ГЕННАДИЙ КОЛОТОВКИН
ЛЕСНАЯ ДЕВОЧКА
СКАЗКИ МАГАТСКОГО ЕГЕРЯ
ПЕТУХ-ПОЖАРНИК
В птичье хозяйство устроился пожарником петух. Красногребый, крутогрудый, он фасонисто расхаживал от дома к дому. Кур, уток поучал, как уберечься от огня. Порядок наводил. Велел возле ворот поставить кадки, залить их до краев водой. Коль ящиков железных нет, требовал кучами песок насыпать, от дождя рогожами закрыть. В дальнейшем обещал в знакомой кузне для каждого двора чаны и ящики сковать. Багры, лопаты, ведра, топоры, ломы — единый инвентарь грозился на машине привезти. Задумал Петый показать себя и уток с курами прославить.
Петух для кур — свой брат, из одного семейства. Они клевали да кивали, подкудахтывали:
— Ко-ко-ко-конечно.
Утки чинно, со знанием дела, но больше для знакомства вступали с новым представителем в неразрешимый спор. Их Кряковая улица не загорится: жилища чуть ли не в воде стоят. Зачем же воду из пруда таскать на берег? Это в Курьем переулке предосторожности нужны: там высоко и сухо. Там полыхает чаще, чем внизу.
Соседкам-уткам не принято перечить. Куры клевали да кивали, подкудахтывали:
— Ко-ко-ко-конечно.
Утки не без намека покрякивали меж собой: у них в пожарниках индюк, журавль и гусь перебывали. Индюк комбикорма себе возил. Журавль заготовлял лягушек. Гусь собирал зерно. Все погорели: к пожару были не готовы. Кто чем тушил. Индюк и гусь забрасывали впопыхах огонь зерном. Журавль из бочки воду с лягушками выплескивал на пламя. Как будет действовать петух, покуда неизвестно.
Вскоре Петый привез железный ящик, чугунный чан, дощатый щит. К нему и ведра, и лопаты — единый инвентарь. Все это в Курьем переулке он поставил. Чтоб птицы видели, учились, как содержать постройки и дворы.
Комиссия из центра наезжала. С нею соседи-индюки, соседи-попугаи. Разинув рот, топтались у ворот, нахваливали петуха за расторопность. Он кукарекал что есть мочи, красным гребнем тряс, сулился, заверял:
— Во всех дворах так будет! Я обязан! Я должон!
С толковой мысли нельзя сбивать старшого. Куры клевали да кивали, подкудахтывали:
— Ко-ко-ко-конечно.
В птичьем хозяйстве было все благополучно и Пристойно. Чтобы не подводить энтузиаста-петуха, куры кучками песок сгребали у ворот. Копошились в нем, чистили перья. Утки поставили на берегу кадушки. Когда в жару перед дождем Утиный пруд мелел, птицы купались в них, будто в лоханках. Забавы и дела друг другу не мешали.
Петух добрел, нагуливал привесы. В округе стало все не так. Кузню снесли, поставили завод. А в инвентарном складе сменили кладовщицу. Вместо дворняжки овчарку к будке привязали: не то, что по знакомству, по гербовой бумаге лопату не отпустит.
Деловой контакт петух налаживать с такими опасался. Там-сям отказы получал. Пустые хлопоты ему порядком надоели. Как утку в воду, его тянуло в огород. У грядок днями находился: поливал, окучивал, полол. Жил для себя и думал о себе, собою был доволен. И забывалось, что курам, уткам обещал, как красным гребнем тряс, выпячивал крутую грудь: «Я обязан! Я должон!»
В его хозяйстве был порядок: в кучи нагребен песок, кадушки залиты водой, щит противопожарный, как памятник — комиссией одобрен. Все, как положено: пристойно, хорошо.
Лето погожее стояло: то дождик хлынет, то установится жара. На дачах, в огородах снедь поперла: как утро, так огурцов ведро. Все жители хозяйства овощи солили. Азартнее всех заготовлял их красногребый представитель: к продаже огурцы готовил. Тары не хватало. Он взял себе железный ящик. Чугунный чан в тележке приволок. Перекатал во двор утиные кадушки. Огурцами их заполнил.
О пожаре думать перестал: не до него! Настала огуречная страда.
И полыхнуло!
Петый воду для рассола кипятил. Оставил дверцу у камина растворенной. Горящий уголек оттуда выпал, под петушиную перину закатился, Вспыхнула она растопкой.
Треск, шум огня. В окнах языкастые всполохи. Горела дверь. Пылал насест.
Суматоха в переулке началась. Куры, кудахтая, пустыми ведрами бренчали. Хлопая крыльями, утки неслись на шум по огородам.
Никто не знал, что делать, как огонь тушить. Петух лишь красным гребнем тряс, призывно кукарекал:
— Пожа-а-ар!
Дом догорал. Утки закрякали: чего ревешь? Ты действуй, показывай пример. Ты ж представитель: «обязан» и «должон».
Петух схватился за ведро и ну плескать рассол в огонь.
Дом рухнул.
И началось, пошло! Утки из кадок черпали рассол. Куры, построившись цепочкой, передавали ведра петуху. С размаху он выплескивал рассол и огурцы на пепелище.
Тут дождик хлынул, золу прибил. И будто не было двора в Курьем хозяйстве. Петух-пожарник погорел. На месте, где была его постройка, еще долго огурцы росли. Куры клевали их охотно.
