Михаил Лесной
БЛУЖДАЮЩИЕ ОГОНЬКИ
БЛУЖДАЮЩИЕ ОГОНЬКИ
Еще подростком я любил охотиться и очень обрадовался, когда дядя пригласил меня на летние каникулы в деревню. У него было прекрасное ружье и замечательная собака — рыжий сеттер Гера. Однако охотиться мне пришлось одному, так как дядя работал агрономом, и ему было не до охоты.
Я исходил все окрестные леса и болота, побывал на озерах и речках. Нельзя сказать, чтобы приносил много дичи, но удовольствие получал большое.
Иногда компанию мне составлял сосед Андрейка, мальчик лет десяти. Ружья у него, конечно, не было, но он показывал места, богатые дичью„научил пробираться через непроходимые болотные «зыбуны». Любил он передавать «страшные» истории, которые слышал от своего деда Архипа. Особенно часто говорил о Сорочкине, небольшом леске, расположенном недалеко от села.
В Сорочкине издавна зарывали подохший скот. Там же, как рассказывают, был убит и похоронен в давние времена разбойник. В этом леске в теплые летние ночи появлялись таинственные огоньки. А дедушка Архип уверял меня, что «собственными глазами» видел там гнавшегося за ним «человека в белом».
— Ты, дедушка, должно быть, березу принял за белого разбойника?.. И как ты веришь этим сказкам? Ты никогда не учился и читать не умеешь…
— И читать не умею, да знаю больше тебя, умника!.. Сначала сходи ночью в Сорочкино, а потом и учи других…
В привидения я не верил, и так как в Сорочкине никакой дичи не водилось, я в этот лесок не заглядывал.
Однако побывать в Сорочкине мне все же пришлось.
Андрей как-то был занят, и на охоту я пошел один. Против обыкновения мне повезло. Увлекшись погоней за дичью, я задержался в лесу, и уже смерклось, когда мы с Герой отправились в обратный путь. Чтобы сократить расстояние, я пошел не по шоссе, а прямой тропинкой, которая привела меня к Сорочкину и тянулась дальше через него.
К таинственному леску я подошел уже поздней ночью, но не только страха, даже легкой робости не ощущал. Чувствовалась только усталость, хотелось скорей добраться до дома.
Иду — ничего особенного: самый обыкновенный лесок, белеют стволы берез. Все пронизано белесоватым мраком. Кругом мертвая тишина…
Только я сделал в глубь леска несколько шагов, как в темноте что-то хрустнуло, точно кто наступил на сухой сучок. Я вздрогнул. Хотя меня и успокаивал веселый вид Геры, но в голове все же промелькнуло: «Скорей бы выйти в поле». И только подумал я об этом, как на одном из холмиков могильника засветился бледный колыхающийся огонек. Свет его усилился, и что-то белое начало подниматься вверх, все выше и выше. Вот оно уже двигается, следуя за мной. Вспомнился рассказ деда. Я хотел бежать, но не слушались ноги. Получилось, как во сне: и двигаться надо, и не можешь, пытаешься кричать — не выдавить ни звука, один лишь хрип… Пятясь задом, я выбрался, наконец, из темного леска, в котором по-прежнему маячило что-то белое.
Я побежал. Гера, высунув язык, едва поспевала за мной. Мне стало стыдно: смеялся над Архипом, а сам… Я взял себя в руки и замедлил шаг.
Придя домой, я никому ничего не сказал, но заснул не скоро. На другой день встал бледный, с головной болью.
Дядя встревожился, не захворал ли я. Мне не хотелось рассказывать о своем позоре, но все же в конце концов он выпытал, что произошло. Услышав об «огоньках» и «белой фигуре», он рассмеялся:
— Нет, нельзя тебе ночью ходить на охоту. Подрасти да поумнеть надо!..
Дядя подошел к книжному шкафу, вынул толстую книгу, развернул ее и, тыча пальцем в какие-то химические формулы, уже серьезно продолжал:
— Запомни, в природе чудес не бывает, все явления имеют свои объяснения. Хочешь знать, что это за «огоньки» и «белая фигура»?
— Конечно, хочу!
