Арнольд Райсп
Хрустальные сосульки. Рассказы
Необычная прогулка
Летом в гости к Вовке из деревни приехал родственник. Звали его Стасик. Когда на улице стало совсем жарко, мальчики, не найдя себе занятий дома, решили устроить Стасику экскурсию: показать окрестности, а заодно посетить и ближний лес. Он был не совсем настоящий — это были молодые посадки ельника, растянувшиеся вдоль железной дороги. Посадки стояли стройными рядами, словно часовые, и чередовались с другими деревьями: с дикими яблонями, колючим боярышником, ветвистой калиной и редко встречающимися кустами душистой черёмухи.
Мальчикам на своём пути предстояло преодолеть паутину железнодорожных путей, разбросавших по разным сторонам стальные нитки рельсов. Они напоминали гигантского осьминога, выплеснутого из воды, который решил погреть на солнце свои щупальцы.
Когда мальчики шли по железнодорожным путям, дежурный по стрелочному посту насторожено наблюдал за ними, высматривая, чтобы они ненароком не крутанули стрелку путей, а ещё, чего доброго, не стащили бы чего-нибудь из железнодорожного имущества. Из стрелочного фонаря утащить керосиновую лампу, которая могла сгодиться на ночной рыбалке, или стащить цветные стекла.
— Опять, наверное, что-нибудь присмотрели, — бурчал себе под нос недовольный дежурный.
Вовке не раз приходилось притаскивать домой разные вещи, утащенные с железной дороги, которым дома он обычно находил различное применение. Керосиновую лампу он пристроил в сарае на сеновале, но зажигал её редко, когда не было в доме матери. А так он боялся, что мать за это выдерет его в очередной раз крапивой. Шутки с огнём плохи, можно и сеновал запалить. Цветные стёкла из стрелочного фонаря — жёлтые и красные — он использовал, как цветной калейдоскоп. Вовка прикладывал к лицу цветное стекло, зажатое в ладонях, и глядел в него, подолгу любуясь цветными картинами, рассматривая дома, проплывающие облака и небо, где голубиные стаи соседа Генки вытворяли замысловатые выкрутасы.
По дороге вчетвером они прошли железнодорожные цеха, откуда доносился шум и грохот металла. Там совершался ремонт паровозов, который и привлёк внимание. С любопытством, которое влекло их, они и заглянули в суетное царство, называемое цехом подъёмки, где по рельсам, расположенным у самого потолка высоченных корпусов, крановые балки перетаскивали тяжёлые колёсные тележки, разные части и узлы паровозов, которые разбирались для ремонта. Над ними колдовали рабочие, измазанные маслом и сажей. Разобранный паровозный корпус стоял на рельсах в ремонтной зоне. Из него, словно рёбра, торчали железные трубы, и он походил на скелет доисторического млекопитающего.
— Смотри, какое у него пузо пузатое с рёбрами, как у мамонта, — с испугом, почти шёпотом, произнёс Стасик, — и для чего они ему нужны?
— Ты что, это не рёбра, — сказал Колька и резко отдёрнул Стасика, а сам обернулся, заслышав чьи-то шаги за спиной.
Стук шагов на мгновение отвлёк внимание мальчиков. Перед ними стоял рабочий человек в замасленной одежде и с такими же испачканными руками, в которых он держал косматую ветошь, похожую на банную мочалку. Этой ветошью он протирал мускулистые руки.
— Что, хлопцы, странно видеть раздетого монстра? — вдруг спросил он, и добродушная улыбка пробежала по его лицу. — Верно, это не ощипанный скелет мамонта, — подслушав разговор ребят, произнёс рабочий человек, — эта часть паровоза, паровым котлом называется, где пар для колёс вырабатывается, но для этого нужна вода, — добавил он. — Теперь соображаете?
— Так вот, оказывается, почему пыхтит паровоз, — радостно воскликнул Стасик. — А откуда берётся вода? — уже осмелев, спросил он.
— А вон видишь, у него тендер прицеплен, позади будки машиниста: для дров, уголька и воды он и предназначен, — и рабочий указал на чернеющий хвост паровоза, похожий на вагон с колёсами без окон и дверей. — Сейчас он обездвижен, стоит на ремонте. Приходите, когда пар запускать будем, тогда и бушующий огонь в топке сможете увидеть!
