Татьяна Топоркова
Хорошо бы снег пошел
Никакой не Дед Мороз
Когда наступает декабрь — я не радуюсь. Вот уже в «Детском мире» игрушки ёлочные начали продавать, вот уже в булочной гирлянды под потолком развесили, а я зубы сожму — и не радуюсь. Потому что нельзя заранее радоваться, ждать чего-нибудь очень сильно.
У меня сколько раз так было. Обещали фигурные коньки купить. Я всю осень ждала, ждала, а тётенька в магазине даже засмеялась: такие коньки только в Москве продаются. А потом папа в командировку в Москву поехал. Я ему всё на листочке написала: и что ботинки белые, и размер какой. Мне ночью приснилось, как я эти коньки примеряю… А папа привез «снегурочки» с ремешками, которые на валенки прикручивать надо!
Нет, я твердо решила, что буду терпеть, пока на снегу ёлочные ветки не увижу. Когда на тротуарах и тропинках такие лапки появляются, это значит, что ёлки в дома понесли, и до Нового года всего неделька осталась. И тут уже можно начинать помаленьку радоваться.
У нас ёлку всегда большую ставят, до потолка. В прошлом году папа привёз из тайги пихту — у неё хвоя мягкая и запах особенный. Её поставили посреди комнаты, и она так растопорщилась, что для хоровода еле-еле места хватило. Подарки от Деда Мороза под ветками не сразу и нашли.
С этими подарками я как-то сомневаюсь. Что в школе или в театре вместо Деда Мороза артистов наряжают, это все знают. Но вот кто под ёлку подарки кладёт? Мы и дежурили по очереди, и капканчики разные ставили — никого не поймали. Лёнька говорит, что это всё мама делает. Мы сколько раз проверяли — спит она и по дому не ходит. И откуда ей знать, что Лена хотела краски в тюбиках, а я — варежки со снежинками?
Я никому про варежки не говорила. Просто вырыла в сугробе ямку и нашептала туда, какой мне подарок хочется. И когда снег шёл, в форточку тоже крикнула. Я и вчера в форточку кричала, чтобы Дед Мороз подарил мне резинового пупсика. Как раз снег пошел, и дома никого не было…
В этом году нужны новые ёлочные бусы, старые все рассыпались. Наташа собирается купить малиновый шар, Лена какую-нибудь зверушку, Юра ещё не придумал. Каждый год мы копим деньги и покупаем по одной новой игрушке. Ещё снежинки вырезаем, из цветной бумаги клеим фонарики и цепи. Ой, не буду я пока про это думать. Начнешь раньше времени прыгать и визжать, а радость не придёт — до Нового года ещё целый месяц терпеть…
Старшие этого не понимают и нарочно меня дразнят. Лёнька собирается бенгальские огни делать, проволочки собирает. А Наташа уговаривает Юру, чтобы он на пианино «Джамайку» подобрал — она эту песню на новогоднем вечере петь будет, а под баян, видите ли, не хочет. Ну и допрыгались.
После ужина, когда уже чай пили, мама говорит:
— Вы уже не маленькие дети, должны понимать. Ну, насчет подарков и Деда Мороза. У нас сейчас с деньгами неважно, не рассчитала я, да ещё телевизор купили… Сладкие подарки, кульки эти профсоюзные, конечно будут, а других вы под ёлкой не ищите.
И вышла из кухни. Я сначала только про деньги поняла и рассердилась:
— Конечно, телевизор во всём виноват. А что Наташечке туфельки купили на каблуках и платья новые шьют — разве не за деньги?
Тут такое началось! Наташа кричит:
— Тебе самой велосипед купили! И Лёньке кресло-кровать!
— Так это весной ещё, все на нем катаются!
— Я, по-твоему, на полу спать должен? Ты ещё портфель с учебниками посчитай!
— А Юркин лыжный костюм не мог подождать?
— Правильно! Надо всем ходить голыми и голодными. И хлеб с молоком тоже не покупать.
Так они кричали и уже смеяться начали, а я вдруг поняла. Про Деда Мороза. Ну, что это мама подарки дарила, а теперь не будет, потому что мы уже не маленькие. Я не рассердилась, нет, а как-то скучно стало и даже стыдно почему-то. Стыдно про это спрашивать — засмеют. И сидеть со всеми невмоготу. Я начала чашки со стола собирать, а Наташа кричит, что сейчас её очередь посуду мыть. Тогда я в детской спряталась. Забралась на подоконник, шторы задернула, прямо как в домике получилось. И сижу, льдинки со стекол отколупываю. Чего реветь, всё правильно, мне уже десять лет скоро будет, какой мне Дед Мороз?
