[image]
Евгений АНАНЬЕВ
ХОЗЯЕВА ТУНДРЫ
ОЧЕРКИ
ТЮМЕНСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
1953
ПОИСКОВАЯ БРИГАДА
[image]
Издалека катит свои раздольные воды красавица-Обь. Рождаясь в горах Алтая, она проходит с юга на север всю Сибирь, пересекает Алтайский край, Новосибирскую, Томскую области, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий национальные округа, вбирает в себя сотни многоводных сибирских речек. И за 5200 километров от горных озер, давших ей жизнь, Обь широкой и извилистой дельтой соединяется с Обской губой — преддверием Северного Ледовитого океана.
А дельта Оби, расположенная за границами Полярного круга, иссечена десятками протоков, речек и ручейков. Узкие и широкие, глубокие и мелкие, они переплелись в хитроумный лабиринт. Только одних речек с различными названиями Оби здесь тринадцать: Горно-Хаманельская Обь, Надымская Обь, Нижне-Муринская Обь, Индийская, Зырянская, Большая Наречинская, Малая Наречинская и другие. На многочисленных болотистых островах, поросших низкорослым кустарником, водится несметное количество дичи, воды Оби богаты ценными породами рыбы. Плавают здесь огромные осетры, хищные нельмы, отливающие серебром сырки, муксуны, щекуры, пятнистые налимы, печенка которых (ненцы зовут ее «мыд») идет на отличные консервы. В середине лета появляются косяки дорогой обской сельди-ряпушки и сосьвинской сельди.
Весной, когда, разрушая ледяную преграду, во всю ширь разливается матушка-Обь, вся эта рыба покидает место зимовки — Обскую губу и идет вверх по реке на нерест. Тут-то и начинается рыбачья страда! Неводами и сетями, на парусных бударках и обыкновенных лодках день и ночь трудятся рыбаки, вылавливая для государства сотни тонн высококачественной рыбы.
Но прежде чем добыть рыбу, нужно ее найти. Много протоков в дельте Оби. По которому пойдут основные рыбные косяки? Позапрошлый год метнулись они через Индийскую Обь, в прошлом году шли по Нижне-Муринской Оби, иной раз пройдут и основным руслом.
А нынче? И каждый год крепко задумываются над этим все ямальские рыбаки. Отыскать, не пропустить первые косяки обской рыбы!
* * *
Первого июня по заводской рации передали, что ледоход прошел Яр-Сале.
— Пора собираться, — сказал рыбакам поисковой бригады их бригадир Виктор Иванович Недопекин, поплотнее нахлобучивая на начавшие уже редеть волосы видавшую виды мятую шапку-ушанку. — Время не терпит.
— Мы давно готовы, — ответил за всех невысокий молодой парень в больших резиновых сапогах, в которые были заправлены темные ватные брюки. Ватная куртка на нем растегнута, быстрый взгляд перебегал с морщинистого лица бригадира на краснощекие лица товарищей, на виднеющиеся неподалеку бударки. Это один из лучших плавичей Пуйковского рыбозавода Иван Семенов. Он нетерпеливо спросил:
— Когда выезжать-то будем?
— Как только катер подойдет, — ответил Недопекин. — Все на месте?
— Все.
— Далеко не расходитесь. Ждать некогда.
Рыбаки сидели на дощатом заводском причале. Тут же находились их бударки, матово отливающие темными, свежепросмоленными бортами.
Погода с самого утра была неровной. Когда солнце проглядывало из-за туч, причал оживал. Прибегали суетливые мальчуганы, с ними врывались в тишину гомон и веселый смех; жены приносили рыбакам свертки со снедью; бойкие девчата из цеха обработки рыбы подшучивали над молодыми плавичами: когда, мол, рыбу привезете, делать нечего! Потом наползали тучи, шел дождь, и все прятались от него кто-куда. Одни плавичи оставались у своих бударок, раскуривая гаснувшие папиросы и сердито поглядывая на серое небо. Потом снова пробивалось солнышко, и на причале опять становилось людно.
Пришел катер. Захватив на буксир змейку бударок и приземистую брандвахту — пловучее жилище рыбаков, он двинулся в путь. Вскоре, скрытый за поворотом реки, исчез из вида заводской причал и весь поселок Пуйко.
