Леонид Лапцуй
На оленьих тропах


Как на ладони

Вот опять собрался я в дорогу.
Вот знакомый аэровокзал.
Как зайчонок юркий, понемногу
Пробираюсь через людный зал.
Здравствуй, жизни новая страница,
Здравствуй, странствий молодой азарт, —
И прощай, полярная столица,
Деревянный город Салехард!
До свиданья! Люди в кресла сели,
Окна затуманенные трут.
Север здесь. Но далее на Север
Пролегает нынче мой маршрут.

Вот и время вылета. Взлетели!
Песнь свою мотор для нас поет.
На воздушной голубой постели
Мягко распростерся самолет.
Тундра под крылом. Ни гор, ни леса.
Горизонт рассветом подожжен.
Речки кровенеют, как порезы —
Боевым охотничьим ножом.
Или нет, по совести, причины
Для таких сравнений у певца?
Может, это попросту морщины
Древнего и мудрого лица.

Вот озера. Не глаза ли это,
Что слезами счастья налиты,
Или, может, оспенные меты,
Прошлого жестокие следы?
Так лечу я в утреннюю пору.
И как на ладони предо мной
Тундры величавые просторы,
Вся судьба земли моей родной.
В этом мире, мне в наследство данном,
Все я с неба разглядеть могу:
Вон лежит оброненным арканом
Зимняя дорога на снегу.
Вон упряжка мчится в снежном дыме.
Там каюр, оленей горяча,
Чуть привстал — и снег встает за ними,
Словно пар от теплого ключа.

Вон табун несчитанный олений —
Велики совхозные стада,
Почернела тундра от оленей,
Словно снег растаял без следа.
Все звучней мотора голос громкий.
И оленем, мчащимся вперед,
Натянувшим синие постромки,
Кажется нам белый самолет,

Так лечу я, посылая взглядом
С неба свой привет родной земле.
Тундра — там, внизу. А солнце рядом,
Вот оно танцует на крыле!
Но — пора. Пошли снижаться. Сели.
С нартами друзья поодаль ждут.
Север здесь. Но далее на Север
Пролегает нынче мой маршрут.