Татьяна Топоркова
Хорошо бы снег пошел
День рождения папы
Мама болеет. Она лежит в больнице, и папа каждый день навещает её после работы. Нас с собой он не берёт, потому что идти в больницу надо через овраг, а там в темноте можно ногу сломать. Мы с Наташей были у мамы в воскресенье. Она обещала связать нам красивые шапочки, а когда мы прощались, сказала:
— Меня до пятого числа не выпишут, а у папы день рождения. Вы не забудьте его поздравить, придумайте сюрприз какой-нибудь.
Стали мы сюрприз придумывать. Лёнька предложил квартиру прибрать хорошенько, с пылесосом, и двери помыть. Да только какой же это подарок? Папа и не заметит этой чистоты, ему не меньше нас от мамы попадает за беспорядок. Лена придумала стенгазету сделать. А когда её рисовать? Мы вместе лишь по вечерам собираемся, когда папа дома. Никакого секрета не получится. Отложили на потом и забыли. И про день рождения забыли.
Я про это вспомнила, когда на уроке под диктовку писали «пя-то-е ок-тяб-ря». Едва дотерпела до перемены, побежала Лену искать на второй этаж. Лена расстроилась:
— Мало того, что не поздравили, а Наташа ещё и без шапки ушла наперекор. Он и сам, наверное, забыл про свой день рождения.
Договорились после школы — сразу домой. И в столовке не обедать, чтобы деньги на подарок собрать. Я в юннатский кружок не пошла, Лёнька с физкультуры сбежал. Собрались на кухне, стали думать — ничего в голову не идёт. Денег — восемьдесят шесть копеек.
— Давайте лимонаду купим и конфет-подушечек. Угощение будет.
— Для нас угощение. Папа вообще сладкое не любит.
— Книгу ему нужно купить, про геофизику его любимую.
— Где ты её возьмешь? Такие книги только в Москве бывают.
— Надо что-то из вещей купить. Мама говорит, что он ходит, как босяк.
— Босяк — значит босой и рваный, а папа просто костюмы не любит и галстуки…
— Точно! Надо галстук ему купить. На галстук даже этих денег хватит.
— И будет он в галстуке по тайге ходить, медведей пугать…
— По городу будет в галстуке ходить, в гости, на всякие собрания. Всё, покупаем галстук. Они, наверное, в нашем магазинчике есть, у дороги.
В магазин Лёньку отправили, от него в других делах мало толку. А сами решили прибраться в квартире, газету нарисовать и парадный ужин приготовить. Наташу от уборки освободили, на кухню отправили. Она прибегает в панике:
— Там ничего нет! Даже картошка кончилась. Только макароны и гречка в банках.
Гречку нельзя открывать, это неприкосновенный запас. Когда папа на работе задерживается, мы открываем три банки и жарим на сковородке. Очень даже вкусно, только для парадного ужина не подходит. Придется макароны варить. Тоже не праздничный вариант, надо будет как-нибудь стол украсить. Наташа нашла в холодильнике сморщенную свеклу, если её сварить, можно цветочки вырезать. Там еще сыр завалялся, скрюченный от старости, но его уж никуда в дело не пустишь.
Квартиру мы быстро прибрали, без пылесоса. Просто рассовали по шкафам вещи и книги, обувь рядком расставили в прихожей, раковину в ванной вымыли — папа за порядок не очень-то ратует. Сели газету рисовать. Лена заголовок рисует «40 лет». Мы с Юрой картинки смешные в журналах ищем. Настоящие стихи и заметки уже не успеем написать: просто каждый пожелание придумает — и коллаж весёлый соорудим. Юра хотел ещё фотографии приклеивать: вырезать папино лицо — и в картинку вставить, но Лена не разрешила. Фотографий мало, жалко их портить. Сидим, стараемся, а тут Лёнька вернулся:
— Купил?
— Купил. Шёлковый.
Разворачивает бумагу, показывает. Мы прямо остолбенели.
