И. ДАВЫДОВ
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ ВАЛЬС
ТЮМЕНСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 1958
Рассказы
ОШИБСЯ
Осип Петрович, вытянув шею, сидел на краешке стула и ждал. Главный инженер Чеботарев, запустив пальцы в густые белокурые волосы, молча читал его докладную записку о заводе железобетонных изделий. Последние слова он подчеркнул красным карандашом и поднял голову:
— Так вы уверены, что на достройку завода хватит трех месяцев?
Осип Петрович кивнул:
— При нормальной организации работ должно хватить.
— Ну, хорошо, — произнес главный инженер и отложил записку в сторону. — Накинем на всякие ненормальности еще два месяца. Значит, в мае завод пойдет?
— Самое позднее, Сергей Семенович.
— Так, хорошо. Ну, а в смете вы все учли?
— Абсолютно.
— Значит — не больше миллиона?
— Никак не больше.
— Что ж, тогда остается арифметика для начальной школы, — улыбнулся главный инженер и стал быстро набрасывать на листке бумаги цифры. — Пятьсот тысяч в год платим за транспортировку железобетона из области. Из них мы с июня тысяч триста сэкономим. Четыреста дает на достройку заказчик. Значит, нам надо выкроить где-то только триста тысяч. Это не так-то уж много… Пожалуй, выкроим…
— Рискованно все-таки, — покачал головой Осип Петрович. — Достраивать завод без разрешения министерства… Как бы тут не заварилась каша…
— Ну и пусть заваривается, — махнул рукой Чеботарев. — Завод уже будет работать, пойдет свой железобетон — строить быстрее начнем. Со своим железобетоном за лето можно так рвануть, что небесам жарко станет. А победителей не судят…
— Конечно, конечно, — поспешно закивал Осип Петрович. — Задыхаемся без железобетона, нельзя так, все сроки ломаем…
— В общем, спасибо вам, Осип Петрович, за записку, — поднялся из-за стола главный инженер. — Смету я еще вечером пробегу, а потом соберемся решать. Наверно, будем достраивать завод на свой риск.
— Да, да, конечно! Нужен он, Сергей Семеныч, очень нужен! — говорил Осип Петрович, пожимая протянутую ему руку.
…В автобусе с замерзшими окнами, по дороге в контору своего строительного участка, Осип Петрович, уткнувшись в меховой воротник, восхищался смелостью Чеботарева. Решиться на самовольную достройку завода — это здорово! Молодец! Сумел воспользоваться тем, что управляющий трестом болен… Тот бы, конечно, не разрешил… Струсил бы… А этот — крепко берет. Молод еще… Не уходился… По существу он, конечно, прав. Железобетон нужен позарез. И везде слышно — все силы на пусковые объекты… Вот он и бросит все силы… Только что скажет Бобров, когда выйдет из больницы?.. Вдруг спросит: кто составлял смету на достройку? — Начальник производственно-технического отдела второго участка. — А ну-ка взять этого начальника за шкирку да вместе с Чеботаревым выкинуть! — Нет! Это невозможно! При чем тут Осип Петрович? Он же ничего не решал. Он же только выполнил распоряжение главного инженера… Ему приказали составить смету — он и составил. Чем же он виноват?
А если, наоборот, Бобров будет доволен? Тогда, пожалуй, и в гору Осип Петрович пойдет…
Эх, сел бы Чеботарев на место Боброва! Тогда совсем чудо-жизнь начнется. Вспомнит он про эту смету и сделает Осипа Петровича начальником производственно-технического отдела треста… А что?
Осип Петрович закрыл глаза и представил себя в кабинете нынешнего начальника ПТО треста Гришина. Светло… Просторно… И ковер на полу… Только стол у него неудачно стоит — где-то в углу. Надо будет его к окну передвинуть…
— Второй участок! — объявила кондукторша.
Осип Петрович испуганно открыл глаза и, подхватив портфель подмышку, вышел.
В производственно-техническом отделе, как и обычно, было тепло. Угля в печку набросали столько, что дверца раскалилась докрасна.
Осип Петрович снял пальто, взглянул на часы и повернулся к сидевшей у окна Чеботаревой, жене главного инженера, которая работала у него инженером отдела.
— Вам, Ольга Павловна, за дочкой пора. Пять часов уже…
— Спасибо, Осип Петрович. — Чеботарева подняла от бумаг красивые серые глаза. — Хорошо, что напомнили. Сейчас бегу.
