Сибирский летописец
Е. В. Кузнецов
ТОБОЛЬСКИЙ КРЕМЛЬ И ОДНА ИЗ ТАЙН ЕГО
В местном говоре имя «кремль», принадлежащее той части Тобольска, которая, заманив на свои красивые утесы назад тому более трех столетий письменного голову Данила Чулкова с горстью стрельцов, явилась местом заложения города, давным-давно уже забыто, и нынешние тоболяки, зная мало свое прошлое, словно совсем не признают у себя существования такой древности.
Но обновляя в памяти своих горожан прошлое Тобольского кремля – той тобольской красы, с отнятием которой Тобольск походил бы на совсем убогого искалеченного старца, мы должны, однако ж, ознакомиться прежде с общей историей и значением старинных русских кремлей; это необходимо нам и для лучшей передачи той тайны этого кремля, которая составляет главную цель нашей заметки.
В более позднее историческое время многолюдные и важнейшие в стратегическом отношении русские города старинной Руси обносились не одним, а несколькими параллельными рядами укреплений, причем каждому укреплению давалось особое название: так, например, важнейшая центральная или внутренняя часть крепости называлась _внешним_городом_, или _детинцем,_ а впоследствии _кремлем,_ или _кремником;_ наружные же, периферические ограждения назывались _окольным_городом,_охабнем,_городом_кромным,_ или _кромом._
Слово _«днешний»_ по объяснению филологов-архологов происходит от древнеславянского _«дне»_ – внутри, внутренний, от древнерусского слова _«дна»_ – матка (uterus), внутренность, а это в свою очередь от санскрит. _dhв_ – доить, питать, _dhenв_ – дойный, также сущ. питание, подкрепление. _Днешний_ город в этом смысле означает центр, важнейшую часть подкрепления. То же значение имел и _детинец._ Происхождение этого названия ставят в связь со словом _«дети»_ (дитя), предполагая, что при осаде городов детинец, как внутренняя, наиболее безопасная часть укрепления, предназначался для охранения детей.
Появление в русских летописях впервые слова, «_кремль»_ относится к 1331 году: по одной летописи «в лето 6839 месяца мая 3 был пожар в Москве, погорел город _Кремль_»; в других же летописных списках город этот называется _Кремник._ Многие думают, что _кремль_ – слово татарское. Однако ж, трудно предположить, чтобы наши предки заменили родное слово «_детинец_» татарским названием. Предположение это подкрепляется более тем, что и сами татары в то время еще не строили у себя каменных укреплений. Благодаря этому о значении слова _«кремль»_ возникла другая гипотеза. Стали думать, что татарское слово _«кремль»_, крепость, наоборот, взято с русского языка. Что же касается того, что ранее 1331 г. оно не встречается в русских летописях, то это обстоятельство объясняется старой привычкою наших предков к названию _детинец_, как синониму кремля. По чисто филологическим толкованиям слово _«кремль»_ сближается с церковнославянским _кремы,_кремык_, твердый, жесткий камень, кремень. Один из исследователей прошлого славян Миклошич производит древнерусское _кромы_ – ящик, цитадель и _кремль._ Другой исследователь Шимкевич по поводу этого слова говорит: «Можно полагать, что было слово _«кремый»_, крепкий и что от него произошло название кремня, который, между обыкновенными камнями, отличается своею крепостью. Отсюда же слово _«кремль»_, т.е. самая крепкая часть в городе. Оттого, по разности мест, говорили еще _крем_ и _кремник»._ Этого же мнения держался и наш историк Карамзин.
Таким образом, по приведенным толкованиям кремлем должна была называться каменная ограда или стены, сложенные из дикого камня, в отличие от рубленного, деревянного города или земляных валов.
Сооружение Тобольского кремля последовало спустя более столетия по основании Тобольска и относится ко времени пребывания в Сибири злополучного губернатора времен Петра I князя Матвея Петровича Гагарина, или точнее к 1714–1716 гг. Строителями его были проживавшие тогда в Тобольске военнопленные шведы. Этот кремль, или вернее, массивные каменные стены окружали собою ту местность города, расположенную на двух возвышенных гористых мысах, которая занята в настоящее время зданиями присутственных мест, кафедрального собора, архиерейского дома, Никольской церкви, тюремного замка и сиропитательного заведения. Стены эти шли от берега Иртыша, начинаясь от громадного здания стоявшей там Приказной палаты в направлении от запада к востоку через все протяжение обоих мысов и круто поворачивая за зданиями архиерейского дома на север, тянулись вдоль Никольского взвоза, за подъемом которого, смыкаясь с зданиями гостиного двора, поворачивали в западную сторону и крутым берегом реки соединялись со своим начальным пунктом; на половине же занятого ими пространства последнее разделялось поперечною стеною на две почти одинаковые части. Стены были зубчатые, с бойницами и имели двои ворота, называвшиеся Троицкими и Воскресенскими; над спуском же в подгорную часть города, или над так называемым Прямским взвозом была сооружена массивная башня с тремя воротами, называвшимися Крепостными. В тех же стенах чрез известные промежутки возвышались круглые башни меньшего размера с фигурными куполообразными крышами и небольшими круглыми окнами.
