Василий Еловских
ЕГОРКА

ТЮМЕНСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 1962


ЧИКА


Лето выдалось засушливое. Дуют горячие ветры. Днём температура доходит до тридцати восьми градусов.
Выходить на улицу не хочется, и Серёжа сидит дома. В соседней комнате, ворочаясь на койке, тяжело дышит бабушка. Она уже очень старенькая — больше восьмидесяти лет. Бабушка плохо слышит и не может ходить — почти всё время лежит. Серёжа время от времени кричит ей в ухо:
— Не надо ли воды, бабушка? Может, капли подать?
Бабушка отвечает громким хриплым голосом:
— А? Чего? Не надо. Не надо, миленький.
В доме больше никого нет. Отца направили в командировку в Москву. С ним уехала и мать. Ей хочется посмотреть город и кое-что там купить. Серёжин братишка, восьмилетний Петя, несмотря на жару, целыми днями бегает с ребятишками по улице. Он приходит домой уставший и до того пыльный, что кажется седым.
— Посиди дома, — говорит ему Серёжа. — Помоги мне в квартире прибрать. Хоть пол подмети. Ведь ты уже большой.
— Хы, — хмурится Петя, — большой… А сегодня утром говорил, что маленький. Подметать пол так большой, а купаться — так маленький.
Верно, был такой разговор. После завтрака Петя попросился сходить на речку. Серёжа сказал:
— Нельзя, ты ещё маленький. Утонешь.
— Тогда пойдём со мной, — предложил Петя.
— У меня книжка интересная, дочитать хочется.
Петя упрашивал, хныкал, сердито посматривал на брата, но Серёжа был неумолим.
Петя нынче закончил первый класс. В своём классе он учился лучше всех. Он вообще очень сообразительный мальчик. И Серёжу просто удивляет, что сейчас Петя бегает с игрушечным пистолетиком и пинает старую консервную банку вместо футбольного мяча. Ведёт себя как дошкольник.
Перед обедом к Серёже забежал его приятель Владик. В этом году они с Владиком закончили седьмой класс. Ходили в одну школу, вместе готовились к экзаменам.
— Ты знаешь, что твой Петька играет в чику? — спросил Владик.
— Нет, не знаю, — спокойно ответил Серёжа. — А что это за штука такая, чика?
— Это игра в деньги.
— В деньги?
— Да. Ты чего на меня глаза выпучил? Понимаешь, они собрались втроём возле соседнего дома, возле того… двухэтажного. Положили на землю по пятаку и бросают в них круглыми металлическими пластинками, биты называются. Кто попадёт, тот и выиграл.
— Очень нехорошая игра, как ты думаешь?
— Конечно. Всякая игра в деньги нехорошая.
— Предупредить надо Петьку. Через десять минут он должен на обед прийти. Мы договорились с ним обедать в два часа, как прогудит гудок на машиностроительном.
— За десять минут он, знаешь, сколько ударов сделает?
— Верно. Пожалуй, надо крикнуть…
Серёжа подошёл к открытому окну, опёрся животом о подоконник и закричал что есть силы:
— Пе-ть-ка! Иди до-мой!
— Крикни ещё, — предложил Владик.
— Нет, не надо. Он дисциплину знает, будь здоров.
На лестничной клетке послышался лёгкий топот. Дверь отворилась.
— А ты что сегодня сварил, Серёж? — спросил Петя, переступив порог.
— Кашу, — буркнул Серёжа, нарезая хлеб.
Серёже сегодня пришлось вызывать к бабушке врача, бегать в аптеку за каплями. Кроме каши и киселя, он ничего не успел сготовить.
— Садись! — Серёжа указал рукой на стул. — Может, и ты, Владик, с нами поешь?
— Не, — мотнул головой Владик. — Я ведь пришёл, чтобы сообщить тебе об этом, этом самом… У нас дома тоже обедают. Пойду.
Он хлопнул дверью.
Ты что? Ты, что ли, на меня сердишься? — Петя поднял на брата чистые голубые глазёнки.
«Соображает», — подумал Серёжа и спросил сердито:
— Чем сейчас занимался?
— Играл.
— В какую игру играл?
— В чику.
— А ты знаешь, знаешь ты, что в эту игру играют только хулиганы? Это очень нехорошая игра.
Петя испуганно посмотрел на брата и часто-часто заморгал глазами.
— Не знаю.
— Не знаешь? А я знаю.
«Не так я ему объясняю», — подумал Серёжа.
— Это денежная игра, и потому она нехорошая. Ясно?
