Арнольд Райсп


Хрустальные сосульки. Рассказы


Немузыкальный случай

Однажды с Колькой произошёл забавный случай. Брат Гена в город всегда одной дорогой ходил — для него было это привычкой, и как-то не хотелось ему менять маршрут. Обычно по деревянным тротуарам путь пролегал. Удобно. Идёт, дощечки поскрипывают, так и хочется ему музыкальный номер подготовить. Подпевает себе под нос потихонечку, чтобы никто не услышал. Иной раз по сторонам глазками зыркает (глазеет), ворон считает. А в этот раз почему-то ворон не было, и мимоходом Генин взгляд останавливался на заборах, за которыми росли разные соблазны: черёмуха с черневшими плодами да яблони с молодильными яблочками.

А тут навстречу Юрка-сосед с раскрытым ртом идёт, словно какую-то новость сообщить хочет и в руках газетёнку держит. Похоже, на футбольную тему. Другая печатная продукция его не интересовала. Вот и тема для разговора напрашивается. Тротуар-то узенький, и разойтись никак нельзя. Стали друг перед другом, и уступать дорогу никому не хочется. Шаг лишний в сторону сделать боятся!

Юрка вдруг чего-то откашлялся и проговорил странным и сдавленным голосом:

— Хочешь, я первым ступлю на землю? Мне это ничего не стоит, честно говорю.

Генка что-то не сразу его понял и спрашивает:

— Что, это новый игровой финт из футбольных новостей? В газетке прочитал?

А Юрка улыбкой засветился, повернулся и, спрыгнув на землю двумя ногами, встал подобно футболисту, который из-за боковой бровки мяч вбрасывает.

— Ты, Юрка, что-то финтами начал ходить, небось, газетёнки начитался? — произнёс Гена.

Юрка вспыхнул, как отсыревшая спичка, и, заикаясь, с улыбкой произнёс:

— Ну-у-у и что. Я же не напролом к чужим воротам иду.

— Ладно, — говорит Гена, — только не спотыкайся на ровном месте! Рассказывай, что вечером будешь делать.

— Да на вечер у меня запланированной программы нет. Можно в стеночку на деньги сыграть или в лото бочоночки покатать, — выдавил, заикаясь, Юрка.

— Ладно, тогда до вечера, а я добегу до станции, маманю проведать надо. Она работает сегодня. Трудящихся пассажиров с поездов обслуживает. Торговля, сам знаешь, дело хлопотное.

Ну и разбежались по разным сторонам.

Солнышко припекает. Лист берёзовый на ветру шелестит. И яблочки так заманчиво из-за забора выглядывают. Так и просятся, чтобы их отведали.

«Дай, — думает Генка, — полакомлюсь, глядишь, и дорога веселей будет». А тут и лавочка новенькая вдоль забора, как специально построена. Почему бы и не заскочить на неё. Да с неё и на забор забраться труда не составит. Ну, Гена, недолго раздумывая, решил воспользоваться твореньем умелых рук, вскочил на лавчонку и припал к забору. В щёлку в заборе глянул, а там за забором яблочки висят — одно другого краше! Чем дальше от забора, тем лучше. Хоть через забор прыгай!

Но перелазить через чужой забор не хочется, когда можно попробовать и так дотянуться. Не зря же зачёт по физкультуре в последние дни перед каникулами сдавал. А так грозили на осень оставить и пересдачу устроить, а тут тот самый случай. Можно вспомнить, как на перекладине подтягивался и переворот, согнувшись, делал. Правда, не с первого раза. Но потом научился. Не стал осени дожидаться. Решил лучше весной зачёт сдать. Хоть и говорит поговорка, что цыплят по осени считают, но лучше синица в руке, чем цыплёнок по осени. Ну и совершил Гена прогиб на краю доски забора и почти достал рукой молодильное яблочко.

