Владимир Герасимов
Жить памятью...
Моей семье - жене, детям, внукам посвящается... 


Учительский вальс
Поезд быстро стал набирать скорость. И через не­сколько минут за окном вагона уже замелькали род­ные светлые сибирские березовые перелески, изу­мрудные поля, взошедших уже озимых. Середина сентября. И поэтому картины природы за окном по­езда были одна привлекательней другой - солнечны­ми, светлыми, греющими душу.
Скорый поезд уносил Светлану Петровну в заме­чательный приволжский старинный город Кострому. Ехала она в тамошний кардиологический санаторий, чтобы поправить здоровье. В этот санаторий на Вол­ге она ездит часто в разное время года. Ездит туда еще и потому, что в этом городе живут ее сын, сно­ха и внуки.
Она всё чаще ездила летом, в период каникул и «убивала» сразу двух зайцев. Виделась с родными и здоровье поправляла. Сейчас Светлана Петровна уже на пенсии, но входит в общественный районный Со­вет по военно-патриотическому воспитанию подрас­тающего поколения. Работа в Совете ей интересна и она со свойственной ей энергией взялась за нее охотно.
Вот и сейчас, она откликнулась на предложе­ние своего друга и однокурсника, теперь началь­ника департамента образования Харина Анато­лия Степановича, поучаствовать во Всероссийской научно-практической конференции по военно-патриотическому воспитанию в современных усло­виях. Конференция будет проходить в Костроме в те­чение двух дней в то же самое время, когда Светлана Петровна будет находиться в санатории.
В купе она была одна. Устроившись поудобнее, стала смотреть на проплывающую красоту за окном, думала и про себя рассуждала, зачем людям прихо­дит в голову страшные мысли о войне, как можно уничтожать такую земную красоту, как поднимается рука на это. Она очень часто думает об этом и дома. Думает и не может понять таких людей.
С войной у Светланы Петровны свои счеты. Она ее ненавидит всем своим существом. Ненавидит по­тому, что она нормальный человек. Ненавидит пото­му, что много родных ее не пришли с полей сражения последней страшной войны. Ненавидит за отца, что прошел всю войну, вернулся израненным домой и че­рез семь лет после победы умер от зашевелившихся под сердцем осколков.
Ненавидит за то, что ее первая и единственная любовь сгорела в пламени войны в Афганистане.
Эти мысли и воспоминания разволновали Светла­ну Петровну, у нее разболелась голова. Она попросила у проводников чая. Некоторое время она пила чай и задумчиво смотрела в темнеющее уже окно. В купе она по-прежнему была одна. Так и просидев в каком-то отрешении какое-то время, она решила укладывать­ся спать. Уснула на удивление быстро.
Или эмоции ушедшего дня сказались, или укачал мерный перестук колес поезда. Проснулась Светлана Петровна уже за Уралом, когда поезд шел по Перм­скому краю. За окном было светло.
Встала она бодрой, посвежевшей и сразу припа­ла к окну. Всякий раз, проезжая на Волгу по этим ме­стам, она не переставала любоваться великолепием природы этого края.
Перепад высот, холмисто-горные образования, извилистые речки и совершенно дикие, чудные леса. Все это как-то бодрило, создавало хороший настрой.
Оторвавшись от окна, Светлана Петровна решила позавтракать, сходила умылась, посмотрела расписа­ние. Следующей крупной станцией будет Киров.
Набрав чая, она вернулась в свое купе. Поудобней устроившись, стала завтракать и смотреть в окно, снова любоваться контрастом осенних стремительно меняющихся красок.
Поезд стал двигаться медленнее, видно преодолевал поворот и подъем, так как Светлана Петровна увидела впереди весь изгибающийся состав и голову поезда.
Впереди по ходу поезда, на небольшом пригорке, показалась деревенька в 15-20 дворов. Деревенька довольно ухоженная, с современными яркими кры­шами. Поезд проходил совсем рядом с ней, шел мед­ленно как бы огибая её, и Светлана Петровна ста­ла внимательно разглядывать деревенскую картин­ку. Хорошо были видны опрятные дома, они утопали в золотом убранстве осенних деревьев. Хорошо вид­ны были чистые, уже прибранные огороды, что вы­ходили к железной дороге. Кое-где в огородах еще ле­жали яркие, разноцветные, созревшие дыни и тык­вы. Во многих садах краснели поздние яблоки.