— А я не проиграл, — замотал головой Петя, — Я брал из копилки пять копеек. А сейчас у меня семь.
— Дело не в этом — проиграл или не проиграл. Играть в деньги нехорошо.
Петя озадаченно сдвинул белёсые брови:
— А почему?
— Это азартная игра. Это вроде игры в очко.
— Какое очко?
— Вот что, друг милый… — Серёжа начал сердиться. Ему было неприятно, что он не может отыскать простых доходчивых слов и проклятая чика по-прежнему остаётся в. глазах Пети непорочной и заманчивой. — Вот что… Играть в деньги очень нехорошо даже взрослым, а маленьким тем более. Это, понимаешь ли, безобразие. Человек должен зарабатывать деньги, а не выигрывать их, не обманывать других. А то научишься паразитом быть.
«Это, кажется, что надо!» — решил Серёжа и победоносно посмотрел на Петю.
— Да и вообще тяга к деньгам — нехорошая штука, — продолжал Серёжа. — Не о деньгах надо думать. Нельзя в эту игру играть. Понял? Согласен со мной?
— Согласен, согласен, — сказал Петя. — Я понял. Я очень понял, что в деньги нехорошо играть. А давай поиграем в чику без денег. Бить будем деньгами, а отдавать деньги друг другу не будем. Просто так. Кто кого обыграет.
— Нет, не буду, — подумав, сказал Серёжа.
— Давай, а! Здесь, в комнате поиграем. Ударять можно в печку. Никто не увидит. Ух, и интересная игра — чика!
— Я тебе покажу «интересная», — рассердился Серёжа. — Вот мама приедет, она тебе задаст.
Петя замолчал. Медленно, нехотя съел несколько ложек каши и стакан киселя. Встал, походил, как сонный, по квартире, подошёл к брату.
— Серёж, а что мне теперь делать?
— Что тебе делать? Попляши.
— Ну тебя, — Петя махнул рукой и нахмурился. Но обижаться он долго не мог и через несколько минут снова подошёл к Серёже.
— Почитай мне книжечку. Только один рассказик.
В руках он держал толстую книжку, на обложке которой были нарисованы солдаты с пушкой.
— Сам читай, — суховато ответил Серёжа.
Петя вздохнул, раскрыл книжку и начал читать, шепча про себя. Серёжа, довольный тем, что брат, наконец, успокоился, углубился в. свою книгу…
На следующее утро Петя вскочил с постели раным-рано и убежал на улицу. Когда завтрак — яичница и чай — был готов, Серёжа крикнул в окно:
— Петька, иди домой!
Петя не отзывался. На улице не было видно ни одного мальчишки. Серёжа накормил бабушку, поел сам и снова крикнул:
— Пе-еть-каа! Иди или худо будет!
Чирикают воробьи, сидя на проводах, жужжат мухи, из соседней квартиры доносится радио.
Серёжа выходит во двор. Это очень своеобразный двор: узкая дорожка возле дома, по сторонам ветхие, почерневшие от дождей досчатые дровяники и прямо против окон широкий огород со множеством узких грядок, тянущихся до забора. На огороде пропалывает морковь бабка Семёновна. Возле бабки ходит старый кот с облезлой шерстью. И больше никого, как говорится, хоть шаром покати.
Серёжа заглянул в соседний подъезд, сбегал в свой дровяник, посмотрел за поленницу, которая высилась рядом с калиткой. Петьки не было.
За огородами виднелся новый деревянный гаражик, построенный одним из жильцов. В него закрывали мотоцикл с коляской. Серёжа пошёл туда. До гаража оставалось несколько шагов, когда Серёжа услышал Петькин голос:
— Э-э, зачем близко подходишь? Бей отсюда!
Послышались другие возбуждённые ребячьи голоса.
Изобразив на лице сердитую мину, Серёжа в несколько прыжков обогнул гараж и увидел группу ребят лет восьми-двенадцати, которые, несомненно, играли в чику: на пыльной земле валялся новенький блестящий пятак. А Лёнька Доминов, приятель Петьки, на глазах Серёжи ударил о стенку гаража трёхкопеечной монетой. Раздался глухой удар, и монета покатилась по земле.
Все ребята, а их было пятеро, настороженно следили за ней.
Рыжеволосый мальчик, ростом ещё меньше, чем Петя, сидел на траве, смотрел на игроков, и вид у него был очень удручённый. Он готов был заплакать. Серёжа понял, что мальчик проигрался.
Игроки не обращали на Серёжу внимания. И только Петя стоял прямо, недвижимо, как оловянный солдатик, и со страхом смотрел на брата.