— Ты плачешь?
Лена подкралась совсем неслышно, застала врасплох.
— Вот ещё! Просто сижу и сижу.
— Ты из-за Деда Мороза?
— Ничего я не плачу! Отстань! Очень мне нужен ваш Дед Мороз!
Лена постояла и ушла. Не хватало ещё, чтобы она всю семью привела меня утешать. Куда бы спрятаться? Пришлось спать ложиться. Если придут, притворюсь спящей, не буду ни с кем разговаривать.
Но никто не пришел. Я слышала, как они бубнили на кухне, как Лёнька смеялся, как мама их спать выпроваживала. Ну и пусть. Зато теперь не надо терпеть и зубы сжимать, никакая радость от тебя не убежит, потому что тайны не стало. Не буду я цепи-фонарики клеить, а все деньги, что на бусы ёлочные копила, завтра же начну тратить. Пусть Новый год без меня наступает…
Утром в школу ёлки привезли. Одна у крыльца лежала — огромная, а другие в холле оттаивали. Ну и хорошо. На втором уроке Вера Васильевна сказала, что отпустит несколько человек гирлянды делать. Тех, кому не надо отметки исправлять. Тоже хорошо. Мы с девчонками до вечера класс украшали, но про Деда Мороза никто не говорил, и я не начинала. Наверное, я одна такая дурочка, что в эти сказки верила.
Но дома снежинки вырезать отказалась. Подумаешь, красота — салфетки с дырками. Все меня уговаривают, добренькие такие:
— Ну, не хочешь снежинки — фонарики клей.
— А давайте гирлянду из звёзд сделаем! Вырежем по трафарету и в разные цвета раскрасим.
Лена откуда-то притащила кусок резины. Черная такая и мягкая, как губка. Мелком на ней нарисовала человечка, вырезала — получился негритёнок. Маленький пупсик, можно на ёлку повесить. Только как ему на чёрном рожицу нарисовать? И волосы курчавые сделать? Может быть, шапочку сшить?
В общем, стала я негритят делать, получилось восемь штук. Каждого одеть надо, приукрасить. Сидим по вечерам за большим столом, стараемся. Лёнька какую-то химию разводит, Юра звёзды раскрашивает, Наташа новые узоры для снежинок придумывает. Почти как раньше. Только всё равно по-другому.
Однажды мы с Лёнькой из школы шли, совсем ещё светло было, и он спрашивает:
— Ты умеешь тайны хранить?
Я думала, он с уроков удрал и боится, как бы мама не узнала. Зачем мне ябедничать? Мама и так из-за него расстраивается…
— Да нет, я про другое. В общем, мы решили тебе подарки купить. Как Дед Мороз. Потому что ты младшая, и ты плакала. Мы же копили деньги на ёлочные игрушки, вот и всё. Раз родители не хотят, мы сами купим и под ёлку положим, а ты встанешь утром и удивишься. Вот.
— Почему удивлюсь?
— Так ты же думала, что Деда Мороза нет. А тут — подарки!
— Подарки вы купите! Сам же сказал.
— Мало ли что сказал! Я тебе только один самый маленький подарочек покажу, от Юрки, а про остальные ты и знать не будешь. Пошли скорей, пока дома никого нет!
— Ой, Лёня, как же вы это придумали?
Но он уже не слушал, рыскал по дому, потом залез под стол в гостиной, велел закрыть глаза, чем-то шелестел и звякал:
— Так, это сюда, тут проводок… Работает! Давай руку, да нагнись, сядь на пол. Всё, открывай глаза!
…В темноте под столом горел огонёк. Это был игрушечный торшер с желтым абажуром и настоящей лампочкой… Маленький, меньше карандаша, он казался потерявшейся звёздочкой.
— Здорово? Он от батарейки работает. Юрка от фонарика батарейку взял. Это не просто так торшер, он ко всему подходит. Там такое ещё будет — умрешь от счастья.
— Спасибо, Лёня…
— Мне-то за что? Это Юркин подарок. У меня другое будет, очень сюда подходит. А у Наташки вообще, два рубля стоит. Ну иди отсюда, а то ещё подсмотришь, где спрятано.
