию о вреде и безобразии абстракционизма и прочих загнивающих тогда буржуазных «измов» и увидев картины, в сердцах бросила: «Хороши гуси!». Однако уже шли перемены...

На вернисаже выставки «Вариант» в минувший понедельник свои работы в ретроспективе показали Андрей Ердяков, Сергей Перепелкин, Вячеслав Сизов, Олег Федоров, Александр Кухтерин.

Символична упрямым горбом рвущая старую косность пространства «Дорога» Олега Федорова (1987). Как бы начало пути, и тот же Федоров «Розовым небом Милле» (2000), выполненным в манере детского рисунка, замыкает громадный культурологический пласт «Времени» (2000), освоенный за годы возмужания «гусей» и отраженный в философской серии Ердякова.

Ольга Трофимова: «Тут все молодое. Мое и наше. Родное. Посмотрела и скажу в главном мы не изменили нашему взрыву, нашему «гусю» памятных 80-х».

Все работы необычны, талантливы как бьющий цветоносными сигналами обманчиво-космический «Спящий павлиний глаз» Сизова (2001). Как его же виртуальная композиция «Women and Desigh» (подписано на английском). Как депо метафор, решетка из цветных знаков, микропластов нашего сознания в «Синем лесе» и «Городе» Федорова. Как дивные театральные игры моего любимого Сергея Перепелкина то в водолаза с сумасшедшинкой, то в Жюля Верна. И, конечно, кудесник маргинального (межевого) перехода в таинственный иномир Кухтерин.

Большая удача «Варианта» инсталляция («играющая» композиция выставки), устроенная Борко. Доброе лукавство и блеск философических парадоксов, когда искусством преодолевается несовершенство нашего мира.

На открытии председатель Новик огласил постановление о присвоении звания «Заслуженный художник РФ» известному тюменскому скульптору Николаю Васильевичу Распопову. Состоялось чествование. Также стало известно, что группа наших молодых художников (Юлия Новик, Анна Суслова) пробилась в финал всероссийской выставки в Москве, что само по себе уже большой успех. Символичная перекличка «гусей» из 1980-х и их наследников из нового века.




КТО ЛЮБИТ, ТОТ ЛЮБИМ




    12 марта

Только редактор…

Вот человек, про которого за 30 лет работы в ТГУ я не слышал худого слова. С 1973 г., как только Галина Литвиненко с отличием защитила дипломное сочинение в госкомиссии тогда еще единого историко-филологического факультета, она работает в alma mater. Менялось начальство, давно уже разделились филфак и историки, разросся универ, не стало ее незабвенного научного шефа Валентина Ивановича Безрукова, который помогал ей изучать неологизмы. Открытый в 1975 г. редакционно-издательский отдел вуза в 1997 стал солидным издательством. А Галя все в одной и той же роли, практически с одной записью в трудовой книжке литературный редактор.

Неизменным было и есть: преодолевая раздражение, вытаскивать слабые рукописи, шлифовать хорошие. Выслушивать с улыбкой и искренние, и дежурные комплименты начинающих аспирантов и ученых знаменитостей в неофициальной обстановке. В официальной изредка получать благодарности ректората.

К юбилею на редакторском счету Литвиненко скопилось около 500 книг и книжек, сборников и брошюр. Так что во всероссийских дипломах издательства ТГУ есть и ее заслуга. «Я не помню плохого, трудностей на пути издания к выпуску. Любое из них словно мои дети», – говорит Галя. А директор издательства ТГУ Нина Яковенко отмечает: «Из лучших наших работников и хороший человек». Главный редактор Надежда Дементьева: «Профессионал высокой пробы, редакторский талант и надежность». Но где карьера, конкурентная борьба, внешние знаки в принципе нормальных отличий? Что это мягкость характера, излишняя скромность? Нет, это воспитание, это верность благородной отечественной традиции демократических по духу родов нашей интеллигенции. Они были народниками, но не теми, кто устраивал террор. А тем земством, про которое Солженицын сказал, как про сеятелей разумного, доброго, вечного. В годы крутых переломов, буйства радикальных сил спасавших просвещение, науку и культуру. Опираясь на прочную нравственную атмосферу в своих семьях.

Ее бабушка не просто училась в начале XX в. в новгородской гимназии, она выбрала учительский класс. Потом работала так, будто вела заседание академии наук. Родных не миновали репрессии. Оказались в Тюмени. Отец после окончания ветеринарной академии в Москве встал перед выбором родная Украина, Кавказ, Тюмень. Поехали в Сибирь, подальше от страшных воспоминаний. Да так и остались здесь.

В 1965 г. Галина закончила 26-ю тюменскую школу. Хорошая была школа в районе Затюменки, там и сейчас ее главная крепость, ее счастливый дом. Пару лет проучилась в медицинском (родительский пример!). По книжный мир победил. Еще в придачу гитара. Бардовское движение, оно и в Тюмени разожгло яркий костер. Появилась своя семья, «строительный» муж с гуманитарной жилкой. Родовые традиции не забылись.

Ее сын и дочь прошли домашнюю школу. И отчей любви, и открытия музыки и литературы. А еще всякие интересные новации 1970-х. Комнатный зал для тренировок, знаменитые ступени роста детей моих коллег по новомакаренковскому движению Пены и Бориса Никитиных. Когда наступают дни рождения детей, то это их праздник. Взрослые помощники и гости. Гремит семейный бал-маскарад, оживают театрализованные фигуры, чтобы разгадать шарады. Продолжается доброе сотворчество родных людей, верных искусству жить достойно. Духу нашего поколения шестидесятников, столь противному части нынешних радикальных профессоров. Поговорите с Литвиненко за жизнь. Может, и поймете, в чем же секрет ее душевной красоты, столь нужной для общей перемены к лучшему...




БЫТЬ И НЕ БЫТЬ ОДНОВРЕМЕННО. ПОСЕРЕДИНЕ НЕ ЖИВЫМ, НЕ МЕРТВЫМ




    30 марта

Ларичев работает долго, мучительно. Конечно, он знал, как ставили «Чуму» до него то как социальный фарс-пародию на российские реформы, то как нео-фрейдистское толкование известных человеческих комплексов, безудержного сексизма и сладострастия обладания в постели, на троне, в общении в своем кругу.

Режиссер остановился на жанре трагикомедии, чтобы мы прониклись начальной фазой сошествия в ад, давно сотворенный людьми на земле среди божественного рая. Только алебарды, пушки и шпаги шекспировского времени сменились нынешними ядерными реакторами, электроникой и ракетами. Но социум и мораль стоит только снять лицемерную «броню» из условностей, внешних приличий оборачиваются гремучей смесью наших злодеяний.

Поразительны и многозначны смысловые ходы тюменской премьеры в духе жестокого трагического реализма с синтезом многих видов сценического действия. Это и есть тот самый «большой стиль», когда искусство одновременно говорит на всех языках. Слово усилено авторской симфонией Леонида Иновлоцкого (СПб), нравы и герои зеркально вспыхивают в мощной романтической сценографии Ирэны Лрутис (СПб), оригинальная и точная пластика Эдуарда Соболя вскрывает раздвоение ведущих фигур в кланах Монтекки и Капулетти, яростный звериный фанатизм их прислуги, сделавшей вражду смыслом своего существования.

Бот карнавал во втором действии по случаю окончания в Вероне реальной чумы. И какая звучная метафора маски и иллюзия праздника куда добрей и человечней тех ролей, которые даны в жизни скрытым под колпаками и мишурой лицам. Вся сцена заполнена кровью, злом и интригами. Громадный портал в центре вращающегося круга – и гильотина, и виселица, и лобное место, и двери, и окна дворцов и особняков. Парад пороков.

Мир зла отделен от мира запредельного света надгробиями Ромео и Джульетты. Стоило лишь ненадолго Монтекки (артист Геннадий Куцан) ослабить свою «броню» жестокого тирана, как мы видим страдающего отца, его одиночество и страх в им же созданном мире. Перевоплощение Куцана исторично, он словно сошел с картины «Ночной дозор» силен, коварен, ироничен, магнетичен во зле и тут же романтик, продолжающий нежно любить синьору Капулетти (артистка Ирина Тутулова). Причем «встречные курсы» роли Купана не мешают единству его образа.

Талант Ларичева в противоборстве двух главных линий спектакля, в конфликте лейтмотивов. От сцены к сцене нарастает вал бестиальных игр, кровавый след разборок двух веронских кланов. И вот наконец зло одерживает полную победу -скованные одной цепью, обесчещенные, лицемерно проклятые и обманутые влюбленные Розалина (артистка Жанна Сырникова) и Антонио (артист Сергей Осинцев) изгоняются из Вероны.

Но от сцены к сцене нарастает сопротивление добрых сил. Ведь по сюжету Горина в ларичевской версии, органично продолжающей шекспировскую трагедию («Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте»»), герцог Веронский (заслуженный артист РФ Вениамин Панов) прерывает новую схватку кланов у надгробий на кладбище. О, кажется, найден ход, как примирить семьи. Герцог приказывает главам кланов найти жениха и невесту. Брачными узами связать Монтекки и Капулетти.

И вот только что страдающий отец устраивается отобедать на могиле сына и продумывает с приближенными хитрую комбинацию. Дальний родственник Антонио, авантюрист и кутила, назначен за хорошие деньги в женихи. Не теряют времени и Капулетти, выбрав в невесты свою приживалку Розалину, обесчещенную нужными дому гостями и уже ждущую ребенка. Только души Ромео и Джульетты еще бывают в Вероне, звучат шекспировские стихи об их любви. Застыли в миг ненависти кланы. Омертвели. Джульетта (артистка Юлия Зеленина) и Ромео (артист Александр Кудрин) мечутся среди родных и близких, пытаясь оживить их, очистить от скверны. Бесполезно... Но случай сводит Розалину и Антонио в монастыре, где брат Лоренцо (заслуженный артист РФ Анатолий Бузинский) бережет память погибших, чувствует призыв их душ. Н возникает новая любовь, открывается дорога к свету Розалине и Антонио. Они уходят, а Верона остается...

Как никогда стильно, в полную силу творит спектакль актерский ансамбль. Общаются друг с другом актеры, выказывая новые грани своих индивидуальностей. Волнует раздираемый страстями треугольник: синьор Капулетти (артист Семен Фуксман), его жена (Тутулова), синьор Монтекки (Куцан). Обнажает адские круги их челядь: Бенволио (артист Олег Викторович), Бальтазар (артист Дмитрий Ефимов), Валентин (артист Сергей Скобелев), Самсон (артист Алексей Иноземцев). Отмечу и постановку сценических (фехтовальных) боев Сергеем Грязновым.

Им удачно ассистируют коллеги в образах толпы, свидетелей и слуг. Это не массовка, у Ларичева появился многоликий народный герой. Персонажи в свой час выходят на первый план. И удивила песней Елена Махнёва, колоритен Владимир Обрезков, экспансией тревоги поражена Гульнара Галавлиева, стоически взирает на безумие Владимир Ващенко, мечутся задиры Андрея Лаптева, Андрея Черкашова...

Сломлена старая вера монаха (Бузинский). В сложнейшем поединке с грязным окружением рушатся догматы, недействующие на его паству. Совесть убита ими, осмеяна. И тогда Лоренцо, поверив в светлые чувства новой пары, скрепляет святым крестом союз Антонио и Розалины и становится расстригой. Бузинский сумел передать в роли высокое духовное напряжение героя, его драму. Лоренцо искупил вину, он знает, что у Розалины родилась Джульетта, а у Антонио подрастает юный Ромео. Ищет новую веру.

Выразителен сценический почерк Сергея Белозерских. Его Джорджи, когда-то позабавившийся с Розалиной, поздно понял красоту настоящей любви. Он богат, и беспринципная Верона заставляет Розалину вступить с ним в брак, поскольку прошел слух о гибели Антонио. Ио насильно мил не будешь... Струна ларичевского трагизма натянута так, что боишься порвется в любой момент. Как рвется связь времен. Как видится апокалипсическая катастрофа.

Это страшная метафора-символ. Скрипит все действие поворотный круг с порталом, вращается, как планета того и нашего времени, обнажая сущностные экзистенциальные язвы, «заслуженные» самим человечеством. Это мы сами надели на себя броню пороков, сами выбрали их и подчинились им. А думаем, что «все схвачено, все под контролем». Социально-этические аллюзии Ларичева на темы нашего времени подаются без нажима. Главные из них: «вы оказались посередине не живые, не мертвые», «порядка нет, закон не соблюдается, но никто из вас не умер от стыда».

Герои уходят, растворяются в белом круге света. И меркнет страшная самой себе Верона. В переводе правдивый, настоящий город. Горькая ирония шекспировской истории в пьесе Горина и версии Ларичева касается и нас. Ибо нелегко разрушить «неумолимый заряд насилия и страха, заложенный в мире, в котором мы живем» (Чезаре Дзаккариа, Италия). Пока это удается на сцене, но ведь хватает случаев в человеческой истории, когда удавалось и в жизни.




ОТ ЧУВСТВЕННОГО ОПЫТА КРУЖИЛАСЬ ГОЛОВА




    18 мая

Кружилась – и не одна. Настоящий гимн женскому видению мира, отраженному кистью, углем и пером, произнес художник Владимир Глухов. Покаявшись в мужских грехах, подтвердил прекрасное в человеческой вселенной рождено женщиной. Дорогая мне тема «мать и дитя», правда, напрочь отсутствует на выставке, вскружившей голову и Глухову. И большому числу публики, явившейся в этот вторник на вернисаж в выставочный зал Тюменского областного отделения Союза художников РФ. Причем М-зритель намного превосходил зрителя.

Протокол расставил все точки над Г Зав. залом известный искусствовед и хороший человек Татьяна Борко (красивая!) подчеркнула, что у нас многие выставки проходят под знаком рассудочной рефлексии, повинуясь логике мэтров-мужчин. На этот раз идею сугубо женской экспозиции предложила Татьяна Вершинина-Киселева, подхватили и развили Борко с Ольгой Трофимовой. Вся троица задает тон в художественной жизни Тюмени. За Борко общая композиция, за Татьяной и Ольгой живописно-лукавый, ироничный и нежный мир романтического символизма, где «Меланхолию» (1995) прощают «Яблоками» и «Пьеро» становится страшно в 1992 г. Он подарит Ольге «Лилии» в 2001-м, кутаясь от «Сквозняка» (199 7) уж слишком разыгралось воображение. Пора к подругам, на «Вечер странствий» 2000-го, к «Птице», зорко высматривающей его такого грубого, непонимающего... Там и «Любопытные» (1998) разыгрывают прелестную пьесу про Любовь, заслоняясь декором тканей от брутальной жесткости отношений ее и его в этом заполненном злыми чарами бытии.

Но, знающая ему цену, порыв Вершининой-Трофимовой остудит Татьяна Изосимова. В ее графическом броске 2002 г. в самую суть извечного конфликта любви, эротики и эгоистического сексизма. Белое поле листа снежная холодная пустыня, оттесняющая героев друг от друга. Она почернела от горя, он от злости. Отвернувшись, в ожидании новых плотских утех. Там впереди другая без вопросов и романтических бурь. В постельку, и побыстрей...

К именитым авторам добавлю Ирину Сашневу и Оксану Васильеву, занявших плотную оборону от нечистого. Идущие вослед Юлия Новик, Марина Лебедева, Ольга Новоселова, Светлана Лихошерстова (извините, если кого забыл) – сплоченная когорта поколения пехt. Они-то уже не миндальничают, бьют наотмашь скверну. Тупая серая пара жирующих особей «В метро» (Новик) самодовольно замкнута в своем мирке. «Друзья» Лебедевой в сумрачно-болотистой гамме ранимо и тревожно смотрят в этот ожесточившийся мир. Пошлому и бездуховному не нужны их душевная тонкость, желание общаться с людьми на языке искусства.

Открытие художественная фотография Лихошерстовой. Она устраивает свои спектакли, в которых «играют» не только люди-куклы из серого мира, но и декор – стол, стулья, грязноватая плоскость пола, мрачные стены.

Из протокола: выступал (как искусствовед) известный художник Сергей Перепелкин. Подчеркнул разность женского и мужского менталитета в творчестве. Оговорился, что там, где мужчина доходит до прекрасного берега законченного холста даже через пьянство («ревнуя, мучаясь, горячась), женщина интуитивно прорывается сразу.

Известный искусствовед Вера Субботина: выставка прелестна, удачна и значительна (согласен!). Умная и эмоциональная связь творческих поколений 1980-х и самого конца 1990-х гг. Эмоциональная симфония красивых чувств и тонкого внутреннего мира (нежность и самоирония, театрализованная романтика) сменились более четкими линиями молодых. Но дух общий, интерес к человеку хранителю добрых сил жизни («Лукьяныч» Светланы Пихошерстовой) не угас.

Тут меня потащил на антресоли кудесник скульптурных дел Геннадий Вострецов и сказал такое, что мы громким «шепотом» обсуждения разгневали неких дам внизу, не менее громко гвоздивших нас. Гена резюмировал: как здорово впервые вижу женскую выставку, лишенную фаллических комплексов. Да, да, Ген, как у Пушкина «мне грустно и легко, печаль моя светла... полна тобою». Наперекор модам на филейное многопудье и грудной перебор.

Недавние мои ученики опять разразились в местной прессе иронико-критическими выстрелами в мой адрес. И доброта моя им не нравится, мол, она в оценке текущих культурных событий ностальгия по моей юности 1960-х гг. По тому романтическому пафосу, по той живописи и театру. Аргументы свои я привел, мог бы и не приводить резюме речей мы совпадаем. Велосипед уже изобретен произведения искусства надо судить по законам, мастером признанным. Ибо настоящие вещи не тускнеют со временем и не «отдают нафталином»». Ни его, ни плесени на вернисаже не чувствовалось.




СЕКРЕТНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ ИНСТИТУТА КУЛЬТУРЫ




    2 июля

Звонок застал меня вечером. Уже несколько раз Елена Самохина, актриса областного драмтеатра поэтичнейшая! зазывала меня посмотреть творческие работы своих студентов. Благо перемен: в институте искусств и культуры теперь готовят театральных режиссеров, можно сказать, широкого профиля. От детских студий до народных и профессиональных театров. Могут и в актеры принять.

Зав. режиссерской кафедрой Марина Жабровец и ректор Михаил Капеко сделали хороший ход, пригласив на работу тюменских мастеров сцены. Быстро допреподавались до уровня доцента (в шаге от профессора) Самохина, дважды заслуженный артист РФ и Казахстана Сергей Кутьмин, заслуженный артист Грузии Владимир Обрезков.

Рядом с ними молодые менторы из яркого выпуска Жабровец 1999 г., удивившие Тюмень мощной энергией трагической «Антигоны» Жана Ануя, веселыми «Плутнями Скапена» (по Мольеру). Ненасытные в творчестве Элла Парфенова, Наталья Соломатова, Александр Фролов. «Прибило» к родному берегу лидера молодежного театра-студии «ТЕАТРиК» Татьяну Тарасову и совсем «свеженького»» Сергея Пиндера.

Сценической речью занимается доцент Елена Головинская, нашедшая синтез отечественной и американской методик постановки выразительного голоса. Да так, что недавно ее пригласили провести мастер-класс в Кембридж (старейший университет Англии). Но, как всегда, в наших пенатах не нашли средств на поездку. Остается надеяться, что обновленные областная Дума и областной комитет по культуре в промежутках между вояжами командируют на берега туманного Альбиона Елену. Простите, господа, но такое признание многого стоит. Головинская единственная из тюменских театралов, кого приглашают в города Ямала и Югры. Там она вне конкуренции с профессурой из Москвы, Питера, Екатеринбурга. Почему-то и сегодня в округах обходят наших профи высокой пробы, но не будем заострять...

Так зачем звонила Самохина? А затем, что под финал учебного года режиссерское отделение показывает серию творческих проб. Есть такое кафедра сидит – скучает, а на учебной сцене питомцы пытаются изобразить отдельные части задуманных спектаклей. И я пошел... Вспомните ужасный дождь в минувший вторник. Четыре часа пополудни. Хваленая ветровка с пропиткой мокрей воды. Старое здание гостиного двора еле дышит. По... держит слово новая областная администрация! тяжелые швеллеры плывут в воздухе. В полном разгаре ремонт корпуса. Перекрывают верха зрительного зала замолчавшего пять лет назад учебного театра ТГИИК – лауреата престижных фестивалей. Значит, есть надежда, что для зрителей Зареки (рукой подать), будет притягательный культурный центр.

Па первом этаже остались в рабочем состоянии сама кафедра и несколько аудиторий. Одна переоборудована под настоящую сцену и места для зрителей. Отряхиваюсь, захожу. Ну, думаю, неужто в такую мокрень что-то будет? А тут – жаркая атмосфера последних минут перед третьим звонком. Прижимаюсь к стене мимо несутся лихие ковбои в шляпах, размахивают кистями непризнанные гении художники с парижского Монмартра. На 50 мест набилось больше ста студентов, гостей. Усаживаемся с Обрезковым на какую-то дугу если он встает, то я лечу в яму, и наоборот.

По спине бегут вкусные мурашки зал дышит предвкушением настоящего искусства. Браво, Жабровец с командой! Из обычных отчетов студентов сотворить настоящий театральный фестиваль: переживают не только исполнители за оценку в зачетке сопереживают все. И живут единым творческим духом. Отметая лимит времени, ставят не просто режиссерские пробы, а настоящие одноактовки. А они словно звенья многокрасочного большого спектакли. Оригинального, полного находок, с яростными обсуждениями. Все отделение вуза – сплошное жюри, делящее лавры мирового Авиньонского фестиваля или конкурса в Эдинбурге.

Какая афиша! Рей Бредбери «Чудесный костюм цвета сливочного мороженого»; Марк Твен «Жив он или умер»; Григорий Горин «Пой, ласточка, пой»; бесподобный, пронзительно человечный Уильям Сароян «Эй, кто-нибудь!»; модный наследник еще не потускневшего эскаписта Николая Коляды, с ходу ворвавшийся на российскую сцену Валерий Сигарев «Черное молоко». Многие вещи студенты с наставниками сами инсценировали. Не стали брать беспроигрышные сцены из «Ревизора» или «Доходного места».

Ба! Какие люди! Рома Явныч, и ты тут? Сергей Белозерских, вы что здесь? Алексей Ушаков господин хирург, ждете, не дай бог, травму, ножички наточили? Жабровец (излагаю, а то длинно в кавычках): в ТГИИК пришли учиться известные мастера (плюс хирург). Получают высшее образование. На 1 курс поступает... ох, горло наперехват... художественный руководитель «Ангажемента» Леонид Окунев. Диплома актерского училища им мало, нужен диплом о высшем образовании. По многим соображениям. Падаю почти без чувств в какое-то старое кресло в объятия фантастически красивых кукол. Возглас: «Осторожно, не нарушайте композицию выставки авторских кукол Эллы Парфеновой!».

Марк Твен. Суперактуальная история на тему «Как пробиться к признанию молодым талантам». Художник, зритель и деньги. Хотя бы на пару бутербродов и бутылку дешевого «Пеньясола» (красного, столового). Экспрессивная сатира на гримасы художественного рынка и рэкет. Страшный урок талант, невольно совмещенный со злодейством. Нравственно горькая цена успеха. Браво, «пробист»-режиссер Белозерских и твоя команда. Готовый спектакль.

Бредбери. Овации, слезы счастья пособников «пробистов» Татьяны Ермаковой и Козлова (ребята переходят из постановки в постановку то как режиссеры, то как исполнители). «Качают» Самохину с Тарасовой.

О, эта грустная усмешка великого Рея над парадоксами американской мечты. Молодые друзья, ведомые хитрым Гомесом в бурлескном вихре даровитого актерства Станислава Приленского, млея от счастья, покупают летний костюм. Дабы, разделив на части сутки, фланировать в центре квартала, хмелея от счастья. От глаз девчонок, наконец-то заметивших их. Но самая лучшая девчонка увидела все же не костюм друга. И они идут навстречу своей любви. Спектакль потрясает энергией молодости, броскими приемами, яркой зрелищностью, торжеством дружбы и любви. «Хохмачом» Виктора Галкина, красивой лепкой образа Виянсуло (Вадим Лямкин). И остальные хороши, простите, ребята, не успеваю всех назвать.

Время к полуночи. Кругом репетируют, а у себя заседает кафедра. Благодарные студенты презентуют Головинской том Ахматовой. Дискуссию ведет Жабровец. Все, подчеркиваю, все коллеги говорят открыто. И лидеру приходится не просто суммировать мнения. Свою позицию она доказывала не навязывала.

Лишь эпизод из обсуждения сцен по «Маленькому принцу» Экзюпери. Найден новый мотив в роли Короля на тему «власть как одиночество». Это желание встречи со своим детством. Мы старимся и становимся неинтересными новому поколению. Молодые отворачиваются от нас, ибо мы всегда теряем ценности детства добрые и нравственно чистые (так играет светлым! Принца Лямкин). Король говорит нам: я боюсь стать неинтересным молодой смене, но как вернуться в детство, чтобы не впасть в ребячество, инфантилизм? А возвращаться надо всегда, надо учиться возвращаться.

Вот такие трактовки, такие искания стали нормой насыщенной творчеством учебной атмосферы режиссерского отделения ТГИИК. Учебного? Конечно, зачетки тоже надо заполнять, но куда дороже эта современная школа искусства жить достойно. И не только на сцене.




ОСЕНЬ ПАТРИАРХА




    13 августа

Судьба и текущая драма одного из мастеров тюменского изоискусства Михаила Степановича Рогожнева – вящий укор нашему обществу. Известно с античных времен: та страна обречена на гибель, где не заботятся о детях и стариках.

На пороге своего 80-летия ветеран Великой Отечественной, кудесник графики, дипломант художественных выставок, член Союза художников СССР, ныне РФ, аж с 1965 года, Рогожнев и его жена Екатерина Николаевна, также ветеран войны и труда, фактически заперты в четырех стенах небольшой квартиры в конце улицы Тульской. И доживают, и выживают, стойко держат оборону от своих серьезных болезней.

С трудом, но поддерживают домашний уют, общаются, по возможности, с ближним кругом друзей и знакомых, только все реже и реже... Особенно обидно и тяжело художнику. Пригласили бы на вернисаж, на вечер, спокойно, без лицемерной жалости написали бы, про что хотят спросить, глаза еще зоркие. Да хоть бы в детскую художественную школу позвали...

Взял бы свой золотой фонд, новые вещи, притертый к руке набор гравера. Хоть в классе разместили бы произведения. Дал бы как это сейчас? мастер-класс. Но молчит телефон... Иногда заглянет известный тюменский художник Юрий Акишев, благодарный за уроки в свое время, еще кто-то... Но редко, редко...

А тут столько интересного в душе, отстоялось, заново свежо и ослепительно! выстроилась творческая жизнь, прорвало вдруг с начала 2000-х Рогожнев освоил новую технику, нашел новые сюжеты. Наплывом, резцами, особыми красками оттискивает красивые «парсуны». Цвет и линии, прихотливо увертываясь от начертанных следов, застывают играющей «Метелью», весенней солнечной игрой неба, осенними переливами лугов...

Неужто все зря для тебя, «Рогожнев-бродяга»? Бродяга доброе прозвище мэтра, еще с 1960-х подолгу пропадавшего в творческих командировках на тюменских нефтегазовых «северах», на Конде, на Енисее, на Валааме, в Кижах, если перефразировать слова песни от Тюмени до самых до окраин великой страны. На все четыре стороны света.

Обобщен громадный опыт, он держит в уме книгу о современной графике, небольшие комнаты ломятся от сотен папок с рисунками, картинами, гравюрными досками. Многое из этого видели лишь знакомые художники. Художественно-документальная история глазами Рогожнева, начиная с рисунка перекрытия Енисея летом 1962 года, когда строили Красноярскую ГЭС. Он был там, в центре «бучи, боевой и кипучей». Запечатлел происходящее куда эмоциональней и символичней, чем кадры кинохроники. Та серия пошла по стране в открытках, в листках отрывного календаря. Сумасшедшим тиражом под 40 миллионов экземпляров.

Самая большая графическая история Рогожнева серии гравюр о нефтегазовом освоении: Конда, будни геологов, сейсмических баз, Самотлор, индустриальная гармония установок по первичной подготовке газа к путешествию «по трубе» на запад от Урала до берегов Северного моря. Это про него в главном журнале советских художников писала в 1977 г. Алла Ягодовская (ведущий арт-критик): «В работах Рогожнева царит романтика резких светоносных пятен, эмоциональное напряжение контраста белого и черного».

Почему так случилось, такое забвение редкого дара, художника, ослабленного болезнями, но творящего новую красоту в современных формах?

Тюменское отделение Союза художников и хотело бы помочь, да куда там... Заказов мало.

Другая беда одиночество в миру творящего люда. Разумная иерархия соподчинения не в чести. Вот и в советах ветеранов нет секций для писателей и художников. Это в театре у Коревицкого и председателя Тюменского отделения СТД Владимира Орла ветеранов сцены опекают, контачат с госорганами, фондами.

Куда лучше ветеранам вузов. И в ТГУ, и в ТГНГУ у них свои советы, выделяются средства. Ректор ТГУ академик Геннадий Куцев даже приказ издал: не может ветеран читать лекции – получает к пенсии часть оклада без надбавок. Почти тысяча в месяц, весомо для пожилого человека.

А что с семьями ветеранов? Тут не все заглядывали далеко вперед. Так было принято в советское время пусть дети штурмуют столицы, крупные центры. Добиваются большего. Вот и у Рогожневых дочь-архитектор в Питере. Лауреат престижных конкурсов. Но надо крутиться, чтобы удержать достигнутое. Не каждый решится бросить все, вернуться в Тюмень и помогать старикам.

Выход? Да есть, если власти захотят. Образовать соответствующую структуру в областном комитете по культуре, выделять специальные гранты, устраивать небольшие выставки. Сеять зерна высокой культуры в образовательных учреждениях с помощью ветеранов.

Предположим, случилось. Рогожневу помогли с выставкой, с изданием давно задуманного альбома-монографии о тюменском искусстве графики в пору расцвета (1960-1980). Грамотно пригласили зрителя. Люди пришли. О чем бы он рассказал? Как родился в Тюмени в 1924-м. Как в 41-м учился в девятом классе у самого основоположника тюменской художественной школы XX века Александра Митинского. О его педагогическом даре и мастерстве. О своих одноклассниках, вышедших в люди и выбитых страшной войной.

О том, как в 42-м ушел в армию. Но в Новосибирске его тормознули врачи. Ясно, что скрывал, но болезнь так и не отпустила... Пришлось рисовать «агитки» в штабной роте СибВО, работал на военном заводе. Перевели в Магнитогорск там не хватало рабочих в цехе металлургического комбината, где штамповали заготовки для снарядов. Жестокое время, Рогожнев легче других переносил лязг молотов, но это тоже усилило глухоту. Его заметить и он рисован театральные афиши.

Демобилизовался в 1945 и сразу пришел к Митинскому. Закончил курсы в областном Доме народного творчества. Дар самородка в графике учитель разгадал. Все годы работы «Тюменьоблкнигиздата» (до 1965-го, пока Никита Хрущев не прикрыл многие областные издательства) Рогожнев был ведущим художником-оформителем обложек, иллюстратором, выдумывал шрифты. Даже для первых неоновых реклам в Тюмени. Романы «Молодая гвардия» Фадеева, «Дни и ночи» Симонова его оформление, отмеченное знатоками.

Власти только что образованной (1944) области (парадоксы сталинской эпохи) разрешили Митинскому организовать в 1945 г. тюменское кооперативное товарищество «Художник». Так бы и жил подающим надежды Михаил Степанович. Но уже открылось и Тюменское отделение Союза художников РСФСР. В 1963-м туда пришла телеграмма из Москвы: командировать в Красноярск на первый всероссийский семинар молодых художников Сибири и Дальнего Востока перспективные кадры. «Кадры», имевшие за плечами художественные училища и институты, отказались: чего там, у нас и так есть дипломы.

А Рогожнев поехал: нет-нет да за его спиной говорили не хватает профессионального образования.

Он попал на смену поколений, его работы сразу же отличил ведущий график Союза Михаил Ройтер. Вот было время! За несколько месяцев Рогожнев ускоренно прошел все нужные курсы. С подачи Ройтера отшлифовал свою технику станкового эстампа линогравюры. Определился на всю жизнь в темах: природа, город, рыбаки сын лоцмана в речпорту! строители, хлеборобы, геологи и нефтегазодобытчики.

С легкой руки Ройтера в том же году «Юность» (1963, № 10) напечатала серию работ Рогожнева: «На Красноярской ГЭС», «Обь», «Северное сияние». И пошло... Лучшие журналы страны постоянно брали его графику «Дружба народов», «Наш современник», «Урал», «Уральский следопыт».

Мастер успешен на выставках, начиная с первой всесоюзной «Книга, графика, плакат» (1957). Свыше 40 вернисажей в биографии. В 1970-е прогремела его тюменская индустриальная серия автоцинкографии «Промысел», «Колонна Г.П.З.». Многие коллеги знают пять основных творческих принципов Рогожнева, они касаются работы над фактурой гравюры, силуэтностью, масштабностью, линией и пятном.

Па зональной уральской выставке удивил пейзажем «После ловли» (1964). В юбилейный ленинский год (1970) лучше других поступило издательство «Советская Россия»: немного пославословив Ильича в большой монографии, 9/10 книги оно отдало писателям, публицистам, художникам и фотографам, отразившим в своих произведениях реальные будни и праздники той страны.

Рогожневу отвели около десяти страниц. То было большое признание. Потом последовали серии «Рыбаки Ямала», «Самотлор» (1975). Он по-своему реформирует жанр, внося в графику элементы арт-дизайна, переиначенные приемы конструктивистов 1920-х гг.: чертежи, коллажи из газет, технических деталей, притягательную пространственную перекличку фигур занятых созиданием людей. После работ «Лунный свет», «Самотлор», «После дождя» пресса итожит: «Рогожнев, Скобелев, Шруб пишут уникальную современную историю тюменского края».

Заметным событием в художественной жизни нашего города стали его персональные выставки (1976, 1981, 1984). Дальнейшее вы уже знаете... Монотипии Рогожнева уже 2000-х «Разрушение айсберга», «Предгорье», «Метель», выполненные графически, но словно живописные вещи (особая техника), вопиют: обидно, но не сдамся! Жив в художнике творческий огонь. И надо, чтобы он согрел наши души.




ТАЛАНТАМ НУЖНО ПОМОГАТЬ




    3 сентября

Вторая половина заголовка известна – бездарности пробьются сами. Уже недавние бессмертные «измы» пожухли, народу дарованы свободы, и рыночные манки повисли над улицей Республики вместо недавних призывов. Но феодальные порядки приема новых людей в литературную среду и сегодня напоминают знаменитую сцену из свифтовских «Путешествий Гулливера». Ту самую, когда кандидаты в придворные упражняются в ловкости, чтобы удержаться на канате. Конечно, на глазах развлекающегося короля.

Уровень современной литературы сильно понизился во всех разноречивых фалангах, новые члены, поднаторев в подражании наставнику, пройдя просечку на так называемых творческих семинарах, получают лакомый билет приютившего их писательского союза. Да, при этом не возбраняется щедрое спонсорское вложение. «Влад Саныч, ну вы же сами сколько раз писали союзы обеднели, льгот нет, издательства кочевряжатся...». Да, писал. И это так. Только правления с близким кругом живут ничего. Только амбициозные претенденты прекрасно знают, что магия обладателя писательского билета еще в силе.

Многим фирмам и прочим структурам очень даже нравится под свои юбилеи выпустить роскошный том про свою историю. Крошек с барского стола хватит бригаде писчих славословов на собственные книжицы. А в части наших богатых округов литератору с билетом и коммунальные льготы определены, и добавка к обычной пенсии. Так что есть за что побороться. Одним словом, талантам, особенно молодым, сейчас, ежели они с принципами, совестью и собственным голосом, стало еще трудней определиться в любимом деле. Даже если они выпустят книги на свои или на полученные в дар средства.

Я давно не читал в лирике последних лет такого исключительного по глубине и силе поэтического строя стихотворения!

Бабка Луша за нем ожила.
Догадавшись обо всем,
Приоделась, как положено,
Отписала сыну дом.
Стала тихой и серьезною.
Отыскала серп в саду.
Тем, что в первую колхозную
Жала Лушенька в страду.
Попрощалася с подружками
Да «ночесь и отошла...».
И в старинных белых кружевах
По деревне поплыла.
Перед гробом по обычаю
Старый сеятель шагал,
Горстью полною, привычною
Зерна на землю бросал.
Облака не шелохнулися.
Неужели бабки нет?
Там теперь хлеба сомкнулися,
Где крестьянки Луши след...

Это написала Светлана Соловьева из Тобольска. У нее, родившейся в предвоенную пору, 1 апреля с.г. был юбилей. Со слезами на глазах, что еще жива, что еще молодо и звонко звучит ее лира и простые тоболяки, хоть и судачат о ее «причудах», но уважают и ценят. В Тобольске она с 1957 г. то учитель, то дворник, то журналист, то технический работник. Власти сжалились и дали комнату в общежитии. Но стихи, проклятые и любимые... Вот и сгоняют с места в очередной раз уже пенсионерку. Долг за жилье просто катастрофический. Понятно, что в местной гильдии литераторов есть и порядочные люди. Но сила их не та, что у тех, наверху. В 1997 г. прорвалось, приняли в области в Союз писателей РФ. Но Москва так и не утвердила, чихать столичным барам от литературы на ее прекрасный дар: «А я вам говорю у вас нет ни одной изданной книги!»».

Под юбилей тобольская мэрия выделила небольшую сумму. Может, и хватит на небольшой сборник. Сейчас он готовится к печати. Она надеется, но уже горчит душа: «Мне легче, чем другим. Поэзия со мной. И светлый Божий лик перед глазами. Я проклята родней, осмеяна судьбой, Покинута детьми и предана друзьями...».

Возможно, в тюменском областном совете по книгоизданию, помимо обычной практики работы с поднаторевшими в хождениях по властным коридорам «официальными» литераторами, оставят толику средств для таких неприкаянных, но настоящих талантов? Ведь у Соловьевой нет денег ни на подготовку рукописи, ни на поезд до Тюмени.

Леонид Ткачук недавно побывал в Тарко-Сале и привез стихи молодого сотрудника районной газеты «Северный луч» Руслана Абдуллина. Стихи ослепительно свежие, озонные. Вот «Сказки спрятались... за краски черно-белые. Маски сорваны под ними те же маски. Ласки кончились. Покрыли реки ряскою. Буйны головы запрятали под каски... Потравили голубей, чтобы не гадили... Август с причитаньями спровадили... Предъявляют веры с новыми Иисусами Проповедники, провидцы, прорицатели...». Хорошо, что Руслану, недавнему выпускнику исторического факультета Тобольского пединститута, всего лишь 23 года. Соловьева ждала своей книги полвека, сколько ждать Абдуллину? Да не сломается он. Говорят, что на Ямале хорошо поставлена работа с молодыми литераторами в ставшей недавно самостоятельной окружной писательской организации. Что там, в Салехарде, никто из правления, пользующегося поддержкой властей, районок не просматривает?

И мне несут много рукописей, но мало чем могу помочь в практическом смысле. Весной принесли рукопись Марии Вяткиной, студентки журналистского отделения ТГУ. Повесть «Последний герой». Сказкам посвящается... Куда влечет меня слепое счастье? Среди друзей, знакомых и подруг Я как то облако, что ветер рвет на части, Не дав ему дождем пропиться вдруг».

Эта повесть написана в лирико-романтической и иронической одновременно манере. О естественном и парадоксально-умном буйстве сил студенческой юности.

О тех, кто ищет новые пути в этой ожесточившейся жизни, не сдаваясь ее свинцовому свинству, наркотикам, тупому тусовочному балдежу. Написано получше «аквы минерале».

Есть надежда, что повесть напечатают в рамках проекта, который вел незабвенный Константин Лагунов. Он добивался выхода в свет небольших книг участников своего творческого семинара.

С год назад при передаче ДК «Геолог» под крыло областного комитета по молодежным делам его руководители делились хорошими планами. Во дворце молодежи предполагалось открыть литературную студию для начинающих, завести малую типографию для первых сборников.

Если так и будет, могу предположить, что опять на роль наставника возьмут наших непотопляемых членов с корочками. А может, при выборе предложить кандидатам представить и защитить программу поиска молодых талантов в свете современного искусства? Один кандидат у меня есть хороший прозаик и знаток многих сложностей человеческого общения Борис Комаров. Он самолично от руки двадцать раз «Капитанскую дочку» Пушкина переписал. Самая прочная гарантия.




ДОМ МАШАРОВА В НОВЫХ ДЕКОРАЦИЯХ




    24 сентября

Почувствовать, причаститься к историко-культурной глубине времени в очаровательной дымке старого и надежного дома крепкого корня большой семьи... Семьи, созидательным и упорным трудом создававшей десятилетиями на пороге XX в. собственное благополучие. И этот частный путь, оказывается, отразился на лучших сторонах тюменских буден той эпохи.

Семья и усадьба Машаровых плодотворными усилиями музейной команды директора ТОКМ имени Ивана Словцова Татьяны Исламовой как бы перенесены в наше время.

13 начале 1990-х гг. Исламова и ее коллеги, посмотрев мир, познакомившись с новыми концепциями музейного дела, выстраивания экспозиций, исхитрясь (увы, и сегодня) «пролезать» в игольное ушко драконовского бюджета, резко рванули вверх. От линейно-описательных нагромождений и скучных описаний своих выставок областной музей перешел к эмоциональному, художественно-экспрессивному представлению родной истории и культуры. ТОКМ «разбежался» по Тюмени и окрестностям, прекрасные островки вновь родившегося чуда старины заблистали манящими маяками от храма Петра и Павла до археологического музея-заповедника на Андреевском.

В этом уникальном ожерелье особенно интересно смотрится музей «Дом Машарова». Его открыли в 1994 г. на перекрестке улиц Ленина (Спасская) Тургенева (Полицейская). Маниакальная страсть городских чинов к перегораживанию тихих улочек и проулков Тюмени с резными деревянными особняками и палисадниками с начала 1970-х гг. изнахратила не только Тургеневскую, но и Затюменскую, Ирбитскую, Нагорную улицы... Не дай бог пожар на той же Нагорной практически забита с двух концов.

Машарову повезло больше. В его каменном особняке-памятнике истории и архитектуры с двумя флигелями есть что посмотреть. Сам Николай Дмитриевич Машаров (1865-1922), крестьянский сын, выбился в известные тюменские промышленники, став одним из основателей чугунолитейного дела в городе.

Здание удалось нашему архитектурному гению начала XX в. Константину Павловичу Чакину (1875-1958). Кстати, в питерском издании серии «Сокровища России» (о ТОКМ) перепутаны инициалы Чакина вместо К.П. напечатано П.К. (с. 13). Эх, забыли мы секреты мастерства предков. Подсобные помещения у Машарова в цоколе, практически в подвале. Этим мокрым летом во многих домах постройки 1970-1980-х гг. затопило подвалы. Вонь... А в подвале музея, где подсобные службы, сухо и чисто, здоровый дух сосновых плах.

В минувшую пятницу прошло открытие музея после ремонта. Сотрудники во главе с директором Ольгой Береговой модернизировали экспозицию, чей проект был разработан Мариной Волковой, Ниной Магилат и Надеждой Якимович. Соответствующие речи произнесли Татьяна Исламова и Наталья Войнова, выступившая в роли распорядителя презентации.

Особое звучание событию придало присутствие мэра Сургута, депутата областной Думы Александра Сидорова и сотрудников думского аппарата Светланы Павловой и Владимира Ульянова. Первая экскурсия впечатлила гостей, так что музей приобрел влиятельных сторонников. На мой вопрос про то, как такой визит случился, Павлова ответила: «Акция! Чтобы Дума была культурной, а культура думающей».

И мы пошли по анфиладе: столовая, гостиная, спальня, детская и кабинет хозяина. Лад и прелесть интерьера бальзам на душу. Словно окунаешься в живую атмосферу быта состоятельных и деятельных горожан той эпохи. Машаров хорошо вел дело, наладил, как сейчас говорят, социальное партнерство со своими служащими и рабочими. В экспозиции каслинское литье соседствует с изделиями машаровского завода.

Постоянная выставка в музее называется Семейный альбом». Смысл понятен, мы вглядываемся в старые фото, документы, видим личные вещи Афромеевых, Воробейчиковых, Гилевых, Рогозинских, Шадриных... Люди известные.

У них была своя светская жизнь: званые завтраки, обеды, ужины, вечерние концерты. Звучал машаровский рояль – вот он, красавец, на крышке оплывшая свеча, словно гости и хозяева ушли к столу. Ныне в доме Машарова звучит гитара, лауреаты конкурса «Сибирский романс» любят выступать здесь. И здесь же заседают секции «Словцовских чтений», клуб «Тюменская старина». В женской комнате на столе приоткрыта «Энциклопедия русской опытной городской и сельской хозяйки» (1842). Рядом письменный прибор с личной печатью. Вот как было заведено получали заверенные письма.

Кабинет Машарова поразил тем, что справа от стола в большом книжном шкафу из красного дерева на самом почетном месте расположились тома знаменитого «Энциклопедического словаря» Брокгауза и Эфрона. В итоге подумалось: если с бытовой культурой у Машаровых все было в порядке, никаких тебе пузато-золотоносных купеческих излишеств, про которые писали рьяные апологеты классовых битв, то и с высокой культурой они дружили. Увы, нынешние нувориши в большом числе предпочитают попсу.

Из кулуаров: новое здание музея строится, к декабрю намечено завершить инженерно-технический корпус. Много разговоров о возможном слиянии областного краеведческого музея и областного музея изоискусств. На высоком уровне было сказано, что это слухи.

ТОКМ популярен. Если недавно свыше 200 тысяч тюменцев ежегодно посещали музей, в прошлом году, когда многие филиалы были закрыты на ремонт, около 160 тысяч горожан и гостей прошли по музейным залам.




В ПОМЕТАХ РАДОСТИ




    22 октября

Пятница – у меня трудный день много занятий в вузе. И на открытие 145-го сезона в областном драмтеатре я шел устало, повинуясь обозревательскому долгу. Но за перекрестком Первомайская Герцена старый латаный-перелатаный дом чудес так заблистал яркими огнями, что предчувствие радостной встречи захватило меня. Около сотни поклонников толпилось у входа в надежде перехватить лишний билетик.

Аншлаг. Зал, захваченный ожиданием. Как никогда свой благодарный зритель. И шквал аплодисментов, хотя зрелище еще не началось, а на сцену вышли директор Владимир Коревицкий и главный режиссер Алексей Ларичев с группой актеров. В шеренге актеров был и председатель областного комитета по культуре Евгений Негинский.

Коревицкий напомнил о первом спектакле в Тюмени в далеком 1858 г. Получается, 144 года, но этот сезон закончится в июне будущего года. То представление стало историческим, и сообщение в «Тобольских губернских ведомостях» перепечатали газеты Москвы и Питера. Манящий свет сцены XIX в. придает нашему театру чувство сопричастности, продолжения важного дела духовно-нравственного воздействия на зрителей. Только так торится путь к творческим открытиям.

Поздравил собравшихся и Евгений Негинский, подчеркнув высокое и выразительное искусство областной драмы. Особенно оно проявилось в удачном апрельском фестивале «Золотой конек». 145-й счастливый знак нового сезона. Поздравления и пожелания успехов и аншлагов. Ларичев под овации зала представил и поздравил недавних юбиляров театра Геннадия Баширова, Наталью и Сергея Кутьминых. Их две пятерки не только отметка на возрастной шкале, но и отличная оценка пройденного, основа дня красивого продолжения.

На открытие давали «...Чуму на оба ваших дома!». Спектакль шел по нарастающей, и финал утонул в десятиминутной овации. Небольшие неполадки не в счет. Невыразимая тайна есть во многих постановках Ларичева. Добрая волна очищает душу.

Ларичев внес изменения в премьеру. Души Ромео и Джульетты ищут тех, кто будет достоин их любви. Кто продолжит их путь к свету. Очень сильно прозвучали главные роли в исполнении заслуженного артиста РФ Бениамина Панова, артистов Жанны Сырниковой и Сергея Осинцева. Мощно и наполненно выразили власть зла и денег Геннадий Куцан (Монтекки), Ирина Тутулова и Семен Фуксман (Капулетти). Глубину трагедии и жажду милосердия постиг заслуженный артист РФ Анатолий Бузинский (брат Лоренцо). Завидную экспрессию в ролях задир обоих кланов демонстрируют артисты Олег Викторович (Бенволио) и Сергей Скобелев (Валентин).

Но главное мост из условной Вероны к нам, оценка наших страстей и пределов, чтобы вочеловечиться, ценить достойные дары жизни.

Жаль, что одновременно с областным драмтеатром не сверкнул стартовыми огнями нового, 57-го сезона наш удивительно органичный театр кукол и масок. Но модернизация заканчивается, настоящий дворец по ул. Кирова радует глаз. Торжественное открытие, возможно, совпадет с началом новогодних праздников. Однако лед тронулся, дорогие театралы, сезон открыли в рабочей обстановке.

Наконец-то тюменские мастера получили возможность после долгого перерыва отправиться на нормальные гастроли в города Ямала. Усилия председателя областного комитета по культуре Евгения Негинского и директора театра Василия Пустыльникова не ушли в песок. Неподдельный восторг юной аудитории в Новом Уренгое, Муравленко, Ноябрьске свидетельство доброй и хорошей творческой силы наших кукольников. Хорошо принимали веселую современную детскую комедию с элементами динамичного шоу «Не хочу быть собакой» и классическую сказку «Емелино счастье». «Емеля» интересен еще и тем, что постановщик и главный режиссер театра Сергей Грязнов обратился к музыке знаменитого Максима Дунаевского.

Не скучают юные зрители и южной зоны области. Вторая гастрольная группа театра показывает свои спектакли от Тюмени до Ишима. Директорат театра «в мыле» – и за снабженцев, и за порученцев, и за толкачей... Главный художник Сергей Перепелкин освоил массу смежных профессий, но основа при нем. Изловчился, и сегодня в 17.00 в выставочном зале СХ РФ по ул. Холодильной, 124 будет открывать свою юбилейную выставку, посвященную десятилетию работы в театре кукол. Макеты оформления спектаклей, костюмы, чудные существа как говорят дети с веревочками и прутиками. Волшебный мир, где дети и взрослые всегда творят, побеждая тем самым зло.

Уточнение. Позвонил председатель тюменского отделения Союза художников РФ Александр Новик. Он сказал, что жюри, недавно присудившее премии лучшим художникам области по итогам выставки «Осень-2002», специально выделило только скульпторов и автора гобелена. Помимо интересных решений, их вещи созданы из дорогих материалов, так что премиальный фонд еще и компенсировал затраты мастеров.

В предыдущем обзоре («Курьер» от 15 октября) я привел оценку наших искусствоведов, увидевших в таком решении жюри строгое отношение к живописцам (отсутствие ярких полотен). Ладно, прояснили ситуацию. А что будет делать жюри через год, если кто-нибудь из наших графиков устроит инсталляцию с применением чистого золота? Будем взвешивать на электронных весах?




«ДВА С ПОЛОВИНОЙ» СЕРГЕЯ ПЕРЕПЕЛКИНА




    29 октября

В давней беседе 1992 г., вскоре после приглашения в Тюменский государственный театр кукол и масок на должность главного художника, Сергей Перепелкин, отвечая на мои поздравления, улыбнулся. С легкой иронией. В моих словах был вполне понятный подтекст: штучная работа, уникальное место. На всю область в штатном расписании учреждений культуры такая должность есть лишь в кукольном и областной драме. Броде еще в Тобольском драматическом.

Перепелкин из 1992 г.: «Никакой я не главный. Художник в театре всегда третье лицо после режиссера и актеров. Возможно, в кукольном театре дотягиваю до двух с половиной».

Перепелкин, ныне известный живописец и сценограф, на вернисаже своей выставки, посвященной 10-летию работы в театре кукол: «Когда я начинал в театре, то надеялся, что моя сценография и куклы будут достаточно стильными и сказочными. Сейчас вижу: театр беспредельная зараза, которая затягивает тебя целиком. Теперь-то я знаю, что успех премьеры неделим. В этом случае все впервые».

Перепелкин родился в Ялуторовске (1960), в 1983 г. получил диплом художественно-оформительского отделения Тюменского училища искусств. Тогда же – безобразничал» в хохочущем меню из молодых «зеленых гусей» и «винегретов» в составе новой волны, ставшей сейчас признанным (далеко и от Тюмени!) авангардом российского арт-дизайна.

Бренной пищи сии дела не давали, Сергею повезло нашел место оформителя в открытом тогда «Геологе». Увы, в подобной роли хватает художников, однажды преклонивших колена перед коварной судьбой. Остается лишь мыть кисти в остатках бормотухи и малевать злодеев и героев на киноафишах.

Вот тут-то Перепелкин и проявил характер. В 1991 г. закончил факультет искусствоведения и культурологии УрГУ. Непрестижную работу в «Геологе» сделал явлением настоящего искусства, украшая открытие рок-клуба и джазовых фестивалей, концертов и праздников. Шумел на выставках молодых, «шпаря графику шариковой ручкой» (привирает малость, станковая живопись уже была у него: «Лестница», 1987, «Собачья Свадьба», 1989).

Известная искусительница молодых талантов, директор театра кукол тех лет Раиса Рогачевских положила глаз (в хорошем смысле) на Перепелкина. Шел 1991-й, в театре более трех лет не было главного художника, и в области декора царил кавардак. Раиса Николаевна, мудрейший дипломат, мягко взяла на абордаж своенравного главного режиссера Сергея Кузина. Тоже новичка в должности и поэтому особо осмотрительного. В дебюте Перепелкина виден «геологический» след оформил новогодние праздники. Притирались. Бели долгие беседы. Кандидат философских наук Кузин, поигрывая на гармошке и сыпя Петрушкиными анекдотами, намекал на медитации Гофмана. Перепелкин про то, что авангард авангардом, но он совсем не фанатичный романтик и, тем более, не страшный фантазер.

Заговаривались, улыбались, прощались... Тут Раиса Николаевна взяла свой «паркер» московской фабрики и подписала приказ о назначении Перепелкина. Он вернулся из цехов в кабинет главного в ужасном состоянии духа. «А вы мне интересны, Сергей Владимирович. В вас нет того театрального снобизма...». «А знаете, Сергей Михайлович, я предлагаю начать нам вместе с «Волшебника Изумрудного города» и «Принцессы Брамбиллы» по повести Гофмана».

Начало было успешным, спектакли оказались на высоте...

В 2000 году на знаменитом челябинском фестивале кукольников Уральской зоны наш театр с большим успехом показал андерсеновского «Соловья». То был и триумф Перепелкина-сценографа. Вот почему он повторил его, оформив свою юбилейную выставку как большой единый спектакль-инсталляцию за все время работы в театре. В центре его соловьиная песнь, китайские куклы в архаических одеждах в квадрате. Их взгляды устремлены на шар, обклеенный обрывками вчерашних газет, забытых новостей. Вечное и суетное, и лишь красота живой гармонии, песни живого соловья примиряют в нас крайние начала.

Бон там резвятся славянские чудики из комического спектакля Кузина и Перепелкина «Лутоня». Вспомнил я также их напрасно утраченную потрясающую гоголевскую «Женитьбу», оформленную как сновидение с иррациональной бессмысленностью течения буден персонажей. Этот абсурд подчеркивает декор Перепелкина в стиле теневой миниатюры XIX в. с грим-масками актеров. Большие курительные трубки героев создают дымовую завесу, скрывая бездушные и безвольные манекены.

Кузин ушел, Григория Гольдмана «ушли», сейчас в главных режиссерах известный актер Сергей Грязнов. Но Перепелкин остается. Значит, еще можно зажигать волшебные звезды на театральном небосклоне. Еще открыта дверь папы Карло...




2001 ГОД





КАКИЕ КРЫЛЬЯ У ОРЛА?




    3 февраля

Шипенье: пенистых бокалов и пламень речи озорной. Владимир Васильевич Орел, заслуженный артист РФ, быстроногий Ахилл-инсайд сборной команды областного драмтеатра, председатель Тюменского отделения Союза театральных деятелей РФ, примите и курьерский тост.

Сказал Шекспир: весь мир театр и люди в нем актеры. Неимоверно трудно честно соблюдать правила игры. Вам это удается. Это ваш принцип, ваше правило. Не нарушайте и впредь!

4 февраля с.г. 50 лет нашему мастеру, за спиной толпятся 200 разноликих героев. 30 лет на сцене, да ничего, он еще на 200 потянет.

Главный режиссер театра Алексей Ларичев: «Сильный человек, нужный театру. Нравственно и профессионально здоров в творчестве, особенно в моменты тяжело идущей работы». Орел не только один из мэтров труппы, он еще и общественный лидер. В 1996, когда театральная среда металась, битая-перебитая рыночным штормом, когда многие творческие союзы пускали пузыри, именно Орла избирают председателем местного отделения СТД.

Он с обновленной командой двинул дело. Оказывается посильная помощь ветеранам. Даже свои спектакли ставят. В «простое» оказался известный режиссер Сергей Кузин. Ему и предложили репетировать шукшинских «Чудиков». Играли (1999) вместе с Орлом мастера Вениамин Панов, Андрей Волошенко, Сергей Кутьмин. Открытие мемориальных досок, бенефисы и творческие вечера тоже проходят не без СТД.

Орел умеет общаться с деловым миром.

С легкой руки великого Станиславского за кулисами привились капустники. Веселые и озорные действа, хорошо показывающие уровень труппы. СТД переговорил с железнодорожниками, и наши ездили на конкурс капустников в Омск.

Уже четыре года СТД вручает свои премии лучшим актерам сезона. Их определяют сами театралы на собраниях труппы. Стали нормой творческие командировки премированных мастеров в крупные города с именитыми театрами.

Поддержали молодежный «Ангажемент», пристроили в «Геолог» оригинальную студию «ТЕАТРиК» Татьяны Тарасовой. Последнее «прости!» тоже СТД. Мало кто знает, что даже большие мастера часто уходят от нас в забвении и одиночестве. Актер жестокая профессия. В начале этой зимы Орла переизбрали и наказали правлению обратиться в мэрию выделить театрам печальный квартал, чтобы не искать в слезах тех, кто и сейчас достоин благодарной памяти.

Но как паренек из села в Полесском районе под Киевом стал сибиряком? Родился в учительской семье, не зажимали, давали проявить себя. «Я сам решил уйти из дома и строить судьбу» (Орел). Учился в Харьковском институте искусств на театральном отделении. Помнит своих наставников народных артистов Союза Евгения Бондаренко и Валерия Ивченко. Планку для себя поднял ого-го. 1972-75 гг. Работа в русском драмтеатре Луганска. Знаковая роль Сергей Тюленин. Главная творческая радость встреча с Олегом Ефремовым на репетициях гремевших тогда «Сталеваров».

У Орла свой любимый режиссерский ряд: помимо Ефремова, Феликс Григорян (Томск), Александр Цодиков (работал в конце 80-х в Тюмени), Владимир Воробьев (Петербург, приезжал к нам на постановки). В Луганске, не желая стоять под мечом отсрочек от призыва, добровольно ушел в армию. На год (высшее образование). На особых планшетах выстраивал траектории зенитных ракет. По возвращении рыцарский романтико-героический характер, жажда обновления спели на трубе походную песню. Аж до сибирского Томска. Повезло. Молодая труппа, культурный город, сильный меценат, первый секретарь обкома партии Егор Лигачев. «Умница!» заметил мэтр. Ставили вещи, которые у соседей были под запретом вампиловскую драму «Прошлым летом в Чулимске», сюрреалистическую пьесу Франсуазы Саган «Загнанная лошадь»...

В Томске (1975-1977) получил Орел первую категорию, что несколько улучшило материальное положение. И тут на гастроли приехали тюменские питомцы знаменитого тандема Плавинский – Калугин, отличившиеся во время московских гастролей. Орлу понравился мощный репертуар, великие классические пьесы и... порядок. Рабочие обороты были такие, что не до интриг, подсиживаний. Во время летних гастролей тюменцы знакомились с лучшими театрами страны.

Из ролей помнит работы в «Виват, королева!», в хитах того периода «Деревья умирают стоя» и «Филумена Мартурано». Правда, за Орлом тянулся след специализации в комических жанрах, видение острохарактерной начинки. Хотя его потенциал шире и глубже рамок амплуа. По Тюмень умеет привечать многих «иностранцев». Обосновался Орел прочно семья, дети, круг преданных друзей. Исправил акцент. Еще в Томске за малороссийское наречие его дразнили «Воуфка» (раньше вместо «в» произносил «у» или «уф»).

В смутный период конца 80-х начала 90-х, когда главные в Тюмени часто менялись, особо выделил роль Азазелло («Мастер и Маргарита»). Новая эстетика сцены, которую в 1994 г. привнес в Тюмень приглашенный главным Ларичев, не помешала Орлу. Сверхзадача поисков: «восстанавливать духовные силы разрушаемого человека». Играет Орел много. У разных постановщиков театр взял за правило знакомить наших зрителей с современными знаменитостями.

Орел вывернул наизнанку магнетические силы зла в роли Свидригайлова («Преступление и наказание»), в музыкальной комедии «Мирандолина» искупался в страстях Кавалера ди Рипафратта (постановка блистательного петербуржца Владимира Воробьева). Дальше был друг неистового поэта и гуляки Франсуа Вийона в «Жажде над ручьем» (Монтеньи). В 1997 г. сэр Аласдэйр Рамсей (британец), признанный постановщик Шекспира, занял актера в комических «Виндзорских проказницах» (заводной Пейдж). Тогда же Орел получил звание заслуженного артиста РФ.

Он красив и притягателен в «Дорогой Памеле» в роли брошенного на дно жизни искусного инженера-химика, побеждающего зло. Орел лихо гусарит в «Станционном смотрителе», таранит напропалую соперников в «Одержимой любовью», холоден и расчетлив в тургеневском «Нахлебнике», жаждет настоящей любви в «Продавце дождя». Что там впереди?

Спрашиваю о творческом самочувствии, но Орел (как общественный лидер) верен себе: «К власти в Тюмени пришли новые люди. Может, обратят внимание и на театр. Ведь мы работаем в здании бывшего соляного склада. Решений о строительстве современного театра хватает. Пора и приступать. СТД будет продолжать свои усилия, чтобы у нас появился и Дом актера. Будет меньше грязи, больше красоты и культуры». Он встал и пошел доигрывать своего аристократа из ларичевской «Дамы с камелиями». Повернулся, и я увидел взмах его мощных крыльев.




ОН ВСЕГДА ТВОРИЛ «НЕПРАВИЛЬНОЕ» ИСКУССТВО




    20 февраля

Пятнадцатого февраля открылась третья персональная выставка уникального живописца  и мудрого лирика сибирских  просторов, психологически тонких портретов Гидона Пейбовича Барилкиса.

В паспорте, правда, записано Гидонас, но мэтр к своему 70-летию совсем перевоплотился в библейского пророка «с настоящей сибирской душой!», уточнили друзья-коллеги Анатолий Седов и Виталий Шилов. Гидон теперь ближе Барилкису, ибо давно ему многое сказала ветка Палестины и привилась в сибирской тайге. Союз украшен балтийским янтарем, зелено-охристыми, черно-красными и коричневыми косами далекой и близкой художнику Питвы. «Весна» (1994) любимый пейзажный код мастера, и окрестные снега блестят на солнце, как дюны в Паланге.

Судьба к Барилкису жестока. Условно записано, что он родился 15 марта 1931 г. в Каунасе. Иногда в глубине памяти вспыхивает страшный военный огонь, погибший на фронте отец, мама, сгинувшая в гетто. Его спасли, утаили от фашистов. Потом каунасский детдом для одаренных детей. Больше половины сироты из еврейских семей. Ребята заслонялись от лиха рисунками с весной и солнцем, музыкой, светлыми стихами. Они и сегодня не забывают друг друга.

«Послевоенный голод и холод. И мои первые премии за успехи в рисунке. Я, маленький, худенький, за столом, и добавка к обеду» (Барилкис). 1950-1957 гг.: Вильнюсский художественный институт академия европейской культуры и той творческой свободы, когда спокойно и достойно он относился к идеологам эпохи. Сознавая свой общественный долг и назначение. Выбрав по распределению Тюменский край.

Я понимаю, почему. Сам помню сдвоенный номер журнала «Техника молодежи за 1956 г. Красочные развороты с большими фотографиями поднявшейся Братской ГЭС. Космический зов огней, мощные спины горных кряжей и былинное море тайги. Первые песни Пахмутовой, потом поэма Евтушенко, спор плотины и пирамиды, созидания и литовского холокоста в вильнюсском гетто... Романтическая и деятельная вера поколения шестидесятников в очищение от тоталитаризма.

Перед отъездом Барилкис порвал юношеское «меню» – список вкусностей, которые надлежало попробовать. Сегодня им и не удивить, но во время беседы с мэтром почему наворачивалась слеза? Почему все эти зразы, фри и прочее щемили сердце? И махали нам ребята в штормовках из «команды молодости нашей»... Серия полотен Барилкиса 60-х и 70-х: «Стройотряд», бетонные стрелы в тайге («На вахту»), стрелы портовых кранов («Утро Сургута»), энергия быстрой и точной работы («Временный поселок»), драматичный вызов древнему озеру («Самотлор»).

Да, в его портретах, жанровых и тематических картинах тех лет сибирское освоение дышит свежестью и оптимизмом рабочих буден. «Так было, такая моя история, и я верен ей. Мой стиль реализм, не позволявший врать. Я никогда не изменял себе, видел и плохое. Но побеждали в конце концов честные и энергичные» (Барилкис). Физически то время ушло, но осталось в его живописи. Как современное искусство. Тем более что всегда «есть творцы и творюги». Как творец, художник всегда занимался «неправильным» искусством. Писал, отметая конъюнктурные живописные «парады» трудовых побед.

Его занимало творческое дело человека на земле и открытие личности первопроходца. В 1970 Барилкис вступает в СХ СССР. После первой персональной выставки (1981) растет его известность. Картины охотно берут музеи и галереи, покупают в Союзе, Германии, Израиле, Канаде, Франции.

Председатель тюменского отделения СХ РФ Александр Новик: «Барилкис появился в 1957 году. Первый профессионал. Крутые повороты судьбы многих ожесточают. А он с каждым годом становился все добрей и красивей. Его все знают, ценят и любят. Особенно мы, юноши 60-х, пришедшие к нему учиться в изостудию Дворца пионеров. Уроки мастерства продолжались уроками общения и культуры. Иногда он уходил на сцену, где стояло пианино. Мы бились в классе над заданием, и вдруг Шопен. И краски начинали лучше подчиняться». Валентина Шруб, вдова Остапа Шруба: «Ценю его буйство красок. Они долго и непросто дружили. Поддерживали друг друга. Сделают гадость Гидону, Остап утешал: «Не понимают, что у тебя два образования классическое и прибалтийское».

В новое время Барилкис стал еще интересней. Не гонится за сюжетами, сериями. Сосредоточился. В 1992 г. выдал свою сенсацию («Автопортрет»). Открытие сибирской духовности. Парит в свободном полете над Троицким монастырем. Возликовала часть «ведов»: мол, Барилкис исписался, буквально подражает Шагалу. Да нет, не подражает, а продолжает великого мастера. Ибо полет Гидона – породнение с его новой родиной.

Ее духовно-культурное открытие движет Барилкисом в последние годы. Вот «Зимний день» (2001). Настоящая симфония «художника среди музыкантов и музыканта среди художников». Музыка чистой природы играет красками, словно в первый день творения. Так и длится его первый день художества, пусть длится, ведь Гидон собрался жить еще 350 лет.

Установилось его кредо. И по Пикассо посмотреть не только на искусство художника, но и как он живет. «Признаю взаимоуважительное время в общении с новым поколением. Мы безграмотные люди, и отсюда столько бед. Где музыка души в новой живописи? Где экстаз творческого процесса? А то увлекаются декоративностью, игровыми перекидами, театрализацией саморефлексии. Вроде хороши. Только настоящее искусство всегда духовно.

Не все, что блестит, золото! И лучше свое плохое, чем чужое хорошее. А чужое очень бросается в глаза на выставках. Без уважения к классике, в которой свет культуры. Глубь человека. Знаете, 85 процентов академиков самодеятельные художники. Их не забивает современное обилие информации, они пробивают ее толщу своим путем».

«И это пройдет!» – напоминал себе Соломон. Этого, черного, хватает. Был пожар в мастерской Барилкиса в 1994, другие беды... Иным хватило бы и половины. Почувствовав родство душ, ропщу: «О небо, не тех караешь и как несправедливо!». Слабое утешение продолжать творческие занятия. Только иного не дано. Лишь бы он был рядом. Духом своим, добротой гармонии призывая свет, который и во тьме греет.




НЕ БЕЙТЕ ХРУСТАЛЬ




    3 апреля

Атака была сильной: «Почему вы не защищаете наш театр от гнусных нападок? Смотрите, что они пишут! Вы тоже пишете по заказу?». Здорово напирали на меня и актеры, и театралы поклонники областной драмы. То были кулуары хорошего праздника Международного дня театра.

Тему задали публикации в тюменской прессе с начала этого года. «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Мне не хотелось ввязываться в дискуссию, ибо все эти страсти лишняя соль на раны. Но на семинаре преподавателей гуманитарных дисциплин меня недавно спросили, почему главный режиссер драмы Алексей Ларичев уже год как ничего не поставил? Говорят, у него проблемы, теснят его... Вот это да! Хоть наш город и шестисоттысячник, а маленький. Посудачить про людей искусства личностей публичных хлебом не корми.

Я еще раз внимательно перечитал все «злокозненные» публикации и понял многие их и не видели, реагируют на пересказ, похожий на игру в испорченный телефон. Что же касается моих «заказов», то это просто смешно. Мой редактор такой дока в этих делах, что сразу бы вычислил за сколько и с чьего голоса «поет» его театральный рецензент.

А все началось с приезда в этом театральном сезоне двух дам театральных критиков в Тюмень. Ольга Гердт из журнала «Театр» (Москва) и Ольга Скорочкина из «Санкт-Петербургского театрального журнала» были приглашены посмотреть серию спектаклей областной драмы и провести «разбор полетов». Конечно, неприятно, что такую честь в театре драмы ни мне, ни Елизавете Ганопольской, ни еще паре коллег не оказывают. Часто в нашем присутствии по касательной замечают, что в Тюмени нет профессиональных критиков. Видимо, свидетельство всероссийского конкурса 1997 г. о приличном классе моих рецензий, режиссерский сертификат республиканских курсов ВТО Карелии 1967 г. не убеждают.

Понятно, наш театр драмы созрел для выхода на столичный и международный уровни. Тут, разумеется, нужна большая пресса, вращение в столичных кругах, что ныне непросто и накладно. Л различаю разговор со зрителем с газетной полосы и разбор в кругу творческой команды того или иного спектакля. На театральной секции всероссийской культурологической конференции 26 марта с.г. я такой суховато-проблемный доклад произнес, но из театра никто не пришел.

Был ли я на разборах Гердт и Скорочкиной? Да, пригласили, но взяли слово не комментировать. А тут вот Ганопольская напечатала свое интервью с дамами («МК в Тюмени», 1-8 февраля 2001 г.). И ничего не исказила. Относительно спектаклей «Продавец дождя», «Нахлебник», «Дама с камелиями», действительно, было сказано про их малокровие, сердечную недостаточность, отсутствие драматической активности, «комфортность» актерского поведения, статичность. Мол, архаичны постановки, нет глубины и правды переживания.

Похвалили премьеры текущего сезона, осуществленные москвичами («Вишневый сад», «Школа злословия»).

Понимаю, что придется объясниться. Если уж везете к себе профи, то договаривайтесь о профессиональном разборе, а не о потоке этих метафорично-расплывчатых оценок. Азы профессии требуют оперировать анализом ансамбля, режиссерской концепцией, оценкой сверхзадачи, сквозного действия, поэтики предлагаемых обстоятельств и многого другого. Логики подхода не было вообще. Во всех трех «нехороших» вещах в главной позиции -артистка Марина Слепнева, которую дамы выделили как звезду всероссийской величины. Один из законов театра зажигательно работают главные герои в пьесе, значит, интересно проживают на сцене партнеры. Так что, дорогие обеспокоенные театралы, отнесемся к случившемуся как к «педагогическому» приему и будем лучше работать. И такие разборки послушать тоже невредно.

Гости иногда неловки, вот разбили хрустальную вазу (метафора!). Пожелаем Ларичеву простить... ситуацию и в новой репетируемой работе («Убийство Гонзаго»), сохраняя верность своей духовной символике, тонким технологическим нюансировкам настроений, дать побольше игровых приемов, прямых страстей и парадоксальных диалогов. А коли снова приедут эти дамы, то порадуйте их монологом Гамлета с прыжками и ужимками.

Видимо, по инерции после публикации Ганопольской негативно была воспринята зарисовка Леси Азаровой «По ту сторону сцены» («МК в Тюмени», 8-15 марта 2001 г.). Да эго же писано с любовью к театру, но в духе нынешних молодых людей. Парень полтора месяца поработал в закулисье монтировщиком. Не пошло... но глаз хороший. Изнанка декораций, темные места, чистка грязи, много монотонной работы. Но и полезной, по-своему интересной. Разве только зря для эпатажа читателя в шапке публикации поместили диалог Азаровой со сверстником про ее поход в театр на «Эквус». В духе молодежного экстремизма парень выкрикивает: «Ненавижу!». В «Эквусе» монтировщики пашут по полной тяжело... А в таком возрасте не сразу понимаешь, что театр не только блеск и радости, но и многочасовая черная работа.

Что остается? Остается любить наш театр. Прощать и понимать. И не «бить хрусталь», если что-то не понравилось в постановке.

Недавно в кабинете главного администратора разговорился с распространителями билетов. Наш театр один из лидеров в РФ по посещаемости. В среднем зал заполняется на 70 процентов. Частые аншлаги. В числе любимых спектаклей «поруганный» «Продавец дождя». Кстати, в столицах входит в моду литературный театр (сообщение Маковецкого на встрече в Тюмени). Ларичев поставил в этом стиле «Даму с камелиями» в одно время со столицами.




У МРАЧНОЙ БЕЗДНЫ НА КРАЮ




    10 апреля

Это только казалось, что главный режиссер областного театра драмы и комедии Алексей Ларичев взял слишком долгую паузу. Преодолев свое «море бедствий», он в минувшую пятницу вынес на зрительский суд выстраданную крупномасштабную работу трагический фарс по пьесе Недялко Йорданова (Болгария) «Убийство Гонзаго».

В паузе, правда, Ларичев успел выпустить свой актерский курс при институте культуры, поставив с молодежью дипломный спектакль на малой сцене о тинейджерах, вытесненных на дно современной жизни («Домой!»).

Директорат театра (Владимир Коревицкий с коллегами) поддержал замысел дерзкий и новаторский. И дорогостоящий в нашей ситуации. Чтобы создать атмосферу «большого стиля», главный художник театра Алексей Паненков занимался не только оформлением, но и костюмами. Поскольку симфонизм (а не только постмодерная коллажность) стал ведущей «мелодией» изобразительного ряда, мы угадываем приметы многих эпох: шекспировская Англия начала XVI! в., фламандская школа, античность, современные модели...

Костюмы-символы, диалог вечного и суетного, божественного и звериного в человеке. В героях актерах бродячей труппы, волею судьбы заброшенных в самое пекло жестокой смуты, синтезированы все следы европейской цивилизации от мифа о сотворении мира до текущего российского раздрая.

Вот почему союз Ларичев – Паненков заполняет всю сцену невиданной доселе «говорящей», знаковой, выполняющей функцию главного героя конструкцией.

Оплывшие сталактиты догорающих свечей наших надежд. Застывшее время без времени. Задетый нагаром Эльсинор. Белый дом Черный дом. Датское королевство. Условное по названию и сущее по неизменному движению истории. Кровавый колизей любого тоталитарного режима, лихо меняющего идеологические измы ради корыстных интересов правящей элиты. Очередной Ноев ковчег, который никуда не поплывет. Затонет сразу, ибо тяжел груз неизбывных грехов.

Здесь Ларичев делает свой ход. Шекспировский «Гамлет» не играется, а рассказывается (как театр в театре). Вторым планом. На первый (игровой) выносится вставная трагическая пантомима о гибели Гонзаго. Так и у Йорданова. У нас Ларичев вставляет свою «говорящую» пантомиму (удачный дебют в пластике Натальи Колпаковой и Валерия Муратова из студии «Зеркало»). Трагическую и убийственную гротескную машинерию власти являет мощная и эффектная глава «Призраки замка Эльсинор». Ларичев рискнул и не ошибся умно и красиво работают дебютанты, выпускники его мастер-класса Дмитрий Ефимов, Александр Кудрин, Андрей Лаптев, Алексей Иноземцев (Гамлет, Король и Королева, «примкнувший» к ним Шекспир).

В «худшую из тюрем» попадают свободные и живые люди. Бродячие актеры, довольные щедрым королевским заказом. Надо развеселить «сумасшедшего» принца. Он заказывает странную историю герцога Гонзаго, убитого во сне сговорившимися любовниками моложавой женушкой и рвущимся к власти дорогим племянником. Пожалуйста, сделаем за ночь. Старый интриган, советник Полоний (выразителен в роли артист Геннадий Куцан), опекает обреченных на казнь. Партия расписана пешки чистят перышки. Искрят полюса. На одном люди искусства. Пока они не докучают сильным мира сего, безвредны. Но если возникнут не в той роли – удалить, как аппендикс.

На втором пик страстного монолога Елизаветы, актрисы и жены директора театра Чарльза (хороши по-своему в роли обе Ирины Тутулова и Халезова). Близка казнь актеров, оклеветанных и искалеченных, объявленных «участниками антигосударственного заговора с целью убийства короля Клавдия». И он, убивший брата и завладевший его женой и троном, разделит участь Гонзаго. Власть на крови обречена. Но пока все царедворцы предают и продают друг друга. Опережает всех Горацио. У Шекспира верный товарищ Гамлета. В спектакле – двуличный и ловкий малый, быстро усвоивший уроки Полония (запоминается еще один ученик Ларичева Андрей Черкашов).

Многоходовка завершена, конкуренты повержены, погиб благородный мститель Гамлет. На троне чужак Фортинбрас, рядом премьер Горацио. Он насладился последним актом трагедии, в которую вовлекли актеров. Елизавета связывает лицедейство и жизнь. Второй полюс только искусство в час, когда все и вся погрязло в фарисействе, говорит правду, смертью смерть поправ. Но не всегда... Выслушав приговор Палача (отточенная и экспрессивная работа Сергея Белозерских), не успевшего за новостями, Горацио объявляет актеров «героями нации». Палач остается, «герои» еще пригодятся.

Что ж, Ларичев победил. К сотням трактовок парадокса Гамлета он добавил свою кажущееся небытие на пиру зла не выход. Выбор сделать придется. Чарльз (впечатляющая работа Геннадия Баширова) физические пытки выдержал. Но и он начинает давать «показания»: «Я грязная свинья. Мой род занятий рыться в помоях...». Вступает в сделку с палачами (спасти друзей), да зря. И все равно настоящее искусство уменьшает злую силу, дает ей оценку, предостерегая нас. Но для этого надо сыграться в таком ансамбле, какой возник в театре драмы. Мудрость и прозорливость, неизбывную тоску о совершенстве изумительно доносит Семен Фуксман (Бенволио). На контроверзе солирует ему молодой и интересный Сергей Скобелев (Генри). Удачно ведет свою героиню Ольга Ионина (Амалия). Юное бездумное создание пытается спастись в одиночку, продавая себя. Трагические краски душевного разлада с бесчестным миром верно нашла Жанна Сырникова (Офелия). И всю эту репетицию на грани небытия с блеском ведет к страшной развязке Андрей Волошенко (Суфлер).

Специально написана к премьере музыка Олега Яшина, связавшая мотивы Дмитрия Шостаковича к знаменитому фильму Георгия Козинцева с нервными джазовыми синкопами нашего времени.

Заслуживают похвалы постановочные цеха, помощник режиссера Татьяна Драганова, бутафоры Вячеслава Шабалина, швеи и костюмеры Любови Крестьянниковой и Веры Сергеевой, художник-гример Любовь Стасенко, свет Марины Артеменко, звук Павла Сокурова, монтировщики Дмитрия Семенова, реквизит Веры Сокуровой, меблировка Вичо Евтимова, декорации Нарине Манвелян и сам зав. постановочной частью Александр Петров. Пресса в долгу перед ними. В этой премьере все они тоже отлично справились со своими ролями.




ДОБРАЯ РАДУГА ХУДОЖНИКА




    14 апреля

Много раз на вернисажах пересекались наши пути с художником Дмитрием Бобоничем. И всегда открытый добрый интерес к творчеству коллег, точные и профессиональные оценки содеянного. Да и сам он не последний в художественном мире Тюмени очарованный странник сибирского космоса, удивительный и неповторимый колорист. Даже серо-бело-синеватая гамма его тоски о порушенной красоте («В старой крепости», 1978) не давит злой силой. Очищающие лучи солнца, словно бинты, перевязывают «раны» собора, плачущие ветви берез.

Ему не к лицу шуметь, требовать, пробиваться, быть на виду. Оно, конечно, скромность украшает человека, но не всегда такое «украшение» адекватно подлинному месту мастера в истории искусства. Слишком многое Бобонич делает бескорыстно, за так лишь бы свет его полотен обрадовал зрителя.

Он оставил любимую землю русинов Закарпатье в 1968 г. Романтически-восторженный выпускник известного Ужгородского училища искусств выбрал по распределению Тюмень, где тогда набирала силу нефтегазовая эпопея. Бобонич ровно и не без успеха пробует себя во многих жанрах. Пишет портреты, пейзажи, акварели, оформляет декор зданий, интерьеры. Занимается керамикой.

В известном панно 1993 г. символы, знаки и орнамент закарпатской земли породнились с радугой сибирских полей и вод, лесов и небес. Они стали единым сердцем, помогавшим художнику выразить свое новое мирочувствие.

В 1980 г. Бобонича принимают в профессиональный союз. Его пост-символистская манера письма позволила создать уникальную сюиту в честь индустриального освоения тюменского Севера. Но мастер, поэтизируя преобразования, всегда вписывал их в окружающую природу.

90-е годы с их бурными переменами сначала нарушили его личный устав, начались трудности, поиск заказов. Бобонич получил классическое образование европейского типа, философия цвета и линии у него многомерна и современна. Но... в «Новое искусство Тюмени» он не попал. Не вспомнили, да и не настаивал характер. Ушел в глубь духовных энергий человека. Там сейчас его удел, его божественный космос. Хотя постоянно выставляется, занимая свою нишу на городских, областных, зональных и всероссийских выставках.

В последнее время Бобонич нашел свой путь к новому зрителю. Директор центральной тюменской библиотеки на Луначарского Полина Шилова предоставила ему конференц-зал. Мастер сам занимался экспозицией, и несколько творческих встреч были плодотворными. Дело дошло до того, что на эти вернисажи стали приходить целыми классами ученики школ Затюменки. Вот тут-то и шло настоящее приобщение юных к большому искусству.