Она быстро сложила в ящик бумаги, оделась и вышла. В пять часов дочку нужно было брать из садика, а больше у Чеботаревых делать это было некому…
* * *
Взобравшись на кучу новеньких опалубок, управляющий трестом Бобров говорил речь.
До Осипа Петровича, прижатого строителями к противоположной стене цеха, долетали лишь отдельные слова:
— Одержана… производственная победа… Досрочный пуск… позволит… жилой площади… Свой железобетон избавит… даст уже в нынешнем году сотни тысяч рублей экономии…
Затем Бобров собственноручно выпустил из бетономешалки в опалубку первую порцию бетона. Осип Петрович не видел этого за спинами людей, но знал, что это делается. Бобров любил подобные церемонии и никогда не упускал случая заложить первый камень или пустить первый бетон. Даже сегодня, несмотря на то, что Бобров только два дня назад приехал с курорта и не имел никакого отношения к пуску завода, он явился на торжество, чтобы заполнить первую опалубку.
Чеботарев стоял где-то в стороне. Приподнявшись на носках, Осип Петрович увидел, что главный инженер хмурится. Его серая кепка была сдвинута на самые глаза, руки — опущены в карманы пиджака. Осип Петрович знал, что главный инженер кладет руки в карманы пиджака только тогда, когда очень сердится. Ольга Павловна как-то проговорилась об этом на работе…
После митинга, шагая к конторе по еще сырой после вчерашнего дождя земле, Осип Петрович представлял себе, как управляющий спросит сегодня Чеботарева, кто составлял смету на достройку завода, и как главный инженер будет рассказывать о предельной точности всех расчетов и выкладок, сделанных начальником ПТО второго участка.
* * *
Свое место Осип Петрович очень ценил. Оклад здесь был вполне приличный, а работа не особенно тревожная. Приходя изредка на объекты, он поругивал прорабов, а в кабинетах начальников сваливал все на снабженцев. Их все и всегда ругали, к этому давно привыкли, и Осип Петрович хорошо знал, что никаких неприятностей за его критику не последует.
А вот писать в газету о расходе цемента на стройке — это штука рискованная. Тут одними снабженцами не отделаешься. Корреспондент так прямо и сказал — надо критиковать руководителей треста. А поди-ка покритикуй Боброва!.. Корреспонденту хорошо — он свое написал и ушел. А Осипу Петровичу с Бобровым работать. Он потом такую критику тебе пропишет…
Поэтому Осип Петрович и отказался писать статью.
— Я вам дам все данные, какие у меня есть, — сказал он корреспонденту. — Только пишите сами. Я не писатель. Трудно мне это, не под силу. А данные я вам все выложу и скажу, где можно получить интересные цифры…
Он искренне хотел помочь корреспонденту. Обострять отношения с газетой не было никакого смысла…
Когда корреспондент ушел, Осип Петрович стал снова перечитывать приказ. Он слыхал об этом уже вчера, но не поверил. Показалось слишком невероятным. И вот сегодня — приказ. Значит, правда — за самовольную достройку завода сборного железобетона Чеботарева снимали. Вот тебе и «производственная победа», и «сотни тысяч рублей экономии»… Хитер Бобров!.. Ох, как хитер… За самовольную достройку добился снятия главного инженера, а все результаты припишет себе. Мы пахали…
Что же будет дальше? Начнет Бобров копаться и докопается до докладной записки Осипа Петровича… А потом и до него доберется… Снимет… Как пить дать, снимет… И пошлет куда-нибудь прорабом… Это в его-то годы! Да с его радикулитом! Мотаться по стройке… ругаться с бригадирами… мерзнуть зимой… Да… вот тебе и докладная записка… И дернул же черт главного инженера втянуть Осипа Петровича в эту историю! Вот уж не по-повезло…
Осип Петрович вытер платком вспотевшую лысину и поглядел на часы. Через две минуты — обед. Не спеша, он собрал со стола бумаги, запер ящики и надел соломенную шляпу.
* * *
Осип Петрович возмущался. До чего же все-таки некультурный народ эти прорабы. Тащатся в комнату прямо в залепленных грязью сапогах, пачкают все, бросают на пол окурки. Сколько уж лет работает Осип Петрович на стройках, а никак не может к этому привыкнуть!..
Ну, добро бы еще молодые прорабы… Но Чеботарев?.. Ведь человек все-таки был главным инженером треста… Должен бы уметь себя вести. А он, как и все, натаскивает сапогами грязь, задерживает отчеты, ругается из-за нарядов… Другой бы на его месте себя тише всех вел, а этот шумит, требует. И вообще ведет себя так, как будто вовсе не он полетел летом за самоуправство.