Мне так хорошо стало почему-то. Ведь Дед Мороз всё равно не придёт, а радость вернулась. Нет, это тайна вернулась, и никому-никому нельзя про это говорить. Прямо не верится, что они такое придумали. Я на них обижалась и Наташу «мадамой» дразнила, а они вон какие оказались. Больше всего мне нравилось, что только мне одной подарки будут. Потому что я младшая.
Ночью — новая радость. Папа елку привёз! Говорит, на тракторных санях её из леса тащили. Стали примерять — выше потолка! Хотели сразу же ствол отпилить, но мама не разрешила. Пили чай на кухне, слушали папины рассказы, как у них в экспедиции трактора под лед проваливаются. Спать уже под утро легли, нас с Юрой даже в школу не разбудили. Остались мы с ним дома вдвоём, сели гирлянду клеить. Юра спрашивает:
— Ты тайны хранить умеешь?
И рассказывает мне про подарки, как их под ёлку поставят, и как я удивлюсь. Я притворяюсь, что ничего не знаю, а самой весело, прямо прыгать хочется.
Юра говорит:
— Я тебе один подарочек покажу, Лёнькин. Только не рассказывай никому.
Это была кукольная мебель: кроватка, два кресла и столик. Совсем маленькие, деревянные. Вот почему Лёнька говорил, что подарки друг к другу подходят. Конечно, если поставить торшер между кресел, получится очень уютная комнатка. Только кукла для такой кроватки должна быть совсем маленькая, с палец величиной.
Вечером ёлку наряжали. Спорили. Папа говорит, что сначала надо фонарики повесить, а гирлянда эта электрическая не работает. Едва дождались, пока он её починит. Потом шары вешали, самые тяжелые, ближе к веткам. Потом флажки и бусы, и все остальные игрушки. Папе очень понравилось, как мы негритят по веткам рассадили:
— Прямо Африка!
Ещё повесили картонных зверушек и украсили ёлку серпантином и серебряным дождём. Под ёлкой соорудили сугроб из старой простыни, поставили Деда Мороза и Снегурочку. Надо же и дом украсить! Мама хотела нас спать отправить, но мы упросили, что быстро всё сделаем, по плану. Лена командовать начала:
— В маминой спальне надо маленькие фонарики снизу на торшер повесить и снежинки приколоть к шторам булавками.
— Давайте ваши снежинки, мы сами с папой справимся. Только я их нитками прихвачу, булавками уколоться можно.
— В детской — Наташа с Таней. На абажур цепь бумажную намотаете, а снежинки надо приклеить прямо на окно.
— А давайте и на стены наклеим!
— Тогда клейстером клейте, чтобы пятен не было. А я с мальчишками буду большую комнату украшать.
Пошли мы с Наташей клейстер варить из крахмала, поставили чайник кипятить. Наташа спрашивает:
— Ты умеешь тайны хранить?
Я крахмал в баночке размешиваю, едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. А она мне про подарки и про Деда Мороза, и как я удивлюсь. Сказала, что покажет мне Ленкин подарок, велела дверь держать на кухне, а сама из духовки коробку вытащила.
…Это был пластмассовый чайный сервизик: голубые чашки, блюдца, чайничек и сахарница. Мне сразу захотелось примерить его к той мебели, что ещё подарят. Великоват, пожалуй, но одна чашечка на столе должна уместиться. Но нельзя же проговориться. Надо ахать, восхищаться, делать глупое лицо, как на именинах…
Спать мы легли поздно, и в постелях ещё придумывали, как будем Новый год встречать. А я всё гадала, что же мне Наташа подарит? Если бы Лена была как все, она бы мне эту тайну рассказала. Но Лена у нас самая правильная, она ни за что не проболтается…
И вдруг мне подумалось, что ко всем этим подаркам: мебели, сервизу, торшеру — больше всего пупсик резиновый подходит. Тот самый, про которого я в форточку кричала. Он маленький, очень для этой мебели подходящий. И как раз два рубля стоит… Ну нет, не буду я про это мечтать, а то опять ничего не сбудется.
Но я всё время про это думала, и на утренниках новогодних, и когда на большие горки в горсад ходили. Скорее бы Новый год! И под ёлку заглянуть.
