Арнольд Райсп

ЗЕМЛЕРОЙКА


День пугача

Школьные занятия остались позади. Весёлое и беззаботное лето закрутило, завертело Кольку, как тополиный пух, подхваченный ветром, настоянным ароматом летнего зноя. Желание побыть вместе с друзьями, насладиться прелестью летних дней или просто погонять на велике путалось в голове, и найти ту грань, отделяющую одно желание от другого, он ещё не знал как. Ему вдруг вспомнилось, что они с Валеркой, учеником того же класса, ещё в начале лета договаривались испытать пугач, самодельный пистолет, которому они вдвоём искали медную трубку для ствола. Припомнился Кольке и случай, как, измазанные в мазуте в поисках этой трубки, бежали по дороге домой и до смерти напугали соседскую бабку Фису, которая до сих пор при встрече с Валеркой накладывает на себя крестное знамение. Видение нечистой силы так и засело в ней, словно назойливая муха.
Мысль узнать судьбу пугача захватила Кольку, и он решил сбегать к Валерке. Валерка жил на соседней улице, за оврагом, который Колька пересекал каждый раз по дороге в школу. Не успел Колька спуститься в овраг, как услышал, что окликнул его сосед, друг Вовка: «Постой, дело есть!».
«Опять что-нибудь придумал», — решил Колька и увидел, что за ним плетётся Толик Бузиков, соседский парнишка.
— У меня есть одна штуковина, с Толиком нашли у поста дежурного железнодорожного переезда, — сказал с гордостью Вовка.
— Когда уже успели сгонять? — поинтересовался Колька.
— Волка ноги кормят, — улыбаясь, ответил он. — Вот прихватили её с собой, думаем, пригодится в хозяйстве. А Толик говорит, что это заряд какой-то.
— Ну-ка, покажи…
Вовка протянул руку, в которой лежала круглая плоская железная баночка, похожая на баночку для обувного крема. Колька повертел её в руках, но понять ничего не смог.
— А вы не пробовали её открыть? — спросил он.
— Пробовали. Не открывается, плотно заделана. А лепестки по краям, для чего они нужны, как ты думаешь?
— Не знаю, — ответил Колька.
— Толик говорит, что это на петарду похоже. К рельсу крепится этими лепестками, когда срочно машинисту сообщить надо о неполадках в пути и требуется остановка состава. Под колёсами поезда петарда взрывается. А это сигнал машинисту. Их, он говорит, по нескольку штук ставят, чтобы машинист наверняка сигнал услышал. А вот эта баночка не сработала, потому что с рельса свалилась.
— Так что получается, это маленькая мина для поезда? — задумчиво произнёс Колька. — Она взорваться может. Интересно, что у неё внутри.
— Нет, давай не будем разбирать и гадать, что там внутри. Мало ли что. А возьмём и трахнем по ней чем-нибудь тяжёлым, навроде того, как будто поезд наехал. Посмотрим, сработает или нет.
— А если взрыв сильным будет, и осколки от банки полетят? Могут поранить!
— А мы из укрытия долбанём по ней!
— А это как?
— Сами заляжем за угол дома и чем-нибудь тяжёлым ударим по ней.
— Ну, Вовка, совсем ты, как партизан. Пусть Толик сгоняет домой, что-нибудь тяжёлое прихватит. Точно, Толик? Можно взять молоток поувесистей или что-то потяжелей.
— А чё, я мигом!
Вместо молотка Толик приволок старый отцовский топор, не точёный со времен царя Гороха, весь в зазубринах, но с деревянной ручкой, вполне пригодной. Насажен, правда, не совсем надёжно: сам топор болтается на топорище.
— Ну, где испытывать будем? — спросил Вовка, оглядываясь по сторонам. — В овраг не пойдём, там укрытия нет. Давайте зайдём за угол дома бабки Груни и оттуда вдарим по этой петарде. Укрытие должно быть надёжное, брёвна у дома подходящие, правда, старенькие, как и сама бабка, но выдержать должны. Мы же не бомбу взрываем.
— А бабка чё?
— Чё тебе бабка? Небось, в огороде вместо пугала бродит или гуляет со своей козухой Манькой.
— А если козла бородатого на нас выпустит?
— Ладно, не боись! Если что, в овраг смоемся!
— С топором, что ли?
— А чё, топором перед козлом махать будешь.
— Да и нужен твой топор кому-то. Давно на свалку выбросить надо. И никто не подберёт. Но сейчас пригодится. Давайте в укрытие, за угол дома. А баночку надо на кирпич поставить, для надёжности, вместо рельса.
— А кто ударять будет? — заинтересованно спросил Колька.
— А кто у нас смелый?
— Ладно, так и быть, я нашёл, я и вдарю, — сказал Вовка. — Тащи, Толик, кирпич, вон в подворотне торчит, а ты, Колька, на шухере постоишь за углом дома, и посматривай, чтобы соседи не засекли наши испытания.
Толик притащил кирпич. Еле выдрал из подворотни. Залежался. Видно, бабка закладывала кирпичом дырку под воротами, чтобы Бобик не убежал. На месте, где лежал кирпич, из подворотни появилась лохматая голова Бобика, который, улёгшись на землю, стал внимательно изучать действия ребят. Похоже, он почуял, что ребята что-то замышляют, и не стал полностью вылезать на улицу. Спрятал свой зад в подворотне, поняв необычный замысел с петардой.
