Михаил Лесной
ВЕСЕННИЕ ГОЛОСА
НЕОБЫКНОВЕННАЯ БЕЛКА
Недалеко от нашего дома протекала широкая, полноводная таежная река. По обоим ее берегам тянулись бескрайние леса…
Отец мой служил лесничим, любил охоту и рыбалку. По выходным часто брал и меня с собой.
Едем раз с ним по реке и видим: с одного берега на другой плывет маленький зверек. «Кто это? — думаем. — Не норха ли? А может, водяная крыса?» Зверюшка, видно, совсем выбилась из сил. Вот-вот утонет. Мы приблизились к ней, и зверек взобрался на нос лодки.
Это была белочка, но не обычная рыженькая, а черная. Мокрая, с прилипшей шерсткой, она походила на вынутого из воды котенка. Вместо широкого пушистого хвоста, у нее торчал голый прутик.
Белочка встряхнулась, пугливо осмотрелась кругом и продолжала учащенно дышать. Ее маленькое тельце дрожало, не то от холода, не то от страха. Решили поймать ее. Как это сделать? Едва папа протянул руку, чтобы накрыть ее шляпой, зверек прыгнул в воду. Видно он потерял нужное направление и не знал, куда плыть. А может, он просто утомился и почувствовал, что через реку не перебраться. Покружила белочка так несколько минут и снова забралась на лодку. Отец вновь потянулся к (ней со шляпой, она снова — в воду. Снова кружится, но далеко не отплывает.
— Я подъеду к ней, — сказал папа, — а ты подхвати ее сачком!
Через минуту опутанная сеткой белка уже сидела в ведре.
* * *
Белочку я поместил в просторную клетку. Посредине ее укрепил старый ветвистый сук и сделал несколько жердочек. К потолку подвесил в виде ковша гнездо.
Зверек был красив: роскошный пушистый хвост, широкий лоб, черные блестящие глаза и уши с кисточками длинных волос.
Корм для белки я доставлял разнообразный. Зверек ловко брал передними лапками орех или шишку, убегал в укромный уголок и там начинал грызть.
После еды белка обычно чистила мордочку, прыгала, резвилась. Она по нескольку раз повторяла одни и те же движения: то прыгала по жердочкам и сучкам, то быстро спускалась по стенке клетки вниз, то взбегала вверх.
У «ас в то время жил щегол. Я пустил его в клетку белочки, чтобы они познакомились, но — о ужас! — она мигом бросилась на птицу. Не успел я отнять ее, как та уже была мертва.
Ежедневно мы выпускали белку на «прогулку». Резвясь, она всегда предпочитала высокие предметы: шкафы, этажерки, комод, стенные полочки. Иногда раздавался грохот: это с комода летела вазочка с цветами, или с этажерки падала статуэтка. Белку снова водворяли в клетку, а мать жаловалась отцу:
— Ваша дикарка опять погрызла рамку!
— И корешки книг попортила, и фикус поранила, — добавляла сестренка.
Подобные проделки повторялись не раз, но лесной красавице, любимице семьи, все прощалось.
В конце лета в комнате стали наблюдаться странные явления.
— Кому вздумалось на гвоздик у окна наколоть морковку? — возмущалась мать.
— А под ремешок моего портфеля кто-то втиснул орешек, — смеялась Леночка.
Иногда сердился и отец:
— Сергей, это ты вздумал на антенну еловые шишки вешать?
Единственной виновницей всех этих проделок была белочка. Это она прятала «копеечку про черный день». Прятала и скоро забывала про свою копилку.
Смотреть нашу белочку приходили многие. Всех интересовало, почему она черная.
* * *
Как-то я отправился в город проведать дядю.
Не успел я с дороги и чаю попить, как мой двоюродный братишка Саша повел меня к своим клеткам. В двух из них сидели незнакомые птички: одна с темным оперением, другая — с рыжеватой грудкой. В третьей клетке — обыкновенный снегирь.
— Посмотри мою диковинку, — с гордостью сказал Саша, подсыпая незнакомым птицам конопляное семя. — Это у меня снегири такие!..
— Что я снегирей не знаю? — говорю ему. — Таких же, как твои, не бывает.
— А вот мне удалось получить!
— Как?
— Да очень просто. Взял обыкновенных снегирей. Кормил их одним только конопляным семенем, и вот…
— Думаешь, тебе поверил?
— И не верь! — обиженно заметил Саша. — Я юннат, и опыт этот провожу по заданию учителя. В книгах тоже об этом написано…
— Ну, расскажи!
