Михаил Лесной
ОДНОУХИЙ
ОДНОУХИЙ
На лесном болоте лежит узорчатая тень от деревьев. Через листву с трудом пробиваются солнечные лучи. Ветви покачиваются, и от их движения весело бегают по лесной подстилке и по стволам яркие «зайчики». Кругом всё шевелится, о чём-то шушукается, радуется солнцу.
Отец идёт по болоту и видит: под кустом — гнилушка. Мало ли валяется в лесу разных чурок? Отец проходит мимо. Но в самый последний момент его взгляд задерживается: да это совсем не гнилушка, а лосёночек. Он только что родился: ножки подобраны под себя, шея вытянута и прижата к земле. Так и раздавить можно: окраска его сливается с прошлогодней листвой, а светлые солнечные пятнышки на нём что пожелтевшие берёзовые листочки. Всё это делает его незаметным и скрывает от врагов.
Отец взял телёнка на руки — тёпленький, но по-прежнему никаких признаков жизни. Только взгляд говорил, что он ещё жив. Видно, уходя, мать ему строго приказала: «Что бы ни случилось, не шевелись, будь как мёртвый!» И лосёночек «умер», став похожим на рыжевато-бурый обрубок.
Отец принёс телёнка домой, и мы стали его выхаживать. Через неделю по нашему двору уже бегал забавный, игривый лосёнок.
Но скоро случилось несчастье. Во двор зашла с поросятами соседская свинья. Телёнок миролюбиво потянулся к ней, желая, видимо, познакомиться, но раздражённая хавронья неожиданно цапнула его за левое ухо и оторвала его. Лосёнок стал очень смешным и получил кличку «Одноухий».
Рос он совсем ручным, прибегал на зов, ходил за всеми, как собака. Потеряв кого-нибудь из виду, беспокоился, пугливо озирался по сторонам. Когда же ему подавали голос, то со всех ног бросался догонять.
К зиме Одноухому исполнилось полгода, он очень вырос, и держать его дальше становилось трудно: лосёнок требовал веток и свежих молодых побегов, а добывать их в большом количестве было хлопотно. Поэтому отец отвёл нашего дружка в лес и оставил там.
* * *
Прошло два года. За это время Одноухого часто встречали вблизи нашего лесного посёлка. Иногда его следы доходили до самого огорода. Возможно, лося влекли к нам неясные «воспоминания детства».
Как-то, выйдя из леса, Одноухий вошёл в речку и поплыл. Из воды торчала только его горбатая морда и рожки — «вилки». Перебравшись на другой берег, лось остановился. Выглядел он уродцем: большая голова с вытянутым горбатым носом, клок тёмной бороды и бурое туловище на тонких высоких ногах.
Дальше ему нужно было перейти топкое болото с непроходимыми трясинами. Лось смело вошёл в него. Ноги глубоко уходили в топь, но он с силой вырывал их. А когда почва перестала держать его, сохатый лёг на брюхо и начал передвигаться ползком на животе, подталкиваясь ногами, согнутыми в коленях.
Перейдя болото, Одноухий медленно побрёл по широкой ложбине к пасущимся коровам. Пастухи не заметили его приближения, и лось, затаившись, некоторое время находился среди стада. Коровы не обращали на него внимания, да и он, видимо, тоже мало интересовался ими.
Лося обнаружили пастушьи собаки. Поднялся шум, и зверь вышел из табуна. Псы продолжали злобно наступать. Опустив вниз голову, сохатый сделал по направлению к собакам резкий бросок, намереваясь ударить их ногой, но те ловко увернулись.
Одноухий тихим шагом направился через поле к зелёному перелеску. Там он позавтракал молодыми побегами деревьев, и они стали выглядеть как бы подстриженными.
Вдруг до слуха Одноухого донёсся какой-то подозрительный звук. Лось сразу же перешёл в молодой осинник, выпрямился и замер. Окраска длинных лосиных ног совсем слилась с цветом тонких стволов осинок, и заметить неподвижно стоящее животное было очень трудно.
