Владимир Герасимов
Жить памятью...
Моей семье - жене, детям, внукам посвящается... 


Сестрёнки белоствольные...
Так получилось, что со своими друзьями - одно­годками в школу Сергей в этом сентябре не попал. А как он старался, как готовился. Мечтал о светлом классе, о доброй учительнице. Все гадал, кто же из учителей школьных поведёт его в страну знаний. А виной всему стали воробьи. Ну не воробьи, конечно сами, а их гнёзда и пустозвонство.
Ну вот зачем всё это надо было его друзьям-товарищам, да и ему самому. Ведь взрослые уже, по семь лет стукнуло. В школу собрались. Нет - учини­лись в старых заброшенных домах, да избёнках, во­робьиные гнёзда разорять. Ведь подкинул кто-то из старших ребят идею, мол воробей птичка вредная, хоть и маленькая, огородов и всего прочего вреди­тель. Живёт как нахлебник, всё уничтожает вокруг. К тому же подворовывает серьёзно. Да ещё и чирикает по-бестолковому, не даёт утрами поспать всласть при открытом окне.
Ну вот и пошли они во всей округе этих серых раз­бойников разорять, да гнёзда уничтожать. А ведь не­вдомёк было и не подсказал никто, что воробей то са­мая что ни на есть полезная птичка-невеличка. Куда там, сказано, вредитель, значить разорять надо. Да еще и войну объявили пернатому братству - рогат­ки всё позавели. В общем, куда ни кинь, война по-полной.
Эта активная противоворобьиная кампания и стала причиной того, что Сергей на год «вылетел из своей обоймы», не попал в школу в положенный срок.
А как получилось. Стоял на задах бабушкиного огорода, довольно старый заброшенный сарай. Сра­зу после войны не стали держать в нём скот. Сна­чала нечего было держать, подобрало время трудное животину-то. А потом и инвентарь держать не ста­ли из-за ветхости сарая. Солома на крыше давно по­гнила да почернела, потолок,что был, внутрь частич­но завалился. Сами же почерневшие от дождей сте­ны ещё дюжили, хотя видно было, что и углы и стены, местами серьёзно подгнили. Вот этот сарай и стал на­стоящим «муравейником» для воробьиного племени.
Где только не понаделали они гнёзд.
Однажды под вечер, Сергей с закадычным дру­гом Юркой, решили «дать воробьям жару», тем более кладки яиц только начались и уже кое-кто из друзей хвалился, что накормил домашних варёными воро­бьиными яйцами.
Поначалу всё шло нормально, кладки в гнёздах действительно были, пусть и небольшие. Фуражка Сергея постепенно наполнялась серенькими яичка­ми. Осталось обследовать ещё одну сторону и дело можно было заканчивать, на сегодня хватит.
Сергей бодро стал взбираться вверх на очередной угол сарая. Взбираться было легко, углы были с больши­ми выступами. Уже на самом верху, взявшись за послед­ний выступ, мальчишка почувствовал, что теряет опо­ру под ногами. Это рухнул сгнивший выступ угла. Судо­рожно ухватившись за верхний выступ, Сергей с ужасом увидел, что тот тоже гнилой и отрывается от бревна. Напуганый, с криком, оттуда он и долетел до земли. Внизу он сильно ударился локтем правой руки о лежавший на земле обломок бревна и потерял сознание. Одним словом - открытый перелом, слёзы матери и бабушки. Потом дол­гая дорога на матраце в кузове машины вместе с мате­рью в районную больницу, наркоз, операция.
Потом областная больница - снова наркоз, опера­ция, так как в районной неправильно сложили кости локтя и они неправильно срослись. Потом ещё одна операция. Потом долгое и мучительное восстановле­ние, тренировки ломаной руки. Одним словом, боль­ше восьми месяцев по больницам. И только под вес­ну, исхудавший и побледневший, прибыл мальчиш­ка домой.