К сожалению, знаменитые тобольские пожары, не щадившие ни города, ни кремля, не оставили в местных архивах никаких сведений о подробностях шведского сооружения. Благодаря этому мы не можем дать теперь точного описания внутренности кремля, а должны удовлетворять свое любопытство только тем, что оставил нам Миллер.
«Из нижнего города в верхний, – говорит историк в одной из своих рукописей, – всходят тремя дорогами, которые называются взвозы. Первая и самая близкая именуется Прямой, Прямской, или Базарный взвоз, потому что он весьма прям и внизу под ним находится базар. Второй – Никольский, потому что над ним в верхнем городе из давних лет стояла церковь Николая Чудотворца, но понеже потом построена новая церковь во имя иное, то во имя Святителя и Чудотворца Николая, в память того придел поставлен. Третий называется Казачий взвоз, потому что вверху оного судной двор тобольских казаков находился. С половины сего последнего взвоза пойдет на правую руку другой малый взвоз, который Малый Казачий взвоз называется. Первый взвоз весьма крут, чего ради с возами и на лошадях ездить по оному трудно. Второй несколько способнее, а третий из всех способнейший, чего ради по оному по большей части ездить и ходить.
По первому взвозу ходить наипаче в каменную крепость, которой одна сторона стоит почти на самом краю Иртышского берега, а другая к нижнему городу. Она положением своим с нижней стороны городу придает великолепное украшение. Сия крепость нерегулярна, п. ч. заложена она была по рассуждению обстоятельств тамошнего моста, но вместо бастионов и прочих, по правилам фортификационным бываемых укреплений по старинному обыкновению построены стрельницы или башни, которые стенам во украшение служат. С северной стороны к южной разделяется она поперешною стеною на две, почти равной величины, части, из которых в каждой, не считая небольших внутри и вне крепости стенных выступов, по 90 квадратных сажен содержится. Часть с западной стороны к Иртышу составляет подлинную крепость. Во второй, или в восточной части находится архиерейский дом с принадлежащими к тому покоями.
Каменная соборная церковь Успения Пресвятой Богородицы одною половиною стоит в крепости, а другою в архиерейском доме с двумя приделами – святых апостолов Петра и Павла, Антония и Феодосия Печерских Чудотворцев. Вторая главная церковь Пресвятой и Живоначальной Троицы находится посреди крепости. Большой каменный дом о двух жильях стоит в ряд с крепостною стеною со стороны нижнего, а входят в него изнутри крепости. В верхнем жилье отправляются дела по губернской канцелярии, в нижнем – гарнизонная канцелярия, полицейская контора и рейтерея. Второй каменный дом находится при первом Прямом взвозе также рядом с городскою стеною, где губернские доходы, в мехах и других товарах состоящие, до отправления оных в Москву хранятся. Третий, который также в ряд со стеной на Иртыш для жительства губернаторов построить надлежало, к окончанию еще не приведет, но в стене видны токмо полые места, которые на окна оставлены были. Между прочим, обретается в крепости еще следующее деревянное строение, а именно: дом под гауптвахтой или главным караулом, находящийся между канцелярией и Прямским взвозом, потом в ряд с городскою стеною на берегу Иртыша находятся тюрьма, житной двор и сарай, в котором стоят ломовы пушки. Кроме ворот, от Прямского взвоза находятся еще в стене одне на Иртыш, а двои с сухого пути от первых ворот вниз на Иртыш, по которому берегу сделана деревянная лестница о 290 ступенях. А прочими двумя ходят в жилье верхнего города. В митропольский дом ходят двумя воротами: одне подле соборной церкви, над которыми находится каменная церковь Сергия Радонежского Чудотворца, и сей вход называется Святые ворота, а другие с сухого пути. Митропольские палаты, которые стоят посреди двора не в дальном расстоянии от соборной церкви, о двух жильях и построены изрядно. При сих находится митропольская домовая церковь Четыредесяти Мучеников. Высокий каменный дом, в котором отправляются епаршеские дела и притом же находится школа, стоит с сухого пути рядом со стеною подле других ворот. Сверх объявленного дома находится каменная вострая башня. Прочие побочные строения также каменные, а именно: старая и новая ризница, дом, в котором учатся новокрещенные православному исповеданию веры, хлебня, погреб, устланный кирпичом, а над ним напогребница для сушения платья, два ледника деревянные, латинская школа, поварня, пивоварня, конюшня, баня, два амбара и притом еще несколько особливых покоев. Кроме сего вышеобъявленного, находится колодезь глубиною во столько сажен, во сколько вышина берега от поверхности Иртыша, також небольшой сад, который по тамошнему обыкновению весьма изрядно убран.
Каменный гостиный двор не в дальнем расстоянии позади архиерейского дома с сухого пути стоит лицом в крепость, и с взвозной стороны с углом его крепостная стена сомкнулась. Оный двор четвероугольный и в два яруса, длиною в 31 сажень, а шириною в 23. По углам находятся четыре круглые башни, а над воротами, которыми ходят из крепости на гостиный двор, стоит часовня. Лавки, как обыкновенно, лицом стоят внутрь двора. В нижнем ярусе считается 35 лавок, а под ними 27 погребов, в верхнем – 32 лавки и притом 3 палатки с сенями, в которых находится таможня между гостиным двором и архиерейским домом.
