Леонид Лапцуй
На оленьих тропах


В разведке

Весна сверкала, вешним льдом хрустела,
Снег в тундре с каждым часом убывал.
Как будто искра в тундру залетела —
Пришел геолог русский на Ямал.
Плечист, высок посланец из России,
А брови — как кустарник на реке,
Взглянул, со мной заговорил впервые
На незнакомом русском языке:

«Послушай, парень, сын оленевода,
Ты зорче зверя в сумраке ночном,
Ты знаешь здесь все камни, мхи и воды,
Ямал — твой дом, будь мне проводником!»
Снег таял, пахло свежестью и прелью,
И, слушая, как Север наш бурлит,
Там, за семидесятой параллелью,
На трех ногах шагал теодолит.

Сжимая рейку, шел я с первым русским,
Оленей, как хореем, ею гнал,
И у Оби, на косогоре узком,
Железный штырь вонзился в толщу скал.
«У врат ветров, — сказал геолог, — встанет
Гранитный город». Дни былой поры
Ушли, как волки, растворясь в тумане,
А город — вот он, занял склон горы!

Мыс Каменный — так он сейчас зовется,
Как в древних сказках вдруг явился он,
Вздымаясь круто, Обь о берег бьется,
И волны отдают ему поклон.
Железный штырь по-прежнему на месте,
Но где тот человек с материка,
Геолог русский? Мы тут были вместе,
И не о нем ли шепчет мне река?