Арнольд Райсп
Хрустальные сосульки. Рассказы
Волшебная коробочка
Девочка Люба из 4 класса Б жила в доме за оврагом, почти рядом со школой. Это был большой дом с необычными окнами, украшенными резными наличниками, и все почему-то завидовали ей, что она живёт в таком красивом доме. По вечерам в окнах зажигался свет, и дом становился ещё красивее. Свет от окон падал на снег, который напоминал детям дом, но только сделанный из снежных сугробов.
Сверкающий в отражении света, падающего из окон, дом казался нам очень красивым. В снежных сугробах мы также строили замки и украшали их хрустальными сосульками, которые сбивали снежками с карниза крыши.
Ребята, дружившие с Любой, гуляя все вместе с ней на улице, старались построить парадный вход замков из снежных кирпичиков, чтобы вход у них походил на парадный вход Любиного дома.
В доме Любы, где она жила с мамой и папой, было два входа: один со двора, а другой парадный.
По дороге в школу мы с друзьями замечали, как Люба сбегала с парадного крыльца, радостно помахивая портфелем, держа в руке мешочек с длинным шнурком, в котором была сменная обувь.
Для чернильницы у неё был другой мешочек, поменьше, привязанный к ручке портфеля. Её голову украшал цветной платок, который скрывал вьющиеся завитки волос соломенного цвета. Конец платка, выступавший наружу, был небрежно переброшен через плечо, что ещё больше привлекало наше внимание. Мы всегда знали, что когда она появлялась на улице, то всем было радостно и весело, так как в нашей компании она была заводилой.
Ни Колька, ни Валерка не могли понять до конца, почему она в школе становилась другой ― серьёзной, и по пустякам не обращала никакого внимания на ребят.
И чтобы как-то заставить обратить её внимание на себя, Колька с Валеркой договорились подшутить над ней, решив подложить ей в парту меховую муфту, похожую на маленькую пушистую собачонку. Верёвочку привязали за край муфты, другой конец протянули до парты, где сидел Валерка.
После звонка с последнего урока, хлопая крышками парт, все бросились собирать портфели. В это время Валерка, словно партизан-подрывник, потянул за конец верёвочки, лежавшей на полу, и, прикрыв рот рукой, приглушённо пролаял: «Гав-гав! Ррр-гав!». До этого в классе никогда не было такого шума, какой наделала пушистая «собачка», выпрыгнувшая из парты Любы. Словом, шутка с меховой муфтой сделала настоящий переполох.
― В чём дело? Что случилось? ― раздражённо произнесла Надежда Петровна и, не понимая, что произошло, подошла к Любиной парте.
― Вот посмотрите, какая мерзость заселилась в парте, ― произнесла с недоумением Люба, показывая на меховой клубочек, лежащий на полу.
Мохнатая муфта с привязанной верёвочкой указывала на незадачливого шутника.
― Валерий! Сейчас же подними муфту и извинись перед Любой, ― произнесла Надежда Петровна, направляясь к выходу из класса.
Класс бросился разглядывать валявшийся на полу клубочек из меха. Отшвырнув ногой сюрприз, предназначенный для Любы, Валерка, как провинившийся кот, поджав голову к груди, медленно передвигался в направлении к ней.
― Это я виноват, ― пробормотал он, ― извини!
― Конечно, твоя выходка ужасная, ― ответила она, ― за это тебе наказание: вот и понесёшь домой мой портфель!
― Ну и ладно, ― даже обрадовался Валерка, подумав про себя, что, наконец-то Люба обратила на него внимание.
Из школы возвращались втроём. Валерка, как навьюченный верблюд, шаркая ногами по снегу, покорно нёс в руках два портфеля. Они были уже возле Любиного дома и собирались расставаться, как услышали в подворотне лай собаки, которая протискиваясь под воротами, проползала брюшком по снегу, спеша навстречу к Любе.
― О, мой дорогой пёсик, наверное, ты соскучился по мне! ― сказала она, обнимая и поглаживая шелковистую шерсть пёсика. ― Ну, пока! ― вдруг произнесла она и, выхватив свой портфель из Валеркиных рук, вместе с собачкой направилась к парадному входу своего дома.
― Я не ожидал, что в классе Люба так испугается, у неё же есть пёсик, и он очень походит на ту мохнатую муфту, ― удивлённо промолвил Валерка.
― И вовсе это был не испуг, а радость от встречи со своим «пёсиком» за партой в школе, ― насмешливо предположил Колька.
― А мне так не показалось. Ты видел её глаза?
Наступила пауза, словно они вспомнили событие, произошедшее летом со Светкой, когда вместе запускали ракетный корабль «Алькор-1» (об этом можно прочесть в повести «Джурбай»). Потом мальчики мечтательно постояли, водя валенками по снегу, всматриваясь в рисунок, похожий на след ракетного корабля, прочерченный в небе над оврагом.