«При заведении строения остался узкий проход, который потом покрыли лещадью[205 - Лещадь – каменные плиты или тонкий квадратный кирпич. _–_Прим._Издателя_] в сохранение амуниции и разных военных припасов для обретающегося в Тобольске гарнизону.
За крепостью в верхнем городе главнейшие церкви следующие, а именно: 1) церковь каменная Введения Пресвятой Богородицы с двумя приделами – Николая Чудотворца и Великомученика Димитрия, находящегося у Никольского взвозу, о которой уже упомянуто было; 2) Спаса Нерукотворенного образа с двумя приделами Пресвятой Богородицы всех скорбящих и святого Иоанна Предтечи, каменная же; 3) церковь деревянная святых апостолов Петра и Павла с приделом Нила Столбенского, а понеже она ветха, того ради ныне строится новая деревянная же; 4) Рождественский девичий монастырь, называемый по церкви Рождества Пресвятой Богородицы с приделом Николая Чудотворца, весь деревянный.
Прочие казенные строения находятся следующие, яко: губернаторский двор, который стоит подле крепости, и можно часть его видеть с Иртыша, а другую из нижнего города. Посольский двор, в котором прежде живали вице-губернаторы, а как за несколько лет перед сим определено оным в Тобольске не быть, то помянутый двор проезжим через Тобольск чужестранным послам для постою отводится. Острог, а в нем тюрьма и застенок. Другая тюрьма без острогу. Комисарский двор, учрежденный для сбору казенных доходов с деревень, находящихся в Тобольском дистрикте. Полковой двор обретающихся в Тобольске пехотных полков. Полковой казачий двор. Запасной двор. Канатный двор с принадлежащими к нему амбарами и с двумя пороховыми погребами.
Помянутые казенные строения, кроме пороховых погребов, стоят по разным местам между обывательскими дворами так, как и церкви. Места под оными находятся вниз по Иртышу на 250 сажен, а от Иртыша поперек до буерака, откуда течет Курдюмка на 350 сажен. За посадом, к полю от Иртыша до Курдюмки сделан земляной вал со рвом и притом поставлены рогатки. На помянутом валу находятся двои ворота с поставленными на них небольшими редутами; первые ворота от Иртыша стоят на 50 сажен, а другие от первых на 150 сажен и от Курдюмки в таком же отстоянии».
Все строения Тобольского кремля были очень тонкой, искусной работы, из прочного кирпича, но от этих строений к нашим дням уцелела лишь одна, находящаяся теперь в полуразрушенном состоянии и закрытая для прохода по угрожающей от падения опасности, Шведская башня.
Куда же исчезло все остальное?
История исчезновения зданий Тобольского кремля тесно связана с теми разгромами, какие наносили старому Тобольску беспощадные пожары. Известно, что этими пожарами с лица земли стирались без остатка не только деревянные городские постройки, но и строения каменные. Можно бы думать, что старым тоболякам следовало уже научиться оберегать от разрушений хотя бы уцелевшую от пожаров старину, но, к сожалению, этой черты в общественной жизни наших предков незаметно. Благодаря этому некоторые из памятников прежнего каменного зодчества разбирались только по одной непрочности своих фундаментов. В числе таких памятников иногда уничтожались даже церкви, от которых не оставлялось не только камня на камне, но и следа, по которому бы теперь можно было знать хотя места, где существовала эта интересная старина.
Лучшим примером бесцеремонного отношения старых людей к таким памятникам прежнего каменного зодчества и полного отсутствия в соображениях их мысли о новом восстановлении разрушаемого могут служить подробности исчезновения шведских стен Тобольского кремля.
Со времени постройки этого массивного здания очень искусной фигурной работы прошло только около 130 лет. Не подлежит сомнению, что при прочности кирпича, употребленного на это сооружение, что подтверждает нам образец этого материала, сохранившийся до последних дней в остатках полуразрушенной теперь Шведской башни – шведские стены стояли бы без малейших признаков непрочности и до нашего времени, но их разломали. Задумав в начале сороковых годов настоящего столетия приступить к сооружению церкви в Загородной роще, тобольский преосвященный епископ Владимир, чтобы не тратить много денег на заготовление кирпича для новой церкви, распорядился разобрать большую часть шведских стен и полученный, таким образом, кирпич перевезти в рощу. Разрешения на это от высшего правительства испрошено не было, и по донесению тогдашнего генерал-губернатора Западной Сибири П.Д. Горчакова за неправильные действия епископа Владимира Святейший Синод в указе 20 мая 1845 г. объявил ему строгий выговор, который и был будто бы причиной смерти его, вызванной апоплексическим ударом.
Время шло, и остатки Тобольского кремля от непогод и дождей мало-помалу все разрушались. Общую картину разрушения дополняло унылое состояние обгоревшего в большой пожар 1797 г. генерал-губернаторского дома. В воспоминаниях о тобольской жизни, известной Т.П. Пассек, между прочим, говорится, что «маленькие братья Вадим и Диомид Пассеки, иногда купаясь, выплывали к крутой горе, на которой стоял обгорелый дом бывших сибирских воевод, взлезали на гору, карабкались на окна и сквозь их железные решетки с любопытством рассматривали связки старинных ружей и сабель, или бросали камни в огромный барабан, обтянутый медью, и прислушивались, как он издает звук, похожий на стоны. Вслушиваясь в этот звук, Вадим думал о рассказах, как этот барабан своим страшным голосом сзывал дружину Ермака, заменяя вестовую пушку за недостатком пороха».