В центре деревни она увидела памятник, скорее всего это был памятник односельчанам, не вернув­шимся с войны. Памятник был неброским, но тоже ухоженным и обнесен красивой новой оградкой. По­езд стал набирать скорость, и деревенька быстро ис­чезла из виду. Опять потянулись хвойные леса, кое-где с пламенеющими осинами и ярким золотом берёз.
Вид только что оставшегося за окном памятни­ка, снова растревожил Светлану Петровну, вернул в воспоминания, в то далёкое славное время, когда всё было хорошо, и она была счастлива, просто радова­лась жизни, своему будущему.
Родилась и выросла Светлана в большом сибир­ском селе. Край богатый, былинный, суровый и люди интересные. Она росла непоседой, живой девчонкой. Всё время попадала в разные истории. Верховоди­ла не только над подружками-сверстницами, но была всегда своей в компании ребят.
В школе Светлана училась хорошо, увлекалась спортом, участвовала в районных и областных сорев­нованиях. Бегала на лыжах, прыгала, метала копьё, бросала диск, играла в волейбол. Но больше всего лю­била футбол и коньки. Могла часами гонять с маль­чишками мяч на школьном поле, а с каким нетерпе­нием все они ждали, когда встанет озеро.
И если оно застывало в тихую погоду без волны за одну ночь, для ребят это было счастье, потому что лёд был ровным, как стекло и прозрачным. Вот тогда для них было раздолье. На лёд выходили на коньках, выезжали и на велосипедах, делая на колёса всякие приспособления. В общем, и летом и зимой, ребятам на озере хватало развлечений для души.
Как-то незаметно для себя повзрослела Светлана, поостепенилась. И однажды влюбилась, сразу и безо­глядно. И это после седьмого класса. Влюбилась в пар­ня, что был старше её на два года. Он перешёл уже в десятый и жил на этой же улице, только ближе к цен­тру села, к родной школе, что была в старом саду.
Влюбилась Светка так, что вечерами думала только о нём. А днём всё искала повод, чтобы пойти в центр.
Всё спрашивала у матери, не надо ли в магазин, на почту или в контору центральную унести бумаги какие. Мать, конечно, давно всё поняла и обо всём догадалась, что неспроста девка проявляет такую прыть и желание всячески помочь. Она знала и кто стал причиной этого.
А причина - Славка Воронцов, внук Дарьи Петров­ны, бывшей учительницы, ленинградки-блокадницы.
Конечно, Славка парень видный, с пшеничными волнистыми волосам, скромный, работящий, уважи­тельный, учится хорошо. Но рано ей ещё голову этим за­бивать. А парень через год школу окончит, там и армия.
Но ничего не говорила Наталья дочери, не заводила преждевременных разговоров. Время само покажет.
После первого сентября и Славка как-то по-другому стал посматривать на Светлану. Стал чаще крутиться возле неё без всякого повода. Стал напра­шиваться в провожатые после школы или школьных вечеров, вечерних киносеансов. А как не посматри­вать. Светка то за лето подтянулась, стала уже похо­дить не на подростка, уже была видна статная де­вушка, по плечам которой сбегали чудесные золотые волосы.
Стали на неё обращать внимание и парни сель­ские постарше. Но у Светки на уме один только Слав­ка. И время она проводила только с ним или в его окружении. Так и проходили они всю зиму - мечта­ли, планы строили.
Потом экзамены, его выпускной. Через неделю после выпускного Славка уехал сдавать докумен­ты в педагогический и летом поступил на физико-математический факультет. Было это в далёком 1975 году. Видеться ребята стали реже. Потом у него учеба в городе. Светлана тоже налегла на учебники, твёрдо решила поступать на филологический в этот же ин­ститут. Редкие горячие встречи и письма, письма...
Два года пролетели незаметно. И вот прощай, школа! Здравствуй, новая жизнь.