Недавно Бобонич оформил выставку своих больших акварелей. Работы 70-80-х гг. смотрятся как чудо. В центре портрет матери. Символический образ доброго и умного человека. Из тех, что зовут народными интеллигентами. Летящие свободные мазки радуга охристого, легкого зеленого, синего, коричневого мира, расчерченная солнечными стрелами, творят горный мир как место свободного, знающего цену труду человека.

Многословием замусорено сейчас духовное возрождение. Мало дел, хватает отговорок нет денег. Увы, за искусство всегда или недоплачивают, или переплачивают. Деньги, конечно же, не помешали бы Бобоничу, но и замкнуться не дело. Помните, как издевались наши ультра-революционеры над теорией малых дел. Только в реальном «малом деле» Бобонича сегодня видно столь необходимое нам духовное возрождение.




ДЖАЗОВОЕ ЗАЖИГАНИЕ С НАТУРАЛЬНОЙ СВЕЧОЙ И КЕРОСИНОВОЙ ЛАМПОЙ




    8 мая

Джаз не просто музыка. Вечное блаженство и высокая (по Пастернаку) болезнь свободных людей. Джазмены другие люди, особая гармония полета духа на пиках синкоп, в ритмической ракете-стреле, с дробными россыпями ударника и сладким дымом басов. Джаз изысканно культурен, требует от исполнителя полной отдачи, импровизации, высочайшей техники, и он же демократичен до предела. Вспомните «А это был не мой чемоданчик» («Мы из джаза»), половодье чувств и солнечной радиации в «Веселых ребятах».

Уровень джазового искусства в стране важный показатель ее духовного здоровья. Уровень достойной свободы общества: стоило закачаться советскому режиму, и среди первых жертв были джазмены. После войны, в конце 40-х гг. прошлого века, даже великий Рознер попал в концлагерь.

Джаз в Тюмени некая грустная и в то же время бегущая по волнам надежд история! Середина 80-х гг. Солнечное тепло перемен коснулось нашего города. Классный профессионал Евсей Шапиро и суперклассный любитель Всеволод Бессараб с неразлучным банджо «разогрели» свой джазовый проект до фестивального уровня «Александр Регтайм Бэнд» памяти нашего земляка, американского композитора Ирвинга Берлина. Название фестиваля дань уважения мэтру и его знаменитой композиции Alexsander’s Ragtime Band! (1911).

Но... Всеволод Бессараб (В.Б.): может, мы играем плохо, потому что нам так мало платят. И скверно платят, потому что слабо играем...

Лукавит маэстро, ибо зачем лучших тюменских джазменов берут в самые звучные команды? А сам Бессараб популярен в России, и его приглашают на фестивали высокого ранга. Просто джаз в силу генетической независимости жанра, узкого слоя проникшихся фанатов, любезного сердцу музыканта желания «гулять» по всей планете (джаз всемирен и космичеи) живет «мимо» культурных властей, официальных структур, при слабой просвещенности потенциально расположенной публики.

Б.Б.: Сейчас в Тюмени на плаву «Крунинг-джаз» Виктора Новокаускаса, «Александр-бэнд» Александра Молокова, квартет Святослава Яковенко (играет в кволити-отеле «Тюмень»), вокал-джаз-группа «Санрайз» в честь первых лучей восходящего солнца в «Строителе» с лидером Натальей Гультяевой, джаз-команда «Гемиола» Александра Сыкулева в муниципальном оркестре, джазбэнд «1902» (команда Бессараба В.Р.). Плюс Инга Лударева – прима, уникальный голос, чутье. Со всеми вместе и сама по себе целый оркестр.

Хороших исполнителей много, но в высший круг поближе к виртуозам забрались ударник Яковенко и альтист и аранжировщик Вячеслав Врублевский. Была попытка держаться более тесной джазовой семьей в «Джаз-кафе», но далеко на одном энтузиазме не уедешь. Сейчас бывают вечера в «Арт-клубе» в ОДНК. Но мы востребованы меньше, чем шесть лет назад. Нет детского класса. Публика, даже те, кто считает, что любит джаз, не знают его философии. Любитель джаза условная фигура, он «играет» с музыкантами, соучаствует в творчестве...

Последний фестиваль в Тюмени был в 1998 г. Бессараб благодарен за поддержку городскому комитету по культуре, его председателю Надежде Коломийцевой. Пока же идея нового фестиваля отложена до 2003 г. Не теряя надежды, Бессараб начал подготовку к нему. В конце апреля с.г. он и Инга Лударева отправились в Красноярск на 28-й фестиваль «Джаз над Енисеем» и 8-й детский фестиваль в его рамках. 56-летний виртуоз-пианист Яков Айзенберг, он же великолепный менеджер. Он же кудесник свободного стиля в игре, сочетающий классический нерв импровизации с авангардными авантюрами на клавишах фоно. Красноярск собрал немалое число джазменов. Блистали и добавляли нашим силы духа, умножения мастерства и понимания их коллеги. Такие мэтры, как Георгий Гаранян (альт-сакс).

Наши были в ударе выходили в программах четырех концертов. Только, кроме этого почета, Бессараб вернулся домой в диком стрессе. Дело в том, что непосредственно в дни официального фестиваля темные силы отключили в зале электроэнергию. Конечно, другой бы на месте Айзенберга закрыл фестиваль. Но он пошел при свечах и керосиновых лампах. «Яшин рейтинг взлетел. Этот фестиваль войдет в мировую историю. Но мне-то каково?» (Бессараб).

В этой ситуации наши включились в уникальный квартет в составе Асхата Сайфуллина (Томск), выделывавшего чудеса на треугольном басу, Вячеслава Какалина (Новосибирск) с барабанами, с банджо Бессараба и вокалом Лударевой. Ярче электричества просияли композиции «Сладкая Джорджия Браун» (1925) и «Рэгтайморкестр Александра» (191 1).

Мы малость поспорили во время беседы с Бессарабом об американском факторе в джазовой культуре. Он считает, что тут многое зависит от знания английского. Но почему же эллингтоновский караван так хорошо вписывается в волжские волны и могучий разбег Иртыша?

Хитроумный Всеволод перевел стрелки на рэп. В нем он видит новый мост между классическим джазом и молодежными устремлениями. Когда речевая ритмизированная энергия сольется с джазовой фразой, возникнет синтез, способный увлечь молодые сердца. Тогда зона воздействия и популярности джаза в Тюмени расширится. К чему бы это? Да к тому, что рождается новая концепция джазового фестиваля в Тюмени. Формула настоящего успеха.




РАСЦВЕТАЛИ ЯБЛОНИ И ВИШНИ




    22 мая

Яблони цветут под моим окном в Затюменке, а тюменский – Вишневый сад» уехал в Новосибирск. Городская я культурная жизнь благоухает на майских ветрах. Пройдемся по ее весеннему вернисажу...


ПРИМЕРКА «ЗОЛОТОЙ МАСКИ»

15 мая, 15 часов пресс-конференция в облдрамтеатре.

Владимир Коревицкий слева усаживает цвет делового мира города, справа журналистов. Представляет гостью главного редактора московского журнала «Меценат-клуб» Наталью Орлову. Разговор о взаимоотношениях власти, бизнеса и культуры. Орлова свой человек в кругах устроителей национального театрального фестиваля «Золотая маска». Выходит, и наши театралы не спеша примеряют ее.

Главный режиссер театра Алексей Ларичев подвел краткие итоги 143-го сезона: стабильный, нормальный. С огромным напряжением работали технические цеха. Фантазия постановщиков донимала. Но справились с честью. Не успели выдать лишь одну премьеру.

Коревицкий: 19 мая в Новосибирск, на региональный фестиваль «Сибирский транзит» с «Вишневым садом». Каждый театр из крупных сибирских городов выступает по кругу с одной вещью. На 30 июня намечен первый спектакль на сцене Минского академического театра имени Янки Купалы. Потом остановка в Смоленске. По ходу режиссер Андрей Лапиков сдает комедию из современной жизни (закрытый просмотр). Возможно, осенью новый сезон откроется сразу двумя премьерами.


ОЖИВШИЕ ВЕКА

15 мая, 16 часов в музее изоискусств столпотворение. 300 гостей на вернисаже юбилейной персональной выставки заслуженного художника РФ Галины Визель. От областного комитета по культуре известного живописца и керамиста приветствует Светлана Павлова, от мэрии председатель городского комитета по культуре Надежда Коломийцева, от музея директор Людмила Овсянкина. Держит слово и председатель тюменского отделения СХ РФ Александр Новик.

Посрамлены злые языки целых два зала новых работ. Произведения на христианские мотивы. К 2000-летию христианства. Сияет благодатью «Собор», рядом новые вещи из югорского цикла. Потрясающая «Полярная сова», сложнейшая композиция «Ожившие века». Синтез мифологии и культуры ханты. Через год в Москве намечена персональная выставка.

Такое впечатление, что ей все удается с ходу. Бизель держит паузу, с хитринкой смотрит на меня: «Бывает достанешь вещь после обжига, и не то. Тогда керамисты говорят, мол, пусть недельку постоит в стороне – домовой поправит».


«АНГАЖЕМЕНТ» ЗАВЕЛ СВОЮ КАМЕРУ-ОБСКУРА

17 мая, 15 часов сдача и обсуждение нового спектакля в тюменском юношеском театре «Ангажемент» имени Виктора Загоруйко. Буря страстей. Педагоги, психологи и наркологи чистят сцены. Журналисты и театралы держат оборону искусство говорит со зрителем особым языком, а не проповедями.

18 мая, 15 часов при поддержке Надежды Коломийцевой премьера состоялась. Успех. Юные зрители, как они сказали, получили «защиту от беды». Спектакль решен в жанре публицистической драмы, называется «Камера-обскура». Поставил его режиссер Вадим Дегтерев. В рамках акции «Жизнь без наркотиков».

В дурманном забытье к юному Сергею (резкая и психологически точная лепка образа Данилом Гатаулиным) являются сочувствующие и искусители. Коварный и безжалостный Дилер (зловеще красивая работа Евгения Киселева). Загоняет парнишку в клетку Хирург (органичная игра Виктории Близнец). Диалог о беде Сергея ведет странный персонаж Попугай Грей (артист Виктор Абрашин). Опытному исполнителю досталось самое трудное средствами искусства остановить Сергея у опасной черты. Актеру удачно ассистировали скрипки мелодии в исполнении Ксении Коротаевой и Марии Пановой. Следует отметить пластику Эдуарда Соболя, музыкальное оформление Андрея Павлычева, сценографию Ирины Зайцевой.

Автора текста нет в программке, но неофициально режиссер и здесь преуспел. Главный символ спектакля «камера-обскура». Ты еще можешь, Сергей, найти в темноте глаз объектива и увидеть себя в страшном будущем.


«НЕ ХОЧУ БЫТЬ СОБАКОЙ»

17 мая, 12 часов. Волны восторга гуляют по залу театра кукол и масок. Дают премьеру одной истории сказку, смешанную с былью. На всю семью младших, подростков, старших. Постановщик актер Омского камерного театра «Пятый» Сергей Грязнов. С редким даром синтеза актерского и режиссерского мастерства. Он осовременил текст известной пьесы Сергея Белова и Сергея Куваева. Нашел интересную форму, соединив черты клипа с музыкальным шоу. Получилась этакая современная детская оперетта-буфф.

Режиссер выделил удачную сценографию Сергея Перепелкина, игру светом Валерия Захаренко и Елены Неустроевой, звукозапись Татьяны Старковой.

Смысл спектакля быть самим собой и оставаться верным дружбе. Работала дружная команда, где голова принадлежит режиссеру, глаза художнику, сердце актерам, легкие световому решению, звуку. Воздух спектакля получился живой...


В ПЛЕНУ У МИРАНДОЛИНЫ

17 мая, 18.30. Аншлаг в театре драмы. Закрытие 143-го сезона. В 100-й раздавали «Мирандолину». Не старится спектакль незабвенного Владимира Егоровича Воробьева, придавшего хозяйке гостиницы из возрожденческой Италии (пьеса Карло Гольдони) современные черты. Недавно его бурлеск усилил режиссер Александр Горбань. И «Мирандолина» омолодилась хватит запала еще на сотню выходов. Красиво, вдохновенно и легко жили-играли на сцене наши мастера: Татьяна Пестова, Жанна Сырникова, Елена Махнева, Владимир Орел, Вениамин Панов, Михаил Заец. И, конечно, непостижимый Сергей Кутьмин. Много новых шуток, импровизаций. Вал цветов и оваций.

Вячеслав Медведев, заслуженный работник культуры РФ, громогласно заявляет о своей любви к творчеству заслуженной артистки РФ Анты Колиниченко. Подарки Соболю и актерам. Яркий спич Владимира Коревицкого. Именные позолоченные визитки меценатам. Спасибо прессе («Курьер» помянули). Сводный хор меценатов под рояль Анжелики Таланцевой ставит радостную и печальную одновременно точку.


ТЮМЕНСКАЯ ВСТРЕЧА «ВАЛЕНТИНА И ВАЛЕНТИНЫ»

16 и 18 мая, 14 часов премьерные спектакли в студии Рюрика Нагорничных «В добрый час». На сцене первой гимназии ожили наши тюменские Ромео и Джульетта. Вечная волнующая тема. Юность и любовь. Драма и счастье. Успех. Режиссер почистил знаковую пьесу Михаила Рощина начала 80-х. Назвал свою версию «Любовь на ветру». Рюрик Иосифович имеет редкий дар художника и притягательной личности. Уже закончил актерский факультет Андрей Черкашов, но театр Нагорничных особая статья. Играет главную роль (Валентин). Валентина Ольга Хачко, пока студентка. Интересный дуэт.

На сцене ветераны, учителя гимназии, старшеклассники. Стараются юные Екатерина Августеняк, Даниил Курилов, Валентина Грехова, Максим Вилков, Анастасия Ялова, Юлия Матвеева, Екатерина Пимонова. Выделяется Доната Нагарева, впечатляет старшее поколение (Галина Зайцева, Алла Павлова, Наталья Устюгова, Яна Байкалова, Борис Байкалов, Ирина Босак, Марина Сватова). Студия стала для них формой и смыслом существования, придающего миру гармонию и душевное равновесие. Студия, где лидер ведет дело без скидок на любительство.

Вот и все.




ЗОЛОТОЕ СЕЧЕНИЕ НЕРКИ




    14 июня

Лучше поздно, чем никогда. Я, конечно, знал, что литератор редкостной красоты и трагической силы, один из лидеров ненецкой литературы Анна Павловна Неркаги – на пороге своего золотого юбилея. Поскольку в Союз писателей ее приняли еще в 1977 г., она попала в официальные справочники этой организации с датой рождения 15 декабря 1952 г. В 90-е эти справочники не выпускались.

И вот тюменский издатель Юрий Мандрика после наших споров уточнил у Нерки (ласковое прозвище) настоящую дату 15 февраля 195 1 г. Сообщил он про это недавно, и, хотя с опозданием, «Курьер» поздравляет с юбилеем одного из ведущих писателей Севера, чье имя хорошо известно в глобальном арктическом пространстве, чьи книги переведены на европейские языки.

Писательская и человеческая судьба Неркаги уникальный пример сложного и драматического единства творческого и нравственного поведения. Она дочь северного народа, создавшего естественно-природную цивилизацию два тысячелетия назад. Образ жизни, согласный с природой, с эволюционным развитием. Более того, современные культурантропологи – Крис Тернер (США, Аризона, университет), Евгений Попов (Уральский научный центр РАН) и другие считают арктические народы наследниками предшествующей нам цивилизации, погибшей в космической катастрофе около 12 тысяч лет назад. Выжили немногие, в том числе и северяне.

Запас прочности у ненцев и обь-угорских народов был таков, что они сумели наладить жизнь в зоне тайги и тундры, оттесненные с юга Сибири агрессивными племенами в пятом веке н.э. в эпоху великого переселения народов.

Неркаги родилась в семье из именитого княжеского рода, подчинившегося советским порядкам и относительно сносно жившего до начала 60-х гг., когда наша техногенно-урбанистическая цивилизация двинулась на Север за нефтью и газом. По если, к примеру, в Австралии, на Аляске, в Канаде коренных жителей перестали ломать через колено, смогли сохранить их уклад, то в СССР в силу идеологии единой исторической общности – советского народа ненцев тащили в новый рай» самым грубым образом. Они оказались на грани вырождения.

Неркаги, как и многих молодых северян, через интернат оторвали от родных корней. Увлекшись новизной города и техническими чудесами, она мечтала стать геологом, поступила учиться в Тюменский индустриальный институт. Студенческая общага, веселые компании все больше отдаляли ее от родных.

После телеграммы о беде в семье Нерка уехала домой. В поселок Лаборовая в верховьях реки Щучья в Байдарацкой тундре. 128 км от Салехарда. Места особые, со смягченным микроклиматом, с неописуемой былинной красотой отрогов Полярного Урала. Так что поэзия и проза жизни здесь скорей дружили, чем враждовали. Нерка припала к истокам, но увидела много грязи и запустение. Не смогла расчистить родник. Вернулась в город и по примеру части образованных северян взялась за перо. Описывать драматическую встречу но... в тюменской квартире.

Ее литературным учителем стал известный писатель Константин Лагунов. Он помог Неркаги в самые трудные дни разлада с самой собой. Ему, как долг за доброту и веру, она посвятила повесть «Белый ягель» (1995). А тогда (1975) в альманахе «Самотлор»» были напечатаны главы первой повести «Анико из рода Ного». Героиня, вернувшись на север к умирающему отцу, не может решить оставаться или ехать обратно в город. Она забыла материнский язык, не выносит оленьего запаха, ей уже ближе городская жизнь.

Но то героиня, Анико, в Нерке же все сильней звучал зов предков. Вспоминались родные слова и легенды, возмущало советское искажение народной истории. На одном дыхании она пишет повесть «Илир» (1979) «про мальчика-уродца, который своей судьбой доказал, что земля и человек едины» (из интервью Неркаги). Повесть стала вызовом властям, ибо скрытые богачи в тундре не перевелись, и в основу сюжета была положена реальная история. Так что в бедах своего народа Неркаги винит и его самого.

В 1979 г. отец остался один. Нерка в Лаборовой. Утром он вспоминал историю своего рода, свою жизнь, вечером пел эпические сказания (ярабц). «Я поняла, что и в тундре люди умеют чувствовать и мыслить» (из интервью). Неркаги становится культпросветработником, ее чум мотается по тундре. Она пытается поднять людей с колен, беря из чужой цивилизации все лучшее. Находит мужа, работает «как лошадь: в качестве культпросветработника и как ненецкая женщина». Ибо жила в чуме свекрови: «И я как сноха обязана была раньше всех встать, натопить печку, напилить дрова, вскипятить чай и сделать еще массу дел... Чем занимался муж? Он, как настоящий человек, охотился и оленями занимался» (из интервью). Эти годы (1979-1985) вылились в трагическую повесть о вырождении северян («Белый ягель», 1995). В перестройку Неркаги с друзьями организует первые пикеты на Ямале против строительства железной дороги к Бованенково. Дело чуть не кончилось кровавым столкновением. Строители боялись потерять высокие заработки, а на экологию им было плевать. После 1991 года Неркаги создает в Лаборовой фермерское хозяйство. Она «бросила вызов уравниловке. Причем, когда власть что-нибудь не успевала довезти в Лаборовую, народ за хлебом и мясом бежал к Неркаги, мол, выручай, спасай оленеводов от голода, а когда достаток появлялся сразу писательницу обвинять: вот куркули в тундре завелись» (из статьи Вячеслава Огрызко).

Сейчас хозяйство Неркаги упрочилось, но усилился разлад в отношениях с северной интеллигенцией. Да и не было никогда особой любви, ибо возвращение Мерки в тундру, ее реальные мирские и духовные хлопоты о возрождении народа стали вызовом. Никто из коллег в Салехарде ее примеру не последовал. Более того, после выхода в свет историософской повести «Молчащий» (1996) собрание местных культуртрегеров осудило Неркаги за отход от веры и обычаев предков. «...Теперь я считаю, что к Богу может прийти каждый... Мысль о Боге самая первая и самая последняя мысль человека... С Библией познакомилась совсем недавно... В 1992 году я удочерила девочку... Пришла к выводу, что самая чистая, светлая и созидающая любовь – это любовь к ребенку... Я как никогда была счастлива... через полгода девочка умерла... я... призвала на помощь всех богов, которые, как мне казалось, раньше помогали. Но девочка умерла. Потом я услышала, что Христос был распят, чтобы человечество имело пути к спасению. Моя девочка... была распята, чтобы спаслась я» (из интервью). И она написала «Молчащего». Молчащий северный Иисус. Самим приходом сюда указующий выход. И молчит он для того, чтобы люди осознали смысл его прихода. Сами. Чтобы очистились и заново стали учиться искусству жить достойно на земле. Судьба Неркаги залог ее права на такую книгу. Книгу о вере, которая преображает грешный мир ради его блага.




У КОГО БОЛЬШОЙ СЧЕТ?




    26 июня

Только из других газет я смог узнать, что в конце мая с. г. в Тюмени под эгидой областного департамента информационной политики прошло заседание совета по книгоизданию. Было написано, что теперь журналисты могут присутствовать там. Ладно, что меня, вашего обозревателя культурной жизни, не известили о сем важном мероприятии. Но ведь у меня дома до сих пор лежит выписка, где указано, что я числюсь экспертом этого совета.

Могли бы сказать, за что убрали, если так. Из большой беседы, появившейся в прессе, мне стало ясно, что новую областную власть обхаживают люди из двух писательских союзов Союза писателей РФ и Союза российских писателей. Ну что ж, время у них есть когда писать, а когда хлопотать. Тут в заботах о хлебе насущном вздохнуть некогда.

Можно предположить, что у двух «тарифицированных союзов есть свой читатель и лучшие рукописи должны увидеть свет с бюджетной помощью. Но только зачем их лидеры так настойчиво напирают на свой профессионализм в литературном творчестве, яро козыряют членскими билетами?

Милые, какое время на дворе? Бы не одни в творческих муках. Большая сфера молодежной субкультуры опять осталась не у дел. Много раз я призывал неформальных лидеров студенческих творческих групп объединитесь, оформите свой союз или хотя бы ассоциацию. Теперь можно, будучи с уставом, печатью и бланками, как те два старых союза, тоже представить в совет свои рукописи. Но... пока молодым дороже полная свобода, граничащая с анархией, узкий круг общения. Взрослея, они начинают задумываться над сутолокой и одномерностью надоевших тусовок. Начинают писать зрелые вещи. Только друзья их не понимают, а старым союзам дерзкая постмодернистская стихия не нравится. Горе одному среди людей. Так и ушли из жизни Димон Колоколов, Кирилл Сидоров... горек список, да и длинен.

Маются талантливые Полина Кузина, Виктор Александров. И явно, и тайно все они мечтают о своей первой книге. Виктор все же выпустил ксероксный сборник стихов. Разлетелся вмиг, молодая Тюмень за него. И я, ибо тут свежее слово о мире и себе: «Как пойдет темнеть ночь и кончится. За окном тлеет осень пророчеством. Ветер листья швыряет, и корчатся в голове моей мысли творчеством».

А к кому прислониться юношеской поэтической студии Антонины Марковой? Разве лишь деятельная Наталья Соколова новый директор библиотеки института искусств и культуры, создавшая клуб друзей сего книжного храма, займется таким союзом. Кстати, хороший опыт есть. Промаявшись в бесполезной конфронтации со старым союзом художников, искусствовед Елена Галкина юридически оформила свой «Союз свободных художников». Осенью 2000 года работы этой организации были отобраны на всероссийскую выставку в Новосибирске.

Старым структурам мало своего успеха. Теперь в их руках будет альманах «Врата Сибири», где, конечно же, они станут печатать только своих. Однако и другие литературные силы сумели показаться в недавние суматошные 90-е. Только вот мэтры «членской» литературы в той же беседе настаивают, что по большому счету литературным процессом в области занимаются приложение «Проталина» и почивший в бозе журнал «Сибирское богатство».

Но с октября 1993 г. в одном только «Курьере» помещено свыше 400 литературно-художественных материалов. Проза Зота Тоболкина, Виктора Строгальщикова, Станислава Мальцева, других авторов молодых и зрелых, масса стихотворных подборок, обзорных статей и рецензий. Причем редакция выбирала лучшие, на ее взгляд, вещи. Уж кто действительно освещал литпроцесс, так это, простите за самопредставление, наша газета.

Почему «держатели большого счета» запамятовали, что впервые в истории тюменской культуры современные литературные дела оценил в своей книге «Портреты без ретуши» (1994) Константин Лагунов, а поэзию Юрий Мешков («О поэтах хороших и разных», 2000)? А куда делась монография Анатолия Омельчука «Частное открытие Сибири» (1999), в которой литература нашего времени тоже в чести?

А где два солидных тома «Космоса Севера», в которых не только литературоведы, но и писатели, и критики обозревают и анализируют творчество авторов из обь-угорских народов и ненцев? Где оценки первых книг литераторов из сибирских татар? Где оценка солидной монографии ученых ТГУ, издательства «СофтДизайн», о литературе Тюменского края (1996)?

Под руководством знатоков литературного краеведения из ТГУ (Галина Данилина, Ольга Лагунова, Наталья Рогачева, Елена Эртнер) уже десять лет подряд защищаются дипломные работы по творчеству Петра Ершова и Еремея Айпина, Анны Неркаги и Романа Ругина... Хоть бы один «член» заглянул, подискутировал с молодыми исследователями. Нет, пишут, что наши литературоведы «не занимаются Ершовым». Да один только незабвенный профессор Виталий Кодухов организовал и провел в Ишимском пединституте две всероссийские ершовские конференции, выпустил два солидных сборника.

До 1996 г. обладминистрация субсидировала специальную программу «Языкознание, литература и фольклор Тюменской области» (руководил ею профессор ТГУ Николай Фролов). Подготовлена масса материалов, вон у меня лежит без движения сборник тюменских сказок. Сейчас исполнители этой программы потихоньку печатают свои статьи в сборниках по итогам «Словцовских чтений», майских конференций в ТГУ, посвященных Дню славянской письменности.

Куда хотят загнать издателя Юрия Мандрику, за пять лет выпустившего около сотни новинок местной литературы, собравшего вокруг себя деятельный и способный круг специалистов и редакторов? В его журнале еще недавно постоянно освещался литпроцесс. Увы, враги добились своего. Журнал теперь выходит лишь раз в квартал и печатает только историко-культурные материалы. И это удел единственного в области лауреата большой золотой медали всесибирской книжной ярмарки текущего года?

Наверное, лучше всего собрать все литературные силы за одним столом. Пусть расскажут, что и как пишут, чем интересны. Одна просьба к деятелям из старых союзов рассказывать о своем творческом видении нашей жизни, а не перечислять, кто и сколько смог «пробить» своих книг.




КОГДА ЗРЕЛОСТЬ МОЖЕТ И ЮНОСТЬ УЗНАЕТ




    3 июля

А ведь верно сказано: если бы молодость знала, если бы старость могла... Древнее противоречие Г бытия, основа извечного конфликта отцов и детей. Каждому из нас предназначена своя искра божья, но у скольких людей она с годами угасает. Сумеешь ее сберечь, поселить в своей душе, зажечь свой свет и с ним совершенствоваться всю жизнь в человеческих связях и отношениях, в избранном деле неминуемо станешь учителем.

Не обязательно в классе, в вузовской аудитории, в детском клубе. Настоящее наставничество, учительство не просто профессия, еще и особый дух, самостояние человека. Таких молодые признают. Таким интересны идущие вослед. В их диалоге и общении не теряется связь поколений.

В это суматошное время в воспитании молодежи на первый план выдвинулся театр. Настоящий театр, который не надо путать с привычной художественной самодеятельностью. Такой театр выпестовал в тюменской гимназии № 1 актер областной драмы Рюрик Иосифович Нагорничных.

Он перебрался в Тюмень в конце 1980-х годов. До того Нагорничных прошел все ступени актерской и режиссерской карьеры, в 1960-80-е, будучи главным режиссером неплохих коллективов, смело шел на экспериментальные постановки. В ту эпоху неплохим стимулом для творчества были ежегодные всесоюзные смотры и фестивали. Его заметили, и серебряными дипломами отмечены пять спектаклей Нагорничных. В 1980-е, казалось бы, он прочно бросил якорь в Душанбе, поднял уровень республиканской русской драмы Таджикистана.

Но... Горбачевская перестройка заканчивалась под выстрелы в Карабахе, Сумгаите и в среднеазиатских городах. Национальный подъем гнал и мутные волны. В одночасье специалисты, укоренившиеся в республиках, стали чужаками. Их винили во всех грехах, выживали, в них стреляли. Нагорничных, будучи зрелым мужем, не стал ждать самого страшного и оказался в Тюмени.

Наш театр был на подъеме, и вписаться в труппу оказалось непросто. Нагорничных поставил пару спектаклей, но сражаться за свой стиль, за свое видение не захотел. Ему, мастеру с доброй душой, толкаться было не к чести. Лишь дома, бередя душу воспоминаниями, продолжал разыгрывать свои вещи. В своем стиле, в котором бытовые реалии мира взрывались лирическим вихрем романтики, молодым озорством.

В 1992 г. разговорились с директором гимназии № 1 Михаилом Колосовым. Нагорничных согласился вести театральную студию. Поторговался. В стандартном актовом зале, где сцена не предусмотрена, появились занавес, кулисы, аппаратура для звука и света. Соблюдаются все ритуалы. Это дисциплинирует, создает атмосферу. Без скидок на самодеятельность.

За восемь лет восемь премьер. Мало? Другие, мол, по две-три вещи в год выпускают. У Нагорничных каждый спектакль как школа творческого и человеческого роста юной личности. В ходе репетиций узнают секреты актерского мастерства, осваивают театральные профессии. «А главное, говорит он мне, благодаря театру студийцы стали личностями. Содружеством влюбленных в дело и в друг друга дружески! молодых людей. Как они выросли! Помню шепелявящих, угловатых, с глухим тюменским акцентом. С однобоким креном в масс-культуру. Исчезли многие плохие привычки. Они читают, ищут, помогают мне. Признаются, что стали интересней жить».

И мэтр, и его верный ассистент, жена, актриса театра кукол и масок Париса Гебгардт-Нагорничных, более всего дорожат крепнущими чертами благородной атмосферы студии. Здесь берутся за большие и сложные постановки. Сами добывают, делают реквизит, ищут и шьют костюмы. Глядя на старшеклассников, в студию потянулись учителя, родители. Не расстаются с ней выпускники. Душевное тепло и профессиональная работа как магнит.

Драма в двух действиях «Любовь на ветру» по знаменитой пьесе Михаила Рощина «Валентин и Валентина» была последней премьерой (май с.г.). Главных героев играли Ольга Хачко и Андрей Черкашов. Андрей закончил гимназию 6 лет назад, отучился в мастер-классе Алексея Ларичева (актерский факультет ТГИИК), был принят в труппу облдрамы. Недавно получил серьезную и трудную роль Горацио друга принца Гамлета в ларичевской постановке «Убийство Гонзаго». А студию не бросает, выкручивается, успевает помочь учителю. Ведь разборы Нагорничных после репетиций и спектаклей многого стоят. И Хачко в эту же сторону, хотя уже год как учится в ТГУ.

Молодость духа и талант выдумщика привлекают молодежь в мэтре. Статус студии позволяет ему бережно и осторожно переиначивать известные пьесы. «Молодить» их, приближать к современности. В пушкинский год (1999) поставили «Сказку о золотом петушке». Но как! Мэтр добавил к классическому тексту свои вставные сатирические сцены, написанные в духе произведения. Развил линии, чуть намеченные пушкинским гением. Я понимаю, сколько голосов против. Но ведь удалось, зал жадно внимал на премьере не только канону, но и острым смешным эпизодам на темы российской смуты.

Да, Нагорничных ставит по мотивам, но не коверкая, не глумясь над основным текстом. Меньше всего переработка коснулась пьесы Виктора Розова «В добрый час». После успешной премьеры все вместе решили так же назвать и свою студию.

К 55-летию Победы поставили героико-романтическую драму Валентина Ежова «Соловьиная ночь». О майских днях в поверженной фашистской Германии. О трудной дороге к миру, о любви нашего молодого воина к немецкой девушке. О цене воинской чести и подлости. Проявили упорство, зазвали на премьеру ветеранов.

Помните, в Тюмени праздник провели достойно. В гимназию почетные гости пришли после большого действа в драмтеатре с участием лучших творческих сил города. Сначала смотрели скептически, что, мол, смогут юнцы, куда им, не нюхавшим пороха, понять то время. После первого действия сплошные слезы и овации. Мэтр и его команда добились главного: силой искусства они вернули ветеранам молодость. Ощущение военного времени.

Старших офицеров сыграли учителя и родители. Да и втянулись. Теперь играют взрослое поколение в драме «Любовь на ветру». Этой осенью со спектаклем выйдут за стены гимназии. Заявки есть. Ведь это разговор на вечно волнующую молодежь тему. О пути к настоящей любви, на котором столько искушений. В добрый час пришел в гимназию Нагорничных, делает доброе дело. «Я теперь понимаю, что каждой школе нужен свой театр. Пусть небольшой, без претензий. Сегодня такое дело стало преградой всему дурному в жизни школьников. Только работать с ними надо честно и открыто, не халтурить, не плыть на холодном профессионализме» (Нагорничных).

Как мало таких огней в молодежной среде Тюмени. Мается в трудных условиях «ТЕАТРиК» Татьяны Тарасовой, у которой тоже талант режиссера и наставника молодых. «Синяя птица» в Ленинском округе. Что-то не слышно про публицистический театр в 10-й школе. Судя по работе студии «В добрый час», есть смысл провести совместную коллегию комитетам по культуре и образованию. Чтобы родилось тюменское движение школьных театров. Ради наших детей, их будущего.




АРТ-КОЛОДЕЦ ОЛЕГА ФЕДОРОВА




    14 июля

Он меня измучил. Ведет себя, как философ-странник XVIII в. Григорий Сковорода – прадед великого Владимира Соловьева. Хитрован, завещавший эпитафию: – Мир ловил меня, но не пойман»». На все мои вопросы и комментарии к картинам на его персональной выставке с неживописным названием «Несколько слов о самом себе» отвечал, словно прощал чужое, невпопад.

Или говорил, мол, все просто «...красота во всем. Недавно я остановился перед пейзажем с тремя мусорными баками и был поражен... гармонией!..». Олег Юрьевич Федоров родился в январе 1965 г. Занимался в Тюменском училище искусств с 1982 г. Ходил в студентах два года. После армии, в 1986, бросил. Еще до училища занятия с художником Михаилом Гардубеем... Занятия?! Нет, скорей, свободные полеты во сне и наяву в фантастически дивные поля совсем иного времени. Где все хорошие и красивые, умные и высокие. Где парадиз художников. Бессмертие людей, победивших небытие, где живет Ван Гог и дама с горностаем величавого Леонардо гуляет среди египетских пирамид рядом с гречишным владимирским полем. Там беседуют о Троице Андрей Рублев и Феофан Грек...

Вот почему Федоров оставил учебные классы. Но не с гордыней молодого гения, неблагодарного к ученической прозе. Нет, он помнит прекрасного куратора своего курса Валентину Колесову. Всю россыпь однокашников, составивших ядро современной «новой волны» в Тюмени. Ему и им дали возможность сказать свое слово, выразить свой художественный мир. На всех 13 выставках Олега, начиная с ученической (1982), и на этой, связавшей весну и лето текущего года, побывали Ольга Трофимова и Олег Власов, Татьяна Манухина и Ира Буторина...

Дар в искусстве всегда размежевание на принявших и негодующих. Выдержать наскоки последних помогали дети, его вчерашние ученики из школы «Пира». Семь лет отдано ей в начале 1990-х: «Дети – это счастье. К сожалению, они вырастают».

Федоров сам для себя уверовал, что он художник, после появления цикла работ в конце 1980-х. Тогда написаны «Август» и «Поезд», «Вороны вечером летят домой...» (по мотивам жесткой экспрессии германского рассказчика Борхерта), «Автопортрет с Ван Гогом»...

Он честен во всех творениях и любит как бы повторять известных мастеров. Только фигуры, антураж и мотивы наши, тюменские. Только в левом верхнем углу его Ван Гога знаменитый автопортрет. Словно копия, написанная Федоровым для себя. Чтобы всегда была перед глазами. Но остальное пространство его картины занято им самим в духовных волнах вангоговского стиля.

1990-е это его полет над пропастью. Когда корячился в безумных вывертах доморощеный постмодерн, сочась темной кровью распада и эпатажа. Когда Федоров боролся со своей болезнью безвременья, смуты и злости на весь мир. Когда пришел к идее основать Центр позитивного искусства. Когда его понял директор Тюменского научного центра СО РАН академик Владимир Мельников и они договорились о сотрудничестве. Когда на пороге нового века началась серия его выставок – «АРТезианский колодец», где есть современное, то есть живое, по Федорову, искусство и нет места модно-сиюминутному.

Надо увидеть этот «колодец» в особняке на Таймырской. Он реален как причуда архитектора, когда этажи с комнатами огибают почти по квадрату внутри здания этот столб света и воздуха.

На «дне» детство, земле земное, фотографии. Фотопортрет любимого раннего Маяковского резкого, колючего. Как сам когда-то Федоров. Стремянка с керосиновым фонарем из далеких 1960-х. Гитара. И возглас: «Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека!». От него вверх этажами пройденное: картины, фотоэтюды, графика, листы со стихами. И у самого выхода к небу последний автопортрет Федорова. Художник сосредоточился, словно казнит себя за содеянное. Но и не может отказаться от него. Что это? Начало нового пути? Его видение Страшного суда? Его мольба о понимании? Странно... для Федорова мир совершенен, и он мается в необъятии совершенного творения. Кругом страдают (делают вид?) от несовершенства.

Печать Федоровского дара стихотворение, состоящее из перечня любимых литераторов планеты. А стихом этот список стал потому, что красная линия его сердца обнимает имена Франсуа Вийона и Аллена Гинзберга, Марины Цветаевой и Николая Заболоцкого. Вот и впал ты, художник, на пороге 37-летия в «неслыханную ересь», пастернаковскую простоту. И твое обновленное действо в интеллектуальном «Цирке» продолжается, обещая нам путешествие к недавно открытым «Азорским островам».




ИЮЛЬСКИЙ ДОЖДЬ




    24 июля

Пронзительная стрела времени, терпкая полынь памяти хватает за сердце. Уносит в незабвенные 1960-е, в прекрасный и яростный мир моего поколения, коему с горькой и светлой печалью сейчас рассказывает нашу молодую сказку-быль кинолента «Июльский дождь». Радости и горе, хлеба горбушку и ту пополам... Вот и тюменский июль оказался таким странным, но манящим. Меньше солнечным, больше дождливым. Грустно-веселая мозаика нашей культуры.


КУРЬЕРСКИЕ ТЕАТРАЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ БЫЛИ БЕЗ ЛИПЫ

На днях позвонил в свой областной театр драмы директор Владимир Коревицкий. Из Смоленска. Счастливый, аж до небес. Замечательно, удачно завершились гастроли в Минске. Большой успех в Смоленске.

Уже есть предложение готовить спектакль «Вишневый сад» к предварительным просмотрам ради возможного попадания в почетный список номинантов на соискание национальной театральной премии «Золотая маска».


ПЕЧАЛЬ МОЯ СВЕТЛА

Потом звонок от завлитчастью театра Анжелы Карапетян. Уревелась вся. В минувший четверг «Радио России»» сообщило о кончине Лагунова. «Старики» труппы – заслуженные артисты РФ Геннадий Баширов, Владимир Орел, игравшие на нашей сцене в его пьесах, тоже помянули мэтра. А Анжела? Ее-то Константин Яковлевич Лагунов и привел в театр в начале 1990-х. Благословил способствовать союзу литературы и сцены.

В минувшую субботу Тюмень достойно проводила в последний путь своего Почетного гражданина. Все траурные дела и ритуалы обеспечили областная и городская администрации, ТГУ. При большом стечении публики слова прощания и глубокого соболезнования родным и близким Лагунова высказали зам. губернатора Андрей Артюхов, директор департамента информационной политики Александр Новопашин, представители областной Думы, мэр Степан Киричук. Из Сургута прилетела Лилия Цареградская, директор издательства «Северный дом»». Выступали ветераны, читатели, библиотекари, педагоги.

Червишевский некрополь. В конце главной аллеи, метрах в 50 по правой дорожке место упокоения Лагунова. Траурная церемония продолжилась. Известный писатель Зот Тоболкин был убедителен: Лагунов увидел в них, молодых журналистах, основу писательской организации. Как настоящий лидер, помогал встать на ноги – и в творческом плане, и в быту.

Ректор ТГУ Геннадий Куцев: талант и вклад Лагунова в региональную культуру незаменим. Он прекрасно понимал и знал современную молодежь, был наставником по всем статьям. В ТГУ основал кафедру журналистики. А вот взгляд одного из участников нефтегазовой эпопеи Евгения Панова: как-то писатель был с нами на серьезной рыбалке. Во все хитрости вникал. С его-то слабым зрением мы удивлялись освоил премудрости. Потом читал роман все точно. Он настоящий народный интеллигент, сам поднялся с низов. Замечательный человек.


БИЛЕТ В СТРАНУ ДЕТСТВА

Июль с.г. бенефис художника и поэта Олега Федорова. Я уже писал о выставке в научном центре на Таймырской. А тут областной музей изоискусств дал ему возможность открыть свою персональную выставку в престижном зале. Вернисаж 17 июля с.г. То, что Федоров опять удивит, я знал. Но чтобы так! Он вернул нам детство, показал, как проникался духом мировой и отечественной культуры. Когда деревья были большими, а у ручья, в котором плещется форель, Тесей (великий герой античной Греции) побеждает злобного Минотавра. Олег назвал выставку «Живопись рисунки фантазии вещи». Что было с ним с 2 до 11 лет. Первая настоящая инсталляция в Тюмени, когда художник не просто размещает картины друг за другом, а циклично, окружая дорогими ему предметами, дополняя впечатление.

27 июля с.г. Федоров снова ждет нас. В своем центре на Таймырской в четыре часа пополудни собирается открыть выставку тюменского пейзажа. Уговаривает коллег, подбирает картины. Для очередного «Артезианского колодца».


ЧТО НАПИСАНО ПЕРОМ

Член СП РФ Анатолий Васильев недоволен моей работой в «Курьере»». Свой взгляд он изложил в публикации «В огороде бузина, а в ТГУ Рогачев, или «Такая культурная жизнь» («Тюменская правда», 2001, 17 июля).

1. Васильев: «...прихожу домой, включаю радио-там те же «брызги»: слово в слово из «Тюменского курьера». Речь идет о моих радиобеседах о местной культуре в программе «Городское радио» компании «Регион-Тюмень». Да, темы моих сюжетов могут совпадать с обзорами в «Курьере». Да, в газете от 26 июня с.г. я высказал свой взгляд на книгоиздательскую политику в области, привел массу фактов, свидетельствующих о том, что не только приложение «Проталина» и журнал «Сибирское богатство» (редактор Васильев) освещают «по большому счету» наш литературный процесс. В ином ключе, с дополнениями к теме прозвучал и мой радиокомментарий.

2. В своей публикации Васильев приписывает мне и моим коллегам по кафедре русской литературы ТГУ вину в появлении молодых «самопровозглашенных гениев» и «несостоявшихся богов» от литературы, иронизирует над нашими книгами и хрестоматиями, выпущенными издательством Юрия Мандрики. Трехтомная хрестоматия «Литература Тюменского края» (1996) рекомендована в качестве учебного пособия по литературному краеведению Тюменским ИПК ПК институтом повышения квалификации педагогических кадров, ныне-то ГИРРО (Тюменский областной госинститут развития регионального образования). Хрестоматии «Лукоморье» (1997) и «Страна без границ» (в 2-х книгах, 1998) рекомендованы Центром педагогических инноваций управления по образованию г. Тюмени. Большая часть тиража закуплена областью и городом для школьных библиотек.

3. А и незабвенный Константин Лагунов сотрудничали с Мандрикой при подготовке издания 10-томной серии книг Невидимые времена», посвященной историко-культурному наследию региона. Серия получила почетный диплом на выставке в Венгрии, недавно издатель удостоен Большой золотой медали Всесибирской книжной ярмарки (в жюри были и авторитетные краеведы). Серию Васильев называет «сериалом» (сериалы из сферы кино и телевидения) и обозначает ее как «Литературные фантомы»». Это название одного из 10 томов, с горечью указывающее на печальную судьбу тюменских писателей XIX в. и неблагодарных потомков. Васильев пишет, что «тюменская литература была оскорблена названием сериала...» («Литературные фантомы» – В.Р.)...

Пора завершать обзор. Дождь прошел. Природа очистилась, с нами посложней. По хороших людей хватает, на них и опора. Приношу свои извинения замечательной актрисе нашего кукольного театра Альфие Загретдиновой. Из-за технической ошибки под снимком с премьеры спектакля «Маленькая фея» в обзоре от 1 6 июля с.г. не указана ее фамилия.




В ТЮМЕНЬ, А ГОСТИ, В 1800-Е ГОДЫ




    23 августа

Это верно – наш город стал местом возрождения редкого жанра российского искусства. Жанр расцветай в России во второй половине XVII! века. Его приветствовал известный литератор Петр Свиньин. В 30-е гг. XIX в. как верное графически и живописное зеркало минувшего, настоящего и будущего. Речь идет об «архитектурных ведутах».

Итак, не всем архитекторам хватает традиционных планшетов, моделей, макетов, красиво вычерченных проектов. Они довольно условны, хотя мэтры любят воткнуть рядом с моделью здания пару муляжных березок и у входа поместить несколько фигурок людей.

Надо сказать, на выставках такие проекты производят впечатление. А если в графике воссоздать прелестные уголки знаменитых городов, маслом на холсте вернуть первоначальные перспективы улиц, поглощенные безжалостным временем дворцы и особняки? Недостает деталей, нет в архивах старых чертежей, снимков? Бот тогда появляется архитектор-художник, заново порождающий красоту былого. От художника ему нужны воображение и фантазия. Архитектурное чутье не даст им слишком разгуляться, но позволит восстановить утраченные элементы.

Судьбе было угодно, чтобы такой мастер заинтересовался Тюменью. Москвич, главный архитектор проектов в знаменитом «Моспроекте» Виталий Александрович Воробьев. Чудная бородка делает его похожим на Чехова, на русских интеллигентов начала XX в., славно послуживших Отечеству.

Воробьев закончил «Строгановку». Ныне – художественно-промышленный университет. В 1996 году его путь пересекся с нашим меценатом, влюбленным в старую Тюмень. С Александром Леонидовичем Вычугжаниным, банковским менеджером, кандидатом экономических наук. Тогда он разрабатывал идею реконструкции дома Брюханова. В столице его вывели на Воробьева. Уже на первой стадии москвич поразил тюменцев энергией поиска и дотошностью в мелочах. Долгим сидением в центральных архивах и местных хранилищах. И его душа породнилась с Тюменью.

Дело расширилось, возник большой проект «Тюмень. Сквозь глубину веков...». Захотелось воссоздать ее такой, какой она была в конце XIX в. На холсте и в графических листах с максимальным приближением к исторической достоверности. Изучены сотни старых изданий, мемуаров, краеведческих очерков, открыток и фотографий, архитектурных планов.

И чудо старый город словно живой. Сильное впечатление производит отчетная выставка по проекту, подготовленная Вычугжаниным и Воробьевым. Недавно она открылась в областном музее изоискусств. Но до этого год назад идею проекта представили в виде набора видовых открыток и коллекционного календаря. Открытки лишь форма, использованная Воробьевым для своих графических миниатюр. Ведь в них, как и на картинах, он совмещает впечатления от архивных материалов, старинных фотографий и от того, как сегодня, допустим, выглядит панорама Туры.

В целостном художественно-графическом виде проект, воссоздавший удивительно притягательный образ Тюмени, сначала был представлен в Петербурге при содействии Государственного русского музея. А теперь, держитесь местные фомушки, я процитирую слова зам. директора ГРМ, известного искусствоведа Натальи Кулешовой: «Первый русский город в Сибири, Тюмень и по сей день один из красивейших русских городов, построенный на пересечении старинных торговых путей» (из альбома-каталога ««Тюмень. Сквозь глубину веков...», Тюмень-СПб., 2001, стр. 3).

Все работы выполнены Воробьевым при участии Вычугжанина. И что интересно, давно ревниво спорят древняя Москва и классический Питер. Так расхвастаются друг перед другом, что на наши регионы ничего не остается. А вот коренной москвич Воробьев, из старых интеллигентов, влюблен и в Питер, и в Тюмень. В альбоме, кстати, помешены живописные виды северной столицы. Прелесть...

Придумана композиция тюменской выставки. Живопись и графика дополнены небольшими стендами с историческими раритетами. От первого плана города, выполненного Семеном Ремезовым, до современных фотографий директора фотостудии «Тюмень» Станислава Баева. Видишь этапы городского развития, для изюминки помешен текст старинной жалобы почтового чиновника.

Пушкинский мотив «минувшее меня объемлет живо» – чарует зрителя, получившего уникальную возможность путешествия по Садовой к Знаменской, Спасской и Никольской. Рассчитано точно слева воспроизведенная в живописи панорама города, снятая в конце XIX в. Константином Высоцким с колокольни Знаменского собора, справа вид, если бы горожанин той эпохи поднялся на воздушном шаре на высоту ферм челюскинского моста.

Еще сияют главки нетронутой левобережной Вознесенской церкви, вдали Троицкий монастырь, на правом берегу Никольско-Крестовоздвиженская церковь и Благовещенский собор. Тепло, красота и свежесть явно июньского дня. Лебедем плывет по Туре первый наш пароход «Основа», пропуская его, жмется к причалу паром у начала Никольского взвоза.

Спрашиваю на вернисаже старейшего художника Геннадия Ханжина, помнящего Тюмень 1930-х гг.: «Ну как?» – «Здорово, прямо обновился весь, просветлел. В детстве все это сто раз видел, а сейчас словно впервые. А какие пейзажи окрестностей, вроде знакомые места, давно написанные. И точки те же. Только Воробьев вот кудесник! увидел их в новом свете». И то верно, говорят же, что со стороны виднее.

Смотря с какой. Если с доброй и мастерской, то все тюменцы получили редкий подарок. Высветленный и прихорошенный город из XIX в. в назидание потомкам.




У ТЮМЕНИ ЕСТЬ СВОЙ КОМАНДОР




    16 октября

Наш командор родился в Тюмени 14 октября 1938 г. От моего дома до старого деревянного раритета около сотни метров. Он там, в тылу лесотехникума (нынче колледжа), на улице Нагорной. Ходить там не могу – слишком много чуждого. Да и чем виноваты новые хозяева дома, где родился всемирно известный и многими любимый писатель Владислав Петрович Крапивин? Мало чем отмеченный у нас...

Далеко не только детский признанный фантаст и педагог. В те годы (конец 50-х), когда мы с ним были молодыми и тоже чушь прекрасную несли, началась Оттепель, разжавшая железную хватку правящего режима. Был первый прорыв свободы, и дальние страны» перестали быть миражами.

На толстых фотопленках из рентгенкабинетов умельцы выводили мелодичные узоры битловской Yesterday, Ван Клиберн разбивал наши сердца меланхолической романтикой Первого фортепианного концерта Чайковского. Мы жгли ночные костры в очередях за томиками Хемингуэя и Ремарка, Ричарда Олдингтона и Кафки, а рядом совсем молодой, с озорным рыком Высоцкий рассказывал, что там в заповедных и дремучих славных муромских лесах.

А когда он хрипел про злую нечисть, что еще бродит тучей, мы подхватывали хором и смотрели в спины убегавших серых людей, не хотевших перемен. А перемены шли, и полетел Гагарин, тюменские нефтяники брали в ладони вязкую пахучую черную кровь земли, шаманили первые газовые скважины.

С экрана неописуемые Баталов и Смоктуновский решали быть или не быть, вся огромная страна в 1/6 часть суши бежала к телекам на КВН, чтобы утром созидать, менять жизнь к лучшему строить Академгородок под Новосибирском, зажигать огни Братской ГЭС, на первых лайнерах выносливом ИП-18 и переделанном из военного бомбардировщика Ту-104 уноситься к вулканам Камчатки.

Так жила формация шестидесятников, ломавшая заскорузлые догмы советской идеологии. Мы верили в соцгуманизм с человеческим лицом, перечеркнутый вскоре танками в Праге. Дряхлевшие вожди еще подкрутили гайки на 20 лет, но не смогли зажать рот Ивану Ефремову, братьям Стругацким, Солженицыну...

Мощный десант шестидесятников высадился на утомленное и страшно засоренное педагогическое поле. В коммунарско-макаренковское движение (спасать и питать новой жизнью и новыми отношениями юношество) ушли лучшие люди поколения. Бюрократы и чинуши нас не победили. Придавил уже в 1990-е чистоган, да и то, думаю, не насовсем.

Живы и крапивинские традиции, горит огонь его детского клуба. Его флаг, флаг морского юнкоровского отряда, был поднят в 1961 г. на Уктусских горах в Свердловске. А рядом, на озере, вскоре появились первые яхты, купленные Крапивиным на деньги от первых молниеносно-очистительных книг «Рейс «Ориона» (1962), «Брат, которому семь» (1963), «Палочки для Васькиного барабана» (1965), «Звезды под дождем» (1965)... В 1968 г. отряд стал «Каравеллой» флагманом крапивинского движения, ибо первые воспитанники разъехались по стране, продолжая благое дело.

Были они и в Тюмени. Еще в середине 1980-х крапивинский полпред, журналист Константин Тихомиров, предложил кафедре литературы ТГУ стать центром изучения крапивинского творчества, а городским властям – присвоить мэтру звание Почетного гражданина. Недавно дело дошло до сбора документов, но у каждого доброго гения, чем выше он берет, тем больше у него врагов. Они-то коварно ударили в поддых: «А почему он не вернулся после окончания факультета журналистики УрГУ в 1961 г. в родной город?».

Да потому, что еще на студенческой скамье стал писать свежо, ярко, увлекательно и его взяли в плат ведущих свердловских газет, а в 1962 г. в знаменитый и зубастый юношеский журнал «Уральский следопыт». Да потому, что еще первые выходы Крапивина студента в школу стали началом его бескомпромиссной войны против авторитарной педагогики, подавляющей и сейчас личность ученика, убивающей в нем творческое начало, уродующей нравственные основы юношеского овзросления.

Да потому, что все униженные и оскорбленные ребята потянулись к нему там, в Свердловске, искали реальной защиты. Одно дело выступить в газете, добиться реакции школьных начальников и назавтра пойти писать очерк про хорошего инженера. Так поступали многие коллеги Крапивина, а он, после первых побед и ответов из горотдела народного образования, снова пошел к своим героям и увидел начальство отписалось, мало что изменилось.

Бот тогда-то Крапивин «рыцарь без страха и упрека», глядя в измученные детские глаза, понял: надо создавать свою школу, свой форпост сопротивления серости и насилию. И вместе с юными героями книжными и реальными побеждать. Да и свою семью по любви писатель завел тоже в Свердловске.

По большому счету Крапивин не терял связи с Тюменью. Неоценим его вклад в духовно-культурную жизнь нашей молодежи. Кроме того, в «Лоцмане» и других произведениях, в автобиографической прозе отражено тюменское время 1940-х начала 50-х гг. Работает в ТГУ и мой скромный семинар по творчеству Крапивина. Уже написано свыше 20 дипломных работ о крапивинских мечтателях, романтиках и юных борцах за справедливость Сереже Каховском, Юрке Журавине, Егоре Векшине...

Исследование Марины Хохряковой о христианских мотивах в последнем цикле «Во глубине Великого Кристалла» прошло все туры и отправлено в Москву на всероссийский конкурс. Оценив перекосы текущих реформ, особенно больно бьющих по детям, Крапивин командор своей флотилии в новом походе против зла резко изменил курс. Именно духовная работа юного героя, развитие сверхспособностей, глубокое проникновение в космические тайны способны одарить всех страждущих особой энергетикой и спасти его самого от новых бед наркомании и разрушительной агрессивности, попсового балдежа и сиротства при живых горе-родителях.

Крапивин давний друг «Курьера», а друзей не поздравить с днем рождения грех. Счастливого творческого плаванья, Командор, семь футов под килем и крепких рук на штурвале жизни в эти непростые времена!


РЕЗЮМЕ ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА С МЭТРОМ

После приветов родной Тюмени и всем, кто его знает и принимает, Крапивин поблагодарил за поздравления. Он в хорошей «телесно» – творческой форме, к хитроумным проделкам текущей жизни относится весело и иронично.

В клубе бывает нечасто весь в плену новых замыслов и своей «писанины». Многотомное собрание сочинений в московском «Центрполиграфе» ему разонравилось. Трудно убеждать издателей при заботе о барышах не забывать художественную сторону дела. К тому же убрали близкого по духу литредактора.

Из новых книг готовы «Паустовские рассказы» и повесть «Синий треугольник» фантастическая. Надо пристраивать в печать. С повестью легче есть договоренность разместить ее в известном журнале «Урал», в первых номерах 2002 г. С рассказами сложней. Это и эссе, и воспоминания, и раздумья о вечном и текущем. Толчок в письмах такого тонкого романтического лирика, как Константин Паустовский.

Интересно, что крапивинский сайт в Интернете, мягко говоря, не его. Но мешать энтузиастам писатель не собирается. Пусть резвятся. Сам он лишь забирает электронную почту. Сказал, что Тюмень не забывает и готов снова приехать.




ОТ ПЕЧАЛИ ДО РАДОСТИ




    23 октября

Сегодня обозрение по всем канонам жанра. В трех частях. Две печальные: не стало Нели Хазимухамедовны (Николаевны) Шайхтдиновой.

Знаковой фигуры в узком мире тюменского искусствоведения. В областной научной библиотеке прошел вечер памяти теперь уже вечно молодого тюменского литератора Константина Тихомирова. Радостное событие открытие театрального сезона.




ТРУДНО ИДТИ ПЕРВЫМ

28 декабря 1941 г. 13 октября 200 1 г. Начало и последний земной день Шайхтдиновой. Многие помнят ее такой...

Красивая, нервная, взрывная.

Девчонкой на пороге 1960-х гг. моталась по селам области, тогда стали собирать народное искусство на волне массового движения энтузиастов и специалистов. В 1965 г. становится сотрудником Тюменской картинной галереи. Позднее, в 1980 г., когда уже был ТГМИИ (музей изоискусств), она вырастает до зам. директора по научной работе. Выйдя на пенсию, работала до последнего мига хранителем и зав. отделом народного творчества.

Яркая неординарная натура, чья жизнь на пике красоты и в глубоких переживаниях художественных свершений в конце концов столкнулась с грубой прозой бытия. Публичная профессия и долгие часы одиночества, собственные страсти как хрупкая защита от страстей несовершенного мира надломили ее. Шайхтдинова еще успела опубликовать две капитальные работы в монографии «Русская живопись XVIII начала XX веков». Написала путеводитель и составила генеральный каталог собраний сумасшедше трудное занятие, описания и комментарии, точные сведения об авторах.

Шайхтдинова формировала коллекции музея после знаменитого Евгения Кроллау в 1970-е гг., подняла научный уровень ТГМИИ, первой стала выезжать на конференции и симпозиумы, выступать с докладами и сообщениями. Сотрудники Эрмитажа, Третьяковки оценили их, наш музей стал известным в стране. А она уже занялась новым делом собирала иконы.

В 1984 г. выходит первое издание знаменитой книги «Деревянная резьба Тюмени», и даже за рубежом восхитились красотой открывшегося неведомого мира. Будучи членом Всероссийского общества охраны памятников культуры, Шайхтдинова бескомпромиссно сражалась за них. Безжалостное уничтожение резных чудо-теремов нашего города в 1990-е было ее личным горем.

Ее печатали солидные столичные журналы («Декоративное искусство СССР», «Художник», «Советский музей»). Она писала там о картинах Бориса Кустодиева в Тюмени, о тобольских живописцах, о ткацком стане как символе народного понимания мироздания... Всего этого хватило бы на докторскую диссертацию, а Шайхтдинова так и осталась просто искусствоведом. Даже в Союз художников СССР вступила лишь в 1985 г.

Начальство не спешило с официальными знаками признания, она держалась, а ее упорно равняли, не признавая таланта и неповторимости. Шайхтдинова открыла миру своеобразие творчества А. Митинского, О. Шруба, М. Захарова, В. Обрядовой, Г. Бусыгина, А. Маргушева, Г. Новикова, Г. Вострецова, Г. Засекина, С. Бочанова.

В очерке «Художники Тюмени 50-90-х годов» (1994) современная тюменская школа изоискусств наконец-то заговорила благодаря Шайхтдинова собственным языком. Как она писала точно и умно: «Александр Миллер – один из тех художников, что не просто любят природу и пишут пейзажи, но чувствуют ее тайну и воспринимают как часть мироздания. Любой ее уголок: стог сена в тумане, залив озера, безлюдная дорога, утонувшая в земном пространстве, это частица того огромного, к чему прикоснуться позволено лишь осторожно».

Шайхтдинова родилась, жила и умерла в Тюмени, выучилась в знаменитой ленинградской «Репинке» институте, формировавшем искусствоведческую элиту России. Она и была ее частью. Не убереглась от беды сама. Берегли ее в последние годы лишь те, кто и сам сегодня переживает тяжелые времена. Чинушам и лжеспецам, усыпанным незаслуженными званиями и наградами, не привыкать гасить настоящие звезды. Но звезда Нели Хазимухамедовны уже разгорается...


В ТРАВАХ И УЗКИХ УЛОЧКАХ

Эта строчка из гимна о крапивинских мальчишках – рыцарях без страха и упрека, которая особенно больно била нас с Костей Тихомировым на вечерах поэтической студии СЭН в 1980-е гг.: «Сколько легло вас, мальчики, в травах и узких улочках. Маленьких барабанщиков, рыцарей ярых атак».

Большой Слава (Крапивин) всегда знал и знает об обреченной жертвенности дела спасения юности от злого несовершенства мира. Но стремиться к победам стоит, хотя... Вот Костя ушел не вовремя. Унес тайну неожиданного появления в Тюмени в 1982 г. и трагического случая на Андреевском озере осенью 1995 г. Остались даты: 1964-1995.

Тихомиров привнес в тюменскую публицистику и литературу свой дерзкий дух. Работая в «Тюменском комсомольце», связал его со знаковыми персонами бурных 1985-1995 гг. С Костей шли на контакты Булат Окуджава, братья Стругацкие, Фазиль Искандер, Андрей Битов, сатирик Владимир Климович...

Тихомиров выпустил несколько номеров своей литгазеты с новой повестью Крапивина, стихами Искандера, републикацией дневников Зинаиды Гиппиус, эссе Андрея Синявского «Отечество. Блатная песня». Вспоминаешь и видишь как много он успел. Мечтал о своей книге. Позднее Елена Минакова-Тихомирова составила его однотомник «Тотальный романс» (1997), где помещена повесть «Спасение Снурска». Л не принял в ней богоборческих мотивов, мы спорили, но... Сейчас, после постмодернистского шума Сорокиных и Пелевиных, ясно, что Костя раньше них обрел новый стиль современной прозы.

Но не ради модных игр и погружения в грязь человеческих отношений он писал. Его главными врагами были дебилизм провинциальной жизни и скучная сытость самодовольного отупления.

Вечер вел председатель тюменской организации Союза российских писателей, поэт Николай Шамсутдинов, выступали знакомые многим литераторы и журналисты Анатолий Марласов, Борис Галязимов, Владимир Чижов.


ВЕСЬ МИР – ТЕАТР, И ЛЮДИ ВСЕ АКТЕРЫ

На хорошей ноте открылся 144-й театральный сезон в театре драмы. Свободными остались места лишь не пришедших руководителей города и области. Директор театра Владимир Коревицкий кратко оценил бурные и приятные события минувшего сезона. Ритуальную фразу ключ открытия произнес председатель областного комитета по культуре Евгений Негинский, пожелав всем новых творческих радостей.

Награды Белоруссии вручил театру сотрудник посольства в РФ Виктор Яскевич. Он отметил большой успех гастролей тюменцев в Минске, крепнущие творческие связи. Уже в начале 2002 г. главный режиссер национального академического театра драмы имени Янки Купалы Виктор Раевский приедет из Минска ставить у нас нашумевшую «Черную панну» Алексея Дударева.

Главный режиссер Алексей Ларичев: «Чувствую, что новый сезон будет хорошим». За благотворительную помощь спецшколе М 2 благодарила театр директор Светлана Мальцева. Артисту Геннадию Куцану вручили почетную грамоту смоленских властей и диплом Магнитогорского театрального фестиваля в номинации «Зрелый талант». На открытие давали ларичевскую версию «Убийство Гонзаго». Спектакль доработан и смотрелся как премьера. К большой радости тюменских зрителей.




БАШНЯ СТОИТ КРЕПКО




    6 ноября

Затурканный всякой дрянью в эту промозглую осень, я сначала не обратил внимания в своей почте на красивое приглашение. Так оно и пролежало бы, если б не профессор кафедры русской литературы ТГУ Наталья Дворцова: «Влад Саныч, вы идете сегодня на праздник в Башню?».

Тут нахлынули волны памяти. Юношеская театральная студия «Светловец», лица моих актеров «юных правонарушителей, состоящих на строгом учете». Вера Варова, Сашка Сорокин, Леша Пузанский (не состоял, тренировался)... 1980-й год. Высшая точка кипения творчества обком комсомола выделил деньги, и от огромной области на всероссийский фестиваль-смотр школьных агитбригад, студий и театров на Черное море в «Орленок» уехали наши светловцы. Без меня обкомовские члены решили, что накладно отправлять художественного руководителя.

Другие обкомы были сговорчивей: созвездие народных и заслуженных артистов, именитых режиссеров могло кого угодно в битве за дипломы свалить с ног. Но не наших с Ген Санычем дзержинцев. Ребята за свою недолгую жизнь и не в таких переделках бывали, а артистизму они учились в трудных ситуациях, где чаще оказывались по причине юношеской фронды лицемерию классных дам, юным карьеристам и занудным ревнителям в общем-то правильных моральных норм.

Короче, и без Рогачева светловцы вернулись в Тюмень со щитом всероссийским дипломом II степени. То было главным моим итогом пятилетней общественной работы режиссером-педагогом в городском военно-патриотическом клубе «Дзержинец» (1978-1983).

А в субботу, 26 октября, незаметно подскочило 35-летие клуба. Его нынешние лидеры директор, доцент кафедры педагогики ТГУ, кандидат наук Ольга Селиванова и педагогический руководитель Геннадий Александрович Нечаев решили осмотреться на этом рубеже, устроили общий праздник. Внизу веселились с «колами» и конфетами перваши, а на 4 этаже ох, как бежит время! блистала сединой и погрузневшими торсами старая испытанная гвардия «Дзержинца».

Лишь колоритно рыжел рядом с нашим столом известный журналист Виктор Егоров, да коллега Сергей Пахотин не утратил молодцеватости фигуры и пылкости чувств. Расточали улыбки властные лица, сияла искренней радостью встречи тюменская общественность. Недавний директор «Дзержинца» (мой студиец из универского СЭНа) Володя Васильев, сейчас учительствующий в районе Зареки, сохранил самую первую форму клуба. На темно-синей гимнастерке сверкали клубные регалии и золотились особые погоны капитана (в клубной табели о рангах).

Живая легенда тюменской и российской педагогики Ген Саныч после всяких передряг был в хорошей форме и стиснул меня так, что треклятый корейский роллер сломался пополам. Пошли речи, тосты, праздничные выступления. Кто-то из приглашенных опять спросил, почему не меняется название клуба. Спокойный ответ: в 1920-е гг. именно Дзержинский с пользой занимался тогдашними юными правонарушителями, беспризорниками. Способствовал открытию таланта великого Антона Семеновича Макаренко, теорию и практику которого и сегодня изучают, и применяют в Японии и Германии. Выписывайте и смотрите кассету кинофильма «Путевка в жизнь».

Вот ведь беда текущих лет на всю Россию многопрофильный подростково-юношеский клуб с полным циклом занятий от спортивных, военно-прикладных до эстетического воспитания в самых современных стилях молодежного искусства наш «Дзержинец» остался практически один. Здесь спасают от тревожных бед юных маргиналов, стараются принимать ребят из разных слоев. Вырастая, они становятся инструкторами, идут учиться на педфакультеты тюменских вузов, возвращаются педагогами в клуб.

Мои эстетические хлопоты переняла Дворцова. Гости подивились высокой мере самоотдачи участников театральной студии, показавшей спектакль «Башня. Версия 2001». Представляю, как онемели бы московские эстеты постмодернизма, если бы увидели розыгрыш своих элитарных произведений. А давали нам знаменитостей Тимура Кибирова, Дмитрия Пригова, Венедикта Ерофеева... «Эй, юные, встряхнитесь, включайте свое человечье самосознание! Если все любят рок люби Баха, маются в причудах моды будь сам модой, стань самим собой!».

Евгений Безруков, зам. директора ВПШ ТГУ, в 1960-е гг. работавший в исполкоме Центрального района Тюмени, напомнил славные этапы биографии клуба. К 1966 г. в городе резко возросла молодежная преступность, на волне нефтегазового освоения Тюмень переполнили временщики, вербованные из вчерашних зэков, любители легких денег. И вот молодые ребята в тайне от начальства образовали свой отряд и стали бороться с отребьем. Их убивали, калечили в клубах, на танцплощадках в парках. Безруков все же нашел с ними общий язык. А чтобы получше давать отпор хулиганью, при содействии властей и правоохранительных органов учредили клуб. Отдали ему уникальную старую водонапорную башню. Напротив областной библиотеки.

В 1970-е, уже при директорстве Ген Саныча, башню переоборудовали, оснастили залы для занятий. Тут закивали головами чемпионы области по рукопашному бою, мастера спорта братья Плотниковы. Они тоже приложили руки к успехам питомцев. А нынешние на импровизированной сцене показывали свое мастерство, затем под музыку взвивались вверх в немыслимо трудных фигурах брейк-данса.

Я спросил парней как зовут... Андрей, Иван. Фамилий так и не назвали вчерашние трудные были смущены, оказавшись среди почетных гостей. Вера Иванова, председатель горкома по молодежной политике, за «Дзержинец» форпост в работе с педагогически и социально запущенным юношеством. Когда в начале 1990-х молодежь вообще бросили на произвол судьбы, именно «Дзержинец» выстоял, помог образоваться ее комитету в Центральном районе первому в Тюмени. Подарок комплексный тренажер подняли на ура.

Доцент кафедры педагогики ТГУ Михаил Зайцев, заведующий облоно в 1980-е гг., отметил, что в работе клуба есть редкое сочетание новейших педагогических инноваций с удачным практическим применением. Недавний ответственный сотрудник милиции, сейчас директор ее областного музея Николай Козлов: «И тогда, и сегодня дзержинцы чувствуют себя защищенными от нечисти, учатся и умеют сами защищаться».

Хорошо помогают клубу его выпускники, хотя бы Сергей Шевелев, Свои поздравления прислал из далекого Владивостока Андрей Конопля (тоже из светловцев). Правда, с бизнесом он завязал, командует фондом, баллотируется в краевую Думу. Пока удача ему не изменяла. Да что говорить сотни «нормализованных» судеб, интересная, насыщенная молодая жизнь.

Целую неделю я бодро расправлялся со своими заботами, получив положительную зарядку энергией на клубном празднике. Славное это дело, когда у тебя есть такие друзья, готовые прийти на помощь.




РАЗГОВОР С ФИЛОСОФОМ И ХУДОЖНИКОМ ФЕДОРОВЫМ




    20 ноября

По канонам жанра я должен был начинать эти заметки словами: «В минувшую пятницу в выставочном зале отделения СХ РФ открылась мемориальная выставка «Стихи, рисунки, живопись, фотография, скульптура, вещи между 1960 и 2001 гг.» известного философа Юрия Михайловича Федорова, ушедшего от нас 28 августа с.г.».

Выставка открылась, но... сын Федорова Олег, тюменский художник, попросил: «Не тревожьте, отец настолько сильно выразил себя духовно, что он здесь, с нами. Я прошу пусть будет наш разговор». Так и названа выставка «Разговор».

А теперь, простите, я назову тех, кто пришел. Помимо прессы, пары учеников, сыновей Романа и Олега были искусствоведы Татьяна Борко и Наталья Федорова, художники Ольга Трофимова, Ольга Шишкина, Юлия Новик, Михаил Гардубей, Юрий Акишев, Владимир Глухов, Геннадий Вострецов, Николай Сизов, скульптор Николай Распопов, доктора наук философии Федор Селиванов и Владимир Богомяков, истории Александр Еманов, кто-то вроде из Тюменского научного центра, еще четверо не знакомых мне лиц. Всего человек 25. «Курьер» известил о событии, не смолчали и радиостанции, по организациям разносили плакаты. Где же вы, коллеги-философы с пяти вузовских кафедр, коллеги из ТНЦ, многочисленные студенты, ученики? Федоров, благодаря уникальной судьбе и таланту, счастливо избежал типичной карьеры советского гуманитария. Тех, кто стал в конце концов доктором наук, академиком. Кто добился значимых результатов, но в рамках сложившейся системы. Вначале молодой, хорошо образованный офицер, выпускник Омского военного училища, получает в 196 1 г. назначение в войска в Польше.

Это сейчас задвигают наше поколение шестидесятников в тень, видят наш путь лишь в негативе. Но степень творческой свободы в той Польше была высока, я читал варшавский еженедельник «Культура», итальянскую «Paese sera», парижскую литературную газету Луи Арагона настоящий интеллектуальный пир Европы. Их продавали в Петрозаводске в киоске главпочтамта. А Федоров не только читал. Он увлекся польским авангардным кино, слушал гениальную музыку Пендерецкого, видел начало «простого» театра Ежи Гротовского, определившего новейший лик мировой режиссуры.

Да, приходилось идти на компромисс с системой, честно нести службу. Но ««чудакам» везет окружение не мешало занятиям Федорова, поскольку свой «оброк» он «платил» сполна. Тем более что положение офицера позволяло заниматься полюбившимся философствованием в долгие ночные часы дежурств.

Провидение вело его, ибо в годы, когда Андрей Тарковский уже снимал «Андрея Рублева» (начало 1970-х), Федоров написал свой сценарий на эту тему, явился с ним на «Мосфильм», его поняли и говорили серьезно.

Оказавшись в Тюмени, он становится одним из лидеров местной духовно-культурной жизни, притягивая к себе ищущих интеллектуалов. После открытия ДК «Нефтяник» там стал собираться творческий клуб «Спектр». Гардубей, первым выступивший на открытии выставки, говорил о своей 20-летней дружбе с Федоровым и самом смелом проекте «Спектра». Когда в клубе выдумали мифическую фигуру идеального тюменского мыслителя и художника Тишинского. Его биографию, его труды. Мистифицируя зал, знакомили молодых в брежневскую глухомань с самыми разными взглядами на мир и творчество. Так, играя, сопоставляли советскую идеологию с другими направлениями общественно-философской мысли XX в.

Так поднимался Федоров в своих исканиях, чтобы в начале 1990-х выпустить в свет первую часть главного труда «Сумму антропологии». Я помню эту плохо изданную книгу. Нашлись честные коллеги, увидевшие в ней начало новой целостной картины всего мироздания. Федоров практически один к концу века создал свой универсум, вернув человеку его сущностное целенаправленное место на фоне технотронного торжества. Увы, полное признание, как это часто бывает, пришло, когда философ серьезно заболел.

Рефрен всех выступавших «выдающийся светлый ум России, сибирский Сократ» наконец-то подчеркнул истинное положение Федорова в нашей науке и культуре. Это подтвердили и презентация 2 и 3 части его «Антропологии» (академическое издательство Новосибирска, 2001), и недавний выход в свет сборника переводов блестящей плеяды современных польских поэтов.

Выставка ведет нас кругами познания мира и времени в глубину федоровской личности. Чисто творческий человеческий интерес, ибо грани философских парадоксов буквально рождаются у вас на глазах. То в совместном художническо-эстетическом творении Гардубея и Федорова картины «Сосны сгорбились, сосны в смокингах... Как много бабочек на пепелище...» (1981). В память Бориса Пастернака, получившего в Германии диплом марбургской философской школы. То в серии символических рисунков, то в графике 1960-х, то в облачении Дон Кихота, расчищающего авгиевы конюшни нашего бытия.

Рядом коллекция польских киноплакатов 60-х – пепел и алмаз нашего поколения. Программки лучших спектаклей второй половины XX в.: «Юнона и Авось», «Беседы с Сократом», «Дом на набережной», «Вишневый сад», «Ревизская сказка»... Классические вершины Марка Захарова, Георгия Товстоногова, Анатолия Эфроса, Юрия Любимова... Пламень божественного напитка культуры, сотворенный на земле.

Домашние вышивки матери философа, живущей в Тюмени Екатерины Ковалевой. По мотивам живописи Василия Кандинского, Хуана Миро-дерзких авангардистов. Где вы, серые и злые советские идеологи, распинавшие якобы за антигуманизм этих гениев? Смотрите, как тепло и человечно живут они в федоровском доме. Дружат с его поделками из корневищ «Посохом», Домовым, интересными портретами из проволоки.

Федоров-художник был «гением места», схватывал дух вечного и бег реального времени. Как и у него, у меня тоже был бакинский период биографии. И волны седого Каспия (картины «Воспоминание о Мардакянах», 1997, «Лодка», 1999) ласкают берег и моей памяти. Фотографии из разоренной недавно Заводоуспенки, где он жил в сельском доме, знак внимания к людям, выживающим в трудное время.

Один из лучших рассказов Виктора Драгунского «Он живой и светится». О маленьком мальчике. В его ладонях трепещет огонь жизни мотылька, питаемый вселенской энергией. Как хрупка и одновременно космически значима духовная материя мыслящего тростника. Но чем больше людей подключатся к ней, тем лучше становится наш мир. По крайней мере для тех, кто пришел.




МУЗЫКА ВЫШЕ БЕДНОСТИ И БОГАТСТВА




    25 декабря

Как это пели еще в 1970-е и только музыка, музыка, музыка... На ее высокой ноте заканчивается очередной год тюменской культуры. Новогодними подарками стали премьера в театре драмы и комедии по пьесе германского литератора Патрика Зюскинда и рождественский джазовый фестиваль тюменской филармонии. Однако в начале был «Контрабас»...


ОРЕЛ СЫГРАЛ НА КОНТРАБАСЕ

Это был не мой спектакль, не моя эстетика сцены. И даже главный художник театра драмы Алексей Паненков на этот раз не вскружил мне голову... И московский режиссер-постановщик Александр Горбань из другой оперы... Только еще Гете, потом Пушкин, да и многие гении верно говорили: судите о произведениях искусства по законам, признанным их авторами.

И тем хорошо наше время, что есть культурный плюрализм, есть репертуарная политика театра, практически представляющая различные жанры и стили современного искусства. Его творцов, многое, что выражает новаторский дух сценических решений XXI века.

Пойдемте вслед за Горбанем, его командой туда, где в парадоксальных одеждах модного «большого стиля», в игровых застругах и неофрейдистских комбинациях родился еще один тюменский спектакль высокого класса – дерзкий, колючий, подобный заминированному нашими комплексами полю одинокой души одинокого человека.

Если вам угодно, Горбань использует живучую поэтику постмодернистского действа коллаж, реминисценции, смешение эпох и стилей, мелоса и пластики, чтобы вернуть зачумленному виртуальным натиском индивиду Веру в себя, в свое назначение в мире, Надежду на собственное достоинство и состоятельность, и утраченную Любовь.

Спектакль элитарный, версия нашумевшей пьесы Зюскинда 20-летней давности. Когда автор упивался душевным разладом евро-американца из среднего класса, распутывая за него сложные противоречия разумного «Эго» и хаотического подсознания. Еще в конце 1980-х гг. «Иностранная литература» напечатала его роман «Парфюмер», вошедший в первую десятку западных постмодернистских шедевров.

Версия тюменского «Контрабаса» поближе к светлому началу человека. Разум главного героя музыканта, основной инстинкт, рефлексия, сомнения относительно собственной судьбы спорят, конфликтуют, сражаются за душу Контрабасиста на равных. В конце концов все и вся примиряют музыка и любовь. Вместе, ибо избранница Сара оперная певица.

Именно ее зовет к себе герой в начале музыкального представления, когда заезжий знаменитый дирижер лишь начал первый мах «руководящей» палочкой. И тут раздался крик: «Сара! Я тебя люблю!» из глубины третьего оркестрового ряда. На весь зал, на весь мир.

Спектакль оказался сущим испытанием для заслуженного артиста РФ Владимира Орла. Еще в начале года его бенефис по случаю золотого юбилея не случился. Театр драмы и комедии пережил тогда тяжелую утрату. Было решено подарить нашему замечательному мастеру самое дорогое для артиста личный спектакль.

Полтора часа Орел говорит и действует один. Этакий гигантский монолог, когда надо раздваиваться, расстраиваться, менять интонацию, заново переживать прошлое, перевоплощаться в других людей, обыгрывать вещь. Вести диалог с любимой-надоевшей музыкой, любить-ненавидеть свой контрабас. Вплоть до вожделенных объятий с недоступной Сарой, которые в реальности оказываются покатыми линиями инструмента.

Одинокий мир героя с его метафорой звуконепроницаемой комнатой Паненков в декоре выстраивает как экспрессивно задирающий нас симбиоз огромного контрабаса с меньшими собратьями. В их выемках спрятаны вещи, оживают фантазии и сны героя. По принципу музыкальной пантомимы, отчасти в полунинском стиле, отчасти в стиле карнавальных масок, героя окружают Примадонна (артистка Татьяна Телегина), Моцарт (Сергей Скобелев), Бетховен (Андрей Волошенко), Шуберт (Андрей Лаптев), Вагнер (Дмитрий Ефимов).

Выразительный и необычный ансамбль. Вовсе не подмога, не тень Орла. Несомненная заслуга Горбаня, что опытный Волошенко и недавние выпускники мастер-класса главного режиссера театра Алексея Ларичева плюс даровитый Скобелев, принятый в труппу два года назад, делают еще и свою игру без слов, в пластике, в посыле многое говорящих импульсов.

Магия, блеск общения на необычном языке значительно усиливают образ главного героя. Не только Орла музыки. Орел амикошонствует, иронически снижает Вагнера, издеваясь над тяжеловесностью его кольца Нибелунгов. Что? Я – бабник? И Вагнер казнит Орла, побеждая Примадонну Сару. Но так, чтобы мы разгадывали, что это: игра или плотский успех? Знакомая мне по другим постановкам вакханалия не прорывается на нашу сцену. Вкус Горбаню и его команде не изменяет ни разу.

В финале занимается утомленное солнце надежды, приник к контрабасу Орел вслушивается в немыслимой красоты пассажи. Полные любви, понимания и прощения, обнимают музыканта его спутники живи и люби!

В пластике Эдуард Соболь опять превзошел себя. Поздравляем со спектаклем и днем рождения! Последний случился на просмотре перед премьерой 20 декабря с.г. Не касаясь мелочей, отмечу слаженную точную работу постановочной части (Александр Петров).