— Так вот слушай. На кладбище при гниении трупов и на болотах выделяется особый газ. Когда этот газ попадает в воздух, то сам собой воспламеняется. Вот тебе и огоньки. При сгорании образуются белые клубы, похожие на пар. Согретым воздухом они поднимаются вверх…
Дядя улыбнулся и продолжал:
— Вот у таких темных людей, как Архип, и у трусишек, как ты, разыграется воображение, и покажется им, что это привидение. Пока ты стоял на месте, неподвижна была и белая фигура. Но стоило только пойти, как течение воздуха заставило «привидение» следовать за тобой. А скажи, огоньки двигались или нет?
— Двигались.
— И знаешь, почему?.. Горючий газ — очень легкий: чуть дунет слабый ветерок, вспорхнет птица или побежит зверек — пламя заколышется, придет в движение. Поэтому такие огоньки и называют блуждающими.
«Так вот оно что!» Я сразу побежал к Андрейке рассказать, что прошлой ночью был в Сорочкине:
— Верно дед говорил: и огоньки там есть, и «человека в белом» видел.
Глаза Андрейки в испуге расширились.
— Только, знаешь, ничего страшного в этом нет. Ведь это особый газ горит, который выделяется при гниении трупов. Жаль, что тебя не было!.. — сказал я и отвернулся, чувствуя, что краснею.
Андрейка посмотрел на меня с уважением, отчего я смутился еще более, однако признаться в своих ночных страхах не хватило силы.
Затем отправились к деду Архипу. Я рассказал ему, что представляла собой «белая фигура», так его напугавшая. Но дед упорно стоял на своем.
— Рассказывай!.. Если б ты не убежал, наверняка сцапал бы…
— Дедушка, давай сходим посмотрим, — с лукавой улыбкой обратился к старику Андрей. — Может, и не сцапает?!.
Архип сердито предостерег:
— Не вздумай и вправду идти!
…Но мы с Андрейкой все же побывали ночью в Сорочкине. Увидев белый колышущийся столб, мой приятель слегка вскрикнул и ухватился за меня. Я же на этот раз не струсил. Мы подошли к «привидению» и ничего, кроме сгущенного «тумана» молочного цвета, не увидели. Посмотрели кругом: невдалеке спокойно светились два бледных огонька. Приблизились к ним — они заколебались. И в них, в этих мирных блуждающих огоньках, также не было ничего страшного.
Михаил Лесной
БЛУЖДАЮЩИЕ ОГОНЬКИ
БЛУЖДАЮЩИЕ ОГОНЬКИ
Еще подростком я любил охотиться и очень обрадовался, когда дядя пригласил меня на летние каникулы в деревню. У него было прекрасное ружье и замечательная собака — рыжий сеттер Гера. Однако охотиться мне пришлось одному, так как дядя работал агрономом, и ему было не до охоты.
Я исходил все окрестные леса и болота, побывал на озерах и речках. Нельзя сказать, чтобы приносил много дичи, но удовольствие получал большое.
Иногда компанию мне составлял сосед Андрейка, мальчик лет десяти. Ружья у него, конечно, не было, но он показывал места, богатые дичью„научил пробираться через непроходимые болотные «зыбуны». Любил он передавать «страшные» истории, которые слышал от своего деда Архипа. Особенно часто говорил о Сорочкине, небольшом леске, расположенном недалеко от села.
В Сорочкине издавна зарывали подохший скот. Там же, как рассказывают, был убит и похоронен в давние времена разбойник. В этом леске в теплые летние ночи появлялись таинственные огоньки. А дедушка Архип уверял меня, что «собственными глазами» видел там гнавшегося за ним «человека в белом».
— Ты, дедушка, должно быть, березу принял за белого разбойника?.. И как ты веришь этим сказкам? Ты никогда не учился и читать не умеешь…
— И читать не умею, да знаю больше тебя, умника!.. Сначала сходи ночью в Сорочкино, а потом и учи других…
В привидения я не верил, и так как в Сорочкине никакой дичи не водилось, я в этот лесок не заглядывал.
Однако побывать в Сорочкине мне все же пришлось.
Андрей как-то был занят, и на охоту я пошел один. Против обыкновения мне повезло. Увлекшись погоней за дичью, я задержался в лесу, и уже смерклось, когда мы с Герой отправились в обратный путь. Чтобы сократить расстояние, я пошел не по шоссе, а прямой тропинкой, которая привела меня к Сорочкину и тянулась дальше через него.
К таинственному леску я подошел уже поздней ночью, но не только страха, даже легкой робости не ощущал. Чувствовалась только усталость, хотелось скорей добраться до дома.