— Как-то страшно, — произнёс Стасик, — а он что, будет походить на вулкан, извергающий огонь и пар?
— Ладно, пошли, любопытная Варвара, смотри, чтобы нос твой не оборвали, потом всё узнаешь, — сказал с улыбкой Вовка, — ещё успеешь насмотреться, когда побываешь в нашем треугольном тупике. В тупик паровозы постоянно на стоянку приходят, там и вулкан, и лаву, всё сразу увидишь, — с улыбкой добавил он.
Железнодорожные пути, выползающие из цехов, напоминали серебристых змей. Ребята перескочили через них и за разговорами не заметили, как прошли и деповские строения. Вдруг впереди они заприметили настоящий вулкан, извергавший клубы пара.
В безветренный жаркий день пар белёсым столбом поднимался и тянулся вверх, превращаясь в ватное облако. Оно, казалось, стояло на месте. И под разогретыми солнечными лучами таяло и бесследно исчезало, создавая иллюзию волшебного превращения.
— А это что за башня? — удивлённо спросил Стасик, — и почему она так шумит? Что в ней?
— Ты разве не видишь, это местная Эйфелева башня. Она у нас такая же, как в Париже.
— Шутишь! На неё даже нельзя нам забраться.
— А зачем нам взбираться?
— Ладно! Подойдём как можно ближе!
Они подошли к самому основанию башни.
— Да там настоящий водопад! — захлёбываясь от восторга, закричал Стасик и стал разглядывать, как через решётчатые, сделанные из дерева стены, продуваемые ветром, потоки воды с шумом обрушивались с высоты.
Они, подобно горному водопаду, стремились вниз, преодолев хитросплетения деревянных брусков, реек и решёток, встречавшихся на пути, падали на бетонный пол и, пузырясь, увлекались в трубу, пожирающую пенную стихию.
— Вот где можно искупаться, — добавил он.
Брызги фонтаном обдавали мальчиков.
— Это гарадильня, — произнёс Вовка.
— Сам ты гарадильня, — с усмешкой оборвал Колька, — и поправил его, — градирня!
— Что-то не слыхал я такого странного слова. А для чего нужна эта гарадильня? — поинтересовался Стасик.
— Ну и деревня ты, Стас! Я знаю, что где-то горячая вода должна охлаждаться. А сверху падая, она воздухом охлаждается. А куда потом она идёт, кто его знает? Да и какая нам разница! Зато в ней можно искупаться, пока нас никто не видит. Полезли в эту гарадильню, — с улыбкой произнёс Вовка. — Я главный. Я полезу первым! А вы за мной незаметно залезайте!
— Ладно, — промямлили мальчики.
Вдоль плоской стены башни шли незаметные уступы, так что пробраться по ним босыми ногами не представляло труда.
Побросав одежду, бок о бок, по одному, они одолели ограждающий барьер сооружения и сиганули под струи водопада. Стасик решил воздержаться. Его пугал шум падающей воды.
— Ты так смотришь на нас, словно ни разу не видел водопадов, — захлёбываясь от воды, выкрикнул Колька в узкую щель в стене.
— Я за вас волнуюсь, вас не видно в потоке воды и пара, — произнёс он, наблюдая в щель, как мальчики продолжали резвиться в струях падающей с высоты воды.
— Не боись, мы не впервой здесь ныряем, — донеслось снова сквозь водяной шум.
Наплескавшись, они выбрались наружу и, рядком усевшись на разогретые рельсы, продолжали делиться нахлынувшими, как потоки воды, впечатлениями. На солнце ребята быстро обсохли.
— Не страшно было? — спросил Стасик.
— Ничего особенного, — ответил Вовка. — Нам привычно!
