Михаил Лесной
Мои встречи
ЛИС-РАЗБОЙНИК
Мутное зимнее утро…
Закинув за плечи ружье, я отправился на соседнее болото, проверить капканы. Впереди меня бежит мой Казбек, крупный бурый пес со стоячими ушами, напоминавший немецкую овчарку.
Не доходя до места, где были расставлены самоловы, принюхиваясь, собака повела меня по чьему-то следу в сторону темневших невдалеке кустов. Среди них вижу сильно наслеженную площадку, и на ней под большим заиндевевшим кустом на снегу клочья рыжей шерсти. Догадываюсь: не позднее, как вчера, здесь позавтракал волк. И кем? Лисой! Об этом говорили уже обчищенные сороками кости. Не придав значения этой находке, я направился к капканам.
Мои самоловы — в полном порядке, но кусочки рыбы, разбросанные возле них, исчезли. Это, несомненно, проделка лисы, а доказательство — цепочка ее следов. И не без злорадства думаю: «Не тебя ли, рыжая воровка, сцапал вчера волк?» Это было вполне вероятно, так как следы от капканов вели прямо к тем кустам, где валялись лисьи остатки. Но, с другой стороны, как мог волк съесть лису, если ни в кустах, ни возле них нет волчьих следов? Что здесь произошло? Положив новую приманку, я отправился домой.
Только через неделю мне снова удалось осмотреть ловушки и попутно проверить петли на зайцев, поставленные в кустах. Попалось два беляка. Вынув зайцев, я медленно двинулся кромкой болота к капканам.
Мягко скользят лыжи. Бегущий впереди меня Казбек вдруг бросается в кусты. В это же время на пустое белое пространство, отделявшее кустарник от болота, выскакивает лиса. Она стрелой мчится через поле и скрывается в тростниковых зарослях речки, протекающей по ложбине. Казбек почему-то не стал ее преследовать. В чем дело? Подхожу к собаке и останавливаюсь в недоумении:, на снегу лежит разорванная лисица, половина ее тушки кем-то ужо съедена. Казбека заподозрить нельзя: во-первых, для того, чтобы так расправиться с — лисой, нужно значительное время; во-вторых, собаке лису не поймать; в-третьих, пес почти все время был у меня на виду.
«Неужели виновница этого только что выскочившая из кустов рыжая плутовка?» Кажется невероятным, что лиса может съесть лису.
Решил проверить.
Зацепив лыжной палкой остатки лисьей тушки, я подтаскиваю их к своим капканам. Если это была проделка лисы, то она непременно снова придет сюда. Наутро обнаруживаю, что оставленная мной вчера приманка съедена. Сомнения рассеялись: к тому же лисьи следы хорошо видны на снегу.
«Больше приманки тебе,' кумушка, класть не буду, — думаю про себя, — поголодай хорошенько, чтобы аппетит улучшился!»
Через три дня я положил в самолов куропатку. Наутро пошел проверять. И что же? Злобно лязгая зубами и сверкая зелеными огоньками глаз, лис метался, зажатый капканом. Возле него валялась нетронутая птица: ему, видно, было уже не до нее.
Я никогда не слышал и не читал, чтобы одни лисицы поедали других. Этот же лис — лис-разбойник — безусловно, явление необычное, редкое исключение из общего закона природы, по которому ни один хищник, даже самый кровожадный, не уничтожает себе подобных, иначе животные этого вида в короткий срок полностью исчезли бы.
Михаил Лесной
Мои встречи
ЛИС-РАЗБОЙНИК
Мутное зимнее утро…
Закинув за плечи ружье, я отправился на соседнее болото, проверить капканы. Впереди меня бежит мой Казбек, крупный бурый пес со стоячими ушами, напоминавший немецкую овчарку.
Не доходя до места, где были расставлены самоловы, принюхиваясь, собака повела меня по чьему-то следу в сторону темневших невдалеке кустов. Среди них вижу сильно наслеженную площадку, и на ней под большим заиндевевшим кустом на снегу клочья рыжей шерсти. Догадываюсь: не позднее, как вчера, здесь позавтракал волк. И кем? Лисой! Об этом говорили уже обчищенные сороками кости. Не придав значения этой находке, я направился к капканам.
Мои самоловы — в полном порядке, но кусочки рыбы, разбросанные возле них, исчезли. Это, несомненно, проделка лисы, а доказательство — цепочка ее следов. И не без злорадства думаю: «Не тебя ли, рыжая воровка, сцапал вчера волк?» Это было вполне вероятно, так как следы от капканов вели прямо к тем кустам, где валялись лисьи остатки. Но, с другой стороны, как мог волк съесть лису, если ни в кустах, ни возле них нет волчьих следов? Что здесь произошло? Положив новую приманку, я отправился домой.
Только через неделю мне снова удалось осмотреть ловушки и попутно проверить петли на зайцев, поставленные в кустах. Попалось два беляка. Вынув зайцев, я медленно двинулся кромкой болота к капканам.
Мягко скользят лыжи. Бегущий впереди меня Казбек вдруг бросается в кусты. В это же время на пустое белое пространство, отделявшее кустарник от болота, выскакивает лиса. Она стрелой мчится через поле и скрывается в тростниковых зарослях речки, протекающей по ложбине. Казбек почему-то не стал ее преследовать. В чем дело? Подхожу к собаке и останавливаюсь в недоумении:, на снегу лежит разорванная лисица, половина ее тушки кем-то ужо съедена. Казбека заподозрить нельзя: во-первых, для того, чтобы так расправиться с — лисой, нужно значительное время; во-вторых, собаке лису не поймать; в-третьих, пес почти все время был у меня на виду.
«Неужели виновница этого только что выскочившая из кустов рыжая плутовка?» Кажется невероятным, что лиса может съесть лису.
Решил проверить.
Зацепив лыжной палкой остатки лисьей тушки, я подтаскиваю их к своим капканам. Если это была проделка лисы, то она непременно снова придет сюда. Наутро обнаруживаю, что оставленная мной вчера приманка съедена. Сомнения рассеялись: к тому же лисьи следы хорошо видны на снегу.
«Больше приманки тебе,' кумушка, класть не буду, — думаю про себя, — поголодай хорошенько, чтобы аппетит улучшился!»
Через три дня я положил в самолов куропатку. Наутро пошел проверять. И что же? Злобно лязгая зубами и сверкая зелеными огоньками глаз, лис метался, зажатый капканом. Возле него валялась нетронутая птица: ему, видно, было уже не до нее.
Я никогда не слышал и не читал, чтобы одни лисицы поедали других. Этот же лис — лис-разбойник — безусловно, явление необычное, редкое исключение из общего закона природы, по которому ни один хищник, даже самый кровожадный, не уничтожает себе подобных, иначе животные этого вида в короткий срок полностью исчезли бы.