Недавно он даже вздумал критиковать на совещании Осипа Петровича за бюрократизм. Совсем человек зарвался! Видно, думает, что терять ему уже больше нечего… Нет, голубчик! Есть тебе еще что терять! Можешь и дальше покатиться…
Осип Петрович до сих пор не может прийти в себя от нахальства этого Чеботарева. Пришел сегодня днем, уселся в грязном плаще у стола и стал требовать чертежи и заказы на деревянные кондукторы.
— Я тебе уже сказал, Чеботарев, — вежливо ответил ему Осип Петрович, — что никаких кондукторов мы не делали и делать не будем. Тебе надо стены поскорее класть, а не о кондукторах думать!
— И я ж этого хочу! — закричал вдруг Чеботарев. — Для этого и кирпичные блоки делать будем. Так для них же кондукторы нужны!..
Удивительный человек! Кричит на начальство, а потом еще удивляется, что его не поддерживают…
— Не будем шуметь, дорогой, — спокойно произнес Осип Петрович, прихлопнув ладонью стопку отчетов. — Не предусмотрены твои блоки планом — и не будем их сейчас делать. У нас все по плану делается. Анархии не потерпим.
— Это инициатива, а не анархия! — вскочил со стула Чеботарев. — Отсталый вы человек…
— А я и не лезу в передовые, — снисходительно улыбнулся Осип Петрович. — К твоему сведению, инициатива, не включенная в план, это и есть анархия.
Чеботарев вытаращил глаза, покачал головой и, не попрощавшись, ушел. Видимо, последний довод его сразил.
Осип Петрович довольно улыбнулся. Он любил афоризмы, особенно свои собственные…
Было уже около пяти. Как и всегда в это время, Чеботарева собирала со стола бумаги, намереваясь идти в детсад за дочкой.
Осипа Петровича это раздражало. В конце концов надо и совесть иметь. По полчаса в день она тратит на этот детсад, а время ведь рабочее. За него деньги платят…
Правда, теперь она получает меньше. После того приказа Осип Петрович перевел ее на должность мастера… Неудобно все-таки жене быть инженером ПТО, когда муж на этом же участке прораб. Бобров еще может обвинить Осипа Петровича в потакании семейственности. А так спокойнее — работу она делает ту же, а формально не придерешься — мастер…
И все-таки с этим детсадом надо кончать… Столько драгоценного времени зря пропадает…
Собрав бумаги, Чеботарева взялась за пальто и взглянула на начальника отдела.
— Так я схожу за дочкой, — полувопросительно сказала она.
Осип Петрович нахмурился. Вот всегда так. Вначале соберется, а потом уже спросит. Нет чтобы сначала спросить…
— Сходите, Ольга Павловна, — произнес он сухо. — Только постарайтесь, чтобы это было в последний раз. Неудобно все-таки… рабочее время…
— Как же мне быть? — пожала она плечами. — Я же не могу изменить часы работы детсада…
— Надо как-то устраиваться…
Чеботарева ушла.
Больше Ольга Павловна в детский сад за дочкой не ходила. Ее приводила оттуда прямо в контору участка уборщица Лиза, и до шести часов девочка смирно сидела возле стола матери. Кажется, за это Чеботарева что-то Лизе платила…
* * *
Как быстро все меняется! Воистину, судьба играет человеком…
Когда Осип Петрович читал постановление правительства о сборном железобетоне, он еще не понимал, что вся его карьера теперь в опасности. Казалось бы, что может общего иметь это постановление с его будущим? А вот поди ж ты!..
Кто мог знать, что правительство поддержит прежде всего Чеботарева? Что ему простят самоуправство с заводом и даже назначат вместо Боброва управляющим трестом?
И вот теперь от Чеботарева зависит — быть или не быть Осипу Петровичу на прежнем месте… Конечно, снимет и пошлет куда-нибудь даже не прорабом, а мастером или кладовщиком… Как пить дать пошлет… И за себя отплатит, и за жену…
Правда, уже неделю назад Осип Петрович оформил Чеботареву на старое место инженера, и она стала получать прежний оклад… Но разве от этого что-нибудь изменится… Прижимал же он их, пока Чеботарев был прорабом. Никуда от этого не денешься.