— Ты опять играешь?! — со злостью выкрикнул Серёжа. — Негодяй ты этакий! Я же тебе говорил, что нельзя. Ты будешь меня слушаться или тебе наподдавать надо?
Ребята прекратили игру и, недовольные, ждали, чем кончится этот разговор.
— Я только смотрел, — быстро проговорил Петя.
Взгляд у него стал какой-то чужой, стеклянный.
— Врёшь! — вконец рассердился Серёжа. — Ты врёшь! Как тебе не стыдно?
— Он только смотрел, — проговорил один из ребятишек фальшивым голосом.
— Подойди ко мне! — скомандовал Серёжа. — Скажи честно. Только честно, смотри: ты играл?
— Играл, — тихо ответил Петя и опустил голову. Сейчас он, тоненький, в матроске и коротких трусишках, с опущенной головой, казался Серёже очень уж маленьким и беззащитным. Ему стало жаль его. Но роль старшего брата обязывала быть непреклонным. Серёжа бросил коротко:
— Иди домой!
Эта история встревожила Серёжу. Встревожила не потому, что Петя снова стал играть в чику. Вернее не только потому, а главным образом оттого, что Петя, всегда правдивый и откровенный, вдруг вздумал солгать. Серёжа решил рассказать обо всём бабушке. Но та никак не могла понять, из-за чего загорелся сыр-бор.
— Он в чику играет! — кричал бабушке в ухо Серёжа. — Это денежная игра такая — чика.
— Ничего не понимаю, — шепелявила бабушка. Врёт, говоришь? Это плохо. В нашей семье отродясь врунов не было. Покойный дед врунов не любил хуже, чем воров. Помню, однажды одолжил он тачку соседу Михайле Кнуту. Кнут — это такое прозвище. А фамилия у него была Клементьев. У нас, почитай, у всех на заводе прозвища были. Михайле надо было навоз свозить из хлева на огород. Взял он, значит, тачку да и поломал ручку у тачки той.
Бабушка долго и подробно рассказывала ещё о дедушке, тачке и Михайле, который любил врать, Серёжа её уже почти не слушал.
— Посматривай за ним, Серёженька, он ведь ещё совсем махонький, — проговорила бабушка и замолкла.
На другой день Серёжа отправился в центр города. Надо было купить продуктов и получить в аптеке лекарство для бабушки. Пете он велел подмести в комнатах и заправить кровать. Пробыл Серёжа в городе долго, наверное, часа два.
Когда вернулся, в квартире было прибрано. На кровати тяжело вздыхала бабушка. Из другой комнаты доносились редкие Лёгкие удары о стену и звон монеты. Серёжа откинул портьеру. Так и есть: Петька опять играл в чику, играл сам с собой.
— Ах ты, дрянь! — крикнул Серёжа и наотмашь ударил Петю по лицу. Петя заплакал. Серёжа в озлоблении ещё раз ударил его. Петя попятился и свалил подцветочник с фикусом. Большой глиняный горшок тяжело ударился о пол и разбился вдребезги.
— Ой, кажется, чегой-то упало, — послышался дребезжащий бабушкин голос. — Серёжик, ты дома аль нет?
— Се-рёж-ка!
Это кричал на улице Владик.
Серёжа открыл окно.
— Чего?..
— Знаешь что… На Первомайской, где Васька Захарченко живёт, ребята в городки играют. Пойдём!
— Жарко, поди, сейчас в городки-то…
— Ничего! Рубахи снимем.
— Сейчас иду, подожди!
Серёжа закрыл окно и форточки (вдруг гроза будет), сказал бабушке, что уходит на улицу, и подошёл к Пете.
— Пойдёшь со мной. Сейчас я не буду тебя отпускать ни на шаг. Так и будешь со мной ходить. Куда я, туда и ты.
— Пойдём, — уныло согласился Петя.
Первомайская улица близко, рукой подать. Это тихая, поросшая травой улица. На ней почти никогда не появляются машины, да и люди ходят редко. Для городошной игры — благодатнейшее место.
Возле двухоконного старенького домика грудились ребята. Человек десять. С взлохмаченными волосами, босые и без рубашек. Они шмыгали носами, говорили громко, с азартом, почти кричали. На завалинке сидел мужчина и курил махорку. Один из ребят, высокий и тощий, держал в руке короткую палку, которая с одной стороны была толще, а с другой тоньше. Он размахнулся и с силой бросил её. Палка устрашающе просвистела в воздухе, бухнулась возле кучи круглых деревянных чурок и покатилась по траве.