ДЖАЗОВЫЙ САЛЮТ

И как устояли стены изрядно обветшавшего ДК Нефтяник»! Из-за ремонта филармония проводила свой рождественский джазовый фестиваль в этом, не лучшем для музыкантов, помещении.

Но джаз побеждает везде и всегда. Публика завелась сразу и не отключалась до финала, щедро посылая энергию на сцену. Тут и ярчайший ансамбль джазовых звезд ударился во все тяжкие. Выдал лучшие свои вещи на полном градусе вдохновения и мастерства. В двух отделениях. Первое под заливистое «ржание-воркование» тромбона Алексея Канунникова и малость пощипанного нынешними тяготами знаменитого питерского диксиленда заново рождался старый (классический) джаз.

Потом началось «хулиганство» прекрасно сдружившаяся за три тюменских дня звездная джазовая семья Даниила Крамера занялась виртуозной самодеятельностью. Мешала норму с сумасшедшинкой, появляясь на сцене в немыслимых дуэтах, трио и прочих составах. Жаль, не было саксов, но и струнные с духовыми под вулканическое извержение новейших ритмов и захватывающей молотьбы Крамера на фоно жарили так, что все во мне пело и смеялось, жадно впитывало терпкий нектар из джазового рога изобилия.

Начали с «молитвы» под рокот «Дедушки Лешеньки-тромбона», нашли в похорошевшей от свежего снежка Тюмени дюковский (Эллингтона) «Караван». В аранжировке, закрывшей все вынужденные дыры в составе. В импровизациях и соло нестареющих питерских кудесников вкупе с молодыми коллегами.

Добавили канунниковским веселых красок наши Всеволод Бессараб (банджо) и Инга Лударева (вокал). Особенно в призывных огнях музыкальной карусели-композиции бессмертного Ирвинга Берлина «Александр рэгтайм бэнд». Тюменцы еще несколько раз удачно стыковались с гостями, в конце концов один из лидеров мирового саунда Сергей Манукян умчался в дуэте с Ингой под парусами свинга на еще не открытые Джазовые острова. Оркестр заголосил аллилуйю любви, искупав нас в первозданной утренней свежести.

Наконец отыскал свою «крошку» народный артист РФ Алексей Кузнецов, чья гитара в дуэте с валторной Аркадия Шилклопера привела публику в неистовство. Философски озадачив зал вопросом: «Как объявить самого себя?», душа тюменского фестиваля (Крамер) бросился на рояль, как на амбразуру дота, и экспрессивно мощные залпы тысячи орудий басовитых спичей, перевязанных тонким бисером запредельного минора, открыли нам ворота в джазовый парадиз. Крамер это наше все. За ним побежали бы и боевые слоны Ганнибала, и посрамленно замолкли бы сирены. Но как? Как ему удается сочетать классические фоно-пассажи с модерновой джазовой скороговоркой? Овация.

И вот, возможно, впервые в мире два классных контрабасиста -Дмитрий Аверченко и Николай Варданян, устроили дуэль. Импровиз перестрелки, когда каждый щипок лишь добавлял огня и изощренных похвал в адрес друг друга, завершился взаимным победным тостом под доброе ворчание возбужденных струн.

Взяли свое в дуэте Вааги Айрапетян (Ереван, фоно, вокал) и Манукян, забывшись в ласках праздничного блюза. Как джин из бутылки, выбрался на сцену со своей увешанной медалями побед трубой Сергей Пронь (Екатеринбург), дабы покорить нас только что сочиненным «Тюменским блюзом». Так в нашем зимнем парке хрусталит легкая поземка, и низкое небо укрывает деревья от холода. Все ближе финал, все выше забирается на кручи Военно-грузинской дороги в напарники к отцу Федору Манукян, тень Остапа Бендера хохочет вместе с Крамером, Варданяном и Манукяном. В импровизации современного джазового «Большого стиля» маэстро-«хулиганы»» вплетают мотив «В лесу родилась елочка»». Знатоки сползают от таких красивых проказ с кресел. Манукян уже за ударной установкой печет новогодние блины из синкоповой муки. Сцена искрит творческой свободой, ударник закатывает длинное соло, срывая последнюю печать с карбюратора предельных мелодийных высот. Усладительное путешествие отменяет все глупые условности нашего мира. Выходят все музыканты. Финал. Незабываемый сейшен, мелодии импровиза целуются, плачут от счастья, воркуют о любви. Вот она, настоящая музыка. И три часа Ее Превосходительство над нами. Три часа счастья, разве этого мало?




2000 ГОД





КОГДА ЛОЖИТСЯ НА СЕРДЦЕ ТЕКСТ




    11 января

Под самый Новый год театр кукол и масок наконец-то реализовал «свою тоску по Глебычу». Это чисто семейный спектакль с открытого места, без условности, в котором все играли самих себя, вернее, историю театра под знаком личности орденоносца, заслуженного артиста РФ Александра Васильевича Глебова.

Действо по названию «Чествование» подтягивало всех, разрешало говорить самые высокие слова живой легенде театральной Тюмени, человеку, не потерявшему на седьмом десятке лет детской свежести, счастливого видения мира. Только все это Глебов сегодня поверяет мудростью прожитых лет.

Он родился на Алтае, а вырастал в Кузбассе, первенце первых пятилеток, смешавшем святое и грешное, бросившем в плавильный котел разнородные массы людей, искавших на трудной дороге простое человеческое счастье. В начале 50-х по этой дороге пошел и Глебов. Стал машинистом компрессорной станции Новокузнецкого металлургического комбината. Но вот закончена средняя школа рабочей молодежи, что дальше? Уже не первый знакомый заметил и похвалил его маленькие представления, розыгрыши. Посмотрел на ребят из театральной самодеятельности местного дворца культуры. Пошел показаться и пришелся ко двору.

Если сложить вместе те давние роли, переход на профессиональную сцену и последующие годы, то получится золотое сечение мастера, пятьдесят лет творчества, свыше 250 ролей! Послужной список начинающего актера Глебова помечен 1954 годом. Тогда его заметил режиссер областного театра кукол, по решению властей работавший не в Кемерово (столице края), а в Новокузнецке.

Два года прошли быстро. Красивый, удалой и смекалистый парень вскоре понял тяжел и непрост актерский хлеб. В те годы кукольному искусству почти нигде не учили. Попробуйте полдня потаскать на левой руке куклу со всеми упрятанными внутрь ниточками и тросточками, да еще полюбите ее как самого себя, отыграйте в спектакле мало не покажется. Иногда Глебов ловил себя на мысли, что у него нет руки и кукла сейчас рухнет на сцену под смех зрительного зала... Но вытянул, сыграл в Новокузнецке массу пластических ролей. Особенно запомнил своих котов Базилио из «Буратино» и Василия из маршаковского «Кошкиного дома».

Эх, молодо-зелено! Горячая кровь, жажда перемен поманили Глебова в Тюмень. Перебрался в 1956 г., да и остался тут навсегда. Ведь он однолюб. Сам выбрал, надо терпеть и работать после новокузнецких колонных залов и индустриального размаха. Держала и хорошая творческая обстановка в коллективе, работавшем в трудных условиях в богом забытых помещениях. Переиграл весь репертуар, дошло до того, что актеры стали обмениваться своими ролями, много импровизировали.

Выступая на вечере, актриса Зоя Миловидова вспомнила, как подошли с Глебовым к карте Тюменской области и стали отмечать флажками, где побывали на гастролях. Пустых точек не осталось. Далекие поселки под Тазовским, когда в клубе минус 25, а за промерзшими стенами за 50. Поглядишь на ребятишек в зеленке на отмороженных местах и не захочешь потерять лицо, выдаешь спектакль...

С открытием нового стационара театра в Тюмени в 70-е годы круто изменилась и судьба Глебова. Уральскую зону «оккупировали» птенцы питерского гнезда из кукольной театральной школы профессора Михаила Королева, создавшего новую эстетику древнего жанра человек («живой» актер) и кукла. Пришлось Глебову снова учиться. У Юрия Набокова, который для него неделим на режиссера, педагога и фантазера. Трудолюбие и умение вживаться в предлагаемые обстоятельства помогли Глебову заново родиться как актеру. А какие роли! В набоковских «Красном олене» (по мифам тюменского Севера), «Журавлиных перьях» (японский эпос), «Прекрасной Галатее» (пигмалионовская история).

Как сел «крутой» реалист Глебов на трон громовержца Зевса, так и не сходит с царских вершин. Тюменский олимпиец, верный рыцарь добра и чести, всегда карающий зло в своих спектаклях так, что веришь все в жизни образуется: есть спокойный, красивый и надежный Глебыч. Прикроет, защитит и, если что, простит.

Вспомнил мастер и про своего Святослава из «Слова о полку Игореве». Был такой спектакль в Тюмени, набирал высоту, и вдруг начальство его запретило. Таинственная история... 70-80 годы памятны Глебову интересной работой в постановках Анатолия Тучкова («До третьих петухов», «Макбет», «Три толстяка»).

Последнее десятилетие непростое время для театра кукол и масок. Глебов уже как атлант поддерживает все, что удается сохранить, делится с молодежью своим бесценным опытом. Иногда высказывается, веско и неторопливо, о жизни и мастерстве. В паре «человек и кукла» актер впереди. Только хороший человек оживит фигуру. По при внятной режиссуре, удачной работе художника. Дальше идет актер, которому в ансамбле с коллегами предназначено оживить это сцепление.

Глебыч (почетное и уважительное прозвище мэтра) все видит и знает. Всем дал меткие характеристики. Из действующих никого не назову, а вот мастерский разбор ролей Нины Орловой, Стаса Железкина, Юрия Трифонова, Нины Вальтонс сложился в богатую картину пути театра. Нет, одного из сегодняшних актеров назову Николая Тарасова. Ибо согласен с юбиляром его потенциал больше тех ролей, которые ему поручают.

Глебову жаль, что ушло время, когда у Тучкова на репетициях «заигрывались» за полночь, и билась потом волшебством эмоций живая душа спектакля, завораживая зрителей. Репетиции для него мука, пока не ляжет на сердце текст, не идет... А еще с куклой надо жить, как в хорошей семье. Быть продолжением родного дома вершина кукольного спектакля. И Зевс-Глебов хранит порядок и спокойствие его.

Сейчас Глебов сам волен выбирать, что сможет сделать в театре. Он очень нужен здесь последний из могикан потрясающих сезонов 70-80-х годов. Надежда, что их огонь не угас и возгорится вновь.




ПОСЛЕДНЯЯ СКАЗКА БАБУШКИ АННЭ




    25 января

Когда-нибудь это безумие кончится? Как бы ни старались ярые и радетели самостийности нашего региона, но и географически, и политически, и экономически, и культурой земля от Ямала до ишимских степей, от Каменного пояса до левых притоков Енисея едина. От удельных страстей особенно страдает культура. Случайно в мои руки попало несколько последних номеров приложения «Краевед» к газете «Новости Югры» под редакцией замечательного культуролога Валерия Белобородова. Так я узнал, что в 20-х числах декабря прошлого года не стало хранителя мифологической и культурной памяти древнего народа манси.

Ушла от нас Анна Митрофановна Конькова (Картина). Фольклорист, писатель. Она родилась 28 июля 1916 г. в знаменитой деревне Евра Пелымской волости (ныне Кондинский район ХМАО). В одном из духовных центров манси. Конькова внучка сборщика податей и хранителя родового святого места (нехорошо говорить капища). Аннэ из рода Чайки, древнего рода, чья история и культура великолепно отражены в романе-сказании «И лун медлительных поток»» едином детище ее и тюменского прозаика Геннадия Сазонова. Автор статьи памяти Коньковой в «Краеведе»», не заглянув даже в местный словарь «Ученые и краеведы Югры» (1997), дезориентирует читателя, утверждая, что этот роман издан в 1992 г. На самом деле первое издание вышло в Свердловске в 1982 г. Вскоре (1983) Конькову приняли в Союз писателей СССР.

Жизнь ее не баловала. Лишь в 90-е гг. пришло большое признание. До этого она в 1937 г. досрочно получает диплом окружного педучилища, работает в национальных школах Березовского района, потом в кочевой школе у озера Пыжьян. Три десятилетия ее жизни связаны с обучением и воспитанием детей. Уже тогда она обрела свое духовное поприще крупица за крупицей собирать историко-культурную родовую летопись своего народа. Уникальную, мирового класса. Сохранившуюся прежде всего в памяти ее бабушки Околь Матери Матерей.

В начале своих славных дел Конькова искала творческий путь от устного сказа к письму. Шла в детские сады и школы и рассказывала, рассказывала... Выйдя на пенсию в 1967 г., она народный сказитель обретает индивидуальный письменный стиль. К ней тянется молодая поросль, все чаще приезжают в гости ученые, занятые судьбой обь-угорских народов.

Первые сказы печатаются с середины 70-х гг. «Бесстрашную Татью» и другие в 1981 г. публикуют в хорошем сборнике сказок «Огонь-камень» в Свердловске. Ее творчество заметили: мой добрый знакомый российский фольклорист Виктор Пулькин, критики Анатолий Омельчук и Анатолий Преловский. Большой резонанс получают «Сказки бабушки Аннэ». Мудрость прожитых лет, путь самопознания раскрываются в книгах 90-х годов вплоть до московского «Свидания с детством» (1996). Гениальный художник Геннадий Райшев иллюстрирует предания кондинских манси («Вожак Ивыр»). Они изданы к 75-летию замечательной сказительницы.

Конькова свидетель страшного и прекрасного XX века с его первыми в истории человечества мировыми войнами, насилием, революциями. С выходом в космос, великими книгами и открытиями. Ее народ сохранил древнее предание о единстве земли и человека, уникальной первородности обских угров. Кто ведает, может, их цивилизация поможет XXI веку стать светлой и разумной эпохой.

Р.S. Встретил внучку Анны Митрофановны – художника Наталью Косполову. Она уточнила день ухода 3 декабря. На 9-й день, хотя и не принято, позвали многих деятелей культуры, утверждавших, что хорошо знали Конькову. Помянуть. Не пришли...




И НА ДОБРО БЛАГОСЛОВЛЯЯ




    7 марта

Краеведческое историко-культурное движение в Ишиме, тесно и связанное с тюменцами, всего лишь за десять лет набрало силу. Его лидеры молоды и полны энергии, они много работают, причем больше бескорыстно. И словом, и делом. Помимо лекций и бесед, выставок и публикаций, ишимцы устраивают длительные экспедиции, привлекли в свое общество массу школьников и учителей.

Их поддерживает мэрия, недавно увидел свет первый номер краеведческого альманаха «Коркина слобода» (старое имя города). Готов и второй выпуск. Всех краеведов нашей области объединяют ежегодные «Словцовские чтения» под эгидой Тюменского областного краеведческого музея. Здесь голос Ишима звучит все сильнее.

Леонид Васильевич Фролов был одним из лидеров ишимского краеведения. Был... 29 января сего года оборвалась нить его земной жизни на 43-м году от роду. Вот ведь как бесконечна тайна судьбы, вроде бы далеко продвинулась медицина. А тут выпускник мединститута, врач-фтизиатр. Все отпущенное время работал на одном месте в железнодорожной больнице. Обаятельный профессионал с хорошими отзывами коллег и страждущих сгорел от рака в один миг. Страшный коварный удар болезни, без каких-либо симптомов, тревожных «звонков»...

Ишимская история и культура увлекли Фролова в конце 80-х. Более всего духовное начало. Вместе с женой, доцентом Ишимского пединститута Татьяной Савченковой, он путешествовал по старинному Сибирскому тракту, возрождая красоту былого. Все 90-е годы Фролов выступал на конференциях краеведов. В Омске, Ишиме, Ялуторовске, на «Словцовских чтениях в Тюмени. Знаю не понаслышке. Его доклад о храмовой культуре приишимских сел мне довелось готовить к печати.

Фролов стал классным оратором, крепкая память позволяла свободно варьировать материалы, привлекать слушателей. Был он и удачливым организатором краеведческих начинаний. Особенно тогда, когда общественное объединение «Собор» отстаивало архитектурные памятники, готовило свои культурные акции.

Сейчас трудно издавать краеведческую литературу. А в Ишиме при участии Фролова постоянно пополнялась полка новинок: сборник «Ишим далекий близкий», альманах, брошюры. Он вел раздел в местной газете «Прогулки по улицам города». Последняя публикация осталась незаконченной...

Долгим и многолюдным было прощание ишимцев с Фроловым. Духовный и нравственный смысл его добротоделания подчеркнул епископ Евтихий. Часто звучало -ушел от нас истинно русский интеллигент, человек светлой доброты и широкого кругозора. Скромность не давала ему выставлять себя напоказ, и можно отметить чеховское начало в облике Фролова. Будем помнить и верить, что имя и дела его будут продолжены родными и близкими, сотоварищами в краеведческом поиске.

...И снова Ишим. Листая местные газеты, я подивился, как много и интересно они говорят о культуре своего региона. Настоящие собратья нашего «Курьера», увы, в одиночестве продолжающего давать самую широкую панораму тюменского культурного процесса. Конечно, надуются наши коллеги. Но они давно уже перешли на слишком краткий информативный язык. А вот в Ишиме даже информационно-коммерческая газета «Ишимский купец» (издается со 2 декабря 1996 г.) ставит культуру на главное место. Так, номер от 3 февраля сего года открывается интересным и большим отчетом «Акварели детской души» про выставку работ юных художников в Тобольске. В Тюмени аналогов «Купца» хватает, в некоторых редакторствуют мои выпускники – филологи. Увы, рекламки туалетной бумаги и прочее им, видимо, лучше греют душу.

Тюменские краеведы готовятся к большому событию. Краеведческий музей и университет проводят первые научные чтения, посвященные столетию со дня рождения известного сибирского ученого, краеведа и педагога, доктора исторических наук, профессора Павла Ивановича Рощевского (1900-1976). С его именем связано становление и развитие историко-культурного образования в нашей области. Попав в Тюмень в годы войны из-под Ленинграда, он преподавал в размещенном тогда здесь пехотном училище да так и прижился у нас до конца жизни.

Написал первые книги о революционных событиях в крае, о гражданской войне в Зауралье, о декабристах Тобольской губернии. При подготовке тома избранных сочинений воспитанника декабристов, яркой звезды нашей культуры Михаила Знаменского мне помогла работа Рощевского об этом замечательном творце.

«Чтения памяти Рощевского» заслушают и обсудят доклады о его научно-педагогическом наследии, о современном изучении истории, культуры и духовной жизни края. Приглашена и дочь Париса Павловна Рощевская, профессор Сыктывкарского университета. Исторический факультет ТГУ ожидает учеников Павла Ивановича, всех тюменцев, кому интересна тематика чтений. Они откроются на факультете в 10 утра 15 марта. К изданию готовится юбилейный краеведческий сборник.

...Мне передали неудовольствие членов клуба «Тюменская старина», прочитавших мою статью про рождение в Тюмени регионального краеведческого общества ТОКО. Бессмертный Иван Андреевич Крылов «пока в товарищах согласья нет...». И всего-то навсего я призвал весьма почтенных и уважаемых деятелей тюменской культуры к сотрудничеству и диалогу. Еще раз публично отмечаю ваши несомненные заслуги. Но где свежий продукт, влияние, толпы молодых энтузиастов, чем красны регулярные встречи ваших коллег в Ишиме, Ялуторовске, Тобольске? Где новые публикации замечательных сообщений, помимо недавних выступлений Елены Коноваловой, Виктора Копылова (простите, если кого забыл)? Неплоха трибуна «Словцовских чтений», да еще с публикацией докладов. Беру сборник 1999 г. ни одной «клубной» фамилии. Дочь Ларисы Беспаловой не в счет. Это она к защите докторской диссертации «мускул» наращивала. И самое главное почему же вы, тюменские знатоки, не хотите помочь встать на ноги возрожденному краеведческому обществу? «Курьер» обязательно поместит ваши размышления, но не телефонные «укоризны» типа «а ты кто такой?». Я Рогачев Владимир Александрович, «всенародно избранный» вице-президент «ТОКО по направлению литературы и искусства». Доцент ТГУ. Тюменской культурой занимаюсь с 1973 года, напечатал в прессе около тысячи разных статей и материалов. Подготовил в печать тома сочинений Михаила Знаменского и Владимира Князева. Редактировал книги Петра Бахлыкова и Якуба Занкиева. На Всероссийском конкурсе 1998 г. попал в двадцатку лучших российских культурологов. За все это награжден Почетной грамотой главы города. За что поедом кушают собратья по цеху сам удивляюсь. Я уже старенький (1940 г.р.), невкусный.




ПЕРО И КИСТЬ – ТВОРЦЫ СВОБОДЫ




    28 марта

Весна – традиционное время оживления в нашей культуре. Двум событиям прошедшей недели был присущ особый оттенок. Это презентация первых литературно-публицистических книг студентов филологического факультета ТюмГУ. Руководитель проекта профессор кафедры журналистики Константин Лагунов, литературный редактор Виктория Девяткина.

Мало кто верил три года назад, что из ежегодных альманахов студенческих работ вырастет целая серия книг «Приметы XX века» глазами молодых. Свою помощь проекту оказали облкомитет по делам молодежи, ректорат ТГУ, издательство «Вектор Бук». Наш «Курьер» обеспечил постоянную информационную поддержку.

Альманахи тоже презентовали, но в зале собралось тогда человек 30-40 (вместе с именинниками, прессой и литераторами). На этот раз большая аудитория отделения журналистики ТГУ трещала по швам.

Быстро разошелся и «подарочный» тираж. Чертыхаясь, с трудом лавировали в толпе телеоператоры. В дверях стояли опоздавшие начальники и писатели.

Добрыми словами, благожелательным, но местами строгим анализом четырех книг напутствовали авторов главный редактор журнала «Сибирское богатство» Анатолий Васильев, прозаик Борис Комаров, проректор ТюмГУ по внеучебной работе Надежда Ермакова, зав. кафедрой журналистики Татьяна Топоркова, однокашники...

Вот ведь как бывает в жизни театру драмы скоро 150 лет, и за всю свою историю он не удостоился даже тощей брошюры. Был лишь сборник документов о нем. А тут очерковая книга студентки Марии Никитиной «Под крылом Мельпомены». О людях и спектаклях театра 90-х гг. Н это хорошо свежий взгляд, молодая дерзость. А главное диалог со сверстниками как «заразиться» театром. И тогда пороки дешевого масс-культа не пристанут к ним.

Страшную примету открыла Елена Кузнецова («Игрим»). Мы уже привыкли к сообщениям из ХМАО как там пытаются поддержать население реально финансируемыми социальными программами. Но, как ни горько, лучшие страницы художественно-документальной прозы Кузнецовой повествуют об агонии недавно набиравшего силу Игрима. «Культуры нет. Последний директор Дома культуры покинул поселок, и здание стоит закрытым. Никому ничего не нужно».

Лидер среди дебютантов Наталья Сергеева. Она уже была на семинарах молодых писателей, напечатала несколько интересных подборок стихов. На этот раз Наташа представила повесть «Место под солнцем». Острый, нежный и тревожный социально-психологический срез сложных процессов в молодежной среде. Отверженные, проклятые, обозленные рокеры и нюхачи, бравирующие своими комплексами, путающие добро и зло, не принимающие эту страшную и лживую жизнь с болтовней старших о нравственности и духовном возрождении. Только на этом пути покой настает лишь за последней чертой сознания...

В сборнике «Невыдуманные истории» участвуют Элеонора Туйчина с этюдом «Отец» (про то, что в диалоге отцов и детей есть не только конфликт, но и понимание), Наталья Южакова с рассказом «Близнецы» (тут, наоборот, что думают молодые про родителей, которые «перепасли» своих детей).

Хитрован Дмитрий Бурматов исповедался в своих «Криминальных каникулах». Вырвавшись из-под опеки, молодые «отрываются на всю катушку», особо не заботясь о последствиях. На этот раз героев пронесло, темную операцию провернули, милиция не пришла. Авторы просят не искать прототипов, ибо все истории переиначены, а молодые «мемуаристы» пофантазировали на славу. Хотя сказка ложь, да в ней намек...

По мне, Лагунов устроил на кафедре этакий филиал литинститута, он не навязывает авторам себя, свои позиции, он помогает им самовыразиться, по-своему разобраться в этой смуте. Из хаоса впечатлений рождается творческая тяга, проясняется личный путь. Появляются вера, надежда, любовь.

А в самой верхней зале для выставок областного музея изоискусств открыли персональную выставку интересного, но забытого славой, деньгами и чинами художника Алексея Чугунова. Монументалиста и живописца, автора тематических композиций, портретов, натюрмортов и пейзажей. В начале этого года он разменял шестой десяток. 25 лет живет и работает в Тюмени. Родился в рязанском селе Полково, что рядом с областным центром. После художественного училища выбрал стены знаменитой «Мухинки» Ленинградского художественно-промышленного училища (вуза) имени Веры Мухиной (1969-1974).

Оформил своими росписями, мозаикой, витражами многие тюменские здания. Но критика более всего похвалила комплекс монументально-декоративной скульптуры с мозаикой в пионерлагере Тугулымского района Свердловской области, того самого, у нас под боком. Чугунов трудно выставлялся в 70-е и 80-е гг., независимый норов и оригинальный стиль в искусстве были далеки от официальных канонов, и выставкомы не часто брали его произведения. Но в Союз художников его все же приняли в 1982 г. за монументализм.

В 90-е годы пришло его время, в Тюмени (1990) состоялась первая персональная выставка, помимо частных собраний в России и за рубежом, картинами Чугунова заинтересовались музеи. Уроки питерско-ленинградской школы, духовная геометрия северного стиля и метафорический декор сущностных сил бытия обернулись высокой музыкой форм. Прошедший вернисаж показал углубление мотивов и настроений мастера в последнее десятилетие. Ему дорога мысль великого Делакруа про смелость творящего оставаться самим собой. Чугунов свободно цитирует громадные пласты истории искусства Дионисия, Пауля Клее, русский и западный модерн, авангард и абстракционизм. Его познания обширны, но тюменец не раб предшественников, а дружеский соревнователь.

Выставка полна созданий 90-х гг. «Квинтет» музыкантов чудо перехода мелодии в живопись. Фигуры растворились в «цветущем» звуке и уносятся ввысь. А там оттесняет тьму небытия «Облако» (1993). Белый цвет – сакральное открытие высших сфер, слои метафор нашего духовного космоса: «Я пишу, что вижу и знаю. Свою книгу поэзии в линиях, излучении цвета как знаке моего духовного состояния» (Чугунов).

Художник даже иней делает метафорой Тюмени, чей лик волшебно проступает в этой зимней одежде. А над ним ««Луна» (1993) нестрашная, вне известной символики злых сил, она ««семафорит» о ночном пути пытливой мысли. Настоящий философский ноктюрн. И наконец-«Ночной город» (1992), сжавшийся в геометрический узор своих фигур, словно защищая тепло живущих.

Для искусствоведа Натальи Сезевой Чугунов романтик, увлекающий «зоркой» интригой своих символических путешествий в собственные пространства мира. Время и художник неразделимы. Целостный космос его полотен выдает аристократизм духа. Это особая поэзия жизни в картинах, навеянных чтением Велемира Хлебникова, Бориса Пастернака, Николая Клюева... Чугунов нашел, где таится мировое Древо жизни, взял отросток и вырастил его. Чтобы своей красотой биться за спасение мира.




СКВОЗЬ НЕВИДИМЫЕ МИРУ СЛЕЗЫ




    11 апреля

Музы были добры к нам. Театральный праздник удался. Погасли огни открытого тюменского Фестиваля-конкурса «Золотой конек». Жюри, осторожно пробираясь меж раковин и камней на сцене, символизирующих в спектакле тюменского театра драмы «Продавец дождя» землю после нового потопа, подвело итоги. Наэлектризованный зал стонал в эффектных паузах и рассыпался в криках и аплодисментах, заслышав ожидаемые имена.

Специальной премии жюри «За честь и достоинство» удостоен (посмертно) заслуженный деятель искусств РФ, петербургский режиссер Владимир Воробьев, чья комедия «Одержимая любовью» в ТГТДиК стала последней работой мэтра («огромный подарок актерам тюменского театра», по мнению председателя жюри Евгении Розановой). Специальный приз «творческому открытию сезона» вручен в номинации «Надежда» уроженцу Тюмени, выпускнику Петербургской академии искусств (бывший ЛГИТМиК), молодому режиссеру Вадиму Дегтереву. Он поставил в молодежном театре «Ангажемент» модный гротескный «хит» позапрошлого сезона екатеринбургского, тоже молодого, драматурга Олега Богаева под названием «Комната смеха одинокого пенсионера». Говорят, что жюри на обсуждении ходило «стенка на стенку», но, поскольку недавняя советская история пока еще хорошо кормит наших прогрессоров, сотворяющих из нее сугубо сатирические новые мифы, против течения не попрешь.

В номинации кукольных театров за ансамблевость в исполнении сказки «Терешечка» приз присудили нижневартовской «Барабашке»». Радость актеров и директора плюс идейного вдохновителя Юрия Кузнецова мне понятна. Лавры по заслугам. Приз за главную роль получила Лилия Ботникова («Барабашка»), за лучшую сценографию заслуженный деятель искусств РФ Анна Игнатьева («Барабашка»»). Нет возражений, и, может быть, эти награды помогут югорскому театру подогреть интерес и внимание местного начальства к своей осложнившейся жизни (финансирование).

А что же наш кукольный? Странную позицию заняло жюри.

Как минимум, озорная (по-пушкински!) и игровая трактовка знаменитой «Сказки о рыбаке и рыбке» режиссером-постановщиком Григорием Гольдманом была достойна хотя бы специального диплома фестиваля. Классический сюжет погружен в бытовую атмосферу XIX в., герои изливают душу в романсах той эпохи. Море-окиян прячет подлодку, там резвятся русалки и всякая сказочная живность. Фантазия Гольдмана сродни фантазии современного младшеклассника, читающего старый текст и дополняющего его своими видениями.

В кулуарах я узнал, что, мол, жюри «переелось» пушкинских юбилейных представлений, что Гольдман «решил похулиганить, но неудачно»». И это критерии? Дальше начались закавыки. Объявили: жюри за лучший спектакль и лучшую режиссуру решило лавров не давать. Лучшей актрисой года называют артистку Магнитогорского театра имени Пушкина Фариду Муминову – исполнительницу главной роли в драме Эдварда Олби «Кто боится Вирджинию Вульф»». В номинацию «Лучший актер года»» попадают наш Леонид Окунев («Ангажемент»), актер Екатеринбургского академического театра драмы Алексей Уставщиков и блистательный умница, ироничный парадоксалист, «багдадский вор» из среднеазиатской художественной элиты 70-80-х годов, перебравшийся в начале 90-х в Магнитогорск и вместе со знаменитым Валерием Ахадовым реанимировавший местный театр, подняв его на европейский уровень, Сайдо Курбанов.

Приз получает Окунев, мои радость за Леонида тонет в общей. Но Курбанов, покоривший тюменского зрителя оригинальной и сдирающей кожу трактовкой образа Джорджа в драме Олби в паре со своей женой Муминовой, свежо и красиво сыгравшей жену Джорджа Марту, был достоин разделить главный приз за мужскую роль. Жюри молчит, а ведь Олби поставил божественный кудесник интеллектуальной параболы драмы XX в., экзистенциально-фрейдистских потоков сознания, другими словами, разматывающий тяжелые клубки человеческого существования, трагического одиночества в рождении, бытии, любви и смерти. И это мэтр Виктор Шрайман. Его спектакль одна из вершин современного театрального процесса. Но... «за лучшие спектакль и режиссуру не присуждать...».

Лучшим художником года объявили нашего талантливого Александра Чемакина (сценография конкурсного спектакля «Ангажемента»). Очень хорошо, но тяжелая ситуация, в которой пребывает этот театр, скудные материальные ресурсы не дали сценографу полностью реализовать свои замыслы. Если по совокупности работ, то решение верное, как и слова про «Ангажемент» – «малый театр с большим сердцем». Видимо, не очень ладила с коллегами в жюри редактор «Петербургского театрального журнала» Ольга Скорочкина. Она учредила личные призы, потратила гонорар и вручила награды (дабы не дразнить «священных коров», назвала свою номинацию «Лучший мужчина фестиваля») Сайдо Курбанову, Виктору Шрайману и директору магнитогорского театра Владимиру Досаеву.

Точное попадание и счастливая артистка ТГТДиК Ольга Афанасьева получает «Золотого конька» за лучшую роль второго плана («Одержимая любовью»). Но почему ничего не сказано про талантливую работу Татьяны Пестовой в этом спектакле в главной роли? Ладно, нельзя разделить с Муминовой, но отметить несомненные достоинства воплощения хотя бы специальным дипломом можно было?

Однако объявляют победителей в странной номинации «Лучший спектакль года и фестиваля». Вот тут почему-то всплывают Олби и «Комната смеха нашего «Ангажемента». Что это? Откуда столь странное соседство? Не в обиду «Ангажементу» одноактовка и многоактная философская драма. Зачем: чтобы тут же объявить – победил Магнитогорск?

Директор ТГТДиК и душа фестиваля, его несомненный главный мотор Владимир Коревицкий, достойный особой похвалы, вручает почетные дипломы тюменским меценатам за помощь и поддержку в проведении замечательного праздника сцены.

Спасибо, но «нака...ло» жюри на работы Тобольского драмтеатра имени Ершова и впервые показавшегося (103-й сезон!) муниципального театра из Шадринска. Может, жюри не привлек народно-лубочный смеховой мир трактовки тоболяками бессмертной и актуальной гоголевской «Женитьбы»? Но не заметить талантливую работу органичного дуэта артистов Татьяны Адриановой и Олега Пешкова в главных ролях, искрометную Светлану Жук? Почему? Спрашиваю у членов жюри, грубо огрызнулся («Нет!») моложавый коллега из Екатеринбурга Сергей Федоров. Хорош «гусь» из новых пробивных.

Сильно расстроился крепкий режиссер из Москвы, ученик великой Натальи Сац Валерий Ивлев, поставивший в Шадринске синтез-драму о любовных отношениях конца XX в. По собственной инсценировке повести итальянца Дарио Фо под названием «Оковы счастья». Даже если неплохие актеры Ирина Дементьева и Андрей Калев просто проговаривали бы текст, было бы интересно. Новый материал, терпко нежная и печальная, радостная и сжигающая сердца история любви под маской Фантазии (оригинальная пластика в роли красивой Тамары Волковой). Лейтмотив: «Ты и я... Страданья ранят душу, и этот мир огромный покоя не дает».

Не «пошли» ибсеновские «Привидения» у екатеринбургской академической драмы. Вот тут, выказывая уважение знаменитому театру, мы согласно помолчим вместе с жюри.

Странную бессвязную речь Розановой на заключительной пресс-конференции комментировать не хотелось бы, но придется. Она говорила, что наш фестиваль «не достиг современных эталонов». Опять? Помню эталоны конца 40-х годов, когда режим разгромил великий театр Михоэлса и камерное чудо Таирова, когда на вершине оставили закостеневший МХАТ, и все театры СССР работали по одогмаченной системе Станиславского. Даже вахтанговцы отчитывались, как они изучают «систему». А если наш фестиваль открытый, значит, «жюрить» театры (и по этике, и по эстетике!) надо было по-пушкинскому: «Судите о художнике по законам, им признанным». Но у Розановой и К° был какой-то неизвестный мне эталон. Сколько ни просил, не показала, не ознакомила с принципами «измерения». Закругляясь, сия дама припечатала (цитирую по своей записи): «К сожалению, тюменские театры не порадовали своими творческими открытиями». Я попросил строгую мадам объяснить мне, грешному, почему нет хотя бы элементов открытия в недавней премьере Ларичева («Продавец дождя»), в «Женитьбе» тоболяков? Разговор не получился.

Я понимаю решение дирекции ТГТДиК почтить память Воробьева и не выставлять последнюю новинку. По Ларичеву удалось «ввернуть» ее в программу вне конкурса в последний день 8 апреля. Большинство лауреатов фестиваля оценили «Продавца дождя» как «интересный и тонкий спектакль». А вот мои тюменские коллеги по СМИ «согласились» с Розановой и без аргументов «забодали» постановку. Так им «кажется»...

Зато я очень даже согласен с Розановой и многими директорами театров надо составить послание в адрес тюменских начальников, обратив их внимание к сценическому искусству.

Первые лица области и города или персоны, их замещающие, так и не появились в зале. Но мудрый Коревицкий смикшировал неприятный мотив, ибо помощь есть хотя бы в выделении средств, квартир, путем творческих заказов.

Наш фестиваль стал и зеркалом современного театрального процесса. Видно, как на первый план выдвигается ретростиль в постановках. Актуальная классика и мировые вершины пьесы 60-х годов в центре внимания. Мне, шестидесятнику, сие очень по душе. То была эпоха нового гуманизма, поисков морального и социального обновления общества в СССР, Европе и Америке. Мастер-медиа, попса, чернуха с порнухой занимали свои ниши, развлекали невзыскательную публику, без претензий на роль гуру в искусствах. Увы, в России сейчас все наоборот, но именно отечественный театр начинает спасать наши души.

Хорошо, что к нам приехали зубры Екатеринбург и Магнитогорск. Стало ясно, что тюменские театры смотрятся на их фоне и ищут свои оригинальные пути творческого самовыражения. Намеки столичных коллег на «не тот профессионализм» не принимаю. «Курьер», благодаря обширным связям редактора и оперативной обработке массивов текущей информации по искусству, вполне в курсе того, что творится в театрах России и других стран. Бее приглашенные режиссеры из столиц отмечали и хороший уровень тюменских спектаклей, и публикации нашей газеты о них (не только мои).

Еще раз творческий праздник удался, а мне остается поблагодарить за комфортные условия работы на фестивале заместителя директора ТГТДиК Парису Гордиенко, сотрудников Ольгу Овсянникову, Елену Холодилову, Юлию Отзыв, особо коллегу, завлита Анжелу Карапетян. Театр наша дорогая формула любви к жизни.




НЕУГОМОН




    23 мая

Кажись, я «проспал» 1 мая с.г. – день рождения артиста тюменского театра драмы и комедии Семена Абрамовича Фуксмана.

И непростой день. Бриллиантовый – 75 лет с той поры (1925), как в перенасыщенном заводами Запорожье своим первым криком Семен перекричал рабочий гудок.

До грозного 41-го оставалось 16 мальчишеских пет, время возмужания поколения 30-х годов, с именами челюскинцев и Чкалова на устах, с пирамидами на школьных праздниках в честь советских вождей и светлой верой в будущее. Этих мальчишек, да и девчонок, война косила особенно страшно. Семен, ушедший на фронт в 1942-м, уцелел. Попал в «элиту», был снайпером. Их, как известно, берегли, готовили тщательно. Да и воевать долго не пришлось.

Оказался в Новосибирске, где в эвакуации запустили номерной завод отца, с пятикратной бронью родителя за важные изобретения и быстрый ум. Военный Новосибирск был пиршеством для гурманов: ленинградские театры и филармония с великим Евгением Мравинским, Белорусский государственный еврейский театр, украинские команды, как на дрожжах вырос уровень местного «Красного факела», оперы и балета.

В конце 1943 г. Фуксман заметил объявление о наборе на учебный курс в «Красный факел». Конкурс был похлеще мирных 70-х. Юбиляр смеется: «Взяли за мощный голос». Остальные актерские данные на старых фото. Очень даже привлекательные. Проучившись год, он переходит в Новосибирский молодежный театр-студию. Этакий учебный театр, где сценические науки осваивали в процессе постановок. Труппу студенческий курс искали по всему городу на Оби. Без конкурса, по нюху на талант.

А сейчас трепещите, сердца истинных фанатов театра. Искали супруги дочь великого Мейерхольда, профессор Ленинградского театрального института (потом знаменитый ЛГИТМиК), режиссер Ирина Всеволодовна с... (тут надо перечислить все высшие звании, премии СССР), одним словом, уникальным Василием Васильевичем Меркурьевым.

Занятия вели (я не могу!) Черкасов, Чесноков, Симонов... Великий Симонов заполнил собой всю аудиторию. Оглядев вжавшийся в стулья молодняк, он начал беседу про актерское мастерство: вы еще не актеры, а г... Лет через десять поймете, что не можете без театра, тогда будет толк. Потом мэтр величественным жестом послал кого-то за «завтраком». Водка тогда была качественной, и сосуд опустел в два приема. Крикнув, Симонов продолжил: «А сейчас и прочту вам монолог... «Господа сенат!». Потом пошел долгий разбор с нюансами.

Молодой Фуксман с ходу прошел штурмовую полосу мастерства рядом с великими артистами и режиссерами. Играл классику Островского, Чехова, был занят в лучших пьесах 40-х гг. Арбузов, Брунштейн... В Ленинград не поехал. Конец 40-х и начало 50-х провел в областных театрах Казахстана: Павлодар, Усть-Каменогорск... Первые планы, большие роли, особенно характерные.

С той поры стал неугомоном, жадным до интересной работы на сцене, странником в мире древней игры. Минимум быта, но не отказ от мирских радостей, если не мешали. Помнит своего Бессудного, хозяина трактира в драме Островского «На бойком месте». Раскопал загадку темной души ночного разбойника, а днем «Чего изволите, господа проезжающие?». Помнит «Нашествие» Леонида Леонова. Пришлось сыграть даже Сталина. И тут же Подколесина из гоголевской «Женитьбы».

Почти весь Союз увидел от Измаила в Дунайском гирле до Дальнего Востока. Заскучал и сбежал на Волгу. В Сталинград, где царил знаменитейший режиссер Фирс Шишигин (сезон 1953-1954 гг.). Тогда там работал и Смоктуновский, мучился, ибо не по нутру ему были роли правильных передовиков труда или неправильных завхозов. До рефлексирующих вдумчивых и совестливых людей 60-х годов было еще далеко.

В Сталинграде Фуксмана догнала приятная весть из Казахстана (он со всеми дружен и сейчас, никогда не переходил из театра в театр со скандалами. В его отшлифованном до тонкости актерском мастерстве уже никто не сомневался). Юбиляр давно уже баловался пером. Еще в Павлодаре написал и поставил свою первую вещь водевиль «Милости просим!». Новая пьеса о сельских делах получила премию «за лучшую современную драматургию». Даже фильм готовили по ней в Алма-Ате.

Но «мечтатели» вместе с автором остались при своих. Никита Хрущев провел на бумаге первую целинную борозду, и послушная киношная театральная братия бросилась в объятия нового сюжета.

Фуксман махнул рукой, и поезд умчал его в Измаил (тогда областной город). Сманили друзья-приятели. Приехал посмотрел сплюнул: ну и болото. Однако зритель повалил на новичка. Остался, женился, родилась дочь. Написал киносценарий «Солдаты революции». На конкурс 40-летия Октябрьской революции (1957). Сценарий не прошел, но Фуксман неожиданно получает приглашение на Высшие сценарные курсы ВГИКа. Увы, не поехал. Семейный долг перевесил...

Пошла какая-то дурная полоса в судьбе, и на целых 14 лет он оставляет театр. 1958-1972 работа в филармониях. Одна радость своя команда, был конферансье, читал, разыгрывал свои вещи. У него получали путевки наверх многие знаменитости.

С 1978 пошел его орский период на Урале. Сюда классного мастера заманивали долго. Потешили самолюбие, пообещав пробить почетное звание заслуженного артиста. Три года подряд подавали бумаги, но то ли пятый пункт помешал, то ли еще что... Когда система стала отпускать вожжи, Фуксман одним из первых в стране пустился в свободное плаванье. Еще в Орске (1989). Тут его судьба пересеклась с Тюменью. В местный театр по распределению после училища искусств приехала Ирина Тутулова: «С тех пор не расстаемся». Они организовали свой независимый театр «Маски». Поставили на юношество и молодежь.

Вкус свободы пьянил и радовал, как молодое вино. Работали с упоением. Самый горячий репертуар. Свои инсценировки увлекали духом перемен, отвечали на трудные вопросы нового поколения: романтичный и яростный Эдмон Ростан, тусовочная «Набережная» Юлиу Эдлиса. Весь доход тратили на базу и творчество. Но в 1993 г. наги псевдорынок добрался до «Масок». Кто же забудет, как быстро прибавлялись нули на купюрах. Уезжая, безвозмездно все нажитое хозяйство передали детям в Дом пионеров.

... Словно всю жизнь он ловил преступников в кукурузе близ Миссисипи... В пушкинском станционном смотрителе Фуксман выразил мучительную загадку русской души поруганное достоинство «маленького» человека со смертной тоской в глазах и божьей любовью к дочери.

На малой сцене Фуксман уже поставил три своих спектакля, демонстрируя бесконечно богатые возможности социально-психологического реализма, животворные трагедии отечественного театра, не чураясь вводить в действие современные эффектные приемы. В «Вечернем звоне» сыграл главную роль ветерана-фронтовика. Драму с мольбой о милосердии, об уважении к памяти павших на страшной войне. Воззвал к заигравшимся в рыночные спекуляции новым хозяевам жизни: «Без нравственных правил ваши правила игры доведут до катастрофы».

На первое место в творчестве Фуксман, хранящий в себе молодую, красивую и дерзкую душу, ставит радость познания духовного мира, которую все две тысячи лет христианской цивилизации искушает зло. Он переживает это искушение так, что зло уступает, а зритель получает добрый урок. Сейчас у мастера новый проект. Тревожно ему за школяров, их судьбы. И Фуксман уже репетирует свою версию фонвизинского «Недоросля». Основательно перелопатив текст, «переведя» его на современный язык, режиссер сделал сию комедию остро актуальной. Нагие уползание в сторону невежества и свинства он жалит всепобедительным смехом.

Любители провинциальных штампов думают, что Фуксману любо слышать приставку «наш тюменский Леонов». Какие-то внешние сходные приметы есть. А по большому счету сходство лишь в высшей огранке мастерства. В неповторимости и оригинальности творческой жизни. Строптивый любимец муз, он и сегодня в той стороне очистительного света, где сцена оборачивается настоящей жизнью, где мастер творит свои чудеса преображения.

Редакция «Курьера» ходатайствует перед областным комитетом по культуре, дирекцией ТГТДиК, отделением СТД поскорей решить дело о присвоении Фуксману С.А. почетного звания заслуженного артиста РФ. Две премии в Тюмени он уже получил, пора бы и лавровый венок особого отличия надеть на этого кудесника.

...Каморка, простите, гримерка, мастера под лестницей на первом этаже. Бесстыдны облупившиеся стены, ничего лишнего. Аскет-артист собирается с духом, идет на сцену. Она совсем рядом.




ВООРУЖЕНА И ОЧЕНЬ ОПАСНА




    30 мая

Имя – Татьяна, отчество Павловна, и Фамилия – Оносова. Вооружение: всегда носит с собой микрофон с портативным репортерским магнитофоном. Степень опасности: очень высокая. Бьет наповал. Энергетическим пучком обворожительным и умным.

Коронована: 33 года в журналистике, с 1978 г. в теле-, радиоэфире ГТРК «Регион-Тюмень», последние 15 лет работает комментатором, фактически лидером литературно-художественного вещания. «Доработалась» до звания заслуженного работника культуры РФ, получив «Серебряный микрофон 97». Постоянно «висит» в радиодоме на самом видном месте там, где отмечают лучшие радиопередачи недели.

Любимый спутник жизни ТОП. Это студия художественных программ, где первая буква означает творчество. Работать с Оносовой труднейшее испытание и радость. Выползаешь из студии измотанным, качаешься. Пятнадцать страниц радиосценария по книге Анны Неркаги «Молчащий» легли перед автором и ведущим Рогачевым В.А. в 17.00 15 мая с.г. В крохотном кабинете с Оносовой, кроме меня, рябь в глазах от элиты театра драмы. Трижды, дважды, просто заслуженные и просто любимые Вениамин Панов, Сергей Кутьмин, Владимир Орел, Геннадий Баширов, Семен Фуксман, Татьяна Стрелюк и Ирина Тутулова. Ловят кураж перед записью, мечут громы и молнии в адрес незадачливого сценариста. Подкалывают Оносову, шпилек принесли на целую толпу. А то как скрыть волнение, как не потерять искру быстрого зажигания после реплики партнера.

Пятый, девятый дубль. Часы бьют полночь. В студии пахнет грозой. Еще бы ровным голосом эти страницы читаются тридцать минут. Получается, что новый спектакль рождался 14 раз! Мне уже соленый пот лезет в глаза, я тихо ненавижу свой же текст... Оносова свежа как огурчик: «Жень, давай снова пленку!». Это звукорежиссеру.

В ее арсенале согни штучек-дрючек, чтобы успокоить артиста, коротко бросить «вот-вот, шедевр!». Самой прочесть за кого-то. Смехом и шуткой разрядить напряжение. Уносим ноги, записав половину спектакля. Радио-дом пуст, темно, двери на замке. Фуксман спрашивает, куда идти. Идет в другую сторону. Я мельком гляжу на Оносову ого, ей тоже досталось. Ио вся команда счастлива, ибо было упоение творческого боя, рождение красоты. Она изящно и энергично маневрировала нашими голосами, чтобы в звуке ожил северный поселок, зазвенели ручьи, забилась вьюга и пошли, переговариваясь, ямальцы на свое игралище.

А перед этим битый час команда разбиралась в обычаях и мифологии ненцев, спорила, где ставить ударение в слове «аргиш» (поезд из нескольких нарт). И так всегда презрение к халтуре, скороспелой записи. Строгая любовь к человеку, творящему во времени и пространстве. Огонь доброго и открытого сердца, настройка души на главную волну героя. Бабушки-сказительницы из Новоалександровки Ярковского района, когда в долгой беседе летела ночь и руки творили тесто. А утром до сладкой боли под ложечкой умилил дивный запах свежего домашнего хлеба, и бабушка выдала такую серию песен, что можно было думать вот как рождался фольклор.

Любимый жанр беседа со свободной композицией. Ио такой, что в передачу вмещается вся творческая жизнь и мысли о своем деле мастера-собеседника. Недаром Михаил Ульянов рассказал Оносовой многое, что неизвестно столичным коллегам.

В фонотеке Оносовой практически вся история тюменской культуры за последние 15 лет. Ее нюх на талант опережает время. Скольких дебютантов она «вывела наверх». Упорно поднимала самосознание метомского геолога и поэта Виктора Козлова, билась с мим за его же строфы. Теперь у Козлова несколько неплохих книг.

В начале 90-х, когда тюменские писатели гонялись, чтобы взять чужую кровь для анализа «на этническую чистоту» и новое прогрессорство, Оносова не стала делить их на своих и чужих. Обходя склоки и грязь, она искала в новых произведениях дар общения через слово ради духовного возвышения слушателей.

Оносова открыла нам юганского энциклопедиста и народного философа Негра Бахлыкова, освоившего хантыйскую культуру изнутри духа и бытия древнего народа Югры. Еще в 80-е гг., задолго до признания Бахлыкова властью и писателями, она забралась в дебри Югании, и тот рассказал в большом радиоочерке про уникальную историю жизни таежной «республики».

Магия Оносовой всепобедна. В переполненных премьерных залах она красиво рассекает толпу и садится всегда в первом ряду посередине. И никто не смеет ей помешать. Актеры верят – если она пришла, значит, все будет хорошо.

Судьба Оносовой полна испытаний. Полна беспрерывных странствий, препятствия лишь подзадоривают ее. Ургушный факультет журналистики штурмовала трижды с 1967 г. Девчонка из Верхней Салды, города уральских мастеров под Нижним Тагилом, билась до победы, работала в многотиражке военного завода и готовилась «взять» Ленинградский университет. Там и получила диплом журналиста.

На ее примере лишний раз понимаешь, что значит для нас родной дом, семья. Таню по утрам будил отец, читая наизусть стихи Жуковского, Батюшкова, Пушкина, Лермонтова... Деревья она сажала, сына вырастила, книгу написала. И не одну и все про нашу творческую жизнь, судьбы наших талантов. Только точку Оносова не ставит – время вроде бы нелегкое для культуры в Тюмени, а она на подъеме.

Последняя удача – радиоспектакль по повести Анны Неркаги «Белый ягель». О долгом прощании северной культуры под напором урбанизированных и машинизированных пришельцев. Оносова бережно уплотнила страницы, выбрав главные мотивы угасающий живой огонь родного очага, снежный путь к новому пределу, спасение души народа с надеждой на возрождение. Тут уже ничего не убрать, не сократить.

Пятнадцать лет Оносова ведет авторскую программу «Нам дороги эти позабыть нельзя». Дань уважения ветеранам фронтов и тыла, победившим в 45-м. Передача личная боль, ибо не успела записать отцовские рассказы про его огненные дороги.

Л уже уходил в редакцию после лекции в университете. Подошел Слава Мелентьев, студент из северян. Спросил, а не я ли инсценировал «Белый ягель». Сильная вещь, в Мужах многим понравилась. Нет, Слава, не я. Есть такой «кудесник эфира» Татьяна Оносова, которая 3 июня с.г. перейдет личный «золотой» рубеж. Без страха и упрека, такая у нее достойная репутация.




ИЗ ПОКОЛЕНИЯ СОБЛАЗНА В НОВУЮ ВОЛНУ




    6 июня

Я был бы последней щукой на безрыбье, если не попал бы на вернисаж этого «недоощипанного гуся» в Сергея Перепелкина. Кому-то очень не хочется, чтобы наш тюменский художественный авангард привлек широкое внимание любителей искусств. А «гусь»» сэр Серж потому, что еще в преддверии творческих свобод, дарованных на старте перестройки в 1985 г., тогда молодые двадцатилетние художники Андрей Ердяков, Валерий Михайлов, Саши Прудников, Кухтерин, Чемакин и Перепелкин «нахально» ворвались в благопристойную художественную жизнь города и взорвали ее.

«Старики» тут же бросились сечь «зарвавшийся»» молодняк. Кто-то указал на Сержа – «хорош гусь!»». А что, назовем свою творческую команду «Гусь»» и озорная смелая птица в зеленой «планиде»» стала ее символом. С проработкой молодых консерваторы припозднились, партсоваппарат колебался. Тем более что «Гусю» помогли расправить крылья умные и талантливые мэтры Михаил Гардубей с Геннадием Вершининым.

А тут еще и обком комсомола поддержал, прошла звонкая серия молодежных выставок. С той славной поры утекло 15 лет, «Гусь» остепенился и обернулся праздничным блюдом на столе, когда собираются вместе бывшие бунтари. Творчество одиноко. Самосовершенствуйся. А в память о бурном времени респектабельный шикарный альбом-монография «Новое искусство Тюмени» (1996). У многих «гусей» теперь своя дорога, свой успех, иные пристрастия. Хватает и персоналок личных выставок. Вот только Сергей Михалыч припозднился. Лишь недавно собрал работы разных лет и выставил в минувшую пятницу в музее изоискусств. Пришли в основном свои.

Но и подростков хватало, наследники щурились, заглядывали за холсты, осторожно водили пальцем по линиям графических работ. Нравится... «необычно и здорово!» (юная Лена – ну и что – моя дочь?!).

Сказать, что Перепелкин сей выставкой отметил свое 40-летие, можно. По есть поверье этот рубеж мистически запретный для юбилея. Хотя, как говорил Евтушенко, «сорокалетье строгая пора», и стоит отчитаться, осмотреться... Родился художник у нас, в 1960-м. Ходил в тюменскую художку-школу (1973-1977). По диплому училища искусств – художник-оформитель (1983). В ДК «Геолог» успешно занимался праздниками и рекламой, сценографией. Параллельно искал свой путь в живописи и графике. Решив освоить мировое художественное наследие, поступил в Уральский университет. Диплом искусствоведа защитил в 1991-м. Тогда в УрГУ постмодернизм, соцарт и авангард фонтанировали похлеще Самотлора. Перепелкин показал работы «гусей» (и свои, конечно). Перестроившиеся педагоги зацеловали тюменский феномен и под несмолкаемый гром аплодисментов благословили на защиту выпускной работы по теме «Молодежное искусство Тюмени 80-х гг. Живопись и графика». Отлично.

А в это время в нашем замечательном и дерзком на изыски кукольном театре в поисках главного художника маялся философ и режиссер Сергей Кузин. Случай, встреча, радостное узнавание творческих братьев по духу. Кузина, поразившего своим фольклорным модерном Париж в 1994 г., сумели-таки убрать из театра. Мастер (и какой!) сгоряча накатал заявление. Его подписали.

Перепелкин мудрее, мы с ним – компромиссисты, терпение – очень нужная штука в этой смуте. Михалыч остался на месте. Не думаю, что проиграл, изменил чести. Его сценография украсила популярные спектакли «Волшебник Изумрудного города», «Лутоня», гоголевскую «Женитьбу», андерсеновского «Соловья». Еще кое-что. На всероссийских семинарах творческой лаборатории режиссеров и художников кукольных театров он не последний. В Париже на Днях Тюменской области тоже наследии. В смысле, запомнился, как, впрочем, в Германии и Польше. Отмечался на зональных фестивалях в нашей области.

Его куклы то анютины глазки с бездонным любопытством к миру, то чудаки в лубочных одеждах, срывающие лукавые маски зла с дурных персонажей. Они живые и выразительные, хватающие за душу и умеющие ценить главные вещи на земле любовь и дружбу, верность и солнечный восторг перед бытием, хотя на душе кошки скребут. Да что, идите и смотрите сами сценографические этюды есть на выставке.

Концепцию творчества Перепелкина выдала на вернисаже искусствовед музея Вера Субботина. Два «веда» – Серж и я – сняли перед ней шляпу и восторженно согласились. Прилагаю тезисы Веры Санны: при любых измах и режимах настоящий художник может творить свободно. Тайно или явно. А молодые еще и в люди смело идут. Они отважно вступают в диалог с традицией, преодолевая запреты, изучают опыт мировой культуры. Перепелкина не смыл мощный поток новой информации. У его поколения был соблазн захлебнуться в чужих стилях сюрреализма Сальвадора Дали, в цветных плоскостях Анри Матисса, московской формальной школы 20-х гг. И он, и Саша Чемакин, и их друзья нашли силы для отстранения, отошли, увидели точку на полотнах мэтров XX века. Плюс самоирония. Родилась молодая «новая волна» в тюменском искусстве.

Перепелкин разработал свою систему философской и одновременно художественной медитации. Устремился в архаику, к древним причалам, началу начал. Явилось переселение душ, обмен культурными сигналами из нашего времени в прошлое, идеально живущее среди нас. Вглядись, открой себя в другом, путешествуя на машине времени. Его «Жюль Верн» (1999) еще и автопортрет. В образе романтика и фантаста XIX в. Перепелкин дарит нам архетип (опорный вещий образ) великого писателя. Такой, что и сегодня удивляет нас.

«Дом» (1997). Архетип тюменской усадьбы, лад жизни, который можно перенести к нам, разумеется, переиначив. Знаковая вещь Перепелкина медитативный пейзаж «Нил» (1993). Художник обращается к зрителю, в чьей памяти не стерта история древнего мира. И память детства возвращается, начинается вещий сон. Ты садишься под парусом и плывешь по истории, разговаривая с пирамидами, фараонами, неистовыми жрецами храма солнца. Тут – подходит- лукавый скоморох Саша Чемакин и предлагает утолить «Жажду» (1998). Пьем втроем – сэр Серж, герой портрета и зритель. Кто чего захотел.

Покой и благость. Хорошо сидим. Вдруг рядом водный взрыв. Несчастный в водолазном костюме сводит счеты с жизнью. Качается безумная голова в шлеме, глаза жгут проклятием жестокому миру («Безумный», 1999). Перепелкин настаивает из нашего бытия ушли праздники. Убило единство людей и непосредственность. «Оформители» (1999) украшают потолок-небо звездами, но один из них держит другого так, словно оттаскивает от петли.

И все же тяга к чудесам доброго преображения осталась у художника. Его урбанистические пейзажи Тюмени зимние! теплы и человечны. Голые ветви деревьев «одеты» в плоть наших раскрытых ладоней, призывая солнце, чтобы было удобно «Девочке с мандолиной» (1998). Даже эротические натюрморты пылают гармонизированной чувственностью. И жалко одинокого солдатика «На посту». Символ текущей безалаберной жизни, когда иным хочется жить не в радость труда, а в радость развлекаловки за счет других. У Перепелкина труд и творчество неразделимы. Он создает с удовольствием. И труд его души увлекает нас.




ЗОРКО ОДНО ЛИШЬ СЕРДЦЕ




    18 июля

Книгами влиятельных персон российского истеблишмента народ и уже не удивишь. В книжном обозрении «Независимой газеты» рецензиям на них (чаше всего ерническим и переперченным) отведена большая полоса.

Их цели ясны, задачи определены (нанятыми пиарщиками) за работу, товарищи-господа, над крепостью лакомого имиджа и увесистых дивидендов от масс. Книги-игры, обманки, лукавый туман...

В регионах местные лидеры начали баловаться пером в середине 90-х. Клич чеховских «сестер» позвал авторов в путь наверх. Тюмень счастливое исключение. Мне известны четыре книги «о времени и о себе» наших деятелей. Увы, «сделаны» они по столичному шаблону с такими мелодраматическими выкрутасами в представлении судеб ответственных лиц, что хочется разрыдаться на этих преждевременных «поминках».

Недавно увидевшую свет книгу ректора госуниверситета Геннадия Куцева в подобный ряд не поставишь. Широко известный ученый и педагог, общественный деятель и признанный лидер в искусстве управления многопрофильным вузом, в котором только студентов свыше 12 тысяч, вышел на предельно близкую личностную дистанцию общения с хорошо знакомой ему аудиторией. Свободно и легко, убедительно и увлекательно он ведет свой сказ, раскрывает собственное житие, подчиняясь только упругой бодрящей энергии ветра жизни. Этот ветер сквозная метафора, авторское динамо, то опережающее ускорение, которое любит Куцев. С ним он обходит соперников, гасит удары недоброжелателей, ведет разведку в новых зонах развития науки и общества, образования и культуры.

Рисковая тяга к новому, нестандартным решениям – стиль автора. В иркутские годы (60-е) на Байкале увлекся профессиональными тонкостями рыбалки, освоил и обновил исконно сибирскую снасть этакий катамаран. Да еще ловил в месте не для слабых, в Змеиной пади. Появившись в Тюмени в 1981 г., с ходу, взять хотя бы для примера, пресек благодушные тары-бары о компьютерной грамотности. После обсуждения на совете вуза издал приказ, и даже филологи заиграли пальчиками на клавиатурах.

В самую болтанку середины 90-х так вписал ТГУ в новые социо-экономические условия, что университет рванул вперед. По многим позициям вышел на уровень мировых стандартов обучения (экономика и финансы, юристы, международный лингвоцентр, высшая педагогическая школа). Высокая комиссия из Москвы, приехав на очередную аттестацию вуза в начале 1999 г., осмотревшись, приняла решение – никаких лишних проверок, так держать!

Куцеву говорили: зачем открывать филиалы в Югре и на Ямале, не потянем. Сейчас ТГУ единственный в России, где занятия одновременно начинаются за Полярным кругом и на берегу степного Ишима. Где много строят, а сотрудники без задержек получают зарплату и отпускные все эти смутные годы.

Подыскивая форму повествования, автор ушел от модных велеречивых подзаголовков типа моя боль за Россию и поиски света в конце туннеля». Просто обозначил «книга воспоминаний». Для многих, особенно молодых, чтобы «по-иному взглянуть на путь, пройденный нами за минувшие десятилетия, избежать односторонности, тенденциозности в оценке теперь уже исторических событий». И это ему удалось, на примере своей незаурядной судьбы дана панорамная картина жизни нашей страны, начиная с военной поры.

Причем во всех главах частная, личная, семейная жизнь Куцева, дружеский круг общения без натяжек переплетаются с важными реалиями общественного движения. Агрономические новации автора совпали с попыткой остановить регресс советского земледелия в годы хрущевской оттепели. Много полезного появилось в работе комсомола в ту эпоху. Автор и тут был среди первых.

Начался бурный рост отечественной социологии как науки, Куцев и здесь в лидерах. В московский период (на рубеже 90-х), работая на самом верху управления образовательной сферой, он отстаивал такую ее реформу, которая сохранила бы здоровый опыт и традиции, и одновременно обновила бы образование в зеркале мировых достижений.

Автор, памятуя, что «заглянуть в чужую жизнь, в чью-то судьбу всегда интересно и поучительно», настежь распахнул дверь в «дом» своей личной судьбы. Радуясь удачам, анализируя промахи и ошибки, Куцев не боится острых углов, подробно говорит про неприятные истории: неудобные начальству вопросы о молодежной политике на бюро обкома партии в Иркутске, появление персонального «сыщика»» Сосунова, мстившего Куцеву за критику, смертельный риск в командировке в Нагорный Карабах в разгар межэтнического конфликта, труднейшие месяцы 1992 г., новое избрание ректором ТГУ и спасение гибнущего вуза.

Вот почему эта книга далеко не мемуарная хроника. В ней интересно и литературно выразительно сплавились исповедь и лирические монологи, напор публицистических фактов и речь политика, исповедующего центристскую линию обновления страны в эволюционных, социально-рыночных, демократических рамках.

Кстати, к литературе Куцев тянулся давно. Еще в Иркутске в конце 60-х общался с Валентином Распутиным, Александром Вампиловым. Это сейчас они признаны, а тогда серые функционеры обвиняли писателей во всех смертных грехах. Что ж, и в художественном слове наш автор самобытен, оригинален в психологических нюансах движения сюжета. Форма литературного сказа (от первого лица, с живыми подробностями, «вкусной» реанимацией прошлого) более всего увлекает сегодняшнего читателя. Ибо сказ принципиально достоверен, этически нагляден и создает духовную атмосферу понимания автора.

Куцев выбран верную интонацию, любит детали, за которыми важные картины бытия. Вот детство, война, Дальний Восток. Мы знали, что разгром Квантунской армии в 1945 г. был быстрым и без особых потерь. Однако автор пишет о бомбардировках японскими самолетами железнодорожного моста через Зею, про панику в городе детства Свободном после атомных взрывов в Хиросиме и Нагасаки.

Казалось бы, все рассказано в нашей литературе про трудное послевоенное детство. Но как «шахтерили» Куцев со сверстниками собирали уголь, лом на станции, грелись в шальные морозы на откосах теплого шлака из паровозных топок упомянуто впервые.

Книга интересная галерея портретов дорогих автору людей. Родных и близких, всех, кто помогал ему торить тропу жизни. От Анны Ивановны Чубаровой, учительницы с божьим даром, ставшей депутатом Верховного Совета СССР, до хорошо знакомых тюменцам героев энергии века. Не забыты и антагонисты. Если их положение в обществе было не равным автору, то он тактично, не унижая, говорит о конфликте (хотя бы случай с доцентом Иваном К.).

Последнее. Много домыслов вызвали публикации автора, подписанные «Шафранов-Куцев». Теперь есть пояснение: «Когда я окончательно и осознанно причислил себя к шафрановской родове, то решил прибавить к своей фамилии по отцу еще одну – «Шафранов» (по материнской линии), как «дань признательности и благодарности тем, кто меня воспитал, закалил, вывел на дорогу жизни». В этом главный нерв книги, та духовная энергия, которая поможет идущим вослед.




БЛАГОДАТЬ И ТРОЛЛЕЙБУСНАЯ ДРЕМОТА




    15 августа

На прошлой неделе комитеты по культуре областной и городской администраций, музей изобразительных искусств и Тюменское отделение Союза художников России как учредители, без особого шума, закрыли выставку «Художники Тюмени городу». Чего там я, обиделись (не позвали!) мои знакомые искусствоведы, истосковавшиеся по публичному обсуждению работ наших мастеров. Значит, на то были особые причины, что собирались в узком кругу.

В принципе, выставка стала большим событием в культурной жизни Тюмени. В ее рамках учредители успешно провели свою акцию конкурс на лучшие произведения изоискусства текущего года. О чем мы уже писали. Отдельно вручили губернаторский грант «За создание произведения, продолжающего лучшие традиции местной художественной школы» («Курьер» за 12 августа с.г.).

Невнимательные коллеги поспешили заверить горожан в том, что выставка была посвящена 80-летию творческого союза тюменских художников. Ну, если к 1944 году прибавить 80 лет, то получится 2024 год. Желаю и нам, и вам, и художникам здравствовать до сей вкусной даты.

На самом деле выставку посвятили 80-летию со дня проведения в Тюмени первого художественного смотра пореволюционного времени. Докопалась до этого факта сотрудник ТГМИИ Наталья Сезева, буквально по крупице собирающая художественную историю нашего края. В каталоге выставки-2000 есть ее толковая статья: «В произведениях таких разных по возрасту, творческому темпераменту, образно-стилистической ориентации художников, как Альберт Мокин и Анатолий Седов, Михаил Гардубей и Борис Паромов, Геннадий Бельтюков и Михаил Патокин, Олег Федоров и Александр Павлов, Дмитрий Бобонич и Вячеслав Сизов, явственно просматривается следование традициям и заветам, которые были заложены и завешаны старшими мастерами участниками первой художественной выставки. Это, конечно, любовь к городу, его истории, прошлому и настоящему. Оказалась непрерванной связь поколений».

Вслед за Сезевой благодарно назовем плеяду мастеров, создавших в XX веке оригинальную живописную тюменскую школу: Митинский, Барашев, Кротов, Россомахин, Котовщиков... Долго пояснять, почему хаотичен наш город, столько грязи, невежества, серости. Пока люди культуры, духовно ищущие тюменцы не в силах реально изменить ситуацию. По в своем искусстве они открывают нам особое, красивое лицо Тюмени.

Есть и руководители, в нынешних условиях создающие оригинальные городские ансамбли. Университетский локус. Просматриваются контуры микрорайона вокруг архитектурно-строительной академии. Завершается ансамбль духовного центра рядом с Никольской церковью.

Но теперь куда больше художники торопятся за уходящей натурой. Возвращают нам красоту былого, своими средствами воздействуют на реальные процессы, новую жизнь, дабы она совсем не обезобразила Тюмень.

Выставку заметили. Спецы критиковали художников. Мол, пошли повторы, ничего вдохновляющего, дерзкого. Что-то в этом духе смущало и меня. Я почитал тетрадь отзывов. Около полусотни фамилий. Поскольку в среднем за перо берется один из тридцати зрителей, можно считать, что за месяц на выставке побывало свыше полутора тысяч человек. Для текущих дней неплохой результат. С учетом плохой и бедной рекламы.

Отзывы сплошь положительные. С пикантными чертами нового стиля жизни. Нескольким художникам сделаны интересные предложения от фирм. Нормально. «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». Пушкин, если позволите. Часть отзывов не уступает искусствоведческим разборам. Пошел смотреть заново, медленно. Понял, в чем дело. Картины разместили по авторским гнездам. Единый городской сюжет размылся в мозаике разных стилей. В этот момент Бобонич произнес спич о необходимости выразить дух нашего времени. Если бы я не забыл его отчества Михайлович, то решился бы попросить публично поведать про этот дух. Пришлось ждать конца церемонии вручения губернаторского гранта счастливому скульптору Владимиру Шарапову (Ялуторовск) и задержать Бобонича.

Мэтр пояснил, что наше время открывает человеку новую духовную энергию, четвертое измерение, пересекающиеся миры. Он повел меня в гости к «астральному яйцу» Юрия Юдина. На картине «Из детства. Пасха» (2000) – двое. Юные лица в профиль, вовлеченные в очищающий свет главного символа воскресения. Ибо яйцо великий архетип бытия, первородный дар жизни в христианском измерении у художника. Необычное и сильное толкование новозаветного сюжета.

Да и сам Бобонич удивил своими тюменскими сюжетами. И, может, «Цимлянское озеро» (2000) напомнит горожанам с возможностями, что неплохо бы вернуть городу сей прелестный (увы, бывший) уголок. Михаил Гардубей показывает свое «Городище» ради того будущего, где останется место уважению к преданию. А пока его «Серебряный дом» (1999) реквием, плач по тюменской красоте, убиваемой сегодня на каждом шагу. Хитрят деловые люди, уничтожая деревянные резные особняки.

Говорят, что их жители рады переехать в дома с удобствами. Верно. Пусть переезжают. Но в Европе, в Карелии, Литве еще в 60-е годы такие раритеты обновляли, меняли «внутренности», устраивали удобства. А ведь среди богатых найдутся желающие жить в экологически здоровых деревянных усадьбах.

Хватит места и для лужайки, и для машины, и для корта вместо огорода позади дома.

В «серебряном» доме из лиственницы я гостил. То было чудо, ибо в стиле русского модерна его в начале века спроектировал даровитый городской архитектор К.П. Чакин. Уникум, как и резной дворец тобольский драмтеатр, сгоревший в 1993 г.

Скорей всего, тюменским прогрессорам, не пропускающим вернисажей, не показалось возвращение многих известных художников к реализму, обогащенному формальными и авангардистскими новациями современности. Впрочем, я тоже принимаю виртуальные духо-дуновения тюменской «новой волны» (по Геннадию Вершинину), карнавализацию своей внутренней жизни. Но духовное самостояние Геннадия Бельтюкова прекрасно чувствуется в его неожиданном для многих луче виденья Знаменского храма. Это и реализм, и новосимволизм одновременно. Н храм стоит, светом своим очищая мерзости бытия, и художник размышляет о вечном.

Сама же выставка интересно «уложилась» в каталог, над художественным оформлением которого поколдовал Николай Пискулин. Оригинальный и обольстительный дизайн. Еще один экспонат, достойный восхищения.

Вот так я прошелся по «живописному» городу от «Благодати» до «Троллейбусной дремоты». Оно, конечно, в текучке эту дремоту проклянешь на остановке у 2-й горбольницы. Любят позлить нас водители «рогатых электричек», ибо так называемый отстой словно нарочно «делают» на виду у страждущей уехать публики. Почему в Москве так нельзя, в Екатеринбурге?

Александру Новику хорошо, он «дремоту» из своей легковушки увидел и вдохновился приткнулся к бордюру синий усталый кит, отдыхает... Тоже правда и городская красота. Без которых не жить.




ГДЕ ЖИВЕТ ДОБРОЕ УТРО?




    22 августа

Исполнительный директор Благотворительного фонда развития города Тюмени (БФРГТ) Вера Барова не устает повторять Вольтера: «Случай делать зло представляется сто раз на дню, а случай делать добро лишь единожды в год».

Опровергать великого парадоксалиста очень нелегко, особенно в текущем, особенно в одиночку. Баровой удалось в короткий срок собрать и увлечь свою команду мастеров добрых дел. Помощников всем обездоленным, попавшим в трудное положение, ветеранам, инвалидам всех возрастов. Правда, инвалидами в фонде если кого и назовут, то по старой привычке. Предпочитают говорить о людях с ограниченными возможностями. Так сейчас принято во многих странах.

Фонду в июле с.г. исполнился год. Год бурного старта, совершивший настоящий прорыв на фоне общественной дремы и апатии. Баровой с коллегами удалось связать воедино лидеров и активистов тюменских общественных некоммерческих организаций социальной помощи и защиты («Особый ребенок», «Милосердие и здоровье», другие фонды), власти и деловых людей. Как и чем? Да новыми и прогрессивными социальными технологиями, нестандартным подходом к решению трудных социальных проблем.

В учредителях фонда солидные организации и фирмы, а среди попечителей самые громкие имена. Дабы не было скрытой рекламы (жаль!), придется назвать только Степана Киричука и председателя правления фонда Валерия Борисова.

Всего год, а тюменцы натворили столько, что стали вторыми в России после коллег из Тольятти. Они получают помощь и финансирование международных организаций поддержки общественных инициатив. США там в лидерах. Спрашиваю Беру Владимировну: а не диктуют ли нам, не охмуряют ли нас, а то ведь наши радикалы запишут вас в проводники коварных американских замыслов? Она смеется легко и свободно: «Только помощь и понимание. Реальная поддержка хорошему и действенному социальному проекту».

Кстати, любой тюменец, сделавший благотворительный взнос в БФРГТ, может узнать, куда пошли его денежки. Но не каждый любит копаться в документах, слушать отчеты. Вот почему фонд 16 августа с.г. вместе с Музеем истории города в церкви св. Петра и Павла открыл специальную выставку «Сотвори добро». Признаться, я тоже был в некотором недоумении по пути на вернисаж что же связывает музей и фонд? Мой вопрос не смутил директора музея Наталью Бойнову. История Тюмени – это и история добрых дел горожан, всех, кто помогал и помогает нуждающимся. У музея прочные связи с БФРГТ, ведь помимо его приоритетных социальных программ, реабилитации инвалидов (простите, буду по-старому), организации детского молодежного досуга фонд много занимается сохранением исторического наследия Тюмени. На наших глазах творится современная история города.

Вернисаж стал настоящим добрым праздником. Пришли власти, активисты фонда, некоммерческих организаций, попечители. А главное слезы, счастливые улыбки и слова от чистого сердца тех, ради кого работает фонд. А какие умные и интересные эти ребята из «ограниченных». Как они держатся, не дают спуску своим болезням. Знают, как жить и что делать, чтобы состояться.

Вот стенд с рассказом о городском детском театре. Вот ветеранский отдел. Рядом «особые» ребята разместили свои игрушки и поделки. Красиво и мастерски исполненные. Шелестят газетные страницы. Посетители читают вестник фонда «Мы». Уже вышло шесть номеров. Распространяется бесплатно.

Ба, да это же на фото мой старый знакомый художник Николай Рачков! Оказывается, Коля был участником хождения фонда в народ. Во время Международного дня защиты детей (1 июня с.г.), когда фонд устроил праздник и провел акцию – Тюменские гавроши» со сбором частных пожертвований. На путевки своим подопечным в летний лагерь. Рачков рисовал портреты на площади у «Юбилейного» и собрал 510 рублей для фонда.

Интересен рассказ Лидии Арсентьевой из «Моста надежды». Ребята сначала стеснялись обращаться к прохожим, мол, подумают про нас, что клянчим деньги. Они – из больших семей или с пьющими родителями. Но потихоньку осмелели, поняли, что можно вот так прямо общаться с людьми.

Я говорил с Виктором П. Парень прав. Он сравнил наш разгуляй в День города, когда многие не скупились на денежки, и не очень щедрые жесты горожан во время акции. Тут надо думать о нравах, специальной психологической программе диалога с тюменцами. Кстати, молодые откликаются лучше. Роллеры, которые катались в стороне, подружились с добровольцами «Моста надежды» и помогали им собирать деньги в городском саду. Выступали в рамках акции и музыканты группы «Неоновый город». В целом «хождением в народ» хорошо дирижировала координатор программы «Тюменские гавроши» Елена Обрядина.

Надо заметить, что в наши дни социальные программы многих развитых стран на 30 процентов финансируются из благотворительных фондов. Тюменский процент БФРГТ пока поменьше, но с каждым новым добрым делом он растет. Более того, фонд перешел непосредственно на финансирование некоммерческих организаций. Минувшей весной состоялся первый конкурс грантов. Поддержку получили десять самых значимых социальных программ. О том, как они выполняются, как в движение добровольцев активистов фонда вливаются новые силы, рассказывает эта удивительная выставка, аналогов которой у нас просто нет.




ДЖАЗОВАЯ БЕССАРАБИЯ В СЕМЕЙНОМ ИНТЕРЬЕРЕ




    31 октября

Такой мерзопакостной осени давненько не бывало в Тюмени грязь людская смешалась с уличной. Больше ссор, стычек, конфликтов. Учителя в панике под конец первой четверти гонят контрольные, а отличники и хорошисты пишут их хуже троечников. Лишь отморозкам и пофигистам все в кайф – ширнулся и полетел на теплую тучу. Еще лоснятся довольные физиономии продавцов пива и чего покрепче. Объем продаж подскочил аж на треть. Корчатся от боли поликлиники, хрипит от перегрева «скорая помощь»...

Но по-настоящему счастлив тот, кто спасается от осенней хандры под сенью муз. В минувшую среду (25 октября) роль спасателя всех промокших и забрызганных взял на себя некоронованный лидер тюменских джазменов Всеволод Бессараб. По случаю пятилетнего пути в дебрях классических мелодий, когда играешь «All of Mee» «От всего сердца» (Симмонс, Маркс), «Some of There Day’s» «В один из этих дней» (Шелтон Брукс), «On the Sanny Side of the street» «На солнечной стороне улицы»» (Джимми Мак-хью).

Эти и другие названия вечно молодых джазовых композиций лились из рога изобилия последнего любимого детища неистового Ахиллеса тюменского джаза (Бессараба). Дитяти стукнуло пять лет, и, видимо, магия его имени джаз-бэнд «1902»» гарантирует новой команде неизменный творческий успех на всех концертах. Ведь «1902»» год рождения волшебной музыки XX в. Уникального жанра, музыкального интернационала, где пьянит вечная весна паркеровских мелодий и бодрящих ритмов Дюка Эллингтона под «соул» очистительной молитвы Эллы Фицджералд. Недаром великие Берлин, Бриттен, Шостакович аnd К° отдавали свои души джазовому богу.

Призвав на помощь «тени» незабытых детей, оставивших отца-основателя ради собственных проектов, Бессараб потряс «Арт-клуб» интродукцией о программе встречи. Играем, как на старом и добром джем-сейшенз. Перебираем ноты, и вдруг мелодия сама хватает смычок альта и хохочет в раскатах добродушного баса. Поскольку в зале собралась почти вся тюменская джазовая семья, закаленная в борьбе за свободу творчества и мастерства экстра-класса, ей было по душе сделать лидеру, себе и фанатам нечто большее, чем просто приятное.

Можно сказать, то была как бы репетиция, обыгрыш старых знакомых, когда-то работавших в командах Бессараба, а теперь гостей, и местных, и даже зарубежных. Главное, то был концерт на темы классических композиций первой половины XX в. Финальный госк-rock-and-roll, medly, попурри так закрутил спираль безумно сложной импровизации и объединил оркестрантов в необычный ритм и мелос, что душа джаза явила себя во всем своем блеске.

Команда Бессараба творческий союз профессионалов. Хитроумный и экспансивный Всеволод даже минимум возможностей для самовыражения обратил на пользу коллективу. Много раз комбинируя, Бессараб, не нарушая классических форм, нашел оригинальную структуру игры, неповторимое звучание «1902».

На первую линию вызова часто выходит джаз-королева Тюмени, величественная, красивая и экспрессивная прима-соул Инга Лударева. Ее преданность коллегам -уникальный пример верности на взлетах и ухабах семи лет. Инга укрепила голос, расширила диапазон, нашла романтические волнующие краски в содержании гениальных композиций. Ей покорилось и мужское начало в специальных вещах (типа R&R). Попеременно диалог о счастье и горе, любви и страсти ведут голос от Нее и голос от Него («All of Mee»), чтобы удивить оркестр полыхающими синкопами, взрывами мажорных бурь и нежностью минорных исповедей. Лударева гонит свою волну мелоса на оркестр, он сжимается и отвечает новым накалом чувств. Тогда ее голос звучит как молитва, как заклинание о божественном очищении.

