МИХАИЛ ЛЕСНОЙ
ЧИРВИК
Храбрый заяц
Как-то в марте я проезжал на лыжах через кусты и случайно наткнулся на поставленную братом петлю, в которой бился толстый пушистый заяц. Я связал ему ноги и принес домой.
В темном углу комнаты для зайца поставил ящик с сеном, а возле него положил листья капусты, кочерыжки, морковку и клочок клевера.
Первое время заяц бросался на стенки, шарахался в сторону при моем появлении, не ел в присутствии людей. Но потом осмотрелся, привык.
Скоро он перестал бояться даже кошки Мурки.
Заглянув однажды в ящик, я очень удивился: в нем лежали два пушистых сереньких комка — новорожденные зайчата. Подняв маленькие ушки, они тесно прижались друг к другу.
На второй день один из зайчат высунул из ящика мордочку и стал поглядывать по сторонам раскосыми глазенками. Потом задвигал ушами, улавливая еще незнакомые ему шорохи и звуки, доносившиеся из соседней комнаты. Вдруг, чего-то испугавшись, он юркнул в ящик и плотно прижался к братишке.
Первые два дня зайчата отлеживались, на третий — робко и неуверенно стали прыгать по комнате. Дней через десять у них появились зубки, и зайчата начали самостоятельно есть.
Весной один зайчонок подох, а зайчиха убежала, подкопавшись под стенку сарая.
Оставшийся зайчонок (мы назвали его Степкой) рос среди обитателей двора — кур, гусей, уток. Жил он со всеми мирно, но особенно сильно привязался к нашим собакам. Чужих псов заяц бил лапами по морде так, что те стали даже побаиваться заглядывать к нам во двор.
Из Степки вышел крупный русак. Он охотно приходил на зов, брал из рук пищу. Но осторожность никогда не покидала зайца: даже в тот момент, когда он лапой мыл мордочку и приглаживал ушки, — как это делают кошки, — длинные уши его шевелились, стараясь уловить малейшие шорохи.
Одиночества Степка не переносил и всегда искал общества Мурки, кур, собак или козла.
Безмятежную жизнь зайца нарушали лишь сороки. Возможно, птицы принимали его по цвету серенькой шерстки за кота Ваську из соседнего двора, который всегда был готов понаведаться в птичьи гнезда и поинтересоваться здоровьем птенцов.
Увидят сороки Степку и затрещат, а заяц от раздражения и злости начинает бить по воздуху передними лапками. Как-то раз мы возьми да и подставь детский барабан, и Степка стал ударять по нему лапками, точно палочками. Так из него получился забавный барабанщик, доставлявший развлечение не только ребятам, но и взрослым.
Научить Степку каким-нибудь другим цирковым трюкам нам не удалось, несмотря на все старания. Зато сама учеба была очень забавна. Лакомые кусочки: капусту, репу, петрушку— заяц, конечно, съедал, но прыгать через поднятую палку никак не желал и, чтобы избавиться от своих учителей, в первый же удобный момент удирал. Его ловили, и занятия продолжались. Мы до того надоели «ученику», что заяц стал смотреть на учебу, как на пытку. Убежав от нас, он становился вдали столбиком и пугливо озирался по сторонам: не гонятся ли за ним его мучители.
Благодаря своему прекрасному слуху, Степка тонко улавливал звуки. Возможно, он и нас-то различал по голосам.
Привязался к нам заяц крепко, по-собачьи. Куда мы — туда и он: мы в сад — и он за нами, мы на речку — и он, мы в поле — и он прыгает тут же.
Проходили раз с братом через луг. Невдалеке паслась лошадь. Пощипывая траву, она постепенно приближалась к нам. Мы остановились и стали наблюдать за зайцем. Степка вдруг поднялся на задние лапки и с удивлением стал рассматривать подходившее к нему чудовище, по-видимому, обдумывая, какую встречу ему приготовить.