Из дальнейшей хроники разрушений Тобольского кремля мы знаем, что весною 1887 года рухнула одна из башен, уцелевшая от разрушения 1840-х годов, находившаяся в восточной стороне кремля к Никольскому взвозу. По распоряжению епархиального начальства башня эта была также окончательно разобрана, а кирпич продан. Та же участь постигла в весну 1888 года и остатки стены с бойницами, находившейся на той же восточной стороне кремля.
Но не касаясь более грустных подробностей по отношению к Тобольскому кремлю общего местного вандализма, мы посвятим остальную часть своей короткой заметки указанию на то, что до сего времени таится любопытного на месте этого кремля для современного археолога.
Существуют сведения, хотя и довольно отрывочные, что под кремлем находится подземный ход, начинавшийся будто бы от бывшего прежде здания гостиного двора с разветвлениями к домам – архиерейскому и генерал-губернаторскому – и выходивший в одну из трех арок существующей и поныне Шведской башни над спуском с нагорной части города, или Прямским взвозом.
Здание не существующего уже ныне Тобольского гостиного двора было построено в 1703–1705 гг., стояло на южной стороне настоящей Соборной площади и представляло как бы преддверие кремля с северной стороны. Гостиный двор представлял в своем роде «подобие крепости» в миниатюре. По описанию летописца, он «обложен был квадратно: вдоль саженях на 50, поперек сажень на 40. На четырех углах того строения поставлены (были) круглые башни, а на двух стенах его как с восточной, так и с западной стороны, проезжие ворота доспеты; на западных воротах построена часовня, а на восточных палаты, в которых быть таможне назначено. Меж угольными башнями в стенах, которые на два апартамента подняты, в верхнем апартаменте от часовни по полуденной стороне считается пятнадцать палат с наружными разборами, а по северную сторону в том же верхнем апартаменте и также между часовнею и таможнею столько же пятнадцать палат, только без разборов. В нижнем апартаменте от ворот западных и до восточных ворот по полуденную сторону восемнадцать, по северной – семнадцать палат, все с разборами. Да притом под каждой палатой построены такие же каменные, или лучше сказать, кирпичные погреба с такими же сводами. А дверьми и разборами все палаты устроены на внутреннюю сторону того строения».
Позднее, начиная с 1796–1798 гг., на месте гостиного двора учреждался артиллерийский арсенал. В это хранилище было собрано как по городам и уездам, так и в крепостях и форпостах, а частью и у частных лиц множество древних воинских принадлежностей. В числе таких принадлежностей, между многим другим, заключались и некоторые вещи от похода Ермака (кольчуги, пищали и пр.). Но где все это теперь, мы не знаем. Некоторые из тоболяков недавно еще помнили, как из бывшего арсенала продавались с аукциона какие-то старые негодные орудия, как после того исчезали окружавшие арсенал чугунные солдаты в треугольных шляпах и обмундировке павловского времени, и как затем разламывалось само здание арсенала.
«Будучи в детстве, – писал покойный Н.А. Абрамов в статье своей «О старинных каменных строениях в Тобольске», – я слыхал от стариков, что в некотором отделении нижнего этажа каменного гостиного двора от ветхости балок провалился пол, и под ним будто бы рабочие, исправляши его, видели в южной стороне железную дверь с очень большими крючьями, запертую тяжеловесным железным замком. На двери этой изображен во весь рост казак в синей форменной куртке, с пикою в руке, и будто бы за дверью был подземный ход в камеры с железными дверями. Выход из этого подземелья был в одну из каменных арок возле Прямского взвоза, поднявшись на него из-под горы, с правой стороны. Причем старики рассказывали мне некоторые сведения. Не ручаясь за верность этих сведений, не пишу об них».
Некоторое подтверждение приведенного предания о подземелье Тобольского кремля встречается и в малоизвестной теперь книге «Живописное путешествие по Азии, составленное на французском языке под руководством Эйрие (Еупез) и украшенное гравюрами» (перев. Е. Корша. Изд. А.С. Ширяева. Т. 1–6. Москва. 1839–1840. 8°), где в томе первом на странице 36 сделано такое замечание: «В Тобольске подъем на гору сделан между двух глубоко обрытых валов, которые соединяются вверху каменными воротами (арками). Боковые тропинки ведут к глубоким пещерам, которые заперты теперь железными решетками».
Тому же Н.А. Абрамову тобольские старики рассказывали, что эти две по сторонам арки в конце прошлого или в начале настоящего столетия засыпаны землею в отвращение будто бы того, что там, в глубине, скрывались воры, которые шедших ночью по Прямскому взвозу людей грабили. «Слыхал я также от стариков тобольских, – писал тот же Абрамов, – будто бы из прежде бывшего губернаторского дома, на месте которого в 1780-х годах построен наместнический двор (что ныне присутственные места), был подземный ход в подземелье здания гостиного каменного двора».