Бессара, добился золотого джазового сечения, ибо 50 на 50, не уступая друг другу, играют с залом оркестр и солистка. Понятно и редкое вынужденное сочетание музыкантов в составе «1902». У лидера верное банджо, привычное для фолк-стиля, но БессараВ так развился, что может сыграть и за отсутствующее фоно, и за ритм-группу. Слева от него на альте чародей и виртуоз Вячеслав Врублевский. Весь в музыке: не смычок, а все его душевные нити пульсируют в инструменте. Словно тромбоны и саксы неистовствовали в его альте в композиции «Some of There Day’s».

В трех составах, игравших на празднике, работали два ударника, правда, без большого барабана. Святослав Яковенко нервный шаман, иглоукалыватель в импровизе, дробные доли летели как брызги шампанского, будоража зал. Он в трансе, в восторженных возгласах. Другой стиль у Валерия Чупахина. Докторское простукивание, всплески плавные, растянутые.

Бас-гитара Виктора Землянского, как землеройка, выискивала нюансы, иногда чудила, как настоящий контрабас. Во втором составе томную меланхолию баса явил Виктор Зенков. Виртуоз и мечтатель. В паре с Лударевой дали нам возможность полетать над Рио-де-Жанейро у горы Корковадо, где Христос, раскинув руки, благословляет грешный град.

Александр Малых с ритм-гитарой усилил мощь звука, его энергетику. Мастерский уровень, завел состав в «Blues inc» – «Блюз в «До» Дюка Эллингтона. И вдруг в самый роскошный миг этого джазового пира, будто чертяка из заколдованной бутылки, на сцену влетел гость из Израиля родненький тюменец Михаил Мошкович. Засвистал, защелкал, выдал целый сонм искрящих мелодий ха! на губной гармошке. И как это чудненько перекликалось с банджо Бессараба душа в душу.

В этот вечер мы побродили по Большому каньону, собирали арахис в Джорджии, мотались в океане, строили глазки креолкам. Джаз – это тысячи разных жизней, выравнивающих рваный ход реальности. Бессараб восхищался на вечере гимном в честь джаза в «Тошноте» Жана Поля Сартра. А я вспомнил «Нобеля» Альбера Камю: джаз бунт против серой действительности. Бессараб его команда «бунтуют» за лучший мир в творческом вдохновении. В трудном окружении побеждают. Уже три года в ДК «Геолог» работает джаз-клуб «Паркер», ведомый Вадимом Швецом. Про него Бессараб сыплет комплиментами. Подождем до новой порции на трехлетии «Паркера» в зеркальном зале ДК в середине ноября.




ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ ВСЕГДА




    28 ноября

Профессор Владимир Данилов, председательствовавший на закрытии XII региональной научно практической краеведческой конференции «Словцовские чтения 2000», трижды объявлял о завершении программы. Но всякий раз его просили подождать. На сцену большого зала городской администрации все шли и шли благодарные гости и докладчики.

С особым чувством знаки внимания принимала Татьяна Исламова, директор музея. Именно она с небольшой командой сотрудников-энтузиастов в 1989 году подняла в первый раз «флаг» этих научно-поисковых «соревнований», дабы реанимировать региональную краеведческую мысль.

Листаю подаренные мне раритеты ежегодники тобольского губернского музея начала XX в., скромный журнал «Наш край» 1920-х годов. Тогда Тобольск насильственно сделали окружным центром, оставив за старой сибирской столицей прилегающие уезды и нынешние территории ХМАО и ЯНАО. На короткое десятилетие воспрянули тобольские краеведы, вернули утраченные позиции. Музей снова стал духовно-культурным центром региона. Не уехавшая в эмиграцию интеллигенция решила уже в советских условиях способствовать развитию культуры. Однако вскоре наткнулись на тупой фанатизм правящих недоучек, с подозрением следивших за заседаниями «старорежимной конторы». Наш край» пытался идти навстречу властям, разъяснял, что на голых идеях не построить светлое будущее. В нем не было политической трескотни и неумной пропаганды новых устоев. Он писал о красоте древних храмов – их громили атеисты. Он писал о жизненной силе кедровых боров их вырубали и гнали кругляк по рекам, дабы отчитаться об исполнении неразумных планов лесозаготовок.

Журнал печатал забытые повести воспитанника декабристов Михаила Знаменского, но какая-то сволочь доносила в бдительные органы, что под видом отклика на столетие событий на Сенатской площади (1925 год) ведут религиозную пропаганду, печатают священника. Да, Знаменский был сыном священника, по протекции своих покровителей-декабристов, отбывавших ссылку в Тобольске, получил образование в духовной академии в Петербурге. Доклад о произведениях Знаменского, отмеченный в числе лучших на секции культурологии, подготовила сотрудник кафедры русской литературы ТГУ Наталья Горбачева.

Жаль, что не приехала из Омска мощная команда сибиреведов академика Николая Томилова, придававшая оригинальный блеск «Чтениям» как представитель сибирского отделения Российской академии наук. В кулуарах говорили, что таково следствие появления федеральных округов. Омск в Сибирском, Тюмень в Уральском, с уральским отделением РАН. Только границы не должны мешать нашим традиционным связям.

«Словцовские чтения» до того раскрутились, что далеко забежали за региональные рамки. 27 городов, 300 активных участников, свыше 50-ти академиков, докторов и кандидатов наук штурмовали актуальные проблемы археологии и этнографии, истории и культурантропологии, музееведения, культурологии и природоведения (около 90 докладов).

Дух «Чтений» демократичен и свободен. О своей первой находке докладывает школьник, его сменяет учитель из поселка Талинка под Няганью – Ольга Стыцюк. Студентка ТГУ Юля Евстигнеева раскрывает суть законов естественно-природной цивилизации на земле уникального юганского локуса на юго-востоке ХМАО по трудам народного энциклопедиста и музейщика из Угута покойного Петра Бахлыкова.

«Чтения» всегда цепь удивительных открытий. Выступает Татьяна Симоненко (ТОКМ) по теме «Наука в крае» и о слезы просветления и горечи! до чего же недоброй мачехой бывала наша Россия для многих лучших своих сынов! Оказывается, милейший и мудрейший математик Владимир Брадис свой многотрудный путь начинал в ссылке (Березов, Тобольск: 1909-1912). Дада, тот самый Брадис Владимир Модестович, чьи «Четырехзначные математические таблицы» издавались 50 раз и знакомы всем школьникам поколений 20-70-х гг.

Голос Данилова: «А что вы хотите? В музее есть мощный и талантливый лидер. Исламова. Дела ее сродни самым громким в нашей истории и культуре». И верно, в ТОКМ достигли гармонии научного поиска, музейно-экспозиционных инноваций, просветительской деятельности. А сколько нервов и сил отбирает у директора возводимое в центре Тюмени уникальное здание грядущий музей, сопоставимый по технологиям хотя бы с парижским центром Помпиду.

Лишь бы власти не забывали стройку. Вот будет памятник добрый символ перемен. А сколько юных душ новый музей спасет от дурного! Сюда можно будет ходить семьями, детсадами и школами на целый день. Учиться и учить, отдыхать и развлекаться. По желанию

и пообедать. Новые технологии музейного дела, интерактивные экспозиции, игровые формы, объемно «раскрытые» громадные фигуры мамонтов и прочая позволят погулять по дну древнего океана, покрывавшего нынешнюю область, поохотиться в дебрях Югана, попасть на медвежий праздник к уграм. Будут и свой театр, и лекторий, и научные лаборатории.

Впервые на этих «Чтениях» музей соединил усилия областной администрации и властей ХМАО, Тюмени, ТГУ. Один из основных докладов на пленарном заседании сделал ректор ТГУ, академик Геннадий Куцев. Он не только всесторонне и интересно обозрел 70-летний путь местного высшего образования, но острым и верным скальпелем вскрыл сложные современные проблемы.

Власти помогают нашим вузам, но, если мы хотим держать марку на уровне университетов, объявленных национальным достоянием, нужен новый импульс. Особенно сейчас, когда классический ТГУ, техногенный ТГНГУ, естественно-научная сельхозакадемия определены президентом и правительством базовыми, ведущими вузами в нашем регионе Уральского федерального округа.

Юбилейное направление работы «Чтений» было неизбежно: мысль краеведов рождалась под знаком 2000летия христианства, 55-летия Победы и 70-летия образования ХМАО и ЯНАО. Впечатляет обновленная выставка «Тюмень тыловая». Филигранным анализом и тонким искусствоведческим прочтением поразил искушенных профессионалов доклад Валерия Чупина о православной деревянной скульптуре XVII-XIX вв. В форме комментария к экскурсии, которую провел автор проекта.

Фантастика! В августе-сентябре с.г. Ситников, Рахимов и тюменский «индеец»» (сотрудник ТОКМ) Владимир Адаев добрались до Байдарацкой губы на Ямале, нашли и привезли в музей настоящий скелет арктического кита – белухи. Вот и «доигрался» Адаев, так проникся индейским складом и духом жизни, что, видимо, попал под покровительство древнего народа. Именно он Зоркий Тюменский Глаз издалека увидел белуху.

В принятой резолюции «Чтений»» меня особенно привлекли два пункта. Первый просить власти о возобновлении дня бесплатного посещения наших музеев, второй поддержать инициативу эколого-географического кружка тюменской школы № 66 о восстановлении исторического Загородного сада в Тюмени.

Дорогой мэр! Ребята надеются на скорейшее подписание вами соответствующего распоряжения. А весь ТОКМ на помощь области и города. Видели бы вы, какие чудеса изобретательности проявляют наши музейщики, в сотый раз перерисовывая декор, дабы выставки смотрелись на приличном фоне. Скуден ручеек финансирования на комплектацию экспозиций и другие благие дела. По ним нас будут судить потомки. А пока по итогам всероссийского конкурса тюменский музей вошел в двадцатку лучших музеев России.




ПОСЛЕДНИЙ ГОД – ОН ЗВЕЗДНЫЙ САМЫЙ




    28 декабря

Уходящий год – прямо дивный сад в местной культуре. Поскольку грядущий век культурологи считают эпохой расцвета творящей личности, отступлю от традиционной формы у обозрения самых интересных событий по месяцам. Называю имена тех наших мастеров, что внесли решающий вклад в успех.

Ирина Бибеева, преподаватель Тюменского института искусств и культуры и певица с уникальным голосом. Развивая свой дар, она на недавних международных конкурсах, по мнению специалистов мирового класса, утвердилась на самом верху музыкального Олимпа.

В театральном деле отличились и областная драма, и кукольники. Театр драмы и комедии произвел настоящий фурор во время летних гастролей в Москве. Народный артист РФ Михаил Ульянов, выставляя высокие оценки, подчеркнул, что делает это без всяких скидок на провинциализм. Особенно много говорилось о тургеневском «Нахлебнике» и «Продавце дождя».

Кстати, мои знакомые в столице сообщили, что сценографию главного художника театра Алексея Паненкова столичные коллеги потихоньку загнали на маленькую «Соню» и пользуют как наглядное пособие на тему «Современное оформление драматического спектакля».

Такую же «Соню» я приметил в руках другого столичного деятеля, заснявшего на пленку большинство тюменских работ на ноябрьском вернисаже IV межрегионального фестиваля «Реальный дизайн». Душою проекта был неувядающий мэтр и настоящий инноватор, отец-основатель тюменской школы арт-дизайна Геннадий Вершинин. Из его коллег на пьедестал почета пригласим Елену Улькину (колледж искусств), ибо ее художественные «драмы» целые живописные «симфонии» из ткани не имеют аналога в стране.

Вернемся к кукольникам. Их андерсеновский «Соловей» удостоился похвал на фестивале Уральской зоны знак творческого подъема коллектива. Бурно прогрессируют в театре кукол молодые Наталья и Роман Явнычи, первый год работы отметившие собственным сценарием и постановкой спектакля на острую тему «молодежь и наркотики». Благодарственные письма зрителей «Курьер» печатал.

Из тюменских художников в этом году ярко и талантливо финишировал Михаил Гардубей. Его отчетная выставка сущее откровение. Право, неудобно цитировать германские газеты, их комплименты из 1998 г. Мои коллеги в Тюмени, видимо, еще собираются с впечатлениями.

В библиотечном деле выделялись Антонина Маркова (филиал № 3 городской детской библиотеки) и Полина Шилова (центральная городская библиотека).

Неплохо поработали наши менеджеры культуры. Особенно директор филармонии Михаил Бирман, видимо, особо сконцентрировавшийся накануне своего 50-летия. Поздравляем первыми! Органный зал, серия блестящих концертов и, наконец, оригинальный романтический пианизм многого стоят.

В молодежной рок-культуре самобытен поиск Владимира Доронина (группа «Система безопасности»). Большой интерес вызвал молодежный театр Татьяны Тарасовой («ТЕАТРиК»), говорят, что постановка по рассказу американского бунтаря 70-х гг. Трумена Капоте «Закрой последнюю дверь» заинтересовала Лионский фестиваль (Франция).

Из директоров ДК развил курьерскую скорость лидер «Строителя» Вячеслав Гультяев. Кругом плачутся, что горожане разлюбили занимать свой досуг творческими вещами. У Гультяева нет. Стоило только обновить привычные формы.

Наш почетный диплом президенту телерадиокомпании «Регион-Тюмень». За весенне-летний проект радиоспектаклей по известным северным повестям Анны Неркаги и фестиваль, стирающий белые пятна в сибирской истории. Кстати, Анатолий Омельчук не только управляет, но и творит и как журналист, и как краевед. По числу стертых белых пятен у него мало конкурентов, разве что издатель Юрий Мандрика, вызволивший из тьмы забвения в этом году целую плеяду тюменских просветителей XIX и XX вв.

Как и любой другой рейтинг, наш тоже субъективен. Читатели могут дополнить его, разумеется, с обоснованием выбора. Иногда награды и наше внимание к талантливым тюменцам запаздывают. Лишь посмертно очень почетное в творческой среде звание заслуженного художника РФ досталось Остапу Шрубу.

23 декабря с.г. большой и красивый юбилей в судьбе доцента ТГУ Марии Алексеевны Романовой. Бее записи в ее трудовой книжке относятся к alma mater. Студенчество, аспирантура в начале 50-х гг., восхождение по ступеням преподавательской лестницы все подчинено ее строгой любви к тайнам языковой науки.

Романова училась в 50-й женской средней школе Тюмени, которая дружила с 25-й мужской. Помнит совместные вечера, где пел Юрий Гуляев. В 1949 она отправилась в свою первую диалектологическую экспедицию под Уват. Потом (1963-1973) возглавляла их. Ее учителями в науке были известные ученые Рубен Аванесов, Федот Филин, Георгий Хабургаев. Они заметили увлеченность и строгую дотошность сибирячки, одной из первых ставшей изучать говоры крестьян нашего края, родившихся еще в середине XIX в. С годами достоверные записи Романовой стали бесценными. А рабочие материалы из иртышской картотеки вошли в академический словарь русских народных говоров.

С 1964 г. тюменский ученый постоянно сотрудничает с редакцией известного «Словаря говоров Среднего Урала», пополняя его речевыми изюминками из Нижней Тавды и районов тюменского юга. В последнее время Романова увлеклась старожильческими говорами Западной Сибири. Ее хорошо знают коллеги, цитируют, приглашают на влиятельные конференции. В научном багаже три монографии, свыше 200 специальных статей по диалектологии.

Педагогическое мастерство Романовой отточено до блеска. Пока не убедится, что студент с ее помощью освоил предмет, будет искать нужные ключи. Ее личностный статус на филфаке ТГУ безупречен, а предельная самоотдача в работе на зависть идущим вслед. По большому счету, Романова счастливый человек, дух ее крепок и жизнь еще в гору. На ней, на героях уходящего года тюменской культуры держится мир.




1999 ГОД





ЗОЛОТОМ КОРЕНЬ ЕРМАКОВСКОГО СКАЗА




    26 января

Двадцать седьмого января с.г. замечательному мастеру самобытной сказовой прозы Ивану Михайловичу Ермакову исполнилось бы 75 лет. Этот день прекрасный повод напомнить нашим читателям, что в художественной летописи России, в ее золотом фонде, есть и тюменские имена.

Творческое наследие Ермакова уникально, поскольку он работал в редкой для отечественной словесности манере. Он писал в основном сказы. А в них звучит живая речь, события оформляются как сиюминутный «репортаж». Автор «якает» вместе со своими героями, ведет повествование.

В истории отечественной культуры мало настоящих мастеров сказа: Пушкин, Гоголь, Песков... В XX в. особенно заметны Всеволод Иванов, Леонид Пеонов, Исаак Бабель, Михаил Зощенко, Павел Бажов, Борис Шергин и Иван Ермаков рядом с ними. Ибо сказ занял в их поисках ведущее место. Про бажовские традиции у нашего земляка сказано давно. Гораздо меньше про его оригинальность, стремление заглянуть в самые тайные глубины сибирского народного характера, удивительно красочно расписать словом сельскую жизнь. Со всеми ее радостями и заботами, лепостями и нелепостями.

Ермаков вглядывался в народ зорко и пристрастно, словно предвидя современный раздрызг с непременным поиском врагов на стороне. Будучи крепким русским сибиряком, он творил так, что вспоминаются мысли великих русских философов-космистов. О том, что святынями ни родимое правительство, ни иностранные разведки, ни партии, ни тайные общества управлять не в силах. И ничьи маргиналы, ни единокровные, ни чужеплеменные, ничего со святынями не поделают, если мы сами от них не отреклись. Уйти можно хоть в Египет, хоть из него. Важно, унесет пи народ внутри себя свой сплачивающий духовный центр (Сергей Франк).

Как появился, пробил себе дорогу наш самородок? Юность Ермаков провел в родной деревне Михайловке Казанского района. В многодетных семьях рано закалялись характеры. И еще в них обязательно рождался человек с поэтическим зрением, тягой к искусству. Ермаков унаследовал эти качества от матери, добавив к ним сибирскую упрямку, смекалку и нередко выручавший его в сложных переплетах судьбы юмор (ох и горяч был, резал словом так, что чернели лицом начальники и коллеги-писатели, нашкодившие простолюдины и лицемерные прихлебатели).

После семилетки в 1939 г. уехал в Омск, стал актером в кукольном театре. На фронт Ермаков попадает лишь в 1943 г. после ускоренного обучения в Омском военно-пехотном училище. В самое пекло той страшной войны под Волхов у Ленинграда. Командовал взводом, ротой, дважды был ранен. Ермаков кавалер ордена Красной Звезды, награжден медалями. Победа застает его в Эстонии, но с погонами он расстается лишь в 1947 г. Очередной парадокс крутого характера Ермаков работает товароведом в Тарту, в рыболовпотребсоюзе. 1950-й – возвращение в Сибирь, учеба в Тобольском культпросветучилище, после чего (до 1956 г.) Иван Михалыч заведует клубом, Домом культуры.

Он уже много пишет в разных жанрах, но только в 1956 г. в «Тюменской правде» и солидных «Сибирских огнях» появляется на свет первый сказ «Соколкова бригада». Творческий путь определен, хотя писатель изредка помещает в периодике очерки, повести для детей («Володя-Солнышко»).

До своего ухода из жизни 25 лет назад (1974) Ермаков уже нигде не служил, перешел, как говорили тогда, на сугубо творческую работу. В итоге 20 книг, вышедших в Москве, Свердловске, Новосибирске, Тюмени. Самое полное собрание ермаковской прозы добротный том в «Уральской библиотеке» за 1984 г. «Учите меня, кузнецы». Название выбрано без автора, думаю, не очень удачно. Первый выпуск избранного в этой серии читатели увидели в 1974 г. («Стоит меж лесов деревенька»). Он-то и есть настоящий поэтический ключ к сказам Ермакова, поскольку произведение, по которому озаглавлена вся книга, было написано на его главную тему.

О ней хорошо сказано уральским критиком Ниной Полозковой. Не сказитель старины, а сказыватель бывальщины. Балагур, насмешник, ермаковский повествователь принадлежит к тому неистребимому племени ведунов и балясников, что так родственны деревенской натуре писателя, его прирожденному комедийному дарованию».

И все же золотой корень его сказов – уникальные портреты современных народных типов. Вот Костя-египтянин из тюменской глубинки. Прослышав об агрессии Англии и Франции против Египта (в 1956 г.), герой решает отправиться добровольцем на эту войну на стороне слабого. Но подготовку он проходит в райцентре у дружка в компании с флягой доброй браги, ожидая реакции райвоенкомата на свое заявление. Вскоре и та заварушка кончилась...

Силен характером простой русский человек в сказах Ермакова. Но уж если оступится, то сгорит порой так обидно и нелепо, что мало не покажется. Он готов рвануть на Суэцкий канал, а вот привести в порядок родную избу все недосуг. Знакомый портрет, не правда ли?

Одно лишь горько. В пореформенное время Ермакова не издают. Лишь в 1994 г. несколько сказов попало в трехтомник, посвященный 50-летию Тюменской области. Да немногие произведения напечатали малотиражные газеты. Больше повезло школьникам прозаик хорошо представлен в хрестоматиях издательства «СофтДизайн». Остается ждать, что из юных читателей Ермакова выйдут настоящие книжники и подготовят собрание сочинений, достойное славного имени нашего земляка.




СУРОВАЯ НЕЖНОСТЬ РОМАНТИЧЕСКОГО МИРА




    11 марта

В Тюмени свыше 400 художников, билеты творческого союза имеют свыше 70 мастеров. По их числу на тысячу горожан мы на уровне столиц. По духу творческих исканий тоже, от полиметафорической символики до одномерного фотореализма, от беспощадного анализа кровавых парадоксов человеческой истории до лунного серебра на старых стенах Зареки.

По-разному выходили наши художники на лидирующие позиции. Остап (Виктор) Павлович Шруб заявил о себе сразу же мощно, размашисто, темпераментно. Всю свою творческую жизнь он органично связывает крайности призывную весеннюю телесность трех молодух и тонкое белое сияние черемухового куста («Черемухи цвет», 1967), холодную резь металла в конусе слесарных тисков и хрупкую кисть живописца («Солидарность»» в триптихе 1961 -1987 гг.).

Он родился 7 марта 1924 г. в с. Ново-Дмитровка Велико-Александровского района Херсонской области (Украина). Юношей прошел дорогами Великой Отечественной, и военная тема уже не оставляла его. От «Священных камней Севастополя»» (дипломная работа 1960 г.) до своего реквиема мальчикам-солдатам композиции «У Господа все живые»» (1995 г.). Шруб получил классическое художественное образование в Одесском училище имени Михаила Грекова (1948-1953) и Ленинградском институте имени Ильи Репина (1953-1960).

Приехав в Тобольск в 1973 г., я его уже не застал мэтр перебрался в Тюмень, но его вещи всколыхнули культурную жизнь смирившегося с умиранием града, они взывали к яркой и героической жизни, к преображению края.

Всю жизнь верный теме созидающего труда и красивого в делах рабочего человека, Шруб проникся Севером, его эпическим тоном, духовными и мифологическими тайнами. Труд души и груд старателей тюменского чуда века в его картинах едины, хотя реальность была противоречивой и жесткой. Шруб пишет триптих «Весна Самотлора», портреты тюменцев, наших писателей, жены Валентины. Лучшие самобытного рассказчика Ивана Ермакова и его супруги. Взаимная близость сердец, таланта жить и творить, близкое понимание бытия.

Работы Шруба можно увидеть в Екатеринбурге, Тюмени, Тобольске, они приняты в частные собрания России, Венгрии, Чехословакии. С 1965 г. Шруб в Союзе художников РФ.

Преодолевая тяжелый недуг, на отчетной выставке тюменских художников в декабре 1998 г. мэтр представил свою «Сирень» кипящее цветное море нерастраченной энергии, возвращенную молодость и свежесть земного мира.

ИЗ БЕСЕДЫ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ «КУРЬЕРА» С ХУДОЖНИКОМ НАКАНУНЕ ЮБИЛЕЯ.

_-_Почему_у_вас_два_имени?_

- Даже три. В семье всегда звали Вилей. Виль Владимир Ильич Ленин. Когда оформляли метрику, записали Виктором. В Тюмени в 60-е годы мой товарищ художник Панас Заливаха устроил крестины. Остап хорошо подошел к моей фамилии.

_-_Рассказывают,_что_у_вас_был_особый_путь_на_войну._

_-_ А ведь одессит. В начале войны добровольно за год до призыва пошел в спецшколу, военно-воздушную. Эвакуировались в Ташкент. Там расформировали. Мы рвались на фронт, а нас не брали. В Туркестане советской власти никогда не было. Очутился на улице, хорошо, нашелся добрый человек. Преподавал уже в Таджикистане в школе русский язык и немецкий. Потом попал в запасной полк. Какие там патриотизм и идейность у начальства? Разгул да воровство. Чтобы пробиться на фронт, надо было «отличиться». Строптивых-то и отправляли. В самое пекло, в пехоту...

РЕМАРКА. ВОЕННАЯ ТЕМА СТАНЕТ ЕГО БОЛЬЮ. ШРУБ ПОКАЗАЛ И ГЕРОИЧЕСКИЕ ВЫСОТЫ ДУХА НАШЕГО СОЛДАТА («СВЯЩЕННЫЕ КАМНИ»), И ЖЕСТОКУЮ ПРАВДУ ВОЕННОГО БЫТА. ЗА ТАКИЕ КАРТИНЫ ЕГО ПРОРАБАТЫВАЛИ. ТАКАЯ ВОТ ПЕРЕКЛИЧКА- ГОРЬКАЯ ЧЕСТНАЯ «ЛЕЙТЕНАНТСКАЯ» ПРОЗА МОЛОДЫХ ТОГДА ГРИГОРИЯ БАКЛАНОВА, ЮРИЯ БОНДАРЕВА, ВАСИЛЯ БЫКОВА... И СУРОВЫЕ ОТКРЫТИЯ НЕИЗВЕСТНОЙ ВОЙНЫ ОФИЦЕРА-ХУДОЖНИКА ШРУБА.

В 1967 Г. ЖИТЕЛИ СТАРИННОГО СЕЛА БАЙКАЛОВО ПОД ТОБОЛЬСКОМ СОБЕРУТ НЕБОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ И ПОПРОСЯТ ШРУБА УВЕКОВЕЧИТЬ ПАМЯТЬ ПОГИБШИХ ЗЕМЛЯКОВ...

- Что деньги? Выкосили именно крестьянскую Россию в войну. В Байкалово у мужика пятеро детей – мал-мала... забирали. Памятник решил делать настоящий, без стандартных обелисков, звезд. Надолбы как руки в прощальном взмахе над землей. Сказал, давайте книгу памяти положим. Больше сотни ведь не вернулось. Вырезал про каждого памятный лист из линолеума с рассказом о человеке.

_-_Почему_после_«репинки»_выбрали_Сибирь?_

- Еще в институте сформировался наш кружок братьев по разуму: Миша Брусиловский (большой художник, великолепный график. Нашел новый язык для оформления научной фантастики, книг Стругацких, один из лидеров искусства XX в. – АВТ.). Геннадий Мосин (известный мастер, изваял великого композитора Георгия Свиридова). Решили искать новое, интересное. А у меня вдруг всколыхнулось в душе, импульс и дорога на восток открылась...

РЕМАРКА. ШРУБ ПРИЕХАЛ В ТЮМЕНЬ В 60-М. МАСТЕРСКИЕ ХУДОЖНИКОВ С ФАНЕРНЫМИ ПЕРЕГОРОДКАМИ БЫЛИ В ТРОИЦКОМ МОНАСТЫРЕ. ШУМНАЯ СЕМЬЯ, СПОРЫ, НАДЕЖДЫ. ШРУБ ПРИВЕЗ С СОБОЙ «ДРОЖЖИ» ДЛЯ ОБНОВЛЕНИЯ. МЕСТНЫЙ МИР ВДРУГ РАСКРЫЛСЯ В БЕСКОНЕЧНЫЕ ПРЕДЕЛЫ ИСКУССТВА. ФОРМАЛЬНО МАСТЕР НЕ ПРЕПОДАВАЛ, НО «ШКОЛУ» ШРУБА, ЕГО ВЛИЯНИЕ ИСПЫТАЛИ ВСЕ, КТО СЕГОДНЯ В НОВЫХ ЛИДЕРАХ.

В 61-М ШРУБ ПЕШКОМ С РЮКЗАКОМ НА СПИНЕ ПОШЕЛ В ТОБОЛЬСК. ШЕЛ ВОСЕМЬ ДНЕЙ. ЧЕРЕЗ ПОКРОВКУ, ИЕВЛЕВСКИЙ ПАРОМ... УХОДИЛ НА МЕСЯЦ, ПРОЖИЛ В ТОБОЛЬСКЕ 10 ЛЕТ. В 63-М ОБРЕЛ СВОЮ ДОРОГУЮ ВАЛЕНТИНУ ПЕТРОВНУ. ЖИЛ БЕЗ ПРОПИСКИ В РИЗНИЦЕ НА 2-М ЭТАЖЕ ПРИСТРОЯ СОФИЙСКОГО ХРАМА. ВСКОЛЫХНУЛ ТОБОЛЯКОВ, УСТРАИВАЛ СВОИ «СРЕДЫ» – КЛУБ НЕФОРМАЛЬНОГО ОБЩЕНИЯ. РАСПИСАЛ ВОРОТА В КРЕМЛЬ, ДАРИЛ КАРТИНЫ. НО И ОРГАНЫ БДИЛИ...

- Я всегда работал в открытую, никого и ничего не боялся. Не лебезил, не маскировался. Да и судьба хранила, ведь есть же мое сибирское назначение. Хватало сил соответствовать этой великой земле...

... Его решили прижучить тем, что не встал как офицер запаса на воинский учет. Только тобольский военком был хорошим человеком. Сказал пусть офицер Шруб прочитает нашим лекции. А тут и жена его прописала. Перестали ходить письма по адресу: «В старую церковь возле тюрьмы, художнику Шрубу», потом: «Тобольск, Кремль, Шрубу»». Уже тогда он определился в людях доверять тем, кто по ошибке органов остался интеллигентом, и тем, кто получил свой дар от бога и природы. И горят глаза на его тобольских портретах простых людей и режиссеров местного драмтеатра, сгоревших в рутине серых будней.

Ему уже не били в «колокол», сделанный из основы автомобильного колеса. Сам Салманов заказал Шрубу росписи в Горноправдинске, уезжал он и на «севера», расписывал Самарово Ханты-мансийск. Постепенно природа и люди края, где разворачивалась нефтегазовая эпопея, увлекли Шруба. А еще история Сибири. Но не дается Ермак. 40 лет писал его мастер, отложил... Есть давящая тайна в этой грозной фигуре.

В 1984 г., уже вернувшись в Тюмень, Шруб пишет триптих «Весна Самотлора». Опять прорабатывали, лишь в московской «Юности» поняли его замысел. К ругани он давно привык, спасался юмором и работой. Просто натягивал новый холст и писал. Определились кодовые слова творчества: весна как главное обновляющее начало, сирень-черемуха. Народная мечта о Беловодье, символически высвеченная мудрой философичностью шрубовских сюжетов.

Крутой нрав и решительность это «поверх» его личности. На самом деле в работе он не импульсивный, а основательный и обстоятельный человек. Изучая материал, боится потерять «запятую». Не терпит, если говорят про натюрморты мертвая природа. Твердо: «У меня живая натура!». Смеется, что после его грибов эта тема в местной живописи закрыта. И точно, он не дает умирать дивному миру живой природы.

Шруб все время работает на опережение. И получает пинки. Задолго до оживления экологической темы написал «Горный пес». Сняли, обвинили в очернительстве соцдействительности. Никогда не гасил своей христианской духовности. Угадал свое назначение на земле. На автопортрете Шруб смотрит на нас через нас разговаривает с дальним светом бытия. Слева на стене «отдыхает» его пехотный штык острием вниз. В руках его оружие кисть. Перевернул Маяковского («я хочу, чтоб к штыку приравняли перо»»). Штык еще нужен, сдачи давать серым людям надо, но лучше действовать кистью. Справа лик Владимирской Божьей Матери величайшая святыня Руси. Благословенны, как на иконе, младший сын Андрей и ближе к нам Тарас. Похожие на мальчиков Михаила Нестерова, Павла Корина. А рядом с ними жена и мать...

Такое возможно в искусстве год за годом творить новое вопреки консервативным редутам. Дерзкая свежесть картины «За Большую землю» связана с возвращением геологов после трудного сезона. На первом плане – новогодняя елочка, шампанское и бутылка водки, звучит тост... Шруб написал эту вещь и нарвался на горбачевскую антиалкогольную кампанию. Сняли...

Прощаясь, я заметил, как изменился «Черемухи цвет»». В белом кипении радостного света три грации скинули свои одежды и, как один цветок, прогибаясь, раскрылись навстречу солнцу. Вот оно, настоящее открытие, новое слово в искусстве. А Шруб давно знает, где его искать и как произнести.




ТЮМЕНСКАЯ СТАНЦИЯ ПУШКИНСКОГО ТРАКТА




    16 марта

Актер и художественный руководитель петербургского театра «Монплезир» (1993) справедливо считается урало-сибирским творцом. В V зоне Большого Урала (Пермь, Тюмень, Магнитогорск, Нижневартовск) Ларин поставил недюжинную дюжину спектаклей. Родился в Ленинграде (1962), на театре умеет делать все от бутафории до сложнейших актерских трансформаций в своих моноспектаклях. Признан престижным «Балтийским кругом» театралов Скандинавии, России и Балтии. Увенчан и лаврами, и терниями. Для одних (и меня) настоящий гений, вдохнувший новую гармонию в лицедейское ремесло, умный и добрый хранитель театральных древностей, которые он реставрирует для новой жизни на сцене. Нашел свой стиль игрового символизма событие ларинской оригинальной метафоры и символической стрелы из мастерских Станиславского, Мейерхольда, великой Айседоры, Михаила Чехова...

Для других заигравшийся «анфан террибль – ужасное дитя», хулиган и распорядитель балагана из классических ценностей. Дерзкий красивый человек с мягкой походкой пантеры в маске счастливого странника, за которой звенит высокая тоска по чистым водам достойного лучшей участи искусства, израненное сердце.

Ларин 1999 года перешел роковой рубеж возраста – 37 лет – и снова оказался в Тюмени. Директор Владимир Коревицкий и главный режиссер тюменской драмы Алексей Ларичев пригласили его для постановки в пушкинский юбилейный год. В минувшую пятницу премьера дилогии «Станционный смотритель» и «Барышня-крестьянка» переполнила зал театра драмы и комедии, дабы увенчаться парадоксальным (как всегда у Ларина!) успехом. Меня она искупала в радости живительного при общения театру. По сидевший недалеко завзятый тюменский театрал пикировал сцену репликой когда перестанут читать прозу и начнут играть...

Знакомая творческая молодежь (плюс я) аплодировала еще во время знаменитой ларинской увертюры. Как правило, Ларин многие вещи архетипически открывает рождением своего космоса. Господи, как он угадал в кромешной тьме русского хаоса, накатил на нас метафору пушкинскую тройку с бубенцами, с мелодиями забирающих душу ямщицких песен, преодолевая нашу древнюю лень, косность бесконечных пространств, заражая их жизнью. И пляска огней над сценой, над залом усиливала мелодию, призывая к пробуждению. Сама соборная душа явилась в Тюмень, освобожденная от квасного патриотизма и нацрадикализма перегревших головы нынешних «спасителей отчизны», дабы в ларинском представлении пушкинского слова сказать нам, чем душу обогреть.

Режиссер переиначил пуажинскую прозу в союз литературного театра, классической мелодрамы с построением сценического образа в ритме остраненного слова-действия. Непривычно, вот и показалось, что актеры лишь читают свои куски. Но дело в ларинском «большом стиле». Замечательный ансамбль Самсон Вырин в исполнении Семена Фуксмана, Дуня Ольги Афанасьевой, гусарский ротмистр заслуженный арт. РФ Владимир Орел. Рассказчика играет Михаил Заец. Изюминка премьеры все актеры хороши в каноне вкусно-игровые и психологически точные фигуры, их движения в поле общения. Но одновременно они уловили дух повестей Белкина. Они даруют нам пушкинское слово как дорогое лакомство, играют им и так, и сяк, передавая друг другу. А еще Ларин и его курия вооружаются смешливой метафорой романтической иронии, выворачивают наизнанку драму станционного смотрителя, драму простого человека, драму отца. И вот в безудержной игре вдруг проступает суровое лицо судьбы и смерти. Предел для каждого. Наплывает на зрителя теневой рисунок сельского кладбища. Трагична гуманистическая нота спектакля, в покаянном забытьи «Во всех ты. Душенька, нарядах хороша» просит прощения у отца героиня, ставшего родной «мать-сыра-землей».

Жизнь после смерти... после увертюры в мягком полусвете-полумраке разойдутся стены выринской конторы, и тени будут музицировать, петь романсы и читать Пушкина, Дениса Давыдова... Справа стена, оплот, крепость отчего дома с картинами на библейский сюжет притчи о блудном сыне. По будет и блудная дочь. Слева – другая стена с окном. Сквозит ветер. Холодно, зябко. Ветер, ветер на всем белом свете. Опять ларинское столкновение сквозных метафор.

Блеск и нищета жизни всегда рядом. И грянет карнавальная встреча. Пошла чисто театральная игра блеск! Это ротмистр оглушил Дуню заманчивыми огнями большого города. Опять сложная метафора. Взвивается вверх большой полог, образуя альков. На темном заднике вспыхивают фонари петербургских улиц. Новая карта жизни Дуняши в маргинальной роли любовницы. Вот эти-то метафоры (тень дочери, тянущий к ней руку отец, резкий выпад Минского и многие другие) и делают спектакль творческим союзом слова и сцены.

В пластике Эдуарда Соболя, виртуозно отшлифованной ведущим мотивом польки и «скакалками» светского общества якобы веселым иллюзионом бытия, еще сильнее бьется боль за всех униженных и оскорбленных.

Во второй части (про Лизу – барышню-крестьянку) Ларин, словно отвечая на упреки о «чтецком» жанре, уже полностью травестирует прозу в драматургию, делает крестьянский «хор» с помощью Соболя еще одной фигурой лирической комедии ошибок. Как хороши, как свежи и экспрессивно-выразительны наши актеры. Как укрепляет наш ныне расстроенный дух «англицкая» метафора про ужас жизни в этой варварской России. Неудержим и прекрасен дважды заслуженный Сергей Кутьмин в роли Муромского. А тут еще и комическая связка с соседом-помещиком Берестовым, блестяще ведомая артистом Владимиром Ващенко. И когда они собираются в трио, «присоединяя» несостоявшегося гусара-сына (Андрей Волошенко)... нет, в квартет, ибо на званом обеде у Муромских появляется и долгожданная дочь Пиза в прикиде своей чудаковатой гувернантки мисс Жаксон, дабы посумасбродствовать перед неминуемым разоблачением... О, это настоящий театральный пир, живительный огонь лицедейства, творящий общую радость.

А как хороша пара камергер Рюрика – Нагорничных, победивший русской огненной водой сердце неприступной Жаксон в гротескном и впечатляющем стиле игры Валентины Толмачевой. Буквально упоена интригой как двигателем наших страстей Настя Елены Махневой.

Режиссерский театр Ларина любит актера. У него нет второго плана, и все эти проезжающие, столичный свет, крестьяне и дворня выходят к рампе, заводят пластические сцены и удачно демонстрируют свою индивидуальность. Таковы выходы к нам артистов Капитолины Баженовой, Светланы Окуневой, Елены Репиной, Татьяны Стрилюк, Сергея Белозерских, Михаила Панюкова. И все это поставил, декорировал и смузицировал Игорь Ларин вкупе с балетмейстером Эдуардом Соболем, буквально напитавшим пластикой каждый куб сцены.

Виват, исполнители, постановщики, весь наш театр! А Пушкина критикам спектакля надо не только любить, но и знать его культурную ауру. Ларин прав, ибо (вспомним «Памятник») череда пафосных торжественных строф сменяется в финале смешливой иронией обращения к Музе. Знакомые старшеклассники – участники успешно проведенной горуправлением образования пушкинской олимпиады тоже качали эрудицию: и Лиза не похожа, и берестовский сын Алексей не тот, что в повести... Эх вы, что Игорь Ларин, когда у самого Пушкина Татьяна Ларина неожиданно для автора вышла замуж. Чудесами волнующих метаморфоз сильна сия премьера, близкая пушкинским законам творчества.




ПЕРЕИМЕНОВАТЬ ЧТО ЛИ ТЮМЕНЬ В КОРКИНУ СЛОБОДУ?




    13 июля

А как же иначе? С начала перестройки продолжаются в Тюмени разговоры о нашем духовном возрождении, о необходимости комплексно изучать историю и культуру региона, прививать нашему юношеству любовь к отчему краю. Три года назад в ТОГИРРО (институт развития регионального образования) начали подготовку учителей-краеведов, вместе с органами образования разработали и передали в школы краеведческие программы. Издательство «СофтДизайн» выпустило аж две многотомные хрестоматии по литературному краеведению, основной тираж которых закупили областной и городской комитеты по образованию.

Дело пошло, в некоторых тюменских школах даже появились планшеты со словами академика Дмитрия Лихачева, что изучение краеведения воспитывает уважение к нашим истокам, к родной земле, народу, его преданиям. Но какие-то шестерни в столичном бюрократическом механизме завертелись в другую сторону. В учебных планах краеведение опять загнали в тихий угол. Сами, мол, решайте на местах. Словом, если запишутся ученики, пусть занимаются после «базисных» уроков. И краеведение в тюменских школах потихоньку приказало долго жить, лишь в четырех дирекция оставила полнокровные курсы.

Не обрывают теперь телефон у издателя Юрия Мандрики, на свой риск затеявшего издание краеведческого журнала, в шести номерах которого помещены методические рекомендации для учителей-краеведов.

Громадную работу ведет областной краеведческий музей. Стали традицией «Словцовские чтения», которые уже 10 лет собирают в ноябре, вдень рождения основателя музея и нашего просветителя Ивана Яковлевича Словцова, самый представительный круг краеведов и музейщиков всея Сибири и России. Но не хватает музею ассигнований, чтобы самому выпускать историко-культурный областной краеведческий журнал. Спасибо великое и за 300 экземпляров скромно оформленных материалов «Чтений». Два года назад группа ученых исторического факультета ТГУ вместе с музеем в рамках «Чтений» собрала многие звонкие имена. Договорились возродить в Тюмени областное краеведческое общество, разработали проект специального журнала, получили поддержку заместителя губернатора Сергея Сарычева.

Забеспокоились местные писатели. А поскольку времени свободного у них побольше, чем у музейщиков и преподавателей вуза, пошли они в важные кабинеты. Дело тоже хорошее издавать литературный журнал. На днях в творческих кругах пошли разговоры, что писатели своего добились.

Словом, никак не хотят местные творцы объединиться, всяк свой огород городит. А время уходит и уходят в небытие, в забвение уникальные красивые люди, их творения. Недавно в драмтеатре старики силились вспомнить, когда похоронили хорошую актрису, всю жизнь свою отдавшую Тюмени. Просто случайно наткнулись в кабинете на старые фотографии.

А вот в Ишиме (бывшей Коркиной слободе) пошли по другому пути. Здесь, в Тоболо-Ишимском междуречье, в хлебной столице благодатного края, известной и культурными делами, прежде всего возродили краеведческое общество.

Объединились ученые и преподаватели Ишимского государственного педагогического института имени Петра Павловича Ершова, журналисты и деятели культуры, учителя и музейщики, городские власти. А еще энтузиасты, люди разных профессий. Так, врач железнодорожной больницы Леонид Фролов занялся культурологией, музейным делом и под эгидой ишимского музея в августе прошлого года отправился в настоящую краеведческую экспедицию на восток от города по старому Сибирскому тракту вместе с доцентом института Татьяной Савченковой и научным сотрудником ишимского музея Надеждой Проскуряковой. В итоге заново описана Казанская церковь в селе Боровом единственный сохранившийся в Приишимье храм в стиле «ампир».

В Ишиме и окрестностях в школах не стали отменять преподавание краеведения. А недавно вышел первый номер краеведческого журнала «Коркина слобода»». В единой упряжке вытянули издание администрация города, пединститут, музей, краеведы. Давно известно, что без печатного органа не только в краеведческих делах никак нельзя. Большой журнал, красивый. И научный, и популярный. Без намеков на дурной провинциализм. С вклейкой репродукций и обложкой с цветными фотографиями.

Журналу пожелал доброго пути известный сибирский историк, уроженец Ишима, профессор Омского университета Михаил Бударин. От тюменцев напутствий нет. Зато они не отказались от участия в первом номере. Представлены лучшими силами. Профессор Виктор Копылов, создатель и руководитель музея истории науки и техники Зауралья, рассказывает об ишимце выдающемся изобретателе Николае Хрулёве, зимой 1960 г. построившем в родном городе 57-метровую телевышку. Тогда в Ишиме впервые зажглись телеэкраны. Любовь Пиманова написала о местных чалдонах и самоходах.

Профессор Сургутского университета, много лет проработавший в ишимском пединституте, Юрий Дворяшин открывает малоизвестную страницу российской прессы. Оказывается, в 20-е годы в Ишиме выходил настоящий сатирический журнал «Медведь» с цветными иллюстрациями тиражом в 3 тыс. экземпляров. Сравните 20 тысяч столичных «Крокодилов» и окружное издание! Кстати, известные московские сатирики тех лет с удовольствием печатались в Ишиме.

Успех нового журнала у читателей связан с тем, что редакция решила печатать рассказы бывалых людей. С колоритными «Записками провинциального интеллигента» о годах революции и гражданской войны в Ишиме выступил профессор, сотрудник Уральского отделения Российской академии наук в Екатеринбурге Георгий Папулов, который родился в Ишиме в 1914 г. 85 лет, а слог светлый, память отчетливая. Зачитаешься...

Негоже заканчивать обзор чужими словами. Сие не приветствуется в журналистике. Наш случай особый. Поэтому пусть скажет мэр Ишима Виктор Рейн: «С детства приишимские степи с «незабудками озер» и «белотелыми» березовыми перелесками становятся частью нашей души. Любовь к малому отечеству тогда приносит свои плоды, когда она соединена с желанием познать его, понять и принять. Создатели альманаха «Коркина слобода» сделали еще один важный шаг на пути познания своей малой родины».

Все верно. А что в Тюмени? Гилевская роща? Плакать хочется. Вид Туры? Кошмар. Мемориальное Текутьевское кладбище? Недавно отыскали могилу тюменского гуманиста-просветителя Константина Высоцкого (1834-1887). Стыдно. Хорошо еще, что часть наследия сохранилась. Есть что в тюменский журнал поместить.




ВСТРЕЧА С ГОРОДОМ МЕЧТЫ




    20 июля

В минувший четверг в Тюменском музее изобразительных искусств случился необычный вернисаж. Впервые в городской истории свою выставку развернули наши архитекторы. Идея родилась в связи с замечательной датой – 50-летием отмеченного лаврами и терниями бывшего института «Тюменьгражданпроект». В рыночных условиях его работники малой частью ушли на вольные хлеба, зарегистрировав собственные творческие мастерские. Остальные оформили ОАО (открытое акционерное общество), вспомнили дореволюционный алфавит, и появился в Тюмени старый-новый «ГРАДЪ».

Идею выставки поддержали председатель тюменского отделения Союза архитекторов России Анатолий Отраднов, директор музея Людмила Овсянкина, научный сотрудник Елена Козлова. Все эти персоны сказали на вернисаже подобающие событию слова. Слова свежие, ибо такого в нашей культуре просто не было. Ио Козлову надо выделить. На нее судьба возложила главные хлопоты. И творчески (как искусствовед), и организационно (договориться, разместить, оповестить, вникнуть) Елена Михайловна справилась хорошо.

И вот я «брожу» по незнакомой Тюмени печален и счастлив одновременно. Ведь это выставка творческих проектов, которые, быть может, станут явью. Впечатляет. Давно сказано, что архитектура застывшая музыка. А еще гармония и красота. И не вина наших архитекторов в том, что от их проектов до воплощения – дистанция где малого, где среднего, где большого размера.

Специальный зал отведен работам недавно ушедшего из жизни талантливого Валерия Георгиевича Гинкула (1958-1998). Ему удавалось соединить в себе искусство художника, декоратора, графика, проектировщика. Работал быстро, красиво. Помню, когда мы выпускали литературную газету «Живое слово», Валера иллюстрировал новую повесть Владислава Крапивина. Его рисунки точно уловили мальчишескую романтику писателя, свободный полет фантазии. А этот проект здание фирмы «Синтранс» запылился. Приходите на Первомайскую, оцените, есть на что посмотреть. Рядом – эскизы костюмов к спектаклям театра кукол, вид павильона на «Экспо-92», отмеченный на конкурсе.

Хожу по городу-мечте. И если вдруг многие задумки оживут, Тюмень удивила бы мир. В таком городе обязательно будет меньше хамства, злобы, бездарности. Просто будет некогда гадить, когда пойдешь в парк отдыха и развлечений Виктора Станкевского или в обновленную им филармонию. Дворцы и башни высоток рвут тюменскую плоскую картину, они конструктивны и эстетичны одновременно.

Блеск новых решений, необычных линий городского пейзажа. Под стать великим сибирским рекам здание пароходства (Станкевский). Нет в мире такого «Телекома» (Валерий Анисимов и Равиль Сахабутдинов). В «Сибспецпроектреставрации» окопался Олег Ульянов. Пронзает духовностью, дальним светом его Благовещенская церковь воспоминание о взорванном храме. Скульптор Геннадий Вострецов и архитектор Анатолий Ставецкий удивляют строгой выразительностью афганского мемориала.

Николай Савченко предлагает комфортный Центр деловых встреч скроен по новой моде (каркасы, соты, дуги и большие окна), но и свой стиль виден в комбинации элементов. Григорий Дубонос и Борис Квашнин связали старое и новое в ансамбле первомайских особняков. Увы, пока улита едет, наляпаем вычурных кирпичников с башенками.

Не оторваться от дизайнцентра «Горбунок» Станкевского. Свои творческие решения предлагают городу, деловым людям опытные спецы Ирина Ильина, Александр Костин. Их проекты замечательно вписаны в среду. Хотя бы «Юбилейный», да стань он таким и скучная серая стена высоток за ним расцвела бы... Про «Региту» знаменитый проект реконструкции и регенерации исторического центра Тюмени больно говорить. Константин Стержантов и Александр Спирчеико с коллегами давно пожали лавры, спрятали почетные дипломы. А воз и ныне там. Реальная жизнь груба и своевольна. Ветшают деревянные особняки, исчезает резьба, рушится история, и рядом с резным теремом пыжится кирпичный новодел.

Пойдем дальше, отвлечемся, порадуемся таланту Ольги Скопиной, Валерия Субботина, Андрея Федорова. Полюбуемся на малые формы, на небольшие дома, усадьбы, сельские строения. Их востребуют почаще.

А ведь без этих и других проектов нельзя, они, как чудаки, украшают наш мир, и верится, что чудакам иногда везет.




СОЛОВЕЙ ТЮМЕНСКОГО ПЕЙЗАЖА




    17 августа

Открытию юбилейной персональной выставки известного тюменского художника Анатолия Седова предшествовало чествование в тюменском музее изоискусств. Л попросил коллег юбиляра оценить его творческий путь. Насчет соловья сказал Владимир Волков отличный заголовок к этой статье. Дмитрий Бобонич подвел меня к пейзажу «Чайки на озере» (1998), и мы вместе дивились, как плотная темная вода переходит в небесную легкую глубь. Как волнует цветоносная сила переклички воды и тверди, порождая неповторимый седовский образ родной земли.

Михаил Гардубей отметил добрую силу мастера, гармонию зрелого возраста и молодую дерзость кисти («он сильный человек»). Живопись Седова очищает душу, дарует счастливое восприятие мира.

Сам мэтр, поблагодарив высокое собрание властей, тюменских живописцев и друзей, сказал, что отмечает в этом году три юбилея: свое 70-летие, 40-летие тюменской «прописки» и 40-летие творческой деятельности.

Анатолий Владимирович родился в Чите в 1929 году. Диплом профессионального художника получил в Иркутском художественном училище (1959 г.). В 1973 г. его приняли в Союз художников СССР (теперь России). Преподавал в нашем училище искусств в 70-е годы. Еще в 60-е годы определил для себя художественные принципы, отдавая жар души и сердца красоте природы, человеку и его делам на земле. Сельский и городской пейзажи преобладают в исканиях Седова, но не менее значителен ряд работ, выполненных в жанрах портрета и натюрморта. Интересна и его «индустриальная» серия («Газовые установки», 1985 г., и другие полотна).

Ключевое слово для пропуска в живописный мир Седова весна. У него даже осенний пейзаж полон весеннего настроения. Люди на картине готовят поля под будущие всходы, надеясь на пору обновления. Мастер участник многих международных, всесоюзных, всероссийских, зональных, областных и городских выставок, на которых следовало неизменное одобрение его индивидуальности. Картины Седова популярны и украшают залы Тюменского музея изобразительных искусств и Тобольского государственного историко-архитектурного музея-заповедника, находятся в частных собраниях России, Англии, Германии, Югославии и Польши.

В Тюмени художник появляется в конце 59-го года и быстро входит в группу мастеров, развивавших реалистические традиции русского пейзажа. Странно читать у Сергея Ивенского про его якобы «утяжеленную многослойную фактуру живописи, исполненную в свободной манере». Верно лишь сказано, что Седов принял для себя приемы создания «этюдов картины»». Этот жанр появился в 60-е годы и подробно разработан в его искусстве.

А корни у него надежные, крепкие. Они восходят к творениям любимых мастеров Валентина Серова, Александра Архипова, Константина Коровина.

Искусствовед Марина Косполова высоко ставит чувство света у Седова, способность передать тысячи оттенков. Мастеру удается поющая жизнь среды, он щедрый лирический эпик. Бее его картины одна длинная фраза живописного высказывания, втягивающего в свою добрую ауру зрителя. Сейчас усложнилось наше чувство природы, человек еще способен любоваться ее красотой, будучи уже отделенным от нее. И Седов возвращает нам утраченное единство, улавливает цветовые токи природной первозданности. «У него своя религия цвета. Пейзаж живет, дышит, все время передавая определенное, четкое, ясное состояние вдохновения художника»», говорит мне Марина под сенью дивной музыки осенних цветов и плодов, приветствующих нас с натюрморта.

Удалось разговорить юбиляра, и он сам показал мне три работы (не главные, не самые любимые, нет), на этой второй в его жизни персональной выставке как бы показывающие его пути-дороги. Вечное, доброе, устоявшееся течение времени. Опять река и женщина у воды. Сосна в вечернем свете, тюменский Верхний бор. Яхт-клуб: тугое соревнование парусов с ветром и солнце. Чистые мотивы гармонии человека и природы, движение жизни, ее тайна, явленная нам в каждодневной игре многокрасочной земной палитры. Иного ему не дано – счастливому и крепкому духом и телом избраннику сибирских просторов.




НЕ ТРОГАЙТЕ ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС




    23 августа

Смутное время больней всего ударило по культуре. Поставить хороший спектакль среднего формата – 100 тыс. руб. Большая панорамная постановка «тянет» на все четыреста.

Неужели пора опускать самый таинственный занавес в театрах железный, про который зрителю лучше не знать. Это противопожарный занавес, его выдвигают в экстремальных случаях, когда сцена горит.

Если говорить образно, то «пожар» на сценах тюменских театров разгорается, и железный «занавес» готов сам опуститься.

Гостей в Тюмени хватает, многие из них посещают наши театры, а завзятые театралы недоумевают: 1) «Как же так блестящие спектакли, режиссура, великолепные труппы, но бедность бросается в глаза. Неужели ваши власти не понимают, что заботиться о театрах престижно? Они лучшая визитная карточка города и области». 2) «Чувствуется, что тюменцы не очень жалуют свои театры».

По первому вопросу я развожу руками. Второй заслуживает комментария. Из 560-тысячного населения Тюмени, по последним статистическим данным, около 200 тысяч имеют стабильный доход. Да у нас одних предпринимателей свыше 80 тысяч. При средней цене билета в драму (50 руб.) и в кукольный театр (10 руб.), если эти семьи за сезон посетят спектакли 4 раза, то хватило бы средств на две масштабные премьеры в каждом театре. Зато на гастрольный чёс столичных звезд, играющих у нас абы-кабы на фоне подобранного из «дэкашных» богатств декора, тюменец валом валит.

Остается театрам надеяться на свои силы и связи. И, пока еще находятся спонсоры, «утопающие» мастера сцены не сдаются.

В театре драмы и комедии успешно колдуют директор Владимир Коревицкий и главный режиссер Алексей Ларичев. Театру кукол и масок не дают сгинуть Василий Пустыльников и Григорий Гольдман. То ли независимый, то ли частный, но все равно профессиональный и популярный, молодежный театр «Ангажемент» защищают от упадка Владислав Касперов и Леонид Окунев.

Это они продлили сезон. Последнюю премьеру в театре драмы и комедии сыграли в День города. Приглашенный из Уфы Игорь Капатов «отбуффовался», покомедничал-пофантазировал сказочной версией про Ромео и Джульетгу (пьеса венгерского автора Урбана Дюла «Все мыши любят сыр»). В театре кукол и масок случился договор театра с молодежной студией Марины Жабровец, и юношество с большим интересом посмотрело классику гениальное творение Жана Ануя «Антигона».

Я думал все, можно писать, а тут звонок из «Ангажемента». Позвали (в августе!) на просмотр, скажем так, предпремьеры «Русской народной почты» по пьесе молодого екатеринбуржца Олега Богаева в постановке приглашенного (тоже молодого) режиссера «новой волны» Вадима Дегтерева. «Ангажемент» утер нос коллегам, поставив самую звонкую точку в конце сезона. Сюрреалистическая трагедия Богаева – Дегтерева написана в прошлом году и уже стала хитом столичного сезона.

Паши театры совершили настоящий подвиг. В театре драмы Ларичев удачно поставил к 100-летию Бертольта Брехта «Мамашу Кураж», комедию Джона Патрика «Дорогая Памела». Вообще, минувший сезон в Тюмени стал «комическим». Приглашенные в театр драмы Андрей Папиков и заслуженный деятель искусств РФ Владимир Воробьев удивили публику комедиями «Пока она умирала» (по пьесе Надежды Птушкиной) и «Одержимая любовью» по пьесе Фернана Кроммелинка. Смешали этакий коктейль из новогодней сказочки про добрую фею и затурканных злобой нормальных людей плюс западная история про вдову, страстно полюбившую покойного мужа.

«Памела» и пушкинский спектакль, поставленный большим оригиналом из Питера, мастером умной игры и таинственной магии карнавала Игорем Лариным («Станционный смотритель» в связке с «Барышней-крестьянкой»), пожалуй, стали знаковыми премьерами. В них милосердная и благородная линия театра после приезда Ларичева нашла волнующее творческое воплощение.

Театр кукол и масок подарил нам три премьеры. В начале сезона взлетел высоко «Подменыш», потом свое слово сказал «Котенок по имени Гав» и фантазийно-роскошно, остроумно заблистала пушкинская «Сказка о рыбаке и рыбке» (все постановки Гольдмана).

«Ангажемент» показал свою версию «Евгения Онегина», повеселил юношество школьными анекдотами («Побалдеем малость»), где красивый и мажорный «забияка» Алексей Шлямин вставил в петлицу своего фрака первый режиссерский «брильянт». С неплохим почином-с!

Заметно оживился Союз театральных деятелей Тюмени. Капустники, творческие вечера, актерские дивертисменты и даже видеофильм (по сценарию Владимира Орла) собирали большую публику. Вместе с СТД театральный мир Тюмени отметил юбилеи Владимира Коревицкого, Зинаиды Береговой, Альфии Загретдиновой. Простите, если кого забыл.

Были и тяжелые потери. Ушла от нас великая актриса Нина Ивановна Вальтонс. Театр кукол готовит вечер памяти, скоро год, как ее нет с нами. Вспомнили мы и замечательного театрала Виктора Сергеевича Загоруйко, основателя «Ангажемента».

Надо сказать и про открытие малой сцены в драме, где Ларичев поставил символистскую «Чайку по имени Джонатан Ливингстон», а Семен Фуксман фрейдистскую комедию-гротеск «Шалунья».

Принимаю древний завет «Поэтики» Аристотеля про то, что любой эстетически гуманный и творчески направленный жест благо культуры. А значит, надо перечислить по алфавиту фамилии тюменских актеров. И не кивать на тяжелое время. Их всего-то в Тюмени сто мастеров на 560 тысяч человек. Не надо опускать железный занавес, не надо лишаться творческого общения с этими хрупкими и легко ранимыми людьми.




ПОЗНАВШИЙ СИЛУ СЛОВ




    14 сентября

Шестнадцатого сентября с.г. известному российскому писателю Константину Лагунову будет 75 лет. Многие наши горожане знают его и как общественного деятеля, кавалера правительственных наград, лауреата литературных премий. Он Почетный гражданин Тюмени, член губернской академии, профессор кафедры журналистики Тюменского госуниверситета.

Историк с ученой степенью, Лагунов еще в начале 70-х гг. занялся сбором материалов о восстании западносибирских крестьян в 1921 г. против продотрядов и насилия красных радикалов. Очерковую книгу «Двадцать первый собирался печатать в «Новом мире» Александр Твардовский, обходя испугавшихся цензоров, но вскоре журнал у него отобрали. И все же писатель публично высказался о сибирской Вандее в 1975 г., напечатав в журнале «Урал» роман «Красные петухи». Полная история восстания увидела свет лишь в 1989 г. в том же журнале, отдельная книга о нем вышла в Тюмени в 1994 г. Так Лагунов прервал полувековое молчание советской историографии о народной трагедии.

Историко-культурное и художественное осмысление судеб нашего края на протяжении пяти веков писатель продолжил в 90-е гг., создав первую эпопею в регионе «Отрицание отрицания» (1998). Лагунов проследил, как трагично влияет на Россию принцип «отрицания отрицания». Каждый очередной исторический слом погружал страну в кровавые распри, а новые власти начинали с борьбы с предшественниками.

Лагунов родился в 1924 г. в селе Старая Майна Симбирской губернии на берегу могучей Волги и вскоре оказался на другом могучем берегу Иртыша. Туда, под Тобольск, перебралась семья. Уже в 16 лет в лихую военную пору воспитатель, в 17 директор Голышмановского детдома. На фронт не попал по причине тяжелой глазной болезни. С тех пор Лагунов был крепко связан с молодежью, занимался ее воспитанием на комсомольской работе (1942-1956), помогал встать на ноги начинающим тюменским литераторам, с 1992 г. наставник будущих журналистов. С трудом выкраивал время на образование. Лишь в 1950 г. получил диплом Тюменского пединститута (ныне ТГУ), в конце 50-х защитил кандидатскую диссертацию по истории.

Вернувшись в Сибирь в начале 60-х уже профессиональным писателем, Лагунов стал одним из первооткрывателей тюменской темы трудного, нравственно и экологически противоречивого освоения нефтегазовых недр региона. Больше других он способствовал рождению и творческому росту областной писательской организации, лидером которой был 20 лет (1963-1983).

В 1984 г. в газете «Советская культура» Лагунов первым в новейшее время обратил внимание на изучение духовно-культурного наследия тобольско-тюменского края во всем его многообразии. Не побоялся назвать славные имена наших просветителей и меценатов Словцова, Высоцкого, Чукмалдина... Официальная идеология отнесла их тогда к «чужеродным элементам».

Широкую известность писателю принесли романы «Так было» (1966), «Ордалия» (1970), «Одержимые» (1974), «Больно берег крут» (1979), «Бронзовый дог» (1991), «Завтрак на траве» (1992). Здесь указаны даты выхода их отдельными книгами, ибо многие произведения были не в чести у ряда всесильных тюменских нефтегазовых руководителей, скрывавших суровую правду о перекосах в освоении. Они же были не прочь украсить себя и чужими лаврами, присвоив себе награды и звания первопроходцев. А Лагунов нашел в архивах засекреченные документы об итогах экспедиции Ивана Васильева в Среднее Приобье (1932-1934), на геологических картах которой были оконтурены многие месторождения.

В последние годы мастер много занимается духовной культурой края (повесть «Иринарх», 1993). Он написал книгу о современной тюменской литературе («Портреты без ретуши», 1994), учебное пособие по публицистике. Лагунов не забывает и детского читателя. Знаменитый Ромка Рамазан не стареет с 70-х гг., а недавно к нему присоединился Белый Пес Синий Хвост (1998).

Эти биографические вехи писателя предварили презентацию новой книги Лагунова, в которую вошли романы «Добыча дьявола» (1997) и «Абсурд» (1998). Томик совсем недавно появился в Тюмени и вызвал большой читательский интерес. Конференц-зал ЦГВ (Центральной горбиблиотеки) был переполнен. Все «флаги» лучшей части человечества книголюбов (от областных и городских властей до селян, приехавших из близлежащих районов области) горячо и влюбленно приветствовали юбиляра. Они высоко оценили новую книгу.

Теперь краткое изложение прозвучавших выступлений.

Виктория Девяткина (преподаватель ТГУ): «В эти кризисные годы Лагунов верен некрасовским словам поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. В новой дилогии он призвал нас не поддаваться дьявольским искушениям зла в прежде всего бороться с ним в самом себе. И в искусстве художественной речи писатель нашел новые формы». Юрий Мешков (профессор ТГУ): «Романы точно и впечатлительно ставят и отвечают на вопросы Что с нами происходит? Что еще может произойти?».

Наталья Чиполюк (зав. методотделом ЦГБ): «Прочитала письмо о любви главного героя «Абсурда» alter ego автора, учителя истории Скворцова. В трудные времена настоящая любовь спасает многих. А писатель добавил, что любовь дар божий, когда люди живут счастьем, бедами, всей жизнью друг друга». Антонина Маркова (библиотекарь): «Лагунов принял боль многих и многих из нас на себя. Его герои идут по острию лезвия и сами или выбирают себе в спутники Богодура – темного слугу зла, или очищаются светлой молитвой, добрым деянием». Дмитрий Бобонич (художник): «Писатель опять предстал обновленным по духу и смелым исследователем современности. Молодежные сны привлекут юношество, ибо в них не поучают, не брюзжат, а очень сильно показывают изнанку сладкой жизни, страшный финал сверстников, гибнущих в беспределе». Николай Денисов (поэт) обратил внимание на занимательность новой книги. А мысль прозаика пробуждает нашу совесть, укрепляет душевные силы. Владимир Волков (художник): «Слово писателя обладает доброй энергетикой, оно живописно и помогает выжить, собраться с силами, не бояться тьмы». Надежда Коломийцева (председатель горкома культуры) отметила активную роль Лагунова в культурной жизни Тюмени. По его книгам можно проследить ее путь за годы нефтегазовой эпопеи. Людмила Зорина (зав. отделом культуры Ленинского округа), вручая юбиляру букет золотистых тонов, пояснила, что они знак изобилия и добрых плодов жизни.

Лавр Костелев (крестьянин): «На селе и сегодня зачитываются книгами Лагунова, вот только последние произведения не доходят». Светлана Павлова (зам.председателя облкомитета по культуре): «Новые книги писателя комитет направляет в сельские библиотеки. Они достойны своего времени». Верно говорят, что культурное лицо российских городов определяют лидеры среди писателей. В Красноярске Виктор Астафьев, в Вологде Василий Белов, в Иркутске Валентин Распутин, а в Тюмени Константин Лагунов. Официальное чествование юбиляра состоится в 16 часов в этот четверг в областном драмтеатре. Вход свободный.




КАЖДЫЙ САМ ОТКРЫВАЕТ СВОЮ РОДИНУ




    30 ноября

Сегодня – о двух первооткрывателях, словно яркими молниями осветивших атмосферу нашей памяти, нелегкие дороги в глубь материка тюменской культуры. Речь пойдет о книге широко известного российского и сибирского публициста, краеведа и писателя Анатолия Омельчука «Частное открытие Сибири», недавно увидевшей свет в издательстве Юрия Мандрики, и о хранителе уникальной тюменской коллекции, ученом секретаре областного музея изоискусств Наталье Сезевой.

У томика Омельчука есть подзаголовок, который и привожу без кавычек во главе этих комментариев. В нем суть издания. Перед нами обширная историко-культурная панорама движущихся столетий, охватывающая великое множество судеб, наук и славных дел «очарованных странников», пришедших неведомыми путями от седого Рифея до водораздела Азии и Африки и даже преодолевших его, чтобы основать русский форт неподалеку от современного Сан-Франциско в США. Несомненный художественный талант автора породил удивительный синтез энциклопедии и добротного учебника, увлекательного путёвого очерка и серьезного анализа истории и современных проблем Сибири.

Омельчуку интересно все – и скромное поле у Метелева, где сельский переселенец проложил первую борозду. И горное плато Алтая, и берег Пены в Якутии, где археологи и этнографы нашли следы нашей цивилизации. И возвращение имени первооткрывателя крупнейшего на планете Уренгойского газового месторождения скромному геологу Анатолию Дмитриевичу Андрееву, закартографировавшему его в 1956-1959 гг. под названием «Самбургское». Увы, через 10 лет более мощная экспедиция уточнила данные и сменила название.

Каскад открытий пронизывает студии Омельчука. Остается лишь надеяться, что маститая российская наука не отмахнется в очередной раз от неоспоримых фактов и не сделает вид, что ничего не произошло. А пока читаешь и удивляешься про мансийские корни одного из сокрушителей основ европейской живописи XX в. Василия Кандинского, про амурские «похождения» великого анархиста князя Петра Кропоткина, про шпалорезку, устроенную на месте предполагаемой могилы Ермака...

Автор мыслит категориями в миллионы лет, поддерживает гипотезу о том, что Сибирь – страна космического миропорядка. Так смотрит Омельчук на чоппер – каменное орудие, обработанное человеком 3 млн. лет назад, на сотворение сибирской истории в пушкинском школьном музее Лидии Пономаревой. В отличие от излишне заидеологизированных уже в угоду новым модам неудачных очерков истории Тюменской области (1994) наш автор стремится уловить объективный ход времени. И рассказ об адмирале Колчаке исследователе Арктики равноценен разговору с председателем Госплана СССР Николаем Байбаковым, с 60-х годов причастным к развитию Тюменского нефтегазового комплекса.

Книга полемична по отношению к давней отечественной традиции, когда даже великий историк Василий Ключевский посвятил началу освоения Сибири небольшой абзац. Ломоносов куда глубже понимал ситуацию, связав рост российского могущества с нашим регионом. Ему, потомку беломорских мореходов, основавших городок Русское в дельте Колымы, было куда видней будущее Сибири, чем Ленину с его словами о сибирской дикости», чем Алексею Константиновичу Толстому и Ивану Бунину, испугавшимся темного сибирского начала.

Свою эрудицию в этом вопросе Омельчук раскрывает на примере судеб великих предшественников Миллера, Мессершмидта, Кастрена... А самое дорогое для меня в этой книге возвращение, вызволение из небытия десятков имен забытых первопроходцев, понимание важной роли движения сибирских областников в борьбе с колониальной политикой начальствующих евроцентристов разных эпох. Еще в XIX в. империя обошлась с Николаем Ядринцевым и его коллегами не менее сурово, чем с революционными народниками. Но областники никогда не собирались отрывать Сибирь от остальной России. Они знали, что наш регион опорный край державы.

Вторая крупная региональная культурная акция юбилейная областная художественная выставка в честь 110-летия проведения первого тюменского (и сибирского!) вернисажа. Его вдохновителем был талантливый и, увы, надолго забытый тюменский художник, фотомастер и педагог Василий Герасимович Федоров (1857-1928).

Так что теперь зарождение самобытной художественной тюменской школы с 20-х годов этого века отодвинулось на полвека назад в 80-е годы прошлого столетия. Тогда в среде либерально-демократического объединения «Молодая Сибирь» во главе с уникальным человеком просветителем и мэтром изящных искусств Константином Высоцким и поднялись к высотам гармонии Иван Колганов и Федоров из простолюдинов, Николай Чукмалдин из купцов...

Советская идеология не пощадила деятелей «Молодой Сибири», хотя они и по ее меркам, несомненно, относились к прогрессивному лагерю. Их вызволение из небытия стало настоящим подвигом ученого секретаря облмузея изоискусств Натальи Сезевой и ее помощников. В начале 90-х гг. она обнаружила в фондах несколько произведений высокого класса неизвестных авторов. Занятия атрибуцией (установлением авторства) привели к открытию самобытной местной школы. Сейчас в коллекции Сезевой скопились сотни экспонатов свидетелей интенсивной духовной жизни нашего города за несколько веков. Но пока у музея не хватает помещений, чтобы явить нам историко-художественную культуру Тюмени во всем ее блеске.

Год 110-летия музей открыл экспозицией, увы, временной, представившей все значимые силы и судьбы тюменских искусств за два последних века. Достойно завершает юбилей мемориальная выставка Федорова, впервые наиболее полно отразившая его творческий путь. Она названа «Трагедия судьбы», ибо тяжелая жизнь и характер странника вели его из города в город (Петербург, Москва, Карс, Тбилиси, Нижний Новгород, Казань). В последний путь Федорова проводили в Буйнакске (нынешний Дагестан).

Выставка завораживает, посетители не хотят уходить, настолько переполнены светом любви и трепетом очеловеченной природной жизни графика и живопись тюменского самородка. В центре замечательный портрет главы купеческого дома Ольги Решетниковой, десятилетиями поддерживавшей женскую гимназию. Мудрость и власть, глубина душевной жизни и строгий порядок бытия выдают незаурядную личность. Сезева разыскала потомков художника, познакомилась с наследниками известных тюменских купеческих фамилий, и теперь можно ожидать очередных открытий. Залог тому – ее монографический альбом о Федорове, выпущенный в 1998 г. Готовится издание другой книги, в которой наконец-то художественная культура Тюмени заговорит своим голосом в полноте своих впечатлений о прошлом и настоящем.




ТАЙНАЯ ЛЮБОВЬ ЛИЛИИ ДЕМИНОЙ




    28 декабря

Она появилась в Тюмени 15 лет назад и стала работать в нашем училище искусств. Хоровик с первоклассным образованием, полученным в северной столице. Впереди маячила нормальная карьера, медленное восхождение к почетным званиям в окружении благодарных студентов. Год за годом...

Но хитра и своенравна Тюмень. Знаю десятки осевших в ней работников культуры, профессионально безупречных, но на общем хорошем уровне. Знаю их обычное полу-брюзжание засосала, мол, столица деревень, не дала развернуться. На самом деле всем им Тюмень подавала в свое время вещий знак, только они не поняли, не откликнулись. Ну, подумаешь, в колкий морозный день на пороге XX века юноша-реалист, ученик нашего Александровского училища Михаил Пришвин, прильнул к холодному стеклу в доме дяди пароходчика Игнатова. Ну, синичку увидел. А ведь случился переворот в юной душе, начало творческого пути великого писателя.

Появление Лили Деминой в Тюмени совпало с началом перестройки. Многие уговаривали себя и других давайте обновляться в искусстве, искать необычное. Возник интерес к народной песне, фольклорным истокам. Однажды тоскующая Лиля с профессиональной преподавательской улыбкой на лице смотрела концерт скороспелых доморощенных ансамблей, исполнявших в стиле «а ля рюс клюква» нечто «народное» в странных поддевках вместо настоящих костюмов. Вышли бабушки из глубинки и тоже не преуспели. Частушки явно сочинил запойный сельский культработник, да и объявленные народными песни были романсами XIX века. Но пара вещей защемила душу... Так Демина получила свой знак. Тайная любовь стала явной.

И вот с лета 1987 г., без перерывов, она и ее ученики и летом, и зимой пропадают в самых глухих местах Тюменской области, но крупицам собирая настоящий, кондовый сибирский фольклор. Их дар общения со старожилами уникален, даже старообрядцы раскрывают свои духовные тайники. «Тебя ведут, девонька, давняя наша душа певческая тебя приметила», как-то сказала ей народная певунья.

За девять лет сборов в фонотеке Деминой накопилось свыше 350 уникальных кассет с записями. Родившийся в 1990 г. фольклорный ансамбль «Росстань» оброс родственными коллективами в высшем колледже искусств, в школе «Пира». Вчерашние ученики Деминой стали зрелыми мастерами. Десять из них сейчас руководят детскими ансамблями в подростковых клубах. Взрослея, школьники занимаются в «Пире», поступают в колледж, приходят на смену «старикам» в «Росстань».

Подлинный дух фольклора чувствуется в каждой мелочи ансамбля в тщательно этнографически подобранных костюмах, в жестах и танцевальных движениях ребят, в особом стиле нашего «горлового» пения. Самое удивительное на концертах «Росстани» ее современное звучание. Словно эти старые-старые песни родились заново и приноровились к лазерам и компьютерам. Многие знатоки утверждают, что деминский коллектив входит в первую десятку России.

Волгоград, Смоленск, Екатеринбург, другие большие города рукоплескали «Росстани», теперь ее знают в Америке, Голландии, Австралии, Бразилии, Швеции, Мексике... На втором тюменском международном фестивале «Сибирские родники» летом прошлого года ансамбль был творческим и методическим центром общения профессионалов и любителей.

Красота его стиля такова, что начале 90-х годов в Каунасе, в уже независимой Литве, в городе-цитадели литовских традиций и, мягко говоря, относящемся к нам не лучшим образом, после концерта «Росстань» получила право на почетный проход. И шли ребята, усыпаемые розами...

В последние годы ансамбль не боится появляться на молодежных дискотеках. И в Ишиме, и в Голышманово, и в других местах задолбанная надсадной попсой публика довольно быстро проникается чистыми токами народной песни. Настоящими бытовыми танцами шестерами, восьмерами, кадрилями без фальшивой стилизации.

Аспирант Екатеринбургской консерватории, готовящий к защите свои фольклорные штудии, Демина – замечательный компоновщик концертов, тонкий психолог межличностных отношений в коллективе. Исполнители «Росстани» живой волнующий орган, сила их духовного излучения такова, что с первых нот и слов начинает в такт им вибрировать зрительская душа. Сам знаю пробирает до последнего.

Два года Демина занимается и студийной работой. С помощью своих помощников музыкальных редакторов Галины Шаво и Руслана Посева выпустила два лазерных диска традиционного фольклора Сибири в исполнении «Росстани». Многие жанры представлены здесь – лирические, хороводные, святочные, свадебные, вечерочные песни и композиции. Меня особенно поразила лирическая песня «Как вечернею позднею порой» в 1-м выпуске.

Второй выпуск вообще парад настоящих жемчужин, особенно произведения, записанные в деревне Шаблыкино Ишимского района. А как «Выпадал туман за сине море» (из деревни Усово Сладковского района), так и дыхание перехватит. И дали дальние наших просторов, печаль и трепет защемят сердце...

Редкое имя у ансамбля напоминает о росстани, перекрестке двух дорог. Редкий дар у его руководителя знать, какую выбрать.




1998 ГОД





ЛУКОМОРЬЕ КЛАССИКА




    31 марта

В Тюмени живет и работает классик. Правда, ему некогда думать про свое новое положение. В разгаре работа над костюмами и куклами дня скандинавских гоблинов, троллей и прочих духов. Главный режиссер театра кукол и масок Григорий Гольдман давно жаждет показать тюменцам любимые образы североевропейских литературных сказок. А сценограф будущего спектакля Владимир Семенович Осколков уже видит их во сне. Особенно докучают тролли, прыгают, щекочут, прячутся в банках из-под красок...

Осколков оформил более ста кукольных спектаклей. «35 лет с театром» так назвал он первую персональную выставку в областном музее изоискусств, открывшуюся в середине марта с.г. при большом стечении публики.

У Осколкова легкая рука, и все спектакли, которые он оформлял, удачные. Но среди них есть и такие, которые вошли в золотой фонд столетия. Вместе с замечательными режиссерами королёвской школы Юрием Набоковым, Михаилом Хусидом, Юрием Фридманом, Анатолием Тучковым он разделил радость творческих побед «...забыть Герострата», «До третьих петухов», «Питер Пэн».

Все эти спектакли становились общественными событиями в той атмосфере советских лет, когда цензура с подозрением относилась к любому отходу от надоевших идеологем и классовых прописей. Но в искусстве кукольного театра произошел прорыв, ибо тогдашние охранители, привычно относя его к детским безделицам, и думать не могли, что появится жанр кукольного спектакля для взрослых. Лучшие произведения уральской зоны уже вошли в европейские театральные хрестоматии и с именем тюменского мастера.

Что же такое придумал Осколков, как ему удалось стать вровень с режиссером-постановщиком, стать соавтором спектаклей? Он соединил в одно целое вошедшие в моду инсталляции (картина + оформление пространства вокруг), хэпеннинги (импровизированные представления, которые устраивает автор со зрителями), перформансы (целые действия, разыгрываемые с предметами искусства). Предлагая режиссеру все необходимые атрибуты оформления, Осколков создает свой «фильм» – цепь кадров, картин всего будущего спектакля. Если выражаться осторожно, он выдумал новый жанр в изоискусстве картины-символы собственных спектаклей. Увы, они стали памятниками-реквиемами по ушедшим в небытие знаменитым спектаклям. И лишь по картинам Осколкова мы можем представить сейчас, какими были «Герострат», «До третьих петухов»», хотя остались эскизы, куклы...

Владимир Семенович коренной тюменец, родился в с. Шорохово Исетского района в 1941 г. В 1957 г. закончил очень даже неплохую для своего времени юношескую изостудию в Тюмени у Ивана Некрасова, отслужил в армии в Белоруссии и продолжил образование на Высших театральных курсах при ГИТИСе в Москве. Занимался у великого кукольника Сергея Образцова, но параллельно брал уроки у другого великого мастера ленинградца Михаила Королёва. Школы этих театральных гениев были взаимно противоположны, но Осколков – не фанатик, он в каждом направлении нашел много полезного для себя.

Двадцать лет (1968 -1988) мастер был главным художником театра кукол и масок, стал лауреатом многих премий, оформлял спектакли в театре «Пиноккио»» (Лодзь, Польша), Болгарии, Ливане. Внутри нашей страны его маршруты пролегли в Краснодар (где сейчас работает Анатолий Тучков), Новокузнецк, Магнитогорск. В далеком уже 1977 г. сказку «Машенька и Медведь» хорошо приняли в Московском областном театре кукол.

Осколков принимался преподавать на отделении театра кукол в Тюменском училище искусств (1974-1976; 1984-1987). Увы, слишком редка профессия актера-кукольника, штучный «формат», и отделение закрывали. То не было желающих, то не было вакансий в театрах.

Однако его кукольные дела в глазах коллег по Союзу художников выглядели не то чтобы занятием второй степени, но как бы прикладным. На городские, областные, зональные, республиканские, всероссийские и международные выставки Осколков попадал регулярно, но в основном как кукольный мастер. Хотя настоящие ценители живописи заметили его оригинальные полотна еще в начале 60-х гг. С тех пор его картины регулярно появляются в собраниях России, Финляндии, Польши.

В живописи Осколкова русский космизм преломлен в сибирском пейзаже. В ней нет человека, он должен войти сам в этот художественный мир и повиноваться высшей гармонии. Прекрасны иртышская долина, тобольская гора с колокольней св. Софии. Верхний луч разорвал серые облака и высветил храм («В окрестностях Тобольска», 1983). В 1986 г. Осколков побывал на родине художника Панкова. Земля сосьвинская, Приполярный Урал, гора Народная. Символические пейзажи полны эпической мощи и показывают эту прекрасную чистую землю как в первые дни творения.