В этот раз по дороге в лес они решили сменить маршрут. Пошли не вдоль железной дороги, как ходили обычно в посадки за ягодами, а через поле, посреди которого виднелся берёзовый околок леса, за которым начинался чернеющий лес с редкими соснами с корявыми и раскидистыми мохнатыми ветками. Заросшее поле хлестало травой по голым телам, вокруг кружились шмели, и где-то среди цветущего разнотравья, не умолкая, разносилась стрекочущая песнь кузнечиков. С края опушки золотистые стволы сосен перемешивались с берёзовым и осиновым подлеском. Одиночный сосновый сухостой, поваленный ветром, лежал на земле, как орудийные стволы зениток, замаскировавшись в соцветье зелёных трав. Под коричневыми стволами в местах подгнившей коры монотонно протекала жизнь лесных обитателей. Муравьиные команды без устали шныряли, не мешая друг другу выполнять известную только им работу.
— А я знаю, как себя вести в лесу, — произнёс Стасик и стал через голову натягивать рубаху. — Смотрите, чтоб не сожрали вас комары, — добавил он.
— О, мы тоже знаем, хотя мы и городские, — поспешно ответил Вовка и, не дослушав слов Стасика, заметив молодую берёзку со стройной вершиной, ловко обхватил ствол ногами и стал взбираться к вершине дерева.
— Сейчас состоится показательный спуск на парашюте, — прокричал он, поднимаясь к самой вершине.
Забравшись к вершине берёзы, он окинул взглядом ребят, которые стояли внизу и, задрав головы, смотрели на чудачество Вовки.
— Вот это высота!
Молчание и настороженную тишину леса нарушал стук дятла, упорно долбившего одинокое дерево. Удерживаясь руками за вершинку берёзового ствола, Вовка отбросил в сторону ноги. Берёзка прогнулась дугой, и он медленно стал опускаться вниз на поляну. Скольжение было плавным, но перед самой землёй ствол застыл, словно раздумывая, стоит ли дальше гнуть спину на озорных ребят, и стал тихо раскачиваться вместе с Вовкой.
— Похоже, завис! — крикнул Вовка, беспомощно дрыгая ногами.
Ветка хрустнула и, обломившись, с шумом рухнула на землю, накрыв листвой Вовку. Лёгкий смешок пронёсся над поляной.
Вовка неторопливо поднялся и, не обращая внимания на смешки мальчиков, сказал:
— Ну, что без толку рты раскрывать? Собирайте лучше ягоды — пользы больше будет!
— После такой катастрофы только и остаётся собирать трофеи на земле, — с улыбкой выпалил Колька и припал на колени, ловя веточки ягод открытым ртом.
Ползая на коленях, мальчики стали собирать костянку и запускать её в рот, пока не достигли края просеки, вдоль которой пролегала песчаная дорога.
На дороге можно было сбросить обувь и походить голыми ногами по разогретому солнцем песку. Вовка, сняв сандалеты, первым плюхнулся на песок и отвёл взгляд на лесную поляну, расположенную по другую сторону дороги.
— Надо по сторонам осмотреться, вдруг ещё и землянику найдём? — и, достав из кармана горсть костянки, запихнул ягоды в рот.
Колька бросил взгляд по сторонам, как будто он собрался первым определить ягодное место. Вдруг, вытянув шею, он закричал:
— Братцы, там что-то лежит на дороге!
— Где? — произнёс Вовка, обернувшись в сторону, куда указал Колька.
И все стали напряжённо вглядываться на дорогу.
— Дурень! Да это корень от дерева!
— Да нет, он шевелится, — с испугом произнёс Стасик.
— Тебе померещилось.
— Ага, тебе померещилось.
— Пошли лучше посмотрим!
Боязливо озираясь, они медленно, бесшумно, как тени, стали продвигаться вперёд по дороге. Ветра не было, стоял штиль. Безмолвно, как в забытье стояли деревья. Разогретый под ногами песок рассыпался и, отражая солнечные лучи, слепил глаза. Мутный и чуть серебристый с отливом предмет, похожий на извилистый корень, лежал неподвижно, но делал едва заметные движения, как бы зарываясь в песок.
— Змея! — безумно закричал Стасик.
Все вздрогнули и остановились. Не доходя четырёх шагов до непонятного существа, Колька присел, стараясь получше разглядеть притаившийся предмет.
— Точно! Похоже, змея на песке греется, — таинственным голосом произнёс он.
— Ну, что же нам делать?