По дому ему ничего не разрешали делать. Но он хо­рошо запомнил слова его лечащего врача, фронтови­ка Сергея Петровича, который сказал ему однажды, увидев его плачущим после физических упражнений:
-  Запомни, тёзка, на всю жизнь. Если будешь ра­ботать с рукой сейчас не жалея себя, тренировать её пусть и через слёзы, будешь, сынок, солдатом.
-  Ты ведь хочешь быть настоящим солдатом, па­рень?
А солдатом быть Сережка мечтал всегда. Поэто­му, не обращая внимание на запреты родных, ста­рался делать по дому, во дворе всю посильную рабо­ту. Через неделю после больницы взялся за сквореч­ники. Принёс с завода бракованных тарных дощечек и смастерил два неплохих домика для птиц.
Друзья помогли закрепить их в саду у дома на де­ревьях. Вскоре там поселились скворцы.
Стоял парнишка, любовался на то, как хлопочут птицы и подумал:
-  Вот это правильно!
Весна уже твёрдо шагала по земле сибирской, всё на глазах преображалось. Стал появляться румянец и на лице Сергея, он чувствовал себя хорошо.
Однажды под вечер, он вдруг вспомнил рассказ старого солдата без ноги Владимира Семеновича, ко­торый лежал с обострением в областной больнице, только во взрослом отделении. Дядя Володя рассказы­вал мальчишке, как вот уже несколько лет, он весной высаживает у себя в посёлке яблони, в память о своих погибших друзьях-товарищах. Он так красиво рассказывал о цветущих весной яблонях, что запал тог­да в детскую душу тот рассказ о памяти, о красоте, дружбе и долге человеческом.
И вот сейчас загорелось детское сердце посадить что-нибудь у себя. Решил Сергей на меже их огорода посадить берёзки. Он любил берёзы, любил светлый берёзовый лес.
На территории заброшенного заводского сада, он два дня аккуратно выкапывал молоденькие деревца. Они росли там хаотично, в разных местах этого боль­шого и красивого когда-то сада и уже начали актив­но распускаться. На небольшой хозяйственной теле­жке Сергей осторожно, вместе с землей, перевозил их на межу огорода. Там и посадил эти тоненькие, но та­кие дорогие для него семь прутиков. Потом ежеднев­но несколько дней подряд, на раме велосипеда возил в канистре воду, чтобы полить берёзки. К огромной его радости, берёзки принялись все, покрылись не­большими зелёными листиками.
Лето выдалось в тот год сухое и жаркое, поэтому Сергею приходилось частенько возить воду, поливать своих «сестрёнок», как он их стал с любовью называть.
Потом начались дожди, жара пошла на убыль и необходимость в поливе отпала. К осени берёзки зна­чительно подросли. Заметно подрос и Сергей. В сен­тябре он с огромной радостью пошёл в школу. Сколь­ко потом он переживал за своих сестренок и в тре­скучие морозы и в сильные ветра.
* * *
Школьные годы всегда пролетают как-то незамет­но. И вот уже очередная весна - у Сергея экзамены. Его «сестренки» стали большими стройными берёза­ми. Он их называл уже невестами. Между двух дере­вьев парень подвесил что-то вроде гамака и всю вес­ну готовился к экзаменам в прохладной тени своих любимых берёз.
Часто сюда приходила готовиться к экзаменам школьная любовь Сергея, замечательная девушка Рита, которая тоже очень любила эти милые рус­ские берёзы. Она часто читала здесь Сергею сти­хи Есенина и о березках, о любви и о родине.
Сданы экзамены, стихли вальсы выпускного бала. Любимая девушка Серёжи уехала поступать на учё­бу в город, в педагогический. Сергей же никуда после школы поступать принципиально не стал.
Осенью ему в армию. На предварительной комис­сии весной он был признан годным к службе. Да и как иначе. Помня давний наказ лечащего врача, он все школьные годы активно занимался спортом, был раз­рядником по многим видам. На собеседовании Сер­гей изъявил желание пойти служить в погранвойска.
