Виталий Огородников
КЕДРОВНИК
Стихи
ОТ РЕДАКТОРА
Так странно бывает в жизни. Когда-то я написал портрет Виталия, а теперь вот пишу предисловие к его книжке. Кстати, портрет называется «Человек с теодолитом». А можно было бы пошутить: «Сократ с теодолитом». Точно? И сходство тоже, видимо, неслучайно.
Наконец-то. Наконец-то книга В. Огородникова увидела свет! Жаль, что с опозданием лет эдак на дцать, но все же очень хорошо, что сие событие в нашей жизни вообще произошло. Конечно, настоящая поэзия она и через сто лет поэзия, но автор-то «стоял» на месте. А так бы по своевременному выходу первой книги сколько бы он уже написал новых интересных вещей и давным-давно бы освободился от некоторых естественных издержек роста… Впрочем, как человек талантливый, он еще успеет это сделать, будем надеяться, ко второму своему сборнику. Дай Бог ему только здоровья и вдохновения.
Честно говоря, не часто я так радовался и отдыхал душой, как тогда, когда почти на одном дыхании прочитал рукопись «Кедровника»!
Раньше в отдельных публикациях уже обращали на себя внимание своеобычные, метафорично-неожиданные, со своей щедрой лексикой, включающей и высокий штиль и все возможные остальные — вплоть до различных арго и сленгов, всегда очень насыщенные зримыми деталями стихи Огородникова. Но в своем многообразии они просто поразительны и очаровывают, можно сказать, наповал. Тут количество переходит в качество. И философские категории здесь вполне уместны, поскольку мы имеем дело с поэтом эдакого лирико-философско-изобразительного склада.
И рад бы я бумагу не марать,
Да не могу, ведь даже эти строки
Упали в мою пухлую тетрадь
С хвоста сидящей на плече сороки.
Так оправдывается перед нами в концептуальном стихотворении «Графоман» этот недоморощенный философ-чудик, всю жизнь работающий геодезистом и действительно никогда — во всех долгих и разнообразных командировках — не расстающийся со своей «пухлой тетрадью». Суть его творчества — невыдуманная, она из живых впечатлений и наблюдений. И она одновременно врождённая. Очевидно, это глубоко в характере автора — при всей его умудрённости и «тёртости» ему свойственны неподдельная детскость, открытость и восторженность, «незамыленность» взгляда и счастливый романтизм наивной души… Но это же и здорово, что есть такие, где-то по лугам и лесам бродящие, очарованные чудики и собирающие стихи, как грибы или кедровые орехи! И с другой стороны, поражает его совсем не лесная, не дремучая начитанность, богатая общая культура и тонкий, разборчивый, не в одночасье выработанный вкус к поэзии и живописи, пристальный интерес к колориту картин повседневной человеческой жизни, самостийный опыт и редкая осведомлённость в современных достижениях в области стихосложения.
Отсюда и самозабвенное насыщение палитры стиха незамутненными сверхсочными красками, виртуозная работа раскованными и точными мазками в манере a la prima, наполнение музыки стиха изысканными, прихотливыми до вычур созвучиями, например, с меняющимися гласными и согласными, типа «промотав-мотив», «поиск-икс», отсюда и безоглядная самопогружённость непосредственно в предмет опоэтизирования, в его мельчайшую былинку, ущелинку, трещинку, пору, внедрённость в его самую сердцевину, в самую мелкую згу, отсюда и запойность самого творческого акта, когда автор словно бы забывается и не замечает, как стихотворение уже разрослось до размеров маленькой поэмы, отсюда и бесконечное отождествление себя с окружающим миром, одушевление, как в сказках, всего и вся вокруг — тучи, капли, ножа, теодолита, стола, деревьев и т. д., и т. д., и т. д… Что даже сам поэт отмечает: «Упиваются все… Дело в том, что у каждого свой алкоголь…». Впрочем, вот этим-то и объясняется некоторая издержка роста — длинноватость иных вещей — стихотворец наслаждается процессом, он пишет, и пишет хорошо, и он сам это чувствует, и это ему любо, и он не в силах остановиться!
Но кажется, и я тоже увлёкся рассказом о своих впечатлениях от стихов Виталия Огородникова… А настоящее и ценное не нуждается в рекламе. Думаю, что свой неторопливый читатель, желающий и умеющий оценить (и даже посмаковать!) поэтические находки, которыми так изобилует «Кедровник», у книги найдётся — и получит свою, столь необходимую сегодня, толику духовной пищи.
Федосеенков М. А.