Иван Семенов сидел на кнехте[1] у кормы. Рядом с ним примостился на бухте троса его дружок, тоже плавич, Алексей Злыгостев. Он рослый, голубоглазый, совсем еще молодой. Губы Алексея яркие, пухлые составляли резкий контраст с грубоватыми обветренными щеками. Над верхней губой легкий темный пушок. Злыгостев вертел в руках неизвестно как попавшую сюда свежую ветку кустарника и молчаливо смотрел на реку.
Обь была неспокойной. Свежий ветер гнал волны, они бились о катер, безуспешно пытались опрокинуть устойчивые бударки. Клочья пены оседали на бортах бударок. Изредка на пути показывалась одинокая, случайная льдинка, но и ее вскоре прибивало к берегу.
Молчание прервал Семенов.
— Чего пригорюнился, Алеша? — спросил он, наклонившись к товарищу.
— Вот, думаю, где рыба дойдет.
— Да, загадка нелегкая. Не ты один — весь завод думает.
— А как считаешь — справимся мы?
— Должны, — уверенно ответил Семенов, — как поиски организуем. Бригадир-то не первый год на лов выходит.
Где пойдет рыба? Этот вопрос волновал не только двух приятелей. Об этом же напряженно думал и бригадир Виктор Иванович Недопекин. Он стоял на палубе катера, облокотившись на борт, и курил трубку. Его крупные, с жесткими мозолями руки казались насквозь просмоленными, морщины на них были коричневыми от въевшейся смолы.
Больше десятка лет плавает Виктор Иванович в обских водах. Ему, как самому опытному рыбаку, и поручили руководить Комсомольско-молодежной поисковой бригадой. Бригада получила ответственное задание: наряду с добычей рыбы заниматься промысловой разведкой. Потому и идет она спешно к кромке льда, чтобы продвигаться вперед вслед за ледоходом.
— Вот я и гадаю, — продолжает Недопекин начатый с техником лова Захаровым разговор, — где рыбу искать. Протоков много — по какому из них она пойдет?
Его собеседник, черноглазый молодой человек в брезентовом костюме, понимает заботы бригадира. Это и его, Захарова, заботы. Правда, обо всем переговорено еще задолго до выхода, на берегу, все согласовано с директором завода, но лишний раз посоветоваться не мешает.
— Надо на каждом протоке разведчиков ставить. Рассредоточить, как раньше договорились, — отвечает он, показывая рукой на свернутую в трубку карту рыбоугодий.
Недопекин утвердительно кивает головой.
Со льдами встретились совершенно неожиданно. Катер шел по чистой воде, когда вдруг из бокового протока с грохотом ринулась масса огромных отставших льдин. Не успел катер развернуться, как они окружили его со всех сторон.
Льды нажимали. Большие ледяные поля, потемневшие по краям, сталкивались, наползали одно на другое, с хрустом и скрежетом ломались. Казалось, еще несколько минут и они сотрут небольшой караван в порошок.
Все рыбаки соскочили со своих мест, но помочь ничем не могли. Им оставалось только отталкивать баграми мелкие льдинки и наблюдать, как маленький юркий катерок ловко увиливал от больших льдин, лавируя между ними. Вот одна из них, скрежеща, наползла на другую и подошла впритирку к катеру, царапая рваными краями обшивку судна, делая глубокие вмятины на бортах.
— Эх, разнесет! — вырвалось у Алексея.
Но и на этот раз рулевой ловко повернул в сторону, и опасная льдина с выступом впереди, похожая на чудовищно большую шкуру белого медведя, прошла боком, лишь опрокинув, как скорлупку, последнюю бударку.
— Пронесло, — обрадованно сказал Семенов, тряхнув льняными волосами.
Катер вышел на открытую воду. Все облегченно вздохнули.
Пока не пройдут льды, дальше ехать нельзя. Как только якорь был брошен, Иван Семенов подтянул буксир, перешел на свою бударку и стал отвязывать ее от остальных. То же самое повторил и Алексей.
— Это вы что задумали? — спросил кто-то из товарищей по бригаде.
— А чего зря то стоять! Мы сейчас рыбу ловить будем. Вон места сколько!
И Иван показал рукой. Ледяные поля стояли в центре реки, кое-где у берегов образовались длинные и узкие прогалы воды.
— Да там, наверное, и рыбы нет, — с сомнением сказал один из рыбаков.
— Здесь ее ждать будешь — и на уху не наберешь, — иронически ответил чуть охрипший Иван, — ты, видно, забыл, какая мы бригада — поисковая. Поехали, Алеша.