Не хочется думать, чтоб эта тайна Тобольского кремля вовеки веков оставалась тайной.
notes
Сноски
205
Лещадь – каменные плиты или тонкий квадратный кирпич. _–_Прим._Издателя_
Е. В. Кузнецов
ТОБОЛЬСКИЙ КРЕМЛЬ И ОДНА ИЗ ТАЙН ЕГО
В местном говоре имя «кремль», принадлежащее той части Тобольска, которая, заманив на свои красивые утесы назад тому более трех столетий письменного голову Данила Чулкова с горстью стрельцов, явилась местом заложения города, давным-давно уже забыто, и нынешние тоболяки, зная мало свое прошлое, словно совсем не признают у себя существования такой древности.
Но обновляя в памяти своих горожан прошлое Тобольского кремля – той тобольской красы, с отнятием которой Тобольск походил бы на совсем убогого искалеченного старца, мы должны, однако ж, ознакомиться прежде с общей историей и значением старинных русских кремлей; это необходимо нам и для лучшей передачи той тайны этого кремля, которая составляет главную цель нашей заметки.
В более позднее историческое время многолюдные и важнейшие в стратегическом отношении русские города старинной Руси обносились не одним, а несколькими параллельными рядами укреплений, причем каждому укреплению давалось особое название: так, например, важнейшая центральная или внутренняя часть крепости называлась _внешним_городом_, или _детинцем,_ а впоследствии _кремлем,_ или _кремником;_ наружные же, периферические ограждения назывались _окольным_городом,_охабнем,_городом_кромным,_ или _кромом._
Слово _«днешний»_ по объяснению филологов-архологов происходит от древнеславянского _«дне»_ – внутри, внутренний, от древнерусского слова _«дна»_ – матка (uterus), внутренность, а это в свою очередь от санскрит. _dhв_ – доить, питать, _dhenв_ – дойный, также сущ. питание, подкрепление. _Днешний_ город в этом смысле означает центр, важнейшую часть подкрепления. То же значение имел и _детинец._ Происхождение этого названия ставят в связь со словом _«дети»_ (дитя), предполагая, что при осаде городов детинец, как внутренняя, наиболее безопасная часть укрепления, предназначался для охранения детей.
Появление в русских летописях впервые слова, «_кремль»_ относится к 1331 году: по одной летописи «в лето 6839 месяца мая 3 был пожар в Москве, погорел город _Кремль_»; в других же летописных списках город этот называется _Кремник._ Многие думают, что _кремль_ – слово татарское. Однако ж, трудно предположить, чтобы наши предки заменили родное слово «_детинец_» татарским названием. Предположение это подкрепляется более тем, что и сами татары в то время еще не строили у себя каменных укреплений. Благодаря этому о значении слова _«кремль»_ возникла другая гипотеза. Стали думать, что татарское слово _«кремль»_, крепость, наоборот, взято с русского языка. Что же касается того, что ранее 1331 г. оно не встречается в русских летописях, то это обстоятельство объясняется старой привычкою наших предков к названию _детинец_, как синониму кремля. По чисто филологическим толкованиям слово _«кремль»_ сближается с церковнославянским _кремы,_кремык_, твердый, жесткий камень, кремень. Один из исследователей прошлого славян Миклошич производит древнерусское _кромы_ – ящик, цитадель и _кремль._ Другой исследователь Шимкевич по поводу этого слова говорит: «Можно полагать, что было слово _«кремый»_, крепкий и что от него произошло название кремня, который, между обыкновенными камнями, отличается своею крепостью. Отсюда же слово _«кремль»_, т.е. самая крепкая часть в городе. Оттого, по разности мест, говорили еще _крем_ и _кремник»._ Этого же мнения держался и наш историк Карамзин.
Таким образом, по приведенным толкованиям кремлем должна была называться каменная ограда или стены, сложенные из дикого камня, в отличие от рубленного, деревянного города или земляных валов.
Сооружение Тобольского кремля последовало спустя более столетия по основании Тобольска и относится ко времени пребывания в Сибири злополучного губернатора времен Петра I князя Матвея Петровича Гагарина, или точнее к 1714–1716 гг. Строителями его были проживавшие тогда в Тобольске военнопленные шведы. Этот кремль, или вернее, массивные каменные стены окружали собою ту местность города, расположенную на двух возвышенных гористых мысах, которая занята в настоящее время зданиями присутственных мест, кафедрального собора, архиерейского дома, Никольской церкви, тюремного замка и сиропитательного заведения. Стены эти шли от берега Иртыша, начинаясь от громадного здания стоявшей там Приказной палаты в направлении от запада к востоку через все протяжение обоих мысов и круто поворачивая за зданиями архиерейского дома на север, тянулись вдоль Никольского взвоза, за подъемом которого, смыкаясь с зданиями гостиного двора, поворачивали в западную сторону и крутым берегом реки соединялись со своим начальным пунктом; на половине же занятого ими пространства последнее разделялось поперечною стеною на две почти одинаковые части. Стены были зубчатые, с бойницами и имели двои ворота, называвшиеся Троицкими и Воскресенскими; над спуском же в подгорную часть города, или над так называемым Прямским взвозом была сооружена массивная башня с тремя воротами, называвшимися Крепостными. В тех же стенах чрез известные промежутки возвышались круглые башни меньшего размера с фигурными куполообразными крышами и небольшими круглыми окнами.