― А у меня новость! ― словно очнувшись от воспоминаний, произнёс Валерка. ― Хочешь посмотреть в волшебную коробочку? Приходи вечером, мать обещала мне её купить.
― А это что за коробочка?
― Вроде фильмы показывает. Я сам ещё не видел. Правда, нужна цветная плёнка, наподобие той, что в ракетном корабле в качестве двигателя использовалась.
― Ладно, вот только уроки надо сделать.
Морозный солнечный полдень рассеял грустные минуты от расставания с одноклассницей Любой. Договорившись о встрече вечером, друзья поспешили по домам.
Перед домом в овраге Колька заметил ребят, которые, спускаясь с горы, катались на лыжах, прокладывая новые лыжные трассы. Колька тоже решил скатиться и, бросив портфель на снег, уселся верхом на него. Отталкиваясь руками, медленно заскользил по снежному склону, ещё не укатанному лыжами.
Вовка, катившийся навстречу с горы, лихо затормозил у ног Кольки, обдавая его снежной пылью.
― Привет! ― задорно произнёс он.
― Привет! ― протяжно ответил Колька.
― Выйдешь на улицу?
― Не знаю, уроки ещё сделать надо.
― А мы собрались покататься в глубоком овраге. Там вдоволь намело снега. Будем пробовать, если захочешь, то приходи!
― Ладно!
И Колька с завистью посмотрел на ребят. Немного помолчал и, вспомнив, что обещал вечером наведаться к Валерке, энергично встрепенулся и с разбегу понёсся вверх по крутой еле заметной тропинке, расположенной вдоль забора, за которым иногда сидел в засаде, выслеживая ребят, подслеповатый Юрка. Но на этот раз фигура Юрки не маячила за забором. Похоже, его не было дома.
Достигнув противоположного берега, Колька удовлетворённый, что преодолел овраг без приключений, поспешил домой.
В ограде его встречал пёс Джульбарс. Он лениво вышел из будки, похоже, что после дрёмы; выгнул спину, потянулся и, помахав хвостом, словно приветствуя Кольку, развернулся и влез обратно в конуру досматривать свой сон.
Тут Колька заметил, что у клетки, висевшей на шесте, сработала ловушка. В хлопушке трепыхалась пойманная желтогрудая синица. Он перелез через сугроб и влез на забор, чтобы снять клетку с пойманной птицей.
― Ох уж и надоели мне эти вертихвостки, каждый раз без приглашения лезут в хлопушку, ― произнёс он и, открыв дверцу хлопушки, достал синицу.
Синица крутила головой, соображая, как ей выбраться из плотных объятий Колькиных рук. Маленький пушистый комочек замер, словно смирился со своим положением и не пытался пошевелиться.
В открывшуюся дверь прозвучал голос матери:
― Да заходи же, наконец, в дом. Обед остывает!
― Я сейчас!
Колька вытянул руку и разжал пальцы:
― Лети и больше не попадайся, а то кошке отдам!
И снова, зарядив хлопушку, закрепил клетку обратно на шесте. Спрыгнув с забора в сугроб, Колька увяз в нём, зачерпнув полные валенки снега. Выбравшись из сугроба, он снял валенок и, прыгая на одной ноге, стал вытряхивать из него снег. Засунув ногу в валенок и почувствовав холод, он, поёживаясь, бросился в дом.
Дома Кольку дожидался стол, накрытый к обеду.
― Мой руки и садись обедать, да не забудь поставить валенки на печь для просушки, ― произнесла мать.
― Они мне вечером понадобятся! К Валерке хочу наведаться, ― выпалил Колька.
― Это к «профессору» по ракетным кораблям? Что он опять изобрёл?
― Да про какую-то волшебную коробочку начал рассказывать. Я ничего не понял.
― Ладно, садись за стол. Уроки на дом задавали?
― Только по арифметике и чтению. По русскому на уроке сделали.
Колька сидел за столом и орудовал ложкой в тарелке с супом, смотря перед собой, и никак не мог представить, что это за коробочка, которая могла показывать фильмы. Наверно, опять что-то от себя выдумал Валерка.
Отвлекшись от навязчивой мысли, он стал разглядывать содержимое тарелки, пытаясь что-то увидеть в наваристом супе. Колька стал изучать незнакомую картинку в тарелке, раздвигая ложкой расплывавшиеся разноцветные разводья, которые менялись каждый раз, когда ложка касалась жирной поверхности. Но понять смысл в этих сменяющихся картинках он не смог.
― Ты что-то потерял в тарелке? ― поинтересовалась мать, обратив внимание на задумчивость сына.
― Да нет, что-то представилось. А что, и сам не понял.
― Не отвлекайся, ешь с аппетитом, — сказала она.
