Леонид Лапцуй
На оленьих тропах


Перекочевка

Тучи набегают
                  волна на волну,
Словно бы штурмует
                  океан небеса.
Ветер ошалелый
                  раздул паруса.
В злом водовороте
                 кружит вышину.
Клочья белой пены
                 летают, клубясь,
Словно разбивается
                 о гору вода,
В тундре небеса —
                что каменьев гряда,
Под грядою бездны
                холодная пасть.
Оттого и полдни наши
               серы, как тень,
Оттого и полночи
               свинца тяжелей,
Оттого и хмурится
              северный день,
Что несет он ночь
               на спине на своей
Но сегодня вытянулись
               тучи в аргиш.
Тянутся по небу
                туда, где восход,
И туманы тоже внизу,
                       как аргиш,
Тянутся по тундре
                   туда, где восход.
Ветер натянул
                 свои струны в ночи,
Оводом жужжат они
                 в ухо мое,
Белым горностаем
               поземка пищит,
Заглянув ко мне
               в кочевое жилье.
Горностай и овод
                вещают одно:
— Пробудись от спячки
                тюленьей своей.
Не проспи начало кочевья,
                         оно —
Самое последнее
                кочевье людей.
Тундра будто вымыта
                 водой ручьевой.
Новые поселки
               стоят вдалеке.
Утром собирается
                 народ кочевой
Первое кочевье
             совершить налегке.
В небесах неслышные
                  плывут облака,
Смирные, как гуси,
                   плывут облака.
Им до горизонта
              аргиш провожать,
Им до новой жизни
                аргиш провожать.
Позади останутся
                 сугробов холмы,
И еще, как память
              о тундре былой,
Чумы, обитатели
              несчастья и тьмы,
Чудища под небом,
               нависшим скалой.