— Что? Охотиться будем? — ответил Вовка, озираясь по сторонам в поисках палки.
Согласившись с ним, мальчики ему кивнули, но не все сразу.
— Надо внимательно разглядеть, — сказал Вовка и решил оббежать то место, где лежала змея, но с другой стороны. — Парни, это же ужик! У него жёлтое пятно на головке. Ищите рогулину, чтобы прижать его к земле. Иначе не поймать.
Все, кроме Вовки, бросились искать палку.
— Ну, где палка? — сдавленным голосом произнёс Вовка. — Может уползти!
— На вот!
— Одним концом рогулину втыкай!
Вовка осторожно поднёс конец палки и воткнул рогулину вместе с головой змеи в песок. Змея взвилась туловищем, хлёстко ударила хвостом по песку и, беспомощно свернувшись колечком, затихла.
— Бери теперь рукой, — скомандовал Колька.
— А сам не хочешь взять? — с улыбкой спросил Вовка.
И рукой осторожно ухватил голову змеи. Змея, словно повинуясь бесстрашному охотнику, вытянулась на всю длину.
— Почти метр, — произнёс Стасик.
— У страха глаза большие, всего-то тут тридцать с гаком сантиметров будет, — произнёс Вовка, сворачивая туловище змеи.
— Да это же точно ужик! Бояться нечего, заберём его домой и будем пугать и дразнить пацанов. Потом выпустим ужика в овраг. Пусть ловит мышей! Не всё же коту Ваське масленица. Ему тоже делиться надо.
В лесу было тихо, только слышался треск кузнечиков, жужжание пролетающих шмелей, торопившихся по своим лесным делам, да барабанный стук дятла.
— Ну что, и нам пора. Потопали домой! У нас теперь есть добыча.
И, сунув ужа за пазуху, ребятня припустила по полю в сторону деповских строений, в сторону оврагов.
Мальчики, поглядывая со стороны на Вовку, за пазухой у которого лежало свёрнутое в кольцо прохладное туловище змеи, восхищались его смелостью. Они мчались радостные и весёлые к дому, откуда начиналась необычная прогулка в лес.
Хрустальные сосульки. Рассказы
Необычная прогулка
Летом в гости к Вовке из деревни приехал родственник. Звали его Стасик. Когда на улице стало совсем жарко, мальчики, не найдя себе занятий дома, решили устроить Стасику экскурсию: показать окрестности, а заодно посетить и ближний лес. Он был не совсем настоящий — это были молодые посадки ельника, растянувшиеся вдоль железной дороги. Посадки стояли стройными рядами, словно часовые, и чередовались с другими деревьями: с дикими яблонями, колючим боярышником, ветвистой калиной и редко встречающимися кустами душистой черёмухи.
Мальчикам на своём пути предстояло преодолеть паутину железнодорожных путей, разбросавших по разным сторонам стальные нитки рельсов. Они напоминали гигантского осьминога, выплеснутого из воды, который решил погреть на солнце свои щупальцы.
Когда мальчики шли по железнодорожным путям, дежурный по стрелочному посту насторожено наблюдал за ними, высматривая, чтобы они ненароком не крутанули стрелку путей, а ещё, чего доброго, не стащили бы чего-нибудь из железнодорожного имущества. Из стрелочного фонаря утащить керосиновую лампу, которая могла сгодиться на ночной рыбалке, или стащить цветные стекла.
— Опять, наверное, что-нибудь присмотрели, — бурчал себе под нос недовольный дежурный.
Вовке не раз приходилось притаскивать домой разные вещи, утащенные с железной дороги, которым дома он обычно находил различное применение. Керосиновую лампу он пристроил в сарае на сеновале, но зажигал её редко, когда не было в доме матери. А так он боялся, что мать за это выдерет его в очередной раз крапивой. Шутки с огнём плохи, можно и сеновал запалить. Цветные стёкла из стрелочного фонаря — жёлтые и красные — он использовал, как цветной калейдоскоп. Вовка прикладывал к лицу цветное стекло, зажатое в ладонях, и глядел в него, подолгу любуясь цветными картинами, рассматривая дома, проплывающие облака и небо, где голубиные стаи соседа Генки вытворяли замысловатые выкрутасы.