Словно не расслышав слов матери, Колька быстро расправился с тарелкой супа и, не дожидаясь второго, забыв про компот на десерт, выскочил из-за стола и через мгновение он был уже в комнате. Колька стал разбирать школьный портфель. Ему хотелось как можно быстрее сделать уроки. Но мысль о тайной коробочке опять не давала покоя.
За окном опускались сумерки. Зимой рано темнеет. Снег из ярко-серебристого стал превращаться в унылое серое покрывало, укрывшее дома и улицы. Всё вокруг померкло и стало однообразно серым. Нахохлившись, на заборе в одиночестве сидела ворона и временами произносила: «Карр-р! Кар-р-р». Эти звуки напомнили о клетке с чечёткой, которая с утра висела на морозе.
«Вот балда! ― подумал Колька. ― Я совсем забыл про неё! Ещё и покормить надо птичку, а может, и синица опять попалась, позарившись на конопляную приманку».
Сунув ноги в валенки и набросив пальто, Колька выскочил из дома. На ходу он выпалил:
― Мама, не теряй меня, я сниму клетку и добегу до Валерки! Узнаю насчёт коробочки с тайной.
― Смотри, не задерживайся, ― предупредила мать.
Уже стемнело, и Колька решил не идти через овраг, тревожась, что вдруг нарвёшься там на караулившего ребят Юрку: «Ведь он не совсем нормальный, к тому же страдает разными странностями. Зачем мне при встрече с ним искать приключения на свою голову!».
На улице было тихо и безветренно, оббежать два квартала не составляло большого труда. У Валерки дома в окнах горел яркий свет. Колька стукнул три раза в стекло. Мальчишки всегда так делали, договорившись заранее, у каждого был свой условный сигнал. Занавески раздвинулись, и в окне показалась физиономия Валерки. Уткнувшись носом в замёрзшее стекло, лицо казалось бесцветным, обмёрзшим узорчатым рисунком, сверкающим в отражении комнатного света. Голова Валерки, оторвавшись от стекла, беззвучно повернулась в сторону дверей, приглашая проследовать в дом.
Забежавшего в дом Кольку окутала пелена домашнего прогретого воздуха. Он с порога заметил в руках у Валерки коробочку из металла размером с футляр от очков.
― Ну-ка… покажи, ― с неподдельным интересом попросил он.
Валерка подставил коробочку поближе к лицу Кольки. С одной стороны у коробочки было небольшое оконце с непрозрачным стеклом. С обратной стороны блестело отверстие с линзой, похожей на большой рыбий глаз.
― И что с ней делать? ― спросил Колька.
― Да ты сначала разденься!
Колька побросал валенки и пальто у порога. Вместе с Валеркой, усевшись на кушетку, стоящую в комнате, стали с любопытством рассматривать железный предмет с дверцей, расположенной с одной стороны.
― Давай откроем, — предложил Колька, ― и посмотрим, что там внутри.
Колька приложил глаз к отверстию с небольшой линзой и стал пристально вглядываться внутрь, будто вот-вот там появится неожиданный силуэт.
― Там пусто…
― А в чём тогда тайна? ― произнёс Колька, неохотно оторвав от коробочки взгляд.
― А тайна в другом, и хранится эта тайна в маленькой баночке.
― А эта баночка как называется? ― поспешил спросить Колька.
― Эта баночка называется диафильмом с киноплёнкой.
― Тогда что мы в руках держим? ― продолжал допытываться Колька.
― Это? ― Валерка покрутил коробочку со всех сторон, пытаясь вспомнить её название, и понял, что это слово затерялось у него в памяти.
Подбежав к столу, он прочитал надпись на упаковке и произнёс:
― Фильмоскоп, ― и добавил, ― мать говорила, что они разные бывают. Вот этот ручной. А ещё есть с лампочкой внутри, электрические. В них уже линза большая, как у бинокля, и можно плёнку на стенке смотреть, как в кино. Правда, изображение неподвижное будет.
― А этот как лучше смотреть?
― Вот для этого и нужен стеклянный глаз. Смотришь на свет, как в бинокль, и вот тебе и пожалуйста — фильм. Только ручку не забывай крутить, чтобы кадры перемещались.
― А плёнка с кадрами есть у тебя? ― спросил Колька.
Валерка улыбнулся и, скакнув, как заяц к комоду, достал две баночки, на которых была написано: «Диафильм для детей», на одной ― «Остров сокровищ», на второй ― «Чиполлино».
Валерка с ловкостью фокусника пальцем отщёлкнул крышку фильмоскопа и вставил плёнку. Захлопнув крышку и улыбаясь, воскликнул:
― Сейчас начнётся сеанс про сокровища!
И, прикрыв один глаз, он поднёс фильмоскоп линзой к лицу, задрал голову в сторону лампочки и стал медленно крутить чёрную ручку, расположенную сбоку на корпусе, запинаясь и проговаривая непонятные отрывки слов.