Снова короткие встречи, снова расставания. У Светланы вступительные экзамены, у Славки сессия, прыжки с парашютом. Потом сразу с ребятами на се­вер, в стройотряд. Надо подзаработать, ему нужны были деньги, чтобы и бабушке помочь старенькой и себя приодеть. Родители Славы более десяти лет на­зад погибли во время стихии, когда возвращались на погранзаставу на Дальнем Востоке, где служил тогда отец. Конечно, они получали за погибших родителей какие-то деньги, но Славка еще со школьной скамьи стал подрабатывать и всегда говорил бабушке, чтобы она откладывала деньги на их будущее.
А Светлана успешно сдала экзамены в пединсти­тут, поступила на филологический факультет. Потом и у нее уборочная. Встретились в институте только в октябре. Дальше время полетело - учеба, вечера, встречи, любовь, сессии, мечты, планы. И вот очеред­ная весна. Госэкзамены у Славки, диплом и направ­ление учительствовать в родной район.
А потом, как гром среди ясного неба:
- Света, ты прости, я ухожу в армию. Я уже напи­сал заявление. Понимаешь, так надо, я так должен поступить. Ты только не осуждай и дождись меня.
Потом были слезы, много слез. Была горячая по­следняя ночь, только их ночь.
Потом армия, мотострелковый полк. Через какое-то время страшные слова - Афганистан, война.
Потом письма, письма, письма. Сначала мальчи­шеские, восторженные. Потом короткие, сухие пись­ма солдата, повидавшего горе и смерть боевых дру­зей. Потом рождение сына, их сына, о котором он так и не узнал.
Потом тишина, долгая пугающая тишина. Письма перестали приходить осенью того страшного 81 года. Светлана и ее родители несколько раз обращались в военкомат, чтобы узнать о судьбе своего земляка, дорогого для них человека. Объясняли, что он отец ре­бенка, который родился без него. Но ответ был один:
- Сведений нет. Тем более официально, вы ему никто. У вас нет документов, подтверждающих ваше родство.
Родных у Славки уже никого не было. Бабушка его умерла от сердечного приступа три месяца назад, внук об этом и не знал. В последнее посещение пред­ставитель военкомата сообщил:
-  Воронцов пропал без вести, при невыясненных обстоятельствах. Однозначно, он или погиб, или по­пал в плен.
Потом потянулись долгие черные дни и годы ожи­дания и одиночества, и воспитание сына, которого она записала на Славкину фамилию, дала имя и отчество отца. И молчание, ничего о судьбе солдата. Ничего.
Замуж она конечно выходила, за коллегу-учителя. Как сама шутя говорила:
-  Сходила замуж ненадолго. Не задалось, не сло­жилось.
Больше попыток выходить замуж она не дела­ла. Ушла вся в работу, воспитание сына. Отдав боль­ше тридцати лет школе, после инфаркта вынуждена была уйти с работы, лечилась.
Теперь вот и внуки, общественная работа. Все это доставляет ей удовольствие, она любит встречаться с детьми. Многое им рассказывает из своей жизни, о своем отце и конечно о Славке.
Ее воспоминания прервал стук в дверь купе. Во­шла пожилая женщина неопределённого возраста с девочкой лет десяти. Познакомились. Александра Ан­дреевна следовала до Ярославля, что очень обрадова­ло Светлану Петровну. До Костромы будет с кем сло­во молвить. Сошлись попутчицы быстро. Александра Петровна оказалась тоже сельской жительницей, дол­гое время работала медсестрой в небольшой больни­це. Сейчас вместе с внучкой долго добиралась до вокзала на перекладных и поэтому, извинившись, сразу стала укладывать внучку спать.
Но сама так и не прилегла. Видно ей тоже хо­телось выговориться. Так и проговорили долго две женщины, повидавшие жизнь, облегчили души.
Перед выходом Светланы Петровны в Костроме, они уже стали, как родные. Обменялись адресами и телефонами, обещались непременно побывать в го­стях друг у друга с внуками.
Поезд прибыл в Кострому рано утром. Женщи­ны простились на перроне, немного всплакнули. По­езд тронулся, а у Светланы Петровны на душе оста­лось светлое чувство от общения с этим человеком. Как будто в церкви побывала или из чистого родни­ка воды испила. На душе было легко и она быстро за­шагала в здание вокзала. Она была уже здесь не раз, все ей было знакомо. Сына она не стала беспокоить, не сообщила когда будет в городе.