Одноухий не раз пробирался из далёких лесов к нашему посёлку, преодолевая на своём пути разные трудности и нередко подвергаясь опасности. Он то уходил от нас куда-то далеко, то снова возвращался через речки, болота, леса и поля. Что заставляло его переносить многочисленные тяготы и подвергать себя риску? Казалось, он кого-то искал, искал и не мог найти.
* * *
Перед новым годом Демьяныч, конюх из соседнего колхоза, поехал в лес за дровами. Наложил воз брёвен и возвращается домой. Дорога шла лесом. Вдруг видит: на дороге стоит крупный лось, но странный, с одним ухом.
Старик продолжает ехать, думая, что сохатый уступит дорогу. Приблизился к лосю, а тот — ни с места: загородил путь и стоит как истукан. Объехать тоже нельзя — снег лошади по брюхо. Решил пугнуть: подошёл поближе да как крикнет, замахнувшись на него палкой. Зверь заревел и стал бить копытами снег. Дед ещё раз попытался его отогнать, но лось замотал головой и к нему. Демьяныч спрятался за воз, а затем взобрался на стоявшую рядом сосну. Сидит и ждёт, когда уйдёт лось. Вскоре послышался скрип полозьев: приближался колхозный обоз. Лось ушёл, и Демьяныч поехал с попутчиками дальше.
* * *
В пасмурный осенний день мы с отцом пробирались по болоту. Из глубины леса вдруг донёсся громкий трубный рёв какого-то животного. В этом рёве слышались боль и ярость. Мне стало не по себе.
— Кто это так кричит? — спрашиваю отца.
— Пойдём посмотрим.
Мы отправились на рёв. Долго пробирались через бурелом и валежник. И вот слышим где-то недалеко хриплые стоны и вздохи, сопровождаемые глухим стуком, который напоминал удары сухих палок друг о друга. Отец остановился и шепнул, указывая стволом ружья на редкий осинник.
— Смотри… лоси бьются!..
Продвинувшись вперёд, мы увидели за низкорослыми деревцами двух лосей, сцепившихся рогами.
Один — крупный, совсем тёмный. Другой — поменьше и посветлей. Молодой совсем выбился из сил. Он храпел, дышал тяжело, прерывисто и дрожал всем телом. Кажется, ещё немного — и он упадёт. А несколько поодаль из-за кустов выглядывала комолая лосиха.
— Бить лосей нельзя, — шепчет отец, — закон запрещает, а вот пугнуть их надо, чтобы не поранили друг друга. Большой может молоденького до смерти забить. Стреляй вверх!
Волнуясь, нажимаю на спуск. Гремит выстрел, и нас окутывает лёгкий дымок.
…Кругом тихо. Только за осинками слышится отдалённый треск сучьев под ногами убегающих животных.
— Разняли соперников! — говорит отец. — В таких ожесточённых драках лоси не щадят друг друга. Старик мог бы совсем забить нашего молодого уродца.
— Какого уродца?
— Да Одноухого!
— Разве это был он?
— Ну конечно, он. А ты не узнал?
Продолжаем свой путь. Тихо падают пожелтевшие листья. Под ногами хлюпает холодная вода…
На следующий год осенью отец отправился на глухарей. По дороге было небольшое лесное озеро. Он увидел сквозь кусты стоявшего по грудь в воде сохатого. Затаился и стал наблюдать.
Лось повернул голову, и отец сразу признал в нём Одноухого. Животное начало медленно выходить из воды. Стоило ему сделать ещё несколько шагов, и он уже был бы на берегу. Но в этот момент за прибрежными кустами отец заметил крупное бурое пятно. Это был медведь, прижавшийся к земле, готовый к прыжку. И как только его ноги, точно мощные стальные пружины, выпрямились для прыжка, раздался выстрел, и тяжёлая медвежья туша рухнула на землю.
Одноухий мигом скрылся в лесу. После этого случая никто его больше не видел.