Вот уже последний вечер наступил. Мы весь день готовились: помогали маме на кухне, квартиру прибирали. Вечером стол красиво накрыли, нарядились. Провожали старый год: каждый говорил, чем он запомнился. Потом играли в ручеёк и в мигалки, концерт показывали. Лёнька своими бенгальскими огнями дыму напустил. Ещё торт ели, мама сама его испекла и украсила снежинками из белого крема. А потом по телевизору стали куранты бить, папа открыл нам лимонад с пузырьками. Стали чокаться и поздравлять друг друга:
— С новым годом!
— С новым счастьем!
Соседи приходили, на улице под баян танцы начались. Лена предложила хоровод вокруг ёлки водить. Мы хоть и не маленькие, но спели «В лесу родилась ёлочка». Мне весело было, но и спать хотелось лечь. Не из-за сна, а чтобы утро побыстрее наступило. А ещё хотелось Наташу укараулить, когда она под ёлку полезет. И я совсем не сопротивлялась, когда меня раньше других спать отправили.
А утром! Это был пупсик! Тот самый, в пушистых ползунках и в вязаной кофточке. Он сидел в кресле у накрытого столика и держал в руках голубую чашечку. В темноте под ёлкой его освещал игрушечный торшер. И вся эта красота была для меня! Для меня одной!
Я залезла головой под ёлку и не знала, что мне делать. Просто сказать «спасибо» тут не подходит, тут надо что-то на весь мир прокричать. И ведь заранее придумала, как буду притворяться и удивляться. Надо говорить «Ой! Ой!». Но вместо этого почему-то слёзы потекли. Совсем уже глупо получается…
А братья и сестры собрались вокруг ёлки и ждали, пока я вылезу. Но я не вылезала, потому что плакала. Наташа спросила:
— Она там не умерла случайно? От счастья?
И все закричали:
— Вылезай!
И стали меня тормошить и рассказывать, как они придумали такой сюрприз, как договаривались, чтобы подарки подходили друг другу. От этого шума мама проснулась. Мы стали ей показывать пупсика и диванчик с торшером, и чайник от сервиза. Она удивляется:
— Дед Мороз приходил все-таки?
И мы, не сговариваясь, закричали:
— Никакой не Дед Мороз!
Татьяна Топоркова
Хорошо бы снег пошел
Никакой не Дед Мороз
Когда наступает декабрь — я не радуюсь. Вот уже в «Детском мире» игрушки ёлочные начали продавать, вот уже в булочной гирлянды под потолком развесили, а я зубы сожму — и не радуюсь. Потому что нельзя заранее радоваться, ждать чего-нибудь очень сильно.
У меня сколько раз так было. Обещали фигурные коньки купить. Я всю осень ждала, ждала, а тётенька в магазине даже засмеялась: такие коньки только в Москве продаются. А потом папа в командировку в Москву поехал. Я ему всё на листочке написала: и что ботинки белые, и размер какой. Мне ночью приснилось, как я эти коньки примеряю… А папа привез «снегурочки» с ремешками, которые на валенки прикручивать надо!
Нет, я твердо решила, что буду терпеть, пока на снегу ёлочные ветки не увижу. Когда на тротуарах и тропинках такие лапки появляются, это значит, что ёлки в дома понесли, и до Нового года всего неделька осталась. И тут уже можно начинать помаленьку радоваться.
У нас ёлку всегда большую ставят, до потолка. В прошлом году папа привёз из тайги пихту — у неё хвоя мягкая и запах особенный. Её поставили посреди комнаты, и она так растопорщилась, что для хоровода еле-еле места хватило. Подарки от Деда Мороза под ветками не сразу и нашли.
С этими подарками я как-то сомневаюсь. Что в школе или в театре вместо Деда Мороза артистов наряжают, это все знают. Но вот кто под ёлку подарки кладёт? Мы и дежурили по очереди, и капканчики разные ставили — никого не поймали. Лёнька говорит, что это всё мама делает. Мы сколько раз проверяли — спит она и по дому не ходит. И откуда ей знать, что Лена хотела краски в тюбиках, а я — варежки со снежинками?