Лето и осень пролетели в ожидании. Сергей ждал осени, ждал армии. Всё думал - куда? И каждый день ждал приезда Риты. В перерывах между экзаменами она проезжала домой на день-другой. Она тоже ску­чала, так как сильно полюбила этого простого парня и теперь её всё чаще тревожило предстоящее расста­вание. В августе девушка приехала с радостной ве­стью - она поступила в педагогический, на филоло­га. И через две недели уже должна быть в институте, помогать готовить общежитие к приезду студентов. А в начале сентября их отправляют на уборку урожая в один из отдалённых районов области.
Каждый вечер ребята были вместе. Гуляли допозд­на по улицам села, бродили по берегу озера, а иногда весь вечер могли просидеть у своих берёзок, мечтая о том, что их ждёт впереди, как сложится жизнь. Две недели пролетели незаметно. Сергей сразу договорил­ся с Ритой, что утром он не пойдёт её провожать. К поезду на станцию её повезёт отец. И Сергей посчи­тал, пусть там будет все по-семейному. Хотя он знал, что родители Риты очень любят его, любят как род­ного и лучшего парня для своей дочери и не желают. Просто он сильно не хотел видеть слёз Риты, боялся, что тоже не выдержит и сорвется вслед за ней в го­род. И тогда прощай все планы, прощай мечта.
Мать Сергея не одобрила его поступок. Она очень полюбила эту скромную и добрую подругу сына. Ей очень хотелось, чтобы они были вместе, чтобы у них всё получилось в будущем. Она верила в их искрен­ние чувства и несколько раз пыталась вернуться к теме проводов девушки.
Но Сергей был неумолим.
Тогда мать, сорвав с березок несколько зеленых ещё веток, рано утром сама пошла проводить девуш­ку и пожелать ей всего доброго. А Сергей, сев на мо­тоцикл уехал, сказав что поедет проверять на озеро сети. Не проверял он сети. Он заехал в их любимый березовый лесок, мимо которого шла дорога на стан­цию и стал ждать с нетерпением машину, на кото­рой поедет Рита. Сердце парня бешено заколотилось, когда он увидел приближающийся «Москвич». Сер­гей уже хотел выбежать на дорогу, но все-таки сдер­жал себя. Он стоял среди уже желтеющих деревьев, крепко обняв березу и плакал, впервые плакал после смерти любимой бабушки. Машина быстро удалялась и наконец совсем растворилась в осеннем теплом мареве, что исходило от асфальта. Сергей вышел на открытое место и долго еще смотрел на уходящую в леса ленту дороги, по которой уехала его любимая.
Домой парень приехал под вечер, конечно, прие­хал без рыбы. Мать сердцем поняла - не был он ни на какой рыбалке. Спрашивать сына ни о чем не стала, говорить о том, как попрощалась с Ритой тоже. Она подошла, обняла сына за плечи и тихо сказала:
- Сынок, это любовь. По-другому не бывает. Надо привыкать к расставаниям. Все впереди!
И молча подала Сергею конверт. Он сразу при ма­тери посмотрел что в нём. Там была фотография его Риты. Такой у него не было. Видно в городе фото сде­лала. На обратной стороне было нарисовано серд­це, пронзённое стрелой и короткое слово - ЛЮБЛЮ! Всегда твоя, Рита! Сердце снова бешено заколотилось у парня в груди и он протянул фотографию матери. Мать взяла фото, долго смотрела на него и положив руку на плечо сына, тихо сказала:
- Хорошая девушка. Береги ее, сынок!
Через неделю из города от Риты пришло письмо в конце его она просила написать правду, был ли он в лесу у дороги, когда она уезжала. Потому что, она сердцем чувствовала, что он там был, и хотела оста­новить машину.
Потом письма приходили всё чаще. И в хорошую погоду Сергей уходил к своим березам и под ними читал их. Иногда читал вслух.