Михаил Лесной
ОДНОУХИЙ
ОДНОУХИЙ
На лесном болоте лежит узорчатая тень от деревьев. Через листву с трудом пробиваются солнечные лучи. Ветви покачиваются, и от их движения весело бегают по лесной подстилке и по стволам яркие «зайчики». Кругом всё шевелится, о чём-то шушукается, радуется солнцу.
Отец идёт по болоту и видит: под кустом — гнилушка. Мало ли валяется в лесу разных чурок? Отец проходит мимо. Но в самый последний момент его взгляд задерживается: да это совсем не гнилушка, а лосёночек. Он только что родился: ножки подобраны под себя, шея вытянута и прижата к земле. Так и раздавить можно: окраска его сливается с прошлогодней листвой, а светлые солнечные пятнышки на нём что пожелтевшие берёзовые листочки. Всё это делает его незаметным и скрывает от врагов.
Отец взял телёнка на руки — тёпленький, но по-прежнему никаких признаков жизни. Только взгляд говорил, что он ещё жив. Видно, уходя, мать ему строго приказала: «Что бы ни случилось, не шевелись, будь как мёртвый!» И лосёночек «умер», став похожим на рыжевато-бурый обрубок.
Отец принёс телёнка домой, и мы стали его выхаживать. Через неделю по нашему двору уже бегал забавный, игривый лосёнок.
Но скоро случилось несчастье. Во двор зашла с поросятами соседская свинья. Телёнок миролюбиво потянулся к ней, желая, видимо, познакомиться, но раздражённая хавронья неожиданно цапнула его за левое ухо и оторвала его. Лосёнок стал очень смешным и получил кличку «Одноухий».
Рос он совсем ручным, прибегал на зов, ходил за всеми, как собака. Потеряв кого-нибудь из виду, беспокоился, пугливо озирался по сторонам. Когда же ему подавали голос, то со всех ног бросался догонять.
К зиме Одноухому исполнилось полгода, он очень вырос, и держать его дальше становилось трудно: лосёнок требовал веток и свежих молодых побегов, а добывать их в большом количестве было хлопотно. Поэтому отец отвёл нашего дружка в лес и оставил там.
* * *
Прошло два года. За это время Одноухого часто встречали вблизи нашего лесного посёлка. Иногда его следы доходили до самого огорода. Возможно, лося влекли к нам неясные «воспоминания детства».
Как-то, выйдя из леса, Одноухий вошёл в речку и поплыл. Из воды торчала только его горбатая морда и рожки — «вилки». Перебравшись на другой берег, лось остановился. Выглядел он уродцем: большая голова с вытянутым горбатым носом, клок тёмной бороды и бурое туловище на тонких высоких ногах.
Дальше ему нужно было перейти топкое болото с непроходимыми трясинами. Лось смело вошёл в него. Ноги глубоко уходили в топь, но он с силой вырывал их. А когда почва перестала держать его, сохатый лёг на брюхо и начал передвигаться ползком на животе, подталкиваясь ногами, согнутыми в коленях.
Перейдя болото, Одноухий медленно побрёл по широкой ложбине к пасущимся коровам. Пастухи не заметили его приближения, и лось, затаившись, некоторое время находился среди стада. Коровы не обращали на него внимания, да и он, видимо, тоже мало интересовался ими.
Лося обнаружили пастушьи собаки. Поднялся шум, и зверь вышел из табуна. Псы продолжали злобно наступать. Опустив вниз голову, сохатый сделал по направлению к собакам резкий бросок, намереваясь ударить их ногой, но те ловко увернулись.
Одноухий тихим шагом направился через поле к зелёному перелеску. Там он позавтракал молодыми побегами деревьев, и они стали выглядеть как бы подстриженными.
Вдруг до слуха Одноухого донёсся какой-то подозрительный звук. Лось сразу же перешёл в молодой осинник, выпрямился и замер. Окраска длинных лосиных ног совсем слилась с цветом тонких стволов осинок, и заметить неподвижно стоящее животное было очень трудно.