Я никому про варежки не говорила. Просто вырыла в сугробе ямку и нашептала туда, какой мне подарок хочется. И когда снег шёл, в форточку тоже крикнула. Я и вчера в форточку кричала, чтобы Дед Мороз подарил мне резинового пупсика. Как раз снег пошел, и дома никого не было…
В этом году нужны новые ёлочные бусы, старые все рассыпались. Наташа собирается купить малиновый шар, Лена какую-нибудь зверушку, Юра ещё не придумал. Каждый год мы копим деньги и покупаем по одной новой игрушке. Ещё снежинки вырезаем, из цветной бумаги клеим фонарики и цепи. Ой, не буду я пока про это думать. Начнешь раньше времени прыгать и визжать, а радость не придёт — до Нового года ещё целый месяц терпеть…
Старшие этого не понимают и нарочно меня дразнят. Лёнька собирается бенгальские огни делать, проволочки собирает. А Наташа уговаривает Юру, чтобы он на пианино «Джамайку» подобрал — она эту песню на новогоднем вечере петь будет, а под баян, видите ли, не хочет. Ну и допрыгались.
После ужина, когда уже чай пили, мама говорит:
— Вы уже не маленькие дети, должны понимать. Ну, насчет подарков и Деда Мороза. У нас сейчас с деньгами неважно, не рассчитала я, да ещё телевизор купили… Сладкие подарки, кульки эти профсоюзные, конечно будут, а других вы под ёлкой не ищите.
И вышла из кухни. Я сначала только про деньги поняла и рассердилась:
— Конечно, телевизор во всём виноват. А что Наташечке туфельки купили на каблуках и платья новые шьют — разве не за деньги?
Тут такое началось! Наташа кричит:
— Тебе самой велосипед купили! И Лёньке кресло-кровать!
— Так это весной ещё, все на нем катаются!
— Я, по-твоему, на полу спать должен? Ты ещё портфель с учебниками посчитай!
— А Юркин лыжный костюм не мог подождать?
— Правильно! Надо всем ходить голыми и голодными. И хлеб с молоком тоже не покупать.
Так они кричали и уже смеяться начали, а я вдруг поняла. Про Деда Мороза. Ну, что это мама подарки дарила, а теперь не будет, потому что мы уже не маленькие. Я не рассердилась, нет, а как-то скучно стало и даже стыдно почему-то. Стыдно про это спрашивать — засмеют. И сидеть со всеми невмоготу. Я начала чашки со стола собирать, а Наташа кричит, что сейчас её очередь посуду мыть. Тогда я в детской спряталась. Забралась на подоконник, шторы задернула, прямо как в домике получилось. И сижу, льдинки со стекол отколупываю. Чего реветь, всё правильно, мне уже десять лет скоро будет, какой мне Дед Мороз?
— Ты плачешь?
Лена подкралась совсем неслышно, застала врасплох.
— Вот ещё! Просто сижу и сижу.
— Ты из-за Деда Мороза?
— Ничего я не плачу! Отстань! Очень мне нужен ваш Дед Мороз!
Лена постояла и ушла. Не хватало ещё, чтобы она всю семью привела меня утешать. Куда бы спрятаться? Пришлось спать ложиться. Если придут, притворюсь спящей, не буду ни с кем разговаривать.
Но никто не пришел. Я слышала, как они бубнили на кухне, как Лёнька смеялся, как мама их спать выпроваживала. Ну и пусть. Зато теперь не надо терпеть и зубы сжимать, никакая радость от тебя не убежит, потому что тайны не стало. Не буду я цепи-фонарики клеить, а все деньги, что на бусы ёлочные копила, завтра же начну тратить. Пусть Новый год без меня наступает…
Утром в школу ёлки привезли. Одна у крыльца лежала — огромная, а другие в холле оттаивали. Ну и хорошо. На втором уроке Вера Васильевна сказала, что отпустит несколько человек гирлянды делать. Тех, кому не надо отметки исправлять. Тоже хорошо. Мы с девчонками до вечера класс украшали, но про Деда Мороза никто не говорил, и я не начинала. Наверное, я одна такая дурочка, что в эти сказки верила.
Но дома снежинки вырезать отказалась. Подумаешь, красота — салфетки с дырками. Все меня уговаривают, добренькие такие:
— Ну, не хочешь снежинки — фонарики клей.
— А давайте гирлянду из звёзд сделаем! Вырежем по трафарету и в разные цвета раскрасим.
Лена откуда-то притащила кусок резины. Черная такая и мягкая, как губка. Мелком на ней нарисовала человечка, вырезала — получился негритёнок. Маленький пупсик, можно на ёлку повесить. Только как ему на чёрном рожицу нарисовать? И волосы курчавые сделать? Может быть, шапочку сшить?
