Татьяна Топоркова
Снежный слон и другие истории
Штаны на валенки!
День в декабре такой короткий! Утром просыпаешься — темно. А все уже встали, мама торопит завтракать, косы заплетать… В коридоре толкотня, портфели и валенки вперемежку.
Никто не хочет из дома уходить в этот чёрный мороз.
Юра варежку ищет, Лёнька — дневник, а Наташа вообще ещё в ночной рубашке ходит. Всё-то она в школу опаздывает. Мама говорит, что утренний кошмар с собираниями ей по ночам снится. Она хочет, чтобы мы все вместе в школу уходили, а у нас никак не получается. Обычно мы с Юрой и Леной втроём уходим, а Наташа с Лёнькой нас догоняют.
А в школе мы вообще на разных этажах учимся. Нам Ангелина Ильинична не разрешает по лестницам бегать. На уроках время медленно тянется, а перемены такие короткие. Из школы я раньше всех возвращаюсь, дома скучно, нянька Валентина ворчит, с ней неинтересно разговаривать. Талдычит одно и то же — уроки, уроки. Я и так их учу, а за окном уже темно. И все по темноте домой идут, и всем скучно…
После ужина я стала просить Лену, чтобы она мне куклу нарисовала. Обещала ведь! А она не хочет, уткнулась в книжку и мычит. Папа её книжным червём называет. Юра на пианино играет, он «Полюшко-поле» разучивает, громкая такая песня. Мне эта музыка не нравится, да он ещё и ошибается часто. Стала я его передразнивать, он жаловаться побежал. Я думала, мне от мамы влетит. И так он в музыкалку со скандалом ходит, и дома занимается мало.
А мама прошлась по комнате и говорит:
— А идите-ка вы гулять!
Вот так раз! На улице ночь-полночь, а нас гулять отправляют. Даже папа удивился. Юра сразу играть перестал, ждёт, чем дело кончится. Лена совсем в кресло спряталась, а мне даже подумать страшно, как в такую темень на улицу идти. Там наверняка бандиты какие-нибудь притаились. Стали мы все ныть: не хотим гулять. Только Лёнька обрадовался, он хоть всю ночь напролёт будет на улице бегать. А мама на уговоры не поддаётся.
— Ничего не поздно, а перед сном даже полезно. Возьмите санки, фанерки свои. У нас перед каждым домом горка, пока всё не обойдете, домой не возвращайтесь.
— Мы снегу наберём в валенки! Там сугробы везде.
— А вы наденьте штаны на валенки, вот и не наберёте. Только не разбегайтесь, вместе все катайтесь. Нечего вам дома киснуть — смотреть на вас тошно!
Стали мы собираться. Штаны, как мама велела, на валенки натянули, фанерки собрали. Лена злится из-за своей книжки, а Наташа — хитрая какая! — сказала, что у неё спина болит. У неё всегда спина болит, когда делать что-нибудь нужно. На улицу вышли — не так уж там и темно. Даже красиво, сугробы прямо новогодние. Горка перед нашим домом высокая, но у неё ступеньки разбиты. Лёнька полез на неё — упал. И такой у нас хохот начался!
Стали мы друг друга подсаживать и падать нарочно, и всяких зверей изображать, как они в снегу кувыркаются. Юра весь в снегу извалялся.
— Я — снежный человек!
Лена придумала паровозиком с горки съезжать. Впереди фанерки, а сзади всех Лёнька на санках. Он самый толстый и ускорение хорошо придаёт. Внизу куча-мала получается, и визгу много. Потом у соседнего дома горку проверили, она не такая крутая, и ступеньки все целые, даже кататься неинтересно. Лёнька стал со ступенек скатываться, мы тоже попробовали. На фанерках не очень-то съедешь, зато весело. А я ушиблась больно, но не заойкала, а просто в сторону отошла и в сугроб провалилась. Там столько снегу было, что ноги до земли не достают.
— Давайте по снегу плавать!
Мальчишки в снегу с боку на бок катаются, а мы их сверху присыпаем. И не холодно нисколько. Потом Лёнька нас всех на санки усадил и повёз. Мы сразу догадались, что он нас вывалить хочет, вцепились друг в друга, не поймёшь, где рука, где нога и не вываливаемся, как он ни старается. Ну потом изловчился всё-таки, высыпал нас как карандаши из коробки. Мы от смеха даже встать не можем. И вдруг Лена говорит:
— Смотрите, как красиво!
