Дебютный сборник стихов тюменского автора увлекает читателей в мир добра и красоты, радостей и сложностей чувств и отношений, заставляет задуматься о непреложных ценностях человеческой жизни — любви и сострадании.
В сборник входят стихи различной направленности, которые будут интересны читателям разных возрастных групп.
Владимир Молдованов
Послевкусие юности
Моим дочерям: Елене и Юлии.
О природе
Хранитель
Неказистый мужичок с самокруткою —
Что ни скажет, сдобрит то прибауткою.
Выделялся в роте он своим возрастом,
Да шинелью, что носил не по росту он.
И служил тот мужичок в части строевой:
Не разведчик, не стрелок — просто ездовой.
По плацу он не шагал гордой поступью —
Свою лошадь угощал яблок россыпью.
В сорок первом из котла по грязи болот
Выходила рота, как много прочих рот,
Целых восемь человек — все, кто был живой:
Семь солдат по двадцать лет, да наш ездовой.
Где ощерилась земля буераками —
Обложили их враги, жмут собаками.
Чтоб уйти по ручейку ближе к вечеру
Должен кто-то всех прикрыть — делать нечего.
Прохрипел тут мужичок, оглядев солдат:
«Мне оставьте автомат, да чуток гранат.
И, давайте-ка, сынки, растудыт в качель,
Потихоньку, по воде, двигайте отсель.»
И на утренней заре, по густой росе
Вышли семеро солдат — и живые все:
Ведь Хранитель с ними был ночью чуткою —
Неказистый мужичок с самокруткою.
Дебютный сборник стихов тюменского автора увлекает читателей в мир добра и красоты, радостей и сложностей чувств и отношений, заставляет задуматься о непреложных ценностях человеческой жизни — любви и сострадании.
В сборник входят стихи различной направленности, которые будут интересны читателям разных возрастных групп.
Владимир Молдованов
Послевкусие юности
Моим дочерям: Елене и Юлии.
О природе
Хранитель
Неказистый мужичок с самокруткою —
Что ни скажет, сдобрит то прибауткою.
Выделялся в роте он своим возрастом,
Да шинелью, что носил не по росту он.
И служил тот мужичок в части строевой:
Не разведчик, не стрелок — просто ездовой.
По плацу он не шагал гордой поступью —
Свою лошадь угощал яблок россыпью.
В сорок первом из котла по грязи болот
Выходила рота, как много прочих рот,
Целых восемь человек — все, кто был живой:
Семь солдат по двадцать лет, да наш ездовой.
Где ощерилась земля буераками —
Обложили их враги, жмут собаками.
Чтоб уйти по ручейку ближе к вечеру
Должен кто-то всех прикрыть — делать нечего.
Прохрипел тут мужичок, оглядев солдат:
«Мне оставьте автомат, да чуток гранат.
И, давайте-ка, сынки, растудыт в качель,
Потихоньку, по воде, двигайте отсель.»
И на утренней заре, по густой росе
Вышли семеро солдат — и живые все:
Ведь Хранитель с ними был ночью чуткою —
Неказистый мужичок с самокруткою.