Леонид Лапцуй
На оленьих тропах
Перекочевка
Тучи набегают
волна на волну,
Словно бы штурмует
океан небеса.
Ветер ошалелый
раздул паруса.
В злом водовороте
кружит вышину.
Клочья белой пены
летают, клубясь,
Словно разбивается
о гору вода,
В тундре небеса —
что каменьев гряда,
Под грядою бездны
холодная пасть.
Оттого и полдни наши
серы, как тень,
Оттого и полночи
свинца тяжелей,
Оттого и хмурится
северный день,
Что несет он ночь
на спине на своей
Но сегодня вытянулись
тучи в аргиш.
Тянутся по небу
туда, где восход,
И туманы тоже внизу,
как аргиш,
Тянутся по тундре
туда, где восход.
Ветер натянул
свои струны в ночи,
Оводом жужжат они
в ухо мое,
Белым горностаем
поземка пищит,
Заглянув ко мне
в кочевое жилье.
Горностай и овод
вещают одно:
— Пробудись от спячки
тюленьей своей.
Не проспи начало кочевья,
оно —
Самое последнее
кочевье людей.
Тундра будто вымыта
водой ручьевой.
Новые поселки
стоят вдалеке.
Утром собирается
народ кочевой
Первое кочевье
совершить налегке.
В небесах неслышные
плывут облака,
Смирные, как гуси,
плывут облака.
Им до горизонта
аргиш провожать,
Им до новой жизни
аргиш провожать.
Позади останутся
сугробов холмы,
И еще, как память
о тундре былой,
Чумы, обитатели
несчастья и тьмы,
Чудища под небом,
нависшим скалой.