И вот пришел день расплаты… Усадит его сейчас Чеботарев в мягкое кресло перед своим столом и начнет объяснять, почему его снимают. Конечно, причин будет много… Их всегда можно найти. Да, именно так и будет. Иначе зачем же вызвал его Чеботарев в такой мороз?
Обитая черной клеенкой дверь раскрылась. На пороге показался начальник ПТО треста Гришин со своей обычной коричневой кожаной папкой. Когда-то Осип Петрович мечтал о его кабинете… А теперь вылетит из своего…
Заметив в приемной Осипа Петровича, Гришин приветливо улыбнулся и протянул руку
— А… Вы уже здесь… Ну, вот и хорошо, идемте к Сергею Семеновичу.
С трудом сдерживая дрожь в ногах, Осип Петрович поднялся и потащился к дверям.
Как он и предполагал, Чеботарев вежливо усадил его в кресло у стола. Гришин сел напротив.
«Сейчас начнется», — подумал Осип Петрович.
— Так вот, — заговорил Чеботарев. — Год назад вы составили очень хорошую докладную записку по заводу сборного железобетона. Рассчитано там все было очень точно, и, как видно, она свое дело сделала — завод работает…
«Издалека начал, — с тоской подумал Осип Петрович. — Это чтоб легче было подойти… Куда же он теперь меня сунет?»
— Железобетон у нас свой уже есть, — продолжал Чеботарев. — А вот силикатных блоков нет. А нам без них дальше — ни с места…
«Ишь, дипломат, — опять подумал Осип Петрович. — Все собрал. Даже блоки вспомнил. И черт меня дернул пожалеть тогда денег на эти проклятые кондукторы… Что они мои — деньги-то… Нет! Пожадничал… Вот и расхлебывай, старый дурак…»
Чеботарев вынул из стола толстую папку и положил ее перед собой.
— Вот тут, Осип Петрович, материалы по заводу силикатного кирпича. Вы знаете — с ним сейчас точно такая же история, как год назад была с железобетоном. Правда, это уже не на вашем участке… Но, знаете, Володин на четвертом участке молод. Ему одному расчет не потянуть. Придется вам помочь. Посмотрите вот эти материалы, побывайте на заводе и через три недели давайте такую же записку, как год назад… Володина для этого дела можете использовать по своему усмотрению… Какие у вас будут соображения?
У Осипа Петровича кровь отхлынула от головы к ногам, и он почувствовал какую-то странную пустоту во всем теле. На миг мелькнула мысль, что Чеботарев издевается над ним, но он тут же отбросил ее. Это было бы уже слишком. Да и не стал бы Чеботарев смеяться над ним, стариком, в присутствии Гришина. Это можно делать наедине… Значит, пронесло? Значит, простил?.. Слава тебе, господи!..
А язык, уже помимо воли Осипа Петровича, отрывисто бормотал:
— Конечно, Сергей Семеныч… Без блоков… никак… Совершенно справедливо… Сделаю… Все точно сделаю… Быстрее даже… Досрочно сделаю…
Чеботарев чуть заметно улыбнулся и протянул Осипу Петровичу папку.
— Вот, берите. Значит, договорились? Если что — звоните…
…Уже выходя спиной в приемную и медленно закрывая за собой обитую клеенкой дверь, Осип Петрович услышал, как Чеботарев сказал Гришину:
— Ну, что ж… Будем достраивать силикатный в темпе. Пока в главке разрешение оформят, мы блоки дадим. Иначе нам нельзя…
«И откуда смелость такая у человека? — думал Осип Петрович, сидя в автобусе и прижимая пухлую папку. — Ведь ошибся уже раз, обжегся… Ан, опять за свое… А может, он не ошибся? Может, так и надо?..»
В своем отделе, сняв пальто, Осип Петрович взглянул на часы: без пяти пять.
— Ольга Павловна, — обернулся он к Чеботаревой. — Вам за дочкой пора…
Чеботарева подняла от бумаг голову и вопросительно поглядела на него.
— Идите, идите, — проговорил Осип Петрович. — Я ваши бумаги соберу, не беспокойтесь…
— Спасибо, Осип Петрович, — сухо ответила Чеботарева. — За Валечкой уже ушла Лиза. И вообще… — Ольга Павловна поморщилась. — Не надо одолжений. Хватит тех, которые вы уже сделали…
Осип Петрович почувствовал, что уши у него горят и по лбу скатываются холодные капельки пота.
Он вытер платком лоб и, не глядя на Чеботареву, стал молча отпирать ящики своего стола.