— Ты что, Лёнька, совсем дурак? Это же пионерский галстук!
— Ну да, а вы какой хотели?
— Обыкновенный, какой мужчины носят!
— Так бы сразу и сказали, а то сказали — «галстук».
Я едва не разревелась от досады, что-то ничего у нас не получается. Наташа с Лёнькой уже чуть не дерутся, виноватых ищут. А тут в дверь стучат. Папа! А мы не успели ничего!
Но за дверью стояли наши соседи — тётя Юля и дядя Игорь Малышевы. С тортом, с шампанским. Они работают вместе с папой, тоже в командировках всё время.
— Мы без приглашения! С именинником вас! Гостей принимаете?
— Папы нет ещё, он в больнице, у мамы. А мы тут…
— А вы тут ссоритесь, на лестнице слышно. Что случилось?
Не очень-то приятно чужим людям про свои неурядицы рассказывать, а тётя Юля ещё и хохочет. Дядя Игорь тоже посмеялся и говорит:
— А хорошая идея — давайте его в пионеры примем! Пионер — это же не только горны-барабаны, это же первопроходец, первооткрыватель. А он у вас настоящий первооткрыватель. Он же нефть ищет! И находит! Он же рыцарь геофизики! Да через пять-десять лет наша нефть всю страну прославит, на весь мир прогремит! Награды нас точно обойдут — это я чувствую, а мы ему свой титул присвоим. Я сейчас речь торжественную напишу, обряд какой-нибудь соорудим. Есть у вас пластинки с музыкой торжественной?
Так развоевался, мебель начал в гостиной двигать. Тётя Юля на кухню отправилась:
— Что готовим? Макароны? Отлично! А сыр есть? Ничего, что засох, мы его на терке потрём. Будут у нас спагетти по-итальянски, свёклой их закрасим немного, больно уж они страшные, серые. А соус сделаем из сухих грибов!
Прибежала в детскую, посмотрела газету:
— Да разве же ему сорок? Ему сорок один, мы сегодня в отделе считали — точно сорок один.
Ещё того не лучше. Как же мы так просчитались? А Лена уже выписала цифру зеленой краской. Решили написать «40 и 1 год» со всякими виньетками и украшениями. Работа кипит, из кухни жареным пахнет, Лёнька в гостиной ножи-вилки роняет — вот и доверяй ему на стол накрывать. Дядя Игорь над нами нависает, хочет обряд прорепетировать, а мы пожелания в газету дописываем. Чуть-чуть не успели, когда папа в дверь постучал. Лена кричит:
— Не открывайте!
А сама газету на стенку прилаживает. Наташа с тётей Юлей на кухне ойкают, дядя Игорь страшным шепотом команды подает. Папа перепугался, стал кулаком в дверь бить. А у нас газета падает, не держится на кнопках. Я через дверь кричу:
— Папа, подожди немного, мы тебе скоро откроем!
А он уже ногой стучит:
— Что вы там опять натворили? Открывайте живо!
— Ничего не натворили, секрет один делаем, потерпи минуту!
— Да не бойтесь вы, не буду ругаться, откройте же дверь!
Тётя Юля нас с Юрой против двери поставила, чтобы мы
газету врастяжку держали. Коврик из детской притащила, как дорожка для космонавтов будет. Остальные по бокам стали, и Лена дверь открыла. Папа ворвался в прихожую как ураган. И увидел плакат. И нас всех увидел. Он сел на сундук, вытер рукавом лоб и сказал:
— Вот черти.
А мы хором закричали:
— С днём рождения!
И стали его тормошить, раздевать, за стол усаживать. Дядя Игорь речь произнес про первопроходцев, под торжественный марш Юра повязал папе пионерский галстук. И никто не смеялся. Папа говорит:
— А ведь верно — большое дело делаем. Тюменские открытия пока не оценили по достоинствам, и главные запасы ещё не разведаны.