Понятно, почему в 1988 г. Осколков поехал вместе с Михаилом Захаровым в Прибайкальский дом творчества художников и привез в Тюмень пейзажи, никем до того невиданные. Первая персональная выставка мастера добрый знак предварительных итогов. Напоминание коллегам и почтенной публике о внятном письме гармонии в земных страстях и очертаниях. И вспомнил я исетские леса и воды, дивные поля и перелески, курганы древних людей с их уникальной цивилизацией мощной и природно-естественной. Там святой колодец Осколкова, оттуда хватило живой воды, чтобы запить столичные моды и изыски, дабы не растратить нравственного здоровья, родных корней творчества. Тюменское Лукоморье...




ВРЕМЯ НОВОЙ ДОБРОТЫ




    14 апреля

Я снимаю иронический ореол с реплики московского профессора сценических дел Геннадия Дадамяна, пообещавшего нам театральный ренессанс. Снимаю после того, как увидел студенческие преддипломные спектакли на курсе педагога Марины Жабровец в институте искусств и культуры.

Почему спектакли? Да потому, что ее питомцы без одного года самостоятельные режиссеры сейчас по очереди показывают творческие работы (как постановщики) с помощью своих сокурсников. Они актерствуют, делают декорации, обеспечивают все технические службы. Эти ребята ведут себя так, словно не знают о бедственном положении нашей культуры. Они буквально горят творчеством и делают настоящие чудеса. «Мастер-класс» Жабровец обычную институтскую аудиторию превратил в театр с одеждой сцены, освещением и небольшим амфитеатром для зрителей.

На показе в начале апреля я был в неплохой компании с Владимиром Орлом, Леонидом Окуневым, Сергеем Кутьминым, Андреем Волошенко. Постановочное «меню» перехватывало дыхание основные сцены из брехтовской «Мамаши Кураж», самое смешное из «Слуги двух господ» Карло Гольдони и неожиданные «Валентин и Валентина» Михаила Рощина.

Запомним их имена: Екатерина Кравцова, Эля Парфенова, Александр Фролов, Михаил Кусков, Александр Миронов, Светлана Гиль, Наташа Явныч, Денис Ручкин, Марина Галяветдинова, Люба Пешукова, Надежда Кузеванова, Геннадий Садыков. Запомним потому, что вскоре они возглавят молодежные студии и новые театральные коллективы. Им будет что сказать, показать и воплотить на сцене. Час ученичества закончился, началось время собственных дерзаний. До него ребята попробовали свои силы в театральном авангарде. Знакомились с Беккетом, Мрожеком, Ионеско...

Насытившись авангардными парадоксами, сейчас питомцы Жабровец увлеклись душевностью и гармонией «шестидесятников», драматургией Александра Володина, Михаила Рощи на, Алексея Арбузова, плюс наша и зарубежная классика. «Мы снова вернулись в реальный мир, взыскуем нравственной высоты и лирико-романтических идеалов», говорят студенты. Но при этом, давая другую жизнь шедеврам прошлых лет, ребята находят свои оригинальные решения, в современном театральном стиле интерпретируют их.

Эпически мощно проклиная жестокость военного насилия в «Мамаше Кураж» (постановка Екатерины Кравцовой), впрягаясь в тяжелую повозку маркитантки, исполнители ищут очистительный свет, говорят о непрерывном труде душ и. Уступи, забудь на миг о совести, и жуткие жернова поглотят тебя...

В «Слуге двух господ» режиссер Михаил Кусков вводит прием «театр в театре». Пришлось поискать свои ходы Денису Ручкину в роли слуги Труффальдино, поскольку поначалу он зритель, с иронической усмешкой комментирующий актерские потуги. В конце концов те затаскивают «сноба» на сцену и предлагают ему самому сыграть роль слуги. Так, на импровизации, Денис сначала неуверенно разыгрывает действия своего типажа, постепенно втягиваясь в ансамбль и нужный темпоритм. В финале возвеличивается нелегкий актерский труд, развенчивается обывательское представление о легкости комедии, ибо смешные реплики сами по себе без мастерства и вдохновения мало чего стоят.

Очень близка нашим дням рощинская мелодрама «Валентин и Валентина». Режиссер Наталья Явныч освободила сцену от бытового правдоподобия. Всего-то два дерева и дворовая скамейка. Благодаря условности сцена превращается то в наши квартиры, то в место для свиданий, то в городскую улицу. В центре большие качели. Как символ, как знак полярных точек бытия. От романтических взлетов первой любви (слияние двух сердец молодых героев, мерцание их чувств в надземном вихре) до разрыва. Испытание любви бытом, уход из-под защитного покрова своей семьи к строительству нового дома вечная история. Версия студентов привлекает открытостью чувств и отношений.

Обсуждение работ было, как всегда, суровым и бескомпромиссным. Участвовала в нем и зав. кафедрой режиссуры ТГИИК Татьяна Тетеревкова. Я спросил ее об учебном театре вуза, запомнившемся многими спектаклями. Куда же он запропастился? Оказалось, что учебный театр сейчас в трудном положении. Закрыт зрительный зал, нет у вуза денег на ремонт. Учебный театр гастролирует. Недавно побывали в Нефтеюганске, где успешно показали «Маленького принца» Экзюпери и спектакль о Фредди Меркьюри. Северяне попросили Тетеревкову провести занятия мастер-класса и остались очень довольны.

Многоуважаемые Леонид Юлианович Рокецкий и Степан Михайлович Киричук! Знаю, каково реальное положение дел с бюджетом города и области. Но вряд ли вам откажут в порядке, увы, забытой, шефской помощи наши строительные фирмы укрепить балки в зале исторической реликвии (ул. Республики, 4).

Ведь это памятник советского военного классицизма, где выступали ведущие мастера культуры, маршал Жуков... Почему бы не вспомнить об опыте дореволюционного городского парламента, когда он, тоже переделывавший не раз бюджетный тришкин кафтан, объявлял о подписке на благое дело.

Есть чему порадоваться в этой истории, не зря наша свобода, наши перемены. Горящие творчеством студенческие сердца в институте искусств и культуры созидают, они питают гармонией и доброй духовностью себя и тюменцев. Они реально возрождают и развивают современную российскую культуру, без которой не встанет на ноги никакая экономика, правовое и демократическое государство свободных людей.




ВО ВСЕ КОНЦЫ ВСЕЛЕННОЙ




    21 апреля

Коллеги по редакции, искусствоведы уже рассказали в «Курьере» о славном пути тюменской детской художественной школы. И приглашение на вернисаж по случаю выхода в свет буклета «Мол Тюмень» доброй знакомой, подвижницы нашего духовного возрождения Натальи Паромовой, ведущей в ДХШ культурологический курс, я принял с благодарностью и с надеждой на радостное общение с юным искусством и мастерами-наставниками.

Его итоги виделись мне как небольшой репортаж об еще одном весеннем событии в нашей городской культурной жизни. Однако я опоздал, и лишь золотистая горка апельсиновой кожуры да пустые бокалы из-под шампанского напоминали об официальных речах и суматошном накале впечатлений, которыми быстро делятся в праздничной тесноте устроители и гости.

Зато мне удалось без суеты и на просторе вглядеться в живопись, медленно пройти по полупустым классам и спокойно, обстоятельно побеседовать об увиденном с директором ДХШ Галиной Зуевой, художниками-преподавателями Ритой Афанасьевой, Борисом Паромовым и подивиться необычному классу «хитрой» Натальи Паромовой, в котором она вместе с питомцами свободно путешествует в космос человеческой жизни и космос далеких миров с их божественным откровением.

И стало ясно мне, почему наши дети воспринимают свою «художку» как счастливый остров – остров сокровищ. Здесь тюменские школьники надолго приобретают защиту от злого хаоса текущего бытия. Здесь, занимаясь творчеством, они находят таких друзей и учителей, которым доверяешь. Благо наступившей свободы – писать, рисовать искренне, искать и ошибаться, а не копировать спело «передовые» образцы.

Пастернаковская свеча, весна света Пришвина, русские космисты, вековечная страна преданий и мифов в преломлении истории и культуры, народного духа Тюмени новый, по-моему, путь нынешней ДХШ. Вот и пишут, обливаясь слезами, выпускники на силикатных кирпичах-плакетках у входа: «Милая художка! Ты со мной навсегда!»». Надписи районное начальство заставляло смывать, сейчас Зуева хочет вмонтировать специальные плитки для «мемуаров». А что? Опять кричать «кто позволил?» «Да кто их знает?»». Да хотя бы теперь я... И Япония страна, нежно и трепетно любящая своих юных художников. Страна, куда отправились недавно работы нашей ДХШ.

Ключ к творческому ритму школы «команда Зуевой». Ревность, конечно, меж мастерами есть. На то они и сами – известные в городе художники. Но пока эта ревность выражается в оригинальных манерах учеников Елены Муромцевой, Елены Измайловой, Надежды Чаббаровой, Татьяны Ходонович, Сергея Драчева.

Наверное, сам Господь хранит этот теплый дом, да и его обитатели о нем заботятся. Мерзопакость ситуации в том, что керамический, искусствоведческий и .другие классы вынуждены заниматься в подвале. Любит Русь загонять красоту и детей в катакомбы. А кто из нас не испытывал тюменской подвальной дурноты? Тут, слава богу, дышать можно и наведен максимальный уют.

Вернусь к педагогической «хитрости» Паромовой. Не вторгаясь на территорию коллег, она после бесед об искусстве предлагает питомцам излить душу в рисунке по мотивам темы. Рождаются удивительные вещи, даль вселенной, божественное и личное земное открывается в юной мечте. Увы, лишь инициал имени молодой сибирячки ставлю Г. Боюсь, что неистовые ревнители православия и ислама обрушат на нее свой гнев. А на картоне золотой луч космоса и в то же время нашей малой родины («Все во мне и я во всем!»). И стоит Храм, в котором в общий лад соединились пинии православной церкви и мечети, и вера символ (глубинный!) самой девочки.

Работы Ольги Булановой, Иры Сторожук, Ксении Фокиной, Димы Коваленко, Наташи Ярковой, Алексея Паромова... Бее они поэтизируют Тюмень, ибо их наставники сумели смыть с нашего города грязь и зло, силой воображения восстановили заповедные места. В свободно выбранных сюжетах ребята то восходят к духовным высотам мира, то погружаются в купеческий быт, то переносят шмелевское «Лето Господне» в тюменский мир.

Буклет. Это сказано скромно. Городская мэрия, городской комитет по культуре, Запсибкомбанк помогли увидеть свет этой небольшой художественной монографии, в которой наши дети уверенно познают свою дорогу к Храму. И если не сомнет их жестокая жизнь, они сделают Тюмень лучше.

По случаю выхода издания в фойе ДХШ была развернута выставка ученических работ. В конце зала я увидел стенды с живописью, резко отличавшейся от остальной экспозиции. Паромова пояснила, что этим вещам свыше 20 лет. Добротные картины той жизни, хорошо проработан рисунок, но как мало выражена в них юная личность, как мало там свободы стилевого поиска и одухотворенности, своего отношения к миру. Вот ведь как те работы несут печать советской эпохи. В работах нового российского времени при всех его странных перекосах я увидел лица, молодую жажду творчества, не скованную никакими догмами.




ТЮМЕНСКИЕ ХУДОЖНИКИ ОПЯТЬ ПОХИЩАЮТ ЕВРОПУ




    9 июня

Тюмень первый город в Сибири и первые российские ворота в эту страну чудес. А с конца мая мы стали основоположниками сибирских выставок эротического искусства. Более того, сама презентация этого проекта под названием «Запретный плод» впервые прошла у нас как настоящий перформанс европейского класса (праздничное действо со свободным сценарием и неожиданными импровизациями).

Прошла и собрала самые мощные силы из формальной и неформальной художественной элиты Тюмени. И что любопытно серьезная и развлекательная культура, фирмачи и шоумены на этот раз дополняли друг друга, было легко и празднично, и всем удалось пройти по лезвию бритвы, не опошлив и не загрязнив столь волнующую тему встречи. Даже керамические свистки в форме фаллического символа смотрелись на «игроках» как маленькие ракеты участницы былых полетов на романтический остров любви.

Еще деталь погода не испортила праздника на свежем воздухе, и за оградой перформанс собрал внушительную толпу зрителей, которая очень благосклонно приняла сей бесплатный спектакль и даже пускалась в пляс перед виртуозной экспрессией «Крунинг-джаза» никто не устоит.

Устроители известные фигуры в проекте «Блиц»» + «МК» в Тюмени» Елена Горбачева и Александр Кукушкин составили неплохую связку своеобразных художественных «детективов», удачно меняя интригу своего «расследования», когда участники действия и гости с удовольствием сами выкладывали нужные «карты».

А же увязался за ученым секретарем музея изоискусств Натальей Сезевой и искусствоведом Верой Субботиной, облегчившими своими интересными и профессиональными комментариями мой поиск на вернисаже тюменских художников.

Взволнованный «Меланхолией» москвича Азата Атахана, я чуть успокоился «В бане» Дмитрия Бобонича, обошел «Красную ню» Яна Боме и впал в «Экстаз» Михаила Гардубея. Тут подошли и помешали «Вася и Афродита» Владимира Глухова. Мы выпили по кружке пива, и снова у Васи из пены затюканного быта родилась богиня пылкой любви. А у меня нет, и то ли Вася, то ли Глухов обозвали меня... ну этим с двумя рогами и бородкой и покинули меня. Лишь «Невинная» Алексея Зундэ выслушала обиду, но не более того.

Прошел Сергей Киселев. Я сказал: «Сережа, опять «Без названия»?» он молча развернул меня к пяти художественным фотоработам серии – Женщина-кукла». Его новый концепт юная влекущая дева, но ранние игры в чувство лишили ее внутренней красоты. Верни себе душу, дева, а то проиграешь! Но тут промчалась «Женщина-кентавр» Александра Кухтерина, удивительно соединившая в себе древние символы Эллады и славянские мифы попробуй совладай с такой... Мимо «Похотливых старцев» Александра Новика я устремился к новой его работе «Лето» (1998). Его модели было так хорошо в природном разнотравье, такой сладкой истомой в ликующем мире природы она переполнилась, что захотелось впрыгнуть туда в зеленый дом настоящих первородных чувств и ласковых ожиданий. Но куда там, вериги культурных наслоений потащили к его же «Похищению Европы» с необычным Зевесом, чья страсть опьянила и деву, готовую умыкнуть героя. Но-но! сказал Владимир Прилепский и выставил свою керамическую «Стражу», дабы не мешать древнему сюжету. О чудо плеск воды, аквариум и русалка Ирины Сашневой («Она и рыба») занялась своей игрой желаний, опять-таки наблюдая за новой «Европой». На этом фоне взгрустнули «Ню» Ольги Трофимовой. Обе 1998 г. Не печальтесь, девы, все у нас получится. «Проходите» откликнулся Николай Фильгус (в дереве и резьбе из 1994 г.). И у него «Ню» но мужском кисти. Разные «Ню» с Трофимовой, но искусные и желанные.

Сергей Шаповал увел (наконец-то) меня с пленера в изысканную фотографику спален и гостиных, напомнив о маньеризме и будуарных политесах в модном ныне стиле письма. Я подошел к его «Окну» и увидел во «Дворе» мужское автобиографическое «Ню» Александра Чемакина – ломкий ершистый подросток вглядывался в мелочи нашего странного мира, освобождая его от боли. Отвлек меня Юрий Юдин, устроивший третье «Похищение Европы», и «Птицы» его понесли весть о новой победе любви. Неожиданный Остап (Виктор) Шруб позвал в свою очень экспрессивную «Баню» (1984), и мы замыли там эротические грехи. Вовремя, ибо за стенами особняка срывали запретный плод в неистовом экстазе виршеплетства (Ник Рок-н-ролл) и художнической импровизации (Владимир Глухов) этакие эротические процессоры, понимаешь... Н только иронично-спокойный Яков Афанасьев сидел в стороне на своем «Возбужденном камне», зная, что его Елена Прекрасная скоро насытится и присядет рядом.

Уже исчезли в воронке подвала преисполненные восточной страсти жгучие и красивые ребята из «Египетской коллекции» Танзили Гайфуллиной, проплыли, дыша духами и туманами, недоступные модели в нарядах от Лидии Неприкаянной. Уже упали желанные звездочки с ночного неба, а никто не расходился. «Все в мире любовь», сказано давным-давно, но каждая эпоха говорит про это своим волнующим языком, его энергетика и поразила всех в тот день...

Р.S. Я намеренно задержал это обозрение. Хотел почитать, что скажут коллеги. Сказали неплохо. Но вот заголовок «Это не эротика...». Жаль, ибо еще в Элладе, где знали толк в любовных играх, давным-давно разгадали многоликость «даров» Афродиты. Эрос (бог любви) одно из четырех космогонических начал. Хаос, Гея-земля, Тартар смертное, подземное. Эрос исполнен вечного стремления к прекрасному, к возвышенным чувствам. Потом любовь земная, материнская, дань текущему, прозе дней, испытание начальных порывов. Можно сорваться в стадию порноса животной страсти, болезненной гонки плоти за плотью. На тюменской выставке нет ханжества, порнос здесь сдерживают, преодолевают. Здесь он подчиняется красоте, музыке любовной гармонии. Тому эротическому искусству, которое раскодирует наши комплексы, лукавое пуританство и ханжеское запретительство. Ведь нам не дано полного знания зачем и почему Ева смогла сорвать запретный плод.




КОГДА В ТОВАРИЩАХ СОГЛАСИЯ НЕТ




    27 июля

Недавно сорвалась инициативная встреча тюменских краеведов под крышей одного из наших издательств. Последний раз краеведы бывшей Тобольской губернии официально, как члены авторитетного общества, куда входили академики и школьники, чиновники и все настоящие энтузиасты изучения историко-культурного наследия родной земли, собирались на свое заседание в начале 30-х гг. Последнего протокола о роспуске или самороспуске нет. Общество просто прихлопнули неистовые ревнители из советских органов, боясь контрреволюционной заразы. Даже декабристская тема, которая осмыслялась особенно широко по случаю 100-летия событий на Сенатской площади в Петербурге (1925), не помогла выжить.

На несостоявшейся встрече я предполагал прокомментировать последние номера историко-краеведческих и регионально-художественных журналов, попавших мне в руки по знакомству. Тут и респектабельный журнал «Мир Севера», который редактирует в Москве Вячеслав Огрызко. В последнем (июльском) номере публицистика Еремея Айпина, новое эссе Геннадия Райшева, исследование по северной мифологии Леонтия Пара.

Укоренился и известный теперь в России журнал Михаила Петрова из Твери «Русская провинция». С очень неожиданной и большой беседой с Виктором Астафьевым. А еще издания из Екатеринбурга, Далматова (Курганская область), Перми. Сборник материалов к омской краеведческой энциклопедии, куда попало много тюменцев, ибо ни одна область в СССР не переходила столько раз «из рук в руки», подчиняясь по частям своим соседям.

Хотел рассказать я коллегам и про то, что даже в Кирове-Вятке в университете открыли специальную кафедру краеведения. И курс его читают не только историкам и филологам, но и на всех остальных факультетах. Раз в квартал выходит специальный вестник...

Может, у нас в Тюмени нет признанных лидеров, давно и плодотворно занимающихся краеведением? Вроде достаточно. Можно и по алфавиту: Лариса Беспалова, Анатолий Васильев, Виктор Копылов, Константин Лагунов, Анатолий Омельчук... Все научные сотрудники областного краеведческого музея, ведомые энергичным директором Татьяной Исламовой.

Пытаются по-своему решить сложнейшую задачу восстановления Тюменского областного краеведческого общества (ТОКО) сотрудники исторического факультета ТГУ Владимир Коновалов и Владимир Темплинг. Большая лаборатория краеведческого образования существует в ТОГИРРО (Тюменский областной государственный институт развития регионального (!) образования). А программ областного плана с начала 90-х гг. напринимали уже более десятка.

Почему же никто из этих уважаемых и краеведчески ориентированных персон и организаций не хочет сказать «А»? Почему Виктор Копылов предпочел завести музей истории науки и техники нашего края в ТГНГУ? Слава о «Словцовских чтениях» ТОКМ перешла уже границы России. На минувшем 9-м их сборе на своей культурологической секции я предложил образовать оргкомитет и назначить дату собрания всех энтузиастов восстановления ТОКО. Никто не поддержал, высокое собрание отмолчалось... Правда, после «разбора полетов» на секции ко мне подошла Елена Коновалова тоже известный наш краевед, знаток старинной тюменской книги, сопредседатель секции.

Она с обидой выговорила мне, что я-де плохо отзываюсь о заседаниях клуба «Тюменская старина». Да, вроде бы такой клуб есть, лет пять назад извещения о его сборах регулярно печатались в газетах, звучали по местному радио. Потом собрания стали нерегулярными. Но вот проявил «Дом Машарова» инициативу, позвал «Тюменскую старину» на чашку чая. Пришли, поговорили... а что дальше? Юрий Мандрика задумал презентацию книжной серии «Невидимые времена» с икрой и шампанским, с прессой. Пришли краеведы, поговорили. Весело было... Ну и что? Что дальше-то?

Надежда Коломийцева, председатель городского комитета по культуре, давно говорит мне захотят собраться наши краеведы, пожалуйста бесплатно малый зал в мэрии. Хоть в субботу. Зарегистрируем устав, по возможности поможем на первых шагах. Трижды (1995, 1996, 1997) «Тюменский курьер» печатал объявления инициативной группы о собрании наших краеведов, дабы восстановить ТОКО. Увы...

Остается надеяться. Остается в очередной раз просить оргкомитет по проведению юбилейных «Словцовских чтений-98» в ноябре с.г. включить в программу специальное заседание тюменских краеведов с проблемой: как нам восстановить когда-то прекрасно действовавшую организацию.




ИСПОВЕДЬ ХУДОЖНИКА КАК ЗАВЕЩАНИЕ НОВЫМ ВРЕМЕНАМ




    18 августа

Персональная выставка Геннадия Александровича Токарева, ушедшего от нас в 1995 г., спасла реноме городской культуры. С февраля 94-го, когда начались эти регулярные обзоры, я не помню такого пустого летнего сезона. Конечно, в нынешних условиях серьезному и духовно наполненному искусству трудно противостоять попсе и расслабляюще-веселящим зрелищам. Но не настолько же, чтобы практически ничем не выказать себя после премьеры в начале этого лета в драмтеатре.

После затянувшейся паузы новая встреча с живописью Токарева дает повод переосмыслить его наследие. Одна из ведущих сотрудников музея изоискусств Наталья Сезева с коллегами удачно отобрали из обширного собрания 67 работ. Размещенные в залах, словно годовые кольца чудесного древа желаний и раздумий о времени и о себе замечательного мастера, они звучат как музыка высшего доверия, как исповедь человека, до последнего вздоха любившего наши сибирские «преданья старины глубокой». Красоту и поэзию уходящей жизни, искореженную душу родного края.

Конечно, Токарев прекрасно понимал, что движение времени не остановить. Что и тут есть своя правда и необходимость. Но почему у нас новое так безжалостно к былому, почему оно деформирует, лишает человеческого тепла и света, доброго уюта наши отношения, быт, пейзаж, улицы и заповедные уголки? И с начала 70-х гг. полностью занялся спасением минувшего, живописуя в манере поэтического реализма былое очарование.

Новый взгляд на творчество Токарева родился в итоге моих разговоров с коллегами живописца, друзьями и многими деятелями культуры Тюмени. Известный сценограф Владимир Осколков отметил диалог с суровым стилем 60-х, совпавшим с началом художественного пути мастера. Трагизм его мироощущения, самовыражения через родную историю. И мы подошли к картине «Через века» (1982), повторили крестный путь Руси многострадальной...

Музыканту и преподавателю Тюменского высшего колледжа искусств Михаилу Яблокову понятнее всего высокая тоска, сопротивление художника веку, «шествующему путем своим железным». И ожила «Меланхолия» (1982) живописная мелодия серебристо-серой грусти, лунной дороги к старому храму. Философ Станислав Ломакин принимает суть вечерних мотивов-размышлений о вечной России, художник Борис Паромов народное начало, ту нравственную стойкость перед злом, которая связала Токарева с простыми людьми.

Наталья Паромова (искусствовед) сказала, что в экспозиции нет ее любимой вещи «У оврага». Потом мы прошли к картине «Последняя весна» (1985). Старый дом, покинутый потомками тех, кто поставил его когда-то, еще крепко держится за милую землю. Он обречен, но все равно звучит его голос, его обида. Зачем развеяно его тепло, его серебристый свет? И, провожая дом в небытие, на первом плане кипит сиреневый куст. Венок от природы и знак утратившим родство – не будьте беспамятными.

Конечно, не прошли мы мимо «Чертополоха» (1982), давнего упрямца нашей земли, воспетого Львом Толстым в «Хаджи Мурате». Такая уж колючая у нас жизнь, но ведь есть за что цепляться, верить и надеяться.

Как экспериментальные оценены работы Токарева, выполненные в манере знаменитого художественного объединения 1910-х гг. «Бубновый валет». Яркое смешение цвета, игра плоскостей, мозаика конструкций. Конечно, Токарев, усвоивший традиционные уроки русской живописи, с ее психологизмом и смысловой перекличкой полутонов, искал свои индивидуальные средства.

Так появился его «Набат» (1993), чей декор синтезирован модерн и иконопись. Но ведь это характерно для облика тюменских храмов, и верно подчеркнула Сезева – это призыв к защите историко-культурного наследия нашего города.

Искусствовед Елена Галкина выделила сильное чувство жизни в картинах Токарева, лада и устойчивого ритма бытия. И меланхолия, и тот старый дом с сиренью это он сам, внутреннее «я» художника, которое и сейчас живет среди нас, овевая духовными волнами, световым излучением картин.

Профессор Николай Зотов прокомментировал «Февраль» (1980), торжественность и плавность течения прошлой жизни. А еще пейзажные полотна, неожиданные пересечения линий лугов и озер, вольное дыхание полей и цветов.

Дмитрий Бобонич удивил, заметив в «Открытом окне» (1993) булгаковские мотивы. И верно, лунный свет словно показывал, как отправился Мастер «в необозримый мир туманных превращений». Впрочем, это строчка из «Завещания» Николая Заболоцкого, которое стало камертоном выставки и помещено Сезевой в начале буклета.

Михаила Гардубея привлекла «грозно-тяжелая архитектура Тюмени» в изображении Токарева. Он настоящий кержак, сибиряк, обнаруживший хорошее видение хода времени. А я долго стоял у пейзажа «Речка Кантырка» (1985). И хотя мне сказали, что почти все произведения Токарева суть обобщенные композиции, символы и фантазийно переосмысленные виды Тюмени и окрестностей, тут особый случай. Точное название.

И понял я, что еще не все потеряно. Еще стоят на месте опоры нашего моста времен. Нет, едина наша Россия, живы в ней «святые колодцы» с чистой и лечащей водой. И словно ею окропил нас живописец Токарев, дабы мы знали, что беречь в нашем искусстве и что продолжать.




ТЕАТРЫ НЕ ЛЮБЯТ МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ




    25 августа

В старой России (до 1917 г.) репертуарные театры были лишь в столицах и в нескольких крупных и богатых городах. Что значило иметь постоя иные труппы и солидную афишу с десятком спектаклей на ближайший месяц на любой вкус. Как и сейчас в Америке и Европе, тогда в российской провинции работали театры со сборными составами – где на сезон, где на две-три пьесы, чьи постановки собирали залы, давали сборы. И сегодня в мире больше всего театров с актерами, играющими одну модную вещь до тех пор, пока сцена окупается.

В советскую эпоху все театры стали репертуарными, с постоянными составами. Опека их соответствующими инстанциями варьировалась в разные годы и при разных генсеках, но при всем контроле репертуарных планов талантливые режиссеры всегда находили возможность самовыразиться, найти и поставить полюбившуюся вещь. И все они признавали необходимость держать в репертуаре два-три спектакля на темы местной истории и жизни. Писали пьесы «свои» драматурги, иногда зазывались именитые авторы из столиц. Чаще получались «верхоглядки», но были и удачи, которые «переселялись» и на столичную сцену. Завзятые театралы, конечно же, вспомнят «Иркутскую историю», «Сампо» (по мотивам эпоса финно-угорских народов), «Малахитовую шкатулку».

Более того, на традиционных творческих отчетах в столицах именно местные пьесы пожинали лавры. Так, наш драмтеатр в 70-е гг. был отмечен за постановку народной сибирской драмы Зота Тоболкина. Ставились пьесы Константина Лагунова, Станислава Мальцева.

Пришли иные времена, изменилась театральная эстетика, осужден идеологический диктат, выбросили за борт и социальный заказ. Расслабляйтесь, господа, получайте удовольствие, развлекайтесь. Зачем нам злоба дня, реальные характеры и противоречия текущего бытия. Театр игра, желательно повеселей и покруче. Но ведь театры худо-бедно в основном остались государственными, в договорах с новыми властями есть слова о высокой духовности и культуре. Теперь творческую практику нагни театры выстраивают сами. Да и бюджет их не балует, приходится много «крутиться» самим, поэтому зритель в основном получает «незаказные блюда»».

Я ни в коем случае никого не хочу обидеть, задеть, навязать свое мнение. То, что показывают наши мастера, достойно и понимания, и уважения. Но живем-то мы вместе на этой конкретной земле, в это конкретное время, полное таких неожиданных сюжетов и приключений, которые давно ждут света рампы.

Последний раз местные мотивы заинтересовали тюменские театры два года назад (а «наши»» постановки исчезли из репертуара 12 лет тому). Удивительно, но это был акционерный «Ангажемент», поставивший в кукольном варианте «Конька-горбунка». Вскоре театр попал в очередную черную финансовую полосу, и спектакль быстро сошел со сцены.

Дольше всех держатся тоболяки, но там возникли свои проблемы, ушел главный режиссер, который к тому же профессиональный драматург.

Мне говорят, не пойдет зритель на местную вещь, время изменилось. Э-э, лукавим-с... В России начинается бум постановок на региональном материале. К морской «родной»» теме повернулся Калининградский театр, «Пушкина в Михайловском» поставили псковичи, волжскую историю поднимают в Ярославле, Самаре, Саратове...

Да и у нас показателен успех летней премьеры под названием «Кадриль», хотя в первоначальном виде она была «прибайкальской».

Но постановщик сместил акценты в «нашу» сторону. Все эти трагикомические события могли произойти и в Ишиме, и в Тобольске, и на окраинах Тюмени. Причем события связаны с нашим нынешним переходным состоянием в поисках рыночного благополучия.

Мне говорят нет в Тюмени драматургов, а то, что предлагают, сыровато и малопривлекательно. Не совсем так. «Слой» Виктора Строгальщикова просто переполнен диалогами. Конечно, губернатору Леониду Рокецкому трудно найти время, чтобы сыграть самого себя. А вот популярные редакторы тюменских газет (по алфавиту!) Юрий Бакулин, Рафаэль Гольдберг, Виктор Горбачев, исходя из моей богатой режиссерской практики, ансамбля на сцене не испортили бы. Шутка!

Сплошь диалогична последняя сенсационная повесть Татьяны Молдановой «Касания цивилизаций» о современной трагедии обь-угорских народов. Вполне получилась бы инсценировка по роману Константина Лагунова «Отрицание отрицания». Куда уж острее и современней. Недавно по поручению областного комитета по культуре я рецензировал рукопись народной драмы тоболяка Вячеслава Сафронова под названием «Жила». Хватает в ней всякой сельской небывальщины, фантастических и мифологических неожиданностей, но все они лишь высвечивают главный нерв пьесы после крушения жизни на селе в советское время рынок действует куда жестче и безжалостней.

В далеком уже 1980 г. я поставил в юношеском театре при клубе знаменитого Ген Саныча Нечаева свою инсценировку по повести Еремея Айпина «В тени старого кедра». Ребята выступали на всероссийском школьном смотре в «Орленке» и попали в десятку лучших коллективов. Притяжение местного спектакля, конечно, рожденного удачным союзом тюменского автора и режиссера, никуда не исчезло. Перемены в России, ясное дело, сказываются, но только посмотреть на себя со стороны очень интересно и полезно при любых режимах. А до начала нового театрального сезона осталось совсем немного. И просьбу многих наших читателей-театралов (посмотреть в театрах местную вещь) не грех бы и уважить.




КЛЮЧЕВОЕ СЛОВО ЗЕМЛИ И НЕБА




    29 сентября

При жизни великий русский писатель и философ-космист Михаил Пришвин побывал в Тюмени в 1889 -1892 гг. и в 1909 г. – Текущий 1998-й у нас решением городской Думы объявлен годом Пришвина (по случаю 125-летия со дня рождения). И он вернулся к нам в третий раз духовно и художественно. Вернулся в город, где в доме его дяди, знаменитого сибирского пароходчика Ивана Игнатова, произошло одно из самых главных «внутренних событий», перевернувших миропонимание 16-летнего юноши («встреча с синицей»). Ему открылось новозаветное начало начал «Бог есть Любовь». Как родственное внимание ко всему сущему, как необходимость творческого поведения в жизни, как свое волшебное место во вселенском оркестре нравственной гармонии чувств и отношений, видений и впечатлений.

Таким образом, Пришвин прописан в тюменской культуре. Правда, она про то не ведала до середины 80-х. Его, говоря современным научным языком, божественно-природный экореализм не очень-то вписывался в советское время. Свежеиспеченному кандидату от филологии, выпускнице Тюменского госуниверситета Наталье Дворцовой надо было повариться в московском научном мире, окунуться в благотворную атмосферу пришвинского дома в Дунино под столицей, написать и защитить по творчеству нашего гения докторскую диссертацию, вернуться в alma mater и забить во все наши культурные колокола, чтобы мы очнулись. Подвижничество и неукротимая энергия Дворцовой привели не только к открытию мемориальной пришвинской доски на здании ректората сельхозакадемии (бывшего Александровского училища), но и к созданию своеобразного центра изучения уникального наследия писателя. Удался и пришвинский праздник в Тюмени в начале юбилейного года.

И вот его новая примечательная веха. По сценарию Дворцовой творческая группа телерадиокомпании «Регион-Тюмень» (Александр Воротынцев, Виктор Квашнин, Римма Лыкасова, Андрей Малюгин, Татьяна Оносова) в это очень суровое для культурных проектов время довела до эфира 27 сентября с.г. радиоверсию (своеобразный спектакль) необыкновенной книги «Мы с тобой. Дневник любви». В другой суровый год (1940-й) ее написали вместе Михаил Пришвин с любимой Ледой, Лялей Валерией Дмитриевной, супругой писателя.

Велика духовно-преображающая сила их отношений, ибо любовная связь обернулась жизнетворчеством, открытым и сегодня многим людям. Постановщики ощутили их путь. Они словно «окунули» дух произведений Пришвина в бессмертный океан чувств и эмоций музыкальных тем Шопена и Чайковского, грибоедовского вальса горя от ума, счастья от любви...

Музыка стала четвертым героем спектакля, гармонизируя голоса исполнителей. А заняты в спектакле прекрасные актеры облдрамтеатра: Елена Самохина в роли Валерии Пришвиной, заслуженный артист Чечено-Ингушской АО и Северо-Осетинской АССР Вениамин Панов Пришвин. Заслуженный артист РФ Геннадий Баширов (ведущий посредник в постижении героями тайны вселенского «Мы», в преодолении декартовского «я мыслю, следовательно, существую» ради созидательного и счастливого «я люблю»).

Мы с Елизаветой Ганопольской уже два года подряд пишем в театральной курьерской «Ложе» о добром чуде труппы нашего «большого» театра. В ней заняты не просто хорошие профессионалы, но и мысле-чувствующие умные и красивые люди. И пришвинское слово, конечно же, оказалось родственным им. Ведь это так непросто передать его в органичной смене интонаций, переливах эмоций, рефлексий и настроений. Авторское чувство любви открылось нашим мастерам, и в моем слушательском воображении ожили дневниковые записи книги «Мы с тобой».

Справились с постановкой и сотрудники радио. Они удачно использовали все современные технические и творческие средства оформления этого спектакля. Волны эфира то поднимали ввысь звучащие голоса, то разделяли их музыкальной фразой, то завораживающе кружили в радости достигнутого понимания.

Начало действия предварили краткими комментариями автора сценария, редактора Татьяны Оносовой, исповедями наших актеров. Кстати, если «Регион-Тюмень» будет повторять спектакль, то стоит сохранить это своеобразное введение.

После премьеры создатели радиоверсии отвели целый час на звонки слушателей. Лишний раз я убедился в востребованности высокой культуры в Тюмени. Звонков было много благодарных отзывов об услышанном. Попутно отмечу и неплохую раскрутку этого культурного проекта, смелое решение руководителя телерадиокомпании Анатолия Омельчука «перекрыть» Москву с ее изрядно надоевшими политразборками и очередными обещаниями выхода из очередного кризиса. Спектакль прозвучал в удобное воскресное время в полдень. А те, кто хотел бы слушать столичное радио, могли спокойно переключиться на другую волну. Мы же остались с Пришвиными, чтобы еще раз приветствовать великого писателя, столь замечательно вернувшегося в тюменскую культуру.




ИРОНИЯ ИСТОРИИ В ИГРЕ, КОТОРАЯ НАЗЫВАЕТСЯ «ПОДМЕНЫШ»




    6 октября

Завтра, 7 октября, в театре кукол и масок откроется 53-й сезон. Парадокс текущей сумятицы в России: в этот же день ожидается массовая акция протеста против недостойной жизни, превратившей нас в униженных и оскорбленных. А в театре премьера.

Фактически она уже состоялась, ибо на общественный просмотр, помимо школьников, явился почти весь театральный бомонд нашего города. И вот она социально-преобразующая функция театра, как бы ее ни изгоняли с подмостков нынешние хозяева жизни, их сервильная эстетика зла и художественного безобразия.

Сказочная история в 2-х действиях в драматизированном изложении по тексту гениальной Сельмы Лагерлеф, предпринятом главным режиссером театра и постановщиком «Подменыша» Григорием Гольдманом, в эти дни обернулась реальностью, по-своему высветив те страшные подмены, которые произошли в России в 90-е гг. Когда мораль стала разменной монетой ради хапужного благополучия за счет других людей, ценности открытого и нормального демократического общества подменились своекорыстной борьбой одиночек и кланов.

Мы знаем Сельму Лагерлеф (1858-1940) более всего по ее литературной сказке «Чудесное путешествие Пильса Хольгерсона с дикими гусями по Швеции»» (1906-1907). В полном варианте эта вещь, равная двухтомной эпопее, своеобразный поэтический путеводитель по стране с описанием ее уникальной природы. А была Лагерлеф крупнейшим прозаиком Скандинавии, первой женщиной-академиком, лауреатом Нобелевской премии (1909) «За благородный идеализм и богатство фантазии». В 1958 г. ее столетний юбилей отмечала вся планета. Нынешнее 140-летие стало в Швеции народным праздником.

Несомненная заслуга Гольдмана обращение к малоизвестным страницам творчества Лагерлеф, к выбору именно сказки «Подменыш», оказавшейся созвучной духовным исканиям нашего времени. Гольдман ставит спектакль, воплотивший все сильные стороны эстетики королёвской школы, все ее каноны, знакомые тюменцам по сенсационным вещам недавнего прошлого «Забыть Герострата», «Пер Гюнт», «До третьих петухов», «Женитьба»...

Прекрасный и добрый спектакль, испытывающий юных и взрослых зрителей на человечность во время сурового урока гуманизма, ибо что страшнее горя матери, потерявшей только что рожденное в муках дитя. Гольдман смело обновляет знакомый стиль, помещая ситуацию подмену человеческого младенца малюткой-троллем, его последующее воспитание среди людей, драму родителей в рамки античной трагедии с ее сопротивлением необозримой власти рока. Но режиссер выбирает ту древнюю форму, где хитроумный Одиссей (человек!) выходит победителем, а благородный Прометей дарит людям животворный огонь.

Мощный орган природы беспрестанно звучит в постановке, заставляя людей, возомнивших себя хозяевами земли, вспомнить об уважении ко всему живому на планете. И эти первородные, архетипические волны сокровенной связи сущего первой ощутило сердце Матери (органичное исполнение арт. Зинаиды Береговой). Она не отвергает Подменыша и учится трудной заботе о беспомощном чужеродном существе, преодолевая брезгливость, кормит его лягушками и мышами, приноравливаясь к правилам чужого мира.

Не выдерживает отец (мастерский психологизм заметен в работе арт. Юрия Федорова). Он с работниками замыслил убить Подменыша. По законам мифологии кульминационное разрешение событий троично. Пересилив себя, мать спасает свое-чужое дитя, она подхватывает его на горной круче. И отец же бросает Подменыша в чрево пожара, но в огонь устремляется мать и выносит тролля из этого ада. И неведомо ей, что в тот же миг от лесного пожара спасают ее сына тролли.

Бот они наконец-то встречаются Мать человеческая и Троллиха (выразительный и фантазийно – не наш портрет персонажа в чуде преображения засл. арт. РФ Нины Бальтонс). «Наша» мать уже в неподдельном горе ищет в лесу Подменыша. Еще недалеко отшагал от усадьбы бросивший родное пепелище отец. Н открылись ему Глаза земли, и навис над ним, заслонив небо, Дух всего живого, и застыл человек... Но еще не пришел его час, разверзлась черная тьма, и к нему вышел живой сын. ««Когда вы плохо делали моему названому брату, было плохо и мне». Мальчика, кстати, хорошо представил ученик 3 класса 42-й тюменской средней школы Илья Станев. И то мне понятно, ибо в нашем случае детство, которое ближе многих к «естественному веществу существования» (о, знак гениального Андрея Платонова!), дает урок избавления от техногенных фетишей цивилизации.

Необычная роль досталась лидеру театра Василию Лазареву. Он и рассказчик, и работник в усадьбе, и тролль, и Дух северных просторов, в ярком танцевальном вихре заменяющий нашу ярмарку тщеславия на праздник земного всеединства. Уверенно и разнообразно дополняют действие артисты Альфия Загретдинова, Париса Нагорничных, Алексей Мороз, предстающие то в масках троллей, то работниками фермы.

«Подменыш» силен ансамблем, синтезом всех выразительных форм театра. Сценография и мизансцены органично используют ширь и глубь сцены. Выходят и в зрительный зал. Сценограф Владимир Осколков превзошел самого себя настолько блистательны куклы и маски, «играющие» завесы декора островерхие треугольники из дерева, которые превращаются то в деревья, то в крыши домов, то в знаки страшного пожара.

Музыкальное оформление Ольги Пиненко, свет (Валерий Захаренко) и звук (Борис Назыров), как никогда, не просто помогали, а участвовали в спектакле. Ему суждено стать заметной вехой в новом театральном сезоне.




ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО ВЛАДИМИРА ГЛУХОВА




    13 октября

Личный, художественный синтаксис никогда не совпадает с нормативным, грамматическим. Тюменский «евразийский» художник Владимир Глухов в начало своей поэзии поставил «Ъ». Он, впитавший в себя терпкий аромат таджикских долин, сочное солнце восточного базара, лед тянь-шаньских отрогов, бурные разливы красного, зеленого, желтого и синего колорита душанбинской столичной жизни, славянскую удаль и тюркский тягучий распев, выбрал кисть и карандаши, перо и холст главными орудиями своего письма.

«Ъ» символический ключ к его живописи и графике. Памятный знак десятилетия выставочной деятельности, первая персональная экспозиция в двух залах областного музея изоискусств. Верный своей «науке побеждать», Глухов и сейчас включил в афишу (как организаторов), помимо музея, Центр современного искусства «1 ООО ступеней». И тут художник будет стоять до конца, ибо идею этого, сейчас тяжело больного, но любимого дитяти Глухов выстрадал в острой конкуренции, пробившись в столичные галереи, заставив говорить о себе сведущую публику и разборчивых московских критиков.

Тюмень строптивых не любит, особенно тех, кто не боится откровенно резких оценок произведений коллег. На вернисаж пришли самые-самые, принявшие живописный стиль Глухова и его манеру общения. Не было официальных лиц из городского и областного комитетов по культуре, Союза художников. Он все еще «мотает» у нас свой испытательный срок, хотя только что принят в творческий союз.

Но этот прием неформально уже состоялся в 1987 г., когда Глухов закончил в Москве знаменитый Суриковский художественный институт, перед ним республиканское училище. Часы его ученичества теперь мирно тикают во втором зале выставки, отмеряя миги молодого, откровенного и счастливого пира жизни. Гармония графических линий, герои, уверенные в себе, в своей судьбе, в своей ныне утраченной стране.

Поскольку Глухов вихрь, «Ъ», парадокс, виртуальный танцор на полотне, он делает «живописный» бросок. В 90-е годы тюменский период. И мы зажаты, с одной стороны, прелестями «Цыганки Июли» (1994), с другой грязным хаосом нынешнего бытия («У ночного киоска», 1998). Бесовским гулянием странных фигур во время религиозного праздника («Пасхальное гуляние», 1998), когда вместо лиц пятна, схожие с яичным желтком, и лишь одно провидение знает, преобразятся ли они.

«Ъ» его колдовство, его магия, чье символическое назначение разить, ограждать, утверждать самость нашего художника. В своих поставангардных искушениях, синтезируя цветовую гамму азиатского стоика, словно вращая одно и то же колесо судьбы, Глухов выходит на сибирские равнины. Он опаляет их своим прежним красным цветом, плоскими кинжалами зеленого, синего, желто-коричневого южного базара. Ради того, чтобы спящий проснулся и впервые в жизни задумался над своей экзистенциальной заброшенностью в этот мир. А спящий сантехник Бася, чинящий чужие унитазы, но не свой. У него биотуалет по принципу «все мое ношу с собой». И всегда готовый к действию...

«Я хочу, чтобы в Россию вернулись передвижники. Я впитаю их традицию, освещу современным смыслом, чтобы люди поверили в добродетельную силу искусства», говорит мне художник.

И стучат в воздух своими клювами видения Глухова («Добродетель птиц», 1992) ты сказал, но забыл... где же твоя добродетель? Ты спасаешься от депрессии и яркими пятнами восточных воспоминаний закрашиваешь тюменскую грязь, унылое проклятие спальных районов, судорожную тревогу горожан, неустроенность. Ты поражаешь красотой серое месиво будней, но праздник уже не радует тебя, как в буйные годы студенчества.

И тебя везут за реку, бросают в захламленной роще, ты просыпаешься от утреннего августовского холода, идешь «По-над оврагом» (1998), и Тюмень наконец-то открывает свою прекрасную, но израненную душу. По тут подходят «Бася и Афродита» (1998) Третьим будешь?!

- Буду! начинается «Осенний натюрморт» (1998). Стреляет алым соком гранат, катится по столу желтая дыня, травит свои мудрые истории «Ходжа Насреддин» (1997). Ты оглядываешься во гневе... «Старик и тополь» (1997). Немой, тягучий вопрос, ты распылился, как газовая туманность. Но сгустится ли она снова, чтобы в ее космическом чреве опять вспыхнула твоя звезда?




ДО ПОЛНОЙ ГИБЕЛИ ВСЕРЬЕЗ...




    17 ноября

Страшно осиротел наш любимый театр кукол и масок. Вчера аплодисментами, смешавшими боль и горечь, память и восхищение Ее Величеством Актрисой Миной Ивановной Вальтонс, дети и взрослые, друзья и коллеги вся творческая Тюмень попрощались с ней.

Она ушла от нас 12 ноября с.г. на 64 году жизни. Ушла легко и красиво словно устала в последнем своем земном разговоре с коллегой, вздохнула и прилегла. И улетела ее душа «в туманный мир незримых превращений» (Николай Заболоцкий). Вот так всегда, вымотавшись на спектакле, царственно раскланявшись, она уходила за кулисы.

Уходят последние могикане золотого века театра кукол и масок. Не в укор нынешней труппе, она великолепна по-своему. Но она выросла на традициях блистательных спектаклей 70-80-х гг. Вальтонс была и одаренным педагогом, умевшим быстро и внятно передать молодым актерам свое мастерство. Она ушла, когда театр готовил ей бенефис на декабрь этого года, к 45-летию творческой деятельности. Более 30 лет на тюменской сцене, десятки больших и малых ролей.

Вот уж воистину нет маленьких ролей, есть большие актеры. В спектакле Григория Гольдмана по Жану Ануйю («Чисто французская история») она выходила в эпизоде в роли бабушки, и зал восхищенно замирал, завороженный ее аристократизмом, молодым озорством ума и жаркой радостью эмоций. Вальтонс родилась 16 июня 1935 г. в Саратове, в семье, где атмосфера была пропитана музыкой, театром и поэзией. Еще жива ее мать (88 лет!), актриса цирка, клоунесса. В далеком 1953 г. Вальтонс начала свою карьеру помощником режиссера в Саратовском кукольном театре, потом перешла в актрисы, набиралась опыта в Перми, Харькове, Барнауле.

Ее сценическое счастье работа с режиссером Михаилом Хусидом. В 1980 г. в великом «Пер Понте», будучи до конца дней своих молодой, подтянутой, любительницей йоги (постоять на голове и побегать босиком по снегу!), именно Вальтонс устроила в роли Зеленой женщины стриптиз, сразив наповал столичную публику и «Голос Америки». Второе режиссерское имя Анатолий Тучков, неподражаемая жрица Эрита в «Забыть Герострата». Зрители из столиц летали на эти спектакли самолетами, Омск и Свердловск приезжали поездами.

Она играла рядом с Александром Глебовым, Стасом Железкиным, другими нашими корифеями. В тандеме с Зинаидой Береговой («Сэмбо») партнеры без слов понимали друг друга. Сцена для нее была всем, театр был Храмом, святым местом. Вальтонс не интриговала, не срывалась, но все знали, как она переживала любую халтуру на театре, жующего жвачку, пришедшего без второй обуви.

В 1987 г. она стала заслуженной артисткой РФ. Конечно, любой из актеров знает свою силу. Про Вальтонс уже давно говорили она недосягаема. Театр был ее бытом. Только высокое, только артистизм духа, постоянный тренинг изящным стилем жизни. Любить так однажды. Давно потеряв мужа, она не стала вить новое гнездо. Любимое чтение серия книг «Жизнь в искусстве». Еще более оттачивалась ее игра энергия побеждающего серость гротеска, парадоксальные переключения чувств во взрослых спектаклях и романтическая нежность, творящая доброта в детских вещах. «Нет, это не театр все сделал для меня. Это я все сделала для театра, и понадобится отдам ему свою жизнь», она имела право так сказать. Так и случилось. Ее трудное насмешливое счастье, ее волшебное созвездие неповторимых ролей. Теперь там горит светлая и такая далекая от нас звезда. Звезда Нины Ивановны Вальтонс. Высоко над родной сценой, над городом, над нашей землей. Захочешь – увидишь ее всегда.




ЛЕОНИД ОКУНЕВ КАК СТОЙКИЙ СОЛДАТ ДУХОВНОЙ РЕВОЛЮЦИИ




    1 декабря

Редкий нравственный пример наших дней на ниве искусства. Сейчас любят собрать элитарную публику, которая не будет и выкрикивать неприличные слова к пушкинским рифмам и заклинать друг друга в необходимости духовно-эстетического возрождения России. Сенсация, случившаяся на недавней премьере спектакля лицейского урока по роману в стихах «Евгений Онегин», или «Быт и нравы пушкинской эпохи» – в юношеском театре «Ангажемент», дает повод сказать, что большой мастер сцены способен вызвать на творческую дуэль нынешний расхристанный, завихренный молодняк и очистить ему душу высокой гармонией классической поэзии. Для этого, правда, нужно быть Леонидом Окуневым и режиссером-постановщиком Вадимом Дегтеревым.

А еще не бояться, как недавно говорили, «нести искусство в массы», разумеется, не ради прославления единственно верной социальной идеи. Массы на премьеру пришли в боевом настроении, 300 старшеклассников из нескольких школ наших восточных спальных районов гукали, ухали, свистели, жевали одним словом, отрывались по полной программе. Иногда визгливые ломающиеся голоса комментировали декор открытой сцены.

Лишь восемь зрителей не участвовали в дикой «увертюре» пять учителей и нас трое (журналисты Елизавета Ганопольская, Марина Симонова плюс я). Свист перерос в пике к назначенному часу показа, я сжался, решив, что именно о мою голову шлепнут раздутой резинкой и я «издам» злополучный «чпок» в момент выхода Окунева (он же Ленский, гувернер, няня Татьяны Лариной, распорядитель бала, cetera, et cetera).

И он вышел... Что-то неуловимо пушкинское было в походке, игре тростью, в отлично сшитом прогулочном – «желтоватом с искрой» костюме, в быстрой реакции на разгулявшуюся публику. Блеск иронии и озорства, этакая «соленая» экспрессия подачи первых онегинских строф забавляла и приближала юнцов к актеру. Завязывалось общение, и Окунев от низкого слоя игры в знакомые строчки потихоньку вел к высоким и прекрасным смыслам. «Ай да Пушкин ай да сукин сын!» подлинное веселое обращение гения к самому себе. Ай да Пеня, хитрый лицедей! И не только, он с блеском пересказывал превосходные комментарии к роману, увы, недавно ушедшего от нас великого знатока русской культуры XIX в. Юрия Лотмана. Окунев играл текст как учитель, как «шоумен» от поэзии и музея, он бросал в зал, как наживку, все эти денди, боливары, лорнетки. Подсказывал и показывал фигуры в полонезе, котильоне. И вдруг зал понял кое-что и он знает, а в эпизоде дуэли Онегина с Ленским зал настолько втянулся в диалог, что делегировал на сцену самого крутого паренька. Уж он-то сначала повыделывался со старинным пистолетом. Но когда Онегин – Окунев предложил ему «Ты же хочешь убить меня? Целься прямо в голову!» – длинный смутился, но ушел с только ему понятным юношеским угловатым достоинством. Окунев по-бе-дил! И уж до конца мы дружили с Пушкиным, с актером, жили этим спектаклем, этой духовной атмосферой. Кстати, из 300 ребят практически никто в эти полтора часа непрерывного действа не ушел из зала.

Чисто эстетические театральные достоинства постановки: совмещение в моноспектакле героя-ловеласа, жуира и молодого повесы, воспринимавшего свой дворянский статус как легкую прогулку по жизни, цепь развлечений и удовольствий, с автором, с нашим восприятием романа, с ролью комментатора-экскурсовода по пушкинской эпохе. И все это в творческом представлении, в синтезе игры Окунева. Только что он распоряжался ходом бала, успевая показать фигуры и рассказать, что и как. И вот быстрый поворот. Леонид набрасывает платок, меняет выражение лица, походку и... он уже в образе няни в дворянской усадьбе. Стихи о семье Лариных перемежаются с интересными пояснениями об устройстве дома и барских нравах.

Сценографию спектакля в свое время успел предложить известный режиссер Михаил Поляков, к сожалению, оставивший «Ангажемент». Окунев с Дегтеревым доработали и уточнили проект. Он элегантен, красив и лаконичен одновременно. Преобладает мягкая черно-белая гамма. Аскетичная обстановка гостиной в доме интеллектуала той эпохи. Круглый столик, гнутые стулья слева и напольная колонна справа. В глубине в прозрачной раме белые четкие силуэты Исакия, памятника Петру, Зимнего дворца. Классика Петербурга, прекрасно подыгрывающая Окуневу. Слева и справа (по дуге) как бы старинные олеографии. Картины той жизни, характерные городские и сельские пейзажи. В нужный момент актер переносил их на своеобразный «мольберт» и расколдовывал пушкинскими стихами, лотмановскими примечаниями.

Магия игры Окунева иногда достигала сверхпредела. В сцене проезда Онегина по Невскому проспекту возникала иллюзия одновременного пребывания (в движении!) кареты, кучера, ездока и (для форсу!) мальчика, бегущего сквозь толпу с растянутым криком «Пади!». Актер словно из воздуха материализовывал милые тени былого, и они включались в действие, были плотью театральной символики, хором голосов и движением времени. Да, настоящее искусство в любые смутные времена способно укротить гармонией наших недорослей и напитать доброй энергетикой усталые души.




КРИЗИС КРИЗИСОМ, А ПИСАТЬ КНИГИ ХОЧЕТСЯ




    16 декабря

Тридцатипятилетние, конечно не совсем круглая Дата. Но тюменская областная писательская организация (ТОПО) в это трудное время вышла на люди с большой творческой программой и удостоилась повышенного внимания и просто читателей, и прессы, и областных-городских властей. Успешно прошел областной семинар молодых дарований, на участие в котором претендовало около 50 соискателей. Был очень хороший вечер областной литературы, когда друг друга сменяли надымчанин Габдель Махмут, поэтесса из Белоярского Татьяна Тенева (Крюкова), дебютировавшая в этом году книгой стихов «Прошенье». За ними вышел и лирически помечтал о любовных прелестях нестареющий тюменский мэтр Анатолий Васильев.

Народ так разошелся, что не заметил, как закончилось время работы большого зала мэрии. Ведущий – профессор ТГУ и литкритик Юрий Мешков – примирил писателей и мэрию, но некто горящий прорвался на трибуну и громоподобно прочел главу из своей поэмы о Петре Ершове. Кстати, давненько не собирали наши писатели такой аудитории (свыше 300 человек), такого букета аплодисментов. И было за что – читались хорошие вещи. В официальной части ТОПО чествовали областные и городские начальники нашей культуры. Губернатор Леонид Рокецкий подписал распоряжение об областной литературной премии имени Ершова.

Вот-вот родится «Сибирское богатство» областной историко-культурный и литературно-художественный журнал.

Молодые литераторы отныне будут получать специальные областные гранты, дабы спокойно написать и издать свои первые книги. По крайней мере, хоть в питературе область демонстрировала свое единство. Награды из Тюмени благодарно принимали и секретарь Ямальской писательской организации Юрий Афанасьев, и поэт из ХМАО Евгений Вдовенко, их «южные» коллеги.

Редактор «Эринтура – Поющее озеро» (прекрасный альманах писателей ХМАО) Николай Коняев, он же ответсек окружной писательской организации, договаривался о рукописях и сотрудничестве с «южанами». Радовался, увидев в юбилейном (50-м) выпуске «Тюмени литературной»» публикацию своей художественно-документальной повести «Возмездие? или Версия жизни и смерти гражданина из города Березова Коровьи- Ножки». Кузьма Илларионович Коровин в 1907 г. провел по таежным урманам и горным склонам Каменного Пояса из обдорской ссылки к железной дороге самого Троцкого. А потом испил горькую чашу до дна в дни белого и красного террора. И прав автор, говоря об этой удивительной судьбе как символе необходимого нам очистительного огня.

В зале было много молодых лиц. И они счастливо улыбались, поскольку получили из рук своего попечителя новинку коллективный сборник стихов «Очертания снов», составленный тюменским поэтом Михаилом Федосеенковым. 42 имени! Есть даже переводчик Вадим Журков. И кого он «протолмачил» великого Райнера Марию Рильке: «Иногда от ночной тоски Ветерок, как дитя, не спит. Тихо-тихо заходит в сад, Словно в сонный и странный скит». Ба, да тут и моя студентка Наталья Сергеева затесалась: «Вот мчится народ, начинается драма. И всем интересно, что будет в конце».

В кулуарах во время прелестного и скромного фуршета ученик любимого «Курьером» незабвенного Альфреда Гольда надымский литератор и тележурналист Юрий Басков рассказал о последних днях автора «Алтаря Иеронима Босха». По весне 97-го семья Гольда затеяла ремонт. Сердце поэта шалило, врачи и родные отстранили его от тяжелых работ, и Альфред взялся за электропроводку. В последний миг ему удалось избежать удара током, но стрессовый толчок был силен, и сердце не выдержало...

Видимо, кончается бесплодная конфронтация СП РФ с Союзом российских писателей (тюменский ответсек и замечательный лирик Николай Шамсутдинов). Было приветствие и чтение стихов. «Альтернативный» поэт-бард Анвар Исмагилов с успехом спел свою балладу.

Наконец-то мне удалось разобраться и в организационной чересполосице. Все-таки большинство окружных литераторов признает ТОПО. Можно говорить о совместной работе и взаимопонимании окружной организации ХМАО и юга. А вот на севере многие литераторы и не снимались с учета в ТОПО. В Салехарде пытаются образовать творческую ассоциацию, которая, по мнению надымского литературного гнезда, пока мало чем интересна.

Из неприятного. Практически никто не приехал из писателей Обь-угорских народов, ямальцев. Не думаю, что нотки национального обособления, вдруг зазвучавшие хотя бы в прозе автора романа «Ханты», в повести Молдановой «Касания цивилизаций», дадут достойные плоды. Нелицеприятная критика Константином Лагуновым рассказа Айпина «Русский лекарь» с мотивом «хорошей вольной жизни при Белом Царе» и «плохих красных русских», которым «все подавай и все мало», справедлива. Лагунов приводит две цифры из отчета Тобольского статистического комитета: в 1897 г. было 21423 ханты, в 1907-м – 18048. Нужны ли здесь комментарии? Спору нет, индустриальное освоение Среднего Приобья 1960-1990 гг. не только благо. Нанесен страшный урон экологии и культуре края. Сейчас в ХМАО многое делается для реального социоэкономического и духовного возрождения местных народов. Но разве без творческого содействия российской культуры мир узнал бы имена Ювана Шесталова, Анны Неркаги, Романа Ругина, Еремея Айпина, Юрия Вэллы, их талантливых сородичей?

В рамках праздника прошла импровизированная презентация новых (хороших и добрых!) книг Николая Денисова («Страницы разных широт»), Бориса Комарова достойного ученика Евгения Ананьева («Записки таксиста»), Александра Мищенко (избранное), Сергея Шумского (новые очерки и рассказы)...

В творческий союз приняты лирики Вера Худякова (Исетское), Татьяна Тенева (ХМАО), прозаики Виктор Строгальщиков и Юрий Переплеткин. Оба хорошо известные зубры нашей публицистики. Избирался и лидер ТОПО. По соперникам Шумского поэту Петру Суханову, поэту и редактору Николаю Денисову, прозаику Борису Комарову не повезло. Собрание в это сложное время предпочло стабильность и решило не менять коней на переправе. Поздравляем Сергея Борисовича и ждем добрых перемен.




1997 ГОД





ВОЗЬМЕМСЯ ЗА РУКИ, ДРУЗЬЯ, ЧТОБ НЕ ПРОПАСТЬ ПООДИНОЧКЕ!




    8 января

Встретился на улице со своей дотошной читательницей преподавателем нашей изящной словесности Валентиной З-кой... «Поздравляю, говорит, Влад Саныч, с юбилеем!». – «?!». – «А как же, жду в четверг вашего 150-го обзора!». Лучше бы не говорила, хотя надо вырезки самому собрать и подсчитать.

А если и правда 150? Тогда надо тему укрупнить, что ли. Посмотрел старые обзоры: в начале каждого года текучка. Может, и правильно будет вглядеться в перспективу культурной жизни Тюмени в наступившем году?

Сдается мне, что год будет плодотворным для наших служителей всех муз. Верится, что через два дня избиратели поступят разумно и по-сибирски основательно: «коней на переправе» не поменяют ради обманчивых бенгальских огней очередных обещаний. А это значит, что все доброе и вдохновляющее в местной культуре получит поддержку.

Не погаснут в Тюмени огни библиотек, и творческая интеллигенция не один раз в году соберется на традиционные конференции в Центральной библиотеке на ул. Луначарского поспорить о вечном и суетном, о том самом духовном возрождении, которое пока не торопится, ибо и мы сами больше о нем болтаем, чем делаем.

Верится, что областная и городская структуры прыгнут выше неких препятствий и один ну очень интересный тюменский театр отправится на большой художественный фестиваль в Самару. Прыгнем еще раз и весной, возможно, пройдет в Тюмени столь желанный областной театральный фестиваль, от участия в котором пока не отказались творческие коллективы из «строптивых» округов.

Хорошо бы, чтобы не передумали местные спонсоры-меценаты-коммерсанты и в марте, в Международный день театра, впервые в истории тюменской культуры состоялся бы большой праздник чествование наших талантов и вручение им соответствующих премий.

А вручать будет за что. Театр драмы готовит для нас премьеру по тюменско-американскому проекту.

Главный режиссер кукольного театра решил потревожить тень Жана Ануя, и традиция «взрослых» спектаклей возобновится.

О, наши художники, чем чаще они попадают в материально-технические передряги, тем интереснее работают. Они оказались самыми первыми, открыв персональную выставку Виктора Овчарова (1928-1995) – в самый канун Нового года.

Не собираются прозябать в тени музейщики. И хотя новых экспозиций будет немного, но впечатляюще звучит даже тема грядущих «Словцовских чтений-97»: «Октябрьские события 1917 года и региональная история». Время берет свое, и уже многим молодым людям неведомо, что речь пойдет о 80-й годовщине для одних Великого Октября, для других октябрьского переворота в Петрограде.

К фестивалям и концертам готовятся музыканты, джаз-мены, клубные коллективы. С тяжелым вздохом приступаю к повествованию о местных литературных делах. Вот уж где настоящий разброд и шатание. А еще совсем недавно наши литераторы были ведущей силой регионального культурного процесса. Ничего вразумительного о творческих конференциях, писательских вечерах, выходе новых книг, когда-то многолюдных встречах тружеников пера с читателями в областной научной библиотеке сказать не могу.

Происходят и более грустные вещи. Если верить разговорам и скудной информации, некогда единая областная писательская организация развалилась на три части. Третья появилась совсем недавно в декабре прошлого года в Салехарде. Похоже, литературные Тюмень, Ханты-Мансийск, Салехард решили преуспеть в самоизоляции. Лови момент, как говорится. Но, по большому счету, ничего доброго из этого не получится. Вся мировая и отечественная практика говорит о том же.

Что же случилось в Салехарде? Думаю, прав был поэт – «мы все глядим в Наполеоны». Там в декабре действительно состоялась международная конференция писателей народов Севера. Подготовительные материалы к ней напечатаны в газете «Слово народов Севера» (с аналогом: «The World of the peoples the North»). Главный редактор – Еремей Айпин, президент Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ. Газета издается в Москве, по моим неофициальным сведениям, президент сейчас живет там же. От перечисления важных персон и весьма влиятельных организаций в издании рябит в глазах, но с ноября 1993 года вышло всего лишь 7 номеров.

Номер под конференцию «Слово в духовном возрождении народов» открывается по-старому передовицей Еремея Айпина «Еще пока жива душа!»... Сказано эмоционально и верно про совесть и душу человечества, о роли российских народов в мировой культуре, необходимости духовного возрождения. Процитирую лишь пару мыслей, достойных внимания наших читателей.

Первая: «Север является экономической базой державы. Но сегодня Север становится и духовной опорой Государства Российского, ибо на призыв Делом (все большие буквы авторские!) укрепить Духовную Основу Основ откликнулся только Ямал в лице Ямало-Ненецкого автономного округа. Таким образом, очевидно, центр тяжести и в духовной жизни начинает смещаться к Арктике». Вторая: автору «приятно отметить роль Ямала и всех подвижников культуры и художников слова, чьими неимоверными усилиями удается доказывать превосходство Духа над телом, возможность воплощения Слова в Дело во имя спасения народов Севера, духовного оздоровления россиян а значит, всего человечества».

Посмею осторожно сказать, что все это очень отдает политикой изоляционизма и некоторым чувством превосходства над остальными градами и весями. А если говорить о плодах ямальского духовного взрыва, то за что же так не любить Тюмень? Нет слов, очень хорошо, что власти округа поддерживают культуру, субсидируют ее. Но богатый Ямал, наверное, мог бы позволить себе открыть в Тюмени магазин, где продавались бы новые книги северян, произведения тамошних художников, мастеров народных промыслов? Если не ошибаюсь, практически все тиражи книг, издававшихся в Тюмени, «ушли» на север, мало кто видел салехардский журнал, который редактирует Роман Ругин.

Опять-таки в кулуарах слышал, что два известных тюменских писателя получили приглашения на конференцию. Но, видимо, так пригласили, что они не поехали. Один из них Константин Лагунов. Если по правде, то трудно перечеркнуть его роль в творческом становлении многих северных авторов. Более того, он издал монографию о путях развития новейшей тюменской литературы (1994), в которой специальные главы (и неплохие!) посвящены Анне Неркаги, Еремею Айпину, Ювану Шесталову, Роману Ругину, Ивану Истомину, Леониду Лапцую, Андрею Тарханову, Микулю Шульгину...

Часть северных литераторов и официальных лиц очень холодно отнеслась к известию о выходе в Тюмени трехтомной хрестоматии «Литература Тюменского края» (1996), в которой широко представлено творчество многих писателей Югры и Ямана. На предложение закупить книги для окружных школ последовало – «это не наше».

Между прочим, помимо хрестоматии, недавно вышел сборник научно-критических работ «Космос Севера», готовится к изданию «Космос Севера-2», только что увидел свет большой очерк творчества Анны Неркаги. Оно, конечно, «самостийным» северным литераторам видней, с кем контачить. Вот перечитал я на днях столичную рецензию на стихи Романа Ругина. «Бойкому» перу все равно, что тундра, что тайга, перепутаны названия мест и поселений, не говоря уже про заглавия отдельных стихотворений.

А вся история нашей тюменской культуры, начиная с XVII века, протестует против такого искусственного разделения. И политически, и экономически, и географически мы обречены на сотрудничество и равноправное единение. А поодиночке ни одна из «литератур» не выживет. Будем надеяться, что в 1997 году сия мысль остановит разрушителей.




ПЕРВОЕ ПУБЛИЧНОЕ ВСКРЫТИЕ «СЛОЯ»




    5 февраля

С художественной критикой у нас в Тюмени очень даже непросто. Грешен, стараюсь ходить, слушать и смотреть то, что не заставит потом мучиться в поисках необидных оборотов для автора или коллектива.

Есть мой горький опыт – два года назад сделал несколько серьезных замечаний в рецензии на спектакль, и потом весь сезон в театр не приглашали, демонстративно при встрече не замечали. А тут «достал» Сергей Алексин из «Тюменских ведомостей», поплакал у меня на плече: «Влад Саныч, что же это? До конца дней своих я теперь не прочту вашу именно критическую статью? Ставлю коньяк «Мартель», что в этом году вы ничего такого не напишете».

Сергей, мы с друзьями из «Курьера» очень даже не против, чтобы ты на будущей неделе свое слово сдержал пишу критику. Давно меня волнует проблема этакой самодостаточности местных творцов. Многочисленные презентации, премьеры и вернисажи собирают, как правило, только «своих». Автор или авторы тут же вырастают до голиафов, а случайно проникшие в залу местные давиды лишь хихикают в темных углах.

Давний знакомый, хорошо пишущий, довольно благополучный К., иронически попыхивая сигарой, слушал мой монолог: «Куда ушло общение со зрителем, читателем типа творческих обсуждений, конференций? Не нужен разговор о мастерстве, стиле и языке нашей местной периодики. Писательских организаций стало у нас две, но они еще больше замкнулись в себе». Мэтр величаво, со ссылками на западные авторитеты, пояснил мне, что так и принято в свободном мире.

Но тут по пятому каналу (Санкт-Петербург) прошли две передачи. Одна про прессу на Западе и у нас, вторая – конференция по итогам очередного балтийского театрального фестиваля. Остро, проблемно, очень дискуссионно – пир ума, блеск остроумия, клубок противоречий.

И писателям, и библиотекарям я много раз предлагал устроить обсуждение недавно вышедшего романа Виктора Строгальщикова «Слой». На мой взгляд, и современного, и своевременного. Жгучие вопросы, точные картины политических игр, суматоха с реформами и «крутые разборки» описаны динамично, со знанием дела и достаточно художественно. Была и пресса, и кулуарные разговоры, но никто не захотел публичной дискуссии. Доконал меня наш известный психиатр из медакадемии, доктор наук Юрий Приленский. Во время «круглого стола»» по проблемам местных наркоманов он «вырубил»» роман одним махом мол, весь пропах спиртным и, понимай так, помешал борьбе с белой смертью. Возразить, видимо, было некому. Болтаем о новом, более широком и эстетичном, взгляде на литературу, а сами продолжаем понимать художественное слово по-старому: «Книга учебник жизни».

Взяло меня это все за живое, пригласил студентов в университете, предложил обсудить роман на филфаке профессионально. Странное дело, писатели не пришли, библиотекари тоже, студенты очного отделения проигнорировали. А вот около полусотни заочников (от наших «северов» до самых «югов») вмиг раскупили две пачки из тиража и пришли. Все-таки есть еще у нас нормальная тяга к общению. Любопытный получился у меня конспект диалога студентов с писателем (жаль, что диалог тоже заочный).

Олеся Захарова: ее захватил язык «Слоя», его экспрессия. В «Яму» Александра Куприна заглядывать страшно, наш «Слой» тоже засасывает, больно видеть, как разрушаются души у Лузгина, Кротова (герои романа).

Алена Мусина: кроме местной политики привлекают и бытовые стороны романа. Жизнь и любовь поруганы и растерзаны схваткой за власть и деньги. Прозаик хорошо показал, как власть сейчас больно давит на людей и как тяжела ноша для тех, кто властью обладает.

Наталья Забалуева: автор далек от идеализации слоя, но нет-нет. а проклевывается его зависимость уже от своего слоя в жизни. В общем-то слой еще слабоват, не заматерел, что обнадеживает. Пока жируют прослойки из дерьма. И все же есть еще человеческое, доброе измерение в романе, жаль было до слез художника Сашу Дмитриева...

Евгений Княжев: «Слой» наш прорыв в экзистенциальную прозу. Идиотизм текущей жизни буквально размазывает героя, словно черный круг на мишени хочешь вырваться, да некуда. Безысходность наших страданий, в которых мало кто сейчас признается, в романе налицо.

Галина Каплина: мне это все лично знакомо. Ораторы правы, но зачем? Читала как неплохой детектив, интрига раскрыта мастерски.

Зоя Нагиева: роман ужаснул, конечно, читала, от многих слышала, что сейчас происходит в Тюмени. Газ и нефть большие деньги, и нужен такой жуткий слой, чтобы защищать свои корыстные интересы. Манипуляции общественным мнением делают нас пешками в чужих руках. Как защищаться?

Марина Бекетова: обратила внимание на бесплодие слоя, сеющего страх. Что там у нас с образованием столь желанного среднего класса?! Вот он и есть в романе, не успел на ноги встать и уже вырождается.

Были и другие выступления, но они лишь добавляли, развивали сказанное. Автора остается поздравить резонансные волны его романа перехлестнули через местный «истеблишмент» и достигли простых смертных. Книга оказалась востребованной. Но только не торговцами сим духовным продуктом. Им блеск крупных банкнот глаза застит, да и подать товар не хотят и не умеют. Киосков пруд пруди, недавно в «Океане» второй открыли. Номенклатура одиозная: преобладают детектив, «жалостливые» романы, чернуха с порнухой, очень яркие и дорогие детские книги масса картинок с убогим содержанием. Местных авторов нет...




КТО МЕШАЕТ СОБИРАТЬ КАМНИ




    26 февраля

Казалось бы, реальная свобода должна снабжать народы и народности тюменского края. Увы, я уже не пишу «области», ибо в Москве на электронных картах телевидения упорно проводят между Салехардом, Ханты-Мансийском и Тюменью жирные границы.

Деятели культуры северных округов разбрасывают камни. Их скорбь по порушенным святыням своих народов, по экологическому дисбалансу, гнев, обращенный к системе школ-интернатов, где было неуютно родным обычаям и родному слову, понятны. Но факты упрямая вещь. И в те годы наперекор техногенному «окультуриванию» северных народов шел процесс позитивного взаимодействия и взаимообогащения мастеров слова.

Увы, сегодня лишь Анна Неркаги не отказывается от той роли, которую сыграли в ее творчестве «русскоязычные» коллеги.

Ладно, задвигают в тень северяне свои контакты с Тюменью. Историю Сургута в связи с юбилеем бодренько «испекла» наемная бригада ученой братии из Уральского научного центра РАН. Больше доверяют Томску, Омску, Новосибирску. Печатаются в Москве, Питере. Понятно, что особенно доверяют Финляндии, Венгрии (в силу языковых связей). Хорошо ли все это? Несомненно. Но и у Тюмени есть право напоминать округам о бесценных архивных материалах, о научных силах, сконцентрированных в тюменских вузах, в Институте проблем освоения Севера.

Ведь именно Тюменский госуниверситет выиграл конкурс и работает над созданием энциклопедии ХМАО. Наш город предпочла администрация этого округа, открыв по договору обучение специальной группы студентов ханты и манси. Чего лукавить? Мы нужны друг другу, слишком крепко переплелись наши корни.

Но вот свежий пример того, к чему приводит резкий уход «кораблей" от фарватера. Можно только радоваться, что Евдокия Немысова подготовила в научно-исследовательском институте возрождения обско-угорских народов (Ханты-Мансийск), а издательство «Н.Н.К.» (там же) отпечатало первую в истории Югры учебную хрестоматию для старшеклассников школ ХМАО и ЯНАО «Хантыйская литература». Книга выпущена при финансовой поддержке Общества М.А. Кастрена (Финляндия).

Дизайн книги хорош и современен, представлены творческие искания основоположника хантыйской литературы Григория Лазарева, Еремея Айпина, Владимира Болдина, Микуля Шульгина, Марии Вагатовой... Более того, многие тексты помещены на родном языке, но даны переводы на русский. Одним словом, издание заслуживает похвал.

Но дальше... приходится говорить о вещах, которые вопиют против разбрасывания общих камней культуры. Мир ее един, и хантыйская литература при всем своем эстетическом суверенитете входит в систему тюменской земли, далее России и Евразии. Есть общие правила культуры издания таких книг.

Лишь из оглавления можно узнать, что неподписанное «введение» принадлежит той же Немысовой, которая несколько раз упоминает о самой себе в третьем лице и не забывает отметить, что «вызывает интерес само построение книги». Очень любопытна «единица» на обложке, может, она означает, что вышла всего лишь 1-я часть хрестоматии, ибо в ней, действительно, нет Романа Ругина и многих других хантыйских авторов. Но в обязательной во всем мире библиографической справке на обороте титульного листа об этом ни слова.

Уникально, что впервые во введении четко прописано, кому можно читать хрестоматию: разрешено (кроме старшеклассников) педколледжам Ханты-Мансийска и Салехарда, педуниверситету имени Александра Герцена (в Санкт-Петербурге? город не указан), филфаковцам филиала (какого?) Нижневартовского пединститута, Ханты-мансийскому медицинскому училищу и факультету экономики и технологии традиционных промыслов Севера тюменской сельхозакадемии. А мне уже нельзя? А филологам Тюменского университета? А многим другим? Просто грамотным людям?

Подано высоко. Зато очень скромны концептуальные характеристики творческого пути хантыйских писателей. Оригинальность Владимира Волдина, оказывается, в том, что он «заставляет читателей думать» и «не оставляет равнодушным» никого из них. Конечно, мне очень интересно, как краеведу, узнать, что журналист районной газеты «Путь к коммунизму» (Березово) Андрей Белый в 1995 году, как уверяет Немысова, «дал своеобразную оценку творчества» поэта Микуля Шульгина. Увы, короткие реплики журналиста не в ладу с цитатами из поэта. Куда грамотнее и логичней писал о поэте патриарх литературного краеведения тюменец Лазарь Полонский...

Промолчу о том, что одну из первых рецензий на прозу Еремея Айпина я напечатал в «Тюменской правде» одновременно с Анатолием Омельчуком. Анатолию Константиновичу повезло больше, его хорошую статью в хрестоматию взяли. Но что же это за библиографическая справка: «Омельчук А. Следующий шаг // Урал. 1979. № 11-12. С. 166-168»?

Жаль, что автор этого труда не попытался определить сам феномен хантыйской литературы, дать хотя бы ее краткий исторический очерк, выделить (что очень важно!) родной, национальный образ мира Югры в художественном освещении.

Что зазорного в том, чтобы тюменские краеведы поучаствовали бы в обсуждении рукописи в секторе краеведения Тюменской областной научной библиотеки или их пригласили бы в Ханты-Мансийск?

«Сам-с-усам», конечно, хороший и реальный принцип взросления ребенка и даже отдельных культур. Но старших надо уважать – тоже неплохой писаный и неписаный принцип этики на Земле Людей.

Даже если они остались жить и работать в Тюмени.




ИСХОД ИЗ XX ВЕКА В ФОРМЕ МЮЗИКЛА




    3 марта

Минувшая пятница, скорей всего, в культурном плане уравняла нашу Тюмень с Москвой, Петроградом, Нью-Йорком. Именно у нас я впервые увидел свет четвертый по счету мюзикл руководителя музыкального театра «Блуждающие звезды» (Нью-Йорк, США) Александра Журбина с интригующим названием «Шолом, Америка!». Этакое свободное сочинение в 2-х частях с либретто Бориса Рацера (Мюнхен, Германия) по роману Шолома Аша «Дядюшка Мозес».

Постановку осуществил народный артист России и Украины (по алфавиту), профессор Российской академии театрального искусства Матвей Ошеровский. Непосредственно перед премьерой над спектаклем поработал и главный режиссер ТГТДиК (Тюменский государственный театр драмы и комедии) Алексей Ларичев. Оба достойны 5+. «Страшная» Сибирь, так пугавшая местечковых евреев, живших до революций 19 17 года за чертой оседлости в захолустных Кузьминках, декоративно (в смысле декораций) напомнивших мне села и городки Витебщины, словно «прилетевших»» на тюменскую сцену с полотен великого и нежного романтика и символиста художника Марка Шагала, горячо приняла театральный образ. Сценография большая удача Алексея Паненкова.

Переживания за судьбу проекта с Америкой были столь велики, что не было даже традиционной «сдачи» накануне премьеры. Каким красивым в своем волнении был в последний миг перед премьерой директор театра Владимир Коревицкий. Груз ответственности он облегчал личными микровизитами во все «горячие точки»» зала, фойе, сцены и цехов. Нет, он не кричал, не бросался сам поправлять пейсики на актерских головах он обходил позиции перед «боем», заряжая сотрудников энергией победы.

И она пришла! в валах оваций переполненного зала, ибо зрители просочились даже на ступеньки просцениума, в букетах цветов числом свыше сорока (рекорд этого сезона!), в криках – Браво!» и особенно в том прекрасном сиянии зрительских и актерских глаз, которое зажигает только ее величество комедия. Вскипая смехом в сердцах, даруя свободу побеждать нечистую силу реальной жизни.

И тогда директор еще раз нарушил традицию. Дело в том, что сейчас в России повсеместно играют лишь в два действия, театр празднует свои победы в третьем акте. И вот Коревицкий сымпровизировал третий акт, устроив парад-алле исполнителей и постановщиков.

Восторженно встреченный публикой Журбин произнес спич, далекий от дежурных похвал. Он сказал, что его доверие к тюменскому театру оправдалось, стало ясно спектакль имеет все виды на мировой шлягер в обозримом будущем. После Тюмени предполагаются премьеры в Москве, Питере, Америке...

В тюменской версии есть две сцены, ставшие открытием.