Вдруг что-то предательски хрустнуло, то ли доска в заборе, то ли ребро на брюхе, но в деталях некогда было разбираться. Скорее всего, это доска хлипкая в заборе оказались. Слабину дала. Назад возвращаться не стал. Пленительное яблочко уже совсем рукой достать можно, как вдруг Гена почувствовал, что руку, как огнём, обожгло. Вроде и солнышко не так сильно пекло, хотя и в зенит оно уже взобралось.

А тут раз за разом жар по руке пробегает. Невмоготу совсем стало.

Глянул вниз, а за забором дядя с обезумившим взглядом держит в руках огромный веник из крапивы и, как в банной парилке, размахивает и по Генкиным рукам хлещет и приговаривает:

— Поправляйся, хлопчик, я ещё жару поддам! С самого утра вашего брата поджидаю. Уж больно мне хочется из вас хворь выбить, чтобы по чужим огородам не лазали!

«Ничего себе, — подумал Генка, — утро так хорошо начиналось, и не думал я ни о какой парилке». Еле удерживая штаны, он быстренько сиганул с забора, как с банной полки, и по тротуарчику припустил вприпрыжку в сторону станции.

Бежит, а рука огнём горит, правда, дым не идёт, в ушах шум от крапивного веника стоит, а глазах яблочки мерещатся.

М-да, непредвиденный случай! Бывает же такое. Ужасти ужасные средь белого дня. Обидно как-то стало Генке, что гостем нежеланным оказался. Ну и стали всякие разные мысли в голове зарождаться. Претензию дяде с веничком захотелось Гене выразить. Не предполагал он такого внимания к личной персоне.

Стал размышлять. Загрузил голову всякими мыслями, как котелок мелкой рыбёшкой на рыбалке. А придумать ничего не может.

Решил поделиться мыслями с ребятами, глядишь, сообща и мысли свежие посетят голову. Вот так, нагруженный разными размышлениями, Гена поспешил к Юрке поделиться произошедшим фактом.

Юрка выслушал и заумничал:

— Прискорбный факт, — говорит, — не мудрено было и по шее схлопотать, но и такой гостинец тоже не приветный, — и тут же предложение выдал, — можно негостеприимному дяде вечерком исполнить «музыкальный концерт». Мы уже не раз так делали, когда ребята с этой улицы проходу нам не давали, всё норовили свои условия навязать, мол, за проход оброк платите. С чего бы это им в голову пришло. Ну, мы и решили: поздно вечером, когда они разойдутся по домам и улягутся спать, устроить им концерт. Вроде получалось неплохо. Можно и этому дяде сделать такое выступление.

Одним словом, Юрка до конца не стал раскрывать свой план.

— Ребят, — говорит, — надо собрать вечером, чтобы музыкальное оформление лучше звучало.

Правда, проговорился Юрка малость, звучать, мол, будут одни ударные инструменты. Других вроде в их компании не имеется.

— Ну ладно, — говорит Гена, — и эти инструменты сойдут, раз других нет. Пусть дядя их послушает.

Одним словом, Юрка убедил Генку. Вечером собрались компанией, и брата Кольку пригласил Гена поучаствовать в мероприятии. Правда, не объяснил, поскольку и сам он не знал, на каких инструментах будет проходить концерт.

— Потом, — сказали ребята, — по ходу пьесы разберёшься.

Пошли гурьбой. «Музыкантов» человек пять набралось. Настроение бодрое, весёлое и путь держат к дому этого дяди, где днём Гена с ним повстречался. Идут не по тротуарчику, как всегда ходили, а посредине улицы по грунтовой дороге, где разные камни под ногами валялись. «Ничего себе», — подумал Колька.

И спрашивает:

— А делать-то что будем? Кто ударник у нас? И барабана не видно, и репертуарный план что-то не обсуждаем.

Видно, этот музыкальный план «музыкантам» и так был знаком, а Кольку почему-то решили не посвящать в детали. Колька посмотрел и увидел, что ребята с дороги камни собирают, и по карманам раскладывают.