Колька удивлённо смотрел на него. И, наконец, не выдержал:
― Ну дай мне посмотреть!
― Да подожди ты, тут самое интересное про капитана, пирата и про сундук с золотыми монетами идёт речь, и пират в подзорную трубу что-то в море высматривает…
Колька от нетерпения, потирая ладошки, стал кружить возле Валерки, когда услышал, что речь зашла о сундуке. Он вспомнил, что на своей улице тоже встречал, правда, не пирата на корабле, а старьёвщика с сундуком, стоящим на телеге, в которую была запряжена лошадь. Старьёвщик собирал по улицам различное барахло, а взамен его доставал из сундука игрушки, а иногда и монетки и раздавал их ребятам. Но те монетки были простые, а сейчас речь шла о золотых.
Колька вновь не удержался и дрожащим от волнения голосом, словно умоляя, произнёс:
― Ну-у-у дай, пожалуйста, взглянуть хоть одним глазочком!
― А в него и надо смотреть одним глазочком, ― с улыбкой ответил Валерка и протянул фильмоскоп.
Колька, припав к фильмоскопу, почувствовал себя так, как будто бы очутился на палубе пиратского корабля среди океана, всматриваясь вдаль, в поисках таинственного острова.
― А капитан на злодея похож, ― произнёс он от волнения, ― и добавил, ― пьёт за золотые монетки ром и затягивает страшную песню…
Пятнадцать человек на сундук мертвеца
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведёт до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
― Вот здорово! Как в кино, ― прошептал взволнованно Колька, не отрываясь от волшебной коробочки.
― Понимаешь, мальчик по имени Джим обнаружил в сундуке пистолеты, компас и много золотых монет, а и ещё свёрток с сургучной печатью… ― с восторгом закричал Колька. ― Валера, как ты думаешь, откуда у него это всё?
― Почём я знаю! Книжку надо было читать!
― Я, кажется, знаю, ― ответил Колька, ― вся тайна сундука, наверное, связана с островом сокровищ. Ты бы дал, Валерка, мне на вечер фильмоскоп с плёнкой, мне уж больно хочется до конца узнать о пиратской тайне. А утром я принесу его в школу. Любке дадим посмотреть. Она зараз забудет все обиды про случай с мохнатой муфтой. Здесь-то история покруче будет!
― А ты мне сможешь поймать чечётку или снегиря? Я тоже хотел бы, чтобы у меня была птичка, а то мне так бывает скучно. Она хоть будет чирикать.
― Ладно, ― вздохнул Колька, ― так и быть, поймаю первую — она и будет твоей! Теперь я побегу побыстрее домой, а то мать потеряет. Я ненадолго из дома отпрашивался.
Зажав волшебную коробочку в руках, Колька старательно упрятал её за пазухой и выскочил на улицу.
Вечер был светлым. Огромное небо сияло россыпью хрустальных звёзд. Лунный свет уже был настолько ярким, что до этого сумеречный снег, казавшийся блёклым и серым, теперь снова искрился, и этот свет отражался на неподвижных, застывших ветках деревьев, усыпанных снегом.
Начало пути было радостным, но перед оврагом Колька вдруг остановился, он вспомнил диафильм и страшного капитана со шрамом на лице, похожего на подслеповатого Юрку, живущего по другую сторону оврага. Но сейчас овраг освещала луна так ярко, что было светло, как днём. И было совсем не страшно. Он вспомнил о мальчике Джиме, который, достав из сундука бумажный пакет с сургучной печатью, не побоялся бандитов, преследовавших знаменитого пирата, капитана Флинта со шрамом на лице, и выпрыгнул в открытое окно, в неизвестную темноту, с пакетом за пазухой. А сейчас в овраг падал лунный свет, и не было никакой темноты. Юрки-бандита вроде тоже не видно.
Колька ещё раз сунул руку за пазуху и проверил наличие коробочки с фильмоскопом. Она была на месте. Стоя в валенках на краю оврага, как по лыжне, скатился по склону, оставляя за собой глубокий след, потом так же быстро взбежал по узкой тропинке на берег. Затем оглянулся и ещё раз посмотрел в овраг.
«Ну и красив же наш снежный овраг! Подсвеченный лунным светом, он сиял, словно таинственный остров», ― подумал Колька. И, уже не думая ни о чём, он заспешил, оставляя за собой сонный скрип серебристого снега.
Вечером, позабыв прочитать заданный на дом рассказ и уединившись в комнате, Колька стал досматривать фильм. Подкравшаяся усталость стала быстро склонять его ко сну. Он забрался под одеяло, и ему было там уютно и тепло. Шум разыгравшегося к ночи ветра и скрип веток за окном убаюкивали и уносили Кольку на сказочный остров сокровищ, затерянный где-то среди бушующего океана, на котором были зарыты несметные сокровища.
