Михаил Лесной
ВЕСЕННИЕ ГОЛОСА
ПОСЛЕДНИЙ ГОН
Мой Аргон — помесь борзой с гончей: высокий, поджарый, белый с крупным;*, рыжими пятнами. Голос басистый, сильный, за три километра слышен в лесу. При гоне зверя пес делал такие большие прыжки, что издали казалось, будто он летел, стелясь по земле. Это был напористый, злой зверогон.
Осенью и зимой я часто пропадал в лесу с Аргоном. Если ж мне было некогда, пес убегал на охоту один, возвращался обычно с раздувшимся животом и целые сутки потом не прикасался к пище.
Случалось, Аргон гонял лис по нескольку часов, делая круг в двадцать-тридцать километров. Лес оживал, гудел и стонал от лая. Когда пес убегал далеко, звук гона постепенно замирал. Все кругом затихало. Стоишь и ждешь, долго ждешь. И вдруг слышится еле уловимый, неясный звук. Не понять, толп это глухой стон дерева, то ли чуть слышное карканье ворона. Но вот звук становится все отчетливей, ясней. Уже можно разобрать голос Аргона. Тогда начинаешь смекать, где должен пройти зверь, где лучше затаиться. Станешь за облюбованную елочку и ждешь…
Гон приближается. По телу пробегает дрожь волнения. Глаза беспокойно прощупывают ближние кустики. Пройдет еще несколько минут, и вдруг вдали мелькнет что-то рыжее. Еше и еще раз. Впереди чистый прогалочек. Вытянув пушистый хвост, по нему стелется лиса. Вскинул ружье: мушка нервно прыгает вслед за зверем. Вот она близка к морде. Но тут на пути елочка, и мушка снова, сделав скачок, уже на новой прогалинке, на кончике носа лисы. Раздается выстрел, и рыжая кумушка полинявшей кумачевой тряпкой распласталась на земле. Чуть вздрагивают лапки. Пушистый хвост откинут в сторону, слегка оскалены зубы. Мордочка как будто смеется. Непонятно: или лиса перед смертью вздумала огрызнуться, то ли она просто «улыбнулась», довольная тем, что так ловко провела охотника. С выброшенным на сторону языком, подбегает Аргон. В его глазах — злость, настойчивость, — «Все-такй от меня не ушла!» — как будто говорил его взгляд.
Уловка лисы хитрая: сделав круг, она вернулась на то место, оде ее подняла собака. Казалось бы, никому в голову не придет искать зверя там, где ему угрожала смертельная опасность. Эта повадка не раз спасала лису и зайца. Но со временем их «хитрость» разгадал человек, и при гоне лисы и зайца он всегда становится на то место, откуда звери были подняты собакой. Сделав «заколдованный» круг, они обязательно выйдут на охотника.
Один раз, под новый год, я охотился с Аргоном по мелколесью, примыкавшему к болоту.
Начался гон. На этот раз он был какой-то особенный: в голосе пса чувствовалась необычная ярость. Вскоре лай сменился повизгиванием. Это означало, что Аргон кого-то настигал, вот-вот должен схватить.
Наконец, все затихло. Я пошел быстрее и вскоре увидел цепочку круглых следов, четко отпечатавшихся на припорошенном насте.
С трудом передвигаю ноги, ломая обледеневшую снежную корку. Готов уже остановиться, чтобы передохнуть, но тут вижу на снегу красные пятнышки. Местами они переходили в красную ниточку: кому-то обрезало ноги настом. Это придало мне силы, и я понесся по следу, не уступая гончей. Бежал долго, от меня повалил пар. Выбившись из сил, я упал на снег чтобы перевести дыхание. В этот момент из ближайшего ельника донеслось злобное ворчание: Аргон кого-то остервенело рвал. Усталость мигом исчезла. Подбежал и вижу: среди кустов лежит молодой волк. Видимо, он отбился от семьи и попал под гон. Глотка волка перервана, из ног, ободранных настом, сочится кровь.
— Пошел прочь!.. Нельзя!.. Шкуру испортишь!..
Аргон косо посмотрел на меня и обиженно, нехотя отошел в сторону…
Много лис и зайцев затравил я со своим псом. Лучшего зверогона, мне казалось, и быть не могло, недаром завидовали соседние охотники.
Но однажды я не дождался Аргона.
Пес помчался по лисьему следу, а я, как всегда, стоял в заснеженном лесу, прислушиваясь к удалявшемуся лаю. Наконец, он затих. Жду: вот-вот Аргон замкнет свой круг, и зверь выйдет на меня. Однако, прошли все сроки, но я так и не дождался ни зверя, ни собаки. Охватило беспокойство: что с Аргоном, не наскочил ли на стаю волков?..
Перевалило за полдень. Ожидать больше пса уже не имело смысла, и я отправился по следам отыскивать друга. Решил найти во что бы то ни стало. Ходил долго, не замечая времени. Измучился до предела. И только вечером, когда все кругом окутали синие зимние сумерки, я наткнулся на неуспевший еще остыть труп Аргона. Он погиб, попав во время гона в заячью петлю. '
Я опустился на колено, обнял четвероногого друга и, признаюсь, — дело прошлое, да и я тогда был юнцом — не выдержал: заплакал…
Михаил Лесной
ВЕСЕННИЕ ГОЛОСА
ПОСЛЕДНИЙ ГОН
Мой Аргон — помесь борзой с гончей: высокий, поджарый, белый с крупным;*, рыжими пятнами. Голос басистый, сильный, за три километра слышен в лесу. При гоне зверя пес делал такие большие прыжки, что издали казалось, будто он летел, стелясь по земле. Это был напористый, злой зверогон.