1956
И. ДАВЫДОВ
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ ВАЛЬС
ТЮМЕНСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 1958
Рассказы
ОШИБСЯ
Осип Петрович, вытянув шею, сидел на краешке стула и ждал. Главный инженер Чеботарев, запустив пальцы в густые белокурые волосы, молча читал его докладную записку о заводе железобетонных изделий. Последние слова он подчеркнул красным карандашом и поднял голову:
— Так вы уверены, что на достройку завода хватит трех месяцев?
Осип Петрович кивнул:
— При нормальной организации работ должно хватить.
— Ну, хорошо, — произнес главный инженер и отложил записку в сторону. — Накинем на всякие ненормальности еще два месяца. Значит, в мае завод пойдет?
— Самое позднее, Сергей Семенович.
— Так, хорошо. Ну, а в смете вы все учли?
— Абсолютно.
— Значит — не больше миллиона?
— Никак не больше.
— Что ж, тогда остается арифметика для начальной школы, — улыбнулся главный инженер и стал быстро набрасывать на листке бумаги цифры. — Пятьсот тысяч в год платим за транспортировку железобетона из области. Из них мы с июня тысяч триста сэкономим. Четыреста дает на достройку заказчик. Значит, нам надо выкроить где-то только триста тысяч. Это не так-то уж много… Пожалуй, выкроим…
— Рискованно все-таки, — покачал головой Осип Петрович. — Достраивать завод без разрешения министерства… Как бы тут не заварилась каша…
— Ну и пусть заваривается, — махнул рукой Чеботарев. — Завод уже будет работать, пойдет свой железобетон — строить быстрее начнем. Со своим железобетоном за лето можно так рвануть, что небесам жарко станет. А победителей не судят…
— Конечно, конечно, — поспешно закивал Осип Петрович. — Задыхаемся без железобетона, нельзя так, все сроки ломаем…
— В общем, спасибо вам, Осип Петрович, за записку, — поднялся из-за стола главный инженер. — Смету я еще вечером пробегу, а потом соберемся решать. Наверно, будем достраивать завод на свой риск.
— Да, да, конечно! Нужен он, Сергей Семеныч, очень нужен! — говорил Осип Петрович, пожимая протянутую ему руку.
…В автобусе с замерзшими окнами, по дороге в контору своего строительного участка, Осип Петрович, уткнувшись в меховой воротник, восхищался смелостью Чеботарева. Решиться на самовольную достройку завода — это здорово! Молодец! Сумел воспользоваться тем, что управляющий трестом болен… Тот бы, конечно, не разрешил… Струсил бы… А этот — крепко берет. Молод еще… Не уходился… По существу он, конечно, прав. Железобетон нужен позарез. И везде слышно — все силы на пусковые объекты… Вот он и бросит все силы… Только что скажет Бобров, когда выйдет из больницы?.. Вдруг спросит: кто составлял смету на достройку? — Начальник производственно-технического отдела второго участка. — А ну-ка взять этого начальника за шкирку да вместе с Чеботаревым выкинуть! — Нет! Это невозможно! При чем тут Осип Петрович? Он же ничего не решал. Он же только выполнил распоряжение главного инженера… Ему приказали составить смету — он и составил. Чем же он виноват?
А если, наоборот, Бобров будет доволен? Тогда, пожалуй, и в гору Осип Петрович пойдет…
Эх, сел бы Чеботарев на место Боброва! Тогда совсем чудо-жизнь начнется. Вспомнит он про эту смету и сделает Осипа Петровича начальником производственно-технического отдела треста… А что?
Осип Петрович закрыл глаза и представил себя в кабинете нынешнего начальника ПТО треста Гришина. Светло… Просторно… И ковер на полу… Только стол у него неудачно стоит — где-то в углу. Надо будет его к окну передвинуть…
— Второй участок! — объявила кондукторша.
Осип Петрович испуганно открыл глаза и, подхватив портфель подмышку, вышел.
В производственно-техническом отделе, как и обычно, было тепло. Угля в печку набросали столько, что дверца раскалилась докрасна.
Осип Петрович снял пальто, взглянул на часы и повернулся к сидевшей у окна Чеботаревой, жене главного инженера, которая работала у него инженером отдела.
— Вам, Ольга Павловна, за дочкой пора. Пять часов уже…
— Спасибо, Осип Петрович. — Чеботарева подняла от бумаг красивые серые глаза. — Хорошо, что напомнили. Сейчас бегу.