Пройдя через вокзал, увидела автобус санатория, там уже сидело несколько человек, прибывших этим и другими поездами.
В назначенное время автобус отправился в сана­торий. Он ехал утренними улицами старой удиви­тельно величественной при восходе солнца Костро­мы.
Светлана Петровна с наслаждением смотрела за окно. Узнавала знакомые места. Вот - знаменитые торговые ряды, в туманной дымке возвышается ве­личественный памятник Ивану Сусанину. Вот город­ская «сковородка» - большая круглая площадь в цен­тре города. Все это радовало Светлану, бодрило, на­страивало на хорошее.
Вот и санаторий. Устроилась быстро и вполне при­лично. Двухместный номер с видом на лес и красави­цу Волгу. Дни потекли - процедуры, прогулки, экс­курсии, вечера, встреча с родными. Подошло время ее участия в конференции. С лечащим врачом вопрос был решен без всяких осложнений. Светлана Петровна утром созвонилась с сыном, чтобы он ее забрал вече­ром к себе. После ужина Слава с внуками приехали за бабушкой. Утром за сорок минут до начала конфе­ренции сын привез ее к месту проведения мероприя­тия. Регистрация, суета и вот она в зале.
В зале наступила рабочая тишина. Председатель­ствующий приступил к своим обязанностям, стал го­ворить вступительное слово. Потом подробно оста­новился на программе предстоящей конференции. Светлана Петровна никак не могла настроиться на работу. Когда за трибуну вышел основной докладчик, она стала поверхностно рассматривать сидящих во­круг людей. Народ в зале был разный, но в основном это были люди в возрасте, и женщины и мужчины. Присутствующие уже внимательно слушали доклад­чика, делали пометки в своих блокнотах. На мгнове­ние она задержала свой взгляд на сидящем через два ряда от нее мужчине. Он привлек ее внимание тем, что постоянно тоже осматривался вокруг. И что его седая голова постоянно как-то подергивалась. Седи­на на голове была неравномерной, а какими-то пят­нами. Когда он в очередной раз повернул голову, она заметила на его левой щеке шрам. Он был заметным, своеобразной рваной звездочкой. Такой похожий шрам был у ее Славки, это след конька его товарища Толика Скворцова, оставленный во время азартной игры в хоккей на озере.
У Светланы Петровны от этого воспоминания опять потеплело в груди. Она стала себя успокаивать. Подумаешь, невидаль-шрам. Мало ли их бывает у лю­дей и точно таких же, и на том же месте.
И она не стала больше смотреть в сторону этого человека. Стала внимательно слушать, о чем говорил очередной выступающий, что-то записывать. Но все равно уже не писалось, сознание было как-то размы­то. Видно крепко засела в голове мысль о шраме.
Светлана Петровна, чтобы как-то отвлечься, ста­ла просматривать программу конфренции, интересо­ваться темами выступлений, бегло знакомиться с фа­милиями выступающих.
Вдруг ее словно током ударило, буквы в программке конференции стали сливаться, она абсолютно ниче­го не стала видеть. Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза, чтобы перевести дух. Потом еще раз посмотрела на текст. В программе второго дня кон­ференции, в списках выступающих стояла фамилия - Воронцов Вячеслав Иванович - председатель со­вета ветеранов санатория-профилактория Костром­ской области.
Светлану Петровну как будто вдавило в кресло, ей стало не хватать воздуха. Она судорожно стала рас­стегивать верхние пуговицы на кофточке. При этом стала твердить про себя:
-  Спокойно, Светка, спокойно!
А мысль таи и пульсировала в голове:
-  Таких совпадений не бывает. И шрам, а главное фамилия. Это он, непременно он, ее Славка.
Она медленно подняла глаза и по-другому стала рассматривать этого мужчину. Она то находила его сходство с тем давним Славкой, то нет.
Вот волосы - хотя и седые наполовину, но ведь волнистые, хотя не факт. Привычка подпирать так же подбородок рукой, когда внимательно кого-то слушает, тоже вроде не аргумент. Вот, вот. Ручкой в правой руке стал крутить волосы. Именно так делал ее Славка.