Хрустальные сосульки. Рассказы
Волшебная коробочка
Девочка Люба из 4 класса Б жила в доме за оврагом, почти рядом со школой. Это был большой дом с необычными окнами, украшенными резными наличниками, и все почему-то завидовали ей, что она живёт в таком красивом доме. По вечерам в окнах зажигался свет, и дом становился ещё красивее. Свет от окон падал на снег, который напоминал детям дом, но только сделанный из снежных сугробов.
Сверкающий в отражении света, падающего из окон, дом казался нам очень красивым. В снежных сугробах мы также строили замки и украшали их хрустальными сосульками, которые сбивали снежками с карниза крыши.
Ребята, дружившие с Любой, гуляя все вместе с ней на улице, старались построить парадный вход замков из снежных кирпичиков, чтобы вход у них походил на парадный вход Любиного дома.
В доме Любы, где она жила с мамой и папой, было два входа: один со двора, а другой парадный.
По дороге в школу мы с друзьями замечали, как Люба сбегала с парадного крыльца, радостно помахивая портфелем, держа в руке мешочек с длинным шнурком, в котором была сменная обувь.
Для чернильницы у неё был другой мешочек, поменьше, привязанный к ручке портфеля. Её голову украшал цветной платок, который скрывал вьющиеся завитки волос соломенного цвета. Конец платка, выступавший наружу, был небрежно переброшен через плечо, что ещё больше привлекало наше внимание. Мы всегда знали, что когда она появлялась на улице, то всем было радостно и весело, так как в нашей компании она была заводилой.
Ни Колька, ни Валерка не могли понять до конца, почему она в школе становилась другой ― серьёзной, и по пустякам не обращала никакого внимания на ребят.
И чтобы как-то заставить обратить её внимание на себя, Колька с Валеркой договорились подшутить над ней, решив подложить ей в парту меховую муфту, похожую на маленькую пушистую собачонку. Верёвочку привязали за край муфты, другой конец протянули до парты, где сидел Валерка.
После звонка с последнего урока, хлопая крышками парт, все бросились собирать портфели. В это время Валерка, словно партизан-подрывник, потянул за конец верёвочки, лежавшей на полу, и, прикрыв рот рукой, приглушённо пролаял: «Гав-гав! Ррр-гав!». До этого в классе никогда не было такого шума, какой наделала пушистая «собачка», выпрыгнувшая из парты Любы. Словом, шутка с меховой муфтой сделала настоящий переполох.
― В чём дело? Что случилось? ― раздражённо произнесла Надежда Петровна и, не понимая, что произошло, подошла к Любиной парте.
― Вот посмотрите, какая мерзость заселилась в парте, ― произнесла с недоумением Люба, показывая на меховой клубочек, лежащий на полу.
Мохнатая муфта с привязанной верёвочкой указывала на незадачливого шутника.
― Валерий! Сейчас же подними муфту и извинись перед Любой, ― произнесла Надежда Петровна, направляясь к выходу из класса.
Класс бросился разглядывать валявшийся на полу клубочек из меха. Отшвырнув ногой сюрприз, предназначенный для Любы, Валерка, как провинившийся кот, поджав голову к груди, медленно передвигался в направлении к ней.
― Это я виноват, ― пробормотал он, ― извини!
― Конечно, твоя выходка ужасная, ― ответила она, ― за это тебе наказание: вот и понесёшь домой мой портфель!
― Ну и ладно, ― даже обрадовался Валерка, подумав про себя, что, наконец-то Люба обратила на него внимание.
Из школы возвращались втроём. Валерка, как навьюченный верблюд, шаркая ногами по снегу, покорно нёс в руках два портфеля. Они были уже возле Любиного дома и собирались расставаться, как услышали в подворотне лай собаки, которая протискиваясь под воротами, проползала брюшком по снегу, спеша навстречу к Любе.
― О, мой дорогой пёсик, наверное, ты соскучился по мне! ― сказала она, обнимая и поглаживая шелковистую шерсть пёсика. ― Ну, пока! ― вдруг произнесла она и, выхватив свой портфель из Валеркиных рук, вместе с собачкой направилась к парадному входу своего дома.
― Я не ожидал, что в классе Люба так испугается, у неё же есть пёсик, и он очень походит на ту мохнатую муфту, ― удивлённо промолвил Валерка.
― И вовсе это был не испуг, а радость от встречи со своим «пёсиком» за партой в школе, ― насмешливо предположил Колька.
― А мне так не показалось. Ты видел её глаза?
Наступила пауза, словно они вспомнили событие, произошедшее летом со Светкой, когда вместе запускали ракетный корабль «Алькор-1» (об этом можно прочесть в повести «Джурбай»). Потом мальчики мечтательно постояли, водя валенками по снегу, всматриваясь в рисунок, похожий на след ракетного корабля, прочерченный в небе над оврагом.