И они заспорили про сейсморазведку. Когда у родителей бывают гости, они всегда про работу спорят. Папа даже не заметил, что макароны у нас розовые от свеклы. Но тут тётя Юля вмешалась, принесла нашу газету, стали мы свои пожелания вслух читать. Чтобы мама скорей поправилась, чтобы новые месторождения открыли, чтобы дети не хулиганили. Папа кричит:
— Мои дети не хулиганы! Нормальные дети. Вон какой мне праздник устроили.
Потом чай пили. За тортом опять про геофизику заспорили. Мы уже спать пошли, а взрослые за стеной о речной сейсморазведке говорят. После петь начали тихонько свои песни: «Глобус», «Держись, геолог». Нисколько они нам не мешали, просто поговорить хотелось. Я у сестёр спрашиваю:
— Вот почему так получается? Иногда готовишь праздник, репетируешь, стараешься — и ничего не выходит. А сегодня вообще забыли про день рождения, и еды не было, и галстук Лёнька перепутал, а получилось здорово.
Наташа начала что-то про импровизацию говорить, про какой-то эффект неожиданности, а Лена просто объяснила:
— Репетиция в театре нужна. А в жизни репетиция — это же неправда, чужая пьеса. А если по правде поздравлять — выйдет как сегодня. Вот как в открытках пишут? «Желаю успехов в работе и счастья в личной жизни» — все слова фальшивые. А если сказать: «Желаю открыть богатейшее нефтяное месторождение!» — по правде и по-человечески.
— Ты прямо как учительница говоришь: правда, по правде. Не всегда же так получается. И не всегда так надо.
— А как надо?
— А вот будет завтра папа заставлять Наташу шапку надеть — пусть наденет. А в подъезде пусть снимет и в портфель положит. Зачем с ним спорить и настроение портить?
Лена что-то возражать начала, доказывать, а Наташа сонно пробормотала:
— Взрослеет младшенькая у нас… Давайте, девочки, спать.
Татьяна Топоркова
Хорошо бы снег пошел
День рождения папы
Мама болеет. Она лежит в больнице, и папа каждый день навещает её после работы. Нас с собой он не берёт, потому что идти в больницу надо через овраг, а там в темноте можно ногу сломать. Мы с Наташей были у мамы в воскресенье. Она обещала связать нам красивые шапочки, а когда мы прощались, сказала:
— Меня до пятого числа не выпишут, а у папы день рождения. Вы не забудьте его поздравить, придумайте сюрприз какой-нибудь.
Стали мы сюрприз придумывать. Лёнька предложил квартиру прибрать хорошенько, с пылесосом, и двери помыть. Да только какой же это подарок? Папа и не заметит этой чистоты, ему не меньше нас от мамы попадает за беспорядок. Лена придумала стенгазету сделать. А когда её рисовать? Мы вместе лишь по вечерам собираемся, когда папа дома. Никакого секрета не получится. Отложили на потом и забыли. И про день рождения забыли.
Я про это вспомнила, когда на уроке под диктовку писали «пя-то-е ок-тяб-ря». Едва дотерпела до перемены, побежала Лену искать на второй этаж. Лена расстроилась:
— Мало того, что не поздравили, а Наташа ещё и без шапки ушла наперекор. Он и сам, наверное, забыл про свой день рождения.
Договорились после школы — сразу домой. И в столовке не обедать, чтобы деньги на подарок собрать. Я в юннатский кружок не пошла, Лёнька с физкультуры сбежал. Собрались на кухне, стали думать — ничего в голову не идёт. Денег — восемьдесят шесть копеек.
— Давайте лимонаду купим и конфет-подушечек. Угощение будет.
— Для нас угощение. Папа вообще сладкое не любит.
— Книгу ему нужно купить, про геофизику его любимую.
— Где ты её возьмешь? Такие книги только в Москве бывают.
— Надо что-то из вещей купить. Мама говорит, что он ходит, как босяк.