И она стала настойчивее убеждать себя в этом.
Остальных докладчиков Светлана Петровна уже практически не слышала. Стала сильно болеть голова. Она бросала растерянно взгляд, то на зал, то на Слав­ку. И только теперь она обратила внимание на то об­стоятельство, что он все делал только правой рукой. Иногда поправлял волосы, что-то стряхивал с плеча, кого-то приветствовал и все только правой рукой.
Левый рукав был практически весь пуст и при­жат к телу. У него не было левой руки. Он продолжал постоянно поворачивать голову и Светлана увидела, что на его лице есть еще несколько заметных шрамов. Светлана Петровна прослушала, как объявили пере­рыв, что будет по программе дальше. Люди в зале ста­ли подниматься с мест и дружно двинулись к выходу.
Она растерянно стала спрашивать у соседей, а что дальше, куда сейчас?
Оказывается, объявили перерыв на полтора часа с обедом. Рядом в парке в кафе были накрыты столы для участников конференции. Все они не спеша двину­лись туда. Людским потоком Светлана Петровна была вынесена из зала заседаний в аллею, что вела к кафе.
Как прошел обед, что подавали, Светлана смутно помнит. Глазами она все время искала Славку. Вот он отобедал и пошел к выходу из кафе. Она незамед­лительно последовала за ним.
Остановившись на высоком крыльце, она отды­шалась, осмотрелась. Увидела Славку, который сто­ял недалеко от скамейки на одной из аллей в одино­честве и курил. Откуда то сверху из окон кафе ста­ла звучать музыка. На площадке перед зданием по­явились вальсирующие пары. Светка почти сбежала по высоким ступенькам и направилась в начало ал­леи, где стоял Славка. Она почти подбежала к нему и остановилась, тяжело дыша рядом. Мужчина рас­терянно оглядываясь, посмотрел по сторонам, но не увидев рядом с собой никого, он тихо спросил Свет­лану:
- Вам чем-то помочь, сударыня? Вы кого-то ищите?
Он улыбнулся и легким движением стал по при­вычке что-то стряхивать с костюма, хотя тот был без­укоризненно чист и элегантно смотрелся на Славке.
И только теперь Светлана Петровна обратила вни­мание на широкую полоску орденских планок на ко­стюме мужчины.
Она стала с силой стучать по его широкой груди своими ослабевшими от событий сегодняшнего дня кулачками. Стучала и плакала. Она просто не могла ничего произнести.
Этот, повидавший все за свою жизнь, высокий се­дой мужчина-воин стоял, не пытаясь сопротивлять­ся. Наконец Светлана Петровна смогла справиться с собой и почти выкрикнула эмоционально в лицо рас­терянного мужчины:
-  Славка, это же ты, Славка!
Мужчина побледнел, шрамы на его лице стали на­ливаться кровью, багроветь. Он на мгновение отстра­нился от женщины, потом единственной рукой судо­рожно схватил ее за плечо. Он в волнении сжал его так, что она почувствовала боль и тихо ойкнула.
Потом он резко и крепко обнял женщину и уткнул­ся головой в ее волосы. Светлана Петровна почувство­вала, как затряслись плечи этого сильно человека. Он плакал. И она услышала его тихий горячий шепот:
-  Светка! Моя милая, Светка!
Она не делала никаких попыток освободиться из крепких объятий дорогого ей человека. Более того, она прижалась к нему и обняла его за плечи. Они сто­яли так долго, молча смотрели друг на друга. Светла­на нежно гладила его шрамы, а он порывисто цело­вал ее руки. И Светлану Петровну сейчас совершен­но не интересовало, женат он, дети, его семья. Глав­ное он нашелся, он был рядом.
Зазвучала знакомая песня. Это был их любимый вальс из кинофильма «Доживём до понедельника». Они когда-то его называли - УЧИТЕЛЬСКИМ. И по душе сразу потекло тепло.
Славка улыбаясь, сказал:
-  Не изволите ли, сударыня, потанцевать со мной.