Начало было не особенно удачным. За один плав попалось лишь по пятнадцать — двадцать сырков на бударку.
— Н-да, уловы не слишком богатые. Что скажешь, Иван? — спросил Алексей.
Семенов почувствовал в его голосе едва заметную неуверенность.
— Как что? Пошла передовая рыба. Значит, вонзевой ход начался. Нужно ждать богатых косяков. Пожалуй, придется подъехать к бригадиру. Пусть по рации на завод передает, — вонзь показывается.
Бударка снова подплыла к катеру. Семенов перелез на катер и, оставляя мокрыми резиновыми сапогами на чистой палубе расплывающиеся следы, доложил:
— Рыба пошла, Виктор Иванович. Немного, правда, но уже появилась. Алеша, дай-ка ведерко.
Поднялся на катер и Злыгостев, неся солидное ведро, в котором бились, расплескивая по палубе воду и теряя чешую, еще живые сырки.
— Сварим сегодня ушицу из первой рыбы, — сообщил он.
Из каюты брандвахты стали выходить рыбаки.
— Дело доброе, — вставил кто-то из них, — мы уже печку разожгли.
Действительно, из трубы шел синеватый дымок, сгибаясь по направлению ветра.
— Доброе-то, доброе, — задумался Недопекин. — Уху заварить не грех. Только нам поспешать надо. А тут еще лед застрял. Скорее бы он прошел.
Не успела довариться уха, как река очистилась. Катер на полной скорости повел рыбаков вперед. Вскоре у каждого протока, откуда могла появиться рыба, стояли по две-три поисковые бударки — сторожевые пункты Пуйковского рыбозавода.
Катер привез Семенова и Злыгостева на плав у притока Нижняя Мура. В прошлом сезоне здесь шел основной поток рыбы. Можно было ожидать этого и нынче.
Иван и Алексей отвязали бударки. Катер повез остальных рыбаков дальше — к другим протокам.
Юноши закурили. Немного посидели. Посмотрели вокруг.
— Что же, начали, — сказал Семенов.
Небо было неприветливо, точно осеннее. Тучи низко стелились над рекой, прижимаясь к воде. Казалось, что неподалеку они совсем сливались с ней. Словно устав от ледяных оков, Обь широко разлилась: земли не видать ни с какой стороны. Только кое-где раскачивались вершины полузатопленных кустов.
Редкие чайки-халеи летали над рекой, выискивая рыбу.
— Халеев мало. Наверное, рыбы нет, — грустно сказал Злыгостев.
— Сейчас нет, потом будет.
Но уловов не было. Сети едва захватывали по три — пять рыбешек, хотя Иван и Алексей выходили на плав и утром, и днем, и вечером, и совсем поздней ночью. А на второе утро Семенов шесть раз бросал сеть и все понапрасну.
— Видно, рыба пошла другим путем. Надо место менять, — решили молодые рыбаки.
Недопекин приехал вечером. Он рассказал, как идут дела на других плавах. Вести были неутешительными: и у Индийского мыса, и у Наречинской Оби рыба не появлялась. Не шла она и по другим протокам. Словно вовсе исчезла.
— Если рыба не пошла боковыми протоками, — сказал Недопекин, — значит она устремилась по основному руслу. А там еще лед.
Потом подумал и добавил:
— Все равно ехать туда надо. Поедете, ребята? А сюда я других поставлю.
— Поедем, Виктор Иванович, — в один голос согласились Иван и Алексей.
— Тогда собирайтесь, не откладывая.
Привязать бударки к катеру было минутным делом. Катерок пошел вперед. По пути высадили Недопекина у одного протока.
— Ну, давайте. Надеемся, — пожимая руки, сказал им на прощание Виктор Иванович, — катер до вечера оставляю в вашем распоряжении.
Многокилометровый переход был совершен за несколько часов. Иван и Алексей снова оказались у самой кромки ледяных полей, на песке Падалово. Это были последние километры дельты Оби. Впереди, скованная еще льдом, виднелась широкая, как застывшее море, равнина Обской губы. Где-то вдалеке едва слышно ухали взрывы — выбирался из ледяного плена замерзший осенью караван.
Первый заплав сделал Иван. Он перелез с катера на бударку, стал на корму, взял в руки первые метры сети. Весельщик заработал веслами, и бударка стала удаляться от катера, на палубе которого стоял Алексей, внимательно следя за товарищем.