Первая явление в мир нашей «песни песней», юношеской свежести и откровенности настоящей любви в лице повзрослевшей Розы (арт. Марина Слепнева). Волшебная игра. И как я сочувствовал дядюшке Мозесу Моисею, сыну местечкового старейшины Иосифа (в блистательном и органичном исполнении арт. Рюрика Нагорничных), в погоне за деловым успехом и деньгами забывшему о счастье любви. Я бы на месте Розы сразу же полюбил бы Мозеса (несомненная веха в актерской биографии Александра Дьяконова-Дьяченкова). Хорошо сохранился Мозес, да еще и помолодел лет на двадцать!

Но «я другому суждена», и Роза доводит дело до свадьбы, выходя замуж за друга детства Семена (интересное воплощение образа арт. Сергеем Осинцевым). И ожило грозное небо светлой земли. Вершится древний обряд, семь свечей пылают впереди, за ними колышется легкая ткань на четырех древках, словно напоминая о заветном ковчеге. Волнами страстной мечты о счастье поднимаются вверх песни народного хора, в танце своем люди словно перелистывают многовековые страницы собственной суровой истории.

Однако мюзикл вспомнил о комедийной интриге, и коварный Мозес, упустивший свою Розу, подает Семе телеграмму с исторической родины». Сам Ленин зовет парня делать в России революцию...

Поскольку часть тюменских коллег усомнилась в моих беглых, с ходу, оценках спектакля, пришлось дома порыться в литературе. Да, судари вы мои, я все же прав: с английского «мюзикл» переводится, как музыкальная комедия, то бишь оперетта. С развитием жанра он трансформировался в своеобразный синтез драматического действия, элементов оперы и оперетты, балета и эстрадных дивертисментов. В этом смысле спектакль «Шолом, Америка!» вобрал в себя все возможные современные варианты указанных компонентов и даже сверх того – обряды, пантомиму, цирк.

Не буду раздувать щеки в провинциальном кураже относительно первородства этого зрелища перед столицами (кто забыл, Нью-Йорк коронован как «столица мира»). В нынешнем арт-бизнесе Журбин сделал верный ход, проверив свои задумки в «воротах Сибири». Но ято знаю настоящую силу нашего театра. Я понимаю, что, если дело состоится в Америке, тамошние мастера зальют сцену спецсветом и забьют ее спецэффектами. Да, у нас драматическая суть мюзикла вышла на первый план, но аранжировки Виктора Новакаускаса и Вячеслава Врублевского (неподражаемый «Крунинг-Джаз») вполне на уровне, танцевальные разводки Эдуарда Соболя и эффектны, и осмысленно красивы. Другое дело, что актерам есть в чем совершенствоваться, дабы усилить технику и сложность фигур.

Там кто-то другой сыграет семью Арона (новая, чисто взятая в актерской биографии высота Анатолия Бузинского в органичном дуэте с «женой» арт. Капитолиной Баженовой). Оба не «давят» на внешние приметы изображения еврейского душевного склада (есть маненько – такое у других коллег), они душу народную и русскую, и еврейскую, и еще какую там? нам выплескивают, становясь бесконечно близкими и родными.

Кстати, такой населенности сцены у нас давно уже не было, ансамбль исполнителей на одном дыхании переходит то в народный хор, то в массовую сцену, то в репортаж. Не исчезают в общем ритме лица Хаима (засл. арт. Вениамин Панов), Соломона (арт. Александр Ческидов), Берла (арт. Валерий Рябков). В органику стремительно летящего действия вносят свои краски исполнительницы ролей Цили и Двойры, актеры, играющие телохранителей Мозеса, детей Арона и Софы. Самые добрые слова адресую концертмейстерам Наталье Гультяевой и Парисе Боевой, постановочной части.

Отдача исполнителей такова, что лишь на божественной нити вдохновения не срываются с подвижных станков Роза и Сема, выдающие на них восторженный танец своей любви. Право, тут необходимы фиксаторы или униформисты.

По сути Журбин, конечно же, сделал ремейк на свои коронные мотивы, выручает его не только вечно юная «Хава нагила»... Библейская притча о блудном сыне травестирована в своеобразный исход многострадального народа в поисках нормального и спокойного человеческого счастья. Острое чувство родной земли замыкает в кольцо этот спектакль. Местечковый люд, сохраняющий везде и всегда нравственно высокую жизненную силу, украшающую собой любые веси и выси, остается жить не унывая, несмотря на всяческие лихолетья. И без него что российский, что американский, что любой другой мир будет неполным (повторяя слова Андрея Платонова). «Человечество, смеясь, расстается с прошлым», расстается, чтобы бороться за нормальную нефальшивую жизнь, искать счастье не в утопических свершениях, а в родном доме, в семье, в общем ладу соседей, находить его и не сдаваться на милость пустых обещаний и чудесного обогащения. Гимн земле обетованной под звездами сибирского неба, где места и забот хватит всем, прозвучал на тюменской сцене, в краю, где уже четыре века не враждуют между собой народы.




ЛУНОЛИКАЯ КРАСАВИЦА СУЗГЕ И ДРУГИЕ ГЕРОИ ПИСАТЕЛЯ ЯКУБА ЗАНКИЕВА




    16 апреля

Как это хорошо, какая это добрая и человечная примета текущих непростых дней! Вот так бы было всегда. Это нормально для открытого общества, где одинаково ценятся бизнес и культура, права человека и его ответственность перед законом. А порадовала меня одна книжная новинка...

Только что общественность нашей области, и особенно тоболяки торжественно отметили 80 лет со дня рождения известного просветителя, заслуженного учителя РФ, писателя Якуба Камалиевича Занкиева. Почему тоболяки? Да потому, что покидал он надолго свой любимый город лишь дважды учился с 1938 г. на физмате Тюменского пединститута, а в 1942-1946 сражался на фронтах Великой Отечественной. Командир взвода, офицер гвардии Занкиев вернулся в Тобольск кавалером орденов Красной Звезды, Отечественной войны, со многими медалями, чтобы снова встать за учительский стол.

Дорогой, милый «Газиз укучим» настоящий учитель год за годом поднимался вверх по официальным ступеням нашего образования, возглавив в конце концов Тобольский РОНО. Но по вечерам он поднимался еще выше: духом своим проникая сквозь дымку исторических времен, шаг за шагом «ткал» громадное писательское эпическое полотно панораму жизни сибирских татар в Прииртышье с начала и до конца текущего столетия.

Романная дилогия «Иртеш Таннары» («Зори Иртыша») увидела свет в Казани, в республиканском издательстве Татарстана (1994), тюменская фирма «СофтДизайн» выпустила книгу на русском языке в 1996 г.

Однако до этого был и журнальный вариант, и книжная версия (1988 г.), горячо принятая массовым читателем и профессиональными литераторами. На конкурсе «Лучшая книга года» роман Занкиева занял в Татарстане второе место. Вот наиболее характерный критический отклик: «По этнографической, информационной насыщенности роман является первоисточником, учебником, энциклопедией жизни сибирских татар с их обрядами, обычаями, фольклором, национальным характером, психологией, менталитетом».

А выписку эту я нашел в хорошей статье Ханисы Алишевой, которая сделала самый дорогой подарок юбиляру. Опираясь на помощь сотрудников областного общества татарской культуры и комитета по делам национальностей областной администрации, она в кратчайшие сроки собрала материалы и составила литературно-критический сборник «Луноликая красавица Сузге». Можно сказать, что издательство Тюменского университета молодое такое, но ретивое! прыгнуло выше головы, и первые экземпляры успели вовремя как раз к юбилею писателя. И хотя он родился в апреля 1917 г. далеко от Тобольска (в Иркутске), но детство и юность уже провел в юртах Епанчинских (ныне село Епанчино) Тобольского района. Впечатления тех лет и определили судьбы героев главного произведения прозаика.

Необычен состав юбилейного сборника, представляющего творческий путь писателя, биографию, отзывы читателей и специалистов.

Помимо статьи Алишевой («Писатель из города Тобольска») помещено интересное эссе с размышлениями о судьбе юбиляра тюменского журналиста Фарида Баязитова. Выразительны «Ступеньки моей жизни» (предисловие Занкиева к своему роману), сочетающие автобиографические заметки с рефлексией своего творчества. Дотошно и доказательно анализирует дилогию в статье «Зори Иртыша» кандидат исторических наук Изил Гарифуллин. Причем у него преобладает объективный метод освещения исторических событий, в которые вовлечены сибирские татары и их соседи без конъюнктурных кренов вправо или влево, в сплошную «чернуху».

Настоящей находкой сборника стал рассказ односельчанина Занкиева по Епанчино Дмитрия Степанова («Ветви доброго дерева»). Тепло и задушевно показана большая и человечная семья юбиляра, его Дом. А в доме многие десятилетия ведут альбом «За честь семьи».

Начинается он обращением Занкиева: «Дети и внуки мои! Вглядитесь в лицо этого человека. Его наставлениями живут ваши родители. Его чистая жизнь пример всем, кто хочет быть правдивым, скромным, добрым». Это о деде Якуба Камалиевича (Занкий), потомке безземельных бухарских крестьян, бежавших в Сибирь искать счастья и воли. Тут самое место вспомнить Льва Лещенко и тихонечко спеть «родительский дом, начало начал...». И позавидовать спокойной нравственной силе занкиевского дома, его настоящему счастью.

В сборнике напечатана библиография писателя на татарском и русском языках, отзывы читателей романа, два рассказа с параллельным переводом на русский, что особенно ценно для изучающих язык сибирских татар. И венчает творческий раздел отрывок из романа о Сузге любимой жене хана Кучума: «Небо тускнело перед ней. Разве что первый солнечный луч на рассвете мог сравниться с ее красотой»». Мне, впитавшему в детстве терпкую горечь весенних сальянских трав, ширь жарких степных просторов за Курой, близка и понятна эта речь. Эти образы. Голос начинающей оживать на тюменской земле сибиро-татарской литературы. И что там ни будет дальше, Занкиева из числа ее основателей уже никому не вычеркнуть.




С НИМ БЫЛО ПО ДОРОГЕ




    14 мая

Участь тюменского литератора часто вещь неблагодарная... Почти все наши соседи обзавелись собственными историями литературы. Недавно дали просмотреть капитальный труд о писателях Урала, изданный в Екатеринбурге. У нас же пока лишь «СофтДизайн» решился выпустить трехтомную хрестоматию.

Слава богу, составители не забыли про Евгения Григорьевича Ананьева (Шермана). Недавно исполнилось пять лет с того дня, когда его не стало. Красивый человек, сибарит и неуемный книжник, он одинаково легко общался с сильными мира сего и крепко дружил с людьми, далекими от них. Умел сводить воедино крайности, безукоризненно владел техникой смеха, подначек, юмора, охорашивал все серое и тусклое. А жизнь любил! рискуя, наслаждаясь, азартно играя с ней, он путешествовал по кручам веков и событий, словно все это было с ним.

Уникальна его биография. Литературную фамилию Ананьев» Евгений Григорьевич взял в честь города, где родился 19 октября 1923 года. А было то в Одесской области на Украине. Заглянул в атлас знаменитая приднестровская лесостепь рядом с Молдовой, близко Котовск. Степная вольница, наш южный Клондайк, породивший немало смелых и горячих натур. Похож! А интеллекта и веселой остроты ума он набирался уже в Одессе. Перед войной семья уехала в Свердловск, там для Ананьева прозвенел последний школьный звонок, резко перешедший в суровый голос Левитана. Юноша добровольцем уходит в армию (тогда призывали с 19 лет). Фронт он увидел лишь в марте 1942 года, когда кончились краткосрочные курсы Горьковского офицерского училища зенитной артиллерии. Отваги и ума было не занимать, после командира взвода получил батарею и, наконец, стал начальником разведки артполка. Менялись фронты Западный, Степной, Белорусский. Нет, Ананьеву было мало находить цели и корректировать огонь. И когда спросили, есть ли охотники сесть на коней и отправиться в тыл врага, он трижды уходил в рейды.

Тяжелое ранение и контузия в августе 1944 года под Варшавой прервали его путь, отмеченный орденами и медалями. Духом не упал, занялся журналистикой, в январе 1945-го Ананьев оформился собственным корреспондентом «Труда» по Свердловской области. Одновременно всего за два года он получает высшее образование на отделении журналистики Уральского госуниверситета. И опять не сидится на месте, уходит в окружную военную газету «Красный боец», переезжает в Курган, потом в Тюмень (1949). Из большой партийной «Тюменской правды» уходит, став одним из отцов-основателей «Тюменского комсомольца».

Наши «севера» позвали его как раз вовремя. Ананьев опять «ушел в разведку» мотается по стойбищам оленеводов, ночует в тайге с охотниками, рыбачит, проникаясь духом и бытом северных народов.

Его самая первая книга очерков «Хозяева тундры», выпущенная Тюменским книжным издательством в 1953 году, и сегодня интересна. Там много живых людей, точных деталей времени и неописуемой красоты мест, где могучая Обь переходит в моря Ледовитого океана.

Ананьев одним из первых почуял приближение тюменского открытия века, начало нефтегазовой эпопеи. И сразу же его журналистские пути пересеклись с дорогами геологоразведчиков. Сколько раз я слышал от литераторов коллег Ананьева: да что он там написал, всего-то три тощих книжки! Только вот не три, а четыре. А главное, он тогда уже «профонтанировал» это самое освоение одним из самых первых. И написал так, что и сейчас строки не хотят пылиться, кануть в библиотечную тишину запасников («Остров нефтяных робинзонов», 1961; «Под стальным парусом», 1963; «Цвет тундры голубой», 1973).

А как еще может написать человек, способный в зрелом возрасте нырнуть в ледяную прорубь за затонувшим трактором и зацепить стальным тросом крюк, дабы сию махину спасти? Романтик и весельчак, умудренный практик и порывистый юноша в одном лице, чья жизнь – «праздник, который всегда с тобой». Перечитываю давние очерки «Олени в неводе»: «Что означает этот рыбацкий термин загнать оленей в невод?»». И автор объясняет живо, динамично, точно. А кто похож на движущийся куст? Это молодые олени идут на свои «бои».

Снова читаю про белую тундру, про черную, про зеленую и про красную... про начало Уренгоя, династии тюменских геологов, новые города. Нет, так видел только он. Тут тебе и летопись, и мастерское кружево деталей, фактов полно знаков и символов трудно, победно и памятно прожитой жизни.

В 1983 году Ананьев стал руководить областной писательской организацией. Тогда-то мы и познакомились. Задумал Евгений Григорьевич хорошее дело. Создать в Тюмени сначала общественную секцию литературоведов и критиков. Располагал он к себе сразу же. В беседе третьим «собеседником» была... обезьяна, насмешливо поглядывавшая на хозяина кабинета с огромного плаката за «начальственным» креслом.

С его легкой руки «процесс пошел». Паши критические семинары собирались регулярно, больше стало рецензий и обзоров в местной прессе, завязались контакты с «Уралом», «Уральским следопытом», москвичами. Увидела свет первая брошюра о тюменской литературе 80-х гг. Сильный ход Ананьева в те годы издание после 20-летнего перерыва биобиблиографического указателя «Писатели Тюменской области» (1988). Увы, мы с ним уже были не удел. Объявили «перестройку», рубили виноградники в Крыму и Молдове, наши писатели раскололись на фракции, пошла проверка «крови», поиск корней и врагов. Литературный и журналистский молодняк объединился вокруг Ананьева, создал свою творческую организацию. Вышли три первых номера «толстой» тюменской литературной газеты. Связи у него с Москвой были давние и надежные. Столичные мэтры, Владислав Крапивин публиковали у нас свои новые вещи. И тут он умер...

Хорошо помню, что диалог с новым временем был ему по плечу. Сам долгими ночами на его кухне слушал блистательные рассказы о времени и о себе. Он жил без перерывов и без остановок и знал, что делать дальше. Так и кажется, что Евгений Григорьевич только отлучился. Вот-вот вернется... Знаменитая борода, призывный смех.

И скажет, что «никакие хитросплетения литературного сюжета не могут сравниться с емкой сложностью обыкновенной жизни».




КАК ОТЛИЧИТЬ ЖИЗНЬ ОТ СНОВ




    21 мая

Внешне рок-культура Тюмени и остальных российских городов мало чем отличаются. Ее жизнь течет по одному и тому же модному стандарту и напоминает старую заезженную пластинку, которую упорно «гоняют» без всяких перерывов. Масса «команд» в своем большинстве пробует всевозможные стили, благо, информации теперь разливанное море.

Тусовка сменяется тусовкой, регулярно пополняется молодежный сленг, которым заполняются паузы между песнями и композициями. Однообразие ритуалов, концертов и гастролей скрашивается «прикидом», скандалами и разборками, переходами музыкантов, новыми текстами и записями, выпуском тюменских клипов.

Но и в этой параллельной остальному миру среде зажигаются настоящие звезды и появляются самородки. Все молодежные «дорожные правила» они соблюдают. Только они еще и думают, ищут свои пути в рок-музыке и, уйдя от децибелов, мучительно решают наши вечные духовные вопросы.

В своей среде Дмитрий Пашкин «как все», тут он – Jake («Джейк»). Нынешний год для него особый – позади останется двадцатилетний перевал. Третий курс одного из гуманитарных факультетов Тюменского госуниверситета. Как и многие тюменские рокеры, начинал в школьной команде. Попал в первый выпуск школы № 12, который назвали «гимназическим».

Погружение в заманчивый рок-мир прошел ускоренное, благодарен своей «ДДТ»-обработке, знакомству с тюменцем Алексеем Шляховым (из группы «НеВа»). Первая команда была «Пожарным краном». Очень даже похоже на тот коктейль, в котором смешивались «трэш», «панк», другие стили, в общем свой «кран-металл».

Музицировали во Дворце пионеров, бывали в рок-кафе в ДК «Строитель». Особенно сильно отыграли 1995 г., когда поднялись в местном хит-параде до 4-5 места. Я удивился, узнав, что в команде Дмитрия Пашкина «стучал на тарелках» мой трудноуправляемый дипломничек Анатолий Шабалин. Я прикинул «расстояние» от ударной установки до мистических мотивов в гриновской «Ассоли» (тема дипломной работы Анатолия). Фокус, парадокс? Да нет, наверное, просто такая у ребят сейчас молодая, понятная всем временам и поколениям романтика, что она вполне может выразиться для них в мутациях рок-н-ролла.

«Пожарным краном» Пашкину приходилось пользоваться много раз. Хотя бы водички попить, чтобы успокоиться. Ведь молодые команды очень неровны по составу, тянет побалдеть, поиграть в диск-жокеев, довольствоваться прыжками и визгом своих фанаток из соседних домов. Искушений масса, серьезно работать в своем жанре надоедает. По Дмитрия весь этот «мусор» не одолел.

Сейчас его команда называется «Сэндвич Шуз». Недавно она неплохо показалась в известном арт-клубе «Элита». Рокеров этой группы уже видел продюсер Александр Ковязин. В новом качестве они ему понравились больше. Если не охладеет, то получится интересная «раскрутка». По крайней мере, съемки клипа приобрели реальные очертания, композиции исполняются на английском. Пресса пишет, что ребята играют нечто похожее на «Нирвану» в стиле «гранж». Не знаю, мы с Димой говорили и о русском роке. Мне по душе его мысль, что в своих опытах он не приемлет выдуманного языка. Пашкин пишет стихотворные тексты, мысля образом в музыке, чтобы заново открыть себя, свою личность.

Думаю, что он создает свой «космический рок». Его тревога глобальна, его нерв – проводник планетарного кризиса, ибо мир снова сорвался с оси: «Слушайте нашу молитву безмолвных, В ней вы найдете ответ – Как пропадают люди и годы, Ветхий и Новый Завет». В этой космической символике, «окруженные мрачною тучей, звезды сгорят во тьме»», жестокость текущего времени отмечена тем, «как беззаботный и радостный случай праздник устроил себе».

Песни-стихи Дмитрия – искренняя исповедь молодого человека, попавшего в очередной переломный скачок истории: «Я скончался. Я умер. Я умер внутри, Потому что не знаю, где друзья, где враги. Потому что не знаю, где правда, где нет, Потому что не знаю, где тьма, а где свет». Важный мотив – желание склеить части разорванного времени, вернуть гуманистические ценности бытия: «Я не могу, прекрати эту пытку... Эй, наверху, прекрати, прекрати! Оставь же всем нам ну хотя бы попытку Как раньше, как прежде опять стать людьми»».

Любовь и секс, естественно, не обошли творчество Пашкина. Но и они у него космичны, поскольку слова «летят кометами»». Масштаб выдерживается. Продолжение следует... Одна из точек возможное участие группы в пермском фестивале «Рок-Лайн-97». Может, и не поздоровится аномальной зоне на кручах, скрывающих кунгурские пещеры.

А что «Сэндвич Шуз»? Это в его манере. Правда, нашлись в городе «спецы»», которые перевели название как «шизик с бутербродом». Пусть их... Но если кому интересно, лучше перевести как дорожный ботинок с многослойной подошвой. Наверное, на них рассчитывает Дмитрий, чтобы твердо держаться на земле. Крутые нравы в нашем шоу-бизнесе того стоят. А он выбрал V дальний путь.




И БОЛЬ, И СВЕТ ПАМЯТИ




    25 июня

Первое исполнение кантаты тюменского композитора Екатерины Чернышевой «Душа и мир» состоялось на сцене областной филармонии, увы, спустя два года после 50-летия Победы. Хотя автор и закончила свое сочинение к празднику.

Кантату решила записать и выдать в эфир телерадиокомпания «Регион-Тюмень». Действо перенесли на сцену театра драмы и комедии, а передачу тюменцы могли посмотреть в минувшую субботу накануне Дня памяти и скорби (22 июня) сурового начала Великой Отечественной войны.

Телевизионная версия телережиссера Ирины Тужик впечатляюща. Постановкой руководил Вячеслав Медведев, он же наполненно и сильно читал стихи. Режиссировал хорошо знакомый тюменцам Алексей Ларичев, оформлял патетический спектакль главный художник нашей «драмы» Алексей Паненков.

Внушительный ансамбль исполнителей составили сводный военный оркестр, детские хоры, хор института культуры, приглашенные мастера. Солировала замечательная певица Ирина Бибеева. На этот раз ее голос прозвучал с особой драматической силой. Он заново проложил тревожную линию связи меж огненными рубежами и нашей памятью. В нем символически слились святые образы нашей земли в военное лихолетье, дань народному подвигу и боль незабываемых утрат.

Это была кульминация кантаты, которую я для себя назвал «Колокольный звон»». В этот миг на зрителя пошли дети с горящими свечами в руках словно души павших разделяли свет и тьму, мир и войну, откликаясь на голос Ирины Бибеевой, вопрошая нас помним ли страшную цену той войны...

Пусть осудят меня музыковеды, только культурная акция «Регион-Тюмень» более всего мне напоминала ораторию и даже оперу-реквием. Таково духовное излучение мелодий, поддержанное драматическими дивертисментами, стихами, возвышенным лаконизмом сценической композиции. Она статична и редко прерывается переходами исполнителей. Но в этом видится не только главный образ кантаты – обобщенные линии многих монументов, воздвигнутых на нашей земле после войны. Полифонизм и мелодический строй композитора пропитались трагическими и пафосными токами того времени, личными знаками-нотами страшного бытия и очистительного преодоления страдания. Бремя пульсирует, живет, показывает динамику военных событий от эпизода к эпизоду.

Погасив волнение, свою оригинальную трактовку кантаты как героической и духоподъемной музыкальной проповеди донесла до нас Валентина Петрова, заслуженный работник культуры РФ, профессор Тюменского государственного института искусств и культуры (ТГИИК), директор спектакля. Эстетически и эмоционально прочувствовала суть свершаемого концертмейстер Валентина Багрова (ТГИИК).

Телевизионная картина на этот раз существенно дополнила и углубила зрелище. Тщательно отобранные кадры военной хроники как бы раскодировали музыкальные фразы, внося в них историческую конкретику. Камеры не гнались за внешне эффектными ракурсами, они точно передавали всю суровую гармонию постановки, уловив ее темпоритм и удивительное сопереживание военной теме всех исполнителей. Музыкальный лиро-эпос вполне современно выразил себя в этом незаурядном событии нашей культурной жизни.

О стихах... Подолгу обозревательской службы веду свои папки с вырезками из периодики, подшиваю, что пишут коллеги про наши искусства. Не корю, не уличаю. Хотя они-то и промолчали про поэтов. Могли бы и справки навести. Мне просто повезло, поскольку университетские годы я провел в Карелии, входящей в прибалтийскую зону. А может, коллеги решили не гневить неистовых ревнителей патриотизма. Суть его и дня меня свята и бесценна. Только вот стихи были отобраны из сборников зарубежных авторов, хорошо знакомого мне финна (Карельская АССП) Тайсто Сумманена, поэтов Балтии. Думаю, что это не грех. Видимо, постановщикам пришлась по душе философическая лирика, вобравшая всю бездну страданий и порывов души музыкой стиха победить смертную тьму.

Разговор о кантате «Душа и мир» в Тюмени дает мне повод с благодарностью поклониться памяти нашего современника, большого европейского поэта из Литвы, лауреата высших премий СССР Эдуардаса Межелайтиса, ушедшего из жизни в начале июня с.г. Его прекрасными стихами стоит завершить тему: «Л тяжелый, невидящий взгляд поднимаю. И от неба его не могу отвести. Всем своим существом к человеку взываю, Человеческий пепел сжимая в горсти...».




ПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА В ТЕАТРАЛЬНОМ ИНТЕРЬЕРЕ




    23 июля

Появление Алексея Николаевича Паненкова в нашем городе не осталось незамеченным. У Тюмени крепкие традиции декоративно-прикладного искусства. Своя школа, чьи питомцы вызревают вполне профессионально под сводами теперь уже высшего колледжа искусств. Понятны их ревнивые чувства к приезжему коллеге, занятому художественным оформлением сценических постановок реформируемого на ходу нашего гос. театра драмы и комедии (ТГТДиК).

Работа театрального художника не по букве, а по сути площадна и обнажена, напоминает долгий вернисаж одного мастера с одной картиной. Душевный груз не позавидуешь. Добейся от цехов максимально возможного воплощения своего замысла в станках и декорациях, в дереве и металле, в тканях и покрое, прочитай и узри пьесу во множестве взглядов на ее смысл артистов, главного режиссера, директора. Да мало ли их постоянных «надзирателей» за тобой во время творческого процесса.

Усвоив правила игры, Алексей Паненков стал именоваться с недавних пор главным художником ТГТДиК. Ситуация неординарная даже для нынешних времен. Если бы в России существовала премия для сценографов по поколениям, то Паненков попал бы в призовую тройку. Его ровесники (из числа тридцатилетних) такую должность получают нечасто. Всякого рода авангардные студии и даун-прожекты не в счет.

Он волгарь. Родом из саратовских. Из старинного Балаково. Человек закрытый, сосредоточенный на своем деле, духовной рефлексии. Совсем как у Федора Тютчева: «Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои... Лишь жить в себе самом умей есть целый мир в душе твоей...». Нет, это не уход от бренных суматошных будней по ту сторону добра и зла, по пути, осыпанному пеплом благих желаний, туда, где живет Элизиум теней. Божественная гармония иная, трудно дающаяся человеку сторона светлого бытия. Так я вижу его живопись, на которой затемнены лики святых. Мир болен, лекарства известны, но принимать их не хочется.

Паненков, как и многие волгари, в искусстве делает себя сам. Давно знает, как и зачем. Закончил знаменитый Ленинградский институт театра, музыки и кино. Работал в ульяновском театре, познакомился с главным режиссером ТГТДиК Алексеем Ларичевым, оформлял его спектакли в Бугульме. Эстетические ценности художника и режиссерское духовное видение современного театра совпали, рабочие отношения строились по принципу дополнительности ради общего смыслового и художественного единства постановок. Ситуация «чего изволите, мэтр?» одинаково немыслима для обоих, хотя бывают споры и паузы для последующей стыковки.

Тюменская сценография Паненкова относительно невелика. Но всякий раз зритель знакомился с новой гранью творческих исканий главного художника. Общее в оформлении «Жажды над ручьем», «Эквуса», «Шолом, Америка!», «Виндзорских проказниц» «небесный» экран, на котором происходит очищение бушующих страстей, идет справедливый пересчет грехов заигравшихся со злом персонажей.

Метафора неба у Паненкова символический ключ к духовной поддержке униженных и оскорбленных, полет верной любви и запись музыки возвышенных чувств и настроений. Пепельно-серый, синий, серебристый пейзаж уходящего в историю средневековья смертельно опасен для вольнолюбивого авантюриста Франсуа Вийона, воспевающего плоть бытия. Яркий блеск костюмов раздражает лицемерную аскезу еще не потерявших власти хранителей показного благочестия. Поэт и гуляка ничего не созидает, он не знает точно, что делать. Но, как дитя тепла и света, он разбрасывает старый хлам, и его стихи меняют цвета остывающего мира, прокладывают путь очищающему солнечному лучу.

Сценография «Эквуса» большая удача Паненкова. Недаром на первом Югорском театральном фестивале она была удостоена специальной премии жюри. Идея драмы разорванного сознания современного человека оказалась созвучной настроению художника. Библейская архетипика первоначал земного мира, дарованных создателем людским поколениям для душевного и телесного благоустройства, представлена Паненковым в живописных символах четырех стихий огня и воды, земли и воздуха. Белые одежды, белые блики декора знаки обезбоженного человеком мира, отгородившегося от первозданной естественности машинерией потребительского общества.

Творческий импульс художника в этом случае психологичен и философичен одновременно. Холодный металл пугающей клетки в финале графически подчеркивает саморазрушение личности, столь характерное для текущих дней. В принципе, Паненков готов работать в разных манерах. Своим декором он точно читает любой текст, не отворачивается от несвойственных ему художественных стилей. Оформление мюзикла «Шолом, Америка!» подчеркнуто плакатно и публицистично. Этакий местечковый «лубок» на фоне попсовых американских идолов ироничен, весел и лукав. За фасадом знаменитой американской мечты те же горести и драмы, та же нелегкая борьба за свое место под солнцем, тот же тяжкий труд и вечная погоня за счастьем.

Последняя работа – шекспировский театр. Комедия, устроенная виндзорскими насмешницами. Если сравнить сценографию с альбомами по западному театральному искусству, придется признать – Паненков и тут нашел свои комические краски, не исказив символических примет английского быта начала XVII века. Значит, он еще многое сможет, многим удивит. Помимо вдохновения, у Алексея Паненкова есть умение просто работать, тянуть лямку без срывов и ссылок на ускользнувшее озарение.




ГОЛЫЕ ГЛАГОЛЫ АНАТОЛИЯ МАЛЬЦЕВА




    30 июля

Своеобразные культурные «округа» на городской карте Тюмени стали складываться лет пять назад, когда город ломился в сберкассы за приватизационными чеками. Всем очень хотелось стать собственниками. А прежние «собственники» ведомства и предприятия под бременем переходного времени стали «сбрасывать» со своего баланса жилье и прочую инфраструктуру.

«Культурным собственником» Анатолий Мальцев стал в те же годы, когда пришел в мэрию отдавать ключи от своего осиротевшего Дома культуры и техники «Торфяник». Творческая команда уже стала забывать, что такое выдача зарплаты. Кто-то ушел в рыночное плаванье, перебрался за Туру на другую работу. Но костяк остался и терпеливо ждал решения своей судьбы.

Мэрия сделала Мальцева своеобразным «культурным» управляющим обширного округа. Туда вошли ватутинские места, новотарманские, Мыс и Матмасы. С населением около 80 тысяч человек. Затихала жизнь на производстве, в округе остались на плаву лишь мелкие предприятия, размножались торговые точки и железные ларьки.

В память о славном прошлом преобразованное муниципальное учреждение культуры сохранило имя штаб-квартиры Мальцева – ДКиТ «Торфяник», присоединив к нему в качестве филиалов клуб «Водник», новотарманский и матмасовский «очаги». Одно стало ясно директору силы надо беречь, менять формы и стиль работы.

Традиционные дискотеки и кино, конечно же, остались. Новотарманский филиал стал специализироваться на техническом творчестве. Выжили авиамодельный, судостроительный и «ракетный» кружки, занимает юный народ техническое моделирование, замысловатые поделки.

«Водник» еще шире распахнул свои объятия клубу ветеранов, сейчас пришла в себя и приободрилась школа юных моряков. Этим летом она отправилась в свою первую экспедицию, правда, выбрав для начала подходящий объект не сильно бурную Пышму.

В «Торфянике» Мальцев постепенно наращивал обороты. Обаял засл. работника культуры РФ Ларису Лопареву. Теперь она занимается с ансамблем скрипачей, число которых уже перевалило за второй десяток. Свои традиции сохранили народный и детский хоры под управлением Владимира Щеткова. Есть кого отобрать и что показать на конкурсах коллективам народного и бального танца.

Греют душу встречи ветеранов их клуб активен более других, удаются и «Тарманские посиделки». В округе Мальцева люди тянутся к общению, согревают душу любимой песней, замысловатыми фигурами позабытых фокстротов, вальсов и танго. «Торфяник» еще в прошлом году отпраздновал свое 10-летие, а ныне в юбилярах клуб авторской песни. У него бессменный руководитель, дипломант бардовских конкурсов Леонид Ткачук. Пока лишь малыми формами – смешными сценками и миниатюрами – балует свою публику театральная студия (руководитель Лариса Малова).

Новая система культурно-досуговой деятельности все-таки, как и прежде, крутится вокруг красных (праздничных) дат календаря.

Правда, почили в бозе профессиональные праздники. Мы с Анатолием долго ломали головы над идеей праздника всех этих торговых ТОО, ООО, ОАО, ЗАО. Не получилось... Остается надежда на реанимацию дней торфяников, водников и судостроителей. Правда, придется писать уже новые сценарии, но красота и духовное измерение человеческого труда остаются таковыми и в рыночном мире.

Прибавились театрализованные обряды, заново засверкали старинные праздники – Масленица, Рождество... Отмечаются Дни пожилого человека, защиты детей, конечно же, особенно торжественно – 9 Мая. В минувший День города Мальцев получил две площадки в хороших местах, где всегда скапливается народ около университета и музея – Дом Машарова».

Сейчас в обширном хозяйстве директора «Торфяника» заняты 30 творческих работников и столько же хозяйственников. Не закрыл он и хорошую библиотеку в Воднике», посетителей хватает, удается изыскать по 1-3 млн рублей на подписку и пополнение книжного фонда.

Потихоньку возвращается в клубы молодежь. Правда, традиционные жанры ее не привлекают. Вот свои рок-команды и группы – милое дело. Обожают все «крутое», тяжелое и рэповое. И все же это лучше, чем игра «в колеса», «нюх-нюхные» забавы.

Работают теперь в «торфянике» по социально-творческому заказу мэрии. Возвращают былые позиции, подбираются к самым высоким местам и дипломам на вновь проводимых городских и окружных смотрах народного творчества. Изюминка Мальцева встреча-концерт его сотрудников с населением, анкетирование зрителей и «вербовка» новых талантов.

Директор считает – пока с ним рядом работают надежные фанатики культурных дел Людмила Чупрова и Борис Алекин – их клубы не погасят огни. Низкие ставки, масса хозяйственных проблем, донимает местная шпана, неплатежи, Мальцев крутится уже не просто белкой в колесе, а делает сплошь мертвые петли. Но и он, и все, кто остался в ДК, не уходят, не бросают свое дело. Любимое? Да, конечно. И все же есть в буднях тюменских по-старому – культпросветчиков своя тайна: если действительно занимаешься творчеством, пусть и в самодеятельном коллективе, легче переносишь суровое время, защищаясь от него настоящей красотой и художественным самовыражением.




ТЮМЕНЬ ПОСТАВИЛА ТОЧКУ В СТРАДАНИЯХ «МЕДВЕЖЬЕЙ ПАДИ»




    1 октября

Разменяв в 1972 г. четвертый десяток жизни, Петр Семенович Бахлышков задуман свой главный труд написать художественно-документальную хронику, эпопею родных мест. В 1987 г. он закончил свой роман «Медвежья падь и стал стучаться в двери издателей. Бее было тщетно необычный лад его речи, неторопливая обстоятельная манера повествования никого не заинтересовали.

Автору удалось напечатать несколько глав уже в начале 90-х гг. в историко-краеведческом и литературно-художественном журнале «Югра» (Ханты-Мансийск, сейчас выходит в Сургуте). К тому времени слава Бахлыкова добралась до Москвы, где на выставке народных художников успешно демонстрировались его картины. Публикации о необыкновенном человеке обошли Европу и Северную Америку.

Кто же он, Петр Семенович – угутский кудесник, мало знакомый тюменской публике? Родился в деревне Бахлова 10 октября 1932 г. Этой статьей «Курьер» поздравляет Бахлыкова с 65-летием и с выходом в свет в тюменском издательстве «СофтДизайн» его многострадальной главной книги. Рабочий путь начал подростком: рыболовецкая артель сменилась лесозаготовками, потом охотничьими тропами. Вернувшись после службы в армии в 1955 г. в родные края, бригадирствовал у обских рыбаков, дорос до управляющего отделением местного совхоза. В 1961 г. всей семьей Бахлыковы перебираются в село Угут на Большом Югане. Он выбирает путь великого Жака Ива Кусто в годы, когда про экологию в СССР знали только немногие биологи. Теперь судьба определялась жизнью природы, уникальным таежным оазисом земли Югании, где свыше тысячи лет назад обосновались роды юганских ханты. Бахлыков работает лесоводом, егерем и погружается сердцем и разумом в историю легендарной юганской цивилизации. Лишь краешка ее коснулись в конце XIX в. шведские ученые, увезя в далекий Стокгольм замечательные предметы культа и быта юганских ханты.

Бахлыков стал добиваться открытия в Угуте краеведческого музея, своими руками оформил помещение, экспозиции, написал сценарии экскурсий. Музей открылся 23 июня 1979 г. Теперь в нем свыше 2000 экспонатов. Краевед становится самодеятельным художником, археологом, организует поисковые экспедиции.

Начавшаяся перестройка заставила обратить внимание на энтузиаста, выполнявшего в одиночку работу многолюдных научных коллективов. О Бахлыкове стала писать пресса, был издан альбом его живописи (1995). Ему присвоили звание заслуженного работника культуры России. В том же «СофтДизайне» в 1996 г. увидели свет его историко-краеведческие очерки «Юганские ханты: история, быт, культура. Краткое историческое повествование о ханты Сургутского района».

Нашлись меценаты и для издания «Медвежьей пади». Поскольку автор стал довольно известной фигурой в Среднем Приобье, целому ряду наших маститых писателей предложили помозговать над машинописной рукописью в 400 страниц. Увы, не поняв сказового стиля, необычно связанного с натурфилософскими размышлениями, охотоведческими очерками, документальными рассказами очевидцев, с ролью летописца родного села и жизни юганских ханты, мэтры отступились от романа, сочтя его, как бы помягче сказать, «неудобоваримым» опусом.

Редактор все же нашелся вне местной писательской касты, почему-то уверенной в том, что самовитое народное слово, эпическая традиция давно умерли. В отличие от мэтров с членскими билетами писательских союзов сей храбрый муж почитывал «Новый мир», который при Сергее Залыгине стал публиковать художественные хроники современных народных сказителей про исчезнувшую в мутных водах Рыбинского водохранилища на Волге уникальную крестьянскую цивилизацию Мологи, реконструкцию новгородского этапа знаменитого пути из «варяг в греки».

Неожиданная подмога Бахлыкову и его редактору пришла от... творческой бригады телеканала ТВ-6, недавно побывавшей на Сургутском фестивале. Гостеприимные хозяева увезли москвичей на фольклорный праздник в Русскинскую (удобная дорога, а Угут отрезан) на целый день. Для столичных он стал открытием нового культурного материка, уникума, где люди еще не совсем забыли древний союз человека с природой.

Петру Бахлыкову было суждено увековечить такой же союз в своей Югании. Три героя охотники Прокопий Кедров, ханты Ефим Комаров и основатель села Вахлова Дмитрий Вахлов ведут повествование о своей жизни и родном мире с 90-х годов прошлого века до событий Великой Отечественной. Громадные пласты истории – царская Россия, 1905-й год, первая мировая война, октябрь 1917 года, гражданская смута, советский период, новая страшная война показаны в образах и символах народного самосознания, чьи тревоги и радости не менее глубоки, чем у известных персон нашего века.

«Медвежья падь»» добавляет новые и неожиданные краски в картину коллективизации, острых классовых схваток той суровой эпохи, рисует колоритные характеры юганского люда. Естественность и лад народной жизни упрямо сопротивляются царским чиновникам, красным комиссарам и всем пришлым особям, жаждущим привнести мифический прогресс в эти заповедные места. Люди здесь (русские, ханты и другие) живут по древнему закону, установленному матерью Природой, и стараются не нарушать его. Нет, они не отказываются от технических новинок, облегчающих их быт, но не собираются менять завещанную предками этическую меру своих судеб. Художественная летопись Петра Бахлыкова лишний раз подтверждает их правоту.




КРАСИВОЕ КНИЖНОЕ ЛИЦО




    22 октября

По нынешним временам тираж книги в 3 тысячи экземпляров считается довольно приличным. А полиграфическое качество достойно самых лестных комплиментов. Речь о новинке совсем недавно в нашем городе появилось подарочное издание книги тюменского историка Валерия Кружинова «Тюмень: вехи истории». Издание второе и дополненное увидело свет при содействии председателя городского комитета по культуре Надежды Коломийцевой и ее коллег.

Это тот случай, когда денежки нашего бюджета использованы по назначению (в смысле подъема нашей духовности и культуры). Автору помогали сотрудники краеведческого музея культурологи Надежда Дементьева, Юрий Дорохов, Наталья Ханова, Валерий Чупин. Украсили сие чудесное издание – в благородном тканевом переплете под темно-вишневую шаль с золотым тиснением – своими фотографиями и репродукциями Александр Валов, Андрей Свинкин, Анатолий Пашук.

Для обозревателя «Курьера», стоявшего если не у колыбели газеты, то хотя бы в момент самых первых шагов «малыша», очень памятна 220-я страница. Тут напечатано, что 2 октября 1993 г. вышел первый номер городской газеты «Тюменский курьер». В интересном окружении между открытием отреставрированного костела (Дома ученых) и первым фестивалем «Ханука в Сибири».

Рискуя вызвать на себя «огонь» коллег, Валерий Кружинов начинает книгу с решительной фразы о полу-легендарной татарской крепости Чимги-Тура. Она находилась на древней караванной дороге из Средней Азии в Поволжье.

Утверждение, конечно, спорное. Из контекста сибирских летописей можно понять, что первые отряды из пермских земель плыли по Туре и, умаявшись, выбрали место для ночевки там, где сейчас стрелка Тюменки и Туры (пешеходный мост). С точки зрения обороны тех лет, очень даже подходящее место. А представить караванную тропу через тарманские болота затруднительно.

Но далее Кружинов точен. Тюмень стала отправным пунктом освоения огромной Сибири. Отсюда ушел в рейс первый сибирский пароход, здесь воздвигли первые храмы. В Тюмени появились первые сибирские телеграф, водопровод, вокзал, родильный дом. Славился город своими купцами и ярмарками, ремесленниками и радушием жителей.

Сегодняшний день Тюмени тоже впечатляет. Подбираемся к 600-тысячному рубежу по числу жителей, имеем около сотни крупных и поменее предприятий. «Новые русские» наплодили аж 15 тысяч фирм и обществ. В городе три академических института, свыше 30 НИН, 10 вузов и 11 лицеев, колледжей, техникумов, училищ. Работают 82 школы, действуют 7 церквей и молитвенных домой разных конфессий.

Удача автора, изложившего хронику основных событий исторически первого сибирского града, видна в кратких и впечатляющих комментариях к датам и персонам. Очень даже приветствую стремление Кружинова к объективному, спокойному тону повествования, без старых и новых идеологических лозунгов и схем. Таково сообщение о Красине, народном комиссаре в правительстве В.И. Ленина.

Часто автор освежает память горожан, возвращая имена забытым уголкам города. Знаете ли вы, где Лямин лог? Это он пересекает ул. Первомайскую, а всем известный мост через него на пути к вокзалу появился лишь в 1893 г. и был земляным.

В Тюмени жил знаменитый гитарист и издатель А.М. Афромеев (1868-1920). Его магазин «Сибирская лира» уникален, поскольку таковых в России было совсем мало. Наш земляк даже выпускал журнал «Гитарист», печатал в своей типографии либерально-демократические газеты «Ермак» (1912-1917) и «Свободное слово» (1917-1918), запрещенные советской властью. Кстати, в академической серии сибирского отделения РАН, посвященной истории региональной публицистики, «Свободное слово» не значится.

Есть и трагические факты из городской хроники. Холера в 1892 г. унесла жизни 1216 человек (при населении около 25 тыс.). Тревожно смотреть на старую фотографию конца XIX века: наводнение на Туре, узкий остров шириною в пять домов (Зарека).

Впечатляет цифра добровольных пожертвований тюменцев на нужды армии в 1914-1915 гг. Было собрано около 170 тыс. руб., что условно эквивалентно нынешним I 10 миллиардам рублей. Крепок был город, крепок! Заканчивается книга очень даже символично упоминанием о первом в истории общегородском референдуме о приоритетных направлениях развития Тюмени, проведенном 22 декабря 1996 г.

Выход в свет тюменских «Вех», несомненно, радостное и очень необходимое событие в нашей культурной жизни.




ПО КОМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛ?




    5 ноября

Провидению было угодно в последние месяцы жизни соединить двух замечательных людей общей работой в театре «Ангажемент». Виктор Сергеевич Загоруйко директорствовал, Дмитрий Колоколов (Димон) был сотрудником технического цеха. Оба ушли из жизни в последние дни октября текущего года...

Зрелый муж, коварно сраженный страшной болезнью на самом взлете своего кровного, изумительного по красоте театрального дела, тюменский меценат, чьи занятия коммерцией были нужны для создания прочного материального фундамента первого в нашем городе детского и молодежного театра, и молодой Колоколов один из лидеров местной рок-музыки и поэзии, соредактор ернически-талантливого молодежного журнала «Чернозем» и шеф оригинальной команды «МТ».

Оба вписались в новое время и ценили возможность свободного творческого самовыражения. Но хватит о личностях – да не оставит их высшая Благодать и наша благодарная память! – давайте поговорим о явлении. О том образе жизни, который делает нас несчастными. О все более расходящихся векторах творческих исканий зрелого поколения Загоруйко, работающего на созидание, на вочеловечивание юных и воспитание красотой. И молодого поколения Колоколова, увлеченного замкнутой, противоречивой своей контр-культурой.

Разбуянились в полях ветры,
Словно хочет что сказать вьюга.
Это время нас ведет к смерти...
Бродяга-ворон пролетел над покосом
Золотистой пшеницы,
Он оглядел свои пространства
И отправился вверх – к облакам.
Л я смотрел ему вослед
В своей красивой рубахе из ситца
И думал: скоро ли вот так же
Воспарю туда сам.

- как горько, печально и таинственно! Поэты всегда пророки...

Мир «Ангажемента» открыт всем, его спектакли, его театральные уроки в школе по бессмертным творениям Фонвизина, Пушкина, Твардовского в эмоциональном озарении возвращают зрителям позитивный смысл бытия, веру, надежду, любовь.

Молодежная рок-культура (и российская, и тюменская) наглухо застегнута на все пуговицы, она бросила меч между традициями и искусством прошлого, предпочитая гармонии хаос, подбадривает фантазию, как минимум, пивом, по максимуму наркотой. Любовь заменена сексом, мелодические лады рваными ритмами, одуряющим грохотом усилителей. Вместо нормального человеческого счастья удовольствие любой ценой, усладительный кайф. И это все при несомненном таланте многих «братков»:

Время рассудит, так водится здесь
По колючим следам у дорог.
Каждый, кто много мнил о себе,
Не раз уже был одинок.
А летом дожди не пугают собой,
И в громе не слышится войн.
Зато впереди призрак света – гляди! -
Да ждет отощавший покой.

Боже упаси подумать, что я поучаю, воспитываю, лезу в пастыри. Ставлю в пример путь «Ангажемента». Но этот театр потерял своего лидера на трудном пути реальных забот о возрождении духовности. Молодежная тусовка при всей своей внешней сплоченности, массовости, беспрерывно имитируемой энергии и дружеских объятиях на самом деле скучна и однообразна. Ну еще один концерт, еще обалденное вопление всю ночь, еще одна пивная батарея, еще одно секс-приключение... А дальше? А дальше для таких талантливых, как Димон, скука, отчуждение и холодное одиночество.

Законы дикой стаи, надоевшего многодневного рокерного пира во время чумы на самом деле отторгают, отбрасывают в темноту небытия задавшихся вопросом – а что дальше? Да не орите, не оскорбляйте: Колоколов все же продолжал тянуть свою студенческую лямку, перейдя на заочное отделение филфака ТГУ, он успел сдать мне черновой вариант своей дипломной работы. Он сам выбрал тему судьба и история тюменской рок-поэзии.

Какого умницу довели-потеряли... Димон сказал то, что вряд ли понравится его окружению. По нему, наш рок эпос XX века, современный фольклор (а вы элита, элита, элита, супер-мупер, выше всех). Из огромного массива текстов-стихов он выделил «Ветряные мельницы («И сразу ветер с горячих мест над Руаном поверх голов»). Да образ Жанны д’Арк, «чья жизнь и смерть вошли в историю как самозабвенный подвиг во имя высоких идеалов».

Он чувствовал, что обречен, ибо из своего круга молодым трудно вырваться, особенно тогда, когда задумаешься о высоких идеалах. Да нет, не для меня же он это писал, он никогда ни под кого не подделывался.

У Кирилла Рыбьякова еще одного моего бывшего студента Димон нашел в рок-балладах «дух рыцарских замков, черной магии и древних легенд»». Символику Босха и Шагала, откровения Хармса и Заболоцкого Колоколов увидел в рок-поэзии группы «Центральный гастроном».

Сейчас тусовка всколыхнулась, забегала. Кто-то готовит передачи, собирает видеоматериалы, аудиокассеты и публикации. Многие прониклись, кто был рядом живой! еще недавно, надолго ли? Нет, дорогие бойфренды и герлицы, пока вы не создадите действительно свободное и творческое молодежное объединение, не договоритесь с городскими и областными комитетами по делам молодежи о поддержке, эти комитеты будут тратить денежки на сборы инфантильных деятелей порнушно-чернушной развлекаловки. Ну сделаете еще одну татуировку себе на зубе, потренируетесь в свежих постельных ритмах Димон теперь спросит: а что дальше?

Загоруйко из памяти тюменской культуры уже не вычеркнуть, в ней у него одно из самых значимых мест. Будет горько, если в тень забвения канет талантливое наследие Колоколова. Так попробуйте не прожигать его дальше, а хотя бы издать его сборник. Но в этом случае без помощи поколения Загоруйко вам не обойтись. Может, в этой акции наши дети найдут что-то доброе и важное для себя у высмеиваемых отцов?

Р.S. На осеннем гала-концерте канала ТВ-6 в Сургуте моя дипломница журналистка К. спросила гуру молодежной контр-культуры: «Зачем вы это делаете с молодежью?». Последовал циничный ответ получаются хорошие «бабки». Кто это понял, того уже нет... Остался лишь на обложке одного из номеров «Чернозема» смешной и милый цыпленок.




1996 ГОД





И ДАЖЕ ИДТИ ПРОТИВ ВЕТРА...




    11 января

Несчастная кошка порезала лапу,
Сидит и ни шагу не может ступить.
Скорей, чтобы вылечить кошкину лапу,
Воздушные шарики нужно купить!
И сразу столпился народ на дороге,
Шумит и кричит и на кошку глядит.
А кошка отчасти идет по дороге,
Отчасти по воздуху плавно летит!

Мысленно закавычьте, читатель, первый абзац и улыбнитесь этому стихотворению Даниила Ивановича Ювачева. Кто такой?! Ну тогда Даниила Шармса... задумались? Хорошо, пусть будет Хармс. Некоторое оживление в «зале». Что же еще предложить? Вот! «Иван Топорышкин пошел на охоту, С ним пудель пошел, перепрыгнув забор...». Наконец-то прозвучало кодовое волшебное слово «обериуты».

Да, было бы большим грехом не вспомнить об этом удивительном поэте и смехаче, философе и выдумщике, чье творчество вкупе с его «братьями-чинарями» (от старорусского прозвания скоморохов) стало озоновым слоем новой европейской культуры, респектабельно обозначенным в научных фолиантах России и Запада как фантастический реализм.

12 января с.г. 90 лет со дня рождения Д. Хармса. Правда, знатоки укажут мне на гору книг о нем и его друзьях по литгруппе ОБЭРИУ (объединение реального искусства), в которых названо другое число 17 (30) декабря 1905 г. Но смертоносные жернова ГУЛАГа с особым садистским тщанием перепутали даты и перемололи судьбы многих талантливых людей Отечества, родившихся в начале этого века. Последняя версия биографического летоисчисления Д. Хармса обнародована в «Московских новостях» (И 52 за прошлый год).

Вопрос со стороны: «А зачем это у нас в городе, других тем, что пи, нет?». Броде бы все верно, Тюмень – явно не «обериутский» город. Это дня тех, кто предпочитает «массовый охват». Но наша молодежная субкультура с восторгом учит поэтический язык Хармса сотоварищи. Тексты тюменских популярных рок-групп полны их мотивами, студенты-старшекурсники еще не забыли веселые «чудеса в решете» студийцев Б. Никляева.

В «Новинке» толстый том научной монографии о Д. Хармсе и судьбах западноевропейского авангарда ценой в двадцатник с верхом растаял как дым. В университете на филфаке почти каждый год про них пишут дипломные работы. А всем форам неверующим надо заглянуть в книги для чтения младшеклассников и почитать веселые и остроумные детские стихи обериутов. Они были и поэтами для юных, забавляя розыгрышами, стиховой гимнастикой ума, игрой в родное слово.

Д. Хармс родился в Петербурге в семье вчерашнего народовольца, ставшего журналистом-проповедником, свято верившим в библейские чудеса, но очень оригинально и необыкновенно. Будущий писатель учился в знаменитой Петер-шуле, основанной еще в XVIII веке для детей лютеран петербургских немцев, шведов, голландцев, но сильно обрусевшей к концу века XIX. Наверное, заведение очень высокого уровня с весьма строгой дисциплиной поспособствовало бесчетным Даниным проделкам, страсти к театрализованным мистификациям, экстравагантным выходкам. Там истоки его артизации жизни. Вот Даня убеждает учителя не ставить двойку – «не обижать сироту», на следующем уроке он играет... на валторне. Под лестницей своего дома он поселил нежно любимую «мутерхен», и застывали в удивлении соседи и приятели, слушая его долгие беседы с ней...

А кто еще мог провести все летние каникулы в обществе полупомешанного зоолога, пауков, змей и муравьев, питаясь живыми червями и мукой «Нестле»? И все это было прелюдией к союзу всей плеяды чинарей-выдумщиков, куда кроме Д. Хармса вошли Н. Заболоцкий, А. Введенский, Ю. Владимиров. Н. Олейников...

И послал на базар чудаков, дал чудакам пятаков, один пятак на кушак, другой пятак на колпак, а третий пятак так. По пути на базар чудаки перепутали все пятаки... Только ночью пришли чудаки, принесли мне назад пятаки. Извините, но с нами беда. Мы забыли, который куда...» (Ю. Владимиров). В этой парадоксальной истории самопредставление обериутов, чья попытка оформиться в виде самостоятельного литературного объединения пришлась на 1928 год, когда заканчивался НЭП, а вместе с ним и относительная творческая свобода. Они еще найдут пристанище до середины 30-х годов в редакциях ленинградских детских журналов «Еж» (ежемесячный) и «Чиж» (чрезвычайно интересный), еще будут печататься (в основном для детей). Еще будет жива традиция домашних салонов, полуофициальных студийных встреч и вечеров в творческой среде, где Д. Хармс будет читать свои новые вещи и ставить с друзьями свои странные абсурдистские пьесы («Елизавета Вам» и другие).

По уже ледяное дыхание системы сковало их буффонаду, «полет в небеса» интеллектуальной фантазии, свободную стихию стиха и розыгрыша. Н. Заболоцкий в конце концов окажется в лагерях под Магаданом. И. Олейникова расстреляют, Д. Хармс после серии арестов и ссылки будет мыкать судьбу в родном Питере, перебиваться случайными клубными заработками, голодать. Но он останется самим собой, он не сдастся системе, он будет и тем, про кого сказано: «Блаженные чистые сердцем, они Бога узрят». Его последние духовные сигналы сегодня пытаются постичь многие культурологи Европы. В августе 1941 г. Д. Хармса арестуют в последний раз, в спешке загонят в тюремный вагон, провезут и через нашу Тюмень и посадят в общую камеру в Новосибирске. Больной, истерзанный гений зауми и веселой игры ума покинет этот мир в феврале 1942 г., скончавшись в тюремной больнице...

А дальше странная тишина, забвение для обериутов. Лишь в «оттепель» конца 50-х годов друзья и родственники Д. Хармса и его товарищей устроят чудом сохранившиеся рукописи и письма, дневники и заметки

В Публичную библиотеку на Садовой, воспользуются открытием нового детского издательства «Малыш» и журнала «Детская литература», начнут заново публиковать обериутов. До полного триумфа останется 25 лет. Правда, третья волна эмиграции из СССР вывезет копии многих архивных материалов на Запад, и гам в 70-е начнется настоящий обериутский бум. Ведь Д. Хармс и его коллеги одними из первых вывернули наизнанку XX век, дали редкий пример игрового и художественного сопротивления тоталитаризму.

Д. Хармса трудно цитировать, читайте лучше его книги. А вот притчу молодого писателя можно привести: «Жизнь – это море, судьба это ветер, а человек это корабль. И как хороший рулевой может использовать противный ветер и даже идти против ветра, не меняя курса корабля, так и умный человек может использовать удары судьбы и с каждым ударом приближаться к своей цели». А цель у него была хорошая бродить своим разумом по неизведанным просторам и крепнуть духом.




НОВЫЕ СТЕЖКИ-ДОРОЖКИ ТЮМЕНСКОГО «ЛЕСОВИЧКА»




    4 апреля

И все равно в этой истории есть притягательная тайна. Уже схлынули с прилавков всякие «упыри», и «вурдалаки»», и «космические робинзоны», и «уральские Чебурашки» якобы супер-развлекательные и очень уж раскрепощенные газетки, журналы и журнальчики для детей и подростков. То ли их хозяева быстренько сколотили капиталы и перешли во взрослый класс, то ли развозят по своим железным будкам сникерсы и марсы с бесплатными ломтиками.

А вот основанная в апреле 1991 года покойным писателем Геннадием Колотовкиным царствие ему небесное! первая в истории тюменской культуры детская газета «Лесовичок» живет. Шишек на ее пути было столько, что можно не один десяток самоваров вскипятить. Но всегда газета была верна своему девизу: «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Если не ошибаюсь, изречение сие принадлежит Л.Н. Толстому. Заглянул в ашукинские «Крылатые слова» 1986 г. не нашел...

А что касается «Лесовичка», то наша природа и древние народные поверья его оберегают. Да и сам он не промах, ибо «лес жизнь людей, деревья наши души, Их осень обнажает до конца. Не потому ль неслышен и послушен стучится ночью дождик у крыльца?» сказал современный поэт Е. Неелов. Издавна сказочные лесовички добрые и мудрые хозяева русского, сибирского леса, которые в любое лихолетье помогают людям, зверью и птицам пережить и выстоять в любых испытаниях.

Хранимый небесами и хорошими тюменскими людьми, встречает «Лесовичок» свой первый памятный рубеж 5-летие. Сейчас его учредителями стали Г. Минина и Ю. Зимин (он же редактор). И сказать о нем стоит побольше. Как и Г. Колотовкин, Ю. Зимин «природный» человек, знаток тюменских лесов и рек, дорог и полей. Опыта жизни ему не занимать, да и таланта тоже. Но не стал он «крутиться» в литературных тусовках, любыми способами добывать членский билет писательского Союза. Нет-нет да и появятся на страницах «Лесовичка» его рассказы о бывалых людях, нашей истории и природе, легенды и стихи, поэмы и баллады.

В 3-м номере за этот год Ю. Зимин печатает свое «Сказание о Самотлоре», тем самым Отмечая 65-летие Ханты-мансийского округа. Пишет он в редчайшей сегодня манере народного эпоса, органично переплетая мотивы русской мифологии с хантэйскими легендами. «Э», кстати, тут поставлено правильно так у народа. Прекрасен зачин:

У костра ночного слушал
Тихий шелест звезд колючих,
И прохладный шорох ветра,
И прозрачный плеск весны.
Между Вахом и Аганом,
На крутом обском излучье,
Ханты ставили жилища,
Будто мир среди войны.

Ну а юным читателям поэт внятно объясняет, что Самоглор вовсе не «черное озеро»», а правильно его называть «сердце-озеро».

Ю. Зимин как редактор, сохранив природоведческую основу издания, заложенную Г. Колотовкиным, значительно расширил тематическую зону, обновил газету. В ней появился свой детский общественный редакционный совет юные журналисты из «Ребячьей республики» (Тюмень). Это своеобразная организация наших школяров, знаменитая веселыми и добрыми делами, толковыми наставниками. Лучше всего в ней отточил свое перо А. Филимонов, чьи материалы о жизни «республики» часто появляются в «Лесовичке».

Совместно с фирмой «Талант» и детским реабилитационным центром «Борей» газета провела конкурс на лучший фантастический рассказ и рисунок. Наташа Карнаухова придумала историю про экспедицию землян на Марс, где живые существа общаются с помощью ультразвука. Про остров эльфов хорошо написала Аня Молчанова, а «Неизвестный»» по-своему переложил античный миф об Атлантиде.

Появились в «Лесовичке» и свои уроки этики, настоящая школа хороших манер и нескучных разговоров на моральные темы (новеллы Л. Николаевой и др.). Работает своя «Гостиная кота Леопольда», в «смешном» разделе много игровых и загадочных рисунков типа: «соедини от единицы все точки линиями и ты узнаешь, кого робот ведет на поводке». В год Мышки редакция предложила читателям свою «Мышландию» с юмористическими стихами известных детских поэтов А. Усачева, Л. Яхнина.

Привлечет наших нынешних акселератов-подростков удивительно симпатичная «лав стори» Т. Петросян («Записка»). Про перекличку двух посланий: «Сидоров, я тебя люблю» «Воробьева, я тебя тоже люблю». Правда, эта любовная переписка неожиданно перебита в самом интересном месте глупой репликой «Сидоров козел». Очень хорошо, что в газете много заметок, рисунков, стихов и миниатюр самих читателей. Неплох «Загадочный орех» Серёжи Тишкова (10 лет), стихи Насти Орловой о лягушачьем счастье.

«Лесовичок» издается при финансовой поддержке комитета по делам молодежи администрации Тюменской области. Увы, в киосках «Роспечати» его не ищите, распространяется только по подписке. В этом случае данная контора могла бы и помеценатствовать.

«Курьер» поздравляет своего детского коллегу с первой юбилейной оценкой «5» и с удовольствием констатирует, что столь любезную сердцам наших школяров цифру можно смело проставлять рядом с подписью редактора.




НОВЫЕ СОЗВЕЗДИЯ В КОСМОСЕ ГЕННАДИЯ РАЙШЕВА




    23 мая

В Тюмени еще открыта персональная выставка русско-югорского художника Геннадия Степановича Райшева. У нас он не был семь лет и поэтому включил в свою экспозицию произведения 90-х годов.

Несколько справок нам не помешают, ибо с вернисажа прошло уже более месяца, шума было много, разноголосица в газетах и на просмотрах далеко не укладывалась в рамки плюрализма мнений. Диапазон от «это что за инфузории-туфельки вместо картин?!» до «нового гениального потрясения».

Итак, я почти один в новом зале нашего музея изоискусств (на ул. Орджоникидзе, 47), медленно иду на звонкие тревожные переливы красно-белых мазков громадного полотна о русской песне. Броде бы тот же он, что и в 1988 году, да нет фигуративная экспрессия еще более подчинила почти пуанталистские образы людей космическому току российско-сибирской Вселенной. Да и колорит куда напряженнее передает ритмы природы и человека, мягко и одновременно упруго чередуя волны общей энергии бытия. И в этом гармоничном просторе люди поют, выделяясь из заданного создателем порядка, не страшась своих отмеренных сроков. Они выставляют свой красный стол на передний план и очеловечивают радостями и горестями, пороками и надеждами мир Божий. Над ними темный колокол всех времен, твоя и моя запятая в этом беге времени. Страшно и легко, молитвенно и по-язычески дерзко художник вопрошает себя и нас, вечность и лад, Хаос и Космос: кто мы есть?

Отвечает лишь песня, молчат красное небо, красная земля, красные воды. В белую пелену пространства склоняется удалой гармонист, оглашает его музыкой нашей жизни.

Тяжела была жизненная ноша Геннадия Райшева, его уникальные живопись и графика впервые стали известны широкому зрителю лишь после персональных выставок в Свердловске и в Тюмени (1988). Тогда же отправили в ГДР печатать альбом-монографию «Геннадий Райшев. Хантыйские легенды», который увидел свет лишь в 1991 г. уже в ФРГ. Книга получилась необычной, Средне-Уральское книжное издательство отошло от канонов жанра. Помимо тонкой и профессиональной статьи искусствоведа Галины Голынец «Музыка пространств» в альбоме напечатано эссе Еремея Айпина «Гром-Старик».

Сам художник написал для своего альбома просто удивительное жизнеописание «В картине должна быть тайна». Краткое, на трех страницах, в которых раскрыл свои творческие принципы. Он родился в деревне Сивохрап (с остяцкого «Налимий Яр») на берегу Салыма, притока Оби, в 1934 г. Отец, бывалый рыболов и охотник Степан Райшев, соединил в себе природу и культуру, мир ханты и русских, закончил церковно-приходскую школу. Мать - чалдонка Евгения Конева, возила на тройке почту. Жернова 37-го года не пощадили отца...

Детское лихолетье лишь закалило юношу, древний мир и хантыйская мифология еще были живы на тех берегах. А потом в сургутской школе-интернате он учился у Аркадия Степановича Знаменского, правнука нашего известного просветителя и художника. Энциклопедически образованный педагог приобщил Райшева к русской культуре, по его совету ученик поступил в 1954 г. на северное отделение Герценовского пединститута в Ленинграде. Учебу на филфаке он стал сочетать с занятиями на вечернем отделении художественно-графического факультета. Штудировал классику, увлекался Врубелем, каноны академизма сменились интересом к авангарду XX века (Гоген, Пикассо...) Райшеву оказалась близка плоскостная «перспектива», символическое обобщение предметно-вещного мира, условность цветовой гаммы, цвета и пространства ранних художников земной цивилизации. Он вернулся к родным корням («Возвращение», 1973).

Потом учительствовал на Оби, но в 1962 г. с женой и маленьким сыном переселился на Северный Урал, в Карпинск. Там и живет сейчас. Вобрал в себя всю историю искусства, особенно Возрождение, «коричневую» живопись XVII века, импрессионизм, кубизм. Твердо решил, что копирование природы бесплодно. И создал свою художественную модель, космический аналог природы, выражающий дух творческого поведения в жизни художника. 60-е годы взлет его «графических» отношений с миром, глобально-мифологическое решение тем «Природа и человек», «Судьба ханты».

Гениальна и неповторима «Земля предков» (1972). Родная земля словно качается в мировых водах, текущих по руслу обратной перспективы в светлые небеса большого Космоса. А земля, как ласковый и нежный зверь-символ, то осьминог, то холмистые стрелы речных круч, то перекличка озерных глаз, то разливы на плесах с красивыми силуэтами птиц, принимает человека, верного ее гармонии. Тянут невод рыбаки, но не трогают Царь-рыбу, водной молнией прорезающую главный ток.

Райшева непросто заключить только в рамки хантыйской культуры. Вот и новая выставка показывает, что его вселенский поиск беспределен. Его феноменологическая интенция, мгновенный прорыв в надмирные дали и одновременно в тонкие кружева всех культурных генов земли совершенно органично связывает вещим словом-мазком живописную музыку Чюрлениса и русскую икону, лесные и озерные дали передвижников и родной орнамент, древнерусских богов и хантыйский пантеон.

Детскость и нежность поддерживают Геннадия Райшева в его трудном и бесстрашном путешествии в трагизм человеческого существования. Но всегда рядом с ним и с нами добрая роща укрытие от бед. Добрые токи земли и неба чтобы напиться живой воды. И художник щедро утоляет нашу жажду, дабы жить, чувствовать, страдать и сопереживать.




ЕЩЕ ОДНО ТЮМЕНСКОЕ ЧУДО ОТКРЫТИЯ «ЭНЕРГИИ ВЕКА»




    6 июня

В минувшее воскресенье Тюмень покидали последние делегации фестиваля театров кукол и масок Уральской зоны.

Подняв свою седеющую голову, лучший тюменский Дед Мороз начала 80-х годов Юрий Трифонов прощально подмигнул огромной фигуре Петрушки, десять фантастически красивых дней приветствовавшего нагну актерскую братию и ее гостей: «Л сейчас работаю в Краснодаре. До него я шесть лет отдал тюменскому театру. Все равно своему театру. Когда подлетали к Тюмени, стало сбивать дыхание. Смеялся, но... не плакать же. А вошел в зрительный зал – забило всего. Вернулась опять уникальная энергетика. Как вспышки, били названия наших спектаклей: «Забыть Герострата», «До третьих петухов»...

Люди на день приезжали из Омска, Челябинска, Свердловска, чтобы увидеть их. И стоит театр, эти стены, этот зал. Не просто память, а «действующий разряд». По ничего такого не было бы, если бы к началу 70-х годов в городах Уральской зоны не высадился творческий десант питомцев «королёвской» кукольной школы из Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии.

Это сейчас их имена входят в современные театральные анналы режиссеры Виктор Шрайман, Юрий Набоков, Анатолий Тучков, Михаил Хусид, художник Марк Бронштейн... А тогда они трудно и мучительно взрывали старую эстетику кукольного действа, взяв «на себя миссию быть театром не только для детей, но и для взрослых».

На афишных тумбах традиционные «Три мушкетера» и «Коты в сапогах» с удивлением смотрели на «Вишневый сад», «Смерть Тарелкина», «Дом, который построил Свифт» (по пьесе Григория Горина). Появился новый актер коллега по духу и мастерству хорошо знакомого тюменцам засл. арт. России Станислава Железкина, появилась жажда синтезировать выразительные средства. Им стало «интересно сталкиваться в поединке человека с куклой и смотреть, что из этого получается» (Виктор Шрайман).

Вместе с новой эстетикой возникла необходимость творческого обмена и диалога с единомышленниками. История уральского фестиваля началась в 1975 г. в Челябинске со встречи всего трех театров. Они проходили регулярно до 1986 г., когда все прервалось... Но года полтора назад замечательный директор Тюменского театра кукол и масок Раиса Рогачевских напомнила городским и областным властям, что ТГТКиМу исполняется 50 лет и лучший юбилейный подарок – возродить традицию проведения «кукольных» фестивалей нашей зоны. Идею поддержали и финансово, и материально-технически.

Забегая вперед, скажу, что, восхищенный успехом фестиваля, высоким рейтингом тюменской труппы, участием зарубежных гостей, их самыми лестными оценками нашего потрясающего праздника (все эпитеты из выступлений на пресс-конференции. – В.Р.), председатель областного комитета по культуре Александр Шишкин сделал на закрытии мощный ход. После пожеланий собраться снова через два года тут сильный и красивый голос Раисы Николаевны перекрыл общий восторг: «И обязательно в Екатеринбурге!» Александр Александрович дипломатично заметил: если у кого-то дело сорвется, то через три года соберемся опять в Тюмени. А что, не слабо! Да будет Тюмень кукольной столицей России! Нью-Васюки?! Эх, люди, надо было видеть эти десять дней, этот нарастающий поток фантазии и боли, просветления и дарованных зрителям надежд, представленный 30-ю спектаклями 17-и театров, чтобы не подозревать меня в ложном пафосе. Ведь оценки и мнения складывались не только в среде давно и хорошо знающих друг друга театралов.

Еще одна традиция этих фестивалей не присуждать призовых мест. Анализ работы кукольных театров поручают группе критиков и специалистов из УНИМА (Международного союза кукольников), Министерства культуры России, Союза театральных деятелей. В Тюмени эту работу возглавили люди с легендарными именами признанный знаток фольклора и праздничной культуры, ученый из Санкт-Петербурга Анна Некрылова и ее коллега из Москвы, эрудит Ирина Уварова. Их авторитет у наших театров огромен, ибо еще в 70-е годы они поддержали «новую волну»» наперекор заштамповавшимся коллегам и тогдашнему официозу.

Правда, случилось и отступление от традиции. Работало специальное зрительское жюри, которое присудило приз своих симпатий Нижневартовскому государственному театру кукол «Барабашка» (основан в 1989 г.) за «сказку для детей любого возраста» «Дюймовочка» в инсценировке и постановке Игоря Ларина. Думаю, что тюменских студентов подкупил новаторский стиль режиссера – техноэстетизм. Великую сказку Игорь Ларин прочитал как древний миф о рождении человека в любви, красоте и божественной доброте. Словно дни творения, разворачивается действие, Святой Дух вызывает во тьме взрыв первых звезд, разливаются воды, и огромные цветы на сцене заполняют радугой все пространство...

Открытием фестиваля Ирина Уварова назвала спектакли Игоря Ларина (Санкт-Петербург), поставленные в Магнитогорске: «Вишневый сад» по Антону Чехову и мимический балет «Рататуй». Надо заметить, что режиссер большую часть года проводит в нашей зоне. Как правило, он сам пишет сценарии, либретто, декорирует свои спектакли, любит музыку Альфреда Шнитке. Эти два спектакля решены в манере ретро-стиля, в диалоге с поэтикой русского модерна начала XX века. В них – раздумья над судьбами России, над смертью старых культур, на место которых приходит торжествующий Хам Дмитрия Мережковского. С именем Игоря Ларина известный критик связывает новый взлет в поисках театров Уральском зоны. В этот же ряд Ирина Уварова отнесла и тюменский спектакль «Лутоня» (режиссура Сергея Кузина), в котором стихия народного духа ищет на развилке кривых дорог путь добрый и справедливый.

Бот и получилось, что знаменитая тюменская «энергия века», ее открытие по времени совпали с новой театральной энергетикой. И они были тоже первопроходцами -замечательные мастера своих кукол и масок, своих волшебных действ. Ушедший в историю фестиваль не просто подтвердил это: добыча творческого «золота не снижается...




СВОБОДЕ НАДО УЧИТЬСЯ




    12 июня

Этот праздничный день дня меня повод осмотреться, неспешно перелистать хронику культурной жизни нашего города, найти в ней опорные точки для надежды, развития новых форм творческого общения.

И местная культура должна сама отвечать на вызов времени, перемены в отечественной истории, понять, что обратная дорога равнозначна полному краху. Смотрите сами, кто пришел и что принес с собой. Кто сейчас помнит скучнейшие «литературные страницы» в двух разрешенных областных газетах советского периода? А сейчас их заменили многие издания. Выделяется «Проталина», которую редактирует поэт Александр Гришин, заявляющий о поддержке демократического лагеря в стране. Ей противостоит «Тюмень литературная», склонная к новопочвенническому направлению (редактор тоже поэт Николай Денисов). Оба издания иногда «заносит» – то генофонд очищают, то низвергают вчерашних кумиров. Но они без 12 июня никогда не появились бы... И когда они забывают о политических страстях и крайностях, то печатают массу неплохих литературных произведений.

В начале 80-х годов в университете было литературно-творческое объединение, которым руководили два замечательных человека покойный прозаик Геннадий Сазонов и ученый-достоевсковед Татьяна Захарова. Регулярно собиралось до двадцати «литовцев», в основном студентов филфака. Именно там впервые обсуждались стихи Виктора Захарченко, Сергея Комарова и Леонида Ткачука. Мэтры сумели «пробить» для ребят путевки на областное совещание молодых литераторов. Но там были свои правила, фальшивые розыгрыши рабочей косточки, царствовали официозно-советский стиль и лицемерный мажор оскопленной идейности и псевдо-народности.

Университетских посланцев обвинили в зауми, мелком философствовании и сомнительном самокопании. Один из мэтров посоветовал им «повариться в рабочей гуще, поработать на буровой». После такого душа отношения наших филологов с официальной писательской организацией стали прохладными. И вот издательство «СофтДизайн» Юрия Мандрики выпускает в текущем году сборник стихов Владимира Белова, Виктора Захарченко и Сергея Комарова с заглавием «Поколение покоя»». Можно спорить о поэтических изысках, мотивах этих авторов, но им действительно присуще свое оригинальное видение мира, свой духовный строй. А элегичность и философичность многих стихов сборника уже не воспринимаются в наши дни как идеологическая диверсия против недавнего социального оптимизма. Еще пять лет назад выход такой книги был бы невозможен, как и открытие издательства.

Ирония судьбы на Пушкинском вечере 6 июня с.г. вчерашние гонители вежливо хлопали вчерашним университетским поэтам. А Виктор Захарченко, между прочим, отличился тем, что недавно получил тираж своего первого сборника. Ирония судьбы вторая выставка художника Геннадия Райшева второй месяц открыта для всех в залах бывшего Дома политпроса. Того самого, где в недавнем прошлом на семинарах культпросветработников его отлучали от «передового» искусства эпохи.

А кто бы позволил нашему театру кукол и масок поставить на своей сцене пьесу великого абсурдиста Эжена Ионеско «Лысая певица»? Вряд ли прошла бы цензурные рамки версия романа Федора Достоевского «Преступление и наказание» в театре драмы и комедии. Ведь она была настроена на ведущий мотив великого романа о христианском очищении души.

В конце 80-х гг. помню, как осторожно обходили стороной прекрасного хоровика Владимира Графова, дерзнувшего пригласить на вузовскую сцену певческую группу из Знаменского собора. И более того, ученики нашего мэтра разучили несколько духовных произведений русских композиторов и выступили в одном концерте с церковным хором.

Нас было лишь двое в зале из всей «храброй» тюменской интеллигенции в день первого в Тюмени после долгого перерыва исполнения в «светских» условиях духовной музыки я да Иван Саморуков, доцент кафедры русского языка. Это уже потом свечи в храмах ставить было некуда...

Тяжело сейчас нашей школе, очень тяжело. Кстати, я не согласен со своими коллегами из «Курьера», муссирующими тему «вымогания» директорами и учительством денег с «несчастных» родителей на просто позорные и для нынешней ситуации школьные нужды. Факты упрямая вещь. Даже в страшные годы разрухи в России начала этого века во многих деревнях справные мужики отдавали последнее и всем миром строили свою школу. Могу назвать тысячи адресов.

В Тюмени обошел несколько школ. Везде речь идет о взносах на добровольной основе, что не противоречит законам, ведь мела не на что купить. Решения принимают на родительских собраниях и советах. И наши сорок тысяч из семейного бюджета на краску для школьного кабинета, где учится дочь, хотя доцентские доходы сейчас не ахти, мы внесли без колебаний,

С другой стороны, где вы видели такое разнообразие педагогических методик, новых направлений в обучении лицеи и колледжи, гимназии и высшие училища, а также вальдорфские школы, школы диалога культур, центры эстетического воспитания?

Будете в районе архитектурно-строительной академии обратите внимание на почти законченное здание рядом с Никольской церковью. В нем епархия собирается открыть церковно-приходскую школу. Это тоже знак свободы. Невозможные ранее выставки и концерты, встречи и фестивали, конкурсы и книги... Полистал подшивки двух областных газет (с 80-го по 850-й), попробуйте, очень полезно: до чего же пресной, причесанной и однообразной была та культурная жизнь. Да, помню, помню, не перебивайте и приезд товстоноговского БДТ из Ленинграда, и «Ленком» Игоря Владимирова. И наши спектакли «Забыть Герострата», «До третьих петухов», и театральные студии в «универе», в «индусе», в «меде»... Но сип исключения тонули в серой правильности.

Жуть бездуховности, вонючие проказы местных порнушников, слабина в культуре многих удачливых деловых людей, сиротство и разбой? Знаю и сам страдаю, иногда в бессилии бросаю перо... Но вот встают девчонки-ервокурсницы и читают на Пушкинском вечере такие свободные стихи, что сразу видишь: сквозь злую муть еще не перебесившегося хама пробиваются добрые ростки. И в Тюмени их число прибывает, а не уменьшается. Только что закончился фестиваль кукольных театров ни грана порнухи с чернухой, хотя некоторые спектакли «пугали» декамеронами и страшилками, стриптизами и черной мистикой. А на поверку оказалось, что культура перестала уступать «его препохабию» и воюет за наши души на территориях дешевой развлекаловки и нравственного разложения.

Только творческой свободе надо учиться заново. Ибо она лишена недавних жестких прописей и зауженного идеологического выпаса. Еще Пушкин воскликнул о художнике: «Ты сам свой высший суд!». Увы, наши радикальные гении понимают сей возглас как индульгенцию на безоглядное самовыражение, крутое навязывание себя публике. Обратите внимание на смысл высшего пушкинского суда. В нем божественный свет рублевской «Троицы», карамзинская история, тургеневские женщины и герои Льва Толстого, великие творения текущего века. Это сладкое слово «свобода»... Да... но и очень ответственное слово. Дабы живущий рядом с тобой обливался слезами просветления над вымыслом твоим, вдохновением твоим...




ИСТОРИЯ ПРО ТЮМЕНСКУЮ ГЕОГРАФИЮ




    20 июня

Наши школьники – от младшеклассников до выпускников будут знакомиться с историей, литературой и географией Тюменской земли.

Таково одно из реальных и добрых изменений в структуре школьного образования включение в учебные программы предметов регионального цикла.

Областной комитет образования поручил разработку этих программ, создание учебников коллективу института повышения квалификации педагогических кадров (ИПК ПК). Только что в Тюмени успешно завершили свою работу первые в нашей областной истории специальные курсы для краеведов учителей литературы.

Масштабы того, что предстоит сделать, огромны. Правда, лед тронулся, заканчивается разработка программных материалов, готовы к выходу в свет пробные методические пособия для преподавателей. Есть и первое, просто замечательное достижение: областная администрация выделила средства, ИПК ПК рекомендовал рукопись к изданию, и в Екатеринбурге Средне-Уральское книжное издательство недавно выпустило в довольно приличном полиграфическом оформлении первую учебную книгу краеведческого цикла. Это «География Тюменской области» Виктора Бакулина и Василия Козина, иллюстрированная известным фотомастером Анатолием Пашуком.

Авторы учебного пособия преподают на кафедре социально-экономической географии и природопользования эколого-географического факультета Тюменского университета. Оба давно и увлеченно занимаются изучением нашего края. Свою книгу они адресовали учащимся средних школ, их преподавателям, студентам тюменских вузов. И хотя тираж в 50 тысяч экземпляров по нынешним временам выглядит настоящей фантастикой, его, увы, не хватит.

Казалось бы, можно критиковать авторов за то, что они нарушили каноны жанра, «Соединив» школьный учебник с вузовским. Но книга вариативна, она соблюдает принцип матрешки, школьники займутся своей частью, студенты своей... А коллеги ученых-географов оценят книгу как серьезный научный вклад в изучение региональной географии.

