Д. А. Сергеев
Одинокая женщина на пустынном пляже
ЗЕЛЁНЫЕ СОБАКИ
Снегу было много. Он покрывал всё: дорогу, её обочины и сосны, бегущие за стеклом по обе стороны редакционного «уазика». Дело близилось к Новому году. Правда, на удивление мороз был не сильным, что в это время года в Югре большая редкость. Впрочем, в то время Ханты-Мансийский округ было не принято называть Югрой ― это старинное название в официальных публикациях и в просторечье утвердится позже. А тогда был ещё конец восьмидесятых. Я работал в ведомственной газете нефтяников и постоянно ездил на буровые, кусты скважин, в цеха добычи нефти и газа и на прочие объекты нефтяной отрасли. На этот раз направлялся на дожимную насосную станцию, чтобы написать о коллективе, трудовыми успехами встречающем очередной Новый год.
По приезде стал я расспрашивать работников о том, как они смогли достигнуть больших успехов в своей работе. Погода была хорошая. ДНС располагалась среди лесов, радовавших глаз после не очень привлекательного в те годы сургутского урбанистического пейзажа. Мы стояли на улице, и я записывал беседу с нефтяниками на старый венгерский диктофон «Репортёр», размером с небольшой портфель, с шестью большими круглыми батарейками, существенно увеличивавшими его и без того немалый вес. Больше всего меня волновало, что этот видавший виды агрегат в очередной раз может подвести. Бывало, записываешь-записываешь, потом включаешь, а записи-то и нет. Надо всё время проверять, чтобы какой проводок не отошёл, или чтоб рукоятка выключателя провернулась как надо. Поэтому параллельно с работой диктофона я записывал всё ещё и в блокнот. Привычка эта сохранилась на всю оставшуюся жизнь и нередко выручала меня, когда происходил какой-нибудь технический казус. Словом, я был сосредоточен на своей работе, и не очень смотрел по сторонам.
Вдруг, на секунду оторвавшись от записей, я увидел двух неизвестно откуда возникших крупных собак, быстро приближавшихся к нам. Собственно в появлении на ДНС четвероногих друзей не было ничего необычайного ― на разных своих объектах, расположенных вдали от города, нефтяники тогда прикармливали бродячих собак. Необычным был цвет животных: оба пса имели ярко-зелёную окраску. Сначала я подумал, что, может, мне это показалось, и я посмотрел на работников ДНС: видят ли они то же, что и я. Кажется, нефтяники воспринимали зелёных собак, как нечто само собой разумеющееся. Тогда мне в голову пришла мысль, что рабочие, которые уже и ёлку нарядили у себя на предприятии, покрасили собак в плане подготовки празднования Нового года. Мысль, возможно, была абсурдной, но что ещё можно было предположить в данной ситуации? Тем временем собаки подбежали к нам и стали радостно бегать вокруг. Их густая пушистая шерсть действительно имела изумрудный цвет.
― Да вы не удивляйтесь, ― сказал один из моих респондентов, заметив мою озадаченность. ― Это я покрасил собачек, чтоб никто их на шапки не забил.
Действительно, в то время в Сургуте многие жители ходили в собачьих ушанках, причём некоторые шили их самостоятельно. Так что предосторожность была не напрасной, ведь носить ярко-зелёную меховую шапку вряд ли кто станет. Таким образом, животные в канун Нового года обрели праздничную окраску.
― А им от этого плохо не будет? ― полюбопытствовал я, кивком головы указав на псов.
― Нет, всё предусмотрено, ― заверил меня рабочий.
И действительно, судя по поведению, звери чувствовали себя прекрасно. Вернувшись в редакцию, зелёных собак я упомянул в своей газетной заметке, немало повеселив коллег и читателей. Только вот забыл спросить, чем работник ДНС красил своих четвероногих друзей. Может, когда и пригодилось бы?..
Одинокая женщина на пустынном пляже
ЗЕЛЁНЫЕ СОБАКИ
Снегу было много. Он покрывал всё: дорогу, её обочины и сосны, бегущие за стеклом по обе стороны редакционного «уазика». Дело близилось к Новому году. Правда, на удивление мороз был не сильным, что в это время года в Югре большая редкость. Впрочем, в то время Ханты-Мансийский округ было не принято называть Югрой ― это старинное название в официальных публикациях и в просторечье утвердится позже. А тогда был ещё конец восьмидесятых. Я работал в ведомственной газете нефтяников и постоянно ездил на буровые, кусты скважин, в цеха добычи нефти и газа и на прочие объекты нефтяной отрасли. На этот раз направлялся на дожимную насосную станцию, чтобы написать о коллективе, трудовыми успехами встречающем очередной Новый год.
По приезде стал я расспрашивать работников о том, как они смогли достигнуть больших успехов в своей работе. Погода была хорошая. ДНС располагалась среди лесов, радовавших глаз после не очень привлекательного в те годы сургутского урбанистического пейзажа. Мы стояли на улице, и я записывал беседу с нефтяниками на старый венгерский диктофон «Репортёр», размером с небольшой портфель, с шестью большими круглыми батарейками, существенно увеличивавшими его и без того немалый вес. Больше всего меня волновало, что этот видавший виды агрегат в очередной раз может подвести. Бывало, записываешь-записываешь, потом включаешь, а записи-то и нет. Надо всё время проверять, чтобы какой проводок не отошёл, или чтоб рукоятка выключателя провернулась как надо. Поэтому параллельно с работой диктофона я записывал всё ещё и в блокнот. Привычка эта сохранилась на всю оставшуюся жизнь и нередко выручала меня, когда происходил какой-нибудь технический казус. Словом, я был сосредоточен на своей работе, и не очень смотрел по сторонам.
Вдруг, на секунду оторвавшись от записей, я увидел двух неизвестно откуда возникших крупных собак, быстро приближавшихся к нам. Собственно в появлении на ДНС четвероногих друзей не было ничего необычайного ― на разных своих объектах, расположенных вдали от города, нефтяники тогда прикармливали бродячих собак. Необычным был цвет животных: оба пса имели ярко-зелёную окраску. Сначала я подумал, что, может, мне это показалось, и я посмотрел на работников ДНС: видят ли они то же, что и я. Кажется, нефтяники воспринимали зелёных собак, как нечто само собой разумеющееся. Тогда мне в голову пришла мысль, что рабочие, которые уже и ёлку нарядили у себя на предприятии, покрасили собак в плане подготовки празднования Нового года. Мысль, возможно, была абсурдной, но что ещё можно было предположить в данной ситуации? Тем временем собаки подбежали к нам и стали радостно бегать вокруг. Их густая пушистая шерсть действительно имела изумрудный цвет.
― Да вы не удивляйтесь, ― сказал один из моих респондентов, заметив мою озадаченность. ― Это я покрасил собачек, чтоб никто их на шапки не забил.
Действительно, в то время в Сургуте многие жители ходили в собачьих ушанках, причём некоторые шили их самостоятельно. Так что предосторожность была не напрасной, ведь носить ярко-зелёную меховую шапку вряд ли кто станет. Таким образом, животные в канун Нового года обрели праздничную окраску.
― А им от этого плохо не будет? ― полюбопытствовал я, кивком головы указав на псов.
― Нет, всё предусмотрено, ― заверил меня рабочий.
И действительно, судя по поведению, звери чувствовали себя прекрасно. Вернувшись в редакцию, зелёных собак я упомянул в своей газетной заметке, немало повеселив коллег и читателей. Только вот забыл спросить, чем работник ДНС красил своих четвероногих друзей. Может, когда и пригодилось бы?..