— Мимо, — сказал с сожалением Серёжа.
— Чего это ты, то влево забираешь, то перебрасываешь, — с недовольством проговорил мужчина. — Бросай биту без рывков.
— Где бита? — спросил Петя, дёрнув брата за рубашку.
— А в руках у парня. Эту палку называют битой. А чурочки, в которые он бросает палкой, называют городками. Из городков строят фигуры: «пушку», «звезду», «серп», «самолёт» и всякие другие. Они на пару играют вон с тем парнем.
— Бросай биты с одинаковой силой, — снова заговорил мужчина.
— Да я уж и так, — пробормотал паренёк, покусывая губы.
Он бросал биту за битой. Они падали влево и вправо от городков и сзади них.
— Что такое не везёт и как с ним бороться? — сказал высокий парень, стараясь казаться совершенно равнодушным к проигрышу. Но улыбка у него была жалкая, она выдавала парня.
Другому игроку, мальчишке со шрамом на щеке, повезло больше. Он первой же битой попал в фигуру. Городки стремительно покатились в разные стороны.
— Выиграл, выиграл! — радостно крикнул Петя. Он уже начал понимать, что выигрывает тот, кто выбивает городки из квадрата, начерченного на земле.
Парню со шрамом ставили фигуру за фигурой, и он меткими сильными ударами выбивал их. Потом начал играть Владик. Он оказался неопытным городошником — только разваливал фигуры, а выбивать городки не мог.
Слушая насмешливые возгласы зрителей, Владик злился, что-то шептал про себя и со всё большим остервенением кидал биты. Но злость — плохая помощница. Палки летели ещё быстрее, а в цель по-прежнему не попадали.
Серёжа услышал, как Петя пренебрежительно хмыкнул:
— Хэ, мазилы.
Мальчишку заинтересовала игра. Он даже подбежал и поднял биту: интересно узнать, много ли она весит. Владик прикрикнул на него:
— Убирайся! Путаешься тут под ногами.
Петя сделал серьёзное лицо, но отойдя шагов на пять, пробормотал, кося глазами на неудачливого городошника:
— Ма-зи-ла!
Место Владика занял Серёжа. Он играл с мальчишкой, у которого шрам на щеке. Серёжа бил лучше, чем Владик, но где ему было тягаться со своим противником! Тот бросит биту — и фигуры нет. Ещё раз ударит — половина городков за пределами квадрата, остальные — у задней черты. Ещё один удар, и нужно ставить новую фигуру. То был замечательный игрок, прямо чемпион!
Чем точнее бил игрок, тем больше возбуждались зрители: «Вот так!», «Ого!», «Порядок!», хватали друг друга за плечи, подпрыгивали.
На Первомайской улице. Серёжа и Петя пробыли до вечера. Когда они шли домой, Петя говорил, размахивая руками:
— Ух и здорово! Серёж, а можно сделать палки полегче?
— Можно, конечно.
— Давай, сделаем!
— Как-нибудь попробуем.
— Завтра! Сделаем завтра?
— Посмотрим!
— Ин-те-ресная игра.
И Петя добавил про себя:
— Такая же, как чика, интересная.
Серёжа покосился на брата, но промолчал. Он стал понимать, что непобедимая чика сдаётся.
И сейчас многое зависит от него, Серёжи. Поэтому он предложил:
— Завтра утром я тебе сделаю городки. Маленькие, чтобы ты с друзьями мог играть. Только не думай, что так просто можно сбивать фигуры. Тут, знаешь ли, тренировка да тренировка нужна.
— Я, наверно, собью, — проговорил Петя.
Серёжа поморщился:
— Ох и хвастун же ты. Ну, посмотрим… Городки — интересная игра. Но есть и много других интересных игр. Знаешь, мне в позапрошлом году папа показывал, как играть в чижика. Похоже на городки. Или вот змея интересно запускать. Владик в прошлом году хорошего змея сделал! Когда порвалась нитка, так змей у него за пруд улетел. Вон куда!
— Змей! Ага, я видел!.. — прервал Серёжу Петя. — Серёж, а Серёж, давай сегодня сделаем чижика или змея. Давай! Лучше змея. И ветер есть. Я знаю, как надо. Надо бежать и тянуть за собой змея, тогда он будет быстро подниматься вверх. Ладно, а, Серёж?
— И нетерпеливый же ты, — не то осуждающе, не то одобрительно сказал Серёжа и ускорил шаги.
А брат шёл за ним и говорил быстро, заискивающе:
— Сделаем, а, Серёж? Сделаем?