К сожалению, знаменитые тобольские пожары, не щадившие ни города, ни кремля, не оставили в местных архивах никаких сведений о подробностях шведского сооружения. Благодаря этому мы не можем дать теперь точного описания внутренности кремля, а должны удовлетворять свое любопытство только тем, что оставил нам Миллер.
«Из нижнего города в верхний, – говорит историк в одной из своих рукописей, – всходят тремя дорогами, которые называются взвозы. Первая и самая близкая именуется Прямой, Прямской, или Базарный взвоз, потому что он весьма прям и внизу под ним находится базар. Второй – Никольский, потому что над ним в верхнем городе из давних лет стояла церковь Николая Чудотворца, но понеже потом построена новая церковь во имя иное, то во имя Святителя и Чудотворца Николая, в память того придел поставлен. Третий называется Казачий взвоз, потому что вверху оного судной двор тобольских казаков находился. С половины сего последнего взвоза пойдет на правую руку другой малый взвоз, который Малый Казачий взвоз называется. Первый взвоз весьма крут, чего ради с возами и на лошадях ездить по оному трудно. Второй несколько способнее, а третий из всех способнейший, чего ради по оному по большей части ездить и ходить.
По первому взвозу ходить наипаче в каменную крепость, которой одна сторона стоит почти на самом краю Иртышского берега, а другая к нижнему городу. Она положением своим с нижней стороны городу придает великолепное украшение. Сия крепость нерегулярна, п. ч. заложена она была по рассуждению обстоятельств тамошнего моста, но вместо бастионов и прочих, по правилам фортификационным бываемых укреплений по старинному обыкновению построены стрельницы или башни, которые стенам во украшение служат. С северной стороны к южной разделяется она поперешною стеною на две, почти равной величины, части, из которых в каждой, не считая небольших внутри и вне крепости стенных выступов, по 90 квадратных сажен содержится. Часть с западной стороны к Иртышу составляет подлинную крепость. Во второй, или в восточной части находится архиерейский дом с принадлежащими к тому покоями.
Каменная соборная церковь Успения Пресвятой Богородицы одною половиною стоит в крепости, а другою в архиерейском доме с двумя приделами – святых апостолов Петра и Павла, Антония и Феодосия Печерских Чудотворцев. Вторая главная церковь Пресвятой и Живоначальной Троицы находится посреди крепости. Большой каменный дом о двух жильях стоит в ряд с крепостною стеною со стороны нижнего, а входят в него изнутри крепости. В верхнем жилье отправляются дела по губернской канцелярии, в нижнем – гарнизонная канцелярия, полицейская контора и рейтерея. Второй каменный дом находится при первом Прямом взвозе также рядом с городскою стеною, где губернские доходы, в мехах и других товарах состоящие, до отправления оных в Москву хранятся. Третий, который также в ряд со стеной на Иртыш для жительства губернаторов построить надлежало, к окончанию еще не приведет, но в стене видны токмо полые места, которые на окна оставлены были. Между прочим, обретается в крепости еще следующее деревянное строение, а именно: дом под гауптвахтой или главным караулом, находящийся между канцелярией и Прямским взвозом, потом в ряд с городскою стеною на берегу Иртыша находятся тюрьма, житной двор и сарай, в котором стоят ломовы пушки. Кроме ворот, от Прямского взвоза находятся еще в стене одне на Иртыш, а двои с сухого пути от первых ворот вниз на Иртыш, по которому берегу сделана деревянная лестница о 290 ступенях. А прочими двумя ходят в жилье верхнего города. В митропольский дом ходят двумя воротами: одне подле соборной церкви, над которыми находится каменная церковь Сергия Радонежского Чудотворца, и сей вход называется Святые ворота, а другие с сухого пути. Митропольские палаты, которые стоят посреди двора не в дальном расстоянии от соборной церкви, о двух жильях и построены изрядно. При сих находится митропольская домовая церковь Четыредесяти Мучеников. Высокий каменный дом, в котором отправляются епаршеские дела и притом же находится школа, стоит с сухого пути рядом со стеною подле других ворот. Сверх объявленного дома находится каменная вострая башня. Прочие побочные строения также каменные, а именно: старая и новая ризница, дом, в котором учатся новокрещенные православному исповеданию веры, хлебня, погреб, устланный кирпичом, а над ним напогребница для сушения платья, два ледника деревянные, латинская школа, поварня, пивоварня, конюшня, баня, два амбара и притом еще несколько особливых покоев. Кроме сего вышеобъявленного, находится колодезь глубиною во столько сажен, во сколько вышина берега от поверхности Иртыша, також небольшой сад, который по тамошнему обыкновению весьма изрядно убран.
Каменный гостиный двор не в дальнем расстоянии позади архиерейского дома с сухого пути стоит лицом в крепость, и с взвозной стороны с углом его крепостная стена сомкнулась. Оный двор четвероугольный и в два яруса, длиною в 31 сажень, а шириною в 23. По углам находятся четыре круглые башни, а над воротами, которыми ходят из крепости на гостиный двор, стоит часовня. Лавки, как обыкновенно, лицом стоят внутрь двора. В нижнем ярусе считается 35 лавок, а под ними 27 погребов, в верхнем – 32 лавки и притом 3 палатки с сенями, в которых находится таможня между гостиным двором и архиерейским домом.