Когда незнакомый зверь приблизился, заяц спрятался за кочку. Лошадь, тоже заинтересовавшись необычной встречей, сделала к нему несколько шагов, протянула морду и стала его обнюхивать. Тогда Степка встал на задние лапы, поднял вверх передние и угрожающе несколько раз помахал ими перед самой лошадиной мордой, как бы говоря: «Только тронь меня, так узнаешь!» От неожиданности лошадь отскочила в сторону.
«Ну и герой же ты!» — подумал я, восхищаясь заячьей храбростью.
Вскоре после этого случая мы с братом пошли на речку удить рыбу. Уселись на бережку и ловим себе, а Степка прыгает возле нас и пощипывает травку. Клев оказался плохим, и мы решили переменить место: сели в челн и переехали речку, оставив зайца на другой стороне. Видим, заяц забеспокоился: встал на задние лапки и рассматривает, что делается на противоположном берегу. Мы спрятались за лодкой. Тогда Степка, недолго думая, бултыхнулся в воду и поплыл через речку.
Мы ахнули от изумления. Ведь обычно бывает так: чуть-чуть подмочит зайчишка лапки и сразу начинает трясти ими, как изнеженный ребенок. А здесь — бух без раздумья в воду и уже на другом берегу: здравствуйте, мол, друзья, я вновь с вами!
Жил у нас Степка недолго и погиб, как храбрец. Произошло это так.
Пошли мы однажды за земляникой на Красную горку, углубились в кусты и стали собирать ягоды, а заяц, который и на этот раз за нами увязался, чем-то занялся на открытом склоне холма. Вдруг слышим глухое ворчание, затем — отчаянный жалобный крик, напоминающий плач маленького ребенка: так кричат зайцы в момент смертельной опасности. Бросились на крик и увидели страшную картину: наш Степка почти без признаков жизни лежал на спине с расклеванной головой, а рядом с ним в предсмертных судорогах трепыхался орел с распоротым заячьими когтями животом.
МИХАИЛ ЛЕСНОЙ
ЧИРВИК
Храбрый заяц
Как-то в марте я проезжал на лыжах через кусты и случайно наткнулся на поставленную братом петлю, в которой бился толстый пушистый заяц. Я связал ему ноги и принес домой.
В темном углу комнаты для зайца поставил ящик с сеном, а возле него положил листья капусты, кочерыжки, морковку и клочок клевера.
Первое время заяц бросался на стенки, шарахался в сторону при моем появлении, не ел в присутствии людей. Но потом осмотрелся, привык.
Скоро он перестал бояться даже кошки Мурки.
Заглянув однажды в ящик, я очень удивился: в нем лежали два пушистых сереньких комка — новорожденные зайчата. Подняв маленькие ушки, они тесно прижались друг к другу.
На второй день один из зайчат высунул из ящика мордочку и стал поглядывать по сторонам раскосыми глазенками. Потом задвигал ушами, улавливая еще незнакомые ему шорохи и звуки, доносившиеся из соседней комнаты. Вдруг, чего-то испугавшись, он юркнул в ящик и плотно прижался к братишке.
Первые два дня зайчата отлеживались, на третий — робко и неуверенно стали прыгать по комнате. Дней через десять у них появились зубки, и зайчата начали самостоятельно есть.
Весной один зайчонок подох, а зайчиха убежала, подкопавшись под стенку сарая.
Оставшийся зайчонок (мы назвали его Степкой) рос среди обитателей двора — кур, гусей, уток. Жил он со всеми мирно, но особенно сильно привязался к нашим собакам. Чужих псов заяц бил лапами по морде так, что те стали даже побаиваться заглядывать к нам во двор.
Из Степки вышел крупный русак. Он охотно приходил на зов, брал из рук пищу. Но осторожность никогда не покидала зайца: даже в тот момент, когда он лапой мыл мордочку и приглаживал ушки, — как это делают кошки, — длинные уши его шевелились, стараясь уловить малейшие шорохи.
