Сергей Шумский
НА УТРЕННЕЙ ЗАРЕ
ПО ЗЛОЙ ВОЛЕ
Под тополем недалеко от железнодорожного магазина Костылев постоял несколько минут в ожидании, что оттуда, из магазина, кто-нибудь выйдет. И не дождавшись, в предчувствии, что там никого нет из покупателей, вошел через двойные двери. И не ошибся в своем чутье: за прилавком стояла одна продавщица с полным добрым лицом, водила голубыми глазами в готовности обслужить покупателя.
Костылев оглядел витрину с чайной посудой, печатками мыла, нитками и всякой мелочью, пододвинулся к продавщице и, опустив голову, тихо произнес:
— Мне бы носовой платок, вы знаете, забыл, а насморк… — и он посопел носом для подтверждения.
Продавщица наклонилась под прилавок, нашептывая что-то про себя, начала рыться там.
Костылев одним прыжком перескочил через узкий прилавок, придавил грузное тело продавщицы к полу.
— Молча-ать, говорю! — прохрипел он, напуская на себя ярость и шалея от нее сам, — Молчать! Где деньги? — он с силой надавил коленом бок продавщицы, пытался схватить одной рукой за ее руку, другую свою руку вооружил пятикилограммовой гирей.
— Быстро, говорю, где деньги?!. - и он занес руку с гирей.
Продавщица сжала на груди руки, спокойно проговорила:
— Нет денег, утром сдала, вон хоть сам посмотри, в ящике одна мелочь.
— Не шевелиться! Последний раз спрашиваю, где деньги?
— Нету, говорю, денег, — не поднимая головы, повторяла продавщица. — Вон там в кладовке кофта висит, в кармане рублей сто двадцать — мои личные. Бери иди.
И когда налетчик повернул голову к кладовке, напряглась всем телом, вспомнила прошлые спортивные свои возможности, с бросила с себя его, двинула ногой что было силы, откинула к открытой двери кладовки. Сама вскочила и метнулась через дверку прилавка из магазина. С крыльца увидела у водоколонки соседа Алексея, набиравшего во флягу воду.
— Алеша, быстро сюда, бандит в магазине!.. Он это… быстро!
Алексей сразу смекнул, кинулся на крик, и в это же мгновенье Костылев выскочил из двери и бешеными прыжками перескочил через линии, скрылся в лесопосадке. Разузнав все как было, Алексей побежал в диспетчерскую, позвонил в районную милицию, а потом забрал флягу, спешно ушел домой.
А Костылев километра два проплутал по лесопосадке, затем свернул зарослями в сторону деревни Береговая, которая виднелась справа на высоком бугре. Он корил себя и внутренне поражался: почему у него получается не так, как задумал или как хотел. А хотел он сейчас только одного — страшно хотел поесть. Там лежали на полке, видел, палки колбасы, пряники в коробке, банки консервов. Сейчас бы сел в кустах и пожевал — три дня во рту ничего не было, зеленые ягоды земляники глотал, листья медунок… Хорошо, хоть сотню с чем-то выхватил из кофты…
Он и в мыслях не держал прыгать за прилавок, грозить, требовать денег. Зачем ему деньги в данный момент, если жрать охота? Намечал: если один продавец в магазине, он попросит хлеба, колбаски или еще чего пожевать, в крайнем случае пригрозит… Хотел так, а получилось совсем по-другому. И в своей деревне, куда приехал три месяца назад после отсидки, нескладно получилось: огород толком не засадил, крышу родной избенки не перекрыл, пять сотен, которые дал двоюродный братан на первое время, пошли прахом. Поросенка пуда на три, правда, прибрали по-тихому в соседней деревне у одного хмыря. Недели две с мясом жил — подкормился вволю. А с овечкой вышла промашка, засекли мужики, чуть не догнали на мотоцикле — три дня вот проплутал по тайге, километров семьдесят отмахал в другую область. Благо, что спички с собой, а то бы комары зажрали по ночам.
С этими невеселыми мыслями Костылев вышел к проселочной насыпной дороге, хотел ее пересечь, как вдруг подкатил красный “Жигуль” и из него выскочили двое мужиков, одного из которых Костылев узнал: тот гнался за ним от водоколонки. Заломили руки, скрутили ремнем, затолкали на заднее сидение — да он и не сопротивлялся, все так неожиданно получилось, скорее всего, они следили, когда он вышел из лесопосадки.
— Ну что? — спросил “знакомый” мужик, усаживаясь за руль, а другой навалился всей тушей на ноги.
Костылев ничего не ответил, он внутренне уже смирился, повторял про себя: “Вот так и выходит, хочешь одно, а получается другое.”
Вскоре подъехали к тому же магазину, где стояли у крыльца два милиционера и продавщица.
— Ну привет, разбойник! — сказала она с улыбкой.
“Тут не пришлось поесть — там накормят баландой,” — подумал Костылев, с безнадежной покорностью направляясь в стоящий рядом милицейский “Уазик”.
— Прощай, свобода, здравствуй, зона! — пропел он, вспомнил слова дружка по нарам, который блажил в минуты тоски по воле.