«При заведении строения остался узкий проход, который потом покрыли лещадью[205 - Лещадь – каменные плиты или тонкий квадратный кирпич. _–_Прим._Издателя_] в сохранение амуниции и разных военных припасов для обретающегося в Тобольске гарнизону.
За крепостью в верхнем городе главнейшие церкви следующие, а именно: 1) церковь каменная Введения Пресвятой Богородицы с двумя приделами – Николая Чудотворца и Великомученика Димитрия, находящегося у Никольского взвозу, о которой уже упомянуто было; 2) Спаса Нерукотворенного образа с двумя приделами Пресвятой Богородицы всех скорбящих и святого Иоанна Предтечи, каменная же; 3) церковь деревянная святых апостолов Петра и Павла с приделом Нила Столбенского, а понеже она ветха, того ради ныне строится новая деревянная же; 4) Рождественский девичий монастырь, называемый по церкви Рождества Пресвятой Богородицы с приделом Николая Чудотворца, весь деревянный.
Прочие казенные строения находятся следующие, яко: губернаторский двор, который стоит подле крепости, и можно часть его видеть с Иртыша, а другую из нижнего города. Посольский двор, в котором прежде живали вице-губернаторы, а как за несколько лет перед сим определено оным в Тобольске не быть, то помянутый двор проезжим через Тобольск чужестранным послам для постою отводится. Острог, а в нем тюрьма и застенок. Другая тюрьма без острогу. Комисарский двор, учрежденный для сбору казенных доходов с деревень, находящихся в Тобольском дистрикте. Полковой двор обретающихся в Тобольске пехотных полков. Полковой казачий двор. Запасной двор. Канатный двор с принадлежащими к нему амбарами и с двумя пороховыми погребами.
Помянутые казенные строения, кроме пороховых погребов, стоят по разным местам между обывательскими дворами так, как и церкви. Места под оными находятся вниз по Иртышу на 250 сажен, а от Иртыша поперек до буерака, откуда течет Курдюмка на 350 сажен. За посадом, к полю от Иртыша до Курдюмки сделан земляной вал со рвом и притом поставлены рогатки. На помянутом валу находятся двои ворота с поставленными на них небольшими редутами; первые ворота от Иртыша стоят на 50 сажен, а другие от первых на 150 сажен и от Курдюмки в таком же отстоянии».
Все строения Тобольского кремля были очень тонкой, искусной работы, из прочного кирпича, но от этих строений к нашим дням уцелела лишь одна, находящаяся теперь в полуразрушенном состоянии и закрытая для прохода по угрожающей от падения опасности, Шведская башня.
Куда же исчезло все остальное?
История исчезновения зданий Тобольского кремля тесно связана с теми разгромами, какие наносили старому Тобольску беспощадные пожары. Известно, что этими пожарами с лица земли стирались без остатка не только деревянные городские постройки, но и строения каменные. Можно бы думать, что старым тоболякам следовало уже научиться оберегать от разрушений хотя бы уцелевшую от пожаров старину, но, к сожалению, этой черты в общественной жизни наших предков незаметно. Благодаря этому некоторые из памятников прежнего каменного зодчества разбирались только по одной непрочности своих фундаментов. В числе таких памятников иногда уничтожались даже церкви, от которых не оставлялось не только камня на камне, но и следа, по которому бы теперь можно было знать хотя места, где существовала эта интересная старина.
Лучшим примером бесцеремонного отношения старых людей к таким памятникам прежнего каменного зодчества и полного отсутствия в соображениях их мысли о новом восстановлении разрушаемого могут служить подробности исчезновения шведских стен Тобольского кремля.
Со времени постройки этого массивного здания очень искусной фигурной работы прошло только около 130 лет. Не подлежит сомнению, что при прочности кирпича, употребленного на это сооружение, что подтверждает нам образец этого материала, сохранившийся до последних дней в остатках полуразрушенной теперь Шведской башни – шведские стены стояли бы без малейших признаков непрочности и до нашего времени, но их разломали. Задумав в начале сороковых годов настоящего столетия приступить к сооружению церкви в Загородной роще, тобольский преосвященный епископ Владимир, чтобы не тратить много денег на заготовление кирпича для новой церкви, распорядился разобрать большую часть шведских стен и полученный, таким образом, кирпич перевезти в рощу. Разрешения на это от высшего правительства испрошено не было, и по донесению тогдашнего генерал-губернатора Западной Сибири П.Д. Горчакова за неправильные действия епископа Владимира Святейший Синод в указе 20 мая 1845 г. объявил ему строгий выговор, который и был будто бы причиной смерти его, вызванной апоплексическим ударом.
Время шло, и остатки Тобольского кремля от непогод и дождей мало-помалу все разрушались. Общую картину разрушения дополняло унылое состояние обгоревшего в большой пожар 1797 г. генерал-губернаторского дома. В воспоминаниях о тобольской жизни, известной Т.П. Пассек, между прочим, говорится, что «маленькие братья Вадим и Диомид Пассеки, иногда купаясь, выплывали к крутой горе, на которой стоял обгорелый дом бывших сибирских воевод, взлезали на гору, карабкались на окна и сквозь их железные решетки с любопытством рассматривали связки старинных ружей и сабель, или бросали камни в огромный барабан, обтянутый медью, и прислушивались, как он издает звук, похожий на стоны. Вслушиваясь в этот звук, Вадим думал о рассказах, как этот барабан своим страшным голосом сзывал дружину Ермака, заменяя вестовую пушку за недостатком пороха».