Она быстро сложила в ящик бумаги, оделась и вышла. В пять часов дочку нужно было брать из садика, а больше у Чеботаревых делать это было некому…
* * *
Взобравшись на кучу новеньких опалубок, управляющий трестом Бобров говорил речь.
До Осипа Петровича, прижатого строителями к противоположной стене цеха, долетали лишь отдельные слова:
— Одержана… производственная победа… Досрочный пуск… позволит… жилой площади… Свой железобетон избавит… даст уже в нынешнем году сотни тысяч рублей экономии…
Затем Бобров собственноручно выпустил из бетономешалки в опалубку первую порцию бетона. Осип Петрович не видел этого за спинами людей, но знал, что это делается. Бобров любил подобные церемонии и никогда не упускал случая заложить первый камень или пустить первый бетон. Даже сегодня, несмотря на то, что Бобров только два дня назад приехал с курорта и не имел никакого отношения к пуску завода, он явился на торжество, чтобы заполнить первую опалубку.
Чеботарев стоял где-то в стороне. Приподнявшись на носках, Осип Петрович увидел, что главный инженер хмурится. Его серая кепка была сдвинута на самые глаза, руки — опущены в карманы пиджака. Осип Петрович знал, что главный инженер кладет руки в карманы пиджака только тогда, когда очень сердится. Ольга Павловна как-то проговорилась об этом на работе…
После митинга, шагая к конторе по еще сырой после вчерашнего дождя земле, Осип Петрович представлял себе, как управляющий спросит сегодня Чеботарева, кто составлял смету на достройку завода, и как главный инженер будет рассказывать о предельной точности всех расчетов и выкладок, сделанных начальником ПТО второго участка.
* * *
Свое место Осип Петрович очень ценил. Оклад здесь был вполне приличный, а работа не особенно тревожная. Приходя изредка на объекты, он поругивал прорабов, а в кабинетах начальников сваливал все на снабженцев. Их все и всегда ругали, к этому давно привыкли, и Осип Петрович хорошо знал, что никаких неприятностей за его критику не последует.
А вот писать в газету о расходе цемента на стройке — это штука рискованная. Тут одними снабженцами не отделаешься. Корреспондент так прямо и сказал — надо критиковать руководителей треста. А поди-ка покритикуй Боброва!.. Корреспонденту хорошо — он свое написал и ушел. А Осипу Петровичу с Бобровым работать. Он потом такую критику тебе пропишет…
Поэтому Осип Петрович и отказался писать статью.
— Я вам дам все данные, какие у меня есть, — сказал он корреспонденту. — Только пишите сами. Я не писатель. Трудно мне это, не под силу. А данные я вам все выложу и скажу, где можно получить интересные цифры…
Он искренне хотел помочь корреспонденту. Обострять отношения с газетой не было никакого смысла…
Когда корреспондент ушел, Осип Петрович стал снова перечитывать приказ. Он слыхал об этом уже вчера, но не поверил. Показалось слишком невероятным. И вот сегодня — приказ. Значит, правда — за самовольную достройку завода сборного железобетона Чеботарева снимали. Вот тебе и «производственная победа», и «сотни тысяч рублей экономии»… Хитер Бобров!.. Ох, как хитер… За самовольную достройку добился снятия главного инженера, а все результаты припишет себе. Мы пахали…
Что же будет дальше? Начнет Бобров копаться и докопается до докладной записки Осипа Петровича… А потом и до него доберется… Снимет… Как пить дать, снимет… И пошлет куда-нибудь прорабом… Это в его-то годы! Да с его радикулитом! Мотаться по стройке… ругаться с бригадирами… мерзнуть зимой… Да… вот тебе и докладная записка… И дернул же черт главного инженера втянуть Осипа Петровича в эту историю! Вот уж не по-повезло…
Осип Петрович вытер платком вспотевшую лысину и поглядел на часы. Через две минуты — обед. Не спеша, он собрал со стола бумаги, запер ящики и надел соломенную шляпу.
* * *
Осип Петрович возмущался. До чего же все-таки некультурный народ эти прорабы. Тащатся в комнату прямо в залепленных грязью сапогах, пачкают все, бросают на пол окурки. Сколько уж лет работает Осип Петрович на стройках, а никак не может к этому привыкнуть!..
Ну, добро бы еще молодые прорабы… Но Чеботарев?.. Ведь человек все-таки был главным инженером треста… Должен бы уметь себя вести. А он, как и все, натаскивает сапогами грязь, задерживает отчеты, ругается из-за нарядов… Другой бы на его месте себя тише всех вел, а этот шумит, требует. И вообще ведет себя так, как будто вовсе не он полетел летом за самоуправство.