Сергей Шумский
НА УТРЕННЕЙ ЗАРЕ
ПО ЗЛОЙ ВОЛЕ
Под тополем недалеко от железнодорожного магазина Костылев постоял несколько минут в ожидании, что оттуда, из магазина, кто-нибудь выйдет. И не дождавшись, в предчувствии, что там никого нет из покупателей, вошел через двойные двери. И не ошибся в своем чутье: за прилавком стояла одна продавщица с полным добрым лицом, водила голубыми глазами в готовности обслужить покупателя.
Костылев оглядел витрину с чайной посудой, печатками мыла, нитками и всякой мелочью, пододвинулся к продавщице и, опустив голову, тихо произнес:
— Мне бы носовой платок, вы знаете, забыл, а насморк… — и он посопел носом для подтверждения.
Продавщица наклонилась под прилавок, нашептывая что-то про себя, начала рыться там.
Костылев одним прыжком перескочил через узкий прилавок, придавил грузное тело продавщицы к полу.
— Молча-ать, говорю! — прохрипел он, напуская на себя ярость и шалея от нее сам, — Молчать! Где деньги? — он с силой надавил коленом бок продавщицы, пытался схватить одной рукой за ее руку, другую свою руку вооружил пятикилограммовой гирей.
— Быстро, говорю, где деньги?!. - и он занес руку с гирей.
Продавщица сжала на груди руки, спокойно проговорила:
— Нет денег, утром сдала, вон хоть сам посмотри, в ящике одна мелочь.
— Не шевелиться! Последний раз спрашиваю, где деньги?
— Нету, говорю, денег, — не поднимая головы, повторяла продавщица. — Вон там в кладовке кофта висит, в кармане рублей сто двадцать — мои личные. Бери иди.
И когда налетчик повернул голову к кладовке, напряглась всем телом, вспомнила прошлые спортивные свои возможности, с бросила с себя его, двинула ногой что было силы, откинула к открытой двери кладовки. Сама вскочила и метнулась через дверку прилавка из магазина. С крыльца увидела у водоколонки соседа Алексея, набиравшего во флягу воду.
— Алеша, быстро сюда, бандит в магазине!.. Он это… быстро!
Алексей сразу смекнул, кинулся на крик, и в это же мгновенье Костылев выскочил из двери и бешеными прыжками перескочил через линии, скрылся в лесопосадке. Разузнав все как было, Алексей побежал в диспетчерскую, позвонил в районную милицию, а потом забрал флягу, спешно ушел домой.
А Костылев километра два проплутал по лесопосадке, затем свернул зарослями в сторону деревни Береговая, которая виднелась справа на высоком бугре. Он корил себя и внутренне поражался: почему у него получается не так, как задумал или как хотел. А хотел он сейчас только одного — страшно хотел поесть. Там лежали на полке, видел, палки колбасы, пряники в коробке, банки консервов. Сейчас бы сел в кустах и пожевал — три дня во рту ничего не было, зеленые ягоды земляники глотал, листья медунок… Хорошо, хоть сотню с чем-то выхватил из кофты…
Он и в мыслях не держал прыгать за прилавок, грозить, требовать денег. Зачем ему деньги в данный момент, если жрать охота? Намечал: если один продавец в магазине, он попросит хлеба, колбаски или еще чего пожевать, в крайнем случае пригрозит… Хотел так, а получилось совсем по-другому. И в своей деревне, куда приехал три месяца назад после отсидки, нескладно получилось: огород толком не засадил, крышу родной избенки не перекрыл, пять сотен, которые дал двоюродный братан на первое время, пошли прахом. Поросенка пуда на три, правда, прибрали по-тихому в соседней деревне у одного хмыря. Недели две с мясом жил — подкормился вволю. А с овечкой вышла промашка, засекли мужики, чуть не догнали на мотоцикле — три дня вот проплутал по тайге, километров семьдесят отмахал в другую область. Благо, что спички с собой, а то бы комары зажрали по ночам.
С этими невеселыми мыслями Костылев вышел к проселочной насыпной дороге, хотел ее пересечь, как вдруг подкатил красный “Жигуль” и из него выскочили двое мужиков, одного из которых Костылев узнал: тот гнался за ним от водоколонки. Заломили руки, скрутили ремнем, затолкали на заднее сидение — да он и не сопротивлялся, все так неожиданно получилось, скорее всего, они следили, когда он вышел из лесопосадки.
— Ну что? — спросил “знакомый” мужик, усаживаясь за руль, а другой навалился всей тушей на ноги.
Костылев ничего не ответил, он внутренне уже смирился, повторял про себя: “Вот так и выходит, хочешь одно, а получается другое.”
Вскоре подъехали к тому же магазину, где стояли у крыльца два милиционера и продавщица.
— Ну привет, разбойник! — сказала она с улыбкой.
“Тут не пришлось поесть — там накормят баландой,” — подумал Костылев, с безнадежной покорностью направляясь в стоящий рядом милицейский “Уазик”.
— Прощай, свобода, здравствуй, зона! — пропел он, вспомнил слова дружка по нарам, который блажил в минуты тоски по воле.