Потом были проводы в армию. Мечта парня сбы­лась, он попал служить в погранвойска. Вся служба прошла на далеком острове Кунашир, что в холодном Охотском море, рядом с Японией. И опять были пись­ма, письма. Письма от Риты, матери, редко от дру­зей, служивших в разных концах страны.
И всю службу грело сердце солдата фото матери и фотография его Риты у белоствольных сестрёнок бе­рез. Он часто их вспоминал, видел во сне. Но не до­ждались солдата его березки-девчонки.
Он демобилизовался через два года осенью, к но­ябрьским праздникам. Уже всюду лежал снег. И толь­ко дома узнал он трагическую историю своих березок. Никто не рискнул написать о ней в письме на службу Сергею, не хотели расстраивать его, ведь служба на границе сама по себе дело трудное.
Случилось все зимой. Переселенцы, что переехали год назад из Казахстана, поселились на соседней улице. Семейка сразу не понравилась деревенским. Приехав­шие нигде толком не хотели работать, выдвигали всё какие-то завышенные требования, были вороватыми.
Жили тем, что собирали металлолом, рыбачили, да дрова заготавливали. И конечно пили.
И однажды вечером, подвыпивший глава это­го развесёлого семейства с сыновьями-подростками, внаглую спилили все берёзы Сергея. Тут же очистили, распилили на чурки и в течении следующего дня вы­везли и продали бабушке Матрёне, что жила на дру­гом конце села на берегу озера.
Мать Сергея в это время уже неделю лежала в боль­нице в райцентре, а за домом приглядывала соседка. Для матери и друзей Сергея это был такой удар, что все долго не могли от него отойти.
Все не знали как сообщить об этом Сереже, потом решили просто не сообщать. Мать написала заявле­ние в сельский Совет на переселенцев. Там обеща­ли во всём разобраться, подключить участкового. Но вскоре она узнала, что эти горе-заготовители сбежа­ли, погрузили вещи и уехали в неизвестном направ­лении из села.
Не мог сейчас идти Сергей на то место, где рос­ли его любимые сестрёнки-берёзы. Выйдя за сарай, он долго стоял и молча смотрел на заснеженное про­странство огорода. Стоял и курил. Его душили слёзы и он думал:
-  Зачем вы так, люди?
Побыв немного дома, Сергей уехал в город, подал документы на заочное отделение пединститута, тоже на филологический факультет, как и его Рита. Потом Сергей устроился на работу в одну из школ города - стал преподавать в старших классах предмет «На­чальная военная подготовка».
К своим берёзкам они с Ритой осмелились пой­ти только весной, когда приехали домой на майские праздники. Они сообщили родителям, что летом по­сле сессии Риты решили пожениться. Мать Сергея, узнав эту новость, всплакнула, молча обняла ребят. Потом улыбнувшись, сказала:
-  Вы всё таки сходите к своим берёзкам. Сходите обязательно.
И она опять загадочно улыбнулась.
Ребята молча переглянувшись, через огород бы­стро побежали к меже, где когда-то росли их люби­мицы, которые были свидетелями их первых поцелу­ев и слов признания в любви.
Везде ещё были разбросаны сучья, лежали кучка­ми свежие опилки. На глаза Сергея навернулись слё­зы, всё стало как в тумане. Он взял в дрожащие ла­дони опилки и уткнулся в них лицом. Они были све­жими и пахли как его берёзы, живые берёзы.
Его громко окликнула Рита. Сергей нехотя ото­рвал голову от ладоней и увидел улыбающуюся де­вушку, глаза которой светились радостью. Она весе­ло крикнула Сергею:
- Смотри, они оживают! Они будут жить!
И Сергей увидел, что от всех пеньков к солнцу тя­нется молодая жиденькая берёзовая поросль. У него защемило сердце и он тоже понял, его сестрёнки бу­дут снова жить.
Сергей крепко обнял за плечи девушку и они мол­ча стояли и смотрели на оживающие пеньки, на но­вую зародившуюся жизнь и лица их светились от счастья.
Июнь 2016 г.      г.      Тюмень.