Дул довольно свежий ветерок. Буроватые волны то подбрасывали бударку вверх, на белые гребешки, то швыряли ее резко вниз, в водяные ухабы.
То ли от ветра, то ли от близости льдов было прохладно. Иван застегнул на все пуговицы ватную куртку, глубже натянул шапку, предварительно заправив под нее льняные вихры. Лицо его стало серьезным, к уголкам губ сбежались морщины.
Начался замет сети. Бударка шла дальше и дальше, поплавки вытягивались в дугу. Семенов не спускал глаз с сети — может быть, запузырится вода, обнаруживая рыбу. Но все понапрасну. Когда сеть вытянули на бударку, она оказалась пустой. Иван поставил парус и, не солоно хлебавши, возвратился к катеру.
Алексей уже ждал его. Он не спросил товарища о результатах, только заглянул на дно бударки. Там лежала одна потемневшая от воды сеть. Злыгостеву все стало понятно без слов. Он молча перешел на свою бударку и отправился на заплав.
Теперь зрителем становится Семенов. Он не отводит глаз от удаляющейся бударки. Может быть, он неправильно сделал заплав? Нет, сеть шла по центру плава, нигде ее не перекрутило, не порвало. Была бы рыба — не прошла мимо. Но где же ее искать?
Возвратился Алексей. У него «улов» был такой же. Юноша привязал бударку, устало поднялся на катер. Иван понимает — товарищ устал не от работы, а от неудач.
— Видно, и здесь нечего нам делать, — сумрачно сказал Злыгостев, — будто по воздуху улетела.
— Ничего, — подбадривающе улыбнулся Семенов, — не улетит, наша будет. Ну, я двинулся.
— Куда?
— Как куда? На заплав.
— Так нет же рыбы!
— Ты что, и вправду думаешь, что улетела она? Поехали вместе, пусть весельщики отдохнут.
И он решительно подтянул к борту бударку. Вслед за ним сел и Злыгостев.
Так они сделали подряд пять заплавов, выходя по очереди — вначале Семенов с весельщиком, потом Злыгостев, потом оба вместе, оставляя весельщиков на катере. Шестой плав с самого начала пошел веселее. То и дело ныряли в воду поплавки, над сетью с резкими отрывистыми криками закружили стремительные халеи.
Значит, есть рыба!
Когда началась выборка сети, уже первые ее метры показали, что рыбы попалось много. Алексей вначале пытался считать, но потом сбился.
— Да ты брось штуками подсчитывать! — радостно воскликнул Иван. — Здесь центнерами пахнет!
Так и оказалось. Уже первый заплав дал плавичам сразу двести килограммов рыбы. Во второй раз они добыли еще больше — три с половиной центнера. Сразу был заполнен ящик на бударке.
Товарищи подъехали к катеру и, стараясь не потерять ни минуты времени, разгрузили бударку. Потом написали Недопекину записку, в которой сообщили, что рыба пошла основным руслом, и отправили катер к бригаде.
А сами продолжали делать заплав за заплавом.
Рыбы было так много, что они не успевали освобождать от нее сети. Приходилось ждать, пока весельщик выберет всю рыбу.
— Слушай, Алеша, а если по-другому сделать? Мы с тобой будем плавать, а наши весельщики выбирать рыбу из сетей. Пока плав сделаем, они нам новую сеть подготовят. Время выиграем.
Так родился новый метод лова — работа спаренной бударкой, когда все квалифицированные операции выполняют наиболее опытные плавичи. Правда, этот метод применим далеко не всегда, но во время «большой рыбы» он дает возможность сделать два-три лишних плава в сутки. А это, в среднем, двадцать пять пудов рыбы дополнительно.
Вечером вернулся катер. Он привез с собой почти всю бригаду. За ночь должны были еще подойти катера из других бригад.
Когда Иван и Алексей, усталые, но довольные, поднялись на борт катера, их стали поздравлять товарищи.
— Вот это да! За один день почти тонну наловили!
— Ну уж, расхвалили! Завтра все так ловить будут, — смущаясь от похвал, ответил Иван Семенов. Щуря серые глаза, он поглядывал на улыбающегося Алексея, сапоги которого были настолько облеплены чешуей, что, казалось, сделаны они из серебристой фольги. — Главное, известно стало, где рыба идет. Остальным легче работать. Ведь мы — поисковая бригада!
Дельта Оби.
[image]
Примечания
1
Кнехт — упор на судне для приема чалки или буксира.