Учебник доступно, но не теряя основательности и глубины, знакомит не только с общими сведениями о географическом положении области. Впервые в такого рода издании представлена история геологического развития региона, рассказано о полезных ископаемых, климате, почвах и водах, растительном и животном мире. Авторам особенно удалось описание наших природных зон и провинций, хорошо показана история заселения и хозяйственного развития, вся 4-я глава посвящена экологическим проблемам.

Правда, слишком бегло говорится об охране здоровья населения.

Учебник щедр на самые разнообразные таблицы и схемы, карты и приложения. Привлекает «Словарь географических названий». Вот вразброс несколько интересных фактов. Надым в переводе с ненецкого означает «счастье», Омутинское, расположенное на высоком берегу Вагая, получило свое название из-за того, что в этом месте было много омутов. А вот реку Туру ведут от татарского «город», ибо Тюмень была важным центром сибыров. Исеть расшифровывается как «рыбная река».

Много интересного в сводной таблице о животном мире и промысловых видах животных. А еще теперь можно легко навести справки о численности населения в городских поселениях и районах, их площади. Так, убывает население в Салехарде, Коротчаево, растет в Ноябрьске, Нягани. На четверть стало меньше жителей в Уренгое (12 тысяч в 1990 году и 9,5 тысячи в 1995-м).

Приведены в учебнике сведения о государственных заповедниках и заказниках, перечислены охраняемые растения и животные Тюменской области. Очень полезно узнать про памятники природы на нашей территории. Рядом с Тюменью это озера Малый и Большой Тараскуль, парк Калининского района...

В календаре природы особой музыкой жизни звучат строки: «весенняя дробь дятла (ранняя – 4 февраля)», «первые проталины на южных склонах», «выход бурундуков из нор»...

Запомним, что пока самая северная точка области расположена на полуострове Ямал (73 градуса 30 минут северной широты, мыс Скуратова), крайняя южная – в Сладковском районе на границе с Казахстаном. Лишь 19 государств на земле имеют территорию больше, чем наш край. Но самое главное написано на 4-й странице этого умного и доброго учебника: «Своими очертаниями Тюменская область напоминает сердце человека». Она обладает крупнейшим в России природно-ресурсным потенциалом, энергетической мощью.

Остается лишь порадоваться, что в этой «истории про нашу географию» деньги налогоплательщиков на все сто процентов употреблены для полезного дела.




ЗАТЯНУЛИСЬ «БЕСЕДЫ ПРИ ЯСНОЙ ЛУНЕ»




    22 августа

Александр Гришин, редактор «Проталины», печатающей материалы о литературе и искусстве нашей области, решил отдохнуть от трудов праведных, об этом он известил своих читателей в последнем перед отпуском 16-м номере. Его «гвоздем» стал диалог известных литераторов Николая Денисова и Николая Шамсутдинова, помещенный под рубрикой «Беседы при ясной луне». Интересно... а что, «в тихую безлунную погоду» уже нельзя? Или обычный день чем-то провинился?

К диалогу подверстано обращение «От редакции» (хотя, если не ошибаюсь, вся редакция - сам Гришин). Беем «заинтересованным лицам» предлагается высказаться в «Проталине» по сути диалога и оставлено право за сим органом выразить «официальную» точку зрения. Оба Николая действительно выплеснули душу, всю жгучую боль по причине крайне бедственного положения местной литературы и многих писателей. Конечно, не без тайной надежды на реакцию властей и широкой общественности. Но хороша ложка к обеду, а к «проталинскому столу» нас зовут месяц спустя...

Все в диалоге – суровая и горькая правда, высказанная бескомпромиссно и смело. Кроме личных оценок товарищей по цеху, их внутренних взаимоотношений. Тут Бог вам всем судья... А в остальном – настоящая духовная катастрофа. И хотя диалог озаглавлен вырванным из текста предложением «Надо заставить считаться с нами!», в сей возглас веришь с трудом. Подспудно рефреном проходит другая мысль – как обратить на себя внимание новых властей, получить от них поддержку.

Не буду утомлять своих читателей ссылками на авторитеты, но они все подчеркивают: общество обречено на гибель, если в нем задута свеча литературного творчества, нет литературного общения. Эта сторона культурной жизни в Тюмени дышит на ладан. Знающие люди поправят меня мол, есть газета «Тюмень литературная». Однако выходит она все реже и реже и отличается особой позицией, разделяемой далеко не всеми. Под стать новопочвеннической идеологии и большинство помещаемых в ней текстов.

Точно знаю, что вышел трехтомник избранных произведений тюменских писателей к 50-летию области. Но где его купить, кто его видел? Да, издательство «СофтДизайн», недавно возникнув в городе, успело выпустить не один десяток книг наших литераторов. Но оказывается, если оно займется их продажей, по нынешним законам издержки на книготорговлю его вмиг разорят. Вот и получается, что сами авторы должны заниматься распространением любимых детищ.

Есть у нас остатки былой роскоши облкниготорга. Теперь это магазины с муниципальной формой собственности. Однако они сами занимаются закупкой литературы и возиться с местной книгой не хотят. Я много раз говорил продавцам: дайте рекламу по радио, телевидению, в нашем ««Курьере»» по очень скромным расценкам, устройте встречу с автором... Не желают. Сбывают ходовой товар – экзотику психористалищ, астрологию, быстрое деньгоделанье, справочники... народ уже «наелся»» ужастиков, детективов, дешевой фантастики. Как раздутые павлиньи хвосты стоят на полках ряды «вампиров в моей постели», «коварных разрушителей»» и «красоток со змеиной походкой».

Прочно повис замок на открытой с трудом «Книжной лавке писателей». Не было рекламы, льгот не добились, постепенно местную книгу загнали в угол, разместив на большей части полок привычный теперь ассортимент любого коммерческого киоска. Но не спасло.

Впрочем, это все уже известно. И я не стал бы повторять авторов диалога в «Проталине», если бы не знал того, что два Николая не стали обсуждать. А есть несколько причин, очень даже зависящих от самих местных писателей, в силу которых они пребывают в ауте.

Первая – сибаритство, нежелание изменить свой творческий стиль, на худой конец, заняться публицистикой. Как писали, так и пишут. Только вместо недавних земных идолов помещают богов небесных, пишут о былом, словно не было в царской России кричащих противоречий и свинцовых мерзостей жизни. Пишут «мимо» текущей сегодняшней жизни. Пример Анатолия Омельчука, сочетающего журналистику с писанием книг и руководством нашей телерадиокомпанией, вдохновляет немногих. Тот же Николай Шамсутдинов еще недавно выступал в газетах с большими и, на мой взгляд, интересными очерками о проблемах культуры северных городов региона. Перестал...

Подручным партии, конечно же, было куда теплее. Субсидии (за счет доходов от изданий классиков), регулярный выход книг, тиражи, бюро пропаганды литературы. Л понимаю, что писатель должен быть свободен от текучки, что поденка вещь не самая вдохновляющая для творчества. Но в такое время надо искать новые формы общения с публикой, конкурировать с массмедиа и поп-литературой. В тяжелые двадцатые годы наши лучшие писатели работали в газетах, открывали литкафе и делали устные выпуски по своим новинкам.

Не секрет, что на Западе многие хорошие писатели служат в университетах, в библиотеках, даже в гимназиях. Держат в складчину книжные магазины и сами же торгуют в них. Сейчас в школьные программы в Тюмени введен обязательный курс краеведения. Кто готов пойти преподавать местную литературу? Разумеется, по контракту с устраивающей обе стороны суммой гонорара.

Отшумел недавно в Тюмени праздник по случаю ее 410-летия. Почему же две писательских организации (Союз писателей РФ и Российский союз писателей) не подготовили сценарий литературного вечера, не договорились в мэрии о деталях, в том числе, конечно же, и об оплате?

Да и местная пресса всегда рада хорошим вещам. «Курьер» всегда готов к сотрудничеству. Но только чтобы оно имело отношение к городской жизни. Почему-то известный карикатурист Николай Рачков не считает для себя зазорным придумывать весело-ироничные рисунки на городские темы (иногда они просто блеск, далеко проникающий за местные горизонты).

Интересно, как это вы хотите заставить считаться с вами, если в самой писательской среде такая разобщенность, отсутствие диалога, обмена творческими идеями и находками? В последний раз я видел вас вместе... на презентации издательства Юрии Мандрики «СофтДизайн». Посидели хорошо, а толку-то?

Спросил у своего знакомого директора школы в районе Дома обороны: найдете нормальную сумму для оплаты творческого урока по местной литературе с приглашением наших мэтров? Ответ был положительный. Договорился о дне и часе (была весна прошлого года) с авторами. Не пришли. Сам отдувался за всех читал, комментировал, увлекал. Заплатили нормально, просили прийти через неделю...

Авторы диалога уповают на необходимость консолидации, чувство профессиональной общности, не хотят больше молчать... Увы, захотят ли вас слушать? Бремя разговоров прошло, идет время нового делового отношения к своему писательскому ремеслу. И оно может включать в себя души высокие порывы.




КАК МОЛОДЫ МЫ БЫЛИ?




    12 сентября

Не знаю, надолго ли, но в нашем городе возобновлена еще одна хорошая традиция. Держу в руках совсем свежую книгу «Мир глазами молодых» сборник творческих работ студентов Тюменского госуниверситета, пробующих свои силы в художественно-документальной публицистике.

Составитель, преподаватель кафедры журналистики ТГУ Николай Шишкин, отобрал для публикации произведения 18 молодых авторов. Разные манеры, попытки ухватить судорожное дыхание, рваные, суматошные ритмы нынешних дней. Исповедальная наивность и резкие прорывы к точным наблюдениям болевых синдромов текущего времени. Уязвленное самолюбие, размытый фокус оценок и желание обрести нравственную опору.

И еще удивительное ощущение переклички далеких друг от друга эпох. Целый ряд эпизодов и главок, если сменить наши фамилии хотя бы на германские и французские, напоминает известные европейскому миру страдания юного Вертера и исповедь молодого человека. Понятно, что я говорю о сходстве мотивов тоски и безнадежности, мучительного копания в собственных чувствах, вовсе не ставя знак равенства между письмом наших студентов и стилевым мастерством Гете, Руссо...

А может, в подобном мироощущении «виноваты» переломные и переходные грани веков в момент их приближения к финалу или мучительных судорог зарождения? По крайней мере, при всей охоте к перемене мест, всегда свойственной молодости, наши авторы подчеркивают «металлические голоса диспетчеров», холодные безжалостные ритмы жизни ночного клуба «Бронзовый лев», отчужденные глаза чиновников, с которыми им приходилось сталкиваться.

Так, в попытке путевого очерка Оксаны Ямелинец «Круговая оборона, или 9 дней за Полярным кругом она с надеждой на помощь переступает порог кабинета сотрудника окружного комитета по образованию в Салехарде Петра Макаренко. Юная практикантка впервые попала на Север, просит о поддержке, возможности пообщаться с людьми. По ей отвечают: «Мы на вам (так в тексте – В.Р.) работать не будем!».

И все-таки автору повезло вместе с подругами она попала в гости к Елене Сусой, вдове ненецкого писателя Леонида Лапцуя. И сразу же пропали куда-то грязные салехардские улицы в сером асфальте с такими же серыми и равнодушными лицами людей» с редкими улыбками. Хорошо схвачена атмосфера беседы, магический круг ее северного обряда, когда напитки разливают по солнцу. Рядом ломтики сырой оленины, белые кубики рыбы. «Оленина тает во рту, стараюсь быстрее проглотить, но, к удивлению, никакого неприятного вкуса не чувствую...». Сусой понимающе улыбается и говорит, что не нужно себя заставлять. Она хорошо помнит первую миску картошки в интернате, куда попала из тундры: «Я ела эту картошку, наполняя миску слезами...».

Вот так шла эта встреча разных культур и цивилизаций – и Елена Григорьевна Сусой, великий знаток культуры своего северного народа, увлекла тюменских студенток: «И вот мы уже не Оксана, Света и Наташа, наши имена звучат по-ненецки плавно и мелодично: Нене – старшая, руководительница – Света. Своенравная Хартане – Наташа, и я просто светлая женщина – Сэрне».

Более того, Сусой устраивает для них поездку в тундру, и Север по-новому раскрывается перед практикантками. По дороге встретили «уазик», водитель которого сам предложил подвезти. Уточняют у Марины (дочери Сусой): неужели бесплатно?! В Тюмени и за деньги не всегда поймаешь машину. Тут уж «Марина откровенно не понимает и не хочет верить как можно за это брать деньги?». Но жизнь Севера – качели. И маленькая группа попадает на разграбленное кладбище.

Проблема образования осталась нерешенной, но встреча с Еленой Сусой даром не прошла. Автор путевых заметок интересно размышляет о кочевой школе, новых путях продолжения диалога наших цивилизаций. Но молодости хочется поставить точку. Пока есть оленеводство, интернаты останутся. Обучение в них должно строиться с учетом народной педагогики, с ориентацией на традиционный труд, углубленное изучение национальной культуры, истории и языка. Пора переходить к занятиям по сокращенным программам и к школам-интернатам семейного типа (это Оксана Ямелинец излагает официальный документ).

Реалиями быта, свежим взглядом на приевшийся многим из нас окружающий предметно-вещный мир полны и остальные произведения. Отмечу разнообразие жанров: помимо очерка – эссе и зарисовки, рассказы и дневники. Есть просто уникальные вещи. Так, в «Записках жены военного» Анны Пепляевой, коренной тюменки, вышедшей замуж за Диму из ТВВПКУ, цитируется «Устав жены офицера». Приведу лишь Статью 11-ю из 4-й главы: «Жена офицера должна быть грамотной, уметь работать с политической литературой. По команде доводить до мужа сведения о событиях в мире».

Общее настроение авторов выразил в своих неровных стихах Александр Романов: «Ничто теперь нас больше не тревожит, Ни жизнь, ни смерть, ни слезы, ни любовь, И страха нет, и совести нет тоже. Глаза пустое зеркало очков...». Сам же Александр в духе давно известного противоречия, свойственного молодости, конечно же, пишет свою «лав стори» под названием «Альфонс».

Вообще, любовно-бытовая тема превалирует в сборнике. Впечатление жуткое и безрадостное: шла с подругой – едет машина – разговариваем – сели – приехали – парни вроде ничего – изнасиловали – аборт – я убила новую жизнь – он сидит в колонии... «А че?! В наше время героев нет, остались только алкаши... Из крана капает вода. За окном серая муть. И чуть качается лампочка на длинном шнуре. И кто-то тихо перебирает струны гитары». Во всем виноваты Первомай и Ленин (Наталья Макаревич).

Сборник хорошо оформлен и издан при финансовой поддержке областного комитета по делам молодежи и туризма. Вышел он в издательстве «СофтДизайн», вот уже третий год не бросающего свои печатные заботы о местной литературе.

Не могу не согласиться со вступительными заметками «К читателю» Константина Лагунова.

В этой книге действительно много унылого и темного. Таково зеркало текущих будней, и авторы ничего не придумывают. Пишут искренне, без конъюнктуры. Их «калейдоскоп» не благостен и недобр. Но есть и желание найти зерна светлого, разумного бытия, желание увидеть Россию, Тюмень воспрянувшими духом.

Сборник завершает короткая новелла Натальи Ильиных «Божий человек». Тюменский вокзал. «Чистый и ясный, молодой, но сильный, звонкий мальчишеский голосок выводит «Вдоль по Питерской». Вдоль вагонов шагает с шапкой в руках черноглазый парнишка. Это его работа. Пока? Автор надеется, что будет у героя свой дом, свое счастье, что его пощадит страшная маска времени в язвах и ссадинах. И это еще одно горькое и в чем-то обнадеживающее ощущение нашего времени.




ТРИУМВИРАТ «АНГАЖЕМЕНТА» ЗАВЕЛ СТАРИННЫЕ ЧАСЫ




    19 сентября

Унылая пора... чего тут пояснять, а вот очей очарованье воскресная премьера недавно открытого в Тюмени театра для детей и молодежи КУ и «Ангажемент». Аншлаг, битком набитый зал переоборудованного бывшего кинотеатра «Юность», не вру, просто восторженно принимал спектакль по пьесе известного детского писателя Владимира Орлова «Шуршик».

Эстетический рывок известного в городе тандема «Загоруйко – Окунев» начинает себя оправдывать, хотя еще весной сомневающихся было куда больше. Все-таки удобные коммуникации в культурной связке «театр зритель» многое значат. Идея молодежного театра, «привязанного» к восточным микрорайонам, попытка сделать его как бы семейным, настоящим, теплым домом обретает плоть. Вокруг безликие прямоугольники многоэтажек, то боком давящие землю, то серой глыбой уходящие в небо.

Мы с дочерью долго искали театр, ибо ехать пришлось почти от Дома обороны на «тридцатом». А вот жителям этих микрорайонов также трудно и хлопотно выбираться в театры в центре. Представишь нашу зиму, десять вечера и славный общественный транспорт... и останешься дома. А в «Ангажемент» даже из самых дальних микрорайонных зданий можно пройти минут за десять.

В его перспективе превращение в целый культурный комплекс с игровыми комнатами, кафе, творческими студиями. Должны быть вечера и конкурсы семей, карнавалы и специальные уроки для школьников. По театральное действо будет оставаться в основе всех этих развлечений с эмоционально-художественным научением. И тут недавно «Ангажемент сделал еще один сильный ход. На должность главного режиссера театра удалось пригласить известного в России и за рубежом мастера, лауреата Государственной премии, заслуженного деятеля искусств Михаила Полякова. Да, двадцатилетняя дружба с Леонидом Окуневым еще одним руководителем «Ангажемента-, актером милостью божьей не подкачала.

Что «поют» сейчас у многих из нас финансы, известно хорошо. Поэтому пока театр ставит спектакли камерного плана с небольшим числом участников. Вот и в «Шуршике» заняты всего три актера. Тут все главные, поэтому по алфавиту. Роль самого Шуршика своеобразного домового-философа, этакого доброго и лукавого духа старой деревенской усадьбы увлекательно исполняет Константин Антипин. Бабушку выразительно играет Наталья Кирьянова, экспрессивными красками радует в роли внучки Ольга Ульянова.

Поляков в содружестве с автором интересной музыкальной композиции Владимиром Галатом и сценографическим прелестным лубком художника Владимира Осколкова просто и волшебно водит невидимой режиссерской палочкой. Этакая фея «Ангажемента», ибо разыгрывать настоящий театр в кинозале с временной одеждой сцены, которая словно «выворачивается на зрителя и не вглубь, а по ширине, чертовски трудно. Это тот самый случай, когда, к примеру, скромный сицилийский городок Таормина, желая прославиться, в 1965 году присудил не менее скромную по величине премию великой Анне Ахматовой. Приехав на место и оценив ситуацию, она не стала закатывать скандал, а просто превратила событие местного значения во всеевропейское.

И в случае Полякова скромные материально-технические возможности «Ангажемента» подчинены «полной радости всерьез». Бытовые сцены подчеркнуты живописностью декораций Осколкова. Мотивы вышитых дорожек и домотканых ковров расширяют границы родовой усадьбы, намекая на травы и росы, луга и леса, дороги и пашни. Но в нужную минуту они трансформируются в ночное таинство. Фонари меняют цвет, музыка привораживает, старинные часы (в них-то и живет Шуршик) заполняют в мерцающе-синем свете ночи все пространство. Дом начинает жить в особой атмосфере, бытовая и дидактическая история дополняется доброй сказкой.

Уже сейчас в «Ангажементе» много перемен. Заработала детская изостудия, и две работы украшают фойе. Ускоренно занимается театральный лицей со спектаклями – литературными уроками для юных тюменцев. К ноябрю, возможно, закончат постановку комментариев к «Евгению Онегину» Юрия Лотмана (недавно ушедшего из жизни великого ученого, историка и теоретика российской культуры). К Новому году готовят рождественский карнавал-путешествие. Его усилит светлый «наив» новогоднего спектакля «Золотой цыпленок» с вертепом из фарфоровых кукол. На него будут продаваться особые билеты, ибо действо рассчитано на 5-6 семей с подарками, вовлечением детей в события.

Михаил Поляков мечтает о постановке театральной энциклопедии сказок народов тюменского Севера. Его кредо лечить ложь современной жизни, все «круче» пристающей к нашим детям, доброй и светлой театральной правдой. Желательно приучить родителей и детей, живущих, прежде всего, в микрорайонах, к потребности в регулярных походах в «Ангажемент» всей семьей.

Это театр всего хорошего, театр про ДОБРОЕ. Театр, возвращающий юности желание и умение слушать, жалеть, любить... Театр – сторонник давних российских традиций художественного воспитания нравственного человека. Пусть потом он станет бизнесменом или рабочим, но добро и гармония будут для него не пустыми словами.

Достойно, спокойно, умно играют-живут в спектаклях «Ангажемента». В театре, где должно быть всегда тепло как в настоящем доме дружной семьи. По идее Полякова, зрители должны приходить в свой родной и семейный театр. Стать тут своими. Почувствовать тепло домашней ауры... И все сильнее звучит девиз «Ангажемента» люблю тебя светло!




НИКТО НИКОГО НЕ ХОТЕЛ ОБИЖАТЬ




    26 сентября

Была летняя пора, наш праздник молодой шумен, звенел и радостями изливался... То было открытие выставки произведений художников Тюмени, посвященной ее 410-летию. И двух месяцев не миновано пришло время закрывать ее, подводить итоги.

Фон: арестованные счета местного союза художников, отключенные телефоны, полнейшее отсутствие лиц, облеченных властью в области культуры. От леденящего холода ежилась не только малочисленная группа собравшихся (скромная толика журналистов, зрителей, детей из художественных школ, искусствоведов и самих художников). Волны холода и сырости морщили ковры, прятали в сумерки даже самые яркие полотна. Начало обсуждения опоздало на сорок минут...

Ваш обозреватель был крепко «побит», ибо попытался влезть в чужой монастырь со знаменитым киношно-пионерским вопросом («А чегой-то вы тут делаете?»»). Ситуация была похожа на название элемо-климовского фильма («Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен!»»). Я попытался нарушить давно установленные правила игры между ведами и творцами. Нет, не бузил, не оскорблял, просто попросил разрешения на вопросы «со стороны» у ведущего, известного знатока нашей художественной жизни, преподавателя Тюменского высшего колледжа искусств Геннадия Вершинина.

Суть моих вопросов давно знакома: «Что с нами – вами (художниками и ведами) происходит?», «Кто виноват?», «Что делать?». И куда же идет тюменское изоискусство, что в нем выражено сильнее – кризис, эпигонские затопления, новое возрождение али сладкий полуденный сон, что описан в гончаровской Обломовке. Забегая вперед, скажу, что не отказываюсь, не меняю своей высокой положительной оценки, высказанной мною в рецензии на открытие выставки в летнем обзоре «Курьера».

Поскольку дня меня остается важным сохранить хрупкие и полезные контакты с нашими искусствоведами и мастерами, увы, я не могу поднять забрало полностью и выдать всю роспись состоявшейся дискуссии, персонифицировать ее. Скажу только, что открытый и нелицеприятный разговор о творчестве материя весьма капризная и слишком тонкая. Дело не только в амбициях, настроениях, ранимости этих людей, в разных эстетических позициях. Да и с объективными критериями оценки произведений искусства во всем мире дело «швах»...

Итак, в обсуждении активничали руководитель тюменского творческого союза Рудольф Сульженко, его коллеги Владимир Волков, Всеволод Кальнин, Виталий Шилов, Владимир Глухов. Со стороны искусствоведов, естественно, Геннадий Вершинин, потом Наталья Паромова, Вера Субботина, Елена Козлова. Цеховые интересы были соблюдены, назвать это дело «разборкой» рассориться, не задружившись... Поэтому лучше мне сконцентрироваться на мотивах.

Мотив 1-й. Веды и мастера ничто не ново под Луной! и тут явили диалектическую борьбу и единство противоречий. У каждой стороны своя правда. Позиционные бои местного значения продолжаются.

Мотив 2-й. Обрушились на прессу и на ведов. На глухоту тюменской публики и полнейшее забвение художественных интересов со стороны властей. Прессу отлупили зря рецензии и репортажи были подробные и практически во всех местных изданиях. «Курьер» в каждом номере напоминал читателям, где выставка, часы работы. Веды тоже не молчали.

Зрительский успех для меня несомненен. Коммерческий успех? Проблематично, нувориши делают деньги, большинству из них не до искусства. Наш брат «интель» беден. Наши «хоромы» подходят разве лишь для уменьшенных копий. Бюджетные закупки? Л понимаю, у городского и областного бюджета большая напряженка.

Но захотели бы, смогли... Как хорошо смотрелись бы многие полотна в школах, вузах, дворцах и домах культуры!

Время хаоса куражится над искусством. Все же на какой-то материальный знак внимания начальство, если захотело, наскребло бы презренного металла. Комитеты по культуре тут не виноваты, делают даже сверх того. Один альбом «Новое искусство Тюмени» (1996 г.) чего стоит и по деньгам, и по красоте. А что касается гласа народного, то почему же пренебрегли мини-встречами с мастерами, элементарной «Книгой отзывов»?

Мотив 3-й. Выставка в целом удалась. У нее добрая энергетика. Художники подтвердили свой высокий профессиональный класс. Показали разные манеры и стилевые искания, действительно поразили культурнической эрудицией, человеческой теплотой гармонического отношения к радостям и горестям бытия. Модное ныне игровое и ироническое самовыражение, безудержные эксперименты с цветом, композицией, пластическими формами и социально-культурно-историческим контекстом в Тюмени погоды не делают.

Свои ниши без перебранок и претензий на творческое превосходство заняли художники самых разных школ. От сугубых реалистов до полиметафористов. И мне шиловские народно-исторические сюжеты не мешали принять гардубеевские диалоги со знаменитыми европейскими мастерами, поэтические медитации Александра Новика, эстетизированный новый быт Ирины Сашневой... И эти ряды я могу продолжить в цепи впечатлений от работ всех (свыше 50) участников выставки. Простите, что не называю фамилии и сюжеты, хотя они и достойны того.

Мотив 4-й. Тюменские художники стали буксовать после выставочного бума конца 80-х. Не хватает ощущения текущего времени, новых пространственно-композиционных решений, диалога с новациями в столицах России, в других странах. Пластические формы консервативны, дух провинциализма захлестывает. Гости, мол, из ФРГ, США говорили о чертах эпигонства в местных работах.

Да, несть пророка в Отечестве моем... И никто не сказан о теме выставки. А меж тем речь идет о нашей Тюмени. Ее сложном, неприглядно-непроглядно-хамовато-грязном и одновременно сибирско-неповторимо-прекрасном лике. Ее людях, наконец. Соборный символический образ Тюмени многогранный, гротескный и лирико-романтичный, духовно-оскопленный и духоподъемный одновременно получился. Л увидел новые заповедные места, один из старейших деревянных домов, душой отдохнул в мире лесов и трав, стогов и рос, заново перелистал с Паромовым евангельские истории, добавил в своем знании народных характеров, лиц горожан, живущих рядом.

Живая и трудовая душа нашего непростого города явлена в разных красках художественных ощущений местных мастеров.

И никто не сказал, что рядом еще работала выставка Геннадия Райшева, чьи работы тоже дополняли уникальный тюменский образ мира. Все, как у Пушкина в «Полтаве», – выходит Петр, его глаза сияют… лик его ужасен… он прекрасен...

В художественную жизнь Тюмени реально вошла свобода духа и творчества. Та полезная ипостась плюрализма мнений, манер, оценок и взглядов, когда солнце светит всем и всем есть место, призвание и признание.

Поверьте, готовясь к обсуждению, я проштудировал громадное количество новейшей литературы по изо-искусству. Да и образование позволяет сказать, что целый ряд работ отчетной выставки если уж язык не поворачивается назвать их совершенно новаторскими – стали открытием нашего города, его людей, духовного излучения, бренных забот и неустанного труда души.




12-ТИ МЕСЯЦАМ ОЧЕНЬ ТЕСНО У НОВОГОДНЕЙ ЕЛКИ




    26 декабря

Старая истина не дай нам бог жить в эпоху перемен. И еще одна в смутное время культура спасает и спасается необычайным приливом творческих сип. Третий год подряд веду городскую летопись культурных событий. Если свести вместе все наши фестивали, конкурсы, концерты, прошедшие как на международном уровне, так и в скромных условиях библиотек и школ, вузов и клубов, то получится их ровным счетом 410. Символичное совпадение с датой со дня основания Тюмени.

Январь: в музее «Дом Машарова» открылась «Музыкальная гостиная». Звучали городские романсы в исполнении Нины Бронниковой, Сергея Гильманова и Михаила Яблокова. В театре драмы и комедии огненной кометой «промчался» бенефис замечательной актрисы Антонины Колиниченко. Редкий случай – возраст не скрывали: 40 лет творческой службы в театре при двух годовых «пятерках». А что скрывать, если Ее Высочество Актриса лихо раскачивалась над партером на качелях и делала стойку на голове. Не говоря уже о красивом рисунке игры.

Февраль открыл серию праздников по случаю 30-летия со дня образования городских районов теперь муниципальных округов. Упомяну лишь о выставке декоративно-прикладного искусства, подготовленной Натальей Войновой и ее коллегами в музее «Церковь Петра и Павла. И тут же горожан пригласил на 111 Международный конкурс карикатуры неутомимый СТОист[2 - СТО – Союз Тюменских Оптимистов. – _Ред._] Николай Рачков.

Наш «большой» театр не заставил себя долго ждать и очаровал премьерой «Жажда над ручьем» (постановщик-главный режиссер Алексей Ларичев). Судьба Франсуа Вийона – романтика французского Предвозрождения очень даже перекликается с нашим временем, ибо болтать о духовном возрождении России мы стали большие мастера.

В феврале же начался ставший традиционным телевизионный фестиваль о «белых пятнах» сибирской истории.

В марте мастера искусств вместе со всей Тюменью провожали широкую масленицу. Дань благодарности эти же мастера отдали в день 60-летия заслуженному работнику культуры РФ Владимиру Волчеку. Особенно греет в этом случае уважение к личности юбиляра, когда на сцене Дворца национальных культур с блеском выступали практически все ведущие творческие коллективы города. Там же успешно прошел фестиваль «Звезды татарской эстрады».

Апрель начался премьерой в драмтеатре – версия по бессмертной пьесе Александра Островского «Женитьба Бальзаминова». Потом был (специально подчеркиваю!) городской литературный конкурс во Дворце культуры и творчества нашего юношества; на сцене дворца пели, плясали, играли в пьесах 500 юных актеров – участников детского фестиваля «Весенний вернисаж».

Да, чуть не позабыл о вояже в наш город известного многим кинорежиссера Владимира Меньшова, выбравшего Тюмень для своего театрального дебюта «Комедии в замке». Текст был смешной... Апрель же подарил нам просто грандиозный фестиваль детских музыкальных школ города «Молодые таланты», в котором показались 1500 юных исполнителей. Параллельно развернулась выставка 120-ти работ начинающих художников из школ искусства. Но главным событием месяца стало открытие персональной экспозиции потрясающего русско-югорского художника Геннадия Райшева.

К празднику Победы успели приурочить представление хорошо изданного художественного альбома 32 тюменских мастеров изоискусств, отразивших в своем творчестве события Великой Отечественной войны (составитель Александр Балов). В мае была возобновлена традиция проведения областного фестиваля «Студенческая весна». Главный приз достался нашим театральной студии «Зеркало» из медицинской академии.

Народный театр Дворца культуры железнодорожников соединил премьеру пьесы Островского «Не все коту масленица» с бенефисом своего старейшего актера Василия Велижанова, сыгравшего в родном коллективе 40 ролей и разменявшего седьмой десяток. Банально, но не стареют душой именно такие ветераны.

Поскромнее выглядело 10-летие ансамбля бального танца «Огонек» под руководством Ирины и Андрея Какуриных. Поскромнее в смысле цифры, а вот в творчестве «Огоньку» огонька не занимать.

В конце мая мелодичный звонок позвал нас на открытие VI фестиваля театров кукол и масок уральской зоны. Были там и зарубежные гости знатоки искусства марионеток; очень хорошо показали себя наши кукольники увы, в последний, видимо, раз сыгравшие спектакли Сергея Кузина («Лысая певица», «Лутоня», «Женитьба»). Хотя осень и начало зимы принесли в театр кукол и масок три премьеры.

Но вернемся в май и вспомним вдохновляющую юбилейную выставку заслуженного художника РФ Галины Визель. Ее серия «Боги и духи» стала новым синтезом керамической скульптуры и духовных исканий текущего века.

Лето не оставило тюменцев в покое. Культура не хотела отдыхать. В июне успешно прошел джаз-фестиваль, на котором блистали «Крунинг-джаз» (под управлением Виктора Новакаускаса), «Александр-бенд» (под управлением Александра Молокова), новый джаз-бенд «1902» устроил Всеволод Бессараб (число означает условный год рождения джаза).

Гвоздь месяца выставка «1000 ступеней», показавшая нынешний столичный живописно-скульптурный авангард, который был нисколько не лучше работ тюменских художников Владимира Глухова и Александра Чемакина.

В свою афишу вписал 8-й по счету спектакль-премьеру «Смерть Пазухина» по мотивам произведений Михаила Салтыкова-Щедрина учебный театр института искусств и культуры. В июле можно было побывать на выставке старейшего театрального художника в Тюмени Николая Высоцкого.

В августе всех поразила разнообразием манер и стилей, глубоким проникновением в тюменскую красоту (а она есть!) выставка «Художники Тюмени городу». Удачный почин коллег развили авторы ставшего сенсацией (и не только у нас!) художественного альбома «Новое искусство Тюмени».

Из олимпийской Атланты радостными вернулись «Зори Тюмени» Галины и Валерия Арцеров, а из Швейцарии ансамбль «Ваталинка» (русские народные инструменты, фольклорные музыкальные композиции). Его солист Александр Цинько был «коронован» званием «Заслуженный артист Женевы».

Октябрь был красен не только опавшими листьями. Грянула премьера в театре драмы «Эквус», Алексей Ларичев опять удивил многих горожан, выказав собственное понимание наших душевных тайн. На сцену вернулась наша звезда заслуженный артист РФ Геннадий Баширов, играющий в «Эквусе» главную роль.

В областной научной библиотеке провели выставку книг и периодики об искусстве, литературе, архитектуре и музыкальной жизни Тюменского края. По традиции хорошо прошел филармонический фестиваль «Алябьевская осень»; молодой режиссер Дмитрий Кузьмин совершенно обнажил сферу своих пристрастий, частично выполнив программу театрального эротического фестиваля.

В ноябре мы узнали, что тюменский художник Владимир Волков попал в авторитетный словарь Российской академии художеств. И местная литературная премия имени Петра Ершова обрела всероссийский статус. Долго будем помнить дух и смысл хорошо проведенных музейщиками «Словцовских чтений-96», фестиваль «Мост дружбы-96» в областном Доме национальных культур.

Событием года стало открытие детского и молодежного («самостийного») театра «Ангажемент» на окраине Тюмени, где удачно взаимодействуют директор Виктор Загоруйко, художественный руководитель Леонид Окунев и заслуженный деятель искусств РФ, главный режиссер Михаил Поляков.

В свои 45, плюс 25 лет сценических переживаний, выглядит прекрасно и вдохновенно творит Владимир Орел, к должности актера добавивший пост председателя местного Союза театральных деятелей. Бенефис-с!

Не прошло в декабре незамеченным и 60-летие поэта и «декабриста» художественного историографа декабристов Анатолия Васильева. Интересный рубеж «преодолело» набравшее силу издательство «СофтДизайн», выпустившее в свет 50-ю книгу. Оно же оказалось в центре споров о судьбах литературы Тюменского края, издав первую в нашей истории хрестоматию, представив имена и произведения региональных литераторов с 1940-х годов. Но подлинный фурор вызвал первый роман Виктора Строгальщикова «Слой», посвященный самым жгучим моментам текущей тюменской жизни.

...И это не все, увы, много интересных событий городской культурной жизни хотя бы только назвать не успеваю часы двенадцать бьют. Не обижайтесь, за праздничным столом хватит времени отметить всех и вся кто действительно вел жизнь духа и творчества, помогая всем ценить настоящую красоту в беге дней 1996 года.




1995 ГОД





ПОВЕЗЕТ ЛИ СЕГОДНЯ ЗОЛУШКАМ МЕСТНОЙ КУЛЬТУРЫ СТАТЬ ЕЕ ПРИНЦЕССАМИ?




    12 января

Мне рассказывай то ли А. Гришин, то ли Е. Ананьев, что в 1984 г. удалось пробить первое издание подобного рекомендательного библиографического указателя-обзора тюменской литературы, начиная с 60-х годов. Скромно изданную книжицу широко представили на очередном областном совещании литераторов.

В день разъезда участников совещания мусорные корзины гостиницы Восток были забиты этим указателем. Многие лит. душеведы были недовольны. Им показалось, что их творения принижены, зато зря возвышен сосед. И опять началась известная песня про то, как мало и плохо пишут о местных талантах.

На городской читательской конференции в декабре минувшего года, посвященной нашим культурным делам, мне пришлось «держать ответ» по всей строгости неписаных законов общения в творческой и научной среде. Один из них определяет ситуацию как «банку с пауками». Житейская мудрость выражается «мягче»: живут как кошка с собакой.

Но мне любы такие поединки, ибо на трибуну позвал меня коварный вопрос: «Вот вы еще преподаете в вузе литературу. Почему ваша кафедра не занимается местными авторами, нашей культурой, наконец?».

И смех, и грех, дорогие читатели и суровые обвинители. Скоро 50 лет кафедре. И все эти годы, начиная с покойного П. Полонского, она в меру сил и способностей занималась местной культурой. Еще в 60-е годы вышел сборник критико-научных трудов о писателях нашего края, за тысячу перевалило число курсовых работ студентов, за сотню дипломных. Каждый год встречаемся мы на курсах повышения квалификации с учителями-словесниками, выступаем с обзорами и рецензиями в местной прессе, докладываем об итогах своих исследований на региональных конференциях.

Только в прошлом году мои коллеги были отмечены премиями за исследования в области местного фольклора, темы Ермака, творчества П. Ершова, И. Ермакова, многих работающих сейчас тюменских авторов.

Но наше окружение и сейчас предпочитает слухи и досужие разговоры, резкие субъективные суждения, вот уж слышали звон, да не знают, где он. Кстати, многих таких «радетелей» вижу я в июньские дни ежегодно, когда в университете выпускники-филологи защищают свои дипломные труды. Выступают в роли рецензентов, ставят только хорошие и отличные оценки за работы по творчеству К. Лагунова, 3. Тоболкина, Г. Сазонова, А. Гольда... Громогласно расхвалив, рекомендуют труды на местную тему в печать. И исчезают... потом говорят: ничего не видел, ничего не слышал.

С огромным трудом, поймав наших творцов на слове, кафедра литературы университета выпустила в 1992 г. межвузовский сборник научных трудов «Проблемы духовной культуры Тюменского региона» (редколлегия: О. Лагунова, В. Рогачев, Е. Эртнер). Если бы в последний момент тогдашний директор областной научной библиотеки В. Стрельцов не согласился предоставить свой ротапринт, не вышла бы эта скромная книжица со слабой печатью.

О чем же толкуют ее авторы? О поэтическом языке И. Ермакова, о романе-сказании М. Коньковой и Г. Сазонова, о доме Благородного собрания в Тюмени, об очерках К. Носилова «У вогулов», о музыкальной культуре ханты и манси, о современной поэзии нашего Севера...

Но не хотим читать, в лучшем случае промолчим, в худшем скажем: да кому нужно ваше скучнейшее наукообразие, тяжелое плетение словес? Есть такой грех. Н выходят такие работы малыми тиражами, плоха бумага, серо типографское исполнение. Авторам как-то не с руки стоять на шумных проспектах и торговать своим детищем. Продают сборники, как правило, лаборанты на кафедрах.

Однако в последнее время сочинения о местной культуре стали куда интереснее, чем в годы жесткого идеологического прессинга, Недавно в двух выпусках появились наконец-то материалы первых «Словцовских чтений» объединения Тюменский областной краеведческий музей». Увы, опять-таки ротапринт, плохая печать. Не все публикации равноценны, есть и перегруженные свинцовым слогом описаний, нагромождением факта на факт, события на событие, термина на термин. Но большинство способны увлечь самую широкую публику. Да и хулителям нашим придется языки прикусить.

От нынешних политико-экономических сотрясений не всем сладко, но то, что есть реальная свобода для творческого самовыражения, самым благим образом сказалось на стиле и содержании многих материалов.

Несуетные, преданные своему делу местные культурологи, музейщики, искусствоведы, получая грошовые оклады, словно подвижники в лихое время, ведут летопись региональной культуры, ищут, находят и оценивают явления достойные и высокодуховные. Кроме В.Софронова, прочтите Н. Кайгородову из Ханты-Мансийска («Творческий путь художника-шестидесятника Михаила Ефимовича Бронникова: 1928-1992»). Возможно, и вас увлечет забытое творчество живописца, писавшего в редкой традиции русского импрессионизма. Он любил Усть-Назым, где «было необычно все: небо, вода, зелень травы, солнечный свет, то проскользнувший в предгрозовом небе, то спокойно разлитый по крутому берегу, то слабо заметный сквозь серые облака».

Историю татарского просвещения в Сибири заново открывает для нас М. Вольхина (Тюмень). По переписи конца XIX в. грамотность татарского населения Тобольской губернии была куда выше, чем русского. Занятия шли в широкой сети мусульманских школ («мектэб»). Из Поволжья к нам привозили большое количество книг.

Уважали люди своих просветителей, таких, как тоболяк Худжатулгла Ченбаев и др.

Рассказывают сборники и о жизненном пути тюменского купца 1-й гильдии И. Колокольникова (П. Типикина), о праздниках, массовых зрелищах в Тюмени в начале XX в. (Б. Аксюта)...

Напуганный моим цензором, собирателем моих ошибок О. Кохом, привожу в изложении вроде бы пушкинскую мысль: все мы до сих пор ленивы и нелюбопытны. Особенно в делах, связанных с местной культурной жизнью. У нас же хватает серьезных специалистов, изучающих ее. Но труд их мало заметен широкой публике, скудных средств едва хватает на малотиражные издания и скромные выставки, конференции, семинары. Но никому не заказано прийти, увидеть, прочитать, оценить.




ФЕВРАЛЬ, 10-ГО, 1995 ГОД...

В ПАРИЖЕ ПЛЮС 2°С... В ТЮМЕНИ ПЛЮС 2°С …




    14 февраля

Но температура любви в обоих городах была куда выше. Мне ее удалось ощутить на себе только в нашем городе. С помощью чарующей романтической энергии французской песни («je suis malade») я тоже подчинился высокой болезни любви.

Призыв Далиды сама сокровенная суть любовной драмы, поединок двух сердец, их взаимоуничтожающее вознесение. Новое в Тюмени имя Алексей Иванович Ларичев. Главный режиссер нашего гос. театра драмы и комедии. Визитная карточка предъявлена: в указанный день состоялась премьера по пьесе маститого французского драматурга Жана Ануя «Non Dolet» (с латыни «не больно»).

О, по своим вещам знаю, какой кровью достаются премьеры. И он победил. А. Ларичев нашел ключ к тюменскому зрителю. Вписал в свою постановку сразу три уровня восприятия. В первом случае мы имеем парафраз на тему «лав стори». Приключения в любовном многоугольнике, где действо свершается и обговаривается лицами молодого, среднего и старшего поколений. Много музыки, страстей, присутствие старого разочарованного ловеласа с «неудачником сыном лет 30-ти», бодающего интригу уже отвердевшими рогами.

В разоренный дом на берегу моря прибывают почтенные представители среднего сословия: мать – добропорядочная мадам, ради приличий решившая посетить семью своей будущей невестки Юлии. Она поймала птицу счастья благовоспитанного Фредерика, чья карьера расписана на много лет вперед и гладка, как автобан. Только с ним Юлия выберется из наступающей нищеты, успокоится в размеренном быте порядочной семьи, забудет безалаберные сумерки в алкогольно-циничных тонах ветшающего отчего дома. А. Ларичев выстраивает параллели с нынешним временем. Ибо мечта многих тюменских юных див завладеть сердцем и деньгами перспективного принца из буйно расплодившихся коммерческих ларьков али молодого нотариуса с доходной практикой.

И так называемый массовый зритель был до конца, сочувствовал истории маленькой кукольной Юлии (точная работа Ю. Шкуренко), сражавшейся за свое счастье до конца, «расстреливавшей» свою «беспутную» сестру Жанетту больно жалящими снарядами («а знаешь ли ты, Фредерик, чем она занималась с рыбаками в бане?»).

Ах, эта Жанна вольная птица, то взмывающая вверх в белом оперенье подвенечного платья к высшей свободе и красоте любовного диалога, то, повинуясь древнему инстинкту, распаляющая страсть в насладительных ударах Азариаса! И это была наша Т. Пестова, прожившая роль на пределе своих возможностей, с риском, с той эмоциональной энергией, которая открывала желавшим увидеть и осознать все три измерения, весь ряд волшебных изменений милого лица от пляски плоти к романтической нежности и духовной, софийной рефлексии на тему любви как таинственной сути жизни.

Для молодых зрителей спектакль стал цепью своеобразных «видеоклипов», в которых калейдоскопически менялась пластика, оригинальные пируэты и поддержки, созданные фантазией яркого таланта Э. Соболя, привычный электромелос и хорошо читаемая реализация психологических столкновений (использован столь модный ныне принцип танц-театра) в ритмическом движении актеров. Здесь особенно на высоте были Т. Пестова, М. Заец (роль Фредерика), почтальон Азариас (арт. А. Колдобенко).

И сразу о третьем измерении. Надо вам сказать, что если бы А. Ларичев выбрал только поэтику русского традиционного психологического театра, было бы все равно неплохо. Но режиссер своей первой пьесой в Тюмени сделал вещь Ж. Ануя.

Освежив в памяти специальную литературу, я понял, что не ошибся. Пик интереса к мэтру в театральном мире позади. Еще бы, он родился в 1910 г., прошел всю зигзагообразную дорогу культуры XX века, измаял всех пестротой стиля: черные пьесы 40-х, новые черные пьесы 50-х, костюмированные, розовые, блестящие и колючие пьесы до конца 60-х годов. Далее повторы...

Но во всех своих философско-эмоциональных масках Ж. Ануй оставался верен своему выбору. Еще в конце 30-х годов он принял условия игры эпохи с одиноким человеком, не по его воле заброшенным в этот мир страданий и потерь (экзистенциальный парадокс). Вынужденным существовать в ситуации буриданова осла. Презрев фырканье интеллектуалов, драматург ставит в эту ситуацию обычных людей, доверившихся экзотике супердуховных испытаний. Запутавшись в их коллизиях, герои в конце концов обращаются к вековечным ценностям жизни к Вере, Надежде, Любви. И выигрывают, погибая.

Но такие ходы современный театр не любит, он «поэтизирует» в постмодернистской иронии сладкую темноту человеческих инстинктов, эротическую пластику победительного эгоцентризма. Ж. Ануй предпочел незыблемые и все равно прекрасные моральные ценности человеческой жизни (будь то в смутной России или в относительно благополучной Франции). Н его почти не ставят, ибо традиционализм не в чести у театра с его синтез-стилем, техно-артом, видеорамой.

А. Ларичев не побоялся взять «немодный» текст. В союзе с Э. Соболем, Л. Подосеновым (сценография, оформление, блистательные станки и гармоничный простор неба и моря) он показал, что трудный путь современного человека к высокой романтике и счастью любви может быть подчеркнут в игровых переключениях самых модных театральных стилей. И все это ради главного. Невольно, наперекор свихнувшемуся потребительскому миру, циничному растлению души, найти в себе свободного человека, способного радоваться, сопереживать другому, сделать его хоть немного счастливым.

Пока еще актеры во многом во власти просто игры, одномерных красок в психологических спорах и напряжениях, в раскрытии разных граней характеров. Но они ищут, активно помогают режиссеру. Достойно и мудро в сочной фонике общения ведет себя засл. арт. России В.Нелеп (отец). Вот он-то вжился практически полностью в новую поэтику. Иногда переигрывает А. Волошенко (Люсьен), хотя за демонстрацией эпатажа обманутого мужа уже видна непростая личность его героя. Привлекает и образ арт. В. Толмачевой (мать), по можно пожелать ей не столь уж «отчуждаться» от возникшего любовного треугольника (сын, невестка, ее сестра).

Постановка А. Ларичева серьезная заявка на преодоление нынешнего духовного кризиса театра, предстающего в обманчивом блеске эротического эстетизма и атакующей иронии подражателей Р. Виктюку, А. Васильеву, Р. Уилсону и прочая. Новые приемы могут динамично и зрелищно освежающе послужить старой доброй цели театрального действа говорить человеку об искусстве жить достойно во все времена.




ДЕТКИ В КЛЕТКЕ




    11 марта

…Франки Кафка, из размышлений о грехе, страдании, надежде и пути истинном: «Клетка отправилась на поиски птички». Таков общий пафос премьерного спектакля по мотивам пьесы П. Корсунского «Клетка».

Спасибо ДК «Геолог», приютившему в своих стенах молодежную сборную труппу театр Дмитрия Кузьмина «Альтернатива». Пока многое в нем в творческий рост: после нашумевшей постановки «Рогатки» Н. Коляды, занятий всякими однодневками и мелочевкой, выживанием (не было своей постоянной площадки, денег) почти годовая работа над новой вещью.

Сам руководитель удачно соединил в себе режиссера, директора, менеджера и финансиста. Внушительный список спонсоров обернулся практически полной реализацией сценической фантазии и постановочного эскиза. Премьера оправдала название театра, он занят поисками своих особых средств театральной поэтики, порывая с манерой реалистической рефлексии, психологических выяснений отношений, линейного измерения пути пьесы от завязки к кульминации конфликта и его разрешению.

Любителям традиции он (театр) не понравится, но это не значит, что нужно предать его хуле и остановить в самом начале пути. Д. Кузьмин режиссер бескомпромиссный. Раз выбрав пост-модерновую эстетику, ориентацию на молодую аудиторию, расположенную сегодня к своей контр-культуре, ритмам и духовной агрессии рок-музыки и поэзии, резким скачкам видеоклипных картинок, телевизионному способу вкушания артинформации, постановщик с коллегами не боится решительно перейти границу добра и зла.

Они «любят» зло, они заигрываются им, оно повсюду, во всех эпизодах струится, танцует, говорит сдавленно-пронзительными голосами, поет, бросается в зал через динамики, бьет в глаза стробоскопным мельтешением, кадрами слайд-фильма, прячется то в «звериной» балладе Б. Гребенщикова, то в новых стилях рок-музыки. Как всегда, мастерское и органичное включение в спектакль музыкального и слайд-оформления А. Павлычева («Диполь-Патруль»).

По все же трактовка Д. Кузьмина не копирует слепо игру знаменитого Р. Виктюка. Его «демонический» эстетизм не разрушает традицию, не глумится над ней (многие могли сравнить, ибо вдень нашей премьеры глубоким вечером «Останкино» выдало очередную сенсацию русского театра «Служанок» Жана /Кене в версии Р. Виктюка).

В тюменской премьере актеры (с разной степенью воплощения) накапливают усталость от резкой реакции молодых на злые игры политиков и военных XX века, вопль «хочу делать то, что хочу» наталкивается на такой же соседний. Клетки инстинктивных судорог сексуальных забав от зари до зари в конце концов приедаются. Насыщение плотью, оказывается, не отторгает дух, светлые тона природы и человека. В смраде наших социальных, экономических, экологических и прочих катастроф молодой побег в озверение и «деткин» мир сплошного кайфа и демонстрации телесных упражнений все время наталкивается на страшные вопросы конца века.

Бот накатывается на зал, казалось бы, выстраданная поколениями эпохи ожесточенных классовых битв мелодия партийного гимна, и актеры устремились в мажорные колонны (строить новый мир). Но что это? Меркнет свет, всех втягивает в себя черный железный зев казематов. Нет маленьких беленьких уютных клеток, где так приятно нежить плоть плотью. На них набрасывают черные балахоны, руки обливают ядовитым фосфором меткой палачей. Дергаются никому не известные жертвы, непонятно за что осужденные.

И над прутьями уже общей железной клетки, вобравшей в себя жертв и палачей, в страшном вихре времени проносится во тьму череда черепов. А музыка стонет и взывает... зло бесплодно, неутомимо, оно пожирает равнодушием небытия и радетелей «благого» насилия, и их жертв.

И все же остается надежда. Поднимается спасатель (неплохая работа А. Исакова), повинуясь шестому чувству, за ним встают остальные, сбрасывая с себя звериные путы, они устремляются вперед. Они чуют-там, за горизонтом, еще остались люди, они помогут...

В открытии пути от любви плотской, инстинктивной к любви многоликой, с социальными и духовными красками-криками нашего мира органично сливаются сценография А. Шадрина, хореография П. Филатовой. Ими дирижирует Л. Кузьмин, чья режиссура усиливает слово и движение актеров символикой световых эффектов, пластическими мизансценами, дружбой музыки и актера. Замечательна сцена, когда в глубь скорбного неба улетают стаи опавших листьев как знаки еще не остывшего, не догоревшего костра одинокой человеческой жизни. И, как осенние журавли, в прощальных взмахах рук вливаются в этот поток наши актеры,

Конечно, я не переоцениваю этого события в культурной жизни нашего города. Надо дорабатывать стыки «живого» голоса с музыкой и речью, записанной на кассеты, шлифовать пластику, танцы.

Законов ансамбля не отменяет постмодернистская эстетика сцены, пока не во всех эпизодах режиссер «умер» в актерах. Но уже есть целостное впечатление, новые приемы и средства общения со зрителем. Кстати, зал был почти полон, молодежь в нем преобладала и хорошо приняла спектакль. Сложный метафорический текст, необходимость не только видеть, но и думать оказались по нраву той части зрителей, которую чохом иные радетели нравственности и основ зачислили в «потерянное поколение».




ЕСТЬ ЖАЖДА ТВОРЧЕСТВА, УМЕНЬЕ СОЗИДАТЬ...




    6 апреля

Проклинать или плакать? Кричать во тьму, звать неведомых свидетелей? Ужо тебе! Кому?! Дай воистину «весь мир театр, театр военных действий. Да только вот для зрителей нет мест»...

Прожив пять десятилетий, давно бы следовало привыкнуть жестокость человеческого общения даже в сфере прекрасного была и есть неписаный «закон». Самое убийственное в нем умолчание. Эффективное средство уничтожения собрата по творческому цеху. Равное сплетням, оговорам, интригам, кампаниям по дискредитации коллеги.

А всего-то я хотел написать рецензию на монографию-альбом «Художники Тюмени» (1994), изданную Тюменской областной организацией Союза художников России. Первый за 50 лет ее жизни. Бумага и типографская работа финские. На уровне мировых стандартов.

В нашем случае высокое полиграфическое искусство оказалось призванным достойно и панорамно представить многокрасочный симфонический портрет тюменской земли, ее историю, норов, художественное измерение судеб многих поколений.

Свыше 70 разворотов сливаются в тюменскую радугу, создавая уникальный образ картинной галереи, где каждая новая «зала» встречает «посетителя» собственным откровением, неожиданными сюжетами и колористическими поисками. Лишний раз понимаешь горькую суть слов «несть пророка в отечестве своем...». Лишний раз радуешься нет в России второстепенных мест, региональных мастеров искусства с уничижительным прилагательным «провинциальные».

Я не буду беспокоить тебя, читатель, перечнем картин, репродукций скульптур, керамики, графических работ, длинным рядом фамилий художников, специальным искусствоведческим анализом манер и направлении. 13 альбоме есть все от вполне жизнеспособного реализма до авангарда и постмодернистских изысков.

Я не хочу спорить с составителями, почему, к примеру, в развороте художника Б. не помещена всесоюзно известная «Дума об отце», зачем отсутствуют работы С.Перепелкина, П. Сашневой и других авторов. Ясно, что альбом не смог вместить все и вся. Хотя... Будем говорить о том, как и какую красоту тюменского мира излучают произведения, в нем помещенные.

Пусть буду субъективен, но распишу свои «концепты» изобразительного искусства Тюмени, близкие мне узловые точки его полувековой истории. Вот финал русского средневековья, фигуры первопроходцев, пораженных ширью и богатством сибирских просторов, Ермак с дружиной в драматический миг встречи с местными людьми. Высок градус психологического напряжения, но нет крови, суриковской лессировки порохового дыма. Идет трудный диалог, и я понимаю, почему тюменский художник так написал...

Космос народного мира, светел месяц, ярки звезды, кольцо храмов и башен зовут в дорогу открытий героя знаменитой сказки П. Ершова (линогравюра «А страна-то голубая...»).

Захожу во «Дворик в Тюмени». Ведь это надо было увидеть, найти свежий ракурс. Ты идешь из глубины к ажурной вязи металлических ворот. Свежо, щедрое солнце встречает тебя светлым потоком сквозь набравшие летнюю силу листья старого дерева. И намек на игру, на вечное царство нашего детства красно-синий шар резинового мяча. Вот откроется дверь и выйдет мама...

Пейзаж «Заречье» останется памятником недавним десятилетиям, упавшему деревянному мосту, красоте старых домов, теснимых коробками, поруганному, обезглавленному храму, в который бездумно вселили фабрику. Нет воздуха, трудно дышать, все небо в дымах котельных...

А вот новация 1977 г. («Разбуженная тайга»). Вспомните «а вокруг голубая-голубая тайга». Битая-перебитая тема трубоукладчик, трасса, балки, газовики. Но все это на хрустальном бело-синем фоне тюменской Снежной королевы, и лед и пламень, и птицы, и сосны символически отстаивают только им ведомую трассу жизни. Да, ars melior vite (искусство выше жизни), и это явленное чудо северного леса, и эта дорога согревают сердце зрителя, хоть на холсте немного искупают нашу вину за вторжение в хрупкую природу Приполярья.

Без слов, просто «Черемухи цвет» (1967), три женские фигуры (как Надежда, Вера, Любовь). Круги белого, зеленого и синего вбирают тебя, зовут в волнующий мир весеннего пространства. По контрасту, рядом постимпрессио цветной сонаты «Движение осени» (1989). А этот офорт надолго сохранит резное чудо сгоревшего здания Тобольского драмтеатра.

Плывут и плывут по реке памяти фигуры и жанровые сценки наших косторезов, кивают им упрямые «Чертополохи», за горизонтом «Былое. Собор в Березово»... Северные вышивки, «Речной порт Салехард», молчит мудрый «Дед Федор».

Да сохранят ваше творческое горение «Боги и духи» и «Золотая баба», неустанно «рассказывающие» нам легенды и мифы тюменской земли, хотя бы о «Столице Сибирского ханства «Искер» (1991). Новаторское композиционное решение (соединение миниатюры и фигурной карты древнего поселения) делает острее ощущение «шагов истории самой».

А тем, кто не поверил мне, рекомендую взглянуть на концовки биографических справок: работы находятся в Третьяковке, в собраниях США, Канады, Германии, Франции, Великобритании... Вся карта мира «у ног» тюменских мастеров. И самая последняя строка, в которой повторяется: живет и работает в Тюмени...

Закройте альбом, и ночью вам обязательно приснится «Дама с нарциссами», ворвется в распахнутое майское окно благоуханная «Сирень»... А главное след вашего бытия на тюменской земле отображен и благословен художниками родного края.




ЕСЛИ ЧТО-НИБУДЬ ПЕТЬ, ТО ПЕРЕМЕНУ ВЕТРА




    25 мая

Это случилось вчера – Иосиф Александрович Бродский, поэт, эссеист, профессор высшей школы, пятый по счету русский писатель, которому была присуждена Нобелевская премия (1987), перешел свой 55-летний рубеж. Он родился в Ленинграде 24 мая 1940 года, собирался там жить всегда, но в июне 1972 г. его вынудили уехать из России,

Ленинградская «позорная» история Бродского-тунеядца известна во всех деталях. Напомню, что поэта в 1964 г. приговорили к 5 годам ссылки с обязательным привлечением к труду по знаменитому тогда указу о тунеядстве. Своим «Михайловским» для Бродского стала деревня Норенская Архангельской области: «ЗДЕСЬ, В СЕВЕРНОЙ ДЕРЕВНЕ, ГДЕ ДЫШУ ТОБОЙ, ГДЕ УВЕЛИЧИВАЕТ ПЛЕЧИ МНЕ ТЕНЬ, Я ВОЗБУЖДЕНИЕ ГАШУ, НО ПРЕЖДЕ ПАРАФИНОВЫЕ СВЕЧИ, ЧТОБ НЕ БЫЛ ТЕНЬЮ СОН ОБРЕМЕНЕН, ГАШУ, ПРЕДОСТАВЛЯЯ ИМ В ГОРЯЧКЕ БЕЛЕТЬ ВО ТЬМЕ, КАК НОВЫЙ ПАРФЕНОН В ПЕРИОДЫ БЕССОННИЦЫ И СПЯЧКИ» («Зимняя почта», 1964, Норенская).

За него заступились А. Ахматова, С. Маршак, Д. Шостакович, возмутились деятели культуры за границей, и в 1965 г. Бродского досрочно освободили. У прошедшего миракля была и серьезная сторона дело в том, что поэт пришел в этот мир сразу большим мастером, примкнул к поэтическому кружку молодых ленинградских стихотворцев, образовавшемуся в 60-е годы вокруг А. Ахматовой. По-разному, но у всех талантливо сложились творческие судьбы. Тогда они боготворили великую Анну Андреевну, чье неформальное лидерство в этом кружке в какой-то степени вернуло ей Петербург 1910-х годов, атмосферу акмеистского «цеха поэтов».

И когда сегодня снова раздаются стенания о разорванной цепи развития русской поэзии Серебряного века, мне достаточно вспомнить последнюю ахматовскую Плеяду, трагедийную, но богоосвященную судьбу Бродского, чтобы сказать: музам было угодно избрать его на роль наследника, на одно из первых мест в современной мировой и отечественной поэзии: «ВСЕ РАВНО – ВОЗВРАЩЕНЬЕ, ВСЕ РАВНО ДАЖЕ В РИТМЕ БАЛЛАД. ЕСТЬ КАКОЙ-ТО РАЗБЕГ, ЕСТЬ КАКОЙ-ТО ПЕЧАЛЬНЫЙ ВОЗВРАТ. ДАЖЕ ЕСЛИ ТВОРЕЦ НА ИКОНАХ СВОИХ НЕ ЖИВЕТ И НЕ СПИТ, ПОЯВЛЯЕТСЯ ВДРУГ СКВОЗЬ ЕЛОВЫЙ СОБОР ЧТО-ТО В ВИДЕ КОПЫТ».

Но стоп. Зачем раздражать многих любителей чистых ритмов и классической чеканки, гармонической строгости и сопротивления хаосу жизни, присущих Блоку, Гумилеву, Ахматовой?.. Конечно же, Бродский не тот наследник, не тот продолжатель традиции, к которым нас приучил классический реализм XIX и начала XX веков. В свою дорогу он взял аристократизм духа и творческого поведения, внутреннюю свободу от самоуверенных догматов и эстетизм как неслиянный хор знакомых голосов, чтобы строить из них свои длинные и «скучные» метафоры, ставшие «актерами» в трагическом спектакле-катастрофе доживающего свое века: «ПРЕДСТАВЬ, ЧТО ЭПОС КОНЧАЕТСЯ ИДИЛЛИЕЙ. ЧТО СЛОВА – ОБРАТНОЕ ЯЗЫКУ ПЛАМЕНИ: МОНОЛОГУ, ПОЖИРАВШЕМУ ЛУЧШИХ, ЧЕМ ТЫ, С ЖАДНОСТЬЮ, КАК ДРОВА; ЧТО В ТЕБЕ ОНО ВИДЕЛО МАЛО ПРОКУ, МАЛО ТЕПЛА. ПОЭТОМУ ТЫ УЦЕЛЕЛ».

Метафора Бродского текуча и неуловима, она то похожа на длинную дюну в пустыне, медленно плывущую в сторону заката, то входит в Британский музей + Эрмитаж + Лувр + маленький музей в небольшом русском городке и медленно растворяется в пилигримах, бредущих в Святые места, в античных статуях, в покоях Пенелопы... «Я СИЖУ В СВОЕМ САДУ, ГОРИТ СВЕТИЛЬНИК. НИ ПОДРУГИ, НИ ПРИСЛУГИ, НИ ЗНАКОМЫХ. ВМЕСТО СЛАБЫХ МИРА ЭТОГО И СИЛЬНЫХ – ЛИШЬ СОГЛАСНОЕ ГУДЕНЬЕ НАСЕКОМЫХ».

Бурный и страшный финиш века вызвал рождение генерации поэтов, осознавших необходимость создания нового художественного языка с его протяжными фигурами и сложными речевыми конструкциями, словесными уравнениями со многими неизвестными. Этими величинами наше время кодирует войны, эпидемии, кризисы, экологические взрывы... Сама их масса непосильна для нас, мы заставляем себя привыкать к новым массовым формам насилия, лжи, бесконечным политическим обманам, финансово-экономическим скандалам.

И здесь возникает Бродский, но не в роли разгребателя грязи, а в роли одинокого свидетеля, ироника и хранителя наших несчастий: «ГРЕЧЕСКИЙ ПРИНЦИП МАСКИ СНОВА В ХОДУ. ИБО В НАШЕ ВРЕМЯ СИЛЬНЫЕ ГИБНУТ. ТОГДА КАК ПЛЕМЯ СЛАБЫХ ПЛОДИТСЯ, И ВРОЗЬ, И ОПТОМ».

Новейшая поэзия (по Бродскому) оказалась наиболее устойчивой из всех искусств к разрушительному воздействию времени, ибо современная эстетика «шум истории, заглушающий или подчиняющий себе пение искусства». Бог мой, но чем же может вооружиться поэт, дабы противостоять коррозии духа, самого гуманизма в XX веке? Да языком, обращением к его метафизической природе, той феноменологии духа, которая преодолевает суровые реальности времени: «ЗДЕСЬ МОЖНО ЖИТЬ, ЗАБЫВ ПРО КАЛЕНДАРЬ, ГЛОТАТЬ СВОЙ БРОМ, НЕ ВЫХОДИТЬ НАРУЖУ И В ЗЕРКАЛО ГЛЯДЕТЬСЯ, КАК ФОНАРЬ ГЛЯДИТСЯ В ВЫСЫХАЮЩУЮ ЛУЖУ».

Этот мир стал глобальной империей зла, он опутан сотовыми информационными каналами, способными внушить любому индивиду, что он не их безропотный слуга, а носитель прекрасных масок, чьи перемены помогают спокойно и без особых истерик забыть самого себя: «...Я ОТВЕЧАЛ, ЛЕЖА ЛИЦОМ К СТЕНЕ. «КАК ТЫ ЖИЛ В ЭТИ ГОДЫ?» – «КАК БУКВА «Г» В «ОГО».

Метафора длинный путь Бродского озонирует и освещает старомодностью культуры наше технотронное пространство в поисках Универсума. Не важно, что его можно и не найти, важно жить и искать. Его книги не закрыть, не забыть магия священного бормотанья не отпускает, длится и длится... «ЧТО СКАЗАТЬ МНЕ О ЖИЗНИ? ЧТО ОКАЗАЛАСЬ ДЛИННОЙ. ТОЛЬКО С ГОРЕМ Я ЧУВСТВУЮ СОЛИДАРНОСТЬ. НО ПОКА МНЕ РОТ НЕ ЗАБИЛИ ГЛИНОЙ, ИЗ НЕГО РАЗДАВАТЬСЯ БУДЕТ ЛИШЬ БЛАГОДАРНОСТЬ».




УДИВИТЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК, ОТКРЫВШИЙ ТРИ СТРАНЫ, КОТОРЫХ НЕТ НА КАРТЕ




    13 июля

Во все времена напротив мрачных развалин колизеев человеческой истории возвышаются пантеоны светлых людей и добрых их дел. Отмечен там и 1970 год. Сам помню то жаркое лето, казалось, вся страна собиралась у телевизоров, выплескивая протуберанцы эмоций по поводу зажигательных событий в далекой Мексике. Именно в ней бушевал тогда очередной чемпионат мира по футболу, и сборная СССР билась с Уругваем за выход в четверку сильнейших. И вот нелепая ошибка арбитра, идиотский гол в наши ворота на исходе матча красивая команда А. Бышовца и А. Шестернева (увы, ныне покойного!) за чертой призеров.

На следующий день я, дописывавший в те дни кандидатскую диссертацию по истории советской детской литературы, отправился на дом к шефу за очередными ЦУ». Застал Ирину Петровну Лупанову не в лучшем расположении духа. Странно, только что пришло известие с берегов туманного Альбиона ее редкой красоты и блистательного ума работы о детской литературе признали в Европе. Муж, известный политолог М. Эпштейн, энергичными взмахами рук увлек меня на кухню. Он заметно волновался, молча поставил две рюмки и наполнил их до краев из штофа «Российской». Бывалые люди помнят, конечно же, эти трехгранники с водкой, которая считалась в те годы одной из лучших. Л был удивлен, ибо в доме шефа предпочитали хорошие коньяки и наливки. «Давай-ка не чокаясь!» – тихо сказал хозяин. «Нештатная ситуация» поразила меня, и я глупо спросил коллегу футбольного фаната: «Уругвай?!»». Ответить он не успел – вошла хозяйка и пообещала нам самые грозные кары за бдения у телевизора во время матчей.

А потом мы поминали незабвенного и светлого-светлого художника, публициста, ныне классика нашей детской литературы Льва Абрамовича Кассиля. Официального сообщения в прессе еще не было, но знаменитые московские Кальмы уже позвонили в Петрозаводск и все рассказали...

Его сердце остановилось в момент этого злополучного матча с Уругваем. Легкое, доброе сердце человека, поднявшего нашу спортивную журналистику до звездных высот искусства. В жуткий 1937-й Л. Кассиль пишет первый советский спортивный роман «Вратарь Республики». Он подарил людям той эпохи одно из немногих средств преодоления мрачной атмосферы репрессий и всеобщего стукачества – радость честной игры, редкой гармонии души и тела, путь к личному совершенству. Потом был фильм «Вратарь» и песня «Эй, вратарь, готовься к бою, часовым ты поставлен у ворот...». Потом были увлекательные спортивно-приключенческие романы «Ход Белой Королевы» (1956), «Чаша гладиатора» (196 1).

И вот год текущий. Сошлись две памятные даты – между 10 июля и концом лета отмечены 90-летие со дня его рождения и 25-летие ухода из жизни. Теперь Л. Кассиль навечно в великой команде необыкновенных людей своего необыкновенного времени. Как всегда на земле, там кровь и победа, горечь и счастье, невинные жертвы режима и избежавшие Молоха таланты и поклонники.

И ту страну я помню и люблю, ибо в ней были Вернадский и Чкалов, Гайдар и Фраерман, Паустовский и Пришвин, Туполев и Вавилов... И, конечно, Кассиль.

На темные координаты страшного строя жизни он нанес свои координаты лично им открытых в книжных романтических путешествиях трех собственных стран: Швамбрании, Синегории, Джунгахоры. Швамбранией Л. Кассиль не только весело распрощался со старой гимназией, с ее кондуитом, в который заносились все приметы извечного конфликта отцов и детей, старого и нового. XX век впервые в истории европейской цивилизации занялся разработкой «конституций» прав детей во взрослом мире.

«Педагогическая поэма» Макаренко, «Король Матиуш I» Я. Корчака, «Республика ШКИД» П. Пантелеева и Г. Белых и книги Л. Кассиля в том же ряду.

По-разному отнеслись они к революционному насилию, но, будучи похожими на мастеров Возрождения, замечательно проявив себя во многих профессиях и занятиях, они известны прежде всего как детские писатели. Ибо хотели изменить мир к лучшему, воспитывая свободных, гармонично развитых юных людей на основе подлинно демократических ценностей. Пока они потерпели поражение, но кто знает, где и когда молодые откроют для себя их книги и начнут все сначала?

Итак, Швамбрания страна новой школы, в которой дети и учителя вместе ищут законы творческого содружества поколений. Синегория (вторая страна П. Кассиля) предлагает юным пути включения в общую созидательную работу всей страны. Для молодых героев повести Дорогие мои мальчишки» (1944) дороже всего понятия Верности, Труда, Отваги, Победы. Сейчас они не в чести. Но час пробьет, и они вернутся...

Последней книжной страной Л. Кассиля стала тропическая Джунгахора романтический символ всемирной детской организации объединенных наций. Игровая попытка убедить изолгавшийся, запутавшийся в конфликтах и противоречиях мир в возможности справедливого и гуманного уклада жизни. Пусть вероятность ее осуществления сегодня исчезающе мала, но ведь сказано давно: «Если не будете, как дети, не войдете в Царствие Небесное». И остается надежда, ибо в детских республиках Я. Корчака и А. Макаренко такая жизнь была не игровой, а вполне реальной. Впервые, кстати, в человеческой истории. Тоталитарные тиски, злобные укусы фашизма и шовинизма, бездуховные и меркантильные «дары» потребительского общества не дали тем республикам укорениться на планете. Они отступили на книжные полки и ждут новых последователей.

Так что не будем горевать о нелегкой судьбе творческого наследия А. Гайдара, Л. Кассиля. Да, их больше не изучают в школах, где точно копируют новые программы. По, странное дело, работники детских библиотек свидетельствуют: после некоторого спада подростки все чаще выбирают их книги.

Тут меня останавливает радикал и напоминает о том, что внушительное число произведений того же Л. Кассиля прославляет социализм и партийную мудрость советских лет. Что ж, писатель был сыном своей эпохи, но честным и внутренне свободным. И верил, и понимал ее идеи Л. Кассиль очень современно. Издевался над догмами и лживой политической трескотней, считал развитие воображения одной из главных задач эстетического воспитания детей. Высшей мерой наказания предлагал сделать запрет трудиться. Оценивал людей не по их клятвам в политической благонадежности, ибо на первое место ставил духовную красоту личности. И не зря предупреждал нас: «Бойтесь мертвых душ!».




ЗОЛОТОЕ СЕРДЦЕ В ЦЕНТРЕ ТЮМЕНИ




    14 сентября

Наши газеты поторопились, объявили, что ТГТКиМ (Тюменский государственный театр кукол и масок) начинает новый сезон 16 сентября. Нет, на самом деле 23-го... Но одно несомненно я мысленно сам поднимаю занавес этого вечно юного академика и вижу парад его мастеров в золотых лучах самых ярких светильников-солнц.

«Вживую» играет «Крунинг-джаз». На афишах всеми цветами радуги переливаются цифры «золотого»» юбилейного сезона театру пятьдесят! Эти цифры его не старят, он их нисколько не боится, ибо обновляется на каждом своем спектакле, заряжается энергией юной жизни своего самого главного зрителя.

Здесь нужна ремарка, поскольку определенная часть нашей публики воспринимает кукольный театр только как развлечение с поучением для детей, ставя его позади «взрослого» театра. Однако в этом веке эстетика кукольного спектакля существенно изменилась. Творчески преобразуя свои формы, сценические возможности, выводя актера из-за ширмы, варьируя манипуляции с куклой, примеряя маски, театр кукол предлагает нам постановки сложнейших философских пьес, свои версии классики и современности.

Более того, он возрождает сейчас народное зрелище ярмарки, балаган, искусство марионеток, Петрушки и Арлекино... Эксперименты в этой области главного режиссера тюменского кукольного театра С. Кузина и его единомышленников обернулись не только всероссийской, но и европейской славой, восторгами зрителей и критиков.

Итак, на днях будет решено, кто «выйдет» к зрителю в первом спектакле юбилейного сезона: Вини-Пух с друзьями (спектакль С. Кузина) или герои «Холодного сердца» (в постановке Б. Лопухина)... А потом будут премьеры, очень жду встречи с «Женитьбой» по Н. Гоголю, замысел С. Кузина (троекратно... не сглазить бы!) уведет нас в «королевство кривых зеркал» мелких душ и опутанных условностями жизни, тяжестью бытия несчастных людей. Но они – это и мы с вами. И знаменитый смех сквозь слезы – наше «немного солнца в холодной воде».

Кукольный театр Тюмени заявил о себе сразу же после войны. Только что образовалась область, по штату завели филармонию. И вот при ней решили открыть небольшую группу кукольников, руководителем которой стала актриса драмтеатра Екатерина Стивина.

В 50-е годы театр стал работать отдельно, благодаря энергии директора ДК аккумуляторного завода, далее первого полноправного директора кукольников, Ростислава Яичникова, началось строительство нового здания, которое теперь хорошо известно всем тюменцам.

Мастерская работа архитектора и строителей украсила город. В среде своих собратьев по культуре этот теплый дом искусства словно бы не подвержен колебаниям моды, капризам пробежавших десятилетий. Вечный мальчишка и мудрый и веселый наставник многих поколений наших горожан. Он открыл свои двери в 1972 г. уже при Раисе Николаевне Рогачевских, так счастливо сочетающей в себе творческий подход к художественному процессу с организаторским талантом.

Менялись стили, театральные моды, главные режиссеры, уезжали и приезжали актеры, собрал свою «котомку» в дорогу С. Железкин наша звезда 70-х. Но в любых передрягах остаются верными своему театру его Мастера, прошедшие, подобно сказочным героям, «огонь, воду и медные трубы». И нет выше звания «вечно живых», дорогие мои кудесники, «рассказчики необыкновенных историй»: Н. Вальтонс и А. Глебов с В. Осколковым, артисты А. Загретдинова, З. Береговая и И. Кузина, В. Коростелев, В. Лазарев, Н. Тарасов, Ю. Федоров... мастера постановочных цехов, художники В. Осколков, А. Чемакин, С. Перепелкин...

На своем празднике в январе будущего года тряхнут стариной и замечательные ветераны. Предполагается показать тюменцам ретроспективу лучших спектаклей за много лет. Та роскошь в наши дни, то пиршество для гурманов, которые достойны истории и славных дел этого коллектива. Чье сердце не вздрогнет, услыхав сенсации дальних и близких дней: «Забыть Герострата», «До третьих петухов», «Питер Пэн», «Лысая певица», «Руслан и Людмила», «Лутоня»...

В конце мая 96-го, в канун Международного дня защиты детей, намечено возобновить и продолжить добрую традицию проведения фестивалей кукольных театров Урала и Западной Сибири: Пермь, Екатеринбург, Курган, Челябинск, Магнитогорск, Нижневартовск. Просится в гости Ижевск. И еще... но переведем дух. Пусть будут сюрпризы английские, австралийские...

Что же вспомнят наши главные минувших лет – Виктор Шрайман, Анатолий Тучков, Юрий Набоков, беседуя с коллегой Сергеем Кузиным? Скорей всего, своего учителя в Ленинграде, знаменитого театроведа, профессора М. Королева. Его новую трактовку кукольного спектакля, творческую энергию преображения. А главное расцвет тюменского театра связан с первыми зарницами свободы в 60-е годы. Никогда не порывая с традиционными духовными ценностями, он еще тогда заговорил о «зияющих высотах» системы, ее мертвящем духе, лицемерии и ханжестве, по сути своей, заботился о том, «чтобы тело и душа (зрителя) были молоды».

В новом сезоне на сцену возвращаются многие полюбившиеся тюменцам спектакли. Светлый и игровой мир «Карлика Носа» (в постановке Юрия Фридмана). Ждет своей очереди красочный «Кошкин дом» (реж. Федор Шевяков).

Пора закругляться, уж театр полон, третий звонок. Предвкушая радостное путешествие, я думаю про себя: чтобы не зазнались, спрошу наших кукольников, когда же они поставят нашу тюменскую гордость и красу, великую поэму-сказку Петра Павловича Ершова?




И ТОГДА, ПЕРЕСИЛИВ ВОЛНЕНИЕ, ОН САМ СЕБЕ СКАЗАЛ: ОГОНЬ!




    21 сентября

Четыре древние стихии огонь и вода, воздух и твердь земная клубясь и взрываясь, сверкая и гремя, наступают на художника и часто уступают ему, покоренные красотой и духовной энергией человеческого творения. Что человек перед этими титанами планеты, чье легкое движение способно оборвать его жизнь? По он может отыскать божественный родник вдохновения и подчинить себе титанов, встать с ними вровень в книге, картине и спортивном рекорде.

Извечный поединок мастера и материала украшает культуру, притягивает своим магическим светом. Проходят века, сменяются цивилизации и народы, но в каждое новое время археолог извлекает из тьмы вещные знаки былого, восстанавливает полноту человеческой истории. Черепки домашнего кувшина, его формы, узоры, орнамент без слов рассказывают о делах давно минувших дней, преданьях старины глубокой...

Таков труд гончара, сегодня художника-керамиста, словно повторяющий акт божественного сотворения человека. Труд и искусство, в котором давно слились ремесло и творчество. Вот и Иван Васильевич Дуньков с женой Людмилой Леонидовной связали свою судьбу с керамикой. Оба молоды, по-хорошему честолюбивы, полны надежд и счастливо лишены боязни писаных и неписаных канонов профессии. Оба дерзновенны, смело идут на эксперименты, совмещая в своих работах разные художественные стили и манеры известных предшественников.

Первая в их жизни семейная выставка случилась в Тюмени в эти сентябрьские дни в небольшом зале областного научно-методического объединения «Культура», что на ул. Республики у филармонии. Открывали ее сотрудники объединения Л. Матвеева и А. Мотошин. И спасибо нашей «Культуре», изо всех сил поддерживающей молодые таланты, которые не могут пока ответить спонсорскими щедротами и прочими столь нужными сейчас дивидендами. Побывала на выставке Г. Бизель, главный художник нашего города, тоже увлеченная керамическим искусством, тем самым дав «добро» своим коллегам.

Удачно композиционное решение экспозиции. Мы входим в символический мир русского дома, и керамика приводит в движение века, рассказывает о быте и легендах, о детских играх и взрослых заботах. Вот условный уголок кухни. Декоративные тарелки зажигают древнее солнце, собираются в круг диковинные звери, птицы, убегает вдаль желтеющая нива, блестит ласковый изгиб реки в жаркий летний день.

В гостиной бьют часы. Над этим дивом И. Дуньков терзался долго. Ведь надо найти глину разных цветов, надо совладать с необыкновенным рабочим инструментом самим огнем. А глина своенравна и непокорна, при обжиге важно все погода и твое настроение, интуиция и точный расчет, зоркость глаза и твердость рук, чувство момента, когда укротить жар, изменить режим. Только так металлический круг часов «согласится» занять необычное место. Представьте себе этакую «горку», внизу-ствол чудо-дерева из славянской мифологии, выше диковинные чудища из легенд разных народов, а над часами волшебный городок то ли крепость, то ли наш посад, то ли рыцарский замок, башни и башенки, колокольня. И сам Георгий Победоносец, поражающий своим копьем зло.

Проходим в детскую, и оживают сказки. В керамической игрушке Л. Дуньковой (она родилась в Тюмени) чувствуются мотивы ханты-мансийского эпоса, есть черты, знакомые нам по произведениям тобольской школы резьбы по кости. Кто-то скажет, мол, эклектика. Не знаю. Художники, напоминаю, молоды. И чувство свежей энергии, поиск своего ритма в пути позволяют им отходить от привычных правил декоративно-прикладного цеха, вторгаться на сопредельные территории.