— Босяк — значит босой и рваный, а папа просто костюмы не любит и галстуки…
— Точно! Надо галстук ему купить. На галстук даже этих денег хватит.
— И будет он в галстуке по тайге ходить, медведей пугать…
— По городу будет в галстуке ходить, в гости, на всякие собрания. Всё, покупаем галстук. Они, наверное, в нашем магазинчике есть, у дороги.
В магазин Лёньку отправили, от него в других делах мало толку. А сами решили прибраться в квартире, газету нарисовать и парадный ужин приготовить. Наташу от уборки освободили, на кухню отправили. Она прибегает в панике:
— Там ничего нет! Даже картошка кончилась. Только макароны и гречка в банках.
Гречку нельзя открывать, это неприкосновенный запас. Когда папа на работе задерживается, мы открываем три банки и жарим на сковородке. Очень даже вкусно, только для парадного ужина не подходит. Придется макароны варить. Тоже не праздничный вариант, надо будет как-нибудь стол украсить. Наташа нашла в холодильнике сморщенную свеклу, если её сварить, можно цветочки вырезать. Там еще сыр завалялся, скрюченный от старости, но его уж никуда в дело не пустишь.
Квартиру мы быстро прибрали, без пылесоса. Просто рассовали по шкафам вещи и книги, обувь рядком расставили в прихожей, раковину в ванной вымыли — папа за порядок не очень-то ратует. Сели газету рисовать. Лена заголовок рисует «40 лет». Мы с Юрой картинки смешные в журналах ищем. Настоящие стихи и заметки уже не успеем написать: просто каждый пожелание придумает — и коллаж весёлый соорудим. Юра хотел ещё фотографии приклеивать: вырезать папино лицо — и в картинку вставить, но Лена не разрешила. Фотографий мало, жалко их портить. Сидим, стараемся, а тут Лёнька вернулся:
— Купил?
— Купил. Шёлковый.
Разворачивает бумагу, показывает. Мы прямо остолбенели.
— Ты что, Лёнька, совсем дурак? Это же пионерский галстук!
— Ну да, а вы какой хотели?
— Обыкновенный, какой мужчины носят!
— Так бы сразу и сказали, а то сказали — «галстук».
Я едва не разревелась от досады, что-то ничего у нас не получается. Наташа с Лёнькой уже чуть не дерутся, виноватых ищут. А тут в дверь стучат. Папа! А мы не успели ничего!
Но за дверью стояли наши соседи — тётя Юля и дядя Игорь Малышевы. С тортом, с шампанским. Они работают вместе с папой, тоже в командировках всё время.
— Мы без приглашения! С именинником вас! Гостей принимаете?
— Папы нет ещё, он в больнице, у мамы. А мы тут…
— А вы тут ссоритесь, на лестнице слышно. Что случилось?
Не очень-то приятно чужим людям про свои неурядицы рассказывать, а тётя Юля ещё и хохочет. Дядя Игорь тоже посмеялся и говорит:
— А хорошая идея — давайте его в пионеры примем! Пионер — это же не только горны-барабаны, это же первопроходец, первооткрыватель. А он у вас настоящий первооткрыватель. Он же нефть ищет! И находит! Он же рыцарь геофизики! Да через пять-десять лет наша нефть всю страну прославит, на весь мир прогремит! Награды нас точно обойдут — это я чувствую, а мы ему свой титул присвоим. Я сейчас речь торжественную напишу, обряд какой-нибудь соорудим. Есть у вас пластинки с музыкой торжественной?
Так развоевался, мебель начал в гостиной двигать. Тётя Юля на кухню отправилась:
— Что готовим? Макароны? Отлично! А сыр есть? Ничего, что засох, мы его на терке потрём. Будут у нас спагетти по-итальянски, свёклой их закрасим немного, больно уж они страшные, серые. А соус сделаем из сухих грибов!