Недавно он даже вздумал критиковать на совещании Осипа Петровича за бюрократизм. Совсем человек зарвался! Видно, думает, что терять ему уже больше нечего… Нет, голубчик! Есть тебе еще что терять! Можешь и дальше покатиться…
Осип Петрович до сих пор не может прийти в себя от нахальства этого Чеботарева. Пришел сегодня днем, уселся в грязном плаще у стола и стал требовать чертежи и заказы на деревянные кондукторы.
— Я тебе уже сказал, Чеботарев, — вежливо ответил ему Осип Петрович, — что никаких кондукторов мы не делали и делать не будем. Тебе надо стены поскорее класть, а не о кондукторах думать!
— И я ж этого хочу! — закричал вдруг Чеботарев. — Для этого и кирпичные блоки делать будем. Так для них же кондукторы нужны!..
Удивительный человек! Кричит на начальство, а потом еще удивляется, что его не поддерживают…
— Не будем шуметь, дорогой, — спокойно произнес Осип Петрович, прихлопнув ладонью стопку отчетов. — Не предусмотрены твои блоки планом — и не будем их сейчас делать. У нас все по плану делается. Анархии не потерпим.
— Это инициатива, а не анархия! — вскочил со стула Чеботарев. — Отсталый вы человек…
— А я и не лезу в передовые, — снисходительно улыбнулся Осип Петрович. — К твоему сведению, инициатива, не включенная в план, это и есть анархия.
Чеботарев вытаращил глаза, покачал головой и, не попрощавшись, ушел. Видимо, последний довод его сразил.
Осип Петрович довольно улыбнулся. Он любил афоризмы, особенно свои собственные…
Было уже около пяти. Как и всегда в это время, Чеботарева собирала со стола бумаги, намереваясь идти в детсад за дочкой.
Осипа Петровича это раздражало. В конце концов надо и совесть иметь. По полчаса в день она тратит на этот детсад, а время ведь рабочее. За него деньги платят…
Правда, теперь она получает меньше. После того приказа Осип Петрович перевел ее на должность мастера… Неудобно все-таки жене быть инженером ПТО, когда муж на этом же участке прораб. Бобров еще может обвинить Осипа Петровича в потакании семейственности. А так спокойнее — работу она делает ту же, а формально не придерешься — мастер…
И все-таки с этим детсадом надо кончать… Столько драгоценного времени зря пропадает…
Собрав бумаги, Чеботарева взялась за пальто и взглянула на начальника отдела.
— Так я схожу за дочкой, — полувопросительно сказала она.
Осип Петрович нахмурился. Вот всегда так. Вначале соберется, а потом уже спросит. Нет чтобы сначала спросить…
— Сходите, Ольга Павловна, — произнес он сухо. — Только постарайтесь, чтобы это было в последний раз. Неудобно все-таки… рабочее время…
— Как же мне быть? — пожала она плечами. — Я же не могу изменить часы работы детсада…
— Надо как-то устраиваться…
Чеботарева ушла.
Больше Ольга Павловна в детский сад за дочкой не ходила. Ее приводила оттуда прямо в контору участка уборщица Лиза, и до шести часов девочка смирно сидела возле стола матери. Кажется, за это Чеботарева что-то Лизе платила…
* * *
Как быстро все меняется! Воистину, судьба играет человеком…
Когда Осип Петрович читал постановление правительства о сборном железобетоне, он еще не понимал, что вся его карьера теперь в опасности. Казалось бы, что может общего иметь это постановление с его будущим? А вот поди ж ты!..
Кто мог знать, что правительство поддержит прежде всего Чеботарева? Что ему простят самоуправство с заводом и даже назначат вместо Боброва управляющим трестом?
И вот теперь от Чеботарева зависит — быть или не быть Осипу Петровичу на прежнем месте… Конечно, снимет и пошлет куда-нибудь даже не прорабом, а мастером или кладовщиком… Как пить дать пошлет… И за себя отплатит, и за жену…
Правда, уже неделю назад Осип Петрович оформил Чеботареву на старое место инженера, и она стала получать прежний оклад… Но разве от этого что-нибудь изменится… Прижимал же он их, пока Чеботарев был прорабом. Никуда от этого не денешься.