Так, после «детской» мы «допускаемся» в мастерскую. Редкий поступок обнажить многое из того, что относится ко всем фазам творческого процесса от замысла до воплощения. Выставлены три вещи, три главные фазы художнического труда. Вроде бы это столь распространенные в керамике тарелки. Но они необычно углублены, и в них «скульптурно» размещены фигуры мастера-гончара: вот он бьется над формовкой, отбирает цвета, потом обжиг, напряженное лицо и, наконец, радостный миг рождения новой вещи.

Отмечу, что Дуньковы уважают традиции, поэтому рядом с экспериментальными произведениями высятся добротно и красиво выделанные сосуды, кувшины, квасники такие теплые, живые, с мягкой игрой света и цвета, волнующей сменой охры почти белыми кружками орнамента, зеленовато-коричневыми дымками и точно переданной фактурой ветвей и листьев, копны волос. Да-да. Упорство и хорошее упрямство Ивана Дунькова позволили ему в керамике! «прорисовать > рельеф звериной шерсти, волны человеческих волос...

Художник сейчас преподает в Тюменском институте искусств и культуры. Сам он из знаменитого рязанского города Скопина, где давным-давно сложилась своя школа мастеров керамики. О себе говорит, что прежде он ремесленник, потом художник. Лукавит. Думаю, что сумел соединить оба начала. Ибо после училища в родном городе уехал продолжать образование в Абрамцево под Москвой, где есть своя академия народного искусства, и всякий, осиливший ее «устав», становится настоящим творцом красоты. Там Дуньков встретился и со своей суженой; вместе решили ехать в Тюмень.

Не думаю, что им легко. Непросто утверждаться в профессиональной среде, но их семейная перспектива, их общая линия в искусстве хранима молодостью, добрыми токами нашего фольклора. А по-своему выражать его дух они уже научились, и пусть удача не отвернется от них.




ИНТРОДУКЦИЯ И РОНДО КАПРИЧЧИОЗО ФОТОКАМЕРЫ СЕРГЕЯ КИСЕЛЕВА




    1 ноября

…Ему часто бывает больно. Что поделать, это расплата за простое и естественное желание искать красоту и гармонию в жизни, когда ее зло и несовершенство буквально заполнили все и вся.

Надо, надо терпеть и ждать. А можно поискать союзников среди великих, перечитать их письма, дневники. Вы заметили, сколько мемуаров издается сейчас? Снова выпустили супер-интересные воспоминания Ильи Эренбура «Люди, годы, жизнь»... Сергей, вот это место, Маяковский нам советует: спасайтесь, защищайтесь, заводите слоновую кожу, тогда нас ничем не прошибешь. Одно «но» от себя Эренбург добавляет, что у Маяковского не было и обычной человеческой кожи. Плати, плати, если хочешь идти вверх по лестнице совершенства.

Сергей Киселев ищет свой сверхчувствительный нейрон безопасную точку в зоне жизненного сотрясения, иначе не снять, не застать людей и вещи в единственный и краткий миг музыки страстей.

Прочь сомнения! Надо не беречь себя, не бояться быть разгребателем тюменской грязи в прямом и переносном смысле, не подчиняясь влекущему ритму сутолоки бытия. А может, нам поручено, определено свыше в меру сил и способностей отыскивать поруганную и оскверненную красоту мира?

А может, все не так, снимок лишь только кажется искусным? Да и кто сейчас требует от тебя постоянно шлифовать твой дар? Помнишь, как у Пушкина «в горькие минуты разочарований»: «дар напрасный, дар случайный»? Переломи, заклинай себя, ищи в деле своем возносящее и неотвязное начало, буди желание самому найти только этот кадр, только этот ракурс...

Сколько раз на дню толпа тюменцев спешит за реку по подвесному мосту, не обращая внимания на надоевший пейзаж, реку, музей, ругачку где-то рядом... А Киселев остановился и увидел. Репортажный снимок смыл грязь и спешку, освежил привычную картину. Задумчивой лукой уносит на дальнем плане наши заботы река, на переднем старая мать, бабушка, простое и строгое лицо.

Киселев поймал главное достоинство нынешнего «малого» человека, который не хочет снова стать униженным и оскорбленным. Не в живописных кричащих лохмотьях, не в показной демонстрации своих жизненных язв собирает гордая мать подаяние. Она развернула меха гармони, и мелодия побеждает стыд и позор ситуации.

... В его рабочей студии беспорядок человека, увлеченного творчеством. Вещи, реактивы, громадная пушка увеличителя... Остановка, мгновения отдыха и маленькая чашка хорошо заваренного кофе помогает освоиться в этом личном «царстве» фотомастера.

Вон на полке сгрудились книги-шедевры текущего века. Притягивает черный корешок томика великого ирландца Дж. Джойса. А может, Киселев сейчас примеряется к роли хитроумного царя Итаки Одиссея по латыни Улисса, чтобы по-своему повторить его путешествие, где ждет Сергея его верная Пенелопа?

Да вот же она парит в полутемном пространстве фотостудии, напоминая о дипломах престижных международных выставок конца 80-х в Буэнос-Айресе и Сингапуре.

У него много женских портретов в стиле «ню» (обнаженная натура). Немало коллег Киселева просто помешалось на этом жанре художественной фотографии. Ведь это была первая зона свободы, которая прорвала лицемерную цензуру недавней идеологии.

Казалось бы, найти свою нишу в этом жанре сегодня практически невозможно. Но Киселев делает вид, что именно он стал первооткрывателем жанра. Число фотопроб, забракованных снимков велико, но те, которые не брошены в корзину, как минимум, заставят остановиться, вглядеться. Это и символический театр любви, где главную роль играет Ее Величество женщина, чья телесная чувственность для нашего мастера не только «основной инстинкт». Прорван заслон похоти, и уносится его фото-героиня в свободные поля высоких чувств.

И снова мы вместе берем книги с полки в его студии. Они всегда в ходу, их читают, перечитывают. Вот «Воскрешение духа» И. Гарина современный философский роман о любви к высшим феноменам земных и небесных сил, обернувшихся мыслью. Как знак общения Сергея с ними серия медитативных «раздумчивых» пейзажей Киселева.

Здесь только один убегающая в глубь рощи дорожка, мистические переливы то ли тумана, то ли легких одежд небожителей, то ли тени забытых предков. На переднем плане добрые руки ветвей, полукруг кустов, скамейка... Никого нет, но струится тепло людей, они все еще здесь. Как все-таки это снято, как получилось?

Биография Киселева, вы правильно догадались, тоже уникальна. Тюменец по духу и месту. Родился 49 лет назад в Аромашево. Мать педагог, отец военный. Закончил школу рабочей молодежи, водил троллейбус, был стропальщиком, сварщиком, машинистом компрессорной станции.

17 лет назад неожиданно решил снимать сына, взял в руки надежную камеру (ФЭД). Потом, уже в 80-е, пришел в фотоклуб «Тюмень». Общение с коллегами. Все плюсы и минусы контактов с местными асами. Но тусовке не подстричь под свои моды Киселева. Ему не до того, он занят делом и любим им. Это почувствовали зрители на выставке фотоклуба два года назад.

Как это здорово вызывать своим фото-светом на свет обычные лица, менять наши маски и роли, постигать суть и глубину характера лицедея.

... Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Глядела Струйская на нас?




ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНЬЕ, ТЫ ПРЕКРАСНО!




    11 ноября

Это мог бы сказать Фауст в нашем городе, если бы он увидел премьеру Тюменского государственного театра кукол и масок версию комедии Н. В. Гоголя «Женитьба». Постановщик, главный режиссер театра С. Кузин, сценограф (художник, костюмы, атрибуты и др.) С. Перепелкин, музыкальное оформление О. Линенко вместе с замечательными виртуозами из «Крунинг-джаза». В ролях: Подколесин – Б. Лазарев, Кочкарев Ю. Федоров, Агафья Тихоновна – засл. арт. России И. Кузина, экзекутор Яичница – засл. арт. России А. Глебов, морской «волк» Балтазар – Жевакин Б. Коростелев, пехотный офицер в отставке Анучкин – Н. Тарасов, тетка невесты Арина Пантелеймоновна – засл. арт. России Н. Вальтонс, сводница Фекла Ивановна – Л. Удалова, Дуняша – З. Береговая, Степан и молодой купец Стариков – С. Комаров.

4 ноября с.г. в нескольких тюменских ДК программы очень громких «звезд» России, в театре драмы неплохая пьеса, в бывшем «Нефтянике» бомонд, историческое событие, открытие в Тюмени оперного театра. Выдержит ли конкуренцию наш кукольный? Тем более, что накануне, верный традиции, он устроил открытый общественный просмотр своего нового спектакля «золотого» сезона. Слава Богу, на вечернюю премьеру для взрослых публика пришла и тепло приняла постановку. Успех настоящий, зрелище невероятной красоты, игра мирового класса, мне есть с чем сравнить, ибо недавно просмотрел многочасовой видеофильм (ФРГ) о лучших кукольных труппах Америки и Европы. Режиссерская концепция Сергея Кузина сохранила комический огонь гоголевского слова, нашла в нем ту эстетическую сущность, которая помогает нам, зрителям, сохранить «душу живу», принять эту театральную шокотерапию.

Кузин поставил комедию в стиле синтез-театра, театра «модерн-силуэт». Получился редкий сплав вдохновенной игры актеров, оформления, музыки и диалога двух веков. Потрясающая простота и выразительность сценической формы связана с искусством русского Серебряного века, стилем «модерн», с аппликацией и домашним театром теней, столь популярным в XIX в.

С. Перепелкин (художник) точно отобрал из него самое главное, усилил мотивы, занял им все пространство сцены.

Кто помнит интерьер дворянских усадеб и купеческих особняков, тот сразу же узнает этот «занавес-двери», задрапированные тяжелой тканью с бахромой и кистями. Два стула, придуманные так, что похожи и на те диваны, и на те кресла... Стрельчатый проем окна на заднике (силуэт) и на нем же фигурная кадка с фикусом. Символ то ли двуглавого орла, то ли зимнего сада, чьи широкие листья испуганно дрожат в ритм действию. Силуэты живут, меняются, обыгрываются актерами. Сами падают стулья, влетает в залу старинный мушкет. Искушенный зритель говорит про себя: «ага, в конце выстрелит», но ружье так же абсурдно исчезает, как и появляется. Жених-то сбежал, испугавшись перемен в своей жизни, тяжести поступка, способного разбить уютную раковину устоявшегося быта. А так хотелось счастья, доброй семьи, кучи детей, но не слезая с дивана, чтобы все образовалось само собой...

Основной игровой прием движение масок персонажей и силуэтов мизансцен. Выдержана черно-белая гамма, кстати, схожая с полицейскими будками и шлагбаумами России эпохи Николая I. Бесподобны костюмы – символы атмосферы гоголевского времени и сегодняшнего дня. Они во многом открывают зрителю характеры и психологию общения действующих лиц.

Теперь актеры. Голодная диета, на которую насильно посадило нынешнее время науку, культуру и образование, произвела жесткую селекцию во многих театрах. Остались сильные духом, умные и деятельные люди, успевающие позабавить публику и сделать бизнес в рекламном шоу для заработка, чтобы быть в форме на главной своей сцене. С. Кузин, всегда мучительно и долго решающий, кому кого и что играть, на этот раз превзошел себя. Б. Лазарев (Подколесин) «исчез» как человек на эти два часа, нет и актера, знающего текст и переходы. Это именно гоголевский тип, перенесенный на машине времени в текущий год, ловко и выразительно приспособивший те манеры и общение под «здесь и сейчас». Баловень судьбы, романтик пошлости, он хватает на лету длинную черную трубку жизни и превращает ее (жизнь) в дым, дым. Дым грез... Под стать ему авантюрный Кочкарев, бурно имитирующий деловые заботы, отчего абсурд бытия только сгущается. Ю. Федоров просто «счастлив», упоен своей «работой».

Неподражаемое трио невеста И. Кузиной, сваха П. Удаловой, тетка Н. Вальтонс. Невеста «застоялась», сваха перестаралась, тетка пытается изо всех сил блюсти чистоту купеческого рода. Бурная имитация добропорядочности скрывает нищету чувств и скуку бытия. В остром гротеске актрисы «раздевают» своих «красавиц».

А вот вереница подержанных волокит, алчущих сытой жизни за счет молодой купчихи. К ее ногам летят титулы и «подвиги» экзекутора, морячка и пехотинца. Где ты, дворянская спесь?! Отточен и многомерен ранжир персонажа А. Глебова, без умолку болтает, зря растрачивается герой Н. Тарасова, колоритен и подавлен одиночеством лжеромантик бурь и волн у Б. Коростелева. Органично связывают интригу дуэта и трио слуги у 3. Береговой и С. Комарова. Последний успевает заодно сыграть и молодого купца, в свою очередь принужденного отрабатывать маску сословных приличий.

Фантасмагорическая гоголевская карусель крутит-вертит героев того слоя нашей жизни, которому всегда и все до фени, фикуса, лампочки... Их пошлость воинственна, их суета комична и бессмысленна, их желания скудны и ничтожны при том толстом кошельке, при этом счете в компьютере банка. Их часы бесстрастно и лениво отсчитывают минувший век, финал нашего.

Сменили лишь экипаж на мерседес, счеты на принтер, холщовый мешок на полиэтилен. Неохота вочеловечиваться, подниматься духовно. Там «революсия»? Взрывают храм? Та «хлен» с ними... Тут опять «революсия»? Храм восстанавливают? Та пошли они... На выборы? Та пошли они... И они приходят, и правят, и вправляют мозги, и кое-что еще... Отсмеявшись, Пушкин задумался и сказал: «Боже, как грустна Россия!».




КТО ЖЕ «ОТПРАВИЛ» СОСТАВ НА ТИХОРЕЦКУЮ?




    16 ноября

И вот наконец-то я попался на удочку некоей рассерженной дамы, которой так не нравятся «рогачевские обозрения». Обычно она меня поругивает через Лену Кох, но вечером в минувшую пятницу я сам сидел у телефона 26-80-50, и меня достали. Бессмысленно расписывать весь этот разговор, но одно ехидное замечание показалось мне интересным.

Собеседница, усомнившись в моей эрудиции, спросила, а знаю ль я перипетии с песней из «Иронии судьбы» Э. Рязанова «На Тихорецкую состав отправится...». Гневная моя была права в том, что мало веселого в моих обозрениях. А «Тихорецкую» я еще с прошлого года задолжал своим читателям помните рубрику «Был задан вопрос»?

Бот и славно, вот и поговорим сегодня о «фольклоре работников искусств», о шуточных стихах и песнях, которые сочинялись и сочиняются в любом месте и в любое время, если в неформальной обстановке, чаще в часы отдыха, дружеских застолий и встреч, собрались, как минимум, трое хороших и творческих людей.

В советское время эти импровизированные произведения, особенно в среде шестидесятников, к коим имею великую честь относиться, дерзко и победно бодали всякий официоз и штампы, поднимали голос, стих, ноту на очень даже серьезные «конторы глубокого бурения». Да, многие перлы граничили с хулиганством («А Сашка Пушкин тем и знаменит, что тут он вспомнил чудного мгновенья...»). Сия традиция, как вкусная зараза, была занесена на тюменский университетский филфак в 70-е годы нашей поэтической студией, театром сатиры Ольгерда Усминского. Она жила до 90-х годов, когда наши супер-авантюристы и эстеты Мира Бакунин плюс Игорь Емельянов объявили себя местными «митьками» свободной шпаной кисти и пера и на очередной студенческой «Весне», задолго до обнажений нынешних поп-звезд, предстали в весьма пляжном виде перед почтенной публикой, ошарашив ее бессмертными частушками про Льва Толстого, пробежавшего весной в подштанниках, и про Сергея Есенина, проскакавшего гулкой ранью на розовом слоне.

Сам жанр был ворованным воздухом той «серьезной» эпохи, о чем О. Мандельштам сказал: «Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые это мразь, вторые ворованный воздух»». Сами же сочинения, вроде бы предназначенные для своих, для узкого круга, очень быстро расходились по стране и даже «бронзовели», будучи включенными в мюзиклы, бенефис В. Гинзбурга, фильмы П. Гайдая, Э. Рязанова... Так вот, «Тихорецкую» из «Иронии судьбы» пел иногда В. Высоцкий, и многие считали его автором музыки и слов. Приведу лишь первый куплет:

На Тихорецкую состав отправится,
Вагончик тронется перрон останется,
Стена кирпичная, часы вокзальные,
Платочки белые, глаза печальные...

Хотите все слова выписывайте «Курьер», напечатаем. И не только эту песенку, настоящий автор которой – довольно известный поэт военного поколения Михаил Львовский (сведения Б. Сарнова).

В свои университетские 60-е годы ни одна наша вечеринка не обходилась без шедевра:

Ах, что за славная земля
Вокруг залива Коктебля:
Колхозы, совхозы, природа!

(...В коренном тексте тут присутствует некоторое рифмующееся присловье, без которого русская речь, как правило, не обходится. Ио из нравственных соображений мы его опускаем. – _Ред_.).

Но портят эту красоту
Сюда приехавшие ту-
Неядцы, моральные уроды!
Спят тунеядцы под кустом,
Не занимаются трудом,
И спортом, и спортом, и спортом.
Не видно даже брюк на них,
Одна чувиха на троих,
И шорты, и шорты, и шорты.
Девчонки вид ужасно гол,
Куда смотрели комсомол,
И школа, и школа, и школа?
Хотя купальник есть на ней,
Но под купальником, ей-ей,
Все голо, все голо, все голо!
Сегодня ходит в бороде,
А завтра-где? В НКВДе
Свобода, свобода, свобода!
Сегодня парень виски пьет,
А завтра планы выдает
Своего родного завода!
Пусть говорят, что я свою
Для денег написал статью,
Не верьте, не верьте, не верьте!
Нет, я писал не для рубля...

(И так далее. – СТЫДЛИВАЯ РЕДАКЦИЯ.)

Что, не нравится последний куплет? Мне тоже, но в нем ключ к появлению сей штуки. Она посвящена Бас. Аксенову и написана в августе 1963 г. в крымском Коктебеле. Автор известный сатирик Владлен Бахнов. Он с друзьями отдыхал тогда в Доме творчества писателей, заведении весьма элитарном и престижном, а рядом были палатки молодых ребят «дикарей». Возникло некое злое поле между писателями и «читателями».

Бензинчику в костер их «классовой ненависти» подлила статья официозного певца тех лет Аркадия Первенцева, напечатанная в центральной прессе. Ханжеские мысли ее очень точно выражены в песенке Вл. Бахнова. А прочитав ее, «читатели» осердились и даже собирались побить «писателей», ибо местное начальство, испугавшись последствий публикации, решило освободить знаменитый залив от непрезентабельных строений «дикарей».

Вл. Бахнов пошел со своей песенкой с друзьями и гитарой вечером к костру «читателей», быстро пробежала дружеская искра, «дикари» поняли, что среди «писателей» есть нормальные люди, и началась добрая разрядка, которой так не хватает сегодня. Осенью эту вещь уже пели по всей стране.

Тот же Бл. Бахнов еще в июле 1945 г. написал, самый великий студенческий «хит» эпохи, который я слышал еще в начале 70-х гг. Называется он «В первые минуты...»

Вот первый куплет:

«В ПЕРВЫЕ МИНУТЫ БОГ СОЗДАЛ ИНСТИТУТЫ, И АДАМ СТУДЕНТОМ ПЕРВЫМ БЫЛ. ОН ХИЛЯЛ НАЛЕВО, И ГУЛЯЛ ОН С ЕВОЙ, И БОГ ИХ ОБЩЕЖИТИЯ ЛИШИЛ»[3 - Семейные предания, которые сохранились в памяти редактора «Курьера», дают несколько иную интерпретацию второй половины этого куплета: «Он был парень смелый и стрелял за Евой, и бог его стипендии лишил». Что в плане анализа лексики середины сороковых годов представляется более достоверным. – _Ред._].

Здорово, да?! Хотите вспомнить всю песню? Пишите, звоните в «Курьер», и продолжение последует.




ПЕРЕКРИЧАВШИЙ СМЕРТЬ




    21 декабря

Поэт родился в Пятигорске, на Северном Кавказе, 1 августа 1943 года. В бомбоубежище это потом ему сказали, что люди вокруг, бежавшие от войны, заклинали его: «Кричи!». И он кричал, и они остались жить, и он стал жить. Ибо сказано: «Мир входящему».

Таким было начало пути Анатолия Михайловича Марласова, – подумать только! – четверть века связанного с тюменским Севером, нашим краем, городом. Он одарен особым искусством жить, когда «не требует поэта к священной жертве Аполлон» и когда в любой миг бытия можно вызвать Ее... «Минута, и стихи свободно потекут». Но, впрочем, умением прирастать одновременно и естественно, заслуженно и вдохновенно, в чинах и строфах отличается именно родная поэзия. Губернатор и пиит Г. Державин, министр и баснописец И. Дмитриев, член Президиума Верховного Совета СССР и стихотворец Р. Гамзатов...

Правда, закончив в 1969 г. Московский институт культуры, А. Марласов и по службе продвигался вперед в близкой для поэзии области – начинал заведующим отделом культуры в Тазовском районе, с 1993-го – директор областной научной библиотеки. Что меня приятно удивляет, так это то, что чем выше он поднимался по служебной лестнице, тем глубже и мудрее становился его поэтический мир. Сравните сами. Вот северный мотив в начале («Страна Ямал»): «КОНЕЧНО, ТУТ ЕЩЕ НЕ РАЙ – Я ТРОПКУ ПРАВДЫ НЕ НАРУШУ, НО Я ВЛЮБЛЕН В СУРОВЫЙ КРАЙ, В ЕГО ТАЛАНТЛИВУЮ ДУШУ». И спустя годы («Мет, я юность не рассеял...»): «А ПОКА, ВЛЮБЛЕННЫЙ В СЕВЕР, В ЭТУ ХЛАДНУЮ ЗАРЮ, ЗРЕЛОСТЬ НАДО НЕ РАССЕЯТЬ, – САМ СЕБЕ Я ГОВОРЮ».

Может, по этой причине, часто публикуясь в коллективных сборниках, журналах, газетах, Марласов не торопился пробивать свой персональный сборник стихов. В советское время его поминали в отчетных докладах местного отделения Союза писателей через запятую в пресловутом перспективном ряду. В 80-е он «продвинулся» вперед, был в первой тройке лидеров северной поэзии. И только сейчас, зимою 1995-го, он пришел к нам во всеоружии своего блистающего и открытого всем добрым ветрам и надеждам поэтического мира, стукнул об пол своим «Белым посохом» первым сборником стихов, увидевшим свет в Тюмени в издательстве «СофтДизайн» (почему так и почему пишется вместе, спросите не у Марласова, а у издателя сборника Ю. Мандрики).

Не думаю, что получился отчетный, как бы итоговый сборник, в котором помещено около 130 лирических произведений. Просто поэт обрел ту настоящую силу и правду собственного взгляда на обыкновенное и странное, божественное и трагедийное чудо бытия, которые, не в пример многим местным и столичным модным стихотворцам, духовно возвышают нас вместе с автором: «И ХОЧЕТСЯ СКАЗАТЬ – НЕ ГОВОРИТСЯ, И ХОЧЕТСЯ КРИЧАТЬ – ТАКАЯ БОЛЬ! И Я НЕ ЗНАЮ, СКОЛЬКО БУДЕТ ДЛИТЬСЯ ПРОКЛЯТИЕ... МУЧЕНИЕ... ЛЮБОВЬ...».

Душа поэзии метафора, так примерно определил суть прекрасного ремесла в своей статье из знаменитого и разруганного альманаха «Литературная Москва» (1957) Б. Пастернак. Метафорическое поле А. Марласова дивно и беспредельно как серебристо-синяя ямальская тундра, с глазами-блюдцами тамошних озерков, как упругие петли Оби и Туры, раскачка кедровых боров и скрытая в обыденной толще душа человеческая. Его же душа не терпит одиночества, она очищает отчужденные пространства между людьми, сближает и радует их, открывает их доброе предназначение: «Я НЕ СМОГУ ТЕПЕРЬ СМОТРЕТЬ ПОДОБОСТРАСТНО ИЛЬ В УГОДУ НИ НА ЛЮДЕЙ, НИ НА ПРИРОДУ – МНЕ БУДЕТ ЛЕГЧЕ УМЕРЕТЬ».

Я имею полное право назвать «Белый посох» А. Марласова главным литературным событием года в нашей культурной жизни. Всего лишь несколько аргументов. Это единственная книга у нас, в которой нет дешевой политической конъюнктуры, дурной ангажированности. Нет в ней и сегодня еще модной порнухи с чернухой. Она не открывается программным «барабаном». Даже про столицу А. Марласов не пишет, а обращается к реке Москве.

Он нашел свою Родину, которая, «КАК ЖЕНЩИНА НА БЭ, НАС ПРЕДАВАЛА, БРАТЦЫ, ЕЖЕЧАСНО, И Я НЕ ВЕРИЛ САМОМУ СЕБЕ – Я ПОНИМАЛ, ЧТО РОДИНА УЖАСНА, УЖАСНА ТЕМ, ЧТО Я ЕЕ ЛЮБЛЮ... НО НА МОГИЛЕ НА СВОЕЙ ВЕЛЮ ДВА СЛОВА ВЫСЕЧЬ: «РОДИНА ПРЕКРАСНА!». Эти строфы любопытны тем, как автор творчески соотносит себя с классическими традициями отечественной поэзии, в данном случае со знаменитой лермонтовской «Родиной». Получилось развитие известного мотива, современное его понимание.

Да и в чистой поэтике А. Марласову таланта не занимать, органично обращается он к самым актуальным ныне приемам, сверхтексту, интертексту, содержательным паузам и цитатам из далеких и близких друзей-поэтов. Пример сверх-текста? Пожалуйста: «РОССИЯ, Я ТВОЙ КОЛОБОК... БЕСПЕЧНО НЕ ПОЮ Я, НЕТ! С НЕБЕС Я НЕ ХВАТАЮ ЗВЕЗДЫ, Я ИЗ МУКИ ВОЕННЫХ ЛЕТ ГОЛОДНОЙ МАТЕРЬЮ БЫЛ СОЗДАН». Фольклорно-сказочный сюжет о колобке порождает новую духовную ситуацию, нового человека и его путь, а глубина замысла в образе «мука военных лет отражается в страшной военной сверхреальности, связанной с рождением поэта.

А вот интертекст: «НЕ ТРЕБУЮ ДЕНЕГ, НАГРАДЫ – И ЭТИМ БОГАТА ДУША. МНЕ РОДИНУ ТОЛЬКО И НАДО И... ЗЕРНЫШКО КАРАНДАША». Якобы странное сближение последних двух слов указывает на личное открытие А. Марласовым сути своего творчества как прорастания зерна в земле.

Так появилось в тюменской поэзии доброе поле Анатолия Марласова, со всех сторон открытое людям. Его урожая хватит всем на долгие годы.




1994 ГОД





В КРАСНОМ ВАГОНЕ ТЮМЕНСКОЙ ПОДЗЕМКИ




    29 марта

Не хочу пугать вас раскатистым громом западного снова «андеграунд». За ним странно перепутанная лента, колющая дерзкими звездами другая вселенная, шпалы строф стихотворной подземной дороги. В нем заключена молодежная контр-культура, или субкультура. К нему же «прислонился» наш милейший отечественный постмодернизм, тюменский ORIENTAL BASAR. Эти ребята, зафачив пару стекларей с подмигивающими друг другу Григориями (Распутиными), идут или едут сквозь нас. А если они и имеют студенческие билеты гуманитарных факультетов, то забегают в наш мир на пару минут, дабы сразить своих преподов довольно приличными ответами на зачетах и экзаменах и снова исчезнуть в своей поэзии, в своей музыке, в своем общении.

«Восточный базар» книга стихов Кирилла Сидорова, в которой «Циол – философ обреченный – вдыхает дым курящихся плодов. Ум – в третью плоскость, где синие звери и травы над лесом, пологие звезды. Проломленный склон забытой сигаретой, упершийся в раскаленную поверхность. Увы, увы... Не слышно. Уж воды вышли – нелюдим бредет. Не ищет пес во мраке жертвы»...

Поверни грань их жизни проклинай, упрекай, пытайся направить на путь истинный сколько угодно. Будешь прав не уважают, не признают, отвергают реальные ценности добропорядочных граждан постсоветской России. Их тусовки скандальны, на миру они трясут патлами, могут и закосить, балдеют под рок-импровизации самопальных групп. Они дети вполне качественных родителей, даже из тюменского «дворянского» квартала, ученики недавних спецшкол.

Но все они перешли границу, ибо кто из их наставников разных лет знает, как идти на истинный полдень (Яков Афанасьев)?! Рано уловив мусорный ветер, они пока не приспосабливаются к нашему миру. Вот уж кто действительно отряхнул его прах со своих ног. Мы-то еще не умерли, но для них мы лицемерные, запутавшиеся в бесконечном вранье, в сплетнях, интригах, пустогоне за очередными мифами уже не существуем.

Тюменский андеграунд появился еще в ту, хрущевскую, оттепель. Были суды, интерес компетентных органов, скверну выкорчевывали без особых хлопот. Но к началу восьмидесятых годов все так прогнило в нашем датском королевстве кривых зеркал, что выслеживать местную молодую культурную подземку стало тяжело. Тем более, что на лидирующие позиции в ней вышли дети из самых-самых... Тут уж и опер закрывал глаза как бы чего не вышло... Нет, божественный гуру тюменских митьков, браток Мира, не повторял битников 1Л5А, германских хиппарей. Из немировского рок-клуба вышли Юрец (Крылов) и Ромыч, вещи которых еще успели попасть во всесоюзные сборники авангардной рок-поэзии. Многие из них гораздо раньше зафраченных и титулованных коллег по искусству дринкнули с оракулом божественной бутылки и создавали свое под звездами бессмыслицы Александра Введенского и Даниила Хармса.

На студенческой весне 1988 года киты тюменского молодежного андеграунда, расхрабренные великим допингом «Агдама», сумели обойти посты верных слуг официозной культуры. Мы их представили как пародийную компанию из СТЭМа. Партхозкомсомольскому активу это было понятно и процензурировано: студ. театр эстрадных миниатюр. Первым делом меланхоличный Боб уронил штаны, оставшись в средней своей части в вафельном полотенце с надписью «Не трожь меня, я сплю!»». В руках он держал детскую дудочку. На полтора роста выше над ним навис Емельяныч с пионерским барабаном и палочками. На барабан он натянул майку. Под стать были и остальные. Под бурное топтанье-мычанье группа исполнила свой знаменитый по студенческим курилкам и подвалам хит-митек: «Пев Толстой гулять любил в подштанниках, а Есенин вдаль умчал на розовом слоне...»».

Можешь выпить, если хватит злости. Ночь, прокуренная комната, слова. Взятые из книги. В душу, в кости проникает теплая зима. Запряги мне красных ягуаров! (К. Рыбьяков). В пресловутых центрах отечественный андеграунд уже давно отмыт и обласкан. Нет, там еще дурят народ своей экстравагантной показухой, еще вынимают из сундуков эпатирующую униформу, дабы исполнить номер по ходу очередной презентации или в шоу-программах «Останкино». Но уже выходят журналы и книги, появились переводы на Западе. Митьки славно оттянулись в Голландии.

Но отбрось «флору» (термин братьев Стругацких, познавших как бы изнутри всю бездну и реальную тоску по красоте молодежной контр-культуры и написавших гениальный роман «Отягощенные злом») ты увидишь наше, тюменское, другое искусство слова, кисти, музыку. Они не ходят по новым инстанциям, не создают свой творческий союз, не добиваются благосклонности издателей. «Это очередная болезнь молодых, пыль на ветру!» изрек местный мэтр пера. Странное дело, кругом столько разговоров о свободе, об интересе к необычным формулам и письму. А вот эти талантливые молодые люди остаются в своих подземельях. Стараниями Якова Афанасьева вышли ротапринтные альманахи очень малыми тиражами. Игорь Баркин издал сборник «Континентальное наречие». Дима Колоколов «Черноземы» своих друзей. Изъяв из какого-то выпуска «Чернозема» статью Кочнева о языке современной культуры, заклеив имя автора и напечатав нечто западное, я попросил прочесть ее знающего ученого-языковеда. Отзыв был самым благоприятным. Так что же, подождем, когда они все вымрут, сопьются, может, уедут, и тогда, наконец, заметим необычных детей своих? А может, это не пыль на ветру, а зерна другого искусства исчезают в безвестности, обедняя и без того не слишком богатую нашу культурную жизнь...




...СЕРДЦЕМ ВЕРУЮТ К ПРАВЕДНОСТИ, А УСТАМИ ИСПОВЕДУЮТ КО СПАСЕНИЮ (К РИМЛЯНАМ 10.10)




    19 апреля

Вот ведь как бывает лишь узкая улица Семакова (до 1922 г. называлась Подаруевской) отделяет Знаменский храм от нашего университета. Теперь можно бить в колокола. Дело благое, ибо колокольный звон не только зовет к очищению души, подумать о вечном. Он еще (с точки зрения физической) воздух очищает, озонирует, воздействует на болезнетворную микрофлору.

Часть окон университетских аудиторий выходит на храм. Больно или невольно, но обратишь внимание на приметы другой жизни, на самих прихожан. Нет, не тех, кто спешит к Господу со своим «меркантильным» интересом, отдает дань новым модам и настроениям. Я о других. О тех, кто уже прошел свою половину пути и готов воссоединиться с общиной храма, поверив сердцем и душой, или о тех, кто уже давно в общине.

Бот неспешно обходит церковь довольно большая группа дошколят. Впереди две женщины. Одна – явно воспитатель, судя по тому, как она одергивает шалунов. Вторая, не суетясь, без всякого дурного экскурсионного пафоса рассказывает о внешних иконах Знаменской, о библейских сюжетах, с ними связанных.

Уже потом в переданном общине здании церкви архистратига Михаила в беседе с Владимиром Петровым, не так давно и на очень приличном уровне закончившим исторический факультет университета, я узнал, что «экскурсоводом» была библиотекарь воскресной школы при храме Нина Григорьевна С. (по ряду причин фамилию пока называть нельзя).

Володя вспомнил и рассказал о многих «учениках» этой школы. Кавычки уместны хотя бы потому, что нередкий гость ее – 80-летняя бывшая учительница из Каменки. А еще – молодые и старые лица, среднее поколение и, конечно же, дети. Особая ипостась, своеобразный скол всех уровней и слоев тюменской городской жизни, нашего местного общества.

Нет над ними протокольной длани, против фамилий не ставятся учетные закорючки. Когда сто, когда двести человек, когда больше, когда меньше вслушиваются здесь в душеполезные беседы. Их ведут настоятель Знаменского храма о. Валерий, священнослужитель о. Николай. Излагается не просто учение о православной вере, принципах церковной жизни. Сами слушатели говорят о том, что они заново открывают себя, обретают терпкий и чистый Голос возвышенного, ведущий их, показывающий истинную и простую любовь жизнь.

Я понимаю, что наш недавний режим особо отличился в вопиющем разладе прокламируемых идеалов со многими гнусностями действительности. В моральном плане он растлил и разложил массу душ, посеял зловещие семена отчуждения между людьми. Сам образ жизни делал нас несчастными даже на последней территории нашего общежития семейной. Надолго отвращен теперь массовый россиянин от коллективистских форм общения, клубного дружества, собраний.

А вот в дом на Спасской улице (пока Ленина) люди идут. Я не собираюсь лишний раз дилетантски и поверхностно писать о пути к вере, о местной церковной жизни. Мне интересна внутренняя жизнь прихожан, ее культурнические контуры вне таинств службы и церковных праздников, особых отношений верующих на своих уровнях, следование канонам.

Я понимаю, что все 2 тысячи томов духовной литературы, любовно пестуемых Ниной Григорьевной, по-настоящему нужны открытому и честному диалогу человека с Ним. Но за людьми свобода воли, духовного распоряжения самим собой. В такие трудные времена обрести сознание дружества, любить и открывать красоту всего, что составляет Мир Волчий.

Не зову, не агитирую не имею права. Это каждый решает сам. Но свидетельствую – прихожане Знаменского обрели и особую культурную жизнь. И не надо дурацкой иронии, с которой понимаются сейчас многими слова художника «блажен, кто верует, тепло ему на свете»». Понимаете, у них появился действительно Дом, новая семья. Не верите – попросите разрешения. Поднимитесь в класс, где занимается детская художественная студия при храме.

Грешен, я и сам думал, что обязательно увижу рисунки на библейские сюжеты, росписи храмов, варианты икон. Да, увидел. Обрадовался их спокойному, ровному, умиротворенному, духовному излучению. Призыву к очищению. Да, все это занимает валяное место в работах юных художников Ольги Большаковой, Риты Ивановой, их друзей.

Но еще я увидел, что духовно-религиозные мотивы естественно и проникновенно пересекаются с очищенными от грязи бытия блещущими всеми радостными и благодарными красками земной жизни, ее природой, реками и птицами, гармонией красивых деревянных уголков Тюмени с храмами, народными праздниками.

Рядом – свидетельство того, как в новом поколении восстанавливается историческая память, свой тюменский путь. Это художнически решенные фигурные планы нашего города, сама детски понятая глубина четырех столетий. А за спиной руководителя студии Ксении Сечко своеобразный «ковер»», на нем мягкие игрушки – одним словом, целый космос жизни, приметы ее Благодати...

Идем и говорим с Владимиром Петровым. С ним случай особый. Пока еще редкий. Хотя довольно распространены особенно в начале века, в среде российской интеллигенции. Сейчас он здесь, в общине. Не спрашиваю, как, почему, зачем. Чувствую нравственную силу его решения, его уверенность, его правду.

Спрашиваю о том, как коротко сказать о мирской, культурнической связи этих людей, с просветленными лицами приходящих в воскресную школу. Может, ответ вас и не удивит. Может, я и не смог передать все оттенки. Может, такое смутное время сейчас. Но не у них. У них души согрелись, и обрели они то душевное спокойствие, когда вера помогает становиться братьями, добрыми людьми именно на этом свете.




УЦЕНКЕ НЕ ПОДЛЕЖИТ




    14 мая

Цитата «А когда в селении праздник, то Небесные Медведи ночью по дорожке лунной скатывали медвежат». Спрашивал у многих, кто хоть как-то касался нашего литературного краеведения: кто автор? Разные были ответы, в основном называли двоих Л. Лапцуя и Ю. Шесталова. Однако написал эти строчки тюменский журналист и литератор Юрий Зимин, которому в этом мае исполнилось 60 лет.

Не хочу выставляться, когда в редакции еженедельника «Согласие», где он сейчас работает ответственным секретарем, нас познакомили, что-то всколыхнулось в памяти и все. Н лишь после юбилейного материала в том же «Согласии» вспомнил окончательно так это же его очерки и другие материалы я читал в известном «Уральском следопыте». Но, кажется, времени прошло достаточно...

Лишь в полных библиографических изданиях бывшей Всесоюзной книжной палаты дотошный краевед на границе 60-х годов и далее найдет Ю. Зимина. Его книги «Фамильный подарочек», «Над нами Полярная звезда», «У нас на селе». В «Книжной летописи» указан не один десяток поэм, стихов, переводы с ненецкого. Идут один за другим названия коллективных писательских сборников, журналов, даже публикация на французском.

Б. Галязимов рассказал мне, что легенда о Паре богине весны самого северного народа в области была широко известна в Салехарде. Там даже ставились пьесы Ю. Зимина, когда он работал собкором областных газет. Знание ненецкого языка помогло в переводах, и многие из тамошних талантов просто обязаны ему своими литературными «родами».

Завязался какой-то «писательский детектив». Общение наше с Ю. Зиминым никак не складывалось, пришлось «копать» источники. Беру «Самотлор» – тюменский литературный альманах 1975 г. – толстый! – ну вот, хорошо, хоть что-то... Юрий Зимин. «Мы обживаем тундру» из северных очерков.

«...Север... разные судьбы переплел ты, разные интересы. Одни, приехав сюда, как рыба, выброшенная на берег, хватанут взахлеб комариной да морозной романтики и, обморозив идейные жабры, обратно вглубь, на Большую землю. Другие стоически набивают кошелек. Третьих «судьба погнала», нелады в семье или, мягко говоря, несогласие с общественностью. Четвертые – повидать жизнь». А ведь неплохо, да?

Ободренный, беру известные справочники. «Тюменская область в советской художественной литературе» (1984). За вереницей имен сотрудников обл. научной библиотеки выглядывает старый знакомый А. Гришин. Обозначен как лит. редактор. Но я не забыл, как Саша подчеркивал свою ведущую роль в подготовке этого опуса. Еще бы! Решили отразить тюменскую словесность аж с 1960 года. Вроде бы все есть даже Жаров П., Богомяков Г.П.... А Зимина нет!

Идем дальше. Вот биографический указатель «Писатели Тюменской области» (1988). Опять претензия на полный парад как и в том справочнике, указаны люди, что-то невнятно сказавшие про героику нефтебуден и прочая. А Зимина нет!

За что же заживо «похоронили» собратья тюменские по перьям и бумаге одаренного человека с неординарной судьбой? И его бросало, и сам он бросался на грудь девятым валам времени, в чем-то сам был виноват, но недоброго, как говорят знающие Ю. Зимина, за ним нет.

Бродил в молодости с цыганским табором, даже песни писал (и пели их), потом роман начал. Щедро дарил кому ни попадя главы. Ходят слухи, что иные местные знаменитости не постеснялись черпали из них для себя материалы. Потом на Севере стал своим для немалого числа людей. Дружил со старейшиной северных литераторов И. Истоминым.

Еще один след творческие и человеческие отношения с И. Ермаковым. Кем был Ю. Зимин безусловно талантливому автору изумительных сказов? Учеником, младшим собратом по этому редкому жанру? Ведь первые сборники сказов у них вышли практически одновременно, на рубеже 50-60-х годов. Манеры письма различны. Сказ у Ю. Зимина тяготеет к событийности, диалоговому общению, столкновению ситуаций. Но он предан забвению, ибо все пишут лишь про И. Ермакова.

Еще одна загадка. В 1984 г. наше мощное издательство «Детская литература» выпустило сборник произведений писателей Крайнего Севера. Есть в нем новелла (близкая к манере сказов Ю. Зимина) о северном мальчишке и его четвероногих друзьях «Санькина Беда»». Вещь очень добрая, полная настоящей теплоты жизни, ее сердечности. Место действия похоже на наш Север. Но рядом с фамилией автора стоит «Евгений»...

По воле судьбы Ю. Зимин замолчал почти на двадцать лет. Уехал под Тюмень, в Боровский, лечился, больше общался с природой. Теперь вот работает в «Согласии»... Немногие верные друзья говорят, что виновата недавняя система. Не хотел примерять мишуру писательской жизни, был всегда свободен, не мог играть по правилам тех лет, вступать в коалиции, вырывать тиражи и прогулочные командировки.

Но сменилось время. В чем-то похожие по судьбам на Ю. Зимина, вернулись в литературу Б. Чичибабин, В.Корнилов... Я не сравниваю дарования, но не в нашем случае коллеги помогли собратьям. А сколько бездарей сейчас широко печатается в Тюмени. По моей (далеко не полной) библиографии, у нас за последние два года опубликовано около 30 книг, масса сборников и публикаций в периодике.

Академик Д. Лихачев, касаясь судеб российских областнических культурных гнезд, верно написал, что им нужна полнота содеянного, внимание ко всем деталям, ко всему корпусу когда-либо напечатанных произведений.

Ясно, что система виновата в судьбе Ю. Зимина. Но не менее виновато провинциальное чванство наших «тружеников пера», их яростные посиделки в непрочных фракциях с непременным самовыдвижением на звание гениальнейшего. Но вот странное тюменское дело попадется среди наших приличный, своенравный, не егозящий перед обладателями корочек членов писательского союза человек со своим письмом! да вдруг и замолчит али сгинет куда-то.

Красиво начинал в Тобольске в 70-е годы поэт, кандидат философских наук Евгений Харлонов. Вышла маленькая книжка стихов «Прикосновение к чуду» (1973). Помогли спиться. Жень, а-у-у! -...

но верю: есть неповторимый час
- Мы дверью ошибаемся не раз.
И трезвеница вся душа твоя
Обрежется о свежесть бытия.

Петя Кожевников, прекрасный детский поэт из Харпа, соединивший русский характер с духовными тайнами северной жизни, одинаково близкий березнякам и голубоглазым озерам Ямала, где ты?! Наверное, ребята, в литературе сегодня очень валяно уметь писать локтями.




ЧТО УСПЕЛ НАПИСАТЬ ПРО СИБИРЬ ЛОМОНОСОВ




    14 июля

Июнь взбодрил Тюмень по части про ведения банкетов, вечеров и презентаций. Ананасы уже в шампанском, и крабы пока шли с водярой и косили глаз в устрицы», правда, из консервных банок. Пой знакомый, набирающий силу «делчек» (так он сократил делового человека), кое-чем причастный к нашим филологическим делам, не был оригинален во время довольно скучного банкета.

«И пусть вас сокращают, пусть вас совсем закроют. Что вы, Влад Саныч, о своих?! Ах, Захарова, Захарова, ее и Запад признает за работы о Достоевском? А ваш третьекурсник Денис, мой родственничек, учебнику по литературе для 10 класса корки оторвал, в спортивные штаны сунул и без подготовки на пятак ей экзамен спихнул...».

Спорить было бесполезно. На приглашение прийти на защиту дипломных работ наших университетских филологов делчек не откликнулся. Но ведь российский воздух просто раскалывается от словесной трескотни о необходимости духовного возрождения, о спасении погибающей культуры. Нравится вам или не нравится, беснуются или глумятся городские клеветники над почти беззащитными филологами, объективно они были и будут своеобразной элитой в культурной жизни любого нормального регионального центра. Люди, занятые литературной критикой, языками, наукой об искусстве слова, сегодня самые униженные и оскорбленные в Тюмени.

Но их место никто не займет. И чем хуже будет их положение, тем беднее будут детские души, тем дремучее будет местническое невежество.

А между тем университетские филологи делали и делают свое дело. По крайней мере, на своем уровне они успешно наверстывают упущенное, постигают многое из того, в чем преуспел остальной культурный мир за 70 лет господства в нашей стране идеологического монизма в литературе и искусстве.

Уже пятый год нам предрекают конец. Мол, скоро выпускники школ перестанут сдавать документы на филфаки. Но конца пока не видно, свою сотню первокурсников набираем стабильно. И что хорошо, все больше молодых увлекаются филологией серьезно, делают настоящие открытия.

Сергей Панов узнал о деконструкции в ознакомительном курсе о новейших течениях западной культурологии. Сторожа по ночам офисы новых русских, предпочитая обеду одно яблоко, он накопил энную сумму, выучил французский. Сейчас Сергей в Москве, читает отца-основателя деконструкции (Ж. Деррида) в подлиннике. Ну чем не ломоносовский вариант?

Слышу, возражают, крутят палец у виска. Долго крутить придется, не повредитесь. Число Пановых растет. К ним подтягивается и учительская среда, Да, погоды мы не делаем, но это уже проблемы общества, пустившегося в хищнический марафон за потребительскими радостями.

Когда выдохнетесь, может, вспомните и о нас. А пока защитил свою дипломную работу на «отлично» Максим Шилов. На местном материале. «Странная» тема литературное творчество тюменских зэков. Нет, не очередной липовый словарь уголовного мира, не серии анекдотов со смаком.

Понимая всю тревогу тюменцев о разгуле преступности, растущем проценте рецидива, Максим, изучив материалы, сделал свое открытие. Там, в зонах, оказывается, хватает людей, которые готовы вернуться в обычный мир, возродившись. Только мы не умеем их вовремя заметить, поддержать. И громадный пласт народной жизни оказался вне внимания общества. Наш русский фольклор стал ближе всего этим людям. Именно там живут и развиваются такие классические жанры, как бывальщина, сказ, устный рассказ. Кстати, работа Шилова перекликается со знаменитой радио – «гаванью» Киры Смирновой и Эдуарда Успенского. Но ее песни широко бытовали во всех слоях нашего социума. А материалы Шилова до него интересовали только редакции спецгазет МВД. Может, найдется издатель в Тюмени. Коммерческий успех сборника рассказов наших заключенных не исключается. Острота сюжетов и напряжение коллизий не отменяют в этом случае настоящей духовности.

Толпа тюменских рокеров пришла на защиту Володи Медведева Джаггера. У них свои эпатажные и острые отношения с обычным искусством. Их относят к явлениям современной молодежной контркультуры.

Что думаете, Медведев смущал госкомиссию ненормативной лексикой известных кумиров наших рок-групп? «Бренчал» тяжелым металлом? Нет, уважаемые, он получил свою «пятерку» за тему «Проблемы художественного текста в работах Ролана Барта». Столпа западноевропейского пост-структурализма.

Да, Ломоносов вроде бы говорил о том, что могущество России будет прирастать Сибирью. Только зачем ограничивать сию мысль в тюменской адаптации нефтью и газом? Тем более, что Михайло Васильевич в известной оде упомянул про российское юношество, охочее до успехов в науках и искусствах. Именно они и были повинны во многих достижениях петровских реформ. В том числе и сугубо экономических. А чем мы хуже?




А ЭТА КАРТА НЕ ОБМАНЕТ




    28 июля

Я взглянул в окрест себя. В который раз поразился неисповедимым знакам Провидения, насмешке над гордыней слабых и лукавых властителей разных тюменских времен. Стоял я на странной площади без имени, что всегда равносильно утрате хозяйского глаза и жизненных сил. Ошалелые кабысдохи-дворняги искали свои чахлые кустики, дабы отметиться. Сорная трава отбегала к берегу Туры от пьяного асфальта, брошенных домов и беспризорности. На месте этом встречаются улицы Коммунистическая и Димитрова. Те, кто их так нарек, вряд ли предполагали, что их шаг будет иронически осмыслен историей.

Редкие частные усадьбы на этих улицах гнезда собственного уюта и заботы о жизни и остальной «пейзаж» очень красноречивы. Так сказать, наглядный комментарий к этим названиям.

А вот Троицкий монастырь, выходящий на площадь, даже и в нынешнем своем не самом потребном виде сохраняет достоинство. В чисто светском смысле слова обезображенный недавними слугами государства мнимых величин, он и сейчас спасает нас от беспамятства. Будучи не в лучшей своей форме (как и вся Тюмень), все равно выражает ее неповторимый городской норов. Эти стены, эта земля рядом остаются намоленными местами. И приглушенно звучат человеческие голоса, взыскующие света и тепла, счастья и справедливости.

В недавние времена особенно не повезло сибирским городам. Именно их духовно-исторические карты сегодня отмечены самыми страшными разрушениями. Наша Тюмень не исключение.

Чтобы было совсем понятно, скажу – мое детство прошло на Волге, в городе Мышкине, знаменитом своими купцами и лоцманами. На всех кручах над рекой стояли храмы городские и деревенские. Лоцманы рассказывали: идешь на Рыбинск, ночь, пошел низовой ветер, волна, створных знаков не видно. Но ударит молния, блеснет знакомый купол с крестом. Ясно. Это Охотинский храм. Не сбились...

И вот сотрудники музея «Церковь Петра и Павла» решили восстановить для тюменцев городскую духовно-историческую карту. Хотя бы в виде новой экспозиции на выставке «Храмы Тюмени». Она недавно открылась на первом этаже надвратной церкви Троицкого монастыря. С именами святых апостолов.

Малознакомое «надвратная» означает, что сей храм был устроен над главным входом в монастырь в мощных стенах ограждения, символизируя переход от суеты сует к делам духовным.

В отсутствие хорошо знакомых мне по университетскому истфаку Н. Войновой и Б. Чупина нас принимала их коллега Л. Никифорова, толково и интересно объяснившая суть и детали выставки.

О высоком классе устроителей говорит то, что экспозиция не перегружена обилием цифр, документов, нагромождением фактов. Она обращена к душе человеческой, эмоционально накалена и духовно зрелищна.

Центр выставки – искусно выполненный мастерами из Санкт-Петербурга макет Троицкого монастыря. Каким он был... Зимний день, солнце, умиротворение и красота влекут и обновляют. Все лучшее отзывалось в каждом, кто въезжал в Тюмень с любой стороны, ибо построен был ансамбль почти в центре главных дорог города. Одна из них (Ямская) имя сохранила.

Над макетом и вокруг живописная добрая мистика». Городские пейзажи, списанные с открыток 1925 года в 50-е  А. Галкиным. Поклонимся ему и другим авторам. Хоть и в параллельном мире, но остаются с нами тюменские храмы. Духовная стража и укор за содеянное. Ибо «вспоминаем» мы город и людей с общим уважением к их земным делам и трудам душевным.

Впечатляет история Благовещенского собора. Жители Зареки, проходя через вантовый моет, каждый день попирают ногами его камни, прагматики недавних пет хорошо знали, сколь крепки фундаменты старых построек. Правая опора вантового пешеходного моста как раз в том месте.

А был собор красен собой. В стиле нарышкинского барокко» отстроен. Весь в изразцах, в шахматной черно-белой «игре» «кровельного кирпича»». Желтая, зеленая и красная черепицы сливались в живописную радугу восхождения к белому цвету. Соединяли земное с небесным.

Кстати, просмотрев выставку, лишний раз убедился в причинах крушения в России наших радикальных утопистов. Слепо, дико, повсеместно убивали культуру, красоту. Благовещенский взорвали в 1931 г. Уничтожали тюменские культовые здания еще почти сорок лет. А было их 15... И если когда-нибудь найдутся меценаты, вдохновятся власти и музейщики, создадут макет-панораму Тюмени начала этого еще века, увидим не только знаменитую лужу на торговой площади, в которой, говорят, утонул воз. Увидим и «прочитаем» всю духовно-историческую карту нашего города, храмы которого вместе со зданиями на Царской, Спасской, старым вокзалом и другими сливались в единый тюменский ансамбль.

И тогда пригодятся выразительные акварели Митинского, сохранившие подлинные виды снесенных строений монастыря. Чертежи и планы других храмов. Их духовное излучение осталось. Устроители дополнили документальные материалы живописью наших современников. Рисунки по мотивам, вдохновленные памятью сердца, сигналами прошлой (увы, поруганной) красоты.

Это было, было, было... Подлинность былого не вернуть, но прошлое не только урок, призыв к покаянию. Проникнемся духом и смыслом его, поверяя им все проекты и планы тюменского будущего.




ПЕРВАЯ БРЕШЬ В ПЯТЕРКЕ ШЕСТИДЕСЯТНИКОВ




    1 сентября

Наша культура, наша поэзия не сет в этот год страшные потери. Евгений Леонов, Иннокентий Смоктуновский, Леонид Леонов... И вот в Переделкине – писательском поселке под Москвой – похоронили Роберта Ивановича Рождественского.

Мой заголовок не случаен. Дело все в том, что в 1950 г. поэт учился в моей «alma mater» – Петрозаводском университете в Карелии – на моем же факультете историко-филологическом. Получилось так, что и в студенческом спорте мы защищали одни и те же цвета – факультетской сборной по баскетболу. Только для меня это уже были 60-е годы. Да и ростом и мастерством Р. Рождественский был куда выше – вскоре он играл уже в сборной тогда еще не ликвидированной Карело-Финской ССР.

Оказалось, что и первый наставник в литературе у нас был один и тот же: зав. отделом армейской газеты «Патриот Родины», тонкий знаток русской поэзии XX века Анатолий Мясников.

А то, что наши отцы были военными, постоянно переводились на новые места службы, обернулось не только житейскими тяготами, но и возможностью увидеть множество новых градов и весей, приобрести бесценный жизненный опыт.

Сибирь родина Р. Рождественского. Родился он 20 июня 1952 г. в селе Косиха, районном центре Алтая. Настоящий его отец (Станислав Никодимович Петкевич) был потомком ссыльных поляков. После семейных драм мальчик стал в конце концов Робертом Ивановичем Рождественским.

Но первое стихотворение в «Омской правде» в июле 1941 г. было подписано Робертом Петкевичем («С винтовкой мой папа уходит в поход...»).

Литературная судьба поэта сложилась ровно и счастливо. Из Карелии он уезжает в Москву приняли в знаменитый Литературный институт. Р. Рождественский получил диплом в 1956 году в хорошее время, начало «оттепели», подъема публицистической поэзии в нашей стране.

Есть в баскетболе понятие первая стартовая «пятерка». В поэтической сборной молодых тогда шестидесятников, жаждавших правды, обновления жизни после сталинщины, быстро образовалась своя стартовая «пятерка». В лидеры новой формации заслуженно выдвинулись Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский.

Вам, сегодняшним двадцатилетним, скажу, что свои вещи они читали на самых крупных стадионах, собирая иногда по 100 тыс. человек. Многие вещи высокого духовного плана, особенно тогдашняя поэзия, сформировали целое поколение, которое, постарев, радовалось крушению тоталитарной системы в начале 90-х годов.

Но сегодняшние профессора называют нашу формацию половинчатыми идеалистами, желавшими лишь реформировать систему. Что ж, ломать не строить, но и строить все равно придется. Только с кем? С попсовыми группами и их бездуховными фанатами, заполняющими теперь стадионы?

И стартовая «пятерка» не затеряется в новых кущах. Ее дух, ее идеи, ее форму активного, духовно-эмоционального диалога с жизнью, конечно же, на новом витке, по-своему подхватывают и продолжают другие. И это время придет, а пока из жизни ушел первый среди равных Р. Рождественский.

Что ему зачтется по большому счету? Для нас тюменская тема, его поэтические репортажи об открытии нынешнего энергетического сердца России. Для всех то, что в начале 80-х годов Р. Рождественский пробил зону молчания вокруг Владимира Высоцкого, способствовал выходу книги его стихов «Нерв».

Да и в той славной «пятерке» он был неповторим хотя бы тем, что поднял спортивную тему на уровень самой высокой поэзии.

В 1960-м году Р. Рождественский написал поэму «Реквием» суровую и прекрасную лирическую исповедь, посвященную памяти погибших в Великую Отечественную. Она так поразила композитора Д. Кабалевского, человека, презревшего тогда официозную опеку, свободного в своем творческом выборе, что он немедленно положил «Реквием» на музыку.

Одним из первых поэт написал и пробил в печать сатирическую поэму о жизни страны конца 60-х – начала 70-х годов, заставляющую вспомнить бессмертные шекспировские слова: «Прогнило что-то в Датском королевстве». В 1975-м году эту поэму («О разных точках зрения») поставила студенческая поэтическая студия тюменского университета.

Нашлись ретивые охранители, которые легко угадали в спектакле «не тот дух».

Спасла положение единственная публикация произведения в нашей стране в те годы в журнале «Юность» за 1971 г. Так и лежит этот номер в нашей папке студийных сценариев – затрепанный, с «боевыми» шрамами отметинами карандашей наших «хранителей».

... НА ИСХОДЕ ДВАДЦАТОГО ВЕКА ИСЧЕЗАЮТ РЖАВЫЕ СИМВОЛЫ. БУДЬТЕ СЧАСТЛИВЫ, ЧЕЛОВЕКИ, ЛЮДИ СМЕЛЫЕ, ЛЮДИ СИЛЬНЫЕ!

Так с нами попрощался большой поэт и настоящий трибун своего сложного времени Роберт Рождественский. Теперь он будет разговаривать с нами своими лучшими книгами, своими лучшими стихами.




И В МУЗЫКУ ПРЕОБРАЖАЯ ШУМ




    27 октября

Удивительное дело: мысль великого нашего писателя Андрея Платонова (в вольном изложении) музыка всегда играет ради победы, если она и печальная, – для меня высвечивает творческую суть пианиста и руководителя «Тюменьконцерта» Михаила Михайловича Бирмана.

Десять лет тому назад в Тюменском госуниверситете хорошо работала литературно-музыкальная гостиная. Попасть туда было непросто, ибо выступать приглашались самые известные мастера искусств как наши, так и приезжие.

Одну из программ просто блестяще провел сам М. Бирман. Он же был автором сценария концерта и сыграл несколько серьезных вещей. Получился синтез-концерт, в котором романс сменялся музыкальным фрагментом, стихи песней или арией...

Тогда же пианист как бы раскрывал свое видение произведений. Рассказывая о композиторах, он готовил нас к собственному толкованию их творчества. В его игре не было тех странных пауз, когда мы видим исполнителя в ауре захватившего его мотива, настроения, в переживании небожительства автора музыкальной пьесы. Но эта простота была обманчива. Боги сходили на землю, а его руки психологически и романтично оправдывали этот сход.

И вот минуло 20 лет с той поры, когда у М. Бирмана состоялся первый публичный концерт в Тюмени. Сегодня он, заслуженный артист России, готовится к своему рубежному октябрю. 29-го числа этого месяца пианист собирается выйти к нам на знакомую сцену тюменской филармонии (теперь концертного зала имени Юрия Гуляева) и «выдать свое соло».

В первой части концерта обозначены такие имена, что поневоле перехватит дух. Бах и Шопен. Я думаю, здесь есть дерзкий вызов нашей публике. Ведь дилетантски мы считаем, что Бах – зевесовы раскаты грома, торжественно-величавые, трагедийные страсти, приговор рока нашей судьбе и покаянье перед ним. А Шопен? О, как писал далекий мой теперь карельский друг Юрий Линник:

Не укоряю, что прошла как снег!
Но помнишь ли, как в таинстве великом
Из музыки вдруг вышел человек
И шепотом назвался Фредериком?

Но я знаю одно М. Бирман победит. И наши знатоки, столь насмешливо относящиеся к талантам, живущим рядом, хоть в миг игры подчинятся таинству искусства. И этот отчетный концерт станет событием, стоящим многого. Хотя бы признания, что и в Тюмени есть такая достойная культурная жизнь.

Под юбилей принято оживлять биографию виновника торжества, Что ж, кому-то, видимо, будет интересно узнать, что пока все Бирманы Михаилы. Что это семейная традиция часть верности музыке. Кстати, и жена М. Бирмана практически не нарушает ряда. Татьяна музыковед, выпускница той же Уральской консерватории, которую закончил и наш пианист.

До переезда в Тюмень в 1974 г. он уже концертировал, пробовал свои силы (и удачно!) в специальных конкурсах. Алябьевский музыкальный осенний фестиваль в нашем городе свел его с таким маэстро, как скрипач и дирижер, заслуженный деятель искусств Украины Антон Шароев.

Возникло творческое содружество в форме камерного оркестра «Молодые виртуозы России». Классический репертуар, сплав молодости и опыта позволили успешно выступать в хороших московских залах, за рубежом, в городах России, в нашей области.

И в памятный день (как принято говорить на театре – в бенефис) планирует М. Бирман выступить опять-таки вместе с А. Шароевым. Вот ряд имен композиторов, вместивший почти два века всю русско-европейскую вселенную музыки, всю полноту жизни нашей цивилизации, все ее радости и трагедии, любовь и жажду счастья: Чайковский, Крейслер, Витали, Григ, Рахманинов, Прокофьев...

Знаете, музыка даже своей печалью осветляет мутные воды. А сейчас у многих так муторно на душе. И надо жить и побеждать страх, умолять надежду...

Я, как к воде, припал к былым годам,
Чтоб вспомнить о минутах, отраженных
В текучести вот этих давних гамм,
Гебе когда-то в прошлом посвященных.

Настоящая биография музыканта в игре, в которой всегда будет биться чье-то светлое сердце.




САЛЮТ НОВОГОДНЕГО ШАМПАНСКОГО В ЧЕСТЬ ДОСТОЙНОГО ГОДА ТЮМЕНСКОЙ КУЛЬТУРЫ




    29 декабря

Дорогие тюменцы! Позвольте вас всех пригласить за наш заочный праздничный стол и, прежде всего, представить вам гостей деятелей нашей городской культуры, музыкантов, художников, танцоров, музейных и библиотечных работников, актеров и режиссеров, литераторов, педагогов и мастеров клубных увлечений, и многия, многия... Вместе с нами они провожают уходящий год, похожий на яркий весенний ковер, сотканный из цветов незабываемых дней прошедших фестивалей, выставок, премьер, концертов, юбилеев, вечеров. Они сидят не по рангам и не по чинам, а в соответствии с теми днями, неделями, месяцами, в которые и проходили чудные действа, ими сотворенные под сенью местных муз. А все началось с премьеры кинофильма «Темные воды», в создании которого во многом «повинны» президент фирмы «ТЕА и К» В. Зуев и его сотрудники. Пока тюменцы раздумывали над этим совершенно новым для нас феноменом, фильм оценили в Европе, присудили ему диплом и звание одной из лучших фантастико-приключенческих лент за последние 20 лет.

Поближе к весне театралов всколыхнула длинная серия новых спектаклей в храме драмы и комедии и в театре кукол и масок. Сценический гротеск С. Кузина по абсурдистской драме Э. Ионеско «Лысая певица» знатоки поставили впереди столичных версий. В это же время гл. режиссер театра кукол и масок С. Кузин вместе с И. Кузиной и Ю. Федоровым (едва ли не первые в России возродившие фольклорный мир Петрушки) готовились к новому туру встреч в Европе с марионетками-коллегами. Летом из Италии наш «Дом

Петрушки. Куклы Кузиных» вернулся победителем международного фестиваля, благосклонно «подарив» хозяевам видеофильм о себе.

Труппа «взрослого» театра тоже не заставила себя долго ждать. Ей оказались по плечу многие художественные измерения человека, истории и мира без провинциального дурного привкуса. Только что закончился фестиваль драматургии П. Коляды в Екатеринбурге. Лучший спектакль по пьесе «Мурлин Мурло» в России – тюменский.

Многим помнить и помнить блистательную карнавальную «Мирандолину», которой открылся новый сезон в драме. Но гут же театр кукол и масок поднимает занавес, показывает виртуальное сверхсовременное действо по «Руслану и Людмиле» Пушкина со «зрителем Пушкиным» во главе...

Бог мой, как это красиво соревнование идей, зрелищ, талантов, открытий! Кукольники финишируют сказочной игрой в Вини-Пуха, вовлекая зрителей в сотворчество, Кузины с коллегами выбрасывают творческий десант в педколледже № 2, где вдохновенно священнодействует в своей студии «Человек играющий» В. Никляев, уже своими народно-ярмарочными зрелищами даря с профессионалами праздник «Солнцеворот»! Драма отвечает парадом талантов на своем вечере «20 лет спустя», где к собравшимся выходят не только ведущие мастера труппы, но и те, кто делает декорации, шьет костюмы, из завалящей железки выделывает золотой меч рыцарей Артура.

Открытие года молодой режиссер Д. Кузьмин, поставивший у нас «Рогатку» Н. Коляды, в которой горький привкус смердящей бытовухи, агрессия молодых на бездуховность бытия преодолевается желанием высветить мир, вернуть нам человеческое. Здесь открылся драматический дар кукольника В. Лазарева, явилась к нам острохарактерная актриса Г. Безбородова.

Художники-мастера изо... – о, это созвездие думающих, знающих, создающих. Целая череда выставок, юбилейная у О. Шруба, 70 лет – а молод дух, трепещет сердце, широка панорама нашей жизни от войны до сегодня. А главное свое видение мира, не заслоняющее суть событий и вещей.

Все грани таланта искусного отношения к быстротекущему времени представил альбом Галины Бизель. Может, будут такие издания и у ее коллег. Ведь они, как и вся область, тоже юбиляры. 50 лет их творческому союзу. Говорят, что вот-вот мы увидим книгу-альбом, где собрались все наши мастера, представлены их лучше вещи. Подсказывают, не забудь про наш союз оптимистов-карикатуристов, открытие года выставку мастеров народных промыслов, про графику Е. Кобелева, работы преподавателей школы искусств №1...

Но уже волнуются музыканты. Вот улыбается, потягивая пепси, первый в Тюмени лауреат международного конкурса 15-летний баянист Миша Киселев. Ему дружески подмигивает юбиляр, пианист, «продюсер» филармонических вдохновений М. Бирман, унося в запредельную высь, звучит орган в зале Дома ученых, итальянское солнце заливает нас в ариях И. Бибеевой. Их сменяют участники всероссийского праздника «Бенефис трубы». Грянуло «Прощание славянки» муниципального духового оркестра С. Ларина, откликнулись биг-бэнды Е. Шапиро, А. Молокова, вал аплодисментов играет «Крунинг-джаз».

Завораживают душу хоровики Е. Гостевой, В. Графова... по чистым улицам германских городов проходят солисты Тюменского муниципального русского народного оркестра А. Андрюшкина. Готовятся к выходу «Зори Тюмени», солисты бального танца международного класса Л. Анохиной. Последний взгляд в зеркало бросают «Сударушки» из ансамбля русской народной песни при Тюменском отделении Свердловской ж.д. Рядом их коллеги, народные ансамбли из хорошо известных в Тюмени ДК «Строитель», «Геолог», «Торфяник»...

Еще открытие – наш город выпускает книги. Жалуемся, плачемся, а 50 томов, томиков, сборников отпечатаны. Плюс возобновился выход историко-художественного и краеведческого (уже журнала!) «Сибирский тракт». Нашли деньги на «Книгу памяти», надо найти и на «Книгу расстрелянных», наша газета ведет ее из номера в номер.

Отметил город 70-летие К. Лагунова. Известный писатель продолжает свое дело. Детвора рада красочному томику повестей-сказок, взрослые узнают теперь о подлинной истории крестьянского восстания в нашем крае в 20-е годы.

Событием стало издание бестселлера мирового класса «Куст ежевики» Ч. Мерджендала, юбилейной серии лучших книг тюменских литераторов по случаю 50-летия нашей области. Особо отмечу выход сказов И. Ермакова, в начале года отмечали его 70-летие, прервано забвение, ведь книги этого народного писателя не выходили целых 10 лет.

Духовным спасением от смуты для многих из нас стали библиотеки. Пока еще ровно горят их огни, никого не закрыли, много людей, молодежи. Только в центральной городской библиотеке (директор П. Шилова) успешно прошло свыше десяти презентаций, выставок, творческих конференций.

В областной библиотеке – душа радуется! – собираются поклонники Рерихов, клуб «Тюменская старина», дискутируют интеллектуалы. Мы узнали летом, что же это такое всемирная книжная ярмарка во Франкфурте (ФРГ), ибо часть ее экспозиции была показана у нас.

Просят внимания фотомастера С. Киселев, Б. Дыба, С. Шаповал... Их выставка была оригинальной и впечатляющей. В дружном согласии прошли акции наших обществ национальных культур. Вечера русской и немецкой, польской, чувашской, сибиро-татарской общин... Год этих объединений завершила «Ханука», праздник еврейского народа, который освободил себя сам и поверил в благие пути собственного возрождения. Тюмень стала одним из первых сибирских городов, где показали трагический фильм о Холокосте варварском истреблении 6 миллионов евреев фашистами («Список Шиндлера» Спилберга).

А теперь тост за всех тюменцев, которые не забыли о своей вере в духовную жизнь, в радость сотворчества. Был восторг широкой Масленицы, народного праздника «Красная горка», массовых представлений муниципального театра «Воскресенье» Калининского района, был конкурс «Двор-шоу» (фестиваль дворовой песни), вечер юмора в «Строителе» 1 апреля, конкурс читающих семей...

Многие из нас отозвались на не самую круглую дату биографии М. Лермонтова, а сколько прошло вечеров, дружеских собраний в минувшем октябре!

Похвальное и справедливое слово скажем и нашим администрациям. И за то, что поддерживают городскую культуру материально, реально занимаются творческими делами, помогают обмену духовными ценностями (вспомним хотя бы яркий фестиваль российских искусств в юбилейные августовские дни). Давно сказано: когда говорят Музы, пушки молчат. Наш очень жестокий век и тут отличается не в лучшую сторону, но в Тюмени пока мы с миром. Пока мы со щитом, которым прикрывают нас и наши замечательные мастера культуры. Спасибо вам всем и будьте и дальше счастливы в творчестве в новом году!

...Ай-яй-яй! Да как же это я забыл про наших музейщиков, про выставки, про «Словцовские чтения»? Ведь сказали же московские гости, что тут у нас настоящее чудо, сибирский ренессанс, а Москва все больше становится чахнущей музейной провинцией...




МЕЖДУ СЦИЛЛОЙ ТОРЖЕСТВУЮЩЕГО ХАМСТВА И ХАРИБДОЙ ЭЛИТАРНОЙ ЖЕРТВЕННОСТИ




    5 февраля[4 - ^*^ Первая публикация В. Рогачева под рубрикой «Такая культурная жизнь», «Тюменский курьер», 5 февраля 1994 года.]

И в культуре несть славянина и иудея, чукчи и мордвина… Великий пусть из варяг вел в греки. Ибо они и сейчас своей красотой, своими мифами не дают ослабить скрепляющий раствор нашей евро-цивилизации. Только вот в последние времена совсем плохие мы стали греки. Издеваемся над отцами, промотавшими культурное наследие.

Пообщавшись с разными кругами тюменской публики, я выяснил, что Сцилла с Харибдой уже почти не затрудняют ее память. В лучшем варианте они сделались чем-то вроде Содома и Гоморры из Ветхого Завета. В худшем их опознали как средневековых ведьм, мешавших славной Жанне д’Арк вершить военные подвиги.

Да, дорогой Осип Эмильевич Мандельштам, бессонница, Гомер, тугие паруса больше не напрягают нашу культурную и около – публику, и список кораблей не до половины, а хотя бы до первого десятка не читают сегодня и многие из студентов-гуманитариев. А меж тем Сцилла и Харибда понадобились мне вовсе не для оживляжа. Греческий античный гений поселил этих чудищ в одном из самых коварных мест своей Ойкумены. Узкий Мессинский пролив, отделяющий и сегодня носок итальянского сапога от Сицилии, печально славен резкими ветрами, быстро возникающими крутыми волнами, обрекшими на смерть многих мореходов. На жутких кручах грек поселил и сладкоголосых сирен, завлекавших моряков в чрево гибели дивным пением.

Не посягая на всю российскую культурную жизнь, скажу, что по количеству тюменских сирен мы никаким столицам не уступим. Особенно дороги мне многие местные шоу, презентации, недавняя шумная битва между различными писательскими фракциями, вовремя охлажденная вмешательством, слава Богу, самого главы обладминистрации. Но пальму первенства держат молодежные дискотеки, где культуру частенько вбивают клиенту в прямом смысле (физически) под резкое и ритмичное чередование матерей и некоторых пород домашних и сельскохозяйственных животных.

Напомню еще, что Одиссей, хитроумный герой Троянской войны, был одним из немногих, кто прослушал концерт сирен до конца. Залепил уши спутников воском, приказал привязать себя к мачте, те гребли и гребли, сирены заливались, Одиссей корчился в сладких муках, требовал отвязать себя, но пролив был пройден, и сирены выслушаны.

В культурной жизни нашего города, несомненно, Одиссеи есть, и свои мессины они проходят не один раз в год. Но, видно, воска у нашей публики много и она весьма равнодушна к корчам доморощенных Одиссеев.

...В середине января этого года наше учительство и его паства в большом числе, отменив уроки, устремились в 38-ю школу. На действо, произведенное заезжими французскими проповедниками в форме душеспасительных бесед типа «ты и я в этом мире», или как достичь гармонии и согласия, хорошо успокоиться от многих невзгод, которыми треплют нас суровые ветры перемен. Просветлев и прослезившись, наиболее эмоционально податливая часть публики расходилась, минуя книжные лотки и киоски, в которых стали появляться и хорошие книги. И лежит невостребованной книга о смысле жизни Л.Н. Толстого, по глубине своей не уступающая духу того действа.

Впрочем, я не черню приезжих, а повторяю несть пророка в родных пенатах. Можно по-разному судить о тюменском философе, знатоке нравственных проблем Ф. Селиванове. Но не горит свеча его клуба в научной библиотеке, где остро обсуждались эти вечные и проклятые вопросы и блистали молодые тюменские умы. Где клуб, где спорщики?! Уж многих нет на сем поприще, а те далече. Татьяна Караченцева, видимо, станет доктором философии в Иерусалимском университете. Александр Павлов ходит с портфелем и раздает автографы знакомым, черкая на титуле только что отпечатанной монографии о чуде жить, мыслить и страдать. Ладно, вы не знаете, кто такой А. Павлов, вам и он, и иже с ним до фени, до лампочки и прочая. Но по городской статистике в Тюмени одной только философствующей братии (выпускников философских факультетов и им родственных) около 400 человек. Плоха ли, хороша ли книга молодого ученого, но ее появление все равно событие нашей культурной жизни! Да еще редчайшее, ибо издание плохонькой брошюры в 100 страниц стоит сейчас около миллиона рэ. Я не знаю последних сдвигов в среде философствующих тюменских собратьев, но хорошо помню их конференции и частые встречи до 1990 года под эгидой философского общества еще СССР. Что, ребята, ваше тюменское отделение приказало долго жить, или не успели сдать в аренду коммерсантам один из своих углов?! Боюсь, что в случае с А. Павловым все кончится краткой информацией о его работе. И это на фоне реальной тяги остатков думающей творческой молодежи к общению, к самореализации.

На презентации в филологическом факультете университета решили показать капустник. Зрелище в битком набитом зале затянулось надолго. Разное было по уровню. Однако градус эмоций, смеха достигал звездных высот...

... Но читатель уже хватает ведущего рубрику за перо. И он прав. Он протягивает тюменские газеты за один лишь день 29 января. Культурная хроника, статьи о нашей культурной жизни впечатляют по всем параметрам. Отчеты о концерте в филармонии виртуоза гитары Андрея Гарина, о празднике в подростковом клубе «Алиса», о ведущей «Диполь-Патруля», о гармонистах Заволокиных, о джаз-балете, радиофестивале «Сибирский тракт», о новой неделе «Паралакса», о тюменских музыкантах, которых встречает Калифорния, о работе над историко-культурным сборником очерков «Мы сибирские татары», полоса в «Согласии» о чудесном тюменском писателе Иване Ермакове, о юном художнике Саше Самарине...

И городская афиша просто загляденье. Бог мой, какие фильмы! «Мой друг Иван Лапшин», «Д.Ф.К.» (о судьбе Кеннеди), «Свадьба с приданым», «Сказка странствий» (А. Миронов!), фестиваль Мерилин Монро. Соотношение художественных картин с чернухо-порнухой: 50 на 50. Уже лучше, чем прошлым летом. Выставки русская и западная живопись в подлинниках, тюменский декор и искусство народов нашей области, древнерусское искусство и сказка П. Ершова в творчестве отечественных художников; сибирский татарский дом, минеральные богатства края, этнография народов Севера, археологические находки на оз. Андреевском, храмы Тюмени, ее ремесла и промыслы, история христианства нашего региона. Вечер для тех, кому за 30, в «Геологе», пьесы А. Островского и Э. де Филиппо в театре, заседание рериховского общества в научной библиотеке...

И в библиотеках, особенно детской на Тульской, есть народ. И горят огни мастерских художников, и кандидат философских наук, гл. режиссер театра кукол и масок Сергей Кузин знает, что делает. И наши администрации, их комитеты по культуре достойны не только упреков, а похвалы за это реальное богатство городской культурной жизни. Но есть и жуткие цифры, полученные социологами. Многие из этих богатств лишь бездумно потребляются, пассивно заполняют свободное время горожанина. Много по-прежнему мероприятий и галочек, практически молчит обратная связь. Количество не переходит в счастливый труд души. Реальная и творчески плодоносная элита замкнута сама на себя, а будучи приглашена на довольно частые в нашей Тюмени презентации, быстро дробится на маленькие кучки, перемывая, как правило, косточки взмыленным организаторам.

Да, давит бездуховность, всеобщий распад и разброд. Да, вы правы, требуя от меня назвать хоть какую-нибудь временную полосу в жизни нашей страны, когда культурная жизнь была личностно осознана как духовный хлеб насущный. Вы просто забыли спросите у блокадников Ленинграда, ветеранов Сталинградской битвы.

Они отвечают из воспоминаний Виктора Некрасова, одного из самых честных писателей советской эпохи: «...кто думает, что в Сталинграде был только ужас, ад и стиснутые зубы, тот ошибается. Было и то, и другое, и третье», но была и великая тяга и вера в красоту, в книгу, в искусство. Был комбат-1 Беньяш, устраивавший на самом опасном направлении «скажу, совсем неплохие концерты самодеятельности». К комбату-2 Котову все ходили слушать пластинки Утесова, Руслановой, Собинова, Неждановой.

Из воспоминаний Николая Чуковского (сына всем известного Корнея Чуковского): «...во время осады и голода Ленинград жил напряженной духовной жизнью... В осажденном Ленинграде удивительно много читали. Читали классиков, читали поэтов; читали в землянках и дотах... охапками брали книги у умирающих библиотекарш и в бесчисленных промерзлых квартирах, лежа, при свете коптилок, читали, читали. И очень много и многие писали стихи. Даже разговоры, которые вели, эти люди-тени, отличались от обыденных, никогда в обыденном существовании не говорят люди столько о жизни и смерти, об истории, совести, искусстве, о вечно скованном и вечно рвущемся на волю человеческом роде, сколько говорили любые два ленинградца, случайно оказавшиеся вместе...».

Конечно, то война. Но ведь и сейчас в России (я не берусь судить обо всем нагнем социуме) в культурной жизни положение далеко не мирное. Дабы не быть растерзанным радикалами, сошлюсь на Г. Попова, лидера движения демреформ, нынешний курс страны плохо копирует западные модели, к благоденствию приходят лишь узкие слои общества, да и то во многом весьма любопытными путями. Большое число моих коллег из сферы культуры, не утративших ни совести, ни чести, в глухой обороне.

Вернулся Большой Страх, не тот, не вчерашний. Из ГУЛАГа тоталитарного и идеологического нас загнали в ГУЛАГ криминальный и монетаристский. На днях захожу в хлебный на Ямской и тут установили мощные железные решетки. Значит, скоро и за хлебом, как на бой... И каждый день для многих, как на войне за место в автобусе, за элементарные бытовые вещи... Страх за детей вечером в школе молчаливая, угрюмая толпа ждет уже ребят из 5-7 классов. Страх при подходе к кассе дадут ли деньги?! Кружится голова от вальса этикеток в магазине, от иномарок, плюющих на красный свет и срезающих перекрестки прямо по тротуарам. Все чаще по ночам рвутся в квартиры непрошеные гости. А что наша культурная жизнь?! Еще дышит, напоминает гибель «Титаника», когда оркестр играл уже в волнах. И мы играем в волнах, поднимаемых криминализацией и коммерсализацией культуры.

Последние новости с фронта в Тюмени закрылось отделение издательства «Ренессанс» духовно-историческая, философская литература, книги по искусству. Суровый знак неба на фоне трескотни о духовном возрождении (Ренессансе!) России. В центральной библиотеке города на ул. Луначарского очередной потоп.



notes


Сноски





1


^*^ Контрамоция – движение во времени в обратную сторону. В словарях отсутствует. – Ред.




2


СТО – Союз Тюменских Оптимистов. – _Ред._




3


Семейные предания, которые сохранились в памяти редактора «Курьера», дают несколько иную интерпретацию второй половины этого куплета: «Он был парень смелый и стрелял за Евой, и бог его стипендии лишил». Что в плане анализа лексики середины сороковых годов представляется более достоверным. – _Ред._




4


^*^ Первая публикация В. Рогачева под рубрикой «Такая культурная жизнь», «Тюменский курьер», 5 февраля 1994 года.