И под руку повел Светлану к танцующим парам. Они с упоением танцевали этот вальс, продолжали смотреть друг на друга и молчали. Иногда они оста­навливались. Светлана просто склоняла свою голову ему на плечо и крепко его обнимала, а он с любовью гладил ее седеющие волосы.
А потом они ушли, не сказав никому ни слова. Просто ушли. Они шли по городу, по паркам, аллеям и говорили. Вернее говорил, торопясь, как будто не успеет, в основном Вячеслав Иванович.
Они шли не спеша, иногда Славка забегал вперёд Светланы, влюблено глядел на неё, не веря в то, что случилось и кружился словно мальчишка. Было вид­но как он был счастлив. Иногда они на короткое вре­мя присаживались на скамейки и опять говорили, говорили, и всё время смотрели друг на друга, как когда-то в пору их молодости.
Из торопливого, порой сбивчивого рассказа Светла­на Петровна поняла, где был её Славка эти долгие годы.
После призыва он сразу попал в учебку кадри­рованного мотострелкового полка. Так как он имел уже за плечами более трех десятков прыжков с па­рашютом, да ещё с различных высот, его после уско­ренной подготовки и присвоения младшего офицер­ского звания спешно с группой отправили в Афга­нистан. Время горячее, он участвовал в боях посто­янно. Был дважды ранен. Подлечивался там же в го­спиталях и снова рвался в бой. Был награждён.Од­нажды с разведротой попали в такую мясорубку, из которой выбраться не смог тогда никто. Ребята гибли под кинжальным перекрёстным огнём. Потом мощ­ный взрыв, контузия и тишина.
Очнулся он с двумя товарищами в каком-то ка­менном мешке, и он и ребята в крови. Вокруг они видели только бесформенные камни, уложенные сте­ной, видели круглое отверстие в крыше и всюду за­пах, знакомый с детства запах. Как потом оказалось, это был зимник для молодняка овец. Стало страш­но - ведь это плен. Они знали, что делают с нашими пленными. Дважды пытались бежать. После первого побега били так, что Женька, друг и земляк из Омска, умер от побоев через неделю. Похоронили его ребята сами по-православному обычаю.
Афганцы даже разрешили поставить на его моги­ле простенький крест. Враги, а шурави уважали.
При попытке бежать второй раз, Воронцова рани­ли, на этот раз в руку и серьёзно. Обработать раны не дали, бросили снова в какой-то подвал. Пошло зара­жение, рука стала нарывать. Её ампутировали в со­седнем кишлаке в примитивной больничке. Долго ва­лялся в бреду, болел, но и тогда Славка выжил.
Обстановка в Афганистане стала уже меняться. Все уже навоевались. Дело шло к выводу наших войск из этой горной страны. «Духи» стали более покладисты­ми, миролюбивыми и сговорчивыми. И однажды их с другом как-то неожиданно быстро обменяли на мест­ного наркодельца и полевого командира. Потом был Союз. Долгая проверка. Санаторий-профилакторий под Костромой для реабилитации воинов, принимав­ших участие в боевых действиях. Потом проверка, ещё раз проверка. Вернули награды, добавились но­вые, присвоили очередное звание. Уговорили остать­ся в этом же санатории работать. О судьбе бабушки ему сообщили, так что выбора не было.
На родину он ездил. Ездил к матери Женьки Семе­нова, рассказал как погиб её сын, каким он был дру­гом, где похоронен. Был и в своем селе. С вокзала взял таксиста-частника и проехал сразу на кладбище. Мо­гилка бабушки ухожена, любили её односельчане По­сидел, поплакал. Рассказал о жизни своей нелёгкой. И уехал .Кто и видел его мельком, не узнал. На вокза­ле у буфетчицы порасспросил о земляках, вскользь и о Светлане. Она рассказала, что учительствуешь, за­мужем, растёт сын. Не стал искать встречи с друзья­ми тогда Славка. Просто уехал. Решил оборвать нить, что связывала его с краем отчим, с прошлой жизнью.
Весь ушёл в работу, её стало в санатории хватать. На лечение и реабилитацию стали поступать ребята из различных горячих точек. Поступали мальчишки, искалеченные физически и душевно.
