Леонид Лапцуй
На оленьих тропах
Калым
Слышу странное слово «калым»,
Нет такого в моем языке,
Не находится места ему
И в понятливом сердце моем.
Потому что купить и продать
Невозможно тебя, человек,
Ни твою молодую любовь,
Ни стыдливую совесть твою.
Можно лишь терпеливо искать
Ту ведущую к сердцу тропу,
Те ключи, что замки отомкнут,
Те слова, что подружат двоих.
Я не знаю традиций чужих,
Только знаю: жена — человек,
Потому если высмотрит глаз
В тундре девушку краше зари,
То ягушку орнаментом ей
Разошьют перед свадебным днем
И дадут за ней длинный аргиш
Упряжных пышнорогих быков.
И приданое это — как знак,
Что у ненца жена не раба,
Что не станет бояться она
В чуме собственной тени своей.
Да, мой ненецкий добрый народ
Спаян, видно, природой самой.
Дружба в ненецкой каждой семье
Тем прочней, чем труднее зима.
Не бывает, чтоб муж на жену
Непосильную ношу взвалил.
Он любовью жены дорожит
И за труд платит равным трудом.
Потому и не по сердцу мне
Это грубое слово «калым».
Я бы вырвал из жизни его,
Я бы выжег из всех словарей.
А взамен бы сто крат повторил
Величавое слово «любовь»,
Ибо лучшие в мире слова
В добрый час от него родились.