― А у меня новость! ― словно очнувшись от воспоминаний, произнёс Валерка. ― Хочешь посмотреть в волшебную коробочку? Приходи вечером, мать обещала мне её купить.
― А это что за коробочка?
― Вроде фильмы показывает. Я сам ещё не видел. Правда, нужна цветная плёнка, наподобие той, что в ракетном корабле в качестве двигателя использовалась.
― Ладно, вот только уроки надо сделать.
Морозный солнечный полдень рассеял грустные минуты от расставания с одноклассницей Любой. Договорившись о встрече вечером, друзья поспешили по домам.
Перед домом в овраге Колька заметил ребят, которые, спускаясь с горы, катались на лыжах, прокладывая новые лыжные трассы. Колька тоже решил скатиться и, бросив портфель на снег, уселся верхом на него. Отталкиваясь руками, медленно заскользил по снежному склону, ещё не укатанному лыжами.
Вовка, катившийся навстречу с горы, лихо затормозил у ног Кольки, обдавая его снежной пылью.
― Привет! ― задорно произнёс он.
― Привет! ― протяжно ответил Колька.
― Выйдешь на улицу?
― Не знаю, уроки ещё сделать надо.
― А мы собрались покататься в глубоком овраге. Там вдоволь намело снега. Будем пробовать, если захочешь, то приходи!
― Ладно!
И Колька с завистью посмотрел на ребят. Немного помолчал и, вспомнив, что обещал вечером наведаться к Валерке, энергично встрепенулся и с разбегу понёсся вверх по крутой еле заметной тропинке, расположенной вдоль забора, за которым иногда сидел в засаде, выслеживая ребят, подслеповатый Юрка. Но на этот раз фигура Юрки не маячила за забором. Похоже, его не было дома.
Достигнув противоположного берега, Колька удовлетворённый, что преодолел овраг без приключений, поспешил домой.
В ограде его встречал пёс Джульбарс. Он лениво вышел из будки, похоже, что после дрёмы; выгнул спину, потянулся и, помахав хвостом, словно приветствуя Кольку, развернулся и влез обратно в конуру досматривать свой сон.
Тут Колька заметил, что у клетки, висевшей на шесте, сработала ловушка. В хлопушке трепыхалась пойманная желтогрудая синица. Он перелез через сугроб и влез на забор, чтобы снять клетку с пойманной птицей.
― Ох уж и надоели мне эти вертихвостки, каждый раз без приглашения лезут в хлопушку, ― произнёс он и, открыв дверцу хлопушки, достал синицу.
Синица крутила головой, соображая, как ей выбраться из плотных объятий Колькиных рук. Маленький пушистый комочек замер, словно смирился со своим положением и не пытался пошевелиться.
В открывшуюся дверь прозвучал голос матери:
― Да заходи же, наконец, в дом. Обед остывает!
― Я сейчас!
Колька вытянул руку и разжал пальцы:
― Лети и больше не попадайся, а то кошке отдам!
И снова, зарядив хлопушку, закрепил клетку обратно на шесте. Спрыгнув с забора в сугроб, Колька увяз в нём, зачерпнув полные валенки снега. Выбравшись из сугроба, он снял валенок и, прыгая на одной ноге, стал вытряхивать из него снег. Засунув ногу в валенок и почувствовав холод, он, поёживаясь, бросился в дом.
Дома Кольку дожидался стол, накрытый к обеду.
― Мой руки и садись обедать, да не забудь поставить валенки на печь для просушки, ― произнесла мать.
― Они мне вечером понадобятся! К Валерке хочу наведаться, ― выпалил Колька.
― Это к «профессору» по ракетным кораблям? Что он опять изобрёл?
― Да про какую-то волшебную коробочку начал рассказывать. Я ничего не понял.
― Ладно, садись за стол. Уроки на дом задавали?
― Только по арифметике и чтению. По русскому на уроке сделали.
Колька сидел за столом и орудовал ложкой в тарелке с супом, смотря перед собой, и никак не мог представить, что это за коробочка, которая могла показывать фильмы. Наверно, опять что-то от себя выдумал Валерка.
Отвлекшись от навязчивой мысли, он стал разглядывать содержимое тарелки, пытаясь что-то увидеть в наваристом супе. Колька стал изучать незнакомую картинку в тарелке, раздвигая ложкой расплывавшиеся разноцветные разводья, которые менялись каждый раз, когда ложка касалась жирной поверхности. Но понять смысл в этих сменяющихся картинках он не смог.
― Ты что-то потерял в тарелке? ― поинтересовалась мать, обратив внимание на задумчивость сына.
― Да нет, что-то представилось. А что, и сам не понял.
― Не отвлекайся, ешь с аппетитом, — сказала она.