По дороге вчетвером они прошли железнодорожные цеха, откуда доносился шум и грохот металла. Там совершался ремонт паровозов, который и привлёк внимание. С любопытством, которое влекло их, они и заглянули в суетное царство, называемое цехом подъёмки, где по рельсам, расположенным у самого потолка высоченных корпусов, крановые балки перетаскивали тяжёлые колёсные тележки, разные части и узлы паровозов, которые разбирались для ремонта. Над ними колдовали рабочие, измазанные маслом и сажей. Разобранный паровозный корпус стоял на рельсах в ремонтной зоне. Из него, словно рёбра, торчали железные трубы, и он походил на скелет доисторического млекопитающего.
— Смотри, какое у него пузо пузатое с рёбрами, как у мамонта, — с испугом, почти шёпотом, произнёс Стасик, — и для чего они ему нужны?
— Ты что, это не рёбра, — сказал Колька и резко отдёрнул Стасика, а сам обернулся, заслышав чьи-то шаги за спиной.
Стук шагов на мгновение отвлёк внимание мальчиков. Перед ними стоял рабочий человек в замасленной одежде и с такими же испачканными руками, в которых он держал косматую ветошь, похожую на банную мочалку. Этой ветошью он протирал мускулистые руки.
— Что, хлопцы, странно видеть раздетого монстра? — вдруг спросил он, и добродушная улыбка пробежала по его лицу. — Верно, это не ощипанный скелет мамонта, — подслушав разговор ребят, произнёс рабочий человек, — эта часть паровоза, паровым котлом называется, где пар для колёс вырабатывается, но для этого нужна вода, — добавил он. — Теперь соображаете?
— Так вот, оказывается, почему пыхтит паровоз, — радостно воскликнул Стасик. — А откуда берётся вода? — уже осмелев, спросил он.
— А вон видишь, у него тендер прицеплен, позади будки машиниста: для дров, уголька и воды он и предназначен, — и рабочий указал на чернеющий хвост паровоза, похожий на вагон с колёсами без окон и дверей. — Сейчас он обездвижен, стоит на ремонте. Приходите, когда пар запускать будем, тогда и бушующий огонь в топке сможете увидеть!
— Как-то страшно, — произнёс Стасик, — а он что, будет походить на вулкан, извергающий огонь и пар?
— Ладно, пошли, любопытная Варвара, смотри, чтобы нос твой не оборвали, потом всё узнаешь, — сказал с улыбкой Вовка, — ещё успеешь насмотреться, когда побываешь в нашем треугольном тупике. В тупик паровозы постоянно на стоянку приходят, там и вулкан, и лаву, всё сразу увидишь, — с улыбкой добавил он.
Железнодорожные пути, выползающие из цехов, напоминали серебристых змей. Ребята перескочили через них и за разговорами не заметили, как прошли и деповские строения. Вдруг впереди они заприметили настоящий вулкан, извергавший клубы пара.
В безветренный жаркий день пар белёсым столбом поднимался и тянулся вверх, превращаясь в ватное облако. Оно, казалось, стояло на месте. И под разогретыми солнечными лучами таяло и бесследно исчезало, создавая иллюзию волшебного превращения.
— А это что за башня? — удивлённо спросил Стасик, — и почему она так шумит? Что в ней?
— Ты разве не видишь, это местная Эйфелева башня. Она у нас такая же, как в Париже.
— Шутишь! На неё даже нельзя нам забраться.
— А зачем нам взбираться?
— Ладно! Подойдём как можно ближе!
Они подошли к самому основанию башни.
— Да там настоящий водопад! — захлёбываясь от восторга, закричал Стасик и стал разглядывать, как через решётчатые, сделанные из дерева стены, продуваемые ветром, потоки воды с шумом обрушивались с высоты.
Они, подобно горному водопаду, стремились вниз, преодолев хитросплетения деревянных брусков, реек и решёток, встречавшихся на пути, падали на бетонный пол и, пузырясь, увлекались в трубу, пожирающую пенную стихию.
— Вот где можно искупаться, — добавил он.
Брызги фонтаном обдавали мальчиков.