Так и не женился. Хотя была одно время медсе­стра, тоже прошедшая Афганистан. Хорошая девуш­ка, тоже с подбитой душой. Вроде любила. Но он не любил, а жить просто так не мог.
Расстались друзьями. Правда уехала она вско­ре с десантником одним, что лечился в санато­рии после ранения в Чечне. Иногда вроде и жа­лел, что поступил с ней так. А теперь что, вот и воз­раст и болезни в атаку пошли, кому нужен такой.
Светлана Петровна прижалась к Славке, на гла­зах у неё в который раз выступили слёзы. Она тихо сказала:
-  Нужен, дорогой мой. Ещё как нужен. Нам ну­жен. Мне нужен теперь навсегда и любой.
Потом тихо продолжила:
-  Счастливый день сегодня у нас. Я расцелую на­шего с тобой друга Толика Харина, который почти насильно заставил меня участвовать в этой конфе­ренции. Я думаю, ты тоже найдешь что сказать на­шему Тольше при встрече. Ведь ты поедешь теперь домой? Там тебя все помнят и будут очень рады тво­ему воскрешению.
Светлана Петровна некоторое время молчала, по­том твердо и уверенно сказала:
-  Жизнь продолжается, мой дорогой солдат. Зав­тра у тебя трудный день. Тебе выступать.
-  Надо отдохнуть, подготовиться. Да и мне надо прийти в себя. Через день в санаторий.
-  И потом мы будем всегда вместе, до конца, - И она снова счастливо улыбнулась и на время припала к Вячеславу Ивановичу.
-  Ты проводишь меня? Тут недалеко.
Обняв Светлану Петровну, мужчина согласно кив­нул.
Дверь Светлане Петровне открыл сын Славка и некоторое время стоял в растерянности.
Он удивился, увидев мать с незнакомым седым мужчиной на пороге своего дома вечером.
Такого раньше не было никогда. Но он вежливо по­здоровался с мужчиной за руку и пригласил пройти.
Светлана Петровна загадочно улыбаясь, предста­вила гостя сыну, как старого друга далёкой юности, земляка, назвав его по имени отчеству, при этом под­черкнула, что они с гостем тёзки.
Она спросила сына:
-  Слава, а где внуки?
Сын немного изменившимся голосом тихо сказал:
-  Пошли с Наташей прогуляться, заодно и в мага­зин зайдут.
-  Это хорошо, это очень хорошо. Опять улыбаясь, сказала негромко женщина.
Сын опять в недоумении посмотрел на мать. Гость стал вежливо прощаться.
Светлана Петровна взяла Славку старшего за руку и тихо произнесла:
-  Подожди, родной. Это ещё не все приятные и нео­жиданные сюрпризы нашего с тобой счастливого дня.
Она обратилась к сыну, который почему-то всё время поправлял красивые волнистые русые волосы.
-  Слава, ты только не волнуйся и прими сейчас всё правильно.
-  Познакомься, это Воронцов Вячеслав Иванович, мой Славка, о котором я тебе много рассказывала.
Это, сынок, твой отец, пропавший когда-то во время войны в Афганистане. Он долго к нам шёл сы­нок, он был в плену. А сегодня судьба вновь совер­шенно случайно свела нас на конференции.
Ты знаешь, он живет здесь, в Костроме. И вы дав­но ходите по одним улицам.
Вячеслав Иванович снова побледнел, опять с си­лой сжал плечо Светланы Петровны и хрипло произ­нес:
-  Как сын? Мой сын?
-  Да, мой воин. Это наш с тобой сын, твой сын!
И она с любовью посмотрела на мужчину и стала нежно рукой вытирать слёзы, что уже потекли по ще­кам этого сурового на вид человека.
Славка младший растерянно стоял посреди при­хожей, не зная ,что делать и только повторял:
-  Воронцов! Как и я, Воронцов.
-  Ну, мама! Ну, мама! Что же ты, так-то, ведь мы же живые!
Старший Славка решительно шагнул к сыну и крепко обнял его. Так они и стояли в прихожей, эти двое незнакомых мужчин, крепко обнявшись, не го­воря друг другу ни слова. И было понятно, что роднее нет никого на свете. Они родная кровь!

Август-сентябрь 2016 г.      г.  Калининград-Тюмень.