Словно не расслышав слов матери, Колька быстро расправился с тарелкой супа и, не дожидаясь второго, забыв про компот на десерт, выскочил из-за стола и через мгновение он был уже в комнате. Колька стал разбирать школьный портфель. Ему хотелось как можно быстрее сделать уроки. Но мысль о тайной коробочке опять не давала покоя.
За окном опускались сумерки. Зимой рано темнеет. Снег из ярко-серебристого стал превращаться в унылое серое покрывало, укрывшее дома и улицы. Всё вокруг померкло и стало однообразно серым. Нахохлившись, на заборе в одиночестве сидела ворона и временами произносила: «Карр-р! Кар-р-р». Эти звуки напомнили о клетке с чечёткой, которая с утра висела на морозе.
«Вот балда! ― подумал Колька. ― Я совсем забыл про неё! Ещё и покормить надо птичку, а может, и синица опять попалась, позарившись на конопляную приманку».
Сунув ноги в валенки и набросив пальто, Колька выскочил из дома. На ходу он выпалил:
― Мама, не теряй меня, я сниму клетку и добегу до Валерки! Узнаю насчёт коробочки с тайной.
― Смотри, не задерживайся, ― предупредила мать.
Уже стемнело, и Колька решил не идти через овраг, тревожась, что вдруг нарвёшься там на караулившего ребят Юрку: «Ведь он не совсем нормальный, к тому же страдает разными странностями. Зачем мне при встрече с ним искать приключения на свою голову!».
На улице было тихо и безветренно, оббежать два квартала не составляло большого труда. У Валерки дома в окнах горел яркий свет. Колька стукнул три раза в стекло. Мальчишки всегда так делали, договорившись заранее, у каждого был свой условный сигнал. Занавески раздвинулись, и в окне показалась физиономия Валерки. Уткнувшись носом в замёрзшее стекло, лицо казалось бесцветным, обмёрзшим узорчатым рисунком, сверкающим в отражении комнатного света. Голова Валерки, оторвавшись от стекла, беззвучно повернулась в сторону дверей, приглашая проследовать в дом.
Забежавшего в дом Кольку окутала пелена домашнего прогретого воздуха. Он с порога заметил в руках у Валерки коробочку из металла размером с футляр от очков.
― Ну-ка… покажи, ― с неподдельным интересом попросил он.
Валерка подставил коробочку поближе к лицу Кольки. С одной стороны у коробочки было небольшое оконце с непрозрачным стеклом. С обратной стороны блестело отверстие с линзой, похожей на большой рыбий глаз.
― И что с ней делать? ― спросил Колька.
― Да ты сначала разденься!
Колька побросал валенки и пальто у порога. Вместе с Валеркой, усевшись на кушетку, стоящую в комнате, стали с любопытством рассматривать железный предмет с дверцей, расположенной с одной стороны.
― Давай откроем, — предложил Колька, ― и посмотрим, что там внутри.
Колька приложил глаз к отверстию с небольшой линзой и стал пристально вглядываться внутрь, будто вот-вот там появится неожиданный силуэт.
― Там пусто…
― А в чём тогда тайна? ― произнёс Колька, неохотно оторвав от коробочки взгляд.
― А тайна в другом, и хранится эта тайна в маленькой баночке.
― А эта баночка как называется? ― поспешил спросить Колька.
― Эта баночка называется диафильмом с киноплёнкой.
― Тогда что мы в руках держим? ― продолжал допытываться Колька.
― Это? ― Валерка покрутил коробочку со всех сторон, пытаясь вспомнить её название, и понял, что это слово затерялось у него в памяти.
Подбежав к столу, он прочитал надпись на упаковке и произнёс:
― Фильмоскоп, ― и добавил, ― мать говорила, что они разные бывают. Вот этот ручной. А ещё есть с лампочкой внутри, электрические. В них уже линза большая, как у бинокля, и можно плёнку на стенке смотреть, как в кино. Правда, изображение неподвижное будет.
― А этот как лучше смотреть?
― Вот для этого и нужен стеклянный глаз. Смотришь на свет, как в бинокль, и вот тебе и пожалуйста — фильм. Только ручку не забывай крутить, чтобы кадры перемещались.
― А плёнка с кадрами есть у тебя? ― спросил Колька.
Валерка улыбнулся и, скакнув, как заяц к комоду, достал две баночки, на которых была написано: «Диафильм для детей», на одной ― «Остров сокровищ», на второй ― «Чиполлино».
Валерка с ловкостью фокусника пальцем отщёлкнул крышку фильмоскопа и вставил плёнку. Захлопнув крышку и улыбаясь, воскликнул:
― Сейчас начнётся сеанс про сокровища!
И, прикрыв один глаз, он поднёс фильмоскоп линзой к лицу, задрал голову в сторону лампочки и стал медленно крутить чёрную ручку, расположенную сбоку на корпусе, запинаясь и проговаривая непонятные отрывки слов.