Евгений АНАНЬЕВ
ХОЗЯЕВА ТУНДРЫ
ОЧЕРКИ
ТЮМЕНСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
1953
ПОИСКОВАЯ БРИГАДА
[image]
Издалека катит свои раздольные воды красавица-Обь. Рождаясь в горах Алтая, она проходит с юга на север всю Сибирь, пересекает Алтайский край, Новосибирскую, Томскую области, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий национальные округа, вбирает в себя сотни многоводных сибирских речек. И за 5200 километров от горных озер, давших ей жизнь, Обь широкой и извилистой дельтой соединяется с Обской губой — преддверием Северного Ледовитого океана.
А дельта Оби, расположенная за границами Полярного круга, иссечена десятками протоков, речек и ручейков. Узкие и широкие, глубокие и мелкие, они переплелись в хитроумный лабиринт. Только одних речек с различными названиями Оби здесь тринадцать: Горно-Хаманельская Обь, Надымская Обь, Нижне-Муринская Обь, Индийская, Зырянская, Большая Наречинская, Малая Наречинская и другие. На многочисленных болотистых островах, поросших низкорослым кустарником, водится несметное количество дичи, воды Оби богаты ценными породами рыбы. Плавают здесь огромные осетры, хищные нельмы, отливающие серебром сырки, муксуны, щекуры, пятнистые налимы, печенка которых (ненцы зовут ее «мыд») идет на отличные консервы. В середине лета появляются косяки дорогой обской сельди-ряпушки и сосьвинской сельди.
Весной, когда, разрушая ледяную преграду, во всю ширь разливается матушка-Обь, вся эта рыба покидает место зимовки — Обскую губу и идет вверх по реке на нерест. Тут-то и начинается рыбачья страда! Неводами и сетями, на парусных бударках и обыкновенных лодках день и ночь трудятся рыбаки, вылавливая для государства сотни тонн высококачественной рыбы.
Но прежде чем добыть рыбу, нужно ее найти. Много протоков в дельте Оби. По которому пойдут основные рыбные косяки? Позапрошлый год метнулись они через Индийскую Обь, в прошлом году шли по Нижне-Муринской Оби, иной раз пройдут и основным руслом.
А нынче? И каждый год крепко задумываются над этим все ямальские рыбаки. Отыскать, не пропустить первые косяки обской рыбы!
* * *
Первого июня по заводской рации передали, что ледоход прошел Яр-Сале.
— Пора собираться, — сказал рыбакам поисковой бригады их бригадир Виктор Иванович Недопекин, поплотнее нахлобучивая на начавшие уже редеть волосы видавшую виды мятую шапку-ушанку. — Время не терпит.
— Мы давно готовы, — ответил за всех невысокий молодой парень в больших резиновых сапогах, в которые были заправлены темные ватные брюки. Ватная куртка на нем растегнута, быстрый взгляд перебегал с морщинистого лица бригадира на краснощекие лица товарищей, на виднеющиеся неподалеку бударки. Это один из лучших плавичей Пуйковского рыбозавода Иван Семенов. Он нетерпеливо спросил:
— Когда выезжать-то будем?
— Как только катер подойдет, — ответил Недопекин. — Все на месте?
— Все.
— Далеко не расходитесь. Ждать некогда.
Рыбаки сидели на дощатом заводском причале. Тут же находились их бударки, матово отливающие темными, свежепросмоленными бортами.
Погода с самого утра была неровной. Когда солнце проглядывало из-за туч, причал оживал. Прибегали суетливые мальчуганы, с ними врывались в тишину гомон и веселый смех; жены приносили рыбакам свертки со снедью; бойкие девчата из цеха обработки рыбы подшучивали над молодыми плавичами: когда, мол, рыбу привезете, делать нечего! Потом наползали тучи, шел дождь, и все прятались от него кто-куда. Одни плавичи оставались у своих бударок, раскуривая гаснувшие папиросы и сердито поглядывая на серое небо. Потом снова пробивалось солнышко, и на причале опять становилось людно.
Пришел катер. Захватив на буксир змейку бударок и приземистую брандвахту — пловучее жилище рыбаков, он двинулся в путь. Вскоре, скрытый за поворотом реки, исчез из вида заводской причал и весь поселок Пуйко.