И сразу тихо стало. Перед нами дерево стояло, всё в инее, и каждая его снежная иголочка блестела. Откуда этот свет? От фонаря? А это луна, оказывается, так по ночам светит. И сугробы от неё — голубые, с искринками, и звёзд на небе видимо-невидимо. Мы в снег легли и стали на звёзды смотреть. Как они мигают и шевелятся потихоньку. И даже тепло от них какое-то шло. Я хоть до утра могла бы так лежать, но Юра стал хвастаться, что умеет бабочку делать. А это очень просто, все умеют. Надо упасть на спину в чистый снег, хорошенько руки растопырить и повозить ими по снегу вверх-вниз. А потом осторожненько встать и уползти, чтобы лишних следов не оставалось. На снегу отпечаток остаётся, вроде мотылька.
Мы решили бабочек под окнами сделать, там снег нетоптаный. Встали в ряд и по команде в снег попадали. Я очень старалась не испортить свою бабочку, но когда вставала, всё-таки оперлась рукой не там, где надо. Ну да ладно, у других тоже не очень-то получилось. И пора было домой идти, мама уже звала нас в форточку.
Прибежали домой как четыре снеговика, на штанах ледышки налипли. Рассказываем про горки, друг друга перекрикиваем. Наташа даже позавидовала.
— Я бы лучше всех бабочку сделала.
— Надо было с нами идти, а ты не захотела!
— Сами вы не хотели!
Ну и не хотели, мы же не спорим. Я и сама не понимаю, как у такого скучного дня такой весёлый вечер получился. И мы даже не поссорились ни разу.
Мама хотела нас спать отправить, но мы заныли, запросили чаю, и долго ещё сидели на кухне, вспоминая какая была луна и как Лёнька с горки свалился. И Юра сказал, что нужно каждый вечер так гулять. А Лена засмеялась.
— Ну, каждый — не каждый, а иногда стоит. И, знаете что? Давайте пароль заведём: «Штаны на валенки!» Как станет скучно вечером и совсем невмоготу — крикнем свой пароль и айда на улицу.
Очень всем эта идея понравилась. Слово «штаны», конечно, совсем не героическое, зато секретное. И только мы будем знать, что этот весёлый пароль означает.
Татьяна Топоркова
Снежный слон и другие истории
Штаны на валенки!
День в декабре такой короткий! Утром просыпаешься — темно. А все уже встали, мама торопит завтракать, косы заплетать… В коридоре толкотня, портфели и валенки вперемежку.
Никто не хочет из дома уходить в этот чёрный мороз.
Юра варежку ищет, Лёнька — дневник, а Наташа вообще ещё в ночной рубашке ходит. Всё-то она в школу опаздывает. Мама говорит, что утренний кошмар с собираниями ей по ночам снится. Она хочет, чтобы мы все вместе в школу уходили, а у нас никак не получается. Обычно мы с Юрой и Леной втроём уходим, а Наташа с Лёнькой нас догоняют.
А в школе мы вообще на разных этажах учимся. Нам Ангелина Ильинична не разрешает по лестницам бегать. На уроках время медленно тянется, а перемены такие короткие. Из школы я раньше всех возвращаюсь, дома скучно, нянька Валентина ворчит, с ней неинтересно разговаривать. Талдычит одно и то же — уроки, уроки. Я и так их учу, а за окном уже темно. И все по темноте домой идут, и всем скучно…
После ужина я стала просить Лену, чтобы она мне куклу нарисовала. Обещала ведь! А она не хочет, уткнулась в книжку и мычит. Папа её книжным червём называет. Юра на пианино играет, он «Полюшко-поле» разучивает, громкая такая песня. Мне эта музыка не нравится, да он ещё и ошибается часто. Стала я его передразнивать, он жаловаться побежал. Я думала, мне от мамы влетит. И так он в музыкалку со скандалом ходит, и дома занимается мало.
А мама прошлась по комнате и говорит:
— А идите-ка вы гулять!
Вот так раз! На улице ночь-полночь, а нас гулять отправляют. Даже папа удивился. Юра сразу играть перестал, ждёт, чем дело кончится. Лена совсем в кресло спряталась, а мне даже подумать страшно, как в такую темень на улицу идти. Там наверняка бандиты какие-нибудь притаились. Стали мы все ныть: не хотим гулять. Только Лёнька обрадовался, он хоть всю ночь напролёт будет на улице бегать. А мама на уговоры не поддаётся.