Виталий Огородников
КЕДРОВНИК
Стихи
ОТ РЕДАКТОРА
Так странно бывает в жизни. Когда-то я написал портрет Виталия, а теперь вот пишу предисловие к его книжке. Кстати, портрет называется «Человек с теодолитом». А можно было бы пошутить: «Сократ с теодолитом». Точно? И сходство тоже, видимо, неслучайно.
Наконец-то. Наконец-то книга В. Огородникова увидела свет! Жаль, что с опозданием лет эдак на дцать, но все же очень хорошо, что сие событие в нашей жизни вообще произошло. Конечно, настоящая поэзия она и через сто лет поэзия, но автор-то «стоял» на месте. А так бы по своевременному выходу первой книги сколько бы он уже написал новых интересных вещей и давным-давно бы освободился от некоторых естественных издержек роста… Впрочем, как человек талантливый, он еще успеет это сделать, будем надеяться, ко второму своему сборнику. Дай Бог ему только здоровья и вдохновения.
Честно говоря, не часто я так радовался и отдыхал душой, как тогда, когда почти на одном дыхании прочитал рукопись «Кедровника»!
Раньше в отдельных публикациях уже обращали на себя внимание своеобычные, метафорично-неожиданные, со своей щедрой лексикой, включающей и высокий штиль и все возможные остальные — вплоть до различных арго и сленгов, всегда очень насыщенные зримыми деталями стихи Огородникова. Но в своем многообразии они просто поразительны и очаровывают, можно сказать, наповал. Тут количество переходит в качество. И философские категории здесь вполне уместны, поскольку мы имеем дело с поэтом эдакого лирико-философско-изобразительного склада.
И рад бы я бумагу не марать,
Да не могу, ведь даже эти строки
Упали в мою пухлую тетрадь
С хвоста сидящей на плече сороки.
Так оправдывается перед нами в концептуальном стихотворении «Графоман» этот недоморощенный философ-чудик, всю жизнь работающий геодезистом и действительно никогда — во всех долгих и разнообразных командировках — не расстающийся со своей «пухлой тетрадью». Суть его творчества — невыдуманная, она из живых впечатлений и наблюдений. И она одновременно врождённая. Очевидно, это глубоко в характере автора — при всей его умудрённости и «тёртости» ему свойственны неподдельная детскость, открытость и восторженность, «незамыленность» взгляда и счастливый романтизм наивной души… Но это же и здорово, что есть такие, где-то по лугам и лесам бродящие, очарованные чудики и собирающие стихи, как грибы или кедровые орехи! И с другой стороны, поражает его совсем не лесная, не дремучая начитанность, богатая общая культура и тонкий, разборчивый, не в одночасье выработанный вкус к поэзии и живописи, пристальный интерес к колориту картин повседневной человеческой жизни, самостийный опыт и редкая осведомлённость в современных достижениях в области стихосложения.
Отсюда и самозабвенное насыщение палитры стиха незамутненными сверхсочными красками, виртуозная работа раскованными и точными мазками в манере a la prima, наполнение музыки стиха изысканными, прихотливыми до вычур созвучиями, например, с меняющимися гласными и согласными, типа «промотав-мотив», «поиск-икс», отсюда и безоглядная самопогружённость непосредственно в предмет опоэтизирования, в его мельчайшую былинку, ущелинку, трещинку, пору, внедрённость в его самую сердцевину, в самую мелкую згу, отсюда и запойность самого творческого акта, когда автор словно бы забывается и не замечает, как стихотворение уже разрослось до размеров маленькой поэмы, отсюда и бесконечное отождествление себя с окружающим миром, одушевление, как в сказках, всего и вся вокруг — тучи, капли, ножа, теодолита, стола, деревьев и т. д., и т. д., и т. д… Что даже сам поэт отмечает: «Упиваются все… Дело в том, что у каждого свой алкоголь…». Впрочем, вот этим-то и объясняется некоторая издержка роста — длинноватость иных вещей — стихотворец наслаждается процессом, он пишет, и пишет хорошо, и он сам это чувствует, и это ему любо, и он не в силах остановиться!
Но кажется, и я тоже увлёкся рассказом о своих впечатлениях от стихов Виталия Огородникова… А настоящее и ценное не нуждается в рекламе. Думаю, что свой неторопливый читатель, желающий и умеющий оценить (и даже посмаковать!) поэтические находки, которыми так изобилует «Кедровник», у книги найдётся — и получит свою, столь необходимую сегодня, толику духовной пищи.
Федосеенков М. А.