Колька удивлённо смотрел на него. И, наконец, не выдержал:
― Ну дай мне посмотреть!
― Да подожди ты, тут самое интересное про капитана, пирата и про сундук с золотыми монетами идёт речь, и пират в подзорную трубу что-то в море высматривает…
Колька от нетерпения, потирая ладошки, стал кружить возле Валерки, когда услышал, что речь зашла о сундуке. Он вспомнил, что на своей улице тоже встречал, правда, не пирата на корабле, а старьёвщика с сундуком, стоящим на телеге, в которую была запряжена лошадь. Старьёвщик собирал по улицам различное барахло, а взамен его доставал из сундука игрушки, а иногда и монетки и раздавал их ребятам. Но те монетки были простые, а сейчас речь шла о золотых.
Колька вновь не удержался и дрожащим от волнения голосом, словно умоляя, произнёс:
― Ну-у-у дай, пожалуйста, взглянуть хоть одним глазочком!
― А в него и надо смотреть одним глазочком, ― с улыбкой ответил Валерка и протянул фильмоскоп.
Колька, припав к фильмоскопу, почувствовал себя так, как будто бы очутился на палубе пиратского корабля среди океана, всматриваясь вдаль, в поисках таинственного острова.
― А капитан на злодея похож, ― произнёс он от волнения, ― и добавил, ― пьёт за золотые монетки ром и затягивает страшную песню…
Пятнадцать человек на сундук мертвеца
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведёт до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
― Вот здорово! Как в кино, ― прошептал взволнованно Колька, не отрываясь от волшебной коробочки.
― Понимаешь, мальчик по имени Джим обнаружил в сундуке пистолеты, компас и много золотых монет, а и ещё свёрток с сургучной печатью… ― с восторгом закричал Колька. ― Валера, как ты думаешь, откуда у него это всё?
― Почём я знаю! Книжку надо было читать!
― Я, кажется, знаю, ― ответил Колька, ― вся тайна сундука, наверное, связана с островом сокровищ. Ты бы дал, Валерка, мне на вечер фильмоскоп с плёнкой, мне уж больно хочется до конца узнать о пиратской тайне. А утром я принесу его в школу. Любке дадим посмотреть. Она зараз забудет все обиды про случай с мохнатой муфтой. Здесь-то история покруче будет!
― А ты мне сможешь поймать чечётку или снегиря? Я тоже хотел бы, чтобы у меня была птичка, а то мне так бывает скучно. Она хоть будет чирикать.
― Ладно, ― вздохнул Колька, ― так и быть, поймаю первую — она и будет твоей! Теперь я побегу побыстрее домой, а то мать потеряет. Я ненадолго из дома отпрашивался.
Зажав волшебную коробочку в руках, Колька старательно упрятал её за пазухой и выскочил на улицу.
Вечер был светлым. Огромное небо сияло россыпью хрустальных звёзд. Лунный свет уже был настолько ярким, что до этого сумеречный снег, казавшийся блёклым и серым, теперь снова искрился, и этот свет отражался на неподвижных, застывших ветках деревьев, усыпанных снегом.
Начало пути было радостным, но перед оврагом Колька вдруг остановился, он вспомнил диафильм и страшного капитана со шрамом на лице, похожего на подслеповатого Юрку, живущего по другую сторону оврага. Но сейчас овраг освещала луна так ярко, что было светло, как днём. И было совсем не страшно. Он вспомнил о мальчике Джиме, который, достав из сундука бумажный пакет с сургучной печатью, не побоялся бандитов, преследовавших знаменитого пирата, капитана Флинта со шрамом на лице, и выпрыгнул в открытое окно, в неизвестную темноту, с пакетом за пазухой. А сейчас в овраг падал лунный свет, и не было никакой темноты. Юрки-бандита вроде тоже не видно.
Колька ещё раз сунул руку за пазуху и проверил наличие коробочки с фильмоскопом. Она была на месте. Стоя в валенках на краю оврага, как по лыжне, скатился по склону, оставляя за собой глубокий след, потом так же быстро взбежал по узкой тропинке на берег. Затем оглянулся и ещё раз посмотрел в овраг.
«Ну и красив же наш снежный овраг! Подсвеченный лунным светом, он сиял, словно таинственный остров», ― подумал Колька. И, уже не думая ни о чём, он заспешил, оставляя за собой сонный скрип серебристого снега.
Вечером, позабыв прочитать заданный на дом рассказ и уединившись в комнате, Колька стал досматривать фильм. Подкравшаяся усталость стала быстро склонять его ко сну. Он забрался под одеяло, и ему было там уютно и тепло. Шум разыгравшегося к ночи ветра и скрип веток за окном убаюкивали и уносили Кольку на сказочный остров сокровищ, затерянный где-то среди бушующего океана, на котором были зарыты несметные сокровища.