Иван Семенов сидел на кнехте[1] у кормы. Рядом с ним примостился на бухте троса его дружок, тоже плавич, Алексей Злыгостев. Он рослый, голубоглазый, совсем еще молодой. Губы Алексея яркие, пухлые составляли резкий контраст с грубоватыми обветренными щеками. Над верхней губой легкий темный пушок. Злыгостев вертел в руках неизвестно как попавшую сюда свежую ветку кустарника и молчаливо смотрел на реку.
Обь была неспокойной. Свежий ветер гнал волны, они бились о катер, безуспешно пытались опрокинуть устойчивые бударки. Клочья пены оседали на бортах бударок. Изредка на пути показывалась одинокая, случайная льдинка, но и ее вскоре прибивало к берегу.
Молчание прервал Семенов.
— Чего пригорюнился, Алеша? — спросил он, наклонившись к товарищу.
— Вот, думаю, где рыба дойдет.
— Да, загадка нелегкая. Не ты один — весь завод думает.
— А как считаешь — справимся мы?
— Должны, — уверенно ответил Семенов, — как поиски организуем. Бригадир-то не первый год на лов выходит.
Где пойдет рыба? Этот вопрос волновал не только двух приятелей. Об этом же напряженно думал и бригадир Виктор Иванович Недопекин. Он стоял на палубе катера, облокотившись на борт, и курил трубку. Его крупные, с жесткими мозолями руки казались насквозь просмоленными, морщины на них были коричневыми от въевшейся смолы.
Больше десятка лет плавает Виктор Иванович в обских водах. Ему, как самому опытному рыбаку, и поручили руководить Комсомольско-молодежной поисковой бригадой. Бригада получила ответственное задание: наряду с добычей рыбы заниматься промысловой разведкой. Потому и идет она спешно к кромке льда, чтобы продвигаться вперед вслед за ледоходом.
— Вот я и гадаю, — продолжает Недопекин начатый с техником лова Захаровым разговор, — где рыбу искать. Протоков много — по какому из них она пойдет?
Его собеседник, черноглазый молодой человек в брезентовом костюме, понимает заботы бригадира. Это и его, Захарова, заботы. Правда, обо всем переговорено еще задолго до выхода, на берегу, все согласовано с директором завода, но лишний раз посоветоваться не мешает.
— Надо на каждом протоке разведчиков ставить. Рассредоточить, как раньше договорились, — отвечает он, показывая рукой на свернутую в трубку карту рыбоугодий.
Недопекин утвердительно кивает головой.
Со льдами встретились совершенно неожиданно. Катер шел по чистой воде, когда вдруг из бокового протока с грохотом ринулась масса огромных отставших льдин. Не успел катер развернуться, как они окружили его со всех сторон.
Льды нажимали. Большие ледяные поля, потемневшие по краям, сталкивались, наползали одно на другое, с хрустом и скрежетом ломались. Казалось, еще несколько минут и они сотрут небольшой караван в порошок.
Все рыбаки соскочили со своих мест, но помочь ничем не могли. Им оставалось только отталкивать баграми мелкие льдинки и наблюдать, как маленький юркий катерок ловко увиливал от больших льдин, лавируя между ними. Вот одна из них, скрежеща, наползла на другую и подошла впритирку к катеру, царапая рваными краями обшивку судна, делая глубокие вмятины на бортах.
— Эх, разнесет! — вырвалось у Алексея.
Но и на этот раз рулевой ловко повернул в сторону, и опасная льдина с выступом впереди, похожая на чудовищно большую шкуру белого медведя, прошла боком, лишь опрокинув, как скорлупку, последнюю бударку.
— Пронесло, — обрадованно сказал Семенов, тряхнув льняными волосами.
Катер вышел на открытую воду. Все облегченно вздохнули.
Пока не пройдут льды, дальше ехать нельзя. Как только якорь был брошен, Иван Семенов подтянул буксир, перешел на свою бударку и стал отвязывать ее от остальных. То же самое повторил и Алексей.
— Это вы что задумали? — спросил кто-то из товарищей по бригаде.
— А чего зря то стоять! Мы сейчас рыбу ловить будем. Вон места сколько!
И Иван показал рукой. Ледяные поля стояли в центре реки, кое-где у берегов образовались длинные и узкие прогалы воды.
— Да там, наверное, и рыбы нет, — с сомнением сказал один из рыбаков.
— Здесь ее ждать будешь — и на уху не наберешь, — иронически ответил чуть охрипший Иван, — ты, видно, забыл, какая мы бригада — поисковая. Поехали, Алеша.
