Сергей Шумский
НА УТРЕННЕЙ ЗАРЕ


ДОБЫЧА
Было это в далеком голодном 44-ом году. Я перешел в третий класс.
За несколько дней до начала занятий мы, то есть я и мои дружки-соседи — Витька Бакарев и Васька Машуков отправились в тайгу за орехами — пошишковать по-нашенски. Идти надо было километров десять за деревню Малиновку — там кедрача не меряно, и шишки, по разговорам, навалом, усыпано. И много падалицы, так как прошел недавно в наших местах сильный ветер-бурелом. Так что, может и не придется лазить по кедрам. Хотя лазить мы большие мастаки, все кедры, какие растут в окрестностях нашей деревни, мы уже давно облазили. Еще зелеными собрали шишки, спекли и съели: с голоду чего не съешь?!.
На нашем пути две деревни — Красивое и Малый Канарай. Идти хорошо: ни одного комара, солнышко играет в деревьях, кулики насвистывают, дятлы долбят-трещат. По пути на берегу речки и по краям болотин похватали черной смородины, по паре горстей собрали на дорогу, отыскали в песчаных ямах камней-кремешков для высекания огня. Чикало и трут у каждого лежали в кармане.
Часа через два уже были на месте. В Малиновке запаслись водой из колодца, целый туес налили.
Место выбрали на бугре, сухое, возле вывороченного с корнем кедра — от старости, похоже, рухнул, весь высох, и кора на стволе облезла. Натаскали сушняку, валежин, развели костер, чтобы нагреть, напечь на ночь место, потом перетащить огонь подальше, а на кострище убрать угли, разгрести золу и настелить пихтового лапника — как учили старшие. Траву вокруг спалили, чтобы пал не пошел по тайге да и змей отпугнуть. Змей тут, в кедраче, много водится, предупреждали, нам не приходилось видеть.
Я ходил с братом Митей и в прошлом году в эти места, в июле его забрали на фронт, на войну. А Витька и Васька здесь тоже не раз бывали.
Шишек на кедрах, особенно на вершинах, было усыпано. Мы падалицы и не стали собирать, ее уже попробовали, погрызли белки, бурундуки, кедровки. Слазили всего на три раскидистых кедрины, натрясли и собрали шишек больше трех мешков. Стаскали к костру и принялись лущить. Орехи, конечно, легче и удобнее тащить да и больше утащишь.
До темноты лущили, просеивали, рассыпали по котомкам и мешкам. Завязали ременными и веревочными лямками, чтобы завтра утром не торопясь идти обратно.
Нащелкались орехов так, что заболели языки и губы. Легли поздно, на небе высверкивали из-за веток яркие звезды.
Спали как убитые на теплой пихтовой постели. Продрали глаза на золотистое огромное солнце, которое играло в стволах и ветках, потолкали друг друга для разминки. Решили поснедать на дорогу, но мешочки, которые мы повесили на корни, оказались разодранными, одни ошметки болтались. Я оставил на утро два картовных драника, Витька — шанежки творожные, Васька — пирожки с картошкой — ни крошки не нашли!
— А кто слопал? — гадали.
Ласки, поди, хорек или белки, они сильно шкодливые, — следов никто не оставил. Надо было дуракам повыше мешочки подвесить. Сейчас война, везде голод, и в тайге зверье голодает, вон у нас зимой сколь волков объявилось, двух жеребят задрали и корову…
Допили воду и стали собираться в обратный путь.
Мешки и котомки взяли за плечи, куртку свою холщовую я приспособил под шишки, завязал рукава веревкой, натолкал, сколько вместилось, обвязался веревками спереди и сзади.
Не доходя до тропы, мы остановились отдохнуть. И вскоре услышали какой-то непонятный шум и взрык — и тут же мимо нас, метрах в двадцати, пронесся прыжками огромный медведь.
Мы даже не успели испугаться, но все же заскочили за раздвоенную ель, в растерянности зыркали вокруг, а медведя и след простыл, как будто он нам привиделся. Долго мы так простояли, прислушивались.
— Ну, пошли, — проворчал Витька. — Медведей, что ли, не видели…
Возле тропы нам наперерез выбежали два мужика с ружьями в руках.
— Тут… эта… медведица… не видели?
— Видели, видели! — заговорил Витька, и мы наперебой подтвердили. — Вон тама мимо нас такими прыжками ка-ак!.. Огромная такая…
— И с медвежонком?
— И медвежонок сзади прыгал, — сказал Витька.
— Медвежонка я не видел, — проговорил Васька.
— Ты не видел, а я видел, — рубанул ладонью Витька.
Мужики приказали нам убираться побыстрее в Малиновку и
побежали в ту сторону, куда мы указали. Но мы продолжали стоять под елкой.
— А вы знаете, — шепотом заговорил Витька. — А медвежонок… я наврал им, чтобы… он забрался вон на ту кедрину, когда еще… я заметил кто-то по стволу, а это он ловко так… Пойдемте, может сгоним его.
— Нет, не надо его трогать, — запротестовал Васька. — Она может их обежать и вернуться за ним, знаешь они какие хитрые…
— Ну ладно, — согласился Витька. — Я точно видел, вот те хрест, думал, что такое…
За этими разговорами о медведице и охотниках мы пришли вскоре в Малиновку. Попили из колодца водички и отправились дальше.
Поход с приключениями закончился благополучно, часа через два мы с хорошей добычей орехов добрались до своей деревни. Дома и в школе в первые дни, конечно, мы только и рассказывали о встрече с медведицей, но ребята нам не верили.
В прошлом году с племянникова Володей ездили верхом на лошадях до Малиновки. Деревни Красивое, Малый Канарай давно снесены с лица земли, места таежные и богатые, некогда обжитые людьми, поросли мелколесьем, кладбища заброшены. А на бугре, в бывшей Малиновке, — теперь летние выпаса для скота. И кедрач повырублен на многие километры вглубь и вширь, загублены лучшие кедровые боры на енисейских холмах. Медведи, правда, пошаливают и иногда задирают телят.