В общем, стала я негритят делать, получилось восемь штук. Каждого одеть надо, приукрасить. Сидим по вечерам за большим столом, стараемся. Лёнька какую-то химию разводит, Юра звёзды раскрашивает, Наташа новые узоры для снежинок придумывает. Почти как раньше. Только всё равно по-другому.
Однажды мы с Лёнькой из школы шли, совсем ещё светло было, и он спрашивает:
— Ты умеешь тайны хранить?
Я думала, он с уроков удрал и боится, как бы мама не узнала. Зачем мне ябедничать? Мама и так из-за него расстраивается…
— Да нет, я про другое. В общем, мы решили тебе подарки купить. Как Дед Мороз. Потому что ты младшая, и ты плакала. Мы же копили деньги на ёлочные игрушки, вот и всё. Раз родители не хотят, мы сами купим и под ёлку положим, а ты встанешь утром и удивишься. Вот.
— Почему удивлюсь?
— Так ты же думала, что Деда Мороза нет. А тут — подарки!
— Подарки вы купите! Сам же сказал.
— Мало ли что сказал! Я тебе только один самый маленький подарочек покажу, от Юрки, а про остальные ты и знать не будешь. Пошли скорей, пока дома никого нет!
— Ой, Лёня, как же вы это придумали?
Но он уже не слушал, рыскал по дому, потом залез под стол в гостиной, велел закрыть глаза, чем-то шелестел и звякал:
— Так, это сюда, тут проводок… Работает! Давай руку, да нагнись, сядь на пол. Всё, открывай глаза!
…В темноте под столом горел огонёк. Это был игрушечный торшер с желтым абажуром и настоящей лампочкой… Маленький, меньше карандаша, он казался потерявшейся звёздочкой.
— Здорово? Он от батарейки работает. Юрка от фонарика батарейку взял. Это не просто так торшер, он ко всему подходит. Там такое ещё будет — умрешь от счастья.
— Спасибо, Лёня…
— Мне-то за что? Это Юркин подарок. У меня другое будет, очень сюда подходит. А у Наташки вообще, два рубля стоит. Ну иди отсюда, а то ещё подсмотришь, где спрятано.
Мне так хорошо стало почему-то. Ведь Дед Мороз всё равно не придёт, а радость вернулась. Нет, это тайна вернулась, и никому-никому нельзя про это говорить. Прямо не верится, что они такое придумали. Я на них обижалась и Наташу «мадамой» дразнила, а они вон какие оказались. Больше всего мне нравилось, что только мне одной подарки будут. Потому что я младшая.
Ночью — новая радость. Папа елку привёз! Говорит, на тракторных санях её из леса тащили. Стали примерять — выше потолка! Хотели сразу же ствол отпилить, но мама не разрешила. Пили чай на кухне, слушали папины рассказы, как у них в экспедиции трактора под лед проваливаются. Спать уже под утро легли, нас с Юрой даже в школу не разбудили. Остались мы с ним дома вдвоём, сели гирлянду клеить. Юра спрашивает:
— Ты тайны хранить умеешь?
И рассказывает мне про подарки, как их под ёлку поставят, и как я удивлюсь. Я притворяюсь, что ничего не знаю, а самой весело, прямо прыгать хочется.
Юра говорит:
— Я тебе один подарочек покажу, Лёнькин. Только не рассказывай никому.
Это была кукольная мебель: кроватка, два кресла и столик. Совсем маленькие, деревянные. Вот почему Лёнька говорил, что подарки друг к другу подходят. Конечно, если поставить торшер между кресел, получится очень уютная комнатка. Только кукла для такой кроватки должна быть совсем маленькая, с палец величиной.
Вечером ёлку наряжали. Спорили. Папа говорит, что сначала надо фонарики повесить, а гирлянда эта электрическая не работает. Едва дождались, пока он её починит. Потом шары вешали, самые тяжелые, ближе к веткам. Потом флажки и бусы, и все остальные игрушки. Папе очень понравилось, как мы негритят по веткам рассадили:
— Прямо Африка!