И вот пришел день расплаты… Усадит его сейчас Чеботарев в мягкое кресло перед своим столом и начнет объяснять, почему его снимают. Конечно, причин будет много… Их всегда можно найти. Да, именно так и будет. Иначе зачем же вызвал его Чеботарев в такой мороз?
Обитая черной клеенкой дверь раскрылась. На пороге показался начальник ПТО треста Гришин со своей обычной коричневой кожаной папкой. Когда-то Осип Петрович мечтал о его кабинете… А теперь вылетит из своего…
Заметив в приемной Осипа Петровича, Гришин приветливо улыбнулся и протянул руку
— А… Вы уже здесь… Ну, вот и хорошо, идемте к Сергею Семеновичу.
С трудом сдерживая дрожь в ногах, Осип Петрович поднялся и потащился к дверям.
Как он и предполагал, Чеботарев вежливо усадил его в кресло у стола. Гришин сел напротив.
«Сейчас начнется», — подумал Осип Петрович.
— Так вот, — заговорил Чеботарев. — Год назад вы составили очень хорошую докладную записку по заводу сборного железобетона. Рассчитано там все было очень точно, и, как видно, она свое дело сделала — завод работает…
«Издалека начал, — с тоской подумал Осип Петрович. — Это чтоб легче было подойти… Куда же он теперь меня сунет?»
— Железобетон у нас свой уже есть, — продолжал Чеботарев. — А вот силикатных блоков нет. А нам без них дальше — ни с места…
«Ишь, дипломат, — опять подумал Осип Петрович. — Все собрал. Даже блоки вспомнил. И черт меня дернул пожалеть тогда денег на эти проклятые кондукторы… Что они мои — деньги-то… Нет! Пожадничал… Вот и расхлебывай, старый дурак…»
Чеботарев вынул из стола толстую папку и положил ее перед собой.
— Вот тут, Осип Петрович, материалы по заводу силикатного кирпича. Вы знаете — с ним сейчас точно такая же история, как год назад была с железобетоном. Правда, это уже не на вашем участке… Но, знаете, Володин на четвертом участке молод. Ему одному расчет не потянуть. Придется вам помочь. Посмотрите вот эти материалы, побывайте на заводе и через три недели давайте такую же записку, как год назад… Володина для этого дела можете использовать по своему усмотрению… Какие у вас будут соображения?
У Осипа Петровича кровь отхлынула от головы к ногам, и он почувствовал какую-то странную пустоту во всем теле. На миг мелькнула мысль, что Чеботарев издевается над ним, но он тут же отбросил ее. Это было бы уже слишком. Да и не стал бы Чеботарев смеяться над ним, стариком, в присутствии Гришина. Это можно делать наедине… Значит, пронесло? Значит, простил?.. Слава тебе, господи!..
А язык, уже помимо воли Осипа Петровича, отрывисто бормотал:
— Конечно, Сергей Семеныч… Без блоков… никак… Совершенно справедливо… Сделаю… Все точно сделаю… Быстрее даже… Досрочно сделаю…
Чеботарев чуть заметно улыбнулся и протянул Осипу Петровичу папку.
— Вот, берите. Значит, договорились? Если что — звоните…
…Уже выходя спиной в приемную и медленно закрывая за собой обитую клеенкой дверь, Осип Петрович услышал, как Чеботарев сказал Гришину:
— Ну, что ж… Будем достраивать силикатный в темпе. Пока в главке разрешение оформят, мы блоки дадим. Иначе нам нельзя…
«И откуда смелость такая у человека? — думал Осип Петрович, сидя в автобусе и прижимая пухлую папку. — Ведь ошибся уже раз, обжегся… Ан, опять за свое… А может, он не ошибся? Может, так и надо?..»
В своем отделе, сняв пальто, Осип Петрович взглянул на часы: без пяти пять.
— Ольга Павловна, — обернулся он к Чеботаревой. — Вам за дочкой пора…
Чеботарева подняла от бумаг голову и вопросительно поглядела на него.
— Идите, идите, — проговорил Осип Петрович. — Я ваши бумаги соберу, не беспокойтесь…
— Спасибо, Осип Петрович, — сухо ответила Чеботарева. — За Валечкой уже ушла Лиза. И вообще… — Ольга Павловна поморщилась. — Не надо одолжений. Хватит тех, которые вы уже сделали…
Осип Петрович почувствовал, что уши у него горят и по лбу скатываются холодные капельки пота.
Он вытер платком лоб и, не глядя на Чеботареву, стал молча отпирать ящики своего стола.
1956