ГЕННАДИЙ КОЛОТОВКИН
ЛЕСНАЯ ДЕВОЧКА
СКАЗКИ МАГАТСКОГО ЕГЕРЯ
ПЕТУХ-ПОЖАРНИК
В птичье хозяйство устроился пожарником петух. Красногребый, крутогрудый, он фасонисто расхаживал от дома к дому. Кур, уток поучал, как уберечься от огня. Порядок наводил. Велел возле ворот поставить кадки, залить их до краев водой. Коль ящиков железных нет, требовал кучами песок насыпать, от дождя рогожами закрыть. В дальнейшем обещал в знакомой кузне для каждого двора чаны и ящики сковать. Багры, лопаты, ведра, топоры, ломы — единый инвентарь грозился на машине привезти. Задумал Петый показать себя и уток с курами прославить.
Петух для кур — свой брат, из одного семейства. Они клевали да кивали, подкудахтывали:
— Ко-ко-ко-конечно.
Утки чинно, со знанием дела, но больше для знакомства вступали с новым представителем в неразрешимый спор. Их Кряковая улица не загорится: жилища чуть ли не в воде стоят. Зачем же воду из пруда таскать на берег? Это в Курьем переулке предосторожности нужны: там высоко и сухо. Там полыхает чаще, чем внизу.
Соседкам-уткам не принято перечить. Куры клевали да кивали, подкудахтывали:
— Ко-ко-ко-конечно.
Утки не без намека покрякивали меж собой: у них в пожарниках индюк, журавль и гусь перебывали. Индюк комбикорма себе возил. Журавль заготовлял лягушек. Гусь собирал зерно. Все погорели: к пожару были не готовы. Кто чем тушил. Индюк и гусь забрасывали впопыхах огонь зерном. Журавль из бочки воду с лягушками выплескивал на пламя. Как будет действовать петух, покуда неизвестно.
Вскоре Петый привез железный ящик, чугунный чан, дощатый щит. К нему и ведра, и лопаты — единый инвентарь. Все это в Курьем переулке он поставил. Чтоб птицы видели, учились, как содержать постройки и дворы.
Комиссия из центра наезжала. С нею соседи-индюки, соседи-попугаи. Разинув рот, топтались у ворот, нахваливали петуха за расторопность. Он кукарекал что есть мочи, красным гребнем тряс, сулился, заверял:
— Во всех дворах так будет! Я обязан! Я должон!
С толковой мысли нельзя сбивать старшого. Куры клевали да кивали, подкудахтывали:
— Ко-ко-ко-конечно.
В птичьем хозяйстве было все благополучно и Пристойно. Чтобы не подводить энтузиаста-петуха, куры кучками песок сгребали у ворот. Копошились в нем, чистили перья. Утки поставили на берегу кадушки. Когда в жару перед дождем Утиный пруд мелел, птицы купались в них, будто в лоханках. Забавы и дела друг другу не мешали.
Петух добрел, нагуливал привесы. В округе стало все не так. Кузню снесли, поставили завод. А в инвентарном складе сменили кладовщицу. Вместо дворняжки овчарку к будке привязали: не то, что по знакомству, по гербовой бумаге лопату не отпустит.
Деловой контакт петух налаживать с такими опасался. Там-сям отказы получал. Пустые хлопоты ему порядком надоели. Как утку в воду, его тянуло в огород. У грядок днями находился: поливал, окучивал, полол. Жил для себя и думал о себе, собою был доволен. И забывалось, что курам, уткам обещал, как красным гребнем тряс, выпячивал крутую грудь: «Я обязан! Я должон!»
В его хозяйстве был порядок: в кучи нагребен песок, кадушки залиты водой, щит противопожарный, как памятник — комиссией одобрен. Все, как положено: пристойно, хорошо.
Лето погожее стояло: то дождик хлынет, то установится жара. На дачах, в огородах снедь поперла: как утро, так огурцов ведро. Все жители хозяйства овощи солили. Азартнее всех заготовлял их красногребый представитель: к продаже огурцы готовил. Тары не хватало. Он взял себе железный ящик. Чугунный чан в тележке приволок. Перекатал во двор утиные кадушки. Огурцами их заполнил.
О пожаре думать перестал: не до него! Настала огуречная страда.
И полыхнуло!
Петый воду для рассола кипятил. Оставил дверцу у камина растворенной. Горящий уголек оттуда выпал, под петушиную перину закатился, Вспыхнула она растопкой.
Треск, шум огня. В окнах языкастые всполохи. Горела дверь. Пылал насест.
Суматоха в переулке началась. Куры, кудахтая, пустыми ведрами бренчали. Хлопая крыльями, утки неслись на шум по огородам.
Никто не знал, что делать, как огонь тушить. Петух лишь красным гребнем тряс, призывно кукарекал:
— Пожа-а-ар!
Дом догорал. Утки закрякали: чего ревешь? Ты действуй, показывай пример. Ты ж представитель: «обязан» и «должон».
Петух схватился за ведро и ну плескать рассол в огонь.
Дом рухнул.
И началось, пошло! Утки из кадок черпали рассол. Куры, построившись цепочкой, передавали ведра петуху. С размаху он выплескивал рассол и огурцы на пепелище.
Тут дождик хлынул, золу прибил. И будто не было двора в Курьем хозяйстве. Петух-пожарник погорел. На месте, где была его постройка, еще долго огурцы росли. Куры клевали их охотно.