— Это гарадильня, — произнёс Вовка.
— Сам ты гарадильня, — с усмешкой оборвал Колька, — и поправил его, — градирня!
— Что-то не слыхал я такого странного слова. А для чего нужна эта гарадильня? — поинтересовался Стасик.
— Ну и деревня ты, Стас! Я знаю, что где-то горячая вода должна охлаждаться. А сверху падая, она воздухом охлаждается. А куда потом она идёт, кто его знает? Да и какая нам разница! Зато в ней можно искупаться, пока нас никто не видит. Полезли в эту гарадильню, — с улыбкой произнёс Вовка. — Я главный. Я полезу первым! А вы за мной незаметно залезайте!
— Ладно, — промямлили мальчики.
Вдоль плоской стены башни шли незаметные уступы, так что пробраться по ним босыми ногами не представляло труда.
Побросав одежду, бок о бок, по одному, они одолели ограждающий барьер сооружения и сиганули под струи водопада. Стасик решил воздержаться. Его пугал шум падающей воды.
— Ты так смотришь на нас, словно ни разу не видел водопадов, — захлёбываясь от воды, выкрикнул Колька в узкую щель в стене.
— Я за вас волнуюсь, вас не видно в потоке воды и пара, — произнёс он, наблюдая в щель, как мальчики продолжали резвиться в струях падающей с высоты воды.
— Не боись, мы не впервой здесь ныряем, — донеслось снова сквозь водяной шум.
Наплескавшись, они выбрались наружу и, рядком усевшись на разогретые рельсы, продолжали делиться нахлынувшими, как потоки воды, впечатлениями. На солнце ребята быстро обсохли.
— Не страшно было? — спросил Стасик.
— Ничего особенного, — ответил Вовка. — Нам привычно!
В этот раз по дороге в лес они решили сменить маршрут. Пошли не вдоль железной дороги, как ходили обычно в посадки за ягодами, а через поле, посреди которого виднелся берёзовый околок леса, за которым начинался чернеющий лес с редкими соснами с корявыми и раскидистыми мохнатыми ветками. Заросшее поле хлестало травой по голым телам, вокруг кружились шмели, и где-то среди цветущего разнотравья, не умолкая, разносилась стрекочущая песнь кузнечиков. С края опушки золотистые стволы сосен перемешивались с берёзовым и осиновым подлеском. Одиночный сосновый сухостой, поваленный ветром, лежал на земле, как орудийные стволы зениток, замаскировавшись в соцветье зелёных трав. Под коричневыми стволами в местах подгнившей коры монотонно протекала жизнь лесных обитателей. Муравьиные команды без устали шныряли, не мешая друг другу выполнять известную только им работу.
— А я знаю, как себя вести в лесу, — произнёс Стасик и стал через голову натягивать рубаху. — Смотрите, чтоб не сожрали вас комары, — добавил он.
— О, мы тоже знаем, хотя мы и городские, — поспешно ответил Вовка и, не дослушав слов Стасика, заметив молодую берёзку со стройной вершиной, ловко обхватил ствол ногами и стал взбираться к вершине дерева.
— Сейчас состоится показательный спуск на парашюте, — прокричал он, поднимаясь к самой вершине.
Забравшись к вершине берёзы, он окинул взглядом ребят, которые стояли внизу и, задрав головы, смотрели на чудачество Вовки.
— Вот это высота!
Молчание и настороженную тишину леса нарушал стук дятла, упорно долбившего одинокое дерево. Удерживаясь руками за вершинку берёзового ствола, Вовка отбросил в сторону ноги. Берёзка прогнулась дугой, и он медленно стал опускаться вниз на поляну. Скольжение было плавным, но перед самой землёй ствол застыл, словно раздумывая, стоит ли дальше гнуть спину на озорных ребят, и стал тихо раскачиваться вместе с Вовкой.
— Похоже, завис! — крикнул Вовка, беспомощно дрыгая ногами.
Ветка хрустнула и, обломившись, с шумом рухнула на землю, накрыв листвой Вовку. Лёгкий смешок пронёсся над поляной.
Вовка неторопливо поднялся и, не обращая внимания на смешки мальчиков, сказал:
— Ну, что без толку рты раскрывать? Собирайте лучше ягоды — пользы больше будет!