Прибежала в детскую, посмотрела газету:
— Да разве же ему сорок? Ему сорок один, мы сегодня в отделе считали — точно сорок один.
Ещё того не лучше. Как же мы так просчитались? А Лена уже выписала цифру зеленой краской. Решили написать «40 и 1 год» со всякими виньетками и украшениями. Работа кипит, из кухни жареным пахнет, Лёнька в гостиной ножи-вилки роняет — вот и доверяй ему на стол накрывать. Дядя Игорь над нами нависает, хочет обряд прорепетировать, а мы пожелания в газету дописываем. Чуть-чуть не успели, когда папа в дверь постучал. Лена кричит:
— Не открывайте!
А сама газету на стенку прилаживает. Наташа с тётей Юлей на кухне ойкают, дядя Игорь страшным шепотом команды подает. Папа перепугался, стал кулаком в дверь бить. А у нас газета падает, не держится на кнопках. Я через дверь кричу:
— Папа, подожди немного, мы тебе скоро откроем!
А он уже ногой стучит:
— Что вы там опять натворили? Открывайте живо!
— Ничего не натворили, секрет один делаем, потерпи минуту!
— Да не бойтесь вы, не буду ругаться, откройте же дверь!
Тётя Юля нас с Юрой против двери поставила, чтобы мы
газету врастяжку держали. Коврик из детской притащила, как дорожка для космонавтов будет. Остальные по бокам стали, и Лена дверь открыла. Папа ворвался в прихожую как ураган. И увидел плакат. И нас всех увидел. Он сел на сундук, вытер рукавом лоб и сказал:
— Вот черти.
А мы хором закричали:
— С днём рождения!
И стали его тормошить, раздевать, за стол усаживать. Дядя Игорь речь произнес про первопроходцев, под торжественный марш Юра повязал папе пионерский галстук. И никто не смеялся. Папа говорит:
— А ведь верно — большое дело делаем. Тюменские открытия пока не оценили по достоинствам, и главные запасы ещё не разведаны.
И они заспорили про сейсморазведку. Когда у родителей бывают гости, они всегда про работу спорят. Папа даже не заметил, что макароны у нас розовые от свеклы. Но тут тётя Юля вмешалась, принесла нашу газету, стали мы свои пожелания вслух читать. Чтобы мама скорей поправилась, чтобы новые месторождения открыли, чтобы дети не хулиганили. Папа кричит:
— Мои дети не хулиганы! Нормальные дети. Вон какой мне праздник устроили.
Потом чай пили. За тортом опять про геофизику заспорили. Мы уже спать пошли, а взрослые за стеной о речной сейсморазведке говорят. После петь начали тихонько свои песни: «Глобус», «Держись, геолог». Нисколько они нам не мешали, просто поговорить хотелось. Я у сестёр спрашиваю:
— Вот почему так получается? Иногда готовишь праздник, репетируешь, стараешься — и ничего не выходит. А сегодня вообще забыли про день рождения, и еды не было, и галстук Лёнька перепутал, а получилось здорово.
Наташа начала что-то про импровизацию говорить, про какой-то эффект неожиданности, а Лена просто объяснила:
— Репетиция в театре нужна. А в жизни репетиция — это же неправда, чужая пьеса. А если по правде поздравлять — выйдет как сегодня. Вот как в открытках пишут? «Желаю успехов в работе и счастья в личной жизни» — все слова фальшивые. А если сказать: «Желаю открыть богатейшее нефтяное месторождение!» — по правде и по-человечески.
— Ты прямо как учительница говоришь: правда, по правде. Не всегда же так получается. И не всегда так надо.
— А как надо?
— А вот будет завтра папа заставлять Наташу шапку надеть — пусть наденет. А в подъезде пусть снимет и в портфель положит. Зачем с ним спорить и настроение портить?
Лена что-то возражать начала, доказывать, а Наташа сонно пробормотала:
— Взрослеет младшенькая у нас… Давайте, девочки, спать.