ГЕННАДИЙ КОЛОТОВКИН


ЛЕСНАЯ ДЕВОЧКА


ЛЕСНАЯ ДЕВОЧКА


ОХРИСТЫЕ ВОРИШКИ
Из кладовки стали пропадать продукты. Пельмени вынес заморозить, не досчитался половины. Настроился поджарить карасей, но их на противне не оказалось. Только возле небольшой норы серебрилась горка чешуи. Тут разделали рыбешку воры и утащили по частям.
— Кто может красть? — забеспокоилась Маринка, — Так разворуют всю кладовку.
А она у нас бога-атая. Есть чем поживиться! Мясцо храним зимою, мороженую рыбу, сушеные грибы, пучки лечебных трав. Все скатерть самобранная, земля лесная поднесла. Мы с дочкою не поленились, ее дарами запаслись. А жулики все это волокут!
Маринка предложила:
— Давай воров подкараулим?
Просверлил я в дощатой стене два глазка. Надели мы с дочерью теплые шубы. Уселись на домашних табуретках. За кладовкой наблюдаем.
Вскоре там послышался неясный ворошок. Мы прильнули к щелкам. Пушистая, скрасна зверушка вылезла из норки. Заученно вскарабкалась на куль, что стоял в углу с замерзшей рыбой, В прогрызенную дырку провалилась. Вот он воришка!
Марина вопросительно воззрилась на меня, дескать, что за дикий зверь?
— Колонок, — ей приглушенно объяснил. — От прочих куньих просто отличить. Даже зимой он в красноватой теплой шубе. Коротконожка и ушастик. Мордочка, будто в тесной узде. Это бросается в глаза.
Воришка между тем в куле напористо возился. Рыбой мороженой гремел.
А тут из дырки выставилась еще одна мордашка: такая же, как та. Сверху бурая полоска, на подбородке белая кайма. Второй колонок! Невероятно! Я коротко дочурку просветил, что на одном участке два зверька не уживаются. Слабый уступает сильному и покидает занятый участок,
Марина шепотом мне возразила:
— Воры в одиночку не крадут.
Доля правды в том была. Грабители, как волки, чаще шайками орудуют.
Новый пришелец не полез к объемному кулю, тем самым соучастнику не помешал. Новичок говядиной занялся. Зубами в окорок вцепился. Отодрать хотел кусок. Но, пожадничав, мазурик много мяса захватил. Разом не сумел его перекусить. Лапами в говядину уперся. Рванул ее остервенело и на пол полетел. Со стуком шмякнулся о плаху. Разъяренный, вскочил. Опять накинулся на окорок. Тот, как маятник, качнулся. Снова стукнул вора по мурлу. Зверек вниз грохнулся. Наверное, зашибся. Но снова с небывалой яростью набросился на мясо. Опять куском был сбит, отброшен.
Мы с Маринкою беззвучно заливались над задирчивым зверьком. Сколько бы потеха продолжалась, неизвестно. Но! Из подпола еще узорная мордашка показалась. Третий колонок! Не кладовка — цирк звериный. Что особенно нас поразило? Щелка крохотная: только мышонку и пролезть. Эта шелудивая зверушка ужалась, утянулась и протиснулась в отверстие. Окорок с другого бока ухватила. Он перестал качаться. Теперь оба зверька алчно грызли мясо с двух сторон.
Первый мазурик с окуньком в зубах бойко вылез из куля. Зыркнув на сообщников, в грязную нору рыбу протолкнул, сам за ней спустился. Я нарочно скрипнул табуреткой. Воришки хоть бы что, без стеснения драли мясо. Но стоило Маринке дверь кладовки шевельнуть, оба мошенника стремглав оттуда унеслись.
Дочка предложила:
— Давай на дерево подвесим провиант? Зверушки не достанут.
Веревку перекинув через сук, мы рыбный куль на верхотуру подтянули. Позавтракав, проверили запас наш из окна: что с ним? Как он висит? Вся троица воров на нем орудовала кропотливо. Продырявив мешковину, вытаскивали из куля гальянов, карасей. Краденое уносили в разные углы. Прятали с утайкой друг от друга.
Марина возмутилась:
— Они нас голодом оставят!
А как в лесу без рыбы? Продукт наипервейший, ходовой. Приезжий подвернет, его ухою угости, дорогу укажи. Таков лесной обычай, неписанный закон. Да и зверушкам: кунице, горностаю, собольку подбросишь карася, съедят и облизнутся: «Хорошо!»
И мы грабителей кормить не собирались! Надумали с дочуркой в большую бочку пересыпать рыбу. Крышку прижали диким камнем. Не успели усесться на свой прежний НП, как первый колонок — он более охристый — емкость обследовал, облазил. С пола, выше обруча, стал бочку прогрызать. Хруст стоял такой в кладовке, будто несколько зверушек глодали сухари.
Утомившись, воришка не то свистнул, не то пискнул. Из подпола ему на смену вынырнул сообщник. Еще усерднее дощечку прогрызал. Работу завершил последний, третий колонок. Но в бочку не полез. Пискнув, свистнув, позвал отважного главаря. Тот первым вытащил рыбешку из отверстия и скрылся с ней под полом. Свой пай по очереди волокли и компаньоны. Грабили без сбоя: один в нору, другой оттуда. Наши запасы разоряли нагло.
Пришлось вмешаться срочно. Остановить поток, В дырки пола я, как пробки, обструганные деревяшки прочно вколотил. Воришкам не пролезть. Они не унялись, не уступили. Снизу плаху возле бочки вновь прогрызали!
Маринка подсказала: в железную посуду спрятать провиант.
— Зубы поломают, не возьмут.
Переложили рыбу в чан, что пустовал у нового колодца. Тем же диким камнем крышку придавили. Теперь грабителям к съестному не проникнуть!
Мы, успокоенные, дружно сели у окна. Все-таки занятно, что жулики предпримут?
Первым появился их главарь. Он пробовал вскарабкаться на чан. Но стенки были скользкие настолько, что воришка не смог за них когтями уцепиться. По кругу емкость обежав, зверек все же нашелся. Проворно влез на сруб колодца. С него на крышку чана перепрыгнул. Покрутился, повозился, поскреб ее когтями, попробовал на зуб. И уяснил: железо не прогрызть. Хотел камень мордашкой вниз спихнуть. Сил вору не хватило.
Он то ли пискнул, то ли свистнул. Второй мазурик на помощь шустро прилетел. Совместно дикий камень пара шевельнула. Но не скинула на землю. Главарь последнего грабителя позвал. Втроем воришки навалились на пригруз. Раз, два, взяли! И покатили тяжесть под откос. С чана камень скинули в глубокий снег.
Маринка убежденно мне сказала:
— В одиночку все сложнее воровать. Они объединились в шайку,
Я ее довод подтвердил:
— Жадные. Тащат днем и ночью.
Между тем, освободившись из-под груза, крышка чана изогнулась. Немножко поднялась. Под ней образовался ход. Через него мазурики во всю несли рыбешку.
Воровство пора было пресечь. Сняв с верстака пудовые тисы, я бухнул их на чан.
— Волку не спихнуть, не то, что этим хилякам!
Мясо, сухари, сушеные грибы по ведрам мы с Маринкой растолкали. Я крышку проволокой прочно закрепил. Дочурка хлопала в ладоши, с восторгом восклицала:
— Не залезут! Не проникнут!
Охристые воришки поошивались около клети. Поживы не найдя, ушли куда-то в лес.
Позднее я кладовку сеткой металлической снаружи обтянул. И больше никогда в нее ни мыши, ни зверьки не проникали.