Начало было не особенно удачным. За один плав попалось лишь по пятнадцать — двадцать сырков на бударку.
— Н-да, уловы не слишком богатые. Что скажешь, Иван? — спросил Алексей.
Семенов почувствовал в его голосе едва заметную неуверенность.
— Как что? Пошла передовая рыба. Значит, вонзевой ход начался. Нужно ждать богатых косяков. Пожалуй, придется подъехать к бригадиру. Пусть по рации на завод передает, — вонзь показывается.
Бударка снова подплыла к катеру. Семенов перелез на катер и, оставляя мокрыми резиновыми сапогами на чистой палубе расплывающиеся следы, доложил:
— Рыба пошла, Виктор Иванович. Немного, правда, но уже появилась. Алеша, дай-ка ведерко.
Поднялся на катер и Злыгостев, неся солидное ведро, в котором бились, расплескивая по палубе воду и теряя чешую, еще живые сырки.
— Сварим сегодня ушицу из первой рыбы, — сообщил он.
Из каюты брандвахты стали выходить рыбаки.
— Дело доброе, — вставил кто-то из них, — мы уже печку разожгли.
Действительно, из трубы шел синеватый дымок, сгибаясь по направлению ветра.
— Доброе-то, доброе, — задумался Недопекин. — Уху заварить не грех. Только нам поспешать надо. А тут еще лед застрял. Скорее бы он прошел.
Не успела довариться уха, как река очистилась. Катер на полной скорости повел рыбаков вперед. Вскоре у каждого протока, откуда могла появиться рыба, стояли по две-три поисковые бударки — сторожевые пункты Пуйковского рыбозавода.
Катер привез Семенова и Злыгостева на плав у притока Нижняя Мура. В прошлом сезоне здесь шел основной поток рыбы. Можно было ожидать этого и нынче.
Иван и Алексей отвязали бударки. Катер повез остальных рыбаков дальше — к другим протокам.
Юноши закурили. Немного посидели. Посмотрели вокруг.
— Что же, начали, — сказал Семенов.
Небо было неприветливо, точно осеннее. Тучи низко стелились над рекой, прижимаясь к воде. Казалось, что неподалеку они совсем сливались с ней. Словно устав от ледяных оков, Обь широко разлилась: земли не видать ни с какой стороны. Только кое-где раскачивались вершины полузатопленных кустов.
Редкие чайки-халеи летали над рекой, выискивая рыбу.
— Халеев мало. Наверное, рыбы нет, — грустно сказал Злыгостев.
— Сейчас нет, потом будет.
Но уловов не было. Сети едва захватывали по три — пять рыбешек, хотя Иван и Алексей выходили на плав и утром, и днем, и вечером, и совсем поздней ночью. А на второе утро Семенов шесть раз бросал сеть и все понапрасну.
— Видно, рыба пошла другим путем. Надо место менять, — решили молодые рыбаки.
Недопекин приехал вечером. Он рассказал, как идут дела на других плавах. Вести были неутешительными: и у Индийского мыса, и у Наречинской Оби рыба не появлялась. Не шла она и по другим протокам. Словно вовсе исчезла.
— Если рыба не пошла боковыми протоками, — сказал Недопекин, — значит она устремилась по основному руслу. А там еще лед.
Потом подумал и добавил:
— Все равно ехать туда надо. Поедете, ребята? А сюда я других поставлю.
— Поедем, Виктор Иванович, — в один голос согласились Иван и Алексей.
— Тогда собирайтесь, не откладывая.
Привязать бударки к катеру было минутным делом. Катерок пошел вперед. По пути высадили Недопекина у одного протока.
— Ну, давайте. Надеемся, — пожимая руки, сказал им на прощание Виктор Иванович, — катер до вечера оставляю в вашем распоряжении.
Многокилометровый переход был совершен за несколько часов. Иван и Алексей снова оказались у самой кромки ледяных полей, на песке Падалово. Это были последние километры дельты Оби. Впереди, скованная еще льдом, виднелась широкая, как застывшее море, равнина Обской губы. Где-то вдалеке едва слышно ухали взрывы — выбирался из ледяного плена замерзший осенью караван.
Первый заплав сделал Иван. Он перелез с катера на бударку, стал на корму, взял в руки первые метры сети. Весельщик заработал веслами, и бударка стала удаляться от катера, на палубе которого стоял Алексей, внимательно следя за товарищем.