Из дальнейшей хроники разрушений Тобольского кремля мы знаем, что весною 1887 года рухнула одна из башен, уцелевшая от разрушения 1840-х годов, находившаяся в восточной стороне кремля к Никольскому взвозу. По распоряжению епархиального начальства башня эта была также окончательно разобрана, а кирпич продан. Та же участь постигла в весну 1888 года и остатки стены с бойницами, находившейся на той же восточной стороне кремля.
Но не касаясь более грустных подробностей по отношению к Тобольскому кремлю общего местного вандализма, мы посвятим остальную часть своей короткой заметки указанию на то, что до сего времени таится любопытного на месте этого кремля для современного археолога.
Существуют сведения, хотя и довольно отрывочные, что под кремлем находится подземный ход, начинавшийся будто бы от бывшего прежде здания гостиного двора с разветвлениями к домам – архиерейскому и генерал-губернаторскому – и выходивший в одну из трех арок существующей и поныне Шведской башни над спуском с нагорной части города, или Прямским взвозом.
Здание не существующего уже ныне Тобольского гостиного двора было построено в 1703–1705 гг., стояло на южной стороне настоящей Соборной площади и представляло как бы преддверие кремля с северной стороны. Гостиный двор представлял в своем роде «подобие крепости» в миниатюре. По описанию летописца, он «обложен был квадратно: вдоль саженях на 50, поперек сажень на 40. На четырех углах того строения поставлены (были) круглые башни, а на двух стенах его как с восточной, так и с западной стороны, проезжие ворота доспеты; на западных воротах построена часовня, а на восточных палаты, в которых быть таможне назначено. Меж угольными башнями в стенах, которые на два апартамента подняты, в верхнем апартаменте от часовни по полуденной стороне считается пятнадцать палат с наружными разборами, а по северную сторону в том же верхнем апартаменте и также между часовнею и таможнею столько же пятнадцать палат, только без разборов. В нижнем апартаменте от ворот западных и до восточных ворот по полуденную сторону восемнадцать, по северной – семнадцать палат, все с разборами. Да притом под каждой палатой построены такие же каменные, или лучше сказать, кирпичные погреба с такими же сводами. А дверьми и разборами все палаты устроены на внутреннюю сторону того строения».
Позднее, начиная с 1796–1798 гг., на месте гостиного двора учреждался артиллерийский арсенал. В это хранилище было собрано как по городам и уездам, так и в крепостях и форпостах, а частью и у частных лиц множество древних воинских принадлежностей. В числе таких принадлежностей, между многим другим, заключались и некоторые вещи от похода Ермака (кольчуги, пищали и пр.). Но где все это теперь, мы не знаем. Некоторые из тоболяков недавно еще помнили, как из бывшего арсенала продавались с аукциона какие-то старые негодные орудия, как после того исчезали окружавшие арсенал чугунные солдаты в треугольных шляпах и обмундировке павловского времени, и как затем разламывалось само здание арсенала.
«Будучи в детстве, – писал покойный Н.А. Абрамов в статье своей «О старинных каменных строениях в Тобольске», – я слыхал от стариков, что в некотором отделении нижнего этажа каменного гостиного двора от ветхости балок провалился пол, и под ним будто бы рабочие, исправляши его, видели в южной стороне железную дверь с очень большими крючьями, запертую тяжеловесным железным замком. На двери этой изображен во весь рост казак в синей форменной куртке, с пикою в руке, и будто бы за дверью был подземный ход в камеры с железными дверями. Выход из этого подземелья был в одну из каменных арок возле Прямского взвоза, поднявшись на него из-под горы, с правой стороны. Причем старики рассказывали мне некоторые сведения. Не ручаясь за верность этих сведений, не пишу об них».
Некоторое подтверждение приведенного предания о подземелье Тобольского кремля встречается и в малоизвестной теперь книге «Живописное путешествие по Азии, составленное на французском языке под руководством Эйрие (Еупез) и украшенное гравюрами» (перев. Е. Корша. Изд. А.С. Ширяева. Т. 1–6. Москва. 1839–1840. 8°), где в томе первом на странице 36 сделано такое замечание: «В Тобольске подъем на гору сделан между двух глубоко обрытых валов, которые соединяются вверху каменными воротами (арками). Боковые тропинки ведут к глубоким пещерам, которые заперты теперь железными решетками».
Тому же Н.А. Абрамову тобольские старики рассказывали, что эти две по сторонам арки в конце прошлого или в начале настоящего столетия засыпаны землею в отвращение будто бы того, что там, в глубине, скрывались воры, которые шедших ночью по Прямскому взвозу людей грабили. «Слыхал я также от стариков тобольских, – писал тот же Абрамов, – будто бы из прежде бывшего губернаторского дома, на месте которого в 1780-х годах построен наместнический двор (что ныне присутственные места), был подземный ход в подземелье здания гостиного каменного двора».
Не хочется думать, чтоб эта тайна Тобольского кремля вовеки веков оставалась тайной.
notes
Сноски
205
Лещадь – каменные плиты или тонкий квадратный кирпич. _–_Прим._Издателя_