Иду — ничего особенного: самый обыкновенный лесок, белеют стволы берез. Все пронизано белесоватым мраком. Кругом мертвая тишина…
Только я сделал в глубь леска несколько шагов, как в темноте что-то хрустнуло, точно кто наступил на сухой сучок. Я вздрогнул. Хотя меня и успокаивал веселый вид Геры, но в голове все же промелькнуло: «Скорей бы выйти в поле». И только подумал я об этом, как на одном из холмиков могильника засветился бледный колыхающийся огонек. Свет его усилился, и что-то белое начало подниматься вверх, все выше и выше. Вот оно уже двигается, следуя за мной. Вспомнился рассказ деда. Я хотел бежать, но не слушались ноги. Получилось, как во сне: и двигаться надо, и не можешь, пытаешься кричать — не выдавить ни звука, один лишь хрип… Пятясь задом, я выбрался, наконец, из темного леска, в котором по-прежнему маячило что-то белое.
Я побежал. Гера, высунув язык, едва поспевала за мной. Мне стало стыдно: смеялся над Архипом, а сам… Я взял себя в руки и замедлил шаг.
Придя домой, я никому ничего не сказал, но заснул не скоро. На другой день встал бледный, с головной болью.
Дядя встревожился, не захворал ли я. Мне не хотелось рассказывать о своем позоре, но все же в конце концов он выпытал, что произошло. Услышав об «огоньках» и «белой фигуре», он рассмеялся:
— Нет, нельзя тебе ночью ходить на охоту. Подрасти да поумнеть надо!..
Дядя подошел к книжному шкафу, вынул толстую книгу, развернул ее и, тыча пальцем в какие-то химические формулы, уже серьезно продолжал:
— Запомни, в природе чудес не бывает, все явления имеют свои объяснения. Хочешь знать, что это за «огоньки» и «белая фигура»?
— Конечно, хочу!
— Так вот слушай. На кладбище при гниении трупов и на болотах выделяется особый газ. Когда этот газ попадает в воздух, то сам собой воспламеняется. Вот тебе и огоньки. При сгорании образуются белые клубы, похожие на пар. Согретым воздухом они поднимаются вверх…
Дядя улыбнулся и продолжал:
— Вот у таких темных людей, как Архип, и у трусишек, как ты, разыграется воображение, и покажется им, что это привидение. Пока ты стоял на месте, неподвижна была и белая фигура. Но стоило только пойти, как течение воздуха заставило «привидение» следовать за тобой. А скажи, огоньки двигались или нет?
— Двигались.
— И знаешь, почему?.. Горючий газ — очень легкий: чуть дунет слабый ветерок, вспорхнет птица или побежит зверек — пламя заколышется, придет в движение. Поэтому такие огоньки и называют блуждающими.
«Так вот оно что!» Я сразу побежал к Андрейке рассказать, что прошлой ночью был в Сорочкине:
— Верно дед говорил: и огоньки там есть, и «человека в белом» видел.
Глаза Андрейки в испуге расширились.
— Только, знаешь, ничего страшного в этом нет. Ведь это особый газ горит, который выделяется при гниении трупов. Жаль, что тебя не было!.. — сказал я и отвернулся, чувствуя, что краснею.
Андрейка посмотрел на меня с уважением, отчего я смутился еще более, однако признаться в своих ночных страхах не хватило силы.
Затем отправились к деду Архипу. Я рассказал ему, что представляла собой «белая фигура», так его напугавшая. Но дед упорно стоял на своем.
— Рассказывай!.. Если б ты не убежал, наверняка сцапал бы…
— Дедушка, давай сходим посмотрим, — с лукавой улыбкой обратился к старику Андрей. — Может, и не сцапает?!.
Архип сердито предостерег:
— Не вздумай и вправду идти!
…Но мы с Андрейкой все же побывали ночью в Сорочкине. Увидев белый колышущийся столб, мой приятель слегка вскрикнул и ухватился за меня. Я же на этот раз не струсил. Мы подошли к «привидению» и ничего, кроме сгущенного «тумана» молочного цвета, не увидели. Посмотрели кругом: невдалеке спокойно светились два бледных огонька. Приблизились к ним — они заколебались. И в них, в этих мирных блуждающих огоньках, также не было ничего страшного.