— Если птицу с яркими перьями кормить долго конопляным семенем, не давать другой пищи, то перья начнут темнеть, важно начал Саша. — Я так и сделал. Вот этот снегирь совсем потемнел, а у второго, смотри, грудка сделалась пока рыжеватой, потом станет коричневой, а потом и совсем темной. Это явление называется ме-ла-низ-мом, — протянул Саша, щеголяя знанием этого слова.
Я позавидовал Саше: какой интересный опыт!
— Скажи, причем тут конопляное семя?
— И об этом в кружке говорили. В конопляном масле есть особые вещества, которые образуют черный пигмент. Он и вызывает потемнение перьев.
Меня словно озарило! Да ведь это же самое, вероятно, произошло и с моей белочкой. Ее рыжая шубка перекрасилась в черный цвет от питания какой-то лесной пищей, образующей черный пигмент.
* * *
Наступила осень, и белочка начала отеплять свое гнездо. Она тащила в него все, что попадалось ей на глаза: клочки бумаги, вату, тряпочки. Под ними она прятала морковку, грибы и прочее, чем питалась, хотя никакой необходимости в этом не было.
В пургу и морозы белки, обычно, не выходят из гнезда. Моя же чувствовала себя зимой превосходно: была так же подвижна, как и летам. Только мех зверька стал густым и пушистым, а выступившая ость придавала ему чудесный блеск.
В конце февраля белка начала проявлять беспокойство, приходить в возбуждение. Нередко в клетке раздавалось ворчание, похожее на бормотанье, и писк. Иногда слышался свист и щелканье, выражавшие радость, призыв. Все это было признаком наступающей весны.
Но весна эта для моей белочки — увы! — была последней. Однажды все ушли из дома, забыв закрыть ее клетку. Когда я вернулся, в комнате было необычно тихо и пусто. Стал искать свою любимицу и в кухне под шкафом нашел ее труни». Зверька, видимо, привлек кусочек сала в капканчике для мышей. Сильная стальная пружина и оборвала ее жизнь.
Из тушки моей необыкновенной (белки районный краеведческий музей сделал чучело — экспонат, который до сих пор украшает одну из его витрин.
Михаил Лесной
ВЕСЕННИЕ ГОЛОСА
НЕОБЫКНОВЕННАЯ БЕЛКА
Недалеко от нашего дома протекала широкая, полноводная таежная река. По обоим ее берегам тянулись бескрайние леса…
Отец мой служил лесничим, любил охоту и рыбалку. По выходным часто брал и меня с собой.
Едем раз с ним по реке и видим: с одного берега на другой плывет маленький зверек. «Кто это? — думаем. — Не норха ли? А может, водяная крыса?» Зверюшка, видно, совсем выбилась из сил. Вот-вот утонет. Мы приблизились к ней, и зверек взобрался на нос лодки.
Это была белочка, но не обычная рыженькая, а черная. Мокрая, с прилипшей шерсткой, она походила на вынутого из воды котенка. Вместо широкого пушистого хвоста, у нее торчал голый прутик.
Белочка встряхнулась, пугливо осмотрелась кругом и продолжала учащенно дышать. Ее маленькое тельце дрожало, не то от холода, не то от страха. Решили поймать ее. Как это сделать? Едва папа протянул руку, чтобы накрыть ее шляпой, зверек прыгнул в воду. Видно он потерял нужное направление и не знал, куда плыть. А может, он просто утомился и почувствовал, что через реку не перебраться. Покружила белочка так несколько минут и снова забралась на лодку. Отец вновь потянулся к (ней со шляпой, она снова — в воду. Снова кружится, но далеко не отплывает.
— Я подъеду к ней, — сказал папа, — а ты подхвати ее сачком!
Через минуту опутанная сеткой белка уже сидела в ведре.
* * *
Белочку я поместил в просторную клетку. Посредине ее укрепил старый ветвистый сук и сделал несколько жердочек. К потолку подвесил в виде ковша гнездо.
Зверек был красив: роскошный пушистый хвост, широкий лоб, черные блестящие глаза и уши с кисточками длинных волос.
Корм для белки я доставлял разнообразный. Зверек ловко брал передними лапками орех или шишку, убегал в укромный уголок и там начинал грызть.
После еды белка обычно чистила мордочку, прыгала, резвилась. Она по нескольку раз повторяла одни и те же движения: то прыгала по жердочкам и сучкам, то быстро спускалась по стенке клетки вниз, то взбегала вверх.