«К чему это?» — подумал он, но только подумал об этом, как увидел, что Серёга взмахнул не дирижёрской палочкой, а рукой с камнем.

И тут слышит, вступление заиграло. Барабанная дробь зазвучала. Правда, без барабанов. Их не было. Он сразу-то и не понял, как это одновременно зазвучало и так громко. Вот тут он только и сообразил, что барабаном послужила железная крыша негостеприимного дяди с крапивным веником, который так лихо Гену обхаживал на заборе. Пока Генка соображал, как от вступления перейти к музыкальной партии, смотрит, дворовая команда «музыкантов» бросилась бежать.

Колька только успел подумать, что-то не предвиденное случилось, как увидел, что из соседних дворов, как из театрального партера, выбегают граждане с палками в руках и так сильно ими размахивают.

Сначала показалось, что они приветствовать бегут, а потом понял, что концерт ударных инструментов не по нраву им пришёлся. Видно, надоело им каждый вечер одно и то же произведение слышать. Вот и решили таким образом разнообразить вечернюю программу.

Ну и Генка, глядя на ребят и не испытывая желания от такого приветствия и общения со «зрителями» — гражданами дворов, тоже пустился наутёк, как и все по разным сторонам. Слышит, палки над головой засвистели, как запущенные стрелы. «Да, — думает, — наш концерт точно не пришёлся по душе зрителю. Видно, репертуар непрофессионально был подобран».

После такой бодренькой пробежки собрались кучей все вместе у оврага. Друг на друга смотрят, отдышаться не могут. Вдруг видят ребята, что вроде одного «музыканта» не достаёт! «Оркестр» не в полном составе. Ну, вначале решили, что, может, он по пути в «буфет» заглянул, то есть охладиться у водопроводной колонки после столь успешного выступления.

Подождали ещё, но Юрки нет, видимо, он мимо «буфета» пробежал. Наверное, выход попутал и не к тому выходу свернул. Постояли, рассуждая, где следующий концерт будут давать. Юрку так и не дождались.

На улице что-то прохладно стало, лёгкий ветерок листом берёзы зашуршал. Комариный оркестр, звеня, на смену заступил. Вроде как второе отделение концерта началось. Из-за пробежки по ночным улицам после первого отделения «концерта» в ногах что-то тяжесть появилась. Решили по домам расходиться и не участвовать во втором отделении, а вопрос разбора культурного вечера на утро перенесли. Всё же утро вечера мудренее. Ночь прошла похожая… как с белых яблонь дым…

А поутру стали собираться по одному. Юрка приплёлся последним. Что-то совсем угрюмый, словно мать свою дома не узнал после вчерашнего концерта.

— Ты куда запропастился, — спросил Генка, — мы тебя потеряли, весь вечер ждали, так и не дождались.

— А я не знал, что наш «концерт» так рано закончится, почему-то все куда-то заспешили, и я увидел, что недовольные граждане из ворот с палками бегут нас встречать. Мне не понравилась такая встреча. Я было тоже дёру дал, да подтяжка у штанов на ходу лопнула. Пришлось затормозить. Куда со спущенными штанами побежишь. Тут меня возмущённый «зритель» и окружил, стал интересоваться, что за «музыканты» объявились в нашем околотке с такой концертной программой, уж который вечер повторяется одна и та жа, надоело им всё это. Программу, говорят, менять надо! Повели меня к участковому. Участковый сказал, что санкции применять будет. Ущерб моральный и материальный возмещать гражданам требуется. Вроде административную ответственность за подобную концертную программу придётся нести.

Участковый и на самом деле явился к родителям Гены и говорит:

— Граждане жалуются на вашего «музыканта», как и на всех участников. Ущерб от ударных инструментов наступил. Громко играли. Крыши гремели, как гром среди ясного неба. Стёкла из окон повылетали. Оконные рамы трещины дали. Надобно привести в порядок хозяйский инвентарь. Рамы поправить да стекла заменить. Ну и концертную программу поменять надо, чтобы впредь веселей гражданам жилось.