Одиночества Степка не переносил и всегда искал общества Мурки, кур, собак или козла.
Безмятежную жизнь зайца нарушали лишь сороки. Возможно, птицы принимали его по цвету серенькой шерстки за кота Ваську из соседнего двора, который всегда был готов понаведаться в птичьи гнезда и поинтересоваться здоровьем птенцов.
Увидят сороки Степку и затрещат, а заяц от раздражения и злости начинает бить по воздуху передними лапками. Как-то раз мы возьми да и подставь детский барабан, и Степка стал ударять по нему лапками, точно палочками. Так из него получился забавный барабанщик, доставлявший развлечение не только ребятам, но и взрослым.
Научить Степку каким-нибудь другим цирковым трюкам нам не удалось, несмотря на все старания. Зато сама учеба была очень забавна. Лакомые кусочки: капусту, репу, петрушку— заяц, конечно, съедал, но прыгать через поднятую палку никак не желал и, чтобы избавиться от своих учителей, в первый же удобный момент удирал. Его ловили, и занятия продолжались. Мы до того надоели «ученику», что заяц стал смотреть на учебу, как на пытку. Убежав от нас, он становился вдали столбиком и пугливо озирался по сторонам: не гонятся ли за ним его мучители.
Благодаря своему прекрасному слуху, Степка тонко улавливал звуки. Возможно, он и нас-то различал по голосам.
Привязался к нам заяц крепко, по-собачьи. Куда мы — туда и он: мы в сад — и он за нами, мы на речку — и он, мы в поле — и он прыгает тут же.
Проходили раз с братом через луг. Невдалеке паслась лошадь. Пощипывая траву, она постепенно приближалась к нам. Мы остановились и стали наблюдать за зайцем. Степка вдруг поднялся на задние лапки и с удивлением стал рассматривать подходившее к нему чудовище, по-видимому, обдумывая, какую встречу ему приготовить.
Когда незнакомый зверь приблизился, заяц спрятался за кочку. Лошадь, тоже заинтересовавшись необычной встречей, сделала к нему несколько шагов, протянула морду и стала его обнюхивать. Тогда Степка встал на задние лапы, поднял вверх передние и угрожающе несколько раз помахал ими перед самой лошадиной мордой, как бы говоря: «Только тронь меня, так узнаешь!» От неожиданности лошадь отскочила в сторону.
«Ну и герой же ты!» — подумал я, восхищаясь заячьей храбростью.
Вскоре после этого случая мы с братом пошли на речку удить рыбу. Уселись на бережку и ловим себе, а Степка прыгает возле нас и пощипывает травку. Клев оказался плохим, и мы решили переменить место: сели в челн и переехали речку, оставив зайца на другой стороне. Видим, заяц забеспокоился: встал на задние лапки и рассматривает, что делается на противоположном берегу. Мы спрятались за лодкой. Тогда Степка, недолго думая, бултыхнулся в воду и поплыл через речку.
Мы ахнули от изумления. Ведь обычно бывает так: чуть-чуть подмочит зайчишка лапки и сразу начинает трясти ими, как изнеженный ребенок. А здесь — бух без раздумья в воду и уже на другом берегу: здравствуйте, мол, друзья, я вновь с вами!
Жил у нас Степка недолго и погиб, как храбрец. Произошло это так.
Пошли мы однажды за земляникой на Красную горку, углубились в кусты и стали собирать ягоды, а заяц, который и на этот раз за нами увязался, чем-то занялся на открытом склоне холма. Вдруг слышим глухое ворчание, затем — отчаянный жалобный крик, напоминающий плач маленького ребенка: так кричат зайцы в момент смертельной опасности. Бросились на крик и увидели страшную картину: наш Степка почти без признаков жизни лежал на спине с расклеванной головой, а рядом с ним в предсмертных судорогах трепыхался орел с распоротым заячьими когтями животом.