Ещё повесили картонных зверушек и украсили ёлку серпантином и серебряным дождём. Под ёлкой соорудили сугроб из старой простыни, поставили Деда Мороза и Снегурочку. Надо же и дом украсить! Мама хотела нас спать отправить, но мы упросили, что быстро всё сделаем, по плану. Лена командовать начала:
— В маминой спальне надо маленькие фонарики снизу на торшер повесить и снежинки приколоть к шторам булавками.
— Давайте ваши снежинки, мы сами с папой справимся. Только я их нитками прихвачу, булавками уколоться можно.
— В детской — Наташа с Таней. На абажур цепь бумажную намотаете, а снежинки надо приклеить прямо на окно.
— А давайте и на стены наклеим!
— Тогда клейстером клейте, чтобы пятен не было. А я с мальчишками буду большую комнату украшать.
Пошли мы с Наташей клейстер варить из крахмала, поставили чайник кипятить. Наташа спрашивает:
— Ты умеешь тайны хранить?
Я крахмал в баночке размешиваю, едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. А она мне про подарки и про Деда Мороза, и как я удивлюсь. Сказала, что покажет мне Ленкин подарок, велела дверь держать на кухне, а сама из духовки коробку вытащила.
…Это был пластмассовый чайный сервизик: голубые чашки, блюдца, чайничек и сахарница. Мне сразу захотелось примерить его к той мебели, что ещё подарят. Великоват, пожалуй, но одна чашечка на столе должна уместиться. Но нельзя же проговориться. Надо ахать, восхищаться, делать глупое лицо, как на именинах…
Спать мы легли поздно, и в постелях ещё придумывали, как будем Новый год встречать. А я всё гадала, что же мне Наташа подарит? Если бы Лена была как все, она бы мне эту тайну рассказала. Но Лена у нас самая правильная, она ни за что не проболтается…
И вдруг мне подумалось, что ко всем этим подаркам: мебели, сервизу, торшеру — больше всего пупсик резиновый подходит. Тот самый, про которого я в форточку кричала. Он маленький, очень для этой мебели подходящий. И как раз два рубля стоит… Ну нет, не буду я про это мечтать, а то опять ничего не сбудется.
Но я всё время про это думала, и на утренниках новогодних, и когда на большие горки в горсад ходили. Скорее бы Новый год! И под ёлку заглянуть.
Вот уже последний вечер наступил. Мы весь день готовились: помогали маме на кухне, квартиру прибирали. Вечером стол красиво накрыли, нарядились. Провожали старый год: каждый говорил, чем он запомнился. Потом играли в ручеёк и в мигалки, концерт показывали. Лёнька своими бенгальскими огнями дыму напустил. Ещё торт ели, мама сама его испекла и украсила снежинками из белого крема. А потом по телевизору стали куранты бить, папа открыл нам лимонад с пузырьками. Стали чокаться и поздравлять друг друга:
— С новым годом!
— С новым счастьем!
Соседи приходили, на улице под баян танцы начались. Лена предложила хоровод вокруг ёлки водить. Мы хоть и не маленькие, но спели «В лесу родилась ёлочка». Мне весело было, но и спать хотелось лечь. Не из-за сна, а чтобы утро побыстрее наступило. А ещё хотелось Наташу укараулить, когда она под ёлку полезет. И я совсем не сопротивлялась, когда меня раньше других спать отправили.
А утром! Это был пупсик! Тот самый, в пушистых ползунках и в вязаной кофточке. Он сидел в кресле у накрытого столика и держал в руках голубую чашечку. В темноте под ёлкой его освещал игрушечный торшер. И вся эта красота была для меня! Для меня одной!
Я залезла головой под ёлку и не знала, что мне делать. Просто сказать «спасибо» тут не подходит, тут надо что-то на весь мир прокричать. И ведь заранее придумала, как буду притворяться и удивляться. Надо говорить «Ой! Ой!». Но вместо этого почему-то слёзы потекли. Совсем уже глупо получается…
А братья и сестры собрались вокруг ёлки и ждали, пока я вылезу. Но я не вылезала, потому что плакала. Наташа спросила:
— Она там не умерла случайно? От счастья?
И все закричали:
— Вылезай!
И стали меня тормошить и рассказывать, как они придумали такой сюрприз, как договаривались, чтобы подарки подходили друг другу. От этого шума мама проснулась. Мы стали ей показывать пупсика и диванчик с торшером, и чайник от сервиза. Она удивляется:
— Дед Мороз приходил все-таки?
И мы, не сговариваясь, закричали:
— Никакой не Дед Мороз!