Осенью и зимой я часто пропадал в лесу с Аргоном. Если ж мне было некогда, пес убегал на охоту один, возвращался обычно с раздувшимся животом и целые сутки потом не прикасался к пище.
Случалось, Аргон гонял лис по нескольку часов, делая круг в двадцать-тридцать километров. Лес оживал, гудел и стонал от лая. Когда пес убегал далеко, звук гона постепенно замирал. Все кругом затихало. Стоишь и ждешь, долго ждешь. И вдруг слышится еле уловимый, неясный звук. Не понять, толп это глухой стон дерева, то ли чуть слышное карканье ворона. Но вот звук становится все отчетливей, ясней. Уже можно разобрать голос Аргона. Тогда начинаешь смекать, где должен пройти зверь, где лучше затаиться. Станешь за облюбованную елочку и ждешь…
Гон приближается. По телу пробегает дрожь волнения. Глаза беспокойно прощупывают ближние кустики. Пройдет еще несколько минут, и вдруг вдали мелькнет что-то рыжее. Еше и еще раз. Впереди чистый прогалочек. Вытянув пушистый хвост, по нему стелется лиса. Вскинул ружье: мушка нервно прыгает вслед за зверем. Вот она близка к морде. Но тут на пути елочка, и мушка снова, сделав скачок, уже на новой прогалинке, на кончике носа лисы. Раздается выстрел, и рыжая кумушка полинявшей кумачевой тряпкой распласталась на земле. Чуть вздрагивают лапки. Пушистый хвост откинут в сторону, слегка оскалены зубы. Мордочка как будто смеется. Непонятно: или лиса перед смертью вздумала огрызнуться, то ли она просто «улыбнулась», довольная тем, что так ловко провела охотника. С выброшенным на сторону языком, подбегает Аргон. В его глазах — злость, настойчивость, — «Все-такй от меня не ушла!» — как будто говорил его взгляд.
Уловка лисы хитрая: сделав круг, она вернулась на то место, оде ее подняла собака. Казалось бы, никому в голову не придет искать зверя там, где ему угрожала смертельная опасность. Эта повадка не раз спасала лису и зайца. Но со временем их «хитрость» разгадал человек, и при гоне лисы и зайца он всегда становится на то место, откуда звери были подняты собакой. Сделав «заколдованный» круг, они обязательно выйдут на охотника.
Один раз, под новый год, я охотился с Аргоном по мелколесью, примыкавшему к болоту.
Начался гон. На этот раз он был какой-то особенный: в голосе пса чувствовалась необычная ярость. Вскоре лай сменился повизгиванием. Это означало, что Аргон кого-то настигал, вот-вот должен схватить.
Наконец, все затихло. Я пошел быстрее и вскоре увидел цепочку круглых следов, четко отпечатавшихся на припорошенном насте.
С трудом передвигаю ноги, ломая обледеневшую снежную корку. Готов уже остановиться, чтобы передохнуть, но тут вижу на снегу красные пятнышки. Местами они переходили в красную ниточку: кому-то обрезало ноги настом. Это придало мне силы, и я понесся по следу, не уступая гончей. Бежал долго, от меня повалил пар. Выбившись из сил, я упал на снег чтобы перевести дыхание. В этот момент из ближайшего ельника донеслось злобное ворчание: Аргон кого-то остервенело рвал. Усталость мигом исчезла. Подбежал и вижу: среди кустов лежит молодой волк. Видимо, он отбился от семьи и попал под гон. Глотка волка перервана, из ног, ободранных настом, сочится кровь.
— Пошел прочь!.. Нельзя!.. Шкуру испортишь!..
Аргон косо посмотрел на меня и обиженно, нехотя отошел в сторону…
Много лис и зайцев затравил я со своим псом. Лучшего зверогона, мне казалось, и быть не могло, недаром завидовали соседние охотники.
Но однажды я не дождался Аргона.
Пес помчался по лисьему следу, а я, как всегда, стоял в заснеженном лесу, прислушиваясь к удалявшемуся лаю. Наконец, он затих. Жду: вот-вот Аргон замкнет свой круг, и зверь выйдет на меня. Однако, прошли все сроки, но я так и не дождался ни зверя, ни собаки. Охватило беспокойство: что с Аргоном, не наскочил ли на стаю волков?..
Перевалило за полдень. Ожидать больше пса уже не имело смысла, и я отправился по следам отыскивать друга. Решил найти во что бы то ни стало. Ходил долго, не замечая времени. Измучился до предела. И только вечером, когда все кругом окутали синие зимние сумерки, я наткнулся на неуспевший еще остыть труп Аргона. Он погиб, попав во время гона в заячью петлю. '
Я опустился на колено, обнял четвероногого друга и, признаюсь, — дело прошлое, да и я тогда был юнцом — не выдержал: заплакал…