Дул довольно свежий ветерок. Буроватые волны то подбрасывали бударку вверх, на белые гребешки, то швыряли ее резко вниз, в водяные ухабы.
То ли от ветра, то ли от близости льдов было прохладно. Иван застегнул на все пуговицы ватную куртку, глубже натянул шапку, предварительно заправив под нее льняные вихры. Лицо его стало серьезным, к уголкам губ сбежались морщины.
Начался замет сети. Бударка шла дальше и дальше, поплавки вытягивались в дугу. Семенов не спускал глаз с сети — может быть, запузырится вода, обнаруживая рыбу. Но все понапрасну. Когда сеть вытянули на бударку, она оказалась пустой. Иван поставил парус и, не солоно хлебавши, возвратился к катеру.
Алексей уже ждал его. Он не спросил товарища о результатах, только заглянул на дно бударки. Там лежала одна потемневшая от воды сеть. Злыгостеву все стало понятно без слов. Он молча перешел на свою бударку и отправился на заплав.
Теперь зрителем становится Семенов. Он не отводит глаз от удаляющейся бударки. Может быть, он неправильно сделал заплав? Нет, сеть шла по центру плава, нигде ее не перекрутило, не порвало. Была бы рыба — не прошла мимо. Но где же ее искать?
Возвратился Алексей. У него «улов» был такой же. Юноша привязал бударку, устало поднялся на катер. Иван понимает — товарищ устал не от работы, а от неудач.
— Видно, и здесь нечего нам делать, — сумрачно сказал Злыгостев, — будто по воздуху улетела.
— Ничего, — подбадривающе улыбнулся Семенов, — не улетит, наша будет. Ну, я двинулся.
— Куда?
— Как куда? На заплав.
— Так нет же рыбы!
— Ты что, и вправду думаешь, что улетела она? Поехали вместе, пусть весельщики отдохнут.
И он решительно подтянул к борту бударку. Вслед за ним сел и Злыгостев.
Так они сделали подряд пять заплавов, выходя по очереди — вначале Семенов с весельщиком, потом Злыгостев, потом оба вместе, оставляя весельщиков на катере. Шестой плав с самого начала пошел веселее. То и дело ныряли в воду поплавки, над сетью с резкими отрывистыми криками закружили стремительные халеи.
Значит, есть рыба!
Когда началась выборка сети, уже первые ее метры показали, что рыбы попалось много. Алексей вначале пытался считать, но потом сбился.
— Да ты брось штуками подсчитывать! — радостно воскликнул Иван. — Здесь центнерами пахнет!
Так и оказалось. Уже первый заплав дал плавичам сразу двести килограммов рыбы. Во второй раз они добыли еще больше — три с половиной центнера. Сразу был заполнен ящик на бударке.
Товарищи подъехали к катеру и, стараясь не потерять ни минуты времени, разгрузили бударку. Потом написали Недопекину записку, в которой сообщили, что рыба пошла основным руслом, и отправили катер к бригаде.
А сами продолжали делать заплав за заплавом.
Рыбы было так много, что они не успевали освобождать от нее сети. Приходилось ждать, пока весельщик выберет всю рыбу.
— Слушай, Алеша, а если по-другому сделать? Мы с тобой будем плавать, а наши весельщики выбирать рыбу из сетей. Пока плав сделаем, они нам новую сеть подготовят. Время выиграем.
Так родился новый метод лова — работа спаренной бударкой, когда все квалифицированные операции выполняют наиболее опытные плавичи. Правда, этот метод применим далеко не всегда, но во время «большой рыбы» он дает возможность сделать два-три лишних плава в сутки. А это, в среднем, двадцать пять пудов рыбы дополнительно.
Вечером вернулся катер. Он привез с собой почти всю бригаду. За ночь должны были еще подойти катера из других бригад.
Когда Иван и Алексей, усталые, но довольные, поднялись на борт катера, их стали поздравлять товарищи.
— Вот это да! За один день почти тонну наловили!
— Ну уж, расхвалили! Завтра все так ловить будут, — смущаясь от похвал, ответил Иван Семенов. Щуря серые глаза, он поглядывал на улыбающегося Алексея, сапоги которого были настолько облеплены чешуей, что, казалось, сделаны они из серебристой фольги. — Главное, известно стало, где рыба идет. Остальным легче работать. Ведь мы — поисковая бригада!
Дельта Оби.
[image]
Примечания
1
Кнехт — упор на судне для приема чалки или буксира.