— Ничего не поздно, а перед сном даже полезно. Возьмите санки, фанерки свои. У нас перед каждым домом горка, пока всё не обойдете, домой не возвращайтесь.
— Мы снегу наберём в валенки! Там сугробы везде.
— А вы наденьте штаны на валенки, вот и не наберёте. Только не разбегайтесь, вместе все катайтесь. Нечего вам дома киснуть — смотреть на вас тошно!
Стали мы собираться. Штаны, как мама велела, на валенки натянули, фанерки собрали. Лена злится из-за своей книжки, а Наташа — хитрая какая! — сказала, что у неё спина болит. У неё всегда спина болит, когда делать что-нибудь нужно. На улицу вышли — не так уж там и темно. Даже красиво, сугробы прямо новогодние. Горка перед нашим домом высокая, но у неё ступеньки разбиты. Лёнька полез на неё — упал. И такой у нас хохот начался!
Стали мы друг друга подсаживать и падать нарочно, и всяких зверей изображать, как они в снегу кувыркаются. Юра весь в снегу извалялся.
— Я — снежный человек!
Лена придумала паровозиком с горки съезжать. Впереди фанерки, а сзади всех Лёнька на санках. Он самый толстый и ускорение хорошо придаёт. Внизу куча-мала получается, и визгу много. Потом у соседнего дома горку проверили, она не такая крутая, и ступеньки все целые, даже кататься неинтересно. Лёнька стал со ступенек скатываться, мы тоже попробовали. На фанерках не очень-то съедешь, зато весело. А я ушиблась больно, но не заойкала, а просто в сторону отошла и в сугроб провалилась. Там столько снегу было, что ноги до земли не достают.
— Давайте по снегу плавать!
Мальчишки в снегу с боку на бок катаются, а мы их сверху присыпаем. И не холодно нисколько. Потом Лёнька нас всех на санки усадил и повёз. Мы сразу догадались, что он нас вывалить хочет, вцепились друг в друга, не поймёшь, где рука, где нога и не вываливаемся, как он ни старается. Ну потом изловчился всё-таки, высыпал нас как карандаши из коробки. Мы от смеха даже встать не можем. И вдруг Лена говорит:
— Смотрите, как красиво!
И сразу тихо стало. Перед нами дерево стояло, всё в инее, и каждая его снежная иголочка блестела. Откуда этот свет? От фонаря? А это луна, оказывается, так по ночам светит. И сугробы от неё — голубые, с искринками, и звёзд на небе видимо-невидимо. Мы в снег легли и стали на звёзды смотреть. Как они мигают и шевелятся потихоньку. И даже тепло от них какое-то шло. Я хоть до утра могла бы так лежать, но Юра стал хвастаться, что умеет бабочку делать. А это очень просто, все умеют. Надо упасть на спину в чистый снег, хорошенько руки растопырить и повозить ими по снегу вверх-вниз. А потом осторожненько встать и уползти, чтобы лишних следов не оставалось. На снегу отпечаток остаётся, вроде мотылька.
Мы решили бабочек под окнами сделать, там снег нетоптаный. Встали в ряд и по команде в снег попадали. Я очень старалась не испортить свою бабочку, но когда вставала, всё-таки оперлась рукой не там, где надо. Ну да ладно, у других тоже не очень-то получилось. И пора было домой идти, мама уже звала нас в форточку.
Прибежали домой как четыре снеговика, на штанах ледышки налипли. Рассказываем про горки, друг друга перекрикиваем. Наташа даже позавидовала.
— Я бы лучше всех бабочку сделала.
— Надо было с нами идти, а ты не захотела!
— Сами вы не хотели!
Ну и не хотели, мы же не спорим. Я и сама не понимаю, как у такого скучного дня такой весёлый вечер получился. И мы даже не поссорились ни разу.
Мама хотела нас спать отправить, но мы заныли, запросили чаю, и долго ещё сидели на кухне, вспоминая какая была луна и как Лёнька с горки свалился. И Юра сказал, что нужно каждый вечер так гулять. А Лена засмеялась.
— Ну, каждый — не каждый, а иногда стоит. И, знаете что? Давайте пароль заведём: «Штаны на валенки!» Как станет скучно вечером и совсем невмоготу — крикнем свой пароль и айда на улицу.
Очень всем эта идея понравилась. Слово «штаны», конечно, совсем не героическое, зато секретное. И только мы будем знать, что этот весёлый пароль означает.