— После такой катастрофы только и остаётся собирать трофеи на земле, — с улыбкой выпалил Колька и припал на колени, ловя веточки ягод открытым ртом.
Ползая на коленях, мальчики стали собирать костянку и запускать её в рот, пока не достигли края просеки, вдоль которой пролегала песчаная дорога.
На дороге можно было сбросить обувь и походить голыми ногами по разогретому солнцем песку. Вовка, сняв сандалеты, первым плюхнулся на песок и отвёл взгляд на лесную поляну, расположенную по другую сторону дороги.
— Надо по сторонам осмотреться, вдруг ещё и землянику найдём? — и, достав из кармана горсть костянки, запихнул ягоды в рот.
Колька бросил взгляд по сторонам, как будто он собрался первым определить ягодное место. Вдруг, вытянув шею, он закричал:
— Братцы, там что-то лежит на дороге!
— Где? — произнёс Вовка, обернувшись в сторону, куда указал Колька.
И все стали напряжённо вглядываться на дорогу.
— Дурень! Да это корень от дерева!
— Да нет, он шевелится, — с испугом произнёс Стасик.
— Тебе померещилось.
— Ага, тебе померещилось.
— Пошли лучше посмотрим!
Боязливо озираясь, они медленно, бесшумно, как тени, стали продвигаться вперёд по дороге. Ветра не было, стоял штиль. Безмолвно, как в забытье стояли деревья. Разогретый под ногами песок рассыпался и, отражая солнечные лучи, слепил глаза. Мутный и чуть серебристый с отливом предмет, похожий на извилистый корень, лежал неподвижно, но делал едва заметные движения, как бы зарываясь в песок.
— Змея! — безумно закричал Стасик.
Все вздрогнули и остановились. Не доходя четырёх шагов до непонятного существа, Колька присел, стараясь получше разглядеть притаившийся предмет.
— Точно! Похоже, змея на песке греется, — таинственным голосом произнёс он.
— Ну, что же нам делать?
— Что? Охотиться будем? — ответил Вовка, озираясь по сторонам в поисках палки.
Согласившись с ним, мальчики ему кивнули, но не все сразу.
— Надо внимательно разглядеть, — сказал Вовка и решил оббежать то место, где лежала змея, но с другой стороны. — Парни, это же ужик! У него жёлтое пятно на головке. Ищите рогулину, чтобы прижать его к земле. Иначе не поймать.
Все, кроме Вовки, бросились искать палку.
— Ну, где палка? — сдавленным голосом произнёс Вовка. — Может уползти!
— На вот!
— Одним концом рогулину втыкай!
Вовка осторожно поднёс конец палки и воткнул рогулину вместе с головой змеи в песок. Змея взвилась туловищем, хлёстко ударила хвостом по песку и, беспомощно свернувшись колечком, затихла.
— Бери теперь рукой, — скомандовал Колька.
— А сам не хочешь взять? — с улыбкой спросил Вовка.
И рукой осторожно ухватил голову змеи. Змея, словно повинуясь бесстрашному охотнику, вытянулась на всю длину.
— Почти метр, — произнёс Стасик.
— У страха глаза большие, всего-то тут тридцать с гаком сантиметров будет, — произнёс Вовка, сворачивая туловище змеи.
— Да это же точно ужик! Бояться нечего, заберём его домой и будем пугать и дразнить пацанов. Потом выпустим ужика в овраг. Пусть ловит мышей! Не всё же коту Ваське масленица. Ему тоже делиться надо.
В лесу было тихо, только слышался треск кузнечиков, жужжание пролетающих шмелей, торопившихся по своим лесным делам, да барабанный стук дятла.
— Ну что, и нам пора. Потопали домой! У нас теперь есть добыча.
И, сунув ужа за пазуху, ребятня припустила по полю в сторону деповских строений, в сторону оврагов.
Мальчики, поглядывая со стороны на Вовку, за пазухой у которого лежало свёрнутое в кольцо прохладное туловище змеи, восхищались его смелостью. Они мчались радостные и весёлые к дому, откуда начиналась необычная прогулка в лес.