Одноухий не раз пробирался из далёких лесов к нашему посёлку, преодолевая на своём пути разные трудности и нередко подвергаясь опасности. Он то уходил от нас куда-то далеко, то снова возвращался через речки, болота, леса и поля. Что заставляло его переносить многочисленные тяготы и подвергать себя риску? Казалось, он кого-то искал, искал и не мог найти.
* * *
Перед новым годом Демьяныч, конюх из соседнего колхоза, поехал в лес за дровами. Наложил воз брёвен и возвращается домой. Дорога шла лесом. Вдруг видит: на дороге стоит крупный лось, но странный, с одним ухом.
Старик продолжает ехать, думая, что сохатый уступит дорогу. Приблизился к лосю, а тот — ни с места: загородил путь и стоит как истукан. Объехать тоже нельзя — снег лошади по брюхо. Решил пугнуть: подошёл поближе да как крикнет, замахнувшись на него палкой. Зверь заревел и стал бить копытами снег. Дед ещё раз попытался его отогнать, но лось замотал головой и к нему. Демьяныч спрятался за воз, а затем взобрался на стоявшую рядом сосну. Сидит и ждёт, когда уйдёт лось. Вскоре послышался скрип полозьев: приближался колхозный обоз. Лось ушёл, и Демьяныч поехал с попутчиками дальше.
* * *
В пасмурный осенний день мы с отцом пробирались по болоту. Из глубины леса вдруг донёсся громкий трубный рёв какого-то животного. В этом рёве слышались боль и ярость. Мне стало не по себе.
— Кто это так кричит? — спрашиваю отца.
— Пойдём посмотрим.
Мы отправились на рёв. Долго пробирались через бурелом и валежник. И вот слышим где-то недалеко хриплые стоны и вздохи, сопровождаемые глухим стуком, который напоминал удары сухих палок друг о друга. Отец остановился и шепнул, указывая стволом ружья на редкий осинник.
— Смотри… лоси бьются!..
Продвинувшись вперёд, мы увидели за низкорослыми деревцами двух лосей, сцепившихся рогами.
Один — крупный, совсем тёмный. Другой — поменьше и посветлей. Молодой совсем выбился из сил. Он храпел, дышал тяжело, прерывисто и дрожал всем телом. Кажется, ещё немного — и он упадёт. А несколько поодаль из-за кустов выглядывала комолая лосиха.
— Бить лосей нельзя, — шепчет отец, — закон запрещает, а вот пугнуть их надо, чтобы не поранили друг друга. Большой может молоденького до смерти забить. Стреляй вверх!
Волнуясь, нажимаю на спуск. Гремит выстрел, и нас окутывает лёгкий дымок.
…Кругом тихо. Только за осинками слышится отдалённый треск сучьев под ногами убегающих животных.
— Разняли соперников! — говорит отец. — В таких ожесточённых драках лоси не щадят друг друга. Старик мог бы совсем забить нашего молодого уродца.
— Какого уродца?
— Да Одноухого!
— Разве это был он?
— Ну конечно, он. А ты не узнал?
Продолжаем свой путь. Тихо падают пожелтевшие листья. Под ногами хлюпает холодная вода…
На следующий год осенью отец отправился на глухарей. По дороге было небольшое лесное озеро. Он увидел сквозь кусты стоявшего по грудь в воде сохатого. Затаился и стал наблюдать.
Лось повернул голову, и отец сразу признал в нём Одноухого. Животное начало медленно выходить из воды. Стоило ему сделать ещё несколько шагов, и он уже был бы на берегу. Но в этот момент за прибрежными кустами отец заметил крупное бурое пятно. Это был медведь, прижавшийся к земле, готовый к прыжку. И как только его ноги, точно мощные стальные пружины, выпрямились для прыжка, раздался выстрел, и тяжёлая медвежья туша рухнула на землю.
Одноухий мигом скрылся в лесу. После этого случая никто его больше не видел.