Михаил Лесной
ВЕСЕННИЕ ГОЛОСА
ФРОНТОВАЯ СУДЬБА
На улице ко мне пристал большой лохматый пес. Откуда и каким путем попал он сюда — неизвестно. Меня поразил его удивительно умный вид, и я привел собаку домой. «Пускай живет, — решил я. — Авось приживется». Собаку назвал Верным.
Пес оказался послушным, понимал меня с полуслова и скоро сделался незаменимым помощником на охоте. Чаще всего ходили мы с ним на зайцев и добыли их немало. Даже лису однажды взяли. Но особенно дорог стал мне Верный после того, как спас меня от беды: помог выкарабкаться из болотного зыбуна. Жаль только, что пожил он у нас недолго. На третьем году Отечественной войны появился приказ: всех крупных собак доставить в военкомат. Там мы с ним и расстались навсегда.
Верные друзья в мирной жизни, собаки помогали нам и на фронте: ими пользовались для подрыва танков. Предварительно их обучали. Перед учебой собакам не давали есть. Затем заводили стоящий танк и по команде «Вперед!» под гусеницу бросали кусок мяса. Собака кидалась за ним и съедала. После такого обучения в течение нескольких дней, пса уже трудно было удержать на месте: услышав треск танка, он изо всех сил рвался под его гусеницу.
О собаках-бойцах, конечно, в газетах не писали, но о судьбе Верного я все же узнал.
Как-то после войны, я ехал в одном вагоне с демобилизованными бойцами противотанкового соединения. Вспомнив своего четвероногого друга, я спросил, использовались ли в их части собаки.
— А как же?! Я и обучал их. К некоторым успел даже привязаться. Особенно полюбил Верного, такой умный пес.
Я сразу вспомнил свою собаку и нетерпеливо спросил сержанта:
— Верный? А как он выглядел?
Не знаю, было ли это случайным совпадением, но только и кличка и внешние признаки совпадали.
— Что же с ним сталось? — не скрывая тревоги, спросил я.
Во время танковой атаки, — рассказал сержант, — я был
с Верным в одном блиндаже. Наша оборона проходила вдоль опушки соснового бора, прорезанного лентой асфальтированного шоссе, по которому должно было двинуться к городу танковое соединение противника.
С рассветом гитлеровцы начали артиллерийскую подготовку. Она длилась часа три, а потом, стреляя из пушек, на нас двинулись танки. С каждой минутой нарастал жуткий скрежет.
Мы подпустили врага и стали бить прямой наводкой. Вот выбыл из строя головной танк, за ним — другой. Но один прорвался вперед и ринулся к нашему блиндажу. Вот он уже совсем близко. Тут, по моему приказу, со связкой гранат на шее кинулся вперед Верный. Фашисты дали по нему пулеметную очередь, но опоздали: пес был уже в «мертвой зоне». Он бросился под гусеницу. Раздался страшный взрыв, и танк, громыхая разбитой цепью, завертелся на месте. Верный погиб, но и вражеский танк был уничтожен.
Так я узнал о судьбе своего друга. А может, это был не он? Не все ли равно. На каком бы участке обороны ни находился мой Верный, его фронтовая судьба была та же.
Михаил Лесной
ВЕСЕННИЕ ГОЛОСА
ФРОНТОВАЯ СУДЬБА
На улице ко мне пристал большой лохматый пес. Откуда и каким путем попал он сюда — неизвестно. Меня поразил его удивительно умный вид, и я привел собаку домой. «Пускай живет, — решил я. — Авось приживется». Собаку назвал Верным.
Пес оказался послушным, понимал меня с полуслова и скоро сделался незаменимым помощником на охоте. Чаще всего ходили мы с ним на зайцев и добыли их немало. Даже лису однажды взяли. Но особенно дорог стал мне Верный после того, как спас меня от беды: помог выкарабкаться из болотного зыбуна. Жаль только, что пожил он у нас недолго. На третьем году Отечественной войны появился приказ: всех крупных собак доставить в военкомат. Там мы с ним и расстались навсегда.
Верные друзья в мирной жизни, собаки помогали нам и на фронте: ими пользовались для подрыва танков. Предварительно их обучали. Перед учебой собакам не давали есть. Затем заводили стоящий танк и по команде «Вперед!» под гусеницу бросали кусок мяса. Собака кидалась за ним и съедала. После такого обучения в течение нескольких дней, пса уже трудно было удержать на месте: услышав треск танка, он изо всех сил рвался под его гусеницу.
О собаках-бойцах, конечно, в газетах не писали, но о судьбе Верного я все же узнал.
Как-то после войны, я ехал в одном вагоне с демобилизованными бойцами противотанкового соединения. Вспомнив своего четвероногого друга, я спросил, использовались ли в их части собаки.
— А как же?! Я и обучал их. К некоторым успел даже привязаться. Особенно полюбил Верного, такой умный пес.
Я сразу вспомнил свою собаку и нетерпеливо спросил сержанта:
— Верный? А как он выглядел?
Не знаю, было ли это случайным совпадением, но только и кличка и внешние признаки совпадали.
— Что же с ним сталось? — не скрывая тревоги, спросил я.
Во время танковой атаки, — рассказал сержант, — я был
с Верным в одном блиндаже. Наша оборона проходила вдоль опушки соснового бора, прорезанного лентой асфальтированного шоссе, по которому должно было двинуться к городу танковое соединение противника.
С рассветом гитлеровцы начали артиллерийскую подготовку. Она длилась часа три, а потом, стреляя из пушек, на нас двинулись танки. С каждой минутой нарастал жуткий скрежет.
Мы подпустили врага и стали бить прямой наводкой. Вот выбыл из строя головной танк, за ним — другой. Но один прорвался вперед и ринулся к нашему блиндажу. Вот он уже совсем близко. Тут, по моему приказу, со связкой гранат на шее кинулся вперед Верный. Фашисты дали по нему пулеметную очередь, но опоздали: пес был уже в «мертвой зоне». Он бросился под гусеницу. Раздался страшный взрыв, и танк, громыхая разбитой цепью, завертелся на месте. Верный погиб, но и вражеский танк был уничтожен.
Так я узнал о судьбе своего друга. А может, это был не он? Не все ли равно. На каком бы участке обороны ни находился мой Верный, его фронтовая судьба была та же.