У «ас в то время жил щегол. Я пустил его в клетку белочки, чтобы они познакомились, но — о ужас! — она мигом бросилась на птицу. Не успел я отнять ее, как та уже была мертва.
Ежедневно мы выпускали белку на «прогулку». Резвясь, она всегда предпочитала высокие предметы: шкафы, этажерки, комод, стенные полочки. Иногда раздавался грохот: это с комода летела вазочка с цветами, или с этажерки падала статуэтка. Белку снова водворяли в клетку, а мать жаловалась отцу:
— Ваша дикарка опять погрызла рамку!
— И корешки книг попортила, и фикус поранила, — добавляла сестренка.
Подобные проделки повторялись не раз, но лесной красавице, любимице семьи, все прощалось.
В конце лета в комнате стали наблюдаться странные явления.
— Кому вздумалось на гвоздик у окна наколоть морковку? — возмущалась мать.
— А под ремешок моего портфеля кто-то втиснул орешек, — смеялась Леночка.
Иногда сердился и отец:
— Сергей, это ты вздумал на антенну еловые шишки вешать?
Единственной виновницей всех этих проделок была белочка. Это она прятала «копеечку про черный день». Прятала и скоро забывала про свою копилку.
Смотреть нашу белочку приходили многие. Всех интересовало, почему она черная.
* * *
Как-то я отправился в город проведать дядю.
Не успел я с дороги и чаю попить, как мой двоюродный братишка Саша повел меня к своим клеткам. В двух из них сидели незнакомые птички: одна с темным оперением, другая — с рыжеватой грудкой. В третьей клетке — обыкновенный снегирь.
— Посмотри мою диковинку, — с гордостью сказал Саша, подсыпая незнакомым птицам конопляное семя. — Это у меня снегири такие!..
— Что я снегирей не знаю? — говорю ему. — Таких же, как твои, не бывает.
— А вот мне удалось получить!
— Как?
— Да очень просто. Взял обыкновенных снегирей. Кормил их одним только конопляным семенем, и вот…
— Думаешь, тебе поверил?
— И не верь! — обиженно заметил Саша. — Я юннат, и опыт этот провожу по заданию учителя. В книгах тоже об этом написано…
— Ну, расскажи!
— Если птицу с яркими перьями кормить долго конопляным семенем, не давать другой пищи, то перья начнут темнеть, важно начал Саша. — Я так и сделал. Вот этот снегирь совсем потемнел, а у второго, смотри, грудка сделалась пока рыжеватой, потом станет коричневой, а потом и совсем темной. Это явление называется ме-ла-низ-мом, — протянул Саша, щеголяя знанием этого слова.
Я позавидовал Саше: какой интересный опыт!
— Скажи, причем тут конопляное семя?
— И об этом в кружке говорили. В конопляном масле есть особые вещества, которые образуют черный пигмент. Он и вызывает потемнение перьев.
Меня словно озарило! Да ведь это же самое, вероятно, произошло и с моей белочкой. Ее рыжая шубка перекрасилась в черный цвет от питания какой-то лесной пищей, образующей черный пигмент.
* * *
Наступила осень, и белочка начала отеплять свое гнездо. Она тащила в него все, что попадалось ей на глаза: клочки бумаги, вату, тряпочки. Под ними она прятала морковку, грибы и прочее, чем питалась, хотя никакой необходимости в этом не было.
В пургу и морозы белки, обычно, не выходят из гнезда. Моя же чувствовала себя зимой превосходно: была так же подвижна, как и летам. Только мех зверька стал густым и пушистым, а выступившая ость придавала ему чудесный блеск.
В конце февраля белка начала проявлять беспокойство, приходить в возбуждение. Нередко в клетке раздавалось ворчание, похожее на бормотанье, и писк. Иногда слышался свист и щелканье, выражавшие радость, призыв. Все это было признаком наступающей весны.
Но весна эта для моей белочки — увы! — была последней. Однажды все ушли из дома, забыв закрыть ее клетку. Когда я вернулся, в комнате было необычно тихо и пусто. Стал искать свою любимицу и в кухне под шкафом нашел ее труни». Зверька, видимо, привлек кусочек сала в капканчике для мышей. Сильная стальная пружина и оборвала ее жизнь.
Из тушки моей необыкновенной (белки районный краеведческий музей сделал чучело — экспонат, который до сих пор украшает одну из его витрин.