— Ну что, к испытанию готовы? — произнёс Вовка и уложил петарду на кирпич, а сам из-за угла с топором в руках как бы прицеливается к удару. Замах проверяет. Проверил, вроде должно получиться. Толик с Колькой уши зажали руками и ждут ответственного момента, когда громыхнёт. Вовка топор приподнял и резко опустил, а сам голову за угол прячет. Топор шлёпнулся, да мимо кирпича с петардой. Видно, рука у Вовки дрогнула или глаз-алмаз подвёл.
— Вторая попытка будет, — с улыбкой сказал Вовка и как бы в оправдание произнес: — Это пристрелка была.
Со второй попытки — опять неудача. Топор слетел с топорища и, не коснувшись петарды, улетел в канаву, напугав куриное семейство.
— Ну и топор ты принёс, — с укором сказал Вовка. — Лучше не мог найти? Мы так курей бабкиных порубаем.
— Да насадим его сейчас как следует, — сказал Толик и стал вталкивать топор в топорище.
— Вот, возьми, сейчас он надёжно сидит. Только не промахнись, — сказал Толик, подавая топор Вовке.
Топор у Вовки улетел в сторону. Чуть не в окно бабке. В окнах задребезжали стекла, в ушах зазвенело. Испуганный Бобик взвизгнул, мигом исчез из подворотни и забился под сарай, выставив завитушкой свой хвост. Калитка ворот распахнулась, из ограды показалась испуганная бабка Груня. Не поняв, в чём дело, она стала бегать вокруг дома, пока не споткнулась о свой же кирпич, вытащенный из-под ворот, и чуть не свалилась без чувств на землю, увидев неподалёку валявшийся топор.
— Боже, это что же такое! Средь белого дня убивают! — вскричала она.
Теперь она уже совсем обомлела, не поняв, почему топор здесь оказался. Завидев ребят на другом берегу оврага, еле отошла от испуга и не своим голосом прокричала:
— Ну, черти пузатые, погодите! Нажалуюсь на вас родителям!
И, приняв топор за свой, она скрылась во дворе дома.
Вовка стоял и умирал со смеху.
— Ничё мы сиганули, — обратился он к ребятам, — мы так и стометровку в школе не бегали. А тут бег по пересечённой местности, через овраг, пробежали лучше, испугавшись бабули.
И все разом закатились смехом. И только тополиный пух, летевший с деревьев так некстати, раздражал глаза. Слёзы от смеха в лучах солнечного света искрились в глазах ребят.
— Ладно, побегу к Валерке, — сказал Колька, расставаясь с друзьями, — с вами не соскучишься! У меня ещё дело есть, не менее важное, чем с вашей петардой. Тоже бабахать будем, правда, из пугача. Потом расскажу, что получилось.
Валерка сидел на крылечке дома, клеил камеру от футбольного мяча.
— Что, готовишься футбол гонять? — спросил он у Валерки.
— Да вчера прокололи, а сегодня не знаю, никого из ребят нет. Все разбежались, кто куда. Вот решил сам заняться ремонтом.
— Валерка, а где твой пугач, для которого мы бегали за медной трубкой в локомотивное депо? — спросил Колька.
— Да где-то забросил, в сарай, кажется…
— Давай поищем! Может, постреляем из него. А ты не слыхал, как мы с пацанами сейчас бабахнули?
— Да вроде что-то громыхнуло. Не разобрал, что это было.
— Петарду нашли. Вот и взорвали. Бабку-соседку до смерти напугали. Грозит родителям нажаловаться. Да ладно, что-нибудь придумаем. Чему быть, того не миновать. — А теперь показывай место в сарае, где пугач у тебя лежит.
— В тряпку вроде заворачивал, на полке над дверями смотреть надо. Сходи, посмотри, а я пока доклею камеру. Пчелиное гнездо смотри не развороши, пчёлы где-то там обосновались. А может, осы.
В сарае стоял мрак среди бела дня, ничего не было видно. Колька стал шарить рукой по полке, зацепил что-то и потянул.
«Вот он, пугач!» — с радостью подумал Колька и потащил с полки на ощупь мягкий предмет. И вместо тряпки с пугачом затронул пчелиное гнездо и разворошил его. Рой взбунтовался. Не ожидали пчёлы такого с ними обращения. И давай Кольку окружать со всех сторон на всякий случай. Наверное, хотели разобраться по-хорошему, по-мирному. Ну, просто попугать. Но Колька с испугу от такой неожиданной встречи решил руками помахать. Не то чтобы хотел поприветствовать дружное семейство, а просто отбиться от их назойливости. Вот тут и начались атаки на бреющем полёте. Одна пчела за другой норовит вонзить своё тонкое жало в Колькину шею и лицо.
Колька выскочил из сарая с криком:
— Валерка, спасай!
А сам — к бочке с водой! Думает, если что, так в бочку нырну с головой. А про свой зад и не подумал. Добежал до бочки, остановился, чтобы ситуацию оценить, а тут одна из пчёл, похоже, камикадзе была, вонзила жало под самый глаз. Ну, Кольке совсем не до пугача стало! Глаз заплывать начал. Валерку одним глазом едва наполовину стало видно. А мяч Валеркин вообще из поля зрения исчез, как будто в аут улетел. Колька испугался во второй раз за день: первый — с Вовкиной петардой и с бабкой, а тут ещё и пчёлы доканали.
«Чё-то одни пугалки сегодня преследуют, — подумал Колька, — вот тебе и настоящий день «пугача» получился».
— Ладно, Валерка, побегу скорей домой, примочки надо делать. Глаз заплывает. А то дорогу домой не найду. Постреляем с тобой в следующий раз, когда пчёлы на зимовку улетят. Не забудь сообщить мне. Пока!